Поэтика русской прозы 1990 - 2000-х годов: художественные функции мотива тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, доктор филологических наук Бологова, Марина Александровна

• Бологова, Марина Александровна
• доктор филологических наук
• 2013

Оглавление диссертации доктор филологических наук Бологова, Марина Александровна

Введение.

Глава 1. Мотив как метатекстуальный код / метафора для понимания в игре текста с интертекстами / автора с читателем.

1.1. Основные понятия и принципы анализа мотивной структуры текста в связи с мета- / интер- текстуальностью мотива.

1. Мотив: определение, варианты выражения предикативности.

2. Текст, интертекст, метатекст в мотивном анализе.

2.1. Фрактальность в тексте: методологические следствия для анализа.

2.2. Метатекстуальность мотива - кода текста.

2.3. Мотив как метафора для понимания текста / мира (концептуальная метафора).

2.4. Формы проявления интертекстуальности.

2.4.1. В категориях поэтики (сюжет, нарратив, миф, лейтмотив, тема, жанр, хронотоп, концепт).

2.4.2. Цитация конкретных текстов (цитата, реминисценция, аллюзия, ассоциация).

2.5. Интердискурс.

3. Соотношение авторской воли и читательской свободы в моделях порождения интертекстуальных отсылок.

1.2. Поиск равновесного взаимодействия авторской воли и читательской рефлексии в метатекстуальных коннотациях и интертекстуальных проекциях мотива (А. Эппель).

0. Метафора полета в литературно-критической рефлексии о творчестве А. Эппеля.

1. Роль мотива полета в тексто- и смыслопорождении в прозе

Эппеля.

1.1. Мотив полета как код структурирования внутренней реальности произведений: изображение мира через формы полета.

1.1.1. Полет в природе и социуме.

1.1.2. Запахи и звуки как летучая / летящая субстанция мира.

1.2. Метафора полета в модели порождения интертекстуальных смыслов: стратегии формирования читательских ассоциаций.

1.2.1. Авторские отсылки к античной мифологии: «полет» в игре с реципиентом.

1.2.3. Трансформации сюжетов и мотивов Ветхого Завета: сопровождение мотивом полета и соединение с ним.

1.3. «Парность крыльев» как символическая проекция авторской стратегии дискурсных взаимодействий в книге эссе «In telega».

1.3.1. Тематический и дискурсный состав книги; лейтмотив «птичьего».

1.3.2. Эссе «Кулебя с мя»: текстообразование и смыслопорождение - крылья и перелеты.

1.4. «Aestas sacra»: сюжет прочтения через мифопоэтические реминисценции и метафору полета.

1.4.1. Две «Весны священных» как основа сюжета о священном лете.

1.4.2. Мотивы мифологии Египта и Ветхого Завета: смысловые нюансы в интерпретации сюжета.

2. Читательские «двойчатки» и «тройчатки»: интертекстуальный субстрат и герменевтическая метафора крыльев как основа несобранных циклов.

2.1. Два рассказа с Верой: поиск единого смысла читателем и автором.

2.1.1. Образы героев: номинация, мифопоэтическая семантика и сюжетный потенциал.

2.1.2. Диалог с JI. Толстым персонажей и автора как сюжет чтения.

2.2. «Марк-Твеновский текст»: метафора полета в авторских способах работы с интертекстом и организации читательского внимания к нему.

2.2.1. «Янки при дворе короля Артура» как код образа персонажа в рассказе «Пока и поскольку».

2.2.2. Дилогия о Томе Сойере и Гекльберри Финне в мотивной структуре рассказов «Темной теплой ночью» и «Леонидова победа».

2.3. Гипернарратив^ удвоение структуры через «достраивающий» текст.

2.3.1. Теория гипернарратива.

2.3.2. Проекции в Ветхий Завет («крылья»).

3. Мифы об Одиссее и Янусе как код для интерпретации модели повествования в творчестве Эппеля и рефлексии о ней.

3.1. Отражение тем и мотивов «Улисса» и «Одиссеи» в книге «Шампиньон моей жизни»: система персонажей и сюжеты.

3.2. Двуликий Янус и метапоэтический мотив чернил.

3.2.1. Структура языковой личности рассказчика в «Чернилах нес лучившегося детства»: Янус.

3.2.2. Выражение языковой личности - Януса в смысловой структуре художественного концепта чернила.

3.2.3. «Чернильный» читательский цикл: голоса ребенка и взрослого в чернильных сюжетах и мотивах.

Глава 2. Метатекстуальное кодирование мотивом модели ввода интертекста с интенциями авторского контроля и регламента.

2.1. Падение в художественной реальности П. Крусанова и его роль в осмыслении мира и текста.

0. Оценка творчества П. Крусанова в критике и литературоведении.

1. «Ночь внутри»: мотив падения в текстовых структурах и его метатекстуальная роль.

1.1. Падения как ключевые моменты в создании исторического нарратива.

1.2. Семантика падения в интертекстуальных метафорах.

1.3. Падение как лейтмотив.

1.4. Выводы.

2. «Бом-бом»: эффекты «падения» в организации нарратива и обращениях к интертексту.

2.1. Организация повествования и его финала мотивом падения как герменевтическое побуждение читателя.

2.2. Падение в реминисценциях и реминисценциями как синтез совпадения, распадения с источником и отпадения от него.

2.2.1. Данте: проекции пространства и времени, судьбы героя.

2.2.2. Ремизов: программа выпадения из своего мира.

2.2.3. Саймак: русифицированная фантастика.

2.2.4. Мэри Поппинс и Хемингуэй «с поправкой» на реальность романа.

2.2.5. Гоголь и Некрасов: вопросы и ответы.

2.3. Выводы.

3. Мотив падения в малой прозе Крусанова.

3.1. «Дневник собаки Павлова» - борьба с падением и попаданием.

3.2. «Знаки отличия»: связь сюжета и герменевтических устремлений персонажей в цикле.

3.3. Выводы.

4. «Герменевтика» в романе «Укус ангела»: для героев и читателя

4.1. Композиция романа как способ управления читателем: принцип потери равновесия.

4.2. Эффект падения в текстовой игре реальность - литературность».

4.3. Реминисценции античной мифологии и истории: мифы о падении и игровое распадение соответствий.

4.4. Выводы.

2.2. «-Двери» в творчестве Г. Щербаковой: текст и смысл («Мальчик и девочка», «Уткоместь, или Моление о Еве»).

0. Творчество Г. Щербаковой в литературной критике и литературоведении.

1. Дверь: герменевтическая семантика образа и структурирование внутритекстовой реальности.

1.1. Дверь в нарративе «Уткомести, или Моления о Еве».

1.2. Двери в мотивной структуре «Мальчика и девочки».

2. «Двери» как принцип организации ввода и рецепции интертекста

2.1. Ассоциативный фон заглавий и жанрово-тематическая заданность текстов.

2.2. Сюжет о женской дружбе как переписывание романов о дружбе мужской.

2.3. Реминисценции литературных сказок.

2.4. Полемика с мотивами зарубежной социально-психологической прозы.

2.5. «Двери» в литературу об идеологах.

2.6. Инверсия повестей о первой любви.

2.7. Выводы.

2.3. Миф о Пигмалионе и Галатее в поэтике Ю. Буйды и его переход в метафору для понимания.

0. Исследователи о мифе о Пигмалионе в прозе Ю. Буйды.

1. Авторский вариант исходного мифа у Ю. Буйды, его метапоэтический аспект.

1.1. Оригинальные изменения, внесенные в мифологический сюжет.

1.2. «Неведомый шедевр» О. Де Бальзака как источник авторского мифа.

1.3. Мотивы о художнике-Пигмалионе в творчестве Э.Т.А. Гофмана как другой источник авторского мифа Ю. Буйды.

1.4. Выводы.

2. Миф о Пигмалионе и Галатее в интертекстуальной и метапоэтической структуре романа «Ермо».

2.1. Знаки для рефлексии: миф в «тексте в тексте» и композиции романа.

2.2. Женские образы как «пересозданные» тексты.

2.2.1. Возлюбленные Ермо как трансформации единого образа.

2.2.2. Зооморфность Женщины-матери.

2.2.3. Лисица Софья.

2.2.4. Мотивы Стендаля - канва текста о Лиз.

2.3. Выводы.

3. Тень как Галатея автора-творца в «Щине».

3.1. Образ автора / писателя в книге. Метапоэтическая семантика мотива тени.

3.2. Галатея, убивающая Пигмалиона: метаморфозы сюжета.

3.2.1. Сюжет об отношениях с тенью в литературной сказке и его влияние на сюжет о писателе Ю Вэ и его тени.

3.2.2. Мотив Тени — возлюбленной в поэзии как источник сюжета Буйды.

3.2.3. Тождество Тень — женщина — пространство в книге.

3.2.4. Женские и литературные тени в пещерах: платоновские мотивы.

3.2.5. Светотень и жизнеподобие.

3.2.6. Китайские / японские аллюзии текста и их влияние на семантику образа беременной тени писателя в «Щине».

3.3. «Убийство читателя» (переход в мир теней) как задача «автора».

3.4. Выводы.

4. Мотив Пигмалиона и Галатеи в цикле «У кошки девять смертей»: рефлексия автора - читателя - персонажа о сюжетных вариациях.

4.1. Мотив Галатеи и претендентов на роль Пигмалиона в рассказе «Семерка»: текст, интертекст, метатекст.

4.2. Логика авторского мифа о Галатее в построении сюжета рассказа «У кошки девять смертей».

4.3. «Чужая кость»: интертекстуальная рефлексия как основа сюжетных трансформаций через призму авторского мифа.

4.4. «Золушка» и «Дон Жуан» как составляющие пигмалионовского сюжета в рассказе «Свинцовая Анна».

4.5. Метапоэтическая функция мотива Пигмалиона в «Школе русского рассказа».

4.6. Выводы.

5. Роль мотива «Пигмалион и Галатея» в сюжетной организации «итальянских» новелл: интертекстуальный и метатекстуальный аспекты.

5.1. «Царица Критская»: источники сюжета и принципы их соединения.

5.1.1. Особенности повествования: обработка текста Боккаччо.

5.1.2. Отражение в новелле «ренессансного мифа» романтиков и романтического мифа о любви ценой гибели.

5.1.3. Мотивы других произведений Возрождения в новелле.

5.1.4. Авторские творческие принципы в соотнесенности с эстетикой Возрождения: стилизация и мифологизация.

5.1.5. Мотивы, связанные с критской культурой, в новелле и их воздействие на сюжет.

5.1.6. Мотивы воздействия на женское тело и плод в литературе Возрождения и их отражение в текстах Ю. Буйды.

5.1.7. Тождество женского тела и текста: метапоэтическая роль мотива «Пигмалиона и Галатеи» как метафоры для понимания тексто- и смыслопорождения.

5.2. «Флорин»: сюжетные трансформации.

5.2.1. Нарративная структура: сходство и расхождения с претекстом.

5.2.2. Сюжет о неразменном рубле, источники мотивного соединения любви к женщине и монеты.

5.2.3. Интертекстуальные отсылки к мифу о Пигмалионе.

5.2.4. Сближение романтизма и Возрождения в авторских аллюзиях.

5.2.5. Метатекстуальная функция мотива о Пигмалионе.

5.3. «Сон Риччардо»: взаимодействие ренессансного и романтического сюжетов.

5.3.1. Принципы обработки источника.

5.3.2. Видоизменение сюжета внесением романтического двоемирия.

5.3.3. Реминисценции из Н. Гумилева в смысловой структуре новеллы.

5.3.4. Сюжет любви под маской: авторский вариант и литературная традиция.

5.3.5. Романтическое двоемирие и двойственность сюжета.

5.4. Выводы.

Глава 3. Отражение в мотиве принципов тексто- и смыслообразования авторской модели, ориентированной на свободу читательских стратегий.

3.1. Защита в художественном мире Е. Шкловского и стратегии смыслопорождения.

0. Литературные критики о прозе Е. Шкловского.

1. Защита в мотивной и интертекстуальной структуре рассказов.

1.1. Мотив защиты - смысловая структура и герменевтическая направленность.

1.2. Осуществление защиты как поиск имени персонажем, дискурса -автором, литературных аналогий - читателем.

1.2.1. Дискурс смерти: обретение имени в сюжете самоуничтожения.

1.2.2. Лирический дискурс: имя как бегство в защищенное пространство / утрата защиты вместе с именем.

1.2.3. Мифологический дискурс: тождество имени и сюжета в контексте защитных мотивов.

1.2.4. Сказочный дискурс: красавица и чудовище, неназванные имена.

1.2.5. Документальный дискурс: называние как возвращение к литературности.

1.2.6. Зоолитературный дискурс: имена разрушают защиту персонажа.

2.3. Выводы.

2. Интертекст Тютчева в книге «Та страна».

2.1. «Ночные» рассказы и «ночные стихи».

2.1.1. Крик - вопль - глас - загадка интерпретации.

2.1.2. Стук - звон - гул - сообщение о неведомом.

2.1.3. Ночное сиротство (несостоявшаяся коммуникация).

2.2. Тютчевский подтекст сюжетов защиты: способы трансформации.

2.1.1. Инверсия.

2.1.2. Пародия.

2.1.3. Разрушение зачина.

2.3. Тютчев как дополняющий развитие авторской темы голос другого для читателя.

2.3.1. Создание стены - сюжет как метатекстуальная метафора.

2.3.2. Аллюзии на литературные шутки.

2.3.2. Слепота персонажа и «прозрение» читателя через мотивную аллюзию.

2.3.4. «Окошечки» в другой мир - тютчевские источники мотива.

2.4. Рассказы любовной тематики - сюжетное развитие тем любовной лирики.

2.4.1. Комические трактовки, снижение высокого для защиты рефлектирующего персонажа от реальности.

2.4.2. Двоемирие, раздвоение и удвоение для создания персонажем защитного «укрытия».

2.5. Выводы.

3. Интертекст Кафки - инструмент читательской рефлексии в прозе Шкловского.

3.1. Сюжетные ситуации.

3.1.1. Незащищенность в пространстве.

3.1.2. Парадоксальные решения как действенная стратегия защиты в абсурдном мире.

3.1.3. Репертуар быта как сюжетный источник.

3.2. Психологические комплексы: защита мира и от мира.

3.2.1. Комплекс спасителя.

3.2.2. Наставления сыновьям.

3.3. Выводы.

4. Герменевтический «защитный» круг «Цикла»: текст в культурном контексте.

4.1. Смысл названия.

4.2. Уровни контекста в интерпретации тематической структуры.

4.2.1. Мотивы массовой культуры, современная мифология.

4.2.2. Высокие смыслы: отражение мотивно-тематического комплекса холода в классике.

4.2.3. Серединный путь интерпретации: притчевость рассказа.

4.3. Выводы.

3.2. «Кольца» Людмилы Улицкой в смыслопорождении через интертекст: «Веселые похороны» уз. «Медея и ее дети», «Сонечка» & «Казус Кукоцкого».

0. «Кольцевые» метафоры у критиков Л. Улицкой.

1. Интертекст, ирония, пародия, герменевтика в авторских высказываниях.

2. Кольцевые структуры и принцип «вынуть из одного, чтобы вставить в другое с переменой знака» в романах и повести.

2.1. Заглавие, композиция, сюжетно-тематические связи.

2.2. Сюжет «три женщины» и мотив потери / находки кольца в текстах: принцип пародирования и присоединение традиционных сюжетных мотивов.

2.3. Выводы.

3.3. Античный миф об Эхо в творчестве М. Рыбаковой и его метатекстуальность.

0. Метафоры, семантически связанные с Эхо в литературной критике о творчестве Рыбаковой.

1. Семантическая структура мифа, обуславливающая его герменевтическую направленность.

2. Мотив Эха в повести «Глаз».

2.1. Мифологический код в образах персонажей.

2.1.1. Внешний облик.

2.1.2. Структура внутренней речи - форма восприятия мира.

2.2. Мифологический код в пространственной организации.

2.3. Сюжетная реализация мотивов мифа.

2.4. Механизмы вчитывания: ассоциативная аура мотива и принципы его функционирования по отношению к интертексту.

2.5. Выводы.

3. Варианты кодирования мифом об Эхо мотивной структуры романов.

3.1. «Анна Гром и ее призрак»: роль голоса и принцип отголосков в структуре образа и построении сюжета.

3.2. «Братство проигравших»: трансформация Нарцисса в Эхо в лабиринтоподобной онейрической структуре текста.

3.3. «Острый нож для мягкого сердца»: исчезновение и возвращение эха в мотивной структуре.

3.4. Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Поэтика русской прозы 1990 - 2000-х годов: художественные функции мотива»

Литература рубежа XX - XXI веков - чрезвычайно многообразная, калей-доскопичная и с огромным трудом поддающаяся упорядочиванию в классификациях и концепцияхв силу «переходного» характера самой эпохи1. Осмысление этого периода протекает в нескольких формах: создание «путеводителей» [Черняк, 2002; Межиева, Конрадова, 2006; Огрызко, 2006; Чупри-нин, 2007а; 20076; 2008; 2009; Колядич, 2010 и др.], литературно-критические издания, обобщающих многолетние труды [Немзер, 2004; 2005; Ремизова, 2007; Данилкин, 2007, 2009; Костырко, 2010; Иванова, 2011 и др.], выпуск учебников для ВУЗов и школ [Белокурова, Друговейко, 2001; Скоро-панова, 2001; Русская литература XX века, 2002; Лейдерман, Липовецкий, 2003; Нефагина, 2003; Черняк, 2004; 2010; Современная русская литература, 2005; Ланин и др., 2006; Гордович, 2007; Буслакова, 2008; Современная русская литература конца XX - начала XXI века, 2011 и др.]. Отдельные локальные процессы и творческие персоналии исследуются в статьях и монографиях, в целом ряде кандидатских и докторских диссертаций. Проводятся специальные конференции, посвященные проблемам развития исключительно современной литературы и выходят сборники их материалов [Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания, 2003; 2005; 2007; Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература, 2006-20102; Новейшая русская литература рубежа XX - XXI веков: итоги и перспективы, 2007 и ДР-]

1 В новейшем литературоведении границы понятия «современная литература» дискуссионны и подвижны, они либо смещаются к 1950-м годам и ранее, либо сужаются до последнего десятилетия [Русская проза рубежа XX -XXI веков, 2011]. Большинство литературоведов включают в границы этого понятия все процессы после 1985 года (в том числе и публикации «задержанных» в 1970- 1980 годы произведений), а вариативно - после 1991 года, когда вслед за политическими изменениями кардинально изменилась литературная ситуация в стране. Н.П. Дворцова считает, «что в современной литературе сложилось целое, условно говоря, направление, фиксирующее ситуацию культурного промежутка и представляющее возможные альтернативы и прошлому и настоящему» [Дворцова, 2003]. «.Сложным. предстает перед нами пространство литературного процесса 1990-х годов, лишенное четких разделений и ориентиров, утратившее понятие об иерархии и репутациях, как бы бросающее вызов новой реальности» [Современная русская литература конца XX - начала XXI века, 2011, с. 27].

Здесь шире — весь XX век, но современности уделено очень значительное место.

Если типологически обобщить предлагаемые исследователями концепции «прочтения» современного литературного процесса, то наиболее значимыми и востребованными представляются следующие: анализ современной литературы как определенного историко-культурного этапа и соответствующего ему типа художественного мышления:

1) современная литература как постреализм, объединяющий в себе опыт постмодернизма, русского модернизма и укорененного в русской словесности реализма, при этом постмодернистские интенции развиваются как концептуализм и необарокко [Липовецкий, 2007; Лейдерман, Липовецкий, 2003];

2) интерпретация ситуации постмодерна, характерной для русской мен-тальности вообще, в философско-культурологическом аспекте [Эпштейн, 2005];

3) истолкование национального своеобразия русского постмодернизма: множественности художественных практик, появившихся благодаря усвоению постмодернизма, в частности, размыкания литературой собственных границ в общегуманитарные сферы [Скоропанова, 2001]; преемственности русского литературного постмодернизма, освоение им русской литературной классики и опыта модернизма [Богданова, 2003]; связь с традициями русской древней и классической литературы [Прохорова, 2005]; усвоение опыта модернизма через категории «пустого знака» [Тюленева, 2006], иронии [Лейни, 2004], пародийную и игровую трансформацию поэтики онейросферы [Нагорная, 2004]; а также исследование преемственности к «советскому» через понятия «психоидеологии» и «целостности» [Беневоленская, 2004; 2010], пародирования и демифологизации культурных стереотипов [Полякова, 2011]; изучение произведений с применением наработанного в теории постмодернизма категориального аппарата («симулякр», «двойной код» и др.) [Песте-рев, 2001; Козырев, 2006; Санькова, 2007; Бычкова, 2008], в том числе и творчества писателей, лишь косвенно ему принадлежащих [Шейко-Маленьких, 2004]; с обращением к восточной философии и философской герменевтике [Богуславская, 2001];

- интерпретация поэтики текста:

1) метатекста, форм авторской и персонажной рефлексии: самосознание писателей как поиск ими новых форм идентичности в ситуации культурного взрыва 1990-х годов, выраженный в авторских стратегиях письма и в автоконцепциях писательства [Абашева, 2001]; «музейное мышление», рефлексия языка и телесная рефлексию слова-тела в рамках концепции о метаромане и литературы как собственного метаязыка [Воробьева, 2004]; авторские «маски» как форма рефлексии в виде приема художественной мистификации в метатекстовых структурах, истолковывающих вводные тексты (отношения «текст - реальность») [Гулиус, 2006]; метатекст (письма, комментарии, эстетические манифесты) в постмодернистском нарративе в его коммуникативной и структурирующей функции [Баринова, 2008]; филологические романы с 20 - 30-х гг. XX века до его конца в русле единой концепции жанра и его эволюции, где автор писатель, литературовед и культуролог, обнажает литературные приемы, пародийно обыгрывает интертекст [Ладохина, 2009].

2) интертекста: рецепции классиков (Набокова, как истока русского постмодернизма и шире, современной прозы вообще [Десятов, 2004; Назаренко,

2009], Достоевского [Семыкина, 2008; Трунин, 2008], Чехова, его воздействие на традиционалистов и спор-диалог с ним постмодернистов [Петухова, 2005; Михина, 2008]), «сверхтекстов»: персональных («Шекспировский текст» [Демичева, 2009]) и городских (вносятся новые детали и добавляется новый материал в «венецианский текст» [Меднис, 1999], в частности, влияние факта смерти Бродского на изменения в нем [Соболева, 2010]; проблемы преемственности Петербургского текста в «новой петербургской прозе» затрагиваются в диссертациях [Сипко, 2006; Ермоченко, 2008; Повх, 2011]); концепция «эстетического ресурса» [Борода, 2011]: необходимость изучать процесс взаимодействия современной литературы с художественными ценностями классического наследия.

3) «гипертекстуальной поэтики» - «космоса письма» нелинейного повествования электронной эпохи (С.И. Тимина и объединенные ею исследователи [Русская литература XX века, 2002; Современная русская литература (1990-е- начало XXI века), 2005; Современная русская литература конца XX - начала XXI века, 2011]).

- интерпретация поэтики произведения:

1) определения особенностей русской прозы через своеобразие проблематики, типа героя «нашего времени», жанровых (антиутопия - магистральный жанр), стилевых и языковых поисков (Т.М. Колядич и коллектив авторов под ее руководством [Колядич, 2005; Русская проза рубежа XX - XXI веков, 2011], М.А. Черняк [2010], К.Д. Гордович [2007] и мн. др.);

2) способов и форм наррации: формы «я»-повествования [Шуников, 2006], «перволичного повествования» в автобиографической, автофикциональной и нон-фикшн прозе [Кучина, 2008]; кумулятивный тип сюжета [Федоров,

2010], беллетристика как тип повествовательной стратегии [Крижовецкая, 2008], «формотворческие тенденции» современной малой прозы [Маркова, 2003].

3) изучение жанровых и стилевых трансформаций [Нефагина, 1997; 2003] документальной и художественной прозы: под влиянием игровой эстетики и усиления авторского сознания [Звягина, 2001] (дана типология трансформаций (синтетический, пародийный, имитационный, свернутый типы), описан феномен «авторского жанра», распространенный в современной литературе независимо от эстетических ориентиров писателя); гибридизации жанровых форм [Серова, 2011]; агиографических традиций, как жанрового кода и кон-цептосферы [Бычков, 2011]; жанрообразующих параметров философской сказки, где отражается характерное для эпохи тяготение к абсурду и нонсенсу, внимание к аналитической философии языка [Тихомирова, 2011]; стиля в связи с образами, проблематикой, документальностью новой военно-исторической прозы [Окунькова, 2010]; на почве внимания к жанру возможно и введение в литературоведение новых объектов для изучения, например, студенческого литературного творчества в Интернете [Розанов, 2010];

4) исследование вариантов игры с советской историографией (осмысление исторического опыта России), мифологизации истории и ее постмодернистского «присвоения» вплоть до превращения в сказку [Каневская, 2000; Маркова, 2004], фабул, доминантных идеологем, авторских стратегий романов «либерального» и «патриотического» проекта [Сорокина, 20116], «постутопий» 1980 - 1990 гг. в контексте метажанра утопии, сюжетные коллизии «новейших антиутопий» [Воробьева, 2009];

- генезис и поэтика неомифологизма:

1) изучение национального культурного мифа, эсхатологического и литературного, когда русская классическая литература стала мифогенным явлением для новейшей литературы [Вагнер, 2007]; архетипов, отраженных в современной прозе и связанных с ними сюжетов (мортальный [Блинова, 2004]) и образов (экзистенциальные [Барышева, 2006]); мифа в системе дискурса власти (текст «манипулирует» читателем и побуждает любить себя через использование самых архаичных структур [Сафронова, 2009]); иноэтнокуль-турных текстов в русской литературе, где выражен национальный образ мира благодаря обращению к фольклорным корням и мифопоэтическому видению [Шафранская, 2008]; космологизирования художественного мира мифом (через «русскую тему») [Попович, 2008]; эсхатологического мифа, наследуемого через русскую философию [Рыжков, 2006]; мифа о городе с инвариантным для него сюжетом и комплексом мотивов [Меркулова, 2006]; роли и функций мифа, форм его художественного переосмысления в разных эстетических направлениях современной прозы [Зайнуллина, 2004].

- изучение прозы в гендерном аспекте:

1) анализ феминизации художественного пространства, т.е. выявление специфической тендерной тематики и проблематики и ее связи с поэтикой, роли «авторской аксиологии» в художественной прозе [Пушкарь, 2007; Лазарева, 2009; Близняк, 2011 и др.]; самобытности женской прозы, осознанной писательницами (с выделением стратегий), ее формирования под влиянием социальных и культурных факторов, развенчания ею «мифов» и поиск нового языка [Ровенская, 2001а]; «программных» текстов течения внутри литературного процесса как циклического историко-типологического явления [Воробьева, 2006]; контекста восприятия женской прозы - полемики в литературной критике [Кошкарова, 2005; Пастухова, 2010]; категорий языка и времени в поэтико-эстетической системе постмодернизма [Широкова, 2005]; особого «женского текста», «формы зависимости авторского присутствия в тексте от тендерной принадлежности автора», особого женского синтаксиса и грамматики [Седых, 2010]; типов женского творчества и специфически тендерных конфликтов [Пушкарь, 2007].

Каждый из аспектов описания новейшей литературы содержит идеи, которые после своего вхождения в литературоведческий дискурс многократно воспроизводятся как в научных трудах, так и в учебных пособиях1. Для данной диссертации научно значимы две из них, принятые за отправную точку исследования. Во-первых, мысль о том, что «постмодерн отмечен высокой степенью индивидуализированное™, когда речь может идти о неких "mainstreams", но не о привычно-градуированной классификации» [Богданова, 2003, с. 46]2. Во-вторых, это концепция «вторичного читателя». «Постмодерный индивид всему открыт, но воспринимает все как знаковую поверхность, не пытаясь даже проникнуть в глубину вещей, в значения знаков. Постмодернизм культура легких и быстрых касаний. <.> .довольствуется миром. означающих и принимает их такими, каковы они есть, не пытаясь доб

1 К минусам учебных пособий можно отнести попытки классификаций произведений современности по жанрово-тематическому или стилистическому принципу. Так, у И.С. Скоропановой присутствует деление постмодернизма на «нарративный», «меланхолический» и т.п. (классификация, идущая от Н.Б. Маньковской [Маньковская, 1994]); Н.Е. Лихина выделяет ироническую, эсхатологическую, «брутальную», «эротическую» и т.п. литературу [Лихина, 1997]. Сомнение вызывает также избирательность авторов учебников (см., например: [Игошева, 2002; Дырдин, 2005]).

Во главу угла в литературе рубежа веков ставится неповторимость художественного таланта» [Попова, 2008, с. 5]. «Крупные писательские индивидуальности играют сегодня роль своеобразных энергетических центров, от которых осуществляется отсчет эволюционных маршрутов» [Современная русская литература конца XX - начала XXI века, 2011, с. 19]. «Разнообразие типов постмодернизма - плюс, а не минус для русской литературы» [Скоро-панова, 2001, с. 118]. Русская литература проникнута стремлением к свободе, преодолению тоталитарности мышления и языка [Там же, с. 182]. раться до означаемых» [Эпштейн, 2005, с. 48]\ Речь идет не о «неправильном» читателе, которого можно переучить или осудить, а, в перспективе, о единственно возможном читателе на некий период2, для которого пишут тексты и который пишет тексты3. Особую актуальность в такой ситуации приобретают идеи Ж. Делеза о замене «глубины» «изнанкой» (ткани) - неотрывной от «поверхности». «Неразрывность изнаночной и лицевой сторон смещает все уровни глубины» [Делез, 1995, с. 25]; «открытие поверхности и критика глубины постоянны в современной литературе» [Там же]. При чтении «поверхности»-«изнанки» и исследовании этого уровня «глубина проникновения», которая «критерий» познания в литературоведении [Бахтин, 1979, с. 409], оказывается под вопросом; вертикаль как измерение уходит в иные области анализа.

Определяя место нашего исследования среди этих подходов, отметим следующее. Мы полагаем, что «закрытость» и «исчерпанность» постмодернизма- искусственно созданная точка зрения традиционалистски ориентированными литераторами и исследователями: остается ситуация постмодерна, питающая литературу, вызванная развитием информационного общества. И поэтому «акцент на "ситуации постмодерна" и поисках ее разрешения кажется более плодотворным, чем каталогизация "постмодернистских" приемов. (Они усваиваются и "постреалистами".)» [Тихомирова, 2000, с. 24] .

1 «Травма препятствует глубинному постижению объектов, потому сознание легко скользит по их поверхности, отдается радости безотчетного восприятия. .Мы испытываем опьянение пестротой и разнообразием, праздник нескончаемых различий» [Там же, с. 51]. Отсюда потребность в словарях, энциклопедиях, и свернутости всего, микроскопизации, сжатии - человеческая жизнь кратка, информация бесконечна. «.Непрекращающийся информационный взрыв. сулит еще долгую жизнь постмодерну» [Там же, с. 65].

2 Н. Иванова, полагает, что читатель современной прозы умер, поскольку его наконец-то убедили, что читать нечего [Иванова, 2011].

3 Безусловно, должен существовать и читатель, созданный критиками и исследователями, который «сегодня. ждет от литературы глубины, откровения, человечности, достоверности» [Гордович, 2007, с. 45], возжаждав подлинности, он перестанет читать Пелевина [Богданова, Кибальник, Сафроно-ва, 2008, с. 28].

4 Л.Х. Насрутдинова предлагает обозначать такие литературные явления «новым реализмом», постмодернистский опыт полицитатности помогает структурировать неустойчивую реальность, философски осмыслять ее [Насрутдинова, 2010]. Сама Е.В. Тихомирова сосредоточена на выявлении тенденций, характерных для прозы эмиграции, отличающих ее от российской и приходит к выводу, что литература зарубежья теряет свои характерные

Но с позиции специфически постмодернистских категорий мировоззрения и поэтики тексты избранных нами авторов мы не рассматриваем, в силу убежденности, что они «не укладываются» в подобные типологии.

Не идентифицируя себя с «патриархатным сознанием», мы придерживаемся той точки зрения, что тендерная принадлежность автора никак не связана с качеством художественности прозы и не имеет значения для того аспекта текстуальности, к которому мы обращаемся.

Осмысление русской истории - тот путь, который выводит литературное произведение в широкий контекст взаимодействия дискурсов, в общую «реальность» современной мысли, возвращает литературе значение не только эстетического феномена. Поскольку предмет нашего изучения - литературность литературы, существование текста внутри сферы словесных художественных текстов, мы отграничились от подобной проблематики, хотя от нее отнюдь не отграничивались исследуемые нами авторы, некоторые получили известность как раз благодаря созданию альтернативной истории и т.п. (П. Крусанов, Ю. Буйда).

Проза, к которой мы обращаемся, не является открыто филологической (за исключением части прозы Ю. Буйды и эссе А. Эппеля, где он выступает как переводчик, деятельность героев других авторов может быть связана с обучением филологии, книгоизданием, но это не присоединяет ее к жанру), она просто относится к периоду расцвета «автореференциальной системы, которая действует независимо ни от чего в любом произведении искусства» [Жаккар, 2011]. Феномены, которые мы наблюдаем в такой прозе, будут проявлены и в текстах с еще меньшей степенью «филологичности», поскольку в большей степени имеют отношение к языковым играм, чем к профессиональному таланту и знаниям филолога, и ни в коем случае не являются «метаязыком» литературы - только одной из форм самоорганизации текста.

В исследовании «безграничной интертекстуальности», как определяющего качества современной литературы, намечаются в последние годы свои главные русла, вносящие упорядочивающий взгляд на процесс. Направление исследования персонального текста в рамках семиотического подхода всегда предполагает и анализ мотивов, и реконструкцию биографического мифа «персоны». Мы обращаемся к фрагментам «персональных» текстов внутри творчества отдельных авторов в связи с проблематикой метатекстуальности.

Переход словесности в Интернет-пространство так или иначе, но осуществили уже все современные авторы, что позволяет иметь реальную читательскую аудиторию на порядки большую и при этом активную. Проблемами черты в силу открытости границ и объединения литературного пространства через Интернет [Тихомирова, 2000]. жанра мы не занимаемся специально, но идеи таких работ представляются методологически ценными, например, то, что логико-лингвистические игры, задающие смысловое движение, имеют сюжетообразующую функцию [Тихомирова, 2011] и др.

Можно отметить, что исследователи видят в современной прозе те же базовые стратегии письма, от которых отталкиваемся и мы: «актуализацию текстуальных свойств реальности. Вне зависимости от литературной генеалогии (равно как и от реалистической или постмодернистской ориентации)»; «личностное сознание повествователя формируется скрещением. цитат, стилей, жанров» [Кучина, 2008, с. 9, 10]. Нарративные техники при этом содержат в основе концептуальную метафору. Т.Н. Маркова пишет о метафо-ризации повествования, обращении писателей к мотивам - концептуальным метафорам мировосприятия для создания сюжета [Маркова, 2003].

Мотив - единица художественной структуры текста, как повествовательной, так и коммуникативной. Через мотив могут быть объединены различные уровни поэтики текста (образ, сюжет, хронотоп, тема). Семантика мотива часто задает концептуальные параметры интерпретации исследователю, анализирующему, как один мотив соединяет разные фрагменты текста и что он означает для автора, вплоть до интерпретации эстетического целого текста на основе анализа его мотивной структуры. Мы также придерживаемся точки зрения, что мотивы - тот основной инструментарий, через который можно понять особенности текстов современной прозы, но не столько через общность выражаемых смыслов для многих авторов, сколько через их роль в структурировании самих процессов тексто- и смыслообразования.

Мотив, будучи более столетия активно разрабатываемой литературоведческой категорией в разных школах и методологиях анализа (А.Н. Веселовским, О.М. Фрейденберг, Б.В. Томашевским, Б.М. Гаспаровым, А.К. Жолковским и Ю.К. Щегловым, В.И. Тюпой, И.В. Силантьевым и др.), сегодня востребован преимущественно как самостоятельный объект анализа в классической литературе (как форма выражения авторского сознания и элемент литературной традиции), а в современной он становится инструментом и методом анализа, которым обязательно и неизбежно пользуются для других целей: описания мировоззренческих тенденций, исследования литературной рецепции и заимствований, сюжетологических исследований. Это связано с аксиологической функцией литературоведения: в произведениях «канона» допустимо исследовать художественную семантику как таковую, а в отношении современности есть «более важные» вопросы: что создает поэтику направления, к которому относят автора, как соотносится творчество писателя и «реализм», что происходит с жанрово-стилевой системой. Поэтому мотивы, без обращения к которым анализ современного текста не представляется возможным независимо от его цели, берут на себя вспомогательные функции поддерживания исследовательских концепций.

Однако, как показывает опыт, современные писатели предпочитают индивидуализм объединениям, отношение к «реальности» в современном информационном мире предельно усложняется, эклектизм, языковые игры поглощают представления о стиле. Но формальная и смысловая нагрузка на мотив в тексте становится все больше - в связи с возрастающей ролью интертекста, с ослаблением общей сюжетики и трансформацией нарратива в гипернарра-тив, со смешением и синтезированием нескольких жанров в одном тексте, со «сжатием» смыслов и форм в «духе времени», с усилением автореференци-альности литературы, с метафоризацией повествования и т.д. Поэтому логичным представляется обратиться к исследованию функций мотива в современном тексте как к одной из фундаментальных его характеристик, в частности, к анализу сквозного авторского мотива как кода интертекстуальности и метатекстуальности одновременно, в их взаимосвязанности друг с другом и общем участии в «языковой игре» текста. Представляется, что это базис, который поможет и исследованию поэтики современной прозы1.

1 Исследователи обращаются к мотивам / мотивным комплексам как «системной характеристике» современной русской литературы, особенно женского творчества, где под мотивным комплексом понимается «сложное единство тематических, ценностных, эмоциональных аспектов, представляющее целостный эстетический смысл», они обладают «целостностью . в литературе определенного периода» [Близняк, 2011]. Типологию сюжетных мотивов современного русского женского рассказа, представленную тремя бинарными оппозициями «семья - одиночество», «дом - бездомье», «жизнь - смерть» предлагает А.И. Седых [Седых, 2010]. Исследователь полагает, что в «теорию и методологию изучения мотива» необходимо внести «тендерную составляющую». Другое русло исследований здесь - специфическая тематическая образность группы мотивов. Через визионерские мотивы осмысляет современную прозу как единое смысловое пространство Н.Л. Шилова. По мысли исследователя, они присутствуют в современной прозе в нескольких формах: «маркированные в жанровом отношении мотивы» («традиционные структурные составляющие жанра видения как бы распыляются, рассредоточиваются в пространстве романа на отдельные мотивы») [Шилова, 2011, с. 104], «поэтико-риторическая форма мотива, и тогда он приобретает характер литературного приема» [Там же, с. 105], «содержательная сторона визионерской топики». Оккультные мотивы и идеи у постмодернистов изучает Л.В. Дубаков [Дубаков, 2010]. То есть, анализ мотива подчиняется во всех случаях иной идее исследования: тендерной или мистически окрашенной картины мира, памяти жанра.

С ориентацией на ситуацию изучения современного литературного процесса и накопленный опыт, были сформированы критерии отбора материала для исследования:

1) В литературный процесс все авторы вошли в 1990-е годы и продолжили писать в 2000-е (хотя попытки писать могли предприниматься ранее). 1990-е понимаются как время «культурного взрыва» и переходная эпоха, характеризующаяся усилением в литературе рефлексии о собственной литературности, многообразием новых художественных форм и языков, полистилизмом, экс-периментальностью, утратой иерархий и т.п.

Даже если начинают они в конце 1970-х - 1980-е - повести Г. Щербаковой (а с 1983 по 1995 практически «молчание»), рукописи в стол А. Эппеля, сожженная «советская повесть» Ю. Буйды, сценарии Л. Улицкой, литературная критика Е. Шкловского, их расцвет - 1990-е. Чуть «запаздывает» здесь Мария Рыбакова, но читательский успех приходит к ней сразу в 1999 году.

Для нас 1990-е - начало того, что продолжится в 2000-х. Подобный подход сопряжен с известными трудностями: то, что существует в современный период, представляет наибольшую проблему в качестве выделенного и осознанного объекта исследования, однако, если речь идет о предшествующем десятилетии, то уже есть возможность увидеть то, что вошло тогда как новое. Если обращаться к существующим концепциям новейшей литературы, то в рамках концепции Г.Л. Нефагиной многим из выбранных нами авторов места нет в силу ее завершающих интенций (выделяемые ею стилевые течения в литературе завершают процессы, ярко оформившиеся в 1980-х годах)1. Концепция М.Н. Липовецкого имеет прогностический характер и стремится к охвату того, что еще не написано, в ее рамках находит себе место творчество каждого из них, поскольку исследователем учитывается текстуальность. Наиболее удачным по смыслу и адекватным представляется определение С.И. Тиминой, «гипертекстуальная поэтика», альтернативное интонационно-тематическому упорядочению и выяснению отношений с постмодернизмом.

На наш взгляд, хотя проза рассматриваемых авторов - результат «культурного взрыва» (не случайно они не смогли войти в литературу раньше), индивидуально каждому автору есть традиция в прозе советского периода (например, А.И. Эппель — Ю.П. Казаков), но эти традиции остаются за пределами нашего рассмотрения, мы берем срез для того, чтобы рассмотреть один

1 Ее признают «цельной» [Щедрина, 2000, с. 182] и нередко воспроизводят как основу учебного курса современной литературы [Тернова, 2007]. Та же позиция - 1990-е как завершение 1980-х - выражена в «Теории литературы» [Теория литературы, 2001, т. 4], подготовленной коллективом ИМ ЛИ им. А. Горького РАН. аспект поэтики в рамках мотивного анализа, а не эволюцию литературного сознания, что должно стать предметом иного исследования. Индивидуальность художественной системы, выраженная через семантику мотива, -предмет нашего внимания.

2) Всех авторов отличает оригинальность, яркая писательская индивидуальность и при этом (относительная) плодовитость: каждый из них автор нескольких книг. (Это обусловлено тем, что предмет анализа - сквозной мотив, который проявляет себя в большинстве текстов, и в тех, которые остались за рамками исследования; у автора одного произведения о подобной закономерности говорить нельзя).

3) На всех них оказал влияние опыт эпохи постмодерна, что выразилось в панзанковом подходе; для них характерна поэтика необарокко, описанная М. Липовецким (эстетика повторений, избытка, перенос акцента с целого на деталь, фрагмент, создание авторских мифов, фрактальность и др.).

Мы придерживаемся той точки зрения, что ни один из названных нами писателей не является постмодернистом как таковым, но все они сформировались в постмодернистской эстетической ситуации («ситуации постмодернизма», которая «отражается в самых разных областях человеческой жестикуляции» [Курицын, 2000, с. 9]) и многое из нее взяли, в частности, что особенно важно для исследования - панзнаковость в интерпретации мира, «мир как текст», параллельно, не пересекаясь с проблемой «мир как реальность»1. Есть и моменты, где четко пролеживается расхождение с постмодернизмом, например, в отношении к мифу, к великим литературным произведениям у исследуемых авторов нет тотальной релятивности, есть и пиетет перед сакральным, и уважение к нему, и глубокий интерес к «высокому духовному смыслу».

Реальность» в диегезисе значима для всех авторов. «Необходимым основанием реалистической эстетики является общая концепция социально-исторической реальности, разделяемая писателем и читателем» [Лейдерман, Липовецкий, 2003, с. 527]. Каждый из исследуемых нами авторов претендует на то, чтобы воспроизводить для читателя некую «реальность», ведомую в своей истинности и полноте только ему. У П. Крусанова это реальность

1 Есть исследования о типах художественной условности у Ю. Буйды [Пе-репелицына, 2010], т.е. исходящие из того, что моделируется некая реальность художественного мира. Есть исследования противоположной направленности, рассматривающие его творчество в рамках теории первичных и вторичных систем (Д.С. Лихачев), т.е. как вторичную [Сорокина, 2005], хотя речь в обоих случаях идет об одном и том же: «сказочности» современной прозы, использовании фантастического гротеска. имперской России», заданная законами его историософских концепций. У Г. Щербаковой бытовая реальность социально-психологических и тендерных отношений поколений в советской и постсоветской России, обусловленная ее самореализацией в сфере журналистики, материнства (воспитания и обучения детей), кинематографа о современных проблемах. У Ю. Буйды некий сложный и труднопостижимый мифологический универсум, существующий по эстетическим законам, автор обладает знаниями и мудростью всемирной библиотеки и сверх того пониманием божественных порядков мироустройства.

У Е. Шкловского это мир переживаний, ощущений, невнятных откровений, существующий по экзистенциальным законам Бытия. У Л. Улицкой реальность жизни образованных, думающих и чувствующих, продолжающих род и создающих культурную преемственность людей, родившихся в XX веке в России и принявших на себя всю тяжесть существования внутри русской историко-политической ситуации. Обоснована и скреплена эта реальность авторским жизненным и человеческим опытом и кругозором. У М. Рыбаковой это лишенный корней мир одиноких, не понятых, чудаковатых скитальцев, смоделированный профессиональными филологическими знаниями автора. У А. Эппеля основная задача воскресить в слове ушедший мир московских предместий послевоенного десятилетия с позиций знания о жизни автора, умудренного прожитыми годами и причастностью к вершинам европейской литературы и искусства, а также к древней еврейской культуре.

Такие модели «реальности» влияют и на отношение к читателю, разную потребность в читательской активности. Помимо этого все авторы обладают широчайшей эрудицией и склонностью к интеллектуальным построениям (интеллектуализации прозы). Все они осознают литературность своих текстов и обыгрывают ее, сугубую «литературность» «реальности», и именно этот второй аспект становится предметом внимания в нашей работе. То есть, во-первых, нет установки на «общность» реальности, во-вторых, в работе исследуется именно тот момент, который объединяет писателей с эстетикой постмодернизма в наибольшей степени - если у постмодернистов «реальность» выносится за скобки по причине ее отсутствия, то в диссертации отсечение этой проблематики вызвано конституированием предмета исследования — «литературность литературы» (где текст знает о реальности текста, т.е. себя, но о другой «реальности» знать ничего не может, это ведомство автора).

Для сравнения приведем точки зрения исследователей на принадлежность выбранных писателей к литературным направлениям. Их относят к «неосентиментализму» (Л. Улицкая, Г. Щербакова), «натурализму» (А. Эппель), «постреализму» (Ю. Буйда, Л. Улицкая, Е. Шкловский) или «реализму» с дополняющими определениями: турбореализму (П. Крусанов), «магическому реализму» (Ю. Буйда), «стыку» реализма и постмодернизма (Л. Улицкая), «постмодернистскому квазиисторизму», «романтическому и гуманистическому постмодернизму», «романтизму с постмодернистским уклоном», «меланхолическому постмодернизму» (Ю. Буйда), постмодернизму в рамках «женской прозы» (Г. Щербакова, Л. Улицкая), беллетристике, «миддл-литературе» (Г. Щербакова, Л. Улицкая) и т.п.; психологизм, ассоциативность отмечают как свойства поэтики Е. Шкловского и М. Рыбаковой.

4) Произведения авторов отличает открытая и скрытая интертекстуальность, выраженная установка на игру с читателем, обладающим ассоциативно-цитатным мышлением («вторичным» или «травмированным» в терминологии М. Эпштейна).

Наш подход предполагает анализ исключительно текстуальности прозы рубежа веков, поэтики текста. Конечно, теоретическое положение П. де Мана о том, что текст проговаривается в своей смыслопорождающей структуре о не входящем в мировоззрение автора и вообще ему противоречащем, актуально, как минимум, для последних трех веков европейской словесности, но и тексты последних двадцати лет имеют особенности в своей структуре, отличающие их от художественных текстов других периодов (или не столь актуальные для других периодов) - теоретическое положение, из которого исходит лингвопоэтика, изучение художественного языка современной прозы [Лучинская, 2002; Маланова, 2007; Бабенко, 2008; и др.]. Мы специально не стремимся к интерпретациям целостности произведения, анализу функций интертекста и его роли в поэтике художественного целого и т.д. Только к экспликации, фиксации, объяснению процессов, происходящих с интертекстуальными смыслами в тексте, без выхода на парадигму изучения мировоззрения автора и поэтики направления. Но эти процессы происходят не в языке, они происходят именно в художественных текстах, структурированных образами, сюжетами и т.п.

5) Для творчества каждого автора характерно обращение к мифологии -и как «интертекстуальной энциклопедии», и как системе мышления, смысло-образования. В их прозе происходят процессы ремифологизации.

6) Для этой прозы характерны минимализация жанров (авторы тяготеют к форме рассказа, а роман у них либо стремится по объему к повести, либо начинает «распадаться» на истории, в то же время все тексты циклизуются), свертывание нарративов; «инволюция» содержания.

В условиях кризиса крупной формы, связанного с падением доверия к "авторитетному" повествованию. наиболее способными к формотворчеству оказываются малые жанры прозы. Малая форма становится способом переосмысления формы романа. Размер текста в этом случае - результат сжатия не в количественном, а в качественном смысле. <.> Структура малого жанра внутренне организует отдельно взятый фрагмент, концентрируя его обобщающий смысл, координирует часть и целое, определяет место этого фрагмента в бесконечной системе мира, выверяет идею, воплощенную в "куске жизни", всеобщим смыслом бытия» [Маркова, 2011, с. 284]'.

7) Прозу выбранных авторов отличает метафоризм, метафоризация повествования, тяготение к эклектике, к смешению культур, эпох, стилей, к соединению несоединимого.

8) Для подчеркивания универсальности исследуемой модели в прозе 1990-х гг. авторы должны сильно отличаться друг от друга по эстетике, стилистике, аксиологии, мировоззрению, кругозору, возрасту2, биографическому контексту, тендерной идентичности и т.д.

9) Единство медиадискурса [Бешукова, 2009], через который авторы приходят к читателю («толстые» журналы и сетевой проект «Журнальный зал», книжные издания солидных издательств, сопровождаемые рецензиями авторитетных критиков).

Медиадискурс «толстых» журналов не декларирует себя как собственно постмодернистский, но и не избегает его, он либерально-демократический по направленности. Иными словами, качество прозы подтверждено достаточно серьезным фильтром профессиональных литературных критиков и редакторов, а также произведения доступны посетителям бесплатных библиотек и Интернета («Журнальный зал» - гипертекст по сути), что существенно увеличивает читательскую аудиторию. С возрастанием коммерческого успеха писатель переходит преимущественно в формат книжных изданий. Однако часто по-прежнему журнальные публикации предваряют книжные. Этот критерий принципиален, поскольку журналы задают более надежный ориентир для читателя в литературном процессе, чем критерии издательских рекламных кампаний, когда «продвигаемая» книга может не соответствовать тем

1 Тенденцию к минимализации романа, его свертыванию исследует также З.Н.Серова [Серова, 2011]. Та же тенденция отмечается в учебнике С.И. Тиминой [Современная русская литература, 2005, с. 26].

2 Г. Щербакова (1932-2010), А. Эппель (1935-2012), Л. Улицкая (р. 1943), Ю. Буйда (р. 1954), Е.Шкловский (р. 1954), П. Крусанов (р. 1961), М. Рыбакова (р. 1973). надеждам, которые на нее возлагают. Прямой путь к читателю через книгу характеризует более 2000-е годы, а не 1990-е.

Все эти писатели - лауреаты различный литературных премий, их творчество высоко оценивается критикой, произведения каждого переведены на несколько европейских языков и издаются за рубежом, представляя литературный процесс в России.

10) Это литература как таковая: не массовая (формульная), но и не «генералов», скорее «второго ряда» для современников (не «классики»), но именно в ней лучше проявлены эволюционные процессы и системные явления.

Творчество всех названных писателей (кроме Л. Улицкой) пока практически не становится предметом анализа в учебных пособиях и обобщающих тенденции развития литературы научных монографиях (только упоминаются имена). Это естественно, поскольку в учебники попадают те, кто на «вершине» известности, часто по причинам экстралитературным (популярность благодаря злободневности, актуальности тематики для социума) или же в силу того, что яркая творческая индивидуальность писателя сформировалась еще в 1960-е - 1980-е годы, и исследования начаты еще с тех пор. С другой стороны, особенности литературной поэтики должны изучаться не только по «вершинным» (для сегодняшнего дня, что бывает равнозначно понятию моды) авторам, но собственно по массиву литературы, художественность которой высоко оценена, оригинальность таланта писателя нашла своих почитателей. Поэтому, изучая современную литературу в аспекте собственно категории поэтики — литературного мотива - мы обращаемся не к самым известным фигурам, но к литературе как таковой, представленной достойными именами1.

Проза, отобранная в соответствии с этими критериями, наиболее точно и достаточно полно представляет современный литературный процесс, его своеобразие. Соответственно, исследуемое в данной диссертации ее свойство может также рассматриваться как ее важная качественная характеристика.

Таким образом, мы исследуем произведения Ю. Буйды, П. Крусанова, М. Рыбаковой, Л. Улицкой, Е. Шкловского, Г. Щербаковой, А. Эппеля.

Произведения, ставшие предметом анализа в работе, привлекали к себе внимание не только литературных критиков [Кукулин, 2000; Клех, 2001; Кокшенева, 2002; Шурко, 2004; Касымов, 2000; Липневич, 2000; Новиков, 2000; Марченко, 2008; Бахнов, 1996; Казарина, 1996; Славникова, 1999; 2002; Ермошина, 2000а; 20006; 2005; Куклин, 2003; Щеглова, 2003; Ремизова, 2007,

1 Ю.Н. Тынянов справедливо отметил, что история литературы не «история генералов», «эволюционное значение и характерность» лучше видно в творчестве писателей «второго ряда» [Тынянов, 1977, с. 270-271].

Л /• о с. 246-255; Бутов, 1999; Беляков, 2001; Марченко, 1999; Шевченко, 2001; Шаталов, 2002; Галиева, 2005; Гедройц, 2007; Чкония, 2007; Елисеев, 1997; Агеев, 1999; Рыкова, 2001; Шейнкер, 1994; Новикова, 1995; Кузнецова, 1997; Полищук, 1997; Усыскин, 2001; 2003; Холкин, 2002; Петрушевская, 2003; Бек, 2004а; 20046; Куллэ, 2004; Ефремов, 2004 и др.], но и собственно литературоведов, однако в разной степени.

Наиболее активно изучающимся на сегодняшний день из них может быть признано творчество JI. Улицкой - более сотни статей за последнее десятилетие; о ней пишут и зарубежные критики и исследователи, см., например: [Sesemann, 1999; Lord, 2001; Obermuller, 2001; 2003; Mouze, 2002; Fernandez, 2003; La grande Ludmila, 2005; Sutcliffe, 2009], и, соответственно, несколько кандидатских диссертаций [Сунь Чао, 2006; Егорова, 2007; Лариева, 2009; Побивайло, 2009; Лю На, 2009; Скокова, 2010]. Это объясняется не в последнюю очередь высокой читательской популярностью писательницы. Примерно вполовину меньший объем исследований отмечаем для творчества Ю. Буйды, несколько диссертационных работ и главы в них [Абашева, 2001; Сорокина, 2005; Гулиус, 2006; Дегтяренко, 2009; Гаврилова, 2012].

В существенно меньшей степени исследовано творчество П. Крусанова, А. Эппеля, Г. Щербаковой и М. Рыбаковой (отдельные статьи, упоминания, параграфы в общих работах [Борода, 2009а; 20096; 2011; Дубакова, 2008; Ду-баков, 2009; 2010; Ермоченко, 2008; Повх, 2011; Рощина, 2009; Сорокина, 2011а; 20116; Кириллова, 2003; Журавлева, 2007; 2010а, 20106; 2011; Лисен-кова, 2004; Каневская, 2006; Громова, 2009; Попович, 2009; Воробьева, 20066; Sarsenov, 2006]). За исключением наших работ, о творчестве Е. Шкловского есть только литературно-критические статьи и рецензии на выходящие книги [Касымов, 2000; Липневич, 2000; Новиков, 2000; Бавиль-ский и др.].

Творчество этих авторов исследуется в плане хронотопной [Пузырникова, 2002; Ничипоров, 2002; Некрасова, 2002; Рыбакова, 2007в; Садовникова, 2007; Семикина, 2007; Мамедова, 2010] и мотивной структуры [Скворцов, Скворцова, 2000; 2001; Fernandez, 2002; Позднякова, 2004; Тимашева, 2005; Арзямова, 2007; Рыбакова, 2007а, 20076; Хорчак, 2007 и др.], интертекстуальных взаимодействий с русской и мировой литературой [Дмитровская, 2003; 2007; Барашкова, Желобцова, 2003; Лапшина, 2004; Львова, 2004; Меднис, 2004], мифопоэтики [Прохорова, 2001; Перевалова, 2003; Сергеева, 2007; Шарыпина, 2007; Магомедова, 2008], общей культурологической [Гаврилова, 2008; Гиндина, 2008; Литовская, 2008] и гендерной проблематики [Мела, 1998; Ровенская, 2001а; 20016; Чистякова, 2005; Воробьева, 2006а; 20066; Sarsenov, 2006; Пушкарь, 2007].

Многообразие исследовательских подходов к изучению современной русской литературы свидетельствует, что ее освоение находится на этапе перехода от критического к собственно литературоведческому: в сферу исследования вовлекается поэтика как семиотическая система художественного ми-ромоделирования, вне которой невозможен системный и целостный анализ как творчества отдельных авторов, так и литературного процесса в целом, его описание в историко-литературном и теоретическом аспектах.

Актуальность диссертации и обусловлена потребностью современного литературоведения в исследовании формирующейся на глазах современников поэтики новейшей литературы, что позволяет выявить как важнейшие тенденции современного литературного процесса рубежа 1990-х - 2000-х гг., своеобразие эстетический исканий писателей-современников, так и особенности художественного мышления и письма отдельных авторов.

Исследование особенностей поэтики прозы Ю. Буйды, П. Крусанова, М. Рыбаковой, JI. Улицкой, Е. Шкловского, Г. Щербаковой, А. Эппеля в аспекте мета- и интертекстуальности позволит увидеть во многом новаторскую роль писателей в новейшей прозе.

С актуальностью связана и научная новизна работы: диссертация является первым систематическим описанием сквозного мотива как имплицитного метатекстуального кода в текстах современной русской прозы и первым исследованием мотивной, интертекстуальной структуры ряда ее произведений:

Материал исследования составили произведения разной жанровой и дискурсивной природы (романы, повести и рассказы) семи авторов, собранные в циклические формы и ставшие достоянием литературы в последние два десятилетия. Это рассказы А. Эппеля, вошедшие в книги рассказов «Травяная улица» (1995), «Шампиньон моей жизни» (2000), «Дробленый сатана» (2002), «Латунная луна» (2010) и эссе «In telega» (2003); романы и рассказы Ю. Буйды «Ермо» (1996), «Щина» (2000), «У кошки девять смертей» (2000), «Царица Критская» (1993, 2000), «Флорин» (2000), «Сон Риччардо» (2000) и др.; романы JJ. Улицкой «Медея и ее дети» (1996), «Веселые похороны» (1998), «Казус Кукоцкого» (2000), повесть «Сонечка» (1992); роман Г. Щербаковой «Уткоместь, или Моление о Еве» (2000) и повесть «Мальчик и девочка» (2001), романы М. Рыбаковой «Анна Гром и ее призрак» (1999), «Братство проигравших» (2005), «Острый нож для мягкого сердца» (2008), повесть «Глаз» (2002); романы 77. Крусанова «Укус ангела» (2000), «Ночь внутри» (2001), «Бом-бом» (2002), цикл рассказов «Знаки отличия» (2000), повесть «Дневник собаки Павлова» (2000); книга рассказов Е. Шкловского «Та страна» (2000).

Творчество каждого из писателей исследуется с разной степенью полноты, что обусловлено как его формирующимся и становящимся характером (оно непрестанно увеличивается благодаря ежегодному появлению новых произведений), так и выбранной методологией и диктуемыми ею аспектами интерпретации, согласно которой в любом фрагменте текста отражаются те же самые структурные закономерности (модели смыслопорождения), что и в целом тексте произведения или текстовой целостности творчества автора. С другой стороны, выбранный материал рассматривается системно, поскольку включается в контекст всего корпуса существующих на сегодняшний момент авторских текстов.

Объект исследования - поэтика современной русской прозы.

Предмет - поэтика метатекстуальности, взятая в аспекте имплицитных форм воплощения. Имплицитная метатекстуальность неотрывно сопровождает интертекстуальные слои текста и проективно выражается в семантической структуре сквозного авторского мотива, служащего, в том числе, и кодом для метафорического описания принципов организации (параметров) смысловой игры между текстом и его претекстом.

Выдвигаемая научная гипотеза заключается в следующем: 1) смыслопо-рождающие структуры текста могут быть исследованы через понятие фрактала и фрактальности (т.е. бесконечное воспроизведение самоподобных семантических структур), единицей художественной семантики является мотив, что дает основание говорить о фрактальном мотиве; 2) в мотиве выражается основополагающее свойство человеческого мышления мыслить мир через опосредующую метафору (положения аналитической философии языка и данные когнитивной лингвистики), сам мотив служит метафорой, через которую понимается что-либо, через одну метафору может осмысляться неопределенное множество предметов и явлений; 3) эти два свойства мотива вместе обусловливают его функционирование в качестве метатекстуального кода, то есть имплицитной модели смыслопорождения текста, определяющего способы трансформации интертекста, но не рефлексируемого автором-творцом.

Цель диссертации - исследовать сквозные авторские мотивы современной русской прозы в функции ее кодов: интертекстуального (координирующего и продуцирующего множественность интертекстов) и метатекстуального (имплицитно структурирующего параметры смысловой игры текста и пре-текста) и выйти к пониманию их эстетической и художественно организующей роли в произведениях современных русских писателей как сферы реализации оригинальных авторских представлений о мире и человеке.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) Проанализировать мотивную структуру корпуса произведений избранных авторов, выделить, интерпретировать и описать инвариант сквозного авторского мотива в творчестве каждого писателя в его семантическом и прагматическом аспектах.

2) Исследовать интертекстуальные связи с корпусом предшествующих текстов (мифология, русская и мировая литература) как систему читательских отсылок. Определить их взаимосвязь со сквозным мотивом.

3) Определить герменевтический потенциал и интенциональность сквозного авторского мотива как на уровне автора-творца (воспроизводство в тексте в качестве метафоры для понимания, призмы осмысления знаков мира-как-текста самим субъектом письма), так и на уровне речи и мышления персонажей.

4) Эксплицировать имплицитные метатекстуальные компоненты при трансформации интертекста. Выявить и описать параметры смысловой игры, приемы и методы обращения текста с претекстом, проверяя возможность использования для этого семантики мотива - осмысляющей метафоры.

5) Дать обоснование таким свойствам сквозного авторского мотива как выполнение функций интертекстуального и метатекстуального кода художественного текста.

Конкретные научные результаты исследования:

- проанализированы сквозные мотивы творчества семи современных русских писателей: мотивы полета и крыльев, Одиссея и Януса в книгах А. Эп-пеля, мотив падения в прозе П. Крусанова, мотив дверей в произведениях Г. Щербаковой, мотив Пигмалиона и Галатеи в авторской версии у Ю. Буй-ды, мотив защиты / беззащитности в текстах Е. Шкловского, мотив кольцевого охвата у Л. Улицкой и мотив Эхо в творчестве М. Рыбаковой;

- осуществлен анализ мотивной и интертекстуальной структуры прозы А. Эппеля и Е. Шкловского; выявлен и проанализирован ряд интертекстов для прозы П. Крусанова, Г. Щербаковой, Ю. Буйды, Л. Улицкой и М. Рыбаковой, которые никогда не исследовались и не привлекали внимания ранее;

- выявлена и исследована связь между сквозным мотивом в текстах названных авторов и в интертекстуальных отсылках их прозы;

- описано функционирование семантики сквозного мотива как имплицитного метатекстуального кода для смысловых отношений текста и его претек-ста;

- углублены новыми наблюдениями и фактами представления о мотивах русской литературы и традиционных литературных сюжетах, мифопоэтиче-ской составляющей русской прозы.

Методология и методика исследования.

Методологическую основу диссертации составили положения, сформулированные в фундаментальных трудах по исторической поэтике -С.С. Аверинцева, М.М. Бахтина, С.Н. Бройтмана, А.Н. Веселовского, Е.М. Мелетинского, A.B. Михайлова, Д.С. Лихачева, В.Я. Проппа, Н.Д. Тамарченко, О.М. Фрейденберг, формальной школы - Б.В. Томашевско-го, Ю.Н. Тынянова, В.Б. Шкловского, по семиотике и структурно-семиотическому анализу - Ю.М. Лотмана, Р.Д. Тименчика, В.Н. Топорова, П. Торопа, У. Эко, постструктуралитов - Р. Барта, Г. Блума, Ю. Кристевой, П. де Мана, а также по рецептивной эстетике - В. Изера, теории интертекста - Б.М. Гаспарова, А.К. Жолковского, И.П. Смирнова, теории постмодернизма - И.П. Ильина, М.Н. Липовецкого, В.Н. Руднева, М.Н. Эпштейна, нар-ратологии и дискурсного анализа - Ж. Женетта, И.В. Силантьева, В.И. Тюпы, В. Шмида. Философов А.Ф. Лосева, М.К. Мамардашвили,

A.M. Пятигорского, П.А. Флоренского, Г. Башляра, В. Беньямина, Л. Витгенштейна, Г.-Г. Гадамера, Ж. Делеза, Ж. Деррида, П. Рикера, М. Фуко, М. Хайдеггера, Й. Хейзинги, К.Г. Юнга и др.

В диссертации применяется комплексный анализ с использованием

- семиотического подхода (рассмотрение всех знаковых структур как текстов в рамках концепции семиосферы Ю.М. Лотмана, исследование текстуальных кодов, художественной прагматики);

- постструктуралистского (анализ смыслопорождающих структур текста, выявление смысловых противоречий, неясностей, интертекстуальной природы смыслов и фрагментарности мышления, анализ процессов творчества как интерпретации, а интерпретации — как творчества, «ошибочных» прочтений);

- методов исторической поэтики (функционирование сюжета и мотива в различных художественных парадигмах, структура и семантика сюжета и мотива; процессы ремифологизации в литературе);

- нарратологии и дискурсного анализа (исследование проблем художественной коммуникации и роли в ней сюжета);

- феноменологического (анализ рефлексии, возникающей в процессе осмысления феномена) и герменевтического (анализ в рамках техники герменевтического круга, идей М. Хайдеггера о понимании как структуре бытия, теории горизонта ожидания Г.Г. Гадамера, представлений о речи как «событии» и понимаемом как «смысл» П. Рикера), идеи В. Изера о процессе чтения как бесконечного движения.

Основной метод, используемый в работе для достижения поставленных цели и задач, - мотивный интертекстуальный анализ текста, все остальные методы связаны с мотивным анализом и подчинены ему.

Теоретическая значимость исследования определяется его существенным вкладом в разработку принципов мотивного (исследование имплицитной метатекстуальности мотива через анализ взаимодействия текстовых и межтекстовых элементов с учетом семантики мотива в его функции концептуальной метафоры) и семиотического анализа (исследование «текстов в тексте»), теорию художественного цикла и циклообразования (циклизация через общность обращения нескольких произведений к одному интертексту, принципы сюжетосложения, мотивный код; образование читательских циклов), дискурсного анализа и нарратологии (проблема гипернарратива, сюжета в нарративе, дискурсных взаимодействий при эссеизации прозы, включения в себя текстом дополнительных дискурсов). Результаты диссертационного исследования могут найти применение в развитии теории интертекстуальности (соотношение в тексте разных форм цитации и обращения к традиции) и концептуальных разработках проблемы читателя («вторичного» читателя как имплицитного читателя текста), в теориях коммуникативной структуры текста. В диссертационном исследовании уточняется, дополняется и конкретизируется сложившаяся система научных представлений о прозе 1990 -2000-х годов.

Научно-практическая значимость работы. Разработанные в диссертации принципы анализа мотива художественного текста как содержащего в себе проекцию моделей смыслопорождения, характеризующих имплицитную метатекстуальность текста относительно его интертекста (анализ повторяемости мотива одновременно и в тексте, и в цитации / обращении к литературной традиции, и в семантических отношениях между авторским текстом и его претекстом в сознании читателя), могут быть использованы в изучении других подобных фактов в русской и зарубежной литературе. Материалы диссертации могут найти применение в работах по изучению литературного процесса рубежа XX - XXI веков и творчества отдельных авторов, при разработке курсов по теории и истории русской литературы в вузах и школе, спецкурсов и спецсеминаров, составлении Словаря сюжетов и мотивов русской литературы.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В прозаическом художественном тексте, созданном в ситуации знания о постмодерне, сквозной авторский мотив, понятый как основной принцип смыслопорождения в целой группе текстов данного автора, обладает способностью воплощать имплицитную метатекстуальность. Семантика такого мотива и содержащиеся в ней отношения предикации служат концептуальной метафорой, которая формирует отношения между смыслами интертекста и текста и определяет принципы обработки-трансформации интертекста в тексте. Сквозной авторский мотив выполняет функции одновременно множественного интертекстуального и метатекстуального кодов.

2. Мотив в функциях метатекстуального и интертекстуального кода не подвергается авторской рефлексии, но присутствует в качестве конструктивного принципа на любом уровне его текста. Автор предоставляет читателю разную степень свободы реализации субъективности, т.е. «вчитывания» по предложенным знакам для «узнавания»: от подчинения разгадыванию интеллектуальных загадок до диалога. Эта степень связана с семантикой, которая образует мотив - концептуальную метафору.

3. В прозе А. Эппеля имплицитная метатекстуальность обнаруживается в соотнесенности с семантикой изоморфных мотивов полета, крыльев и мифологических мотивов парно воплощенных героев - двуликого Януса / Одиссея и Телемака. Полет в разнообразных формах кодирует пространственно-временную структуру прозы Эппеля, включается как составляющая в его сюжеты и служит непременным лейтмотивным сопровождением «события рассказа». Реминисценции и аллюзии мифологий античной и Древнего Востока, романов-мифов, русской поэзии, классической прозы и т.д. трансформируются в тексте в соответствии с основным принципом смыслопорож-дения, который задан концептуальными метафорами полета, крыльев, парных героев мифа.

4. В творчестве П. Крусанова сквозной авторский мотив - это мотив падения с ореолом производных слов от -пад- / -пас- по принципу семантического и фонетического сходства. Интертексты писателя содержат мотив падения как ключевого или лейтмотивного события. Принципы их трансформации представляют собой варьирование той же метафоры.

5. Сквозным авторским мотивом прозы Г. Щербаковой является мотив двери. Он лейтмотив внутренней речи персонажей, элемент, организующий хронотоп, двери маркируют ключевые точки сюжета. Мотив двери как мета-текстуальный код объясняет методы авторской работы с интертекстом: литературные аллюзии двуплановы, не серийны и не «разветвлены», при системе отсылок к чужому тексту, как правило, полемичны и инверсивны, сюжеты строятся как переписывание прецедентной канвы; характерна непересекаемость сюжетов «из интертекста», их самодостаточность.

6. Сквозной авторский мотив в текстах Ю. Буйды базируется на мифе о Пигмалионе и Галатее. Он может присоединять к себе интертекст непосредственно в нарративе и изменяться от слияния с другими мотивами и сюжетами, как осмысливающая метафора он способен соединять разные интертексты для создания нового сюжета из «материала» традиционного. Когда же мифологический мотив переносится на метатекстуальный уровень через тождество женщина-текст, на уровне наррации остаются его маркеры.

7. В прозе Е. Шкловского семантика основного авторского мотив связана с оппозицией защита/беззащитность, помещенный в ядро сюжетной ситуации каждого рассказа. В функции интертекстуального кода этот мотив использует резервуар мировой культуры, вычленяя в нем как множественные ситуации защиты/беззащитности, так и стратегии защиты. На метатекстуаль-ном уровне мотив задает способы обработки «чужого» текста как «оболочки» и «укрытия» для «своего».

8. Сквозной мотив Л. Улицкой - кольцо, он вплетается в повествование как сюжетный элемент, тема и как' образная деталь, но в еще большей степени переходит на уровень структуры текста (композиции) и метатекстуально-го кодирования автоцитации и автопародии, использования интертекста. Основной семантический структурный принцип - охват одного другим и вынимания одного из другого, создание кольцевых структур, образуемых повтором типов персонажей и значимых для автора мотивов.

9. В произведениях М. Рыбаковой воспроизводится мотив влюбленной Эхо в комплексе его семантических составляющих. Эти мотивы в составе целого структурируют образы, сюжеты, пространство и время текста. По законам семантики данного мотива входит интертекст, сходство с которым постепенно затухает в пересечениях мотивов с разными отголосками.

10. Имплицитное выражение метатекстуальных смыслов через метафорическую семантику авторского сквозного мотива характерно для современной русской прозы в тех ее вариантах, где автор активно использует интертекстуальную игру.

Апробация результатов исследования. Идеи и положения диссертационной работы излагались и обсуждались на ежегодных научных конференциях, проводимых сектором литературоведения ИФЛ СО РАН, а также на метод-семинарах сектора. Кроме того, результаты исследования были представлены в виде научных докладов, прочитанных на научных конференциях в Москве, Санкт-Петербурге, Барнауле, среди которых Международная научная конференция «Культура и текст» (Барнаул, 2005), Международная научная конференция «Хронотоп войны: пространство и время в культурных репрезентациях социального конфликта» (Санкт-Петербург - Кронштадт - Выборг, 2007), Международная научная конференция «Память литературного творчества» (Москва, 2007), Международный конгресс «Русская литература в формировании современной языковой личности» (Санкт-Петербург, 2007), а также на Ученом совете ИФЛ СО РАН (Новосибирск, 2007).

Содержание диссертации изложено в двух монографиях: «Проза Асара Эппеля. Опыт анализа поэтики и герменевтики» (Новосибирск, 2009), «Современная русская проза: проблемы поэтики и герменевтики» (Новосибирск, 2010), в 7 статьях, опубликованных в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК РФ, а также в ряде статей, посвященных творчеству отдельных авторов. Общий объем опубликованных работ - 67 а.л. Также результаты исследования нашли отражение в экспериментальном научном издании, осуществляемом учеными сектора литературоведения Института филологии СО РАН - «Словаре сюжетов и мотивов русской литературы» (2004; 2008; 2009), автор данной диссертации является одним из редакторов первого выпуска и автором-составителем третьего (в двух частях, более 50 а.л.).

Структура диссертации соответствует ее цели и задачам и отражает логику авторской активности и степень проявленности в тексте автора-творца: от художественного материала, где автор в большей степени довлеет над читателем и достаточно жестко определяет параметры допустимого интертекста, к текстам, где автор создает структуру, предполагающую «вчитывание» конкретных интертекстов и «деликатное» ограничение читательской субъективности. Внутреннее членение разделов глав строится в следующей логике:

1) как мотив присутствует у автора в сюжете / нарративе / мотивной структуре произведения / речи персонажей / текстах в тексте / хронотопе и т.п.;

2) как мотив порождает / присоединяет интертекст; 3) в чем проявляется его метатекстуальный характер.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Бологова, Марина Александровна

3.4. Выводы

Во всех трех романах М. Рыбаковой варьируется сюжетная ситуация любви, приводящей к смерти и любви, после к смерти, не важно, умершей или к умершей. Во всех трех случаях она осложнена изменами, рожденными той же любовью, а соответственно, сложной системой двойников и подобий, фантастичностью действия, разноуровневыми рифмами / отголосками событий и персонажей. Во всех случаях сюжет подан через призму мифа о любви Эха и Нарцисса, связанной в единое целое не взаимообращенностью, но параллельностью развития.

Что касается интертекста, автор предоставляет читателю свободу угадывать подобия, делая текст похожим на самые популярные классические тексты и современную классику, на многовариантные мифологические сюжеты, но не прорисовывая никакое сходство до четкого повтора многих деталей: похожа тема и ее развитие, похож художественный прием, общая сюжетная схема, повторено имя или отношения персонажей, имитирован отчасти жанр (роман в письмах) или метод (латиноамериканский магический реализм). Это в лучшем случае аллюзии и ассоциативная аура, но не цитаты. Изначально заявленное подобие кажется сильным именно за счет крупного плана (похож целый сюжет, целая система персонажей), однако подобия могут умножаться при рефлексии, а сходство постепенно затухать из-за множества иных деталей, внесенных автором в текст (и в свою очередь намекающих на другие1 сходства). Все герои подвержены гиперрефлексии, но она теряется и запутывается в сериях повторов и подобий, что отражено и авторской манере строить сюжет и вводить новых персонажей. Метафора мотива судьбы Эха, ми-фопоэтического в основе, начинает носить метатекстуальный характер в структуре авторского целого.

Заключение

Современная литература представляет собой сложное, неоднозначное и крайне малоизученное явление. Может быть использовано множество подходов к ее изучению, в том числе анализ текста и текстуальных процессов разного рода.

Текст в постмодернистской ситуации предполагает «специфическую современную ассоциативность мышления», исходит из нее, именно поэтому предметом исследования в диссертации стало подвижное порождающее «устройство» текста, в основе которого лежат открытые отношения текст -интертекстуальность - имплицитная метатекстуальность, обусловливающие смысловые трансформации второго в первый и первого под воздействием второго одновременно. Описать и исследовать этот процесс оказалось возможным используя такую интертекстуальную по своей природе единицу художественной семантики текста, как мотив. Мотив как категория поэтики, самым тесным образом связан с моделью смыслопорождения. В нем имплицитные смыслы находят проекцию на поверхность текста, он кодирует ими смысловую структуру благодаря такой фундаментальной особенности мышления как метафорический перенос, выступая в качестве интертекстуального и метатекстуального кода.

Мотивный анализ, неотрывный от текучести, мгновенного появления и исчезновения смыслов, незафиксированных как нечто устойчивое и неизменное, в случае перехода на уровень концептуализации произведения, связан с рядом сложностей, главной из которых является и соответствующая терминологическая текучесть, невозможность установления и закрепления четких границ. Мотив - синтезирующая, синкретическая категория, вбирающая в себя все остальные, то подчиняющая их себе, то становящаяся их частью. Мотив, одновременно, и основной инструмент интертекстуального анализа, и повествовательная единица в организации подтекстовых смыслов произведения.

Исследованный и описанный в работе феномен имплицитной метатексту-альности, выраженной через семантику мотива, - это явление прозы как нар-ратива, в котором возможно «собрать» сюжет из отсылок к другим сюжетам (сюжетным мотивам), или воспринять множество сюжетов-цитат, если единый сюжет текста слишком проблематичен для восприятия. Метатекстуаль-ный код «помогает» сополагать смыслы в событие или тему, чреватую сюжетами. В исследовании каждого конкретного текста мы ограничивались каким-либо вариантом сюжетопорождения из ряда возможных. Если автор настаивает на новеллистическом пуанте в соединении интертекста, то можно говорить о сюжете всего текста, но часто сюжет может проходить и через несколько текстов параллельно, как разное сочетание одних и тех же мотивов, или сюжеты могут «перебивать» друг друга, так и не складываясь в один, рассеиваться через близкие мотивы, или же сквозь один текст проходит несколько интертекстуальных сюжетов, оставаясь при этом вполне самостоятельными. В любом случае трансформированный интертекст стремится стать для читателя событийным смыслом, который можно сформулировать как сюжетную схему, не важно, будет ли это микросюжет фрагмента или сюжетная концепция романа.

Исследованные текстовые стратегии авторов осуществляются в рамках модальности возможного. Все допускает варианты, один вариант не отменяет существования другого, не перечеркивает его. Это означает, что имплицитная метатекстуальность с другой метафорически трансформирующей семантикой будет выражаться через другой мотив, дополнять рассмотренный нами. Чтобы определить сквозной мотив, нужно проанализировать весь доступный корпус произведений писателя разных лет, разных жанров и по мере добавления к ним новых текстов проверять их на наличие мотива, нужно вычленить этот мотив на разных уровнях организации текста (сюжет, хронотоп, фигуры речи). Сквозной мотив как знак-указатель на метафору понимания (маркер метатекстуального кода) позволяет исследовать его в интертекстуальных отсылках - как он связан с ними, какое воздействие оказывает на трансформацию смыслов претекста.

Проза Эппеля - это пестрый набор мифологических сюжетов и один общий параллельный им сюжет памяти: припоминания как осмысления жизни. Согласно Платону, душа Одиссея при переселении «помнила прежние тяготы и, отбросив всякое честолюбие, долго бродила, разыскивая жизнь обыкновенного человека, далекого от дел» [Платон, 1998, с. 381]. Такой «обыкновенный человек» - житель московских предместий, каким является рассказчик Эппеля, вспоминающий свою жизнь через память мифа о своем «прошлом воплощении» в культуре. Но одного мифа для метатекстуального кодирования мало (он может просто оказаться в ряду всех прочих мифов), поэтому текст использует мотив полета (крылья как предмет, которым совершается действие полета), нейтральный в смысле напластований конкретно-исторической семантики, которая «стирается» при употреблении каждым новым автором, но продуктивный как концептуальная метафора, как творческий и герменевтический подход.

Как и полет, мотив падения, которым изобилуют тексты Крусанова, связан с измененным по отношению к обыденному восприятием, что формирует его герменевтический потенциал. Нарратив Крусанова - это сплошные падения, которые дополнительно подчеркиваются теми же мотивами в интертекстах. Общий сюжет в тексте Крусанова часто строится как распад чего-то, падения в бездну или падения, счастливо избегнутого, а интертекстуальные отсылки разнообразно орнаментируют его то опрокинутостью сюжетно-композиционной конструкции, то «выпавшей» буквой / деталью / смыслом, то странными совпадениями целых периодов речи и т.п. В мотиве концентрируется имплицитный метафорический «комментарий» к претексту.

Г. Щербакова использует «двери восприятия». Ее персонажи живут и действуют только рядом с дверями, за которыми находится другой человек, другая судьба и ценностно маркированное пространство. Часто дверь не удается преодолеть, только заглянуть за нее, а «преступные» попытки взлома / обхода чреваты крушением мира личности. Тот же мотив «работает» в трансфор-1 мации чужих текстов: в них «заглядывают» (давая читателю сходство начал, но не углубляя аллюзии), их «осваивают» (выстраивая свою систему персонажей и сюжет по канве знаменитого предшественника), их отвергают, выстраивая с ними полемику. Чужие тексты, дающие сюжеты, практически не перемешиваются в сознании читателя в «сетку», они изолированы друг от друга несходством, отсутствием смысловых пересечений - каждый за своей «дверью». Сюжеты чтения существуют параллельно. В мотив двери проецируется метафора, конституирующая восприятие автора, что делает его мета-текстуальным кодом интертекста.

Авторский вариант мифологического сюжета о Пигмалионе и Галатее у Ю. Буйды всегда скорректирован контаминациями с другими сюжетами вплоть до видоизменения до неузнаваемости. Это может быть наслоение мотивов «красавица и чудовище» (или красавица, она же чудовище) или отделившейся тени, ставшей ревнивой и карающей возлюбленной. Пигмалион может выполнять инструментальную функцию для самореализации героини и обретения ею ребенка. И он может утратить видимость, слившись с создателем истории (нарратором), а Галатеей будет и сама героиня, и текст о ней. Он «вживляет» в один традиционный сюжет другой, как тот финал, что изменит собой все целое, «плод» усилий не будет равен простой сумме. При этом интертекстов в каждом случае намного больше, чем два, сюда входят целые «тексты» культуры, многосоставные и многообразные, но все они «работают» по одной модели, выраженной в метатекстуальном коде мотива. Вся огромная «интертекстуальная энциклопедия» в смысловом пространстве авторского текста Ю. Буйды собирается в единый (многовариантный) сюжет.

Е. Шкловский размывает сюжеты лирическим подтекстом, ассоциативным письмом, размышлениями о бытии, камерностью, интимностью повествования о сиюминутных эмоциях, душевных метаниях, веерным поиском выхода из безвыходной ситуации. При заданности бытовой ситуации - декораций (с физическими действиями как однотипным повтором) - основное пространство, где разворачивается действие, - внутри одной головы - это ум и воображение, а в мысли проигрываются и обыгрываются варианты, растворяющие границы даже окончательно совершившегося события (совершенного поступка), поэтому интертекст варьирует и обогащает, расцвечивает разными красками у него одну и ту же сюжетную ситуацию: желания защищенности и беззащитности перед разрушающими силами. В интертексте берется бытовая и бытийная конкретика, а также ищутся стратегии защиты. В этом плане мотив защиты выступает не только в функции сквозного мотива, но и интертекстуального кода. Но он «работает» и как метатекстуальный код: чужой текст обрабатывается не только как хранилище защит, но и как защитная оболочка, маска, щит, укрытие для своего собственного: новый текст выставляет претекст перед собой, выглядывает из-за него - предлагает узнавать его, познавать, на фоне его авторитета воспринимать авторский. Оригинальный текст Шкловского создает иллюзию готовности отступить на второй план, быть сопоставленным с тем, что «похоже». Но и сходство при пристальном рассмотрении может стремиться к исчезновению самыми разными способами - при потребности в мимикрии (по Набокову - эстетическая игра в природе) тексту не нужны обвинения в «заимствованиях». Текст «защищается» претекстом от читателя и защищается от претекста перед читателям -действию смыслопорождения не важны субъекты, оно самоценно, как любая игра.

Л. Улицкая занимается одновременно и семейной темой связи поколений, и построением философии, неотрывной от «живой жизни» и непременно входящей в ее сердцевину смерти. Ее романы продолжают друг за другом развитие множества сюжетных линий, глубоко укорененных в мифологии и литературной традиции, перекликаясь друг с другом в автоцитации. Мотив кольцевого охвата и вынимания из кольца, найденного и потерянного кольца служит метатекстуальным кодом, позволяющим упорядочивать и соединять традиции и отношение к ним. Нет ничего традиционнее и воспроизводимее колец, но Улицкая находит тут свои варианты, внося то или иное интонирование отношения к интертексту, вынимая что-то целостно-самостоятельное из своего претекста, чтобы вставить уже в другой свой текст, а не просто разнести один текст на цитаты для ряда своих.

М. Рыбакова разрушает сюжет своим сквозным мотивом: он, с одной стороны, кодирует собой сюжеты текстов, превращая исходную событийность в частные случаи реализации одного мифа: герои, обладая природой Эхо, эту природу и стремятся воплотить в поступке - сюжетом рисуется их образ, и внимание смещено на него; с другой стороны, отголоски и отражения, призрачность и сновидчество (варианты утраты тела), как структурный принцип, запутывают сюжетные линии через градации подобий, не превращая их в варианты одной, но скрещивая и спутывая, подобно ходам в лабиринте. Интертекст в такой структуре тоже «теряет тело» ради превращения в «отголоски»: Претекстов как таковых нет - есть отсылки к тому, что явный претекст по жанру, сюжету, именам, мыслям, но включенные в общую систему исчезающих (затухающих) отражений эти сходства становятся еще одним эхом -усеченным повтором без очевидного смысла, что в свою очередь делает сомнительной их природу отдающего себя текста - то ли автор почти все забыл из «источника», то ли вообще читал не его. Интертекст, «отражая»-«повторяя», также запутывает, стирает сюжет. Интертекст и текст становятся почти «несчастными влюбленными» по отношению друг к другу с невозможностью завладеть Другим. Такова метатекстуальность мотива Рыбаковой.

Реальная картина трансформации интертекста, отраженная в мотивах -концептуальных метафорах, во всей их множественности, безусловно, будет на порядки сложнее, хотя бы потому, что мы выделили и исследовали только одну нить из общей структуры, но это будет не тот хаос, о котором говорят, когда речь заходит об интертексте. Текст регулирует построение всех «следов» внутри себя в считываемые «узоры», даже если это текст, впитавший в себя знание о постмодернистской «ризоме». Этой цели в нем служит выполнение мотивом функции метатекстуального кода.

Можно предположить, что произведения других современных писателей, от высокой литературы до беллетристики, содержат эту модель, и сквозной авторский мотив выполняет в них функцию интертекстуального и метатекстуального кода так, как выявлено в диссертационном исследовании, эта проблема требует своего дальнейшего изучения.

Думается, что исследование сквозного авторского мотива как кода интер-текта и имплицитной метатекстуальности позволит лучше понять своеобразие эстетической системы «переходного времени» рубежа XX - XXI веков.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Бологова, Марина Александровна, 2013 год

1. Абашева М.П. Русская проза в конце XX в.: Становление авторской идентичности / М.П. Абашева: Дис. . д-ра филол. наук. Екатеринбург, 2001.-409 с.

2. Автономова Н.С. Метафорика и понимание / Н.С. Автономова // Загадка человеческого понимания. М.: Политиздат, 1991. - С. 95-113.

3. Агеев А. Черная бабочка сновидений / А. Агеев // Знамя. М., 1999. -N7.-С. 213-215.

4. Акопян КЗ. Эссе как размышление о . / К.З. Акопян // Философские науки. М., 2003. - № 5. - С. 125-128.

5. Александров Н. Истории людей, рассказывающих истории / Н. Александров // Дружба народов. М., 2012. - № 6. Электронный ресурс. Режим доступа: magazines.russ.ru/druzhba/2012/6/а18.html. Дата обращения -16.06.2012.

6. Амелин Г.Г. Лекции по философии литературы / Г.Г. Амелин. -М.: Языки славян, культуры, 2005. 417 с.

7. Английская лирика первой половины XVII века / Под ред. А.Н. Горбунова. М.: Изд-во МГУ, 1989. - 352 с.

8. Андерсен Х.К. Сказки, рассказанные детям. Новые сказки / Изд. подг. Л.Ю. Брауде и И.П. Стреблова. Отв. ред. И.П. Куприянова. М.: Наука, 1983.-368 с.

9. Андреев В. В потоке времени / В. Андреев // Гарсиа Маркес Г. Скверное время. СПб.: Азбука, 2001. - С. 5-20.

10. Апдайк Дж. Кентавр / Дж. Апдайк. Новосибирск: Дет. лит., 1991. -272 с.

11. Апдайк Дж., Рот Ф. Романы / Дж. Апдайк, Ф. Рот. М.: Физкультура и спорт, 1992.-448 с.

12. Арзямова О.В. Об особенностях воплощения мотива «смерть» в творчестве Людмилы Улицкой / О.В. Арзямова // Актуальные проблемы изучения литературы на перекрестке эпох. Белгород: Изд-во Белгор. гос. ун-та, 2007.-С. 83-88.

13. Артог Ф. Возвращение Одиссея / Ф. Артог // Одиссей. Человек в истории. Культурная история социального. 1997. М.: Наука, 1998. - С. 71-93.

14. Ахматова A.A. Сочинения / A.A. Ахматова: В 2 т. М.: Правда, 1990. -Т. 1.-448 с.

15. Бабенко Н.Г. Язык русской прозы эпохи постмодерна: динамика лин-гвопоэтической нормы: Дис. . докт. филол. наук: 10.02.01 / Н.Г. Бабенко. -СПб., 2008.-385 с.

16. Бавильский Д. Похищенные иконы / Д. Бавильский // Взгляд. 2008. -18 февраля. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.vz.rU/columns/2008/2/18/145721.html. Дата обращения - 16.06.2012.

17. Баринова Е.Е. Метатекст в постмодернистском литературном наррати-ве: А. Битов, С. Довлатов, Е. Попов, Н. Байтов / Е.Е. Баринова: Дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2008. - 248 с.

18. Барт Р. Текстовой анализ одной новеллы Эдгара По / Р. Барт // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. -М.: Прогресс, 1989. С. 424^161.

19. Барт Р. Мифологии / Пер. с фр., вступ. ст. и коммент. С. Зенкина. -М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. 312 с.

20. Барт P. Camera lucida. Комментарий к фотографии / Пер., послесл. и коммент. М. Рыклина. М.: Ad Marginem, 1997 - 223 с.

21. Барышева С.Г. Экзистенциальная архетипика в художественном пространстве современной русской прозы / С.Г. Барышева: Дис. . канд. филол. наук. Магнитогорск, 2006. - 201 с.

22. Баткин JI.M. Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления / Отв. ред. М.В. Алпатов. М.: Наука, 1978. - 199 с.

23. БахновЛ. Genio loci / JI. Бахнов // Дружба народов. М., 1996. - N 8. -С. 178-180.

24. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / Сост. С.Г. Бочаров; Текст подгот. Г.С. Бернштейн и Л.В. Дерюгина; Примеч. С.С. Аверинцева и С.Г. Бочарова. М.: Искусство, 1979. - 424 с.3\. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи / Сост. С.Г. Бочаров и

25. B.В. Кожинов. М.: Худ. лит., 1986. - 543 с.

26. Башляр Г. Введение в Библию Шагала / Г. Башляр // Башляр Г. Новый рационализм. М.: Прогресс, 1987. - С. 354-366.

27. Бек Т. Редкая птица. Интеллигент как помесь пуганой вороны и стреляного воробья / Т. Бек // НГ Ex libris. 2004. - Январь. № 15. Электронный ресурс. Режим доступа: http://exlibris.ng.ru/massolit/2004-01-15/6bird.html. Дата^бращения - 29.01.2012.

28. Бек Т. А. Эппель: У меня всегда нет времени. Беседу ведет Татьяна Бек /' Т. Бек // Лехаим. Октябрь 2004 - Тишрей 5765. - № 10 (150). Электронный ресурс. Режим доступа: www.lechaim.ru/ARHIV/150/bek.htm. Дата обращения - 29.01.2012.

29. Белль Г. Избранное / Г. Белль. М.: Правда, 1987. - 576 с.

30. Беляков С. Мальчик, девочка, ангел и литературный маркетинг /

31. C. Беляков // Урал. Екатеринбург, 2001. - № 11. - С. 237-241.

32. Белокурова С.П., Друговейко С.В. Русская литература. Конец XX века. Уроки современной русской литературы: Учеб. пособие. СПб.: Паритет, 2001.-512 с.

33. Беневоленская Н.П. Художественная философия русского литературного постмодернизма / Н.П. Беневоленская: Дис. . канд. филол. наук. СПб., 2004.- 165 с.

34. Беневоленская Н.П. Русский литературный постмодернизм: психоидеологические основы, генезис, эстетика / Н.П. Беневоленская: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. СПБ., 2010. - 52 с.

35. Берестов В. Прелесть милой жизни / В. Берестов // Вопросы литературы. М, 2000. - № 3. - С. 290-303.

36. Бешукова Ф.Б. Медиадискурс постмодернистского литературного пространства / Ф.Б. Бешукова: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Краснодар, 2009. - 50 с.

37. Бибихин В.В. Новый Ренессанс / В.В. Бибихин. М.: Наука, Прогресс-Традиция, 1998.-496 с.

38. Близняк О.М. Мотивные комплексы как системная характеристика современной русской литературы: на материале творчества А. Барковой, О. Фокиной, Н. Ключаревой / О.М. Близняк: Дис. . канд. филол. наук. -Краснодар, 2011. 159 с.

39. Богданова О.В. Постмодернизм и современный литературный процесс / О.В. Богданова: Дис. . д-ра филол. наук. СПб., 2003. - 481 с.

40. Богданова О.В., Кибалъник С.А., Сафронова Л.В. Литературные стратегии Виктора Пелевина / О.В. Богданова, С. Кибальник, Л.В. Сафронова. -СПб.: Петрополис, 2008. 184 с.

41. Боккаччо Д. Декамерон / Пер. с ит. Н. Любимова. М.: Правда, 1989.-752 с.

42. Бологова М.А. Книга Экклесиаст в рассказе А. Эппеля «Помазанник и Вера»: прочтение через метафору / М. А. Бологова // Филология и человек. -Барнаул, 2007. N 1. - С. 34^14.

43. Бологова М.А. Реминисценции Оскара Уайльда в рассказе Е. Шкловского «Похитители авто» / М. А. Бологова // Культура и текст: культурный смысл и коммуникативные стратегии. Барнаул: Изд-во Алтайск. гос. ун-та, 2008а.-С. 142-155.

44. Бологова М.А. Тема удовольствия в рассказе Е. Шкловского «Похитители авто» и восточной притче / М. А. Бологова // Критика и семиотика. -Новосибирск, 20086. Вып. 11. - С. 247-262.

45. Бологова М.А. Человек-дерево в притчах Ветхого Завета и в мире рассказа А. Эппеля «Помазанник и Вера» / М.А. Бологова // Поэтика русской литературы в историко-культурном контексте. Новосибирск: Наука, 2008в. - С. 313-323.

46. Бологова М.А. Реминисценции «Путешествий Гулливера» Д. Свифта в «Похитителях авто» Е. Шкловского / М. А. Бологова // Материалы к «Словарю сюжетов и мотивов русской литературы». Новосибирск: Изд-во Ново-сиб. гос. ун-та, 2010. - Вып. 9. - С. 223-239.

47. Бонч-Осмолоеская Т. Фракталы в литературе: в поисках утраченного оригинала / Т. Бонч-Осмоловская // ТехЮп1у. № 18 (4'06). Электронный ресурс. Режим доступа: Ьир:/Лех1оп1у.ги/са8е/?а111с1е=9255&18Бие=18. Дата обращения — 2.11.2012.

48. Борода Е.В. Петербургский фундаментализм: Павел Крусанов / Е.В. Борода // Вопр. лит. М., 2009а. - Вып. 4. - С. 50-61.

49. Борода Е.В. Государь и его государство: Опыт воплощения идеи в художественном мире Павла Крусанова / Е.В. Борода // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: Литературоведение. Журналистика. М., 20096. -N1.-0. 32-38.

50. Борода Е.В. Художественные открытия Е.И. Замятина в контексте поисков русской литературы второй половины XX начала XXI веков / Е.В. Борода: Автореф. дисс. . д-ра филол. наук. - Тамбов, 2011. - 45 с.

51. Ботникова А.Б. Комментарии / А.Б. Ботникова // Гофман Э.Т.А. Собр. соч.: В 6 т. М.: Худ. лит., 1994-2000. - Т. 2. - 1994. - С. 419-444.

52. Бочина Т.Г. Ключевые слова фольклорной картины мира в пословице-антитезе / Т.Г. Бочина // Русская и сопоставительная филология: Системно-функциональный аспект. Казань: Изд-во Казан, гос. ун-та, 2003. - С. 34—37.

53. БранкаВ. Исторический роман Боккаччо / В. Бранка// Культура и общество Италии накануне Нового времени. М.: Наука, 1993. - С. 94-101.

54. Бродский И.А. Избранные стихотворения. 1957-1992 / И.А. Бродский. -М.: Панорама, 1994. 466 с.

55. Бройтман С.Н. Историческая поэтика / С.Н. Бройтман. М.: РГГУ, 2001.-320 с.

56. Бугославская О.В. Постмодернистский роман: Принципы литературоведческой интерпретации / О.В. Бугославская: Дис. . канд. филол. наук. -М., 2001.- 151 с.

57. Буйда Ю.В. Фарфоровые ноги / Ю.В. Буйда // Знамя. М., 1998. -№ 5.-С. 26-28.

58. Буйда Ю.В. Скорее облако, чем птица. Роман и рассказы / Ю.В. Буйда. М.: Вагриус, 2000а. - 448 с.

59. Буйда Ю.В. У кошки девять смертей. Повествование в рассказах / Ю.В. Буйда // Новый мир. М., 20006. - № 5. - С. 7-44.

60. Буйда Ю.В. Щина / Ю.В. Буйда // Знамя. 2000в. - № 6. - С. 6-71.

61. Буслакова Т.П. Современная русская литература. Тенденции последнего десятилетия / Т.П. Буслакова: Учеб. пособие. М.: ВШ, 2008. - 128 с.

62. Бутов М. Люди столько не живут, сколько я хочу рассказать : С Галиной Щербаковой беседует Михаил Бутов / М. Бутов // Новый мир. М., 1999.-N 1.-С. 224-229.

63. Бычков Д.М. Агиографическая традиция в русской прозе конца XX -начала XXI века / Д.М. Бычков: Дис. . канд. филол. наук. Астрахань, 2011.- 198 с.

64. Х.Бычкова O.A. Проблемы симулякра в произведениях русского постмодернизма : на материале произведений А. Битова, Т. Толстой, В. Пелевина / O.A. Бычкова: Дис. . канд. филол. наук. Чебоксары, 2008. - 201 с.

65. Бэлза И. Образ благороднейшей у Хемингуэя / И. Бэлза // Дантовские чтения: 1976 / Под общ. ред. И. Бэлзы. М.: Наука, 1976. - С. 92-109.

66. Вагнер E.H. Национальные культурные мифы в литературе русского постмодернизма / E.H. Вагнер: Дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2007. -156 с.

67. Вайман С. Гармонии таинственная власть: Об органической поэтике / С. Вайман. М.: Сов. писатель, 1989. - 365 с.

68. Ваншенкина Е. Песчаные боги, или Геометрия вымышленных миров / Е. Ваншенкина // Современная проза на Озоне. Апрель 2003. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.ozon.rU/context/detail/id/1414864/#persons. Дата обращения 16.06.2012.

69. Вардиман Е. Женщина в древнем мире / Е. Вардиман. М.: Наука, 1990.-335 с.

70. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. М,: Ху-дож. лит., i940. - 648 с.

71. Владимирцев В.П. Мотив «горячее-горящее» сердце у Ф.М. Достоевского / В.П. Владимирцев // Проблемы исторической поэтики. Петрозаводск: Изд-во Петр. гос. ун-та, 1992. - Вып. 2. - С. 137-144.

72. Волков М. Павел Крусанов. Бом-бом: Роман / М. Волков // Новая русская книга. М., 2002. - № 2 - (13). Электронный ресурс. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nrk/2002/2/vollk.html. Дата обращения - 19.10.2012.

73. Володина Н.В. Концепты, универсалии, стереотипы в сфере литературоведения / Н.В. Володина. М.: Наука, Флинта, 2010. - 256 с.

74. Вологиинов A.B. Математика и искусство: книга для тех, кто не только любит математику или искусство, но и желает задуматься о природе прекрасного и красоте науки / A.B. Волошинов. 2-е изд., дораб. и доп. -М.: Просвещение, 2000. - 399 с.

75. Воробьёва А.Н. Русская антиутопия XX начала XXI веков в контексте мировой антиутопии / А.Н. Воробьёва: Дис. . д-ра филол. наук. - Саратов, 2009. - 528 с.

76. Воробьева Е.П. Литературная рефлексия в русской постмодернистской прозе (А. Битов, Саша Соколов, В. Пелевин) / Е.П. Воробьева: Дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2004. - 157 с.

77. Воробьева Н.В. Женская проза 1980-2000-х годов: динамика, проблематика, поэтика / Н.В. Воробьева: Дис. . канд. филол. наук. Пермь, 2006а. - 257 с.

78. Высоцкий В., Галич А., Окуджава Б. Я выбираю свободу / Сост. В. Абдулов, Н. Крейтнер, М. Баранов. Кемерово: Кн. изд-во, 1990. - 368 с.

79. Габриэлян Н. Ева это значит «жизнь» (Проблема пространства в современной русской женской прозе) / Н. Габриэлян // Вопросы литературы. -М., 1996. -№ 4. -С. 31-71.

80. Гаврилова М.В. Концепты «жизнь» и «смерть» в книге рассказов Ю. Буйды «Прусская невеста» (языковые стратегии мифотворчества) / М.В. Гаврилова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Калининград, 2012. — 24 с.

81. Галиева Ж. Белые начинают и проигрывают / Ж. Галиева // Октябрь. -М., 2005.-№ 11. С. 178-180.

82. Гари Р. Повинная голова / Р. Гари // Иностранная литература. -М.,2001.-№ 12.-С. 3-86.

83. Гарин И.И. Пророки и поэты / И.И. Гарин. Т. 5. М.: Терра, 1994. -388 с.

84. Гарсиа Маркес Г. Скверное время / Г. Гарсиа Маркес. СПб.: Азбука, 2001.-316с.

85. Гаршин В.М. Сочинения / В.М. Гаршин. М.: Сов. Россия, 1984. -432 с.

86. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы / Б.М. Гаспаров. М.: Наука; Восточ. лит., 1994. - 304 с.

87. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования / Б.М. Гаспаров. — М.: Новое литературное обозрение, 1996. 352 с.

88. Гедройц С. Мария Рыбакова. Слепая речь / С. Гедройц // Звезда. СПб., 2007. -№ 1.-С. 235-238.

89. Гете КВ. Собр. соч.: В 10 т / И.В. Гете. М.: Худ. лит., 1975-1980. -Т. 10.- 1980.-462 с.

90. Говорят лауреаты «Знамени» / М. Айзенберг, Л. Зорин, Р. Сен-чин, С. Хазагерова, А. Эппель // Знамя. 2002. - № 3. - С. 182-189.

91. Горбунов А.Н. Комментарии // Английская лирика первой половины XVII века / Под ред. А.Н. Горбунова. М.: Изд-во МГУ, 1989. - С. 291341.

92. Гордович К.Д. Современная русская литература / К.Д. Гордович: Курс лекций, материалы для самостоятельной работы студентов. СПб.: Петербургский институт печати, 2007. - 312 с.

93. Гофман Э.Т.А. Собр. соч. / Э.Т.А. Гофман: В 6 т. М.: Худ. ли., 1994-2000.-Т. 2.-443 с.

94. Гребнева М.П. Концептосфера флорентийского мифа в русской словесности / М.П. Гребнева: Дис. . д-ра филол. наук. Томск, 2009. - 348 с.

95. Громова А.Ю. Разрешение проблемы отцов и детей в творчестве Г. Щербаковой (На материале повести «Отчаянная осень») / А.Ю. Громова // Гуманитарные науки: в поиске нового. Саранск, 2009. - Вып. 7. - С. 223226.

96. Губанова E.H. Семантика пространства в постмодернистском художественном тексте / E.H. Губанова: Дис. . д-ра филос. наук. М., 2009. -159 с.

97. Гулиус Н.С. Художественная мистификация как прием текстопорож-дения в русской прозе 1980-1990-х гг.: А. Битов, М. Харитонов, Ю. Буйда / Н.С. Гулиус: дис. . канд. филол. наук: 10.01.01. Томск, 2006. -204 с.

98. Гумбрехт Х.-У. Чтение для «настроения»? Об онтологии литературы сегодня / Пер. с англ. Н. Мовниной // Новое литературное обозрение. -М., 2008. № 94. - С. 22-28.

99. Гумилев H.С. Избранное / Н.С. Гумилев. М.: Сов. Россия, 1989.-496 с.

100. Давыдов Д. Мрачный детский взгляд: «переходная» оптика в современной русской поэзии / Д. Давыдов // Новое литературное обозрение. -М., 2003. № 60. - С . 279-284.

101. Данилкин Л. Круговые объезды по кишкам нищего / J1. Данил-кин. СПб.: Амфора, 2007. - 288 с.

102. Данилкин Л. Нумерация с хвоста: Путеводитель по русской литературе / JI. Данилкин. М.: ACT; Астрель, 2009. - 288 с.

103. Дегтяренко К. А. Языковые приемы комического в книге рассказов Ю. Буйды «Прусская невеста» / К.А. Дегтяренко: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Калининград, 2009. - 25 с.

104. Делез Ж. Логика смысла / Пер. с фр. Я. И. Свирский. М.: Академия; Екатеринбург: Урал, раб., 1995. - 297 с.

105. Демичева Е.С. «Шекспировский текст» в русской литературе второй половины XX начала XXI в. / Е.С. Демичева: Дис. . канд. филол. наук. - Волгоград, 2009. - 190 с.

106. Державин Г.Р. Полное собрание стихотворений / Вст. ст., подг. и общ. ред. Д.Д. Благого, примеч. В.А. Западова. Л.: Сов. пис., 1957. - 501 с.

107. Десятое В.В. Русские постмодернисты и В.В. Набоков (Интертекстуальные связи) / В.В. Десятов: Дис. . д-ра филол. наук. Барнаул, 2004.-439 с.

108. Джойс Дж. Улисс / Пер. с англ. В. Хинкиса, С. Хоружего; ком-мент. С. Хоружего. М., 1993. - 671 с.

109. Дмитровская М.А. Интертекстуальные источники «кастрационного» сюжета в творчестве Юрия Буйды / М.А. Дмитровская // Балт. филол. курьер. Калининград, 2003. - N 3. - С. 147-156.

110. Дмитровская М.А. Об отношении искусства к действительности, или Почему майор Петр Лавренов убил Элизу Прево (рассказ Юрия Буйды «Чужая кость») / М.А. Дмитровская // Имя: Семантическая аура. М.: Языки славянских культур, 2007. - С. 289-322.

111. ДубаковЛ.В. Мотив оборотничества в романе П. Крусанова «Бом-бом» / Л.В. Дубаков // Человек. Русский язык. Информационное пространство. Ярославль, 2009. - Вып. 8. - С. 90-92.

112. Дубаков JI.B. Русская постмодернистская литература и оккультизм / JI.В. Дубаков: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Ярославль, 2010.-20 с.

113. Дубакова A.A. Мотив возвращения домой в романе П. Крусанова «Бом-Бом» / A.A. Дубакова // Образование, наука и техника: XXI век. Ханты-Мансийск, 2008. - Вып. 6. - С. 196-197.

114. Душенко К.В. Большая книга афоризмов / К.В. Душенко. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. - 1056 с.

115. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIX XX вв.) / М.Я. Дымарский. -М.: Едиториал УРСС, 2006. - 296 с.

116. Дырдин A.A. Русская проза 1950-х начала 2000-х годов: от мировоззрения к поэтике: учебное пособие / А. А. Дырдин, Д. В. Рыкова. - Ульяновск: УлГТУ, 2005. - 124 с.

117. Европейская поэзия XVII века / Вступ. ст. Ю. Виппера. М.: Худ. лит., 1977.-926 с. (БВЛ)

118. Егорова H.A. Проза Л. Улицкой 1980 2000-х годов: Проблематика и поэтика / H.A. Егорова: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. - Астрахань, 2007. - 23 с.

119. Елисеев Н. Писательская душа в эпоху социализма / Н. Елисеев // Новый мир. М., 1997. - N 4. - С. 225-236.

120. Елистратов В. Дальше Шамбала / В. Елистратов // Знамя. — М., 2005. -№ 12.-С. 210-212.

121. Ермоченко Т.К. Поэтика новой петербургской прозы конца XX — начала XXI веков / Т.К. Ермоченко: Дис. . канд. филол. наук. Брянск, 2008.-237 с.

122. Ермошина Г. Князь Кошкин и псы Гекаты / Г. Ермошина // Знамя. М., 2000а. - № 7. - С. 228-229.

123. Ермошина Г. Форма борьбы со временем печальная попытка его уничтожения / Г. Ермошина // Знамя. - М., 20006. - № 12. - С. 201-203.

124. Ермошина Г. Путешествие сквозь чужую судьбу / Г. Ермошина // Дружба народов. -М., 2005.-№ 10.-С. 211.

125. Ефремов Г. Rara avis / Г. Ефремов // Дружба народов. М., 2004,-N9.-С. 215-217.

126. Жизнь Бенвенуто Челлини / Пер. М. Лозинского, вступ. ст. Л. Пинского. М.: Госхудлитиздат, 1958. - 541 с.

127. Жирмунский В.М. Метафора в поэтике русских символистов / Публ. Жирмунской-Аствацатуровой В.В.; Примеч. Жирмунской-Аствацатуровой В.В. и Светиковой Е.Ю. // Новое лит. обозрение. М., 1999.-N35.-С. 222-249.

128. Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы / А.К. Жолковский. М.: Наука, 1994. - 428 с.

129. Журавлева Н.С. Языковая игра как средство реализации иронии в рассказе «Шампиньон моей жизни» А.И. Эппеля / Н.С. Журавлева // Семантические процессы в языке и речи. Калининград: Изд-во Калинингр. гос. ун-та, 2007.-С. 46-53.

130. Журавлева Н.С. Мифологема города-девы и города-блудницы в рассказе А.И. Эппеля «Aestas sacra» / Н.С. Журавлева // Балтийский регион: миф в языке и культуре. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010. -С. 120-126.

131. Завадская Е.В. Философско-эстетическое осознание тени в классической культуре Китая / Е.В. Завадская // Из истории культуры средних веков и Возрождения. М.: Наука, 1976. - С. 92-105.

132. Зайнуллина И.Н. Миф в русской прозе конца XX начала XXI веков / И.Н. Зайнуллина: Дис. . канд. филол. наук. - Казань, 2004. - 177 с.

133. Зацепин К.А. Жанровая форма эссе в параметрах художественного / К.А. Зацепин // Вестн. Самарского гос. ун-та. Самара, 2005. — № 1. — С. 77-84.

134. Звягин Е.А. Знаки отличия и сродства / Е.А. Звягин // Нева. -СПб., 2004. № 6. - С. 202-208.

135. Звягина М.Ю. Трансформация жанров в русской прозе конца XX в. / М.Ю. Звягина: Дис. . д-ра филол. наук. Астрахань, 2001. - 356 с.

136. Иваницкая Е. Кладезь. А для души? / Е. Иваницкая // Знамя. -М., 2005.-№ 12.-С. 207-210.

137. Иванов О.Б. Эссе в европейской философской и художественной культуре: Дис. . канд. филос. наук / О.Б. Иванов. Ростов-н/Д., 2004. -129 с.

138. Иванова Н. Русский крест. Литература и читатель в начале нового века/Н. Иванова.-М.: Время, 2011. -384 с.

139. Иванюк Б.П. Метафора и произведение (структурно-типологический, историко-типологический и прагматический аспекты исследования) / Б.П. Иванюк. Черновцы: Изд-во «Рута» Черновиц. гос. ун-та, 1998. - 252 с.

140. Игошева Т.В. Современная русская литература / Т.В. Игошева: Учебное пособие к курсу лекций «Введение в современную литературу». Вел. Новгород: НГУ, 2002. - 118 с.

141. Изменяющаяся Россия изменяющаяся литература: художественный опыт XX - начала XXI веков. - Саратов: Изд. Сарат. гос. ун-та, 2006-2010. -Вып. 1-3.

142. Иличевский А. Человек своего слова. Умер Асар Эппель / А. Иличевский // Коммерсант. -2012.-21 февраля. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.kommersant.ru/doc/1877579. Дата обращения -16.06.2012.

143. Ильин И.П. Постмодернизм. Словарь терминов / И.П. Ильин. -М.: ИНИОН РАН (отдел литературоведения). INTRADA, 2001.-384 с.

144. Итальянская новелла Возрождения / Сост., вступит, статья и примеч. Н. Томашевского. М.: Худ. лит., 1984. - 270 с.

145. Казарина Т. Бедные родственники / Т. Казарина // Преображение.-М., 1996.-N4.-С. 169-171.

146. КаллерДж. Теория литературы. Краткое введение / Пер. с англ.

147. A. Георгиева. М.: Астрель; Аст, 2006. - 158 с.

148. Камю А. Чума. Роман. Повести. Рассказы. Эссе / А. Камю. Новосибирск: Новосибирское кн. изд-во, 1992. - 480 с.

149. Каневская М.Е. История и миф в постмодернистском русском романе / М.Е. Каневская // Изв. Акад. наук. Сер. лит. и яз. М, 2000. - Т. 59. - № 2. -С. 37-47.

150. Каневская О.Б. Лексико-стилистическое своеобразие идиостиля Г. Щербаковой / О.Б. Каневская // Прагматика и семантика слова и текста. -Архангельск: Изд-во ЛГУ, 2006. С. 176-180.

151. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс /

152. B.И. Карасик. Волгоград: Перемена, 2002. - 477 с.

153. Карпентьер А. Весна священная / А. Карпентьер ; пер. с испан. Р. Сашиной; Н. Трауберг. Гавана: б.и., 1982. - 473 с.

154. Касымов А. Из жизни букв / А. Касымов // Знамя. 2000. № 12. С. 205-207.

155. Кафидова H.A. Читатель как проблема поэтики // Вест. РГГУ. — M.2010.-N 11.-С. 97-110.

156. Кафка Ф. Сочинения: В 3 т / сост. Д.В. Затонский. М.: Худ. лит.; Харьков: Фолио, 1995.

157. Киплинг Р. Рассказы. Стихи. Сказки / Сост. Ю.И. Кагарлицкий. М.: Высш. шк., 1989. 383 с.

158. Кирбаба Ю.В. Генезис синергетической парадигмы (Культурологические аспекты) / Ю.В. Кирбаба: Дис. . канд. культуроло. наук. Саратов, 2004.- 159 с.

159. Кириллова И.В. Проблема Эроса и Танатоса в книге рассказов Асара Эппеля «Шампиньон в моей жизни» / И.В. Кириллова // Современная русская литература: Проблемы изучения и преподавания. Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2003.-Ч. 1. - С. 113-115.

160. Клех И. «Стрекозиные песни» Крусанова / И. Клех // Знамя. -М., 2001. -N4. -С. 218-219.

161. Ковтун Н.В. Гностический код в романе JI. Улицкой «Медея и ее дети» / Н.В. Ковтун // Журнал Сибирского федерального университета. Сер. «Гуманит. науки». Красноярск, 2012. - Т. 5. - № 9. - С. 1343-1356.

162. Ковылкин А.Н. Читатель как теоретико-литературная проблема /

163. A.Н. Ковылкин: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 2007. -20 с.

164. Козлов Е. Неомифологизм в петербургской прозе девяностых / Е. Козлов // Звезда. СПб., 2001. - № 11. - С. 222-228.

165. Козлова С.М. Загадка толстозадых Венер: пародия в рассказе

166. B. Пелевина «Ника» // Пародия в русской литературе XX в.: Сб. статей. Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 2002. С. 156-176.

167. Козырев К.А. Фольклорно-мифологические элементы в литературе постмодернизма: на материале творчества М.М. Попова / К.А. Козырев: Дис. . канд. филол. наук. М., 2006. - 153 с.

168. Кокшенева К Империя без народа / К. Кокшенева // Москва. -М., 2002. -N 7. С. 190-198.

169. Колесников A.C. Литература и философия в творчестве Поля де Мана / A.C. Колесников. Электронный ресурс. Режим доступа: http://anthropology.ru/ru/texts/kolesnikov/deman.html. Дата обращения -2.11.2012.

170. Колядич Т.М. Русская проза конца XX века: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / В.В. Агеносов, Т.М. Колядич, Л.А. Трубина и др.; Под ред. Т.М. Колядич. М.: Издательский центр «Академия», 2005. - 424 с.

171. Колядич Т. От Аксенова до Глуховского. Русский эксперимент. Экстремальный путеводитель по современной русской литературе / Т. Колядич. М.: Олимп, 2010. 352 с.

172. Колодина Н.И. Проблемы понимания и интерпретации художественного текста / Н.И. Колодина. Тамбов: Изд-воТамб. гос. техн. ун-та, 2001.-184 с.

173. Костырко С. Простодушное чтение / С. Костырко. М.: Время, 2010.-368 с.

174. Komapudu Ю.Г. Традиционный сюжет об Амуре и Психее в свете исторической поэтики: теоретический аспект / Ю.Г. Котариди: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2008. - 22 с.

175. Кошкарова Е.Г. Идейно-художественный диапазон «женской темы» в прозе современных русских писательниц и оценках литературной критики / Е.Г. Кошкарова: Дис. . канд. филол. наук. Псков, 2005. - 197 с.

176. Крижоеецкая О.М. Нарратология современной беллетристики: на материале прозы М. Веллера и JI. Улицкой / О.М. Крижовецкая: Дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2008. - 156 с.

177. Крусанов П.В. Бессмертник / П.В. Крусанов. СПб.: Амфора, 2000а.-314 с.

178. Крусанов П.В. Укус ангела / П.В. Крусанов. СПб.: Амфора, 20006. - 349 с.

179. Крусанов П.В. Ночь внутри / П.В. Крусанов. СПб.: Амфора, 2001.-250 с.

180. Крусанов П.В. Бом-бом / П.В. Крусанов. СПб.: Амфора, 2002. -268 с.

181. Кудимова М. «Столько большой воды.». Аквапоэтика: Иосиф Бродский, Александр Пушкин, Илья Тюрин / М. Кудимова. Электронный ресурс. Режим доступа: http://ilyadom.russ.ru/dit3floorl/dit3gostinaya/20040207-kudimon.html. Дата обращения - 26.01.2012.

182. Кузнецова И. Мучительная роскошь деталей / И. Кузнецова // Знамя. M., 1997. - N 4. - С. 221-222.

183. Куклин Л. Казус Улицкой / Л. Куклин // Нева. СПб., 2003. -№7.-С. 177-183.

184. Кукулин И. Как упоительны в России «ангела» / И. Кукулин // Ех libris «НГ». 2000. - 22 июня. Электронный ресурс. Режим доступа: http://exlibris.ng.ru/lit/2000-06-22/2angels.html). Дата обращения - 29.01.2012.

185. Куллэ В. Суп с котом / В. Куллэ // Новый мир. М., 2004. - N 1. -С. 163-167.

186. Кундера М. Бессмертие / М. Кундера. СПб.: Азбука-Терра, 1996.-363 с.

187. Курицын В. Русский литературный постмодернизм / В. Курицын. М.: О.Г.И., 2000. - 288 с.

188. Кучерская М. Фата-морганисты в поисках маячков / М. Кучерская // Новый мир. М., 2005. - № 3. - С. 173-176.

189. Кучина Т.Г. Поэтика русской прозы конца XX начала XXI вв.: перволичные повествовательные формы / Т.Г. Кучина: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. - М., 2008. - 42 с.

190. Лаврова Н.Л. Историческая поэтика мотива: смысловой потенциал мотивного комплекса Нарцисса / Н.Л. Лаврова: Дис. . канд. филол. наук.-М., 2011.-202 с.

191. Лагута О.Н. Метафорология: теоретические аспекты / О.Н. Лагу-та: В 2-х ч. Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 2003. - Ч. 1. - 114 е.; Ч. 2.-207 с.

192. Ладохина О.Ф. Филологический роман как явление историко-литературного процесса XX века / О.Ф. Ладохина: Дис. . канд. филол. наук. Северодвинск, 2009. — 187 с.

193. Лазарева Е.В. Иерархия ценностей в современном женской прозе (на материале произведений Т. Толстой, М. Арбатовой, Т. Москвиной) / Е.В. Лазарева: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 2009. 23 с.

194. Лакофф Дж., Джонсон М. Название: Метафоры, которыми мы живем / Дж. Лакофф, М. Джонсон. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 256 с.

195. Ланин Б.А., Андрейченко Т.О., Чернышева Л.Р. и др. Современная русская литература: Учебное пособие для старшеклассников и поступающих в вузы / Под ред. Б.А. Ланина Изд. 2-е. М.: Вентана-Граф, 2006. - 336 с.

196. Лапшина М.В. Аллюзии в романе Л. Улицкой «Медея и ее дети» / М.В. Лапшина // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания. Ставрополь; Изд-во Ставр. гос. ун-та, 2004. -Ч. 1.-С. 47-49.

197. Лариева Э.В. Концепция семейственности и средства ее художественного воплощения в прозе Л. Улицкой / Э.В. Лариева: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. — Петрозаводск, 2009. 13 с.

198. Латынина А. «Всех советская власть убила.»: «Зеленый шатер» Людмилы Улицкой / А. Латынина // Новый мир. М., 2001. - № 6. - С. 169— 177.

199. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада / Общ. ред. Ю.Л. Бессмертного; Послесл. А. Я. Гуревича. М.: ИГ Прогресс, Прогресс-Академия, 1992. 376 с.

200. Лебедушкина О. Роман с немцем, или Русский человек на rendezvous с Западом / О. Лебедушкина // Дружба народов. М., 2001. - № 9. -С. 161-172.

201. Левинсон А. Чужие русские / А. Левинсон // Отечественные записки. М., 2005. - № 6 (27). - С. 262-284.

202. Левченко Е.Г. Нарратив в контексте формулы сюжета / Е.Г. Левченко. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.nbuv.gov.ua/portal/socgum/totallogy/201023/levnar.htm. Дата обращения 2.11.2012.

203. Лейдерман Н.Л., Липовещий М.Н. Современная русская .литература: 1950 1990-е годы / Н.Л. Лейдерман, М.Н. Липовецкий: В 2 т. -М.: Академия, 2003. - Т. 2: 1968-1990. - 686 с.

204. Лейни Р.Н. Модернистская ирония как один из истоков русского постмодернизма / Р.Н. Лейни: Дис. . канд. филол. наук. Саратов, 2004. -248 с.

205. Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 2 т. / М.Ю. Лермонтов. -М.: Правда, 1988-1990. Т. 2. - 1990. - 704 с.

206. Липневич В. Эта страна, или Мученики архетипа // Дружба народов / В. Липневич. М., 2000. - № 8. - С. 204-205.

207. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики) / М.Н. Липовецкий. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. ун-та, 1997. -317с.

208. Липовецкий М.Н. Леонид Гиршович и поэтика необарокко / М.Н. Липовецкий // Новое литературное обозрение. М., 2002. - № 57. -С. 220-237.

209. Литовская М.А. Смена социальных стереотипов и феномен популярности писателя: случай Людмилы Улицкой / М.А. Литовская // Новейшаярусская литература рубежа XX XXI веков: итоги и перспективы. - СПб.: ЛЕМА, 2007. - С. 23-28.

210. Лихина Н.Е. Актуальные проблемы современной русской литературы: Постмодернизм: Учеб. пособие / Н.Е. Лихина. Калининград: Калинингр. гос. ун-т, 1997. - 58 с.

211. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения / А.Ф.Лосев. М.: Мысль, 1978.-629 с.

212. Лосев Л.В. Реальность Зазеркалья: Венеция Иосифа Бродского / Л.В. Лосев // Иностранная литература. М., 1996. - № 5. - С. 224-243.

213. Лотман Ю.М. Миф имя - культура / Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1973а. - Вып. VI. -С. 282-305. (Ученые записки Тартусского ун-та; вып. 308).

214. Лотман Ю.М. О мифологическом коде сюжетных текстов / Ю.М. Лотман // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. -Тарту, 19736.

215. Лотман Ю.М. Куклы в системе культуры / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Т. I. Таллинн: Александра, 1992. С. 377380.

216. Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе культуры / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллин: «Александра», 1992а. - Т. 1. - С. 76-89.

217. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллин: «Александра», 19926. - Т. 1. -С.191-199.

218. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семи-осфера- история / Ю.М. Лотман. - М.: «Языки русской культуры», 1996. -464 с.

219. Лотман Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман // Лотман Ю. М. Об искусстве. СПб.: Искусство - СПб., 1998. - С. 14-288.

220. Лотман Ю.М. Семиосфера / Ю.М. Лотман. СПб.: Искусство -СПб., 2000. - 704 с.

221. Лучинская E.H. Постмодернистский дискурс: Семиологический и лингвокультурологический аспекты интерпретации / E.H. Лучинская: Дис. . д-ра. филол. наук. Краснодар, 2002. - 329 с.

222. Львова М.А. «Итальянская тема» в произведениях М. Горького и Ю. Буйды / М.А. Львова // Язык и культура. Ярославль: Изд-во Яросл. гос. пед. ун-та, 2004.-Т. 1.-С. 163-168.

223. Лю На. Художественное своеобразие малой прозы Людмилы Улицкой / Лю На: Автореф. . дис. канд. филол. наук. Тамбов, 2009. - 24 с.

224. Любимов Л. Искусство древнего мира / Л. Любимов. М.: Просвещение, 1980. - 320 с.

225. Магомедова М.В. Мифопоэтические элементы в творчестве Л. Улицкой / М.В. Магомедова // Вестн. Ставропол. гос. пед. ун-та. Ставрополь, 2008. - Вып. 1(54). - С. 112-116.

226. Максимов В.В. Эссеистический дискурс (коммуникативные стратегии эссеистики) / В.В. Максимов // Дискурс. Новосибирск, 1998. - № 5/6. - С. 40^7.

227. Маланова С.М. Тенденции развития повествовательной структуры современного прозаического текста: на материале русской прозы конца XX начала XXI вв. / С.М. Маланова: Дис. . канд. филол. наук. - Яролавль, 2007.- 151 с.

228. Малаховская А.Н. Возвращение к Бабе-Яге / А.Н. Малаховская. -СПб.: Алетейя, 2004. 416 с.

229. Малаховская А.Н. Наследие Бабы-Яги / А.Н. Малаховская. -СПб.: Алетейя, 2007. 344 с.

230. Малашенок С. Как написать роман Улицкой / С. Малашенок // Топос. 01.07.2005. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.topos.ru/article/3762. Дата обращения - 16.06.2012.

231. Мамардашвили М.К. Лекции о Прусте (психологическая топология пути) / М.К. Мамардашвили. М.: Ас1 та^тет, 1995. - 548 с.

232. Мамардашвили М.К. Психологическая топология пути. Лекции о Прусте / М.К. Мамардашвили. СПб.: Изд-во Рус. Христиан. Гуманитар, инта, 1997.-571 с.

233. Мамедова П.И. Специфика создания художественного времени и пространства в прозе Л. Улицкой / П.И. Мамедова // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: Литературоведение. Журналистика. М., 2010. - N 4. -С. 33-41.

234. Маньковская Н.Б. Париж со змеями: Введение в эстетику постмодернизма / Н.Б. Маньковская. М.: ИФ РАН, 1994 - 220 с.

235. Маргарита Наваррская. Гептамерон / Маргарита Наваррская // Новые забавы и веселые разговоры. Французская новелла эпохи Возрождения. М.: Правда, 1990. - С. 266^45.

236. Маркова Д.А. Постмодернистский исторический дискурс русской литературы рубежа XX XXI веков и его истоки / Д.А. Маркова: Дис. . канд. филол. наук. - М., 2004. - 174 с.

237. Маркова Т.Н. Формотворческие тенденции в прозе конца XX века (В. Маканин, Л. Петрушевская, В. Пелевин) / Т.Н. Маркова: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Екатеринбург, 2003. 46 с.

238. Маркова Т.Н. Авторские жанровые номинации в современной русской прозе как показатель кризиса жанрового сознания / Т.Н. Маркова // Вопросы литературы. М., 2011. - № 1. - С. 280-290.

239. Мароши В.В. Безуховы и Аблеуховы (к семиотике уха в русской литературе) / В.В. Мароши // Критика и семиотика. Новосибирск, 2001. -Вып. 3/4. - С. 226-234.

240. Марченко А. Униженные и оскорбленные / А. Марченко // Лит. газ. -М., 1999.-N43.-С. 10.

241. Марченко А. Наведение на фокус / А. Марченко // Новый мир. -М., 2008. -N 9. С. 192-195.

242. Меднис Н.Е. Венеция в русской литературе / Н.Е. Меднис. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1999. - 391 с.

243. Меднис Н. Ренессансные новеллистические традиции в «итальянских» произведениях Ю. Буйды / Н. Меднис // Балт. филол. курьер. — Калининград, 2004. N 4. - С. 179-188.

244. Межиева М.В., Конрадова H.A. Окно в мир: современная русская литература / М.В. Межиева, H.A. Конрадова. М.: Русский язык. Курсы, 2006.- 196 с.

245. Мела Э. «Сонечка» Людмилы Улицкой с тендерной точки зрения: новое под солнцем? / Э. Мела // Преображение. М., 1998. - N 6. - С. 101107.

246. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский. М.: Восточная литература, 2006. - 408 с.

247. Меркулова A.C. Миф о городе в современной русской прозе (романы Д. Липскерова «Сорок лет Чанчжоэ» и Ю. Буйды «Город Палачей») /

248. A.C. Меркулова: Дис. . канд. филол. наук. М., 2006. - 203 с.

249. Микушевич В.И. Ленардо да Винчи в «Эликсирах дьявола» /

250. B.И. Микушевич // Гофман Э.Т.А. Собр. соч.: В 6 т. М.: Худ. лит., 19942000. - Т. 2. - 1994. - С. 426-432.

251. Минералов Ю.И. История русской литературы: 90-е годы XX века / Ю.И. Минералов: учебное пособие. М.: Владос, 2004. - 256 с.

252. Минц З.Г. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов / З.Г. Минц // Блоковский сборник. Тарту, 1979. -Вып. 3. - С. 76-120. (Учен. зап. Тартуск. гос. ун-та; вып. 459).

253. Мисима Ю. Золотой храм / Ю. Мисима. СПб.: Азбука, 2000. -379 с.

254. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т / Гл. ред. С.А. Токарев. М.: Рос. энц., 1994. - Т. 1. - 672 с; Т. 2. - 718 с.

255. Михайлов A.B. Проблемы исторической поэтики в истории немецкой культуры / A.B. Михайлов. М.: Наука, 1989. - 230 с.

256. Михина Е.В. Чеховский интертекст в русской прозе конца XX -начала XXI веков / Е.В. Михина: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2008. - 22 с.

257. Можейко М.А. Нарратив / М.А. Можейко // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн. : Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. - С. 491^193.

258. Мулярчик A.C. Молодость, спорт, жизнь / A.C. Мулярчик // Ап-дайк Дж., Рот Ф. Романы. М.: Физкультура и спорт, 1992. - С. 3-14.

259. Набоков В В. Собр. соч. / В.В. Набоков: В 4 т. М.: Правда, 1990.

260. Нагорная H.A. Онейросфера в русской прозе XX века: модернизм, постмодернизм / H.A. Нагорная: Дис. . д-ра филол. наук. М., 2004. -414 с.

261. Назаренко О.В. Набоковское стилевое влияние в русской прозе рубежа XX XXI веков / О.В. Назаренко: Автореф. дис. . канд. филол. наук. - Ярославль, 2009. - 24 с.

262. Налимов В.В. Вероятностная модель языка / В.В. Налимов. -М.: Наука, 1974.-272 с.

263. Насрутдинова Л.Х. Между реализмом и постмодернизмом: Переходные явления в русской прозе конца XX в. / Л.Х. Насрутдинова. Казань: Изд-во Каз. гос. ун-та, 2010. - 139 с.

264. Немзер А. Русская литература в 2003 году: Дневник читателя / А. Немзер. М.: Время, 2004. - 331 с.

265. Немзер А. Дневник читателя. Русская литература в 2004 году / А. Немзер. М.: Время, 2005. - 336 с.

266. Немзер А. Отрочество длиною в жизнь. / А. Немзер // Время новостей. 2008. - №40, 12 марта. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.vremya.ru/2008/40/10/199365.html. Дата обращения - 16.06.2012.

267. Немзер А. Умерла Галина Щербакова / А. Немзер // Немзерески. -2010 24 марта. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru/nemzer/sherbakova.html. Дата обращения - 16.06.2012.

268. Непомнящих H.A. Мотив поваленного дерева и разрушенного храма у Н.С. Лескова и Л.М. Леонова / H.A. Непомнящих // Гуманитарные науки в Сибири: Сер. «Филология». Новосибирск, 2005. - № 4. - С. 76-81.

269. Нестеров А. Герменевтика, метафизика и «другая критика» / А. Нестеров // Новое литературное обозрение. М., 2003. - № 61. - С. 75-97.

270. Некрасова И.В. Сюжетообразующая функция хронотопа в романе Л. Улицкой «Казус Кукоцкого» / И.В. Некрасова // Пространство и время в художественном произведении. Оренбург: Изд-во Оренб. гос. ун-та, 2002. -С. 86-90.

271. Нефагина Г.Л. Русская проза второй половины 80-х начала 90-х годов XX века / Г.Л. Нефагина: Учеб. пособие. - Минск: НПЖ «Финансы, учет, аудит»; «Экономпресс», 1997. - 237 с.

272. Нефагина Г.Л. Русская проза конца XX века / Г.Л. Нефагина: Учеб. пособие. М.: Наука, 2003. - 320 с.

273. Ничипоров И.Б. Художественное время в романе Павла Крусано-ва «Ночь внутри» / И.Б. Ничипоров // Традиции русской классики XX века и современность: Материалы науч. конф. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 2002. -С. 287-293.

274. Новейшая русская литература рубежа XX XXI веков: итоги и перспективы / Науч. ред. и сост.: М.А.Черняк, А.М.Новожилова. - СПб.: Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена, 2007. - 228 с.

275. Новиков В.Е. Евгений Шкловский. Та страна / В. Новиков // Новый мир. М., 2000. - № 12. - С. 215-216.

276. Новикова Л. Тело против пустоты. Галина Щербакова. «Армия любовников» / Л. Новикова // Знамя. М., 1998. - № 9. - С. 225-226.

277. Новикова М. Арфы и вербы / М. Новикова // Новый мир. -М., 1995.-N 7.-С. 234-237.

278. Нямцу А.Е. Миф и легенда в мировой литературе: Теоретические и историко-литературные аспекты традиционализации / А.Е. Нямцу: В 2 ч.-Черновцы: Изд-во Черн. гос. ун-та, 1992. Ч. 1. - 160 с.

279. Огрызко В.В. Кто сегодня делает литературу в России. Современные русские писатели / В.В. Огрызко. М.: Лит. Россия, 2006. - Вып. 1-2.

280. Окунъкова Е.А. Стиль современной русской прозы о войне / Е.А. Окунькова: Дис. . канд. филол. наук. М., 2010. - 195 с.

281. Олизько Н.С. Интердискурсивность как категория постмодернистского письма / Н.С. Олизько // Вестник Челябинского государственногоуниверситета. Сер. Филология. Искусствоведение. - Вып. 15 (93). - Челябинск, 2007.-С. 93-101.

282. Олизько Н.С. Семиотико-синергетическая интерпретация особенностей реализации категорий интертекстуальности и интердискурсивности в постмодернистском художественном дискурсе / Н.С. Олизько: Дис. . д-ра филол. наук. Челябинск, 2005. - 343 с.

283. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры / Пер. с испан. Н.Д. Арутюновой // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1991. - С. 68-81.

284. Павел Крусанов. Критика о Павле Крусанове и его произведениях / П. Крусанов. 2002-2006. Электронный ресурс. Режим доступа: http://krusanov.narod.ru/kritika.html. Дата обращения 16.06.2012.

285. Панкина Д. С. Типы литературных аллюзий / Д.С. Папкина // Вестн. Новгор. гос. ун-та. 2003. - № 25. - С. 78-83.

286. Парамонов Б. Формализм: Метод или мировоззрение? / Б. Парамонов // Новое литературное обозрение. М., 1995. - № 14. - С. 35-52.

287. Пастернак Б.Л. Стихи / Б.Л. Пастернак. М.: Худ. лит., 1967. -368 с.

288. Пастернак Б.Л. Об искусстве. Охранная грамота и заметки о художественном творчестве / Б.Л. Пастернак. М.: Искусство, 1990. - 399 с.

289. Пастухова Е.Е. Русская «женская проза» рубежа XX XXI веков в осмыслении отечественной и зарубежной литературной критики / Е.Е. Пастухова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 2010. - 23 с.

290. Перевалова C.B. Миф и реальность в романе Л. Улицкой «Медея и ее дети» / C.B. Перевалова // Фольклор: традиции и современность. Таганрог: Изд-во, 2003. - Вып. 2. - С. 181-186.

291. Перепелицына Н.В. Типы художественной условности в русской прозе рубежа XX XXI вв.: на материале романов «Кысь» Т. Толстой, «Город Палачей» Ю. Буйды / Н.В. Перепелицына: Дис. . канд. филол. наук. -Улан-Удэ, 2010.- 170 с.

292. Пестерев В.А. Постмодернизм и поэтика романа: Историко-литературные и теоретические аспекты / В.А. Пестерев. Волгоград: ВолГУ, 2001.-40 с.

293. Петров М.Т. Ренессанс как проблема современного нравственного и исторического сознания / М.Т. Петров // Культура и общество Италии накануне Нового времени. М.: Наука, 1993. - С. 82-94.

294. Петрушевская Л.С. Травяная улица. Сбывшееся / Л.С. Петру-шевская // Петрушевская Л.С. Девятый том. М.: Эксмо, 2003. - С 251-254.

295. Петухова E.H. Притяжение Чехова: Чехов и русская литература конца XX века / E.H. Петухова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та экономики и финансов, 2005. - 118 с.

296. Платон. Государство. Законы. Политик / Платон. М.: Мысль, 1998.-798 с.

297. По Э.А. Собр. соч.: в 4 т / Сост., коммент.С.И. Бэлзы. М.: Пресса, 1993.-Т. 3.-352 с.

298. Побивайло О.В. Мифопоэтика прозы Людмилы Улицкой / О.В. Побивайло: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Красноярск, 2009. -26 с.

299. Повх Ю.А. Петербургский миф в русской прозе 1990-2000-х годов / Ю.А. Повх: Дис. . канд. филол. наук. Астрахань, 2011. - 211 с.

300. Позднякова Л.А. Метаморфозы имени в повести Л.Е. Улицкой «Сонечка» / Л.А. Позднякова // Поэтика имени. Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 2004.-С. 79-81.

301. Полищук Д. Неописуемые караты / Д. Полищук // Октябрь. -М., 1997.-N 7.-С. 167-171.

302. Полякова H.A. Формы представления советской культуры в прозе российского постмодернизма / H.A. Полякова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Пермь, 2011. - 23 с.

303. Пономаренко H.H. Симметрия/асимметрия в лингвистике текста / И.Н. Пономаренко: Дис. . доктора филол. наук. Краснодар, 2005. - 325 с.

304. Попова И.М. Современная русская литература / И.М.Попова, Т.В. Губанова, Е.В. Любезная: учебное пособие. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн.ун-та, 2008. - 64 с.

305. Попович Н.О. Художественная концепция мира и человека в русской прозе конца XX века (В. Ерофеев, С. Соколов, Т. Толстая) / Н.О. Попович: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2008. - 26 с.

306. Поэзия и проза Древнего Востока / Общ. ред. И. Брагинского. -М.: Худ. лит., 1973. 735 с. (БВЛ).

307. Поэтика. Словарь актуальных терминов и понятий / Н.Д. Тамар-ченко. М.: Изд-во Кулагиной; Intrada, 2008. - 358 с.

308. Прилежаева М.П. Жизнь Ленина / М.П. Прилежаева. М.: Дет. лит., 1979.-303 с.

309. Пронина Е. Фрактальная логика Виктора Пелевина / Е. Пронина // Вопросы литературы. М., 2003. - № 4. - С. 5-30.

310. Прохорова Т.Г. Постмодернизм в русской прозе / Т.Г. Прохорова. Казань: КГУ, 2005. - 96 с.

311. Пузырникова Е.Ю. Категория времени в романе П. Крусанова «Укус ангела» / Е.Ю. Пузырникова // Наука XXI века: проблемы и перспективы. Оренбург: Изд-во Оренб. гос. ун-та, 2002. - Ч. 3: Секция филологического факультета. - С. 131-134.

312. Пу Сунлин (Ляо Чжай). Монахи-волшебники: Рассказы о людях необычайных / Пер. с кит. В. Алексеева. М.: Правда, 1988. - 557 с.

313. Пушкарь Г.А. Типология и поэтика женской прозы: тендерный аспект / Г.А. Пушкарь: Дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2007. 234 с.

314. Пьеге-Гро Н. Введение в теорию интертекстуальности: пер. с фр. / Н. Пье-ге-Гро ; общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: ЛКИ, 2008. -240 с.

315. Пятигорский A.M. Мифологические размышления: лекции по феноменологии мифа / A.M. Пятигорский. М.: «Языки русской культуры», 1996.-279 с.

316. Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль / Ф. Рабле. М.: APT, 1993. Кн. 1-3.-400 с.

317. Радионова С.А. Символ / С.А. Радионова // Новейший философский словарь. Мн.: Книжный дом, 1999. - С. 899-900.

318. Разин Д.А. Художественный мир Е. А. Гагарина / Д. А. Разин: Ав-тореф. дис. . канд. наук. Архангельск, 2008. - 22 с.

319. Ремизов A.M. Повести и рассказы / A.M. Ремизов. М.: Худ. лит., 1990.-464 с.

320. Ремизова М. Только текст / М. Ремизова. М.: Совпадение, 2007.-448 с.

321. Рикер 77. Память, история, забвение / Пер. с фр. И.И. Блауберг и др. М.: Изд-во гуманитарной лит-ры, 2004. - 728 с.

322. Рикер П. Живая метафора / П. Рикер // Теория метафоры. -М.: Прогресс, 1990. С. 435^55.

323. Рифтин Б.Л. Ланьлинский насмешник и его роман «Цзинь, Пин, Мэй» / Б.Л. Рифтин // Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй. -М.: Худ. лит., 1993. С. 3-20.

324. Ровенская Т.А. Женская проза конца 1980-х начала 1990-х годов: Проблематика, ментальность, идентификация / Т.А. Ровенская: Дис. . канд. филол. наук. - М, 2001а. - 220 с.

325. Ровенская Т.А. Опыт нового женского мифотворчества: «Медея и ее дети» Л. Улицкой и «Маленькая Грозная» Л. Петрушевской / Т.А. Ровенская // Адам & Ева: Альманах тендерной истории. М., 20016. - N 2. - С. 137-162.

326. Розанов К.А. Студенческая жизнь в новейшей российской интернет-литературе / К.А. Розанов: дис. . канд. филол. наук. Саратов, 2010. - 22 с.

327. Рощина О. С. Специфика финалов в романах П. Крусанова «Триада» / О.С. Рощина // Поэтика финала. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2009. -С. 214-220.

328. Руднев В. Словарь культуры XX века / В.Руднев. М.: Аграф, 1999. -384 с. Электронный ресурс. Режим доступа: http://rudnevslovar.narod.ru/ Дата обращения -2.11.2012.

329. Руднев В.П. Прочь от реальности: исследования по философии текста / В.П. Руднев. М.: Аграф, 2000. - 432 с.

330. Русская литература XX века. Школы, направления, методы творческой работы / Под ред. С.И. Тиминой. СПб.: Logos, 2002. 586 с.

331. Русская проза рубежа XX XXI веков / Т.М. Колядич: учебное пособие. - М.: Наука, Флинта, 2011. - 630 с.

332. Рыбакова И.В. Вымысел и реальность в романе Ю. Буйды «Ер-мо», традиции XIX века / И.В. Рыбакова // Русское литературоведение на современном этапе. М.: РИЦ МГГУ им. М.А. Шолохова, 2007а. - Т. 2. -С. 108-111.

333. Рыбакова И.В. Мотив «дом бездомье» в романе Ю. Буйды «Ер-мо» / И.В. Рыбакова // Вестн. Моск. гос. обл. ун-та. Сер.: Рус. филология. -М., 20076. - N 2. - С. 294-297.

334. Рыбакова И.В. Поэтика художественного пространства в романе Ю. Буйды «Ермо» / И.В. Рыбакова // Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики. Тольятти, 2007. - Гуманитарные науки и образование. Ч. 1.-С. 413-420.

335. Рыбакова М.А. Анна Гром и ее призрак / М.А. Рыбакова // Дружба народов. М., 1999. - № 8-9. С.

336. Рыбакова М.А. Фаустина / М.А. Рыбакова // Звезда. СПб., 1999.-№ 12. С. 49-60.

337. Рыбакова М.А. Глаз / М.А. Рыбакова // Дружба народов. -М., 2002,-№5.-С. 44-67.

338. Рыбакова М.А. Братство проигравших / М.А. Рыбакова // Звезда. М., 2004. - № 5. - С. 31-86.

339. Рыбакова М.А. Слепая речь / М.А. Рыбакова. М.: Время, 2006. -320 с.

340. Рыбакова М.А. Острый нож для мягкого сердца / М.А. Рыбакова // Знамя. М, 2008. - № 4. - С. 8-90.

341. Рыбальченко Т. Л. Роман Ю. Буйды «Ермо»: метатекстовая структура как форма саморефлексии автора / Т.Л. Рыбальченко // Русская литература в XX веке. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2004. С. 121-235.

342. Рыжков Т.В. Эсхатологический сюжет в русской прозе рубежа XX XXI веков / Т.В. Рыжков: Дис. . канд. филол. наук. - Краснодар: КГУ, 2006.- 185 с.

343. Рыкова О. Буйдовщина / О. Рыкова // Кн. обозрение. М., 2001. -N2.-С. 7.

344. Савкина И. Женское письмо как само(о)писание: письма Натальи Захарьиной к жениху (1835-1838 гг.) / И. Савкина // VI World Congress for Central and East European Stidies-Abstracts. Tampere, 2000. — C. 375.

345. Садовникова T.B. Особенности хронотопа в повести Л. Улицкой «Сонечка» / Т.В. Садовникова // Литература в контексте современности. -Челябинск: Изд-во Челяб. гос. ун-та, 2007. С. 235-239.

346. Саймак К. Город. Все живое. Рассказы / К. Саймак. М.: Правда, 1991.-477 с.

347. Самые разные притчи. Электронный ресурс. Режим доступа: http://pritchi.ru. - Дата обращения - 26.01.2012.

348. Санъкова A.A. Картина мира постмодернистской литературы : типология массового и элитарного / A.A. Санькова: Дис. . канд. филол. наук. -Ставрополь, 2007. 206 с.

349. Сартр Ж.-П. Тошнота / Ж.-П. Сартр. СПб.: Азбука, 1997. -255 с.

350. Сафронова Л.В. Постмодернистский текст: поэтика манипуляции / Л.В. Сафронова. СПб.: Петрополис, 2009. - 212 с.

351. Светоний Г.Т. Жизнь двенадцати цезарей / Пер. М.Л. Гаспаро-ва. М.: Правда, 1988. - 512 с.

352. Свирепо O.A. Метафора как код культуры / O.A. Свирепо: Дис. . канд. филос. наук. Ростов н/Д, 2002. - 162 с.

353. Семикина ЮГ. Специфика изображения хронотопа в романе JI. Улицкой «Казус Кукоцкого» / Ю.Г. Семикина // Меняющаяся коммуникация в меняющемся мире. Волгоград: Перемена, 2007. - С. 175-179.

354. Семыкина P.C. Ф.М. Достоевский и русская проза последней трети XX века / P.C. Семыкина: Автореф. дис. . докт. филол. наук. Екатеринбург, 2008. 46 с.

355. Сергеева Ю.А. Художественное бытие мифа и мифологические реминисценции в романе JI. Улицкой «Медея и ее дети» / Ю.А. Сергеева // Проблемы диалогизма словесного искусства. Стерлитамак: СГПА, 2007. -С. 203-206.

356. Сердечная В.В. Нарративные стратегии ветхозаветных пророчеств в поэмах Уильяма Блейка / В.В. Сердечная // Художественная литература и религиозные формы сознания. Астрахань: Астрах, гос. ун-т, 2006. -С. 41-45.

357. Серио 77. Как читают тексты во Франции / П. Серио // Квадратура смысла. М.: Прогресс, 1999. - С. 12-53.

358. Серман И. Гражданин двух миров / И. Серман // Звезда. СПб., 1994.-№3.-С. 187-192.

359. Серова З.Н. Пути трансформации романной формы в отечественной прозе рубежа XX XXI веков / З.Н. Серова: Дис. . канд. филол. наук. -Казань, 2011. - 166 с.

360. Сидорова А.Г. Экфрасис в романе Ю.В. Буйды «Ермо» / А.Г. Сидорова // Филология и культура. Барнаул, 2005. - Вып. 2. - С. 172-181.

361. Сидорова А.Г. Интермедиальная поэтика современной отечественной прозы (литература, живопись, музыка) / А. Сидорова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2007.

362. Силантьев И.В. Поэтика мотива / И.В. Силантьев. М.: Яз. славян. культуры, 2004. - 296 с.

363. Силантьев И.В. Газета и роман. Риторика дискурсных смешений / И.В. Силантьев. М.: Яз. славян, культуры, 2006. - 224 с.

364. Синицкая A.B. К проблеме пространственности в литературе / A.B. Синицкая//Вестник СамГУ. 2004. - № 1.-С. 123-143.

365. Сипко Ю.Н. Экзистенциальное содержание петербургской прозы конца XX века / Ю.Н. Сипко: Дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2006. -224 с.

366. Скворцов В.Я.; Скворцова А.И. Самобытие человека в повести Людмилы Улицкой «Веселые похороны» / В.Я. Скворцов, А.И. Скворцова // Вестн. Волгоград, гос. ун-та. Сер. 2, Филология. Волгоград, 2000. -Вып. 5.-С. 105-112.

367. Скокова Т.А. Проза Людмилы Улицкой в контексте русского постмодернизма / Т.А. Скокова: Автореф. дис. . канд. наук. М., 2010. - 18 с.

368. Скоропанова И. С. Русская постмодернистская литература / И.С. Скоропанова. М.: Флинта, Наука, 2001. - 608 с.

369. Славникова О. Недолет указывает на цель / О. Славникова // Урал. Екатеринбург, 1999. -Ы 2. - С. 183-186.

370. Славникова О. Канарейка и смерть / О. Славникова // Дружба народов. М., 2002. - № 9. - С. 192-194.

371. Словарь терминов московской концептуальной школы / Сост. и авт. предисл. А. Монастырский. М.: Ас1 Ма^тет, 1999. - 223 с.

372. Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы. Экспериментальное издание / Отв. ред. Е.К. Ромодановская. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2003. - Вып. 1. Ред.: М.А. Болотова, Е.К.Никанорова, Е.Н.Проскурина. - 243 с.

373. Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы: Экспериментальное издание / Отв. ред. Е.К. Ромодановская; авт.-сост. М.А. Болотова. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2008. - Вып. 3, ч. 1.-511 с.

374. Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы: Экспериментальное издание / Отв. ред. Е.К. Ромодановская; авт.-сост. М.А. Болотова. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2009. - Вып. 3, ч. 2.-521 с.

375. Смирнов И. На пути к теории литературы / И. Смирнов // Смирнов И. Смысл как таковой. СПб.: Академический проект, 2001. - С. 225256.

376. Соболева О.В. Венецианский текст в современной русской литературе: 1996 2009 гг. / О.В. Соболева: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Пермь, 2010.-16 с.

377. Современная русская литература (1990-е начало XXI века) / С.И. Тимина, В.Е. Васильев, О.Ю. Воронина: Учеб. пособие. - СПб.: Изд. центр «Академия», 2005. - 352 с.

378. Современная русская литература конца XX начала XXI века / Под. ред. С.И. Тиминой. - СПб., 2011. - 384 с.

379. Современная русская литература: Проблемы изучения и преподавания: В 2 ч. Пермь, 2003. - Ч. 1: Материалы Всерос. науч.- практ. конф., 26-27 февр. 2003 г. / Отв. ред. М.П. Абашева. - 246 с.

380. Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания: В 2 ч. Пермь, 2005. - Ч. 1: Материалы Междунар. науч.-практ. конференции 2—4 марта 2005 г. / Отв. ред. М.П. Абашева. - 340 с.

381. Современная русская литература: Проблемы изучения и преподавания / Отв. ред. М.П. Абашева: В 2 ч. Пермь, 2007. - Ч. 1: Материалы Международной научно-практической конференции, 28 февраля - 1 марта 2007 г. / Отв. ред. М.П. Абашева. - 344 с.

382. Сорокина Т.В. Своеобразие концепции личности в прозе Ю. Буй-ды / Т.В. Сорокина // Русская и сопоставительная филология: взгляд молодых. Казань: Издво Казан, гос. ун-та, 2003. - С. 193-198.

383. Сорокина Т.В. Отечественная проза рубежа XX-XXI веков в аспекте «вторичных художественных моделей»: JI. Петрушевская, Ю. Буйда, Вик. Ерофеев / Т.В. Сорокина: Дис. . канд. филол. наук. Казань, 2005. -164 с.

384. Сорокина Т.Е. Образы «мистических рычагов истории» и концепция деятельного героя в романах П. Крусанова / Т.Е. Сорокина // Туманит. и соц. науки. Ростов-на-Дону, 2011а. - № 1. - С. 86-93.

385. Сорокина Т.Е. Художественная историософия современного русского романа / Т.Е. Сорокина: Дис. . докт. филол. наук. Краснодар, 20116.-465 с.

386. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. М.: Языки русской культуры, 1997. - 824 с.

387. Стернин И. А. Концепты и невербальность мышления / И.А. Стернин // Филология и культура. Материалы междунар. конф. Тамбов: ТГУ, 1999.-С. 69-79.

388. Страпарола Д. Приятные ночи / Изд. подг. A.C. Бобович, A.A. Касаткин, Н.Я. Рыкова. М.: Наука, 1978. - 447 с.

389. Страх. Антология. Философские маргиналии профессора П.С. Гуревича / Сост. П.С. Гуревич. М.: Алетейа, 1998. - 408 с.

390. Строганов M.B. Певец пророк - эхо: (Из наблюдений над текстами Пушкина) / М.В. Строганов // Русская словесность. - М., 1995. - № 5. -С. 10-16.

391. Сунь Чао. Средства создания характера в рассказах Л. Улицкой / Чао Сунь: Дис. . канд. филол. наук. -М., 2006. 197 с.

392. Сухомлинский В.А. Письма к сыну / В.А. Сухомлинский. -М.: Просвещение, 1979. 93 с.

393. Тамарченко Н.Д. Сюжет и мотив, комплекс мотивов и сюжетная схема / Н.Д. Тамарченко // Теория литературы: учеб. пособ.: в 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. М.: Издательский центр «Академия», 2004. - Т. 1. - 512 с.

394. Танидзаки Д. Похвала тени: Рассказы, эссе / Пер. с яп. А. Долина и др. СПб.: Азбука-классика, 2001. - 381 с.

395. Твен М. Приключения Тома Сойера. Приключения Гекльберри Финна / М. Твен. М.: Дом, 1992. - 400 с.

396. Твен М. Янки при дворе короля Артура / М. Твен. Минск: Учпедгиз, 1956. - 276 с.

397. Теоретико-литературные итоги XX века. Т. 4: Читатель: проблемы восприятия / С.А. Макуренкова, С.Г. Бочаров, В.П. Большаков, A.B. Марков. М.: Наука; Праксис, 2005. - 595 с.

398. Теория литературы: в 4 т. / ИМЛИ им. A.M. Горького РАН. -М.: Наследие, 2001. Т. 4: Лит. процесс. — 616 7. с.

399. Тернова Т.А. Современный литературный процесс / Т.А. Тернова: учеб. пособие для вузов. Воронеж: ИГТЦ ВГУ, 2007. - 17 с.

400. Терц А. Кошкин дом / А. Терц // Знамя. М., 1998. - № 5. - С. 41149.

401. ТимашеваЛ.А. Символика белого и темного в повести Л. Улицкой «Сонечка» / Л.А. Тимашева // Проблемы филологии и преподавания филологических дисциплин. Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2005. - С. 117119.

402. Титова Л.В. Беседа отца с сыном о женской злобе / Л.В. Титова. Новосибирск: Наука, 1987. - 413 с.

403. Тихомирова A.B. Жанровые особенности философской сказки в русской литературе второй половины XX начала XXI в. / A.B. Тихомирова: Дис. . канд. филол. наук. — Ярославль, 2011. - 181 с.

404. Тихомирова Е.В. Проза русского зарубежья и России в ситуации постмодерна / Е.В. Тихомирова: Дис. . д-ра. филол. наук. Иваново, 2000. -442 с.

405. Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 тт. / JI.H. Толстой. М.: Гослитиздат, 1928-1958. - Т. 11: Война и мир. Т. III. - М.: Гослитиздат, 1940. -464 с.

406. Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 тт. / Л.Н. Толстой. М.: Гослитиздат, 1928-1958. - Т. 23: Произведения: 1879-1884. - М.: Гослитиздат, 1957.-584 с.

407. Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 22 тт. / Л.Н. Толстой. М.: Худ. лит., 1978-1985.-Т. 10: Произведения: 1872-1886. -М.: Худ. лит., 1982.-524 с.

408. Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 22 тт. / Л.Н. Толстой. М.: Худ. лит., 1978-1985. - Т. 15: Статьи об искусстве и литературе. - М.: Худ. лит., 1983. -434 с.

409. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика / Б.В. Томашевский. М.: Аспект Пресс, 1999. - 334 с.

410. Тороп П.Х. Проблема интекста / П.Х. Тороп // Труды по знаковым системам. Тарту, 1981. - Вып. 14. - С. 33-45. (Ученые записки Тартуского университета; вып. 567).

411. Трубина Е.Г. Нарратив, повествование / Е.Г. Трубина // Современный философский словарь. Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск: ПАНПРИТ, 1998. - С. 522-523.

412. Трунин С.Е. Рецепция Достоевского в русской прозе рубежа XX -XXI вв. / С.Е. Трунин: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2008. - 23 с.

413. Трэверс П.Л. Мэри Поппинс / Сокр. пер. с англ. Б. Заходера. -Л.: Сов. пис., 1992.-288 с.

414. Тургенев И. С. Литературные и житейские воспоминания / И.С. Тургенев. М.: Правда, 1987. - 384 с.

415. Турышева О.Н. Прагматика художественной словесности как предмет литературного самосознания: Дис. . докт. филол. наук. Екатеринбург, 2011.-362 с.

416. Тюленева Е.М. «Пустой знак» в постмодернизме: теория и русская литературная практика / Е.М. Тюленева: Дис. . докт. филол. наук.-Иваново, 2006. 322 с.

417. Тютчев Ф.И. Стихотворения. Письма / Вступит, ст., подгот. текста и примеч. К.В. Пигарева. М.: Гослитиздат, 1957. 626 с.

418. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. М.: Наука, 1977. - 575 с.

419. Тюпа В.И. Тезисы к проекту словаря мотивов / В.И. Тюпа // Дискурс. 1996. Новосибирск. - № 2. - С. 52-55.

420. Тюпа В. И. Нарратология как аналитика повествовательного дискурса / В.И. Тюпа. Тверь: Тверской гос. ун-т, 2001. - 59 с.

421. ТюпаВ.И. Очерк современной нарратологии / В.И. Тюпа // Критика и семиотика. Новосибирск, 2002. - № 5. - С. 5-31.

422. УлщкаяЛ. Сонечка / JI. Улицкая // Новый мир. М., 1992. - № 7.-С. 61-88.

423. УлщкаяЛ. Медея и ее дети / JL Улицкая // Новый мир. М., 1996.-№3-4.

424. Улицкая Л. Веселые похороны / JI. Улицкая // Новый мир. М., 1998.-№7. -С. 8-73.

425. Улицкая Л. Путешествие в седьмую сторону света / J1. Улицкая // Новый мир. М., 2000а. - № 8-9. (Отд. изд. «Казус Кукоцкого»).

426. Улицкая Л. «Принимаю все, что дается» / JI. Улицкая // Вопросы литературы. М., 20006. - № 1. - С. 215-237.

427. Усманоеа А.Р. Код / A.A. Грицанов, М.А. Можейко // Постмодернизм: Энциклопедия / Под ред. A.A. Грицанова, М.А. Можейко. Минск: Интерпрессервис: Книжный дом, 2001. - С. 364-365.

428. Усыскин Л. Рец.: Асар Эппель. Шампиньон моей жизни. Рассказы. М.: «Вагриус», 2000. 476 с. Тираж 5000 экз. JI. Усыскин // Новая русская книга. 2001. - № 4. - Интернет-журнал. Режим доступа: www.guelman.ru/slava/nrk/nrk4/7.html.

429. Усыскин Л. Неотступное зеркало исчезнувшей Москвы / JI. Усыскин // Новое литературное обозрение. М., 2003. - № 60. - С. 300302. (Хроника современной прозы).

430. Федоров В. В. Кумулятивный принцип сюжетостроения в неклассической поэтике / В.В. Федоров: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2011.- 19с.

431. Фрезер Д. Золотая ветвь / Д. Фрезер. М.: Политиздат, 1986. -703 с.

432. Фрезер Д. Фольклор в Ветхом Завете / Д. Фрезер. М.: Политиздат, 1989.-542 с.

433. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / Подг. текста и общ. ред. Н.В. Брагинской. — М.: Лабиринт, 1997. 449 с.

434. Фуко М. История сексуальности III: Забота о себе / Пер. с франц. Г.Н. Титовой, О.И. Хомы, под общ. ред. А.Б. Мокроусова. - М.: Рефл-бук, 1998.-288 с.

435. Харченко В.К. Функции метафоры / В.К. Харченко. М.: ЛКИ, 2007.-96 с.

436. Хатямова М.А. Формы литературной саморефлексии в русской прозе первой трети XX в. / М.А. Хатямова: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Томск: ТГУ, 2008. - 42 с.

437. Хлодовский Р.И. Декамерон. Поэтика и стиль / Р.И. Хлодов-ский. -М.: Наука, 1982. 349 с.

438. Холкин В. Грамматика жизни в обстоятельствах времени и. местечка: Григорий Канович и Асар Эппель / В. Холкин // Звезда. СПб., 2002. -N 10.-С. 211-217.

439. Хорчак Д. «Память» как лейтмотив в романе Людмилы Улицкой «Медея и ее дети» / Д. Хорчак // Вестн. Волгоград, гос. ун-та. Сер. 8, Литературоведение. Журналистика. Волгоград, 2007. - Вып. 6. - С. 82-88.

440. Хоружий С. Комментарии // Джойс Дж. Улисс. М.: Республика, 1993.-С. 555-670.

441. Хоружий С.С. «Улисс» в русском зеркале / С.С. Хоружий // Джойс Дж. Собрание сочинений: В 3 тт. Т. 3. Улисс: роман (часть III); перевод с англ. В. Хинкиса и С. Хоружего. М.: ЗнаК, 1994. - С. 363-605.

442. Черняк М.А. Путеводитель по новейшей литературе / М.А. Черняк. СПб.: Сага, 2002. - 96 с.

443. Черняк М.А. Современная русская литература / М.А. Черняк. -СПб.: Форум, 2004. 336 с.

444. Черняк М.А. Современная русская литература / М.А. Черняк: Учеб. пособие. СПб.: Сага; Форум, 2010. - 352 с.

445. Чистякова О.Н. Женская картина мира в романах Л. Улицкой «Медея и ее дети» и «Сонечка» / О.Н. Чистякова // Русская и сопоставительная филология 2005. - Казань: Изд-во Каз. гос. ун-та, 2005. - С. 173-178.

446. ЧконияД. Не заблудиться в лесу / Д. Чкония // Дружба народов. -М., 2007. -№ 7. С. 214-216.

447. Чупринин С.И. Жизнь по понятиям. Русская литература сегодня / С.И. Чупринин. М.: Время, 2007а. - 768 с.

448. Чупринин С.И. Русская литература сегодня. Большой путеводитель / С.И. Чупринин. М.: Время, 20076. - 576 с.

449. Чупринин С.И. Русская литература сегодня: Зарубежье / С.И. Чупринин. М.: Время, 2008. - 784 с.

450. Чупринин С.И. Русская литература сегодня. Новый путеводитель / С.И. Чупринин. -М.: Время, 2009.-816 с.

451. Шайтанов И. Букер-97: записки «начальника» премии / И. Шайтанов//Вопросы литературы. М., 1998.-№3,-С. 99-131.

452. Шарыпина Т.А. Медея XX века: русские версии в европейском контексте / Т.А. Шарыпина // Россия и Греция: диалоги культур. Петрозаводск: Изд-во Петрозав. гос. ун-та, 2007. - Ч. 2. - С. 215-219.

453. Шаталов А. Путешествие в страну мертвых / А. Шаталов // Дружба народов. М., 2002. - № 2. - С. 180-184.

454. Шафранская Э.Ф. Мифопоэтика иноэтнокультурного текста в русской прозе XX XXI вв. / Э.Ф. Шафранская: Дне. . д-ра филол. наук. -Волгоград, 2008. - 482 с.

455. Шевченко Л. Комментарий к контрапункту / Л. Шевченко // Знамя.-М., 2001.-№ 2.-С. 215-218.

456. Шейко-Маленьких С.И. Поэтика русского постмодернизма в прозе 1990-х годов (Мир как текст) / С.И. Шейко-Маленьких: Дис. . канд. филол. наук. СПб., 2004. - 162 с.

457. Шейнкер М. Асар Эппель. «Травяная улица» / М. Шейнкер // Вестн. новой лит. СПб., 1994. - N 8. - С. 254-257.

458. Шидер М. Литературно-философская направленность русской рок-лирики (Классическое наследие в песнях Александра Башлачева и Майка Науменко) / М. Шидер // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Тверь: Изд-во Твер. гос. ун-та, 2001. - Вып. 5. - С. 202-214.

459. Шилова Н.Л. Визионерские мотивы в постмодернистской прозе 1960-1990-х годов (Вен. Ерофеев, А. Битов, Т. Толстая, В. Пелевин): учеб. пособие / Н.Л. Шилова; М-во образ, и науки РФ, ГОУВПО КГПА. — Петрозаводск: Изд-во КГПА, 2011. 120 с.

460. Широкова Е.В. Художественные эксперименты в русской женской прозе конца XX века: Поэтика языка и времени / Е.В. Широкова: Дис. . канд. филол. наук. Ижевск, 2005. - 151 с.

461. Шкловский В. О теории прозы / В. Шкловский. М.: Федерация, 1929.-267 с.

462. Шкловский Е.А. Заложники / Е.А.Шкловский. М.: Культура, 1996.-336 с.

463. Шкловский Е.А. Та страна / Е.А. Шкловский. М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 381 с.

464. Шкловский Е.А. Аквариум / Е.А. Шкловский. М.: Новое литературное обозрение, 2008. - 608 с.

465. Шмид В. Проза как поэзия. Пушкин, Достоевский, Чехов, авангард / В. Шмид. СПб.: ИНА-ПРЕСС, 1998. - 352 с.

466. Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости / А. Шопенгауэр. СПб.: Азбука - классика, 1997. - 256 с.

467. Шуников B.JI. «Я»-повествование в современной отечественной прозе: принципы организации и коммуникативные стратегии / B.JI. Шуников: Дис. . канд. филол. наук. М., 2006. - 195 е.: ил.

468. Шурко И. Игра в орлянку / И. Шурко // Нева. СПб., 2004. -№ 1.-С. 188-189.

469. Щедрина Н.М. Основные стилевые направления в развитии русской прозы конца XX века / Н.М. Щедрина // Rossica olomucensia XXXVIII (Za Rok 1999). Univerzita Palackého v Olomouci v roce, 2000. S. 181-186.

470. Щеглова E. О спокойном достоинстве — и не только о нем / Е. Щеглова // Нева. СПб., 2003. - № 7. - С. 183-189.

471. Щербакова Г. Уткоместь, или Моление о Еве / Г. Щербакова // Новый мир. М., 2000. - № 12. - С. 10-74.

472. Щербакова Г. Мальчик и девочка / Г. Щербакова // Новый мир. -М.,2001.-№5.-С. 13-54.

473. Эко У. Инновация и повторение. Между эстетикой модерна и постмодерна / У. Эко // Философия постмодернистской эпохи. Минск: «Красин-принт, 1998. - С. 48-73.

474. Элсворт Дж. О философском осмыслении рассказа Ф. Сологуба «Свет и тени» / Дж. Элсворт // Русская литература. СПб., 2000. - № 2. -С. 178-194.

475. Эппелъ А.И. Шампиньон моей жизни / А.И. Эппель. М.: Вагри-ус, 2000. - 476 с.

476. Эппель А.И. Дробленый сатана / А.И. Эппель. СПб.: Симпозиум, 2002.-464 с.

477. Эппелъ А.И. In telega / А.И. Эппель. М.: Б.С.Г.-Пресс, 2003. -240 с.

478. Эппель А.И. Латунная луна / А.И. Эппель. М.: Астрель; Corpus, 2010.-384 с.

479. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны / М.Н. Эпштейн. М.: Сов. писатель, 1989. -415 с.

480. Эпштейн М.Н. Постмодерн в русской литературе: Учеб. пособие для вузов / М.Н. Эпштейн. М.: Высш. шк., 2005. - 496 с.

481. Юзбашев В. Параллельная литература: Л. Улицкая. «Веселые похороны» / В. Юзбашев // Знамя. М., 1998. - № 11. - С. 221-222.

482. Berst. Ch.A. «Pygmalion»: Shaw's spin on myth a. Cinderella / Ch.A. Berst. -N.Y., 1994. XIII. 158 p. (Twayne's US auth. ser.; N 155).

483. Cavendish Ph. Poetry as metamorphosis: Aleksandr Pushkin's 'Ekho' and the reshaping of the echo myth / Ph. Cavendish // Slavonic a. East Europ. rev. L, 2000. - Vol. 78. - № 3. - P. 439-462.

484. Fernandez D. Bouida a Venise / D. Fernandez // Nouvel observateur. -P., 2002.-N 1960.-P. 150.

485. Fernandez D. Tolstoi et les bebes / D. Fernandez // Nouvel observateur. -P., 2003,-N2038.-P. 59.

486. La grande Ludmila / O.L.N. // Express. P., 2005. - N 2802. - P. 61.

487. LordM.G. 80 percent nudity / M.G. Lord // New York times book rev. -N.Y., 2001.-Febr. 11.-P. 18.

488. Mayenowa M.R. Poetyka teoretyczna. Zagadnienia jezyka / M.R. Mayenowa. Wroclaw; Warszawa; Krakow; Gdansk, 1974. - S. 156-157.

489. Moiize С. L'amour. est partout / С. Mouze // Quinzaine litt. P., 2002. -N824.-P. 9-10.

490. Obermuller K. Der Mensch, das korrumpierbare Wesen / К. Obermuller // Weltwoche. Zurich, 2001. - Jg. 69, N 21. - S. 39.

491. Obermuller K. Von der Kunst der Lebensluge / K. Obermuller // Weltwoche. Zurich, 2003.-Jg. 71,N32.-S. 70-71.

492. Sarsenov К Kann denn Reisen Sunde sein? Drei russische Romane über mobile Frauen / K. Sarsenov // Osteuropa. Stuttgart, 2006. - Jg. 56, H. 6. -S. 123-138.

493. Sesemann D. Les adieux d'Alik / D. Sesemann // Point. P., 1999. -N 1420.-P. 155.

494. Sontag S. On Photography / S. Sontag. New York: Farrar, Straus and Giroux, 1977.-207 p.

495. Sutcliffe B.M. Liudmila Ulitskaia's literature of tolerance / B.M. Sutcliffe // Russ. rev. Syracuse (N.Y.), 2009. - Vol. 68, N 3. - P. 495-509.

496. Todorov Tz. Viaggio nella critica Americana / Tz. Todorov // Lettera. 1987. №4. P. 12-27.