Запасы углерода в почвах и растительности постагрогенных ландшафтов южной тайги тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 03.02.13, кандидат биологических наук Чалая, Татьяна Анатольевна

• Чалая, Татьяна Анатольевна
• кандидат биологических наук
• 2012

Оглавление диссертации кандидат биологических наук Чалая, Татьяна Анатольевна

Введение

Глава 1. Постагрогенная трансформация дерново-подзолистых почв

Глава 2. Природные условия района исследования

2.1 Климат

2.2 Рельеф

2.3 Почвообразующие породы

2.4 Растительность

2.5 Почвенный покров

Глава 3. Объекты и методы исследования

Глава 4. Результаты и обсуждение

4.1 Флористический состав растительных сообществ

4.2 Динамика запасов надземной и подземной биомассы травяно-кустарничкового яРУса

4.3 Физические и физико-химические свойства почв

4.3.1 Плотность сложения

4.3.2 Гранулометрический состав почв

4.3.3 Кислотно-основные свойства почв

4.4 Органическое вещество почв

4.4.1 Водорастворимое органическое вещество

4.4.2 Групповой и фракционный состав гумуса

4.5 Эмиссия почвой углекислого газа

4.6 Динамика запасов углерода в почвах и растительности постагрогенных ландшафтов южной тайги

Выводы

Литература

Приложение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Запасы углерода в почвах и растительности постагрогенных ландшафтов южной тайги»

Введение

В связи с экономическим кризисом начала 90-х годов XX столетия более одной четверти сельскохозяйственных земель Российской Федерации было заброшено. Только в 1990-1995 гг. площадь сельскохозяйственных земель в России сократилась на 34 млн. гектаров [Панкова, 2000; Ефимов, Иванов, 2001; Деградация и охрана почв, 2002; Добровольский, 2004; Желясков, Шалдунова, 2004; Рожков, 2004; Сазонов и др., 2004]. На месте агроценозов возникают новые, постагрогенные фитоценозы, характеризующиеся совершенно другим составом и структурой растительности [Шахин и др., 2001]. Наряду с прекращением сельскохозяйственных мероприятий, новые фитоценозы играют существенную роль в постагрогснной трансформации почв, приводя к изменению морфологических, химических и микробиологических свойств почв, не столь отчетливому, как динамика растительности, но всегда имеющему место [Сушков, 1974; Хохлов, 2004]. Помимо прекращения сельскохозяйственных мероприятий, существенную роль в постагрогенной трансформации почв играют специфические смены растительности. В таежной зоне это особенно актуально, так как через определенное время на залежи происходит формирование лесных сообществ, меняющих характер почвообразования и экологические функции почв. Это очень важно для биогеохимического цикла углерода в отдельных ландшафтах и в биосфере в целом, поскольку бореальные леса являются нетто-стоком углерода атмосферы [Кобак, 1993; Collins at al„ 2000].

В то же время известно, когда бывшие пахотные почвы переводятся в разряд залежных земель, в них меняется направленность потоков основных биогенных элементов в системе атмосфера - растения - почва - атмосфера. Вследствие отсутствия отчуждения растительного материала в виде урожая и восстановления многолетней растительности происходит накопление углерода как в почвах, так и в растениях, которые на них развиваются [Schlesinger, 1986; Титлянова, 1991, 1999; Kim, 1992; Орлов, 1996; Larionova, 1998; Reeder, 1998; Dugas, 1999; Frank, 2001, Guo, 2002; Poulton, 2003].

Актуальность темы. Почвы играют важную роль в углеродном обмене между наземными экосистемами и атмосферой, как источник и сток парниковых газов, ответственных за изменение климата планеты. Даже относительно небольшое изменение в динамике органического вещества почв может значительно повлиять на уровень углекислого газа в атмосфере. Поэтому важной научной проблемой является количественная оценка изменения запасов органического вещества почв в результате

з

изменения характера землепользования. В связи с глобальными изменениями климата, в значительной мере связанными с увеличением концентрации парниковых газов в атмосфере, все острее встает проблема поиска источников дополнительного связывания углекислого газа (С02), который на 70-75% обусловливает существование парникового эффекта [Bouwman, 1990]. Важнейшим стоком углекислоты на территории России служит лес [Кудеяров, 2004; Кудеяров, 2005], а лесовосстановление принято считать традиционным мероприятием, способствующим накоплению углерода в почвах и растительности [Заварзин, 2000].

Изучением трансформации почв при их выводе из сельскохозяйственного использования занимались многие исследователи, однако до сих пор нет единого мнения о направленности изменений химических свойств почв постагрогенных ландшафтов. Не получили адекватной оценки изменения запасов органического вещества почв и биомассы растительных сообществ. Поэтому в настоящее время вопрос об изменениях запасов углерода в почвах и биомассе растительных сообществ постагрогенных ландшафтов является весьма актуальным.

Цель настоящей работы - оценить изменения запасов углерода в почвах и растительности на различных стадиях постагрогенной сукцессии в южной тайге.

В задачи исследования входит оценить:

1. Флористический состав растительных сообществ на разных стадиях лесовосстановительной сукцессии;

2. Изменение запасов надземной и подземной биомассы в процессе постагрогенной сукцессии;

3. Изменение некоторых показателей гумусного состояния почв;

4. Динамику эмиссии почвой углекислого газа как один из показателей микробиологической активности;

5. Изменения запасов углерода в почвах и растительности в разных блоках биогеоценоза на различных стадиях постагрогенной сукцессии.

Научная новизна работы. Выявлены особенности динамики различных фракций фитомассы в ходе постагрогенного лесовосстановления. Впервые получены данные по постагрогенной динамике содержания и запаса водорастворимого углерода. Получены

оценки изменения запасов углерода в почве и разных компонентах растительного покрова покрове в ходе постагрогенных сукцессий в ландшафтах таежной зоны.

Практическая значимость. Полученные данные могут быть полезны для прогнозов баланса углерода в постагрогенных экосистемах в результате лесовосстановительной сукцессии. Кроме того, результаты исследования динамики физико-химических и химических свойств почв в ходе постагрогенной эволюции могут иметь практическое применение для оценки земель, в частности, при проблемах отнесения постагрогенных территорий к сельскохозяйственному или лесному фонду, т.е. могут быть применены при рациональном подходе к использованию залежных земель.

Благодарности. Выражаю глубокую благодарность научному руководителю д.б.н.

профессору [А.С. Владыченскому|. Благодарю В.М. Телеснину, И.М. Рыжову, М.И. Макарова за помощь в завершении работы и всех сотрудников кафедры общего почвоведения за внимание, поддержку, ценные советы и замечания.

Глава 1. Постагрогенная трансформация дерново-подзолистых почв.

Как было сказано выше, в настоящее время на территории России большое количество пахотных земель выведено из сельскохозяйственного использования. По данным официальной статистики [Российский статистический ежегодник, 1995, 2000; Агропромышленный комплекс..., 1999, 2001; Сельское хозяйство..., 2000] за период с 1990 по 1999 год в целом по России посевная площадь сократилась со 118 до 88 млн. га. Основной массив залежей (45% от их общей площади) расположен в зоне южной тайги, где они занимают около 20% территории. Причем, 54% угодий было выведено из аграрного оборота в период с 1887 по 1990 гг. (так называемые старые и средневозрастные залежи) и 46% - с 1990 по 2007гг. (молодые залежи) [Люри и др., 2010].

Изучение восстановления растительности и почв залежей имеет некоторую традицию [Апарин, Васильев, 1981]. Наибольшее количество работ по почвам залежей посвящено лесным почвам Европейской территории России [Скворцова и др., 1987; Баранова и др., 1989; Ахмалишев, 2007; Сорокина, Ахмалишев, 2007]. При этом большое внимание уделялось динамике углерода и питательных веществ в почвах [Максимова, 1987; Литвинович и др., 2002; Ковалева, 2005; Курганова и др., 2006; Романовская, 2006], а некоторые работы основаны на результате прямого многолетнего мониторинга динамики почвенного гумуса на залежах [Курганова и др., 2007]. Изменению содержания органического вещества и питательных элементов в постагрогенных почвах при их зарастании лесом посвящено и большинство иностранных работ по залежным почвам. Это касается как европейских стран, так и Северной Америки [Jug et al., 1999; Richter et al., 1999; Markewitz et al., 2002; Vesterdal et al„ 2002; Hooker, Compton, 2003; Paul et al., 2003; Degryze et al., 2004; Falkengren-Grerup et al., 2005; Morris et al., 2007; Smai, Olszewska, 2008;]. Однако, как правило, исследования охватывали небольшие площади и ряды залежей различного возраста.

В ходе постагрогенеза, когда прекращена распашка и другие агротехнические мероприятия, происходит постепенное восстановление исходных свойств почв, однако разные свойства восстанавливаются с разной скоростью, поэтому на разных стадиях постагрогенеза почвы отличаются друг от друга. Характер изменения химических свойств тесно связан как со свойствами самой почвы, ответственными за скорость ее реакции на смену внешних условий, так и с возрастом залежи и типом биоценоза. После исключения пахотных дерново-подзолистых почв из сельскохозяйственного оборота в течение

6

непродолжительного времени на них господствуют сорные виды растительности, которые сменяются рыхлокустовыми, а затем плотно-кустовыми злаками. Активное возобновление древостоя, в основном через мелколиственные породы (березу, осину) происходит в течение первых 10 лет после снятия антропогенной нагрузки. При этом выявлена четкая корреляция между сменой растительности и изменением некоторых химических свойств почв [Кузнецов, 2003]. Некоторые признаки освоения сохраняются под лесом довольно продолжительное время, в частности, повышенное содержание питательных элементов и гумуса [Апарин, Васильев, 1981]. С наибольшей скоростью изменяются и наиболее быстро восстанавливаются в процессе лесовозобновления химические свойства почв, такие как кислотность, содержание обменных кальция и магния, алюминия, различных форм железа [Баранова, 1987; КаИшпа & а1., 2009].

Начальные стадии процесса превращения пахотной почвы в лесную можно зафиксировать даже на обрабатываемых почвах. Этот процесс, как указывает И.Б. Макаров [1981, 1984], проявляется в дифференциации пахотного горизонта, которая происходит в период между вспашками и выражается в относительном ухудшении со временем морфологических и химических свойств почвы в нижних слоях горизонта Апах по сравнению с верхними. Эти изменения можно обнаружить менее, чем через год после последнего перемешивания почвы при вспашке.

После прекращения антропогенного воздействия начинается, как полагают некоторые исследователи, восстановление естественного зонального дерново-подзолистого типа почвообразования с последовательной сменой биогеоценозов в ряду: агроценоз - луг - лес [Апарин, Васильев, 1981; Анциферова, 2001, 2005]. С поселением естественной растительности на пахотных почвах, оставленных в залежь, пахотный слой трансформируется и наблюдается постепенное восстановление генетического профиля подзолистой почвы.

Сравнительный анализ морфологических и физико-химических особенностей залежных дерново-подзолистых почв на двучленных породах Новгородской области [Апарин, Васильев, 1981] позволил выделить следующие закономерности.

При переходе пахотных почв в залежь изменяется морфология преимущественно самой верхней части легкого покровного наноса. Со сменой биоценозов и увеличением возраста залежи на: месте гомогенного пахотного слоя формируется ряд горизонтов. В почве молодого перелога (10-15 лет) наблюдаются признаки расчленения пахотного слоя на два подгоризонта (А1 и А1А2). Наиболее существенны изменения в нижней его

7

части, связанные с возрастанием неоднородности по окраске и сложению. Происходит как бы смещение границ оподзоленности вверх по профилю.

В почвах многолетней залежи (40—50 лет) морфологические признаки освоения теряются. Профиль имеет строение, типичное для целинных дерново-подзолистых почв. Однако, в подзолистом горизонте остаются локальные участки пахотного горизонта, о чем свидетельствовала неоднородная мелкопятнистая окраска и более высокое содержание гумуса на этих участках.

При зарастании бывших пахотных почв естественной растительностью происходит уменьшение плотности преимущественно верхних горизонтов [Апарин, Васильев, 1981]. Сравнение плотности почв, находящихся в залежи различные сроки и под различными фитоценозами, показало, что наиболее сильно почва изменяется под влиянием леса и меньше под лугом. Наибольшую плотность имели верхние горизонты пахотной почвы, оставленной первый год под залежь; в почве 10-15-летней залежи бывший пахотный горизонт был несколько более рыхлый. В горизонтах, расположенных ниже гумусового, не было обнаружено существенных различий в плотности независимо от сроков пребывания почвы в залежи.

Исследования О.Ю. Барановой с соавторами [1989] также показали уменьшение плотности сложения верхней толщи (0-35 см) залежи при возобновлении леса. Кроме того, статистически подтверждается и дифференциация старопахотной толщи на два горизонта по величинам плотности. Этот процесс начинается еще на залежи, но не заканчивается в пределах изучаемых стадий (170 лет), так как верхний, гумусовый горизонт имеет большую плотность (1,15 г/см3), чем в коренном лесу (0,92 г/см3), подзолистый -меньшую (1,35 г/см3), чем соответствующий ему почвенный горизонт коренного леса (1,40 г/см3).

В работе Д.В. Чернова было показано [1997], что в залежных почвах гумусовый горизонт морфологически четко подразделяется на две части. Верхняя его часть (10-15см) имеет хорошо выраженную комковатую структуру, равномерную прокраску гумусовыми веществами, биогенную проработанность, густо переплетена корнями растений вследствие чего плотность данного слоя колеблется от 0.87 до 1,01 г/см. Нижняя часть гумусового горизонта, ранее также являвшаяся пахотным слоем, подвергаясь процессу деградации претерпевает довольно существенные изменения. В этом слое наблюдается укрупнение структуры, агрегаты приобретают элементы плитчатости, резко уменьшается количество корней, что приводит к увеличению плотности до 1.2 г/см3. Появляются

8

микрозоны обеднения, расположенные вдоль порового пространства, в виде белесых узких полос, что указывает на локальное проявление суспензионного выноса. Данный процесс в наиболее яркой форме выражен в залежной почве, покрытой вторичным смешанным лесом.

Таким образом, предварительный морфологический анализ показывает, что в залежных почвах постепенно происходит усиление элювиальных процессов, касающихся нижней части гумусированного горизонта и приближение данных почв по морфологии к исходному целинному состоянию. Однако полного восстановления морфологического строения верхней части профиля не происходит [Скворцова, Баранова, 2002].

Данных о влиянии прекращения антропогенного воздействия на гранулометрический состав почв постагрогенных ландшафтов немного. Так, распределение илистых частиц и частиц физической глины в залежных дерново-подзолистых песчаных почвах, по данным Д.В. Чернова с соавторами [2000], носит слабо выраженный элювиальный характер, типичный для дерново-подзолистых песчаных почв. То есть ослабление антропогенного воздействия в течение 20 лет практически не оказывает влияние на такой консервативный признак как гранулометрический состав. Хотя заметна тенденция уменьшения количества ила и физической глины в почвах залежи по сравнению с пахотной.

С переходом в залежь в дерново-подзолистых почвах происходит повышение кислотности, снижение степени насыщенности основаниями. Характер изменения химических свойств почв оказывается тесно связанным с возрастом залежи и типом биоценоза. В почве закустаренной полосы, с хорошо сохранившимися морфологическими признаками былого освоения, за 10—15-летний период пребывания в залежи произошло снижение рН на единицу, уменьшение обменных оснований в 2—3 раза, двукратное повышение гидролитической кислотности и падение степени насыщенности основаниями. С увеличением срока пребывания почвы в залежи происходит дальнейшая дифференциация почвы по химическим свойствам: наблюдается снижение рН в верхних горизонтах, повышение обменной кислотности. В то же время гумусово-аккумулятивный горизонт обогащается биогенными кальцием и магнием. Это приводит к относительно более высокой по сравнению с почвой залежи Ю—15 лет степени насыщенности основаниями в горизонте А1 в почве под лесом и Адерн в почве под лугом. В то же время можно отметить низкое падение насыщенности основаниями в нижележащих горизонтах. При относительно высокой обеспеченности

9

всех рассмотренных почв подвижным фосфором и калием, заметна тенденция к уменьшению их запасов с возрастом залежи.

При зарастании почв лесом изменяется микростроение почв. Эти изменения показала Е.Б. Скворцова с соавторами [1987]. Изучение микростроения проводили методами качественной и количественной микромофологии. Изучали следующие стадии зарастания: залежь, около 20 лет используемую под сенокос; 30-летний березняк; 70-летний березово-еловый лес (ельник сложный); 100-летнийельник сложный; 170-летний ельник-кисличник (все на бывшей пашне). В почвах всех этих биогеоценозах старопахотная толща подстилается ненарушенной нижней частью горизонта А2. Старопахотные горизонты исследованных дерново-подзолистых почв представляют верхнюю (0-20 см), облегченную по гранулометрическому составу часть почвенного профиля. Органическое вещество этих почв слабо связано с минеральной почвенной массой и представлено в основном растительными остатками, сгустковыми гумусовыми образованиями и органическими составляющими экскрементов почвенной мезофауны. Гумусово-глинистые комплексы для этих почв менее характерны.

Исследование почв биогеоценотического ряда от залежи до 170-летнего ельника-кисличника и фона (коренной ельник-кисличник 180-летнего возраста) показало следующее. Почва залежи в отличие от всей группы собственно лесных почв обогащена сильноразложившимися растительными остатками, которые вместе с гумусовыми сгустками заполняют пространство между минеральными зернами скелета, не образуя округлых агрегатов. В ее гумусовом горизонте относительно мало выбросов почвенной мезофауны. При поселении леса активность мезофауны резко усиливается, в почвенной массе возрастает количество экскрементов, главным образом первичных деструкторов. Уменьшается объем сильноразложившихся растительных остатков, гумусовые образования приобретают округлую форму. К 70 годам в старопахотной толще происходит дифференциация на сильногумусированный зоогенный горизонт Арг и менее гумусированный горизонт АргА2. В почвенном горизонте Арг под 70-летним ельником сложное разнообразие и обилие форм органического вещества выражены наиболее ярко. Таким образом, в течение первых 70-100 лет зарастания пашни лесом в верхней части старопахотной толщи появляются и усиливаются свойства лесного гумусового горизонта: высокая рыхлость, агрегированность и зоогенность. В нижней части старопахотной толщи уменьшается количество гумуса и появляются признаки подзолистого горизонта: специфическая слоистая структура и обилие ортштейнов. В дальнейшем, по мере старения леса (к 170-ти годам), содержание гумуса в почве уменьшается. Окраска гумусовых

ю

образований становится более светлой. В основной массе встречаются малогумусные пылеватые микрозоны. Изменение растительных остатков и экскрементов выражено слабее. Несколько уменьшается их общее количество, увеличивается неоднородность распределения, среди растительных остатков преобладают слабо- и среднеразложившиеся. В целом трансформация органического профиля старопахотной почвы приближается к фону, хотя между старопахотной почвой под 170-летним субкоренным ельником и фоновой непахавшейся почвой сохраняются различия в общем содержании гумуса, растительных остатков и выбросов мезофауны, содержание которых в старопахотной почве выше, чем в фоновой [Скворцова и др.,1987].

Выход почвы из обработки и переход ее в залежь со сменой растительного покрова приводит к существенным изменениям в содержании органического вещества. Изменения в содержании и запасах гумуса зависят от степени окультуренности почв и ряда других факторов. Разными авторами отмечаются разнообразные тенденции в изменении этих показателей [Ширшова, Ермолаев, 1990; Скворцова, Якименко, 1991; Чернов, Кирилов, 1997; Караваева, Жариков, 1998; Литвинович и др., 2002].

Прекращение антропогенного воздействия исключает отчуждение органических остатков, верхнего гумусированного слоя, перераспределение растительных остатков в большем объеме почвы, а также изменяет биологический режим и гидротермические условия в сторону ослабления контрастности режима влажности.

Сравнивая залежные почвы с пахотными аналогами, следует отметить, что они сохранили некоторые черты гумусового профиля, а именно мощность гумусированной толщи, на уровне мощности бывшего пахотного слоя.

В залежных почвах происходит заметное перераспределение органического вещества, наибольшее содержание гумуса наблюдается в самой верхней части гумусового горизонта, превышая его количество в аналогичной части профиля пахотных почв. В нижней части гумусового горизонта залежных почв отмечается четкая тенденция к уменьшению содержания гумуса, по сравнению с пахотными почвами. Вероятно, в процессе деградации и усиления элювиальных процессов, вследствие незначительного поступления гумусообразователей, происходит усиленная минерализация более подвижной части органического вещества почвы.

Различия в возрасте и характере растительности залежных почв приводят к значительному уменьшению запасов гумуса, особенно в слое 0-20 см [Чернов, Кирилов, 1997].

Сопоставление гумусовых профилей почвенных разрезов, сделанных в залежи различных сроков: 1 год, 10 лет (под луговой ассоциацией); 10-15 лет (под мелкой молодой порослью мелколиственных пород); 40-50- лет (под мелколиственным лесом) [Александрова, 1981], показало, что содержание и распределение гумуса по профилю почвы, а также его групповой и фракционный состав определяются характером природных угодий, что в основном присуще верхней части профиля.

Почва, находящаяся в залежи всего один год, продолжает сохранять все показатели пахотных окультуренных дерново-подзолистых почв [Александрова, 1980]: достаточно однородный по содержанию гумуса в пахотном слое, фульватно-гуматный состав гумуса в пахотном слое, а в подпахотной части - гуматный. Десятилетнее пребывание в залежи (луговая ассоциация) ведет к резкому изменению содержания и распределения гумуса. Наблюдается хорошо выраженный гумусовый горизонт, увеличивается содержание гумуса, однако процессы гумусообразования и гумусонакопления интенсивно развиваются только в верхней части профиля - до глубины распространения основной массы корней. Согласно наблюдениям A.A. Короткова [1970], дерновый процесс в таежной зоне охватывает лишь верхнюю часть профиля почвы, не затрагивая ее среднюю и нижнюю части. Как показала Т.Б. Александрова [1981], луговая растительность мало меняет групповой и фракционный состав гумуса. Состав гумусовых веществ остается гуматно-фульватным, хотя возрастает доля фульвокислот с резко выраженной миграцией их в среднюю часть профиля.

При зарастании заброшенной пашни мелколиственной растительностью изменяется количественное содержание гумуса в профиле почвы и его групповой состав. По данным вышеназванного автора [1981], через 10-15 лет под редкой древесной порослью валовое содержание гумуса и его распределение по профилю почвы практически сохраняется, однако заметно возрастает содержание фульвокислот на фоне снижения гуминовых кислот. Эти изменения наиболее резко выражены в верхней части гумусового горизонта. После 40-50-летнего пребывания почвы под лесом наблюдается еще более резкое изменение как характера гумусового профиля дерново-подзолистой почвы, так и группового состава гумуса. Возрастает и абсолютное, и относительное количество фульвокислот. Состав гумуса становится гуматно-фульватным.

Типичные дерново-подзолистые почвы имеют гуматно-фульватный или фульватный тип гумусовых веществ, что обусловлено господством подзолистого типа почвообразования [Понамарева, 1964]. Таким образом, бывшие пахотные почвы после 4060-летнего произрастания лесной растительности по составу гумуса вплотную приближаются к целинным лесным почвам.

Особый интерес представляют работы A.B. Гедымина [1976, 1980, 1997], посвященные изменению некоторых свойств дерново-подзолистых почв бассейна р. Валдайки в результате хозяйственного использования и повторного занесения. Автором был проведен сравнительный анализ почв разного хозяйственного использования: почвы, около 400 лет занятой под пашню; бывшей пахотной почвы, около 100 лет пребывающей под лесом и почвы под лесом, находящимся под влиянием человека.

Сравнительный анализ морфологических и физико-химических особенностей залежных дерново-подзолистых почв бассейна р. Валдайки позволил сделать следующие выводы:

1. Длительная распашка дерново-скрытоподзолистых почв, развивающихся на двучленных породах, которые карбонатны с глубины 80-150 см, не сопровождавшаяся регулярным внесением органических удобрений, ведет к существенному ослаблению (утрачиванию признаков) процесса подзолообразования и, следовательно, к относительному увеличению роли дернового процесса. Это, в частности, выражается в достаточно заметном изменении ряда химических свойств почв (в том числе в виде выравнивания кривой содержания гумуса, в уменьшении кислотности почв и увеличении их насыщенности основаниями).

2. Почти столетнее пребывание под еловым лесом такой же дерново-скрытоподзолистой почвы, которая до этого более 100 лет распахивалась, по ряду химических свойств (в частности распределению гумуса, кислотности, насыщенности основаниями) в верхней части профиля (лежащей в пределах кроющей толщи почвообразующей породы) почти возвращает ее к извечно лесной почве, хотя в морфологическом отношении изменение отчетливо фиксируется лишь появлением под подстилкой гумусового горизонта AI. Вместе с тем, нижняя часть профиля почвы (расположенная в пределах подстилающей толщи породы) по всем признакам, в сущности, остается на уровне старопахотных почв [Гедымин, 1997].

А.Е. Максимовой проводились исследования в Ярославской области [1987] и изучались такие параметры как изменение содержания и состава гумуса при смене березы елью на старопахотных почвах. Было определено содержание и состав гумуса. На основе этих данных было показано, что в пахотном горизонте почвы 0-15 см в составе гумуса гуминовые кислоты распределены неравномерно. Общее количество в слое 0-5 см составило 27%, а в слое 5-15 см - на 3-4% меньше от общего углерода почв. В составе гуминовых кислот преобладала 1-ая фракция, она равномерно распределена в пахотном горизонте. Фульвокислоты распределены в пахотной почве в обратном соотношении с гуминовыми кислотами: в слое 0-5 см их содержание минимально, а в слое 5-15 см достигает 31,2%, в этом же слое содержится большое количество вводно-растворимых веществ. Соотношение СГк /СФК колеблется от 0,93 до 0,58, что характерно для подзолистой почвы.

По результатам исследования были сделаны следующие выводы:

1. Лес влияет на органическое вещество дерново-подзолистой старопахотной почвы, затрагивая весь горизонт Аь это выражается в увеличении кислотности, изменении в составе гумуса и связи гумусовых кислот с минеральным комплексом почвы. Подстилка является основным источником поступления органического вещества в почву, максимум которого находится в верхней части горизонта Af (табл.1).

2. В пахотной почве рН водный равен 5,7-5,5. Процесс накопления и выщелачивания гуминовых кислот сбалансирован и находится в пределах 27-23% от С0бщ в почве. Общий запас гумуса в пахотном слое составил 25т/га.

3. Под влиянием березы в старопахотной почве величина рН уменьшилась до 4,64,7. В горизонте Ai содержание водорастворимых веществ на контакте с подстилкой увеличилось в 3 раза. В березняке сохраняется плодородие старопахотной почвы. Отрицательного воздействия березы на почву не выявлено.

4. В ельнике подстилка менее разложена, возрастают окислительные процессы в почве, увеличивается кислотность: рН водный 3,6-4,3, Незначительное оподзаливающее влияние ели на почву проявляется в нижней части горизонта Ai [Максимова, 1987].

Основные изменения, как отмечает О.Ю Баранова с соавторами [1989], происходящие при зарастании пашни лесом, охватывают верхнюю (бывшую пахотную) толщу. При естественном зарастании почв можно ожидать активизации процессов элювиальной трансформации в зоне старопахотного горизонта, в результате которого

14

осветляется нижняя часть гумусового горизонта и ухудшается агрономически ценная комковатая структура.

В процессе зарастания наблюдается дифференциация бывшей пахотной толщи на два горизонта по содержанию гумуса: в горизонте Арг - 3,0-4,5, а в Арг А2 - 1,0-3,0%. Содержание органического вещества в нижележащих горизонтах А2, А2В и В практически не изменяется. Так же авторами было установлено, что изменения в содержании гумуса проявляются как при естественном, так и при искусственном зарастании. Наиболее старые посадки и естественные леса по пашне практически не отличаются по содержанию гумуса от почв коренного леса. Исключением является лишь переходный к подзолистому горизонт Арг Аз и соответствующий ему по глубине залегания горизонт фона. Что касается кислотных свойств почв, то авторы отмечают, что в верхних горизонтах всех исследуемых почв реакция среды кислая и слабокислая, вниз по профилю кислотность постепенно уменьшается. Почвы залежных участков характеризуются более высокими значениями рН, чем почвы лесных биогеоценозов, по всей глубине почвенного профиля, что связано с их предшествующим окультуриванием. Но уже в 30-летнем лесу по бывшей пашне верхний гумусовый горизонт подкисляется, а с увеличением возраста леса снижаются значения рН во всей толще почвенного профиля зарастающей пашни, приближаясь к величинам рН коренного леса. Актуальная кислотность почвы увеличивается на старопахотных участках под лесом уже в 30-летнем возрасте посадок. Этому способствует накопление мощной кислой лесной подстилки, состоящей в основном из опада хвойных пород. Кислые значения реакции, которые устанавливаются в возрасте насаждений 30 лет, сохраняются при последующей сукцессии и не отличаются от значений рН коренного леса. По характеру распределения величин гидролитической кислотности залежь отличается от коренного леса и различных стадий зарастания пашни. Если на залежи эти значения практически одинаковы во всех горизонтах почвы, то в почвах лесных биогеоценозов максимальные значения приурочены к верхней части почвенной толщи, а вниз по профилю гидролитическая кислотность уменьшается [Баранова и др., 1989].

Однако, к 150-170 годам зарастания полного возвращения пахотных почв к исходным лесным не происходит. Ровная граница бывшей пахотной толщи с подзолистым горизонтом не исчезает в течение по крайней мере 170 лет. Профиль старопахотной почвы длительное время сохраняет вид: Арг-Арг2-А2-А2В-ВС. Переходный горизонт, обозначенный Арг2, хорошо отделяется в молодых лесах по пашне от подзолистого по окраске и ровной границе, а от верхнего Apr по комковато-пластинчатой структуре и более светлой окраске. В более старых, в частности, под 170-летним ельником

15

кисличником по пашне, Арг2 выглядит как более темноокрашенная верхняя часть подзолистого горизонта, отделенная от нижней ровной границей. Часто именно в этом переходном горизонте встречаются угольки и останцы припаханных нижних горизонтов [Баранова и др., 1989]. Таким образом, даже после 100-летнего пребывания под лесом формирующиеся вторичные лесные почвы продолжают сохранять свои некоторые "старопахотные" черты.

Об этом же свидетельствуют наблюдения А.Ю. Григорьева [1986], проведенные на лесных почвах Подмосковья и Валдайской возвышенности. Среди признаков, освоение называет характеризующих предшествующее почв сельскохозяйственное области автор дерново-подзолистых Московской морфологические: резкую ровную нижнюю границу гор. А1А2; наличие мелких единичных древесных угольков по всей толще гор. А1А2, предметов антропогенного происхождения. Пробные площадки были заложены в еловых и смешанных елово-широколиственных лесах 80-100 летнего возраста [Григорьев, 1986]. Практически те же морфологические признаки былого распахивания, сохраняющиеся до возраста не менее 100 лет, выделяются исследователем и для территорий Валдайской возвышенности ныне покрытых лесной растительностью.

Ровный характер нижней границы гор. А1А2 отмечен в работе М.И. Герасимовой, З.В. Пацукевич [1988], в которой он рассматривается как след былой распашки. Ряд исследователей рассматривают гор. А1А2 в дерново-подзолистой подзоне как "реликт" пахотного горизонта, придерживаясь той точки зрения, что в результате антропогенных воздействий бывшие подзолистые почвы трансформировались в дерново-подзолистые, что обусловило продвижение ареала этих почв на север [Карпачевский, 1979; Строганова и др., 1979а, 19796; Васильевская, Шварова 1985; Лебедева, Тонконогов, 1994].

При прекращении антропогенного воздействия происходит трансформация лабильной части гумуса [Литвйнович и др., 2002]. Сравнительный анализ изменения общего содержания гумуса в почве (Ленинградская область) за 20-летний период показывает, что темпы дегумификации под многолетней травянистой растительностью невелики. В большей степени изменения коснулись лабильной части гумуса. Их условно авторы разделили на 3 группы:

1. Снижение содержания гумусовых веществ, извлекаемых "мягкими"

экстрагентами. Так, количество водорастворимых органических веществ уменьшилось в залежной почве по сравнению с окультуренной в 2 раза с 34 до 17 мг/кг, а содержание гумусовых кислот, переходящих

16

в нейтральный раствор пнрофосфата с 20,7 до 15,1% от общего содержания углерода почвы.

2- Ослабление связи между глинистыми минералами и гумусовыми веществами. Количество гумусовых кислот, фиксируемых глинистыми минералами и переходящих в вытяжку 0,1М ШОН + ОДМ Ма4Р204(рН 12) из необрабатываемой почвы бьшо в 2 раза больше, чем из пахотной (соответственно 24,2 и 12,0 % от общего содержания С почвы).

3- Изменение качественного состава гумуса, оцениваемого по показателю

оптической плотности. Е-величины гумусовых кислот залежной почвы, последовательно экстрагируемые различными растворителями, неодинаковы. Лабильные гумусовые вещества окультуренной почвы характеризовались большей зрелостью и меньшими колебаниями оптической плотности между отдельными группами: Е=9,5-11,6. В целом изучение лабильной части гумуса свидетельствует о скрытой деградации почвы, исключенной их сельскохозяйственного оборота.

Эти же авторы отмечают, что за 20 лет нахождения в залежи агрохимические свойства исследуемой почвы (Ленинградская область) ухудшились. Так, содержание гумуса в окультуренной почве составляло 3,8%, а при переходе в залежное состояние -снизилось до 3,58%. Уменьшилась степень насыщенности почв основаниями, возросла почвенная кислотность, резко снизилось содержание элементов питания, что связанно с отсутствием поступления их с удобрениями, вымыванием ряда элементов с фильтрующими водами и отчуждением при сенокосном использовании. Как отмечают авторы, гумусовое состояние почв, находящихся под многолетней травянистой растительностью, оценивается в литературе неоднозначно. Широко распространенно мнение, что оно стабильно и характеризуется практически бездефицитным балансом гумуса. Однако многолетние мониторинговые исследования позволили установить, что только первые 3 года после прекращения применения удобрений содержание и состав гумуса улучшенного сенокоса оставались стабильными. В дальнейшем выявлены статистически достоверные негативные изменения содержания и состава гумуса, связанные с прекращением антропогенного воздействия. Исследования авторов свидетельствуют о резкой дифференциации бывшего пахотного слоя по содержанию гумуса. Если в слое 3-15 см существенных изменений не происходило, то в слое 16-25 см его содержание снизилось в 2 раза и составило всего 1,88%. Подобное явление следует

рассматривать как негативное, так как при распашке почвы в слое 0-25 см неизбежно снизятся содержание и запасы гумуса. Лабильная часть гумуса - наиболее доступный источник питания растений азотом, поэтому при прекращении антропогенного воздействия изменения, в первую очередь коснулись этой группы гумусовых кислот. Скрытая деградация гумусового состояния почв связана с уменьшением содержания водорастворимых фракций гумусовых веществ, ослаблением связи гумусовых кислот с глинистыми минералами и снижением оптической плотности [Литвинович и др., 2002].

Изменение агрохимических свойств почв в результате выхода их из сельскохозяйственного использования происходит и на однородных породах. Сравнительные исследования свойств палевых дерново-подзолистых почв на лессовидном суглинке под дубово-еловым лесом, сосново-лиственничным лесом 30-летнего возраста по бывшей пашне и на залежи [Алейникова, 1975] показали, что почвы под 30-летним сосново-лиственничным лесом сохраняет бывший пахотный горизонт и отличается более высокой аэрацией и низкой степенью влагообеспеченности по сравнению с почвами залежи и коренного дубово-елового леса.

Как свидетельствуют данные С.Ф. Сушкова [1974], свойства пахотных почв на бедных песчаных и флювиогляциальных отложениях, оставленных в залежь изменяются быстрее, чем свойства почв на суглинках и двучленных породах.

Таким образом, скорость и степень изменения бывших пахотных почв при их зарастании определяются не только продолжительностью нахождения в залежи или срокам повторного залесения и типом биоценоза, но и типом подстилающей породы.

Некоторые исследователи отмечают изменение почвенных свойств под луговой растительностью.

Активное возобновление древостоя, в основном через мелколиственные породы (березу, осину) происходит в течение первых 10 лет после снятия антропогенной нагрузки. Луга, развитые на слабоокультуренных подзолистых почвах, при продолжении сенокошения не зарастают, а нёкосимые луга зарастают, как минимум, через 40 лет. Антропогенные изменения в старопахотных почвах оказались столь глубоки, что они до сих пор контролируют растительный сукцессионый ряд. Показано, что и для подзола, и для старопахотной почвы свойственны довольно низкие значения солевого и водного рН. Однако для пахотного горизонта разница между солевым и водным показателем минимальна, что свидетельствует о высокой буферное™ почвы [Кузнецов, 2003].

В более ранних работах отмечалось, что в дерново-подзолистых почвах под суходольной растительностью увеличивается мощность гумусового горизонта, и он обогащается элементами питания. Вопрос же о степени затухания подзолистого и дернового процессов, а также о характерных чертах последнего в этих почвах остается открытым. Длительное воздействие на дерново-подзолистые почвы суходольной травянистой растительности в условиях водораздельных, хорошо дренируемых территорий, не приводит к накоплению в них гумуса и не изменяет характер гумусообразования. В составе гумуса под травянистой растительностью лишь несколько возрастает относительная роль гуминовых кислот, но преобладающее значение имеют фульвокислоты, а среди последних - свободные й подвижные формы. Значительно более существенное влияние, по мнению автора, оказывает луговая растительность на биологическую аккумуляцию поглощенных оснований. Наиболее интенсивный вынос Са и из верхней полуметровой толщи происходит в почве леса. Под суходольной травянистой растительностью, благодаря интенсивной биологической аккумуляции, вынос оснований заметно снижен как в гумусовом, так и в подзолистом горизонте. Автор считает, что под суходольными злаково-разнотравными лугами в дерново-подзолистых почвах развиваются два процесса - подзолистый и дерновый [Короткое, 1960].

При смене луговой растительности на лесную почвенный профиль постепенно дифференцируется морфологически по элювиально-иллювиальному типу. Постепенно обозначается горизонт АЕ, а затем подзолистый Е-горизонт. Происходит увеличение рН, содержания калия, фосфора, гумуса от почв под луговой растительностью к почвам под молодым березовым лесом, а затем резкое снижение их в коренном лесу. Это показывает общее улучшение лесорастительных свойств подзолов после вырубки при отсутствии антропогенной нагрузки. Некоторые авторы указывают [Якименко, 1987] что, так как суходольные луга не являются сами по себе устойчивыми образованиями, то изменения почв в результате отсутствия влияния лесной растительности продолжаются сравнительно не долго и неустойчиво, так что принципиально иная почва образоваться не может. Со старением луга влияние травяной растительности постепенно затухает. Несколько более сложные закономерности наблюдаются в отношении показателей гумусного состояния почв различных зон зарастания. Так, при изучении постагрогенной сукцессии в средней тайге приенисейской Сибири, максимальное содержание гумуса отмечено в почве под молодым березовым лесом, минимальное - в коренном лесу [Телеснина и др., 1997].

В ходе изучения восстановления растительности и изменения химических и лесорастительных свойств почв на используемых и заброшенных суходольных лугах

19

Среднего Енисея, образованных на месте коренных кедровых лесов показано, что в зависимости от наличия и характера антропогенной нагрузки (кошение, выпас+кошение) растительный покров находится на разных стадиях восстановления лесной растительности. Используемые для косьбы и выпаса луга (луговая стадия сукцессии) имеют разнотравно-злаковый травостой с высокой долей непоедаемых видов (одуванчика, лютиков, подорожника), характерно почти полное отсутствие напочвенного покрова. Господствующей является синузия трав. При прекращении антропогенной нагрузки начинается активное возобновление древостоя, в основном через мелколиственные породы (березу), внедрение в травостой лесных и опушечных видов, а при смыкании подроста (стадия жердняка) - резкое разреживание трав вплоть до единичных экземпляров и формирование напочвенного покрова через стадию политриховых мхов. Господство переходит к древесной растительности, начинается формирование лесной флоры. Почвы производных растительных сообществ характеризуются лучшими лесорастительными свойствами, чем почвы коренного леса. От луговой стадии к березовому жердняку лесорастительные свойства улучшаются. Почвы березового жердняка характеризуются особенно высоким содержанием гумуса и питательных веществ. Выпас и кошение лугов приводят к подкислению почв и уменьшению кол-ва питательных веществ.

Изменение режима землепользования, в частности прекращение распашки, неизбежно приводит к существенным изменениям во всех составляющих круговорота углерода, что не может не отражаться на биологической активности почв. Данные по изменению биологической активности почв в основном касаются изменения эмиссии почвами С02_при выводе их из сельскохозяйственного использования и в настоящее время довольно немногочисленны. Так, в работах последних лет в основном представлены балансовые расчеты на основе различных моделей, которые представляют собой оценочные данные по запасам органического вещества в почвах, скоростям его аккумуляции и т.д. [Курганова, Кудеяров, 1998]. Общей тенденцией, которую отмечают все авторы, является существенное увеличение эмиссии диоксида углерода вследствие возрастания биологической активности почв при залужении пахотных почв [Ьапопопоуа а1 а1„ 2003; Курганова и др., 2007; УшсЬап! а а1., 2007].

Также немногочисленны сегодня данные по изменению других показателей биологической активности почв после вывода из сельскохозяйственного использования. Согласно имеющимся данным, при зарастании пашни лесом повышается содержание микробной биомассы [Ананьева и др., 2009]. Динамика биологической активности почв определяется также длительностью их последействия на состав и активность

20

микробоценоза почвы [Сазонов, 2005]. Практически не изучен в настоящее время такой важный фактор динамики биологической активности почв, как влияние растительности, проявляющееся прежде всего через поступление растительного опада и его изменение в ходе постагрогенеза, при том что большинство элементов питания в почве связаны своим происхождением с растительными остатками [Фокин и др., 1979]. Кроме того, именно поступление свежего опада стимулирует рост и активность всех групп микроорганизмов [Сорокина, Сорокин, 2007].

Глава 2. Природные условия района исследования.

2.1 Климат.

В соответствии с климатическим районированием Б.П. Алисова [1956] территория Костромской области относится к северо-восточной подобласти Атлантико-континентальной лесной области. Климатические особенности данной подобласти формируются преимущественно под влиянием атлантических воздушных масс, трансформирующихся по мере перемещения над ETC в континентальный воздух. Эти воздушные массы определяют умеренно-континентальный климат, характеризующийся преобладанием осадков над испарением, коротким сравнительно-теплым летом и многоснежной холодной ЗИМОЙ;

Для характеристики конкретных климатических показателей

использовались данные метеорологической станции Екимцево-Кологрив

[Агроклиматический справочник, 1961], расположенной в северном климатическом районе на границе подрайонов.

Показатель, характеризующий обеспеченность территории теплом - годовая величина радиационного баланса составляет около 25 ккал/см2. Для всех сезонов года, кроме зимы (-6 ккал/см2) характерен положительный баланс - для весны +7, для лета +27, для осени +1 ккал/см2. Для территории, расположенной в умеренном климатическом поясе, это соответствует достаточной обеспеченности теплом (рис.1).

Значительными сезонными

различиями в поступлении солнечного тепла определяется температурный режим приземного слоя воздуха й почвы. Среднегодовая температура воздуха составляет 2,1°С. Амплитуда среднемесячных

температур - 30,6 °С.

Самый жаркий месяц — июль со среднемесячной температурой +17,6 °С.

Самый холодный - январь - со среднемесячной температурой -13°С (рис.2).

Рис.1. Тепловой баланс по месяцам в ккал/см2у4гроклиматический справочник

[1961].

£

о Ц

S

ж

"ши

хгтт

Месяц

Максимальная температура (+35°С - +36°С) обычно также наблюдается в июле, но в некоторые годы может отмечаться в

другие летние месяцы, в том числе и в мае.

Ход температур почвы практически повторяет ход температур воздуха. Максимум температура почвы приходится на конец июля и составляет 21°С, зимний минимум - в конце января — 14°С (рис.3).

Среднегодовое количество осадков составляет 564 мм с колебаниями по годам

Рис.3. Среднемесячные температуры почвы(°С), Агроклиматический справочник [1961].

25 20 15

10 5

I ° £

Н ■ -5

-10 -■15 -20

а

/

X \

г

"Г

Месяц

от470 до 954 мм. По соотношению количества осадков и испаряемости (450мм) район относится к территориям избыточного увлажнения.

Основная часть выпадающих за год осадков приходится на теплое время года (424 мм). Максимум (в среднем84 мм) выпадает за июль, минимум(20 мм) - за февраль (рис.4).

Значительное количество осадков в летний период обеспечивает и высокую долю летнего поверхностного стока.

Осадки холодного времени составляют 25% годовой суммы. Средний запас воды в снеге составляет 140 мм. Наряду со средними показателями наблюдались как многоснежные (с запасом воды в снеге 210215 мм), так и малоснежные зимы (с запасом воды около 78 мм) [Русанов, 2001].

2.2 Рельеф.

Территория Костромского Заволжья в геоморфологическом отношении располагается на северо-востоке Центра Русской равнины. Орографически территория приурочена к Унженской низине со смежными с ней низменностями, а в северной части -к южным отрогам субширотно протягивающейся гряды Северных Увалов, с которой берет начало основной водоток района река Унжа. В западной части область обрамляется Галичской возвышенностью. Максимальная абсолютная отметка на территории области -293 метров. Минимальная отметка - урез воды реки Волги на юге области: 84 метра. Таким образом, перепад высот составляет 209 метров [Костромское Заволжье: природа и человек, 2001].

Исходя из строения современного рельефа территории Костромского Заволжья, в истории его развития можно выделить 3 основных этапа, предопределивших облик главных комплексов рельефа. Первый этап - дочетвертичный, в течение которого сформировался в общих чертах равнинный рельеф. Второй этап - ледниковый, во время которого сформировался рельеф современных междуречий. Третий этап -послеледниковый, обусловивший формирование флювиального рельефа.

Важнейшую роль в формировании рельефа Костромского Заволжья сыграл днепровский ледник, занимавший обширную часть Русской равнины 306-260 тыс. лет назад. Днепровская морена широко распространена в пределах Костромской области, в первую очередь - вдоль долины р. Унжи и на ее левобережных междуречьях.

Часть левобережного междуречья р. Унжи (Ветлужско-Унженское непосредственно к северо-востоку от г. Мантурово), а также и часть правобережного (Нейско-Унжеское) - это преимущественно моренная равнина днепровского возраста. Эти области современных плакоров, имеющие днепровский возраст, в последующем изменились лишь в деталях. В основном это - обширные плоские, пологоволнистые и пологохолмистые поверхности ледниковой аккумуляции. Вершинные поверхности субгоризонтальные, их ширина местами достигает первых десятков километров. В периферийных частях они постепенно, через нечеткие бровки, переходят в пологи склоны ледниковой аккумуляции, значительно переработанные склоновыми процессами и обычно расчлененные эрозионными формами; крутизна склонов 2-4° [Спиридонов, 1978].

Моренные равнины днепровского возраста приурочены, в основном, к абсолютным отметкам от 150 до 185 м. Обширные площади этих равнин в значительной степени были

переработаны талыми водами ледника. Об этом свидетельствуют как перекрывающие морену флювиогляциальные пески и супеси с галькой, так и плоский и пологоволнистый облик немалой части междуречных пространств (Ветлужско-Унженское междуречье) к югу и юго-востоку от г. Мантурово, а также, местами, на правобережье р. Немды.

Значительная часть Костромского Заволжья (центральная, западнее р. Унжи) расположена в пределах краевой зоны московского оледенения. Для этой области характерны плоские и пологонаклонные поверхности ледниковой аккумуляции, довольно значительно переработанные склоновыми и флювиальными процессами. Морфологически эта область ледниково-аккумулятивного рельефа близка к моренной равнине днепровского возраста, но, за счет накопления московской морены, располагается, в основном, гипсометрически выше - на абсолютных высотах 185-200 м (вероятно, в московское время до 210 м), и здесь в целом несколько лучше сохранились изометричные в плане и хаотически расположенные моренные холмы западины [Рычагов и др., 1980]. Полоса сглаженных конечных морен, относящуюся к указанной переходной полосе краевой зоны, выделена А.И. Москвитиным [1958].

Ведущими современными процессами рельефообразования Костромской области (т.е перемещающими максимальный объем поверхностного материала с единицы площади за некоторый промежуток времени) являются флювиальные и склоновые. Подчиненное значение имеют эоловые, биогенные, суффозионные и озерные процессы. Что касается эндогенных процессов, то описываемый регион располагается в области весьма медленных эпейрогенических движений. В последние века значительную роль стала играть и антропогенная переработка рельефа. Сведение части лесов и распашка привели к интенсификации на склонах делювиальных и солифлюкционно-делювиальных процессов, а также активизации овражной эрозии и пойменной аккумуляции [Костромское Заволжье: природа и человек, 2001].

2.3 Почвообразующие породы.

На рассматриваемой территории граница между отложениями Московского и Днепровского оледенений, которые и являются почвообразующими породами на большей части территории, проходит с юго-юго-запада на северо-северо-восток в средней части области. Также в перечень почвообразующих пород входят тяжелые покровные суглинки и глины, средние и легкие покровные суглинки, средние и легкие моренные суглинки (часто завалунненые, иногда карбонатные), флювиогляциальные, древнеаллювиальные озерные пески( в бассейне р. Толшмы). В разнообразии почвообразующих пород широко представлены двучленные породы: пески и супеси разного генезиса на суглинистой морене, покровные и делювиальные суглинки, залегающие на морене, или на древних глинах (пермских, юрских). В долинах многочисленных рек почвообразование идет на современном аллювии [Абатуров и др., 1988].

Возраст почвообразующих пород на территории Костромской области соответствует возрасту отложений Днепровского и Московского оледенений, что составляет 300-250 тыс. лет и 210-190 тыс. лет соответственно [Иванов, Силева 2005].

Широкое распространение на изучаемой территории и характерный состав днепровской морены позволяет считать её маркирующим горизонтом для всего четвертичного комплекса отложений региона. Днепровская морена представлена буровато-коричневыми, темно-ссрыми, реже - красновато-бурыми суглинками, очень плотными, с гравием, галькой и мелкими валунами преимущественно карбонатных пород и небольшим количеством песчаника, кварцитов, серицитовых сланцев, амфиболитов, гнейсов, роговиков. В бассейнах рек Унжи и Вохмы среди обломков отмечены нефелиновые сиениты. Петрографо-минералогический состав днепровской морены (как и более поздней московской) свидетельствуют о двух источниках питания: экзотические валуны и минералогические элементы заполнителя отражают захват ледником материала кристаллических пород с Балтийского щита и района Пай-Хоя [Асеев, 1974]. В составе днепровской морены преобладают минералы группы роговой обманки и эпидота (70% в сумме от состава тяжелых минералов), а также гранит (10-20%), рудные и акцессорные минералы - рутил, турмалин, циркон, сфен (до 20% суммарно) [Васильевская и др., 1998]. Мощность морены, как правило, колеблется от 10 до 45 м; на территории междуречья Унжи и Ветлуги она сокращается до 1-4 м, а в ложбинах ледникового выпахивания возрастает до 70 м и даже до 100 м.

В ряде разрезов в бассейне Унжи и ее левых притоков днепровская морена расчленяется межморенными отложениями довольно большой мощности (от 15до 67 м) на 2 литологически сходных горизонта. Межморенные отложения представлены песками и ленточными глинами [Писарева, 1971; Асеев, 1974].

Как отмечалось выше, юго-восточная граница распространения московской морены пересекает территорию Костромского Заволжья, протягиваясь по правобережью р. Унжи в направлении с ТОЮЗ на ССВ. Большую часть правобережных междуречий этого региона покрывает морена ранней максимальной стадии московского оледенения. Она представлена валунным суглинком средним до тяжелого, серовато-коричневого, иногда красноватого цвета, включающим обломочный материал. Петрографический состав обломков в суглинистом материале - преимущественно известняки и песчаники, реже экзотически породы (гранит, порфирит, кварцит), а также жильный кварц и кремень. Мощность раннемосковской морены - порядка 4-6 м.

В западной части территории встречаются отложения морены поздней стадии московского оледенения. Они представлены ленточными глинами и суглинками коричневыми или бурыми, а также разнозернистыми песками и супесями с прослоями глин. Позднемосковская морена отличается от раннемосковской не только своим геоморфологическим положением, но и особенностями литологического состава. Так, заполнитель чаще имеет красноватые оттенки, иногда - желтовато-бурый цвет; петрографический состав обломков - более пестрый (выше доля экзотического материала). Мощность позднемосковской морены обычно заметно больше таковой для раннемосковских валунных суглинков - от первых метров до 20-25 м, а в зоне четко выраженных краевых форм - даже до 45-70 [Писарева, 1965; Асеев, 1974]. В целом оба горизонта московской морены (двух стадий) имеют большое сходство по петрографо-минералогическому составу, заметно отличаясь при этом от днепровской морены существенно большей долей экзотических элементов балтийской и новоземельской питающих провинций [Судаков, 1977].

2.4 Растительность.

Костромская область — одна из наиболее лесистых в Центральной части Европейской России. Леса в области составляют основной элемент растительности и преобладают над всеми типами сообществ, занимая здесь около 74% территории.

Согласно ботанико-географическому районированию [Растительность европейской части СССР,1980; Огуреева, 1991; Зоны и типы..., 1999] исследуемая территория входит в подзону южнотаежных лесов североевропейской провинции Евроазиатской таежной области. Коренными типами растительных сообществ здесь являются темнохвойные еловые, сосново-еловые и пихтово-еловые леса бореального и субнеморального типа, широколиственно-елово-пихтовые неморальные, (широкотравные) светлохвойные сосновые леса, заболоченные пушистоберезовые и черноольховые сообщества, низинные, переходные и верховые болота. В настоящее время большая часть территории области занята производными мелколиственными лесами с участием хвойных пород и сельскохозяйственными угодьями.

Флористическое богатство растительного покрова Костромского Заволжья невысоко - почти 1500 дикорастущих видов. Здесь преобладают многолетние (66% списка) и однолетние (30%) травянистые растения. Деревья представлены 22 видами, кустарники 36 и кустарнички 14 видами, что в целом составляет около 4% представителей флоры [Шутов, Шутова, 1996]. Среди эколого-ценотических групп преобладают таежные виды, лугово-лесные и луговые растения. Дубравные (широкотравье), или неморальные виды деревьев, кустарников и травянистых растений здесь находятся на северном пределе своих ареалов. Если в среднем голоцене в связи с резким потеплением климата широколиственные породы (вяз, дуб, липа, орешник) и их травянистые спутники играли значительную роль в южной тайге, то с позднего голоцена площадь лесов с участием широколиственных деревьев начала резко сокращаться, уступая место ели и пихте [Любимова, 1967].

По породному составу леса Костромской области представлены в следующем соотношении: сосна - 28%, ель - 24%, берёза - 38%, осина - 9%, ольха серая - 0,5%.

В южной тайге, куда входит территория Костромской области, преобладают темнохвойные и светлохвойные леса и их производные мелколиственные сообщества, которые по занимаемой площади несколько опережают хвойные [Дудин, 2000].

2.5 Почвенный покров.

По почвенному районированию Нечерноземья территория Костромского Заволжья относится к Среднерусской южно-таежной провинции дерново-подзолистых среднегумусированных почв. В почвенном покрове области доминируют дерново-подзолистые почвы (около 75,5%) [Национальный атлас почв РФ, 2011]. Собственно подзолистые почвы (без гумусоаккумулятивного горизонта) занимают 5 % территории. Исследования трех последних десятилетий в еловых лесах тайги показали, что их вклад в структуру почвенного покрова более значительный [География почв..., 1972; Орлов и др., 1980; Почвенно-геологические условия..., 1984; Дворников и др., 1987;]. Дерновый или гумусоаккумулятивный горизонт, в основном, идентифицируется в лесных сообществах по бывшим пахотным землям и под мелколиственными лесами по вырубкам. Все пахотные почвы отнесены также к дерново-подзолистым. Большие площади занимают в почвенном покрове и собственно подзолы 5,5% (почвы на песках и супесях с господством процесса альфегумусовой миграции). На карте Российской Федерации (масштаб 1:2,5 млн.) они включены в дерново-подзолистые иллювиально-железистые почвы на песчаных и супесчаных породах. Доля болотно-подзолистых почв как элемента дифференцированно-увлажненных сочетаний, в данном регионе составляет около 11%. Аллювиальные почвы в земельном фонде Костромской области занимают 10%. Торфяные почвы верховых, низинных и переходных болот занимают в сумме 4,3% от рассматриваемой территории.

В преобладающих на территории области хвойных и хвойно-мелколиственных лесах с кислым опадом и, в ряде случаев, с заторможенным биологическим круговоротом создаются условия для консервации органического вещества в виде лесной подстилки, грубого гумуса и торфа (процессы подстилко- и торфообразования, гумусоаккумулятивный процесс). Повсеместное распространение под лесной растительностью имеют такие почвообразовательные процессы, способствующие дифференциации почвенного профиля, как альфегумусовая миграция, кислотный гидролиз, выщелачивание, лессиваж. Превышение осадков над испарением, близкое подстилание песчаных и супесчаных отложений тяжело суглинистой мореной или пермскими и юрскими глинами обусловливают широкое развитие в почвах процессов оглеения, как за счет поверхностного, так и грунтового переувлажнения.

Подавляющее число почв имеет кислую реакцию почвенного раствора, низкую обеспеченность элементами питания растений; пахотные угодья нуждаются в известковании и внесении комплексных удобрений [Богатырев, 1989; Васильевская, 1989; Иванов, 1989].

Заключение диссертации по теме «Почвоведение», Чалая, Татьяна Анатольевна

Выводы:

1. Общий запас углерода биогеоценоза в ходе постагрогенного лесовосстановления увеличивается с 30-40 т/га на стадиях пашни или сенокоса до 150-230 т/га на стадии полновозрастного леса. Основной запас углерода в травяных экосистемах (пашня, сенокосный луг, молодые залежи) сосредоточен в гумусе почвы (до 90 % от общего запаса углерода). С увеличением возраста залежи увеличивается доля углерода легкоразлагаемого опада, а с появлением древесной растительности появляется блок «углерода многолетних частей растений», составляющий до 50% от общего запаса углерода в молодых лесах и до 70-90% - в полновозрастных лесах. Количество углерода почвы при этом, абсолютно возрастая в ходе сукцессии относительно уменьшается, так как преобладающей частью запаса углерода экосистемы становится углерод надземной части многолетней древесной фитомассы.

2. По мере естественного зарастания пашни и сенокоса лесом содержание углерода в почве увеличивается в верхнем 10-см слое. Повышение содержания органического вещества в верхней части старопахотного горизонта на первом этапе (залежь 5 и 15 лет) связано с активным образованием дернины, а на более поздних этапах - с поступлением листового опада древесного яруса.

3. В процессе зарастания пашни и сенокоса лесом происходит дифференциация бывшей пахотной толщи на 2 подгоризонта по содержанию углерода. По мере зарастания, нижний слой старопахотного горизонта начинает приобретать свойства, близкие к свойствам подзолистого горизонта. С увеличением продолжительности постагрогенной сукцессии распределение гумуса по почвенному профилю переходит от постепенно убывающего к резко убывающему, после смыкания древостоя появляется небольшой элювиальный минимум.

4. Агрогенные и постагрогенные почвы южной тайги не обладают большими запасами водорастворимого органического вещества. Концентрация углерода водорастворимого органического вещества составляет сотые и тысячные доли процента, или 1-3% от общего содержания углерода в почве.

5. Фракционно-групповой состав гумуса является более консервативным показателем гумусного состояния почв по сравнению с его содержанием, однако в процессе зарастания пашни и сенокоса лесом увеличивается доля гумина, тип гумуса переходит из фульватно-гуматного в гуматно-фульватный, наблюдается тенденция увеличения доли фульвокиСлот и уменьшения гуминовых кислот.

6. По мере увеличения возраста залежных земель происходит восстановление естественных кислотно-основных свойств подзолистых почв - возрастает актуальная и потенциальная кислотность, снижается степень насыщенности основаниями. Плотность сложения почвы верхней части старопахотного горизонта достоверно уменьшается с увеличением возраста залежи. Кроме того, начиная с 40-летнего возраста залежи, статистически подтверждается дифференциация старопахотной толщи на два горизонта по величинам плотности.

7. Максимум эмиссии углекислого газа в течение изучаемого периода всегда приходится на июль, который соответствует пику вегетационного периода и максимальной температуре. Среди агрогенных и постагрогенных экосистем, эмиссия почвой углекислого газа выше в полновозрастных лесах, чем в молодых и выше на лугах, чем на пашне.

Список литературы диссертационного исследования кандидат биологических наук Чалая, Татьяна Анатольевна, 2012 год

Литература:

2. Агроклиматический справочник по Костромской области. - JI. Гидрометеоиздат, 1961.- 167с.

3. Агропромышленный комплекс России, М.: МСХ РФ, 1999. 521 с.

4. Агропромышленный комплекс России. М, 2001.

5. Александрова Л.Н., Аршавская В.Ф. Изменение состава гумусовых кислот в процессе гумификации растительных остатков // Записки ЛСХИ.-1968.-Т. 117.-Вып. 1.187 с.

6. Александрова JI.II. Органическое вещество почвы и процессы его трансформации // АН СССР, Всес. Общ-во почвоведов, Инс-т агрохимии и почвоведения. Л.: Наука, 1980. 288 с.

7. Александрова Т.БВлияние различных природных условий на гумусовый профиль и групповой состав гумуса дерново-подзолистых почв // Преобразование почв Нечерноземья при сельскохозяйственном освоении. Научн. тр. Почв, ин-та им. В.В. Докучаева. М„ 1981. С. 3-7.

8. Алисов ВЛ. Климат СССР.- М.: Изд-во МГУ, 1956.- 126 с.

9. Алмазов Б.Н., Холуяко Л.Т. Основные элементы системы удобрения овощных культур и картофеля в севообороте в условиях VII и VIII ротаций на слабовыщелоченном черноземе Алтая. Сообщение 2. Влияние длительного систематического применения удобрений на изменение структурного состава, водно-физических и агрохимических свойств почвы // Агрохимия. 1993. №10. - с. 46-53.

10. Ананьева Н.Д., Сусъян Е.А., Рыжова И.М., Бочарникова Е.О., Смольникова Е.В. Углерод микробной биомассы и микробное продуцирование двуокиси углерода дерново-подзолистыми почвами постагрогенных биогеоценозов и коренных ельников южной тайги (Костромская область). // Почвоведение, 2009, №9.

11. Андреев Д.П., Чуков С.Н., Яковлева В.В. Трансформация пахотных горизонтов залежных дерново-подзолистых почв на песчаных почвообразующих породах // Почвы - национальное достояние России: Материалы IV съезда Докучаевского общества почвоведов. В 2-х кн. (9-13 августа 2004) - Новосибирск: Наука - Центр, 2004. - Кн. 1. - с. 90.

12. Анциферова О Л. Трансформация растительности и свойств почв молодых залежей Тамбовской равнины и Замландского полуострова. Автореф. дисс. канд. с.-х. наук. Калининград. 2001. 24 с.

13. Анциферова O.A. Динамика- растительности и свойств почв на молодых залежах Тамбовской равнины; и Замландского полуострова / 0;А; Анциферова. - Калининград, Изд-во КГТУ, 2005. - С. 315.

14. Апарин Б: Ф., Васильев А.М. Морфологические и физико-химические особенности залежных дерново-подзолистых почв на двучленных породах Новгородской области. В кн.: Преобразование почв Нечерноземья при сельскохозяйственном освоении. М., 1981. с. 7-20.

15. Аринушкина Е.В. Руководство по химическому анализу. М.: 1979.

16. Асеев A.A. Древние материковые оледенения Европы. - М.: Наука, 1974.-318 с.

17. Ахмалишев КБ. Влияние земледельческого освоения на свойства дерново-подзолистых суглинистых почв современных лесов. Автореф. дис... канд. с.х. н. М., 2007. 27 с.

18. Ахтырцев Б.П., Щетинина A.C. Изменение серых лесных почв среднерусской лесостепи в процессе сельскохозяйственного освоения. Саранск: Изд-во МГУ, 1969.-164 с.

19. Бабъева И.П., Зенова Г.М. Биология почв: учебник. - М.: МГУ, 1989.-С.336.

20. Багаутдинов Ф.Я., Хазиев ФХ. Состав, свойства гуминовых кислот целинных и пахотных почв и новообразованных гумусовых веществ // Почвоведение. 1992. №1.-с. 80-83.

21. Базилевич Н.И. Методы изучения биологического круговорота в различных природных зонах. М.: Наука, 1978. 183 с.

22. Базилевич Н.И., Родин JI.E. Продуктивность и круговорот элементов в естественных и культурных фитоценозах (по материалам СССР) // Биологическая продуктивность и круговорот химических элементов в растительных сообществах. - Л: Наука. - 1971. - С. 5-33.

95

23. Баранова О.Ю. Антропогенные изменения дерново-подзолистых почв и их эволюция при лесовозобновлении. Дисс.......к.б.н. М., 1987.

24. Баранова О.Ю., Номеров Г.Б., Строганова М.Н. Изменение свойств пахотных дерново-подзолистых почв при зарастании лесом // Почвообразование в лесных биогеоценозах. М., 1989.

25. Белоконъ В.Д. О потерях кальция при известковании дерново-подзолистых почв // Тр. ВИУА. 1970. Вып. 48. - с. 132-136.

26. Блажене С., Мекмыбургас А. Вымывание питательных веществ дождевыми осадками в разных почвах // Труды Литовского НИИЗ. 1971. Т. 15.-е. 21-34.

27. Бирюкова О.Н., Завгородняя Ю.А. Опыт составления картограмм типов гумуса// Почвоведение. 1995. № 10. - с. 1256-1261.

28. Богатырев Л.Г. Лесные подстилки южной тайги Костромской области // Сб. Структура и динамика экосистем южнотаежного Заволжья. - М., 1989.-С. 41-64.

29. Богомазов Н.П., Шилъников НА., Солдатов С.М., Богомазова Н.Н. Влияние реакции почвенного раствора и количества инфильтрационных осадков на потери элементов из пахотного слоя выщелоченных черноземов ЦЧЗ РФ в модельном опыте // Агрохимия. 1994. №1. - с. 64-69.

30. Болысов С.И., Фузеина Ю.Н. Физико-географические условия Костромского Заволжья. Геолого-геоморфологическое устройство //Сб. Костромское Заволжье: природа и человек. М., 2001. с. 36-60.

31. Бурлакова Л.М., Пивоварова Е.Г. К оценке степени деградации почв по содержанию в них подвижных питательных веществ // Почвы - национальное достояние России: Материалы IV съезда Докучаевского общества почвоведов. В 2-х кн. (9-13 августа 2004) — Новосибирск: Наука - Центр, 2004. - Кн. 2. - с. 37.

32. Бутузова ОБ. К характеристике некоторых почв Псковской области // Почвоведение, 1960, №7, С. 87-95.

33. Вадюнина А.Ф., Корчагина З.А Методы определения физических свойств почв и грунтов. Изд-во: Высшая школа, 1961.

34. Васильевская В.Д. Почвы южнотаежного Заволжья в пределах Костромской области //Сб. Структура и динамика экосистем южнотаежного Заволжья. - М„ 1989. с. 5-35.

35. Васильевская В.Д., Иванов В.В., Тимошенко Е.Е. Подзолообразование и генезис литологии ледниковых отложений // Вестник МГУ, сер. 17, почв., 1998, №4. с. 3-8.

36. Васильевская В.Д., Шварова Т.Ю. Особенности перехода подзолистых почв в дерново-подзолистые: (На примере почв Вологодской области) // История развития почв СССР в голоцене: Тез. докл. На Всесоюз. конф. (Пущино, 4-7 декабря 1984). Пущино, 1984, с. 108.

37. Вернадский В.И. Биосфера. Избр. соч. /В.И. Вернадский. -М.: изд-во АН СССР, 1960.-С. 7-102.

38. Владыченский A.C., Рыжова И.М., Телеснина В.М., Галиахметов Р.Т. Пространственно-временная динамика содержания органического углерода в дерново-подзолистых почвах постагрогенных БГЦ // Вестник МГУ, сер. 17, почв., 2009,.Ns» 2. с. 3-10.

39. Воробьева J1.A. Химический анализ почв - М: Изд-во МГУ, 1998. С. 39-57.

40. Воронов А.Г. Биогеография с основами экологии. - М.: Изд-во МГУ, 1987.-С. 260.

41. Восточноевропейские леса. Кн. 2. М.: Наука, 2004. 535 с.

42. Гедымин A B. О ландшафтно-геохимических картах // География почв и геохимия ландшафтов. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1967. С. 123-134.

43. Гедымин A.B. Влияние истории использования земель на некоторые свойства почв бассейна Валдайского озера. В.кн.: Природные ресурсы и вопросы их рационального использования. Сб. трудов Моск. Обл. ин-та им. Н.К.Крупской. М., 1976. с. 27-53.

44. Гедымин A.B. Изменение некоторых свойств дерново-подзолистых контактно-отбеленных почв бассейна реки Валдайки в результате хозяйственного использования // Экология и продуктивность лесов Нечерноземья: (На примере Валдая). М.: Изд-во МГУ, 1980, с. 123-138.

45. География почв и почвенное районирование Центрального экономического района. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972. -468 с.

46. Герасимова М. И., Пацукевич З.В. Опыт анализа связей между горизонтами лесных дерново-подзолистых почв, выявленных статистическими методами// Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 5, геогр. 1988, С.2.

47. Голубев Б.А. Лизиметрические методы исследования в почвоведении и агрохимии. М.: Наука, 1967. - 111 с.

48. Григорьев А.Ю. К вопросу о происхождении скрытоподзолистых почв Валдайской возвышенности // Структура и функционирование экосистем южной тайги. М., 1986, с. 151-156.

49. Гришина Л.А. Гумусообразование и гумусное состояние почв. М.: Изд-во МГУ, 1986. 242 с.

50. Дворников O.A., Карпачевский Л. О., Строганова М.Н., Таргулъян

B. О., Тонконогов В.Д. Особенности строения почв и почвенного покрова заказника «Кологривский лес»// Почвоведение. - 1987. - №2. - С. 5-14.

51. Деградация и охрана почв. М.: Изд-во Моск. ун-та. 2002. 536 с.

52. Добровольский Г.В. Задачи почвоведения в решении современных экологических проблем // Доклады Международного экоогического форума «Сохроним планету Земля». Санкт-Петербург, 1-5 марта 2004 г. С.-Пб.., 2004. С. 15-18.

53. Добродеев О.П., Суетова И.А. Живое вещество земли // Проблемы общей физической географии и палеографии. - М.: Изд-во МГУ, 1976.-С. 26-58.

54. Долгова Л. С. О необходимости учёта комплексности почвенного покрова в подзолистой зоне при составлении крупномасштабных почвенных карт // Почвенно-географические и ландшафтно-геохимические исследования: Сб. научных статей. М., 1964. - С. 104-122.

55. Долотов В.А. Влияние культурной растительности на почву // Ботанический журнал, №10, т. 48, 1963.

56. Дудин В.А. История костромских лесов. - Кострома: ДиАр, 2000. -256 с.

57. Дьяконова К.В., Булеева B.C. Баланс и трансформация органического вещества дерново-подзолистых почв Центра Нечерноземной зоны// Органическое вещество пахотных почв. М., 1987. С. 12-20.

58. Ермолаев А.М. О продукционном процессе на сеяном лугу различного режима использования // Научные доклады высшей школы. Биол. Науки. 1978. № 5.

C. 69-74.

59. Ермолаев А.М., Медведева И.С., Быховец С.С., Киселева Л.Г. Влияние различного режима использования и погодных условий на динамику биомассы и живой листовой массы травостоя сеяного луга // Биопродуктивность агроценозов как комплексная проблема. Пущино: ОНТИ НЦБИ АН СССР. 1989. С. 47-53.

60. Ефимов В.Н., Иванов А.И. Скрытая деградация хорошо окультуренных дерново-подзолистых почв России // Агрохимия. 2001. № 6. С. 510.

61. Желясков А.Л., Шалдунова Н.П. Оборот земель сельскохозяйственного назначения: вопросы, проблемы, решения // Аграрная Россия: Научно-производственный журнал. 2004. №2. С. 19-23.

62. Заварзш Г.А. Круговорот углерода на территории России // Тез. Докл. Национальной конференции с международным участием "Эмиссия и сток парниковых газов на территории Северной Евразии", Пущино 20-24 ноября 2000 г. С. 17-20.

63. Замолодчиков Д.Г., Уткин А.И., Коровин Г.Н. Конверсионные коэффициенты фитомасса/запас в связи с дендрометрическими показателями и составом древостоев // Лесоведение, 2005, № 6. с. 73-81.

64. Зоны и типы поясности растительности России и сопредельных территорий: М-б 1:8000000. Огуреева Г.Н. (ред). Карта и объяснительная записка. -М.: ТОО ЭКОР, 1999. - 64 с.

65. Иванов А.И. Некоторые закономерности изменения кислотно-основного состояния дерново-подзолистых легкосуглинистых почв при сельскохозяйственном использовании//Агрохимия. 2000. №10. - с. 28-33.

66. Иванов ВВ. О минералогическом составе крупных фракций подзолистых почв южно-таежного Заволжья (бассейн среднего и нижнего течения р. Унжа) // Сб. Структура и динамика экосистем южно-таежного Заволжья. - М.: 1989. - С. 5-40.

67. Иванов В.В., Силева Т.М. Первичные минералы ледниковых почвообразующих пород Русской равнины. Учебное пособие. М.: МАКС Пресс 2005.

68. Иванов И.А. Гумусное состояние пахотных дерново-подзолистых почв Северо-Запада России и его трансформация в современных условиях // Агрохимия. 2000.-№ 2.- С. 22 - 26.

69. Инструкция по проведению лесоустройства в едином государственном лесном фонде СССР. Ч. 1. М.: Госкомплекс СССР, 1986, 134 с.

70. Караваева H.A., Жариков С.Н. О проблеме окультуривания почв. // Почвоведение, 1998, № 11.

71. Карпачевский И.О., Кисилева Н.К., Попова С.П. Пестрота почвенного покрова под широколиственно-еловым лесом// Почвоведение. 1968. № 1,- С. 10-25.

99

72. Карпачевский Л.О. Изменчивость свойств почв в зависимости от структуры биогеоценоза // Почвенные комбинации и их генезис: Сб. научных статей. М.: Наука, 1972. - С. 138-149.

73. Карпачевский Л.О. Особенности генезиса почв лесной зоны // Генезис и экология почв Центрально-лесного государственного заповедника. М.: Наука, 1979. С. 5-17.

74. Качинский H.A. Физика почвы. М., Высшая школа, 1965, - 323 с.

75. Кирюшин В.И. Проблема гумуса в интенсивном земледелии // Проблемы гумуса в земледелии: Тез. докл. совещания. Новосибирск, 1986.

76. Классификация и диагностика почв России. Смоленск: Ойкумене, 2004.341 с.

77. Классификация и диагностика почв СССР. М.: 1977

78. Кобак К.И., Кондрашева НЮ. Влияние лесного покрова на эмиссию углекислого газа в атмосферу // Лесоведение, 1993, № 3. с. 7-15.

79. Ковда В.А. Биогеохимия почвенного покрова / В.А. Ковда. - М.: Наука, 1985.-С. 263.

80. Ковалева Ю.П. Структура и динамика запасов растительного вещества в залежных экосистемах степной зоны, находящихся на различных стадиях восстановления // Природная и антропогенная динамика наземных экосистем: \ матер. Всерос. конф. (Иркутск, 11-15 октября 2005г). Изд-во Иркутского технического университета. 2005. — С. 326-329.

81. Когут Б.М.. Принципы и методы оценки содержания трансформируемого органического вещества в пахотных почвах. Почвоведение, 2003, №3, с. 308-316.

82. Корниенко В.М. Микрорельеф и плодородие почв подзолистой зоны.//Почвоведение, 1950. № 2.С. 83-89.

83. Корнилов М. Ф. Повторное известкование ранее известкованных почв // Труды ВИУА. 1955. вып 31. С. 251 -265.

84. Короткое A.A. Степень развития дернового процесса под луговой растительностью в дерново-подзолистых почвах Европейской части СССР. Дисс....канд. с.-х. н. Архив СПб ГАУ. Ленинград-Пушкин, 1958. 164 с.

85. Короткое A.A. Изменение дерново-подзолистых почв под луговой растительностью // Почвоведение. 1960. №9. с62-70

86. Короткое A.A. Процессы накопления и выноса веществ в дерново-подзолистых пахотных и луговых почвах: Дис. .. д-ра с.-х. наук. Л., 1970. Архив СПбГАУ. 159 с.

87. Короткое А. А. Характер почвообразовательного процесса и свойства дерново-подзолистых почв при интенсивном их окультуривании. В сб.: Окультуривание почв нечерноземной зоны в условиях ускоренной интенсификации сельского хозяйства. Л. 1977. С. 12-16.

88. Костромское Заволжье: природа и человек. - М. 2001, С 36-103.

89. Кудеяров В.Н. Современные оценки углеродного цикла в глобальном масштабе на территории России // "Эмиссия и сток парниковых газов на территории Северной Евразии" (ред. Н.П. Лаверов). Пущино: ОНТИ ПНЦ РАН,

2004. С. 17-24.

90. Кудеяров В.Н. Роль почв в круговороте углерода // Почвоведение.

2005. №8. С. 915-923.

91. Кузнецов П.В. Эволюция старопахотных почв после снятия антропогенной нагрузки // Проблемы эволюции почв. Материалы IV Всероссийской конференции ( Пущино, 2001) - Пущино 2003.

92. Кулаковская Т.Н., Детловская Л.П. Баланс кальция и магния в пахотных землях Белорусии // Химия в сельском хозяйстве. 1972. №12. Т. 10. - с. 16-20.

93. Курганова КН., Кудеяров В.Н. Оценка потоков диоксида углерода из почв таежной зоны России. // Почвоведение, 1998, № 9.

94. Курганова И.Н., Ермолаев A.M., Jlonec де Гереню В.О. и др. Потоки и пулы углерода в залежных землях Подмосковья // Почвенные процессы и пространственно-временная организация почв: Сб. научных трудов / Под ред. В.Н. Кудеярова. М.: Наука, 2006. С. 271-284.

95. Курганова И.Н., Лопес де Гереню В.О, Розанова Л.Н. и др. Многолетний мониторинг эмиссии СОг из дерново-подзолистой почвы: анализ влияния гидротермических условий и землепользования // Проблемы экологического мониторинга и моделирования экосистем. Прод. издание, Т. XXI. С-Пб:Гидрометеоиздат, 2007. С. 23-44.

96. Лебедева Л.А. Известкование кислых почв - одно из главных условий дальнейшего подъема производительности земледелия в СССР // Химия в сельском хозяйстве. 1979. Т. 17. №5. - с. 17-21.

97. Лебедева И.И., Тонконогов В.Д. Структура почвенного покрова и антропопедогенез //Почвоведение, 1994, №2, с. 38-42.

98. Литвинович А.В., Павлова О.Ю., Чернов Д.В. Процессы трансформации лабильной части гумуса в высокоокультуренной дерново-

подзолистой почве при прекращении антропогенного воздействия // Устойчивость почв к естественным и антропогенным воздействиям: Тезисы докладов Всероссийской конференции, посвященной 75-летию почвенного института им.

B.В. Докучаева, Москва 24-25 апреля 2002а. - М. 2002, С. 205.

99. Литвинович A.B., Павлова О.Ю., Чернов Д.В. Изменение гумусового состояния дерново-подзолистой почве при прекращении антропогенного воздействия // Доклады Российской академии сельскохозяйственных наук. 20026 . №6. С.26-28.

100. Литвинович A.B., Павлова О.Ю. Изменение гумусного состояния дерново-подзолистой глееватой песчаной почвы на залежи // Почвоведение. 2007. № 11.С. 1323-1329.

101. Любимова Е.Л. Растительность // Средняя полоса европейской части СССР. - М„ 1967. - С. 191-225.

102. Люри Д.И., Горячкин C.B., Караваева H.A., Денисенко Е.А., Нефедова Т.Г. Динамика сельскохозяйственных земель России в XX веке и постагрогенное восстановление растительности и почв. М.: ГЕОС, 2010. - 416с.

103. Макаров КБ. Дифференциация пахотного горизонта дерново-подзолистых почв в условиях их окультуривания. Автореф. дисс. ... канд. биол. наук. М., 1981. 25 с.

104. Макаров И.Б. Эволюция пахотных дерново-подзолистых почв при выводе их из сельскохозяйственного использования // История развития почв СССР в голоцене: Тезисы докладов на Всесоюзной конференции (Пущино, 4-7 декабря 1984г.). Пущино, 1984. С. 191-192.

105. Максимова А.Е. Изменение содержание и состава гумуса при смене березы елью на старопахотных почвах в Ярославской области // Почвоведение. 1987. №9. С.110-118.

106. Мамонтов В.Г., Афанасьев P.A., Родионова Л.П., Быканова О.М. К вопросу о лабильном органическом веществе почв // Плодородие, №2, 2008, с. 2022.

107. Митяшина С.Н. Влияние гумусовых веществ и различных удобрений на подвижность тяжелых металлов в гумусовом горизонте пахотных дерново-подзолистых почв //Гумус и почвообразование: сборник научных трудов СПбГАУ.

C.-Пб., 2001.-с. 91-94.

108. Москвитин А.И. Четвертичные отложения и история формирования долины р. Волги в ее среднем течении. - М.: АН СССР, 1958. - 210 с.

102

110. Небольсин А.Н. Известкование - средство коренного улучшения кислых почв. JI: Лениздат, 1979. - 134 с.

111. Небольсин А.Н. Теоретическое обоснование известкования почв Северо- Запада Нечерноземной зоны РСФСР. Автореф. дисс. ... докт. с.-х. н. Л., 1983.-38 с.

112. Небольсин А.Н., Небольсина З.П. Изменение некоторых свойств почвенного поглощающего комплекса дерново-подзолистой легкосуглинистой почвы под влиянием известкования // Агрохимия. 1997. №10. — с. 5-12.

113. Никитин Б.А. Окультуривание пахотных почв Нечерноземья и регулирование их плодородия. Л.: Агропромиздат. 1986. - 277 с.

114. Никольский H.H. Физические свойства почвы. - М.: Изд-во ТСХА, 1956.-С. 173.

115. Огуреева Г.Н. Ботанико-географическое районирование СССР. - М.: Изд-во МГУ, 1991.-76 с.

116. Орлов А.Я., Абатуров Ю.Д., Письмеров A.B. Последний участок девственных еловых лесов на Русской равнине // Почвоведение. - 1980. - №4. - С. 38-45.

117. Орлов Д.С., Бирюкова О.Н., Суханова H.H. Органическое вещество почв России. М.: Наука, 1996, 254 с.

118. Орлов Д.С., Гришина Л.А., Практикум по химии гумусовых веществ. Изд-во МГУ. 1981.

119. Орлова Н.Е., Бакина Л.Г., Плотникова Т.А. Взаимодействие гуминовых кислот с кальцием и известкование почв // Почвоведение. 1992. №1. С.120-123.

120. Орлова НЕ., Бакина Л.Г. Трансформация органического вещества дерново-подзолистой почвы в условиях снижения уровня агротехники // Гумус и почвообразование. СПб, 2000. С. 72-76.

121. Оценка почв по содержанию и качеству гумуса для производственных моделей почвенного плодородия (рекомендации) / Составитель Дьяконова К.В.и др. М.: ВО Агропромиздат, 1990. 28 с.

122. Павлова О.Ю. Изменение показателей почвенного плодородия и гумусное состояние окультуренной дерново-подзолистой глееватой песчаной почвы при ослаблении и прекращении активного антропогенного воздействия.

юз

Дисс. ... канд. с.-х. наук / Санкт-Петербургский Государственный Аграрный ун-т. СПб. - Пушкин. 2004. - 134 с.

123. Паладич O.A. Сезонная динамика некоторых факторов плодородия подзолистых целинных и пахотных почв средней тайги Северо-Востока Европейской России: Автореф. дис. канд. с.-х. наук. Санкт-Петербург - Пушкин, 2005.23 с.

124. Панкова Е.И., Новикова А.Ф. Деградационные почвенные процессы на сельскохозяйственных землях России. //Почвоведение. 2000. № 3. С. 366-379.

125. Панов В.И., Родичева T.B. Особенности формирования гранулометрического состава дерново-подзолистых пахотных почв при длительном применении различных видов основной обработки // Молодые ученые в научном обеспечении сельского хозяйства на современном этапе: Сб. научн. Тр. «Навстречу 100-летию СПбГАУ». Ч. 1. СПб., 2004. - с. 70-82.

126. Переверзев В.Н. Гумус окультуренных подзолистых почв Мурманской области // Агрохимия. 2002. №12. - с. 5-11.

127. Пестряков В.К. Окультуривание почв Северо-Запада. Л.: Колос, 1977. 347 с.

128. Петербургский A.B. Формы калия в почве при многолетнем применении удобрений // Известия ТСХА. 1963. Вып.6. - с. 113-124.

129. Писарева В.В. Интерстадиальные образования эпохи московского оледенения и некоторые вопросы стратиграфии четвертичных отложений западной части Костромской области // Сб. ст. по геологии и гидрогеологии. М.: Недра, 1965. -Вып. 4. -С. 24-38.

130. Писарева В.В. Спорово-пыльцевые спектры неогеновых и четвертичных отложений Севера центральных районов Русской платформы и их стратиграфическое значение // Дисс. На соиск. уч. Степени канд. геол.-минерал. наук. Геологический ф-т, МГУ - М.: МГУ, 1971. - 30 с.

131. Плотникова Г. А Характеристика особенностей образования и природы гумусовых веществ с использованием оптической плотности // География, генезис и плодородие почв. Л.: Колос, 1972. Вып. 4. С. 196-200.

132. Поливцев Н.Ф., Аканова H.H., Нестеров A.A. Смещение и динамика реакции среды в почве при внесении извести // Бюл. ВНИИ удобрений и агропочвоведения. 2000. № 113. - с. 20-21.

133. Пономарева В.В. Теория подзолообразовательного процесса, М.: Наука, 1964.327 с.

134. Почвенно-геологические условия Нечерноземья. - М.: Изд-во МГУ, 1984.-60 с.

135. Продуктивность сенокосов и пастбищ. Новосибирск, Наука, 1986. 151

с.

136. Прянишников Д.Н. Калийные удобрения: Избранные сочинения. М., 1965. Т. 1.-е. 415-445.

137. Растительность Европейской части СССР. - Л.: Наука, 1980. - 429 с.

138. Рейнтам Л.Ю. Раускас A.B. Об изменении механического, минералогического и химического состава дерново-подзолистых почв на карбонатной красно-бурой морене // Почвоведение. 1965. - № 3. - С. 29 - 38.

139. Рекомендации для исследования баланса и трансформации органического вещества при сельскохозяйственном использовании и интенсивном окультуривании почв / состав. Дьяконова K.B. М.: Изд-во ВАСХНИЛ, 1984. 96 с.

140. Ремезов Н.П. Разложение лесной подстилки и круговорот элементов в дубовом лесу /Н.П. Ремезов //Почвоведение. 1961. - № 7. - С. 1-12.

141. Роде A.A. Подзолообразовательный процесс. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1937.-454 с.

142. Рожков В.А Запасы органических и минеральных форм углерода в почвах России. Сб: Глобальные проявления изменения климата в агропромышленной сфере. М.: 2004. С. 185-223.

143. Розмахов И.Г., Серова П.П., Юркина С.И. Влияние леса на микрокомплексность почв. «Почвоведение», № 12, 1963.

144. Ройма А. II Материалы конференции, посвященной 10-летию Литовского филиала Всесоюзного общества почвоведов. Каунас, 1969. — с. 78-82.

145. Романовская A.A. Основы мониторинга антропогенных эмиссий и стоков парниковых газов в животноводстве при сельскохозяйственном землепользовании и изменении землепользования в России // Автореф. дисс... д-ра биол. наук. М„ 2008. 42 с.

146. Российский статистический ежегодник. Статистический сборник. М.: Госкомстат России, 1995. 976 с.

147. Российский статистический ежегодник. Статистический сборник. М: Госкомстат России, 2000. 642 с.

148. Русанов A.B. Физико-географические условия Костромского Заволжья. Климат // Сб. Костромское Заволжье: природа и человек. М., 2001. с. 6172.

149. Рычагов Г.И., Скорнякова JI.A. Геолого-геоморфологическое строение и история развития рельефа // Комплексная географическая практика в Подмосковье. М., 1980. 21-58 с.

150. Сазонов С. Н., Манучарова H.A., Горленко М.В. Оценка микробиологического состояния дерново-подзолистой почвы, выведенной из сельскохозяйственного использования //Почвоведение. - 2004. - N 3. - С. 373-377

151. Сазонов С.Н., Манучарова H.A., Горленко М.В., Умаров М.М. Естественное восстановление микробиологических свойств дерново-подзолистой почвы в условиях залежи.7/ Почвоведение, 2005; № 5.

152. Сельское хозяйство в России. Статистический сборник. М.: Роскомстат, 2000. 414 с.

153. Семенов В.М., Иванникова Л.А., Кузнецова Т.В., Семенова H.A. Роль растительной биомассы в формировании активного пула органического вещества почвы// Почвоведение. 2004. № 11. с. 1350-1359.

154. Семенов В.М., Кравченко И.К., Иванникова Л.А.. Кузнецова Т.В., Семенова H.A., Гисперт М., Пардини Дж. Экспериментальное определение активного органического вещества. Почвоведение. 2006, №3,с. 282-292.

155. Скворцова Е.Б., Баранова О.Ю., Нумеров Г.Б. Изменение микростроения почв при зарастании пашни лесом // Почвоведение. 1987. №9. С. 101-109.

156. Скворцова Е.Б., Баранова О.Ю. Изменение порового пространства дерново-подзолистых почв при зарастании пашни лесом // Устойчивость почв к естественным и антропогенным воздействиям: Тезисы докладов Всероссийской конференции. 24-25 апреля 2002 г., Москва. М: Почвенный институт им. В.В. Докучаева РАСХН, 2002. - е. 120-121.

157. Скворцова Е.Б., Якименко Е.Ю. Влияние луговой и лесной растительности на микроструктурное состояние старопахотных почв. // Почвоведение, 1991, № 11.

158. Смагин A.B. Газовая фаза почв, - М.:Изд-во МГУ, 2005. - 301 с.

159. Сорокина Н.П., Ахмалишев КБ. Влияние былой распашки на почвенный покров подмосковного леса // Сб. тезисов Междунар. науч. конф.

106

160. Сорокина O.A., Сорокин Н.Д. Влияние сосняков разного возраста на биологическую активность залежных почв Среднего Приангарья. // Почвоведение, 2007, №5.

161. Спиридонов А.И. Геоморфология Европейской части СССР. - М.: Высшая школа, 1978.- 336 с.

162. Столяров А.И., Ненашев В.П., Сидоренко В.И., Онищенко Л.М., Суетов В.П. Влияние многолетнего внесения удобрений на содержание, состав гумуса и азотный режим выщелоченного чернозема при орошении // Агрохимия. -1995.-№6.-С.3-13.

163. Строгонова М.Н., Скрябина О.И., Шоба В.Н. Структура почвенного покрова Центрально-лесного государственного заповедника // Генезис и экология почв Центрально-лесного государственного заповедника. М.: Наука, 1979а. С. 5486.

164. Строгонова М.И., Урусевская И.С., Шоба С.А., Щипихина Л.С. Морфогенетические свойства почв Центрально-лесного государственного заповедника, их диагностика и систематика // Генезис и экология почв Центрально-лесного государственного заповедника. М.: Наука, 19796. С. 18-53.

165. Судакова Н.Г. и др. Разрезы отложений ледниковых районов Центра Русской равнины. М., 1977.

166. Сушков С. Ф. Динамика почвенно-растительного покрова на залежных землях. Автореф.... к.б.н, 1974.

167. Тейт Р.Л. Органическое вещество почвы. М.: Изд-во Мир, 1991. 400с.

168. Телеснина В.М., Шахин Д.А., Куваев В.Б., Роденков А.Н. Динамика почв и растительности в ходе лесовосстановительной сукциссии на суходольных лугах (Средний Енисей) // Вестн. МГУ. Сер. 17. 1997, N 4, с. 19-25.

169. Титлянова A.A. Биологический круговорот углерода в травяных биогеоценозах. - Новосибирск: Наука, Сиб. отд-е, 1977. -С. 219.

170. Титлянова A.A., Тесаржева М. Режимы биологического круговорота. Новосибирск: Наука, 1991. 149 с.

171. Титова H.A., Когут Б.М. Трансформация органического вещества при сельскохозяйственном использовании почв. Итоги науки и техники. ВИНИТИ. Сер. почвоведение и агрохимия. М.: ВИНИТИ, 1991. Т. 8. 156 с.

107

172. Толстоконева E.H. Влияние известкования на кислотно-основную буферность почв // Современное состояние и рациональное использование почвенных, лесных и водно-земельных ресурсов Дальнего Востока России: Сб. материалов региональн. научн. конф., посвящен. 40-летию ДВО Докучаевского общества почвоведов при РАН, Владивосток, 15-12 янв., 1997. Кн. 2. Владивосток, 1997.-е. 14-18.

173. Уткин А.И., Замолодчиков Д.Г., Гульбе Т.А., Гульбе Я.И. Аллометрические уравнения для фитомассы по данным деревьев сосны, ели, березы и осины в Европейской части России//Лесоведение. 1996. №6. С 36-46.

174. Федотова Д.С., Богачев H.A. Длительность действия известкования на свойства дерново-подзолистой супесчаной почвы: // Бюл. ВНИИ удобрений и агропочвоведения. 2000. №113. - с. 28-30.

175. Филатов М.М. Очерки почв Московской губернии. М., 1923. 40 с.

176. Филатов М.М. География почв СССР (Учеб. для ВУЗов). М.: Учпедгиз, 1945.344 с.

111. Филон И.И., Шеларъ И.А. Влияние сельскохозяйственного освоения и длительного применения удобрений на гумусное состояние темно-серых лесных почв // Агрохимия. 2002. № 1. - с. 16-21.

178. Фокин АД. Главные составляющие гумусового баланса почв и их количественная оценка // Органическое вещество и плодородие почв. М.: Изд-во ТСХА, 1983.-С. 3-16.

179. Фокин А Д., Черникова И.Л., Ибрагимов Л.Ш., Сюняев Х.Х. Роль растительных остатков в обеспечении растений зольными элементами на подзолистых почвах // Почвоведение, 1979, № 6.

180. Фридланд В.М. О структуре (строении) почвенного покрова // Почвоведение. 1965. № 4. - С. 15-28.

181. Фридланд В.М. О структуре почвенного покрова. М.: «Мысль»,, 1972

г.

182. Холопова Л.Б. Изучение динамики свойств почв под лесом в связи с пестротой почвенного покрова. Почвоведение, 1977 г., № 10.

183. Хохлов С.Ф. Постагрогенная трансформация дерново-подзолистых почв // Материалы IV съезда ДОП. Кн.2. Новосибирск, 2004. С. 228.

184. Чернов Д.В., Кирилов Д.В. Содержание и запасы гумуса в дерново-подзолистых суглинистых залежных почвах // Гумус и почвообразование. Спб.1997.

185. Чернов Д.В., Кириллова ЕЛ. Особенности морфологии дерново-подзолистых целинных, пахотных и залежных почв // Гумус и почвообразование: Сб. научн. тр. СПбГАУ. С.-Пб., 2000. - с. 145-152.

186. Чернов Д.В., Литвинович А.В., Павлова О.Ю. Изменение свойств дерново- подзолистых песчаных почв при ослаблении антропогенного воздействия // Гумус и почвообразование: Сб. научн. тр. СПбГАУ. С.-Пб., 2000. - с. 152-156.

187. Чимитдоржиева Э.О. Запасы углерода в черноземах и каштановых

почвах Западного Забайкалья и эмиссия С02. Автореф. дисс.......к.б.н. Улан-Удэ.,

2011.

188. Чупрова В.В. Экологическое почвоведение: учеб. пособие. -Красноярск: Изд-во КрасГАУ, 2005. - С. 172.

189. Шахин Д.А., Телеснина В.М., Куваев В.Б., Роденков А.Н. Динамика почвенно-растительного покрова таежных расчисток при сельскохозяйственном использовании и забросе // Изучение, сохранение и восстановление биоразнообразия экосистем на Енисейском экологическом трансекте. М., 2001.

190. Шенников А П. Луговедение., Л.: Издание Лен. Гос. ун-та, 1941. 511 с.

191. Шильников НА., Лебедева Л.А. Известкование почв. М.: Агропромиздат, 1987.- 172 с.

192. Ширшова Л.Т., Ермолаев A.M. Особенности гумусонакопления при залужении серой лесной почвы с/х использования// Журнал общей биологии, 1990, том 51, №5.

193. Шутов В,В., Шутова Н.В. Природные условия и растительный мир Костромской области. Редкие и охраняемые растения и грибы Костромской области (материалы к Красной книге области). - Кострома, 1996. - С. 12-53.

194. Якименко Е.Ю. Особенности почвообразования на суходольных лугах// Почвоведение. 1987. №5. с. 13-25.

195. Bouwman A.F. Exchange of greenhouse gases between terrestrial Ecosystems and the Atmosphere // Soils and the Greenhouse Effect. Ed. A.F. Bouwman. 1990.

196. Boruvka L., Kozak J., Drabek O. Species of A1 ions in soils of North Bohemian mountains as related to selected soil caracteristics // Rostl. vyroba. 1999. 45, #5. - p. 229-236.

197. Collins H. P., Elliot E. Т., Paustian K, Bundy L. G., Dick W. A., Huggins D. R., Smucker A. J. M., Paul E. A. Soil carbon pools and fluxes in long-term corn belt agroecosistems // Soil Biology and Biochem. 2000. V. 32. P. 157-168.

109

198. Degryze S„ Six J., Paustian K, Morris S.J., Paul E.A., Merckx R. Soil organic carbon pool changes following land-use conversions // Glob. Chan. Biol. 2004. V.10. P. 1120-1132.

199. Dugas W.A., Heuer M.L., Mayeux H.S. Carbon dioxide fluxes over bermudagrass, native prairie, and sorgum // Agricultural and Forest Meteorology. 1999. V. 93. P. 121-139.

200. Falkengen-Grerup U., ten Brink D-J., Brunei J. Land use effects on soil N, P, С and pH persist over 40-80 years of forest growth an agricultural soils // Forest Ecol. Manag. 2005. V. 225. P. 74-81.

201. Frank A.B., Dugas W.A. Carbon dioxide fluxes over a northern, semiarid, mixed-grass prairie // Agricultural and Forest Meteorology. 2001. V. P. 317-326.

202. Gasser I.K.R. An assesment of the importance of same factors can find losses of lime from agricultural soils //Experimental Husbandry. 1974. #25. - p. 66-95.

203. Guo L.B., Gijford R.M. Soil carbon stock and land use change: a meta analysis // Global Change Biology. 2002 V. 8. P. 345-360.

204. Hooker T.D., Compton J.E. Forest ecosystem carbon and nitrogen accumulation during the first century after agricultural abandonment //Ecol. Appl. 2003. V. 13. N2.P. 299-313.

205. Janusiene У. Changes of the Content and Qualitative Composition of Humus in Sandy Loam on Calcaric Gravel Luvisols Under Cultivation // Achievements and tasks of soil science and plant nutrition in the course of integration into EU. Lithuanian University of Agriculture. 9-10 October 2003. Kaunas. Akademija. 2003. - p. 75.

206. Jug A., Makeschin F., Rehfuess K.E., Hofmann-Schielle C. Shot-rotation of balsam poplars, aspen and willows on former arable land in the Federal Respublic of Germany. in.Forest Ecol. Manag. 1999. V. 121. P. 85-99.

207. Kalinina O., Goryachkin S.V., Karavaeva N.A., Lyuri D.I., Luise Giant. Self-restoration of post-agrogenic sandy soils in the southern Taiga of Russia: Soil Development, nutrient status, and carbon dynamics. // Geoderma, v. 152, 2009.

208. Kim J.S., Verma В., Clement R.G. Carbon dioxide budget in a temperate grassland ecosystem // J. of Geophysical Research. 1992. V. 97. P. 6057-6063.

209. Lai R., Follett R.F., Kimble J., Cole C.V. Managing US cropland to sequester carbonin soil-// J. Soil Water Covcerv. 1999. V. 54. P. 374-381.

210. Larionova A.A., Yermolaev A.M., Blagodatsky S.A., Rozanova L.N., Yevdokimov I.V., Orlinsky D.B. Soil respiration and carbon balance of gray forest soils as affected by land use // Biol. Fértil. Soil. 1998. V. 27. P. 251-257.

no

211. Larionova A A., Rozanova L.N., Yevdokimov I.V., Yermolaev A.M., Kurganova I.N., Blagodatsky S.A. Land-use change and management effects on carbon sequestration in soils of Russia's South Taiga zone//Tellus.B. 2003. V. 55. P. 331-337.

212. Markewitz D., Craft C. Soil change and carbon storage in longleaf pine stands planted on marginal agricultural lands // Ecol. Appl. 2002. V. 12. P. 1276-1285.

213. Mazvila J., Adomaitis T. Soil Acidity (pHKci) Changes of Lithuanian Soils // Achievements and tasks of soil science and plant nutrition in the course of integration into EU. Lithuanian University of Agriculture. 9-10 October 2003. Kaunas. Akademija. 2003.-p. 58.

214. Morris S. J., Bohm S„ Haile-Mariam S., Paul E.A. Evaluation of carbon accrual in afforested agricultural soils // Glob. Chang. Biol. 2007. V. 13. P. 1145-1156.

215. Paul E.A., Morris S.J., Six J., Paustian K., Gregorich E.G. Interpretation of soil carbon and nitrogen dynamics in agricultural and afforested soils // Soil Sci. Soc. Am. J. 2003. V. 67. P. 1620-1628.

216. Poulton P.R., Pye E., Hargreaves P.R., Jenkinson D.S. Accumulation of carbon and nitrogen by old arable land reverting to woodland. // Global Change Biology. 2003. V. 9. P. 942-955.

217. Raczuk J. Wlasciwosci sorpcyjne frakcji granulometrycznych gleb piaskowych wysoczyzny siedlekiej // Folia Univ. agr. Stetin. Agr. 1998. #69. - p. 79-84.

218. Reeder J.D., Schuman G.E., Bowman R.A. Soil C and N changes on conservation reserve program lands in the Central Great Plains // Soil & Tillage Reseach. 1998. V. 47. P. 339-349.

219. Richter D.D., Markewitz D., Trumbore S.E., Wells C.G. Rapid accumulation and turn-over of soils carbon in a re-establishing forest // Nature. 1999. V. 400. P. 56-58.

220. Rime D., Toth S., Beer E. Movement and effect of lime and dupsum in soil // Soil Science. 1952. 73. #1. - p. 23-27.

221. Schlesinger W.H. Changes in soil carbon storage and associated propeties with disturbance and recovery / The Changing Carbon Cycle: a Global Analysis, (eds: JR Trabalka, DE Reichle), New York: Springer, 1986.

222. Smal H., Olszewska M. The effect of afforestation with Scots pine (Pinus silvestris L.) of sandy post-arable soils on their selected propeties. H Reaction, carbon, nitrogen and phosphorus // Plant Soil. 2008. V. 305. P. 171-187.

223. Vesterdal L., Ritter E., Gundersen P. Change in soil organic carbon following afforestation of former arable land // Forest Ecol. Manag. 2002. V. 169. P. 137147.

224. Vuichard N., Ciais P., Belelli L., Smith P., Valentini R. Carbon sequestration due to the abandonment of agriculture in the former USSR since 1990 // Global Biogeochem. Cycles. 2008. V. 22. GB4018. Doi: 10.1029/2008GB003212.