Житие Зосимы и Савватия Соловецких в контексте рукописной и жанровой традиции тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, доктор филологических наук Минеева, Софья Викторовна

• Минеева, Софья Викторовна
• доктор филологических наук
• 2002

Оглавление диссертации доктор филологических наук Минеева, Софья Викторовна

Введение.

Глава I. Житие Зосимы и Савватия Соловецких в контексте рукописной традиции.

1.1. Анализ рукописных собраний.

1.2. Хронология списков.

1.3. Анализ рукописного контекста Жития.

1.3.1. Состав сборников.

1.3.2. "Жанровый контекст" Жития.

1.3.2.1. Произведения агиографии в изучаемых сборниках.

1.3.2.1.1. Русские жития.

1.3.2.1.2. Переводные греческие жития.

1.3.2.2. Произведения красноречия в изучаемых сборниках.

1.3.2.2.1. Слова торжественные.

1.3.2.2.2. Слова учительные.

1.3.2.3. Произведения других жанров.

1.3.3. Житие Зосимы и Савватия в отдельных книгах.

1.4. Анализ маргиналий, сохранившихся в рукописях.

1.4.1. Рукописи из Соловецкого монастыря по записям.

1.4.2. Рукописи из других монастырских центров по записям.

1.4.3. Географические ареалы бытования Жития по записям.

1.4.4. Социальная среда бытования Жития по записям.

1.4.5. Обстоятельства создания рукописей по записям.

1.4.6. Прочие записи.

1.5. Оформление рукописей.

Глава II. История текста Жития прей. Зосимы и Савватия Соловецких.

2.1. История создания первоначального текста.

2.1.1. "Слово о сотворении Жития" священноинока Досифея.

2.1.2. Приписка Спиридона о работе над текстом Жития.

2.1.3. История создания Жития на фоне эпохи образования Русского централизованного государства.

2.2. История текста Жития в XVI - XVII веках по рукописям.

2.2.1. Постановка проблемы.

2.2.2. История создания выявленных редакций текста.

2.2.2.1. Проблема "Спиридоньевской редакции". Вопрос о первоначальном тексте и его стилистических вариантах.

2.2.2.2. Вопрос о "редакции ВМЧ". I Стилистическая редакция и время ее создания.

2.2.2.3. Вопрос о Волоколамском сборнике. I Дополненная редакция, ее место в истории текста.

2.2.2.4. Взаимодействие с Житием Кирилла Белозерского. II Дополненная редакция.

2.2.2.5. Похвальные Слова на йамять преп. Зосимы и Савватия Соловецких, приписываемые Льву Филологу. Проблемы атрибуции и выявления источников.

2.2.2.6. Взаимодействие с Похвальными Словами Льва Филолога. III Дополненная редакция.

2.2.2.7. Новый подход. Сокращенные редакции.

2.2.2.7.1.1 Сокращенная редакция.

2.2.2.7.2. II Сокращенная редакция.

2.2.2.8. Последняя ступень. Краткие редакции.

2.2.2.8.1.1 Краткая редакция.

2.2.2.8.2. II Краткая редакция.

2.2.2.8.3. III Краткая редакция.

2.2.2.8.4. IV Краткая редакция.

2.2.2.9. Возникновение нового отношения к тексту в XVII веке.

2.2.2.10. Основные выводы.

Глава III. Житие преп. Зосимы и Савватия Соловецких в контексте жанровой традиции.

3.1.Проблема "жанрового подхода" к произведению древнерусской литературы. Вопросы теории.

3.2.Традиции агиографического жанра.

3.2.1. Христианская антропология как философская основа агиографического жанра.

3.2.2. "Земной ангел, небесный человек". Принцип "подражания Христу" как основа христианской иерархии святости.

3.2.3. "Жанровая иерархия" византийской агиографии.

3.2.4. "Русская святость". Пути развития древнерусской агиографии.

3.3. Место Жития преп. Зосимы и Савватия Соловецких в развитии древнерусского агиографического жанра.

3.3.1. Содержательное и жанрово-стилистическое своеобразие Жития Зосимы и Савватия Соловецких.

3.3.2. Житие преп. Зосимы и Савватия Соловецких на фоне византийской и древнерусской жанрово-стилистической традиции.

Глава IV. Повествования о посмертных чудесах преп. Зосимы и Савватия Соловецких.

4.1. Рассказы о чудесах святых как жанрово-литературная форма.

4.2. Посмертные чудеса преп. Зосимы и Савватия Соловецких.

4.2.1. Выводы текстологического анализа.

4.2.2. Тематическая классификация рассказов.

4.2.3. Жанрово-стилистическое своеобразие рассказов.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Житие Зосимы и Савватия Соловецких в контексте рукописной и жанровой традиции»

Произведение литературы всегда существует в системе, основные параметры которой, определяющие ее культурно-исторический тип, задаются эпохой и особенностями национальной среды, его породившей. Потому в процессе трактовки и изучения художественного текста исследователем он неизбежно должен быть введен в эту систему и рассматриваться на ее фоне.

Для произведений современной литературы координаты определенной, соответствующей им исторически и типологически, системы давно выработались и четко определились. К их числу в литературоведческой науке относят прежде всего литературное направление и творческую индивидуальность автора (т.е. его эстетическую и художественную программу, совокупность задач, понимание им целей творческого процесса). Чтобы изучить идейно-художественное своеобразие конкретного произведения современной литературы, необходимо рассмотреть его в системе теоретической программы литературного направления, в русле которого оно создавалось, и проследить эволюцию отношения к этой программе автора в процессе его творческой жизни. В этом смысле произведение новой литературы всегда "современно", поскольку оно отражает "запросы" и "искания" его эпохи. Понятия "традиция", "жанр", тесно связанные между собой и относящиеся к разряду понятий исторической поэтики, регламентирующей сложившиеся и неизменно существующие на протяжении длительного времени "нормы" и "правила" создания художественных текстов, в современной литературе неизбежно вступают в противоречие с ее основными тенденциями развития, потому творческая индивидуальность автора стремится к их преодолению, а литературный процесс ориентирован на их постепенное разрушение.

Иное дело - литература средневековая. В ее системе координат именно традиции всегда являлись главной точкой отсчета как для созда6 телей текстов, так и для их читателей. Произведение средневековой литературы изолированно существовать не может, оно "живет" только в русле традиции и исключительно на этом фоне должно анализироваться современным исследователем. Изолированное изучение произведения древнерусской литературы вряд ли может быть успешным уже потому, что такой подход вырывает текст памятника из его привычной среды, с которой он, в условиях синкретизма идеологии и культуры средневекового общества, связан прочными и неразрывными узами.

Теснейшая связь произведения средневековой, в частности, древнерусской литературы, с породившей его системой делает необходимой и правомерной постановку проблемы его изучения в контексте традиции. "Контекст" - понятие близкое к понятию "система", но оно при этом в большей степени способно отражать специфику взаимосвязей в сфере художественного творчества, где речь идет именно о "текстах", их отношениях с окружающей средой и друг другом, о характере и особенностях их содержания, а также о возможности приобретения ими в результате этого взаимообщения "дополнительных значений". Под "контекстом" (от латинского "contextus" - тесная связь, соединение) в литературоведении понимается относительно законченная часть (фраза, период, строфа) текста, в которой отдельное слово (или фраза и т.д.) получает точный смысл и выражение, отвечающее именно данному тексту в целом. Контекст, таким образом, придает речи законченную смысловую окраску, определяет художественное единство текста; поэтому оценить фразу или слово можно только в контексте1.

Понятие "контекста" мы считаем возможным использовать для характеристики типа системных отношений между произведением и традициями, в системе которых оно существует, когда произведение, искусственно изолированное из этой системы, не может быть понято и оценено должным образом, поскольку оно теряет при этом определен7 ные, весьма для него важные, компоненты своего содержания и заложенного в нем изначально смысла. Именно такие отношения между художественным текстом и литературной системой традиций были характерны для средневековой христианской литературы, в том числе и для литературы древнерусской как ее составной части.

Какие же традиции могут рассматриваться для системы древнерусской литературы в качестве основополагающих, т.е. в качестве своеобразных "осей координат", задающих и определяющих саму эту систему? Памятник древнерусской литературы существует в контексте рукописной книжности и в контексте определенного жанра, что и определяет, на наш взгляд, два основных подхода к его изучению, которые обусловлены специфическими особенностями самого типа средневековой христианской литературы и, в свою очередь, наиболее ярко и наглядно отражают эти особенности.

Для произведения новой литературы создание окончательной авторской редакции текста означает завершение его творческой истории, тогда как для произведения древнерусской литературы оно лишь знаменует начало его "жизни" в рукописях. С этого момента древнерусский литературный текст включается в особую, подчиняющуюся своим законам систему рукописной книжности. Произведение занимает свое место в этой системе, обусловленное рядом факторов.

В соответствии со своей жанровой принадлежностью, а если конкретнее - с функциональным назначением в жизни христианского общества, оно начинает переписываться в книгах определенного типа. Сосуществуя в рукописных сборниках с произведениями аналогичного и других жанров, оно получает там свое определенное место, обусловленное календарной структурой и общим принципом построения книги. Произведение неизбежно вступает во "взаимообщение" и "взаимодействие" со своими "соседями": подбираются циклы текстов, 8 посвященных, например, памяти одного святого (Житие, чудеса, Службы, Похвальные Слова), а также содержательные или жанровые циклы (сборники житий, сборники слов и житий, подборки слов нравственно-дидактической направленности и т.п.). Произведение входит в определенную региональную книжную традицию и начинает принимать участие в ее формировании (переписываться, например, в составе "северных", новгородских, ростовских по происхождению сборников и вместе с текстами, написанными и получившими особую популярность в этих землях). Произведение, в силу региональных, а также нередко в силу общественно-религиозных причин, последовательно переписывается в конкретных книгописных монастырских центрах, тем самым формируя их литературные традиции. Оно получает особую популярность у сторонников определенных политических и общественно-религиозных идей, в конкретной социальной среде.

Все эти факторы, учесть которые дает возможность только всестороннее изучение рукописной традиции памятника на основании полного выявления и анализа его сохранившихся списков, оказывали значительное влияние на существование и дальнейшую судьбу первоначально созданного текста.

В большинстве случаев для произведения новой литературы исследователи имеют все необходимые основания говорить о конкретном каноническом авторском тексте. Для произведения древнерусской литературы, где авторское право отсутствовало, а тексты существовали в процессе переписки в рукописях, которая как правило сопровождалась их последовательной содержательной и стилистической переработкой, решение вопроса об авторском, т.е. первоначальном, тексте произведения всегда сопряжено с большими трудностями и обычно в принципе бывает возможным лишь в гипотетической форме. Вопрос же о "каноническом", т.е. о "наиболее совершенном" с точки зрения каких бы 9 то ни было оценочных подходов, тексте для произведения древнерусской литературы вообще неправомерен.

Анализ содержательно-стилистических особенностей конкретного произведения древнерусской литературы часто оказывается мало плодотворным в том случае, когда объектом его становится отдельный, выбранный на основании каких-то первичных признаков, список, место которого в истории памятника не определено в результате подробного его историко-текстологического изучения.

Таким образом, важной составляющей исследования рукописной традиции произведения древнерусской литературы в широком ее понимании становится восстановление последовательной истории переработки и совершенствования текста в процессе его существования в списках, т.е. текстологическое исследование памятника.

Задачи текстологии, определяемые ее местом среди других филологических наук, нашли теоретическое обоснование и закрепление в фундаментальном труде Д.С. Лихачева2. На основании широкого и сугубо "содержательного" понимания методологических подходов к изучению произведений Д.С. Лихачев в своей книге разработал основные принципы и положения, применимые как к анализу отдельного древнерусского литературного текста, так и к его изучению в системе рукописной книжности, предложив и развив важное теоретическое понятие "конвоя" постоянно соседствующих с ним в сборниках произведений. Практическое применение этого понятия значительно расширило возможности изучения истории текста конкретного произведения по сравнению с использовавшейся в предшествующее время методикой его изолированного анализа без учета характерного для него окружения.

На практическую конкретизацию и творческое развитие основных теоретических и методологических идей и подходов к текстологическому анализу произведения древнерусской литературы, предложенных

10

Д.С. Лихачевым, применительно к конкретному памятнику были направлены наши усилия.

Изучение рукописной традиции произведения, основанное на учете всех доступных касающихся его исторических и археографических данных, а также на практическом осуществлении методов сопоставительного текстологического анализа всех выявленных его списков, создает необходимую источниковедческую базу для исследования второй важной составляющей его существования в литературной системе - анализа памятника в контексте жанровой традиции.

Мы исходим из убеждения, что категория жанра и непосредственно связанное с ней специфическое средневеково-христианское понятие "жанрового канона" имели в системе древнерусской литературы, ориентированной на воплощение идеалов и строгое следование образцам, авторитетам, традициям, определяющее значение. Как писал И.П. Еремин, "история древнерусской литературы не может, очевидно, рассматриваться как история литературных направлений (до второй половины XVII века во всяком случае). История древнерусской литературы, изучаемая с точки зрения своей художественной формы, есть, очевидно, история жанров в рамках одного и того же средневекового типа литературной л культуры".

В системе древнерусской литературы специфическим был уже сам подход к выделению жанров, основанный не столько на внутренне присущих ей художественных принципах, сколько на "функциональных" факторах, на роли и возможности использования данного типа текстов в жизни христианского общества и в богослужебной практике церкви4. Эта особенность главного принципа организации жанровой системы лежала в основе другой характерной черты категории жанра в литературе средневековой: ".дополнительная, "деловая" функция жанров средневековой литературы и явилась причиной их обособленности. Каждый

11 жанр средневековой литературы был относительно крепко скован определенными правилами, соответствующими деловой сфере его применения. Правила эти успели отложиться в некую нормативную систему, "неписанному уставу" которой обычно строго следовал древнерусский писатель. Литературные жанры Древней Руси. в течение своего многовекового развития пережили довольно сложную историю, но в пределах данного жанра, без бурных потрясений и коренной ломки"5.

Приверженность и строгое следование традициям - другая характерная черта древнерусской литературы, также наиболее ярко проявляющаяся именно в процессе изучения существующих в ее системе жанров. И.П. Еремин подчеркивает: "Становление основных жанров древнерусской литературы относится к XI - XII векам. Историю древнерусской литературы изучать в отрыве от литературы XI - XII веков невозможно уже по одному тому, что именно она во многом предопределила весь дальнейший ход развития литературной культуры нашего средневековья"6. К этому необходимо добавить, что так же невозможно изучать древнерусскую литературу и в отрыве от литературы византийской, поскольку именно в рамках последней сформировались основные философские, эстетические и жанрово-стилистические традиции, перенесенные на Русь одновременно с принятием христианства и легшие в основу формирования оригинальной жанровой системы литературы Киевской Руси. Особенности национального самосознания неизбежно привели к определенной трансформации на русской почве привнесенной из Византии культурно-религиозной традиции, однако главные принципы ее, лежащие в основе формирования собственной жанровой литературной системы, оставались неизменными.

Все сказанное дает нам право, вслед за И.П. Ереминым, ставить "вопрос об истории жанров как одной из задач истории древнерусской литературы, изучаемой под углом ее художественной формы"7.

12

Жанры древнерусской литературы находятся между собой в отношениях "иерархической взаимозависимости" и взаимодействия. Принципы построения этой системы, как было показано в работах В.В. Кускова8, определяются особенностями средневекового христианского миросозерцания и русского национального самосознания.

Иерархичность всей организации жизни и мировоззрения средневекового общества отразилась не только на взаимоотношениях между разными жанрами и произведениями, их представляющими, но и между разными частями одного произведения, которое может включать в себя и объединять в себе разножанровые элементы. Д.С. Лихачев разработал теоретическое положение о синтетической природе многих жанровых образований, существующих в рамках системы древнерусской литературы9, выявил важный принцип их "мирного сосуществования": "Объединяющие и подчиненные им жанры различаются не только "иерархически", но и с точки зрения своих внутренних, структурных особенностей. Это различные жанры, типы которых в каждом отдельном случае подчинены своей особой поэтике"10.

На основании приведенных теоретических положений, касающихся специфики жанрообразования и принципов организации жанровой системы в древнерусской литературе как литературе средневекового типа, мы выделяем несколько аспектов, рассмотрение которых, по нашему мнению, должно лежать в основе изучения жанровой традиции конкретного памятника.

К их числу относится прежде всего исследование истории формирования интересующего нас жанра в византийской литературе, философских, эстетических и религиозно-христианских основ, обусловивших его главные жанрообразующие признаки, а также специфические черты обычно соответствующей ему в средневековой литературе канонической композиционно-структурной схемы. Дальнейшее внимание должно быть

13 направлено на то, чтобы проследить судьбу жанра на русской почве, выявить пути его трансформации, обусловленные спецификой национального самосознания, определить его место в сложившейся оригинальной жанровой системе древнерусской литературы. Только на основании такого подхода можно делать обоснованные выводы относительно содержательного и жанрово-стилистического своеобразия конкретного произведения, т.е. в полной мере ввести его в контекст жанровой традиции и рассмотреть на фоне этой традиции.

В совокупности изучение произведения древнерусской литературы в контексте его-рукописной и жанровой традиции отражает, по нашему мнению, основные составляющие его комплексного анализа, конечная цель которого должна заключаться в "воссоздании его полной литературной истории", так, как она в широком и всестороннем плане понималась, в частности, В.Н. Перетцем, создавшим первые руководства по текстологии древнерусской литературы и свою научную школу текстологов11.

Такое исследование представляет особый интерес в том случае, когда в качестве объекта для него избирается произведение, пользовавшееся большой популярностью в среде древнерусских книжников и читателей, дошедшее до нас в значительном количестве разновременных и поддающихся достаточно точной датировке списков, в рукописных сборниках различного состава и характера, имеющее сложную судьбу текста, отразившуюся в существовании его нескольких редакций, относящееся к жанру с длительной историей и сложившимися традициями, находившемуся в центре литературного развития его эпохи, но практически не изученному в современной науке.

Все это в полной мере относится к популярному древнерусскому агиографическому тексту - Житию преп. Зосимы и Савватия Соловецких, которое было создано в самом начале XVI века и посвящено осно

14 вателям одной из первых и наиболее известных обителей Русского Севера, потому являлось произведением, легшим в основу и находившимся у истоков особой традиции севернорусской житийной литературы. Житие Зосимы и Савватия и было избрано нами в качестве объекта комплексного источниковедческого и литературоведческого исследования, теоретические основы и методологические подходы к пониманию которого мы подробно рассмотрели выше.

Указанными задачами определяется структура настоящего исследования. В композиционном отношении оно состоит из двух больших частей. Первая часть работы включает в себя I и II главы и посвящена всестороннему анализу рукописной традиции памятника, его археографическому и историко-текстологическому изучению. Вторая часть объединяет соответственно III и IV главы, и основное внимание в ней сосредоточено на определении места произведения в жанровой традиции, на литературоведческом анализе, направленном на выявление содержательного и стилистического своеобразия памятника на широком фоне развития агиографического жанра, начиная с его истоков в византийской христианской традиции и кончая рассмотрением основных тенденций его эволюции в русской литературе XVI - XVII веков. В IV главе в качестве особой жанрово-литературной формы анализируются рассказы о посмертных чудесах преп. Зосимы и Савватия, читающиеся в рукописях вместе с основным текстом Жития, изучение которых наглядно подтверждает развитое Д.С. Лихачевым теоретическое положение об "иерархичности" и "синтетическом характере" многих жанров древнерусской литературы, включающих в свою структуру более мелкие "жанры - вассалы", продолжавшие существовать в границах "жанра -сюзерена" по своим "автономным" законам.

Тема, избранная для исследования, представляется весьма актуальной в силу нескольких причин.

15

В первую очередь актуальность ее обусловлена степенью изученности литературного материала, избранного в качестве объекта исследования. Несмотря на широкую распространенность Жития Зосимы и Савватия в рукописях, начиная с самого его появления и на всем протяжении XVI, XVII и XVIII веков, на популярность его в XIX и начале XX века, о чем говорит количество изданий, перепечаток и пересказов текста, относящихся к этому времени, на присутствие сведений о нем во всех справочниках и книгах, посвященных изучению истории культа русских святых или русской агиографии прошлого века, и в современных исследовательских работах при анализе житийного жанра, многие вопросы, связанные с судьбой этого произведения, остаются не выясненными. В течение длительного времени общепринятым оставалось мнение, высказанное еще в XIX веке в работах В.О. Ключевского12 и И.К. Яхонтова13, что все дошедшие до нас списки Жития представляют собой варианты одной редакции, созданной Спиридоном - Саввой в 1503 году. В работах современной исследовательницы Р.П. Дмитриевой было высказано важное предположение о существовании нескольких редакций памятника14. Но создание полной, научно обоснованной истории текста Жития, основанной на сопоставительном анализе всех выявленных его списков, их классификации и изучении характера взаимоотношения выделенных редакций, о необходимости чего говорилось неоднократно, по-прежнему оставалось задачей весьма насущной.

На решение этой большой и сложной проблемы в течение многих лет были направлены наши усилия. В кандидатской диссертации, осуществленной на материале пословного сопоставительного исследования 50-ти списков произведения из московских рукописных собраний и ГААО, нам удалось подтвердить и развить предположение о существовании нескольких различных редакций текста памятника. Было выявлено и подробно описано 7 редакций Жития, высказана гипотеза о характере

16 их взаимоотношения15. Эти представления об истории развития текста памятника легли в основу статьи16 и подготовленной книги17.

Однако в предложенной концепции развития текста по-прежнему оставалось много неясностей и темных мест. Пути решения существовавших в истории изучения памятника и вновь возникших в процессе работы проблем мы видели только в дальнейшем продолжении поиска всех его сохранившихся списков и проведении их пословного сопоставительного анализа.

Предлагаемая здесь новая концепция истории текста Жития Зосимы и Савватия основана на всестороннем текстологическом изучении всех известных и доступных на сегодняшний день 360-ти списков произведения из рукописных собраний Москвы, Санкт-Петербурга, Архангельска, потому работа может рассматриваться в качестве завершающего этапа поисков в этом направлении и отражает окончательные выводы.

Актуальность исследования заключается также в выборе основных его аспектов, в разработанном подходе к изучаемому материалу. Особое внимание при этом уделялось разработке методологической проблемы комплексного источниковедческого и историко-литературоведческого анализа произведения древнерусской литературы.

Впервые изучение конкретного памятника осуществлено на столь широком фоне, который включает не только всесторонний анализ самих его списков, но и всего "рукописного контекста", "окружения", не сводящегося к учету узкого "конвоя" постоянно соседствующих с ним произведений, как это предлагает делать Д.С. Лихачев. Рассмотрение разных аспектов существования произведения в рукописной традиции значительно расширяет возможности дальнейших историко-текстологических и литературоведческих выводов.

В процессе текстологического исследования памятника разработана методология проведения пословного сопоставительного анализа про

17 изведения, сохранившегося в большом количестве списков, основанная на принципе классификации разночтений. Понимая под разночтением минимальную, т.е. поддающуюся вычленению, структурную единицу текста, различающуюся по разным спискам, разграничивая при этом чтения, характеризующие различия между отдельными списками, различия между вариантами внутри редакции и различия между редакциями, мы положили в основу выделения редакций принцип сопоставительного анализа зафиксированных, постоянно повторяющихся в определенной группе списков разночтений редакционного характера.

Анализ разных по времени возникновения списков произведения показал, что обозначенные методологические принципы и практические подходы к изучению рукописного материала действуют в полной мере только в отношении книг, созданных в хронологических рамках до начала XVII века, а также позднейших рукописей, составители которых строго следовали древним традициям. В XVII веке возникает совершенно новое отношение переписчика и редактора к тексту источника, которое отразилось в возникновении возможностей его свободной сознательной переработки, трактовки, пересказа. В результате появляется новый тип редакций - авторские "интерпретации", создаваемые каждый раз вновь, в единственном экземпляре, для конкретного свода, сборника, книги (старопечатный Пролог, "Книга Житий святых" Димитрия Ростовского, "сборники - хрестоматии" и старообрядческие полемические сборники).

Иное отношение к рукописному тексту, органически связанное с глубокими изменениями, происходившими в русской культуре в период перехода ее от Средневековья к Новому времени, широко распространившееся к середине XVII века в разных регионах России, в том числе и на Русском Севере, являлось одной из причин того, что мы решили ограничиться в нашем исследовании списками произведения XVI - XVII веков, создававшимися в соответствии с принципами, характерными для

18 всего предшествующего периода существования древнерусской книжности. Принятию этого решения способствовал также тот факт, что в XVIII веке Житие Зосимы и Савватия в основном существовало в культурной среде старообрядцев и должно изучаться в контексте их литературной традиции, что составляет тему отдельного большого разговора, потому в настоящем исследовании данные проблемы затрагиваться не будут.

Не менее актуальной в нашей науке является также проблема выработки методологического подхода к анализу содержательного и жан-рово-стилистического своеобразия произведения древнерусской литературы, поскольку большинство исследований последнего времени не выходит за рамки йсторико-текстологического изучения памятников. Еще в меньшей степени разработаны эти проблемы применительно к произведениям житийной литературы, которые в силу причин идеологического порядка с содержательной и жанрово-стилистической точки зрения долгое время вообще не рассматривались.

Путем к решению поставленной проблемы, на наш взгляд, должно стать возвращение к исходному тезису о том, что житие является специфическим средневековым жанром, а потому жанром не только и не столько литературным, в современном понимании этого слова, сколько церковным, поскольку таковой в своей основе была вся христианская литература, его породившая. Сами истоки жанра, его возникновение и формирование в условиях становления и утверждения новой религии, синкретизм идеологии и культуры средневекового общества говорят о необходимости изучения агиографических произведений в неразрывной связи с породившим их философским и идейным контекстом христианства. Потому наиболее продуктивным нам представляется подход к изучению произведений агиографии, предполагающий постановку про

19 блемы определения философской и содержательной основ жанра, заключающихся в развитии коренных догматов христианского вероучения.

Исходя из того, что житие является одной из конкретных форм реализации "биографии" в широком понимании этого жанрового определения, а в центре его лежит представление об идеальном христианине, мы предлагаем в качестве философской основы жанра, определившей его главные содержательные черты, рассматривать развитое христианской антропологией учение "об образе и подобии Божием" и закрепившиеся в теории и практике христианского аскетизма представления о путях достижения этого идеала. Именно они стали краеугольным камнем сложившейся в византийской традиции сложной иерархии христианской "святости".

Агиография стала своеобразной лабораторией, в которой изучались, проверялись и корректировались основные положения христианской антропологии. Все они отразились в постепенно формирующихся на их основе представлениях о канонической житийной схеме. Сложившиеся в результате этого процесса различные варианты такой схемы, определившие, в свою очередь, возникновение соответствующих им жанровых разновидностей внутри агиографии, были обусловлены представлениями о возможностях существования разных, отличающихся друг от друга, форм проявления святости. Мы исходим из того, что различия между жанровыми разновидностями житийной литературы основаны на различии типов "главных героев" жития, воплощению которых призваны были служить все разновидности житийной схемы, понимаемой в качестве разработанной и предопределенной заранее композиционной структуры произведения, включающей в себя набор необходимых реализуемых в нем тематических компонентов.

Сложившиеся в византийской агиографии жанровые каноны и традиции вместе с принятием христианства были в готовом виде перене

20 сены на Русь, однако само соотношение между разновидностями агиографии в древнерусской литературе сложилось иначе. Различие исторических условий, особенности национального самосознания русского народа не могли не повлиять на восприятие привнесенных из Византии церковных и литературных традиций, на характер и направление их последующего развития на русской почве. С этих позиций подходим мы к проблеме "русской святости", опираясь на "шкалу предпочтений" русского месяцеслова, отразившуюся на составе русских Миней Четьих, прежде всего ВМЧ митрополита Макария, и рукописных сборников.

Более человечная", "более обмирщенная" и лишенная аскетических крайностей и преувеличений "русская святость" нашла свое гармоническое воплощение именно в преподобническом житии, составившем важнейшую, самую популярную и самую распространенную, судя по количеству создававшихся и переписывавшихся текстов, жанровую разновидность русской житийной литературы.

На этом фоне мы предлагаем рассматривать содержательное и жанрово-стилистическое своеобразие конкретного памятника русской агиографии - Жития Зосимы и Савватия Соловецких, которое, подобно другим аналогичным ему литературным произведениям, без учета его богословского и жанрового контекста в рамках соответствующей традиции вряд ли может быть в достаточной мере оценено и понято. Представленный в нашем исследовании подробный литературоведческий анализ Жития Соловецких святых, производившийся с точки зрения указанных здесь методологических позиций, осуществлен впервые.

До настоящего времени в науке не выработалось определенного подхода к анализу повествований о посмертных чудесах святых подвижников, которые обычно входят в состав житийных произведений. Чудеса представляют собой особое, весьма специфическое жанрово-литературное образование, что обуславливает необходимость их отдель

21 ного, независимого от основного текста жития, изучения. Однако как правило житийные произведения анализировались исследователями без учета чудес, а последние, если и рассматривались, то только в содержательном аспекте, в результате чего обращение к ним имело случайный и вспомогательный характер. Подобный подход к повествованиям о чудесах и их роли в композиционной структуре житийных текстов является совершенно неправомерным, поскольку в русских агиографических произведениях они занимали весьма важное место и по объему нередко в несколько раз превосходили биографическую часть.

Чудеса в составе агиографии характеризуются специфическими особенностями содержания и стиля, заключающимися в конкретности изложения, в богатстве содержащихся в них исторических деталей и сведений, что отличает их от большинства других церковных жанров древнерусской литературы, характеризующихся направленностью на идеализацию действительности в соответствии с христианскими представлениями. Составители чудес в меньшей степени, чем авторы биографической части жития, были подчинены требованиям жанра и литературных традиций, но существование рассказов в системе агиографии обусловило их подчинение определенным каноническим требованиям. В данном случае мы исходим из того, что образцом, в соответствии с которым строились эти повествования в преподобнических житиях, были евангельские сюжеты о чудесных деяниях Христа.

Важное значение имеет поставленная нами теоретическая проблема, заключающаяся в вопросе о структурной роли повествований о чудесах в составе произведений агиографического жанра. Вопрос в данном случае сводится к тому, следует ли считать чудеса самостоятельным жанровым образованием, или рассматривать их в качестве составной части житийного жанра, или же возможно утверждать, что они занимают в этом отношении промежуточное положение, существуя как в пределах

22 жития, которое должно восприниматься тогда в качестве жанра синтетического, так и независимо от него.

На основании изучения состава большого количества русских рукописных сборников мы можем утверждать, что до XVII века чудеса как правило существовали только в составе соответствующих житий и отдельно от них не переписывались. Несмотря на это, с точки зрения их жанровой принадлежности данные рассказы должны изучаться в качестве явления автономного, существующего в составе житийных текстов по своим специфическим законам, что является наглядным подтверждением рассмотренного нами выше теоретического положения Д.С. Лихачева о синтетической природе многих жанров древнерусской литературы. Наш материал позволяет с полной уверенностью отнести агиографию к числу таких синтетических жанров.

Обозначенными здесь теоретическими положениями определяется наш подход к изучению конкретных текстов - посмертных чудес преп. Зосимы и Савватия Соловецких, в процессе которого используется тот же метод комплексного анализа, который применялся к изучению основной части произведения. Он предполагает следующие аспекты исследования: исторический, текстологический, содержательный и жанро-во-стилистический. Рассмотренный нами с разных точек зрения большой и весьма интересный материал до настоящего момента оставался совершенно вне поля зрения исследователей.

Таковы основные цели, которые мы ставили перед собой в процессе подготовки настоящей работы, теоретические проблемы, которые пытались разрешить на основании всестороннего анализа привлеченного обширного рукописного и историко-литературного материала, методологические подходы, которыми пользовались при его изучении.

Другая, практическая, задача, на решение которой в конечном итоге были направлены наши усилия, заключалась в подготовке необходи

• 23 мого материала для научного издания текста памятника, основанного на полном сопоставительном анализе всех дошедших до нас его списков, на восстановлении последовательной истории совершенствования его текста в рукописях, на выяснении его места в развитии русской агиографии, в жанровой системе древнерусской литературы и в русском историко-литературном процессе XVI - XVII веков.

Таким подходом объясняется большое внимание, которое уделено в настоящей работе вопросам археографии, в частности, составлению подробного описания всех выявленных списков памятника, легшего в основу ее I главы. Этим же обусловлено наше особое отношение к вопросам текстологии, в основу освещения которых во II главе работы положен произведенный нами полный анализ и составление перечня всех зафиксированных разночтений, тщательное сопоставление которых и определило окончательные выводы при решении вопросов разграничения редакций, определения характера их взаимоотношения и источников. Только из соображений сокращения объема мы решили не давать в Приложениях к настоящей работе материал, имеющий сугубо прикладное значение для осуществления научного издания памятника (нами подготовлены к публикации археографическое описание изученных списков произведения, включающее постатейную роспись всех сборников, сопоставительные перечни разночтений по редакциям, а также сами тексты всех выявленных и описанных в настоящем исследовании редакций Жития и чудес Зосимы и Савватия по наиболее ранним их спискам).

Осуществление полного научного издания Жития Зосимы и Савватия - проблема весьма актуальная, необходимость решения которой давно назрела. Памятник сейчас является малодоступным даже для специалистов.

Существующие на сегодняшний день современные издания текста поставленной задаче не отвечают. Так, в 1986 году в издательстве

24

Книга" вышло факсимильное воспроизведение Жития18 по богато иллюстрированному списку конца XVI века из Патриаршей казны Филарета Никитича, который впоследствии стал оригиналом другой знаменитой лицевой рукописи, переписанной в 1623 году, - дара троицкого келаря старца Александра Булатникова в Соловецкий монастырь. Список, легший в основу этого издания, хранится в ГИМе, в собрании ярославского купца Вахрамеева под №71, в XIX веке он был специально, отдельно от всего собрания, описан А.А. Титовым19. Список Александра Булатникова хранится сейчас в РНБ, в Соловецком собрании под №175/175. Издание, помимо воспроизведения текста, включает в себя отдельный том, представляющий собой справочно-научное исследование в основном искусствоведческого характера.

В 1991 году Р.П. Дмитриевой было осуществлено издание Жития по одному, наиболее известному и уникальному в содержательном и стилистическом отношении, списку произведения, входящему в состав Волоколамского сборника (РГБ, ф.113, собр. Иосифо-Волоколамского монастыря, №659, перв. треть XVI века), который исследовательница рассматривает в качестве первоначальной редакции памятника20.

Издание21, предпринятое нами в 1995 году, также имеет в своей основе тексты только двух, наиболее важных в истории произведения и наиболее ранних, как мы полагали тогда, его редакций (редакцию Волоколамского сборника и редакцию, читающуюся в составе Успенского списка ВМЧ митрополита Макария). Помимо древнерусских текстов, в книге помещены их перевод на современный русский язык и подробные историко-культурные и фактологические комментарии.

Эта публикация может рассматриваться в качестве подготовительного этапа в работе над полным научным изданием Жития, поскольку она отразила предварительные результаты исследования, когда еще не было завершено сопоставительное изучение всех известных списков

25 произведения. Позже были выявлены новые, очень ранние и потому достаточно редко встречающиеся в рукописях, редакции Жития и в их числе та, которую мы теперь с полной уверенностью рассматриваем в качестве первоначальной. Это серьезно изменило наши взгляды на историю развития и совершенствования текста изучаемого произведения, позволило разрешить многие, долгое время остававшиеся не выясненными, проблемы и противоречия, выстроить новую, логически завершенную, концепцию взаимоотношения его списков и редакций.

Изложение этой концепции во всех ее аспектах составляет содержание настоящей работы.

1 Словарь литературоведческих терминов под редакцией Л.И. Тимофеева и С.В. Ту-раева. -М.: Просвещение, 1974. С.155.

2 Лихачев Д.С. Текстология (на материале древнерусской литературы X - XVII веков). -2-е изд., переработ, и дополн. -Л.: Наука, 1983.

3 Еремин И.П. Новейшие исследования художественной формы древнерусских литературных произведений. //ТОДРЛ Т. 12. -М.-Л, 1956. С.289.

4 Там же.

5 Там же.

6 Там же. С.290.

7 Там же. С.289.

8 Кусков В.В. Жанры и стили древнерусской литературы XI - перв. полов. XIII веков. Автореферат дисс. . доктора филолог, наук. /МГУ им. М.В. Ломоносова. -М., 1980; Характер средневекового миросозерцания и система жанров древнерусской литературы XI - перв. полов. ХП1 века. //Вестник МГУ. Серия 9: Филология. №1. -М., 1981. С.3-12.

9 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. -3-е изд., дополн. - Л.: Наука, 1979. С.59.

10 Там же.

11 Перетц В.Н. Из лекций по методологии истории русской литературы. История изучения, методы, источники. - Корректурное издание на правах рукописи. -Киев, 1914; Краткий очерк методологии истории русской литературы. -Пг.: Academia, 1922.

12 Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. -М., 1871. С. 190-203.

13 Яхонтов И.К. Жития святых северноруских подвижников Поморского края как исторический источник. -Казань, 1881. С.13-32.

14 Дмитриева Р.П. Слово о сотворении Жития начальник Соловецких Зосимы и Сав-ватия. //Русская и армянская средневековые литературы. -Л., 1982. С. 123-126; Дмитриева Р.П. Значение Жития Зосимы и Савватия Соловецких как культурно-исторического источника. //Армянская и русская средневековые литературы. Ереван, 1986. С.264-267; Житие Зосимы и Савватия Соловецких. //Словарь книжников и книжности Древней Руси. Т.2. 4.1. -Л: Наука, 1988. С.264-267; Житие Зосимы и

26

Савватия Соловецких в редакции Спиридона - Саввы. //Книжные центры Древней Руси. X - XVI века. Разные аспекты исследования. -Спб., 1991. С.220-225.

15 Минеева С.В. Житие Зосимы и Савватия Соловецких: история текста и стиль. Дисс. . канд. филолог, наук.: 10.01.01. /МГУ им. М.В. Ломоносова. Защищена 19.01.93. -М, 1993.

16 Минеева С.В. Житие Зосимы и Савватия Соловецких: К вопросу о развитии текста и стиля. /МГУ им. М.В. Ломоносова. -М., 1993. -38 е.- Деп. в ИНИОН РАН, №48546 от 6.10.93.

17 Житие и чудеса преп. Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев. /Сост., вступит. ст., подгот. текстов, пер. с древнерус. яз. и коммент. С.В. Минеевой. -Курган: Изд-воКург. гос. пед. ин-та, 1995.

18 Повесть о Зосиме и Савватии. -М.: Книга, 1986.

19 Титов А.А. Житие и подвизи преподобных отцов наших Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев. -М., 1889.

20 Дмитриева Р.П. Житие Зосимы и Савватия Соловецких в редакции Спиридона -Саввы. //Книжные центры Древней Руси. Разные аспекты исследования. -Спб.: Наука, 1991. С.220-283.

21 Житие и чудеса преп. Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев. -Курган: Изд-во Курганского гос. пед. ин-та, 1995.

27

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Минеева, Софья Викторовна

Выводы текстологического анализа повествований о посмертных чудесах Зосимы и Савватия, позволяющие проследить активную жизнь произведения на всем протяжении XVI - XVII веков и являющиеся основой для определения хронологии создания этих рассказов, удобно представить в виде таблиц.