Аутопойезис техносоциальных объектов и нарастание социальных рисков тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, кандидат наук Орлов Дмитрий Евгеньевич

• Орлов Дмитрий Евгеньевич
• кандидат наук
• 2015

Оглавление диссертации кандидат наук Орлов Дмитрий Евгеньевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ТЕХНОСОЦИАЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ В НОВЫХ

КУЛЬТУРАХ ЗНАНИЯ

1.1.Сложные техносоциальные объекты в современных

обществах знания

1.2. Проблема сложности объекта в естествознании

и кибернетике

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНЫЕ РИСКИ И СТРАТЕГИИ

ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ С ТЕХНОСОЦИАЛЬНЫМИ ОБЪЕКТАМИ

2.1. Рекурсивная сложность аутопойезиса как фактор

разрастания социальных рисков

2.2. Проблема моделирования аутопойетических

техносоциальных систем

2.3. Социальные риски и образовательные стратегии

«диалога» со сложностью

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования

Актуальность диссертационного исследования обусловлена потребностью в теоретической рефлексии процессов разрастания и усложнения современных техносоциальных объектов (социальных сетей интернета, финансовых рынков, масс-медиа и др.), а также их порождений - непредсказуемых социальных рисков.

В целом в исследованиях сложных техносоциальных объектов нет недостатка. Тем не менее, связь нарастания социальных рисков с широким проникновением техносоциальных объектов в повседневную жизнь людей остается во многих отношениях не проясненной и в какой-то мере загадочной. Чаще всего читатель пополняет свои знания о связи технических изобретений с развитием социума из научно-популярной литературы. В свою очередь и социологические подходы в основном сконцентрированы на раскрытии угроз, исходящих от неконтролируемого влияния технического прогресса на общество, «технического порабощения» и т.п.

В своем практическом воплощении данная проблема, казалось бы, лежит на поверхности, а ее решение может быть предложено путем выверенных управленческих решений, основанных на «знании положения дел», статистике и экспертных оценках. На деле же соотношение «технического» и «социального» порождает исследовательские проблемы, которые с трудом поддаются разрешению в терминах традиционно практикуемых социологических подходов и моделей.

В социологических исследованиях, призванных удовлетворить научный интерес, очевиден переизбыток эмпирических сопоставлений, которые в большом количестве предоставляет разрастающийся поток технических новаций. При этом сама суть техносоциальности остается малопонятной, если не сказать -недоступной. В современных социально-философских исследованиях, отечественных и зарубежных, сформировалась потребность в концептуальных теоретических разработках, связанных как с очерчиванием самого

техносоциального проблемного поля, так и с глубинными техносоциальными преобразованиями мутирующего свойства, которые с наибольшей очевидностью проявляются в развитых социумах. Необходимость выработки более релевантных теоретических описаний этих трансформаций и сопутствующих им рисков задает проблемное поле социально-философского осмысления природы и динамики техносоциальных объектов.

Степень разработанности проблемы

Проблематика разрастания и усложнения техносоциальных систем1 обсуждается представителями различных исследовательских программ. В рамках направления STS (Science, Technology and Society) эта проблема исследуется в работах Б. Латура, М. Каллона, Х.-И. Рейнбергера, К. Кнорр-Цетины, У. Брюггера2. Теоретические результаты школы STS демонстрируют открытый характер таких систем, их незавершенность и нетождественность самим себе.

Исследования общественных трансформаций и рисков, обусловленных техносоциальным разрастанием, представлены в работах М. Кастельса (трансформации, связанные с возникновением Интернета), Б. Мандельброта и Н. Талеба (турбулентность современных финансовых рынков), К. Кнорр-Цетины и У. Брюггера (исследования рынка как антропоморфного объекта, влияющего на

-5

ценностные установки участников) . Проблема распределения ответственности и

1 В настоящем исследовании понятия «объект» и «система» рассматриваются как тождественные.

2 См.: Латур Б. Когда вещи дают сдачи: возможный вклад «исследований науки» в общественные науки // Вестник МГУ. Сер. «Философия». 2003. № 3. С. 9-34; CallonM., Latour B. Unscrewing the Big Leviathan; or How Actors Macrostructure Reality, and How Sociologists Help Them To Do So? // Advances in Social Theory and Methodology. Routledge and Kegan Paul, 1981. P. 277-303; RheinbergerH.J. Toward a History of Epistemic Things // Stanford: Stanford University Press, 1997. Р. 31-55; Кнорр-Цетина К., Брюггер У.Рынок как объект привязанности: исследование постсоциальных отношений на финансовых рынках // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С

См.: КастельсМ. Галактика Интернет: Размышления об интернете, бизнесе и обществе. Екатеринбург: У-Фактория, 2004. 328 с.; Мандельброт Б., Хадсон Р. (Не)послушные рынки. Фрактальная революция в финансах. М.: Вильямс, 2006. 400 с.; ТалебН. Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса. М.: КоЛибри, 2014. 768 с.

рисков в техносоциальных объектах обсуждается Х. Ленком, У. Беком, Н. Луманом, Г.Г. Малинецким1 и др.

Подходы к исследованию сопоставимых или превосходящих исследователя по совершенству систем получают развитие в работах Г.П. Щедровицкого,

л

В.А. Лефевра, М.А. Розова. В работах этих авторов с различных сторон разрабатывается концепция рефлексивных систем и предлагаются стратегии взаимодействия с рефлексивными системами.

Социально-философское и теоретико-социологическое осмысление сложных техносоциальных объектов сопряжено с исследованием самой идеи сложности. Выработка понимания сложности на этапе становления классической науки связана с именами Р. Декарта, Г. Галилея, И. Ньютона, П. Лапласа. С критикой детерминистских представлений, характерных для науки XVIII -первой половины XIX вв., выступили представители баденской школы неокантианства (В. Виндельбанд, Г. Риккерт). Существенную трансформацию понимания сложности внесли творцы квантовой механики - Н. Бор, В. Гейзенберг, Э. Шредингер и др.

Теоретико-системная рефлексия сложности получила развитие в работах Л. фон Берталанфи, М. Месаровича, И.В. Блауберг, В.Н. Садовского, Э.Г. Юдина, Ю.А. Урманцева3. Понимание сложности с позиций кибернетики предложено

См.: Ленк Х. Технологические риски, ответственнрость и надежность сложных социотехнических систем // Синергетическая парадигма. «Синергетика инновационной сложности». М.: Прогресс-Традиция, 2011. С. 237-249; Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 384 с.; Луман Н. Понятие риска // THESIS. 1994. Вып. 5. С. 135-160; Малинецкий Г.Г. Чтоб сказку сделать былью...: Высокие технологии -путь России в будущее. М.: ЛИБРОКОМ, 2013. 224 с.

2 См.: Щедровицкий Г.П. Проблемы построения системной теории сложного «популятивного» объекта // Системные исследования. Ежегодник. М.: Наука. 1975. С. 172-214; Лефевр В.А. Рефлексия. М.: Когито-Центр, 2003. 496 с.; Розов М.А. Теория социальных эстафет и проблемы эпистемологии. М.: Новый хронограф, 2008. 352 с.

3 См.: Берталанфи Л. фон. Общая теория систем критический обзор // Исследования по общей теории систем: Сборник переводов. М.: Прогресс, 1969. С. 23-82; МесаровичМ., МакоД., Такахара И. Теория иерархических многоуровневых систем. М.: Мир, 1973. 344 с.; Блауберг И.Г., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системные исследования и общая теория систем // Системные исследования. Ежегодник. М.: Наука. 1969. С. 7-29; УрманцевЮ.А. Общая теория систем: Состояние, приложения и перспективы развития // Система, Симметрия, Гармония. М.: Мысль, 1988. С

в трудах Н. Винера, Дж. фон Неймана, У. Эшби, А.А. Ляпунова1 и др. К концу XX в. получают развитие идеи кибернетики второго порядка (Х. фон Фёрстер), синергетики и теории диссипативных структур (Г. Хакен, И. Пригожин,

л

Д.С. Чернавский, В.И. Аршинов и др.), теории активной организации (Э. Морен)

Явления меж- и трансдисциплинарности, характерные для современного этапа развития науки, исследуются в работах И.Т. Касавина, Е.Н. Князевой, Л.П. Киященко, Н.И. Кузнецовой и др. Теоретический потенциал идеи сложности для раскрытия проблем социально-гуманитарного познания продемонстрирован в работах Д. Дзоло (экспликация и анализ феномена социальной сложности), Э. Морена, В.С. Степина, В.И. Аршинова, Е.Н. Ивахненко, Н.М. Смирновой4.

В 70-х гг. XX в. на основании теоретических положений кибернетики второго порядка (Х. фон Фёрстер) и логики форм (Дж. Спенсер-Браун) чилийскими биологами-неодарвинистами У. Матураной и Ф. Варелой предложена теория аутопоейзиса (рекурсивного самовоспроизводства систем)5. Идея

1 Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. М.: Наука, 1983. 344 с.; Нейман Дж фон., Моргенштерн О. Теория игр и экономическое поведение. М.: Наука, 1970. 708 с.; Эшби У. Введение в кибернетику. М.: Иностранная литература, 1959. 432 с.; Соболев С.Л., Китов А.И., Ляпунов А.А. Основные черты кибернетики // Вопросы философии, 1955. № 4. С

См.: FoersterH. von. Cybernetics of Cybernetics. Urbana Illinois: University of Illinois Press (Biological Computer Laboratory), 1974a; Хакен Г. Синергетика. М.: Мир, 1980. 406 с.; Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. Введение. М.: Мир, 1990. 345 с.; Чернавский Д.С. Синергетика и информация. Динамическая теория информации. М.: Книжный дом «Либроком», 2013. 304 с.; Аршинов В.И. Синергетика встречается со сложностью // Синергетическая парадигма. «Синергетика инновационной сложности». М.: Прогресс-Традиция, 2011. С. 47-65; Морен Э. Метод. Природа природы. М.: «Канон+», 2013. 488 с.

См.: Касавин И.Т. Междисциплинарное исследование: к понятию и типологии // Вопросы философии. 2010. № 4. С. 61-73; Киященко Л.П. Этос постнеклассической науки // Этос науки. М.: Acedemia, 2008. С. 205-233; Князева Е.Н. Трансдисциплинарные стратегии исследований // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2011. №. 10. С. 193-201; Кузнецова Н.И. Возможна ли дисциплинарная история науки? // Высшее образование в России. 2004. № 11. С

4 См.: Дзоло Д. Демократия и сложность: реалистический подход. М.: Издательский дом Государственного университета — Высшей школы экономики, 2010. 320 с.; Ивахненко Е.Н. Социология встречается со сложностью // Вестник РГГУ. Серия «Философские науки. Религиоведение». 2013. № 11. С. 90-101; Смирнова Н.М. Понятие сложности в когнитивном анализе коммуникативно-смысловых характеристик социальной реальности // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2013. № 1. С

5 См.: Spenser-Brown, G. Laws of Form. Julian Press, 1972. 141 p.; Матурана У., Варела Ф. Древо познания. М.: Прогресс-традиция, 2001. 210 с.

аутопойезиса получила разработку в теоретико-социологическом и социально-философском измерениях в работах Н. Лумана1. В центре внимания Лумана оказываются открытые, но оперативно замкнутые системы, для которых характерна динамика непрерывного воспроизводства коммуникативных операций. Анализ и развитие лумановского подхода представлены в исследованиях Д. Беккера, Л. Квотрупа, А.Ф. Филиппова, А.Ю. Антоновского,

A.В. Назарчука, О.В. Поскониной, Е.Н. Ивахненко и других авторов.

Проблематика социальных рисков в контексте развития и усложнения техники исследуется У. Беком, Д. Дзоло, Н. Луманом, Ю. Хабермасом, М. Кастельсом, К. Кнор-Цетиной, У. Брюггером, Н. Талебом, И. Пригожиным, Н.А. Бердяевым, Д.С. Чернавским . Предпосылки и методы социального моделирования анализируются в работах Б. Мандельброта, Н. Талеба, Б. Латура, Х. фон Фёрстера, Н. Лумана, Н. Сильвера, В.А. Штоффа, А.А. Зиновьева,

B.А. Лефевра, В.И. Арнольда4. Тема выработки образовательных стратегий, ориентированных на работу с неопределенностью и социальными рисками, обсуждается многими авторами в России и за рубежом. Применительно к задачам

1 См.: Луман Н. Общество как социальная система. М.: Логос, 2004. 232 с.

2 См.: Baecker D. Why Systems? // Theory Culture & Society. 2001. No. 1, pp. 59-74; Qvortrup L. Society's Educational System - An introduction to Niklas Luhmann's pedagogical theory // Seminar.net - International journal of media, technology and lifelong learning. Vol. 1. Issue 1, 2005. [Электронный ресурс]. URL: http://seminar.net/files/LarsQvortrup-SocietysEdSystem.pdf. Дата обращения: 12.05.2015; Филиппов А.Ф. Социально-философские концепции Никласа Лумана // Социологические исследования. 1983. № 2. С. 177-184; Антоновский А.Ю. Никлас Луман: эпистемологическое введение в теорию социальных систем. М.: ИФ-РАН, 2007. 143 с.; НазарчукА.В. Учение Никласа Лумана о коммуникации. М.: «Весь мир», 2012. 248 с.; Посконина О.В. Общественно-политическая теория Н. Лумана (методологический аспект). Ижевск: Удмуртский государственный университет, 1997. 220 с.; Ивахненко Е.Н. Аутопойезис информационных объектов // Информационное общество. 2009. № 1. С

"3

См.: Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология». М.: Праксис, 2007. 208 с.; Бердяев Н.А. Человек и машина (Проблема социологии и метафизики техники) // Путь. 1933. № 38. С. 3-38;

4 См.: Сильвер Н. Нейт Сильвер о хаотичности экономических прогнозов // Prime Russian Magazine. 2015. № 3. С. 73-80; Штофф В.А. Моделирование и философия. Л.: Наука, 1966. 303 с.; Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. СПб: Нева, 2004. 608 с.; Арнольд В.И. Теория катастроф. М.: Наука, 1990. 128 с.

диссертации следует указать работы Ж.-Ф. Лиотара, Р. Барнетта, Л. Квотрупа, А.Н. Поддьякова, И.М. Фейгенберга1.

Таким образом, накоплены значительные теоретические результаты в области проблем сложности, социальных систем, аутопойетического разрастания. Тем не менее, рефлексия непредсказуемого (турбулентного) поведения техносоциальных объектов и провоцируемых ими социальных рисков остается в настоящее время недостаточно исследованной областью теоретического знания. Следует также отметить сохраняющуюся в значительной мере изоляцию разрабатываемых подходов в рамках естественнонаучных, теоретико-системных и социально-философских исследований. В этом отношении теория оперативно (опреационально) замкнутых систем Н. Лумана, призванная преодолеть этот межпредметный барьер, представляется наиболее продуктивным теоретическим ресурсом для исследования техносоциальных объектов.

Объект и предмет исследования

Объектом диссертационного исследования являются сложные техносоциальные объекты.

Предметом исследования является феномен неконтролируемого разрастания и усложнения техносоциальных объектов и сопутствующих им социальных рисков.

Цель и задачи исследования

Целью исследования является выработка социально-философского подхода в рамках системного анализа феномена непредсказуемого разрастания и усложнения техносоциальных систем и провоцируемых ими социальных

1 См.: ЛиотарЖ.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 1998. 160 с.; Барнетт Р. Осмысление университета // АЛЬМА МАТЕР (Вестник высшей школы). 2008. № 6. С. 46-56; Поддьяков А.Н. Учиться и учить в условиях неопределенности // Образовательная политика. 2010. № 7-8. С. 78-83; ФейгенбергИ.М. Типичные нетипичности: жизненные задачи - школе // Образовательная политика. 2010. № 7-8. С

рисков. Для достижения указанной цели формулируются следующие исследовательские задачи:

1. Выявить специфику рисков, провоцируемых разрастанием и усложнением техносоциальных объектов в контексте культур знания и экспертизы.

2. Реконструировать и развить познавательную траекторию, использованную Н. Луманом при построении теории оперативно замкнутых систем.

3. Сопоставить теоретические подходы У. Бека и Н. Лумана в их отношении к проблеме социальных рисков.

4. Выявить предпосылки и возможности социального моделирования, которое обеспечивало бы более релевантное описание динамики техносоциальных систем.

5. Проанализировать специфику знаниевых и образовательных стратегий, ориентирующих индивида на включение в работу систем с высоким уровнем непредсказуемости и угрозами разрастания социальных рисков.

Научная новизна работы

1. Выявлена и проанализирована специфика техносоциального разрастания и сопряженных с ним социальных рисков. В ходе анализа привлечен тезаурус социальной философии, кибернетики, теории оперативно замкнутых (аутопойетических) систем и социального моделирования. На основе проведенного анализа сделано предположение, согласно которому динамика сложных техносоциальных объектов носит аутопойетический, а потому - непредсказуемый характер.

2. Реконструирована историческая траектория исследования феномена сложности: от детерминистских представлений классического естествознания до системно-коммуникативного осмысления сложности в социогуманитарных исследовательских практиках.

3. Проанализированы теоретические ресурсы, лежащие в основе концепции оперативно замкнутых систем. Показано, что в основание концепта, позволяющего выработать понимание динамики сложных социальных и техносоциальных объектов, должна быть положена идея рекурсии (рекурсивной петли) в ее социологическом и теоретико-системном осмыслении.

4. Сопоставление подходов к проблеме социальных рисков, выработанных У. Беком и Н. Луманом, позволило выявить дополнительные возможности их анализа, основанные на концепции аутопойезиса коммуникации. На этом фоне четко просматривается недостаточность традиционной позиции эксперта (его роли наблюдателя первого порядка) для релевантного описания потенциальных рисков и угроз, исходящих от рекурсивного механизма развития техносоциальных объектов.

5. Проанализированы предпосылки социального моделирования, что позволило выявить значительный потенциал идеи мягкого моделирования (В.И. Арнольд) для описания турбулентности и рисков техносоциального разрастания.

6. С позиций рекурсивно-самоорганизующихся систем рассмотрены подходы к разработке образовательных стратегий, ориентирующих человека на включение в «игру» с неопределенностью и риском.

Теоретическая и практическая значимость работы

Теоретические и практические результаты исследования могут быть использованы в ходе дальнейшего анализа трансдисциплинарной проблематики социальных рисков, а также в ходе экспертизы при реализации конкретных социально-экономических задач. Результаты работы могут быть применены в рамках учебных курсов по социальной философии, современным теориям коммуникации, методологии социального анализа.

Методология и методы исследования

В основу работы положены методологические принципы трансдисциплинарности, предполагающие выработку целостного понимания исследуемых явлений на базе интеграции результатов из смежных областей знания - естественнонаучного, теоретико-системного и социально-гуманитарного. Выбор методологии обусловлен комплексным характером рассматриваемых объектов, их самовозрастающей сложностью, непредсказуемостью и способностью провоцировать социальные риски. В ходе исследования привлекаются методы системной теории коммуникации, акторно-сетевой теории и объект-центричной социологии, социального моделирования, системного анализа.

Положения, выносимые на защиту

1. В современном развитом социуме субъект утрачивает сколько-нибудь исчерпывающую полноту воздействия на разрастающийся комплекс техносоциальных объектов. Он поставлен в ситуацию, когда его возможности определяются фактором его же включения в сложный рекурсивный механизм роста и взаимодействия с другими объектами. Включение субъекта в механизм разрастания техносоциальных объектов приводит к необходимости пересмотра его ответственности: от ответственности за индивидуальные действия к ответственности за поведение всей системы, в которую данный субъект включен.

2. Предложенная со-ответственность человека и системы кардинально меняет представление об «управлении» техносоциальными объектами: от поиска единого управляющего уровня к тонкой подстройке взаимодействия и строгому учету границ, за которыми социальные риски оборачиваются в необратимые катастрофические события.

3. Социальные модели способны эффективно дополнять содержательные интерпретации в исследовании аутопойетического разрастания техносоциальных объектов и сопутствующих им социальных рисков.

При этом, развитие подходов к социальному моделированию (имитационное моделирование, мягкое моделирование, рекурсивные модели и др.) расширяет возможности применения гибких коммуникативных моделей «диалога» со сложностью.

4. Исследование динамики социальных рисков подводит к отказу от исключительно негативной трактовки потерь/неудач при анализе социального поведения, что, в свою очередь, открывает возможность использования скрытого потенциала турбулентности техносоциальных объектов.

Апробация результатов работы

Диссертация была обсуждена на заседании кафедры социальной философии РГГУ. Основные результаты исследования отражены автором в статьях, опубликованных в научных журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ, а также в докладах на международных и региональных конференциях: Международный научный форум «Гуманитарные чтения РГГУ - 2014». Москва, Российский государственный гуманитарный университет, 28 марта - 2 апреля 2014 г.; Дни философии в Санкт-Петербурге-2013. Философия познания, творчества и жизни. Санкт-Перебургский государственный университет, 21 -23 ноября 2013 г.; IX межвузовская научная конференция «Грани культуры: актуальные проблемы истории и современности». Москва, Институт государственного управления, права и инновационных технологий, 19 декабря 2013 г.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Аутопойезис техносоциальных объектов и нарастание социальных рисков»

Структура работы

Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих в себя пять параграфов, заключения и библиографического списка.

ГЛАВА 1. ТЕХНОСОЦИАЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ В НОВЫХ

КУЛЬТУРАХ ЗНАНИЯ

1.1.Сложные техносоциальные объекты в современных обществах знания

Классические представления о социальности, основанные на идее связей исключительно между людьми, в настоящее время подвергаются трансформации. Эта трансформация во многом спровоцирована активным привнесением (начиная с 80-х гг. XX в.) в человеческие отношения высокотехнологичных информационных объектов. Оказывается возможным рассмотрение объект-центричной социальности, контуры которой выстраиваются вокруг человеко-машинных отношений1. Характерными примерами таких техносоциальных систем являются социальные сети интернета и мировой финансовый рынок.

Предварительно следует выделить специфику исследования подобных систем. Так, согласно утверждению В.С. Степина, рассмотрение сложных саморазвивающихся систем на современном (постнеклассическом) этапе развития науки, должно включать следующий комплекс: «человек - технико-технологическая система плюс экологическая система плюс культурная среда, принимающая новую технологию»2. По отношению к таким системам, полагает он, вырабатывается новое понимание объектов как процессов взаимодействия. Схожую позицию развивает в своих работах К. Кнорр-Цетина, утверждая, что сложные объекты познания, способные порождать вопросы, представляют собой «скорее процессы и проекции, нежели какие-либо определенные предметы»3.

Обращаясь к методологическим проблемам исследования сложных объектов, В.А. Лефевр обращает внимание на необходимость трансформации

1 См.: Кнорр-Цетина ^ Социальность и объекты. Социальные отношения в постсоциальных обществах знания // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 267-306.

2 Степин В.С. Исторические типы научной рациональности в их отношении к проблеме сложности // Синергетическая парадигма. «Синергетика инновационной сложности». М.: Прогресс-Традиция, 2011. С. 42.

3 Кнорр-Цетина ^ Указ. соч. С. 284.

классического постулата, согласно которому «объект не зависит от факта существования теории, отражающей этот объект»1, в том случае, когда исследованию подвергается объект, сопоставимый или превосходящий исследователя по совершенству. Необходимо учитывать возможное сопротивление объекта (или, в более широком контексте, самостоятельность и рефлексивный характер его поведения). Социальная интерпретация «непокорности» объекта исследования, если таковым объектом оказывается общество (как всеохватывающая социальная система), предложена Н. Луманом. Согласно подходу Лумана, построение теории общества, как частный случай системного самоописания, оказывается не способным выйти за пределы самой

л

описываемой системы . Общество описывает себя и тем самым изменяется. Это положение относится не только к обществу как целостности, но также к отельным

-5

отдифференцированным подсистемам общества . Таким образом, в исследовании сложных антропо-техно-социальных объектов следует учитывать принципиальную незавершенность исследуемого объекта (его нетождественность самому себе), а также не исключать из рассмотрения позицию наблюдателя.

Далее, обратимся к теме социальной сложности, осмысление которой, с нашей точки зрения, остается одним из основных препятствий на пути постижения современной техносоциальности.

Социальная сложность как проблема обсуждается с разных сторон. Вполне убедительно нарастание социальной сложности в политике показано в книге Д. Дзоло «Демократия и сложность: реалистический подход». «Главными действующими лицами в политической жизни, - пишет Дзоло, - становятся ученые, эксперты или профессиональные консультанты <...> Тем временем, «теоретический» субъект демократического общества - средний, рядовой гражданин, решения которого должны определяться не столько компетентностью, сколько личным опытом и личными предпочтениями, становится все более

1 Лефевр В.А. Рефлексия. М.: Когито-Центр, 2003. С. 12.

См.: Луман Н. Самоописания. М.: Логос, 2009. 320 с.

3 См.: Луман Н. Дифференциация. М.: Логос, 2008. 320 с.

маргинальной фигурой»1. Дзоло демонстрирует то, что усложнение политической структуры западных демократических обществ, скрыто вытеснило из системы делегирования властных отношений запросы избирателя - рядового гражданина.

Похожей точки зрения придерживается Ю. Хабермас, утверждающий, что современные научные теории, несмотря на «непрактичность» (отсутствие ясной связи с практическим жизненным миром), превращаются в «техническую власть» . Ф. Фукуяма также отмечает, что современная власть, нуждаясь в технологических знаниях, вынуждена полагаться на технических экспертов, тем самым передавая им и долю власти3. Как правительства, так и крупные компании сталкиваются с подобными проблемами делегирования власти вниз по иерархической лестнице и координации действий участников4. Одним из основных решений этих проблем, указывает Фукуяма, является сеть - форма спонтанной самоорганизации, возникающая в результате децентрализованной активности участников. При этом, сеть способна возникнуть лишь там, где накоплен определенный объем социального капитала - неформальных норм, приходящих на место формальной организации5.

Опираясь на работу Дзоло, мы получаем возможность выделить несколько ключевых характеристик социальной сложности. К ним относятся разнообразие и дискретность языков и смыслов (внутри все более дифференцированных общественных подсистем), усиление взаимозависимости между подсистемами, ослабление роли универсальных принципов, и, наконец, всё большая абстрактность и обезличенность социальных отношений6. Так, Дзоло пишет: «Корреляция переменных социального поведения нарастает, а по мере этого

1 Дзоло Д. Демократия и сложность: реалистический подход. М.: Издательский дом Государственного университета - Высшей школы экономики, 2010. С. 187.

2ХабермасЮ. Техника и наука как «идеология». М. : Праксис, 2007. С. 125.

3 См.: Фукуяма Ф. Великий разрыв. М.: АСТ, 2008. 474 с.

4 Исследованию процессов координации в иерархических системах посвящена, в частности, совместная работа М. Месаровича, Д. Мако и И. Такахары. См.: Месарович М, Мако Д., Такахара И. Теория иерархических многоуровневых систем. М.: Мир, 1973. 344 с.

5 См.: Фукуяма Ф. Указ. соч.

6 Дзоло Д. Указ. соч. С. 32.

нарастания возрастает и сложность понимания и прогнозирования»1. Таким образом, мы выделяем важную характеристику современных развитых обществ -тенденцию к специализации подсистем, сопровождающаяся усилением их взаимозависимости.

Важно также отметить, что в работе Дзоло усложнение политической структуры общества связывается с порождением многочисленных эволюционных рисков постиндустриальной демократии, среди которых следует выделить два, с нашей точки зрения, ключевых. Во-первых, это перегрузка политической системы, вызванная конкуренцией антагонистических требований и крайней запутанностью интересов. Во-вторых, это риск нейтрализации консенсуса, связанный с недостатком внимания со стороны общества к политической системе. Истощение внимания индивидов, вызванное информационными перегрузками, приводит к тому, что «политическая система способна действовать, так сказать,

Л

без наблюдения, со своеобразной полутени.» . Дзоло справедливо замечает, что в этих условиях достижение полного, одновременного и широкого консенсуса по конкретным политическим вопросам (широко заявленное и растиражированное достижение демократий) становится крайне маловероятным. Структурное усложнение политических систем современных демократий с определенного уровня уже не замечается рядовым избирателем. Но не только им. Во многом оно не усваивается и не осваивается экспертами неолиберального направления, продолжающими считать современные западные демократии прямыми наследниками исходных идей либерализма - представительные органы власти реализуют волю избирателей. В каких-то своих чертах обозначенная Дзоло внешняя подача структурных усложнений в политике напоминает показанную Н. Луманом проблему «информационных перегрузок», которые, по его словам в описаниях современного общества часто подаются со стороны преимущественно

-5

зрелищных («плакатных») признаков, учитывающих лишь единичные феномены .

1 Там же. С. 34.

2 Дзоло Д. Указ. соч. С. 249.

3

См.: Луман Н. Самоописания. М.: Логос, 2009. С.5-8.

Тем не менее, нарастание социальной сложности в отличных от политики областях не всегда столь очевидно. Так, глобализация мирового хозяйства (производства, торговли и т.д.) и мировой политики, вовсе не приводит автоматически к «глобальному усложнению». Скорее наоборот, происходит распад сложных организаций на мелкие независимые центры. Социальную сложность теперь провоцирует утрата иерархической глубины социальных систем. Кроме того, как оказалось, безостановочному наращению ячеистых структур внутри социумов в немалой степени способствует широкое распространение электронных автоматизированных услуг, которые ранее могли быть оказаны только живым человеком.

Таким образом, социальную сложность следует рассматривать не только как сложность иерархической организации социальных подсистем, но также как разрастающуюся сложность социальной сети - коммуникативной сетевой динамики. Становится очевидным, что с ослаблением роли иерархии предсказуемость развития общественных систем в целом существенно понижается. Само по себе признание этого факта говорит, с одной стороны, о необходимости пересмотра классических идеалов социальных исследований, где критерий исходно сущностного усмотрения поведения социальных систем относится к числу основных; с другой - о необходимости поиска новых стратегий и тактик моделирования взаимодействия с такими «неклассически» усложняющимися социальными системами.

При этом, понятие сети оказывается более релевантным динамике коммуникативного пространства, характерной для «общества знания», чем понятие иерархии. И хотя данное утверждение стало общим местом, его значение, с нашей точки зрения, пока еще не оценено и не использовано по достоинству.

К метафоре ризоматической сети, например, обращается теоретик постмодерна Ж. Делёз1. Несколько иное понимание роли сетевой организации демонстрируется в работах М. Кастельса (в частности, он обсуждает проблему

1 См.: Делёз Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато. Капитализм и шизофрения. М.: Астрель, 2010. 895 с.

трансформации публичной политики от институционально организованной системы в сторону горизонтальной коммуникации1).

Однако наиболее продуктивными в контексте данной работы представляются результаты, полученные в рамках проекта, названного «постсоциальными исследованиями» (Б. Латур, М. Каллон, К. Кнорр-Цетина и др.). Под термином «постсоциальные» понимается расширяющийся спектр форм социальности, характерных для общества позднего модерна, которые не «схватываются» традиционными социологическими подходами.

Б. Латур применяет понятие сети при исследовании науки как особой

л

системы убеждения людей . В науке имеет место конкуренция сетей убеждения. Сеть в понимании Латура - растущий и трансформирующийся объект, который выстраивается, сталкивается с другими сетями, побеждает или проваливается. Главное в «победе» сети - это затвердевание определенного утверждения, превращение его в «черный ящик». По существу, в работах Латура отражены

-5

черты социально-конструктивистского подхода к объяснению науки .

Построенная Латуром аргументация науки как сети убеждения, узлами которой являются люди, вещи, тексты и т. д., представляется продуктивной, поскольку позволяет сделать предположение, что наука (подобно другим сложным саморазвивающимся системам), также может быть отнесена антропо-техно-социальным системам, провоцирующим социальные риски. У. Бек, придерживаясь сходной позиции, пишет: «Наука становится (со)причиной, средством дефиниции и источником разрешения рисков»4.

Латур признанный автор ANT (Actor-Network Theory - акторно-сетевой теории) и один из лидеров целого направления современной социологии STS

1 См.: CastellsM. Communication, power and counter-power in the network society // International j.

of communication. Los Angeles, 2007. Vol. 1. P. 238-266. См.: Латур Б. Наука в действии. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2013. 414 с.

3 См.: Латур Б. Надежды конструктивизма // Социология вещей. Сборник статей. М.: «Территория будущего», 2006. С. 365-389.

4 Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2000. С. 236.

(Science, Technology and Society - наука, техника и общество)1. Применительно к настоящему исследованию, важно отметить, то, что исследования Латура сориентированы в том числе и на поиск «недостающей массы» в социологии2. Речь идет о теоретических ресурсах, обычно не принимаемых во внимание при построении социальной теории. Это описание социальности посредством объектов («вещей»).

При этом, в ходе исследований Б. Латур развивает один из аспектов проблемы социальной сложности, заключающийся в необходимости различения сложных и комплексных взаимодействий. В частности, им были получены результаты в области социобиологии - социальной кооперации насекомых и приматов. Как оказалось, социальность насекомых убедительно продемонстрировала значимость «сверхорганизмов», что исключило возможность постановки вопросов об индивиде, взаимодействии и переговорах. В свою очередь, в социологии приматов социальную структуру уже нельзя считать «сверхорганизмом». Ее, согласно выводам Латура, следует осмыслять как цепочку взаимодействий.

«Общество, - пишет Латур, - не начинается, как у Гоббса, с уже готовых человеческих тел, с расчетливых, способных к калькуляциям, умов, с других индивидов, приходящих к соглашению благодаря мифологии общественного договора. Насколько можно понять при помощи такой «проверки на приматах» историй о нашем происхождении, очеловечивание наших тел и душ, напротив, определялось тонкой тканью комплексных социальных взаимодействий, матрица

3

которых существовала за несколько миллионов лет до нас» . При этом, взаимодействие людей является более дислоцированным, чем взаимодействие

1 См.: Латур Б. Когда вещи дают сдачи: возможный вклад «исследований науки» в общественные науки // Вестник МГУ. Сер. «Философия». 2003. № 3. С. 9-34.

См.: Латур Б. Где недостающая масса? Социология одной двери // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 199-222; Латур Б. Нового времени не было. Эссе по симметричной антропологии. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2006. 240 с.

Латур Б. Об интеробъективности // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 173.

приматов: нет ни одновременности, ни непрерывности, ни гомогенности взаимодействия. Исследования Латура позволили ему сделать радикальный вывод о том, что недостающим звеном, которого не хватает социологической теории для описания социальности через взаимодействия, являются объекты, или вещи1. Окошко кассы, стол, дверная ручка могут рассматриваться как самостоятельные социальные акторы.

Вещи фреймируют взаимодействие, то есть, буквально задают его рамки. Латур указывает: «Не заблуждаются ли социологи, пытаясь сделать социальное из социального, подлатав его символическим, не замечая присутствия объектов в тех ситуациях, в которых они ищут лишь смысл? Почему социология у них остается

л

безобъектной?» . Латур описывает понятие сложности, проводя различие между сложными и комплексными взаимодействиями. Взаимодействие приматов -комплексное, взаимодействие людей - сложное.

Сложность взаимодействия достигается именно за счет включения в него объектов как самостоятельных социальных акторов. Так, обезьяны практически не используют вещи в своем взаимодействии и вынуждены поддерживать сложившийся порядок за счет наращивания комплексности. (Если любой бабуин может вмешаться в любое взаимодействие, конечно, в пределах имеющейся стаи, то число возможных взаимодействий огромно.)

Этому описанию комплексности и сложности можно попытаться найти соответствие в математической теории множеств. Взаимодействия обезьян образуют декартово произведение на множестве приматов. Взаимодействия людей ограничены наличествующими и возможными отношениями (подмножествами декартова произведения) на множестве людей. Эти отношения могут быть самого разного типа: быть членом семьи, играть в покер, быть пассажиром поезда, быть гражданином государства и т. д. Таким образом, комплексность представляется конструкцией «все со всеми», а сложность -

1 Там же. С. 182.

2 Там же. С. 184.

«некоторые с некоторыми по определенным правилам». Сложность образуется за счет ограничений, а не «вседозволенности».

Рассмотренная социальность приматов является примером, позволяющим понять различие между комплексностью и сложностью и прояснить возможную роль вещей в объяснении социальных явлений.

Развивая описание социальности через объекты, К. Кнорр-Цетина показывает, каким образом традиционное понимание социальности переплетается с современными культуры знания и экспертизы. «Культуры знания, - пишет она, - строятся вокруг объектных миров - именно на объектные миры ориентированы эксперты и ученые»1. Разнообразие «постсоциальных» форм иначе можно назвать объект-центричной социальностью. В рамках «постсоциальных» преобразований ослабляется роль иерархии как организующего социального принципа. Однако, указывает Кнорр-Цетина, этот процесс не приводит к «десоциализации», поскольку истончение социальных отношений, характерных для иерархической организации, происходит «одновременно с развитием «других» культурных элементов и практик современной жизни. <...> Отступление социальных принципов не оставляет разрывов в ткани культурных паттернов»2.

Объект-центричное понимание позволяет зафиксировать наиболее существенные характеристики новых форм социальности. Речь идет о развитии коммуникативных отношений, а также о процессе переноса рисков на объекты. Тема отношений личности и объекта является одной из важнейших в проблемном поле объект-центричнго подхода. Как указывает Кнорр-Цетина, «объекты являются «рискополучателями», они могут также выигрывать от рисков и неудач в человеческих взаимоотношениях»3.

1 Кнорр-Цетина ^ Социальность и объекты. Социальные отношения в постсоциальных обществах знания // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 279.

2 Там же. С. 275.

3 Там же. С. 300.

В рамках «постсоциальных исследований» рассматривается особый класс объектов - эпистемические объекты. Данное понятие было впервые введено Х.-И. Рейнбергером1, определявшим как «эпистемические вещи» любые объекты научного исследования, которые, в отличие от технологических и инструментальных объектов, находятся в процессе исследования и определения.

В экспертных культурах эпистемические объекты представляют собой цель работы экспертов, оказываясь открытыми, имеющими сложную природу, способными порождать вопросы. Наблюдения и исследования таких объектов увеличивают, а не снижают их сложность. «Эти объекты, - пишет Кнорр-Цетина, - одновременно и присутствуют (готовы к использованию) и отсутствуют (подвергаются дальнейшим исследованиям), они и одинаковые, и в то же время

Л

разные» . Объект, таким образом, находится в процессе собственного переопределения, происходящего благодаря коммуникации объекта и эксперта.

Эпистемические объекты становятся постоянным источником раскрытия новых исследовательских проблем. Следует отметить, что Н. Гартман в середине XX в. разрабатывал особое учение о проблемах - апоретику, в центре внимания

-5

которой находятся содержание и развитие постановки проблем . Исследователь творчества Гартмана Т.Н. Горнштейн в конце 1960-х гг. писала: «Попытка Гартмана создать науку о проблемах с особым методом их исследования представляет интерес в наше время, когда на повестке дня стоит исследование самой науки (науковедение).»4. Учение о постановке и развитии проблем актуально и сегодня; при этом, новый аспект его рассмотрения, внесенный исследованием объект-центричной социальности, связан с эпистемическими объектами как источником непрерывного воспроизводства проблем и рисков.

1 См.: Rheinberger H.J. Toward a History of Epistemic Things // Stanford: Stanford University Press, 1997. Р. 31-55.

Кнорр-Цетина K. Социальность и объекты. Социальные отношения в постсоциальных обществах знания // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 281.

"3

См.: Гартман Н. К основоположению онтологии. СПб.: Наука, 2003. 640 с.

4 Горнштейн Т.Н. Философия Николая Гартмана (Критический анализ основных проблем онтологии). Л.: Наука, 1969. С. 27.

Однако не только научная лаборатория является ареной коммуникации человека с эпистемическими объектами. Кнорр-Цетина обсуждает новое явление повседневного эпистемического предмета, которое связано с превращением бытовых объектов в высокотехнологичные устройства. Спектр подобных объектов существенно расширился за счет развития в 80-90-х гг. XX в. делового и домашнего программного обеспечения, а также благодаря появлению глобальной сети Интернет. В контексте рассматриваемого Кнорр-Цетиной явления повседневных эпистемических предметов приобретает значимость исследование техносоциальных систем, способных провоцировать социальные риски.

Обратимся к анализу рисков, провоцируемых динамикой техносоциальных объектов. Характер этой динамики в значительной степени обусловлен включением в исследуемые системы высокотехнологичных информационных объектов, обеспечивающих возможность мгновенной коммуникации. Рассмотрим, каким образом высокотехнологичные объекты оказались включенными в социальные отношения.

Несмотря на принципиальные ограничения алгоритмического решения проблем, показанные в работах К. Геделя и А. Тьюринга1 в первой половине ХХ в., практически оказалось возможным с помощью алгоритмов решение большого числа задач, имеющих значение для программирования и моделирования объектов. Это, в первую очередь, задачи связи (кодирования, передачи, декодирования), сортировки и отбора данных. Открытие свойств попупроводниковых материалов и развитие полупроводниковой схемотехники, вместе с появлением большого числа алгоритмов во второй половине ХХ в., позволили вычислить, показать, запомнить очень многое и сделать это почти мгновенно.

Вычислительные машины недолго оставались лишь инструментом в руках автономного специалиста-оператора. Появлению алгоритмов сопутствовало развитие концепции вычислительных сетей, а затем и практическая реализация

1 Cm.: Turing A. Computing machinery and intelligence // Mind. Vol. 59, no. 236, 1950. P. 433-460.

сетей, которая разрослась до масштабов планеты. Сети соединили отдельные машины, затем города и континенты. Анализируя особенности культуры технической элиты (инженеров и ученых), М. Кастельс отмечает, что «высшей ценностью является техническое открытие (всегда специфичное компьютерному программированию в сетевом окружении)»1. Благодаря появлению всемирной сети люди соединились в трансконтинентальные системы. Именно в этом несомненном феномене нашей повседневной жизни просматривается доминирующее системное влияние техносоциальных объектов с их безостановочно самовозрастающей сложностью.

Так, вывод о принципиальной неопределенности социальных последствий разрастания коммуникативной сети аргументировано представлен в диссертации Е.А. Лавренчука. «Учитывая природу самого явления, его аутопойезис, - пишет он, - мы скорее получаем возможность фиксировать то, что произошло, чем что-либо конкретно прогнозировать»2. Социальные сети интернета, таким образом,

-5

проявляют себя как разновидность эпистемических объектов .

Если вспомнить различие между комплексностью и сложностью, проводимое Латуром, то можно сказать: такие техносоциальные объекты, как финансовый рынок или Всемирная паутина, поощряют рост комплексности наряду с ростом сложности. Внутри этих объектов число взаимодействий ничем не сдерживается и ограничено верхним пределом - декартовым произведением. Это обстоятельство следует рассматривать как фактор провоцирующий социальные риски - увеличивающий вероятность непросчитываемых траекторий развития событий, в том числе неблагоприятных.

1 Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об интернете, бизнесе и обществе. Екатеринбург: У-Фактория, 2004. С. 53.

Лавренчук Е.А. Аутопойезис социальных сетей интернет-коммуникаций // Вестник РГГУ. Серия «Философия. Социология». 2009. № 12. С. 54.

См.: Лавренчук Е.А. Социальные сети как эпистемические объекты // Вестник РГГУ. Серия «Философия. Социология». 2010. № 13. С. 63-71.

Можно сказать, в терминах И. Гофмана, что границы фреймов становятся подвижными, а в ряде случаев - неуловимыми, если не эфемерными1. Простой и, к сожалению, распространенный пример непроизвольного перемещения границы фрейма, - юноша, застрявший на четвертом уровне «стрелялки», безжалостный и бесчувственный убийца близких родственников, оторвавших его от компьютера в момент перехода на пятый. Очевидные симптомы «плавающих границ фреймов», спровоцированные техносоциальной интеробъективностью, - самоубийства, трудноизлечимая игромания и целый набор других психических расстройств. Исследованию фреймов повседневных взаимодействия посвящена также работа В.С. Вахштайна, в которой он, в частности, анализирует режимы вовлеченности в ситуациях телепросмотра2.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Орлов Дмитрий Евгеньевич, 2015 год

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Акерлоф Д. Рынок «лимонов»: неопределенность качества и рыночный механизм // THESIS. 1994. Вып. 5. С. 91-104.

2. Акерлоф Д., Шиллер Р. Spiritus Animalis: или Как человеческая психология управляет экономикой и почему это важно для мирового капитализма. М.: Юнайтед Пресс, 2010. 273 с.

3. Алгазинов Э.К., Сирота А.А. Анализ и компьютерное моделирование информационных процессов и систем. М.: Диалог-МИФИ, 2009. 416 с.

4. Антоновский А.Ю. Никлас Луман: эпистемологическое введение в теорию социальных систем. М.: ИФ-РАН, 2007. 143 с.

5. Антоновский А.Ю. Общество как теоретический объект. Эмерджентизм социальной теории vs. редукционизм естественных наук // Философия науки. Вып. 19: Эпистемология в междисциплинарных исследованиях М.: ИФ РАН, 2014. С. 80-100.

6. Арнольд В.И. «Жесткие» и «мягкие» математические модели. М.: МЦНМО, 2004. 32 с.

7. Арнольд В.И. Теория катастроф. М.: Наука, 1990. 128 с.

8. Аршинов В.И. Синергетика встречается со сложностью // Синергетическая парадигма. «Синергетика инновационной сложности». М.: Прогресс-Традиция, 2011. С. 47-65.

9. Аршинов В.И. Синергетика конвергирует со сложностью // Вопросы философии. 2011. № 4. С. 74-83.

10. Аршинов В.И., Буданов В.Г., Лепский В.Е., Малинецкий Г.Г. Самоорганизация, когнитивный барьер, гуманитарные технологии. [Электронный ресурс]. URL: http://www.ntsr.info/science/library/3828.htm (дата обращения: 25.05.2015).

11. Аршинов В.И., Свриский Я.И. На пути к рекурсивному этосу постнеклассической науки // Этос науки. М.: Acedemia, 2008. С. 234-254.

12. Барнетт Р. Осмысление университета // АЛЬМА МАТЕР (Вестник высшей школы). 2008. № 6. С. 46-56.

13. Бейтсон Г. Избыточность и кодирование // Бейтсон Г. Шаги в направлении экологии разума: Избранные статьи по теории эволюции и эпистемологии. М.: КомКнига, 2010. С. 127-144.

14. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 384 с.

15. Бердяев Н.А. Человек и машина (Проблема социологии и метафизики техники) // Путь. 1933. № 38. С. 3-38.

16. Берталанфи Л. фон. Общая теория систем критический обзор // Исследования по общей теории систем: Сборник переводов. М.: Прогресс, 1969. С. 23-82.

17. Блауберг И.Г., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системные исследования и общая теория систем // Системные исследования. Ежегодник. М.: Наука. 1969. С. 729.

18. Боброва А.С. Идеи Дж. Спенсера-Брауна в интерпретации Н. Лумана // Вестник РГГУ. Серия «Философские науки. Религиоведение». 2013. № 11. С. 102-110.

19. Боброва А.С. Неограниченный семиозис и повторное вхождение // Вестник РГГУ. Серия «Философские науки. Религиоведение». 2014. № 10. С. 113-120.

20. Богданов А.А. Тектология (Всеобщая организационная наука). В 2-х кн.: Кн. 1. М.: Экономика, 1989. 304 с.

21. Бродский И. Нобелевская лекция [Электронный ресурс]. URL: http://www.lib.ru/BRODSKIJ/lect.txt (Дата обращения: 14.04.2015).

22. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. М.: Астрель, 2010. 571 с.

23. Вайнберг С. Мечты об окончательной теории: Физика в поисках самых фундаментальных законов природы. М.: Едиториал УРСС, 2004. 256 с.

24. Вахштайн В.С. Социология повседневности и теория фреймов. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2011. 334 с.

25. Викторов А.Ш. Глобальный капитализм и социальное неравенство // Глобальный социальный паразитизм (к 100-летию Федеральной Резервной Системы США). Материалы Международной научно-общественной конференции. М.: Наука и политика, 2014. С. 96-103.

26. Винер Н. Индивидуальный и общественный гомеостазис // Общественные науки и современность. 1994. № 6. С. 127-130.

27. Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. М.: Наука, 1983. 344 с.

28. Гаврилов А.Е. Методологические аспекты исследования процессов ценообразования на фондовом рынке. [Электронный ресурс]. URL: http://www.authorstream.com/Presentation/michaelvyatski-2046283/ (Дата обращения: 03.04.2014).

29. Гартман Н. К основоположению онтологии. СПб.: Наука, 2003. 640 с.

30. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Том IV. М., 1959. 440 с.

31. Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М.: Наука, 1989. 400 с.

32. Гете И. Фауст. М.: Художественная литература, 1969. 512 с.

33. Горнштейн Т.Н. Философия Николая Гартмана (Критический анализ основных проблем онтологии). Л.: Наука, 1969. 281 с.

34. Гофман И. Закрепление форм деятельности // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 54-118.

35. Гусельцева М.С. Интеллектуальные традиции российской психологии. Культурно-аналитический подход. М.: Акрополь, 2014. 424 с.

36. Делёз Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато. Капитализм и шизофрения. М.: Астрель, 2010. 895 с.

37. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М.: Академический проект. 2009. 261 с.

38. Дзоло Д. Демократия и сложность: реалистический подход. М.: Издательский дом Государственного университета — Высшей школы экономики, 2010. 320 с.

39. Дмитриев И.Б. Аспекты схождения взглядов Рорти и Лумана в перспективе преодоления старой интеллектуальной традиции // Вестник РГГУ. Серия «Философские науки. Религиоведение». 2014. № 10. С. 106-112.

40. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1990. 575 с.

41. Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. СПб: Нева, 2004. 608 с.

42. Ивахненко Е.Н. Аутопойезис информационных объектов // Информационное общество. 2009. № 1. С. 34-41.

43. Ивахненко Е.Н. От аутопоэзиса социальной коммуникации к аутопоэзису «живых машин» // Философия коммуникации: феномен коммуникации в познании и творчестве жизни. Сборник статей. СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2014. С. 42-50.

44. Ивахненко Е.Н. От рациональной коммуникации к коммуникативной рациональности // Вестник РГГУ. Серия «Философские науки. Религиоведение». 2014. № 10. С. 97-105.

45. Ивахненко Е.Н. Социальные эстафеты в оптиках коммуникативных стратегий // Социальные трансформации: сборник научных статей / Отв. ред. АГ. Егоров; СмолГУ. Смоленск: Изд-во СмолГУ, 2011. Вып. 21. С. 110-118.

46. Ивахненко Е.Н. Социология встречается со сложностью // Вестник РГГУ. Серия «Философские науки. Религиоведение». 2013. № 11. С. 90-101.

47. Ивахненко Е.Н. Философский факультет в условиях наступления академического капитализма // Высшее образование в России. 2013. № 2. С. 62-72.

48. Ивахненко Е.Н., Аттаева Л.И. Изменение стратегий осмысления сложного: от метафизики и целерациональности к коммуникативной контингентности // Известия смоленского государственного университета. 2011. № 4. С. 353-366.

49. Касавин И.Т. Междисциплинарное исследование: к понятию и типологии // Вопросы философии. 2010. № 4. С. 61-73.

50. Кастельс М. Галактика Интернет: Размышления об интернете, бизнесе и обществе. Екатеринбург: У-Фактория, 2004. 328 с.

51. Киященко Л.П. Простота сложности и сложность простоты (мерность различения) // Философия науки и техники. 2013. Т. 18. № 1. С. 278-292.

52. Киященко Л.П. Этос постнеклассической науки // Этос науки. М.: Лееёеш1а, 2008. С. 205-233.

53. Кнорр-Цетина К. Социальность и объекты. Социальные отношения в постсоциальных обществах знания // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 267-306.

54. Кнорр-Цетина К., Брюггер У. Рынок как объект привязанности: исследование постсоциальных отношений на финансовых рынках // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 309-341.

55. Князева Е.Н. Темпоральная архитектура сложности // Синергетическая парадигма. «Синергетика инновационной сложности». М.: Прогресс-Традиция, 2011. С. 66-86.

56. Князева Е.Н. Трансдисциплинарные стратегии исследований // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2011. №. 10. С. 193-201.

57. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. М.: Наука, 1994. 236 с.

58. Койре А. От мира «приблизительности» к универсуму прецизионности // Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. М.: Прогресс, 1985. С. 109-127.

59. Костюк В.Н. Неравновесное поведение финансовых рынков // Труды ИСА РАН. 2014. № 1. С. 36-44.

60. Кузнецова Н.И. Возможна ли дисциплинарная история науки? // Высшее образование в России. 2004. № 11. С. 99-113.

61. Кэмпбелл Д. Эволюционная эпистемология // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. М.: УРСС, 2000. С. 92-146.

62. Лавренчук Е.А. Аутопойезис социальных сетей интернет-коммуникаций // Вестник РГГУ. Серия «Философия. Социология». 2009. № 12. С. 48-56.

63. Лавренчук Е.А. Социальные сети как эпистемические объекты // Вестник РГГУ. Серия «Философия. Социология». 2010. № 13. С. 63-71.

64. Лавренчук Е.А. Аутопойезис социальных сетей в интернет-пространстве: автореф. дисс.... кандидата философских наук: 09.00.11. М., 2011. 20 с.

65. Лаплас П. Опыт философии теории вероятностей. М.: Книжный дом «Либроком», 2011. 208 с.

66. Латур Б. Где недостающая масса? Социология одной двери // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 199-222.

67. Латур Б. Когда вещи дают сдачи: возможный вклад «исследований науки» в общественные науки // Вестник МГУ. Сер. «Философия». 2003. № 3. С. 9-34.

68. Латур Б. Надежды конструктивизма // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 365-389.

69. Латур Б. Наука в действии: следуя за учеными и инженерами внутри общества. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2013. 414 с.

70. Латур Б. Нового времени не было. Эссе по симметричной антропологии. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2006. 240 с.

71. Латур Б. Об интеробъективности // Социология вещей. Сборник статей. М.: Территория будущего, 2006. С. 169-198.

72. Ленк Х. Технологические риски, ответственнрость и надежность сложных социотехнических систем // Синергетическая парадигма. «Синергетика инновационной сложности». М.: Прогресс-Традиция, 2011. С. 237-249.

73. Лефевр В.А. Рефлексия. М.: Когито-Центр, 2003. 496 с.

74. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 1998. 160 с.

75. Лоренц К. Кантовская концепция apriori в свете современной биологии // Эволюционная эпистемология. Антология. М., СПб., 2012. С. 43-74.

76. Луман Н. Введение в системную теорию. М.: Логос, 2007. 360 с.

77. Луман Н. Дифференциация. М.: Логос, 2008. 320 с.

78. Луман Н. Общество как социальная система. М.: Логос, 2004. 232 с.

79. Луман Н. Понятие риска // THESIS. 1994. Вып. 5. С. 135-160.

80. Луман Н. Реальность массмедиа. М.: Праксис, 2005. 320 с.

81. Луман Н. Самоописания. М.: Логос, 2009. 320 с.

82. Луман Н. Что такое коммуникация? // Социологический журнал. 1995. № 3. С. 114-125.

83. Майер-Шенбергер В., Кукьер К. Большие данные. Революция, которая изменит то, как мы живем, работаем и мыслим. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013. 240 с.

84. Маклюэн М. Галактика Гутенберга. Становление человека печатающего. М.: Академический проект, 2005. 496 с.

85. Малинецкий Г.Г. Когнитивный вызов в контексте самоорганизации // Синергетическая парадигма. «Синергетика инновационной сложности». М.: Прогресс-Традиция, 2011. С. 87-113.

86. Малинецкий Г.Г. Чтоб сказку сделать былью...: Высокие технологии - путь России в будущее. М.: ЛИБРОКОМ, 2013. 224 с.

87. Мандельброт Б. Фракталы и хаос. Множество Мандельброта и другие чудеса. Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2009. 392 с.

88. Мандельброт Б. Фрактальная геометрия природы. М.: Институт компьютерных исследований, 2002. 656 с.

89. Мандельброт Б., Хадсон Р. (Не)послушные рынки. Фрактальная революция в финансах. М.: Вильямс, 2006. 400 с.

90. Матурана У., Варела Ф. Древо познания. М.: Прогресс-традиция, 2001. 210 с.

91. Месарович М., Мако Д., Такахара И. Теория иерархических многоуровневых систем. М.: Мир, 1973. 344 с.

92. Молчанов В.И. Феномен пространства и происхождение времени. М.: Академический проект, 2015. 277 с.

93. Морен Э. Метод. Природа природы. М.: «Канон+», 2013. 488 с.

94. Назарчук А.В. Учение Никласа Лумана о коммуникации. М.: «Весь мир», 2012. 248 с.

95. Назарчук А.В. Философское осмысление диалога через призму коммуникативного подхода // Вестник Московского университета. Серия 7: Философия. 2010. № 1. С. 51-71.

96. Нейман Дж. фон, Моргенштерн О. Теория игр и экономическое поведение. М.: Наука, 1970. 708 с.

97. Неретина С.С., Огурцов А.П. Онтология процесса. М.: Голос, 2014. 724 с.

98. Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. Введение. М.: Мир, 1990. 345 с.

99. Орлов Д.Е. Рекурсивная сложность техносоциальных систем как фактор разрастания социальных рисков // Информационное общество. 2014. № 5-6. С. 28-33.

100. Парсонс Т. О социальных системах. М.: Академический проект, 2002. 832 с.

101. Пенроуз Р. Тени разума: в поисках науки о сознании. Москва-Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2005. 688 с.

102. Перегудов Ф.И, Тарасенко Ф.П. Введение в системный анализ. М.: Высшая школа, 1989. 367 с.

103. Погоняйло А.Г. Философия заводной игрушки, или Апология механицизма. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1998. 164 с.

104. Поддьяков А.Н. Учиться и учить в условиях неопределенности // Образовательная политика. 2010. № 7-8. С. 78-83.

105. Поппер К. Эволюционная эпистемология // Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. М.: УРСС, 2000. С. 5774.

106. Посконина О.В. Общественно-политическая теория Н. Лумана (методологический аспект). Ижевск: Удмуртский государственный университет, 1997. 220 с.

107. Пригожин И. От существующего к возникающему. Время и сложность в физических науках. М.: Наука, 1985. 327 с.

108. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М.: Республика, 1998. 413 с.

109. Рифкин Д. Третья промышленная революция: Как горизонтальные взаимодействия меняют энергетику, экономику и мир в целом. М.: Альпина нон-фикшн, 2014. 409 с.

110. Розов М.А. Теория социальных эстафет и проблемы эпистемологии. М.: Новый хронограф, 2008. 352 с.

111. Сёрль, Дж. Разум мозга — компьютерная программа? // В мире науки. 1990. № 3. С. 7-13.

112. Сильвер Н. Нейт Сильвер о хаотичности экономических прогнозов // Prime Russian Magazine. 2015. № 3. С. 73-80.

113. Смирнова Н.М. Понятие сложности в когнитивном анализе коммуникативно -смысловых характеристик социальной реальности // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2013. № 1. С. 169-175.

114. Соболев С.Л., Китов А.И., Ляпунов А.А. Основные черты кибернетики // Вопросы философии, 1955. № 4. С. 136-148.

115. Степин В.С. Исторические типы научной рациональности в их отношении к проблеме сложности // Синергетическая парадигма. «Синергетика инновационной сложности». М.: Прогресс-Традиция, 2011. С. 37-46.

116. Талеб Н. Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса. М.: КоЛибри, 2014. 768 с.

117. Талеб Н. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости. М.: КоЛибри, 2009. 528 с.

118. Урманцев Ю. А. Общая теория систем: Состояние, приложения и перспективы развития // Система, Симметрия, Гармония. М.: Мысль, 1988. С. 38-124.

119. Фейгенберг И.М. Типичные нетипичности: жизненные задачи - школе // Образовательная политика. 2010. № 7-8. С. 84-95.

120. Фейнман Р. Характер физических законов. М.: Астрель, 2011. 256 с.

121. Филатов В. П., Князева Е. Н., Антоновский А. Ю. Обсуждаем статью «Автопоэзис» // Эпистемология и философия науки. 2008. № 3. С. 173-181.

122. Филатов В.П. Мысленные эксперименты в науке и в философии // Эпистемология и философия науки. 2010. Т. 25. № 3. С. 5-15.

123. Филатов В.П., Касавин И.Т., Антоновский А.Ю., Рузавин Г.И. Обсуждаем статьи о конструктивизме // Эпистемология и философия науки. 2009. № 2. С. 142-156.

124. Филиппов А.Ф. Социально-философские концепции Никласа Лумана // Социологические исследования. 1983. № 2. С. 177-184.

125. Фукуяма Ф. Великий разрыв. М.: АСТ, 2008. 474 с.

126. Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология». М. : Праксис, 2007. 208 с.

127. Хакен Г. Синергетика. М.: Мир, 1980. 406 с.

128. Чернавский Д.С. Синергетика и информация. Динамическая теория информации. М.: Книжный дом «Либроком», 2013. 304 с.

129. Шеннон К. Работы по теории информации и кибернетике. М.: Изд-во иностранной литературы, 1963. 830 с.

130. Штофф В.А. Моделирование и философия. Л.: Наука, 1966. 303 с.

131. Щедровицкий Г.П. Проблемы построения системной теории сложного «популятивного» объекта // Системные исследования. Ежегодник. М.: Наука. 1975. С. 172-214.

132. Эшби У. Введение в кибернетику. М.: Иностранная литература, 1959. 432 с.

133. Яблонский А.И. Модели и методы исследования науки. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 400 с.

134. Atlan, H. Hierarchical Self-Organization in Living Systems: Noise and Meaning // Autopoiesis: A Theory of Living Organization. New York, 1981, p. 185-208.

135. Baecker D. Why Systems? // Theory Culture & Society. 2001. No. 1, pp. 59-74.

136. Berger B., Kellner H. The Homeless Mind: Modernization and Consciousness. New York: Vintage Books, 1974.

137. Callon M., Latour B.. Unscrewing the Big Leviathan; or How Actors Macrostructure Reality, and How Sociologists Help Them To Do So? // Advances in Social Theory and Methodology. Routledge and Kegan Paul, 1981. P. 277-303.

138. Castells M. Communication, power and counter-power in the network society // International j. of communication. Los Angeles, 2007. Vol. 1. P. 238-266.

139. Foerster H. von. Cybernetics of Cybernetics. Urbana Illinois: University of Illinois Press (Biological Computer Laboratory), 1974a.

140. Foerster H. von. For Niklas Luhmann: How recursive is communication? // Heinz von Foerster. Understanding Understanding. Essays on cybernetics and cognition. N.Y., 2003. P. 305-325.

141. Honderich T. A Theory of Determinism: The Mind, Neuroscience and Life-Hopes. Oxford, 1988.

142. Jackson F. Epiphenomenal Qualia // Philosophical Quarterly. 1982. V. 32. P. 127136.

143. Latour, B. Woolgar, S. Laboratory life : the social construction of scientific facts. Beverly Hills: Sage Publications, 1979.

144. Luhmann N. The Autopoiesis of Social Systems. Essays on Self-Reference. Columbia University Press, New York, 1990. 420 р.

145. Mingers, J. Self-producing Systems. Implications and Applications of Autopoiesis. New York, 1995.

146. Noyes A. The Market Place: Reminiscences of a Financial Editor. Boston: Little, Brown and Company, 1938.

147. Parsons, T. Interaction. In: D. L. Sills (Ed.), International Encyclopedia of the Social Sciences, Volume 7, London, New York, 1968. pp. 429-441.

148. Qvortrup L. Society's Educational System - An introduction to Niklas Luhmann's pedagogical theory // Seminar.net - International journal of media, technology and lifelong learning. Vol. 1. Issue 1, 2005. [Электронный ресурс]. URL: http://seminar.net/files/LarsQvortrup-SocietysEdSystem.pdf. Дата обращения: 12.05.2015.

149. Rheinberger H.-J. Experiment, Difference, and Writing: I. Tracing Protein Synthesis// Studies in the History and Philosophy of Science. 1992. Vol. 23. № 2. P. 305-331.

150. Rheinberger H.J. Toward a History of Epistemic Things // Stanford: Stanford University Press, 1997. Р. 31-55.

151. Spenser-Brown, G. Laws of Form. Julian Press, 1972. 141 p.

152. Teubner G. Recht als autopoietisches System. Frankfurt/M.: Suhrkamp, 1989.

153. Turing A. Computing machinery and intelligence // Mind. Vol. 59, no. 236, 1950. P. 433-460.