Городской ландшафт в представлении горожан и в нормативных документах тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 25.00.36, кандидат географических наук Караваев, Вадим Анатольевич

• Караваев, Вадим Анатольевич
• кандидат географических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат географических наук Караваев, Вадим Анатольевич

Введение.

Глава первая. Город как объект географических исследований.

1.1. Административно-планировочный подход.

1.2. Историко-культурный подход.

1.3. Геоэкологический подход.

1.4. Прогнозный подход.

1.5. Функциональный подход.

Глава вторая. Методика исследования.

2.1. Метод опросов.

2.2. Метод выявления информации в литературных и картографических источниках.

2.3. Метод пространственного анализа в рамках геоинформационного проекта.

2.4. Сравнительно-географический метод.

2.5. Метод анализа факторов.

Глава третья. Городские местности.

3.1. Области опроса.

3.2. Профили через городские местности.

3.3. Границы и площади городских местностей.

3.4. Спорные территории.

3.5. Юго-Западный городской ландшафт.

3.6. Сопоставление Юго-Западного городского ландшафта и коренных природных ландшафтов.

3.7. Сопоставление городских местностей и муниципальных районов.

3.8. Выводы.

Глава четвёртая. Фокусы городских местностей.

4.1. Рынки.

4.2. Магазины.

4.3. Некапитальные торговые предприятия (палатки).

4.4. Предприятия бытового обслуживания.

4.5. Озеленённые рекреационные территории.

4.6. Учреждения культуры.

4.7. Церкви.

4.8. Символы.

4.9. Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Городской ландшафт в представлении горожан и в нормативных документах»

Город - комплексная многофункциональная система. Схему его саморегулирования можно охарактеризовать набором многочисленных обратных связей, в большинстве своём типа усилителя (Арманд А. Д., 1988). В связи с этим, географические исследования, посвященные городу, чрезвычайно пестры и многообразны в силу сложности и многогранности самого объекта. Чаще всего подобные работы находятся на стыке географии с другими областями знания - социологией, психологией, искусствоведением, медициной, биологией и т.д.

При долговременном существовании города критерии, по которым оценивается окружающая географическая среда, меняются по несколько раз. Первоначально удобные для поселения места становятся неудачными, развивается субъективное представление о территории - «образ места» (Broockfield, 1969; Downs, 1970; Murton, 1972). В городе создаются очень благоприятные условия не только для возникновения новых сочетаний людей, идей, производств, механизмов случайных столкновений, но и аппарата оценки и отбора - экспертов и общественного мнения (Арманд А. Д., 1988). Поэтому достоверность и полнота градоведческих исследований в большой степени зависит от подхода исследователя к конструкции и использованию такого аппарата. Задачи, поставленные во многих работах, требуют получения разнообразных сведений о горожанах. Однако подавляющее большинство градоведческих работ в географии использует вторичные данные о жителях - из статистических отчётов, домовых книг и других подобных документов. Целенаправленные опросы горожан для конкретного географического исследования проводятся редко, а проводимые используются для качественного анализа. Предлагаемая работа базируется на количественном анализе результатов анкетирования горожан, которое проводится для получения информации «из первых рук».

Представление о городском ландшафте. Термин «ландшафт» в географии понимается неоднозначно. Вначале он наиболее широко применялся в физической географии, где можно выделить 3 основные его трактовки (Жучкова, Беручашвили, 1997).

1. Общая. В общей трактовке ландшафт понимается как пространственное отражение какого-либо явления: политический ландшафт России, экономический ландшафт Европы и т.д.

2. Типологическая. Ландшафт трактуется как единица любой размерности: лесной ландшафт, горный ландшафт и т.д.

3. Иерархическая. Ландшафт в подобной трактовке - единица в иерархии природных территориальных комплексов.

В то же время, термин «ландшафт» стал проникать в социальное и экологическое направления географии. К. И. Эрингис отмечал, что в некоторых случаях «целесообразно и удобно в понятие «ландшафт» вкладывать архитектурно-художественный смысл.Это позволяет сосредоточиться на главной проблематике по охране природы и жизненного пространства» [Эрингис, 1975, с. 23].

В начале XX века стала формироваться теория освоения и устройства территории, возникла районная планировка, которая стала методом решения проблем использования и охраны ландшафта. Так, в Литве подобное направление получило название «краеустройство», где тесно переплелись критерии науки и искусства.

Градостроительство сформировалось из архитектурно-технического проектирования, ландшафтные архитекторы с другой стороны стали заниматься изучением всех вопросов организации ландшафта. Таким образом возникло отождествление понятия «архитектор» с понятиями «проектировщик», «планировщик», «градостроитель» (Каваляускас, 1975). В связи с подобной однобокостью стало возможным обострение конфликта в представлениях об оптимальной городской среде между градостроителями и горожанами.

По мнению Ф. Н. Милькова (1973), город как ландшафт намного моложе сельских поселений. Тем не менее, городское ландшафтоведение в качестве одной из ветвей ландшафтоведения оформилась уже к середине 1960-х годов. Оно базировалось на представлении о городском ландшафте как комплексе природных компонентов, сильно изменённых человеком (Покшишевский, 1952; Саушкин, 1976).

Исторически сложилось 4 основных концепций городского ландшафта: природная, природно-социальная, экологическая и ландшафтно-геохимическая (Глебова, 2000).

1. Природная концепция. В природной концепции городской ландшафт понимается как система более мелких природных комплексов, организованных в единый объект. Таким образом, закономерности развития городского ландшафта выявляются путём анализа отдельных компонентов. В первую очередь, рельефа (Есипов, 1934), грунтов, «несущую способность» которых для градостроительства изучал В. В. Покшишевский (1952).

Ф. Н. Мильков (1973) относит городской ландшафт к подтипу селитебных. В свою очередь, городской ландшафт он типизирует по озеленённости территории, этажности и «каменистости». Ф. Н. Мильков выделял садово-парковые, заводские и мало- и многоэтажные городские ландшафты. В контексте диссертации важно отметить, что типы ландшафтов должны иметь одну историю освоения, функционально зависеть друг от друга, подстилаться одинаковыми с литолого-механической точки зрения поверхностными отложениями, обладать одинаковой нарушенностью почв, сходными растительными группировками.

2. Природно-социальная концепция связана с появлением при функционировании городского ландшафта качественно новых процессов, ухудшающих условия жизни горожан - просадок, подтопления и т.п. При подобном подходе помимо физико-географических характеристик природного комплекса, рассматриваются технико-экономические параметры (Стерлингов, 1962; Дорфман, 1966; Климов, 1967; Котлов, 1977; Гуцаленко, 1978; Бакирев, 1979).

3. Ландшафтно-геохимическая концепция базируется на представлении о городах как мощных источниках техногенных веществ и формировании техногенных геохимических аномалий на городских территориях (Полынов, 1956; Глазовская, 1964, 1988; Перельман 1975, 1989; Добровольский, 1984; Касимов, 1995 и т.д.). В данной концепции выделяется 5 основных типов городских ландшафтов: селитебный, селитебно-транспортный, парково-рекреационный, агротехнический и промышленный.

4. Экологическая концепция основывается на идее сопоставления компонентов природного комплекса города и различий в их состояниях при антропогенном воздействии (Лопатина, Назаревский, 1972; Герасимов, 1975; Сочава, 1978; Герасимов, Доскач, 1987 и т.д.). Для городского ландшафта характерна замена почвы так называемым «культурным слоем», дорожным покрытием, естественных биоценозов зелёными насаждениями. Изменениям подвергается гидрографическая сеть, микро- и мезорельеф.

С функциональной позиции городской ландшафт, понимаемый как экосистема является жизненной средой горожан. Структура такой экосистемы определяется связями человека как организма с условиями его обитания. Иными словами, одним из основных вопросов в русле данной концепции выступает оценка условий обитания, жизни горожанина. Однако определять городского жителя только как организм без социальной составляющей неверно. Так, необходимо оценить не только благотворность микроклимата, эстетических свойств парка для человека, но определить, насколько он удобен для посещения разными жителями. Относя защищаемое исследование к экологической концепции, отметим, что природоцентричность подобной концепции городского ландшафта недостаточна для решения поставленной задачи. Понятие «условия обитания» следует понимать шире, включив в него социальный аспект. Целесообразно включить в него оценку важности объектов городской инфраструктуры, возможность их использования горожанами.

В данном исследовании применительно к городу мы придерживается иерархического понимания термина «ландшафт», предлагая двухступенчатую иерархическую структуру - «городской ландшафт» - «городская местность».

Проблема внутренней дифференциации ландшафта - одна из основных проблем, как в природном, так и в антропогенном ландшафтоведении (Солнцев, 1948; Арманд Д. Л., 1975; Николаев, 1978, 2000; Сочава, 1979). В градоведческих исследованиях эта проблема стоит особенно остро, поскольку от её решения зависят, прежде всего, не теоретические, а практические аспекты жизни людей в городской среде. Дифференциация городского ландшафта проводится субъективно, исходя из представления проектировщиков, сотрудников городских администраций и т.д. Опираясь на проектировочное и административно-территориальное районирование (которые часто не совпадают даже между собою), проводятся многие географические исследования. Мы предлагаем дифференциацию городской территории, основанную на опросах жителей. Они должны определить в городе «свою городскую местность» и наполнить её объектами городской инфраструктуры, которые для них наиболее важны - фокусами. До недавнего времени объектов, образовавшихся в ходе самоорганизации, было несоизмеримо меньше, чем тех, что возникли по воле управления. Конфликт почти всегда разрешался в пользу управления - наличие и расположение всех объектов определялось проектировщиками в соответствии со Строительными нормами и правилами. За последние 15 лет количество объектов, возникших в результате процессов самоорганизации, намного увеличилось. В связи с этим обострился конфликт между двумя указанными процессами.

Районирование - одна из самых важных задач как зарубежной, так и отечественной географии, причём особенно политического и социально-экономического её направлений. В России оно приобрело особое значение в силу необходимости управлять обширной территорией в условиях централизованной власти. П. М. Алампиев (1959) выделяет два направления в русском районировании досоветского периода - познавательное и преобразовательное. К первому можно отнести, например, работу П. П. Семёнова-Тян-Шанского (1897), ко второму - предложения А. И. Радищева (Вальская, 1950), Н. П. Огарёва (Хорев, 1963).

В советский период внимание к районированию территории усилилось по двум группам причин. Во-первых, жёстко централизованная власть могла действовать в огромной по площади стране в условиях территориальной иерархической структуры. Во-вторых, русским свойственна «ослабленная реакция на пространство в главных его проявлениях - на расстояние, на границу и на место» (Смирнягин, 2005, с. 5). Это качество способствовало быстрому расселению, но мешало освоению территории, укоренению и взращиванию самоорганизации общества, в чём преуспели многие западноевропейские народы. Наиболее яркое проявление этому - небрежность в пользовании землёй, природными ресурсами.

В отечественной географии проводились активные исследования по районированию как физико-географическому (Арманд Д. JL, 1952; Геренчук, 1956; Калесник, 1952; Прокаев, 1959; Рихтер, 1965), так и экономико-географическому (Саушкин, 1951). Работы, совмещавшие два подхода, в силу политических обстоятельств второй половины 1930-х - начала 1950-х годов часто обвинялись в идеализме. Так, 1-е издание «Географических зон Советского Союза» JI. С. Берга (1930) содержало в физико-географической характеристике зон сведения о традиционном хозяйстве. В последующие издания эти данные уже не вошли (Берг, 1947,1952).

Одно из центральных мест в районировании занимает проблема объективности выделяемых территориальных единиц. Исходя из концепции парадигм В. JI. Каганского (2003) позиция объективного существования района преобладает: онтологическая строится на этом, инженерная признаёт, что навязанные властями районы неизбежно становятся реальностью, конструктивная парадигма не затрагивает данную проблему и только семиотическая парадигма признаёт район чисто субъективным образованием.

Б. Н. Книпович в начале 1920-х годов отметил бесплодность теоретического спора об объективности существования района. Тем не менее, «в познавательных целях» предлагал признать объективность районов (Книпович, 2004).

При переходе от частного районирования к комплексному возникает проблема территориального сочетания разнородных единиц дифференциации. Особую остроту она приобретает при районировании города, где частных оснований районирования чрезвычайно много. В подобных условиях «пространственная самоорганизация общества» способствует появлению новых форм - полифункциональных полей. Социальная ткань городов «уплотняется и становится менее расчленённой», чем раньше. Шаг пространственной самоорганизации уменьшается. Так, дальность поездок на автомобиле в США давно почти не растёт и составляет примерно десяток километров (Смирнягин, 1989).

В отечественных исследованиях с 1920-х годов за пределами физической географии районирование «стало экономическим в буквальном смысле, нацеленным, прежде всего на географию хозяйства и экономический оптимум» (Смирнягин, 2005, с. 7), что усиливало его субъективность. Изучая же природный ландшафт, исследователь тем или иным способом получает информацию о состоянии природных компонентов от них самих - измеряет метеорологические показатели, копает почвенный шурф, выполняет описание ботанической площадки и т.д. Причём, полученные данные тем достовернее, чем меньше подход предполагает субъективных показателей. В населённом пункте таким компонентом выступает житель. Таким образом, исследование города предполагает первостепенное внимание к населению - рассмотрение любого аспекта проводится через социальную призму.

Дифференциация города на городские местности была предпринята в отношении подмосковного Жуковского (Бочкарёва и др., 1996). Районирование осуществлялось экспертами на основе истории заселения каждой части города с использованием данных опросов жителей. Опросы, однако, носили качественный характер, математико-статистической обработки их не проводилось. Тем не менее, выявляемые единицы пространственной дифференциации города мы решили называть термином «городские местности».

Исследование города предполагает первостепенное внимание к населению -рассмотрение любого аспекта проводится через социальную призму. В то же время, подавляющее большинство градоведческих работ в географии использует опосредованные данные о жителях - из статистических отчётов, домовых книг и других подобных документов. Целенаправленные опросы горожан для конкретного географического исследования проводятся редко, а те, что проводятся, используются для качественного анализа. В защищаемой работе предлагается дифференциация городской территории, основанная на количественном анализе анкетирования жителей. Они должны выявить городскую местность - территорию, которую считают своей, хорошо знают и часто посещают. Респондентам предлагается также наполнить её объектами инфраструктуры, которые для них наиболее важны - фокусами. Соответственно, под городским ландшафтом в данном исследовании понимается территория, состоящая из сопряженных городских местностей, объединенных историей освоения и, во многих случаях, единой планировочной концепцией.

В свете сказанного определим цели исследования:

1. Подтвердить реальность существования городской местности как образованной на основе совокупности мнений горожан о её границах и наполненной сходными объектами городской инфраструктуры - фокусами.

2. Выявить возможный конфликт между позициями горожан и проектировщиков по вопросу дифференциации и соответствующей организации городской среды.

Для достижения целей предполагается решить следующие основные задачи:

1. Разработать методику опроса горожан для выявления границ их городской местности и фокусов.

2. Выявить в проектных документах положения для сравнения с результатами опросов.

3. Провести обследование модельной территории.

4. Сравнить данные анкетирования жителей и проектных документов.

5. Сопоставить полученные результаты с физико-географическими картами.

6. Сформулировать рекомендации для проектировщиков по оптимизации управления городской территорией с учётом мнения горожан.

Определим защищаемые в диссертации положения:

1. Рассматриваемая в контексте данной работы самоорганизация горожан отражается в их способности выявлять в городском ландшафте территорию, которую они определяют как «свою городскую местность»: могут мотивированно очертить её границы и выделить из всех объектов городской инфраструктуры, находящихся на этой территории, наиболее важные для себя - фокусы.

2. Процесс самоорганизации городской среды нередко находится в конфликте с процессом управления ею проектировщиками, которые отвечают за формирование городского ландшафта: тип застройки, расположение функциональных зон, наполнение районов, микрорайонов и т.п. объектами инфрастуктуры и т.д.

3. Изучение мнения жителей позволяет районировать городскую территорию на единицы, подобные природным ландшафтным единицам. Городская местность является частью городского ландшафта, подобно тому, как физико-географическая местность - часть природного ландшафта.

4. Смысл субъективного представления о городской местности заключается в совокупности мнений жителей об объекте исследования - городской местности. Реальность существования городской местности подтверждается тем, что достаточное для статистически достоверного исследования количество горожан предлагает совпадающие границы местности и наполняет её сходными фокусами, которые образуют каркас городской местности.

5. В создании городской среды участвуют два процесса - самоорганизация жителей и управление средой проектировщиками.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Впервые предложена попытка районирования части города на основе мнения местных жителей.

2. Представлен оригинальный вариант анализа несоответствия между позицией проектировщиков и мнением горожан относительно районирования города и устройства городской инфраструктуры.

3. Впервые построена ментальная карта городской территории, где отражены границы выявленных частей и их каркас, представляющий собою наиболее важные для респондентов объекты городской инфраструктуры -фокусы.

Актуальность и практическая значимость исследования. В представляемом исследовании геоэкологический и социальный аспекты дополняют друг друга. Геоэкологический заключается в характеристике, оценке состояния и оптимизации управления современным городским ландшафтом. Это проявляется в оценке удобства для жителей территориальной дифференциации города, расположения и характера объектов городской инфраструктуры. Социальный аспект отражается в изучении самоорганизации горожан - важнейшей составляющей самоорганизации городской среды.

Рис. 1. Схема организации городской среды

Российский опыт земского правления насчитывал около 600 лет - от Новгородской республики и передачи права решений местных задач территориальным общинам Иваном Грозным до земской реформы 1864 г.

В 1994 г. в России началась муниципальная реформа, законодательно было провозглашено сочетание государственной власти и местного самоуправления. В то же время, укрепление «вертикали власти» преобладает над строительством фундамента местного самоуправления. Налицо пассивность большой части гражданского общества, слабые местные инициативы (Бочкарёва и др., 2002).

В Москве прения между различными ветвями власти шли очень долго, и соответствующий городской закон был принят только в 2002 году и претерпел 2 редакции в 2003 году (www.obruchevskoe.) Тем не менее, самоорганизация местных жителей отражалась в ярких выступлениях против сооружения одних объектов и разрушения других. В ряде случаев жители добивались отмены принятых решений, или власти шли на компромисс. Так, выступление инициативной группы горожан, проживающих близ Патриарших прудов, под руководством архитектора Н. Г. Шангина, добилась отмены реконструкции пруда, сооружения претенциозного памятника «Примус».

Актуальность подхода, применяемого в представляемом исследовании, для геоэкологического направления, подтверждается оценкой представлений о предмете ландшафтной экологии - одного из базовых направлений геоэкологии. Так, в 1999 г. на V Конгрессе IALE, проходившем в США из 523 представленных докладов (Landscape ecology., 1999) в тезисах 105 сообщений встречается понятие «пространственная структура», в 71 случае -«моделирование», в 58 - «управление». Объектом в 23 докладах выступает городская среда. Однако только в 21 докладе освещается использование социологических (в основном, опросных) методов. Подобное соотношение методов и тем в основном было выдержано на VI Конгрессе IALE в Австралии в 2003 г. (IALE World congress., 2003). В то же время, заметно возрос интерес к некоторым аспектам, в том числе, к гуманитарным вопросам ландшафтных исследований - эстетике, восприятию и социально-экономическим проблемам управления ландшафтом (Хорошев и др., 2006). Восприятие ландшафта и анализ землепользования в историческом аспекте видится как один из приоритетов ландшафтной экологии (Axelsson, 2001; Ojala, Louenkari, 2002; Sarlov Herlin, Fry, 2001; Zigrai, Drgona, 1995).

В связи с этим, важно изучать не только на качественном, но и на количественном уровне проявления самоорганизации жителей, как в отношении определения своей территории в городе, так и в организации различных предприятий городской инфраструктуры.

Благодарности. Автор выражает сердечную благодарность научному руководителю, А. Д. Арманду, а также Е. А. Карфидовой, Н. В. Хлоповой, Э. А. Лихачёвой, А. В. Дроздову, JI. С. Мокрушиной, К. О. Добролюбовой, Н. Ю. Добролюбову, А. А. Рихтеру, П. Б. Гребенникову, О. В. Кайдановой.

Заключение диссертации по теме «Геоэкология», Караваев, Вадим Анатольевич

Выводы. Подведём итоги анализа фокусов-символов.

1. Упоминаемость фокусов-символов составляет у жителей исследованных местностей от 16 % до 59 %, в среднем - 36 %. Такой широкий диапазон ответов свидетельствует об очень неоднородном интересе пожилых горожан к вопросу о символах - для многих символы не являются объектами первоочередной важности.

2. Выявленные символы можно разделить на 5 групп:

1) символы городского значения;

2) фокусы разных групп, посещаемые респондентом;

3) местные достопримечательности;

4) любые архитектурные объекты, выделяющиеся на фоне застройки;

5) объекты, связанные с личными воспоминаниями.

3. Символы могут быть как посещаемыми объектами, так и созерцаемыми.

4. Символы подвержены влиянию фактора расстояния.

4.9. Итоги исследования фокусов городских местностей

Подведём итоги исследованию фокусов выявленных городских местностей. Количественные результаты сведены в таблицу 3.

1. Для пожилых горожан в качестве фокусов выступают 8 групп объектов: рынки, продовольственные магазины, палатки, предприятия бытового обслуживания, озеленённые рекреационные территории, учреждения культуры, церкви и символы.

2. Упоминаемость 6 групп фокусов из 8 находится в диапазоне 42-65 %. Обособленно расположены учреждения культуры и рынки, популярность которых составляет 29 % и 82 % соответственно.

3. В 6 группах выявлены фокусы как пешеходной, так и транспортной доступности. Только рынки и церкви - объекты транспортной доступности. Среднее расстояние, на которое респонденты ходят пешком - 784 м, усреднённое время при этом - 17 минут. Расстояние до объектов транспортной доступности составляет 4.900 м, время - 28 минут.

4. Время, затрачиваемое на достижение фокусов, выступает как более важный, чем расстояние, фактор их популярности - показатели времени в разных городских местностях по различным группам фокусов намного ближе, чем расстояния.

5. Потребности жителей, исходя из того, что «объекты повседневного спроса» должны располагаться не далее 300-500 м, а периодического - 1.200 м от дома горожанина, не удовлетворяются по следующим объектам городской инфраструктуры: рынкам, магазинам, озеленённым рекреационным территориям. Соответствует нормам положение с палатками, учреждениями культуры и, отчасти, предприятиями бытового обслуживания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подведём итоги исследования.

1. Рассматриваемая в контексте данной работы самоорганизация городской среды отражается в способности горожан выявлять в городском ландшафте территорию, которую они определяют как «свою городскую местность»: могут мотивированно очертить её границы и выделить из всех объектов городской инфраструктуры, находящихся на этой территории, наиболее важные для себя - фокусы. На модельной территории, расположенной на Юго-западе Москвы, по результатам опросов жителей было выявлено 4 городских местности: У ниверситетско-Академическая, Черёмушки, Нахимовский проспект и Улица Марии Ульяновой.

2. Выявлено несоответствие между мнением горожан и позицией проектировщиков, которые отвечают за формирование городского ландшафта: дифференциацию города на части и городскую инфраструктуру. До недавнего времени объектов, образовавшихся в ходе самоорганизации, было несоизмеримо меньше, чем тех, что возникли по воле управления. Конфликт почти всегда разрешался в пользу управления - наличие и расположение всех объектов определялось проектировщиками в соответствии со Строительными нормами и правилами. За последние полтора десятилетия количество объектов, возникших в результате процессов самоорганизации, намного увеличилось -появились частные магазины, предприятия общепита и т.п. Расхождение проявляется в двух аспектах.

Во-первых, границы и площади городских местностей, выявленных по итогам анкетирования горожан, в большинстве случаев не совпадают с аналогичными категориями муниципальных районов - наиболее близких им по площади единиц пространственной дифференциации города. В то же время, в ряде случаев границы совпадают при пролегании их по рубежам природного ландшафта или крупным улицам.

Во-вторых, преодолеваемые жителями расстояния до фокусов и затрачиваемые времена, необходимые для того, чтобы добраться до них, не соответствуют положениям Московских городских строительных норм.

3. Городская местность является частью городского ландшафта, подобно тому, как физико-географическая местность - частью природного ландшафта. Исследование дало частичное подтверждение этому тезису, поскольку для полноценного утверждения требовался охват большей территории.

Критерии выявления городского ландшафта: упоминаемость одних и тех же улиц и объектов в качестве границ жителями разных местностей, совпадение границ местностей и муниципальных районов, распределение фокусов, история освоения, характер планировки и природные рубежи. По площади и конфигурации городской ландшафт примерно соответствует планировочному сектору.

4. Выявлено частичное соответствие границ Юго-Западного городского ландшафта и Теплостанского коренного природного ландшафта. Из 4-х границ Юго-Западного городского и Теплостанского коренного ландшафтов отмечается несомненное соответствие 2-х границ и, в меньшей степени, 3-й. Подобная обособленность имеет историческую основу.

5. Городские местности могут существовать реально, поскольку около 1/3 опрошенных жителей предложили совпадающие границы и сходные фокусы, которые относятся к 7 группам: рынки, магазины, торговые палатки, предприятия бытового обслуживания, рекреационные озеленённые объекты, учреждения культуры, храмы.

6. Различные виды самоорганизации - разных социальных, профессиональных групп горожан (пожилые люди и предприниматели соответственно - эти категории фигурировали в предложенном исследовании) -взаимно обуславливают влияние друг друга и взаимодействуют с управлением (организацией) городской средой. Многокомпонентность такой системы затрудняет поиск универсальной меры самоорганизации. Однако в каждом конкретном случае - в вопросе о границах единиц территориальной дифференциации, характере и распределении различных видов фокусов и т.д. -возможна своя, частная оценка. Объективность её повышается в случае, когда данные получаются «из первых рук» - от самих жителей. Пример такого подхода продемонстрирован в настоящем исследовании.

Список литературы диссертационного исследования кандидат географических наук Караваев, Вадим Анатольевич, 2007 год

1. Алфёрова Г.В. Русские города XV1.- XVII веков. М.: Стройиздат,1989.205 с.

2. Анциферов Н. П. Душа Петербурга. Спб.: Аврора, 1990. 317 с.

3. Арманд А. Д. Самоорганизация и саморегулирование географических систем. М.: Наука, 1988. 264 с.

4. Арманд Д. Л. Наука о ландшафте. М.: Наука, 1975. 287 с.

5. Арманд Д. J1. Принципы физико-географического районирования // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1952. № 1. С. 68-82.

6. Атлас Москвы. М.: Геос, 2000. 224 с.

7. Бакирев JL В. Изменение геологической среды в связи с городским и дорожным строительством: Автореф. дис. . канд. геол.-мин. наук. М., 1979. 21 с.

8. Баранский Н. Н. Об экономико-географическом изучении городов // Вопросы географии. Сб. 2. М.: Географгиз, 1946. С. 10-63.

9. Барбаш Н.Б., Гутнов А.Э. Градостроительные аспекты территориальной организации Москвы // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1979. № 2. С. 53-67.

10. Бархин М. Г. Архитектура и город. М.: Наука, 1975. 222 с.

11. Беляев В. А. Ландшафтные методы в изучении систем города // Инженерная география. Экология урбанизированных территорий. Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К. Д. Ушинского, 1999. С. 354-358.

12. Берг Л. С. Ландшафтно-географические зоны Советского Союза. М.-Л.: Сельхозгиз, 1931. Ч. 1. 401 с.

13. Берг JI. С. Географические зоны Советского Союза. Т. 1. 3 изд. М.: Географгиз, 1947. 397 с. Т. 2. М.: Географгиз, 1952. 511 с.

14. Беручашвили Н. Л. Четыре измерения ландшафта. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988. 286 с.

15. Бочкарёва Т. В., Калуцков В. Н., Воропаев А. И. Жуковский: градоэкология и развитие города. Смоленск, 1996.

16. Вальская Б. А. Обзор опытов районирования России с конца XVIII в. По 1861 г. //Вопросы географии. Сб. 17. М.: Географгиз, 1950. С. 139-201.

17. Кулешова М. Е. Систематика культурных ландшафтов // Культурный ландшафт как объект наследия. Под ред. Ю. А. Веденина, М. Е. Кулешовой. СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. 620 с.

18. Гарнер Б. Дж. Модели географии городов и размещения населённых пунктов// Модели в географии (пер. с англ.). М.: Прогресс, 1971. С. 29-86.

19. Геоэкология Москвы: методология и методы оценки состояния городской среды / Отв. Ред. Г. Л. Кофф, Э. А. Лихачёва, Д. А. Тимофеев. М.: Медиа-пресс, 2006. 200 с.

20. Герасимов И. П. Советская конструктивная география: задачи, подходы, результаты. М.: Наука, 1976. 208 с.

21. Герасимов И. П., Доскач А. Г. Общенаучные подходы и природная среда // Горизонты экологического знания. М.: Наука, 1987. С. 49-57.

22. Геренчук К. И. О морфологической структуре географического ландшафта // Изв. ВГО. Т. 88. Вып. 4, 1956. С. 370-376.

23. Глазовская М. А. Геохимические основы типологии и методики исследования природных ландшафтов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1964. 231 с.

24. Глазовская М. А. Геохимия природных и техногенных ландшафтов СССР. М.: Высшая школа, 1988.

25. Глебова О. В. Становление и развитие учения о городских ландшафтах // Природный комплекс большого города. М.: Наука, 2000. С. 2428.

26. Глушкова В.Г. Социальный портрет Москвы на пороге XXI века. М.<; 1999. 263 с.

27. Голд Дж. Психология и география: Основы поведенческой географии (пер. с англ.). М.: Прогресс, 1990. 304 с.

28. Гольц Г. А. Затраты времени на передвижения населения Москвы и пригородной зоны //Вопросы градостроительства. Вып. 5. Киев, 1965.

29. Громыко Г. JI. Статистика. М.: Наука, 1981. 408 с.

30. Гутнов А. Э. Город как объект системного исследования // Системные исследования. М., 1977.

31. Гуцаленко В. И. Ландшафт города // Планировочная структура крупных городов. М., 1978. С. 99-104.

32. Дербинова М. П., Михненко Н. Г., Остапенко Л. С., Терехова Н. П. Ленинский район Москвы. Экологические аспекты развития // Вестник Моск. Ун-та. Сер. 5. География. 1983. № 2. С. 41-44.

33. Добровольский В. В. Проблемы геохимии в физической географии. М.: Просвещение, 1984. 143 с.

34. Дорфман Я. Р. Ландшафтно-географическая характеристика г. Черновцы и его пригородного района (для целей планировки): Автореф. дис. .канд. геогр. наук. Львов, 1966. 19 с.

35. Есипов В. К. Физико-географическое обоснование проектов планировки городов // Планировка и строительство городов. 1934. № 7-8. С. 3337.

36. Жучкова В. К., Беручашвили Н. Л. Методы комплексных физико-географических исследований. М., Изд-во Моск. ун-та, 1997. 320 с.

37. Замятин Д. Н. Географические образы города // География и экология в школе XXI века. 2006. № 3. С. 13-21.

38. Замятина Н. Ю. Принципы создания образа места // География и экология в школе XXI века. 2004. № 2. С. 3-11; 24.

39. Каваляускас П. П. Междисциплинарная проблема устройства ландшафта в теоретическом аспекте // Экология и эстетика ландшафта. Вильнюс: Минтис, 1975. С. 225-234.

40. Каганский В. Л. Основные практики и парадигмы районирования // Региональные исследования. 2003. № 2. С. 16-30.

41. Калесник С. В. Учение о ландшафтах в связи с преобразованием природы в СССР // Изв. Всес. геогр. об-ва, 1952, т.84, вып. 3. С. 245-254.

42. Касимов Н. С. Эколого-геохимическая оценка состояния городов // Экогеохимия городских ландшафтов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1995. С. 20-39.

43. Климов А. И. География физическая и градостроительство. Горький, 1967. 36 с.

44. Книпович Б. Н. К методологии районирования. М., 2004. 160 с.

45. Котлов Ф. В. Антропогенные геологические процессы и явления на территории города. М.: Наука, 1977. 169 с.

46. Культура средневековой Москвы: Исторические ландшафты. Т. 3: Ментальный ландшафт. Московские сёла и слободы / Отв. ред. С. 3. Чернов. М.: Наука, 2005. 571 с.

47. Курбатова А. С., Башкин В. Н., Касимов Н. С. (под ред.) Экология города. М., 2004. 624 с.

48. Курбатова А. С., Башкин В. Н., Мягков М. С., Савин Д. С. Экологические решения в Московском мегаполисе. Смоленск^2004. 576 с.

49. Лаппо Г. М. Города на пути в будущее. М.: Наука, 1987. 237 с.

50. Лаппо Г.М. География городов с основами градостроительства. М., 1969. 184 с.

51. К. Линч. Образ города (пер. с англ.). М.: Прогресс, 1980.

52. Лихачёва Э. А., Зеергофер Ю. О., Панюкова М. П. Геоморфологический характер территории города Москвы (оценка по степени благоприятности для строительства) // Рельеф и хозяйственная деятельность. М., 1982.

53. Лихачёва Э. А., Локшин Г. П., Просунцова Н. С., Тимофеев Д. А. Эколого-геоморфологическая оценка территории г. Москвы // Геоморфология. 2000. № 1.С. 48-55.

54. Лихачёва Э. А., Маккавеев А. Н., Тимофеев Д. А. и др. Геоморфология Москвы по материалам карты «Геоморфологические условия и инженерно-геологические процессы г. Москвы // Геоморфология. 1998. № 3. С. 41-51.

55. Лопатина Е. Б., Назаревский О. Р. Оценка природных условий жизни населения. М.: Мысль, 1972. 148 с.

56. Лущихин Н. Н. Гидрографическая сеть // Природа города Москвы и Подмосковья. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1947. С. 60-110.

57. Медведков Ю. В. Интеграционное моделирование городской среды // Городская среда и пути её оптимизации. М.: Наука, 1977. 227 с.

58. Медведков Ю. В. Динамика пространств, обусловленная ритмами деятельности населения // Географические исследования городской среды. М., 1979. С. 10-39.

59. Мильков Ф. Н. Человек и ландшафты. Очерки антропогенного ландшафтоведения. М.: Мысль, 1973. 224 с.

60. Мокеев Г.Я. Можайск священный город русских. М.: Мысль, 1992.140 с.

61. Москва. М., Гос. изд-во изобр. искусства, 1956. 97 с.

62. Москва. М., Гос. изд-во изобр. искусства, 1960. 102 с.

63. Москва 2006. Транспортный путеводитель (карта). М., 2006.

64. Николаев В. А. Ландшафтоведение. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000. 94 с.

65. Нормы и правила проектирования, планировки и застройки г. Москвы. МГСН 1.01-99. М., 2000. 114 с.

66. Олтаржевский В. К. Строительство высотных зданий в Москве. М., Гос. изд-во лит-ры по строительству и архитектуре, 1953. 147 с.

67. Перельман А. И. Геохимия ландшафта. М.: Высшая школа, 1975. 341 с.

68. Пём М. Секреты находчивого собеседника (пер. с нем.). М., 2006. 272 с.

69. Перцик Е. Н. География городов (геоурбанистика). М., Изд-во Моск. унта, 1985. 145 с.

70. Покшишевский В. В. О некоторых задачах комплексных физико-географических исследований городов // Вопр. геогр. Сб. 28. М.: Географгиз, 1952. С. 177-191.

71. Посохин М.В. Город для человека. М.: Прогресс, 1973. 166 с.

72. Потапова Т. В. Территориальная структура Москвы с 1918 г. до наших Дней // Вопросы географии. Вып. 131. Московский столичный регион. М.: Мысль, 1988. С. 190-196.

73. Прокаев В. И. О типах естественных регионов и естественных границ // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1959. № 6. С. 128-134.

74. Рихтер Г. Д. Зональность и система таксономических единиц физико-географического районирования // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1965. № 5. С. 3-15.

75. Рогов А. Е. Психология общения. М.: Владос, 2003. 335 с.

76. Саушкин Ю. Г. К изучению ландшафтов, изменённых в процессе производства // Вопросы географии, сб. 24. М.: Географгиз, 1951. С. 276-297.

77. Саушкин Ю. Г. Опыт географического анализа материалов о планировке и застройке Москвы в послевоенные годы (1945-1957) // Вопросы географии, сб. 51. М.: Географгиз, 1961. С. 176-181.

78. Саушкин Ю. Г. Культурный ландшафт // Вопр. геогр. Сб. 103. М.: Мысль, 1976. С. 97-106.

79. Саушкин Ю. Г., Глушкова В. Г. Москва среди городов мира. М.: Мысль, 1983. 285 с.

80. Смирнягин JI. В. Районы США. Портрет современной Америки. М.: Прогресс, 1989. 379 с.

81. Смирнягин Л. В. Узловые вопросы районирования // Изв. РАН. Сер. геогр. 2005. № 1. С. 5-17.

82. Соколов Н. Б. А. В. Щусев. М., Гос. изд-во лит-ры по строительству и архитектуре, 1952. 387 с.

83. Солнцев Н. А. Природный географический ландшафт и некоторые общие его закономерности // Труды II всес. геогр. съезда, т. 1. М.: Географгиз, 1948. С. 258-269.

84. Сочава В. Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск: Наука,1978.319 с.

85. Сочава В. Б. Районирования природные: комплексные и геоботанические //Геоботаническое картографирование. Л., 1979. С. 3-7.

86. Стерлингов В. Д. Архитектурно-планировочная проблема организации ландшафта крупного города. М., 1962. 150 с.

87. Фёдоров Ю. Д. Некоторые проблемы развития Москвы и тяготеющего к ней района // Городская среда и пути её оптимизации. М., 1977. С. 139-147.

88. Филин В. Л. Видеоэкология. Что глазу хорошо, а что плохо. М.: НЦ Видеоэкология, 1997. 320 с.

89. Хорев Б. С. О роли Н. П. Огарёва в истории русской науки о районировании (в связи со 150-летием со для рождения). Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1963. № 2. С. 99-109.

90. Хорошев А. В., Пузаченко Ю. Г., Дьяконов К. Н. Современное состояние ландшафтной экологии // Изв. РАН. Сер. геогр. 2006. № 5. С. 1-10.

91. Чекова О. И., Воейкова О. А., Несмеянов С. А. Структурно-геоморфологические исследования для геоэкологической характеристики исторических памятников (на примере Можайского кремля) // Сергеевские чтения. Вып. 5. М.: Геос, 2003. С. 198-202.

92. Эрингис К. И. Экологические и эстетические проблемы формирования и охраны ландшафта // Экология и эстетика ландшафта. Вильнюс: Минтис, 1975. С. 9-27.

93. Axelsson A.-L. Retrospective analysis of historical data in a boreal forest landscape // Publicationes Instituti Geographici Universitatis Tartuensis: 92. Development of European Landscapes. Conf. Proc. Tartu, 2001. V. I. P. 247-251.

94. Berry B. J. L., 1959, Ribbon developments in the urban business pattern, "Annals of the Association of American geographies", 49, 145-155.

95. Berry B. J. L., Simmons J. M., Tennant R. J., 1963, Urban population densities: structure and change, "Geographical Review", 53, 389-405.

96. Broockfield H. C. On the environment perceived // Progr. Geogr. 1969. Vol. I. P. 51-80.

97. Christaller W., 1933, Die Zentralen Orte in Suddeutchland: Eine okonomischgeographische Untersuchung uber die Gesetzmassigkeit der Verbreitung und Entwicklung der Sietlungen mit stadtischen Funktionen, Jena.

98. Downs R. M. Geographic space perception. Past approaches and future aspects // Progr. Geogr. 1970. Vol. 2. P. 65-108.

99. IALE World Congress 2003. Crossing frontiers. Landscape ecology down under. Building bridging cultures, disciplines and approaches. Abstr. Darwin, Northen Territory, Australia, 13-17 July 2003. 139 p.

100. Haggett P., 1965, Locational analysis in human geography, London.

101. Landscape ecology: the science and the action. 5th World Congress. International Association for Landscape Ecology. Abstracts. Snowmas Village, Colorado, USA. July 29 August 3, 1999. V. I. 87 p. V. II. 174 p.

102. Losh A., 1954, The economics of location, New Haven.

103. Murton B. G. Some aspects of a cognitive-behavioral approach to environment: a review // N. Z. J. Geogr. 1972. № 53. P. 1-8.

104. Garner B. J., 1966, The internal structure of shopping centres, "Northwestern University, Studies in Geography", 12.

105. Ojala E., Louecari S. The merging of human activity and natural change: temporal and spatial scales of ecological change in the Kokemaenjoki river delta , SW Finland // Landscape and Urban Planning. 2002. V. 61. P. 83-98.

106. Thorpe D., Rhodes D. S., 1966, The shopping centres of the Tyneside urban region and large scale grocery retailing, "Economic Geography", 42, 52-73.

107. Zigrai F., Drgona V. Landscape ecological analysis of the land use development for environmental planning (case study Nitra) // Ecology (Bratislava). Supplement 1/1995. V. 14. P. 97-112.

108. Www. obruchevskoe. ru / downloads / Zakon Moskvyot06l 12002№ 56.