Становление системы деепричастных форм в монгольских языках тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.16, кандидат филологических наук Цыренова, Татьяна Батомункуевна

• Цыренова, Татьяна Батомункуевна
• кандидат филологических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Цыренова, Татьяна Батомункуевна

Введение.с,

Глава I Сема деепричных форм в докличом и кличом монголих языках

1.1. Сема деепричных форм в докличом монголом языке

1.2. Сема деепричных форм в кличом монголом языке

Глава II Сема деепричных форм ввременных монголих языках

2.1. Сема деепричных форм халхого ареала

2.2. Сема деепричных форм вочномонголого ареала

2.3. Сема деепричных форм баргу-буряого ареала

2.4. Сема деепричных форм дагуого ареала

2.5. Сема деепричных форм южномонголого ареала

2.6. Сема деепричных форм ойраого ареала

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Становление системы деепричастных форм в монгольских языках»

Актуальность темы исследования. Деепричастия в монгольских языках выражают зависимое действие, характеризующее обстоятельственный признак главного действия, и обозначают действие, одновременное с действием главного глагола-сказуемого, либо последующее или предшествующее ему. Деепричастия представляют собой важнейшую грамматическую категорию и имеют большое значение для выражения мысли. В сочетании с другими формами и служебно-вспомогательными глаголами они образуют аналитические формы глагольного вида, выражают различные оттенки модальности действия, оформляют зависимые сказуемые деепричастных оборотов в составе сложных предложений.

Во всех монгольских языках системы деепричастных форм характеризуются общими для монгольских языков признаками, вместе с тем каждая из них отличается от других своими особенностями, свойственными только для нее и указывающими на определенный этап исторического развития монгольских языков: доклассический (древний, средневековый), классический и современный. На каждом из них состав деепричастий пополняется, обогащается посредством введения новых грамматических форм выражения мысли. Исследование становления и развития системы деепричастных форм в монгольских языках позволит нам глубже понять природу деепричастий как важнейшей грамматической категории в системе монгольских глагольных форм, отражающей как внутреннее родство монгольских языков, так и родство монгольских с тюркскими и тунгусо-маньчжурскими языками, их взаимодействие и взаимовлияние. Сравнительный анализ деепричастий в контексте глагольных форм в монгольских, тюркских и тунгусо-маньчжурских языках поможет понять систему всех глагольных форм в алтайской группе языков, воссоздать общую картину глагольных форм в алтайском праязыке.

Целью данной работы является исследование становления системы деепричастных форм в монгольских языках на всех этапах исторического развития монгольских языков: доклассическом (древнемонгольском и средневековом), классическом и современном. Данная цель обусловила следующие задачи:

• уточнение системы деепричастных форм в доклассическом монгольском языке, включая древнемонгольский и средневековый языки;

• анализ системы деепричастных форм в классическом монгольском языке;

• выявление состава деепричастных форм в современных монгольских языках, уточнение дистрибуции этих форм по их ареалам;

• выявление общемонгольских деепричастных форм и установление специфических особенностей ареального характера;

• выявление ареалов распространения деепричастных форм в современных монгольских языках.

Объект исследования - глагольные (деепричастные) формы.

Предмет исследования - становление системы деепричастных форм в монгольских языках.

Научная новизна исследования определяется полученными результатами:

• выявлены особенности системы деепричастных форм доклассического монгольского языка (древнемонгольском и средневековом);

• выявлены ареалы распространения деепричастных форм в современных монгольских языках;

• выявлены общемонгольские деепричастные формы;

• определены деепричастия, характерные только для ареалов, либо для отдельно взятых монгольских языков, их диалектов и говоров;

• уточнен состав и классификация монгольских деепричастий;

• рассмотрен процесс становления системы деепричастных форм в монгольских языках,

Научная значимость работы. Содержащиеся в диссертации теоретические положения и выводы могут быть использованы для дальнейшего более глубокого исследования систем деепричастных форм в монгольских языках, совершенствования методологии анализа процессов исторического развития, происходящих как в общемонгольской системе деепричастных форм, так и в системе отдельно взятого монгольского языка, что, в свою очередь, способствует детальному изучению строя самих монгольских языков.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов при подготовке учебных пособий, разработке спецкурсов, в чтении лекций по грамматикам монгольских языков Китая, древнемонгольского и средневекового монгольского языков, сравнительно-исторической грамматике монгольских языков.

Методика исследования. В исследовании использованы методы: сравнительно-исторического анализа; системный - рассматривающий процессы и явления на основе всеобщих принципов взаимосвязи и развития. В анализе конкретного текстологического материала были использованы приемы сравнения, описания, аналогии.

Материалом исследования послужили глагольные формы, взятые из опубликованных произведений современных монгольских, калмыцких и бурятских писателей; из памятников средневекового и старописьменного монгольских языков; из опубликованных материалов лингвистической экспедиции в КНР в 50-е годы на дагурском, монгорском, дунсянском, баоаньском, желто-уйгурском, языке монголов Внутренней Монголии.

Апробация работы. Основные положения работы докладывались на научной конференции «Цыбиковские чтения - 7» (Улан-Удэ, 1998); научной конференции, посвященной памяти В.Ц. Найдакова (Улан-Удэ, 1998); научно-практической конференции преподавателей и сотрудников БГУ (Улан-Удэ, 2000).

Материалы диссертации апробированы на лекционных курсах «Монгольские языки Китая» и «Синтаксис сложного предложения в старописьменном монгольском языке».

Структура работы состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка сокращенных названий источников, языков, их диалектов и говоров, а также таблиц.

История изучения деепричастий в монголоведении. Началом изучения деепричастных форм в монгольских языков послужила грамматика Якова Шмидта. В данной работе ученый рассматривает глагольные формы, в состав которых он включает причастие, деепричастие и восемь наклонений, среди которых условное наклонение передается формой, рассматриваемой в современном монголоведении как деепричастная. Я. Шмидт отмечает значимость деепричастных форм для монгольских языков, в частности он пишет: «Герундий необходим монгольскому языку, так бедному союзами, и его применение весьма обширно» (см, Шмидт, 1832, §110). К деепричастиям он относит формы настоящего времени на -п и -]и/-си, которые, по его мнению, «по значению полностью одинаковы и, кажется, существуют только ради чередования», на -уас1/^ес1, относящуюся к форме прошедшего времени и существующая «для замещения союза «после того, как», например, Ьоэиуас1 уагЬа1 «после того, как вышел», а для замещения предлогов до», «во время» существует особый герундий на -tala/-tele, например, abutala «до того, как возьмут, во время того, как возьмут». В монгольском языке Я. Шмидт выделяет два супина: супин цели на -г-а/-r-е, например, abur-a «чтобы взять», erir-e «чтобы поискать», который может заменяться формой датива на -а инфинитива, либо формой генетива с послелогом tula, например, dbqu-yin tula «чтобы взять», и отрицательный на -1 ügei, например, abu/ ügei «не беря» (см. ТТТмидт, 1832, с. 54-67).

Вслед за «Грамматикой монгольского языка» Я.Шмидта вышли в свет грамматики О. Ковалевского и Ал. Бобровникова, в которых они также выделяют деепричастные формы настоящего времени на -п и -ju/-cu, прошедшего времени на -yad/-ged, супины на -talaZ-tele, -r-a/-r-e и -1 ügei, при этом все остальные формы, в современном монголоведении принимаемые за деепричастные, они относят к аффиксам наклонений (условного или сослагательного), в которых, на взгляд Ал. Бобровникова, «глагол соединяется с союзами. (и) означает различные обстоятельства к действию или состоянию» (см. Ал. Бобровников, 1835, с. 62, с. 73-76; О. Ковалевский, 1835, с. 106).

По-другому рассматривает деепричастные формы Алексей Бобровников, причисляя их к «неокончательным» формам, и выделяя десять деепричастий. При этом А. Бобровников впервые попытался сравнить материалы старомонгольского языка с примерами из разговорной калмыцкой речи: соединительное -Ju/-cu, -ji, например, ст. монг. oljü и калм. о//У «находя, нашедши», ст. монг. ¡rejü и калм. ireji «приходя, пришедши», ст. монг. abcu и калм. abci «беря, взявши»; разделительное на -yad/-ged, в разговорном калмыцком -d, например, ст. монг. ireged и калм. ired «пришедши», ст. монг. yabuyad и калм. yabad «ходивши», ст. монг. oluyad и калм. olód «нашедши»; слитное на -п, например, ¡геи «приходя, пришедши», abun «беря, взявши»; предварительное на -mayca/-megce (разговорная форма на -maci/-meci), например, ст. монг. iremegóe и калм. iremeci «как только пришел», ст. монг. olumayca и калм. olumaci «после того, как найдешь»; предельное на -tal-a/-tel-e, например, iretel-e «пока придет», yabutal-a «между тем, как шел»; целевое на -г-а/-г-е, в разговорном калмыцком и монгольском зафиксирована формы на -ха и -кхз, например, ст. монг. abur-a и калм. abuqá «чтобы взять», ст. монг. üjer-e и калм. üjeke «чтобы увидеть»; цитатное на -r-un/-r-ün, например, ст. монг. ocir-un «доложивши», bolur-un «сделавшись»; уступительное на - cu/-becü, в калмыцком на -ba cigi/-be cigi, например, ст. монг. yabuba си и калм. yabuba cigi «хотя (бы) пришел», ст. монг. oluba си и калм. olobo cigi «хотя (бы) нашел»; условное на - Abesü, например, ст. монг. olubasu и калм. olobosu «если нашел», на -su, которая, по его мнению, употребляется только в разговорных языках, например, irese «если бы пришел, монг. olusa и калм. oloso «если нашел», а для калмыцкого языка характерно употребление формы на -qasa/-kese, например, yabuqasa «если бы ходить», irekese «если придешь», также выделяет форму на -bala/-bele, например, irebele «если бы пришел», ст. монг. bolbala и калм. bolbolo «если бы сделалось» и относит к разряду деепричастных форм форму на -ysayar/-gseger (см. А. Бобровников, 1849, с. 129-140).

В какой-то мере близки по времени к разобранным выше работам исследования Андрея Руднева. В своих «Лекциях по грамматике монгольского письменного языка» он рассматривает деепричастные формы как «фиктивно-конвербиальные», произошедшие от чисто глагольных форм, к которым он относит формы условного на -basu/-besü, -balaAbele, уступительного на -bacu/-becü деепричастий, и «истинно-конвербиальные», образованные от падежей именных глагольных форм, в состав которых входят соединительное на -ju/-cu, слитное на -п, разделительное на -yad/-ged, предельное на -tal-a/-tel-e, предварительное на -mayca/-megce, продолжительное на -ysayar/-gseger, целевое на -r-aAr-е деепричастия (в разговорном встречаются формы на -ха/-хэ, употребляющиеся в том же значении, что и форма причастия будущего времени) и форма на -ма/-мар (в современном монголоведении трактуемая как форма причастия возможности), имеющая значение «с тем, чтобы (в случае возможности) совершить данное действие», а также цитатное на -r-un/-rün, заменное на -qar/-ker (в разговорном -цхар, являющее собой сочетание слитного деепричастия на -п с глаголом aqu в орудном падеже), последовательное на -qular-a/-küler-e деепричастия. Как отмечает А. Руднев, в разговорном языке «попадаются формы слитного деепричастия-2 с суффиксом -цга», которые в современном монголоведении понимаются как формы попутного деепричастия на -нгаа. Приведенная классификация деепричастных форм напоминает классификацию деепричастных форм в халха-монгольском языке, исследованием которого занимались многие ведущие ученые (см. работы Вандуя, 1973; М. Ишдоржа, 1930; Ш. Лувсанвандана, 1939, 1951, 1961, 1968; А. Лувсандэндэва, 1956; З.К. Касьяненко, 1968; Монгол хэлнуудийн харьцуулсан хэл зуй, 1985; H.H. Поппе, 1937, 1940, 1954; Г.Д. Санжеева, 1941, 1952, 1959, 1962, 1963; Б.Х. Тодаевой, 1951; Темертогоо, 1972). Рассмотрим лишь некоторые из них. В своей «Сравнительной грамматике монгольских языков. Глагол» Г.Д. Санжеев выделяет соединительное на -ж/-ч, слитное на -н, разделительное на -аад/-ээд, условное на -бал/-вал, -вас/-вэс, -хул/-хул, уступительное на -вч, предварительное на -магц/-мэгц, последовательное на -хлаар/-хлээр, попутное на -нгаа, -нгуут, заменное на -хаар, причинное на -мааж(ин), продолжительное на -саар/-сээр, предельное на -тал/-тэл деепричастия. В учебниках по монгольскому языку в качестве формы деепричастия цели приводится -хаар/-хээр, а также рассматривают форму на -лгуй как деепричастную форму (см. Орчин цагийн монгол хэл, 1997, т. 301-305). Ш. Лувсанвандан выделяет форму на -хуй/-хуй как форму целевого деепричастия, например, сурахуй «для того, чтобы учиться», узэхуй «чтобы увидеть». З.К. Касьяненко выделяет формы субъектно-притяжательного деепричастия на -снаа и причинного на -снаар, а А. Шархуу - формы предшествующего деепричастия на -хад, -хнаа, -хуяа и рассматривает форму на -мааж(ин) как форму мгновенного деепричастия, форму на -лаар как форму избирательного деепричастия.

К восточной ветви монгольских языков исследователи причисляют бурятский язык и его диалекты. Рассмотрим, как складывалась система деепричастных форм в нем и какие формы относились исследователями к составу деепричастных.

В своем труде А. Орлов выделяет следующие деепричастия: слитное на -н; разделительное на -ат/-эт; условное на -бал/-бэл, на -су/-су, например, барахасу «если издержать», удзэхэсу «если увидеть» (аналитическая форма, образованная из сочетания формы причастия будущего времени и частицы на (нэ, ни), также отнесена им к формам условного деепричастия, например, гархан хойнон «по выходе»); уступительное на -шигн, например, гаргашнгн «уходя», болбошигн «хотя и был»; современное (предварительное) на -мса, -са, -саран, например, оромса «вошедши в дом», оронсаран «лишь только он вошел», гарса «появившись», на -ма/-мэ (-май/-мэй), встречающееся в старинных бурятских песнях, например, Ондор ехэ тэнгридэ жодо барима «Лишь только подниму я пихту к великому небу», Охторго хуртиэ байжи «Простирался до небес», Унумайунумайджин «Садясь на лошадь»; совместное (предельное) на -тала/-тэлэ (см. А. Орлов, 1878, с. 166-174). Отметим, что в современном монголоведении и бурятоведении форма на -ма/-мэ и май/-мэй, причисляемая А. Орловым к деепричастным, трактуется как форма причастия возможности.

А.Д. Руднев в «Хори-бурятском говоре» выделяет 14 деепричастных форм. К ним он относит соединительное на -ж\; разделительное на -ат/-эт, попутно фиксирует употребление формы на -адла/-едле, восходящая к сочетанию -уас1/^есН-е1е, например, каец хуц адла им }ум хебе «Несмотря на то, что он был хорошим человеком, он сделал такую вещь»; совместное на -тар(а) /-нтар(а) например, болторо «до тех пор, пока не стал»,ja6äumäpä болдн «Я хотел было идти, но задержался и не пошел»; предварительное на -мса, -м^кса, -мсар, например, м€дем$п<са «как только узнал», jipmcep «как только пришел»; продолжительное на -häp; одновременное на -анда/-енде//-л1)анда/-л1)£нде, например, мгт тенд£ ¡абанда «пока я ходил», acapantjändä «когда привезли», ip&jfymde «когда возвратятся»; последовательное на -хлар(а); слитное на -ц; заменное на -н(хар, например, ends баецкяр «чем быть здесь»; образа действия на -цга и -мгаша, например, ошщго «идя, по пути», кумгашёунтйбй «спал сидя»; целевое на -ха(р),; возможности на -ма/-мар; поспешности на -ат/-ет/-ут, например, mamäm ге «вытащи понемножку»; условное на -ahä и -хада (см. Руднев, 1913-1914, §§ 169181). Как видно из примеров, многие формы типа деепричастий возможности и поспешности отнесены к деепричастным, хотя, на наш взгляд, аффикс формы возможности есть аффикс причастия возможности, а показатель деепричастия поспешности есть аффикс видовой формы.

К перечисленным выше формам H.H. Поппе добавляет форму одновременности на -tangaAtanga, например, jahatanga «одновременно с ходьбой», и моментальную форму на -d, например, tatad gee «сразу потянул». Особенностью его классификации является разнообразие показателей деепричастных форм в бурятском языке (см. Поппе, 1939, с. 221-233). Т.А. Бертагаев делит все деепричастные формы на «истинные» (соединительное, слитное и разделительное) и «ложные» (условное, уступительное, предварительное, попутное, заменное, целевое, способа действия, продолжительное, предельное) (см. Бертагаев, 1968, с. 26-27). К обстоятельственным (или «ложным») деепричастиям Г.Д. Санжеев добавляет форму на -ууд, называя ее мгновенным деепричастием, которая представляется нам видовой, например, ябууд «мгновенно уйдя», и деепричастие объекта на -утай, например, абуутай байна «имею что взять» (см. Санжеев, 1941, с. 76-80). Этого же деления на «сопутствующие» и «обстоятельственные» деепричастия придерживаются и другие исследователи бурятского языка (см. Амоголонов, 1948, 1958; Скрибник, 1980; Структурные типы, 1986; Санданова, 1995, 1998). Но их классификации различаются некоторыми особенностями, например, к разряду деепричастий Скрибник относит форму степени действия на -хыса (-са) например, ябахыса, а форму на -Ьнаа В.М. Наделяев называет формой предварительного деепричастия-2 (см. Скрибник, 1980, с. 94-111). В Структурных типах синтетических полипредикативных конструкций в языках разных систем в состав деепричастий внесены еще причинное на -хынхяа, одновременное на -аанда, также встречающееся у А.Д. Руднева, отрицательное на -нгуй, деепричастие следования с оттенком неожиданности для говорящего на -Ьанаа (в х.-монг. -снаа) (см. Синтетические конструкции.,, 1986, с. 159170). К сопутствующим деепричастиям относит форму на -нгуй М.Р.Санданова (см. Санданова, 1995, 1998; Скрибник, 1980, с.94-111). Несколько по-иному Ц.Ж. Цыдыпов рассматривает деепричастные формы, а именно с точки зрения их участия в глагольных аналитических конструкциях. К «видовым» формам он относит соединительное, слитное, разделительное, продолжительное, ограничительное на -д и целевое, а к «невидовым» - все остальные (см. Цыдыпво, с. 39,41).

Калмыцкий язык является одним из монгольских языков центральной ветви. Однако, как и в других центральномонгольских языках, его система деепричастных форм имела свойпуть развития.

Выше уже была рассмотрена Грамматика монгольско-калмыцкого языка А. Бобровникова, в которой приводились примеры из старописьменного монгольского и разговорного калмыцкого языков. У А. Попова в разряд деепричастий были отнесены следующие формы: настоящее деепричастие на -н и -чжи, прошедшее на -а<3/-е<3, продолжительное на -узаг/^зег, предварительное на -тауса/-гг^се, -таса/-тесе//-1аг/-1ег, например, огоуи1аг «как только вошел», предельное на 1а1-а/Че1-е и цитатное на -г-ип/-г-ип (см. А. Попов, 1847, с. 140-147). Вл. Котвич добавляет к своей класификации деепричастных форм такие формы, как целевое на -хар/-хар, например, с ух ар «чтобы сесть», условное на -васэ, -хэнэ, -хла и -вл, например, сувасэ-сухэнэ~сухла~сувл «если сесть, когда сели», уступительное на -ВЭЧ9ГН (-вэчн, -учн, -уч), например, медеэчэги ~медвдчн~медучн ~медуч «если узнает», сравнительно-уподобительное на -шн( (-шцгэ), например, гешц «словно говорит», отрицательное на -л уга и предварительное на -м цацу (см. Вл.Котвич, 1915, с. 124-128; 1929, с. 299). Г.Д. Санжеев в Грамматике калмыцкого языка выделяет всего шесть деепричастий: соединительное, разделительное, слитное (как вариант слитного деепричастия в отрицательных конструкциях употребляется форма на -л уга), условное на -хла/-хла, предельное на -тл, предварительное на -хларн/-хларн, при этом последние три могут принимать частицы притяжания (см. Санжеев, 1940, с. 78-82). К этим деепричастиям Б.Б. Бадмаев добавляет еще уступительное на -вчн/-вч, например, идвчн «хотя и покушал», и последовательное, но при этом оно оформляется аффиксом -хларн/-хларн, в то время как предварительное деепричастие имеет показатель -м цацу, например, ирм цацу «как только пришел», а условное деепричастие может иметь параллельную форму на -вас/-вэс, например, ирвэс «если пришел» (см. Бадмаев, 1966, с. 95-97). В Грамматике калмыцкого языка выделены те же самые деепричастные формы (см. Грам-ка калмыцкого языка, 1983).

История изучения деепричастных форм в литературных монгольских языках несколько отличается от изучения в бесписьменных монгольских языках, которое началось, в основном, после проведения лингвистической экспедиции на территории Внутренней Монголии и КНР. Важно отметить известный труд А.Д. Руднева «Материалы по говорам Восточной Монголии», в котором зафиксированы деепричастия, характерные для восточномонгольских говоров. Он выделяет соединительное, слитное, разделительное, условное, уступительное, последовательное, целевое, заменное, продолжительное и предельное деепричастия (см. Руднев, 1911). В целом, система деепричастных форм в говорах языка монголов Внутренней Монголии, которую рассматривает Б.Х. Тодаева, не отличается от рудневской, но при этом Тодаева в состав деепричастий вводит предварительное на -магч и -наран, а также попутное на -нга, но не фиксирует заменное (см. Тодаева, 1960, 1983). Монгольский исследователь В. Сэцэн к вышеупомянутым деепричастиям добавляет причинное на -маджш, -ман (см. V. Secen, 1998, t. 299-301). Своего рода отражением средневекового монгольского языка, исследованием которого занимались Н.Н.Поппе, М.Орловская и польский ученый Станислав Годзинский (см. Годзинский, 1985; Орловская, 1986; Поппе, 1938, 1941) и выделяли следующие деепричастия: соединительное на -JÍ/-CÍ, слитное на -n (-qan), разделительное на -(ad/-'ed, условное на -'asu/-esü, -qula/-küle, целевое на -г-а/-г-е, продолжительное на -qsa'ar/-kse'er и предельное на -tal-a/-tel-e, являются дагурский, монгорский, дунсянский, баоаньский и желто-уйгурский языки, которые сохранили в себе некоторые архаичные черты, свойственные средневековому монгольскому языку. Известно, что как результат проведения языковой экспедиции в 50-е годы были изданы книги по дагурскому, монгорскому, баоаньскому, дунсянскому и желто-уйгурскому языку, которые описывали фонетический, лексический, морфологический и грамматический строй данных языков (см. Тенишев, Тодаева, 1966; Тодаева, 1960, 1961, 1964, 1973, 1981, 1985, 1986).

Исследованием дагурского языка, в частности его деепричастных форм, занимался H.H. Поппе, который выделял восемь деепричастий: соединительное, слитное, разделительное, условное, предельное, продолжительное, последовательное и уступительное (см. Поппе, 1930, с. 168-172). Б.Х. Тодаева дополнила список деепричастий предварительным на -мки, -эрэл и -гуэтэр (см. Тодаева, 1986, с. 72-75). К разряду деепричастий также отнесены формы целевого деепричастия на -ганэ/-гэнэ, избирательного на -тлан, одновременности действия на -§джар и предположительно возможного действия на -мар и -мак(ан), -мут и -Möjöp (см. Namcarai, Qaserdeni, 1983, t. 267-286; Engkebatu, 1988, t. 358-371). Кроме того, известна работа А.Ивановского «Образцы солонской и дахурской речи» (см. Ивановский, 1894). Монгольскими учеными издается целая серия под названием «Исследования диалектов монгольского языка» («Mongyul törül-ünkele ayalyun-u sudulul-un cuburil»), где сопоставляются маргинальные языки с монгольским, например, монгорский и монгольский, баоаньский и монгольский, и рассматриваются непосредственно системы деепричастных форм в них (см. Bou an kele ba mongyul kele, 1986, t. 221-234; Mongyor kele ba mongyul kele, 1988, t. 225-243). Монгорским языком также занимались зарубежные ученые, такие как Д.Шредер и А.Рона-Таш (см. Schröder, 1964; Rona-Tas, 1960, 1962). Отметим, что по рассматриваемым языкам имеются работы Чингелтея, опубликованные в «Монгол хэл бичиг» (см. Cinggeltei, 1957, 1958).

Могольский язык Афганистана также причисляется к живым монгольским языкам западной ветви. Он не представляет собой языковое единство, а имеет диалектное членение. Научный интерес к могольскому языку со стороны ученых всего мира был обусловлен, очевидно, тем, что моголы почти полностью ассимилировались в ираноязычной среде (см. Дарбеева, 1996, с. 12-13). Однако материалы могольского языка не были включены в данное диссертационное исследование.

Рассмотрев труды известных монголоведов и проанализировав их точки зрения на состав деепричастных форм в монгольских языках, мы пришли к выводу, что сложилось традиционное деление их на сопутствующие и обстоятельственные, различие между которыми состоит в выражении действия. В настоящей же работе представлена несколько отличная от традиционной классификация деепричастных форм в монгольских языках на сопутствующие, обстоятельственные и смешанные, куда, по нашему мнению, могут быть отнесены продолжительное и предельное деепричастия, которые выполняют в предложении как функции, свойственные сопутствующим, так и обстоятельственным деепричастиям. Несмотря на существование ряда известных трудов по сравнительной грамматике монгольских языков, в частности, «Сравнительной грамматики монгольских языков. Глагол» Г.Д. Санжеева, где был предпринят сравнительный анализ деепричастных форм в живых монгольских языках, до сих пор остается неразрешенной до конца проблема состава и классификации деепричастий во всех монгольских языках.

Заключение диссертации по теме «Монгольские языки», Цыренова, Татьяна Батомункуевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Живые монгольские языки, функционирующие на территории разных стран, на протяжении многих лет существуют вдали друг от друга и развиваются как самостоятельные языки, постоянно контактирующие с языками других структур. Сопоставительное изучение деепричастных форм в них, являющееся одной из основных задач диссертационного исследования, свидетельствует о наличии некоторых отличий ареального характера, несмотря на их общемонгольское начало, о чем свидетельствуют тексты доклассического монгольского языка.

На данном этапе исторического развития в состав деепричастий входят такие формы, как соединительного (др.-монг. -ju/-ju; ср. монг, -ji/-ci, -ju/-ju, -cu/-cu), слитного (ср. монг.-n), разделительного (по Вайерсу: -'at/-'et <-yat/-get; -qat/-yet< -get; -at c-'aK-yat; ср. монг. -'ad/-'ed, -'at/-'et), условного по Вайерсу: -basu/-besu, -'asu/-'esu, -asu/-esu, -wasu/-wesii, -gasuAgesii; ср. монг. -'asu/-'esu, -basu/-besii), целевого (-r-a/-r-e), цитатного (по Вайерсу: -r-un/-run; ср. монг. -r-un/-run), продолжительного (по Вайерсу: -gsa'ar/-kse'er~-kseyer, -gse'er, -qsabar/-gseber~-gseger, -gsa'ar/-kse'er~-kseber, -qsabar/-kseber~-qsaqar/-k$eger, -qsayar/-gseger; ср. монг. -gsa'arA-gse'er) и предельного (др.-монг. -tala/tele; ср. монг. -ta]a/-tele) деепричастий.

На наш взгляд, формирование деепричастной системы проходило под непосредственным влиянием других алтайских языков, в частности, тюркских, на что указывают тюркские элементы в морфологии сложившегося к началу XVI1 века классического монгольского языка. В состав деепричастий этого языка вошли следующие формы: соединительного на -ju/-ju, -cu/-cu; слитного на -п; отрицательного на -1 ugei; разделительного на -yad/-ged, условного на -basu/-besti, -bala/-bele, -qula/-kiile; уступительного на -bacu/-becu; предварительного на -mayca/-megce; последовательного на -qular-a/-kiiler-e; попутного на -ngyut-a/-nggii t-e; целевого на -г-а/-г-е; цитатного на -run/-run; продолжительного на -ysayar/-gseger; предельного на -tala/-tele деепричастий, которые отличаются от доклассический деепричастных форм по своему составу и фонетическому оформлению. По своему образованию они делятся на первичные, образованные от глагольных основ при помощи простых аффиксов (соединительное на -ju/-ju, -cu/-сй; слитное на -пи т.д.), и вторичные, образованные при помощи сложных аффиксов (разделительное на -yadAged, условное на -basu/-besü, -bala/-bele, -qulaAküle; уступительное на -bacu/-becü; предварительное на -mayca/-megce; последовательное на -qular-a/-küler-е и т.д.). По своему происхождению они представляют собой либо отглагольные имена, либо причастия, оформленные дополнительными морфологическими показателями, например, аффикс предварительного деепричастия -mayca/-megce представляет собой сложное сочетание общеалтайского аффикса -maq/-mek, образующего абстрактное существительное, широко употребляющегося в тюркских языках, значение которого в Древнетюркском словаре трактуется как «предмет, орудие действия»; «название, имя деятеля, инфинитив» (см. ДТС, с, 634), и аффикса -са/-се, который, по определению А. von Gabain, является аффиксом тюркского сравнительного падежа (см. А. von Gabain, § 236). Принимая во внимание синтаксические функции деепричастий в речи, они в старописьменном монгольском и современных монгольских языках делятся на сопутствующие, обстоятельственные и смешанные. При этом необходимо отметить, что системам деепричастных форм в живых монгольских языках свойственны свои ареальные, внутридиалектные особенности.

Традиционно к сопутствующим деепричастиям, как известно, относят соединительное, разделительное, слитное и отрицательное. Остановимся на них подробнее. Общемонгольской формой является форма соединительного деепричастия (ее аффиксы варьируются в зависимости от тех или иных изменений в звуковом строе рассматриваемых языков), также как и форма слитного деепричастия, которая лишь в южномонгольском ареале оно имеет своим показателем параллельно встречающиеся формы на -ц/^ац и -нен,ге.

Особенностью сопутствующих деепричастий в баргу-бурятском ареале является происхождение формы отрицательного деепричастия на -нгуй (цонг. -нагуй).

Разделительное деепричастие почти во всех живых монгольских языках, за исключением языков южномонгольского ареала, имеет форму, исходным прототипом которой является старомонгольская форма на -yad/-ged. Относительно происхождения аффиксов разделительного деепричастия в дагурском языке можно предположить следующее: аффикс -äp/-räp является рефлексом старомонгольской формы на -yad, подвергшейся ротацизму, свойственному даурскому языку. Что касается аффикса а-., встречающегося как в дагурском, так и монгорском и желто-уйгурском языках, то, как считает Г.Д. Санжеев, «раннемонгольский аффикс *-yad утратил свой конечный -d (см.

Санжеев, 1963, с. 144). Но несмотря на наличие общеареальных показателей, разделительное деепричастие в разных языках оформляется по-разному: в говорах диалекта хуцзу монгорского языка мы встречаем формы на -ане/-эне, (-ване/ -вэне, -]ане/-рне), в диалекте минхэ зафиксирована форма на -данан/ -да1)анац/-да1)ал1. В дунсянском языке встречается такой аффикс этого деепричастия, как -дэнэ (-дэ) и его вариант -сэну. Особенностью употребления аффикса -дэ является то, что он может быть присоединен к глагольной основе повелительно-желательного наклонения 1-го лица, имеющей аффикс -дэ (-]э), например, Ы эзьфэм эр(джы 1дж1э]эдэ грэ]э «Я поищу себя какую-нибудь еду, поем и приду». Также разделительное деепричастие -дэнэ (-дэ) и форма на -сэну могут параллельно употребляться, заменяя друг друга. Исследователи монгольских языков не выделяют аффикса разделительного деепричастия в баоаньском языке, вместо него в оформлении таких отношений используют аналитические формы, состоящие из аффикса соединительного деепричастия и слов нэц (су, нэц су), а также сочетание формы соединительного деепричастия с гацнан, или гэнан,, которая может превратиться в форму -дж1ан|нан|, которая, в свою очередь, эволюционируется в форму -дацнан,. Особенностью разделительного деепричастия в ойратском ареале, а именно в калмыцком языке, является то, что сочетаясь с постпозиционным отрицанием уга форма разделительного деепричастия теряет свое первоначальное значение и может выступать в качестве финитной формы.

Исследователи монгольских языков не выделяют аффикса разделительного деепричастия в баоаньском языке, вместо него в оформлении таких отношений используют аналитические формы, состоящие из аффикса соединительного деепричастия и слов нэц (су, нэц су), а также сочетание формы соединительного деепричастия с гацнан, или гэнац, которая может превратиться в форму -дж1ацнац, которая, в свою очередь, эволюционируется в форму -дацнац (эта форма нам уже встречалась как форма разделительного деепричастия в диалекте минхэ монгорского языка. Известна относительная свобода использования сопутствующих деепричастий, замена одного другим. Кроме того, одной из особенностей сопутствующих деепричастий в языках китайского ареала является употребление основы глагола вместо деепричастных форм. В этих языках наблюдается также стяжение форм сопутствующих деепричастий.

Несмотря на некоторые особенности употребления сопутствующих деепричастий в живых монгольских языках, они сохранили свои основные синтаксические функции, а именно сопровождать действия основного глагола и участвовать в образовании аналитических форм.

Существенное отличие обстоятельственных деепричастий от сопутствующих состоит в их синтаксической и смысловой стабильности, но они отличаются от последних возможностью варьировать свой состав. Так, например, в состав обстоятельственных деепричастий в халхаском ареале дополнительно относят субъектно-притяжательное на -снаа, представляющее собой причастие прошедшего времени на -сан в дательно-местном падеже с притяжанием (см. Касьяненко, с. 103-104), избирательное на -лаар, образованное на базе отглагольного имени на -л в орудном падеже, предшествующее на -хнаа, -хуяа, -хад, причем последняя форма по своему происхождению является формой причастия будущего времени на -х в дательно-местном падеже и встречается в речи довольно часто; баргу-бурятский ареал характеризуется наличием таких форм, как которые встречаются непосредственно в бурятском языке и его отдельных говорах, например, причинное на -хынхяа и -Ьанаар, заменное на -нхаар, степени действия на -са (-хыса), в боханском -хуйсоо, -хасоо, образа действия на -мгашаа (в боханском -мган, в аларском -мга, в агинском -маг, в хамниганском -хиицээ/-киицээ), субъектно-притяжательное деепричастие на -Ьанаа, деепричастия поспешности действия на -уутай, одновременности на -танга/-тэнгэ, усиления на -аан(. В ойратском ареале зафиксированы условная форма на -хэнэ/-кэнэ, -хн/-кн и форма целевого деепричастия на -кхээ.

Условное деепричастие во всех ареалах монгольского языкового мира имеет формы, восходящие к старомонгольским -bala., -quia., -basu., при этом нужно отметить, что рефлексы старомонгольского аффикса -bala встречаются во всех монгольских языках, а в арухорчин-баринском и удзумчинском говорах языка монголов Внутренней Монголии параллельно употребляется фонетический вариант на -ул. Форма на -вас встречается в халха-монгольском языке, и как следствие старомонгольской формы в дагурском и южномонгольском ареалах зафиксированы следующие показатели этого же деепричастия: -ас/-эс (в дагурском), -са, -со, -соц, -дза (в монгорском), -са/-сэ (в дунсянском, баоаньском и желто-уйгурском).

Отражением старомонгольской формы на -quia может стать аффикс -хул в халха-монгольском, в восточномонгольском ареале - -хла(н), -хула, в ойратском - -хла/-хла/-хна.

Условное деепричастие в баргу-бурятском ареале помимо общемонгольского показателя -бал в некоторых говорах бурятского языка может быть оформлено посредством других аффиксов, таких как -аа haa, -haa, -аа болбол, -су, -хадаа, а в ойратском ареале - при помощи -хэнэ/-кэнэ, -хн/-кн. Специфические аффиксы условного деепричастия -сатац, -сала1, -самба зафиксированы в диалектах монгорского языка.

Уступительное деепричастие в халхаском, восточномонгольском, баргу-бурятском и ойратском ареалах оформляется посредством аффиксов, исходным прототипом которых является старомонгольский -bacu/-becü. В некоторых говорах бурятского языка параллельно с рефлексами старомонгольской формой на -bacu/-becü употребляются такие формы, как -шхаан, -шимаад, -capa и аналитическая форма на -аа шье haa. При этом в удзумчинском, арухорчин-баринском, харачин-тумэтском, хорчинском и баргутском говорах ЯВМ, а также в дагурском языке употребляется аффикс, восходящий к старомонгольскому -yacu/-yecü. Известно, что форма уступительного деепричастия в монгольских языках центральной ветви образовалась путем сочетания аффикса изъявительного наклонения прошедшего времени -ЬаУ-Ье и уступительной частицы cu, в то время как в монгольских языках китайского региона она являет собой сочетание аффикса условного деепричастия с уступительной частицей да (дэ). Как было ранее отмечено, в желто-уйгурском языке зафиксирована такая условная форма, как -бал/-бар, при помощи которой образуется форма уступительного деепричастия на -бар да/-бал да, употребляющаяся параллельно с формой на -сада. В дагурском языке также известна и специфичная форма на -тгайчиг, по своему происхождения представляющая форму повелительно-желательного наклонения в сочетании с уступительной частицей чиг.

Исходным прототипом аффикса предварительного деепричастия в монгольских языках является старомонгольский аффикс -mayca/-megce, и лишь в калмыцком языке он представлен как аффикс отглагольного имени на -м в сочетании с послелогом цацу. Кроме этой формы, в удзумчинском говоре и в говорах восточномонгольского ареала употребляется аффикс -наран, который, видоизменившись как -анара зафиксирован в баргутском языке. Специфичными формами предварительного деепричастия являются формы на -хантар (только в удзумчинском говоре), -ут, -ла, -хар (характерно только для баргутского языка), -м/-мки/-мли/-мкли, -мдэр/-мдэл (встречается только в дагурском языке), -гума, -гуму, -гудж1 (только в тунжэньском говоре баоаньского языка) и тэхац (употребляется только в дахэдзянском говоре баоаньского языка). Особенностью окинского и закаменского говоров бурятского языка, относящегося к баргу-бурятскому ареалу, является то, что в качестве показателя предварительного деепричастия употребляется общемонгольский аффикс последовательного деепричастия в виде -халаар (в халхаском ареале -хлаар, -хлеран, в восточномонгольском -хла(ра), в дагурском -арал, в ойратском -хларн/-хлар/-хларн/-хлан). В монгорском языке зафиксирована форма на -гула/-кула, а в баоаньском языке - формы на -джщж!, -дадж^ -садж1, а в дунсянском языке отсутствует данная форма. В дагурском языке параллельно с общемонгольской формой существуют формы на -ганэ, -гудамки, -гудэмки. В некоторых говорах ЯВМ, таких как удзумчинский и чахарский, можно встретить форму на -хнар, а для удзумчинского говора характерна форма на -хлгжш. Отражением старомонгольского -ди1аг-1уап являются формы на -хара в баргутском и -хаар в хамниганском говоре бурятского языка. Близким по значению к последовательному деепричастию является общемонгольское попутное деепричастие с аффиксами -нгуут, -нгаа и их вариантами. В дагурском языке встречается специфичные формы на -готор и -гуэр, а в тунжэньском говоре баоаньского языка - -гурэда, -горэда. Целевое деепричастие в монгольских языках имеет несколько аффиксов. Первая группа аффиксов восходит к старомонгольскому -г-а/-г-е, и в живых монгольских языках он зафиксирован в виде -ла/-лэ в языках южномонгольского ареала. Второй аффикс целевого деепричастия восходит к сочетанию причастия будущего времени на -ци с обстоятельственными падежами, например, с дательно-местным или орудным, и встречается в виде -хаар, -хар в халхаском, восточномонгольском, баргу-бурятском и ойратском ареалах, а в качестве рефлекса формы на -циу-а или ^и-а - в восточномонгольском и баргу-бурятском ареалах. Кроме того, в боханском говоре бурятского языка употребляется форма на -аараа, а в хамниганском - форма на -хиигээ/-киигээ, а в калмыцком исследователями выделяется форма на -кхзэ. Для дагурского языка характерна форма на -ганэ, которая также рассматривается некоторыми исследователями как форма последовательного деепричастия. Причинное деепричастие зафиксировано лишь в халхаском и восточномонгольском ареалах, в качестве своего показателя имея аффиксы -маажин, -маджш, -манчш или маа нь, -ман. А в халха-монгольском и бурятском языках как форма причинного деепричастия встречается еще и -снаар, -Ьанаар. Для калмыцкого и бурятского языков характерно наличие заменного деепричастия с формой на -нхаар, -хаар. Система деепричастий дагурского языка отличается от других систем современных монгольских языков наличием формы деепричастий возможности на модбр, -мар, -мут, -мак(ан), а также формы избирательного деепричастия на -тлан.

Смешанные деепричастия в монгольских языках могут как сопровождать действия основных глаголов, так и находиться с ними в определенных модальных связях. Продолжительное депричастие практически во всех живых монгольских языках своим показателем имеет аффикс -саар, -cap, -cap, в некоторых говорах бурятского языка, а именно в восточных, показателем его выступает аффикс -haap, что связано с определенными фонетическими изменениями в самом бурятском языке, в дагурском языке мы встречаемся с явлением ротацизма при отражении старомонгольского аффикса -ysayar/-gseger (о чем уже более подробно упоминалось выше). В южномонгольском ареале (в баоаньском и желто-уйгурском языках) встречаются параллельные формы на -су и -судэ. Предельное деепричастие может оформляться как аффиксом, исходным прототипом которого является старомонгольский -tala/-tele, так и его вариантами в виде -тар, -cap, что свойственно бурятскому языку (необходимо отметить, что аффиксом -тар оформляется предельное деепричастие в восточных говорах, а аффиксом -cap в южных и западных говорах). В монгорском языке в говоре фулан нара используются параллельные формы на -дэлацгэ и -дацгэ, разница между которыми заключается в их употреблении.

Таким образом, были проанализированы системы деепричастных форм в монгольских языках на всех этапах их исторического развития; выявлены общемонгольские деепричастные формы; определены деепричастия, характерные только либо для ареалов, либо для отдельно взятых языков, их диалектов и говоров; выявлены ареалы распространения деепричастий в современных монгольских языках (халхаский, восточномонгольский, баргу-бурятский, дагурский, южномонгольский и ойратский); уточнен состав и классификация монгольских деепричастий (деепричастия разделены на группы сопутствующих, обстоятельственный и смешанных).

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Цыренова, Татьяна Батомункуевна, 2000 год

1. Абашеев Д.А. Тункинский говор // Исследования бурятских говоров. -Улан-Удэ, 1965. - Вып. 1. - С. 24.

2. Алексеев Д.А. Деепричастие в сложноподчиненном предложении в бурятском языке // Ученые записки ЛГУ, серия востоковед.наук. 1959. -Вып. 11 -№282. -С. 170-183.

3. Алексеев Д.А. Обстоятельство в бурятском языке // Вестник ЛГУ, 1967.- № 14.-С. 67-77.

4. Амоголонов Д.Д. Деепричастие в бурят-монгольском языке. Улан-Удэ, 1948.

5. Амоголонов Д.Д. Современный бурятский язык. Улан-Удэ, 1958.

6. Бадмаев Б.Б. Грамматика калмыцкого языка. Элиста, 1966.

7. Балданжапов П.Б. Altan Tobci Монгольская летопись XVI11 века. Улан-Удэ, 1970. С. 261- 400 (фотокопия текста).

8. Баскаков H.A. Алтайская семья языков и ее изучение. М., 1981.

9. Баскаков H.A. Введение в изучение тюркских языков. М., 1962.

10. Ю.Баскаков H.A. Каракалпакский язык. Фонетика и морфология. Ч. 1. М., 1952.

11. Баскаков H.A. К вопросу о происхождении условной формы на -са/-сэ в тюркских языках // Ак. В.А.Гордлевскому к его 75-летию (сборник статей). М., 1953. С. 52-56.

12. Баскаков H.A. Некоторые аффиксы словообразования форм глагола, общие для алтайских языков // Проблемы алтаистики и монголоведения. М., 1975. Вып. 2. - Серия лингвистики.

13. Баскаков H.A. Причастие на -ды/-ты в тюркских языках // Труды МИВ, 1951.- №6. -С. 205-217.

14. Бертагаев Т.А. Бурятский язык // Языки народов СССР. Л., 1968. Т. 5.- С. 26-27.

15. Бертагаев Т.А., Цыдендамбаев Ц.Б. Грамматика бурятского языка. Синтаксис. М., 1962.

16. Бертагаев Т.А, О синтаксических особенностях деепричастных сочетаний I группы (оттиск), Улан-Удэ, 1947.

17. Бертагаев Т.А. Синтаксис современного монгольского языка в сравнительном освещении. Простое предложение. М., 1964.

18. Бобровников Ал, Грамматика монгольского языка. СПб., 1835.

19. Бобровников А. Грамматика монгольско-калмыцкого языка. Казань, 1849.

20. Будаев Ц.Б. Бурятские диалекты (опыт диахронического исследования). Новосибирск, 1992.

21. Будаев Ц.Б. Цонгольский говор // Исследования бурятских говоров. Улан-Удэ, 1965. Вып. 1. С. 175-176.

22. Бураев И.Д. Сартульский говор (отдельные замечания по глаголу) Н Исследования бурятских говоров. Улан-Удэ, 1965. Вып. 1. С. 141-142.

23. Бураев И.Д. Становление системы согласных фонем современного бурятского языка // Звуковой строй монгольских языков. Улан-Удэ, 1989.-С. 3-12.

24. Бурятско-русский словарь // Под редакцией Черемисова K.M. М., 1973.

25. Викторова Л.Л. К вопросу о найманской теории происхождения монгольского литературного языка и письменности (XII-XI11 вв.) // Языки народов Востока. Л., 1961.

26. Владимирцов Б.Я. Монгольские литературные языки // Записки ИВ АН СССР. Л., 1932.-Вып. 1.

27. Владимирцов Б.Я. Монгольский международный алфавит XI11 века // Культура и письменность Востока. М., 1931. Кн. 10.

28. Владимирцов Б.Я. Сравнительно-историческая грамматика монгольского письменного языка и халхаского наречия. Л., 1929.

29. Голстунский К.Ф. Монгольско-русский словарь. СПб., 1895.

30. Грамматика бурятского языка. Фонетика и морфология. М., 1952.

31. Грамматика калмыцкого языка. Элиста, 1983.

32. Грамматика туркменского языка. Ч. 1. Фонетика и морфология. Ашхабад, 1970.

33. Дарбеева A.A. Историко-сопоставительное исследование по грамматике монгольских языков. Фонетика. М., 1996.

34. Дамдинов Д.Г. Этно-лингвистический очерк хамниганского говора. // Исследования по бурятским говорам. Улан-Удэ, 1965. Вып. 1. - С. 111.

35. Джанмавов Ю.Д. Деепричастия в кумыкском литературном языке. М., 1967.

36. Дмитриев H.K. Грамматика башкирского языка. М.; Л., 1948.

37. Дмитриев Н.К. Строй тюркских языков. М., 1962.

38. Древнетюркский словарь. Л., 1969.

39. Житецкий Ир.А. Очерки быта Астраханских калмыков // Этнографические наблюдения, 1884-1888, 1893.

40. Ивановский А.О. Manjurica. Образцы солонской и дахурской речи. СПб, 1894.

41. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. 4.2. Морфология. М., 1954.

42. Кара Д. Книги монгольских кочевников (семь веков монгольской письменности). М., 1972.

43. Касьяненко З.К. Современный монгольский язык. М.,1968.

44. Китайско-русский словарь. Пекин, 1992.

45. Кичиков А.Ш. Дербетский говор (фонетико-морфологическое исследование). Элиста, 1963.

46. Ковалевский О. Краткая грамматика монгольского книжного языка. Казань, 1835.

47. Ковалевский О. Монголо-русско-французский словарь. Казань, 18441849.

48. Кононов А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. М.; JI., 1956.

49. Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского языка. М., 1960.

50. Кононов А.Н. Происхождение прошедшего категорического времени в тюркских языках//Тюркологический сборник, 1951. № 1.-С. 112-119.

51. Котвич Вл. Исследования по алтайским языкам. М., 1962.

52. Котвич Вл. Лекции по грамматике монгольского языка. СПб., 1902.

53. Котвич Вл. Опыт калмыцкого разговорного языка. Петроград, 1915.

54. Котвич Вл. Опыт калмыцкого разговорного языка. Изд. 2. Прага, 1929.

55. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М., 1997.

56. Матхеев Б.В. Очерки эхирит-булагатских говоров // Исследования бурятских говоров. Улан-Удэ, 1965. Вып. 2. - С. 21.

57. Мелиоранский П.М. Краткая грамматика казак-киргизского языка. Ч. 1. СПб., 1891.

58. Митрошкина А.Г. Говор качугских (верхоленских) бурят (о некоторых глагольных формах) // Исследования бурятских говоров. Улан-Удэ, 1965.-Вып. 2.-С. 58-59.

59. Монголо-русский словарь // Под редакцией А.Лувсандэндэва. М., 1957.

60. Наделяев В.М. Современный монгольский язык. Морфология. Новосибирск, 1988.

61. Невская A.A. Состав и функции деепричастий в шорском языке: Автореф. дисс.канд. филол. н. Алма-Ата, 1990.

62. Орлов А. Грамматика монгольско-бурятского разговорного языка. Казань, 1878.

63. Орловская М.Н. Язык «Алтан Тобчи». М., 1984.

64. Орловская М.Н. Язык памятников монгольской письменности (XI11-XVI1 вв.). Диссертация д. филол. н. М., 1994.

65. Очиров Н. Поездка в Александровский и Багацохуровский улусы Астраханских калмыков. Отчет. // Известия Русского Комитета для изучения Средней и Восточной Азии. СПб., 1913. Серия 11. -№ 2.

66. Очиров У.У. Грамматика калмыцкого языка: Синтаксис. Элиста, 1964.

67. Павлов Д.А. Современный калмыцкий язык. Фонетика и графика. Элиста, 1968.

68. Поппе H.H. Аларский говор.Ч. 1. Л., 1930.

69. Поппе H.H. Грамматика бурят-монгольского языка. М.; Л., 1939.

70. Поппе H.H. Грамматика письменно-монгольского языка. М.; Л., 1937.

71. Поппе H.H. Дагурское наречие // Материалы комиссии по исследованию Монгольской, Танну-Тувинской Народных Республик и Бурят-Монгольской АССР. Л., 1930. Вып. 6.

72. Поппе H.H. Заметки о говоре агинских бурят. Л., 1932.

73. Поппе H.H. Квадратная письменность. М., 1941.

74. Поппе H.H. Монгольский словарь Мукадимат-ал-Адаб. М.; Л., 19381939.

75. Поппе H.H. Практический учебник монгольского разговорного языка (халхаское наречие). Л., 1931.

76. Попов А. Грамматика калмыцкого языка. Казань, 1847.

77. Потанин Г.Н. Тангуто-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия: Путешествие Г.Н.Потанина 1884-1886 гг. СПб., 1893. Т. 1, 2.

78. Поцелуевский А.П. Проблемы стадиально-сравнительной грамматики тюркских языков. 1. Поссесивные предложения и проблема генезиса личных форм имперфекта // известия Туркменского филиала АН СССР, 1946. -№ 3,4.-С. 6-7.

79. Раднаев Э.Р. Баргуз-инский говор // Исследования бурятских говоров. Улан-Удэ, 1965. Вып. 1. С. 104.

80. Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. М. 1957.

81. Рамстедт Г.И. Сравнительная фонетика монгольского письменного языка и халха-ургинского говора. СПб, 1908.

82. Рассадин В.И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении. М., 1978.

83. Рассадин В.И. Очерки по исторической фонетике бурятского языка. М., 1982.

84. Рассадин В.И. Присаянская группа бурятских говоров. Улан-Удэ, 1996.

85. Руднев А.Д. Лекции по грамматике монгольского письменного языка. СПб., 1905.

86. Руднев А.Д. Материалы по говорам Восточной Монголии. СПб., 1911.

87. Руднев А.Д. Хори-бурятский говор. Пг., 1913-1914. Вып. 1: Опыт исследования.

88. Рудов Л.Н. Проблемы киданьской письменности // Советская этнография, 1963. -№ 1.

89. Русско-монгольский словарь // Под редакцией Ш.Лувсанвандана. Уланбатор, 1982.

90. Санагын сэгнэшэгуй баялигЬаа. Закаменск, 1995.

91. Санданова М.Р. Сопоставительно-типологическое исследование неличных форм глаголов русского и бурятского языков; Автореф. дисс . канд. филол. н. Улан-Удэ, 1996.

92. Санданова М.Р. Состав и речевые функции деепричастий русского и бурятского языков // Историко-сравнительное изучение монгольских языков. Улан-Удэ, !995. С. 73-91.

93. Санжеев Г.Д. Грамматика бурят-монгольского языка. М.; Л., 1941.

94. Санжеев Г.Д. Грамматика калмыцкого языка. М.; Л., 1940.

95. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков М., 1953. -Т. 1.

96. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. М., 1963.- Т. 2. Глагол.

97. Санжеев Г.Д. Современный монгольский язык. М., 1959.

98. Санжеев Г.Д. Старописьменный монгольский язык. М., 1964.

99. Севортян Э.В. Аффиксы именного словообразования в азербайджанском языке. М., 1966.

100. Севортян Э.В. Грамматика современного азербайджанского языка. Баку, 1971.

101. Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Баку, 1979.

102. Скрибник Е.К. О системе деепричастных форм в современном бурятском языке // Народы и языки Сибири. Новосибирск, 1980. С. 94111.

103. Скрибник Е.К. Полипредикативные синтетические предложения в бурятском языке. Новосибирск, 1988.

104. Сокровенное сказание монголов. Элиста, 1990.

105. Структурные типы синтетических полипредикативных конструкций в языках разных систем. Новосибирск, 1986.

106. Суник О.П. Глагол в тунгусо-маньчжурских языках. М.; Л., 1962.

107. Таскин B.C. опыт дешифровки киданьской письменности // Народы Азии и Африки, 1963. № 1.

108. Тенишев Э.Р., Тодаева Б.Х. Язык желтых уйгуров. М., 1966.

109. Тодаева Б.Х. Грамматика современного монгольского языка. М., 1951.

110. Тодаева Б.Х. Баоаньский язык. М., 1964.

111. Тодаева Б.Х. Дагурский язык. М., 1986.

112. Тодаева Б.Х. Дунсянский язык. М., 1961.

113. Тодаева Б.Х. Монгольские языки и диалекты Китая. М., 1960.

114. Тодаева Б.Х. Монгорский язык. М., 1973.

115. Тодаева Б.Х. Язык монголов Внутренней Монголии: Материалы и словарь. М., 1981.

116. Тодаева Б.Х. Язык монголов Внутренней Монголии: Очерк диалектов. М., 1985.

117. Убушаев H.H. Фонетика торгутского говора. Элиста, 1979.

118. Хомонов М.П. Боханский говор // Исследования бурятских говоров. Улан-Удэ, 1965. Вып. 1. - С. 61-62,

119. Цинциус В.И. Сравнительная фонетика тунгусо-маньчжурских языков. Л., 1949.

120. Цыдыпов Ц.-Ж.Ц. Аналитические конструкции в бурятском языке. Улан-Удэ, 1972.

121. Цыренова Т.Б. Условные формы глагола в монгольских языках И Цыбиковские чтения-7. Улан-Удэ, 1998. С. 250-254.

122. Цыренова Т.Б. Система деепричастных форм в монгольских языках // Филология, философия и история стран Центральной и Восточной Азии: их взаимодействие и взаимовлияние. Улан-Удэ, 2000. С. 73-94.

123. Шевернина З.В. Аналитические глагольные формы современном монгольском языке // Филология и история монгольских народов. М., 1958.

124. Шевернина З.В. Времена в современном монгольском литературном языке: Автореф. дисс . канд. филол. н. М, 1960.

125. Шмидт Я. Грамматика монгольского языка (на немецком языке). СПб., 1832,

126. Щербак А. Введение в сравнительное изучение тюркских языков. СПб., 1994.

127. Щербак А. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (глагол). Л., 1981.

128. Щербак А. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (имя). Л, 1977.

129. Щербак А. Ранние тюрко-монгольские связи (8-15 вв.). СПб, 1997.

130. Юлдашев A.A. Аналитические формы глагола в тюркских языках. М., 1965.

131. Baryu aman ayalyu // Mongyul törül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 001. Köke qota, 1996.

132. Болд Л. Орчийн цагийн монгол хэлний дагавар. Улаанбаатар, 1986.

133. Bou anu kelen-ü üge kelelge-yin material // Mongyul törül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 007. Koke qota, 1986.

134. Castren A.M. Versuch einer burjatischen Sprachlehre nebst kurzem Wörterverzeichniss. St.-P., 1857.

135. Gabain A. von Alt Türkische Grammatik. Leipzig, 1950.

136. Галбаатар Д., Одгэрэл А., Батаахуу P. XIX зууны тегсел, XX зууны эхэн уеийн Оросын модернизм. Улаанбаатар, 1997.

137. Godzinski S. Jezyk srednemongolski. Warszawa, 1985.

138. Dayur kele ba mongyul kele // Mongyul törül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 004. Koke qota, 1988 (Engkebatu nar nayirayulba).

139. Dungsiyang kelen-ü tige kelelge-yin material // Mongyul törül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 009. Köke qota, 1986.

140. Жанчив Ё. Хэвтээ дервелжин усгийн судлалын аеуудалд // Эрдэм шинжилгээний бичиг. Улаанбаатар, 1998. Т. 166-179.

141. Erten-ü Mongyulcud-un soyul sedkikür. Köke qota, 1997.

142. Lubsanvandan S. Orcin cay-un mongyul kele. Köke qota, 1961.

143. Л.Лхагва, Ж.Лувсандорж Монголоор ярьж сурцгаая. Улаанбаатар, 1978.

144. Монгол бичгийн хадмал толь. Улаанбаатар, 1986.

145. Монгол хэлний харьцуулсан хэл зуйн байгуулалт. Улаанбаатар, 1985.

146. Mongyur kele ba mongyul kele // Mongyul törül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 013. Köke qota, 1988.

147. Mongyur kelen-ü üge kelelge-yin material // Mongyul törül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 015. Koke qota, 1986.

148. Mostaert A. Le dialecte des mongols urdus // Antropos. Wien, 1927. Т. 22.

149. Монгол шилдэг жужиг, Улаанбаатар, 1988.

150. Namcarai, Qaserdeni Dayur kele mongyul kelen-ü qaricayulul. Köke qota, 1983.

151. Орчийн цагийн монгол хэл зуй. Улаанбаатар, 1966.

152. Орчийн цагийн монгол хэл. Улаанбаатар, 1997.

153. Orcin cay-un mongyul kele. Köke qota, 1984.

154. Poppe N. Die Dayurische Sprache. Leidenköln, 1964.

155. Poppe N. Introduction into Mongolian Comparative Studies. Helsinki, 1955.

156. Poppe N. Khalkha Mongolische Grammatik. Wisbaden, 1950.

157. Poppe N. Khalkha Mongolische Grammatik mit Bibliographik, Sprachproben und Glossare. Wisbaden, 1951.

158. Rona-Tas A. Remarks on the phonology of the Monguor language // Acta Orient. Hungary, 1960. T. 10. - Fasc. 3.

159. Secen V. Mongyul kelen-ü nutuy-un ayalyan-u sinjilel-ün tobciy-a, Köke qota, 1998.

160. Sir-a yuyur kelen-ü üge kelelge-yin material // Mongyul törül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 022. Köke qota, 1986.

161. Smedt A., Mostaert A. Le dialecte monguor // Grammaire. Peking, 1945.-T. 2.162. (jjümcin aman ayalyu // Mongyul kelen-ü aman ayalyuun-u sudulul-un cuburil 001. Köke qota, 1997.

162. Weiers M. Untersuchungen zu einer historishen Grammatik des Praklassisehen Schrieftmongo lisch. Wiesbaden, 1960.

163. СПИСОК СОКРАЩЕННЫХ НАЗВАНИЙ

164. Языки, диалекты, говоры и подговоры

165. Агин. Агинский говор бурятского языка

166. Алар, Аларский говор бурятского языка

167. Бохан. Боханский говор бурятского языка Бур. - Бурятский литературный язык

168. Вост. Восточный диалект языка монголов Внутренней1. Монголии

169. Горлос. Горлосский говор восточного диалекта языка монголов Внутренней Монголии Даг. - Дагурский язык

170. Дхцз. Дахэдцзянский говор баоаньского языка

171. Дербет. Дербетский говор калмыцкого языка Дж.-дурб. - Джалайт-дурбэтский говор восточного диалекта языка монголов Внутренней Монголии Джасту - Говор джасту восточного диалекта языка монголов

172. Внутренней Монголии Докласс. Доклассический монгольский язык Др.-монг. - Древнемонгольский язык Дуне. - Дунсянский язык

173. Ж.-уйг. Желто-уйгурский язык1. Зап.1. Закамен.1. Калм.1. Качуг.

174. Минхэ Монгор. Нарин гол ■ Ойрат.1. Окин. Он.-найм.1. Ордос.

175. Сартул. Ср. монг. СТПМЯ ст. монг. Торг. Торгут.1. Тнж.1. Тунк.1. Удзумчин.

176. Ойратский диалект языка монголов Внутренней Монголии- Окинский говор бурятского языка- Оннют-найманский говор восточного диалекта языка монголов Внутренней Монголии

177. Внутренней Монголии Эх.-бул. Эхирит-булагатский говор бурятского языка ЯВМ - Язык монголов Внутренней Монголии Источники

178. АТ Балданжапов П.Б. Altan Tobci Монгольская летопись

179. XVI11 века. Улан-Удэ, 1970. С. 261-400 (фотокопия текста).

180. ГМ Галбаатар Д., Одгэрэл А., Батаахуу Р. XIX зууны тегсел,

181. XX зууны эхэн уеийн Оросын модернизм. Улаанбаатар, 1997.

182. ДТС Древнетюркский словарь. J1., 1969.

183. ДЯ Тодаева Б.Х. Дагурский язык. М., 1986.

184. КЗ Бадмин Алексей ЗултрЬн - теегиги ноЬан. Элиста, 1976.

185. КП Н.Н.Поппе Квадратная письменность. М.; JI., 1941.

186. МА 1-2 Н.Н.Поппе Мукадимат-ал -Адаб. М.; J1., 1938-1939.1. Ч. 1,2

187. МГВ Руднев А.Д. Материалы по говорам Восточной Монголии. СПб., 1911.

188. ССБ Санагын сэгнэшэгуй баялигЬаа. Закаменск, 1995.

189. ССМ Сокровенное сказание монголов. Элиста, 1990.

190. Т Тодаева Б.Х. Монгольские языки и диалекты Китая.1. М., 1960.

191. ВА Baryu aman ayalyu // Mongyul tórül-ün kele ayalyan-usudulul-un cuburil.001. Kóke qota, 1996.

192. BK Bouanu kelen-ü üge kelelge-yin material//Mongyultorül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 007. Kóke qota, 1986.

193. DK Dayur kele ba mongyul kele // Mongyul tórül-ün keleayalyan-u sudulul-un cuburil 004. Kóke qota, 1988 (Engkebatu nar nayirayulba).

194. DU Dungsiyang kelen-ü üge kelelge-yin material // Mongyultórül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 009. Kóke qota, 1986.

195. EMSS Erten-ü Mongyulcud-un soyul sedkikür. Kóke qota,1997

196. Engkebatu Mongyur kele ba mongyul kele // Mongyul tórül-ünkele ayalyan-u sudulul-un cuburil 013. Kóke qota, 1988.

197. MK Mongyur kelen-ü üge kelelge-yin material// Mongyultórül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 015. Kóke qota, 1986.

198. МШЖ Монгол Шилдэг Жужиг. Улаанбаатар, 1988.

199. SK Sir-a yuyur kelen-ü üge kelelge-yin material // Mongyultórül-ün kele ayalyan-u sudulul-un cuburil 022. Kóke qota, 1986.

200. ДОКЛАССИЧЕСКИЙ И КЛАССИЧЕСКИЙ МОНГОЛЬСКИЕ ЯЗЫКИ

201. Деепричастия стмпя БвргутскиЙ

202. Монгорский язык (диале кт хуцзу) Монгорский Баоаньский ЯЗЫК Дунсянский Ж.-уйгурск,

203. Деепричастия стпмя МонгорскиЙ язык (диаде кт хушу) МонгорскиЙ Баоаньский язык

204. Деепричастия СТМПЯ Калмыцкий язык Ойратский диалект ЯВМ Западный дна лект ЯВМ