Клиническое обоснование функционального подхода в социальной работе с людьми пожилого и старческого возраста тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, кандидат наук Бочко Олеся Викторовна

• Бочко Олеся Викторовна
• кандидат наук
• 2022

Оглавление диссертации кандидат наук Бочко Олеся Викторовна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. НАПРАВЛЕНИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО ПОДХОДА В СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЕ С ЛЮДЬМИ ПОЖИЛОГО И СТАРЧЕСКОГО ВОЗРАСТА

1.1 Основы формирования взаимодействия специалистов в области социальной работы с пожилыми людьми и специалистов в области гериатрии и геронтологии

1.2 Позиция Всемирной организации здравоохранения в формировании направлений функционального подхода в социальной работе с людьми пожилого и старческого возраста

1.3 Необходимость геронтологического образования среди специалистов социальной работы с пожилыми людьми как одного из направлений функционального подхода в социальной работе с людьми пожилого и старческого возраста

1.4 Существующие реабилитационно-лечебные и профилактические мероприятия как направления функционального подхода в социальной работе с

людьми пожилого и старческого возраста

Заключение к главе

ГЛАВА 2. МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЙ

2.1 База исследования

2.2 Этапы исследования

2.2.1 Первый этап исследования - оценка нарушений функционального статуса у людей пожилого и старческого возраста

2.2.2 Второй этап исследования - оценка потребности специалистов социальной сферы в области геронтологического образования

2.2.3 Третий этап исследования - Внедрение клинической модели функционального подхода в социальную работу с людьми пожилого и

старческого возраста

2.2 Статистическая обработка данных

Заключение к главе

ГЛАВА 3. ВАЖНЫЕ РАССТРОЙСТВА ЗДОРОВЬЯ, СВЯЗАННЫЕ СО СНИЖЕНИЕМ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ЖИЗНЕСПОСОБНОСТИ, У ЛЮДЕЙ ПОЖИЛОГО И СТАРЧЕСКОГО ВОЗРАСТА

3.1 Оценка показателей здоровья, связанных с индивидуальной жизнеспособности у людей пожилого и старческого возраста

3.2 Сравнительный анализ результатов скрининга важных расстройств здоровья по системе ICOPE с результатами комплексной гериатрической оценки

3.3 Сравнительный анализ показателей психологического статуса пациентов пожилого и старческого возраста

3.4 Сравнительный анализ показателей риска развития острого

функционального дефицита

Заключение к главе

ГЛАВА 4. ГЕРОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ СОЦИАЛЬНОЙ СФЕРЫ КАК ОСНОВА ЭФФЕКТИВНОГО ВНЕДРЕНИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО ПОДХОДА В ПРАКТИКУ КЛИНИЧЕСКОЙ ГЕРОНТОЛОГИЧЕСКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ

4.1 Сравнительный анализ основных позиций, которые должны лежать в основе геронтологического образования

4.2 Динамика применения IT-элементов при реализации программы

дополнительного профессионального образования

Заключение к главе

ГЛАВА 5. МОДЕЛЬ ВНЕДРЕНИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО ПОДХОДА В ПРАКТИКУ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ С ЛЮДЬМИ ПОЖИЛОГО И СТАРЧЕСКОГО ВОЗРАСТА

5.1 Разработка направлений к созданию региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2 Внедрение и оценка эффективности региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2.1 Оценка нутритивного статуса после применения региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2.2 Оценка уровней депрессии после применения региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2.3 Оценка когнитивных способностей после применения региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2.4 Оценка показателей кистевой динамометрии после применения региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2.5 Оценка показателей сенсорных дефицитов после применения региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2.6 Оценка частоты падений после применения региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2.7 Оценка динамики показателей возрастной жизнеспособности после применения региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2.8 Оценка степени независимости и деятельности в повседневной жизни после применения региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2.9 Оценка динамики возрастной дискриминированности после применения региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.2.10 Оценка уровня субъективного восприятия одиночества после применения региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

5.3. Итоговая схема региональной модели внедрения функционального подхода

в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

Заключение к главе

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ВЫВОДЫ

ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Шкала «Интегрированная помощь для пожилых людей» («Integrated care for older people», ICOPE)

ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Шкала «Мини-опросник MNA статуса питания»

ПРИЛОЖЕНИЕ 3. Шкала депрессии Бека (Beck Depression Inventory)

ПРИЛОЖЕНИЕ 4. Шкала «Мини-исследование умственного состояния» (тест мини-ментал или Mini-mental state examination)

ПРИЛОЖЕНИЕ 5. Шкала «Оценка двигательной активности у пожилых» (Tinetti «Gait & Balance Instrument»)

ПРИЛОЖЕНИЕ 6. Шкала субъективного восприятия возрастной дискриминированности E. Palmore

ПРИЛОЖЕНИЕ 7. Тест на одиночество. Методика субъективного ощущения одиночества Д. Рассела и М. Фергюсона

ПРИЛОЖЕНИЕ 8. Оригинальный опросник «Оценка потребностей специалистов социальной сферы в геронтологическом образовании» (разработчики: АНО

НИМЦ «Геронтология», Институт дополнительного профессионального образования специалистов социальной сферы Департамента труда и социальной защиты Москвы) (фрагмент)

ПРИЛОЖЕНИЕ 9. Шкала Connor-Davidson Resilience Scale

ПРИЛОЖЕНИЕ 10. Шкала «Оценка степени независимости в повседневной жизни по шкале Бартел»

ПРИЛОЖЕНИЕ 11. Шкала оценки инструментальной деятельности в повседневной жизни (IADL, activities of daily living)

ВВЕДЕНИЕ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Клиническое обоснование функционального подхода в социальной работе с людьми пожилого и старческого возраста»

Актуальность темы работы

В последние годы развитие практической геронтологии ознаменовалось тем, что в реализации медицинских гериатрических реабилитационных практик все активнее используется система социальной защиты [22, 23]. Претерпевает изменения идеология социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста. В основе этих процессов лежит сформировавшаяся потребность в долговременном уходе, которая предполагает сопровождение человека старшего возраста от первых признаков снижения его функциональных возможностей до полной потери в последние годы жизни [48, 121].

Целью долговременного ухода является максимальное продление повседневной активности и независимости человека от окружающей помощи.В настоящее время сформировалось отдельное направление - клиническая социальная работа, и как его часть - клиническая геронтологическая социальная работа [118], которая подразумевает широкий спектр мероприятий, проводимых специалистами социальной сферы с людьми пожилого и старческого возраста, и имеет высокую доказанную эффективность при их использовании. Данные мероприятия основаны на результатах клинических исследований в области здравоохранения, переработаны и адаптированы для социальных работников в пределах их компетенции и успешно дополняют лечебно-реабилитационные программы [15, 48, 112].

Это направление совпало и созвучно с другими качественными изменениями в мировом сообществе в понимании того, что такое пожилой и старческий возраст. Согласно принципам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), здоровое старение - это процесс старения, сопровождающийся возможными заболеваниями при сохраненных индивидуальных функциональных возможностях человека [7].

Однако ни в одной стране мира недостаточно ресурсов и возможностей системы здравоохранения как для мониторирования функционального статуса у людей старшего возраста, так и для проведения медицинских, реабилитационных и профилактических мероприятий в этой возрастной группе. Именно поэтому ВОЗ и Международная ассоциация геронтологии и гериатрии (МАГГ) предлагают расширить область первоначального взаимодействия с людьми старшего возраста со сниженными функциональными возможностями путем привлечения специалистов без медицинского образования или специалистов в сфере социальной защиты населения.

Однако на сегодняшний день у данных специалистов отсутствует достаточный уровень знаний, умений, навыков и методических подходов в области геронтологии, что и определяет необходимость их всестороннего геронтологического образования [106].

Следует отметить высокую потребность в настоящее время в геронтологическом образовании, о чем свидетельствуют новые версии профессиональных стандартов социального работника, сиделки (помощника по уходу) и специалиста по социальной работе, включающие различные компетенций указанных работников при оказании социальной помощи в разделах социально-медицинских и социально-психологических услуг [80, 81]. Большое количество представленных на рынке образовательных программ и семинаров имеет разрозненный, порой хаотичный характер подачи материала [70, 71, 111].

Не вызывает сомнения тот факт, что качественное обеспечение социальных услуг людям пожилого и старческого возраста невозможно без предварительного образования в области геронтологии работников социальной сферы. При этом модель геронтологического образования должна отражать специфику социальной работы, заключающуюся, например, в невозможности осуществлять её только в очном режиме или используя четкий график занятий, что стало очевидно при возникновении пандемии коронавирусной инфекции [47].

Актуальность геронтологического образования этих лиц также обусловлена разным исходным уровнем знаний специалистов в области социальной сферы,

большая часть из которых не имеет специального образования в области социальной работы [15, 70, 112].

Таким образом, существующий уровень геронтологического образования препятствует внедрению в клиническую геронтологическую социальную работу адекватного функционального подхода по отношению к лицам старшего возраста, идентичного медицинскому, что, безусловно, замедляет интеграцию медицинской и социальной составляющей при проведении геронтологической реабилитации.

Цель исследования

Целью настоящей работы явилось клиническое обоснование функционального подхода в социальной работе с людьми пожилого и старческого возраста.

Задачи исследования

1. Изучить особенности нарушений функционального статуса у людей пожилого и старческого возраста, являющимися потребителями социальных услуг.

2. Определить спектр потребностей специалистов социальной сферы в области геронтологического образования для внедрения принципа функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста.

3. Разработать клиническую модель функционального подхода с целью внедрения в социальную работу с людьми пожилого и старческого возраста.

4. Оценить клинико-социальную, клиническую и социальную эффективность разработанной модели функционального подхода при её использовании в практике социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста.

Степень разработанности темы

Понятие клиническая геронтологическая социальная работа подразумевает спектр проводимых мероприятий, составленных на основе данных клинических

медицинских исследований, переработанных и адаптированных для социальных работников в пределах их компетенции, которые успешно дополняют лечебно -реабилитационные программы. Первоначально научно-практическое направление по координации работы специалистов социальной сферы без медицинского образования разрабатывалось с целью диагностики, лечения, реабилитации людей с ментальными расстройствами, как и для профилактики данных нарушений. Дальнейшее развитие этого направления привело к пониманию необходимости и важности включения и других, важных с точки зрения индивидуальной жизнеспособности у людей старшего возраста нарушений функционального статуса: гипомобильности, сенсорных расстройств и других.

В настоящее время нет единого и полноценного представления о структуре и функциональных составляющих клинической социальной работы, поскольку данное направление проходит стадию становления. В отечественной практике клиническая геронтологическая социальная работа выделена в качестве отдельного направления клинической социальной работы, однако её основные составляющие базируются на ранее разработанных реабилитационных программах, основной вектор которых направлен на вовлечение людей пожилого и старческого возраста в программы организации досуга без оценки функционального статуса с анализом основных параметров жизнедеятельности. Существующие программы ориентированы преимущественно на улучшение психологической составляющей здоровья, при этом нет таргетированной интеграции имеющихся реабилитационных практик с медицинскими составляющими, направленными в первую очередь на улучшение функционального статуса людей пожилого и старческого возраста.

Научная новизна работы

Впервые проведен сравнительный анализ распространенности и характера нарушений функционального статуса у людей пожилого и старческого возраста, являющихся потребителями социальных услуг, показавший достоверные отличия представленности различных расстройств по сравнению по сравнению с лицами,

не получающими социальные услуги: нутритивного и когнитивного дефицита, двигательных и психологических нарушений, а также достоверно большем риске развития острого функционального дефицита.

Обоснована необходимость анализа функционального статуса при комплексной гериатрической оценке людей пожилого и старческого возраста в практике клинической геронтологической социальной работы.

Впервые научно обосновано включение в геронтологическое образование специалистов социальной сферы таких направлений, как оценка функционального статуса, профилактика и помощь при остром функциональном дефиците, одиночество как дезадаптирующий синдром, терапевтическая безопасная безбарьерная среда, возрастная и индивидуальная жизнеспособность, геронтологическая профилактика, геронтологическая реабилитация, антиэйджизм и социальная инклюзия.

Показано, что реализация программ геронтологического образования, включающих модель функционального подхода, с последующим внедрением полученных знаний в практику клинической геронтологической социальной работы способствует у людей пожилого и старческого возраста, являющимися потребителями социальных услуг, повышению функционального статуса, возможностей и возрастной жизнеспособности, снижению риска и частоты развития острого функционального дефицита и выраженности возрастной дискриминированности.

Практическая значимость работы

Впервые в практику клинической геронтологической социальной работы внедрен скрининговый опросник Всемирной организации здравоохранения «Интегрированная помощь для пожилых людей» (ICOPE - англ. Integrated care for older people), позволяющий оценить показатели здоровья, определяющие индивидуальную жизнеспособность: когнитивные функции, двигательную активность, нарушение питания, зрения и слуха, депрессивные проявления, что

позволяет повысить уровень скрининга функциональных нарушений и выявлять их на более ранних стадиях.

Впервые на региональном уровне внедрен принцип функционального подхода в клинической геронтологической социальной работе. Это позволило расширить содержание программ социально-медицинской реабилитации за счет компонентов, требующих мониторирования параметров здоровья, а также повысить их таргетность и, соответственно, эффективность проводимой геронтологической реабилитации.

Положения, выносимые на защиту

1. Люди пожилого и старческого возраста, являющиеся потребителями социальных услуг, имеют достоверно большую представленность нутритивных нарушений, когнитивного дефицита, двигательных и психологических расстройств, как и более высокий риск развития острого функционального дефицита по сравнению с лицами, не получающими социальные услуги.

2. Скрининговый опросник Всемирной организации здравоохранения «Интегрированная помощь для пожилых людей» (ICOPE - англ.1п1е§га1её care for older people), позволяющий оценить когнитивные способности, двигательную активность, нарушение питания, сенсорные (снижение зрения и слуха) и депрессивные расстройства, является эффективным средством и удобным клиническим инструментом для оценки функционального статуса в клинической геронтологической социальной работе.

3. Внедрение клинической модели функционального подхода в программы социально-медицинской реабилитации в системе непрерывного геронтологического образования специалистов социальной сферы позволяет расширить содержание, таргетность и их клиническую эффективность при мониторировании значимых параметров здоровья, что приводит к снижению риска развития синдрома мальнутриции, более эффективной коррекции сенсорных, двигательных и депрессивных нарушений, а также к уменьшению чувства одиночества и степени возрастной дискриминированности и повышению

степени независимости и качества жизни людей в пожилом и старческом возрасте.

Степень достоверности и апробация результатов диссертации

Диссертационное исследование проведено с использованием достаточного количества наблюдений с применением современных методов клинической и анкетной оценки изучаемого вопроса, что определило достоверность и обоснованность полученных данных, результаты математико-статистической обработки которых подтверждают научные положения, полученные в ходе проведенного диссертационного исследования.

Результаты исследований, включенных в диссертацию, доложены и обсуждены на следующих съездах и конференциях: на Конгрессах Европейского бюро Международной ассоциации геронтологии и гериатрии (Ирландия, Дублин, 2015; Швеция, Гётеборг, 2019); Конгрессах Европейского общества гериатрической медицины (Германия, Берлин, 2018; Польша, Краков, 2019); Международных академических геронтологических чтениях к 80-летию академика Е.Ф. Конопли (Беларусь, Минск, 2019) и других.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности

Диссертация соответствует паспорту научной специальности: 3.1.31. Геронтология и гериатрия - область медицинской науки, занимающаяся изучением особенностей диагностики, лечения и профилактики заболеваний в пожилом и старческом возрасте. Диссертация соответствует областям исследования: пункты №1, №2, №4, №6, №8. Отрасль науки: медицинские науки.

Внедрение результатов исследования в практику

Основные результаты исследования внедрены в практическую работу ГАУ РС (Я) «Республиканская клиническая больница №3» (Республика Саха (Якутия), г. Якутск), Поликлиники НИУ «БелГУ» (г. Белгород), Медицинский Центр «Ривьера» (Клиника превентивной и эстетической медицины «Эдельвейс»), а

также в исследовательскую работу Федерального государственного бюджетного учреждения «Центральный научно-исследовательский институт организации и информатизации здравоохранения» Министерства здравоохранения Российской Федерации (г. Москва).

Личный вклад автора

Автор лично принимал непосредственное участие в планирование исследования, определение цели и задачей исследования, анализе данных зарубежной и отечественной литературы по изучаемой проблеме, разработке дизайна и методических подходов исследования. Автор самостоятельно производил сбор данных, статистическую обработку и обобщение полученных материалов, подготовку основных публикаций по выполненной диссертационной работе.

Публикации

По теме диссертации опубликовано 10 работ: 1 статья в в журналах из перечня Scopus/Web of Science, 7 статей в научных журналах из перечня ВАК Миннауки РФ, 1 статья в прочих изданиях, 1 тезисы докладов.

Структура и объем диссертации

Диссертация имеет традиционную структуру, изложена на 145 страницах и состоит из введения, основной части, основной части, состоящей из пяти глав, выводов, практических рекомендаций и списка литературы (133 источника, в т.ч. 57 на иностранных языках). Диссертационная работа содержит 9 таблиц, 16 рисунков и 11 приложений.

ГЛАВА 1. НАПРАВЛЕНИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО ПОДХОДА В СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЕ С ЛЮДЬМИ ПОЖИЛОГО И СТАРЧЕСКОГО ВОЗРАСТА

Существует острая необходимость в повышении геронтологических знаний и навыков практикующих социальных работников. Гериатрия и геронтология, как специализированные области знаний, недостаточно интегрированы в формальные академические учебные программы [21].

Существуют основные тенденции в области здравоохранения, которые влияют на образование в области социальной работы, включая технический прогресс, переход от стационарного к амбулаторному и общинному уходу, увеличение разнообразия пожилых людей, а также участие клиентов и семей в принятии решений [4, 6, 67]. Эти тенденции требуют, чтобы образование в области социальной работы уделяло особое внимание новым областям содержания геронтологии и развитию новых навыков в клинической практике, ведении пациентов, координации ухода и командной работе [42, 54, 61, 65].

Существенным препятствием для подготовки будущих социальных работников к оказанию комплексных услуг, необходимых пожилым людям и их семьям, является серьезная нехватка образовательных программ в социальной работе по геронтологии [34, 63]. Это имеет решающее значение для сохранения важной роли социальной работы в новом тысячелетии.

1.1 Основы формирования взаимодействия специалистов

в области социальной работы с пожилыми людьми и специалистов в области гериатрии и геронтологии

В последние годы развитие практической геронтологии ознаменовалось тем, что к реализации медицинских гериатрических реабилитационных практик

все активнее подключается система социальной защиты [20]. Претерпевает изменения идеология социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста [53, 59]. В основе этих процессов лежит сформировавшаяся потребность в долговременном уходе, которая предполагает сопровождение от первых признаков потери человеком старшего возрасте его функционального статуса до ведения в последний период жизни [68, 69, 121].

В итоге целью долговременного ухода является максимальное продление независимости человека от окружающей помощи. Сформировалось отдельное направление - клиническая социальная работа, и как его часть - клиническая геронтологическая социальная работа [76, 118].

Понятие клиническая геронтологическая социальная работа означает фронт проводимых мероприятий с людьми пожилого и старческого возраста, который осуществляется специалистами в области социальной сферы и который имеет высокую доказательную базу в клинической работе [14]. Проводимые мероприятия составлены на основе данных клинических исследований врачей, которые проводятся в здравоохранении, переработаны для социальных работников в пределах их компетенции и дополняют лечебно-реабилитационные программы [15, 71, 112].

Это совпало с другими качественными изменениями в понимании того, что такое пожилой и старческий возраст. ВОЗ декларирует, что здоровое старение -это не старения без болезней, это старение с возможными болезнями, но с сохраненным функциональным статусом [7]. Однако ресурсов систем здравоохранения ни в одной стране мира недостаточно как для мониторирования функционального статуса людей старших возрастных групп, так и для проведения реабилитационных и профилактических мероприятий. Именно поэтому ВОЗ и МАГГ предлагают расширить т.н. линию первого контакта с людьми старших возрастных групп со снижением функционального статуса за счет специалистов, которые работают с такими людьми, но не имеют медицинского образования [17].

Таковыми являются специалисты сферы социальной защиты населения. Одна на сегодняшний день, к сожалению, нельзя говорить не только о наличии

достаточного уровня знаний, умений и навыков в области геронтологии у данного контингента специалистов, но даже о сложившихся методических подходах в области геронтологического образования [106]. Вместе с тем, запрос на геронтологическое образование в системе социальной защиты существует.

Об этом свидетельствуют новые версии профессиональных стандартов социального работника, сиделки (помощника по уходу), специалиста по социальной работе, которые предполагают наличие компетенций при оказании социальной помощи в разделах социально-медицинских и социально-психологических услуг [52, 81].

Высокая потребность в геронтологическом образования подтверждается и большим количеством предлагаемых на рынке образовательных программ и семинаров, содержание которых вместе с тем носит разрозненный, порой хаотичный характер [69, 70, 111].

Но не вызывает сомнения тот факт, что качественное предоставление социальных услуг людям пожилого и старческого возраста невозможно без качественного геронтологического образования работников социальной сферы. При этом, создавая модель геронтологического образования, необходимо понимать специфику социальной работы, заключающуюся, например, в невозможности осуществлять ее только в очном режиме, а с учетом уроков пандемии коронавирусной инфекции, иногда очный режим обучения невозможен, также как и твердый график занятий [8, 47].

Другая особенность - разный исходный уровень знаний работников социальной сферы, так как большая часть из них вообще не имеет специального образования в области социальной работы [18]. Есть и другие особенности, которые следует принимать во внимание. Все это актуализирует проблему геронтологического образования в социальной сфере [15, 26, 71, 112].

Такое состояние геронтологического образования препятствует внедрению функционального подхода, идентичного медицинскому, в клиническую геронтологическую социальную работу и замедляет интеграцию медицинской и социальной составляющей геронтологической реабилитации [27, 30, 32].

Практикующие врачи обычно не имеют большого представления о профессиональной стороне социальных работников, даже тех, которые работают вместе в гериатрической команде [28, 33]. Однако, как показывает практика, потенциал поддержки социальной работы может превышать возможности администрирования, а также консультирования пациентов так называемыми социальными работниками в больницах [7]. Эти потенциалы не являются эмпирически обоснованными, вместо этого для поддержки этого аргумента используются социально-педагогические теории.

1.2 Позиция Всемирной организации здравоохранения в формировании направлений функционального подхода в социальной работе с людьми пожилого и старческого возраста

По мере того, как люди становятся старше, их заболевания, вероятнее всего, становятся хроническими, а потребности в здоровье - все более сложными. Однако существующие системы здравоохранения фрагментированы и не имеют координации, что затрудняет эффективное удовлетворение этих потребностей [107, 118].

В связи с этим ВОЗ был создан комплекс инструментария по диагностике и лечебно-профилактическим мероприятиям по терапевтической и социальной работе по уходу за пожилыми людьми - 1СОРЕ. Комплекс инструментов ВОЗ по комплексному уходу за пожилыми людьми (1СОРЕ) предлагает подход, который помогает ключевым заинтересованным сторонам в области здравоохранения и социальной помощи понять, разработать и внедрить ориентированную на человека и скоординированную модель ухода. Предоставляя научно обоснованные инструменты и рекомендации, характерные для каждого уровня медицинской помощи, 1СОРЕ помогает системам здравоохранения поддерживать здоровое старение и максимизировать внутренние возможности и функциональные возможности пожилых людей [8, 95, 116].

Подход к комплексному уходу за пожилыми людьми (1СОРЕ) был разработан ВОЗ в контексте тенденции быстрого старения населения во всем мире. Этот демографический переход затронет практически все аспекты жизни общества и создаст новые и сложные проблемы для систем здравоохранения и социального обеспечения. С 2015 по 2050 год доля мирового населения в возрасте 60 лет и старше почти удвоится. Многие из этих людей, вероятно, испытают функциональный дефицит в отношении своего здоровья, что обусловлено наличием возрастных заболеваний, асоциализации пожилых людей, присоединением гериатрических синдромов и состояний [129].

В то же время мир объединился вокруг повестки дня Организации Объединенных Наций в области устойчивой реорганизации систем здравоохранения на период до 2030 года. Это означает, что никто не останется в стороне и что каждый человек будет иметь возможность реализовать свой потенциал. Это в свою очередь, подкрепляется целевой задачей по всеобщему охвату услугами здравоохранения, в соответствии с которой все люди и общество в целом имеют доступ к качественным медицинским услугам, в которых они нуждаются, без риска финансовых трудностей. Но до тех пор, пока не будут осуществлены структурные и социальные адаптации и не будет обеспечено качественное медицинское обслуживание, многие из амбициозных предложений, изложенных в повестки дня Организации Объединенных Наций, к сожалению, не будут достигнуты [119].

Достигнут первый положительный опыт применения подхода к комплексному уходу за пожилыми людьми (1СОРЕ), который зарегистрирован Федеральным Министерством здравоохранения Германии и Министерством здравоохранения, труда и социального обеспечения Японии. Показано, что применение системы 1СОРЕ снижало степень зависимости в повседневной жизни, снижало количество депрессивных расстройств и улучшало качество жизни людей [106].

Глобальная стратегия и план действий ВОЗ по проблемам старения и здоровья призывают к принятию мер по приведению систем здравоохранения в

соответствие с потребностями пожилых людей. Программа комплексного ухода за пожилыми людьми (COPE) дает указания относительно того, как инициировать системные изменения в здравоохранении [122, 132]. Ведутся обсуждения между глобальными экспертами и государствами-членами ВОЗ вопроса о том, как системы здравоохранения и социального обеспечения могут осуществлять комплексный уход за пожилыми людьми.

Всемирный доклад ВОЗ по проблемам старения и здоровья и последующая Глобальная стратегия и план действий по проблемам старения и здоровья помогают обеспечить соответствие социальных мер реагирования на старение населения амбициозной повестке дня на период до 2030 г. к действиям по обеспечению удовлетворения потребностей пожилых людей надлежащим образом согласованными системами здравоохранения и долгосрочного ухода [7, 132].

Необходим трансформационный подход к проектированию систем здравоохранения и услуг в них - для обеспечения того, чтобы уход был высокого качества, интегрированного, доступного по цене и ориентированного на потребности и права пожилых людей. Комплексная медицинская помощь, особенно пожилым людям и людям с хроническими заболеваниями, широко признана в качестве механизма улучшения экономических результатов в области здравоохранения и повышения эффективности системы [114, 131].

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Бочко Олеся Викторовна, 2022 год

/ 45,8*

Г 73,5

37,8*

24,1

16,4*

г2'4

3.4 Сравнительный анализ показателей риска развития острого функционального дефицита

В рамках первого этапа исследования мы также решили оценить риск развития острого функционального дефицита. В качестве критерия риска мы избрали такой показатель как частота и количество падений в предшествующий исследованию год. Оказалось, что частота и структура синдрома падений была достоверно (р<0,05) достоверно более неблагоприятной у получателей социальных услуг (рисунок 3).

100 90 80 70 60 SO 40 30 20 10 О

15,9*

90,8

а 67,7*

8,3 11*

0,7

И 0.2 Г 4,5*

Пациенты, не получающие соцслуги

■ В и боле«

Получатели соцуслуг

12 ■ 1 ■ нет

*р<0,05 по сравнению с пациентами, не являющимися получателями социальных услуг. Рисунок 3 - Распространенность синдрома падений у людей пожилого и старческого возраста (на 100 чел.)

В частности, среди людей, не являющихся получателями услуг, частоту падений 3 и более в год имели 2 из 818 чел. (0,2±0,01 на 100 чел.), 2 в год - 6 из 818 (0,7±0,02 на 100 чел.), 1 в год - 67 из 818 (8,3±0,1 на 100 чел.), не имели синдром падений 743 из 818 чел. (90,8±2,2 на 100 чел.).

Среди людей, являющихся получателями услуг, частоту падений 3 и более в год имели 18 из 402 чел. (4,5±0,2 на 100 чел.), 2 в год - 48 из 402 (11,9±0,5 на 100 чел.), 1 в год - 272 из 402 (67,7±1,3 на 100 чел.), не имели синдром падений 64 из 402 чел. (15,9±0,6 на 100 чел.), для всех вариантов р<0,05 по сравнению с пациентами, не являющимися получателями социальных услуг.

Заключение к главе 3

В главе 3 нами были выявлены важные расстройства здоровья, связанные со снижением индивидуальной жизнеспособности, у людей пожилого и старческого возраста. В ходе исследования мы провели сравнительный анализ важных расстройств, связанных со снижением индивидуальной жизнеспособности, у людей пожилого возраста в соответствии с подходами ВОЗ по системе 1СОРЕ.

Оказалось, что среди пациентов пожилого и старческого возраста, являющихся получателями социальных услуг, достоверно чаще (р<0,05) были распространены такие расстройства здоровья, связанные со снижением индивидуальной жизнеспособности как снижение когнитивных способностей, снижение двигательной активности, нарушения питания, потеря слуха и симптомы депрессии. Вместе, достоверных отличий в распространенности нарушений зрений не было (р>0,05).

Также обращал на себя внимание тот факт, что если в среднем у одного пациента пожилого и старческого возраста, не являющегося получателем социальных услуг, было выявлено 1,7+0,03 важное расстройство здоровья, снижающее индивидуальную жизнеспособностей, то среди получателей социальных услуг этот показатель составил 3,6+0,14 (р<0,05).

Для оценки возможности применения скринингового подхода 1СОРЕ к оценке функционального статуса человека в рамках клинической геронтологической социальной работы нами было предложено соотнести результаты скрининга важных расстройств здоровья по системе 1СОРЕ с результатами комплексной гериатрической оценки.

Оказалось, что результаты оценки важных расстройств здоровья, связанных со снижением индивидуальной жизнеспособности, полученные по системе 1СОРЕ, достоверно (р<0,05) коррелировали с результатами комплексной гериатрической оценки, что позволило рекомендовать данный подход к оценке функционального статуса и человека в рамках клинической геронтологической социальной работы.

Как в рамках построения амбулаторно-поликлинической гериатрической помощи, так и клинической геронтологической социальной работы, необходима объективизация психологического статуса пациентов. В этой связи мы оценили ряд показателей этой сферы.

Оказалось, что степени возрастной дискриминированности и субъективного восприятия одиночества достоверно выше были у получателей социальных услуг (р<0,05). Причем среди них доли людей с высокой и средней степенями одиночества была достоверно выше, а с низкой - достоверно ниже, чем среди пациентов, которые не являлись получателями социальных услуг.

В частности, среди людей, не являющихся получателями услуг, высокую степень субъективного восприятия одиночества имели 20 из 818 чел. (2,4 ±0,2 на 100 чел.), среднюю - 197 из 818 (24,1±1,2 на 100 чел.), низкую - 601 из 818 (73,5±1,9 на 100 чел.).

Среди людей, являющихся получателями услуг, высокую степень субъективного восприятия одиночества имели 66 из 402 чел. (16,4±0,7 на 100 чел.), среднюю - 152 из 402 (37,8±1,4 на 100 чел. , р<0,05 по сравнению с пациентами, не являющимися получателями социальных услуг), высокую - 184 из 402 (45,8±1,5 на 100 чел., р<0,05 по сравнению с пациентами, не являющимися получателями социальных услуг).

В рамках первого этапа исследования мы также решили оценить риск развития острого функционального дефицита. В качестве критерия риска мы избрали такой показатель как частота и количество падений в предшествующий исследованию год. Оказалось, что частота и структура синдрома падений была достоверно (р<0,05) достоверно более неблагоприятной у получателей социальных услуг.

В частности, среди людей, не являющихся получателями услуг, частоту падений 3 и более в год имели 2 из 818 чел. (0,2±0,01 на 100 чел.), 2 в год - 6 из 818 (0,7±0,02 на 100 чел.), 1 в год - 67 из 818 (8,3±0,1 на 100 чел.), не имели синдром падений 743 из 818 чел. (90,8±2,2 на 100 чел.). Среди людей, являющихся получателями услуг, частоту падений 3 и более в год имели 18 из 402

чел. (4,5±0,2 на 100 чел.), 2 в год - 48 из 402 (11,9±0,5 на 100 чел.), 1 в год - 272 из 402 (67,7±1,3 на 100 чел.), не имели синдром падений 64 из 402 чел. (15,9±0,6 на 100 чел.), для всех вариантов р<0,05 по сравнению с пациентами, не являющимися получателями социальных услуг.

Таким образом, среди людей пожилого и старческого возраста -потребителей социальных услуг распространенность расстройств здоровья, ведущих к снижению индивидуальной жизнеспособности, достоверно (р<0,05) выше, чем у людей, не являющихся потребителями социальных услуг и составляет соответственно 356,2±3,1 на 100 чел. против 170,4±2,2 на 100 чел., при этом нутритивные нарушения распространены в 10,0 раза больше, когнитивные расстройства в 5,7 раз больше, двигательные нарушения в 1,8 раза больше, психологические нарушения в 8,7 раз больше, снижение слуха в в 3,6 раза больше, чем у людей, не являющихся потребителями социальных услуг.

Результаты оценки важных расстройств здоровья, связанных со снижением индивидуальной жизнеспособности, полученные по системе 1СОРЕ, достоверно (р<0,05) коррелируют с результатами комплексной гериатрической оценки, что позволяет использовать данный подход к оценке функционального статуса человека в рамках клинической геронтологической социальной работы.

ГЛАВА 4. ГЕРОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ СОЦИАЛЬНОЙ СФЕРЫ КАК ОСНОВА ЭФФЕКТИВНОГО ВНЕДРЕНИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО ПОДХОДА В ПРАКТИКУ КЛИНИЧЕСКОЙ ГЕРОНТОЛОГИЧЕСКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ

4.1 Сравнительный анализ основных позиций, которые должны лежать в основе геронтологического образования

В рамках второго этапа исследования нами разработана и оценена структура геронтологического образования для реализации клинической геронтологической социальной работы.

На основании результатов первого этапа нами выделены основные позиции, которые должны лежать в основе геронтологического образования, оценены такие позиции как наличие потребности в геронтологическом образовании у специалистов социальной сферы, их собственная оценка уровня знаний, экспертная оценка уровней знаний (определенная по системе оценке уровня знаний Академии постдипломного образования ФГБУ ФНКЦ ФМБА России, уровни оценки - высокий, средний, низкий) (таблица 4).

Что касается специалистов по социальной работе, оценка потребностей составила высокую 0,0023 в отношении оценки функционального статуса, высокую 0,0012 в отношении профилактики и помощи при остром функциональном дефиците, высокую 0,0034 в отношении одиночества как дезадаптирующего синдрома, среднюю 0,0124 в отношении терапевтической безопасной безбарьерной среды, высокую 0,0287 в отношении ВЖ и ИЖ, среднюю 0,0287 в отношении геронтологической профилактики, высокую 0,0314 в отношении геронтологической реабилитации, среднюю 0,0445 в отношении эйджизма и злокачественной социальной психологии, высокую 0,0187 в отношении здоровья и социальной инклюзии.

Таблица 4 - Оценка структуры геронтологического образования специалистов социальной сферы (значение р рассчитано по методу Аптона)

Раздел геронтологического образования Специалисты по социальной работе Социальные работники

Оценка потребности Самооценка знаний Экспертная оценка знаний Оценка потребности Самооценка знаний Экспертная оценка знаний

Оценка функционального статуса Высокая 0,0023 Низкая 0,0456 Низкая 0,0076 Высокая 0,0089 Низкая 0,0004 Низкая 0,0146

Профилактика и помощь при остром функциональном дефиците Высокая 0,0012 Низкая 0,0045 Низкая 0,0056 Высокая 0,0102 Низкая 0,0007 Низкая 0,0008

Одиночество как дезадаптирующий синдром Высокая 0,0034 Средняя 0,0222 Низкая 0,0082 Средняя 0,0302 Средняя 0,0049 Низкая 0,0128

Терапевтическая безопасная безбарьерная среда Средняя 0,0124 Средняя 0,0235 Средняя 0,0387 Средняя 0,0428 Средняя 0,0324 Низкая 0,0302

Возрастная и индивидуальная жизнеспособность Высокая 0,0287 Низкая 0,0116 Низкая 0,0402 Высокая 0,0265 Низкая 0,0045 Низкая 0,0291

Геронтологическая профилактика Средняя 0,0289 Средняя 0,0356 Низкая 0,0032 Высокая 0,0178 Низкая 0,0076 Низкая 0,0126

Геронтологическая реабилитация Высокая 0,0314 Средняя 0,0246 Низкая 0,0208 Высокая 0,0054 Средняя 0,0148 Низкая 0,0208

Эйджизм и злокачественная социальная психология Средняя 0,0445 Средняя 0,0323 Низкая 0,0300 Средняя 0,0348 Средняя 0,0285 Низкая 0,0065

Здоровье и социальная инклюзия Высокая 0,0187 Средняя 0,0229 Низкая 0,0402 Средняя 0,0290 Низкая 0,0493 Низкая 0,0372

Самооценка знаний специалистов по социальной работе определялась как низкая 0,0456 в отношении оценки функционального статуса, низкая 0,0045 в отношении профилактики и помощи при остром функциональном дефиците, средняя 0,0222 в отношении одиночества как дезадаптирующего синдрома, средняя 0,0235 в отношении терапевтической безопасной безбарьерной среды, низкая 0,0116 в отношении ВЖ и ИЖ, средняя 0,0356 в отношении геронтологической профилактики, средняя 0,0246 в отношении геронтологической реабилитации, средняя 0,0323 в отношении эйджизма и злокачественной социальной психологии, средняя 0,0229 в отношении здоровья и социальной инклюзии (рисунок 4).

□ Оценка функциональности

□ Профилактика и помощь при остром функциональном дефиците

□ Одиночество как дезадаптирующий синдром

□ Возрастная и индивидуальная жизнеспособность

□ Геронтологическая профилактика

□ Геронтологическая реабилитация

Эйджизм и злокачественная социальная психология

□ Здоровье и социальная инклюзия

Рисунок 4 - Акцентирование высокой потребности в знаниях и низкой оценки знаний геронтологического образования специалистов по социальной работе (значение р рассчитано по методу Аптона)

|

ОЦЕНКА ПОТРЕБНОСТЕЙ - ВЫСОКАЯ

САМООЦЕНКА ЗНАНИЙ - НИЗКАЯ

ЭКСПЕРТНАЯ ОЦЕНКА ЗНАНИЙ -НИЗКАЯ

Г

100

200

300

400

500

0

Экспертная оценка знаний специалистов по социальной работе определялась как низкая 0,0076 в отношении оценки функционального статуса, низкая 0,0056 в отношении профилактики и помощи при остром функциональном дефиците, низкая 0,0082 в отношении одиночества как дезадаптирующего синдрома, средняя 0,0387 в отношении терапевтической безопасной безбарьерной среды, низкая 0,0402 в отношении ВЖ и ИЖ, низкая 0,0032 в отношении геронтологической профилактики, низкая 0,0208 в отношении геронтологической реабилитации, низкая 0,0300 в отношении эйджизма и злокачественной социальной психологии, низкая 0,0402 в отношении здоровья и социальной инклюзии.

Что касается социальных работников, оценка потребностей составила высокую 0,0089 в отношении оценки функционального статуса, высокую 0,0102 в отношении профилактики и помощи при остром функциональном дефиците, среднюю 0,0302 в отношении одиночества как дезадаптирующего синдрома, среднюю 0,0428 в отношении терапевтической безопасной безбарьерной среды, высокую 0,0265 в отношении ВЖ и ИЖ, высокую 0,0178 в отношении геронтологической профилактики, высокую 0,0054 в отношении геронтологической реабилитации, среднюю 0,0348 в отношении эйджизма и злокачественной социальной психологии, среднюю 0,0290 в отношении здоровья и социальной инклюзии.

Самооценка знаний социальных работников определялась как низкая 0,0004 в отношении оценки функционального статуса, низкая 0,0007 в отношении профилактики и помощи при остром функциональном дефиците, средняя 0,0049 в отношении одиночества как дезадаптирующего синдрома, средняя 0,0324 в отношении терапевтической безопасной безбарьерной среды, низкая 0,0045 в отношении ВЖ и ИЖ, низкая 0,0076 в отношении геронтологической профилактики, средняя 0,0148 в отношении геронтологической реабилитации, средняя 0,0285 в отношении эйджизма и злокачественной социальной психологии, низкая 0,0493 в отношении здоровья и социальной инклюзии.

Экспертная оценка знаний социальных работников определялась как низкая 0,0146 в отношении оценки функционального статуса, низкая 0,0008 в отношении профилактики и помощи при остром функциональном дефиците, низкая 0,0128 в отношении одиночества как дезадаптирующего синдрома, низкая 0,0302 в отношении терапевтической безопасной безбарьерной среды, низкая 0,0291 в отношении ВЖ и ИЖ, низкая 0,0126 в отношении геронтологической профилактики, низкая 0,0208 в отношении геронтологической реабилитации, низкая 0,0065 в отношении эйджизма и злокачественной социальной психологии, низкая 0,0372 в отношении здоровья и социальной инклюзии (рисунок 5).

□ Оценка функциональности

□ Профилактика и помощь при остром функциональном дефиците2

□ Одиночество как дезадаптирующий синдром2

□ Терапевтическая безопасная безбарьерная среда

□ Возрастная и индивидуальная жизнеспособность

□ Геронтологическая профилактика

□ Геронтологическая реабилитация

□ Эйджизм и злокачественная социальная психология

□ Здоровье и социальная инклюзия 600

Рисунок 5 - Акцентирование высокой потребности в знаниях и низкой оценки знаний геронтологического образования социальных работников (значение р рассчитано по методу Аптона)

Таким образом, можно констатировать, что и собственной мнение специалистов, и экспертная оценка по большинству позиций подтверждают

ОЦЕНКА ПОТРЕБНОСТЕЙ - ВЫСОКАЯ

САМООЦЕНКА ЗНАНИЙ - НИЗКАЯ

ЭКСПЕРТНАЯ ОЦЕНКА ЗНАНИЙ -НИЗКАЯ

0 200 400

необходимость следующей структуры программ геронтологической образования для сотрудников, работающих в системе социальной защиты населения: оценка функционального статуса, профилактика и помощь при остром функциональном дефиците, одиночество как дезадаптирующий синдром, терапевтическая безопасная безбарьерная среда, ВЖ и ИЖ, геронтологическая профилактика, геронтологическая реабилитация, эйджизм и злокачественная социальная психология, здоровье и социальная инклюзия (рисунки 4, 5).

4.2 Динамика применения ^-элементов при реализации программы дополнительного профессионального образования

С учетом этого, а также опираясь на профессиональные стандарты «социальный работник» и «специалист по социальной работе» мы разработали программу дополнительного профессионального образования (ДПО) взрослых «Социально-медицинская реабилитация» (72 часа), которая предусматривала получение знаний, умений и навыкам по перечисленным модулям геронтологического образования.

Данная программа дополнительного профессионального образования взрослых предусматривала возможность реализации ее в дистанционном режиме, что позволило не прерывать образовательный процесс в период ограничительных мер эпидемиологического характера. Кроме того, особенностью данной программ явилось активное использована ГГ-элементов, что повысило привлекательность и эффективность (таблица 5).

Анализ использования ГГ-элементов показал, что их применение позволило достоверно снизить временные затраты на проведение первичной оценки функционального статуса с 33,8+2,2 мин до 17,4+2,1 мин (р<0,05). Также удалось снизить долю ошибок при проведении оценки функционального статуса в рамках клинической геронтологической социальной работы с 40,4±1,2% до 6,3±0,6% (р<0,05).

Таблица 5 - Динамика применение ГГ-элементов при реализации программы дополнительного профессионального образования «Социально-медицинская реабилитация) (доля слушателей, освоивших программу с использованием ГГ-элементов, от общего числа слушателей)

Элемент1Т Год

2018 2019 2020

Дистанционные технологии образования 46,3±1,2 88,2±2,1* 92,4±2,2

Оценка функционального статуса с применением 1Т 13,4±0,7 72,6±1,8* 100*

Оценка рисков для здоровья с применением 1Т 4,9±0,2 32,8±1,2* 96,3±2,2*

Построение программ социально-медицинской реабилитации с применением ГГ 1,2±0,01 13,7±0,7* 93,4±2,2*

Оценка эффективности социально-медицинской реабилитации с применением ГГ 0,9±0,01 13,8±0,7* 74,6±2,0*

Доступ к справочной информации с применением 1Т 42,5±1,2 82,3±2,1* 100*

*р<0,05 в сравнении с предыдущим годом

Отметим, что всего за 2018-2020 гг. по данной программе прошло обучение 1526 человек, в том числе все 366, включенные в настоящее исследование.

В ходе исследования мы провели интегрированную оценку уровня знаний, умений и навыков специалистов социальной сферы. Результаты представлены на рисунке 6 для специалистов по социальной работе и на рисунке 7 для социальных работников.

Оценка знаний, умений и навыков специалистов по социальной работе в процессе реализации основных модулей геронтологического образования достоверно повысилась с 18,2±0,4 баллов до реализации программ ДПО до 82,4±0,8 баллов после реализации программ ДПО в отношении оценки функционального статуса, с 11,2±0,3 баллов до реализации программ ДПО до 86,6±0,9 баллов после реализации программ ДПО в отношении профилактики и помощи при остром функциональном дефиците, с 32,4±0,5 баллов до реализации программ ДПО до 92,2±1,1 баллов после реализации программ ДПО в отношении одиночества как дезадаптирующего синдрома, с 52,8±0,7 баллов до реализации программ ДПО до 98,3±1,2 баллов после реализации программ ДПО в отношении

терапевтической безопасной безбарьерной среды, с 16,6±0,3 баллов до реализации программ ДПО до 90,0±1,1 баллов после реализации программ ДПО в отношении ВЖ и ИЖ, с 31,9±0,6 баллов до реализации программ ДПО до 97,3±1,1 баллов после реализации программ ДПО в отношении геронтологической профилактики, с 31,4±0,5 баллов до реализации программ ДПО до 96,9±1,1 баллов после реализации программ ДПО в отношении геронтологической реабилитации, с 22,5±0,3 баллов до реализации программ ДПО до 92,3±1,1 баллов после реализации программ ДПО в отношении эйджизма и злокачественной социальной психологии, с 18,2±0,4 баллов до реализации программ ДПО до 89,4±0,9 баллов после реализации программ ДПО в отношении здоровья и социальной инклюзии, р<0,05 по сравнению с исходным уровнем (рисунок 6).

*р<0,05 по сравнению с исходным уровнем Рисунок 6 - Интегральная оценка знаний, умений и навыков специалистов по социальной работе в процессе реализации основных модулей геронтологического образования

*р<0,05 по сравнению с исходным уровнем

Рисунок 7 - Интегральная оценка знаний, умений и навыков социальных работников в процессе реализации основных модулей геронтологического образования

Оценка знаний, умений и навыков социальных работников в процессе реализации основных модулей геронтологического образования достоверно повысилась с 16,2±0,4 баллов до реализации программ ДПО до 81,5±0,8 баллов после реализации программ ДПО в отношении оценки функционального статуса, с 8,4±0,03 баллов до реализации программ ДПО до 82,2±0,9 баллов после реализации программ ДПО в отношении профилактики и помощи при остром функциональном дефиците, с 18,3±0,3 баллов до реализации программ ДПО до 94,5±1,1 баллов после реализации программ ДПО в отношении одиночества как дезадаптирующего синдрома, с 27,6±0,7 баллов до реализации программ ДПО до 97,2±1,2 баллов после реализации программ ДПО в отношении терапевтической

безопасной безбарьерной среды, с 12,2±0,2 баллов до реализации программ ДПО до 87,8±1,1 баллов после реализации программ ДПО в отношении ВЖ и ИЖ, с 24,5±0,6 баллов до реализации программ ДПО до 95,2±1,1 баллов после реализации программ ДПО в отношении геронтологической профилактики, с 21,3±0,4 баллов до реализации программ ДПО до 92,1±1,1 баллов после реализации программ ДПО в отношении геронтологической реабилитации, с 21,8±0,4 баллов до реализации программ ДПО до 96,4±1,1 баллов после реализации программ ДПО в отношении эйджизма и злокачественной социальной психологии, с 17,4±0,4 баллов до реализации программ ДПО до 83,3±0,9 баллов после реализации программ ДПО в отношении здоровья и социальной инклюзии, р<0,05 по сравнению с исходным уровнем (рисунок 7).

Таким образом, была отмечена достоверная (р<0,05) положительная динамика по всем модулям геронтологического образования как специалистов по социальной работе, так и социальных работников до уровня, позволяющего эффективно внедрять функциональный подход в практику клинической геронтологической социальной работы.

Заключение к главе 4

В главе 4 описаны результаты по оценке геронтологического образования специалистов социальной сферы как основы эффективного внедрения функционального подхода в практику клинической геронтологической социальной работы.

В рамках второго этапа исследования нами разработана и оценена структура геронтологического образования для реализации клинической геронтологической социальной работы.

На основании результатов первого этапа нами выделены основные позиции, которые должны лежать в основе геронтологического образования, оценены такие позиции как наличие потребности в геронтологическом образовании у

специалистов социальной сферы, их собственная оценка уровня знаний, экспертная оценка уровней знаний (определенная по системе оценке уровня знаний Академии постдипломного образования ФГБУ ФНКЦ ФМБА России, уровни оценки - высокий, средний, низкий).

Можно констатировать, что и собственной мнение специалистов, и экспертная оценка по большинству позиций подтверждают необходимость следующей структуры программ геронтологической образования для сотрудников, работающих в системе социальной защиты населения: оценка функционального статуса, профилактика и помощь при остром функциональном дефиците, одиночество как дезадаптирующий синдром, терапевтическая безопасная безбарьерная среда, возрастная и индивидуальная жизнеспособность, геронтологическая профилактика, геронтологическая реабилитация, эйджизм и злокачественная социальная психология, здоровье и социальная инклюзия.

С учетом этого, а также опираясь на профессиональные стандарты «социальный работник» и «специалист по социальной работе» мы разработали программу дополнительного профессионального образования взрослых «Социально-медицинская реабилитация» (72 час.), которая предусматривала получение знаний, умений и навыкам по перечисленным модулям геронтологического образования. Данная программа дополнительного профессионального образования взрослых предусматривала возможность реализации ее в дистанционном режиме, что позволило не прерывать образовательный процесс в период ограничительных мер эпидемиологического характера. Кроме того, особенностью данной программ явилось активное использование 1Т-элементов, что повысило привлекательность и эффективность.

Анализ использования 1Т-элементов показал, что их применение позволило достоверно снизить временные затраты на проведение первичной оценки функционального статуса с 33,8+2,2 мин до 17,4+2,1 мин (р<0,05). Также удалось снизить долю ошибок при проведении оценки функционального статуса в рамках клинической геронтологической социальной работы с 40,4±1,2% до 6,3±0,6% (р<0,05).

Отметим, что всего за 2018-2020 гг. по данной программе прошло обучение 1526 человек, в том числе все 366, включенные в настоящее исследование.

В ходе исследования мы провели интегрированную оценку уровня знаний, умений и навыков специалистов социальной сферы. Была отмечена достоверная (р<0,05) положительная динамика по всем модулям геронтологического образования как специалистов по социальной работе, так и социальных работников до уровня, позволяющего эффективно внедрять функциональный подход в практику клинической геронтологической социальной работы.

Таким образом, основой внедрения функционального подхода в практику клинической геронтологической социальной работы является геронтологическое образование для сотрудников, работающих в системе социальной защиты населения по следующим модулям: оценка функционального статуса, профилактика и помощь при остром функциональном дефиците, одиночество как дезадаптирующий синдром, терапевтическая безопасная безбарьерная среда, возрастная и индивидуальная жизнеспособность, геронтологическая профилактика, геронтологическая реабилитация, эйджизм и злокачественная социальная психология, здоровье и социальная инклюзия; при этом внедрение 1Т-элементов повышает эффективность применяемых технологий за счет снижения временных затраты на проведение оценки функционального статуса с 33,8+2,2 мин до 17,4+2,1 мин и снижения доли ошибок при принятии клинических решений с 40,4±1,2% до 6,3±0,6% (р<0,05).

5.1 Разработка направлений к созданию региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста

На третьем этапе исследования мы разработали направления к созданию региональной модели внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста.

В основе данной модели лежала реализация следующих принципов.

1) Базисом функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста является оценка функционального статуса, обеспечение которой является главной целью социально-медицинской реабилитации, при этом для практики социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста пригодным является скрининговый подход ВОЗ оценки важных расстройств здоровья, связанных со снижением ИЖ, 1СОРЕ.

С помощью данного скринингового инструмента ВОЗ 1СОРЕ выявляются следующие параметры снижения функционального статуса:

- снижение когнитивных способностей;

- снижение двигательной активности;

- нарушение питания;

- нарушение зрения;

- потеря слуха;

- симптомы депрессии.

При выявлении определенных параметров снижения функционального статуса проводилась социально-медицинская реабилитация, которая включала в себя:

A) При снижении когнитивных способностей проведение когнитивной стимуляции с помощью мультимодальных упражнений:

- бытовое припоминание (составление планов - воспоминаний вчерашнего дня - недели),

- автобиографическое припоминание (составление планов - воспоминаний периода детства, планов - воспоминаний пользования денежными средствами),

- ориентация в реальности (отметить место, время, условия проведения занятий),

- стимуляция различных сенсорных путей,

- поощрение контакта с другими людьми (групповые занятия),

- проведение пантомим и сценок случаев из жизни, которые тревожат исследуемого,

- использование газет, радио- телепередач, семейных альбомов и предметов домашнего обихода, которые могли содействовать коммуникации, ориентировать пожилого человека в текущих событиях, вызывать воспоминания и давать возможность делиться своим опытом и осознавать его значение,

- повышение санитарной грамотности.

Б) При снижении двигательной активности проведение программ регулярных физических упражнений:

- упражнения на развитие силы/упражнения с отягощением,

- аэробные упражнения/упражнения для укрепления сердечно-сосудистой системы,

- упражнения на развитие равновесия, которые вовлекали в работу вестибулярную сенсорную систему, предполагали статические и динамические упражнения,

- упражнения на развитие гибкости, которые повышали растяжимость мягких тканей и увеличивали объем движений в суставе.

B) При нарушении питания проведение просветительских программ:

- пожилым людям выдавались рекомендации по применению здорового рациона питания,

- ведения дневника контроля питания,

- помощь при выборе пищи, ориентируясь на доступные покупки вблизи места жительства пожилого человека,

- были выданы рекомендации по соразмерному количеству потребляемой пищи, энергии (углеводов), белков с расчетом 1,0-1,2 грамма на килограмм массы тела, и микронутриентов, таких как витамины и минералы,

- рекомендация для принятия солнечных ванн как источника витамина Э,

- организация семейных обедов, социальных обедов, в особенности, для пожилых людей, проживающих самостоятельно или находящихся в социальной изоляции.

Г) При нарушении зрения и слуха проведение следующих мероприятий:

- стимуляция и контроль проведения простого скрининга на предмет ухудшения зрения не реже одного раза в год для лиц в возрасте 50 лет и старше,

- проведение гигиены сохранности зрительной функции (рекомендации по освещению, контрасту, использованию различных цветов, вредному влиянию продолжительного использования ближнего зрения, избеганию потирания глаз, использованию для умывания только щадящего мыла, отказу от косметических средств, наносимых на область глаз),

- просветительское стимулирование по ношению слуховых аппаратов, объяснение, каким образом их применять.

- просвещение по заболеваниям, которые могут приводить к сенсорным дефицитам (проведение школ по артериальной гипертензии, сахарному диабету, атеросклерозу, длительному применению стероидных препаратов, и других).

Д) При симптомах депрессии проведение когнитивной поведенческой терапии:

- выявление не подтвержденных реальностью искаженных негативных представлений, которые, будучи оставленными без внимания, могут приводить к вредным для здоровья формам поведения,

- содействовать развитию полезных форм поведения и снижать проявления вредных путем определения жизненных проблем, осознания мыслей, эмоций и убеждений, относящихся к этим проблемам, определения негативных или недостоверных представлений, перенаправления представлений в более реалистичное русло,

- привлечение к участию в общественной жизни, а именно, обеспечение досуговой деятельности, хобби, работой, обучением и духовными практиками,

- бдительность по наличию соматических причин симптомов депрессии, своевременное направление на консультацию к терапевту (полипрагмазия, анемический синдром, синдром боли, гипотиреоз).

2) Основой эффективного внедрения функционального подхода является тотальное геронтологическое образование специалистов социальной сферы, являющихся организаторами и реализаторами программ социально-медицинской реабилитации, а именно специалистов по социальной работе и социальных работников; при этом обязательными модулями геронтологического образования должны быть такие:

-оценка функционального статуса,

- профилактика и помощь при остром функциональном дефиците,

- одиночество как дезадаптирующий синдром,

- терапевтическая безопасная безбарьерная среда,

- возрастная и индивидуальная жизнеспособность,

- геронтологическая профилактика,

- геронтологическая реабилитация,

- эйджизм и злокачественная социальная психология,

- здоровье и социальная инклюзия.

3) Программы социально-медицинской реабилитации должны соответствовать принципам таргетности (т.е. быть направлены на то расстройство здоровья, которое снижает ИЖ) и мультимодальности (в случае нескольких расстройств здоровья программа должна включать несколько соответствующих модулей).

В рамках третьего этапа мы оценили эффективность внедрения такой модели.

Для этого было сформировано две группы получателей социальных услуг. Люди, вошедшие в первую группу (п=126), получали традиционную социальную помощь в виде предоставления бытовых услуг и вовлечения в групповые активизационные программы в комплексных центрах социального обслуживания. Люди, вошедшие во вторую группу (п=125), прошли оценку функционального статуса по системе 1СОРЕ, на основании этого в дополнение к стандартным социальным услугам им были составлены индивидуальные программы социально-медицинской реабилитации в зависимости от выявленных расстройств здоровья, снижающих ИЖ.

В состав реабилитационной бригады входили специалист по социальной работе, социальный работник, которые прошли обучение по программе геронтологического образования, а также медицинский работник комплексного центра социального обслуживания, имеющего лицензию на медицинскую деятельность.

При этом консультативная помощь осуществлялась участковой поликлинической службой по территориальному принципу. При этом было использовано Методическое пособие ВОЗ «Рекомендации в отношении оценок и составления схем организации ухода, ориентированных на потребности людей, в первичном звене медико-санитарной помощи».

Шестимесячный мониторинг клинических, клинико-социальных и социальных показателей показал следующее.

Оценка нутритивного статуса по шкале МЫЛ показала, что если в первой группе доля людей с риском развития синдрома мальнутриции не изменилась (36 из 126 человек, или 28,6±0,8% до реализации программы социально-медицинской реабилитации, 32 из 126 человек, или 25,4±0,8% после реализации программы социально-медицинской реабилитации, р>0,05), то во второй группе доля людей с риском развития синдрома мальнутриции достоверно уменьшилась (37 из 125 человек, или 29,6±0,8% до реализации программы социально-медицинской реабилитации, 9 из 125 человек, или 7,2±0,1% после реализации программы социально-медицинской реабилитации, р<0,05) (рисунок 8).

*р<0,05 по сравнению с исходными значениями;

**р<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе Рисунок 8 - Динамика нутритивного статуса людей пожилого и старческого возраста по шкале МЫЛ в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (на 100 чел.)

Оценка уровней депрессии по шкале Бека показала следующее. В первой группе уровень депрессии достоверно снизился с 20,2+0,9 до 14,9+1,2 баллов ф<0,05). Во второй группе уровень депрессии также достоверно снизился с 20,4+1,1 до 11,0+1,1 баллов ф<0,05), причем итоговой средний был достоверно ниже, чем в первой группе ф<0,05).

При этом структура тяжести психологического статуса во второй группе стала более благоприятной за счет достоверного увеличения распространенности случаев отсутствия депрессии и уменьшения распространенности умеренной и выраженной депрессии (таблица 6).

Таблица 6 - Динамика психологического состояния людей пожилого и старческого возраста по шкале Бека в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (абс. (на 100 чел.))

Уровень депрессии 1 -я группа (традиционный подход)(п=126) 2-я группа (функциональный подход)(п=125)

До После До После

Отсутствие депрессии (0-9) 21 (16,7±0,4) 19 (15,1±0,4) 22 (17,6±0,4) 34 (27,2±0,5)*,**

Субдепрессия (9-15) 59 (46,8±0,8) 72 (57,1±1,1)* 60 (48,0±0,8) 81 (64,8±1,2)*

Умеренная депрессия (16-19) 31 (24,6±0,6) 24 (19,0±0,2)* 29 (23,2±0,2) 6 (4,8±0,01)*,**

Выраженная депрессия (20-29) 11 (8,7±0,01) 8 (6,3±0,01) 12 (9,6±0,01) 2 (1,6±0,01)*,**

Тяжелая депрессия (30-63) 4 (3,2±0,02) 3 (2,4±0,01) 2 (1,6±0,01) 2 (1,6±0,01)

*p<0,05 по сравнению с исходными значениями; **p<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе

Оценка когнитивных способностей по шкале ММББ показала отсутствие достоверной динамики, как в первой, так и во второй группе. В первой группе средний балл по шкале ММББ до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации составил 26,4+1,3 балла, после - 26,6+1,0 баллов (р>0,05). Во второй группе средний балл по шкале ММББ до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации составил 26,5+1,1 балла, после - 26,9+1,7 баллов (р>0,05) (рисунок 9).

*р<0,05 по сравнению с исходными значениями;

**р<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе Рисунок 9 - Динамика когнитивных способностей людей пожилого и старческого возраста по шкале ММББ в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (на 100 чел.)

Стабильность показателей в данной ситуации может расцениваться как положительный эффект.

Показатели кистевой динамометрии в динамике среди людей 1 -й группы достоверных изменений не претерпели (р>0,05), а вот во второй группе они продемонстрировали достоверное (р<0,05) улучшение у мужчин и у женщин, как на ведущей, так и на ведомой руке (таблица 7).

Таблица 7 - Динамика показателей кистевой динамометрии в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (кг)

Рука 1-я группа (традиционный подход) (п=126) 2-я группа (функциональный подход) (п=125)

До После До После

Ведушая рука, мужчины 22,1+1,1 22,2+1,2 22,0+1,1 25,8+0,9*,**

Ведущая рука, женщины 16,8+0,7 16,7+0,7 16,5+0,4 19,3+0,8*,**

Ведомая рука, мужчины 20,3+0,8 20,6+0,9 20,5+0,8 23,2+0,6*,**

Ведомая рука, женщины 15,2+0,6 15,7+1,0 15,3+1,1 15,9+0,5*,**

*р<0,05 по сравнению с исходными значениями; *р<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе

В среднем показатели улучшились на 16,3±0,2%.

При анализе сенсорных дефицитов были выявлены следующие закономерности.

Распространенность снижения зрения в обеих группах составила 100 процентов. Как в первой, так и во второй группах адекватность коррекции снижения зрения была высокой до и после мероприятий социально-медицинской реабилитации. В первой группе она составила 88,1±2,1% (111 из 126 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 91,3±2,2% (115 из 126 человек) после. Во второй группе она составила 91,2±2,2% (114 из 125 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 96,0±2,2% (120 из 125 человек) после (рисунок 10).

96

94

92

90

88

86

84

1 ГРУППА (ТРАДИЦИОНННЫЙ ПОДХОД) 2 ГРУППА (ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД)

□ До □ После

*р<0,05 по сравнению с исходными значениями;

**р<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе Рисунок 10 - Динамика коррекции снижения зрения у людей пожилого и старческого возраста в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (на 100 чел.)

Распространенность снижения слуха была сопоставимой и в первой группе составила 21,4±0,6% (27 из 126 чел.), во второй - 17,6±0,2% (22 из 125 чел.).

Адекватность коррекции снижения слуха была следующей.

В первой группе она составила 14,8±0,3% (4 из 27 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 40,7±1,2% (11 из 27 человек) после, динамика охвата адекватной коррекции положительная, р<0,05.

Во второй группе она составила 22,7±0,8% (5 из 22 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 72,7±1,9% (16 из 22 человек) после, динамика охвата адекватной коррекции также положительная, р<0,05, итоговый охват во второй группе достоверно более высокий, чем в первой, р<0,05 (рисунок 11).

*р<0,05 по сравнению с исходными значениями;

**р<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе

Рисунок 11 - Динамика коррекции снижения слуха у людей пожилого и старческого возраста в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (на 100 чел.)

Достоверно уменьшилась и частота падений. Если в 1-й группе в течение 6 месяцев распространенность одного падения составила 17,5±0,5 на 100 чел. (22 из 126 чел.), а двух падений - 7,1±0,02 на 100 чел. (9 из 126 чел.), то во второй группе распространенность одного падения составила 3,2±0,01 на 100 чел. (4 из 125 чел.), а двух падений - 1,6±0,01 на 100 чел. (2 из 125 чел.), р<0,05 по сравнению с 1-й группой для обоих случаев (рисунок 12).

18 16 14 12 10 8 6 4 2 0

**р<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе Рисунок 12 - Динамика частоты падений у людей пожилого и старческого возраста в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (на 100 чел.)

1 группа (традиционнный подход) 2 группа (функциональный подход)

■ 1 падение _2 падения

Суммарно риск падений во 2-й группе был достоверно (р<0,05) меньше и составил 4,8±0,01 на 100 чел. против 24,6±0,7 на 100 чел. в 1-й группе.

Такая позитивная клиническая динамика параметров функционального статуса коррелировала и с динамикой клинико-социальных и социальных параметров во 2-й группе.

В частности, достоверно (р<0,05) улучшился профиль ВЖ за счет увеличения распространенности высокого уровня жизнеспособности и снижения распространенности низкого уровня жизнеспособности (таблица 8).

Таблица 8 - Динамика возрастной жизнеспособности по шкале Connor-Davidson в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (абс. (на 100 чел.))

Уровень возрастной жизнеспособности 1 -я группа (традиционный подход)(n=126) 2-я группа (функциональный подход)(n=125)

До После До После

Высокий уровень возрастной жизнеспособности 32 (25,4±0,7) 40 (31,7±0,8) 33 (26,4±0,7) 61 (48,8±1,2)*,**

Средний уровень возрастной жизнеспособности 70 (55,6±1,2) 67 (53,2±1,2) 67 (53,6±1,2) 60 (48,0±1,2)

Низкий уровень возрастной жизнеспособности 24 (19,0±0,7) 19 (15,1±0,5) 25 (20,0±0,5) 4 (3,2±0,01)*,**

*p<0,05 по сравнению с исходными значениями; *p<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе

и старческого возраста

Анализ динамики индекса Бартел показал следующее. В первой группе он не изменился: был 62,3+2,2 до начала социально-медицинской реабилитации и составил 63,3+2,4 баллов через шесть месяцев (р>0,05).

Во второй индекс Бартел достоверно увеличился с 64,4+3,2 до 78,3+2,3 баллов (р<0,05), причем итоговое среднее значение было достоверно выше, чем в первой группе (р<0,05) (рисунок 13).

80 70 60 50 40 30 20 10 0

*р<0,05 по сравнению с исходными значениями;

**р<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе Рисунок 1 3 - Динамика индекса Бартел у людей пожилого и старческого возраста в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (на 100 чел.).

Анализ динамики шкалы 1ЛОЬ показал следующее.

В первой группе он не изменился: был 19,2+1,0 до начала социально-медицинской реабилитации и составил 19,4+0,9 баллов через шесть месяцев (р>0,05) (рисунок 14).

* **

25 20 15 10 5 0

*р<0,05 по сравнению с исходными значениями;

**р<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе Рисунок 14 - Динамика шкалы 1ЛОЬ у людей пожилого и старческого возраста в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (на 100 чел.)

Во второй индекс Бартел достоверно увеличился с 19,0+1,1 до 23,4+1,2 баллов (р<0,05), причем итоговое среднее значение было достоверно выше, чем в первой группе (р<0,05).

1 группа (традиционнный подход) 2 группа (функциональный подход)

■До «После

Оценка динамики возрастной дискриминированности по шкале Е. Ра1тоге показала следующее. В первой группе уровень возрастной дискриминированности достоверно снизился с 52,3+2,2 до 44,3+1,9 баллов (р<0,05).

Во второй группе уровень возрастной дискриминированности также достоверно снизился с 51,4+2,8 до 33,2+2,9 баллов (р<0,05), причем итоговой средний был достоверно ниже, чем в первой группе (р<0,05) (рисунок 15).

1 группа (традиционнный подход) 2 группа (функциональный подход)

До ■ После

*р<0,05 по сравнению с исходными значениями;

**р<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе Рисунок 15 - Динамика возрастной дискриминированности людей пожилого и старческого возраста по шкале Е. Ра1тоге в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (на 100 чел.)

Оценка уровня субъективного восприятия одиночества по шкале Рассела-Фергюсона показала улучшение структуры данного явления в обеих группах, однако во 2-й группы результаты были более эффективными (таблица 9).

Таблица 9 - Динамика субъективного восприятия одиночества по шкале Рассела-Фергюсона в процессе реализации программ социально-медицинской реабилитации, основанных на внедрении функционального подхода (абс. (на 100 чел.))

Уровень одиночества 1 -я группа (традиционный подход)(п=126) 2-я группа (функциональный подход)(п=125)

До После До После

Высокий уровень 22 (17,5±0,3) 11 (8,7±0,01)* 24 (19,2±0,3) 9 (7,2±0,01)*

Средний уровень 51 (40,4±0,8) 36 (28,6±0,8)* 51 (40,8±0,8) 24 (19,2±0,2)*,**

Низкий уровень 53 (42,1±0,8) 79 (62,7±1,6)* 50 (40,0±0,8) 92 (73,6±1,3)*,**

*р<0,05 по сравнению с исходными значениями; *р<0,05 по сравнению со значениями в 1-й группе

В первой группе уровень одиночества достоверно снизился с 29,2+2,1 до 22,1+2,4 баллов (р<0,05). Во второй группе уровень одиночества также достоверно снизился с 29,9+3,1 до 11,3+3,0 баллов (р<0,05), причем итоговой средний был достоверно ниже, чем в первой группе (р<0,05).

и старческого возраста

Следовательно, нами были разработана региональная модель внедрения функционального подхода в практику социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста, которая представлена на рисунке 16 в виде итоговой схемы.

ОЦЕНКА ФУНКЦИОНАЛЬНОГО СТАТУСА ПО СИСТЕМЕ 1СОРЕ

*

Нутритивная реабилитация

N

Двигательная реабилитация

Сенсорная реабилитация

\

/

Психологическая реабилитация

Когнитивная реабилитация

1

4

Рисунок 16 - Эффективность модели функционального подхода в клинической геронтологической социальной работе

Таким образом, внедрение функционального подхода в практику клинической геронтологической социальной работы, основанного на выявлении важных расстройств здоровья, снижающих ИЖ, с последующей таргетной мультимодальной социально-медицинской реабилитацией способствует улучшению клинических показателей в виде улучшения нутритивного статуса людей пожилого и старческого возраста, показателей физической активности за счет улучшения результатов кистевой динамометрии, снижения уровней депрессии, повышению охвата коррекцией сенсорных дефицитов, снижению риска острого функционального дефицита.

Это способствует улучшению параметров социального функционирования, психологического благополучия, повышению степени независимого функционирования и, соответственно, повышению ИЖ и ВЖ.

Заключение к главе 5

В главе 5 мы разработали подходы к созданию региональной модели внедрения функционального подхода в клиническую геронтологическую социальную работу.

В основе данной модели лежала реализация следующих принципов: базисом клинической геронтологической социальной работы является оценка функционального статуса, обеспечение которой является главной целью социально-медицинской реабилитации, при этом для практики социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста пригодным является скрининговый подход ВОЗ оценки важных расстройств здоровья, связанных со снижением индивидуальной жизнеспособности, ICOPE; основой эффективного внедрения функционального подхода является тотальное геронтологическое образование специалистов социальной сферы, являющихся организаторами и реализаторами программ социально-медицинской реабилитации, а именно специалистов по социальной работе и социальных работников; при этом

обязательными модулями геронтологического образования должны быть такие: оценка функционального статуса, профилактика и помощь при остром функциональном дефиците, одиночество как дезадаптирующий синдром, терапевтическая безопасная безбарьерная среда, возрастная и индивидуальная жизнеспособность, геронтологическая профилактика, геронтологическая реабилитация, эйджизм и злокачественная социальная психология, здоровье и социальная инклюзия.

Программы социально-медицинской реабилитации должны соответствовать принципам таргетности (т.е. быть направлены на то расстройство здоровья, которое снижает индивидуальную жизнеспособность) и мультимодальности (в случае нескольких расстройств здоровья программа должна включать несколько соответствующих модулей).

В рамках третьего этапа мы оценили эффективность внедрения такой модели. Для этого было сформировано две группы получателей социальных услуг. Люди, вошедшие в первую группу (п=126), получали традиционную социальную помощь в виде предоставления бытовых услуг и вовлечения в групповые активизационные программы в комплексных центрах социального обслуживания. Люди, вошедшие во вторую группу (п=125), прошли оценку функционального статуса по системе ICOPE, на основании этого в дополнение к стандартным социальным услугам им были составлены индивидуальные программы социально-медицинской реабилитации в зависимости от выявленных расстройств здоровья, снижающих индивидуальную жизнеспособность. В состав реабилитационной бригады входили специалист по социальной работе, социальный работник, которые прошли обучение по программе геронтологического образования, а также медицинский работник комплексного центра социального обслуживания, имеющего лицензию на медицинскую деятельность. При этом консультативная помощь осуществлялась участковой поликлинической службой по территориальному принципу. При этом было использовано Методическое пособие ВОЗ «Рекомендации в отношении оценок и

Шестимесячный мониторинг клинических, клинико-социальных и социальных показателей показал следующее.

Оценка нутритивного статуса по шкале МЫЛ показала, что если в первой группе доля людей с риском развития синдрома мальнутриции не изменилась (36 из 126 человек, или 28,6±0,8% до реализации программы социально-медицинской реабилитации, 32 из 126 человек, или 25,4±0,8% после реализации программы социально-медицинской реабилитации, р>0,05), то во второй группе доля людей с риском развития синдрома мальнутриции достоверно уменьшилась (37 из 125 человек, или 29,6±0,8% до реализации программы социально-медицинской реабилитации, 9 из 125 человек, или 7,2±0,1% после реализации программы социально-медицинской реабилитации, р<0,05).

Оценка уровней депрессии по шкале Бека показала следующее. В первой группе уровень депрессии достоверно снизился с 20,2+0,9 до 14,9+1,2 баллов (р<0,05). Во второй группе уровень депрессии также достоверно снизился с 20,4+1,1 до 11,0+1,1 баллов (р<0,05), причем итоговой средний был достоверно ниже, чем в первой группе (р<0,05). При этом структура тяжести психологического статуса во второй группе стала более благоприятной за счет достоверного увеличения распространенности случаев отсутствия депрессии и уменьшения распространенности умеренной и выраженной депрессии.

Оценка когнитивных способностей по шкале ММБЕ показала отсутствие достоверной динамики, как в первой, так и во второй группе. В первой группе средний балл по шкале ММБЕ до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации составил 26,4+1,3 балла, после - 26,6+1,0 баллов (р>0,05). Во второй группе средний балл по шкале ММБЕ до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации составил 26,5+1,1 балла, после - 26,9+1,7 баллов (р>0,05). Стабильность показателей в данной ситуации может расцениваться как положительный эффект.

Показатели кистевой динамометрии в динамике среди людей 1 -й группы достоверных изменений не претерпели (р>0,05), а вот во второй группе они продемонстрировали достоверное (р<0,05) улучшение у мужчин и у женщин как на ведущей, так и на ведомой руке. В среднем показатели улучшились на 16,3±0,2%.

При анализе сенсорных дефицитов были выявлены следующие закономерности. Распространенность снижения зрения в обеих группах составила 100 процентов. Как в первой, так и во второй группах адекватность коррекции снижения зрения была высокой до и после мероприятий социально-медицинской реабилитации. В первой группе она составила 88,1±2,1% (111 из 126 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 91,3±2,2% (115 из 126 человек) после. Во второй группе она составила 91,2±2,2% (114 из 125 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 96,0±2,2% (120 из 125 человек) после.

Распространенность снижения слуха была сопоставимой и в первой группе составила 21,4±0,6% (27 из 126 чел.), во второй - 17,6±0,2% (22 из 125 чел.). Адекватность коррекции снижения слуха была следующей. В первой группе она составила 14,8±0,3% (4 из 27 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 40,7±1,2% (11 из 27 человек) после, динамика охвата адекватной коррекции положительная, р<0,05. Во второй группе она составила 22,7±0,8% (5 из 22 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 72,7±1,9% (16 из 22 человек) после, динамика охвата адекватной коррекции также положительная, р<0,05, итоговый охват во второй группе достоверно более высокий, чем в первой, р<0,05.

Достоверно уменьшилась и частота падений. Если в 1-й группе в течение 6 месяцев распространенность одного падения составила 17,5±0,5 на 100 чел. (22 из 126 чел.), а двух падений - 7,1±0,02 на 100 чел. (9 из 126 чел.), то во второй группе распространенность одного падения составила 3,2±0,01 на 100 чел. (4 из 125 чел.), а двух падений - 1,6±0,01 на 100 чел. (2 из 125 чел.), р<0,05 по сравнению с 1-й группой для обоих случаев. Суммарно риск падений во 2-й

группе был достоверно (р<0,05) меньше и составил 4,8±0,01 на 100 чел. против 24,6±0,7 на 100 чел. в 1-й группе.

Такая позитивная клиническая динамика параметров функционального статуса коррелировала и с динамикой клинико-социальных и социальных параметров во 2-й группе. В частности, достоверно (р<0,05) улучшился профиль возрастной жизнеспособности за счет увеличения распространенности высокого уровня жизнеспособности и снижения распространенности низкого уровня жизнеспособности.

Анализ динамики индекса Бартел показал следующее. В первой группе он не изменился: был 62,3+2,2 до начала социально-медицинской реабилитации и составил 63,3+2,4 баллов через шесть месяцев (р>0,05). Во второй индекс Бартел достоверно увеличился с 64,4+3,2 до 78,3+2,3 баллов (р<0,05), причем итоговое среднее значение было достоверно выше, чем в первой группе (р<0,05).

Анализ динамики шкалы 1ЛОЬ показал следующее. В первой группе он не изменился: был 19,2+1,0 до начала социально-медицинской реабилитации и составил 19,4+0,9 баллов через шесть месяцев (р>0,05). Во второй индекс Бартел достоверно увеличился с 19,0+1,1 до 23,4+1,2 баллов (р<0,05), причем итоговое среднее значение было достоверно выше, чем в первой группе (р<0,05).

Оценка динамики возрастной дискриминированности по шкале Е. Ра1тоге показала следующее. В 1-й группе уровень возрастной дискриминированности достоверно снизился с 52,3+2,2 до 44,3+1,9 баллов (р<0,05). Во 2-йгруппе уровень возрастной дискриминированности также достоверно снизился с 51,4+2,8 до 33,2+2,9 баллов (р<0,05), причем итоговой средний был достоверно ниже, чем в первой группе (р<0,05).

Оценка уровня субъективного восприятия одиночества по шкале Рассела-Фергюсона показала улучшение структуры данного явления в обеих группах, однако во 2-й группы результаты были более эффективными. В первой группе уровень одиночества достоверно снизился с 29,2+2,1 до 22,1+2,4 баллов (р<0,05). Во второй группе уровень одиночества также достоверно снизился с 29,9+3,1 до

11,3+3,0 баллов (р<0,05), причем итоговой средний был достоверно ниже, чем в первой группе (р<0,05).

Таким образом, внедрение функционального подхода в практику клинической геронтологической социальной работы, основанного на выявлении важных расстройств здоровья, снижающих индивидуальную жизнеспособность, с последующей таргетной мультимодальной социально-медицинской реабилитацией способствует улучшению клинических показателей в виде улучшения нутритивного статуса людей пожилого и старческого возраста, показателей физической активности за счет улучшения результатов кистевой динамометрии, снижения уровней депрессии, повышению охвата коррекцией сенсорных дефицитов, снижению риска острого функционального дефицита. Это способствует улучшению параметров социального функционирования, психологического благополучия, повышению степени независимого функционирования и, соответственно, повышению индивидуальной и возрастной жизнеспособности.

Настоящее исследование было проведено в три этапа: оценка нарушений функционального статуса у людей пожилого и старческого возраста; оценка потребности специалистов социальной сферы в области геронтологического образования для реализации клинической модели функционального подхода в социальной работе с людьми пожилого и старческого возраста; внедрение клинической модели функционального подхода в социальную работу с людьми пожилого и старческого возраста.

Нами были выявлены важные расстройства здоровья, связанные со снижением индивидуальной жизнеспособности, у людей пожилого и старческого возраста. В ходе исследования мы провели сравнительный анализ важных расстройств, связанных со снижением индивидуальной жизнеспособности, у людей пожилого возраста в соответствии с подходами ВОЗ по системе 1СОРЕ.

Оказалось, что среди пациентов пожилого и старческого возраста, являющихся получателями социальных услуг, достоверно чаще (р<0,05) были распространены такие расстройства здоровья, связанные со снижением индивидуальной жизнеспособности как снижение когнитивных способностей, снижение двигательной активности, нарушения питания, потеря слуха и симптомы депрессии. Вместе, достоверных отличий в распространенности нарушений зрений не было (р>0,05).

Также обращал на себя внимание тот факт, что если в среднем у одного пациента пожилого и старческого возраста, не являющегося получателем социальных услуг, было выявлено 1,7+0,03 важное расстройство здоровья, снижающее индивидуальную жизнеспособностей, то среди получателей социальных услуг этот показатель составил 3,6+0,14 (р<0,05).

Для оценки возможности применения скринингового подхода 1СОРЕ к оценке функционального статуса человека в рамках клинической геронтологической социальной работы нами было предложено соотнести

Оказалось, что результаты оценки важных расстройств здоровья, связанных со снижением индивидуальной жизнеспособности, полученные по системе 1СОРЕ, достоверно (р<0,05) коррелировали с результатами комплексной гериатрической оценки, что позволило рекомендовать данный подход к оценке функционального статуса человека в рамках клинической геронтологической социальной работы.

Как в рамках построения амбулаторно-поликлинической гериатрической помощи, так и клинической геронтологической социальной работы, необходима объективизация психологического статуса пациентов. В этой связи мы оценили ряд показателей этой сферы.

Оказалось, что степени возрастной дискриминированности и субъективного восприятия одиночества достоверно выше были у получателей социальных услуг (р<0,05). Причем среди них доли людей с высокой и средней степенями одиночества была достоверно выше, а с низкой - достоверно ниже, чем среди пациентов, которые не являлись получателями социальных услуг.

В частности, среди людей, не являющихся получателями услуг, высокую степень субъективного восприятия одиночества имели 20 из 818 чел. (2,4 ±0,2 на 100 чел.), среднюю - 197 из 818 (24,1±1,2 на 100 чел.), низкую - 601 из 818 (73,5±1,9 на 100 чел.).

Среди людей, являющихся получателями услуг, высокую степень субъективного восприятия одиночества имели 66 из 402 чел. (16,4±0,7 на 100 чел.), среднюю - 152 из 402 (37,8±1,4 на 100 чел. , р<0,05 по сравнению с пациентами, не являющимися получателями социальных услуг), высокую - 184 из 402 (45,8±1,5 на 100 чел., р<0,05 по сравнению с пациентами, не являющимися получателями социальных услуг).

В рамках первого этапа исследования мы также решили оценить риск развития острого функционального дефицита. В качестве критерия риска мы избрали такой показатель как частота и количество падений в предшествующий

В частности, среди людей, не являющихся получателями услуг, частоту падений 3 и более в год имели 2 из 818 чел. (0,2±0,01 на 100 чел.), 2 в год - 6 из 818 (0,7±0,02 на 100 чел.), 1 в год - 67 из 818 (8,3±0,1 на 100 чел.), не имели синдром падений 743 из 818 чел. (90,8±2,2 на 100 чел.). Среди людей, являющихся получателями услуг, частоту падений 3 и более в год имели 18 из 402 чел. (4,5±0,2 на 100 чел.), 2 в год - 48 из 402 (11,9±0,5 на 100 чел.), 1 в год - 272 из 402 (67,7±1,3 на 100 чел.), не имели синдром падений 64 из 402 чел. (15,9±0,6 на 100 чел.), для всех вариантов р<0,05 по сравнению с пациентами, не являющимися получателями социальных услуг.

Таким образом, среди людей пожилого и старческого возраста -потребителей социальных услуг распространенность расстройств здоровья, ведущих к снижению индивидуальной жизнеспособности, достоверно (р<0,05) выше, чем у людей, не являющихся потребителями социальных услуг и составляет соответственно 356,2±3,1 на 100 чел. против 170,4±2,2 на 100 чел., при этом нутритивные нарушения распространены в 10,0 раза больше, когнитивные расстройства в 5,7 раз больше, двигательные нарушения в 1,8 раза больше, психологические нарушения в 8,7 раз больше, снижение слуха в в 3,6 раза больше, чем у людей, не являющихся потребителями социальных услуг.

Результаты оценки важных расстройств здоровья, связанных со снижением индивидуальной жизнеспособности, полученные по системе 1СОРЕ, достоверно (р<0,05) коррелируют с результатами комплексной гериатрической оценки, что позволяет использовать данный подход к оценке функционального статуса человека в рамках клинической геронтологической социальной работы.

В диссертационном исследовании описаны результаты по оценке геронтологического образования специалистов социальной сферы как основы эффективного внедрения функционального подхода в практику клинической геронтологической социальной работы.

В рамках второго этапа исследования нами разработана и оценена структура геронтологического образования для реализации клинической геронтологической социальной работы.

На основании результатов первого этапа нами выделены основные позиции, которые должны лежать в основе геронтологического образования, оценены такие позиции как наличие потребности в геронтологическом образовании у специалистов социальной сферы, их собственная оценка уровня знаний, экспертная оценка уровней знаний (определенная по системе оценке уровня знаний Академии постдипломного образования ФГБУ ФНКЦ ФМБА России, уровни оценки - высокий, средний, низкий).

Можно констатировать, что и собственной мнение специалистов, и экспертная оценка по большинству позиций подтверждают необходимость следующей структуры программ геронтологической образования для сотрудников, работающих в системе социальной защиты населения: оценка функционального статуса, профилактика и помощь при остром функциональном дефиците, одиночество как дезадаптирующий синдром, терапевтическая безопасная безбарьерная среда, возрастная и индивидуальная жизнеспособность, геронтологическая профилактика, геронтологическая реабилитация, эйджизм и злокачественная социальная психология, здоровье и социальная инклюзия.

С учетом этого, а также опираясь на профессиональные стандарты «социальный работник» и «специалист по социальной работе» мы разработали программу дополнительного профессионального образования взрослых «Социально-медицинская реабилитация» (72 час.), которая предусматривала получение знаний, умений и навыкам по перечисленным модулям геронтологического образования.

Данная программа дополнительного профессионального образования взрослых предусматривала возможность реализации ее в дистанционном режиме, что позволило не прерывать образовательный процесс в период ограничительных мер эпидемиологического характера. Кроме того, особенностью данной программ

явилось активное использование IT-элементов, что повысило привлекательность и эффективность.

Анализ использования IT-элементов показал, что их применение позволило достоверно снизить временные затраты на проведение первичной оценки функционального статуса с 33,8+2,2 мин до 17,4+2,1 мин (p<0,05). Также удалось снизить долю ошибок при проведении оценки функционального статуса в рамках клинической геронтологической социальной работы с 40,4±1,2% до 6,3±0,6% (p<0,05).

Отметим, что всего за 2018-2020 годы по данной программе прошло обучение 1526 человек, в том числе все 366, включенные в настоящее исследование.

В ходе исследования мы провели интегрированную оценку уровня знаний, умений и навыков специалистов социальной сферы. Была отмечена достоверная (p<0,05) положительная динамика по всем модулям геронтологического образования как специалистов по социальной работе, так и социальных работников до уровня, позволяющего эффективно внедрять функциональный подход в практику клинической геронтологической социальной работы

Таким образом, основой внедрения функционального подхода в практику клинической геронтологической социальной работы является геронтологическое образование для сотрудников, работающих в системе социальной защиты населения по следующим модулям: оценка функционального статуса, профилактика и помощь при остром функциональном дефиците, одиночество как дезадаптирующий синдром, терапевтическая безопасная безбарьерная среда, возрастная и индивидуальная жизнеспособность, геронтологическая профилактика, геронтологическая реабилитация, эйджизм и злокачественная социальная психология, здоровье и социальная инклюзия; при этом внедрение IT-элементов повышает эффективность применяемых технологий за счет снижения временных затраты на проведение оценки функционального статуса с 33,8+2,2 мин до 17,4+2,1 мин и снижения доли ошибок при принятии клинических решений с 40,4±1,2% до 6,3±0,6% (p<0,05).

Нами были разработаны подходы к созданию региональной модели внедрения функционального подхода в клиническую геронтологическую социальную работу.

В основе данной модели лежала реализация следующих принципов: базисом клинической геронтологической социальной работы является оценка функционального статуса, обеспечение которой является главной целью социально-медицинской реабилитации, при этом для практики социальной работы с людьми пожилого и старческого возраста пригодным является скрининговый подход ВОЗ оценки важных расстройств здоровья, связанных со снижением индивидуальной жизнеспособности, ICOPE; основой эффективного внедрения функционального подхода является тотальное геронтологическое образование специалистов социальной сферы, являющихся организаторами и реализаторами программ социально-медицинской реабилитации, а именно специалистов по социальной работе и социальных работников; при этом обязательными модулями геронтологического образования должны быть такие: оценка функционального статуса, профилактика и помощь при остром функциональном дефиците, одиночество как дезадаптирующий синдром, терапевтическая безопасная безбарьерная среда, возрастная и индивидуальная жизнеспособность, геронтологическая профилактика, геронтологическая реабилитация, эйджизм и злокачественная социальная психология, здоровье и социальная инклюзия.

Программы социально-медицинской реабилитации должны соответствовать принципам таргетности (т.е. быть направлены на то расстройство здоровья, которое снижает индивидуальную жизнеспособность) и мультимодальности (в случае нескольких расстройств здоровья программа должна включать несколько соответствующих модулей).

В рамках третьего этапа мы оценили эффективность внедрения такой модели. Для этого было сформировано две группы получателей социальных услуг. Люди, вошедшие в первую группу (n=126), получали традиционную социальную помощь в виде предоставления бытовых услуг и вовлечения в групповые активизационные программы в комплексных центрах социального обслуживания.

Люди, вошедшие во вторую группу (п=125), прошли оценку функционального статуса по системе 1СОРЕ, на основании этого в дополнение к стандартным социальным услугам им были составлены индивидуальные программы социально-медицинской реабилитации в зависимости от выявленных расстройств здоровья, снижающих индивидуальную жизнеспособность.

В состав реабилитационной бригады входили специалист по социальной работе, социальный работник, которые прошли обучение по программе геронтологического образования, а также медицинский работник комплексного центра социального обслуживания, имеющего лицензию на медицинскую деятельность.

При этом консультативная помощь осуществлялась участковой поликлинической службой по территориальному принципу. При этом было использовано Методическое пособие ВОЗ «Рекомендации в отношении оценок и составления схем организации ухода, ориентированных на потребности людей, в первичном звене медико-санитарной помощи».

Шестимесячный мониторинг клинических, клинико-социальных и социальных показателей показал следующее.

Оценка нутритивного статуса по шкале MNA показала, что если в первой группе доля людей с риском развития синдрома мальнутриции не изменилась (36 из 126 человек, или 28,6±0,8% до реализации программы социально-медицинской реабилитации, 32 из 126 человек, или 25,4±0,8% после реализации программы социально-медицинской реабилитации, р>0,05), то во второй группе доля людей с риском развития синдрома мальнутриции достоверно уменьшилась (37 из 125 человек, или 29,6±0,8% до реализации программы социально-медицинской реабилитации, 9 из 125 человек, или 7,2±0,1% после реализации программы социально-медицинской реабилитации, р<0,05).

Оценка уровней депрессии по шкале Бека показала следующее. В первой группе уровень депрессии достоверно снизился с 20,2+0,9 до 14,9+1,2 баллов (р<0,05). Во второй группе уровень депрессии также достоверно снизился с 20,4+1,1 до 11,0+1,1 баллов (р<0,05), причем итоговой средний был достоверно

ниже, чем в первой группе (р<0,05). При этом структура тяжести психологического статуса во второй группе стала более благоприятной за счет достоверного увеличения распространенности случаев отсутствия депрессии и уменьшения распространенности умеренной и выраженной депрессии.

Оценка когнитивных способностей по шкале ММБЕ показала отсутствие достоверной динамики, как в первой, так и во второй группе. В первой группе средний балл по шкале MMSE до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации составил 26,4+1,3 балла, после - 26,6+1,0 баллов (р>0,05). Во второй группе средний балл по шкале MMSE до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации составил 26,5+1,1 балла, после - 26,9+1,7 баллов (р>0,05). Стабильность показателей в данной ситуации может расцениваться как положительный эффект.

Показатели кистевой динамометрии в динамике среди людей 1 -й группы достоверных изменений не претерпели (р>0,05), а вот во второй группе они продемонстрировали достоверное (р<0,05) улучшение у мужчин и у женщин, как на ведущей, так и на ведомой руке. В среднем показатели улучшились на 16,3±0,2%.

При анализе сенсорных дефицитов были выявлены следующие закономерности. Распространенность снижения зрения в обеих группах составила 100 процентов. Как в первой, так и во второй группах адекватность коррекции снижения зрения была высокой до и после мероприятий социально-медицинской реабилитации. В первой группе она составила 88,1±2,1% (111 из 126 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 91,3±2,2% (115 из 126 человек) после. Во второй группе она составила 91,2±2,2% (114 из 125 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 96,0±2,2% (120 из 125 человек) после.

Распространенность снижения слуха была сопоставимой и в первой группе составила 21,4±0,6% (27 из 126 чел.), во второй - 17,6±0,2% (22 из 125 чел.). Адекватность коррекции снижения слуха была следующей. В первой группе она составила 14,8±0,3% (4 из 27 человек) до начала мероприятий социально-

медицинской реабилитации и 40,7±1,2% (11 из 27 человек) после, динамика охвата адекватной коррекции положительная, р<0,05.

Во второй группе она составила 22,7±0,8% (5 из 22 человек) до начала мероприятий социально-медицинской реабилитации и 72,7±1,9% (16 из 22 человек) после, динамика охвата адекватной коррекции также положительная, р<0,05, итоговый охват во второй группе достоверно более высокий, чем в первой, р<0,05.

Достоверно уменьшилась и частота падений. Если в 1-й группе в течение 6 месяцев распространенность одного падения составила 17,5±0,5 на 100 чел. (22 из 126 чел.), а двух падений - 7,1±0,02 на 100 чел. (9 из 126 чел.), то во второй группе распространенность одного падения составила 3,2±0,01 на 100 чел. (4 из 125 чел.), а двух падений - 1,6±0,01 на 100 чел. (2 из 125 чел.), р<0,05 по сравнению с 1-й группой для обоих случаев. Суммарно риск падений во 2-й группе был достоверно (р<0,05) меньше и составил 4,8±0,01 на 100 чел. против 24,6±0,7 на 100 чел. в 1-й группе.

Такая позитивная клиническая динамика параметров функционального статуса коррелировала и с динамикой клинико-социальных и социальных параметров во 2-й группе. В частности, достоверно (р<0,05) улучшился профиль возрастной жизнеспособности за счет увеличения распространенности высокого уровня жизнеспособности и снижения распространенности низкого уровня жизнеспособно сти.

Анализ динамики индекса Бартел показал следующее. В первой группе он не изменился: был 62,3+2,2 до начала социально-медицинской реабилитации и составил 63,3+2,4 баллов через шесть месяцев (р>0,05). Во второй индекс Бартел достоверно увеличился с 64,4+3,2 до 78,3+2,3 баллов (р<0,05), причем итоговое среднее значение было достоверно выше, чем в первой группе (р<0,05).

Анализ динамики шкалы IADL показал следующее. В первой группе он не изменился: был 19,2+1,0 до начала социально-медицинской реабилитации и составил 19,4+0,9 баллов через шесть месяцев (р>0,05). Во второй индекс Бартел

достоверно увеличился с 19,0+1,1 до 23,4+1,2 баллов (р<0,05), причем итоговое среднее значение было достоверно выше, чем в первой группе (р<0,05).

Оценка динамики возрастной дискриминированности по шкале Е. Ра1тоге показала следующее. В первой группе уровень возрастной дискриминированности достоверно снизился с 52,3+2,2 до 44,3+1,9 баллов (р<0,05). Во второй группе уровень возрастной дискриминированности также достоверно снизился с 51,4+2,8 до 33,2+2,9 баллов (р<0,05), причем итоговой средний был достоверно ниже, чем в первой группе (р<0,05).

Оценка уровня субъективного восприятия одиночества по шкале Рассела-Фергюсона показала улучшение структуры данного явления в обеих группах, однако во 2-й группы результаты были более эффективными. В первой группе уровень одиночества достоверно снизился с 29,2+2,1 до 22,1+2,4 баллов (р<0,05). Во второй группе уровень одиночества также достоверно снизился с 29,9+3,1 до 11,3+3,0 баллов (р<0,05), причем итоговой средний был достоверно ниже, чем в первой группе (р<0,05).

Таким образом, внедрение функционального подхода в практику клинической геронтологической социальной работы, основанного на выявлении важных расстройств здоровья, снижающих индивидуальную жизнеспособность, с последующей таргетной мультимодальной социально-медицинской реабилитацией способствует улучшению клинических показателей в виде улучшения нутритивного статуса людей пожилого и старческого возраста, показателей физической активности за счет улучшения результатов кистевой динамометрии, снижения уровней депрессии, повышению охвата коррекцией сенсорных дефицитов, снижению риска острого функционального дефицита.

Это способствует улучшению параметров социального функционирования, психологического благополучия, повышению степени независимого функционирования и, соответственно, повышению индивидуальной и возрастной жизнеспособно сти.

1. У людей пожилого и старческого возраста, являющихся потребителями социальных услуг, достоверно чаще (р<0,05) наблюдаются нарушения функционального статуса (356,2±3,1 на 100 чел. по сравнению с лицами, не использующими эти услуги, - 170,4±2,2 на 100 чел.), представленные в 10 раз чаще отмечаемыми нутритивными нарушениями, в 5,7 и 8,7 раз - когнитивными и аффективными расстройствами соответственно, в 1,8 раз - двигательными нарушениями и в 3,6 раз - снижением слуха.

2. Результаты оценки показателей здоровья, определяющих индивидуальную жизнеспособность, полученные с помощью скринингового опросника 1СОРЕ, достоверно (р<0,05) коррелируют с данными комплексной гериатрической оценки, что позволяет использовать данный подход для оценки функционального статуса людей пожилого и старческого возраста в рамках клинической геронтологической социальной работы.

3. Основой для внедрения функционального подхода в практику клинической геронтологической социальной работы является геронтологическое образование для сотрудников, работающих в системе социальной защиты населения по следующим модулям: оценка функционального статуса, профилактика и помощь при остром функциональном дефиците, одиночество как дезадаптирующий синдром, терапевтическая безопасная безбарьерная среда, возрастная и индивидуальная жизнеспособность, геронтологическая профилактика и реабилитация, эйджизм и злокачественная социальная психология, здоровье и социальная инклюзия; при этом внедрение 1Т-элементов повышает эффективность применяемых технологий за счет уменьшения временных затрат на проведение оценки функционального статуса (с 33,8+2,2мин до 17,4+2,1мин) и снижения доли ошибок при принятии клинических решений (с 40,4±1,2% до 6,3±0,6%, р<0,05).

4. Внедрение клинической модели функционального подхода в практику клинической геронтологической социальной работы, основанной на оценке показателей здоровья и индивидуальной жизнеспособности, с последующей таргетной мультимодальной социально-медицинской реабилитацией способствует на протяжении 6 месяцев клиническому улучшению в виде: меньшего риска развития синдрома мальнутриции (с 29,6±0,8% до 7,2±0,1% человек по шкале MNA) и падений (с 24,6±0,7 на 100 чел. до 4,8±0,01 на 100 чел. по шкале Тинетти), снижения выраженности депрессивных нарушений (с 20,4+1,1 до 11,0+1,1 баллов по шкале Бека), улучшения двигательной активности (на 16,3±0,2% согласно результатам кистевой динамометрии) и увеличения охвата коррекции нарушений слуха (с 22,7±0,8% до 72,7±1,9% по данным аудиметрического исследования).

5. Использование функционального подхода в практике клинической геронтологической социальной работы способствует повышению индивидуальной и возрастной жизнеспособности у людей старшего возраста, что подтверждается достоверным повышением уровня независимого функционирования (с 64,4+3,2 до 78,3+2,3 баллов, p<0,05 по шкале Бартел и с 19,0+1,1 до 23,4+1,2 баллов, p<0,05 по шкале IADL), снижением субъективного восприятия возрастной дискриминированности (с 51,4+2,8 до 33,2+2,9 баллов, p<0,05 по шкале E. Palmore) и субъективного восприятие одиночества (с 29,9+3,1 до 11,3+3,0 баллов, p<0,05 по шкале Рассела-Фергюсона).

1. Скрининговый опросник Всемирной организации здравоохранения «Интегрированная помощь для пожилых людей» (ICOPE - англ. Integrated care for older people), позволяющий оценить показатели здоровья, определяющие индивидуальную жизнеспособность: когнитивные функции, двигательную активность, нарушение питания, зрения и слуха, депрессивные проявления, целесообразно использовать для базисной оценки функционального статуса в клинической геронтологической социальной работе.

2. Внедрение клинической модели функционального подхода в программы социально-медицинской реабилитации в системе непрерывного геронтологического образования специалистов социальной сферы позволяет расширить содержание, таргетность и их клиническую эффективность при мониторировании значимых параметров здоровья и активно в дальнейшем использовать функциональный подход в практике клинической геронтологической социальной работы, что приводит к снижению риска развития синдрома мальнутриции, более эффективной коррекции сенсорных, двигательных и депрессивных нарушений, а также к уменьшению чувства одиночества и степени возрастной дискриминированности и повышению степени независимости и качества жизни людей в пожилом и старческом возрасте.

1. Алексеева, Н.Ю. Системное преобразование регионального здравоохранения в целях повышения доступности и качества медицинской помощи населению / Н.Ю. Алексеева // Проблемы социальной гигиены, организации здравоохранения. - 2012. - № 3. - С. 25-27.

2. Анисимов, В.Н. Мелатонин и его место в современной медицине / В.Н. Анисимов // РМЖ. - 2006. - № 14 (4). - С. 269-273.

3. Анисимов, В.Н. Молекулярные и физиологические механизмы старения. В 2 т. 2-е изд., перераб. и доп. / В.Н. Анисимов. - Санкт-Петербург: Наука, 2008.

4. Антивозрастная медицина - новое направление современной российской медицины / С.В. Трофимова [и др.] // Врач. - 2016. - № 6. - С. 3-4.

5. Бирюкова, И.В. Цитокинемия и артериальная гипертензия в континууме полиморбидности у женщин пожилого возраста / И.В. Бирюкова, К.И. Прощаев, Г.Н. Совенко // Геронтология [Электронный ресурс]. - 2015. - № 1. - Режим доступа: gerontology.esrae.ru/9-102.

6. Васильчиков, В.М. Правовое обеспечение социальной работы / В.М. Васильчиков. - М.: Academia, 2014. - 336 c.

7. Всемирный доклад о старении и здоровье / © Всемирная организация здравоохранения, 2016 г. - Женева, 2016. - 316 с.

8. Гаврилов, М.А. Антивозрастная медицина: практический курс / М.А. Гаврилов, В.И. Донцов, В.Н. Крутько. - М.: «Цифровичок». 2013. - 200 с.

9. Глушанко В.С. Медико-организационный мониторинг результативности анестезиологической помощи и пути ее оптимизации: Метод. рекомендации / В.С. Глушанко [и др.]; Разраб.: Витебский гос. мед. ин-т. - Минск, 1999. - 24 с.

10. Глушанко, B.C. Научное обоснование подходов к организации системы контроля качества и эффективности медицинской помощи в учреждениях различного профиля / В.С. Глушанко // Проблемы современной медицины и фармации: Тез. докл. 53-й науч. сессии ВГМИ - Витебск, 1998. - Т. П. - С. 187.

11. Глушанко, B.C. Организационно-методические основы оптимизации медицинских технологий / В.С. Глушанко // Первый съезд врачей Республики Беларусь: Тез. докл., г. Минск, 25-26 июня 1998 г. - Минск, 1998. - С. 194-195.

12. Глушанко, B.C. Теоретические, социально-гигиенические и организационные аспекты проблемы пограничных нервно-психических расстройств: автореф. дис. ... д-ра мед. наук: 14.00.33, 14.00.18 / Глушанко Василий Семенович. - М. , 1991. - 56 с.

13. Горшунова, Н.К. Здоровье, полиморбидность и качество жизни людей старшего возраста и долгожителей / Н.К. Горшунова, Н.В. Медведев // Соврем. наукоемкие технологии. - 2005. - № 4. - С. 40-42.

14. Гусаков, Ф.А. Организация и технология механизированных работ в растениеводстве. Практикум / Ф.А. Гусаков, Н.В. Стальмакова. - М.: Академия, 2014. - 288 c.

15. Дерягин, Ю.П. Грипп и другие острые респираторные заболевания: моногр. / Ю.П. Дерягин. - М.: Издательские проекты, Феникс, 2019. - 160 c.

16. Донцов, В.И. Anti-age medicine: наука оставаться молодым. Глава 7. Диагностика старения и биологического возраста в современных программах медицины антистарения / В.И. Донцов, В.Н. Крутько // Асвомед. - 2012. - С. 256276.

17. Зайцев, Д.В. Организация, управление и администрирование в социальной работе / Д.В. Зайцев. - М.: Дашков и Ко, Наука-Спектр, 2015. - 264 c.