Нормы о военных преступлениях (ст. 356, 356.1, 359 УК РФ): вопросы законодательной техники и дифференциации ответственности тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, кандидат наук Петрова Юлия Олеговна

• Петрова Юлия Олеговна
• кандидат наук
• 2024

Оглавление диссертации кандидат наук Петрова Юлия Олеговна

Введение

Глава 1. Техника регламентации военных преступлений в отечественном и зарубежном законодательстве: ретроспективный и компаративистский анализ

§ 1. Понятие военных преступлений и их место в системе Особенной

части УК РФ

§ 2. Техника конструирования норм о военных преступлениях в истории

отечественного уголовного права

§ 3. Техника конструирования норм о военных преступлениях в

международном и зарубежном уголовном праве

Глава 2. Регламентация уголовной ответственности за военные

преступления в УК РФ: проблемы законодательной техники

§ 1. Понятие, средства и приемы законодательной техники в уголовном

правотворчестве

§ 2. Технико-юридические аспекты конструирования нормы о применении запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 356 УК

РФ)

§ 3. Технико-юридические аспекты конструирования нормы о

мародерстве (ст. 356.1 УК РФ)

§ 4. Технико-юридические аспекты конструирования нормы о

наемничестве (ст. 359 УК РФ)

Глава 3. Проблемы дифференциации уголовной ответственности за

военные преступления

§ 1. Дифференциация уголовной ответственности: теоретический

аспект

§ 2. Дифференциация уголовной ответственности за военные

преступления: особенности и направления оптимизации

Заключение

Список источников и литературы

Приложение

Приложение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Нормы о военных преступлениях (ст. 356, 356.1, 359 УК РФ): вопросы законодательной техники и дифференциации ответственности»

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы диссертационного исследования. С 24 февраля 2022 года по настоящее время Российская Федерации проводит специальную военную операцию (далее - СВО), которая по своему масштабу и характеру боевых действий является крупным межгосударственным военным конфликтом. В связи с этим перед отечественным законодателем и правоприменителем остро стоят вопросы, соответственно, регламентации и применения норм об уголовной ответственности за военные преступления -жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, хищение, вымогательство, уничтожение, повреждение национального имущества, применение оружия массового поражения, мародерство, наемничество и др.

Одной из основных целей человечества на протяжении своего существования являлось сохранение мира. Всем известно, какие последствия может повлечь за собой война, сколько невосполнимых потерь, масштабных разрушений человеческого бытия она несет. Очевидно, что в современном мире отношения между государствами должны строиться на принципах сохранения территориальной целостности и суверенитета государства, единства государственной власти, равноправия и самоопределения народов, уважения прав и свобод человека и т.д. Однако сейчас уже понятно, что в XXI веке мировое сообщество не достигло должного консенсуса в вопросах необходимости установления и развития взаимного сотрудничества во имя сохранения мира и безопасности человечества.

Разрушение мирового правопорядка развивается и набирает темпы. Глобальные противоречия серьезно углубляются и сопровождают человечество после начала СВО на Украине. Нарастает военное противостояние между Китаем и Тайванем, за которым стоит военная мощь США. Ярким событием, подтверждающим развитие кризиса в международных отношениях, являются развернувшиеся в октябре 2023 года

боевые действия на территории сектора Газа. Нападения ХАМАС и иных вооруженных группировок, воюющих на стороне Государства Палестина (де-юре независимого частично признанного самостоятельного государства), лишены человечности. Однако не менее опасные военные и гуманитарные правонарушения совершаются вооруженными силами Израиля, в связи с чем в ООН обоснованно заявили о риске геноцида против палестинского народа в секторе Газа из-за действий израильской армии1.

Поскольку история нашей цивилизации доказала, что существование мира без войны невозможно, оправданы усилия государств по защите своей безопасности путем создания необходимой нормативной базы, в том числе, и уголовно-правовых запретов. Уголовная ответственность за преступления против мира и безопасности человечества в первую очередь направлена на защиту от противоправных действий, совершающихся в условиях военных конфликтов. Особую актуальность проблема борьбы с преступлениями против мира и безопасности человечества приобрела в нашей стране в условиях СВО. Но и до начала этого конфликта Россия прочувствовала на себе все ужасы чеченской войны, столкнулась с наемничеством, терроризмом, попытками разжигания межнациональной розни, широкомасштабного уничтожения национальных групп, распространения оружия массового поражения.

Стоит отметить, что понятие военных преступлений является дискуссионным в доктрине уголовного права, равно как и круг данных деяний. Более того, проведенный анализ теории и практики приводит к выводу о том, что, к сожалению, действующий уголовный закон в части регламентации рассматриваемых преступлений далек от эталона. Многие положения, содержащиеся в нормах главы 34 УК РФ, «вырваны» из международных нормативно-правовых актов и утративших силу отечественных уголовных законов, в связи с чем являются неактуальными и требуют значительной

1 Подробнее об этом см.: Эксперты ООН: Израиль совершает преступления против

человечности в Газе // RT на русском. 19 октября 2023 года. URL:

https://russian.rt.com/world/news/1219319-prestuplenie-gaza-izrail/amp (дата обращения 20.10.2023).

переработки, в том числе с помощью инструментария законодательной техники и с использованием положений теории дифференциации ответственности.

Следует отметить также значительный рост числа военных преступлений после начала СВО. Так, согласно сведениям о количестве зарегистрированных преступлений по данным отчета по форме № 1-ЕГС «Единый отчет о преступности», в период с 2016 года по 2021 год было зарегистрировано 346 преступлений, предусмотренных ст. 356 УК РФ, за 2022 год (когда началась СВО) - 1056, а в 2023 году - 20 преступлений этого вида. По ст. 359 УК РФ: с 2016 по 2021 годы было зарегистрировано 22 преступления, в 2022 году - 6, а в 2023 году - 3 преступления. По ст. 356.1 УК РФ в 2022 году было зарегистрировано 1 преступление, в 2023 году - ни одного2.

Указанными выше обстоятельствами в их совокупности и системной взаимосвязи определяется актуальность темы настоящего исследования.

Степень научной разработанности вопросов законодательной техники и дифференциации ответственности за военные преступления.

Весомый вклад в развитие теории законодательной техники (в том числе применительно к уголовному праву) внесли, в частности, С.С. Алексеев, В.К. Бабаев, В.М. Баранов, А.И. Бойко, Н.А. Власенко, А.В. Иванчин, Д.А. Керимов, А.П. Кузнецов, А. Нашиц, К.В. Ображиев, К.К. Панько, Ю.А. Пиголкин, А.И. Ситникова, Ю.А. Тимошенко, А.Ф. Черданцев, Д.В. Чухвичев и др.

Вопросам дифференциации уголовной ответственности посвящены труды таких ученых как Е.В. Благов, Г.В. Верина, Э.В. Кабурнеев, Л.Л. Кругликов, М.Н. Каплин, С.Г. Келина, В.Н. Кудрявцев, Т.А. Лесниевски-Костарева, Ю.Б. Мельникова, М.В. Ремизов, Е.В. Рогова, О.Г. Соловьев, С.А. Хорошилов, А.А. Ширшов и др.

2 См.: Сведения о количестве зарегистрированных преступлений по данным отчета по форме № 1-ЕГС «Единый отчет о преступности» за 2016-2023 гг.

В основе диссертационного исследования лежат также научные труды авторов, занимающихся вопросами международного уголовного права, и вопросами борьбы с преступлениями против мира и безопасности человечества, среди которых Р.А. Адельханян, Ю.Н. Балуевскии, Э. Бальестерес, С.П. Белоконь, И.П. Блищенко, А.В. Бытьев, М.Т. Гигинейшвили, Ф.Б. Гребенкин, Ф.А. Джусоев, А.Г. Кибальник, А.Н. Князькина, И.Я. Козаченко, В.П. Коняхин, Ф.В. Коротким, Н.Ф. Кузнецова, И.И. Лукашук, И.М. Мацкевич, А.В. Наумов, А.И. Полторак, И.Г. Соломенко, А.Н. Траинин и др. Непосредственно категория «военные преступления» была изучена В.А. Акимовым, В.П. Бодаевским, Н.И. Ветровым, А.А. Гравиной, С.А. Кодинцевым, А.С. Лобановым, Т.Ю. Новиковой, П.П. Степановым и др.

Отдавая должное имеющимся научным трудам, стоит отметить, что на сегодняшний день в доктрине отсутствует самостоятельное диссертационное исследование, посвященное анализу качества регламентации военных преступлений в УК РФ с позиции учения о законодательной технике и теории дифференциации ответственности. Таким образом, в настоящее время в уголовно-правовой науке имеется пробел в указанной части, требующий устранения.

Объектом диссертационного исследования является техника регламентации уголовной ответственности за военные преступления в УК РФ, в том числе с позиции теории ее дифференциации.

Предметом диссертационного исследования являются нормы ныне действующего и утратившего силу отечественного уголовного законодательства, материалы практики его применения, международное уголовное право, зарубежное уголовное законодательство, нормативные акты РФ иной отраслевой принадлежности, разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, статистические данные, касающиеся исследуемых в работе проблем, а также результаты анкетирования научных сотрудников и практических работников.

Цель и задачи диссертационного исследования. Целью настоящего исследования является разработка оптимальной нормативной модели уголовной ответственности за военные преступления на основе учения о законодательной технике и теории дифференциации ответственности.

Для достижения названной цели поставлены следующие исследовательские задачи:

1) проанализировать историю отечественного уголовного законодательства в части техники регламентации военных преступлений;

2) изучить международное и зарубежное законодательство об уголовной ответственности за военные преступления в целях возможного заимствования положений, полезных для отечественного уголовного права;

3) исследовать категорию «военные преступления»;

4) изучить основы законодательной техники и дифференциации ответственности в уголовном праве;

5) применить теоретические знания о законодательной технике и дифференциации ответственности в целях разработки оптимальной нормативной модели уголовной ответственности за военные преступления;

6) выработать научно-обоснованные предложения и рекомендации по совершенствованию действующего уголовного законодательства.

Методологической основой диссертационного исследования послужил диалектический метод познания, на основе которого автором применялись общие и специальные научные методы: формально-логический (методы индукции и дедукции, анализа и синтеза и др.), системно-структурный, формально-юридический, историко-правовой, сравнительно-правовой, статистический, конкретно-социологический методы.

В качестве нормативной базы диссертационного исследования автором использованы Конституция РФ, отечественное и зарубежное уголовное законодательство, нормативно-правовые акты иной отраслевой принадлежности, международное уголовное право.

Теоретической основой диссертационного исследования являются работы ученых, названные при описании степени разработанности темы, в частности, посвященные проблемам законодательной техники и дифференциации ответственности в уголовном праве, а также вопросам уголовной ответственности за военные преступления.

Эмпирическая база диссертационного исследования представлена данными, полученными в процессе анализа и обобщения: разъяснений Пленума Верховного Суда СССР и РФ, выборочных материалов следственной и судебной практики за период с января 2000 года по декабрь 2023 года; документов законопроектной деятельности федерального уровня; информаций из средств массовой информации и сети «Интернет», имеющих отношение к теме исследования; статистических данных: Судебного департамента при Верховном Суде РФ за 2016-2023 годы, Министерства внутренних дел РФ за 2016-2023 годы. Кроме того, по специально разработанной анкете в период с декабря 2022 года по сентябрь 2023 года проведены опросы 120 российских ученых, среди которых 27 докторов юридических наук, 58 кандидатов юридических наук, 35 аспирантов и соискателей, а также 180 практических работников (судей, военных прокуроров, следователей и адвокатов).

Научная новизна диссертации определяется, прежде всего, целью исследования, избранным подходом к ее достижению и основными выводами, содержащимися в работе. Впервые в уголовно-правовой науке на уровне отдельного диссертационного исследования комплексно рассмотрены вопросы законодательной техники и дифференциации ответственности применительно к нормам о военных преступлениях, на основе чего разработан авторский проект нормативной модели уголовной ответственности за совершение данных преступлений.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Систематика преступлений против мира и безопасности человечества (глава 34 УК РФ), осуществляемая в зависимости от группового объекта

посягательства, согласно авторскому взгляду, выглядит следующим образом: 1) преступления, посягающие на мир и мирное сосуществование государств (ст. 353, 354, 355, 360, 361); 2) преступления, посягающие на установленный порядок применения средств и методов ведения военных конфликтов -военные преступления (ст. 356, 356.1, 359); 3) преступления, посягающие на безопасность человечества (ст. 354.1, 357, 358).

2. Представляется оправданной позиция отечественного законодателя, разместившего нормы о военных преступлениях в главе 34 «Преступления против мира и безопасности человечества». Тем самым произошло четкое разграничение военных и воинских преступлений, не характерное для ранее действовавших нормативно-правовых актов. Помимо принципиальных различий в объекте, военные и воинские преступления имеют существенные отличия по субъекту и времени совершения.

3. В результате анализа достаточно противоречивых норм международного права о военных преступлениях, а также доктринальных позиций считаем возможным определить военные преступления по уголовному праву России как предусмотренные в актах международного права и закрепленные в УК РФ деяния, посягающие на установленный нормами международного права порядок применения средств и методов ведения военных конфликтов (международного либо немеждународного характера), непосредственно связанные с такими конфликтами и влекущие индивидуальную уголовную ответственность.

4. Двусмысленным и архаичным является понятие разграбления, употребленное законодателем в диспозиции ч. 1 ст. 356 УК РФ, что создает трудности в толковании и применении данной нормы. Поскольку анализ международных актов, доктринальных источников и следственно-судебной практики показал, что понятием «разграбление» охватываются любые противоправные действия с чужим имуществом, постольку в ст. 356 УК РФ необходимо произвести его замену на апробированный и более точный

лингвистический оборот - «хищение, вымогательство, уничтожение или повреждение».

5. Поскольку применение запрещенных средств и методов ведения военных конфликтов является общественно опасным не только в случае совершения соответствующих деяний на оккупированной территории, но и в условиях отсутствия оккупации, представляется излишним и требующим изъятия из диспозиции ч. 1 ст. 356 УК РФ указание на совершение посягательства в отношении имущества «на оккупированной территории».

6. Нуждается в упорядочении дифференциация ответственности в ст. 356 УК РФ с одновременной корректировкой санкций. В частности, резонным представляется углубление дифференциации ответственности с помощью таких квалифицирующих обстоятельств как совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения, организованной группой либо если преступление повлекло причинение смерти двум и более лицам, критическое уничтожение или повреждение гражданской инфраструктуры либо иные тяжкие последствия (с установлением пределов срочного лишения свободы в ч. 1 ст. 356 в диапазоне от 6 до 15 лет, а в ч. 2 - от 10 до 20 лет).

7. Технико-юридический анализ нормы о мародерстве (ст. 356.1 УК РФ) и изучение криминологических особенностей данного преступления привел к выводу о том, что в законодательной конструкции основного состава данного преступления имеются основания наряду с указанием на хищение использовать в качестве альтернативного признак вымогательства чужого имущества.

8. Упоминание в ст. 356.1 УК РФ понятия «вооруженный конфликт» необоснованно сужает действие уголовно-правового запрета мародерства. Поскольку, согласно военной доктрине России, вооруженный конфликт и различного вида войны охватываются понятием военного конфликта, постольку, с точки зрения законодательной техники, целесообразно указание в диспозиции нормы о мародерстве, равно как и в нормах об иных военных

преступлениях, на военный конфликт. Кроме того, с учетом принципа внутриотраслевой системности и правил криминализации необходимо включить в ч. 1 ст. 356.1 УК РФ указание на совершение деяния в зоне боевых действий, определив это понятие в примечании 2 к ст. 356.1.

9. Для обеспечения оптимального баланса между дифференциацией и индивидуализацией ответственности в ст. 356.1 УК РФ представляется необходимой реконструкция санкций данной нормы путем установления пределов срочного лишения свободы в ч. 1 статьи в диапазоне от 4 до 8 лет, в ч. 2 - от 6 до 10 лет, в ч. 3 - от 8 до 15 лет.

10. Наличие в п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК «Конфискация имущества» указания только на ч. 3 ст. 359 УК нарушает принцип справедливости (ст. 6 УК), в связи с чем следует предусмотреть возможность применения данной меры уголовно-правового характера в отношении всех видов наемничества (включив ч. 1 и ч. 2 ст. 359 в перечень, предусмотренный ч. 1 ст. 104.1 УК РФ).

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при разработке различных проблем уголовного права, в том числе связанных с законодательной техникой и дифференциацией ответственности за военные преступления.

Практическое значение диссертационного исследования состоит в нескольких аспектах. Во-первых, сформулированные предложения могут служить отправной точкой для совершенствования законодательства в части регламентации уголовной ответственности за военные преступления. Во-вторых, сделанные выводы могут использоваться правоприменителями, поскольку они облегчают понимание смысла уголовно-правовых предписаний. В-третьих, содержащиеся в работе выводы и предложения могут оказаться полезными в учебном процессе: при проведении лекционных и практических занятий.

Апробация результатов диссертационного исследования. Диссертация подготовлена, обсуждена и рекомендована к защите на кафедре уголовного права и криминологии Ярославского государственного

университета им. П.Г. Демидова. Основные положения диссертации нашли отражение в 22 публикациях автора по теме диссертации, 6 из которых размещены в изданиях из перечня, рекомендованного ВАК при Министерстве науки и высшего образования РФ.

Результаты исследования докладывались и обсуждались посредством участия соискателя в 12 международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, круглых столах и семинарах (2018-2023 годы).

Материалы диссертационного исследования используются автором в учебном процессе юридического факультета Ярославского государственного университета им П.Г. Демидова при проведении занятий в должности ассистента кафедры уголовного права и криминологии.

Степень достоверности результатов диссертационного исследования определяется использованием значительного массива источников национального, международного и зарубежного права, монографических и иных научных работ фундаментального и прикладного характера, материалов следственно-судебной практики, официальных статистических данных.

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения, библиографического списка и двух приложений.

Глава 1. Техника регламентации военных преступлений в отечественном и зарубежном законодательстве: ретроспективный и компаративистский анализ

§ 1. Понятие военных преступлений и их место в системе Особенной части УК РФ

В действующем УК РФ нормы о военных и воинских преступлениях рассредоточены по разным разделам и главам. В определенные периоды времени указанные нормы смешивались, причем не только в рамках одной структурной единицы Особенной части, но порой даже и в границах одного уголовно-правового запрета. К примеру, в главе IX УК РСФСР 1926 года «Преступления воинские»3 помимо посягательств против порядка прохождения воинской службы указывались военные преступления (ст. 193.17, 193.18), преступления против государственной власти (ст. 193.15, 193.16). В главе 12 УК РСФСР 1960 «Воинские преступления» размещались ст. 266 «Мародерство», ст. 267 «Насилие над населением в районе военных действий», ст. 268 «Дурное обращение с военнопленными», ст. 269 «Незаконное ношение знаков Красного Креста и Красного Полумесяца и злоупотребление ими»4. В ныне действующем УК РФ законодатель выделил самостоятельный раздел XII и одноименную главу 34 «Преступления против мира и безопасности человечества», разместив здесь уголовно-правовые запреты о военных преступлениях. Несмотря на определенные законотворческие огрехи в описании деяний в главе 34 УК РФ, такое решение, на наш взгляд, было верным, поскольку воинские и военные преступления имеют явно несовпадающие объекты уголовно-правовой охраны.

Воина - вооруженная борьба между государствами, народами, племенами и т.д., или общественными классами внутри государства5. Исходя из этого определения, можно сделать вывод, что военные конфликты могут

3 Уголовный кодекс Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года // СПС «Консультант Плюс».

4 Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. // СПС «Консультант Плюс».

5 Новейший большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., М., 2008. С. 108.

быть как международного, так и немеждународного (внутригосударственного) характера. Поэтому специалистами обоснованно отмечается, что военные преступления могут совершаться в период и международных, и немеждународных конфликтов6.

Исходя из смысла положений Женевских конвенций 1949 года, в литературе сформулировано следующее понятие международных военных конфликтов - это такие конфликты, когда один субъект международного права применяет вооруженную силу против другого субъекта международного права7. Однако, на наш взгляд, данное определение нуждается в уточнении (поскольку представляется узким по содержанию). В последние десятилетия мы можем наблюдать ситуации, когда в военных конфликтах участвует сторона, которая не является субъектом международного права. Например, в период с начала нулевых годов не являлась таковым организация «Талибан» (с пуштунского - «студенты, учащиеся в медресе») - исламистское радикальное религиозно-политическое военизированное движение в Афганистане, запрещенное во многих странах мира. Однако на протяжении двадцати лет военизированные структуры этой организации вели боевые действия против правительственных сил и армии Пакистана. В сентябре 2021 года после полного вывода американских войск «Талибан» начал наступление на позиции афганской армии, установил контроль над большей частью территории Афганистана, занял столицу государства Кабул и объявил о полном контроле над страной. При этом военную ситуацию, которая десятилетия развивалась на территории государства, с полным основанием можно считать международным вооруженным конфликтом, поскольку на стороне афганского правительства

6 См.: Военные преступления в уголовном праве России: учебное пособие // В.П. Бодаевский (и др.); под общ. ред. В.П. Бодаевского, Т.Ю. Новиковой. - Симферополь, 2024. С. 8.

7 См.: Соловьев О.Г., Соколова О.В. Регламентация ответственности соучастников преступления в международном уголовном праве // Вестник Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. 2017. № 3. С. 66-67.

участвовали в боевых действиях Международные силы содействия безопасности (ISAF), созданные в соответствии с резолюцией № 1386 Совета Безопасности ООН от 20 декабря 2001 года. С августа 2003 года командование ISAF осуществляется блоком НАТО. В состав ISAF вошли 48 стран (большинство - члены НАТО), самый крупный контингент предоставили США8.

Аналогично можно сказать и в отношении ИГИЛ (Исламское государство, международная исламистская суннитская террористическая организация, запрещенная в России). Действовала в 2013-2019 годах преимущественно на территории Сирии (частично контролируя её северовосточные территории) и Ирака. Вооруженные силы РФ, начиная с 2015 года, непосредственно участвовали в вооруженном конфликте с боевыми подразделениями ИГИЛ на стороне сирийских правительственных сил. При этом, понятно, что субъектом международных отношений эта организация не являлась.

К военным конфликтам немеждународного характера следует относить все гражданские воины и иные внутренние конфликты, возникающие, например, из попыток свержения действующей власти. Так, уже около десяти лет в жесточайшую гражданскую войну между правительственными силами, поддерживаемыми Саудовской Аравией, и боевиками-хуситами (организация запрещена в РФ), поддерживаемыми Ираном, вовлечен Йемен. Внутренний военный конфликт в Мьянме (бывшая Бирма) можно считать самой продолжительной гражданской войной в мире, она длится уже более 60 лет.

По данным ООН в настоящее время в различных стадиях напряженности в мире насчитывается 27 неурегулированных военных конфликтов, которые нормативно делятся на следующие категории: 1) «замороженный» (с низкой конфликтной интенсивностью); 2) «ухудшающийся» (с нарастающей военной

8 См. об этом подробнее: Карпачева О.В. История движения «Талибан» в системе международных отношений // Вестник РУДН. Серия: Международные отношения. 2003. № 1. С. 93-101.

интенсивностью); 3) «улучшающийся» (с четкой динамикой понижения остроты противостояния). По мнению представителей Специального комитета ООН по вопросам разоружения и международной безопасности, на текущий момент нет ни одного конфликта, ситуацию вокруг которого можно было бы охарактеризовать как «улучшение»9. В регионах, которые так или иначе затронуты военными конфликтами, проживает около одного миллиарда человек, только в 2022 году около 85 миллионов человек были насильственно перемещены из районов постоянного проживания из-за военных конфликтов, около 300 миллионов человек нуждались в серьезном гуманитарном обеспечении. Указанные конфликты отличаются от международных военных конфликтов прежде всего отсутствием статуса субъекта международного права у участников конфликта, воюющей стороной признается лишь центральное правительство10.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Петрова Юлия Олеговна, 2024 год

источников»352.

Сложно понять законодателя в ситуации, когда в норме о реабилитации нацизма выделяется самостоятельный состав, предусматривающий действия по распространению выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а равно осквернение символов воинской славы России, оскорбление памяти защитников Отечества либо унижение чести и достоинства ветерана Великой Отечественной войны, совершенные публично (ч. 3 ст. 354.1 УК РФ). В большинстве случаев совершения подобных поступков, прежде всего со стороны подростков, отсутствует такая цель как реабилитация нацизма. Большинство лиц могут и не осознавать понятие нацизма, содержание этой идеологии и практики, а по большей части действуют исходя из хулиганских мотивов353. В этом случае в большей степени страдает такой объект как общественная нравственность, нежели мир и безопасность человечества. Даже если законодатель был убежден в

351 См.: Кибальник А.Г., Иванов А.Ю. Уголовная ответственность за реабилитацию нацизма (ч. 1, 2 ст. 354.1 УК РФ) // Уголовное право. 2015. № 4. С. 31.

352 См.: Кунов И.М. О перспективах совершенствования дифференциации уголовной ответственности за распространение криминогенной информации // Общество и право. 2017. № 2. С. 72.

353 См.: Турышев А.А. Реабилитация нацизма в УК РФ // Правовые технологии. 2014. № 1. URL: http://www.lawtech.ru/journal/articles/15692 (дата обращения 12.03.2023).

необходимости нахождения подобного преступления в главе 34 УК РФ, целесообразнее было бы разместить его описание в самостоятельной статье, например, в ст. 354.2 УК РФ.

Очевидно, что необходимо насыщение квалифицирующими признаками ст. 355 УК РФ «Разработка, производство, накопление, приобретение или сбыт оружия массового поражения». В первой половине 90-х годов прошлого века, в период разработки проекта действующего уголовного закона, оборот оружия массового поражения в значительной части контролировался государством, практика показывала единичные случаи хищения химического оружия, его производство и сбыт в малых количествах. Представить в этот период возможность незаконного производства, сбыта или иных действий с оружием массового поражения и тем более смоделировать квалифицированное поведение с указанными предметами было достаточно сложно. Видимо по этим причинам указанная норма осталась без квалифицирующих признаков и с существенно мягкой санкцией. Лицо, незаконно сбывшее, к примеру, пистолет с использованием сети «Интернет», наказывается лишением свободы на срок от восьми до двенадцати лет со штрафом в размере от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до восемнадцати месяцев либо без такового (п. «в» ч. 5 ст. 222 УК РФ). Субъекту, который при таких же условиях сбыл некоторый объем химического оружия, грозит наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до десяти лет.

Обращаем внимание, что общественная опасность незаконного оборота ОМП, к сожалению, отражена во многих трагических событиях. Так, после нескольких случаев отравления людей сектой «Аум Синрике», в том числе, в токийском метро, полиция обнаружила в марте 1995 года на базе секты запасы компонентов биологических и химических веществ, которых было достаточно для убийства 4 миллионов человек354.

354 См.: Townshend Charles. Terrorism: a very short introduction. - 2. ed. Oxford: Oxford University Press, 2011. P. 116.

В этой связи, для устранения отмеченной нормативной диспропорции необходимо увеличение в ч. 1 ст. 355 УК РФ максимального срока лишения свободы до двенадцати лет, минимального - до восьми лет. В ч. 2 данной статьи предусмотреть квалифицирующие признаки, характеризующие совершение преступления: а) организованной группой; б) лицом с использованием своего служебного положения; в) с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет». Срок лишения свободы в этом случае установить в границах - от десяти до пятнадцати лет.

Откровенно обедненными в части регламентации квалифицированного поведения выглядят ст. 357 «Геноцид» и ст. 358 «Экоцид», содержание которых в значительной степени заимствовано, сформулировано и включено в УК РФ на основе и во исполнение ряда международно-правовых актов355 и положений Конституции РФ о том, что каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением (ст. 42). Высокая общественная опасность указанных посягательств отражается в достаточно суровых санкциях: 1) наказание за геноцид предусматривает лишение свободы на срок от двенадцати до двадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет, либо пожизненное лишение свободы, либо смертную казнь; 2) ответственные за экоцид наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет.

В этой связи необходимость насыщения квалифицирующими обстоятельствами указанных норм не столь очевидна. Законодатель предполагает, что учет различных уровней общественной опасности содеянного возможен путем маневрирования в рамках индивидуализации

355 См.: Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (Заключена 09.12.1948); Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную (Заключена 10.12.1976); Конвенция о трансграничном загрязнении воздуха на большие расстояния (Заключена 13.11.1979) и др.

ответственности в границах санкции. Тем не менее, применительно к ст. 358 УК РФ допустимо включение в нее квалифицирующих признаков, характеризующих совершение преступления: а) организованной группой, б) с использованием своего служебного положения, в) повлекшее массовые заболевания или гибель населения. При этом в санкции нормы предусмотреть наказание в виде пожизненного лишения свободы.

Детальный анализ использования средств дифференциации уголовной ответственности за военные преступления будет осуществлен в следующем параграфе.

В заключение приведем основные выводы по данному параграфу.

1. Дифференциация уголовной ответственности - это законодательное изменение объема уголовной ответственности или освобождение от нее в зависимости от характера и типовой степени общественной опасности преступления, а также типовой характеристики личности виновного.

2. В перечень оснований дифференциации уголовной ответственности следует включать: 1) характер общественной опасности преступного посягательства; 2) типовую степень общественной опасности содеянного; 3) типовую характеристику личности виновного лица.

§ 2. Дифференциация уголовной ответственности за военные преступления: особенности и направления оптимизации

Рассмотрение вопросов дифференциации уголовной ответственности за военные преступления начнем с нормы об ответственности за применение запрещенных средств и методов ведения войны. При технико-юридическом анализе ст. 356 УК РФ во второй главе работы была отмечена авторская позиция в отношении ч. 2 данной статьи, в которой, по нашему мнению, закреплено специфическое квалифицирующее обстоятельство, характеризующее повышенную общественную опасность при использовании оружия массового поражения (ОМП). В связи с этим обратим внимание на ряд

юридико-технических аспектов, определяющих качество дифференциации ответственности в нормах о военных преступлениях.

В первую очередь высвечивается проблема, которая отражает определенные противоречия и пробелы иноотраслевых актов, к которым отсылает УК РФ, приводящие к терминологическим сбоям в описании данного признака и, следовательно, к спорным его оценкам. Так, современное международное право и национальное законодательство включает в содержание ОМП ядерное, химическое, биологическое (бактериологическое, токсинное) оружие356.

В зависимости от той или иной национальной юрисдикции отдельные категории такого оружия являются полностью запрещенными. Например, полностью прекращены разработка, производство химического оружия, его запасы практически полностью уничтожены в государствах, которые присоединились к Конвенции о запрещении химического оружия (на сегодняшний день - 190 стран)357. Указание на эти виды ОМП содержится в международно-правовых документах и позволяет четко определять их при оценке признаков состава преступления в ст. 356 УК РФ.

Но фактическая и нормативная ситуация осложняется тем, что научно-технический прогресс, в том числе в военной области, способствует возникновению принципиально новых средств уничтожения, которые по своей эффективности не уступают и даже превосходят все известные образцы ОМП. К таким новинкам относят, например, оружие на новых физических и микробиологических принципах: инфразвуковое, ультразвуковое, аннигиляционное, генетическое и т.д. К категории новых видов ОМП можно отнести ускоренно исследуемые виды геофизического оружия, например:

356 См.: Военные преступления в уголовном праве России: учебное пособие // В.П. Бодаевский (и др.); под общ. ред. В.П. Бодаевского, Т.Ю. Новиковой. - Симферополь, 2024. С. 101; Ермолович Я.Н. Квалификация применения в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации // Военное право. 2023. № 4(80). С. 169.

357 Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении (Заключена в г. Париже 13.01.1993) (с изм. от 07.06.2020) // Бюллетень международных договоров. 1998. № 4. С. 67.

тектоническое оружие - основанное на управлении энергией литосферы; озонное оружие - еще один вид геофизического оружия, основанный на создании, так называемых, озоновых дыр над территориями противника. Однако в настоящее время еще не выработано универсальных норм, устанавливающих прямое запрещение новых видов ОМП. В конвенциональных международных правовых актах, равно как и в национальном законодательстве, не содержатся положения о каком-либо ограничении, запрещении или ином регулировании разрабатываемых видов оружия на новых физических принципах. Очевидно, что отсутствие адекватного и действенного иноотраслевого законодательства вызовет сложности в квалификации преступных деяний по ст. 356 УК РФ.

Тем не менее, в литературе указывается, что применение и такого оружия при наличии прочих признаков состава рассматриваемого преступления следует квалифицировать по ч. 2 ст. 356 УК, если такое оружие применено по его прямому назначению - для массового поражения, уничтожения живой цели или для разрушения материальных объектов358.

На наш взгляд, такое решение не выглядит вполне однозначным. Если в иноотраслевом законодательстве существует явный пробел, трудно понять, как он будет заполняться правоприменительными решениями, порой спорными. Создание судебного прецедента в существующих отечественных правовых условиях невозможно. На основании каких правовых актов правоприменительная и судебная практика будет относить новые виды вооружений к ОМП? Напомним, что до настоящего времени в среде и отечественных359, и зарубежных специалистов360 нет четкого понимания критериев, по которым новые виды разрушительного оружия следует

358 См.: Суворова В.Я. Реализация норм международного права. Екатеринбург, 2002. С. 78.

359 См.: Черных Г.С., Старостин А.С. Оружие на новых физических принципах, проблемы защиты населения и территорий от его поражающих факторов // Стратегия гражданской защиты: проблемы и исследования. 2015. Т. 5. № 2. С. 22-37.

360 FitzGerald M.C. Weapons based on new physical principles // Managing the Revolution in Military Affairs / Matthews R., Treddenick J. Springer, 2001. P. 232. 273 p.; Bentley Michelle. Weapons of Mass Destruction: The Strategic Use of a Concept (Routledge, 2014.) // Journal of Modern Strategic Scientific Research. 2014.

относить к ОМП. Заметим, что в качестве оружия могут использоваться и обычные техногенно-опасные вещества, грузы, материалы и т.д., которые к каким-либо видам вооружений формально не относятся. В качестве примера приведем катастрофу, произошедшую в порту Бейрута, столицы Ливана, вечером 4 августа 2020 года. Тогда в результате халатности взорвалось 2750 тонн аммиачной селитры, конфискованной с судна «КИобш» и с 2013 года хранившейся в портовой зоне. Последствия этого неядерного взрыва были колоссальными и вполне могут быть приравнены к последствиям использования классических видов ОМП. Так, в результате взрыва убитыми и раненными оказались свыше 6000 человек, на месте образовалась воронка диаметром около 70 метров, пострадали здания и сооружения на расстоянии около 10 км., примерный имущественный ущерб составил свыше 15 млрд. долларов. Общая мощность взрыва оценивалась специалистами примерно в 2,2 - 2,5 килотонны361. Именно такой мощностью обладают различные виды тактического ядерного оружия362.

Эксперты отмечают, что взрыв современного танкера-газовоза, вмещающего в среднем 150-170 тыс. куб. м. сжиженного природного газа, эквивалентен взрыву ядерного заряда в несколько десятков килотонн и может превышать при определенных условиях мощность атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму363. Очевидно, что развитие современных военных конфликтов, использование в них нетрадиционных методов борьбы показывает, что нанесение урона противнику будет осуществляться не только с помощью существующего штатного вооружения. Использование

361 См.: Власти Ливана объявили столицу зоной стихийного бедствия // Корреспондент. 05.08.2020; Huge explosions rock Lebanon capital Beirut with widespread damage, injuries // Sky News Arabia. 04.08.2020.

362 См.: Hans M. Kristensen. B61-12 Nuclear Bomb Integration On NATO Aircraft To Start In 2015 // Strategic Security Blog Posts, FAS. 13 March 2014; Amy F. Woolf. Nonstrategic Nuclear Weapons // Congressional Research Service. 23 March 2016.

363См.: Абдурагимов И.М., Куприн Г.Н. Нерешенные проблемы пожаровзрывобезопасности энергоресурсов (СУГ и СИГ) как оборотная сторона успехов энергетической стратегии Российской Федерации // Иожаровзрывобезопасность. 2014. Том 23. № 4. С. 45.

террористических, партизанских и иных способов ведения возможных боевых действий, в которых может использоваться техногенно-опасные варианты нанесения ущерба противнику и его территории, является объективной реальностью. Вызвать последствия, сравнимые с использованием ОМП, возможно и с помощью использования обычных вооружений путем огневого поражения объектов критической инфраструктуры (химических предприятий, гидротехнических сооружений, атомных электростанций и т.д.). Такие методы используются вооруженными силами Украины с февраля 2022 года по настоящее время и направлены в большей степени против гражданской инфраструктуры364.

Следовательно, в настоящее время ограничение диспозиции исследуемой нормы указанием на использование исключительно ОМП является существенным пробелом, поскольку не позволяет определить как признак состава преступления иные предметы и устройства, которые могут использоваться для нанесения серьезного ущерба воинским подразделениям, гражданскому населению и материальным объектам. В этом смысле конструкция состава, применительно к существующим реалиям, выглядит явно неполной, с очевидным «недобором» необходимых признаков365.

Анализируя рассматриваемую нормативную ситуацию и бланкетность диспозиции, следует сказать, что при внимательном погружении в международное военное право, можно увидеть определенное дублирование признаков деяния в ч. 2 ст. 356 УК РФ. Очевидно, что прописанные в ч. 1 -«запрещенные средства и методы ведения войны» и в ч. 2 - «оружие массового

364 См., например: Морозов А. Прицельный огонь по хранилищу ядерных отходов: раскрыто, зачем Украина продолжает обстреливать Запорожскую АЭС // Комсомольская правда. 22 ноября 2022 года. URL: https://www.kp.ru/daily/27473.5/4680230/ (дата обращения 05.04.2023.); Кузнецова Е. ВСУ обстреляли химзавод в Горловке, повредив один из цехов // Комсомольская правда. 27 марта 2023 года. URL: https://www.kp.ru/online/news/5197613/ (дата обращения 05.04.2023); ВСУ обстреляли химический концерн «Стирол» в Горловке // РИА «Новости». 12 августа 2022 года. URL: https://ria.ru/20220812/gorlovka-1809228216.html (дата обращения 05.04.2023).

365 См.: Иванчин А.В. Абстрактный и казуистический приемы в уголовном правотворчестве // Юридическая техника. Ежегодник. Первые Бабаевские чтения: «Правовые презумпции, теория, практика, техника». 2010. № 4. С. 197.

поражения», являются однородными признаками и соотносятся как род и вид, поскольку положения ст. 35 раздела 1 «Запрещенные средства и методы» ч. 3 Дополнительного Протокола I Женевской конвенции от 8 июня 1977 года определяют: «Запрещается применять оружие, снаряды, вещества и методы ведения военных действий, способные причинить излишние повреждения или излишние страдания (ч. 2), запрещается применять методы или средства ведения военных действий, которые имеют своей целью причинить или, как можно ожидать, причинят обширный, долговременный и серьезный ущерб природной среде (ч. 3)»366. Помимо этого, в ч. 1 ст. 35 ограничивается право сторон в случае вооруженного конфликта выбирать любые средства и методы ведения войны. Следовательно, исходя из традиционного понимания этой нормы, запрещенными средствами ведения войны выступают все виды оружия, использование которых нарушает положения международного права. В первую очередь в данную категорию включается и ОМП. В связи с этим, по мнению значительного числа ученых, выделение второй части в рассматриваемой статье не является корректным законодательным выбором367. Полагаем, что учет повышенной опасности применения ОМП или аналогичного ему оружия может вполне осуществляться в рамках индивидуализации ответственности, тем более что максимальный срок лишения свободы и в ч. 1, и в ч. 2 равен 20 годам. Заметим, что в этой ситуации очевидно, что повышенная общественная опасность содеянного может быть учтена с помощью квалифицирующего признака, характеризующего более тяжкие последствия, о чем будет сказано далее.

Мы уже отмечали слабый уровень насыщения уголовно-правовых запретов квалифицирующими признаками в целом в главе 34 УК РФ. Подобное положение касается и ст. 356 УК РФ. Если оставить в стороне

366 Действующее международное право: Учеб. пособие для студентов и аспирантов, изучающих право. В 3 т. / Т. 2. М.: Московский независимый институт международного права, 1997. С. 731 - 792.

367 См.: Трикоз Е.Н. Преступления против мира и безопасности человечества: сравнительный и международно-правовой аспекты. М., 2007. С. 281-282.

применение ОМП, запрещенного международным договором РФ, то любые иные квалифицирующие обстоятельства отсутствуют в исследуемой норме, что является существенным технико-юридическом пробелом. На наш взгляд, криминологическая характеристика ст. 356 УК РФ и достаточно разнообразный (при этом открытый) перечень преступного поведения позволяет говорить о необходимости введения в указанную норму различных квалифицирующих признаков. Такие признаки могут быть типовыми, общепринятыми в уголовном праве, характеризующими, например, групповое поведение, служебное положение лица, размер ущерба, тяжесть последствий и т.д. Иные же признаки могут быть специальными, сконструированными с учетом объекта главы 34 УК РФ и ныне действующего или перспективного международного права о военных преступлениях. Например, нетипичным квалифицирующим признаком является указание на деяние, совершенное в целях провокации войны или осложнения международных отношений (ч. 2 ст. 360 УК РФ).

Рассмотрим, к примеру, ключевые признаки объективной стороны, закрепленные в ч. 1 ст. 356 УК РФ - 1) жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, 2) депортация гражданского населения, 3) разграбление национального имущества на оккупированной территории. Очевидно, что перечисленные виды поведения в криминологическом плане вполне могут быть реализованы в более опасных формах - группой лиц по предварительному сговору, организованной группой, с причинением тяжких последствий, сопряженных с массовой гибелью людей, и т.д. Определяя необходимость включения тех или иных квалифицирующих обстоятельств в материю закона, нам следует проанализировать ряд следующих моментов. Во-первых, определить некоторые криминологические характеристики таких видов поведения, во-вторых, соотнести такое нормативное решение с правилами построения квалифицированных составов, о которых говорилось в первом параграфе настоящей главы.

Несомненно, оценивая криминологическое содержание квалифицирующих обстоятельств, необходимо отталкиваться как от практики ранее проведенных Международных военных трибуналов, специальных уголовных процессов над военными преступниками, так и от опыта военных конфликтов на территории России и постсоветского пространства последних десятилетий - Чеченские войны, грузино-осетинский конфликт, проведение СВО и т.д. К сожалению, приходится констатировать, что детального анализа распространенности отдельных квалифицирующих обстоятельств в условиях совершения военных преступлений не существует. Некоторые научные исследования военных конфликтов, осуществленные в разное время, показывают следующее: лица, наделенные властными полномочиями (в нашем понимании использующие свое служебное положение), часто несли более суровую ответственность, чем рядовые исполнители. Это характерно для оценки военных преступлений как во время Второй мировой войны, так и в ходе последующих военных конфликтов368.

Напомним, что факты о военных преступлениях во время СВО говорят о самостоятельном участии в них как рядовых исполнителей (очень часто в рамках эксцесса), так и об организации таких посягательств лицами, наделенными военно-административными, военно-политическими и иными управленческими полномочиями369. Общепринято в доктрине уголовного

368 См., например: Алексеев Н.С. Злодеяния и возмездие. Преступления против человечества. М., 1986. C. 276; Янаева М.Г. Применение запрещенных средств и методов ведения войны: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1997. С. 28; Иеренджиев А. Грузино-югоосетинский конфликт как пример террористической войны // Вооружённый конфликт в Южной Осетии и его последствия: сб. научных статей. М., 2009. С. 114; Dongen J. The protection of civilian populations in time of armed conflict. Groningen, 1991. Р. 167.

369 См.: Военные преступления Вооруженных сил Украины во время специальной военной операции России на Украине // Специальная военная операция: информационное освещение. Энциклопедия Руниверсалис // URL: https://руни.рф/index.php/Военные_преступления_Вооружённых_сил_Украины_во_время_ специальной_военной_операции_России_на_Украине (дата обращения 12.03.2023); Malachy Browne, Stephen Hiltner, Chevaz Clarke-Williams, Taylor Turner. Videos Suggest Captive Russian Soldiers Were Killed at Close Range // The New York Times, 20.11.2022 // URL: https://www.nytimes.com/2022/11/20/world/europe/russian-soldiers-shot-ukraine.html (дата обращения 12.03.2023).

права считать, что степень общественной опасности существенно повышается при совершении преступлений лицом с использованием своего служебного положения, поскольку оно выражается не только в использовании указанными лицами своих служебных полномочий, но и в оказании влияния (исходя из значимости и авторитета занимаемой ими должности) на других лиц в целях

"370

совершения преступлений370.

Заметим, что значимость занимаемого служебного (должностного) положения особенно акцентирована в деятельности войсковых подразделений, поскольку вопросы жесткой субординации, вертикальной подчиненности четко прописаны в воинских уставах и других официальных и неофициальных воинских предписаниях. При этом мы намеренно не выделяем специфику должностного положения лица-руководителя как представителя публичной власти. Современная практика показывает, что участие в боевых действиях помимо военных государственных подразделений часто принимают различные внегосударственные военизированные структуры -ЧВК, военно-логистические (транспортные) компании, центры военно-промышленной охраны и т.д.

Анализируя вышесказанное, можно сделать вывод о необходимости включения в ст. 356 УК РФ квалифицирующего признака, характеризующего служебное положение лица. Во-первых, в этом случае очевиден существенный перепад в уровне общественной опасности по сравнению с основным составом. Во-вторых, данное дифференцирующее обстоятельство является типичным для исследуемого вида преступления и имеет связь с его временными рамками. В-третьих, влияние этого признака на оценку деяния является строго направленным и безусловным. Считаем, что наличие указанных оснований делает обоснованным предложенное нормативное

370 См.: Бугера Н.Н. Использование служебного положения как основной или квалифицирующий признак преступления // Научный вестник Омской академии МВД России. 2014. № 2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ispolzovanie-sluzhebnogo-polozheniya-kak-osnovnoy-ili-kvalifitsiruyuschiy-priznak-prestupleniya (дата обращения: 12.03.2023).

решение. Заметим, что определение «нехарактерности (относительной распространенности) служебного статуса субъекта для большинства деяний, описанных в основном составе» в данном случае, является вторичным по следующим причинам: 1) в настоящее время не представляется возможным криминологически оценить количественные характеристики исследуемого деяния; 2) криминализация деяний, закрепленных в главе 34 УК РФ, в первую очередь опирается на принцип превенции и, в меньшей степени, учитывает практику и статистические показатели; 3) законодатель в отдельных случаях и в силу различных причин не учитывает в полной мере правило «относительной распространенности квалифицированного поведения». Очевидно, например, что именно основной состав кражи (ч. 1 ст. 158 УК РФ)

371

является наименее распространенным в процессе правоприменения371.

Рассмотрим признаки, характеризующие групповой характер совершения деяния. Даже поверхностное криминологическое погружение в характер совершения деяний, закрепленных в ч. 1 ст. 356 УК РФ, позволяет сделать вывод о том, что преступные действия исключительно организованной группы отвечают ключевым правилам закрепления квалифицирующего признака в законе. Особые условия вооруженного конфликта, напряженности боевых действий требуют от преступной группы детального согласования своего поведения с указанием функций и действий соучастников, что свидетельствует о большей степени организованности по сравнению с группой лиц по предварительному сговору372. Для успешной реализации преступного умысла в организованной группе военных преступников, особенно при ее образовании для совершения даже одного преступления, имеется подробный, детально разработанный план.

Устойчивость как признак военизированной организованной группы заключается в установлении между соучастниками тесных и иерархических

371 См.: Тарасенко Д.П., Рогова И.Г. Квалификация кражи по квалифицирующим признакам // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. 2019. № 11-1. С. 212.

372 См.: Агапов П.В. Основы противодействия организованной преступной деятельности: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2013. С. 23-24.

связей, неоднократности контактов для детализации и проработки будущих действий. Между соучастниками возникают особого рода отношения по взаимодействию в процессе совершения преступления. Отмеченные обстоятельства позволяют нам выделить именно организованную группу как необходимый элемент квалифицированного состава анализируемого деяния.

Полагаем также необходимым сказать о целесообразности включения квалифицирующего признака, характеризующего последствия совершения посягательства. Выше мы говорили о том, что современное развитие вооружений приводит к тому, что даже применение какого-либо одноименного вида ОМП в разных случаях способно приводить к различным последствиям. Так, известно, что в последние годы активно разрабатываются боевые отравляющие вещества нелетального действия (ирританты, нейролептики, эметики и др.), которые действуют ограниченно и лишь на определенное время выводят из строя противника373. Напротив, последствия в случае применения наиболее опасных боевых отравляющих веществ (зарина, иприта и т.д.) могут выразиться в колоссальном количестве жертв - погибших и пострадавших. Так, в период Первой мировой войны жертвами немецкой химической атаки вблизи бельгийского города Ипр одномоментно стали 1100 человек. Всего же во время Первой мировой в результате применения химического оружия погибли около 100 тыс. человек, 1,3 млн получили

374

тяжкие увечья374.

Аналогично можно сказать о тактическом ядерном оружии в виде снарядов, ракет, ядерных фугасов мощностью от 0,3 до 10 килотонн. Применяться такой вид ядерного оружия может против логистических коммуникаций, инженерно-оборонительных сооружений, крупных складов

373 Линник С. Боевые отравляющие вещества нелетального действия // Военное обозрение. Информационно-аналитический портал. URL: https://topwar.ru/39261-boevye-otravlyayuschie-veschestva-ne-letalnogo-deystviya.html (дата обращения 12.03.2023).

374 См.: Гаврилко-Алексеев А. Крупнейшие случаи применения химического оружия в истории (07 апр. 2017г.) // URL: https://www.rbc.ru/photoreport/07/04/2017/58e76c2a9a7947528d57950f (дата обращения 12.03.2023).

вооружения и техники, при этом человеческие потери в этой ситуации могут быть незначительны, а могут и вообще отсутствовать. Тогда как при применении в городской черте одного ядерного заряда мощностью 100 килотонн ^76 - американская термоядерная боеголовка ракетной системы «Трайдент») может погибнуть четверть миллиона человек и пострадать свыше миллиона, при этом городская социальная и иная инфраструктура будут парализованы и не смогут адекватно реагировать на чрезвычайную

375

ситуацию375.

В этом случае также возможно определить серьезные перепады в степени общественной опасности в зависимости от объема вредоносных последствий. Таким образом, положительным нормативным решением может быть внедрение в конструкцию нормы квалифицирующего признака, характеризующего наступление серьезного социального и имущественного вреда. На первый взгляд, было бы логичным указать в последствиях массовую гибель населения, однако, исходя из того, что ранее нами была аргументирована неопределенность термина «население», в данном случае также следует остановиться на более конкретных последствиях. На наш взгляд, это «причинение смерти двум и более лицам». Таким образом, квалифицирующий признак в виде наступления последствий может выражаться в причинении смерти двум и более лицам, критическом уничтожении и повреждении гражданской инфраструктуры и иных тяжких последствиях. Разъяснения указанных признаков возможны в специальном иноотраслевом законодательстве или подзаконных актах либо в постановлении Пленума Верховного Суда РФ по делам о военных преступлениях.

375 См.: Andrey Mitrofanov. Consequences of a global nuclear war // Military Review (weaponry). 1 September 2020. URL: https://en.topwar.ru/174517-posledstvija-globalnoj-jadernoj-vojny.html (дата обращения 05.04.2023); Козин В. Новая ядерная стратегия США: Вашингтон продолжит курс на обновление своей стратегической триады // Национальная оборона. 14 декабря 2022. URL: https://oborona.ru/product/zhurnal-nacionalnaya-oborona/-44116.shtml (дата обращения 05.04.2023).

Отдельно отметим необходимость ужесточения санкций в ч. 2 исследуемой нормы. Основаниями для такого законодательного решения служат: 1) чрезвычайное обострение военно-политической ситуации в сфере обеспечения безопасности РФ и, следовательно, резкое возрастание общественной опасности деяния, закрепленного в ст. 356 УК РФ; 2) сравнительный анализ санкций иных норм главы 34 и других глав Особенной части УК. Например, за совершение близких по уровню общественной опасности посягательств, таких как геноцид (ст. 357 УК РФ) или акт международного терроризма (ст. 361 УК РФ), предусмотрено наказание в виде пожизненного лишения свободы (в ст. 357 установлена даже исключительная мера наказания - смертная казнь). Пожизненное лишение свободы предусмотрено за различные виды террористической деятельности (ст. 205-205.5 УК РФ), отдельные виды незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ (ч. 5 ст. 228.1, п. «в» ч. 4 ст. 229.1 УК РФ) и т.д. Полагаем, что квалифицированные виды применения запрещенных средств и методов ведения войны по своей опасности и вредоносным последствиям могут кратно превышать вредоносность, отраженную в перечисленных нормах, что требует ужесточения исследуемых санкций.

Следовательно, описание квалифицированного поведения в новой редакции ч. 2 ст. 356 УК РФ может выглядеть следующим образом:

... Те же деяния, -

а) совершенные лицом с использованием своего служебного положения;

б) организованной группой;

в) повлекшие причинение смерти двум и более лицам, критическое уничтожение или повреждение гражданской инфраструктуры либо иные тяжкие последствия, -

наказываются лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет или пожизненным лишением свободы.

Техника построения квалифицированных составов мародерства, как уже говорилось, основана, в целом, на традиционных правилах закрепления

«блоковой» конструкции. В этой части стоит поддержать такое законодательное решение. Тем не менее, необходимо выделить ряд пробельных и спорных технико-юридических аспектов дифференциации ответственности за мародерство. Так, за основу регламентации квалифицированного поведения правотворцем были взяты различные конструкции хищений, закрепленных в главе 21 и в ст. 226, 229 УК РФ. Оправданно использование в ст. 356 УК РФ признаков, характеризующих совершение деяния: 1) группой лиц по предварительному сговору либо в крупном размере (п. «а», «б» ч. 3), 2) организованной группой либо в особо крупном размере (п. «а», «б» ч. 4). Законодатель справедливо установил в ч. 3 и ч. 4 различные по уровню общественной опасности однородные признаки. В первом параграфе мы уточняли, что нередко в нормах Особенной части необоснованно уравниваются в рамках одной части, к примеру, признаки, характеризующие группу лиц по предварительному сговору и организованную группу. Справедливости ради отметим, что в нормах о хищениях традиционно используется архитектоника раздельного размещения указанных квалифицирующих признаков составов. Исключение составляет ст. 264 УК РФ «Хищение предметов, имеющих особую ценность», в п. «а» ч. 2 которой указано на альтернативное совершение деяния группой лиц по предварительному сговору или организованной группой.

Определенные замечания у нас вызывает количественное содержание признаков крупного (стоимость имущества, превышающая 250 тыс. руб.) и особо крупного (свыше 1 млн. руб.) размеров, установленных в примечании к ст. 356.1 УК РФ. Встает вопрос об обоснованности прямого переноса указания на стоимость похищенного имущества (примечание 4 к ст. 158 УК РФ) в норму о мародерстве. Во-первых, оценить криминологическую обоснованность применения указанных размеров пока достаточно трудно. Видимо, со временем практика развития военной ситуации на Украине, как ни прискорбно говорить об этом, предложит какие-то ориентиры. Во-вторых, существующие размеры явно не соответствуют, скажем так, возможному имущественному

положению современного военнослужащего в условиях ведения боевых действий. Трудно представить бойца, находящегося на передовой, при котором имеется имущество на миллион рублей. С другой стороны, в зоне боевых действий могут осуществляться посягательства на торговые, финансовые и иные организации, обладающие значительными объемами денежных средств или иного имущества. Однако, очевидно, что исследуемый уголовно-правовой запрет приоритетно охраняет имущество личного состава войсковых подразделений, в том числе раненых и погибших. Следовательно, напрашивается некоторое снижение указанных размеров.

Напомним, что качественное военное снаряжение (бинокли, тепловизоры, бронежилеты, рации и т.д.) также способно обладать существенной совокупной стоимостью. Так, современный армейский бронежилет высокой степени защиты может стоить дороже 150 тыс. рублей. В среднем необходимое новое снаряжение (без боевого оружия и средств связи) воина-пехотинца оценивается примерно от 180 до 250 тыс. рублей376. Тем не менее, понятно, что преступник намеревается посягать, прежде всего, на денежные средства, мобильные телефоны, ювелирные изделия (кольца, цепочки, браслеты) и иные ценные предметы, которые могут находиться при потерпевшем. В разумном балансе средняя стоимость ликвидного личного и военного имущества военнослужащего может быть определена примерно в границах 50-100 тыс. рублей. Учитывая изложенное, считаем возможным снижение количественного содержания размеров в примечании к ст. 356.1 УК РФ: крупного - до суммы, превышающей 100 тыс. руб., особо крупного - до суммы, превышающей 400 тыс. руб.

В дополнение заострим внимание на том факте, что в большинстве случаев денежное содержание участникам военных действий зачисляется на

376 См.: Примерная стоимость экипировки для частично мобилизованных // URL: https://pikabu.ru/story/primernaya_stoimost_yekipirovki_dlya_chastichno_mobilizovannyikh_9 498855; Сколько стоит экипировка военнослужащего в 2022 году // URL: https://www.9111.ru/questions/7777777772010310/ (дата обращения 23.10.2022).

банковские карты, многие боевые или премиальные выплаты осуществляются уже после командировок, часто денежные средства получают члены семей военнослужащих377. Так что говорить о наличии у личного состава воюющих войсковых подразделений при себе значительных денежных сумм не приходится.

Спорными, на наш взгляд, выглядят и решения об обрисовке и размещении квалифицирующих обстоятельств, характеризующих применение насилия различного характера. Так, в ч. 2 ст. 356.1 УК РФ закреплено указание на деяние, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Отметим некоторые существенные обстоятельства технико-юридического характера по поводу данного квалифицирующего признака.

1. В понимании отечественного уголовного права в данном случае речь фактически идет о специальном квалифицированном грабеже. Оценивая системные связи, укажем, что в ч. 2 ст. 161 УК РФ размещены на одной ступени дифференциации ответственности грабеж, совершенный: а) группой лиц по предварительному сговору; г) с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия; д) в крупном размере. Следовательно, разведение в нашем случае перечисленных признаков по разным частям статьи выглядит небесспорно.

2. В конструкциях однородных ст. 226, 229 УК РФ можно позаимствовать полезный опыт и перенести его в измененную редакцию ст. 356.1 УК РФ. В этой связи отметим два аспекта. Во-первых, признак, характеризующий применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угрозу применения такого насилия справедливо уравнен по степени общественной опасности в рамках одного блока с иным квалифицирующим обстоятельством, предусматривающим совершение деяния группой лиц по предварительному сговору (п. «а», «г» ч. 3 ст. 226 УК РФ; п. «а», «г» ч. 2 ст.

377 См.: Минобороны разъяснило условия выплат мобилизованным гражданам // URL: https://www.banki.ru/news/lenta/?id=10975183 (дата обращения 14.03.2023).

229). В свою очередь признак, характеризующийся применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия альтернативно размещен в одном блоке с указанием на совершение деяния организованной группой (п. «а», «б» ч. 4 ст. 226 УК РФ, п. «а», «в» ч. 3 статьи 229 УК РФ). Такое расположение, на наш взгляд, с точки зрения системности, допустимо и в ст. 356.1 УК РФ.

Во-вторых, отметим неудачное использование в ч. 4 нормы о мародерстве признака, предусматривающего совершение деяния, соединенного с угрозой убийства или причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшему. По логике законодателя, данный признак должен содержать более высокий уровень общественной опасности чем тот, который отражен в п. «в» ч. 3 ст. 356.1 УК РФ - мародерство, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Очевидно, что это не так. Напомним, что сходная терминологическая связка используется в п. «б» ч. 2 ст. 131 УК РФ («Изнасилование») и ст. 132 («Насильственные действия сексуального характера»), а также в ч. 2 ст. 309 УК РФ («Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу»). Однако во всех этих случаях причинение тяжкого вреда или смерти закреплено как более опасное посягательство даже в случае неосторожного поведения, как в ст. 131 и 132 УК РФ. По этой причине считаем целесообразным исключить п. «в» ч. 4 из ст. 356.1 УК РФ, при этом реконструировать нормативную конструкцию квалифицирующих обстоятельств и содержание санкций.

Очевидно, что исключение ч. 4 указанной статьи повлечет реконструкцию уже существующих санкций. Отсюда обозначаются два аспекта: во-первых, необходимо обрисовать и обосновать границы сроков лишения свободы, во-вторых, рассмотреть вопрос о необходимости введения иных видов наказаний за мародерство.

В первой главе настоящего исследования мы отмечали жесткость санкций за мародерство в различные периоды отечественной истории и в

зарубежном законодательстве. Напомним, что в соответствии с положениями Устава Военно-уголовного 1839 года ответственность за мародерство предусматривала смертную казнь. В свою очередь ст. 275 Воинского устава о наказаниях 1868 года предусматривала лишение всех прав состояния и смертную казнь за совершение квалифицированного мародерства в отношении гражданского населения, совершенного группой лиц либо с применением насилия, либо с использованием оружия. При этом все три уголовных закона советского периода также предусматривали максимально жесткие наказания за мародерство: высшая мера наказания и конфискация всего имущества (ст. 214 УК РСФСР 1922 года, ст. 193.27 УК РСФСР 1926 года), высшая мера социальной защиты и конфискация чужого имущества (ст. 193.28 УК РСФСР 1926 года), лишение свободы от трех до десяти лет или смертная казнь (ст. 266, 267 УК РСФСР 1960 года).

Достаточно репрессивные санкции за различные формы мародерства предусмотрены и в зарубежном законодательстве. Так, во Франции мародерство наказывается пожизненным лишением свободы с обязательным трудом (ст. Ь322-5 Кодекса военной юстиции Франции378). Единый кодекс военной юстиции США (ст. 99 ЕКВЮ) предусматривает смертную казнь или пожизненное заключение за мародерство в боевой обстановке379.

Следовательно, учитывая отечественный и зарубежный законотворческий опыт, было бы логичным говорить о необходимости увеличения границ (как нижних, так и верхних) сроков лишения свободы для всех видов мародерства. На наш взгляд, закрепленные в существующей редакции ст. 356.1 УК РФ сроки наказания в виде лишения свободы не соответствуют характеру и степени общественной опасности мародерства. Отношение к данному деянию как к специфической разновидности хищения в

378 Национальное право Франции. Кодексы: Кодекс военной юстиции (ред. 01 января 2021 года) // URL: https://www.legifrance.gouv.fr/codes/id/LEGITEXT000006071360/ (дата обращения 22.03.2023).

379 См.: Трунов И.Л. Мародерство - преступление международного характера // Адвокат. 2004. № 9. С. 27-32.

корне неверно. Неслучайно наказание за квалифицированное мародерство предусмотрено такое же, как и за квалифицированный разбой со сходными дифференцирующими признаками (совершенный организованной группой либо в особо крупном размере, либо с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего) - лишение свободы на срок от восьми до пятнадцати лет. Во-первых, необходимо учитывать месторасположение ст. 356.1 УК РФ и, конечно, объект главы 34 УК РФ. Особенностью преступлений, включенных в указанную главу, прежде всего является их исключительная общественная опасность. Она обусловлена тем, что совершение преступлений против мира и безопасности человечества способно повлечь за собой нарушение мирного сосуществования народов и наций, отдельных групп населения, привести народы, малые этнические группы к состоянию войны, поставить под угрозу безопасность человечества, само его существование, повлечь за собой необратимые, катастрофические последствия380.

Во-вторых, современная социальная и криминогенная обстановка дает основания законодателю для повышения уголовно-правовой репрессии в сфере обеспечения мира и безопасности человечества. Неоднократно уже упоминалось, что военно-политическая обстановка в последнее десятилетие стремительно ухудшается, по этой причине традиционные подходы к нормативному конструированию санкций в уголовно-правовых запретах должны изменяться, усиливаться и в значительной степени играть роль жесткой превенции, что характерно для статей, закрепленных в главе 34 УК.

В-третьих, надо понимать, что в данном случае речь идет об охране социального и имущественного положения потерпевших от мародерства людей, которые находятся порой в критических условиях войны, в чрезвычайно бедственном положении, это обстоятельство также должно отражать повышенную степень общественной опасности содеянного.

380 Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / В.А. Блинников, А.В. Бриллиантов, О.А. Вагин и др.; под ред. А.В. Бриллиантова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2015 // СПС «КонсультантПлюс».

Частично по этим же причинам считаем целесообразным включить в санкцию такой вид наказания как лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (ст. 47 УК РФ). Мародерство - преступление, которое совершается в конкретных условиях, которые определяются специальным местом - районом ведения боевых действий, особым временем - периодом военного конфликта. Очевидно, что большинство потенциальных субъектов такого посягательства - это непосредственные участники военного конфликта либо лица, участвующие в материальном, медицинском и ином обеспечении воюющих сторон. При этом в число могут входить военнослужащие регулярной армии, а также участники ЧВК и других негосударственных военизированных структур. Военная или обеспечивающая войну деятельность - основное занятие таких людей. Использование запрещенных средств и методов ведения военных конфликтов, к которым однозначно относится мародерство, несомненно должно иметь соответствующие правовые обременения в виде запрета таким лицам заниматься определенной деятельностью в военной сфере.

Несомненно, необходимо включить в санкции норм о мародерстве такой вид наказания как штраф. Дополнительным объектом мародерства являются отношения собственности, которые функционально встроены в более глобальную систему экономических отношений и, в этом смысле, пересекаются с родовым объектом главы 21 «Преступления против собственности». Все уголовно-правовые запреты в данной главе (как корыстные, так и некорыстные) предусматривают штраф в виде основного или дополнительного наказания. Такая нормативная обрисовка вполне очевидна: при посягательстве на собственность как на экономическую категорию репрессия должна носить, в том числе, экономические обременения. Напомним, что специальные виды хищений (ст. 226, 229 УК РФ) также предусматривают штрафы как дополнительные наказания при совершении квалифицированных преступных деяний.

Обобщая изложенное выше, квалифицированные составы мародерства и соответствующие им санкции целесообразно изложить в следующей редакции:

2. Те же деяния, совершенные, -

а) с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия;

б) группой лиц по предварительному сговору;

в) в крупном размере, -

наказываются лишением свободы на срок от шести до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до десяти лет или без такового и со штрафом в размере от трехсот тысяч до одного миллиона или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от шести месяцев до двух лет либо без такового.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные, -

а) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, -

б) организованной группой;

в) в особо крупном размере,

наказываются лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пятнадцати лет или без такового. и со штрафом в размере от одного до двух миллионов или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет либо без такового.

Квалифицирующие признаки наемничества закреплены в ч. 2 ст. 359 УК РФ. В действующей редакции таких признаков указано два: 1) совершение посягательства с использованием своего служебного положения; 2) совершение деяния в отношении несовершеннолетнего.

Прежде всего отметим, что две указанные формы квалифицированного поведения лица, содействующего наемничеству, на наш взгляд, не отражают всей криминологической палитры возможных преступных действий субъекта, которые содержат повышенную общественную опасность по сравнению с признаками основного состава. В этой связи существует необходимость рассмотреть далее технико-юридические аспекты внедрения в материю нормы о наемничестве новых квалифицирующих обстоятельств, но прежде следует проанализировать существующие.

Заметим, что оценка признака, характеризующего использование служебного положения, не вызывает больших сложностей. Традиционный признак обоснованно закреплен в ст. 359 УК РФ. Очевидно, что участие в процессе вербовки, обучения, финансирования или иного материального обеспечения наемника или его деятельности допускает множество различных форм использования служебного положения лица. Полагаем, что в части использования наемника таких вариантов может быть еще больше, поскольку, как было отмечено во второй главе, такая форма преступного поведения часто предполагает «зависимое положение наемника», «выполнение им приказов, поручений или распоряжений виновного» и т.д. Конечно же, в этом случае особый управленческий или должностной статус лица значительно повышает общественную опасность содеянного и, следовательно, наличие такого квалифицирующего обстоятельства в структуре нормы является оправданным.

Другое дело, что в доктрине просматривается неоднозначная правовая его оценка. Одна группа ученых придерживается узкой трактовки и полагает, что для понимания служебного положения в данном контексте следует использовать ст. 285 УК РФ и закрепленное в ней понятие должностного лица381. Иная доктринальная позиция основывается на обычной (широкой)

381 См.: Эбзеева З.А. Наемничество: уголовно-правовой и криминологический аспекты на примере Северного Кавказа: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2013. С. 19-20; Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации в двух

трактовке признака «использование служебного положения», который включает в себя не только действия должностного лица, совершенные вопреки интересам службы или действия не должностного лица, государственного служащего или служащего органов местного самоуправления, но и действия лица, выполняющего управленческие функции в негосударственной организации (в том числе, частных, коммерческих военизированных структурах), направленные на вербовку, обучение, финансирование, иное материальное обеспечение наемника либо его использование в вооруженном конфликте или военных действиях382. Добавим только, что полномочия и привилегия, предоставленные по службе, могут быть предоставлены, в том числе, и на основе специального договора (контракта). Очевидно, что вторая позиция предпочтительнее, криминологически более оправдана и в большей степени соответствует потребностям правоприменительной практики. Такое толкование тем более верно в современных условиях, когда деятельность различных военизированных организаций достаточно плохо урегулирована на законодательном уровне и не управляется государством (публичной властью) напрямую.

С субъективной стороны наемничество, совершенное с использованием лицом своего служебного положения, может характеризоваться исключительно прямым умыслом. То есть лицо осознает, что вербует, обучает, финансирует, иным образом материально обеспечивает и использует в военном конфликте или военных действиях наемника с использованием своего служебного положения, и желает совершить эти действия конкретным указанным способом.

Второй исследуемый дифференцирующий признак характеризует совершение наемничества в отношении несовершеннолетнего. На наш взгляд,

томах / Под ред. А.Л. Агафонова. Т. 2. Н. Новгород, 1996. С. 421; Потапов A.A. Квалификация действий с признаками обучения наемника // Следователь. 2003. № 6. С. 13.

382 См.: Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Указ. соч. С. 262; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Особенная часть. Разделы X - XII: в 4 т. (постатейный) / А.В. Бриллиантов, А.В. Галахова, В.А. Давыдов и др.; отв. ред. В.М. Лебедев. М., 2017. Т. 4. С. 365 (автор главы - В.П. Степалин).

три ключевых момента определяют нормативную обрисовку данного признака. Во-первых, мы считаем, что указание на специального потерпевшего в данном случае верно отражает перепад общественной опасности содеянного. Законодатель часто использует подобное построение квалифицированного посягательства, например: п. «а» ч. 2 ст. 110, п. «а» ч. 3 ст. 110.1, п. «г» ч. 2 ст. 117 УК РФ.

Во-вторых, встает вопрос о регламентации возраста виновного лица. Если системно толковать анализируемую лингвистическую связку можно заметить, что в отдельных случаях, когда деяние совершено в отношении несовершеннолетнего, законодатель вполне оправданно увеличивает возраст субъекта до 18 лет, как это сделано, к примеру, в ст. 134, 135, 150, 151 УК РФ. Законодатель, учитывая криминологическую специфику посягательства, уравнивает возраст виновного и потерпевшего как в случае различных форм преступного вовлечения (ст. 151 УК РФ), так в ситуации непосредственного воздействия на несовершеннолетнего (ст. 134 УК РФ). Оговоримся, что в таких случаях несовершеннолетие как признак закрепляется в основных составах. Следовательно, применительно к ст. 359 УК РФ, ответственность по которой возникает с 16 лет (ст. 20 УК РФ), допустимы ситуации, когда 16-летний субъект, например, обучает лицо старше себя. При этом, в диспозиции нормы присутствуют признаки, которые характеризуют: 1) как вовлечение в наемничество (вербовка), 2) так и непосредственное социально опасное воздействие на лицо (обучение, использование). Тем не менее, полагаем, что в увеличении в этом контексте возраста субъекта, на которое обращается внимание в литературе383, необходимости нет.

В-третьих, следует оценить предложения о дополнении исследуемой диспозиции указанием на заведомость в привязке к признаку несовершеннолетия. В литературе отражена точка зрения,

383 См., например, Калядин В.С. Дискуссионные аспекты квалификации наемничества (ст. 359 УК РФ) // Следователь. № 3. 2005. С. 23.

предусматривающая возможность максимального насыщения таким дифференцирующим обстоятельством многих статей УК РФ, в том числе и ч. 2 ст. 3 5 9384.

Напомним, что в последние годы законодатель, напротив, последовательно исключал признак заведомости, предусматривающий точное осознание возраста несовершеннолетнего, из квалифицированных составов (см. прежние редакции: п. «д» ч. 2 ст. 131, ст. 132, п. «в» ч. 2 ст. 228.1, п. «а» ч. 3 ст. 230 УК РФ и т.д.). Полагаем, что это верное нормативное решение, которое в значительной степени позволило ужесточить отдельные области уголовно-правовой охраны несовершеннолетних. Напротив, во многих иных случаях термин «заведомость» сохранен как признак состава, например, в ст. 117, 126, 127, 202, 206, 230.1 УК РФ. В отдельных ситуациях такое решение можно считать оправданным в силу особенностей объективных и субъективных элементов состава. Так, склонение несовершеннолетнего спортсмена к использованию субстанций и (или) методов, запрещенных для использования в спорте (ст. 230.1 УК РФ), предполагает совершение этого деяния лицом, которое непосредственно контактирует с потерпевшим -тренером, спортивным врачом, которые вполне могут осознавать возраст своих подопечных. Аналогичная ситуация возникает при нарушении прав несовершеннолетних в условиях злоупотребления полномочиями частными нотариусами (ст. 202 УК РФ).

Однако необоснованным видится нормативное указание на признак заведомости при истязании, похищении человека, захвате заложника и т.д. В ч. 2 ст. 359 УК РФ, такое указание справедливо отсутствует, достаточно того, что виновный субъект предполагает или допускает тот факт, что он совершает действия в отношении лица, не достигшего 18 лет. Конечно, в некоторых случаях содеянное предполагает точное осознание возраста, например, в процессе обучения, в отдельных вариантах вербовки, но это не является

384 Ювенальное право: Учебник для вузов / А.А. Анисимов, С.А. Буданов, В.Ф. Воробьев и др.; под ред. А.В. Заряева, В.Д. Малкова. М., 2005 // СПС «Консультант Плюс».

основанием для включения признака заведомости в квалифицированный состав наемничества.

Вернемся к вопросам включения в ст. 359 УК РФ новых квалифицирующих признаков. На наш взгляд, необходимо дополнить исследуемую норму, как минимум, тремя квалифицирующими признаками. Первые два характеризуют совершение деяния в соучастии - группой лиц по предварительному сговору и организованной группой. Третий регламентирует малолетний возраст лица, привлекаемого к наемничеству.

В первую очередь, рассмотрим необходимость закрепления в норме о наемничестве признаков, отражающих групповое преступное поведение. Анализ участия «солдат удачи» в международных и локальных военных конфликтах за последние 50 лет позволяет говорить о том, что деятельность по организации наемнических структур сложна, многогранна, требует долгосрочного планирования и тщательной подготовки, она в значительной степени закрыта и хорошо финансируема385. Добавим также, что, как правило, такая деятельность находится под патронажем спецслужб различных государств. Несомненно, организация этого процесса требует различных форм соучастия, в том числе, группы лиц по предварительному сговору либо организованной группы. В литературе встречаются предложения о включении данных признаков в ст. 359 УК РФ в уравненном варианте, предусматривающем указание на «совершение преступления группой лиц по предварительному сговору либо организованной группой»386. Мы поддерживаем такое решение с определенной коррекцией, которая требует раздельного размещения указанных обстоятельств в ч. 2 и, соответственно, в

385 См., например: Пархоменко C.B., Литвинцев A.A. Понятие «наемник» в международном и российском уголовном законодательстве: сравнительно-правовой аспект // Сибирский юридический вестник. 2017. № 3. С. 60-62; Эбзеева З.А. Указ. соч. С. 6-9; Christopher Kinsey. International Law and the Control of Mercenaries and Private Military Companies // Cultures & Conflits.2008. № 52. URL: https://journals.openedition.org/conflits/11502 (дата обращения 12.03.2023).

386 См., например: Соловьев О.Г., Соколова О.В. Указ. соч. С. 64-67.

ч. 3 новой редакции статьи. Обоснование такой позиции было сделано нами ранее.

Также считаем необходимым включение в ч. 3 предложенной нами редакции ст. 359 УК РФ квалифицирующего признака, характеризующего совершение деяния в отношении малолетнего. В настоящее время, если наемничество осуществляется в отношении малолетних лиц, не достигших 14-летнего возраста, действия виновного подпадают под ответственность по ч. 2 ст. 359 УК РФ. Думается, что следует согласиться с теми авторами, которые считают, что вербовка, обучение малолетних и использование их в военных конфликтах или военных действиях отличается большей общественной опасностью, поэтому в ст. 359 УК РФ следовало бы предусмотреть специальный квалифицирующий признак о наемничестве в отношении малолетнего. Как в зарубежной, так и отечественной юридической и военно-публицистической литературе отмечается чрезвычайный рост вовлеченности в вооруженные конфликты в качестве наемной силы детей от 10 до 14 лет387. Дети именно такого возраста, с одной стороны, уже в состоянии выполнять определенные военные функции, с другой стороны такой возраст является своего рода «маскировкой» их реального статуса наемника, что позволяет им выполнять разведывательные, связные, подрывные и иные боевые задания. Активная нацеленность организаторов наемничества именно на таких «солдат» позволяет положительно оценивать включение анализируемого обстоятельства в ч. 3 ст. 359 УК РФ.

Итоговая конфигурация квалифицированных составов организации наемничества должна, на наш взгляд, выглядеть следующим образом:

Статья 359 УК РФ «Наемничество»

387 См.: Humphreys Jessica D. Child Soldier: When Boys and Girls Are Used in War. Toronto: Kids Can Press 2015. Р. 78-82; Brett R., Specht I. Young soldiers: why they choose to fight. Boulder, Colo.: Lynne Rienner Publishers, 2004. Р. 54; Савин Л. Машины для убийства. Дети на войне в Сирии // Военное обозрение. 21 февраля 2013. URL: https://topwar.ru/24489-mashiny-dlya-ubiystva-deti-na-voyne-v-sirii.html (дата обращения 04.04.2023); Мандалян Э. Малолетние наемники // URL: https://proza.ru/2014/09/13/235 (дата обращения 03.04.2023).

2. Те же деяния, совершенные:

а) лицом с использованием своего служебного положения;

б) в отношении несовершеннолетнего;

в) группой лиц по предварительному сговору, -

наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет со штрафом в размере от одного до трех миллионов рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до четырех лет либо без такового и с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет либо без такового.

3. Те же деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные:

а) в отношении малолетнего;

б) организованной группой, -

наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет со штрафом в размере от двух до пяти миллионов рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от трех до пяти лет либо без такового и с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет либо без такового.

Возможное насыщение квалифицирующими признаками ч. 4 ст. 359 УК РФ требует более тщательного анализа и продуманного подхода ввиду специфики объективной стороны этого вида наемничества. Участие наемника в военном конфликте может выражаться в непосредственном нахождении в рядах военных подразделений комбатантов сторон конфликта, в выполнении боевых заданий, наконец, в индивидуально-инициативном поражении противника. С учетом сказанного, можно исключить из вероятного набора дифференцирующих обстоятельств признаки, характеризующие: 1) групповое преступление (группа лиц по предварительному сговору, организованная группа), наемники, как правило, действуют в составе группы; 2) использование служебного (должностного) положения, квазиуправленческие функции в наемных военизированных структурах нормативно

не регламентированы; 3) количественные показатели причинения смерти, характер причинения вреда здоровья или применяемого насилия - основная цель наемника заключается в регулярном уничтожении и поражении личного состава подразделений противника.

Очевидно, что в ходе ведения боевых действий наемник может применять запрещенные средства и методы ведения военных конфликтов, осуществлять избыточное насилие по отношению к гражданскому населению, осуществлять невынужденное уничтожение имущественных комплексов и гражданской инфраструктуры и т.д. Но все эти и иные возможные виды преступного поведения подпадают под действия соответствующих уголовно-правовых запретов главы 34 (ст. 356, 356.1, 357, 358) и других глав УК РФ (ст. 105, 126, 131, 132 и т.д.) и будут квалифицированы по совокупности.

На наш взгляд, анализируя возможные факторы, усиливающие общественную опасность наемничества, следует также сказать о специфических аспектах развития наемничества применительно к России. После распада Советского Союза, потери централизованного контроля над приграничными территориями, возникновения очагов нестабильности непосредственно на территории России, прежде всего, в Северо-Кавказском регионе. Эта ситуация характеризовалась проникновением в южные регионы страны наемников-экстремистов из других государств (Афганистан, Пакистан, Ирак и др.), в том числе, и бывших советских республик (Таджикистан, Узбекистан, Украина и др.), с другой стороны, ряды наемников пополняли и представители экстремистских джихадистских группировок из внутренней России. Последние де-юре наемниками не являлись, поскольку являлись нашими гражданами. Многие из них проходили обучение в наемнических террористических лагерях в сопредельных государствах и возвращались, имея второе гражданство этих стран. В этой связи в 90-х годах и первой половине нулевых в доктрине ставился вопрос о возможности

признания наемником гражданина РФ, получившего гражданство иной страны и участвующего в военном конфликте на территории Северного Кавказа388.

Ошибки внутренней социально-экономической политики в этот период привели к созданию острых конфессиональных и этнических проблем, ухудшению криминогенной ситуации в России, к потере государственной управляемости на отдельных территориях. Все эти факторы привели к появлению и развитию в стране такого негативного явления как наемничество389. Наемники из того времени и современные «солдаты удачи» часто окутывают свою деятельность реальным или надуманным ореолом высокой «религиозности», этнического превосходства и иными, по сути, экстремистскими симулякрами. Выпячивая указанные мотивы своего поведения, наемники порой скрывают основной мотив - финансовую корыстную заинтересованность. Опасность подобного поведения заключается в том, что изначально именно такие «высокие» квази-идеалы способствуют вовлечению в наемническое движение новых членов. Обращение к национальным чувствам людей, их религиозным верованиям зачастую используется наемническими структурами, их лидерами в качестве тактических приемов для сокрытия или оправдания совершенных военных преступлений. Прикрывая свою криминальную деятельность религиозными, националистическими, политическими лозунгами, наемники-экстремисты выдают себя за «повстанцев», «партизан», «борцов за свободу», чем затрудняют объективную оценку совершаемых ими преступлений, в том числе, в глазах международного сообщества. Именно такую линию поведения реализовывали наемники-исламисты на Ближнем Востоке (Сирия, Ливия,

388 См.: Емельянова Н.М. Арабские наемники в контексте конфликтов на постсоветском пространстве // Арабский сборник / отв. ред. В.А. Исаев, А.О. Филоник. М., 2000. Вып. 3. С. 25-37.

389 См.: Наемничество в России как форма преступной деятельности иностранных граждан // Преступность иностранных граждан; Криминология, криминалистика: современная библиотека. URL: https://isfic.info/xmov/migkr03.htm (дата обращения 08.04.2023).

Ирак). Сейчас таким образом создается позитивный имидж для наемников на

Украине390.

На наш взгляд, сказанное позволяет признать описанные выше действия рядовых наемников и их лидеров, как содержащие более высокую степень общественной опасности по сравнению с основным наемничеством, они являются относительно распространенными и требуют повышенной наказуемости. Однако вопрос о закреплении в ч. 5 ст. 359 УК РФ квалифицирующего признака, характеризующего сопряженность деяния с возбуждением политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, является дискуссионным, требует дополнительных научных исследований и криминологического обоснования.

В заключении данного параграфа отметим, что дифференциация ответственности в нормах о военных преступлениях нуждается, по нашему мнению, в углублении и упорядочении.

390 См.: Юрий Гаврилов. В ряды ВСУ активнее стали привлекать иностранных наемников // Российская газета. 20.03.2023. URL: https://rg.ru/2023/03/20/naemniki-i-nadsmotrshchiki.html (дата обращения 06.04.2023).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования представляется возможным сделать следующие выводы.

1. Систематика преступлений против мира и безопасности человечества (глава 34 УК РФ), осуществляемая в зависимости от группового объекта посягательства, согласно авторскому взгляду, выглядит следующим образом: 1) преступления, посягающие на мир и мирное сосуществование государств (ст. 353, 354, 355, 360, 361); 2) преступления, посягающие на установленный порядок применения средств и методов ведения военных конфликтов -военные преступления (ст. 356, 356.1, 359); 3) преступления, посягающие на безопасность человечества (ст. 354.1, 357, 358).

2. Представляется оправданной позиция отечественного законодателя, разместившего нормы о военных преступлениях в главе 34 «Преступления против мира и безопасности человечества». Тем самым произошло четкое разграничение военных и воинских преступлений, не характерное для ранее действовавших нормативно-правовых актов. Помимо принципиальных различий в объекте, военные и воинские преступления имеют существенные отличия по субъекту и времени совершения.

3. Изучение особенностей регламентации военных преступлений в УК РФ позволило констатировать безусловное влияние норм международного уголовного права на национальное законодательство. Однако национальный законодатель, беря за основу положения международных документов, видоизменяет их согласно национальной юридико-технической культуре. Исходя из этого, единообразный подход к регламентации военных преступлений в мировом масштабе невозможен. Тем не менее, их суть в каждой стране остается единой - обеспечение мирного сосуществования государств и народов.

4. В результате анализа достаточно противоречивых норм международного права о военных преступлениях, а также доктринальных

позиций считаем возможным определить военные преступления по уголовному праву России как предусмотренные в актах международного права и закрепленные в УК РФ деяния, посягающие на установленный нормами международного права порядок применения средств и методов ведения военных конфликтов (международного либо немеждународного характера), непосредственно связанные с такими конфликтами и влекущие индивидуальную уголовную ответственность.

5. При описании норм Особенной части действующего уголовного законодательства используются следующие ключевые инструменты законодательной техники: 1) приемы - абстрактный и казуистический; прямой, бланкетный и ссылочный; примечания; дефиниции; 2) средства -юридические конструкции; языковые средства (включая терминологию); презумпции; аксиомы; фикции; символы. Данный перечень не является исчерпывающим, так как развитие и прогресс общественных отношений с неизбежностью влекут за собой усложнение и диверсификацию приемов и средств законодательной техники.

6. Бланкетной следует считать норму уголовного закона, в которой хотя бы один или несколько ее признаков нуждаются в расшифровке юридического содержания и обязательном обращении к законам или другим нормативным правовым актам иных отраслей права. Значение существования бланкетных диспозиций состоит, во-первых, в экономии законодательного материала; во-вторых, в обеспечении гибкости и подвижности уголовного закона. Применение бланкетного приема в конструкции норм о военных преступлениях в отечественном уголовном праве необходимо и обосновано, поскольку специфика родового, группового и видового объектов исследуемых посягательств вынуждает в процессе оценки юридического содержания обращаться к огромному массиву источников международного и национального права.

Более того, нормы о военных преступлениях обладают абсолютной «бланкетностью», опираются на значительное количество международных

нормативных актов, решений судебных трибуналов, иных судебных прецедентов. К сожалению, указанные источники, сформированные с 1868 года по настоящее время, плохо систематизированы, противоречивы по содержанию, часто не отвечают национальным традициям конструирования уголовно-правовых норм.

7. Дифференциация уголовной ответственности - это законодательное изменение объема уголовной ответственности или освобождение от нее в зависимости от характера и типовой степени общественной опасности преступления, а также типовой характеристики личности виновного. В перечень оснований дифференциации уголовной ответственности следует включать: 1) характер общественной опасности преступного посягательства; 2) типовую степень общественной опасности содеянного; 3) типовую характеристику личности виновного лица.

8. Развертывание специальной военной операции, вызвавшее усиление санкционного давления на Россию и массу иных негативных последствий, потребовало адекватной реакции отечественного законодателя в сфере уголовно-правового регулирования, что выразилось, среди прочего, в появлении новелл в УК РФ, в том числе, предусматривающих ответственность за военные преступления. Однако оперативность разработки и стремительность принятия новых уголовно-правовых запретов обусловила их изъяны, затрудняющие эффективное противодействие соответствующим актам общественно опасного поведения, а потому требующие нормативной коррекции.

9. Двусмысленным и архаичным является понятие разграбления, употребленное законодателем в диспозиции ч. 1 ст. 356 УК РФ, что создает трудности в толковании и применении данной нормы. Поскольку анализ международных актов, доктринальных источников и следственно-судебной практики показал, что понятием «разграбление» охватываются любые противоправные действия с чужим имуществом, постольку в ст. 356 УК РФ необходимо произвести его замену на апробированный и более точный

лингвистический оборот - «хищение, вымогательство, уничтожение или повреждение».

10. Поскольку применение запрещенных средств и методов ведения военных конфликтов является общественно опасным не только в случае совершения соответствующих деяний на оккупированной территории, но и в условиях отсутствия оккупации, представляется излишним и требующим изъятия из диспозиции ч. 1 ст. 356 УК РФ указание на совершение посягательства в отношении имущества «на оккупированной территории».

11. Нуждается в упорядочении дифференциация ответственности в ст. 356 УК РФ с одновременной корректировкой санкций. В частности, резонным представляется углубление дифференциации ответственности с помощью таких квалифицирующих обстоятельств как совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения, организованной группой либо если преступление повлекло причинение смерти двум и более лицам, критическое уничтожение или повреждение гражданской инфраструктуры либо иные тяжкие последствия (с установлением пределов срочного лишения свободы в ч. 1 ст. 356 в диапазоне от 6 до 15 лет, а в ч. 2 - от 10 до 20 лет).

12. Системный анализ норм о хищениях, размещенных в Особенной части УК РФ, позволяет говорить о том, что конструкция состава мародерства избыточно насыщена признаками, характеризующими хищение, которые необходимо исключить в ходе нормативной коррекции ст. 356.1 УК РФ.

13. Технико-юридический анализ нормы о мародерстве (ст. 356.1 УК РФ) и изучение криминологических особенностей данного преступления привел к выводу о том, что в законодательной конструкции основного состава данного преступления имеются основания наряду с указанием на хищение использовать в качестве альтернативного признак вымогательства чужого имущества.

14. Упоминание в ст. 356.1 УК РФ понятия «вооруженный конфликт» необоснованно сужает действие уголовно-правового запрета мародерства.

Поскольку, согласно военной доктрине России, вооруженный конфликт и различного вида войны охватываются понятием военного конфликта, постольку, с точки зрения законодательной техники, целесообразно указание в диспозиции нормы о мародерстве, равно как и в нормах об иных военных преступлениях, на военный конфликт. Кроме того, с учетом принципа внутриотраслевой системности и правил криминализации необходимо включить в ч. 1 ст. 356.1 УК РФ указание на совершение деяния в зоне боевых действий, определив это понятие в примечании 2 к ст. 356.1.

15. Для обеспечения оптимального баланса между дифференциацией и индивидуализацией ответственности в ст. 356.1 УК РФ представляется необходимой реконструкция санкций данной нормы путем установления пределов срочного лишения свободы в ч. 1 статьи в диапазоне от 4 до 8 лет, в ч. 2 - от 6 до 10 лет, в ч. 3 - от 8 до 15 лет.

16. На сегодняшний день как в международном праве, так и в отечественном законодательстве отсутствуют определения таких понятий как «вербовка», «обучение», «финансирование», «иное материальное обеспечение», «использование» наемника, составляющих объективную сторону преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 359 УК РФ. В целях оптимизации правоприменения, в том числе предотвращения ошибок, следует раскрыть содержание данных понятий в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, посвященном судебной практике по делам о военных преступлениях.

17. Рассматривая деятельность частных военных компаний, в том числе и их участие в военных конфликтах, мы пришли к следующим выводам: а) деятельность любой частной военной организации на территории РФ должна быть нормативно запрещена; б) участие таких компаний на территории других государств может осуществлять в рамках специального закона и в) по согласованию с соответствующими управленческими структурами этих государств. Также необходимо на законодательном уровне

закрепить уголовную ответственность за участие в незаконной частной военной компании.

18. Наличие в п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК «Конфискация имущества» указания только на ч. 3 ст. 359 УК нарушает принцип справедливости (ст. 6 УК), в связи с чем следует предусмотреть возможность применения данной меры уголовно-правового характера в отношении всех видов наемничества (включив ч. 1 и ч. 2 ст. 359 в перечень, предусмотренный ч. 1 ст. 104.1 УК).

19. Обобщая изложенные выше предложения de lege ferenda, проекты норм УК РФ о военных преступлениях, сформулированные с учетом теории законодательной техники и учения о дифференциации ответственности, должны выглядеть следующим образом:

• Статья 356. Применение запрещенных средств и методов ведения военных конфликтов

1. Жестокое обращение с военнопленным или гражданским лицом, депортация гражданского лица, хищение, вымогательство, уничтожение либо повреждение национального имущества, а также применение в военном конфликте иных средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации, -

наказывается лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет.

2. Те же деяния, -

а) совершенные лицом с использованием своего служебного положения;

б) организованной группой;

в) повлекшие причинение смерти двум и более лицам, критическое уничтожение или повреждение гражданской инфраструктуры либо иные тяжкие последствия, -

наказываются лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет или пожизненным лишением свободы.

• Статья 356.1. Мародерство

1. Мародерство, то есть хищение либо вымогательство чужого имущества, совершенные в зоне боевых действий в период военного положения, в военное время или условиях военного конфликта, -

наказывается лишением свободы на срок от четырех до восьми лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет или без такового и со штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года либо без такового.

2. Те же деяния, совершенные, -

а) с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия;

б) группой лиц по предварительному сговору;

в) в крупном размере, -

наказываются лишением свободы на срок от шести до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до десяти лет или без такового и со штрафом в размере от трехсот тысяч до одного миллиона или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от шести месяцев до двух лет либо без такового.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные, -

а) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, -

б) организованной группой;

в) в особо крупном размере, -

наказываются лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пятнадцати лет или без такового. и со штрафом в размере от одного до двух миллионов или в размере заработной

платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет либо без такового.

Примечания. 1. Крупным размером в настоящей статье признается стоимость имущества, превышающая сто тысяч рублей, особо крупным -четыреста тысяч рублей.

2. Под зоной боевых действий в настоящей статье понимается участок территории военных действий, не превышающий 300 километров от точки соприкосновения с противником, на котором организуется развёртывание, базирование воинских формирований или ведение ими боевых действий, располагаются войсковые средства усиления и поддержки, подразделения инженерных войск, войск связи, охраны и обороны тыла, склады снабжения.

• Статья 359. Наемничество

1. Вербовка, обучение, финансирование или иное материальное обеспечение наемника либо его деятельности, а равно его использование в военном конфликте или военных действиях, -

наказываются лишением свободы на срок от пяти до двенадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового.

2. Те же деяния, совершенные:

а) лицом с использованием своего служебного положения;

б) в отношении несовершеннолетнего;

в) группой лиц по предварительному сговору, -

наказываются лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет со штрафом в размере пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового и с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет либо без такового.

3. Те же деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные:

а) в отношении малолетнего;

б) организованной группой, -

наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет со штрафом в размере одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового и с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет либо без такового.

4. Участие наемника в военном конфликте или в военных действиях (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного частью третьей статьи 208 настоящего Кодекса) -

наказывается лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет со штрафом в размере от пятисот тысяч до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до трех лет либо без такового и с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет либо без такового.

Примечание. Наемником признается лицо, не являющееся гражданином государства, участвующего в военном конфликте или военных действиях либо на территории которого происходит военный конфликт, и не проживающее постоянно на его территории, а также не направленное для исполнения официальных обязанностей.

Завершая, отметим, что, на наш взгляд, в перспективе с учетом политических и правовых реалий целесообразно осуществить полную технико-юридическую переработку раздела XII УК РФ. В дальнейшем следует снизить зависимость норм раздела XII УК РФ от международного права за счет создания национального законодательства, регламентирующего отношения в сфере и безопасности человечества, которое станет регулятивной основой для старых и новых бланкетных уголовно-правовых норм. В рамках раздела XII УК РФ соответствующие преступления в зависимости от группового объекта целесообразно в перспективе сгруппировать по главам, выделив в том числе, главу «Военные преступления».

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ Нормативно-правовые акты и иные официальные документы

1. Конституция Российской Федерации (принята 12 декабря 1993 г.). // СПС «Консультант Плюс».

2. Конвенция о мирном решении международных столкновений [Электронный ресурс]. - Режим доступа: ЬИрв://ёосв.сп1ё.ги/ёоситеп1;/901762207?вес1;юп=в1а1;ш.

3. Конвенция о применении к морской войне начал Женевской конвенции [Электронный ресурс]. - Режим доступа: ЬИрв://ёосв.сп1ё.ги/ёоситеп1;/901949436?вес1;юп=в1а1;ш.

4. Конвенция об ограничении в применении силы при взыскании по договорным долговым обязательствам // ИПС «Гарант».

5. Конвенция об открытии военных действий // ИПС «Гарант».

6. Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны // ИПС «Гарант».

7. Конвенция о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны // ИПС «Гарант».

8. Конвенция о положении неприятельских торговых судов при начале военных действий // ИПС «Гарант».

9. Конвенция об обращении торговых судов в суда военные // ИПС «Гарант».

10. Конвенция о постановке подводных, автоматически взрывающихся от соприкосновения мин // ИПС «Гарант».

11. Конвенция о бомбардировании морскими силами во время войны // ИПС «Гарант».

12. Конвенция о применении к морской войне начал Женевской конвенции // ИПС «Гарант».

13. Конвенция о некоторых ограничениях в пользовании правом захвата в морской войне // ИПС «Гарант».

14. Конвенция о правах и обязанностях нейтральных держав в случае морской войны // ИПС «Гарант».

15. Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта (Вместе с «Исполнительным регламентом...», «Резолюциями») // СПС «КонсультантПлюс».

16. Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении // СПС «КонсультантПлюс».

17. Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (Вместе с «Проектом Соглашения о санитарных зонах и местностях») // СПС «КонсультантПлюс».

18. Женевская конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море // СПС «КонсультантПлюс».

19. Женевская конвенция об обращении с военнопленными (Вместе с «Типовым соглашением по вопросу о непосредственной репатриации и госпитализации в нейтральной стране раненых и больных военнопленных», «Положением о смешанных медицинских комиссиях», «Правилами, касающимися коллективных посылок помощи военнопленным» и «Типовыми правилами, касающимися денежных переводов...») // СПС «КонсультантПлюс».

20. Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны (Вместе с «Проектом Соглашения о санитарных и безопасных зонах и местностях», «Проектом Правил, касающихся коллективной помощи гражданским интернированным») // СПС «КонсультантПлюс».

21. Международная конвенция о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников // СПС «КонсультантПлюс».

22. Декларация о запрещении метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров // ИПС «Гарант».

23. Декларация о неупотреблении снарядов, имеющих единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы // ИПС «Гарант».

24. Декларация о неупотреблении пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле // ИПС «Гарант».

25. Устав Международного Военного Трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси // СПС «КонсультантПлюс»

26. Устав Международного военного трибунала для Дальнего Востока (Вместе со «Специальной прокламацией, учреждающей Международный военный трибунал для Дальнего Востока») // СПС «КонсультантПлюс».

27. Устав Международного Трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного, совершенные на территории бывшей Югославии // СПС «КонсультантПлюс».

28. Устав Международного трибунала по Руанде // СПС «КонсультантПлюс».

29. Римский статут Международного уголовного суда (Вместе с «Пособием для ратификации и имплементации...») // СПС «КонсультантПлюс».

30. Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств // СПС «КонсультантПлюс».

31. Принципы международного права, признанные Уставом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в решении этого Трибунала // СПС «КонсультантПлюс».

32. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН «Определение агрессии» // СПС «КонсультантПлюс».

33. Соглашение между Организацией Объединенных Наций и правительством Сьерра-Леоне об учреждении Специального суда по

Сьерра-Леоне, Устав Специального суда по Сьерра-Леоне // СПС «КонсультантПлюс».

34. Федеральный конституционный закон от 30.01.2002 N 1-ФКЗ (ред. от 01.07.2017) «О военном положении» // СПС «КонсультантПлюс».

35. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 25. - Ст. 2954 (с изм. и доп.).

36. Федеральный закон от 24.09.2022 N 365-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

37. Федеральный закон от 31.05.1996 N 61-ФЗ (ред. от 14.07.2022) «Об обороне» // СПС «КонсультантПлюс».

38. Федеральный закон от 13.03.1995 N 32-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «О днях воинской славы и памятных датах России» // СПС «КонсультантПлюс».

39. Федеральный закон от 14.07.2022 N 255-ФЗ (ред. от 28.12.2022) «О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием» // СПС «КонсультантПлюс».

40. Приложение № 1 к проекту федерального закона № 160006-8 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультатнтПлюс».

41. Указ Президента РФ от 19.10.2022 N 756 «О введении военного положения на территориях Донецкой Народной Республики, Луганской Народной Республики, Запорожской и Херсонской областей» // СПС «КонсультантПлюс».

42. Военная доктрина Российской Федерации (утв. Президентом РФ 25.12.2014 N Пр-2976) // СПС «КонсультантПлюс».

43. Проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества [Электронный ресурс]. Режим доступа: ЬИрв://ёосв.сп1ё.ги/ёоситеп1;/902042724

44. Кодекс международного уголовного права ФРГ // СПС «КонсультантПлюс».

45. Уголовный кодекс Республики Казахстан [Электронный ресурс]. -Режим доступа: Шрв://опНпе.2акоп.к2/ёоситеп1;/?ёос_1ё=31575252.

46. Уголовный кодекс Азербайджанской Республики // СПС «КонсультантПлюс».

47. Уголовный кодекс Республики Беларусь [Электронный ресурс]. -Режим доступа: Шр://ргауо.Ьу/ёоситеп1;^шё=3871&р0=Ьк9900275.

48. Уголовный кодекс Республики Грузия [Электронный ресурс]. - Режим доступа: ЬИрв://та1впе^оу^е/ги/ёоситеп1;/у1е,№/16426?риЬНса1;юп=247.

49. Пенитенциарный кодекс Эстонской Республики [Электронный ресурс]. - Режим доступа: Ь11рв://у1оипв1а11аЬ.ее/ги/2акопоёа1е1в1уо/рет1епс1агпуу-коёекБ.

50. Уголовный кодекс Республики Узбекистан [Электронный ресурс]. -Режим доступа: Шр://опНпе.2акоп.к2/Воситеп1;/?ёос_1ё=30421110.

51. Уголовный кодекс Чешской Республики [Электронный ресурс]. -Режим доступа: https://www.wipo.int/wipolex/ru/legislation/details/952.

52. Уголовный кодекс Республики Армения [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.parliament.am/legislation.php?ID=1349&sel=show&lang=rus#3.

53. Уголовный кодекс Республики Сербия [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.wipo.int/wipolex/ru/legislation/details/17052

54. Уголовный кодекс Республики Молдова [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://lex.justice.md/ru/331268/.

55. Уголовный кодекс Республики Туркменистан [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.untuk.org/publications/legislation/ug_kod/.

Отмененные нормативные правовые акты

56. Русская правда [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.hist.msu.ru/ER/Etext/RP/prp.htm

57. Новгородская судная грамота 1471 года [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://музейреформ.рф/node/13624

58. Псковская судная грамота 1397 года [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://nnov.hse.ru/ba/law/igpr/psg

59. Судебник 1550 года [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https ://nnov.hse.ru/ba/law/ igpr/sudebnik1550

60. Уложение о воинской службе 1556 года [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.hrono.ru/dokum/1500dok/1556uloz.php

61. Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки 1607 года // Радишевский О.М. Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки: Состоящий в 663 указах, или статьях; в государствование царей и великих князей, Василия Иоанновича Шуйскаго и Михаила Феодоровича, всея Русии самодержцев, в 1607 и 1621 годех выбран из иностранных военных книг Онисимом Михайловым; Напечатан с рукописи найденной в 1775 году, в Мастерской и Оружейной палате в Москве; Издана под смотрением ассесора Рубана. СПб., 1777. Т. 2. 231 с.

62. Артикул воинский 1715 года [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/articul.htm

63. Устав Военно-уголовный 1839г. // Свод Военных постановлений. Часть Пятая. Устав военно-уголовный. СПб., 1839. 267 с.

64. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. // СПС «Консультант Плюс».

65. Постановление ЦИК СССР от 31.10.1924 «Положение о воинских преступлениях» // СПС «Консультант Плюс».

66. Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. // СПС «Консультант Плюс».

67. Постановление ЦИК СССР, СНК СССР от 27.07.1927 «Положение о воинских преступлениях» // СПС «Консультант Плюс».

68. Закон СССР от 25.12.1958 «Об уголовной ответственности за воинские преступления» // СПС «Консультант Плюс».

69. Уголовный Кодекс РСФСР 1960 г. // СПС «Консультант Плюс».

Монографии

70. Алексеев, Н.С. Злодеяния и возмездие. Преступления против человечества. / Н.С. Алексеев. - М.: Юридическая литература, 1986. - 400 с.

71. Андреева, Л.А., Константинов, П.Ю. Влияние жестокости преступного поведения на уголовную ответственность / Л.А. Андреева, П.Ю. Константинов. - СПб.: Юрид.центр Пресс, 2002. - 210 с.

72. Белый, И.Ю. Производство по делам о военных преступлениях в органах международного уголовного правосудия (проблемы становления и перспективы развития) / И.Ю. Белый. - М.: За права военнослужащих, 2011.

- 288 с.

73. Бентам, И. Тактика законодательных собраний / И. Бентам. - СПб.: Л.А. Волихов, 1907. - 202 с.

74. Беспалько, В.Г. Ветхозаветные корни уголовного права в Пятикнижии Моисея / В.Г. Беспалько. - СПб.: «Издательство «юридический Центр», 2015. 533 с.

75. Богуш, Г.И., Есаков, Г.А., Русинова, В.Н. Международные преступления: модель имплементации в российское уголовное законодательство: монография / Г.И. Богуш, Г.А. Есаков, В.Н. Русинов. -М.: Проспект М, 2017. - 176 с.

76. Винокуров, А.Ю. Международно-правовые, теоретические и организационные основы уголовного преследования за совершение военных преступлений в отношении гражданского населения / А.Ю. Винокуров. - М.: Изд-во «Спутник», 2011. - 695 с.

77. Военные преступления в уголовном праве России: учебное пособие // В.П. Бодаевский (и др.); под общ. ред. В.П. Бодаевского, Т.Ю. Новиковой.

- Симферополь: ИТ «АРИАЛ», 2024. - 384 с.

78. Иванчин, А.В. Законодательная техника и ее роль в российском уголовном правотворчестве: монография / А.В. Иванчин. - М.: Юрлитинформ, 2011. - 208 с.

79. Избранные сочинения Иеремии Бентама / Пер. А.Н. Пыпина, А.Н. Неведомского, предисл. Ю.Г. Жуковского. - СПб.: Рус. книж. торговля, 1867. Т. 1. - 678 с.

80. Избранные труды / Трайнин А.Н. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. -898 с.

81. Карташов, В.Н. Законодательная технология субъектов Российской Федерации / В. Н. Карташов, С. В. Бахвалов. - Ярославль: Ярославский гос. ун-т им. П. Г. Демидова, 2010. - 368 с.

82. Кибальник, А.Г., Молибога, О.Ю. Соломоненко, И.Г. Уголовная ответственность за наемничество / А.Г. Кибальник, О.Ю. Молибога, И.Г. Соломоненко. - Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2003. - 80 с.

83. Кибальник, А.Г., Соломоненко, И.Г. Преступления против мира и безопасности человечества; Под науч. ред.: Наумов А.В. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. - 385 с.

84. Кругликов, Л.Л., Васильевский, А.В. Дифференциация ответственности в уголовном праве / Л.Л. Кругликов, А.В. Васильевский. -СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002. - 300 с.

85. Кругликов, Л.Л., Спиридонова, О.Е. Юридические конструкции и символы в уголовном праве / Л.Л. Кругликов, О.Е. Спиридонова. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2005. - 344 с.

86. Коняхин, В.П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права / В.П. Коняхин; предисл. А.В. Наумова. СПб. : Юрид. центр Пресс, 2002. - 348 с.

87. Кочои, С.М. Уголовное право. Общая и Особенная части: краткий курс / С.М. Кочои. - М.: КОНТРАКТ, Волтерс Клувер, 2010. - 416 с.

88. Кулева, Л. О. Категоризация преступлений как средство дифференциации ответственности в Общей и Особенной частях УК РФ / Л.О. Кулева. - Ярославль, 2019. - 240 с.

89. Лесниевски-Костарева, Т.А. Дифференциация уголовной ответственности: Теория и законодательная практика / Т.А. Лесниевски-Костарева. - М., 2000. - 296 с.

90. Мельникова, Ю.Б. Дифференциация ответственности и индивидуализации наказания / Ю.Б. Мельникова. - Красноярск, Изд-во Краснояр. ун-та, 1989. - 120 с.

91. Нашиц, А. Правотворчество. Теория и законодательная техника / А. Нашиц. - М.: Прогресс, 1974. - 256 с.

92. Основные направления борьбы с преступностью / Под ред. И.М. Гальперина, В.И. Курляндского. - М.: Юрид. лит., 1975. - 176 с.

93. Руперт Кросс. Прецедент в английском праве. Перевод с английского Т.В. Апарова. - М.: Издательство «Юридическая литература», 1985. - 240 с.

94. Скуратова, А.Ю. Международные преступления: современные проблемы квалификации: монография / А.Ю. Скуратова. - М.: ИНФРА-М, 2012. - 160 с.

95. Смирнов, М.Г. Вооруженный конфликт немеждународного характера: международно-правовой аспект / М.Г. Смирнов. - М.: Норма, Инфра-М, 2014. - 208 с.

96. Сравнительное уголовное право. Особенная часть: Монография / Додонов В.Н., Капинус О.С., Щерба С.П.; Под общ. и науч. ред.: Щерба С.П. - М.: Юрлитинформ, 2010. - 544 с.

97. Субботина, Е.Н. Механизм имплементации международного уголовного права в зарубежных странах и в России / Е.Н. Субботина. - М.: Юрлитинформ, 2012. - 216 с.

98. Трикоз, Е.Н. Преступления против мира и безопасности человечества: сравнительный и международно-правовой аспекты / Е.Н. Трикоз. - М.: Издательство «Юрлитинформ», 2007. - 512 с.

99. Dongen J. The protection of civilian populations in time of armed conflict. Groningen, 1991. - 320 р.

Статьи, материалы конференций, тезисы докладов

100. Абдурагимов, И.М., Куприн, Г.Н. Нерешенные проблемы пожаровзрывобезопасности энергоресурсов (СУГ и СПГ) как оборотная сторона успехов энергетической стратегии Российской Федерации / И.М. Абдурагимов, Г.Н. Куприн // Пожаровзрывобезопасность. - 2014. - Том 23. № 4. - С. 42-50.

101. Арнаут, В.А. Правовой статус наемника: проблемы законодательного регулирования / В.А. Арнаут // Следователь. - 2010. - № 4. - С. 48-60.

102. Артеменко, Н.Н. Регламентация ответственности за квалифицированные виды мародерства / Н.Н. Артеменко // Военно-юридический журнал. - 2024. - № 1. - С. 35-37.

103. Артеменко, Н.Н. Криминализация мародерства: шаг назад или вперед в будущее / Н.Н. Артеменко // Военно-юридический журнал. - 2023. - № 2.

- С. 37-40.

104. Артемов, В.М. Правопорядок как целеполагающий ресурс развития законодательной техники в современном обществе / В.М. Артемов // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сб. статей: В 2 т. / Под ред. В.М. Баранова. - Н. Новгород. - 2001. - С. 65-70.

105. Барков, А.В. Частные военные компании XXI века как миссия-ориентированные корпорации / А.В. Барков, И.П. Петраш // Военно-юридический журнал. - 2024. - № 2. - С. 2-6.

106. Белошицкий, А.С. Законодательная техника в уголовном праве: современные доктринальные позиции / А.С. Белошицкий // Следователь. -2009. - № 2. - С. 33-37.

107. Белый, И.Ю. Некоторые правовые и процессуальные вопросы в истории развития института уголовной ответственности за военные преступления / И.Ю. Белый // Право в Вооруженных Силах. - 2004. - № 6. -С. 125-132.

108. Беляков, А.В. Дискуссионные аспекты оценки признаков военных преступлений по УК РФ / А.В. Беляков // Следователь. - 2012. - № 4. - С. 66-70.

109. Бодаевский, В.П. Субъект воинских преступлений в уголовном праве России // Уголовно-правовые и криминологические направления противодействия преступности: Сборник материалов Межрегиональной научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава, аспирантов и студентов, Симферополь, 14 апреля 2022 года. -Симферополь: Крымский федеральный университет им. В.И. Вернадского.

- 2022. - С. 320-334.

110. Борисова, Е.К. Цели и виды наказаний по воинским Артикулам Петра I / Е.К. Борисова // Наука, образование и культура. - 2019. - № 4 (38). - С. 47-48.

111. Бражник, С.Д., Смирнов, Р.Ю. К вопросу об основаниях дифференциации ответственности в уголовном праве России / С.Д. Бражник, Р.Ю. Смирнов // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. - 2016. - № 3 (37). - С. 75-79.

112. Бугера, Н.Н. Использование служебного положения как основной или квалифицирующий признак преступления / Н.Н. Бугера // Научный вестник Омской академии МВД России. - 2014. - № 2. - С. 8-11.

113. Винокуров, А.Ю. О необходимости дальнейшего совершенствования военноуголовного законодательства Российской Федерации в условиях проведения специальной военной операции / А.Ю. Винокуров // Вестник военного права. - 2023. - № 1. - С. 12-16.

114. Волосюк, П.В. Вооруженный конфликт на юго-востоке Украины и международное уголовное право / П.В. Волосюк // Вестник Томского государственного университета. - 2014. - № 11. - С. 212-214.

115. Воробьев, Е.Г. Правовой статус частных военных компаний в военном конфликте немеждународного характера: юридические ремарки к намерениям легализации частных военных компаний в Российской Федерации / Е.Г. Воробьев // Военно-юридический журнал. - 2015. - N 7. -С. 15 - 19.

116. Гаджиомаров, Р.А., Ромайкин, И.А. Проблемы соотношения законодательной технологии и техники / Р.А. Гаджиомаров, И.А. Ромайкин // Молодой ученый. - 2014. - № 20 (79). - С. 463-465.

117. Гешелин, М.И. Техника конструирования квалифицированных составов экономических преступлений в уголовном праве Англии и США / М.И. Гешелин // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия гуманитарные науки. - 2013. - № 2. - С. 52-54.

118. Гешелин, М.И. Комплексные нормативные акты и кодексы криминального цикла как источники уголовного права / М.И. Гешелин // Проблемы уголовной политики, экологии и права: сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции (24-25 мая 2010 г.). -СПб: БИЭПП-БИИЯМС. - 2010. - С. 596 - 601.

119. Гончаров, В.В., Берзегова, Н.Н. Современные проблемы, связанные с соблюдением прав человека в военном конфликте на территории Украины / В.В. Гончаров, Н.Н. Берзегова // Юридический вестник Дагестанского государственного университета. - 2020. - № 2. - С. 94-95.

120. Гончарова, Ю.О. Техника регламентации военных преступлений в Уголовном кодексе РСФСР 1960 года / Ю.О. Гончарова // Вестник ЯрГУ. Серия Гуманитарные науки. - 2021. - № 4. - С. 574-581.

121. Гончарова, Ю.О. Новелла уголовного законодательства об ответственности за мародерство (ст. 356.1 УК РФ): технико-юридический анализ конструкции состава преступления / Ю.О. Гончарова // Вестник

Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. - 2023. - Т. 17, № 2(64). - С. 266-271.

122. Гончарова, Ю.О. К вопросу об оценке признаков геноцида в современной уголовно-правовой доктрине / Ю.О. Гончарова // Право, экономика и управление: состояние, проблемы и перспективы : материалы II Всероссийской научно-практической конференции, Чебоксары, 10 ноября 2022 года / БОУ ВО «Чувашский государственный институт культуры и искусств» Министерства культуры, по делам национальностей и архивного дела Чувашской Республики. - Чебоксары: Общество с ограниченной ответственностью «Издательский дом «Среда», 2022. - С. 221-223.

123. Гончарова, Ю.О. Технико-юридические дефекты регламентации уголовной ответственности за применение запрещенных средств и методов ведения войны (статья 356 Уголовного кодекса России) / Ю.О. Гончарова // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2022. - № 3. - С. 99-103.

124. Гончарова, Ю.О. Применение запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 356 УК РФ): юридический анализ отдельных признаков объективной стороны / Ю.О. Гончарова // Новое слово в науке: стратегии развития: Сборник материалов Международной научно-практической конференции, Чебоксары, 04 июня 2021 года. - Чебоксары: Общество с ограниченной ответственностью "Центр научного сотрудничества "Интерактив плюс", 2021. - С. 198-201.

125. Гончарова, Ю.О. Преступления против мира и безопасности человечества (гл. 34 УК РФ): некоторые проблемы дифференциации ответственности / Ю.О. Гончарова // Юридический вестник Самарского университета. - 2021. - Т. 7, № 1. - С. 109-114.

126. Грубова, Е.И., Маршакова, Н.Н. Классификация преступлений против мира и безопасности человечества (глава 34 УК): критический анализ доктринальных воззрений / Е.И. Грубова, Н.Н. Маршакова // Российский следователь. - 2012. - N 6. - С. 14 - 18.

127. Грузинская, Е.И. Место преступлений против мира и безопасности человечества в системе особенной части уголовного законодательства стран Евразийского Экономического Союза / Е.И. Грузинская // Научные меридианы - 2019. Сборник материалов XI Международной научно-практической конференции. Под общей редакцией И.Г. Рзун, Н.О. Старковой. Краснодар. - 2019. - С. 10-13.

128. Грузинская, Е.И., Пономарев, В.В. Место преступлений против мира и безопасности человечества в системе Особенной части уголовного законодательства стран ЕАЭС / Е.И. Грузинская, В.В. Пономарев // Научные меридианы-2018: сборник материалов IX Международной научно-практической конференции. Новороссийск. - 2018. - С. 16-18.

129. Грузинская, Е.И., Тахтенкова, А.О. Хищение имущества, находящегося при трупе: вопросы квалификации / Е.И. Грузинская, А.О. Тахтенкова // Правовая политика и правовая жизнь. - 2015. - № 2. - С. 116120.

130. Дербок, З.Г. Законодательное описание объективной стороны специальных видов хищения и вымогательства: проблема его совершенствования / З.Г. Дербок // Российский следователь. - 2014. - N 13. - С. 23 - 27.

131. Джусоева, Ф.А. Правовое понятие наемничества / Ф.А. Джусоева // Общество и право. - 2007. - № 4. - С. 263-267.

132. Елисеев, Р.А. История становления и развития международного уголовного права / Р.А. Елисеев // Вестник РУДН, серия Юридические науки. - 2009. - № 3. - С. 89-104.

133. Емельянова, Н.М. Арабские наемники в контексте конфликтов на постсоветском пространстве / Н.М. Емельянова // Арабский сборник. М.: Институт востоковедения РАН РФ. - 2000. - Вып. 3. - С. 25-37.

134. Ермолович, Я.Н. Квалификация применения в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации / Я.Н. Ермолович // Военное право. - 2023. - № 4(80). - С. 159173.

135. Жигжитова, Б.Б. Особенности развития института крайней необходимости в уголовном праве России / Б.Б. Жигжитова // Пролог: журнал о праве. - 2021. - № 1 (29). - С. 91-93.

136. Журавлев, Д.С. Рецепция военно-уголовных норм в России / Д.С. Журавлев // Новый ракурс. - 2018. - № 2. - С. 223-231.

137. Иванчин, А.В. Понятие техники построения уголовного законодательства / А.В. Иванчин // Дифференциация ответственности и вопросы юридической техники в уголовном праве и процессе: сб. науч. ст. / под ред. Л. Л. Кругликова. Ярославль: ЯрГУ. - 2001. - С. 63-71.

138. Иванчин, А.В. Абстрактный и казуистический приемы в уголовном правотворчестве / А.В. Иванчин // Юридическая техника. Ежегодник. Первые Бабаевские чтения: «Правовые презумпции, теория, практика, техника». - 2010. - № 4. - С. 195-199.

139. Ильберт, К. Техника английского законодательства / К. Ильберт // Журнал Министерства юстиции. - 1906. - N 9. - С. 103-105.

140. Ильин, И.К. О форме и стиле правовых актов / И.К. Ильин // Советское государство и право. - 1960. - № 12. - С. 65-73.

141. Казаков, В.Г., Кирюшин, А.Н. Теоретико-методологическое обоснование типологизации и систематизации форм действий войск (сил) в современной вооруженной борьбе / В.Г. Казаков, А.Н. Кирюшин // Военная мысль. - 2018. - № 8. - С. 65-72.

142. Каплин, М.Н. Самоубийство потерпевшего и дифференциация уголовной ответственности / М.Н. Каплин // Актуальные проблемы уголовного права на современном этапе: вопросы дифференциации ответственности и законодательной техники. - 2020. - Выпуск 9. - С. 108117.

143. Карпачева, О.В. История движения «Талибан» в системе международных отношений / О.В. Карпачева // Вестник РУДН. Серия: Международные отношения. - 2003. - № 1. - С. 93-101.

144. Кибак, И.А. Законодательная техника в законотворческой деятельности / И.А. Кибак // Вестник Московского университета МВД России. - 2013. - № 1. - С. 214-222.

145. Кибальник, А.Г. Понимание военных преступлений в решениях современных международных трибуналов / А.Г. Кибальник // Российский ежегодник уголовного права. - 2013. - № 7. - С. 439-453.

146. Кибальник, А.Г., Иванов, А.Ю. Уголовная ответственность за реабилитацию нацизма (ч. 1, 2 ст. 354.1 УК РФ) / А.Г. Кибальник, А.Ю. Иванов // Уголовное право. - 2015. - № 4. - С. 27-31.

147. Климов, А.С., Хорьяков, С.Н. Особенности ответственности наемника за участие в вооруженном конфликте или военных действиях по международному и национальному уголовному законодательству / А.С. Климов, С.Н. Хорьяков // Международное уголовное право и международная юстиция. - 2019. - № 4. - С. 21 - 23.

148. Коняхин, В.П. Взаимосвязь международного и внутригосударственного уголовного права: законодательный и правоприменительный аспекты / В.П. Коняхин // Известия вузов. Правоведение. - 2010. - № 6. - С. 82-87.

149. Коняхин, В.П. Источники уголовно-правовых норм Общей части / В.П. Коняхин // Правоведение. - 1988. - № 1. - С. 41-47.

150. Котляров, И.И., Симонова, А.Е. Международно-правовая система мер по нераспространению оружия массового уничтожения / И.И. Котляров, А.Е. Симонова // Вестник экономической безопасности. - 2020. - № 4. - С. 102-106.

151. Котяш, Р.Н. Проблемы квалификации военных преступлений по УК РФ / Р.Н. Котяш // Военно-юридический журнал. - 2006. - № 6. - С. 25-28.