Диахроническая типология инфинитивных конструкций: На материале персид., тадж. и англ. яз. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.20, кандидат филологических наук Рахматова, Рано Тахирджановна

• Рахматова, Рано Тахирджановна
• кандидат филологических наук
• 1997

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Рахматова, Рано Тахирджановна

0. Введение

0.1. Обоснование.

0.2. Некоторые проблемы инфинитива и наклонения.

Глава 1. Модальность долженствования ж необходимости

1.0. Вводные замечания.

1.1. Архаический новоперсидский.

1.2. Классический новоперсидский.

1.3. Современный персидский.5$

1.4. Современный таджикский.

1.5. Английские эквиваленты.

1.6. Типологические выводы.

Глава 2. Модальность желания

2.0. Вводные замечания.12 б

2.1. Архаический новоперсидский.

2.2. Классический новоперсидский.

2.3. Современный персидский.

2.4. Современный таджикский.

2.5. Английские эквиваленты.21 б

2.6. Типологические выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Диахроническая типология инфинитивных конструкций: На материале персид., тадж. и англ. яз.»

Проблема инфинитива занимает, как известно, важное место в индоевропеистике и в общем языкознании, В частности, она весьма актуальна для иранского языкознания, и рассмотрение ее на материалах близкородственных персидского и таджикского языков, которые считаются некоторыми исследователями даже диалектами одного языка, представляет несомненный интерес в том плане, что именно функционирование инфинитива в этих двух языках существенно различается: таджикский язык тяготеет к инфинитивам там, где для персидского скорее характерно употребление косвенного наклонения. Это явление - указанное типологическое различие персидского и таджикского языков - никогда не было предметом специального исследования, хотя и можно предположить, что именно здесь можно получить результаты, интересные как для иранистики, так и для общего языкознания. Представляется также полезным изучать данную проблематику на фоне английского языка, грамматические закономерности инфинитива в котором хорошо исследованы, и, кроме того, он типологически и генетически связан с рассматриваемыми иранскими языками.

С самого начала следует отметить, что сложность использованного материала обусловила некоторую композиционную сложность и неоднородность предлагаемой работы. Она состоит из двух линий исследования, синхронной и диахронической. Первая - это синхронно-типологическое сопоставление иранских и английских материалов, причем в этом направлении центральное место занимают сопоставления англо-таджикские, построенные на исследовании параллельных текстов современной литературы (таджикские переводы произведений английских писателей). Эта часть работы выполнена методом контрастивной лингвистики

Ярцева 1961; Гаг 1969; Джеймс 1969/ и имеет пряной выход в практическое преподавание английского языка таджикоязычным студентам. Однако, диссертация не ограничивается синхронным сопоставлением этих двух языков для установления общих и индивидуальных черт в способах передачи значений модальности желания и долженствования, Вторая задача исследования - проследить процесс формирования и изменения способов передачи модальных значений в ходе становления литературного языка, и здесь в диссертации используются методики диахронической типологии, предметом изучения которой являются процессы типичные, наблюдаемые не только в группах родственных языков, но и в языках, не связанных друг с другом /Гухман 1961/. Одно из возможных направлений историко-типлогических исследований - изучение общих процессов, характеризующих развитие группы родственных языков. Такая методика использована, в частности, при создании капитальных трудов по германским и иранским языкам /Опыт 1-2; ИТМГЯ/,

Из всего спектра возможных употреблений инфинитива выбраны для детального рассмотрения только инфинитивные конструкции со значением долженствования и желания. Выбор в качестве объекта исследования этих двух нодальных значений, основным средством выражения которых в различных языках являются инфинитивные конструкции, опирался на предварительную обработку и оценку материала, а также на существующую лингвистическую литературу по данному вопросу /Бертельс 1926; Залеман, Жуковский 1690; Есперсен 1956; Рубинчик I960; Поливанов 1991; Расторгуева Керимова 1964; Смола 1971а, 19716; Coates I960; Tregidgo 1962; Coates, Leech 1979/.

В работе избрано направление исследования материала "от содержания к форме", при котором анализируются все возможные способы выражения модальных значений долженствования и желания в их взаимосвязи. Именно такой подход к анализу материалов различных языков позволяет выявить общее и различное в способах выражения тех или иных универсальных категорий, а сами исследования такого рода ногут быть отнесены по своему характеру как к контрастивным, так и к типологическим. Функционально-семантический подход к описанию языка имеет большое значение для контрастивных исследований, особенно при сравнении неблизкородственных языков, когда необходимо учитывать различные способы и приемы передачи сходных грамматических значений. Для того, чтобы быть адекватным, контрастивное исследование обычно строится на предположении о том, что в сравниваемых языках имеется некоторое базовое сходство при наличии дифференцирующих данные языки различий /Ярцева 1961, с.29/. Таким общим для рассматриваемых языков является выражение различных модальных значений с помощью инфинитивных конструкций (наряду с другими способами).

Исследователи иранских языков зачастую сталкиваются с проблемой разграничения и классификации близкородственных языков и диалектов и соответственно - отнесения тех или иных языковых явлений к тому или иному временному срезу или диалекту. Так, современные персидский и таджикский языки очень близки друг к другу и имеют общего предшественника - классический персидский язык. Кроме того, их разговорные формы, распространенные на территории Ирана, Афганистана и Средней Азии, в настоящее время представляют собой непрерывный континуум тесно связанных друг с другом диалектов, незначительно отличающихся один от другого /Оранский 1979, с,120/. При анализе современного состояния литературных языков с такой сложной историко-диалектной основой остаются актуальными рекомендации ЛЗДЦербы "не смешивать различные хронологические стадии в описании языка и не приписывать явлений более ранних стадий позднейшим, где эти явления или вовсе отсутствуют, или существуют в виде пережитков" /Щерба 1974, с.49/. Избранная в работе методика параллельного анализа персидско-таджикских диахронических и диатопических срезов направлена на решение этой задачи.

Как известно, хотя германские и иранские языки и являются генетическими родственными, но родство это достаточно отдаленное. Кроме того, эти две группы языков уже длительное время развиваются независимо друг от друга в соответствии со своими внутренними законами и внешними условиями. Тем больший интерес представляет тот факт, что процессы внутренней перестройки языков той и другой группы имеют много общих черт, и конечные результаты этих процессов в некоторых случаях оказываются достаточно близкими и сопоставимыми. В обоих случаях наблюдается переход от древнего синтетического морфологического типа к новому аналитическому, при этом и в той, и в другой группе по степени аналитичности лидируют именно английский и персидско-таджикский языки /Ермолаева 1967; Опыт 1-2/.

Широко известно высказывание А.Мейе о том, что ". нет ничего более далекого от индоевропейского типа, чем современный английский и датский язык" /Мейе 1952, с.ЗО/. Для английского языка характерны такие явления, как развитие аналитических форм в системе глагола, почти полный распад падежной системы и формирование аналитических (синтаксических) предложных конструкций имени. Именно последняя черта отличает английский язык от большинства других германских языков.

В работе Дж Гринберга, посвященной квантитативному подходу к морфологической классификации языков, сравнивается восемь языков различного типа, в том числе английский и персидский, на основании 10 формально-структурных признаков (синтеза, агглютинации, словосложения, деривации, преобладающего словоизменения, префиксации, суффиксации, изолюшш, словоизменения в чистом виде и согласования). Интересно отметить, что именно английский и персидский языки из всех проанализированных подобным образом языков демонстрируют наибольшую близость между собой почти по всем рассмотренным индексам. Хотя число включенных в анализ языков и использованный языковой материал очень ограничены, результаты для рассматриваемых нами языков весьма показательны и не случайны /Гринберг 1963, с. 60-69; ср. КТЯАиА, 1962/.

Таким образом, в качестве объекта исследования берутся модальные категории языков, с одной стороны, находящихся в отдаленном генетическом родстве, а с другой стороны, типологически максимально близких.

Применение сопоставительной (в другой терминологии - контрастивной, или сравнительно-сопоставительной) методики при изучении различных способов передачи одного и того же содержания в разных языках имеет большое значение не только для практических целей преподавания и освоения родного языка, но и позволяет ставить перед исследователем и разрешать целый ряд теоретических проблем общего языкознания, связанных с соотношением языка и мышления. При этом самостоятельную ценность имеют сопоставления любых языков, как близкородственных, так и неродственных. К числу теоретических задач, стоящих перед сопоставительными исследованиями, относится выявление характерных для данных языков закономерностей и тенденций развития, установление по мере возможности причины основных сходств и различий, определение языковых универсалий. Для большей надежности выводов следует учитывать результаты типологических, сравнительно-исторических и ареальных исследований по данным языкам.

История персидского и таджикского языков прослеживается по письменным памятникам, начиная с VII в. до н.э. и традиционно подразделяется на древний, средний и новый периоды. Предлагаемая работа строится на анализе материалов новоперсидского периода, который в свою очередь принято разделять на два подпериода, являющихся общими для истории как современного персидского, так и таджикского языков (см. схему).

I, архаический персидский язык (IX - XII вв.),

II. (собственно) классический персидский язык (XIII - XIX вв.)

Схема 1 3 о ф

О. о ф s и о ф v к я о о. а (б к я

Диатонические разновидности Важнейшими из наших источников были следующие.

I. Архаический новоперсидский язык:

1. Фарданги забони то'-рой (аср^ои X - XX) I- II Сов. энциклопедия, М„ 1969,

952 с.

2. Lazard G, la langue des plus anciens monuments de la prose persane, Librairie C, Klincksieck, Paris, 1963, p.537.

3. Tarjuma-yi tafsir-i Tabarl. Mujallad-i sawwum az haft mufallad ba tasheh va ehtimam-i Hablb Nemati mtisarat-i danisgah-i Tehran, sumara-yi 717. Tehran, 1340 samsi. §21 s.

4. Сабами Рудакй. *Ирфон" Душанбе, 1964,672 с.

II. Классический новоперсидский язык.

1. Фарданги забони тоники (асрдои X - XX) I- II Сов. энциклопедия, М„ 1969,

952 с.

2. Тне Gulistan of Shaik Saday. A complete analysis of Entire Persian. English text by Major RP Anderson. Thacker Spink And CO. Calcutta, 1861, p.594.

3. Tafsir-i Quran majid musamma ba Mavahib-i ali-ya, ma'rQif ba Tafslr-i Husaini. Haidarl. Bambay, 1279-1862, 422 s.

4.5£офизи Шерозй, Куллиёт, "Ирфон" Душанбе, 1963, 672 с.

III. Современный персидский язык:

1. Phillott D.C. Higher Persian Grammar. The University Press, Calcutta, 1919, p.937.

2. Lazard G. Grammaire du persan contemporain. Klincksieck, Paris, 1957, pp. 219-220.

3. Рубинчик Ф,А, Современный персидский язык. М., I960,140 с.

4. Статьи из журнала Kayhan Farhangl. № 4, 1993, с. 5-20,

IV. Современный таджикский язык:

1. Рустамов Ш. Забони адабии ^озираи то^ик, фгсми 1, Лексикология. Фонетика. Морфология. Китоби дарсй барои факультет^ои филологияи мактаб^ои олй, 'Маориф* Душанбе, 1962, 464 с.

2. Гаффоров Р. Рустамов Ш. Грамматикаи забони адабии то^к. фгсми 11. Ибора васинтаксиси у/мла^ои содда, 'Дониш" Душанбе, 1966,372 с.

3. Абрахаме П. Аз ра^и раъди FyppoH. Д., 1962, 405 с.

4. Войнич ЭЛ. FypMarac. Тар^умаи С.Улугзода. "Маориф" Душанбе, 1962.

5. Стивенсон РА. ^азираи ^аво^ирют. Тар^/маи, И Абрамов. Сталинобад, 1952,

260 с.

6. Выполненный мною перевод суры 12 "Йусуф" из тафсира Табари на современный таджикский язык. у Английский язык:

1. Abrahams P. The Path of Thunder. Foreign languages publishing house. Moscow, 1959,296 p.

2. Stevenson R.L. Treasure Island. Foreign languages publishing house. Moscow, 1956,276 p.

3. Voynich E.L, The Gadfly. Foreign languages publishing house. Moscow, 1954,

332 p.

4, Израилевич Е.Е., Качалова КЯ. Практическая грамматика английского языка, М„ 1952, 556 с.; М„ 1996, 720 с.

5, Quirk R„ Greenbaum G„ Leech Svartvik J, A Grammar of Contemporary English, London: Longman Group Ltd., 1974, 1120 p.

6. Khvraja shamsu-d-DIn Muhammad-i-Hafiz-i Shlrazi. The Divan. Translated by Wilberforce Clarke. Vol. I-II. Calcutta, 1591, 1011 p.

7. Radford A. Transformational Grammar. Cambridge University Press. 1956, 625

P.

VI. Английские версии Корана

1. The Koran translated by E,HPalmer, Clarendon press, Oxford, 1900, 756 p.

2. The Quran interpreted by A.J,Arberry. Centre of Islamic Studies, Qum, 1962, (16) +664 p,

3. The Holy Qur-an. English translation of the meanings and Commentary Revised and Edited by The Presidency of Islamic Researches, IFTA, Call and Guidance. Compiled by Ustadh Abdullah Tusuf Ali. King Fahd Holy Qur-an Printing Complex, Al-Madinah, 141 OH, PX+zl+2 062+j

Таким образом, цель предпринимаемого исследования состоит в определении тех условий, при которых в одних языках развиваются инфинитивы и инфинитивные конструкции, в других же для передачи той же семантики формируются особые придаточные предложения с финитными глагольными формами. Определенная таким путем цель исследования обуславливает постановку следующих конкретных задач.

Во-первых, необходимо собрать и систематизировать сопоставимый материал для всех вовлеченных в исследование языков и диахронических и диатонических срезов, Сопоставимость материала, как было отмечено, гарантируется выбором двух семантических полей: поля модальности долженствования и поля модальности хелания.

Во-вторых, собранный и систематизированный материал необходимо подвергнуть элементарной статистической стратификации, с тем чтобы получить реальные данные о диахроническом и диатоническом распределении инфинитивов и 'конкурирующих* с ними финитных глагольных форм и тем самым откорректировать бытующие в науке более или менее импрессионистические представления о данной проблеме.

В-третьих, на основе проведенного таким способом анализа и на основе привлечения как более широкой типологической перспективы, так и широкого спектра теоретических разысканий по данной проблеме выявить условия альтернативы исторического выбора инфинитивов и инфинитивных конструкций или придаточных предложений с финитными глагольными формами.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые проблема "конкуренции" инфинитивов/финитных глагольных форм исследуется на значительном языковом материале последовательных исторических языковых срезов с привлечением типологически релевантных данных; новым является и систематическая количественная оценка вовлеченного в исследование материала, которая позволит, как можно надеяться, достичь достаточно высокой объективности выводов.

Теоретическое значение диссертации состоит в решение одного из важнейших вопросов диахронической лингвистики - вопроса о выборе способа "embedding"-а, связанного не только с внутренними системными тенденциями в языковом развитии, но и с факторами ареальными, культурными, историческими. Разумеется, в диссертации не ставится задача решения или глобального освещения всех этих вопросов, но достигнуто достаточно существенное движение в направлении освещения указанной проблемы. В то же время, в рамках конкретного материала персидского и таджикского языков, сопоставляемых с английским языком, проблема диахронического выбора практически решена.

Теоретическая значимость работы прежде всего состоит в том, что на основе решения одного более или менее частного вопроса теории языковой диахронии открывается возможность конструктивного решения большого круга подобных вопросов. Наряду с этим, как представляется, диссертация имеет и прикладное значение: значительный объем сопоставляемого персидско-таджикского и английского материала практически готов для использования в преподавании английского языка носителям таджикского и персидского языков и в переводческом деле, систематизированный для сопоставления диахронический материал может быть успешно использован для преподавания истории персидского и таджикского языков и их исторической грамматики; теоретические разделы исследования могут быть использованы для подготовки соответствующих спецкурсов; материал таблиц и схем - для изготовления столь необходимых наглядных пособий,

0.2 Некоторые проблемы инфинитива и наклонения

Языковая модальность - чрезвычайно многогранное лингвистическое понятие. Ее традиционно называют категорией, но на самом деле это явление более сложное, это комплекс систем грамматических значений, которые реализуются на различных языковых уровнях. По проблемам модальности, как общетеоретическим, так и частным, существует обширная литература. Так, обзоры состояния изученности этой проблемы на настоящее время приводятся в ряде недавних публикаций /ТФГ; Корди I960, 1966; Петров 1962;Ляпон 1971/.

Как известно, наиболее общепринятой является трактовка модальности как понятийной категории (в других интерпретациях - функционально-семантической категории, комплекса актуализационных категорий, макрокатегории), со значением отношения говорящего к содержанию высказывания и отношения высказывания к действительности /Ахманова 1966, с.237; ЛЭС с.ЗОЗ/. Эта категория, как определял акад. ЮШещанинов, *не описывается при помощи языка, а выделяется в нем самом, в его лексике и грамматическом строе* /Мещанинов 1945, с. 196/.

Модальность принято подразделять на объективную и субъективную. Под объективной модальностью понимают выражение отношения сообщаемого к действительности в плане реальности/ирреальности, это обязательный признак каждого предложения. Субъективная модальность - это отношение говорящего к сообщаемому, она для высказывания факультативна.

Важное место в теории модальности занимает учение академика В .В.Виноградова, который трактует это явление предельно широко и включает в него все, что связано с отношением говорящего к действительности. 'Каждое предложение включает в себя, как существенный конструктивный признак, модальное значение, т.е. содержит в себе указание на отношение к действительности," /Виноградов 1975, с.55/.

Заметную роль в разработке проблемы теории модальности в западноевропейской лингвистике сыграли труды ШЗалли, который в любом высказывании выделяет выражение реального содержания (диктум) и опенки фактов говорящим (модус) /Балла 1955/.

В различных исследованиях по рассматриваемой проблематике обычно выделяются следующие типы модальных значений:

1. Оценка говорящим реальности/нереальности высказывания;

2. Возможность, необходимость, желательность ситуации, выраженной в высказывании;

3. Оценка достоверности сообщения;

4. Коммуникативная функция, Самый широкий раздел, Сюда включаются все типы предложений (повествовательные, вопросительные, оптативные, побудительные);

5. Утвердительность/отрицательность высказывания;

6. Эмоциональная и качественная оценка сообщаемого в высказывании. /ТФГ, с.67-66; Корди 1966/

Кроме того, в ряде работ можно встретить выделение и некоторых других модальных значений, не вошедших в приведенный перечень.

Существует и более узкое понимание модальности. Оно представлено, к примеру, в трудах В.ЗЛанфилова, который исключает из проблематики модальности целевую установку речи (пункт 4) /Панфилов 1971, 1977/.

Широкой известностью пользуются взгляды ДжЛайонза на природу модальности, под которой он понимает грамматически выраженное 'отношение* говорящего к содержанию высказывания, а три его "шкалы" модальности представляют: (1) "желание" и "намерение"; (2) "необходимость" и "обязательность"; (3) "уверенность* и "возможность" /Лайонз 1976/.

Существующая в настоящее время весьма обширная лингвистическая литература по данному вопросу различным образом трактует отнесение тех или иных языковых фактов к проблематике модальности как в общетеоретическом плане, так и при описании грамматического строя конкретных языков, причем в последнем случае на решение этого вопроса оказывают влияние особенности данного языка и прешествующая лингвистическая традиция, с чем обычно сталкивается исследователь-востоковед.

Все типы модальности различаются по широте и обязательности их реализации в предложении. Они могут перекрещиваться, наслаиваться друг на друга.

Существуют различные варианты описания отношений между системами модальностей. Так, В.Б.Касевич для выявления иерархии модальных отношений выделяет "внутреннюю", "внешнюю" и коммуникативную модальные рамки, первая из которых соответствует тому, что в традиционном описании принято называть объективной модальностью, а вторая, соответственно - субъективной модальностью /Касевич 1966, с.67-72/.

Л.СЛрмолаева предлагает для германских языков следующую классификацию типов модальности: а) внутренняя - отношение субъекта действия к совершаемому действию (в основном выражается модальными глаголами). б) внешняя субъективная - выражение степени уверенности говорящего в сообщаемых фактах (основное средство выражения, в частности, для английского языка - модальные слова типа perhaps, surely и т.п.). в) внешняя объективная - выражение отношения сообщаемых фактов к действительности (в английском языке выражается наклонением) /Ермолаева 1967, с.66-69/.

В различных языках основным средством выражения модальности являются глагольные наклонения, Кроме того, к способам выражения модальных значений может относиться употребление модальных слов, частиц, вводных членов предложения, аффиксов субъективной оценки, междометий, интонации и других способов.

Проведенное нами исследование ограничивается двумя значениями, относящимися к оценке говорящим характера действия как желательного и обязательного (пункт 2 приведенного выше списка), Как правило, в различных языках при выражении этих значений наблюдается конкуренция морфологических средств (наклонения) и лексико-синтаксических, к которым в рассматриваемых нами языках относятся прежде всего сочетания модальных глаголов с инфинитивами и другими неличноглагольными формами.

Убедительным представляется предлагаемое Е£ЛСорди понимание модальности как обобщающего термина для нескольких семантических категорий /Корди, 1966, 17/. Семантическая категория - это, по определению АДВондарко, -"категория, опирающаяся на разноуровневые средства языкового выражения: грамматические, лексические и контекстуальные" /Бондарко 1963, с.32/, Для большинства языков характерно существование не одного, а нескольких разноуровневых средств для выражение различных грамматических категорий. Так, в случае с модальными категориями в совершенно различных языках обычно конкурируют лексические и грамматические средства выражения модальных значений.

Понятие фукнционально-семантического поля разрабатывается в исследованиях А.Б .Бондарко /Бондарко 1971, с.3-75/ и ряда других ученых /Гулыга, Шендельс 1969; Щур 1974/.

Так, в работе "Грамматико-лексическое поле в современной немецком языке" /Гулыга, Шендельс 1969/ грамматико-лексическое поле трактуется как категория, объединяющая лексику и грамматику при выражении того или иного категориального понятия, при этом грамматические и лексические единицы включаются в единую систему. Выделяется несколько полей: множественности, времени, модальности, компаративности, указательности, одушевленности, неодушевленности.

Во многом совпадает с понятием лексико-грамматического поля понятие функционально-семантической категории, в котором за исходный пункт принимается морфологическая категория, а единицы других уровней рассматриваются как средства, взаимодействующие с морфологическими единицами на основе частичной семантической общности /'Бондарко 1971, с.б-10/.

Как известно, в функционально-семантическом поле выделяется центр (грамматическая категория или лексические средства, точно передающие семантику поля, являющиеся его доминантой) и периферия (лексические средства, обладающие не только семантическими признаками данного поля, но и несистемными, не относящимися к данному полю признаками).

Поскольку в понятие модальности включается широкий спектр языковых средств, выражающих оценку говорящим характера высказывания с точки зрения его отношения к действительности, то, если описывать это лингвистическое явление в терминах теории поля, можно выделить целый ряд функционально-семантических полей модальности, которые находятся в сложных взаимоотношениях, частично пересекаясь и налагаясь друг на друга, при этом компоненты одного поля, прежде всего периферийные, могут принадлежать и к другим полям. При этом само явление модальности определяется как комплекс функционально-семантических полей.

Выделяются такие модальные поля, как возможность и необходимость (связанные между собой семантикой потенциальности), достоверность, оптативность, императивность /ТФГ 1990/, причем этот список может быть продолжен. Кроме того, возможна дальнейшая детализация описания путем выделения конституирующих эти поля микрополей, например в поле достоверности - микрополей вероятности и истинности.

Для каждого функционально-семантического поля характерна максимальная концентрация основных семантических функций в его центре /Бондарко 1976, с.204-223; Гулыга, Шендельс 1969, с.5-13; Шур 1974, с.64-79, 146-199; Адмони 1964, с,47-51/, Языковые средства, конституирующие центр поля, как правило, специализированы на выражении данной семантической функции, она является для них основной, первичной. Если же рассматриваемая семантическая функция является для языковой формы вторичной, то данная форма относится не к центру, а к периферии поля. Еще одним признаком принадлежности того или иного языкового явления к центру функционально-семантического поля принято считать высокую степень регулярности употребления этого явления или формы для выражения значений, характерных для данного поля, по сравнению с другими элементами относящимися к периферии поля. Таким образом, статистический анализ текстов является одним из важнейших иструментов при установлении структуры поля. Большая или меньшая частотность употреблении тех или иных средств выражения данной функции зависит от степени концентраций в них основных семантических признаков данного поля. При решении вопроса об отнесении той или иной языковой формы к центру рассматриваемого поля модальности или к его периферии целесообразно руководствоваться следующими принципами:

1) степень концентрации базисных признаков;

2) специализированность данной формы для выражения рассматриваемых значений; 3) степень концентрации семантических оппозиций;

4) регулярность формы; ЯФГ 1990,с,39-4б/.

Периферия поля - понятие весьма сложное и неоднородное. В нем принято различать ближнюю периферию, т. е. явления, непосредственно примыкающие к ядру, и дальнюю периферию, к которой относятся в основном различные контекстуальные средства передачи модальных значений, использование лексических конкретизаторов модальных значений.

Способы выражения модальных значений в таджикском и персидском языке на каждом из рассматриваемых этапов также могут быть представлены в виде полевой структуры. Насколько нам известно, до сих пор не проводилось специальных исследований полей модальности в персидском и таджикском языках по такой методике. Что касается английского языка, то степень изученности данной проблемы на его материалах несоизмеримо выше, Существует целый ряд работ, посвященных проблемам модальности в английском языке, так или иначе эти вопросы затрагивают во всех теоретических и практических грамматиках. Есть исследования, трактующие английскую модальность в терминах теории функционально-семантических полей /Беляева 1976; 19S5; 1991/.

Функционально-семантическая методика анализа языкового материала имеет большо значение для сопоставительных исследовании, однако при этом исследователь не должен отрываться от реалий конкретных языков. Так, нельзя не согласиться с В Я .Ярцевой в том, что чрезмерное углубление в теорию универсалий может привести к утрате понимания специфики строя сравниваемых языков /Ярцева 1961, с.92/.

Инфинитив как особая нефинитная форма представлен в грамматических системах флективных и агглютинативных языков. В ряду способов выражения модальных значений важное место занимают инфинитивные конструкции, характерные для огромного числа языков различной генетической принадлежности. Специфика инфинитива - в его особом характере, специфичных синтаксических функциях, характерной истории и т.д. Существует, по-видимому, объективная закономерность, заставляющая языки вырабатывать в своих грамматических системах инфинитив. Эта закономерность и служит причиной появления у инфинитива всех особых свойств.

Инфинитив неоднократно привлекал внимание как лингвистов, занимающихся синхроническими изысканиями, так и тех ученых, которые обращаются к историческому языкознанию.

В соответствии с одним из определений, предложенных Габинским, 'инфинитивом является всякая несинтаксическая глагольная форма, способная к независимому употреблению" /Габинский 1966, с. 29/. При этом под несинтаксичностью понимается отсутствие грамматических категорий, категориальные формы которых зависят от связи слов в предложении, чаще всего это категории рода, числа и лица.

Важная теоретическая проблема - разграничение инфинитива и существительного (имя действия). Критерии их разграничения разрабатываются в трудах Габинского /Габинский 1967, с. 7-32; 1977, с. 294-311/.

В ряде языков в соответствии со сложившейся грамматической традицией инфинитив и глагольное имя не разграничиваются и к ним применяют общее название "инфинитив". В частности, с такой проблемой может столкнуться исследователь и при обращении к иранскому материалу. В персидском и таджикском языках форма, традиционно называемая инфинитивом, обладает двойственной глагольно-именной природой, что проявляется в том, что, наряду с глагольными, она обладает и именными чертами. Именные свойства инфинитива - это способность принимать изафет, сочетаться с предлогами и послелогом -га, с показателем множественного числа -ha и неопределенным артиклем, входить в состав некоторых сложных глаголов в качестве именной части, Глагольные свойства - способность определяться обстоятельственными словами, способность к управлению субстантивными членами предложения с помощью предлогов и послелога -га. наличие активного и пассивного значений, возможность образовывать каузативную форму /Рубинчик I960; Еосканян 1955/.

При определении границ глагольных значений инфинитива следует учитывать синтаксическую парадигматику, которая заметно варьируется в разных языках, Связи между глагольными и именными признаками в инфинитиве могут быть очень сложными; как замечает В .Нуриева, "эти явления отнюдь не исчерпываются простой констатацией связи в инфинитиве именных и глагольных черт, встречаются случаи, когда максимальная выраженность именных черт на одном участке синтаксических связей сочетается на другом участке с богатством семантических оттенков тех синтаксических значений, которые обычно присущи глагольным комплексам" /Ярцева 1976/, что требует известной глубины анализа этих явлений.

Среди глагольных форм индоевропейских языков инфинитив занимает особое место. Хотя он и обладает рядом морфолого-словообразовательных и синтаксических признаков, которые сближают его с личными формами глагола, но вместе с тем он выделяется отсутствием соотнесенности с категорией лица субъекта действия, а также содержанием представленных в нем грамматических категорий. Типологическое сравнение функций инфинитива как в близкородственных, так и в отдаленнородственных и неродственных языках может являться объектом сопоставительных исследований /Богданов 1960/.

Инфинитив принято считать назывной и наиболее простой в семантическом и морфологическом отношении формой глагола в большинстве языков, в том числе и в русском /Виноградов 1936, с.466; Русская грамматика I960, т,1, с.674/. Так, у русского инфинитива меньше грамматических категорий, чем у любых других глагольных форм: ему присущи лить категории вида и залога и нет "предикативных* категорий времени, наклонения, лица и числа, имеющихся у спрягаемых форм. В русском языке инфинитив является периферийным компонентом функционально-семантической категории модальности.

Б сравнительных грамматиках индоевропейских языкоб инфинитив определяется как старое отглагольное имя, втянутое в орбиту глагола; инфинитив рассматривается со стороны его морфологического строения и синтаксических функций /Мейе 1936; Ярцева 1976/. Считается, что ведический и древнеперсидский языки наиболее точно отражают состоянии инфинитива в индоевропейском /Барроу 1976, с. 3^9/. Формы, которые там трактуются как инфинитивы, являются различными падежами отглагольных имен действия: винительным, дательным, отложительным; кроме того, имеются и особые формы, образуемые с помощью специальных инфинитивных суффиксов /Елизаренкова 1962, с. 356-364/. В дальнейшем, в классическом санскрите, большинство из этих форм еышли из употребления, их всех заменил инфинитив на -turn, который по происхождению являлся формой винительного падежа от основ на -tu-. Аналогичные процессы происходили в иранских языках /Эдельман 1990, с. 37-145/. В целом для древнеиндийского и древнеиранского языкоб характерна достаточно широкая употребительность различных инфинитивных конструкций, в том числе и с модальной семантикой.

Генетически древнеанглийский инфинитив - это отглагольное имя либо несклоняемое, либо в форме старого дательного падежа с предлогом to, причем эти две формы различались и по функциям. Позднее обе они совпали в одной форме и приобрели новые глагольные черты /Иванова, Чахоян 1976; Бруннер 1955-56; Ильиш 1956; Ярцева I960/.

Инфинитивы древних индоевропейских языков не всегда сходны по своим функциям и по своему удельному весу среди других грамматических форм того или иного языка; это позволяет говорить о периферийном положении инфинитива в системе языка и о его роли как своего рода эквивалента придаточного предложения /Kurylowicz 1964/.

Все многообразие теорий, так или иначе трактующих различное положение инфинитива в разных индоевропейских языках, сводимо к двум большим грушам: объяснение особенностей инфинитива в том или ином языке как результата утраты ранее имевшихся форм и функций, а, напротив, понимание этих особенностей как пережитков именной природы инфинитива, не достигнувшего достаточной степени глагольности /Ярцева 1976/.

Очевидным является тот факт, что в любом языке, имеющем инфинитивы, можно выделить две группы случаев их употребления: достаточно общие для большинства языков и своеобразные, характерные только для данного конкретного языка или же имеющие очень мало параллелей в других языках. Как правило, если сравнивать два языка, то очень часто значения, передаваемые в одном из них инфинитивными оборотами, в другом выражаются какими-либо иными способами.

ЫАГабинский предлагает различать две группы случаев использования инфинитива: высокочастотные и максимально своеобразные /Габинскии 1967, с. 3940/. Первая из них, которая может быть отнесена к числу языковых универсалий, включает в себя сочетания с модальными, фразовыми глаголами, глаголами движения, употребление инфинитива в императивном значении и ряд других его функции. Документально зафиксированное вытеснение инфинитива какими либо другими формами, особенно в высокочастотных функциях, представляет собой особый интерес и требует специального объяснения. Именно такой процесс наблюдается на Балканах, где инфинитив в ряде языков полностью, а в других существенно сократил сферу своего употребления, будучи заменен конъюнктивом, Представляется возможным проследить некоторые параллели этому явлению в иранских языках.

Именно с этих точек зрения целесообразно и необходимо рассматривать соотношения инфинитива и эквивалентного ему придаточного предложения -соотношения, не только различные для разных языков, но и непостоянные для каждого отдельного языка, если принимать во внимание характерные для него диахроническое и диатоническое измерения. При этом наиболее существенно учесть основной структурный компонент эквивалентных инфинитиву придаточных предложений; им несомненно является осевой центр придаточного предложения -личная глагольная форма, управляющая всеми актантами. Сама же придаточность чаще всего обуславливается одной из основных категорий глагола - категорией наклонения.

Наклонение - грамматическая категория, выражающая отношение действия, названного глаголом, к действительности с точки зрения говорящего. Наклонение является, таким образом, грамматическим способом выражения модальности.

Для древнеиранского состояния характерно выражение всего спектра модальных значений прежде всего и в основном через видовременную систему глагола. Как авестийский, так и древнеперсидский языки демонстрируют весьма сложную и детализированную систему, состоящую из пяти наклонений: индикатив (простая констатация действия), конъюнктив, или субьюнктив (широкий спектр модальных значений: возможность, вероятность, желательность, долженствование, сомнение и т.п.), оптатив (желание), императив (приказ, побуждение), инъюнктив (широкий круг модальных значений, зачастую требующих дополнительной конкретизации) /Опыт2, с. 412-420/. Аналогичное положение наблюдается и в древнеиндийском /Елизаренкова 1962, с. 277-261; Барроу 1976, с. 279-261/. При этом система наклонений дополняется модальными словосочетаниями с инфинитивами цели, долженствования, намерения, приказания и тд.

Изменение способов выражения модальных значений от древнеперсидского через среднеперсидский к новоперсидскому явилось результатом эволюции морфологического типа языка от древнеиранского флективного к средне- и новоиранскому аналитическому. Основу этого перехода составляют процессы, приведшие в конечном итоге к коренной перестройке морфологического типа, такие как унификация в системе именного и глагольного словоизменения, переразложение и унификация именных и глагольных основ, унификация и переосмысление унаследованных от древности флективных окончаний имени и глагола. Все это привело к типологическим преобразованиям морфологических средств выражения грамматических значений, что выразилось в ослаблении внутренней спаянности элементов словоформ, развитии явлений агглютинации, формировании аналитических средств выражения грамматических значений у именных частей речи и у глагола (предложные и послеложные конструкции, изафет, аналитические показатели лица, числа, видовых, временных и модальных значений, вспомогательные глаголы). Важную роль в формировании новоперсидского морфологического типа сыграли явления вторичного синтеза, т.е. создание на месте аналитических конструкций новых грамматических форм синтетического типа, Прежде всего это относится к системе глагольного словоизменения, где наблюдаются процессы образования претериальных и перфектных основ из причастий, образование личных окончаний из местоимений, формирование глагольных словоизменительных суффиксов из вспомогательных глаголов и др.

В классическом новоперсидском наблюдается такая ситуация, когда после отмирания унаследованных от древнего периода наклонений развиваются новые формы, выражающие модальность. Сохраняется противопоставление изъявительного и повелительного наклонений только во втором лице единственного числа; кроме того, происходит распространение форм настояще-будущего времени изъявительного наклонения в сфере выражения модальных значений. В этот период происходит формирование нового сослагательного наклонения: форма настояще-будущего времени без префикса и с префиксом Ы- закрепляется за сослагательным наклонением, а та же форма с префиксом me- - за изъявительным.

Современный персидский язык продолжает ту же линию развития системы наклонений, что и в классическом языке: имеются изъявительное, повелительное и сослагательное наклонения, при этом формы настояще-будущего времени изъявительного и сослагательного наклонений четко разграничиваются. Сослагательное наклонение включает в себя две временных формы: настояще-будущее (аорист) и прошедшее, которые употребляются преимущественно в придаточных предложениях различных типов, в том числе и в придаточных предложениях, относящихся к модальным глаголам и другим словам и оборотам, выражающим модальные значения.

В современном таджикском языке система наклонений усложнилась за счет форм, созданных аналитическим путем, и включает в себя пять наклонений: изъявительное, повелительное, сослагательное, охватывающее широкий круг модальных значений, аудитивное, или неочевидное, выражающее модальную категорию очевидности/неочевидности, и предположительное, основное значение которого - выражение предположения /Расторгуева, Керимова 1964; Баевский 195^/. Кроме личных форм наклонений, в таджикском языке широко употребительны причастные и инфинитивные конструкции, выражающие различные модальные значения. Высказываются предположения о том, что таджикский язык выделяется среди других иранских языков по количеству и широте употребления таких конструкций /Опыт2, с. 442/.

Исследователи отмечают определенное сходство в направлениях развития между иранской и германской группами языков, особенно это относится к древнему переднему периодам /Гухман 1981, с. 85-105/. Так, в древнеанглийском языке сослагательное наклонение, конституирующее наряду с изъявительным и повелительным систему наклонении, передает широкий диапазон модальных значений, в том числе и в независимых предложениях (значения желания, пожелания, долженствования по отношению к третьему лицу, предположения, вероятности, допущения). В среднеанглийском наблюдается совпадение большинства форм сослагательного наклонения с изъявительным и, как следствие этого, сужение употребительности сослагательного наклонения за счет расширения употребительности форм модального составного сказуемого (модальный глагол + инфинитив), передававших те же значения. В результате возникают аналитические формы сослагательного наклонения из сочетаний некоторых десемантизированных модальных глаголов с инфинитивами /Иванова, Чахоян 1976; Ярцева 1961/.

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Рахматова, Рано Тахирджановна

2.6. ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ

2,6,1. Соотношение выявленных в предыдущих разделах персидско-таджикских и английских средств выражения модальности желания представлено в следующих таблицах (таблицы 25 и 26) [Ср. 1.6.]

В заключение исследования попытаемся сформулирвать некоторые выводы. При этом необходимо иметь в виду, что выводы отражают лишь одну сторону исследования - его теоретическую ориентированность на установление условий и закономерностей выбора инфинитива или косвенного наклонения в определенного рода конструкциях. Другая сторона исследования - анализ вовлеченного в него английского материала с трудом поддается обобщению в выводах, - представляется, что его ценность в выявленных английских корреспонденциях, могущих быть использованными в ходе обучения английскому, персидскому или таджикскому языкам.

Что касается вопроса о "конкуренции" инфинитивов и косвенного наклонения, то для удобства интерпретации необходимый материал обобщен в таблице № 29, составленной на основе таблиц № 6-14 и № 27.

Диахроническое (и диатоническое) распределение 'конкурирующих' инфинитивов и форм косвенного наклонения ('аористов")

Грамматическая форма Полный инфинитив Усеченный инфинитив Аорист

Модальный глагол bayistan xvastan bayistan . xvastan bayistan xvastan диахронические и диатопические варианты Архаический персидский 29 (5458) 23 (3458) 6 (2 OS) 15 (22*) 11 (20*) 29 (44*)

Классический персидский 6 (17*) 16 (2658) 22 (61$) 35 (54*) 6 (22*) 12 (16*)

Современный персидский 1 (3*) 4 (19%) 7 (19*) 4 (19*) 26 (76*) 13 (62*)

Современный таджикский 63 (5258) 45 (3958) 13 (11S) 15 (13*) 45 (37*) 54 (46*)

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Рахматова, Рано Тахирджановна, 1997 год

1. Адмони 1964 Адмони В.Г. Основы теории грамматист. М„ 1964.

2. Ахманова 1966 Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М„1966.

3. Баевский 1954 Баевский С.И. Модальные значения глагольных форм современного персидского языка. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Л., 1954.

4. Балли 1955 Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М„ 1955.

5. Барроу 1976 Барроу Т. Санскрит, М„ 1976.

6. Беляева 1976 Беляева Е,И. Средства выражения предметной модальности долженствования и необходимости в английском и русском языках // Лексико-гранматические связи в структуре языка. Воронеж, 1976. с. 58 - 96.

7. Беляева 1955 Беляева Е.И. Функционально-семантические поля модальности в английском и русском языках. Воронеж, 1965.

8. Беляева 1991 Беляева ЕЛ. Модальность и наклонение в современной англистике // Категории грамматики в их системных связах. Вологда, 1991. с, 15 -19.

9. Бертельс 1926 Бертельс Е.Э. Грамматика персидского языка. Л., 1926.

10. Богданов I960 Богданов ВВ. Семантико-грамматический статус инфинитива. Опыт типологического анализа // Исследования по семантике. Лексическая и грамматическая семантика. Вып. 6, Уфа. I960, с. 164-182.

11. Болдырев 1955 Болдырев АЛ. Из истории развития персидского литературного языка, ВЯ, 1955, № 5.

12. Болдырев 1956 Болдырев АЛ. Некоторые вопросы становления и развития письменных языков в условиях феодального общества // ВЯ, 1956, № 4. с.31.37.

13. Вондарко 1971 -Вондарко А.В, Грамматическая категория и контекст, Л„ 1971.

14. Вондарко 1976 -Вондарко А.В, Теория морфологических категорий, Л„1976,

15. Вондарко 1963 Вондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспекто логин Ц„ 1963.

16. Бруннер 1955-1956 Бруннер К. История английского языка, т. 1-2, М„1955-1956.

17. Виноградов 1936 Виноградов В.В. Современный русский язык: Грамматическое учение о слове. М„ 1936. Вып. 2.

18. Виноградов 1975 Виноградов В.В, Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М„ "Наука", 1975.

19. Восканян 1955 Восканян ГЛ. Инфинитив в современном персидском языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд, филол. наук. Военный институт иностранных языков, М„ 1955, 24.

20. Габинский 1966 Габинский МЛ. К диахронической типологии инфинитива //ВЯ, 1966, 1,С.2 6-36,

21. Габинский 1967 Габинский МЛ. Возникновение инфинитива как вторичный балканский языковой процесс. JI., 1967.

22. Гринберг 1963 -Гринберг Дж. Квантативный подход к морфологической типологии языков // Новое в лингвистике. М„ 1963, вып. III.

23. Гулыга, Шендельс 1969 Гулыга Е.В. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М„ 1969

24. Гухман 1981 Гухман М.М, Историческая типология и проблема диахронических констант. М„ 1981,

25. Джеймс 1989 Джеймс К. Контрастивный анализ // Новое в зарубежной лингвистике, вып, XXV, М., 1989.

26. Джураев 1972 Джураев Р, Очерки по истории грамматики таджикского и персидского языков на материале памятника XI 1в."Асрор-ут-Тав^ид*. Душанбе, 1972.

27. Залеман, Жуковский 1890 Залеман К.Г., Жуковский В.А, Краткая грамматика новоперсидского языка. СПб, С.-Пб. Ун-т., 1890. 100 с.

28. Елизаренкова 1982 Елизаренкова Т.Я. Грамматика ведийского языка. М., 1982,

29. Ермолаева 1987 Ермолаева Л.С. Очерки по сопоставительной грамматике германских языков. М., 1987,

30. Есперсен 1958 Есперсен 0, Философия грамматики. Пер. с англ. М., 1956.

31. Иванова И.П., Чахоян Л.П. История английского языка. М„ 1976.

32. Израилевич Е.Е., Качалова К#. Практическая грамматика английского языка. М., 1952. 556 с.

33. Ильиш 1958 -Ильиш Б.А. История английского языка. М„ 1958.

34. ИТМГЯ Историхо-типологическая морфология германских языков, тт. 1-3, И„ 1976-1978.

35. Касевич 1988 Касевич В.Б. Семантика: Синтаксис: Морфология. М., 1988.

36. Качалова К.Н., Израилевич Е.Е. Практическая грамматика английского изыка с упражнениями и ключами. М., 1996. 720 с,

37. Корди 1988 Корди ЕЛ. Модальные и каузативные глаголы в современном французском языке. Л., 1988.

38. Корди 1980 Корди ЕД. К вопросу о модальности (на материале ранцузского языка) // Лексическая и грамматическая семантика романских языков, Еалинин, 1980, с. 52-61.

39. Крачковский 1990 Крачковский И.Ю. Коран. Пер. с араб. М, 1970, 526 с,

40. КТЯАиА Квантитативная типология языков Азии и Африки, Под ред, В,Б,Касевича, С.Е.Яхонтова. Л„ 1962. 332 с.

41. Лайонз 1976 Лайонз Д. Введение в теоретическую лингвистику. М„ 1976.

42. Лившищ 1954 Ливщиц В,А. О внутренних законах развития таджикского языка // Изв. отд. общ. наук АН Тадж. ССР, 1954, № 5,

43. ЛЭС Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

44. Ллпон 1971 Ляпон MJB. К вопросу о языковой специфики модальности // Известия АН СССР, серия литературы и языка, т.30, вып. 3, май-июнь 1971.

45. Мейе 1936 Ыейе А, Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков, М,-Л„ 1936.46, Мейе 1952 Мейе А. Основные особенности германской группы языков, М„1952.

46. Мещанинов 1945 Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. М„ Изд, АН СССР, 1945.50. 0пыт1 Опыт историко-типологическсго изучения иранских языков, т.1. М„ 1975.

47. Опыт2 Опыт историко-типологического изучения иранских языков, т.2, М„ 1975

48. Оранский 1963 Оранский ИЛ1 Иранские языки. М., 1963.

49. Оранский 1979 Оранский ИЛ. Иранские языки в историческом освещении. М„ 1979.

50. Основы 1961 Основы иранского языкознания. НоБоирансхие языки. М.,1962.

51. Панфилов 1971 Панфилов В.З. Взаимоотношение языка и мышления. М„1971.

52. Панфилов 1977 Панфилов В.З. Категория модальности и ее роль в конструировании структуры предложения и суждения. ВЯ, 1977, № 4.

53. Пауль I960 Пауль Г. Принципы истории языка, М„ I960,

54. Петров 1962 Петров Н.Е, О содержании и объеме языковой модальности. Новосибирск, 1962.

55. Поливанов 1991 Поливанов Е.Д. Труды по восточному и общему языхознанию, М„ 1991.

56. Расторгуева, Керимова 1964 Расторгуева B.C., КеримоваА.А, Система таджихсхого глагола. М„ 1964.

57. Рубинчик I960 Рубинчик ЮЛ, Современный персидский язык. М„ I960.

58. Русская грамматика I960 Русская грамматика. М., I960. T.l, Т.2.

59. Салихов 1973 Салихов М. Сложные формы с глаголом в ранненовоперсидском языке // Вестник ЛГУ. Серия 2. История, язык, литература. Л„ 1978, вып. 1, С. 144-145.

60. Сиеев 1966 Сиеев Б, Очерк дойр ба таърихи феъли забони адабиети то'^и^. Душанбе, 1968,

61. Смирнова 1965 Смирнова Л Л. Язык "Та рих-и Систан". Канд. дис. Л„ 1965.

62. Смола 1971а Смола В.С, Конструкции с инфинитивом русского языка, служащие для выражения необходимости и долженствования, и эквиваленты их в таджикском языке // Современный русский язык и методика его преподавания, Душанбе, 1971.

63. Смола 19716 Смола В.С, Конструкции с инфинитивом русского языка, выражающие желание, и передача их на таджикский язык // Современный русский язык и методика его преподавания. Душанбе, 1971.

64. ТФГ Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. П., 1990.

65. Щерба 1974 Щерба ЛД Языковая система и речевая деятельность. Л.,1974.

66. Щур 1974 Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. М., 1974.

67. Эдельман 1990 Эдельман Д.И. Сравнительная грамматика восточноиранских языков, Морфология. Элементы синтаксиса. М., 1990,

68. Ярцева I960 Ярцева ВЯ. Историческая морфология английского языка. M.-J1,, I960.

69. Ярцева 1961 Ярцева В.Н. Исторический синтаксис английского языка. M.-JI., 1961,

70. Ярцева 1976 Ярцева В.Н, Глагольные категории в инфинитиве индоевропейских языков // Иранское языкознание, М„ 1976, С.54,

71. Ярцева 1961 Ярцева В.Н. Контрастивная грамматика. М„ 1961.

72. Bateni Bateni, Mohammad Reza "Este 'mal-e bayad dar Farsi-ye emruz" / The usage of bayad "must" in contemporary Persian/, MDATeh 62(=30,3-4). p. 125130.

73. Chodzko 1663 Chodzko Alexander, Grammaire persane ou modele d'ecriture et de style pour la correspondance diplomatique et familiere, 2eme edition, augmentee de textes persans inedits etd'un glossaire, Maisonneuve & Cie, Paris, 1663, 212 p.

74. Coates 1980 Coates J, The non-equivalence of May and Can. Lingua, vol, 50, №3, I960, p. 209 - 220.

75. Coates, Leech 1979 Coates ., Leech G. The meaning of the modals in modern British and American English. York Papers in Linguistics, 1979.

76. Farhang-i dah hazar vaza. бар-i avval. Abu Fazl Musaffi. Pazang. Tihran, 1369, 1446 s.

77. Fazl-i-Ali. A dictionary of the Persian and English languages. Fazl-i-Ali "Cosmo Publications". New Delhi, 1979. 668 p.

78. The Koran translated by ЕЛ.Palmer, Clarendon press, Oxford, 1900, 758 p.64, Kuryiowicz 1964 Kuryfowicz J, The inflectional categories of Indoeuropean. Heidelberg, 1964,

79. Lazard 1956 Lazard G, Caracteres distinctifs de la langue tadjik. Bulletin de la Societe de linguistique de Paris, 1956. т, 52, №1, с, 112 -166.66, Lazard 195? Lazard G. Grammaire du persan contemporain, Elincksieck, Paris, 1957, p. 219-220.

80. Lazard 1963a Lazard G. La langue des plus anciens monuments de la prose persane. Elincksieck, Paris, 1963, 535 p,

81. Phillott 1919 Phillott D.C, Higher Persian Grammar. The University Press, Calcutta, 1919,p.937.

82. Quirk, Greenbaum, Leech 1974 Quirk R„ Greenbaum S„ Leech Svartvik ., A Grammar of Contemporary English. London: Longman Group Ltd., 1974, 1120 p.

83. The Qur 5n interpreted by A.J .Arberry, Centre of Islamic Studies, Qum, 1962, (16)+ 664 p.

84. Radford 1966 Radford A. Transformational Grammar. Cambridge University Press. 1966. 625 p.

85. Тне Gulistan of Shaik Saday. A complete analysis of Entire Persian, English text by Major R.P.Anderson, Thacker Spink And CO. Calcutta, 1661, p.594.

86. Tafsir-i Quran majid musamma ba Mavahlb-i 'ali-ya, ma'ruf ba Tafslr-i HusainI, Haidari, Bambay, 1279-1662, 422 s.

87. Tregidgo 1962 Tregidgo P.S. Must and May: demand and permission. Lingua, vol. 56, №1, 1962, c. 75-92.

88. Vullers 1870 Vullers IA Institutiones Linguae Persicae Grammatica Linguae Persicae. Gissae Sumtibus I,Rickeri. 1870, 196 p.

89. Vullers 1855 Vullers IA Lexicon persico-latinum etimologicum. Т. I. Bonnae ad Rhenum, Impensis Adolphi Marci. 1855, 966 p,

90. Vullers 1864 Vullers IA Lexicon persico-latinum etimologicum. Т. II. Bonnae ad Rhenum. Impensis Adolphi Marci. 1864, (ЗЫ570 p.

91. Windfuhr Gemot L. Persian Grammar. History and State of Study // Trends in linguistics. State-of-The Art Reports 12. Mouton Publishers, The Hague-Paris-NewYork, 1979. 303 P.

92. Xanlarl РЛ. Dastur-i zabani farsi. Tehran, 1352 (= 1972).

93. Xanlari P.N, Tarlx-i zabani farsi. Jild-i savvum. Tehran, 1354 (= 1975).1. ИСТОЧНИКИ

94. Абрахаме П. Аз ради раъди FyppoH. Тар^унаи НМулло^андов. Нашриёти давлатии То^щгистон. Душанбе, 1962, 406 с.

95. Войнич ЭЛ. FypMarac. Тару/май С.Улугзода. Нашриёти "Маориф" Душанбе, 1982. 320 с.

96. Дедотй А. Куллиёт. ^.3. Нашриёти *Ирфон* Душанбе, 1965, 424 с.

97. Игромй Ч, Асар^ои мунтахаб. Тирмор ва Ман гуна^горам, "Адиб" Душанбе, 1987, 352 с.

98. Лодутй А. Куллиёт. % 1, нашриёти давлатии То^ихистон, Сталинобод,I960,255с,

99. Лодутй А. Куллиёт. ^.2. Нашриёти давлатии То^икистон. Сталинобод, 1961,444с.

100. Лодутй А. Куллиёт. ^.3. Нашриёти давлатии То^ихистон. Сталинобод,1961,275с.

101. Нуров Алой, Фарданги осори ^омй. Сарредахцияи илиии Энциклопедияи Советии То^икистон. Душанбе, 1983- 536 с.

102. Нуров Амон. Фарданги осори ^омй. ч,.2. Сарредакцияи илмии Энциклопедияи Советии То^икистон. Душанбе, 1984. 608 с.

103. Ю. Осори Рудакй. Баъзе масъаладои забоншиносии totjhk, Нашриёти Академияи Фандои РСС То^икистон. Душанбе, 1964, 125 с.

104. Рудакй А,^. Куллиёт. нашриёти давлатии То'-ршктон. Сталинобод, 1958,541 с.

105. Сиёев Б. Очерк дойр ба таърихи феъли забони адабиёти тот-ргк. Душанбе, 1968. с. 94-95.

106. Стивенсон РА ЧазиРаи Ч^^Р01- Тар^умая И.Абрамов. нашриёти давлатии То^ршктон. Сталинобад, 1952, 260 с.14. )£офизи Шерозй. Куллиёт. Нашриёти "Ирфон"Душанбе , 1983, 672 с.

107. Abrahams P. The Path of Thunder. Foreign languages publishing house. Moscow, 1959, 296 p.

108. Stevenson R.L, Treasure Island. Foreign languages publishing house. M„ 1956, 276 p.

109. Voynich E.L. The Gadfly. Foreign languages publishing house. Moscow, 1954,332 p.242