Универсалии смеховой культуры в художественном мире М.Е. Салтыкова-Щедрина тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Роготнев, Илья Юрьевич

• Роготнев, Илья Юрьевич
• кандидат филологических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Роготнев, Илья Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Проблемы теории смехового образа

1.1. Структурный признак смеховой культуры («смеховая двумирность») и его освещение в научной литературе

1.2. Смеховой мир и смеховой герой в литературном произведении

1.3. Универсалии смеховой культуры

1.4. Смех, комизм, смеховая культура в системе литературоведческого знания

ГЛАВА 2. «Редуцированный смех» и формирование «смеховой двумирности» в художественной прозе Салтыкова-Щедрина

2.1. Признаки формирования «смеховой двумирности» в произведениях 1850-х - 1860-х гг.

2.2. Универсалии смеховой культуры в романе

История одного города»

2.3. Внутренние миры произведений рубежа 1860-х- 1870-х гг.

Для детей», «Помпадуры и помпадурши»)

ГЛАВА 3. Смеховой мир Салтыкова-Щедрина

3.1. «Мир» и «антимир» в художественной прозе

Салтыкова-Щедрина

3.2. Деформации реальности в художественном мире

Салтыкова-Щедрина

3.3. Специфика «смехового» в «Сказках» 1880-х гг.

ГЛАВА 4. Образ рассказчика в смеховом мире Салтыкова-Щедрина

4.1. Дуальная структура образа рассказчика

4.2. Романный конфликт в творчестве Салтыкова-Щедрина и его воплощение в «Дневнике провинциала в Петербурге»

4.3. Образ Глумова и архитектоника романа «Современная идиллия»

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Универсалии смеховой культуры в художественном мире М.Е. Салтыкова-Щедрина»

История смеха как феномена человеческой культуры является сферой интереса целого ряда социально-гуманитарных наук: литературоведения, культурологии, культурной антропологии, исторической антропологии. Во второй половине XX века, под влиянием работ М.М.Бахтина, оформляется качественно новый объект гуманитарных исследований - «смеховая культура». В различных формах проявления комического (прежде всего, фольклорных) обнаруживается пласт устойчивых смысловых компонентов - особое смеховое мироощущение. Это открытие позволило по-новому осмыслить целый ряд крупнейших явлений в истории мировой литературы: романистика Ф.Рабле и М.Сервантеса, драматургическая комика У.Шекспира, древнерусская сатирическая литература, проза Н.Гоголя и Ф.Достоевского и др. Традиционное понимание «смеха как орудия сатиры» было значительно скорректировано понятием «смех как мировоззрение» (Д.С.Лихачев).

Творчество М.Е.Салтыкова-Щедрина до сих пор оставалось на периферии исследований в области смеховой культуры. Примечательно, что даже в исследовании о смеховых компонентах поэтики Ф.Достоевского М.М. Бахтин не упоминает имени великого сатирика - в то время как в бахтинском обзоре литературного контекста, в котором сформировался «полифонический роман», фигурируют имена Н.Гоголя, А.Пушкина, И.Тургенева, И.Гончарова, Л.Толстого. Между тем, вопрос об элементах «универсальной комики» в сатире Салтыкова-Щедрина остается открытым.

Социально-политическая, реалистическая, «революционная» сатира Щедрина, на первый взгляд, совершенно не относима к тому специфическому феномену, который мы называем смеховой культурой. Сложившиеся представления о смеховой культуре обычно предполагают рассмотрение ее в рамках фольклорной и книжной средневековой традиций, связывают ее, таким образом, с «традиционной ментальностью». Народные представления об ином мире, лежащие, по мнению Б.А.Успенского, в основе смехового «антиповедения», архаические истоки смеховой культуры (в частности, исконные ритуальные и магические функции смеха [Пропп 1999(2); Христофорова 2002 и др.]) мало соотносимы с традиционным взглядом на творчество Щедрина. Действительно, отрицать «злободневность» щедринской сатиры, ее связь с бурной общественной жизнью XIX века было бы неверно: творчество Салтыкова-Щедрина отличается остротой национально-исторической проблематики. Между тем представляется возможным проследить типологические (не только генетические) связи сатиры Нового времени и смеховых текстов традиционного фольклора и средневековой литературы. Современное понимание смеховой культуры, в сущности, преодолело логику идеализированных бахтинских концептов, предполагавшую жесткое противопоставление «карнавал — сатира». Снятие этой оппозиции делает возможным рассмотрение художественного мира Салтыкова-Щедрина в контексте многовековой истории «смеха как мировоззрения».

В отечественном щедриноведении предметом анализа становились общественная позиция писателя (работы Я.Е. Эльсберга, В.Я. Кирпотина, М.С. Го-рячкиной, Е.И. Покусаева и др.) и поэтика его произведений (В.В. Гиппиус, В.Прозоров, A.C. Бушмин и др.). Классическими работами, посвященными поэтике Салтыкова-Щедрина, стали монографии Д.П. Николаева «Сатира Щедрина и реалистический гротеск» (1977) и «Смех Щедрина: Очерки сатирической поэтики» (1988). Несмотря на то, что проблематика, связанная с историей смеховой культуры, в советском щедриноведении не разрабатывалась, ряд открытий, сделанных A.C. Бушминым, Д.П. Николаевым и др., является весьма ценным для нашей концепции. Так, литературоведами уже отмечена ориентация ряда произведений сказочного цикла на сатирические повести XVII в., связь сатиры Щедрина со смеховым фольклором. Обнаруженные фольклорно-литературные влияния в щедринской прозе позволяют говорить о возможности прямого» воздействия текстов смеховой культуры на художественное мышление сатирика.

В 1990-2000-е гг. проблемы поэтики Щедрина продолжают развиваться в работах А.П. Ауэра, Ю.Н. Борисова, Н.В. Родионовой и др. В то же время активный интерес продолжают вызывать вопросы политического мировоззрения писателя. В последнее время в науке появился ряд неожиданных трактовок как отдельных произведений (в особенности романа «История одного города»), так и всего пласта социальных и историософских идей в прозе Щедрина (здесь мы остановимся на новых тенденциях осмысления общественно-политических взглядов сатирика).

Одной из первых работ в этом направлении стала книга В. Свирского «Демонология», вышедшая в Риге в 1991 г. В. Свирский полемизирует с мнением о том, что ближайшим прототипом Угрюм-Бурчеева был Аракчеев, и полагает, что «Угрюм-Бурчеев — это дорвавшийся до власти и пытающийся на практике осуществить свой "целый систематический бред" С.Г. Нечаев» [Свирский 1991, с.50-51]. Исследователь говорит не о возможных прототипах, а о единственном конкретном смысле, которым обладает образ. На наш взгляд, подобная трактовка не только сомнительна, но противоречит многозначной природе щедринской образности. В академическом литературоведении Аракчеев всегда считался лишь возможным прототипом градоначальника; кроме того, назывались и другие деятели русской истории, получившие типическое обобщение в этом образе, например, император Николай.

Примечательно, что дальнейшие «ревизионистские» интерпретации так же нередко основываются на анализе «Истории одного города». Т.Н. Головина рассматривает роман в русле той же утопической традиции и видит в нем полемику с социальными утопиями (от Платона до Чернышевского) [Головина 1997]. Активное переосмысление общественных ориентаций сатирика наблюдается в некоторых статьях щедриноведческих сборников, издаваемых в Твери. В предисловии к сборнику «Салтыков-Щедрин в зеркале исследовательских пристрастий» (1996) E.H. Строганова так оценивает традиционный взгляд на позиции Щедрина: «Отбирался вполне определенный круг произведений, которые подвергались истолкованию, - и возникала фигура писателя-революционера, заветной мечтой которого было насильственное ниспровержение существовавшего социально-политического режима» [Строганова 1996, с.З].

Данное утверждение представляется нам несколько субъективным: в классических монографиях, посвященных творчеству Щедрина, анализировались самые многообразные художественные факты, публицистические произведения сатирика, а также широкий исторический контекст (Щедрин в полемике с Достоевским [Борщевский 1956], Щедрин и народническая демократия [Мысляков 1984]). Кроме того, в современном литературоведении, насколько нам известно, до сих пор не представлено сколько-нибудь последовательной полемики с многочисленными аргументами в пользу сближения Щедрина с освободительным движением, изложенными в основательных монографиях Е.И. Покусаева [1967; 1963], В.Я. Кирпотина [1955; 1957], Я.Е. Эльсберга [1953] и др.

На наш взгляд, своеобразным ответом «ревизионизму» можно считать работы М.М. Герасимовича [1993], З.Т. Прокопенко [1993], М.Н. Петрук [1993] и других исследователей, развивающих традиционные трактовки щедринской прозы. Показателем оценки общественных позиций Щедрина опять же нередко служит интерпретация «Истории одного города». Так, З.Т. Прокопенко пишет, что знаменитое «оно» в финале романа - это «великая драма освобождения» [Прокопенко 1993, с.41]. Наиболее общим итогом исследовательских поисков в области социально-политического содержания произведений Щедрина становится некая промежуточная, компромиссная идея, сформулированная, в частности, М.В. Строгановым: «Пытаясь определить политическую платформу и идеал Салтыкова, следует указать не на результаты (конституционализм, социализм, коммунизм, буржуазная демократия), а на процесс - на самодеятельность сознательно относящегося к общественной жизни человека <.>» [Строганов 1994, с.49]. Если принять данное суждение как итог щедриноведческих исследований, то приходится признать, что литературоведческая наука в вопросе об идеологическом содержании прозы Салтыкова-Щедрина не продвинулась дальше концепций А.Н.Пыпина: «Его личное мнение всегда оставалось свободно и независимо: своего творчества он не подчинял ни внешнему требованию, ни соображениям какой-либо данной тенденции» [Пыпин 1899, с.10].

Следует отметить еще одну особенность некоторых современных работ, посвященных содержанию произведений Щедрина: сегодня в сатире Салтыкова раскрывается философский смысл. Т.Н. Головина оригинально интерпретирует «Историю одного города» как роман, полемически направленный по отношению к социально-философским утопиям [Головина 1997]. С.Ф. Дмитренко выделяет философское содержание в «Истории одного города», «Господах Голов-левых», «Сказках» [Дмитренко 1999]. Г.М. Газина рассматривает Щедрина как моралиста [Газина 1998]; Ц.Г. Петрова полагает, что в произведениях Щедрина наличествует экзистенциальная проблематика [Петрова 1992]; И.Н. Обухова подробно рассматривает формы взаимодействия героя и мира, анализирует категорию телесности в прозе Щедрина [Обухова 2002]. Е.А.Акелькина возражает против интерпретации щедринских произведений в философском ьслюче, полагая, что великий писатель «оказался не в состоянии» создать произведения философской прозы: «Отрицающий полюс сатиры приходит в противоречие с амбивалентностью оцельняющего философского подхода» [Акелькина 1998, с.19]. На наш взгляд, открытия в области теории смеховой культуры позволяют утверждать обратное: философское содержание глубоко органично для сатирического текста, который реализует заострение, укрупнение «системы ценностей, ментальных (когнитивных) категорий» [Поздеев 2002, с.239].

В целом в литературоведении 1990-х - 2000-х гг. наблюдается тенденция к актуализации щедринской прозы в свете «популярных» проблем: художественный мифологизм (A.A. Колесников [1999], С.М. Телегин [1995], В.Ш. Кривонос [2001] и др.), экзистенциализм (Ц.Г. Петрова), православие (Т.И. Хлебянкина [1996]), телесность (И.Н. Обухова) и даже постмодерн (Н.Б. Курнант [2002]). На наш взгляд, одним из закономерных направлений в поисках актуального содержания сатиры Щедрина должно стать изучение проблемы «Щедрин и сме-ховая культура».

Ряд исследователей вплотную подходят к этому вопросу. Как известно, смеховая культура противопоставлена «серьезной», является своего рода «антикультурой». Говоря о «демифологизации», полемике Щедрина с «мифами» русской культуры, Б.В. Кондаков [1993] подходит к проблеме отношения Щедрина к «антикультуре», «теневому миру» (Д.С.Лихачев) русской культуры. Идея «демифологизации» русской культуры в произведениях Щедрина подробно развивается в новейшем диссертационном исследовании Т.А.Глазковой [2009], где делается также попытка описания «поэтики смеховой культуры у Салтыкова-Щедрина», однако исследователь останавливается лишь на общем характере щедринского комизма («страшный смех», «скептический смех»), не затрагивая вопроса об универсалиях смеховой культуры. Определяя Щедрина как «альтернативного» писателя, E.H. Пенская так же противопоставляет его господствующей литературной традиции: «Зерном нашей гипотезы состоит предположение, что в русском литературном процессе таким наиболее очевидным случаем альтернативы является крайне плотное и напряженное сосуществование двух родственных феноменов - классики и антиклассики, классики "правильной", нормативной, и маргинальной» [Пенская 2000, с. 11]. «Альтернатива», в определении исследователя, как и смеховая культура, зависима от традиции, диалогически связана с ней: «<.> вне полемики, вне этой постоянной оглядки, генетической связи с тем, что признается нормой, "альтернатива" не существует» [Пенская 2000, с. 11].

Прямо затрагивает проблему отношения Щедрина к смеховой культуре

Т.Е. Автухович, которая противопоставляет творчество сатирика древнерусскому смеху, направленному «на самого смеющегося». Исследователь ставит Щедрина в иной типологический ряд: «Очевидная, на наш взгляд, риторическая природа гневного, бичующего смеха Салтыкова-Щедрина в типологическом плане объединяет его с просветительской сатирой XVIII века» [Автухович 1998, с.35]. При этом исследователь опирается на мнение М.М. Бахтина, который различал два типа смеха: гротескный, амбивалентный и чисто отрицательный, риторический. На наш взгляд, точка зрения Т.Е. Автухович следует идеализированным схемам, которые обобщали лишь первичные (для своего времени революционные) открытия в области смеховой культуры. Исследователь не применяет к «гротескному» смеху принцип историзма, что во многом ограничивает точность выводов о типологической принадлежности Щедрина.

К связи Щедрина со смеховой традицией обращается К.В. Вельский, который противопоставляет творчество Щедрина роману Ф. Рабле (выбор материала свидетельствует об ориентации исследователя на традиции М.М. Бахтина). По мнению К.В. Вельского, социальная сатира Щедрина и «народная комика» Рабле являются двумя полюсами и двумя «основными составляющими мировой смеховой культуры» [Вельский 1998, с.5]. На наш взгляд, автор сужает понятия «народной комики» и «социальной сатиры». В частности, обращение к древнерусской традиции показывает, что эти формы смеха способны к взаимодействию. Правда, К.В. Вельский также видит их взаимодействие в романе «История одного города»: «Использование средств народно-смеховой культуры для решения задач социальной сатиры неизбежно приводит к сатире абсурда» [Вельский 1998, с. 14]. Следуя этой логике, «сатирой абсурда» необходимо признать русские сатирические повести XVII в. В этом случае мы могли бы считать «абсурд» специфической национальной особенностью смеховой культуры, тогда противопоставление «социальной сатиры» Щедрина «народной комике» значительно проблематизируется. В данном случае, на наш взгляд, действует та же логика идеализированных конструктов, лишь отчасти применимая к описанию литературного процесса Нового времени.

Современные исследователи нередко ссылаются на идеи М.М.Бахтина, не обращая достаточного внимания на подходы, предложенные исследователями, развивавшими теорию смеховой культуры. Не склоняясь к полемическому противопоставлению литературоведческих концепций, мы должны учитывать объективную разнородность материала (связанную с региональными, национальными, конфессиональными и другими традициями), лежащего в основе исследований М.М.Бахтина, Д.С.Лихачева, А.М.Панченко, В.П.Даркевича и др. На наш взгляд, представления о типологических и конкретно-исторических общностях в «мировой смеховой культуре», распространенные в современном литературоведении, нуждаются в значительном уточнении.

Определенное значение для нашей проблемы имеет вопрос о влиянии на сатиру Щедрина театрально-зрелищных форм искусства. Эта сторона щедринской поэтики затрагивается в работах H.H. Баумторг [2004] и E.H. Строгановой [2001]. Понятие «кромешный мир», используемое Д.С. Лихачевым, применяется при описании щедринского смеха в эссеистике П. Вайля и А. Гениса [Вайль 1991], однако известные журналисты, на наш взгляд, используют этот термин в метафорическом, нестрогом значении.

Новизна исследования связана как с разработкой общих принципов историко-литературного изучения категории «смехового», так и с обращением к анализу не востребованных ранее аспектов художественной сатиры Салтыкова-Щедрина: «двумирность» щедринской прозы, архетипический характер ряда комических персонажей, смеховые символы, мотивы, образы. Обзор щедрино-ведческой литературы позволяет говорить об определенной исчерпанности традиционных подходов к щедринской прозе как в области изучения содержания (которое до сих пор нередко сводится к реконструкции политической идеологии писателя), так и на уровне поэтики (отсутствие концептуальных, обновляющих открытий в этой области в последние десятилетия, за исключением нескольких работ, посвященных частным проблемам).

В то же время следует отметить, что в щедриноведении явно сложилась объективная концептуальная база для включения Щедрина в контекст смеховой культуры: щедриноведами обнаружены пласты философского содержания щедринской прозы, воздействие на щедринскую поэтику театрально-зрелищных форм искусства (работы Н.Н.Баумторг, Е.Н.Строгановой), принципы диалогической соотнесенности щедринского мира с «миром культуры» (исследован ия Б.В.Кондакова, Е.Н.Пенской, Т.Н.Глазковой); наконец, сама проблема отношений щедринского творчества к традициям смеховой культуры уже поставлена в литературоведении, однако еще далека от окончательного разрешения. Данная ситуация свидетельствует об актуальности монографического исследования проблемы «Щедрин и смеховая культура». Традиционно рассматриваемые как злободневные, социально-политические произведения, художественные тексты Щедрина требуют анализа с привлечением более широкого культурного и социального контекста. Поэтому обращение к универсальным образам щедринской сатиры представляется закономерным и своеовременным. ;

Теоретическая значимость исследования определяется дискуссионным характером теории смеховой культуры и основных понятий, применяемых при ее обсуждении: «смеховое», «комическое», «карнавал», «антимир», «гротеск» и др. Развернутый анализ текстов смеховой культуры, представленный в работе позволяет углубить представления о взаимодействии литературы и фольклора, универсального и индивидуально-авторского начал в словесном искусстве. Историко-литературное описание универсалий смеховой культуры в творчестве Салтыкова-Щедрина может послужить материалом для изучения вопросов исторической поэтики, связанных с эволюцией комизма и смеха в литературе.

Практическая значимость диссертационного исследования. Результаты исследования могут быть использованы в рамках вузовских лекционных курсов по истории русской литературы, в спецкурсах по истории и теории комизма и смеха, а также в практике преподавания литературы в средней школе.

Цель работы заключается в выявлении универсалий смеховой культуры в художественной прозе Щедрина и раскрытии их эстетического смысла. Основные задачи исследования:

1) определить содержание категории «смеховая культура» и обосновать принципы ее историко-литературного изучения;

2) проанализировать процесс формирования системы универсалий смеховой культуры в творчестве Салтыкова-Щедрина;

3) рассмотреть общие особенности смехового мира сатирика в произведениях 1870-х гг.;

4) проанализировать образ рассказчика в художественной прозе Салтыкова-Щедрина в контексте системы универсалий смеховой культуры.

Поставленные задачи отражены в структуре работы, которая состоит из Введения, четырех глав, Заключения и Списка использованной литературы. Первая глава посвящена общим вопросам теории смеховой культуры и ее применения в литературоведческом исследовании. Во второй главе анализируется динамика универсалий смеховой культуры в щедринском творчестве 1850-х -1860-х гг., которое описывается как система «редуцированного смеха». Анализу сложившейся системы смеховых универсалий посвящена третья глава работы «Смеховой мир Салтыкова-Щедрина». В четвертой главе объектом специального рассмотрения становится одна из важнейших составляющих смехового мира сатирика - сквозной образ рассказчика.

Методология исследования базируется на теоретических открытиях отечественного академического литературоведения XX вв. Двуединый характер исследовательской проблемы (выявление универсалий и раскрытие их художественного значения в данном контексте) определяет обращение к двум литературоведческим подходам: сравнительно-историческому и герменевтическому (мы ставили перед собой задачу раскрытия, прежде всего, содержательных значений «смехового» в прозе Щедрина). В методологическом отношении наиболее актуальными для нас являются работы классиков отечественной филологии, осуществлявших синтез проблем исторического развития литературы и вопросов интерпретации художественных произведений, — исследования В.М.Жирмунского, А.П.Скафтымова, М.М.Бахтина, Л.Е.Пинского, Д.С.Лихачева, А.М.Панченко. Методологические принципы названных ученых можно объединить под условным названием «традиционалистского/культурологического литературоведения» (В.Е.Хализев), основными чертами которого являются: вненаправленческий характер основных теоретических посылок (полемическая позиция по отношению к концептуальным положениям литературоведческих школ формализма, социологизма, структурализма и др.); близость принципам классической герменевтики (ориентация на раскрытие авторской позиции); центральное место в понятийно-категориальном аппарате терминов, связанных с проблемой художественного отражения («художественный образ», «художественный мир», «художественный метод», «художественное время», «художественная картина мира» и др.); широкое обращение к метафилологическому инструментарию (философия, теория культуры). В работе также используются мифопоэтический и историко-типологический подходы, которые привлекаются при анализе проблем, связанных с функционированием литературных универсалий.

Материалом исследования послужили преимущественно тексты художественной прозы М.Е.Салтыкова-Щедрина 1850-х - 1870-х гг.; произведения 1840-х гг., публицистика, драматургия, позднейшие произведения («Письма к тетеньке», «Недоконченные беседы», «Пестрые письма», «Пошехонские рассказы», «Мелочи жизни», «Забытые слова», «Пошехонская старина») нами специально не рассматриваются. Исключение составляют «Сказки» 1880-х гг., на материале которых рассматривается проблема разложения системы универсалий смеховой культуры («смехового») в творчестве Щедрина, и роман «Современная идиллия», который подробно анализируется в связи со сквозным для щедринской прозы образом рассказчика. Особое внимание в работе уделяется фантастическим элементам щедринской образности, в связи с чем наиболее подробно анализируются такие произведения, как «Помпадуры и помпадурши», «История одного города», «Для детей», «Дневник провинциала в Петербурге», «В больнице для умалишенных», «В среде умеренности и аккуратности», «Культурные люди», «Убежище Монрепо», «За рубежом», «Круглый год», «Современная идиллия», «Сказки», некоторые рассказы цикла «Господа ташкентцы». В меньшей степени нами затрагиваются произведения, ориентированные на относительно правдоподобное воспроизведение действительности («Благонамеренные речи», «Господа Головлевы», «Сборник»).

Объектом исследования является художественный мир Салтыкова-Щедрина в его динамическом развитии, предметом - функционирование универсалий смеховой культуры в щедринской прозе.

Рабочая гипотеза: художественная проза Салтыкова-Щедрина не просто наполнена многообразными элементами смеховой культуры (топикой), но содержит ее основополагающие, системообразующие константы («смеховая дву-мирность», «смеховой герой»). Специфика модификации универсалий смеховой культуры в щедринской прозе связана с просветительским характером его сатиры, а также с общими идейными установками писателя (изображение «конца истории»).

Положения, выносимые на защиту:

1) Обзор теоретико-литературных, историко-литературных исследований, а также работ в области истории культуры позволяет разграничить категории «комическое» и «смеховое». Последний термин обобщает явления, связанные с «отраженными реальностями» - смеховыми мирами культуры - и может быть представлен как система универсалий предметной изобразительности.

2) «Смеховое» в художественной прозе Салтыкова-Щедрина носит просветительский характер, связано с изображением и критикой общественного сознания, ложных представлений, «призраков».

3) Одной из основополагающих категорий смехового мира Салтыкова-Щедрина является «письмо»: художественная реальность «строится» на основе литературных источников, литература выступает как особая историческая сила, в прозе сатирика наблюдается эволюция от негативного образа письма к изображению сакрализованной речи.

4) Структура образа рассказчика в художественной прозе Салтыкова-Щедрина коррелирует со структурой смехового мира («смеховая двумир-ность») и содержит определенный сюжетный потенциал («Я» и «Тень»), который реализуется в произведениях романного жанра.

5) Универсалии смеховой культуры подчинены в творчестве сатирика изображению «конца истории», в них актуализированы смысловые поля «мертвенности», «бескультурности», «пустоты».

Проблема смеховой культуры выходит за дисциплинарные рамки филологии и требует широкого культурологического рассмотрения. В рамках настоящего исследования затрагиваются лишь специальные филологические аспекты теории смеховой культуры, однако в своем анализе мы исходим из определенных культурологических посылок. Исследование опирается на понимание культуры, предложенное в работах К.Гирца [2004]: культура трактуется как множество символических форм («паутина смыслов»), образующих ценностные («этос») и гносеологические («картина мира») универсумы. Важнейшим положением интерпретативной теории К.Гирца является тезис о том, что непосредственными функциями культуры являются самопрезентация и самоинтерпретация. Смеховая культура, на наш взгляд, выступает в качестве поля, в котором общество осмысляет, презентует, интерпретирует себя посредством «обратных отражений», «антимоделей» культуры. Непосредственное отражение и осмысление в сфере «смехового» находят фрагменты картины мира и аксиологии, присущие данной культуре; основная функция смеховых миров — интерпрета-тивная. Этот аспект смеховой культуры представляется нам более существенным, нежели ритуальные, рекреационные и другие «утилитарные» функции смеха.

Основные положения работы отражены в 8 публикациях и были представлены на межрегиональных, всероссийских и международных конференциях: «Русский вопрос: история и современность» (Омск, Сибирский филиал Российского института культурологии, 2005), I Всероссийский конгресс фольклористов (Москва, ГРЦРФ, 2006), «Филологические проекции Большого Урала» (Екатеринбург, УрГУ - ЧелГУ, 2006), I Конгресс культурологов России (Санкт-Петербург, Российский институт культурологии, 2006), «Русская литература XX - XXI веков: проблемы теории и методологии изучения» (Москва, МГУ, 2006), «Мифология и повседневность» (Санкт-Петербург, ИР ЛИ РАН, 2007), «Поспеловские чтения» (Москва, МГУ, 2007), «Трансформации культурных моделей» (Томск, ТГПУ, 2008), «Лазаревские чтения» (Челябинск, ЧГАКИ, 2008).

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Роготнев, Илья Юрьевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Художественная проза Салтыкова-Щедрина, рассмотренная в контексте «большого времени», обнаруживает типологические сближения с долитератур-ными формами комизма. «Онтологическое начало», присущее народной сатире [Поздеев 2002, с.233], ее радикальная критика общественных явлений (отрицание «всего строя жизни»), несомненно, сближают фольклорную и постфольклорную комику с творчеством Щедрина. Изучение пласта универсальной комики в сатире Салтыкова-Щедрина до сих пор не становилось предметом монографических исследований.

Для решения общетеоретических проблем, связанных с текстами смеховой культуры, мы обратились к работам ведущих отечественных филологов, культурологов, специалистов в области народной культуры - М.М.Бахтина, Д.С.Лихачева, А.М.Панченко, Ю.М.Лотмана, В.П.Даркевича, А.Я.Гуревича, Л.М.Ивлевой и др. Методика рассмотрения научно-исследовательских работ базировалась, прежде всего, на выяснении объема и содержания ключевых понятий, которые употребляются в трудах ученых. Содержание целого ряда терминов, используемых при описании «смехового», связано с общей идеей особого «смехового мира»: «карнавал», «балаган», «пародия» заключают в себе целые реальности. Идея особой смеховой реальности, отличной от «мира культуры», объединяет целый ряд оригинальных концепций, однако интерпретации этой «смеховой двумирности» в работах исследователей значительно разнятся. Ученые выделяют «онтологические» (М.М.Бахтин, Н.В.Понырко), «религиозные» (прослеживаемые в некоторых положениях А.М.Панченко, В.П.Даркевича), «мифоритуальные» (Н.А.Хренов, Б.А.Успенский), «социальные» (в значительной мере - М.М.Бахтин, Д.С.Лихачев, А.М.Панченко) компоненты смеховых миров. Не склоняясь к противопоставлению различных подходов, мы предподожили существование множества «смеховых культур», имеющих общий базовый признак - «смеховая двумирность».

Цереводя некоторые положения теории смеховой культуры на язык современного литературоведения, мы воспользовались термином «художественный мир» («предметный мир», «внутренний мир»), опираясь в данном случае преимущественно на работы М.М.Бахтина, Д.С.Лихачева и Г.Н.Поспелова. Смеховой мир понимается нами как «обратное отражение» культуры, реальность, построенная по принципу «вторичной условности».

Персонажный уровень смеховых миров также обнаруживает определенное единство. При описании ведущего типа смехового героя мы обратились к теории архетипа (К.Г.Юнг, Н.Фрай, Е.М.Мелетинский и др.). Анализ филологических работ М.М.Бахтина, Д.С.Лихачева, А.М.Панченко и др., с одной стороны, и мифографических исследований К.Г.Юнга, О.Фрейденберг, П.Радина, Е.М.Мелетинского - с другой, позволил выявить общую архетипическую структуру, описываемую в мировой литературе через концепты «Трикстер», «Двойник» и «Тень». Этот универсальный образ обнаруживает корреляцию с миром смеховой культуры: если смеховая реальность организована как «мир антикультуры», то ведущей чертой Трикстера является «борьба с космическим и социальным порядком»; при этом архетип пользуется «масками "хитреца", "шута" и "глупца"» [Белоусов 1996, с. 179].

Наличие устойчивых связей между мирами и героями смеховых культур позволяет говорить о том, что «смеховое» может быть представлено как система универсалий предметной изобразительности. При более детальном рассмотрении, мир и герой смеховой культуры обнаруживают целый ряд дополнительных устойчивых признаков. Смеховой мир описывается исследователями как «маргинальное пространство», «мифологический хаос» и «преисподняя». Смеховой герой обладает социальной маргинальностью, является агентом энтропии (хаоса), наделен демоническими чертами. Основные свойства мира и героя смеховых культур определяют целую систему тем, сюжетов, мотивов, образов — ор-гинальную смеховую топику: мотивы странствий, пьянства, обнажения, двой-ничества, образы кабака, бани, «анти-материалов» и др. Таким образом, мы выявили устойчивую трехуровневую (мир, герой, топика) систему смеховых универсалий и описали ее в литературоведческих терминах.

Сформировав базовую схему для описания литературных проекций смехо-вой культуры, мы сопоставили выбранные понятия с терминами общей теории комизма. Используя термин «смеховое» как обозначение особой системы универсалий предметной изобразительности, мы противопоставили его понятию «комическое» как более общей эстетической категории. «Смеховое» предстает как особая степень интенсивности проявления ведущего признака комического — нарушение «нормы». Наиболее близким к «смеховому» в искусстве Нового времени является «сатира гротескного характера», ориентированная на радикальное отрицание изображаемого объекта и фантастические заострения в создании художественных образов.

Смеховое» предстает как идеализированный объект: универсалии смехо-вой культуры обнаруживают смысловое единство, однако нередко функционируют вне зависимости от других элементов системы. «Смеховое», таким образом, обладает диффузной структурой. Для обозначения художественных систем, в которых универсалии смеховой культуры не связаны с признаком «смеховой двумирности» (на наш взгляд, ведущим, базовым признаком), мы предложили использовать бахтинский термин «редуцированный смех».

В то же время описание «смехового» потребовало обращения к метафило-логическим терминам. Поскольку смеховая культура создает многочисленные «миры антикультуры», «антимодели культуры», ее анализ нуждается в применении современной культурологической теории. На наш взгляд, на уровне общих свойств художественного мира «смеховое» проявляется в деформации «категорий культуры» (А.Я.Гуревич), на уровне деталей предметной изобразительности - в игре с «ритуальными» и «социальными значимостями» (А.Радклифф-Браун). Таким образом, избрав для анализа экстралитературный объект (смехо-вая культура), отечественная филология (М.М.Бахтин, Д.С.Лихачев, А.М.Панченко и др.) последовательно адаптирует его к системе литературоведческих знаний. В нашей работе междисциплинарный инструментарий был максимально редуцирован и, в сущности, сведен к понятиям «категории культуры» и «значимости».

Анализ творчества Салтыкова-Щедрина позволяет говорить об актуальности универсалий смеховой культуры в русской сатире Нового времени. Щедринская проза 1850-х - 1860-х гг. описана нами как система «редуцированного смеха». В ней наличествуют прямые отсылки к реалиям народной смеховой культуры, мотивика смеховых словесных и зрелищных произведений, смеховые персонажи. Важной чертой «редуцированного смеха» Щедрина является просветительское содержание. Смеховые миры (антимиры) развиваются в художественном мире сатирика из образов индивидуального и общественного сознания; новаторство Щедрина заключается, в частности, в изображении своеобразной «кромешной религии», которая определяет мировоззрение сатирических персонажей в мире писателя. Квази-религиозное сознание характеризуется сакрализацией вертикали власти, культом пьянства (своего рода «служба кабаку»), поклонением пустоте. Пустота захватывает сознания героев, они буквально «одержимы» пустотой. В то же время образы кромешного мира формируются из литературных источников («историография», газетная периодика). В произведениях «редуцированного смеха» в художественном мире Щедрина обнаруживается тенденция к материализации, «опредмечиванию» мира «призраков», «мифов», ложных представлений.

При анализе смехового мира в прозе Салтыкова-Щедрина 1870-х гг. нами подробно рассмотрены общие свойства художественной реальности; в меньшей степени учитывалась топика смеховой культуры в произведениях этого периода. Особое внимание было уделено внутренним мирам таких произведений, как «История одного города», «Для детей», «Помпадуры и помпадурши». В названных текстах художественный мир сатирика предстает как «перевернутая» реальность, тяготеющая к докультурному хаосу, освобождению от социальных значимостей и в то же время подчеркнуто литературная, «выдуманная». Письмо становится одной из базовых категорий художественного мира сатирика. Письмо и хаос (состояние «дикости») парадоксально сведены воедино. В то же время даже в этих произведениях дает о себе знать положительное начало смеховой реальности, которое реализуется в утопических («Единственный») и морально-дидактических («Пропала совесть») содержаниях.

Общий обзор ряда произведений 1870-х гг. позволяет говорить о «смеховой двумирности» щедринской прозы как ее отличительной черте. Сатирическое обличение у Щедрина зачастую строится не на прямом отрицании явления, а на сближении его с кромешной, алогичной реальностью (принцип отрицания, характерный для русской сатиры XVII века). «Мир» и «антимир» постоянно переплетаются, взаимодействуют, «срастаются» друг с другом.

Художественный мир Щедрина отличается выраженными деформациями категорий культуры. Категория телесности в щедринском мире сохраняет некоторые черты карнавальной концепции тела: внутренняя неупорядоченность телесного образа, изображение тела в момент смерти. Сама мертвенность становится состоянием телесного мира, сатирическое тело как бы «живет» в смерти. Бесплодное, почти бесполое, медленно умирающее, полуживое тело щедринского образа соответствует, на наш взгляд, состоянию исторического мира в кромешной реальности: Щедрин изображает «конец истории». Категория письма в щедринском мире способна к прямому воздействию на действительность, к подмене действительности (Истории, Правды) литературой, мира вещей - миром слов. Выступая как преимущественно негативная сила в «антимирах» Щедрина, письмо выступает как абсолютная культурная ценность в авторском прямом высказывании (в «мире»).

Особую роль в организации «смеховой двумирности» щедринской прозы играет образ рассказчика. Этот сквозной для прозы сатирика смеховой герой обладает дуальной структурой и является, таким образом, фигурой медиативной, расположенной в «пограничье» «мира» и «антимира». Его биографические черты, лирические и публицистические монологи принадлежат действительности; его маски и многочисленные социальные роли, не слишком достойная художественная биография — антимиру. Противостояние двух «планов» рассказчика («Я» и «Тень») организует сюжеты щедринских романов («Дневник провинциала в Петербурге», «Современная идиллия»). «Теневые» черты аккумулируются в смеховых двойниках героя (Прокоп, Глумов), которые ведут борьбу с культурным порядком преимущественно в душе рассказчика (это борьба с «культурностью», «сознательностью», «стыдом»).

Предметная реальность в щедринской прозе подчинена смысловым доминантам хаоса, пустоты, преисподней. Предметы здесь постоянно удваиваются, бесконечно отражаются друг в друге, смеховое удвоение переходит в смеховое умножение. Физическое и социальное пространства лишены отчетливой структурированности, перемещение персонажей в пространстве и их социальная мобильность оказываются необычайно динамичными и одновременно «спутанными». Пространство «мерцающих структур» строится на основе всего мелкого и незначительного, оно заполнено разного рода «барахлом» — прежде всего, литературным «хламом».

Этот кромешный мир получает обобщение в цикле «Сказок», сюжеты которых зачастую построены как «антимодели» сюжетов русской и мировой культуры. В то же время в цикле происходит разложение системы смеховых универсалий, «снятие» «смеховой двумирности». Характерный для творчества Щедрина «конфликт с литературой» замыкается на себя: в «Игрушечного дело людишках», открывающих цикл сказок 1880-х гг., смеховому отрицанию подвергается сам смеховой мир сатирика. В заключительных рассказах цикла происходит символическое восстановление Правды и Истории, гармонии между словами и вещами.

Таким образом, сатира Салтыкова-Щедрина органично сочетает «высокое», просветительское содержание (тематика, проблематика, идеи) с «низовыми», долитературными пластами комизма. Художественный мир великого сатирика развивается в «пограничье» литературных традиций XIX века и универсалий смеховой культуры. Наиболее близким щедринскому творчеству представляется традиция русской сатиры XVII века, основанной не на прямом «высмеивании» действительности, а на сближении ее с «антимиром».

Перспективы дальнейшего исследования проблемы связаны с изучением ряда аспектов творчества Салтыкова-Щедрина, не нашедших специального анализа в настоящем исследовании.

В честности, мы почти не касались текстов 1880-х гг. и связанным с ними вопросом о путях «распада» системы смеховых универсалий, «снятия» «смеховой двумирности». На основе проделанного исследования (главным образом, анализа произведений «сказочного» цикла) можно выдвинуть ряд гипотез. Процесс «снятия» двуминой структуры щедринской прозы характеризуется следующими чертами: смеховой герой сменяется героем, близким к лирическому; ряд типичных смеховых мотивов (например, «уход из культуры») трансформируется, приобретая трагическое звучание; появляется положительный герой, созданный в смеховых традициях («карась», «дурак»); предметный мир щедринской прозы в значительной степени сакрализуется, религиозный символизм становится ресурсом возвращения к «миру» («исхода» из кромешной реальности); в образе письма усиливаются положительные коннотации.

Отдельным объектом исследования должен стать так называемый «эзопов язык» Щедрина, который служит пространством «снижения» ритуальных и социальных значимостей. Кроме того, «эзопов язык» является не только художественным средством, но и своеобразным образом: герои говорят на этом языке, система иносказаний становится обиходным языком в художественном мире Щедрина. Этот специфический «анти-язык» построен как «спутанная» знаковая система.

В своем исследовании мы выбрали ракурс «большого времени», совершенно не касаясь ближайшего литературного контекста щедринской прозы. Очевидно, в частности, влияние Гоголя и Пушкина на предметную изобразительность Щедрина. Особое внимание необходимо уделить, в частности, смеховым компонентам образов села Горюхина и Белкина в пушкинской прозе. Если черты смехового антимира в образе села Горюхина достаточно очевидны, то сме-ховые компоненты образа Белкина до сих пор не были предметом детального анализа. Как показал С.Г.Бочаров, пушкинский персонаж характеризуется автором, прежде всего, через «недостаток», «отсутствие» признака, нечто негативное, «нулевое»: «Белкин характеризуется недостатком разных сил и способностей, например, недостатком воображения <.>» [Бочаров 1974, с. 142]. Исследователь описывает Белкина как чистое «отношение», «тень», указывает на производимое героем «впечатление отсутствия». «Великая склонность к женскому полу» и одновременно «истинно девическая стыдливость» подчеркивают, по мнению С.Г.Бочарова, амбивалентную белкинскую «двуполость» (согласно П.Радину, одна из характеристик Трикстера), «именно не активную и положительную, но пассивную», «нулевую» [Бочаров 1974, с. 143]. Черты Трикстера в биографии Белкина скрыты за образом «простодушного рассказчика», однако некоторые контуры «эволюционировавшего» Трикстера все же прослеживаются: подчеркиваемое невежество героя, глупость в сочетании с «плутовством», везение в азартных играх, несоответствие между «сентиментальным» повествованием и грубым поведением героя («История села Горюхина»).

Определенную роль в формировании смеховой литературы сыграла сатирическая поэзия 1860-х гг., с ее активным использованием пародий и «перепевов». Немаловажное место в смеховой литературе занимает и образ Козьмы Пруткова: «Некоторые пародии Щедрина по композиции и "словесному оформлению" сходны с пародиями Козьмы Пруткова» [Ищенко 1973, с.105].

Топика смеховой литературы прослеживается в произведениях писателей — учеников и последователей Щедрина: И.А. Кущевского, А.О. Осиповича-Новодворского, Н.Д. Хвощинской, П.В. Засидомского, С. Каронина-Петропавловского и др. Эти авторы заимствуют «метод щедринской сатиры, используя ее образы, идеи, приемы художественной типизации, манеру повествования» [Горячкина 1976, с.111].

Влияние Щедрина на русскую литературу изучено, казалось бы, в достаточной степени полно. Одним из последних ярких исследований в этой области стала монография А.П. Ауэра, который прослеживает, как входили в литературу многие художественные открытия Щедрина: «совмещение сказа с другими повествовательными формами, "собирательные образы", гротескный психологизм» [Ауэр 1993, с.З] и др. Однако проблема развития смеховой образности до сих пор не была предметом литературоведческого анализа. На наш взгляд, изучение щедринской прозы позволяет поставить вопрос об усложнении повествовательных структур в смеховой литературе, качественном развитии мотива сме-хового удвоения, образа «карнавального барахла» и др.

Во Введении мы определили смеховую культуру как форму «игрового», критического, «негативистского» самосознания общества. Этот «культурологический» аспект проблемы «Щедрин и смеховая культура» не рассматривался нами специально, однако оставался своего рода сквозным, «краеугольным» вопросом работы. В смеховых мирах фольклора и авторского искусства интерпретируются «категории» и «значимости» культуры. Художественный мир Салтыкова-Щедрина выстраивается как последовательная «антимодель» культуры.

На наш взгляд, предметом самосознания в щедринском мире является русская культура «петербургского периода». Примечательно, что в творчестве сатирика мы находим постановку самой темы культуры. В цикле «Культурные люди» эта тема выходит на первый план: «культура» отождествляется щедринскими персонажами с хорошей пищей, сервисом, с развитыми потребительскими потребностями. «Вывернутая наизнанку», культура лишается духовного содержания. Одновременно в щедринской прозе звучит постановка темы «русского мира», его отношений к Западу, Востоку, культурам малых народов Российский империи. Русский мир предстает как непроницаемый, «тотальный», экспансивно проникающий повсюду: даже Европа в щедринском мире населена преимущественно русскими путешественниками («За рубежом»).

Критическую интерпретацию в щедринской прозе получают ведущие топо-сы русской культуры Нового времени - Петербург и «дворянская усадьба». Щедрин решает петербургскую тему на уровне ее базовой, «сакральной» составляющей — сатирик последовательно профанирует «Петербургский миф». Образ Петербурга в контексте историософских идей Щедрина анализируется в работе И.Б.Павловой [2006, с.51-57], однако исследователь не обращается к принципиально значимым, на наш взгляд, понятиям «Петербургский текст» и «Петербургский миф». Уже в «Истории одного города» «Петербургская идея русской истории», предание об основании города, эсхатологические пророчества о его крушении, мифологизированный образ основателя - находят смеховую, «перевернутую» интерпретацию. В «Современной идиллии» происходит последовательное опустошение культурной памяти Петербурга; затрагиваются ключевые составляющие «Петербургского мифа» и в «Дневнике провинциала», укажем лишь на явную профанацию характерной для «Петербургского текста русской литературы» «мистики промежуточных состояний сознания на грани реального и ирреального» [Топоров 1995, с.301] (провинциал постоянно находится в состоянии алкогольного опьянения и видит бесконечно длящиеся кошмарные сны).

Столь же «негативистски» решает Щедрин тему «усадебного мира», которая связана с образами деревни Проплеванной, «крепостника» дедушки Матвея Иваныча («Дневник провинциала») и, конечно, «Монрепо». В книге «Убежище Монрепо» имение превращается в «дачу», усадебный мир «захватывается» кабатчиками, герои усадебных романов травестийно замещены становым Грациа-новым (новое лицо, появление которого становится в усадебном мире событием, «ухаживает» за рассказчиком, поет под его окном романсы, гуляет с местными дамами, ведет идейные споры). Гибель усадебного мира предметно манифестирована в разрушенных парках, «полуразрушенных беседках», разрушенном хозяйстве. «Дворянские гнезда» становятся пространством энтропии и хаоса.

Критика «краеугольных камней» («Благонамеренные речи»), русского мира, дворянской культуры ведется, на наш взгляд, с привлечением «альтернативных» подсистем русской культуры. Лишенный устойчивости, структурированности, стабилизированных ценностных ориентаций, выведенный за пределы пространства «Дома» (топология домашнего пространства разрушена социальной энтропией), художественный мир Салтыкова-Щедрина строится на символических ресурсах «культуры дороги» (Т.Б.Щепанская) — системы фольклорных и постфольклорных текстов, а также мифоритуальной традиции, связанных с передвижениями в пространстве, с культурными практиками, противопоставленными оседлости.

Отметим, что герои щедринских произведений часто находятся в путешествиях, странствиях, беспорядочных передвижениях. «Дорога» традиционно начинается с разрушения предметного мира, «дематериализации». Основной коммуникативный процесс «культуры дороги» - «исключение человека из системы социальных связей» [Щепанская 2003, с.150]. Эта своеобразная традиция основана на постоянной трансляции «авитального кода» (вспомним, как тесно щедринская концепция тела связана с бесплодием, бесполостью, мертвенностью).

А.А.Панченко предлагает расширить термин «культура дороги» и применить его ко всем формам символических практик, противопоставленным традиционной оседлости (в частности, к религиозной культуре русского сектантства). Салтыков-Щедрин активно использовал образы русской раскольничьей культуры: в «Губернских очерках» - целый ряд рассказов о староверах, в «Истории одного города» - образ правителя-антихриста, «звериный образ» (портрет сатаны в глуповском архиве). Как отмечает исследователь, «культура дороги» организует и стабилизирует информационное пространство «за счет иных, "движимых" семиотических ресурсов - письменного текста и человеческого тела» [Панченко 2002, с.95]. Щедринский мир, пересекающий самые различные смысловые поля (социальные пласты), действительно, сохраняет в качестве константы образ письма, литературность щедринского мира во многом определяет его устойчивость.

Построенный на символических ресурсах «культуры дороги», художественный мир Салтыкова-Щедрина кардинально отличается от устойчивых, «оседлых», «обжитых» миров русского классического романа (миров И.С.Тургенева, И.А.Гончарова, Л.Н.Толстого). Это особенное положение Щедрина в русском литературном процессе ощущалось современниками сатирика. Характерно сопоставление Щедрина и Толстого, предпринятое в газете «Неделя» (в номере от 25 ноября 1884 г.): «Толстой весь — в вечности, в принципиальных философских вопросах, то в Библии, то в живой книге народной, массовой, стихийной жизни, то на богомолье, то читает Конфуция. Даже там, где он наблюдает игру случайностей, он ищет основу и начало. <.> Совсем не то Щедрин. Это не философ, а хозяин. Он хозяйничает, с раннего утра и до поздней ночи бегает по хозяйству, которое идет не так, как ему хочется; тысяча забот, тысяча хлопот, иногда самых мелких и ничтожных, осаждают его, раздражают, злят, нередко выводят из себя» (цит.по: [Кузина 1976, с.126]). На наш взгляд, противопоставление Щедрина Толстому (а отчасти и Достоевскому) выражает, помимо дихотомии «Дома» и «Дороги», принципиальное противопоставление двух типов творческого поведения, аналогичное ритуальному «соперничеству попа и скомороха». Любопытно, что в 1880-е гг. (в процессе «редукции» смехо-вого мира Щедрина) противопоставление писателя-проповедника Толстого автору смеховых произведений Щедрину во многом преодолевается. Близость писателей обнаруживается «в направлении движения мысли к поиску интеграла, позволяющего понять связь суетности и призрачности существования и отринуть "призрак жизни"» [Кузина 1976, с.130].

Творчество Салтыкова-Щедрина позволяет раскрыть целый ряд актуальных проблем истории русской литературы и культуры: становление сатирических форм литературы, «карнавализация», «культура дороги», «Пербургский период русской истории» и др. Теория смеховой культуры предоставляет инструментарий для решения этих вопросов. В то же время изучение «смехового» позволяет раскрыть новые стороны творчества самого Салтыкова-Щедрина. Специфика щедринской образности во многом обусловлена принципами универсальной комики («смеховая двумирность», архетип смехового героя и др.), в художественной прозе великого сатирика обнаруживаются неожиданные темы «хаоса», «преисподней», «души» и «тени». Эти компоненты предметной изобразительности подчинены пафосу произведений великого сатирика, раскрытию его историософской и социально-политической концепции, интеллектуальной борьбе писателя с «призраками» и «мифами». «Смеховое» в художественной прозе Салтыкова-Щедрина является не «рефлексом» отживших форм художественного образа, но актуальной культурной традицией, «живой» символической системой.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Роготнев, Илья Юрьевич, 2009 год

1. Художественная литература

2. Пушкин A.C. Полное собрание сочинений : В 17 т. Т.З, кн.1. / А.С.Пушкин ; редакционный комитет: М.Горький, Д.Д.Благой и др.; зав. редакцией В.Д.Бонч-Бруевич. М. : Издательство А.Н.СССР, 1949. - 635 с.

3. Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль / Ф.Рабле ; Перевод с французского Н.М. Любимова. М. : Правда, 1991.-768 с.

4. Абрамян JI.A. Смех как продукт и движущая сила праздника // Смех: истоки и функции / Под ред. Г.А.Козинцева. СПб.: Наука, 2002. - С.62-74.

5. Аверинцев С. С. Бахтин, смех, христианская культура // М.М. Бахтин как философ. М. : Наука, 1992. - С. 7-19.

6. Аверинцев С.С. Бахтин и русское отношение к смеху // От мифа к литературе: Сборник в честь семидесятипятилетия Елизара Моисеевича Мелетинского / Российский государственный гуманитарный университет. М. : Российский университет, 1993. С.341-345.

7. Агранович С.З. Двойничество / С.З.Агранович, И.В.Саморукова.'- Самара: Самарский университет, 2001. 132 с.

8. Адрианова-Перетц В.П. Очерки по истории русской сатирической литературы XVII в. / В.П. Адрианова-Перетц. М. ; Л. : Издательство АН СССР, 1937.-260 с.

9. Адрианова-Перетц В.П. Древнерусская литература и фольклор /

10. В.П.Адрианова-Перетц. JI.: Наука, 1974. - 171 с.

11. Автухович Т.Е. Сатира и риторика (традиции сатиры XVIII века в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина) // М.Е. Салтыков-Щедрин и русская сатира XIX-XX веков. -М. : Наследие, 1998. С.34-51.

12. Акелъкипа Е.А. Пути развития русской философской прозы конца XIX века : Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Специальность 10.01.01 Русская литература / Е.А. Акелькина. -Омск, 1988.-31 с.

13. Арсенъев К.К. Русская общественная жизнь в сатире Салтыкова. III // Вестник Европы. Книга 3. - Март, 1983. - С.306-350.

14. Арсенъев К.К. Русская общественная жизнь в сатире Салтыкова. IV // Вестник Европы. Книга 4. - Апрель, 1983. - С.306-350.

15. Ауэр А.П. Салтыков-Щедрин и поэтика русской литературы второй половины XIX века / А.П.Ауэр. Коломна : Издательство Коломенского пединститута, 1993. - 110 с.

16. Ауэр А.П. Поэтика символических и музыкальных образов М.Е. Салтыкова-Щедрина / А.П.Ауэр, Ю.Н.Борисов ; под ред. Т.М.Акимовой. Саратов : Издательство Саратовского университета, 1988. - 113 с.

17. Базанова В. «Сказки» М.Е. Салтыкова-Щедрина / В.Базанова. М. ; Л. : Художественная литература, 1966. - 347 с.

18. Байбурин К.А. Ритуал: старое и новое // Историко-этнографическиеисследования по фольклору: Сб. статей памяти Сергея Алек-сандровичаТокарева / Сост. В.Я. Петрухин. М. : «Восточная литература» РАН, 1994. - С.35-48.

19. Балина Л.Ф. Феномен смеха в культуре. Автореферат диссертации на соискание ученой стерени кандидата философских наук / Л.Ф.Балина. — Тюмень, 2005.-31 с.

20. Баринова КВ. Пьесы Н. Эрдмана в контексте карнавализованной советской драматургии 1920-х гг. : Автореферат диссертации на соискание ученой стерени кандидата филологических наук / К.В.Баринова. — Владивосток, 2009. — 21 с.

21. Баршт К.А. Архетип «пластичное тело» в произведениях А.Платонова // Архетипические структуры художественного сознания: Сборник статей. Второй выпуск. Екатеринбург : Издательство Уральского университета, 2001. -С.77-85.

22. Баумторг H.H. Театральная выразительность в романе М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города»: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Н.Н.Баумторг. Барнаул, 2004.

23. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского / М.М.Бахтин. 5-е изд. - Киев. : Next, 1994. - 508 с.

24. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М.Бахтин. 2-е изд. - М. : Художественная литература, 1990.-543 с.

25. Бахтин М.М. Заметки // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи / М.М.Бахтин ; сост. С.Бочаров и В.Кожинов. М. : Художественная литература, 1986. - С.509-531.

26. Бахтин М.М. Из предыстории романного слова // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи / М.М.Бахтин ; сост. С.Бочаров и В.Кожинов. М. : Художественная литература, 1986. -С.353-391.

27. Бахтин М.М. Проблема материала, содержания и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи / М.М.Бахтин ; сост. С.Бочаров и В.Кожинов. М. : Художественная литература, 1986. — С.26-89.

28. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи / М.М.Бахтин • сост. С.Бочаров и В.Кожинов. -М. : Художественная литература, 1986. — С. 121290.

29. Бахтин М.М. Эпос и роман (о методологии исследования романа) // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи / М.М.Бахтин ; сост. С.Бочаров и В.Кожинов. М.: Художественная литература, 1986. - С.392-427.

30. Белкин A.A. Русские скоморохи / А.А.Белкин ; АН СССР ; Институт ис тории искусств Министерства культуры СССР. М. : Наука, 1975. - 192 с.

31. Белоусов А. «Вовочка» // Анти-мир русской культуры: язык, фольклор литература : Сборник статей / Сост. Н.Богомолов. -М. : Ладомир, 1996. — С.165-186.

32. Вельский К.В. М.Е. Салтыков-Щедрин и Ф.Рабле: специфика художественного образа и средств его поэтической интерпретации : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / К.В.Бельский. Ставрополь, 1998. - 20 с.

33. Богатырев П.Г. Художественные средства в юмористическом ярмороч-ном фольклоре // Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства / П.Г.Богатырев. М. : Искусство, 1971. - С.450-496.

34. Бойцова JI.JI. «Сидор и Дзюд» святочное представление ряженых / Л.Л.Бойцова, Н.К.Бондарь // Зрелищно-игровые формы народной культуры: Сб научных статей. - Л. : ЛГИТМиК, 1990. - С. 192-195.

35. Борее Ю. Комическое, или О том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия / Ю.Борев. М. : Искусство, 1970. -269 с.

36. Борисов Ю.Н. Грибоедов и Салтыков-Щедрин (к истории образа Чацкого) // Сатира М.Е. Салтыкова-Щедрина. 1826-1976: Межвузовский тематический сборник. — Калинин: КГУ, 1977. С.75-88.

37. Борщевский С. Щедрин и Достоевский / С.Борщевский. М. : Государственное издательство художественной литературы, 1956. - 390 с.

38. Бочаров С.Г. Поэтика Пушкина: Очерки / С.Г.Бочаров. М. : Наука, 1974.-206 с.

39. Бушмин A.C. Салтыков-Щедрин. Искусство сатиры / А.С.Бушмин. М.: Современник, 1976. - 252 с.

40. Буитин A.C. Сказки Салтыкова-Щедрина / А.С.Бушмин. М. ; JT. : Государственное издательство Художественной литературы, 1960. — 644 с.

41. Буитин A.C. Художественный мир Салтыкова-Щедрина / А.С.Бушмин ; ответственные редакторы Д.С.Лихачев, В.Н.Баскаков. Л. : Наука, 1987. - 230 с.

42. Буитин A.C. Эволюция сатиры Салтыкова-Щедрина / А.С.Бушмин ; отв. ред. С.А.Макашин. Л. : Наука, 1984. - 342 с.

43. Вайлъ П. Родная речь. Уроки изящной словесности / П.Вайль, А.Генис. -М. : Независимая газета, 1991. 96 с.

44. Волкова Т.В. Об адресате «Писем к тетеньке» // Творчество М.Е. Салтыкова-Щедрина в историко-литературном контексте: Сборник научных трудов. -Калинин: Издательство Калининского государственного университета, 1989. -С.66-71.

45. Волкова Т.В. Проблема «героя времени» в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Т.В.Волкова. Тверь, 1996. - 17 с.

46. Газина Г.М. М.Е. Салтыков-Щедрин и российские нравы второй половины XIX века: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / Г.М.Газина. Саранск, 1998. - 16 с.

47. Герасимович М.М. Уроки М.Е. Салтыкова-Щедрина / М.М.Герасимович. — Минск: Национальный институт образования, 1993. — 400 с.

48. Гинзбург Л.Я. О лирике / Л.Я.Гинзбург. 2-е изд., доп. - Л. : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1974. - 408 с.

49. Гиппиус В.В. Люди и куклы в сатире Салтыкова // Гиппиус В.В. От Пушкина до Блока / В.В.Гиппиус. -М. ; Л. : Наука, 1966. С.595-330.

50. Глазкова Т. А. Демифологизация реальности в творчестве М.Е.Салтыкова-Щедрина: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии / Т.А.Глазкова. — М., 2009. — 24 с.

51. Гирц К. Интерпретация культур: пер. с англ. / К.Гирц ; пер. с англ. О.В.Барсукова, А.А.Борзунов, Г.М.Дашевский и др. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 560 с. - (Культурология. XX век)

52. Головина Т.Н. «История одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина: Литературные параллели : Учебное пособие / Т.Н.Головина. — Иваново, 1997. 76 с.

53. Горячкина М.С. Сатира Салтыкова-Щедрина / М.С.Горячкина ; ред. А.В.Ведрашко. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Просвещение, 1976. - 240 с.

54. Горячкина М.С. Сатира Щедрина и русская демократическая литература 60-80-х годов XIX века / М.С.Горячкина. М.: Наука, 1977. - 176 с.

55. Григоръян КН. Роман М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» / К.Н.Григорьян. М. ; Л. : Издательство Академии наук СССР, 1962. - 115 с.

56. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры / А.Я.Гуревич. М.: Искусство, 1981. - 359 с.

57. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я.Гуревич. М.: Искусство, 1984. - 350 с.

58. Гуревич П.С. Проблема Другого в философской антропологии М. М. Бахтина // М. М. Бахтин как философ. М.: Наука, 1992. - С.83-96.

59. Гусев В.Е. Русский фольклорный театр XVIII начала XX века : Учебное пособие / В.Е.Гусев. - Л. : ЛГИТМиК, 1980. - 94 с.

60. Даркевич В.П. Народная культура Средневековья: Пародия в литературе и искусстве IX XVI вв. / В.П.Даркевич. - М. : ООО «ИТИ ТЕХНОЛОГИИ», 2004. - 328 с.

61. Даркевич В.П. Светская праздничная жизнь Средневековья IX XVI вв. / В.П.Даркевич. - Изд. 2, доп. - М.: Индрик, 2006. - 432 с.

62. Дземидок Б. О комическом / Б.Дземидок ; пер. с польского С.Святского. М.: Прогресс, 1974. - 223 с.

63. Дормидонова Г.Ю. Гротеск ак тип художественной образности (от Ренессанса к эпохе авангарда) : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тверь, 2008. - 22 с.

64. Елизаров Л.В. Повествование в «Истории одного города» // Сатира М.Е. Салтыкова-Щедрина. 1826-1976: Межвузовский тематический сборник. Калинин : КГУ, 1977. - С.28-41.

65. Ефимов А.И. Язык сатиры Салтыкова-Щедрина / А.И.Ефимов. М. : Издательство Московского университета, 1953.-496 с.

66. Жук A.A. Русская сатира 1840-х годов и раннее творчество Салтыкова // Сатира М.Е. Салтыкова-Щедрина. 1826-1976: Межвузовский тематический сборник. Калинин : КГУ, 1977. - С.3-13.

67. Жук A.A. Сатирический роман М.Е. Салтыкова-Щедрина «Современная идиллия» / А.А.Жук. — Саратов: Издательство Саратовского университета, 1958. 136 с.

68. Иванов Г.В. Сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина «Карась-идеалист» и отзвуки идей утопического социализма в России // Салтыков-Щедрин и русская литература / Отв. редакторы: В.Н. Баскаков, В.В. Прозоров. JI. : Наука, 1991. — С.112-119.

69. Ивлева Л.М. Ряженье в русской традиционной культуре / Л.М.Ивлева. — СПб.: РИИИ, 1994. 235 с.

70. Ивлева JI.M. Дотеатрально-игровой язык русского фольклора / Л.М.Ивлева. СПб.: «Дмитрий Буланин», 1998. - 194 с.

71. Инютин В.В. Гротеск в русской прозе 30-40-х гг. XIX в. : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / В.В.Инютин. Воронеж, 1995. - 20 с.

72. Ищенко И.Т. Пародии Салтыкова-Щедрина / И.Т.Ищенко. Минск: Изд-во БГУ, 1973. - 120 с.

73. Ищук Г.Н. Читатель в литературно-творческом сознании М.Е. Салтыкова-Щедрина// Сатира М.Е. Салтыкова-Щедрина. 1826-1976: Межвузовский тематический сборник. Калинин: КГУ, 1977. - С.59-75.

74. Каллер Джонатан. Теория литературы: краткое введение / Джонатан Каллер: пер. с англ. А.Георгиева. М. : Астрель : ACT, 2006. — 158 с.

75. Карасев Л.В. Философия смеха / Л.В.Карасев. М. : РГГУ, 1996. - 225с.

76. Келейникова Н.М. Сатира М.Е. Салтыкова-Щедрина в Западноевропейском литературоведении и критике: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук / Н.М.Келейникова. Екатеринбург, 1992.-37 с.

77. Кирпотин В.Я. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин Жизнь и творчество / В.Я.Кирпотин. Изд. пер. - М. : Советский писатель, 1955. - 721 с.

78. Кирпотин В.Я. Философские и эстетические взгляды Салтыкова-Щедрина / В.Я.Кирпотин. М. : Государственное издательство политической литературы, 1957. - 592 с.

79. Колесников A.A. Переосмысление архетипа «блудного сына» в романе М.Е.Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» // Писатель, творчество: современное восприятие. — Курск: Изд. КГПУ, 1999. С. 38-52.

80. Козинцев А.Г. Об истоках антиповедения, смеха и юмора (этюд о щекотке) // Смех: истоки и функции / Под ред. А.Г.Козинцева. СПб.: Наука, 2002.1. С.5-43.

81. Кондаков Б.В. Художественный мир русской литературы 1880-х гг. 4.1. Художественный мир литературного произведения / Б.В.Кондаков. — Пермь: Издательство ПОИПКРО, 1996. 59 с.

82. Кондаков Б.В. «Этическое пространство» художественного текста (на материале русской литературы 1880-х гг.) // Языковое сознание и текст: Межвуз. сб. науч. тр. / отв. ред. Г.С.Двинянинова ; Пермский государственный университет. Пермь, 2004. - С.3-24.

83. Корона В.В. Поэтическое творчество как активация архетипических структур сознания // Архетпические структуры художественного сознания (Сборник статей). Екатеринбург: УрГУ, 1999. - С.24-37.

84. Кривонос В.Ш. Архетипические образы и мотивы в романе Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» // Щедринский сборник: Статьи. Публикации.

85. Библиография / Научный редактор E.H. Строганова. — Тверь: Тверской государственный университет, 2001. — С.73-87.

86. ЛаврецкийА. Щедрин в 1857 1862 годах // Щедрин Н. (М.Е.Салтыков). Собрание сочинений: В 12т./ Н.Щедрин ; под наблюдением Д.И.Заславского. -М.: Правда, 1951. - Т.2. - С.487-489. - (Библиотека «Огонек»).

87. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С.Лихачев. — 3-е изд., доп. М. : Наука, 1979. - 359 с.

88. Лихачев Д. С. Внутренний мир литературного произведения // Вопросы литературы. 1968. - № 8. - С. 74-87.

89. Лихачев Д.С. Смех в Древней Руси / Д.С.Лихачев, А.М.Панченко, Н.В.Понырко. Л: Наука, 1984. - 295 с.

90. Лотман Ю.М. Новые аспекты изучения культуры Древней Руси / Ю.М.Лотман, Б.А.Успенский // Вопросы литературы. 1977. - № 3. — С.148-167.

91. Лотман Ю. М. Поэтический мир Тютчева // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии / Ю.М.Лотман. СПб. : Искусство - СПБ, 1996. - С. 565-594.

92. Лотман Ю.М. Художественная природа русских народных картинок // Лотман Ю.М. Статьи по семиотике культуры и искусства / Ю.М.Лотман. СПб. : Академический проект, 2002. - С.322-339.

93. Макашнн С. Примечания. «Губернские очерки» // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений : В Ют. / М.Е.Салтыков-Щедрин ; под общ. ред. С.А.Макашина, К.И.Тюнькина. М. : Правда, 1988. - Т.1. - С.521-540.

94. Макашин С.А. «Сатиры смелый властелин» // Салтыков-Щедрин и русская литература / Отв. редакторы: В.Н. Баскаков, В.В. Прозоров. — Л.: Наука, 1991.-С.5-22.

95. Манн Ю.В. О гротеске в литературе / Ю.В.Манн. М.: Советский писатель, 1966. - 184 с.

96. Манн Ю. Карнавал и его окрестности // Вопросы литературы. 1995. — № 1.-С. 154-182.

97. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах / Е.М.Мелетинский. — М. : Российский государственный гуманитарный университет, 1994. 136 с.

98. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники / Е.М.Мелетинский. М.: Издательство восточной литературы, 1963.-462 с.

99. Мелетинский Е.М. Средневековый роман. Происхождение и эпические формы / Е.М.Мелетинский. М., 1983. - 304 с.

100. Минаева С.С. Народ и власть в сатире М.Е.Салтыкова-Щедрина 187080-х годов: Учебное пособие / С.С.Минаева. М.: Макс Пресс, 2004. - 124 с.

101. Мотеюнайте И.В. Восприятие юродства русской литературой XIX — XX вв. / И.В .Мотеюнайте. Псков, 2006. - 304 с.

102. Мысляков В. А. Искусство сатирического повествования. (Проблема рассказчика у Салтыкова-Щедрина) / В.А.Мысляков. Саратов: Издательствово Саратовского университета, 1966. — 298 с.

103. Мысляков В.А. Салтыков-Щедрин и народническая демократия / В.А.Мысляков. JI. : Наука, 1984. - 262 с.

104. Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII начало XX века / А.Ф.Некрылова. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 256 с. - (Искусство жизни)

105. Немыкша И.В. Поэтика «чужих» образов в прозе М.Е.Салтыкова-Щедрина: Автореферат диссертации кандидата филологических наук / И.В.Немыкина. — Воронеж, 2006. 21 с.

106. Никифорова В.Ф. Формирование повествовательной системы в «Губернских очерках» // Сатира М.Е. Салтыкова-Щедрина. 1826-1976: Межвузовский тематический сборник. Калинин: КГУ, 1977. - С. 13-27.

107. Николаев Д.П. Сатира Щедрина и реалистический гротеск / Д.П.Николаев. М. : Художественная литература, 1977. - 358 с.

108. Николаев Д.П. Смех Щедрина: Очерки сатирической поэтики / Д.П.Николаев. М. : Советский писатель, 1988. - 400 с.

109. Николаева С.Ю. Древнерусские мотивы в «малом» сказочном цикле Салтыкова-Щедрина 1869 года // Щедринский сборник: Статьи. Публикации. Библиография / Научный редактор E.H. Строганова. Тверь : Тверской государственный университет, 2001. - С. 11-21.

110. Никольский В.А. «Золотой петушок» Пушкина и сатира Щедрина // «Шестидесятые годы» в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина: Сборник научных трудов. Калинин: КГУ, 1985. - С.80-84.

111. Обухова И.Н. Формы взаимодействия героя и мира в произведениях М.Е. Салтыкова-Щедрина: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / И.Н.Обухова. Барнаул, 2002. - 17 с.

112. Ольминский М.С. Щедринский словарь / М.С.Ольминский ; под ред. М.М.Эссен и П.Н.Лепешинского. М.: Художественная литература, 1937. - 759 с.

113. Ольминский М. Статьи о Салтыкове-Щедрине / М.Ольминский. — М.: Государственное издательство Художественной литературы, 1959. — 117 с.

114. Павлова КБ. Тема семьи и рода у Салтыкова-Щедрина в литературном контексте эпохи / И.Б.Павлова. М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 1999. - 152 с.

115. Павлова И.Б. Судьба России в творчестве М.Е.Салтыкова-Щедрина / И.Б.Павлова. — М.: Компания Спутник+, 2006. 134 с.

116. Панченко A.A. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект / А.А.Панченко. М.: ОГИ, 2002. - 544 с. -(Фольклор / постфольклор: новые исследования).

117. Пенская E.H. Проблемы альтернативных путей в русской литературе. Поэтика абсурда в творчестве А.К. Толстого, М.Е. Салтыкова-Щедрина, A.B. Сухово-Кобылина / Е.Н.Пенская. М.: Carte Blanche, 2000. - 308 с.

118. Петрова Ц.Г. Сатирический модус человека и мира (на материале творчества М.Е. Салтыкова-Щедрина) : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Ц.Г.Петрова. М., 1992. - 22 с.

119. Петрук М.Н. Своеобразие щедринской сатиры 1870-1880-х годов: Учебное пособие / М.Н.Петрук. — Орск: Издательство орского пединститута, 1993.-90 с.

120. Пешкова A.B. Русская смеховая культура: истоки и становление (XI-XVIII в.) : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии / А.В.Пешкова. М., 2004. - 22 с.

121. Пинский JI.E. Шекспир. Основные начала драматургии / Л.Е.Пинский ; ред. С.Гиждеу. — М. : Художественная литература, 1971. 606 с.

122. Пискунова С. Истоки и смысл смеха Сервантеса // Вопросы литературы. 1995. -№ 2. - С. 143-169.

123. Поздеев В. А. Фольклор и литература в контексте «третьей культуры» / В.А.Поздеев. М. : МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2002. - 375 с.

124. Покусаев Е.И. Революционная сатира Салтыкова-Щедрина / Е.И.Покусаев. — М. : Государственное издательство художественной литературы, 1963.-470 с.

125. Покусаев Е.И. Салтыков-Щедрин в шестидесятые годы / Е.И.Покусаев. Саратов: Саратовское книжное издательство, 1957. - 271 с.

126. Порошкова И.Л. Путевые очерки М.Е. Салтыкова-Щедрина «За рубежом» в русской литературе путешествий // Творчество М.Е. Салтыкова-Щедрина / Под ред. М.Г. Булахова и И.Т. Ищенко. Минск: Издательство БГУ, 1975. - С.29-53.

127. Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития литературы : Учебное пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Русский язык и литература» / Г.Н.Поспелов. М. : Просвещение, 1971. - 332 с.

128. Прозоров В.В. М.Е.Салтыков-Щедрин : Книга для учителя / В.В.Прозоров. -М. : Просвещение, 1988. 176 с.

129. Прозоров В. О художественном мышлении писателя-сатирика (Наблюдения над творческим процессом М.Е. Салтыкова-Щедрина) / В.Прозоров ;под ред. Е.И.Покусаева. Саратов: Издательство саратовского университета, 1965.-88 с.

130. Прокопенко З.Т. М.Е. Салтыков-Щедрин и И.А. Гончаров в литературном процессе XIX века / З.Т.Прокопенко. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1989. - 224 с.

131. Прокопенко З.Т. Эпоха «великих реформ» в зеркале сатиры М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города» : Учебное пособие / З.Т.Прокопенко. Белгород: Белгородский государственный педагогический институт им. М.С. Ольминского, 1993. - 44 с.

132. Пыпин А.Н. М.Е. Салтыков / А.Н.Пыпин. Санкт-Петербург, 1899. -238 с.

133. Радин П. Трикстер. Исследование мифов северо-американских индейцев с комментариями К.Г. Юнга и К.К. Кереньи / П.Радин ; коммент. К.Г.Юнга, К.К.Кереньи ; перевод с английского В.В.Кирюценко. СПб.: Евразия, 1999.-288 с.

134. Роготнев И.Ю. «Карнавал» и «сатира» в русской литературе Нового времени (о своеобразии комизма М.Е. Салтыкова-Щедрина) // Вестник Вятского университета. Киров, 2009. - № 1(2). - С.118-122.

135. Роготнев И.Ю. Русская смеховая культура Нового времени: к вопросу об эволюции // Фундаментальные проблемы культурологии: В 4 т. / Отв. ред. Д.Л.Спивак. СПб. : Алатейя, 2008. - Т.2 (Историческая культурология). -С.306-316.

136. Родионова Н.В. Принципы и формы сюжетосложения в поэтике М.Е. Салтыкова-Щедрина : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Н.В.Родионова. — Коломна, 2004. 27 с.

137. Рукомойникова В.П. «Виртуальный» фольклор в контексте народной смеховой культуры : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / В.П.Рукомойникова. — Ижевск, 2004. 23 с.

138. Рыжов В.В. Инновация как средство сатирической типизации в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина // Сатира М.Е. Салтыкова-Щедрина. 18261976: Межвузовский тематический сборник. Калинин : КГУ, 1977. - С.88-99.

139. Савушкина Н.И. Русская народная драма: художественное своеобразие / Н.И.Савушкина. М. : Издательство МГУ, 1988. - 232 с.

140. Сахаров В.И. «Берегитесь романтизма.» (М.Е. Салтыков-Щедрин и романтическая традиция) // М.Е. Салтыков-Щедрин и русская сатира XIX-XX веков. -М. : Наследие, 1998. С.52-56

141. CeupcKuii В. Демонология: Пособие для демократического самообразования учителя / В.Свирский. Рига : Звайгзне, 1991. - 166 с.

142. Строганов М.В. Три заметки к текстам Салтыкова-Щедрина // Творчество М.Е. Салтыкова-Щедрина в историко-литературном контексте:

143. Сборник научных трудов. — Калинин: Издательство Калининского государственного университета, 1989. С.58-66.

144. Строганова E.H. К проблеме исторического оптимизма Щедрина // «Шестидесятые годы» в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина: Сборник научных трудов. Калинин: КГУ, 1985. - С.118-125.

145. Строганова E.H. Непрочитанный писатель (вместо предисловия) // М.Е. Салтыков-Щедрин в зеркале исследовательских пристрастий: Материалы научной конференции / Под ред. Е.Н.Строгановой. Тверь, 1996. — С. 3-5.

146. Строганова E.H. «Современная идиллия» Салтыкова-Щедрина как роман-водевиль// Щедринский сборник: Статьи. Публикации. Библиография / Научный редактор E.H. Строганова. Тверь: Тверской государственный университет, 2001. - С.43-94.

147. Строганова E.H. «Чужое слово» в творческом процессе (диалог М.Е. Салтыкова-Щедрина с современниками и предшественниками) : Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук / Е.Н.Строганова. Тверь, 1996. - 43 с.

148. Телегин С.М. Мифологические мотивы в творчестве русских писателей 60-80-х годов XIX века (Ф.М.Достоевский, М.Е.Салтыков-Щедрин, Н.С.Лесков) // Литературные отношения русских писателей XIX начала XX в. - М: Изд. МПУ, 1995. - С. 148-162.

149. Трахтенберг Л. А. Новые тенденции развития русской литературы в пародии XVII XVIII вв. // Вестник Московского университета. - Сер. 9. Филология. - 2008. - №1. - С.46-50.

150. Упоров A.A. О соотношении понятий «отечество» и «государство» в «За рубежом» Салтыкова // Материалы международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Секция «Филология». — М. : МАКС Пресс, 2009. С.487-488.

151. Успенский Б.А. Антиповедение в культуре Древней Руси // Успенский Б.А. Избранные труды : В 2 т. / Б.А.Успенский. М., 1994. - Т.1. - С.320-332.

152. Успенский Б.А. «Заветные сказки» А.Н. Афанасьева // Избранные труды : В 2 т. М., 1994. Т.2. - С.129-150.

153. Фоменко И.В. Художественный мир и мир, в котором живет автор / И.В.Фоменко, Л.П.Фоменко // Литературный текст: проблемы и методы исследования IV. Сборник научных трудов. - Тверь: Тверской государственный университет, 1998. — С.3-9.

154. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.М.Фрейденберг ; подготовка текста, справочно-научный аппарат, предварение, послесловие Н В.Брагинской. -М.: «Лабиринт», 1997.-448 с.

155. Хализев В.Е. Теория литературы : Учебник / В.Е.Хализев. М.: Высшая школа, 1999. - 398 с.

156. Хлебянкина Т.И. «Святой старик» (Салтыков-Щедрин и православие) // М.Е. Салтыков-Щедрин в зеркале исследовательских пристрастий: Материалы научной конференции. Тверь, 1996. - С. 100-102.

157. Христофорова О.Б. Функции смеха в ритуале: смех как знак // Смех: истоки и функции / Под ред. А.Г. Козинцева. СПб.: Наука, 2002. - С. 7582.

158. Цветова Н.С. Эсхатологическая топика в русской традиционной прозе второй половины XX — начала XXI вв. : Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук / Н.С.Цветова. — СПб., 2009. 43 с.

159. Четина Е.М. Евангельские образы, сюжеты мотивы в художественной культуре. Проблемы интерпретаций / Е.М.Четина. М. : Флинта : Наука, 1998.- 112 с.

160. Шайхинурова Л.М. Онтология и поэтика смеха в сказах П.П. Бажова. (К постановке проблемы) // Известия Уральского государственного университета, 2003. № 28. - Вып. 6. - С.31-40.

161. Шестопалова Г. А. Раннее творчество Салтыкова-Щедрина / Г.А.Шестопалова. М. : МПУ, 1996. - 72 с.

162. Шутая Н.К Типология художественного времени и пространства в русском романе XVIII — XIX вв. : Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук / Н.К.Шутая. — М., 2007. — 43 с.

163. Щепанская Т.Б. Культура дороги в русской мифоритуальной традиции XIX XX вв. / Т.Б.Щепанская. - М.: Индрик, 2003. - 528 с.

164. Элъсберг Я. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество / Я.Эльсберг. -М. : Государственное издательство художественной литературы, 1953. 630 с.

165. Эсалнек А.Я. Омновы литературоведения. Анализ романного текста: Учебное пособие / А.Я. Эсалнек. М. : Флинта : Наука, 2004. - 184 с.

166. Юдин Ю.И. Дурак, шут, вор и черт. (Исторические корни бытовой сказки) / Ю.И.Юдин. М. : Лабиринт, 2006. - 336 с.

167. Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К.Г. Матрица безумия / К.Г.Юнг, М.Фуко. М.: Алгоритм, Эксмо, 2007. - С.75-111. - (Философский бестселлер).

168. Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры / А.Л.Юрганов ; Московский институт развития образовательных систем. М. : МИРОС, 1998.-448 с.

169. Юрков С.Е. Под знаком гротеска: антиповедение в русской культуре (XI-начало XX вв.) / С.Е.Юрков. СПб. : Летний сад, 2003. - 210 с.

170. Якобсон P.O. Статуя в поэтической мифологии Пушкина. // Якобсон P.O. работы по поэтике / Р.О.Якобсон ; вступ. ст. Вяч. Вс. Иванова; сост. и общ. ред. М. Л. Гаспарова. -М.: Прогресс, 1987. С.145-180.

171. Яковлев Н.В. «Пошехонская старина» М.Е. Салтыкова-Щедрина (Из наблюдений над работой писателя) / Н.В.Яковлев. М. : Советский писатель,

172. Ярхо Б.И. Методология точного литературоведения: Избранные труды по теории литературы / Б.И.Ярхо ; изд. подгот. М.В. Акимова, И.А. Пильщиков, М.И. Шапир ; под общей редакцией М.И. Шапира. — М. : Языки славянских культур, 2006. xxxii, 927 с.

173. Busch R.L. Humour in the major novels of F.M. Dostoevsky / R.L.Busch. Columbus, Ohio, 1987. - 168 p.

174. Holquist M. Prologue // Bakhtin M. Rabelais and His World / M.Bakytin ; trans, by Helene Iswolsky. Bloomington : Indiana University Press, 1984. - P.i-xii.

175. Mc Elroy Bernard. Fiction of the Modern Grotesque / Bernard Mc Elroy. -N.Y. : St. Martin's Press, 1989.-207 p.

176. Perfetty Lisa. Women and Laughter in Medieval Comic Literature / Perfetty Lisa. The University of Michigan Press, 2003. - 303 p.

177. Shakespeare and Carnival: After Bakhtin / Ed. by Ronald Knowles. -Hampshire: Macmillan Press, 1998. x, 232 p.1958.