Константы художественного мира писателя-концептуалиста Владимира Сорокина тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат наук Биберган, Екатерина Сергеевна

• Биберган, Екатерина Сергеевна
• кандидат наук
• 2017

Оглавление диссертации кандидат наук Биберган, Екатерина Сергеевна

ОГЛАВЛЕНИЕ

3

Глава I. Сбой повествовательного дискурса

и реализация метафоры как ведущие константы

сорокинского текста (роман «Пир»)

1.1. Повесть «Настя»

как пример опредмеченной метафоры

1.2. Рассказ «Аварон»:

концептуальная мотивация сбоя повествования

Глава II. Интертекст как сквозная константа

концептуалистского повествования В. Сорокина

2.1 «Самый русский роман»:

интертекстуальные аллюзии романа «Роман»

2.2 «Самая русская повесть»:

интертекстуальные аллюзии повести «Метель»

Заключение

Список литературы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Константы художественного мира писателя-концептуалиста Владимира Сорокина»

ВВЕДЕНИЕ

Современный литературный процесс в России представляет собой многообразное, многоликое, многоуровневое литературное явление (пространство), включающее в себя многочисленные образцы художественно-эстетических систем, философских воззрений, доминирующей из которых долгое время являлся (и пока остается) постмодернизм. Литературный процесс рубежа XX — XXI веков, переломного времени, вновь поднимающего главные вопросы русской литературы — о самоопределении России, о пути ее развития, о роли личности в истории, представляет собой сложную структуру, включающую множество различных проблемно-тематических аспектов и многообразие поэтико-стилевых тенденций, их воплощающих. Обостренное мировосприятие современными писателями переломного для судьбы России времени рубежа эпох породило новые — авангардно-абсурдистские — тенденции в изображении реальности, в построении художественного мира произведения. Подобные игровые (пост)авангардные черты в той или иной мере присутствуют в текстах большинства современных русских писателей, проводников и основателей литературы русского постмодернизма — А. Битова, Вен. Ерофеева, Вик. Ерофеева, В. Маканина, В. Пелевина, Л. Петрушевской, Д. Пригова, Саши Соколова, Т. Толстой, Л. Улицкой.

Особое место в современном литературном процессе занимает творчество Владимира Сорокина, в котором авангардно-абсурдистские тенденции проявились особым образом. Писатель принимает феномен постмодернизма, выявляет его игровую природу: «Суть постмодернизма игровая, это не борьба, а игра с великими обломками»1. «Это игра с имиджами, "игра в бисер", это некий материальный процесс, что-то чисто

Сорокин В. «Литература есть сражение психических состояний писателя»: интервью // Время МН. 2000. № 41. С. 7.

механическое»1. Однако, предупреждая упрощенное восприятие подобной «игры», Сорокин говорит: «Игра — спасение, если быть серьезным, то надо веревку намыливать.. .»2

Для понимания прозы Сорокина, его «игрового», «абсурдистского» начала необходимо исходить из того, что он не просто постмодернист, но концептуалист.

Концептуализм, по определению В. Г. Кулакова, представляет собой «искусство идеи, когда художник создает и демонстрирует не столько художественное произведение, сколько определенную художественную стратегию, концепцию, которая, в принципе, может репрезентироваться любым артефактом или просто артистическим жестом, "акцией"»3.

Важнейшим этапом формирования творческой манеры Сорокина-писателя, зарождения его собственного неповторимого метода моделирования художественной реальности стало знакомство с визуальным искусством «московского концептуализма», когда в середине 1970-х Сорокин попал в среду московского художественного андеграунда и познакомился с художниками-концептуалистами И. Кабаковым, Э. Булатовым, Д. Приговым, А. Монастырским. По признанию Сорокина, именно знакомство с «московскими концептуалистами» привело его к занятию прозой: «До этого я воспринимал исторический и культурный процессы оборванными в 20-е годы и постоянно жил прошлым. А тут вдруг увидел, что наш чудовищный советский мир имеет собственную неповторимую эстетику, которую очень интересно разрабатывать, которая живет по своим законам и абсолютно равноправна в цепочке культурного

1

Сорокин В. «В культуре для меня нет табу.»: интервью // Сорокин В. Собр. соч.: в 2 т.

Т. 1. М., 1998. С. 13.

2

Сорокин В. «Литература есть сражение психических состояний писателя». С. 7.

3 Кулаков В. Г. Концептуализм // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. Стб. 394.

процесса. Парадоксально, но именно художники подтолкнули меня к

1

занятиям прозой...»

В середине 1970-х годов в Москве существовали два «круга» концептуалистов. Лидером и идеологом первого «московского концептуального круга» был Илья Кабаков , другого — художники «соц-арта» Виталий Комар и Александр Меламид.

Особенностью работ концептуального круга И. Кабакова стало привнесение в изобразительное искусство элементов письменной речи, когда произошло своего рода «смещение» живописи в сторону литературы, наметилось объединение «вербального» и «визуального» начал. Итогом этой тенденции становится появление в конце 1960-х — начале 1970-х годов новых — гибридных, промежуточных, пересекающихся — жанров: «объектов», «альбома», «картины-стенда», «картины-графика», совмещающих изобразительный ряд и текстовые комментарии, синтезирующих визуальный знак и слово.

Примерно в том же направлении шло формирование «словесной живописи» или «пространственного текста». Д. Пригов говорит об этом: «Начался этот процесс в области изобразительного искусства — с разрушения традиционных жанровых форм и границ, когда исчезли картина, скульптура, графика, графический лист, а появились такие новые формы <.. .> Литераторы пришли к этому позднее» . Как показывают работы самого Пригова, в подобного рода инсталляциях почти не представляется возможным отделить живопись от литературы.

1 Сорокин В. Автопортрет // Сорокин В. Сборник рассказов. М.: Русслит., 1992. С. 119.

В 1979 году Борис Гройс, ставший ведущим теоретиком «круга Кабакова», определил его как «московский романтический концептуализм» (См.: Гройс Б. Утопия и обмен: Стиль Сталин. О новом. Статьи. М., 1993).

3 Пригов Д., Яхонтова А. Отходы деятельности центрального фантома: интервью // Новое литературное обозрение. 2004. № 65. С. 255-256.

Серьезную роль в «московском концептуализме» в 1970-е годы играло искусство «соц-арта»1, оформившееся под влиянием творчества В. Комара и А. Меламида («КМ» или «К & М»). Соц-артисты работали не только с визуальными клише соцреализма, но и со словесными формулами-штампами, с социальными и поведенческими моделями. Изобразительный язык соц-артистов был языком цитации и имитации стилистики соцреализма. Основой творческого метода соц-артистов стало «пародийное жонглирование архетипами», «деперсонализация авторской манеры», «всеобщая абсурдность и смещенность»2.

Таким образом, принципы творческой манеры Владимира Сорокина, попавшего в неоднородную среду «московского концептуализма» 1970-х годов, формировались на пересечении теории и практики собственно концептуалистского искусства и приемов соц-арта 1970-х, при активном влиянии поздних концептуалистов 1980-х. То общее, что воспринял от одних и других Сорокин — не столько сумма приемов, сколько тип ментальности, особая стратегия творчества, его функционирования и восприятия, когда «все есть текст»3. Вслед за художниками-концептуалистами константно трафаретные приемы графики и живописи Сорокин переносит в литературу и выстраивает тексты своих произведений как речевые полотна, базирующиеся на доминантных приемах, устойчивых принципах, минимальных строительных единицах концептуального прецедентного текста.

Среди наиболее характерных констант художественной манеры Сорокина первым может быть назван важнейший из «стратегических» приемов писателя-концептуалиста — «неожиданный слом повествования»

1 Название придумано в 1972 г. В. Комаром и А. Меламидом по аналогии с американским «поп-артом».

2 Барабанов Е. Зеркальные мистерии нуля // Собрание Ленца Шенберга. Эдицион Ханц, 1989. С. 71.

Богданова О. Концептуалист писатель и художник Владимир Сорокин. СПб.: Филологический ф-т СПбГУ, 2005. С. 17.

(Вик. Ерофеев)1, получивший в критике множество неоднозначных интерпретаций.

Наиболее точное, на наш взгляд, понимание «слома» повествования демонстрируют Б. Гройс, В. Руднев, М. Липовецкий, В. Курицын, С. Костырко, О. Богданова, Н. Беневоленская и др. По словам Вик. Ерофеева, «строя тексты на отбросах социалистического реализма, он взрывает их неожиданным сломом повествования, матом, предельным сгущением текста-концентрата, состоящего из сексуальной патологии, тотального насилия, вплоть до каннибализма и некрофилии. Под коркой текста обнаруживается словесный хаос и бред»2.

По наблюдению М. Бондаренко, у Сорокина выделяются две «основные стратегии текстов»: «По логике первой — ладно скроенная сюжетная фактура с тщательностью садовода-стилиста культивируется на почве какого-либо замкнутого на самом себе, нерефлективного <. > дискурса, будь то дискурс русской классики XIX-XX веков, соцреализма или уличной речи <...> Но лишь затем, чтобы на фоне этого благополучия язык повествования вдруг постепенно начал сбиваться, зацикливаться, "глючить" <...> и вдруг с головокружительной скоростью обрушился бы, посыпался мозаикой, обнажая всю глубинную, конвенциональную природу. Скатывающийся в абсурд язык автоматически увлекает за собой сюжет, демонстрируя условность т. н. содержательного и идейного уровня, которые оказываются ни чем иным, как производной законов повествовательного высказывания, как правдоподобная картинка на экране компьютера является только иллюзией, порождаемой жесткой логикой установленной программы. Вторая стратегия также основывается на "сбое", но более высокого уровня — линейность, связность и логичность самого языка не нарушаются <. > Но зато "глючить" начинает сам сюжет. По мере разворачивания событий

1 Ерофеев В. Русские цветы зла // Русские цветы зла: сб. / сост. В. Ерофеев. М.: Зебра Е; Эксмо-Пресс, 2001. С. 28.

2 Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов: эссе. М., 1996. С. 248.

накапливаются особого рода непроясненности в логике действий, совершаемых персонажами, точнее, возникают проблемы с целеполаганием <...>. Цель титанических усилий <героев> оказывается не просто неназванной, сокрытой от читателей или имеющей мистически-невыразимую природу, а отсутствует принципиально. В результате читатель остается один на один со все более и более впадающим в абсурд сюжетом. имеющим мощную векторную направленность <. > но не имеющим пункта назначения»1.

Современная критика вполне оправданно интерпретировала сорокинский принцип «слома» повествования и с использованием психоаналитического инструментария, «при этом "каноническая", как правило первая, часть <...> уподоблялась сознанию, а вторая — бессознательному воспроизводимого дискурса»2.

Как справедливо отмечает критика, в ранних рассказах Сорокин преимущественно избирает дискурс соцрелистического романа: советской уличной речи (роман «Очередь») или прозы послевоенных 1940-1950-х годов (сборник рассказов «Первый субботник», роман «Тридцатая любовь Марины»), тогда как более поздние его тексты подчиняют себе дискурсы русской классики XIX-XX веков (романы «Роман», «Голубое сало», «Пир», «Метель») . В ранних рассказах Сорокина «слом» повествования неминуемо и безвозвратно разрушает («убивает») выбранный писателем дискурс, т. е. означает конец текста. Но в более поздних произведениях прием «сбоя» обретает не разрушающую, а скорее «созидающую» функцию — играет ключевую роль в образовании «надсмысла» (или скрытого «подтекста»). В поздних произведениях текст уже выдерживает слом повествования и,

1 Бондаренко М. Роман-аттракцион и катафическая деконструкция // Новое литературное обозрение. 2002. № 56. С. 241-242.

2 Беневоленская Н. П. Русский литературный постмодернизм: психоидеологические основы, генезис, эстетика. Дис. ... докт. филол. наук. СПб., 2010. С. 177.

3 См., напр.: Пономарев Е. Р. Постмодернизм. Советский вариант: очерки истории русской литературы конца XX века. СПб.: СПГУТД, 2011. — 170 с.

претерпевая его, вновь возвращается к исходному (или иному, но вычленяемому) дискурсу.

Рядом со «сбоем» повествования в произведениях Сорокина стоит система «образов-перевертышей» (становится следствием его), когда сложившийся в ходе развития сюжета уже знакомый читателю образ подменяется на прямо-противоположный: герой Сорокина словно обнаруживает свою иную («темную» или «светлую», но обязательно контрастную) сторону. Примерами такого рода являются «Норма» и «Роман», «Тридцатая любовь Марины» и «Голубое сало» или, как будет показано ниже, отдельные повести и рассказы, входящие в состав романа «Пир». Причем характер «перевертышей» может быть, по наблюдениям Н. П. Беневоленской, не просто «обратным»1, но «двусторонним»: произведение Сорокина, «условно говоря, допустимо читать как "слева направо", так и "справа налево"»2.

Еще одним важным — одним из константных — признаков писательской манеры Сорокина может быть назван прием интертекстуальности и (как следствие его) стилизации и имитации, без которых не обходится ни одно произведение современного прозаика.

Обращением к приему интертекстуальности («повторяемость приема» неоднократно констатировала критика) и следующей за ней стилизации Сорокин вновь обязан принципам концептуализма. Указывая в одном из интервью на отличие «нормального» писателя от концептуалиста, Сорокин говорит: «Он ("нормальный писатель". — Е. Б.) имеет свой собственный стиль, по которому узнается читателем — как узнается Набоков или Кафка. У меня же его — раз навсегда избранного — нет. Я лишь использую различные стили и приемы, оставаясь вне их. Мой стиль состоит в

1 «Обратными» перевертыши Сорокина назвал М. Рыклин (см.: Рыклин М. Медиум и автор: о текстах Владимира Сорокина // Сорокин В. Собр. соч.: в 2 т. М., 1998. Т. 2. С. 738).

2 Беневоленская Н. П. Русский литературный постмодернизм: психоидеологические основы, генезис, эстетика. С. 171-172.

Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов. С. 248.

использовании той или иной манеры письма. <...> Все мои книги — это отношение только с текстом, с различными речевыми пластами, начиная с высоких, литературных и кончая бюрократическими или нецензурными»1. «Отношение к тексту», межтекстовой полилог — собственно интертекстуальность, т. н. «чужое слово» — и диктует многочисленные особенности поэтической манеры Сорокина-концептуалиста.

Действительно, если (согласно словарям) концептуализм представляет собой течение в искусстве, для которого характерна «активная игра с узнаваемыми стилями, штампами речи, массовым сознанием, бытовым сознанием, со стереотипами массовой культуры» , то и создаваемое писателем-концептуалистом художественное произведение являет собой «тотальную цитату, воспроизводящую суть того или иного явления»3. Потому оправданно, что концептуалист Сорокин широко обращается к различным авторским текстам или стилям — неслучайно критика называет его талантливым «комбинатором», «фальсификатором», способным узнаваемо точно воспроизвести «чужие» образы, мотивы, характеры. П. Вайль и А. Генис пишут: «Владимир Сорокин владеет всеми стилями советской литературы, умеет создавать тревожную атмосферу, нагнетать напряженность, строить убедительный диалог, живописать картины и характеры. <...> у Сорокина и нет собственного стиля: он произвольно комбинирует "чужие слова", используя их как строительный материал»4.

Как следствие, особенностью художественных текстов Сорокина является «замена авторского лица четко выраженной и структурированной

1 Сорокин В. Автопортрет // Сорокин В. Рассказы. М.: Русслит, 1992. С. 120-121.

2 Краткий словарь литературоведческих терминов / сост. Л. И. Тимофеев, С. В. Тураев. Изд. 3-е, дораб. М.: Просвещение, 1988. 335 с. С. 471.

3 Там же.

4 Вайль П., Генис А. Поэзия банальности и поэтика непонятного // Звезда. 1994. № 4. С. 190-191.

системой языковых имиджей» , т. е. отсутствие не только собственного стиля, но и самостоятельной авторской личности.

Самым ярким примером романной стилизации критика признает «Голубое сало» (1999). О нем А. Генис пишет: «<...> литературная ткань этого романа сродни сну <. > читать "Голубое сало" — все равно что смотреть чужой сон <. > "Голубое сало" — квинтэссенция литературного процесса <. > такой ход дает возможность автору предложить то, что он лучше всего умеет, — блестящие стилизации под классиков.»2

При этом интертекст (в т. ч. «стилизаторская» манера) позволяет Сорокину не просто «повторить» идеи и образы, цели и способы воплощения действительности, предложенные классиками русской литературы Х1Х-ХХ веков, но заставляет по-новому переосмыслить «былые» идеи, показать их новую жизнь в обновленном и коренным образом изменившемся современном обществе (воспринимаемом Сорокиным в ракурсе и под углом зрения концептуалистских стратегий).

Как следствие повторения и дублирования узнаваемых образов, мотивов и стилей отдельных писателей тексты Владимира Сорокина обнаруживают обилие литературных цитат или реминисценций, отсылок и литературных «призраков», аллюзий и перекличек, устанавливающих от-литературные связи между текстами Сорокина и произведениями русской (и мировой) литературы различных эпох и жанров. Как уже было сказано, наиболее ярко и на всех уровнях текста прием интертекстуальности работает, например, в романе Сорокина «Голубое сало». Отталкиваясь от стиля имитируемого писателя, Сорокин органично переходит к проблематике и сюжетике произведений «предтечи», от воспроизведения «как», минуя «зачем», обращается к имитации «что». Сорокин использует прием интертекста для создания образа главного героя романа «День опричника»

1 Рыклин М. Медиум и автор: о текстах Владимира Сорокина. С. 748.

2 Генис А. Иван Петрович умер: статьи и расследования. М.: Новое литературное обозрение, 1999. С. 78-79.

(2006) — опричника Комяги, позволяя угадать его литературного «прародителя», отсылая читателя к тому типу русского национального характера, который обнаружил себя в образе Обломова И. А. Гончаров. В рассказе «Харчевание» (роман «Сахарный Кремль», 2008), создавая реальность будущей России 2028 года, Сорокин обращается к интертекстуальным аллюзиям рассказа А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», а в рассказе «Очередь», вошедшем в «Сахарный Кремль», прозаик использует прием автоинтертекстуальности, порождая аллюзии к собственному раннему тексту с тем же названием. В ходе анализа романа «Роман» и повести «Метель» будет показано, с каким мастерством Сорокин добивается узнаваемости того или иного претекста (условно — пратекста), с материалом которого он вступает в интертекстуальную взаимосвязь, диалог.

Еще одним конститутивно важным константным приемом письма Владимира Сорокина становится тотальное опредмечивание метафоры, так же как и многие другие ходы его литературных стратегий заимствованное и унаследованное от практик «московских концептуалистов». Овеществленные метафоры обретают в текстах Сорокина свою собственную жизнь, становясь его героями и образами, самостоятельными персонажами и воплощенными идеями, мелкими деталями и одновременно многозначными символами. Как будет показано ниже, овеществление метафорического образа играет сюжетно-композиционную (в конечном счете и «идейную») роль в повести «Настя» (как и в романах Сорокина «опричнинного типа» — «Сахарный Кремль» и др.).

Таким образом, Владимира Сорокина по праву можно назвать «"традиционным концептуалистом" <...> работающим главным образом не с предметом, а с возможностями его воплощения в искусстве <. > отражающим не саму жизнь, а средства, в которых эта жизнь воплощается. "Говорящими деталями" текста Сорокина становятся не субъект или объект

изображения, а язык и стиль, манера и характер повествования»1. И хотя позже Сорокин скажет: «Я попрощался с концептуализмом. Мне хотелось двигаться в сторону нового содержания, а не формы текста. Концептуалисты — это художники <...> это визуальное произведение, а не литература. У меня же были лишь элементы влияния»2, — можно с уверенностью утверждать, что концептуальные элементы сохраняются в творчестве Владимира Сорокина и по сей день, оставаясь важной и существенной частью (органикой) его литературных произведений. И если писатель, как он сам полагает, бесспорно преодолел концептуализм в его классической форме (игру с претекстами, со стилями, со штампами письма и речи, канонами массовой культуры), то сказать, что он отошел от концептуализма (стратегий и практики) окончательно, было бы неверно.

Более справедливо то, что концептуальные элементы, приемы, ходы, намерения в текстах Сорокина обрели иные функции, поднялись на новый, более высокий, не игровой, а смыслопорождающий уровень. Они по-прежнему присутствуют в текстах современного писателя: слом повествования, интертекстуальность, стилизация, образы-перевертыши, опредмечивание метафоры и др., родившись однажды в классических концептуальных текстах ранних рассказов (например, сборник «Первый субботник»), продолжают свой путь в более поздних текстах писателя, приобретая разные формы реализации, обретая различные смысловые нагрузки. Именно это позволяет говорить о постмодернистских — «московско-концептуалистских» — приемах как об устойчивых константах художественного мира Владимира Сорокина.

Целью данной работы становится дальнейшее изучение творческих констант прозы Владимира Сорокина, структурных, образно-мотивных и рече-стилевых доминант его писательской манеры, выявление способов и

1 Богданова О. Постмодернизм в контексте современной литературы. СПб., 2004. С. 399.

2 Сорокин В. Прощай, концептуализм!: интервью // Итоги. 2002. № 11. С. 49.

стратегий воплощения художнической практики концептуалистов на самобытном литературном материале и — как следствие — осмысление сложного и неоднозначного художественного мира писателя.

Задачи исследования непосредственно связаны с поставленными целями, вытекают из них и, продиктованные логикой научного анализа, состоят в следующем:

1) в опоре на избранные для анализа репрезентативные литературные тексты Сорокина, напрямую связанные с художническими практиками «московских концептуалистов», проследить основные константы и доминантные принципы концептуального письма писателя, охарактеризовать и квалифицировать способы и формы их функционирования, обнаружить общее и частное в характере и проявлении их в различных сорокинских текстах, в ходе анализа художественных произведений Сорокина рассмотреть механизм действия его константных приемов и принципов;

2) на материале романа «Пир» и в частности в опоре на повесть «Настя» и рассказ «Аварон», входящих в состав единого романного целого, акцентировать внимание на одном из главных приемов сорокинской прозы — реализации (= опредмечивании) метафоры — и последовательно проанализировать функционирование приема в названных текстах; согласно писательской задаче и в зависимости от «скрытого» авторского целеполагания рассмотреть стратегию буквализации метафоры (образа, идеи, слова) наряду с иными константами концептуалистского письма (прежде всего «сбоя»/«слома» повествования, развернутого на интертекстуальном поле как образно-художественных, так и публицистически-философских претекстов);

3) основываясь на тексте романа «Роман», последовательно проследить «имитационную» манеру Сорокина в воссоздании «усадебной повести» тургеневско-толстовского типа и по возможности дискурсивно наметить интертекстуальные ряды, связывающие роман Сорокина с текстами русской

классики XIX века и образцами русской советской прозы ХХ века, вплоть до т. н. «деревенской прозы» 1960-х-1980-х годов; изучить в тексте сорокинского «Романа» способы и практику воплощения оригинального концептуального (литературного) проекта под названием «Самый русский роман»;

4) в связи с анализом повести «Метель» проанализировать характер интертекстуальных перекличек текста Сорокина с претекстами А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Л. Н. Толстого (и других классиков Х1Х-ХХ веков), означить приемы воплощения художническо-концептуалистских стратегий писателя, установить характер связи повести с практиками «московских концептуалистов» и последовательно проследить формы их реализации в отдельных эпизодах избранного литературного претекста (претекстов); проследить на примере текста сорокинской «Метели» способы воплощения (и перевоплощения) оригинального концептуального вербального проекта — «Самая русская повесть»;

5) в обращении к текстам различных прозаических произведений писателя выявить и суммарно проанализировать способы и пути воплощения константных приемов письма Сорокина, его художнической манеры и стилевого «обезличенного» многообразия, обнаружить динамику развития и усложнения его доминантных повествовательных ходов, наметить смыслопорождающую установку его принципиально «бессмысленных» текстов.

Объект исследования — творчество писателя-концептуалиста Владимира Сорокина, рассматриваемое как особое и целостное явление современной русской литературы, с присущими ему самобытными чертами и особенностями. Целевой предмет исследования — художественные константы образно-поэтического мира прозы Сорокина, своеобразие их воплощения в отобранных репрезентативных текстах писателя,

демонстрирующих глубинные связи визуальных художнических и вербальных литературных практик.

Материал исследования — отдельные произведения Владимира Сорокина, в частности роман «Роман» (1989), роман «Пир» (2000), с входящими в него повестью «Настя» и рассказом «Аварон», романы «опричниной темы» и непосредственно — повесть «Метель» (2010). Выбор исследовательского материала, с одной стороны, опирается на тематическую и хронотопическую близость названных произведений: все они в той или иной мере оказываются связанными с образцами классических литературных претекстов — русской «усадебной» повестью и романом Х1Х-ХХ века, существующего или уходящего в прошлое «дворянского гнезда», «живой или

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Биберган, Екатерина Сергеевна, 2017 год

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Художественные тексты В. Г. Сорокина

1. Собрание сочинений: в 3 т. М.: Ad Marginem, 2002. Т. 1-3. Т. 1. —

814 с. Т. 2. — 862 с. Т. 3. — 766 с.

2. Собрание сочинений: в 2 т. М.: Ad Marginem, 1998. Т. 1-2. Т. 1. —

815 с. Т. 2. — 751 с.

3. Теллурия. М.: АСТ: CORPUS, 2013. — 448 с.

4. Моноклон: авторский сб. М.: Астрель, 2010. — 286 с.

5. Метель. М.: АСТ: Астрель, 2010. — 304 с.

6. Сахарный Кремль. М.: Астрель: АСТ, 2008. — 352 с.

7. Заплыв: ранние рассказы и повести. М.: Астрель, 2007. — 315 с.

8. Капитал: полн. собр. пьес. М.: Захаров, 2007. — 364 с.

9. День опричника. М.: Захаров, 2006. — 224 с.

10. Трилогия: Путь Бро; Лед; 23 000. М.: Захаров, 2006. — 688 с.

11. 4: [рассказы, сценарии, либретто]. М.: Захаров, 2005. — 204 с.

12. Окружение: [рассказ; 1980] // Газета. 2005. № 145. С. 18.

13.Утро снайпера: [сб.]. М.: Ad Marginem, 2002. — 368 с.

14.Хиросима: [рассказ] // Playboy. 2002. № 11. С. 148-151.

15.Из книги «Концерт» // Новое лит. обозрение. 1997. № 7. С. 416-431.

16.Землянка: [пьеса] / предисл. С. Шаповала // Современная драматургия. № 3. С. 54-58.

17. Сборник рассказов / оформ. автора; послесл. Д. Пригова; с прил. интервью автора. М.: Русслит, 1992. — 126 с.

18.Пельмени: [пьеса] / предисл. Л. Рубинштейна // Искусство кино. 1990. № 6. С. 158-170.

19.Прощание с летом: [стих.] // За кадры нефтяников. 1972. № 28. С. 2.

Интервью

20. Обнять Метель: вышла новая книга В. Сорокина / беседовала Н. Кочеткова // Известия. 2010. № 57. С. 1, 7.

21. «В Мавзолее должен лежать Иван Грозный» / беседовала Л. Новикова // Коммерсантъ. 2008. № 49. С. 14.

22. ««В России вполне бы ужились высокие технологии и телесные наказания на площадях» / беседовал К. Решетников // Газета. 2008. № 147. С. 18-19.

23. ««Водка, кровь и "Сахарный Кремль"» / беседовал Б. Соколов // <http://www.grani.ru/Politics/Russia/ m.135701.html>

24. ««Россия опять становится страной гротеска» / беседовала Е. Новикова // Коммерсантъ. 2008. № 5. С. 15.

25.Писать и бояться невозможно / беседовала М. Кучерская // Ведомости. 2008. № 3. С. 8.

26.Двойное сознание — это Россия / беседовал А. Архангельский // Огонек. 2007-2008. № 1-2. С. 56-58.

27. ««Писатель — враг государства» / беседовала Е. Биргер // <http ://www.timeout.ru/j ournal/feature/1737>

28. ««Русский абсурд внешне мутирует, хотя внутри не меняется с XVI века» / беседовал К. Решетников // Газета. 2006. № 50. С. 26.

29. ««Мы все отравлены литературой» / arba.ru. 2006. 18 ноября // <http://www.arba.ru/art/849/7>

30. Собачье сердце / беседовал И. Кормильцев // Rolling Stone. 2006. № 11. С. 38-42.

31. ««Лучше собаки друга нет» / беседовала М. Суранова // Собеседник. 2006. № 35. С. 28.

32. ««Я всю жизнь больше всего доверял собственным ощущениям» / беседовал Б. Соколов // Культура. 2006. № 34. С. 4.

33. «Перестройка у нас еще и не начиналась.» / беседовал Д. Бавильский // <http://www.vz.ru/culture/ 2006/8/29/46870.html> часть 1; <http://www. vz.ru/ culture/2006/8/30/ 47115.html>

34. ««Мой "День опричника" — это купание авторского красного коня» / беседовала С. Широкова // Известия: прил. «Неделя». 2006. № 155. С. 1, 12.

35. ««Я путешествую по моим внутренним литературным провинциям» / беседовал Б. Орехов // Гипертекст. Уфа, 2006. № 6. С. 10-12.

36. ««Я против того, чтобы литература учила жить» / беседовала М. Давыдова // Известия. 2006. № 77. С. 10, 12.

37.Мифотворец: противостояние между Братьями Света и «Мясными машинами» окончено / беседовал А. Долин // Московские новости. № 49. С. 25.

38.Неонорма / беседовала О. Пономарева // ОМ. 2005. № 99. С. 66-71.

39. Спящий в ночи: Вольные заплывы Владимира Сорокина / беседовала Е. Кутловская // НГ Антракт. 2005. № 24. С. 13.

40. Доктор Сорокин / беседовал И. Гавриков // Лица. 2005. № 9. С. 86-91.

41. ««Почему я должен изживать комплексы» / беседовала Ю. Рахаева // Вечерняя Москва. 2005. № 143. С. 7.

42. ««Я питаюсь энергией непредсказуемого» / беседовал Б. Соколов // <http://www.grani.ru/Culture/Literature/ m.93025.html>

43. ««Я в совок опять не хочу. И в андеграунд — тоже» / беседовала Н. Кочеткова // Известия. 2005. № 136. С. 14.

44. ««Литератор — это не изготовитель конфет!» / беседовала П. Лимперт // Еврейское слово. 2005. № 14. С. 8.

45. ««Россия остается любовницей тоталитаризма» / беседовал Б. Соколов // <http://www.grani.ru/Culture/ Literature/ m.86612.html>

46. ««Многие будут плакать» / беседовала М. Кучерская // <http://www.polit.ru/culture/2005/03/09/sorokin.html>

47.По Большому / беседовала Л. Гучмазова // Итоги. 2005. № 10. С. 63-65.

48. «"Лед" не отпускает меня» / беседовал И. Шевелев // Московские новости. 2004. № 35. С. 27.

49. ««Я могу обороняться, но жить скандалом — не могу» / беседовала Е. Новикова // Коммерсантъ. 2004. № 171. С. 22.

50. ««Я не брат Света, я скорее мясная машина» / беседовал К. Решетников // Газета. 2004. № 170. С. 1, 13.

51. ««Я литературный наркоман, но я еще умею изготовлять эти наркотики» / беседовала Н. Кочеткова // Известия. 2004. № 170. С. 11-12.

52. ««Я так понял. Что я не понял.» / беседовала К. Рождественская // <http://www.gazeta.ru/2004/09/ 14/oa_133419.shtml>

53. ««Альтруисты не пишут романов», или Тарантино русской литературы / беседовала В. Серикова // Академия. Киев, 2004. № 1. С. 8-12.

54. ««Быть писателем в России всегда было опасно»: [интервью немецкому журналу Der Spiegel] / беседовал Д.-Д. Бемер; перев. В. Синицы // <http://www.inosmi.ru/ translation/196241.html>

55. ««В 14 лет я написал первый эротический рассказ» / беседовала Е. Грибкова // МК-Бульвар. 2003. № 13. С. 12-16.

56.На хвосте у Сорокина / беседовал А. Архангельский // Огонек. 2003. № 34. С. 48-50.

57.Владимир Сорокин не хочет быть пророком, как Лев Толстой / беседовал А. Архангельский // Огонек. 2003. 15-21 сент. № 34. С. 4850.

58. Любовь сильнее литературы / беседовала Т. Восковская // Консерватор. 2003. № 18. С. 17.

59. Говори сердцем / беседовали Е. Власов и И. Власова // Популярная психология. 2003. № 2. С. 6-15.

60. ««Литератор без мата — как пианист с девятью пальцами» / беседовал Д. Ткачев // МК-Бульвар. 2002. 25 мая. С. 6-7.

61. «Пациент должен умереть» / беседовал О. Шишкин // ОМ. 2002. № 66. С. 14

62. Дух или тело / беседовал Б. Соколов // Алфавит. 2002. № 32. С. 6-7.

63.Убойное сало: «Я хотел наполнить русскую литературу говном» / беседовала О. Семенова // МК-Воскресенье. 2002. № 28. С. 4-5.

64.Прощай, концептуализм! / беседовал А. Неверов // Итоги. 2002. 18 марта. № 11. С. 49-51.

65. «Я написал "Лед" вместе с собакой Саввой» / беседовал Б. Соколов // <http://www.grani.rU/Culture/Literature/m. 6372.Ы;т1>

66. «Моя жена предпочитает Томаса Манна» / беседовала Ю. Рахаева // Известия. 2002. № 29. С. 8.

67. «Мне нравится харкать против ветра» / беседовал А. Ванденко // Комсомольская правда. 2002. № 149. С. 26-27.

68. «Россия — это снег, водка и кровь» / беседовала Ю. Шигарева // Аргументы и факты. 2001. № 49. С. 23.

69. «Я не Гитлер» / беседовал А. Дельфин // Эксперт. 2000. № 32. С. 48-49.

70. «Литература есть сражение психических состояний писателя» / беседовали О. Николаева и А. Николаев // Время МН. 2000. № 141. С. 7.

71. Чревовещатель / беседовал И. Смирнов // Итоги. 2000. № 47. С. 78-79.

72. Сорокин-сан / беседовала М. Чаплыгина // Огонек. 2000. № 39. С. 4851.

73. «Мне не грозят какие-либо премии»: и пусть умрут толстые журналы / беседовал А. Беляков // НГ Ех Libris. 1999. № 12. С. 1.

74. «В культуре для меня нет табу.» / беседовал С. Шаповал // Сорокин В. Собр. соч.: в 2 т. Т. 1. М.: Лё Ма^тет, 1998. С. 7-20.

75. «Мы не встанем ни под каким памятником» / беседовал М. Новиков // Коммерсантъ. 1998. № 161. С. 10.

76.Питерским читателям и писателям надо побольше ходить в кино / беседовала М. Климова // Климова М. Парижские встречи. СПб.: Ретро, 2004. С. 318-324.

77. Литература или кладбище стилистических находок / беседовала С. Рол // Постмодернисты о посткультуре. М.: ЛИА Р. Элинина, 1996. С. 119— 130.

78. «Самый замечательный читатель — это, конечно, в России» / беседовал Б. Соколов // Соколов Б. Моя книга о Владимире Сорокине. М.: АИРО-XXI: Пробел-2000, 2005. С. 68—77.

79. ««Жизнь — это. театр абсурда. В России материала для литературы всегда было полно.»: интервью // Соколов Б. Моя книга о Владимире Сорокине. М.: АИРО-ХХ1: Пробел-2000, 2005. С. 101—110.

80. Текст как наркотик / беседовала Т. Рассказова // Сорокин В. [Сб. рассказов]. М.: Русслит, 1992. С. 119—126.

81.Вести из онкологической клиники / беседовали П. Вайль и А. Генис // Синтаксис. 1992. № 32. С. 138—143.

Прочие художественные тексты

82. Блок А.А. «Покойник спать ложится.» // Блок А. Сочинения в одном томе (Стихотворения. Поэмы. Театр. Статьи и речи. Письма). М.; Л.: ОГИЗ Гослитиздат, 1946. С. 209.

83.Булгаков М.А. Белая гвардия. Мастер и Маргарита: Романы. М., 1988. — 670 с.

84.Лесков Н.С. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1979. — 560 с.

85.Лермонтов М.Ю. Герой нашего времени // Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: в 4 т. М-Л: АН СССР, 1959. С. 302—368.

86.Пушкин А.С. Повести покойного Ивана Петровича Белкина // Пушкин А.С. Собр. соч.: в 10 т. М.: Наука, 1964. Т. 6. — 845 с.

87..Пушкин А.С. Руслан и Людмила // Пушкин А.С. Стихотворения. Т. 2. Л., 1954. — 540 с.

88. Толстая Т. Свидание с птицей // Толстая Т. Рассказы. М., 2004. — 246 с.

89. Толстая Т. Кысь. М.: Эксмо, 2007. — 416 с.

90. Тургенев И.С. Отцы и дети // Тургенев И.С. Собр. соч.: в 12 т. М.: Художественная литература», 1954. Т. 3. — 418 с.

91. Чехов А.П. Ионыч // Чехов А.П. Полное собр. соч. и писем: в 13 т. М.: Наука, 1977. Т. 10. — 495 с.

Научная, критическая, справочная литература

92.Абашева М. Литература в поисках лица. Русская проза в конце XX века: становление авторской идентичности. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2001. — 319 с.

93. Айзенберг М. Взгляд на свободного художника. М.: Гендальф, 1997. — 272 с.

94.Айзенберг М. Власть тьмы кавычек // Знамя. 1997. № 2. С. 214-219.

95..АлександровН. Осень постмодернизма // The New Times. 2013. № 33 (301). С. 12-13.

96. Алефиренко Н. Проблемы вербализации концепта: теоретическое исследование. Волгоград: Перемена, 2003. — 96 с.

97..Андреев JI. Художественный синтез и постмодернизм // Вопросы литературы. 2001. № 1. С. 3-38.

98.Андреева Н.Н. Проза В. Сорокина 1980-х годов. Автореф. ... канд. дис. СПб., 2012. — 16 с.

99. Андрей Монастырский и историзация советского / материал подготовила М. Рогулева // Художественный журнал. 2002. № 42. Б. п.

100.Апиньянези Р. Знакомьтесь: Постмодернизм. СПб.: Академический проект, 2004. — 176 с.

101.Архангельский А. Лечебник чтения // Коммерсантъ. 2017. № 41. С. 4-5.

102..Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие / сокр. пер. с англ.

B.Н. Самохина, общ. ред. и вст. ст. В.П. Шестакова. М.: Прогресс, 1974. — 386 с.

103.Аскольдов (Алексеев) С. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М.: Academia, 1997.

C. 267-279.

104.Бавильский Д. Скотомизация: сорокалетию В. Сорокина посвящается // <http://www.guelman.ru/ slava/writers/bavl.htm>

105.Бакштейн И. О месте московского концептуализма в истории русского искусства // Монастырский А. Словарь терминов московской концептуальной школы. М.: Ad Marginem, 1999. С. 14-17.

106. Барабанов Е. Зеркальные мистерии нуля // Собрание Ленца Шенберга. Эдицион Ханц, 1989. С. 71-79.

107. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989. — 616 с.

108. Басинский Д. Настало никогда // Частный корреспондент. 2010. 13 апр. С. 11.

109. Басинский Д. Отметелился: вышла новая книга Владимира Сорокина // Российская газета 2010. № 5156 (77). С. 5.

110. Бахтин М. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1986. — 541 с.

111. Беневоленская Н. П. Русский литературный постмодернизм: Истоки и предпосылки. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2010. — 274 с.

112. Беневоленская Н. П. Мистический концептуализм Владимира Сорокина // Концептуальная проза Владимира Сорокина / под ред. О. В. Богдановой. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2008. С. 84-118.

113.Берг М. Литературократия. М.: НЛО, 2000. —352 с.

114.Бобринская Е. Концептуализм. М.: Галарт, 1994. — 216 с.

115.Богданова О. В. Концептуалист писатель и художник Владимир Сорокин: СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2005. — 66 с.

116.Богданова О. В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60-е годы XX века — начало XXI века). СПб.: Филологический ф-т СПбГУ, 2004. — 716 с.

117.Богуславская О. В. Постмодернистский роман: принципы литературоведческой интерпретации: «Роман» В. Сорокина и «Последний сон» Д. Липскерова: дис. .канд. филол. наук. М., 2001. С. 21-94.

118.Бодрийяр Ж. Фрагмент из книги «О соблазне» // Иностранная литература. 1994. № 1. С. 59-66.

119.Большев А.О. Русский текст: к постановке проблемы // Мир русского слова. 2016. № 1. С. 67-72.

120.Бондаренко В. Призрак оперы // <http://zavtra.ru/cgi/vei1/data/zavtra>

121.Бондаренко М. Роман-аттракцион и катафическая деконструкция // Новое литературное обозрение. 2002. № 56. С. 241-248.

122.Брускин Г. Картина как текст и текст как картина // Новое литературное обозрение. 2004. № 65. С. 274-283.

123.Бру скин Г. Прошедшее время несовершенного вида. М.: Новое литературное обозрение, 2001. — 448 с.

124.Булатов Д. Точка зрения. Визуальная поэзия: 90-е годы. Калининград-Кенигсберг: Симплиций, 1998. — 591 с.

125.Вайль П. Консерватор Сорокин в конце века // Лит. газ. 1995. № 5. С. 4.

126.Вайль П., Генис А. Поэзия банальности и поэтика непонятного // Звезда. 1994. № 4. С. 189-192.

127.Вайнштейн О. Постмодернизм: история или язык? // Вопросы философии. 1993. № 3. С. 3-7.

128. Васильев И. Русский литературный концептуализм // Русская литература XX века: направления и течения. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1996. Вып. 2. С. 137-140.

129. Введение в литературоведение: Учеб. для филол. спец. ун-тов / под ред. Г.Н. Поспелова. 3-е изд., испр. и доп. М.: Высш. школа, 1988.

— 528 с.

130.Вербицкий М. Ведро живых вшей: ритуал и постмодернизм у В. Сорокина // <http://www.imperium.lenin.ru/EOWN/eown6/sorokin-pm. html>

131..Вербицкий М. Предательство Владимира Сорокина // http://www.imperium.lenin.ru/LENIN/15lmdg/15.html

132.Владимирский В. Мягкое порно Владимира Сорокина // Regnum. 2017. 17 апр. С. 3.

133.Генис А. Душа без тела // Радио «Свобода». 2002. 16 янв. http://www.archive .svoboda.org/programs/rq/2002/rq.012402. asp

134.Генис А. Иван Петрович умер: статьи и расследования. М.: НЛО, 1999.

— 356 с.

135.Генис А. Советская метафизика // Генис А. Вавилонская башня. М.: Независимая газета, 1997. С. 98-105.

136.Генис А. Страшный сон // <http://www.archive.svoboda.org/programs/ ОТВ/1999ЮВТ.03^>

137..Генис А. Страшный сон как подсознание русской литературы // Общая газета. 1999. № 27. С. 10.

138.Голубков М.М. Когда началась современная литература? // Современная филология: итоги и перспективы. М.: Гос. ин-т рус. яз. им. А.С. Пушкина, 2005. С. 305-319.

139.Голубков М.М. Русская литература ХХ века: после раскола. М.: Аспект-Пресс, 2002. — 267 с.

140.Голынко-Вольфсон Д. Владимир Сорокин: классик 80-х — в 90-е // Художественный журнал. 2000. № 28/29. С. 78—79.

141.Гройс Б. Комментарий к искусству. М.: Художественный журнал, 2003. — 342 с.

142.Гройс Б. Русский роман как серийный убийца, или Поэтика бюрократии // Новое литературное обозрение. 1997. № 27. С. 432—444.

143.Гройс Б. Утопия и обмен: Стиль Сталин. О новом. Статьи. М.: Знак, 1993. — 374 с.

144.Деготь Е. Другое чтение других текстов: московский концептуализм перед лицом идиоматического документа // Новое литературное обозрение. 1996. № 22. С. 243—251.

145.Деготь Е. Террористический натурализм. М.: Лё Маг§тет, 1997. 224 с.

146.Деготь Е. Русское искусство ХХ века. М.: Трилистник, 2000. — 224 с. 147..Делез Ж. Платон и симулякр // Новое литературное обозрение. 1993.

№ 5. С. 45—56.

148.ДелёзЖ., Гваттари Ф. Что такое философия? М.: ИЭС, 1998. — 288с. 149..Деррида Ж. Московские лекции-1990. Свердловск: Институт

философии и права УрО АН СССР,- 1991. — 89 с. 150..Деррида Ж. О грамматологии. М.: Аё Ма^тет, 2000. — 511 с. 151.Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.: Академический проект, 2000.

— 432 с.

152..Дженкс Ч. Язык архитектуры постмодернизма. М.: Стройиздат, 1985.

— 136 с.

153.Дубаков Л.В. Эсхатологические мотивы «Розы Мира» Д. Андреева в романе В. Сорокина «Голубое сало» // Современные науки и образование: альм. Тамбов, 2007. № 3. Ч. 3. С. 75—77.

154.Дюше К. К теории социокритики, или Вариации вокруг одного зачина / пер. С. Зенкина // Новое литературное обозрение. 1995. № 13. С. 120132.

155.Ерофеев В. Русские цветы зла // Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов: эссе. М.: Союз фотохудожников России, 1996. С. 232-250.

156.Жирмунский В.М. Введение в литературоведение / под ред. Плавскина З.И., Жирмунского В.В. СПб.: Изд. СПб. ун-та, 1996. — 439 с.

157.Затонский Д. Модернизм и постмодернизм: мысли об извечном коловращении изящных и неизящных искусств. Харьков: Фолио; М.: ACT, 2000. — 256 с.

158.Зиник З. [О В. Сорокине] // Сорокин В. [Сб. рассказов]. М.: Русслит. 1992. С. 126.

159.Зенкин С. Ролан Барт и проблемы отчуждения культуры // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 21-37.

160. Злыднева Н.В. Визуальный нарратив: опыт мифопоэтического прочтения. М.: Индрик, 2013. — 360 с.

161..Иванова Н. Преодолевшие постмодернизм // Знамя. 1998. № 4. С. 193204.

162.Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: Интрада, 1998. — 250 с.

163.Ильин И.П. Постструктурализм, деконструктивизм, постмодернизм. М.: Интрада, 1996. — 252 с.

164.Кабаков И. Концептуализм в России // Театр. 1990. № 4. С. 67-70.

165.Кабаков И. и Э. «Случай в музее» и другие инсталляции. СПб.: Гос. Эрмитаж, 2004. — 344 с.

166.Калинин И. Ритуал уничтожения истории // Новое литературное обозрение. 2013. № 120 (2). С. 134-141.

167.Кибальник С. Гайто Газданов и экзистенциальная традиция в русской литературе. СПб.: Петрополис, 2011. С. 392.

168.Ким Ын Кюн. Малая проза В. Г. Сорокина в контексте модернистских и постмодернистских тенденций современной русской литературы: Дис. ... канд. филол. наук / МГУ им. М. В. Ломоносова. М., 2005. — 194 с.

169.Ковалев А. Семь чудес: Комар и Меламид // Артхроника. 2010. № 10. С. 86—93.

170.Колесов В. Концепт культуры: образ — понятие — символ // Вестник СПбГУ. Сер. 2. 1992. Вып. 3. № 16. С. 30—40.

171.Короткова Л. Концептуальный анализ семантики художественного текста // Филология и культура: материалы III Международной научной конф. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2001. С. 82—83.

172.Костырко С. Чистое поле литературы // Новый мир. 1992. № 2. С. 250—260.

173.Кристева Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики. М.: РОССПЭН, 2004. — 656 с.

174.Кузьмин Д. После концептуализма // Арион. 2002. № 1. С. 91—99.

175.Кузьмина Н. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 1999. — 268 с.

176.Кулаков В.Г. Концептуализм // Лит. энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. Стб. 394.

177.Куллэ В. Палимпсест. М.: Багаряцкий, 2001. — 224 с.

178.Курицын В. Владимир Сорокин // <http://www.guelman.ru/slava/ writers/sorokin/htm>

179.Курицын В. Концептуализм и соц-арт тела и ностальгии // Новое литературное обозрение. 1998. № 30. С. 306—310.

180.Курицын В. Русский литературный постмодернизм. М.: ОГИ, 2001. — 288 с.

181..Лаврова Л. Апофигей Кота Мурра // Дружба народов. 1999. № 10. С. 207-210.

182.Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном. М.: Русское феноменологическое общество, 1997. — 183 с.

183.Латынина А. Рагу из прошлогоднего зайца // Лит. газ. 2001. № 10. С. 11.

184.Латынина А. Сверхчеловек или нелюдь? // Новый мир. 2006. № 4. С. 135-142.

185.Левшин И. Этико-эстетическое пространство Курносова-Сорокина // Новое литературное обозрение. 1993. № 2. С. 238-288.

186.Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: в 3 кн. Кн. 3. М.: Эдиториал УРСС, 2001. Т. 1. — 416 с.

187.Лекух Д. Владимир Сорокин как побочный сын социалистического реализма // Стрелец. 1993. № 2. С. 38-59.

188.Липовецкий М.Н. Паралогии. М.: НЛО, 2008. — 848 с.

189.Липовецкий М.Н. Концептуализм и необарокко: Биполярная модель русского постмодернизма // Известия. 2004. № 48 (298). 16 дек.

190.Липовецкий М.Н. «Нет, ребята, все не так»: Гротеск в русской литературе 1960-80-х гг. Екатеринбург: АМБ, 2001. — 60 с.

191.Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 1997. С. 256-274.

192. ЛиотарЖ.-Ф. Состояние постмодерна. СПб.: Алетейя, 1998. — 160 с.

193.Лиотар Ж.-Ф. Ответ на вопрос: что такое постмодерн // Иностранная литература. 1994. № 1. С. 47-61.

194.Логический анализ языка: Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. — 448 с.

195.Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю. Об искусстве. СПб.: Искусство СПб., 1998. — 285 с.

196. Ляпушкина Е.И. Введение в герменевтику. СПб.: Изд-во СПб. унта, 2002. — 96 с.

197.Марусенков М.П. Абсурдопедия русской жизни Владимира Сорокина: заумь, гротеск и абсурд. СПб.: Алетейя, 2012. — 304 с.

198.Марусенков М.П. Образ сахарного Кремля в одноименном рассказе

B. Г. Сорокина // История русской литературы XX — XXI веков в литературоведении, литературной критике и журналистике: материалы XII Шешуковских чтений. М.: Моск. пед. гос. ун-т, 2008. С. 321-326.

199.Марусенков М.П. Раннее творчество В. Г. Сорокина в контексте его зрелых художественных исканий // Вестник Рос. ун-та дружбы народов. Сер. Литературоведение, журналистика. 2008. № 1. С. 42-50.

200. Мерлин В. Гурманы невидимого: от «Собачьего сердца» к «Лошадиному супу» // Солнечное сплетение. 2003. № 5/6. С. 272-280.

201.Монастырский А. Словарь терминов московской концептуальной школы. М.: Аё Ма^тет, 1999. — 221 с.

202.Неретина С. Тропы и концепты. М.: Республика, 1999. — 192 с.

203.Недель А. Доска трансгрессий Владимира Сорокина: сорокинотипы // Митин журнал. 1998. № 5/6. С. 247-287.

204.Немзер А. Клону — клоново: В. Сорокин верен себе // Время новостей. 2005. № 81. С. 10.

205.Немзер А. Не все то вздор, чего не знает Митрофанушка // Немзер А. Замечательное десятилетие русской литературы. М.: Захаров, 2003.

C. 397-399.

206.Немзер А. Хрен редьки не слаще: издан еще один роман В. Сорокина // Время новостей. 2004. № 168. С. 10.

207.Новиков М. Седло носорога под синим лазером: В. Сорокин сильно клонировал русскую литературу // Коммерсантъ. 1999. № 59. С. 9.

208.Обухова А., Орлова М. Живопись без границ: от поп-арта к концептуализму. М.: Галарт, 2001. — 176 с.

209. Ожегов С., Шведова Н. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник, 1997. — 939 с.

210.Осьмухина О.Ю. Русская литература сквозь призму идентичности: маска как форма авторской репрезентации в прозе XX столетия. Монография. Саранск: Изд-воМордовского гос. ун-та, 2009. — 288 с.

211. Осьмухина О.Ю. Специфика жанра романа альтернативной истории (на материале отечественной прозы 1990-х — 2000-х гг.) // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. 2013. № 4. Т. 1. Филология. С. 50—59.

212.Поздняков К. С. Гипертекстуальная природа прозы Владимира Сорокина. Автореф. ... канд. дис. Самара, 2003. — 16 с.

213.Поздняков К.С. Роман «Сердца четырех» Владимира Сорокина как начало нового этапа в творчестве писателя // Доклады Семинара докторантов и аспирантов каф. русской и зарубежной литературы. Вып. 1. Самара: Самар. ун-т, 2002. С. 25—34.

214.Пономорев Е.Р., Саблин И.Д. К вопросу о боро. Роман и Слово творчестве В. Сорокина // Звезда. 2000. № 8. С. 200—207.

215.Пономарев Е.Р. Постмодернизм. Советский вариант: очерки истории русской литературы конца XX века. СПб.: СПГУТД, 2011. — 170 с.

216.Попов И.В. Русский литературный дискурс в творчестве Владимира Сорокина // Семиозис и культура: сб. науч. ст. Вып. 2. Сыктывкар: изд-во Коми пед. ин-та, 2006. С. 242—247.

217.Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. — 1040 с.

218.Потапов В. Бегущие от дыма: соц-арт как зеркало и последняя стадия соцреализма // Волга. 1991. № 9. С. 29—34.

219.Пригов Д., Яхонтова А. Отходы деятельности центрального фантома: интервью // Новое литературное обозрение. 2004. № 65. С. 255—256.

220.Пригов Д.А. А им казалось: В Москву! В Москву! // Сорокин В. [Сб. рассказов]. М.: Русслит, 1992. С. 116—118.

221.Прохорова Т.Г. О специфике русского постмодернизма // Постмодернизм в зарубежной и русской литературах: коллективная монография / Казан. ун-т; Филол. факультет; составители и науч. ред. Т.Г. Прохорова, В.Б. Шамина. Казань: Казан. ун-т, 2011. С. 57-70.

222.Прохорова Т.Г. Постмодернизм в русской прозе. Казань: Казан. гос. ун-т, 2005. — 96 с.

223.Рубинштейн Л. [Предисловие к пьесе «Пельмени»] // Искусство кино. 1990. № 6. С. 158.

224.Рубинштейн Л. Порядок должен быть // Итоги. 2001. № 10. С. 62—63.

225.Руднев В.П. Концептуализм // Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века. М.: Аграф, 2001. — 384 с.

226.Руднев В. Прочь от реальности: исследования по философии текста. М.: Аграф, 2000. Вып. II. — 432 с.

227.Рыклин М. Роман Владимира Сорокина: «норма», которую мы съели // Коммерсантъ. 1994. № 180. С. 13.

228.Самодурова М.В. Тошнота и ничто: Сартровский код в рассказе В. Сорокина «Лошадиный суп» // Молодежь в XXI веке: материалы Пятой краев. молодежной науч-практ. конф. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2004. С. 252—254.

229. Сергеева О. Пелевин — Верников — Сорокин — и Великая Русская Литература // Урал. 1998. № 10. С. 148—156.

230.Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. 4-е изд., испр. М.:. Флинта: Наука, 2002. С. 260—282, 407—410.

231.Словарь терминов московской концептуальной школы / сост. и авт. предисл. А. Монастырский. М.: Лё Ма^тет, 1999. — 222 с.

232. Смирнов И.П. Оскорбляющая невинность (о прозе Владимира Сорокина и самопознании) // Место печати. 1995. № 7. С. 125-147.

233.Смирнова М.В. Страх власти тела в прозе В. Сорокина // Языки страха: женская и мужская стратегии поведения. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. С. 196-201.

234. Советский энциклопедический словарь / под ред. А. Прохорова. М.: Советская энциклопедия, 1985. — 1600 с.

235. Современная русская литература конца XX — начала XXI века / под ред. С.И. Тиминой. М.: «Академия», 2011. — 384 с.

236. Современная русская литература (1956-2000-е гг.): учеб. пособие для студ. КФУ / Т.Г. Прохорова, Н.Г. Махинина, А.Э. Скворцов. Казань, 2012. — 248 с.

237.Соколов Б. Моя книга о Владимире Сорокине. М.: АИРО-XXI: Пробел-2000, 2005. — 224 с.

238.Степанов Ю. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Языки русской культуры, 1997. — 824 с.

239.Степанов А.Д. Об отношениях к мертвым словам (Чехов и Сорокин) // Языки страха: женская и мужская стратегии поведения. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. С. 221-235.

240. Татаринов А. На разных полюсах? Новые романы Сергея Шаргунова и Владимира Сорокина // Вопросы литературы. М., 2014. № 3. С. 125132.

241. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект Пресс, 2001. — 334 с.

242. Успенский Б.А. Поэтика композиции // Успенский Б.А. Семиотика искусства. М.: Языки рус. культуры. 1995. — 360 с.

243. Фатеева Н. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. М.: Агар, 2000. — 280 с.

244.Фуко М. Слова и вещи. СПб.: А-еаё, 1994. — 407с.

245. Фуко М. Что такое автор? // Лабиринт-эксцентр. 1991. № 3. С. 25—43.

246.Хабермас Ю. Модерн незавершенный проект // Вопросы философии. 1992. № 4. С. 40—53.

247.Хализев В.Е. Теория литературы. 4-е изд., испр. и доп. М.: Высшая школа, 2005. — 405 с.

248.Хансен-Лёве А. Эстетика ничтожного и пошлого в московском концептуализме // Новое литературное обозрение. 1997. № 25. С. 215— 245.

249.Холмогорова О. Соц-арт. М.: Галарт, 1994. — 160 с.

250.Хэнсген С. Образ врага и эстетические рефлексии тоталитарного дискурса // Соцреалистический канон. СПб.: Акад. проект, 2000. С. 830—837.

251.Шаповал С. «Чистота порядка» // Современная драматургия. 1994. № 3. С. 54—58.

252.Шаталов А. Владимир Сорокин в поисках утраченного времени // Дружба народов. 1999. № 10. С. 203—207.

253.Шкловский В.Б. Гамбургский счет: статьи — воспоминания — эссе (1914—1933). М.: Сов. писатель, 1990. — 544 с.

254.Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2003. — 312 с.

255.Эко У. Заметки на полях «Имени Розы» // Иностранная литература.

1988. № 10. С. 88—104. 256.Энциклопедия постмодернизма. Минск: Интерпрессервис; Книжный

Дом, 2001. — 1039 с. 257.Эпштейн М.Н. Слово и молчание: метафизика русской литературы.

М.: Высшая школа, 2006. — 503 с. 258.Эпштейн М.Н. Постмодерн в России: Литература и теория. М.: Изд. Р. Элинина, 2000. — 367 с.

259.Эпштейн М. Пустота как прием: слово и изображение у Ильи

Кабакова // Октябрь. 1993. № 10. С. 177-192. 260.Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс. 1987. — 462 с.