Трансформация официального политического дискурса в современной России тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.02, кандидат политических наук Негров, Евгений Олегович

• Негров, Евгений Олегович
• кандидат политических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат политических наук Негров, Евгений Олегович

Введение.

Глава 1. Теория политического дискурса.

§ 1. Сущность политического дискурса.

§ 2. Характеристики и методы изучения официального политического дискурса.

Глава 2. Основные направления трансформации российского официального политического дискурса (1991-2008 гг.).

§ 1. Вертикальная трансформация официального политического дискурса в современной России.

§ 2. Особенности горизонтальной трансформации современного официального дискурса.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Трансформация официального политического дискурса в современной России»

Актуальность исследования. Проблема научного изучения современного политического дискурса в России представляется весьма актуальной как для решения важных теоретических задач конструирования методики и методологии различных аспектов дискурс анализа, так и для практических целей применения указанных методик при изучении текущего политического процесса.

В последнее время можно наблюдать усиление роли разного рода методик дискурс анализа в современной российской политической науке. Учитывая интердисциплинарность самого понятия политического дискурса, изучением

12 3 4 которого занимаются политологи , психологи , философы , социологи , филологи5, специалисты по теории коммуникации и исследователи средств массовой

6 7 коммуникации , лингвисты и представители других смежных отраслей науки, можно констатировать тесное единство политического мышления и политического действия и их языковой формы. Отсюда вытекает все возрастающий интерес к изучению политических текстов, что, по сути, и составляет основу всякого дискурсивного анализа, который, помимо вышеперечисленного, можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, внутренними потребностями

1 Горский Ю. Информация как средство организации и дезорганизации // Социально-политические науки. -1994, № 3-6; Ильин М. В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. - М., 1997; Морозова Е. Политический рынок и политический маркетинг. Концепции, модели, технологии. - М., 1999.

2 Андреева Г. Социальная психология. - М., 1985; Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы семиосоциопсихологии. - М., 1984; Блумер Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология / Под ред. Г. Андреевой, Н. Богомоловой и др. - М., 1984.

3 Буш Г. Диалогика и творчество. - Рига, 1985; Огурцов А. Научный дискурс. Власть и коммуникация // Философские исследования. - 1993, № 3; Прохоров Ю. Е. Действительность. Текст. Дискурс. - М., 2004.

4 Богомолова Н. Н. Массовая коммуникация и общение. - М., 1988; Борев В. Ю., Коваленко А. В. Культура и массовая коммуникация. - М., 1986; Буданцев 10. П. Социология массовой коммуникации. - М., 1995; Конецкая В. П. Социология коммуникации. - М., 1997.

5 Гаврилова М. В. Лингвистический анализ политического дискурса // Политический анализ. - 2003, № 3; Гав-рилова М. В. Политический дискурс как объект лингвистического анализа // Политические исследования (Полис). - 2004, № 2; Олянич А. В. Презентационная теория дискурса. - М., 2007.

6 Горохов В. М. Средства массовой информации в системе политических коммуникаций // Концепция современной политологии. Введение. -М., 1993; Землянова Л. М. Современная американская коммуникативистика. - М., 1995; Лысакова И. П. Язык газеты и типология прессы. Социолингвистическое исследование. - СПб, 2005.

7 Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс II Теория метафоры. — М., 1990; Баранов А. Н. Что нас убеждает: Общественное сознание и язык. — М., 1990; Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Русская политическая метафора. Материалы к словарю. - М., 1991; Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика. - М., 1983; Блакар Р. М. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. — М., 1987; Блэк М. Метафора // Теория метафоры. - М., 1990; Дейк Т. ван. Язык. Познание. Коммуникация. - М., 1989. различных собственно филологических дисциплин, которые обращаются к реальным сферам функционирования языковой системы, к речи. Во-вторых, политологическими проблемами изучения политического мышления, его связи с политическим поведением, необходимостью построения предсказывающих моделей в политологии, а также необходимостью разработки методов анализа политических текстов и текстов средств массовой коммуникации для мониторинга различных тенденций в сфере общественного сознания. В-третьих, социальным заказом самого российского общества - попытками освободить политическую коммуникацию от манипуляций общественным сознанием1. Косвенным подтверждением бурного развития в нашей стране различных направлений науки, занимающихся политическим дискурсом, является тот факт, что среди исследователей нет общепринятого определения самого языка политики. В научной литературе наряду с понятием «политический дискурс» (А. Н. Баранов, М. В. Гаврилова, М. В. Ильин, О. Ф. Русакова, Е. И. Шейгал) употребляются понятия «общественно-политическая речь» (Т. В. Юдина) «агитационно-политическая речь» (А. П. Чудинов), «язык общественной мысли» (П. Н. Денисов), «политический язык» (О. И. Воробьева) и т. д.

Степень разработанности проблемы. Как уже отмечалось ранее, политический дискурс является объектом изучения различных ученых, и, учитывая относительную молодость дискурсологии как сложившейся отечественной научной дисциплины, ее теоретические истоки следует искать в смежных, «классических» дисциплинах. Сам термин «дискурс» можно раскрыть с помощью изучения рядоположенных понятий, таких как политический диалог, дебаты, спор, дискуссия, полемика, консенсус, плюрализм и т. д., которым посвящено достаточное число исследований3.

1 Баранов А. Н. Введение в прикладную лингвистику. - М., 2001.

2 Причины употребления разных понятий при описании схожих процессов кроются в различных подходах к изучению дискурса и используемой широте его трактовки, подробно рассмотренных в первом параграфе первой главы данного диссертационного исследования.

3 Авакьян С. А. Политический плюрализм и общественные объединения в Российской Федерации. Конституционно правовые основы. - M., 1996; Глухова А. В. Политические конфликты: основания, типология, динамика. -М. 2000; Перегудов С. П. Организованные интересы и государство: смена парадигм // Политические исследования (Полис). - 1994, № 4; Поварнин С. И. Спор: о теории и практике спора // Вопросы философии. - 190, № 3.

Так как в основе любого исследования дискурса лежит изучение языка политики, и, шире - политической коммуникации в целом, одним из краеугольных камней дискурсологии является политическая лингвистика, сама носящая ярко выраженный междисциплинарный характер, интегрируя достижения когнитивной лингвистики, лингвистики текста, нарративного анализа, социолингвистики, стилистики и риторики. Стоит отметить, что политический язык и политическая коммуникация стали предметом лингвистических исследований сравнительно недавно, причем начинались эти исследования с изучения языка замкнутых и тоталитарных обществ: труд В. Клемперера о языке национал-социализма в Германии1, произведения известнейшего английского писателя Д. Оруэлла, исследующие возможности по манипулированию языка тоталитарных режимов, исследования П. Серио, посвященные политическому языку в Советском Союзе («деревянный язык», «суконный язык»)2. Очевидно, что в доперестроечную эпоху исследования политического дискурса внутри страны были исключены, и тем более обширен был исследовательский бум в отношении языка советской эпохи в 90-х годах XX века .

Проблема структуры дискурса, являющаяся весьма важной для данного диссертационного исследования, разрабатывается как в трудах зарубежных исследователей, в первую очередь, политологов и социологов, таких как П. Бур-дье, Ф. Грин, К. Дойч, Ж.-М. Коттрэ, М. Ленэ, Р. Патнем, Ю. Хабермас, Д.

С. 57-133; Соколов А. П. Проблемы научной дискуссии. - JI., 1980; Бурдье П, Социология политики. - М., 1993; Сартори Д. Управляемая демократия и управляющая демократия // Мир политики: суждения и оценки западных политологов. - М., 1992 и др.

1 Klemperer V. Notizuch eines Philologen. - Berlin, 1947.

2 Seriot P. Analyse du discours politique Sovietique. - Paris, 1985.

3 Баранов A. H., Казакевич E. Г. Парламентские дебаты - традиции и новации: советский политический язык (от ршуала к метафоре). - M., 1991; Вовк В. Монологизм сознания н язык политики // Политическая мысль (По-л^ешчна думка). - 1995, № 2/3; Ермоленко С. С. Язык тоталитаризма и тоталитаризм языка И Мова тота-Л1-тар но го суспшьства. - Киев, 1995; Зильберт M. А. Языковая личность и «новояз» тоталитаризма // Языковая личность и семантика: тезисы докладов научной конференции. - Волгоград, 1994; Купина Н. А. Тоталитарный язык: словарь и речевые реакции. — Екатеринбург, Пермь, 1995; Купина Н. А. Песня власти и блатная песня в контексте тоталитарной культуры // Русский язык в контексте современной культуры: тезисы докладов международной научной конференции. - Екатеринбург, 1998; Левин Ю. И. Семиотика советских лозунгов // Левин Ю. И. Избранные труды: поэтика, семиотика. - М., 1998; Нормаи Б. Ю. Лексические фантомы с точки зрения лингвистики и культурологи // Язык и культура: третья международная конференция. - Киев, 1994. - С. 53-60 и др.

Франкел, Р.-Ж. Шварценберг1, так и в исследованиях отечественных ученых: А. Н. Баранова, А. В. Дмитриева, Ю. Н. Караулова, В. В. Латынова, М. JL Макаро

-у ва, А. В. Олянича, С. И. Поварнина, А. Т. Хлопьева и др~.

Так как субъектом политического дискурса являются, прежде всего, представители политической элиты, весьма важную группу источников составляют элитологические исследования3, а поскольку его целью является формирование общественного мнения, то данную область необходимо исследовать на основе работ социологов и психологов по данной теме4.

Анализу места и роли политического дискурса как формы политического участия посвящены труды С. Барнса, Р. Дальтона, JL Милбраса, Г. Поуэлла, JI. С. Санистебан, А. И. Ковлера, В. В. Смирнова, и др5.

Исследуя такую важную функцию политического дискурса, как консолидация общества и достижение общественного согласия, нельзя обойти внима

1 Бурдье П. Социология политики. - М., 1993; Патнем Р. Чтобы демократия сработала. - М., 1996; Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. - СПб, 2000; Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология. - М., 1992; Cottret J.-M. Gouvernants et gouvernes: la communication politique. - P., 1973; Deutsch K. The Analysis oflnternational Relations. -N.J., 1978; Frankel J. The Making of Foreign Policy: an Analysis of Decision Making. -Oxford, 1963; Green F. Dynamics oflnternational Relations: Power, Security and Order. -N.Y., 1978; Le Net M. La communication sociale //Notes et etudes documentaures. - P., 1988.

2 Баранов A. H. Что нас убеждает: общественное сознание и язык. - М., 1990; Баранов А. Н., Казакевич Е. Г. Парламентские дебаты - традиции и новации: советский политический язык (от ритуала к метафоре). - М., 1991; Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Русская политическая метафора: материалы к словарю. - М., 1991; Дмитриев А. В., Латынов В. В., Хлопьев А. Т. Неформальная политическая коммуникация. - М., 1996; Макаров М. Л. Коммуникативная структура текста. - Тверь, 1990; Макаров M. Л. Основы теории дискурса. - M., 2003; Оля-инч А. В. Презентационная теория дискурса. - M., 2007; Поварнин С. И. Спор: о теории и практике спора // Вопросы философии. - 1990, № 3. - С. 57-133 и др.

3 Ашин Г. К. Элита и демократия // Вестник МГУ. Серия 18. Социология и политология. - 1996, № 4; Ашин Г. К. Элитология. - Алма-Ата, 1996; Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты. Россия. Вехи исторической эволюции. - M., 1998; Левинтова Е. M. Российская интеллектуальная элита и ее дискурс (1992 - 2001 гг.). - электронный журнал «Полемика». - 2001, выпуск 12. - URL: http://www.irex.ru/press/pub/po1emika/12/levintova: Миллс Р. Властвующая элита. - M., 1959; Понеделков А. В. Элита (политико-административная элита. Проблемы методологии, социологии, культуры). - Ростов-на-Дону, 1995 и др.

4 Андрющенко Е. Г. Общественное мнение и гласность в системе управления обществом. - M., 1988; Горшков M. К. Общественное мнение. — M., 1988; Грушин Б. А. Мнение о мире и мир мнений: проблемы методологии исследования общественного мнения. — M., 1967; Комаровский В. С. Изучение, формирование и учет общественного мнения в деятельности партийных организаций. - M., 1984; Ядов В. А. К вопросу о «стереотипизации» в социологии // Философские науки. - I960, № 2 н др.

5 Ковлер А. И., Смирнов В. В. Демократия и участие в политике: критические очерки истории и теории. - M., 1986; Санистебан Л. С. Основы политической науки. - M., 1992; Barnes S. Political Action: Mass Participation in Five Western Democracies. - Bev.H., 1979; Dalton R. Citizen Politics in Western Democracies. - Chicago, 1988; Mil-brath L. Political Participation. - Chicago, 1965; Powell G. Contemporary Democracies. Participation, Stability and Violence. - Cambridge, 1982 и др. нием исследования по проблемам насилия в обществе, и, шире, исследования, относящиеся к предметному полю конфликтологии1.

Имея в виду тот факт, что за рубежом данное направление зародилось гораздо раньше, чем в отечественной науке - начиная с работ американских ученых Г. Лассуэлла и Б. Берельсона, первыми проведшими в 40-х годах прошлого века анализ текстов политических выступлений лидеров фашисткой Германии, необходимо упомянуть и такие имена пионеров изучения дискурса в качестве самостоятельного направления в науке, как Р. Барт, Ж. Пешё, М. Фуко, и последовавшие за исследованиями этих ученых работы Т. Ван Дейка и П. Серио, которые разработали достаточно полные дефиниции самого понятия дискурса, и представителей современных западных школ изучения различных методик дискурс анализа (Д. Винтер, Р. Водак, Э. Jle, У. Нарвесен, Д. Херадствейт)2.

Объектом данного диссертационного исследования выступает политический дискурс, а предметом - особенности официального политического дискурса в современной России.

Целью исследования является анализ сущностных характеристик трансформации официального политического дискурса в современной России. Для реализации данной цели решается следующий комплекс взаимосвязанных исследовательских задач:

1. Анализ общей характеристики политического дискурса: описание подходов к его изучению, раскрытие и уточнение понятия, выявление системообразующих признаков.

1 Апресян Р. Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы. - М., 1995; Дмитриев А. В. Конфликтология. - М., 2000; Дмитриев А. В., Кудрявцев В. Н., Кудрявцев С. В. Введение в общую теорию конфликтов. - M., 1993; Залысин И. Ю., Дмитриев А. В. Насилие. Социо-политический анализ. - М., 2000; Коргунюк Ю. Г. Современная российская многопартийность. - М., 1999; Котанджян Г. С. Этнополитология консенсуса - конфликта: цивилизационные проблемы теории и практики. -М., 1992; Кулинченко В. А. О соотношении насилия и согласия в теории и на практике // Политические конфликты: от насилия к согласию. - М., 1996; Лебедева М. М. Политическое урегулирование конфликтов. Подход, решения, технологии. - М., 1997; Степанов Е. И. Конфликтология переходного периода. Методологические, теоретические, технологические проблемы. - М., 1996; Тимофеева Т. Н. Политическая конфликтология. - М., 1996; Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования (Социс). - 1994, № 5. - С. 142-147; Cozer L. The Function of Social Conflict. - Glencoe, 1956 и др.

2 Подробнее о различных подходах к понятию дискурса см. в первом параграфе первой главы данного диссертационного исследования.

2. Раскрытие основных направлений исследования политического дискурса: истоки современного дискурс анализа, классификация теорий дискурса, обобщение отечественных теорий.

3. Выработка авторского подхода к категории официального политического дискурса, описание основных методов его изучения и анализ его структуры и особенностей: участников, содержания, социально-политического контекста, форм, каналов, функций и средств трансляции.

4. Анализ наиболее значимых материалов официального политического дискурса, позволяющих исследовать состояние и особенности трансформации современного официального политического дискурса в России, выявление перспектив его дальнейшей трансформации.

5. Выявление особенностей российского официального политического дискурса в контексте политической культуры: российский политический дискурс как часть европейского дискурса, особенности советского политического дискурса и т. д.

Общая рабочая гипотеза исследования состоит в предположении разнона-правленности трансформации официального политического дискурса в современной России в ходе общественно-политических изменений - вертикальной, связанной с сигналами, посылаемой обществу основным субъектом официального политического дискурса - политической элитой в ходе изменения ее настроений или государственной политики, с одной стороны, и горизонтальной, вызываемой прохождением сигналов по цепочке адресант-адресат, с другой.

Теоретические и методологические основы исследования. Теоретико-методологической основой исследования послужили работы ведущих исследователей в данной области, в которых заложены идеи о сущности политической коммуникации и политического дискурса. Методологической основой исследования стали научные принципы, методы и приемы познания общественных явлений, разработанные как в рамках западно-европейской (Р. Барт, П. Бурдье, Д.

Бодрийяр, Р. Водак, Т. ван Дейк, М. Йоргенсен, У. Лабов, Н. Луман, П. Серио, Я. Торфинг, Л. Филлипс, М. Фуко, Ю. Хабермас) и американской (Б. Берельсон, Д. Грин, Г. Лассуэлл, М. Маклюэн, Д. Нейтс, 3. Харрис, П. Чок, М. Эгер), так и российской (А. Г. Алтунян, А. Н. Баранов, Р. М. Блакар, Л. Е. Бляхер, М. В. Гаврилова, В. 3. Демьянков, Т. Г. Добросклонская, А. В. Дука, А. О. Зиновьев, М. В. Ильин, В. А. Ковалев, В. В. Крамник, Е. М. Левинтова, М. Л. Макаров, М. М. Назаров, О. В. Попова, Ю. Е. Прохоров, О. Ф. Русакова, М. А. Фадеичева, Л. Г. Фишман, Е. И. Шейгал) научных школ. В ходе проведения исследования используются также элементы структурного, функционального и институционального подходов к изучению политической коммуникации.

Методы исследования. В качестве методов исследования используются такие общенаучные методы, как исторический и сравнительный, а также методы критического дискурс анализа, когнитивного анализа политического дискурса, лингвистического дискурс анализа и контент-анализа.

Поскольку исследуемая проблема носит во многом прикладной характер, для ее всестороннего изучения помимо теоретических конструкций необходимы эмпирические данные.

Эмпирической и источниковой базой исследования являются характерные материалы официального политического дискурса современной России, представленные в самых разнообразных формах: еженедельник Правительства Санкт-Петербурга «Петербургский дневник», ежемесячный журнал Постоянного комитета Союзного государства Республики Беларусь и Российской Федерации «Союзное государство», стенограммы передачи Первого канала российского телевидения «Времена», сообщения информагентств, пресс-конференции ведущих российских политиков и т. д. Для вторичного анализа использовались опубликованные в научных изданиях материалы эмпирических исследований, проведенных зарубежными и российскими политологическими центрами и исследователями. Представляется важным особо отметить тот факт, что, хотя основными материалами выступали данные, содержащиеся в средствах массовой информации, что позволяет поставить вопрос об исследовании дискурса СМИ, объектом диссертационного исследования выступал именно официальный политический дискурс, а СМИ выступали лишь в роли его ретрансляторов1.

Научная новизна исследования. Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Дана общая характеристика политического дискурса: представлены подходы к его изучению, выявлены его системообразующие признаки, прослежена связь между ними и функциями дискурса;

2. Предложено обобщающее понимание политического дискурса, снимающее проблему противоречия между широким и узким подходами к трактовке дискурса;

3. Разработано авторское определение официального политического дискурса, позволяющее изучать дискурс современного политического процесса, опираясь на различные методологические установки;

4. Определены основные направления исследования политического дискурса: выявлены, истоки современного дискурс анализа, дана авторская классификация теорий дискурса и отечественных методов дискурс анализа;

5. Выявлены особенности трансформации официального политического дискурса в современной России, предложены авторские концепции вертикальной и горизонтальной трансформации такого дискурса;

6. Предложено авторское определение основных адресатов официального политического дискурса в современной России - электорально значимого большинства и среднего звена политической элиты;

7. Определены модель и методы политического дискурс анализа для изучения дальнейших перспектив развития российского официального политического дискурса.

1 Подробнее о роли СМИ в трансляции официального политического дискурса и их месте в пятиуровневой цепочке трансляции дискурса см. во втором параграфе первой главы и первом параграфе второй главы данного диссертационного исследования соответственно.

Положения, выносимые на защиту:

1. Двойственность категории политического дискурса, понимаемого не только в качестве коммуникативного акта, выраженного посредством структурированного текста, но и в качестве самой общественно-политической ситуации, в которой возможно осуществление такого конкретного коммуникативного акта, приводит к существованию двух различных подходов к политическому дискурсу, выражающихся в разной широте его трактовки. При всем многообразии подходов, при всей широчайшей синонимии дискурса, за этим понятием скрывается или его рассмотрение в качестве формы высказывания, за которой стоит определенный ментальный мир («речь» по Ф. Соссюру1), или упор делается на внутреннюю организацию конкретного текста (дискурса), при которой анализируется последовательность и смысл рассуждений, в нем заложенных. В первом случае дискурс изучается как инструмент манипуляции словом, а во втором помогает при описании конкретных аналитических методик, выявлении единиц такого анализа и «распознании» самого дискурса (дискурс анализ).

2. Официальный политический дискурс представляет собой устойчивый набор высказываний на темы важнейших общественных категорий, норм, ценностей и теорий, используемый для публичного объяснения намерений и действий элиты того или иного общества, а в конечном итоге является и самим процессом осуществления власти. Такое понимание снимает проблему как широкого, так и узкого подходов к понятию дискурса, так как в таком случае в рамках широкого подхода то или иное коммуникативное событие можно отнести к сфере политического дискурса, вмещающего в себя все, что можно отнести к политике, а в рамках узкого подхода позволяет отнести к нему только инсти

1 Цит. по: Куртин. Ж-Ж. Шапка Клементиса (заметки о памяти и забвении в политическом дискурсе). - М., 1999. туционально оформленный и публичный дискурс, принадлежащий облеченному властью адресанту.

3. Современный российский политический дискурс, являясь частью европейского дискурса, основывается на преимущественно устной политической культуре и диалектически связан с советским официальным дискурсом. Данная связь обусловлена тем, что в первый период своего развития, в 90-е гг. XX века, он практически строился на его отрицании, а, начиная с первых годов века XXI, во многом позаимствовал присущие ему качества, такие, как заранее заданный круг тем, социально санкционированные оценки, устоявшаяся система фразеологических средств, отобранные традиционно-стереотипные образцы и т. д.

4. Для обозначения основного адресата официального политического дискурса - масс, ограниченных в своем доступе к информации и вынужденных пользоваться только предложенными официальным дискурсом каналами трансляции, автор вводит в научный оборот новую категорию электорально значимого большинства.

5. Состояние официального политического дискурса в России определяется стремлением политической элиты к его однородности, отсутствию видимой дискуссии, попыткой монополизировать дискурс на многих каналах средств массовой коммуникации, в первую очередь, самом значимом, в силу массовости аудитории, характера воздействия и ограниченности альтернативных каналов информации — телевидении. Собственно, язык официального политического дискурса в России также претерпевает плавную эволюцию - от, в полную противоположность советскому, чрезвычайной подвижности, до почти что возвращения к «суконному языку» советского времени.

6. Наблюдаемые в современных условиях интенции официального политического дискурса представляют собой единую модель коммуникации с несколькими уровнями адресации, передаваемыми последовательно. Модель, сложившаяся в России к концу второго президентского срока В. Путина, представляет собой пятиуровневую цепочку трансляции, на первом уровне которой находится президент, определяющий «повестку дня» и задающий тренды официального дискурса. На втором уровне находится узкий круг представителей высшей политической элиты страны, доводящий интенции первого уровня до детализации. На следующем, третьем уровне, количество трансляторов уже не является постоянной величиной: к нему относятся федеральные чиновники уровня министра, главы субъектов федерации и т. д. К четвертому уровню, выполняющему функцию донесения интенций официального политического дискурса до общества, относятся средства массовой информации и т. н. «публичные фигуры», а последний, пятый, уровень трансляции включает в себя низовых представителей власти и активных членов общества. Именно на этом уровне идет уже не символическая, а конкретная практическая реализация интенций официального дискурса.

7. В ходе вышеописанной трансляции адресанты официального дискурса высших уровней сталкиваются с искажениями в ходе интерпретации его интенций вторым по значимости адресатом - средним звеном политической элиты, что приводит к заранее непредсказуемым последствиям в реальной политической жизни общества. Этот процесс представляет собой вертикальную трансформацию официального политического дискурса.

8. Изменение содержания дискурса, преимущественно направленного на электорально значимое большинство, во времени представляет собой горизонтальную трансформацию дискурса. Причины такой трансформации состоят в том, что с одной стороны, само общественное сознание, в силу все усугублявшегося кризиса власти 90-х гг. XX века, отказалось от многих понятий, неразрывно связанных с прежним дискурсом, а с другой, политическая элита через средства массовой информации, в первую очередь, - телевидение, активно изменяет официальный дискурс, наполняя его новым содержанием.

Научная и практическая значимость работы. Представленный в работе теоретический анализ политического дискурса позволяет предложить авторское видение содержания понятия официального политического дискурса, его места и роли в развитии российского государства и общества, и раскрыть механизм влияния политического дискурса на формирование общественного мнения, что дает возможность открыть новые возможности исследования политической коммуникации в современных транзитных обществах. Практическая значимость исследования обусловлена возможностью применения предложенных методик дискурс анализа для дальнейших исследований по теме или прикладных политических исследований. Содержащиеся в данном диссертационном исследовании положения могут также быть использованы для построения прогнозных моделей развития политического дискурса и для экспертных оценок текущего политического процесса. Материалы диссертации на протяжении нескольких лет задействуются при подготовке спецкурса по теме «Трансформация официального политического дискурса в постсоветской России», читаемого на факультете философии и политологии Санкт-Петербургского государственного университета.

Апробация результатов исследования. Материалы диссертационного исследования использовались при проведении спецкурса «Трансформация официального политического дискурса в постсоветской России» на факультете философии и политологии СПбГУ, нашли отражение в нескольких публикациях и регулярно представлялись для обсуждения на теоретических и проблемных семинарах Центра эмпирических политических исследований (ЦЭПИ) факультета философии и политологии СПбГУ. Основные положения работы изложены в докладах автора на IV Всероссийском конгрессе политологов «Демократия, безопасность, эффективное управление: новые вызовы политической науке» (октябрь 2006 года, Москва), на V общей международной конференции Евразийской сети политических исследований «Политическая наука и политические процессы в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах» (февраль 2007 года, Москва), на международной научной конференции «Гуманитарное образование и социальный контекст: тендерные проблемы» (июнь 2007 года, Санкт-Петербург), на научной конференции Института научной информации по общественным наукам Российской академии наук (ИНИОН РАН) «Политическая конкуренция и партии в постсоветских государствах» (апрель 2008 года, Москва) и ряде других. Концепция диссертационного исследования обсуждалась на кафедре политических институтов и прикладных политических исследований факультета философии и политологии Санкт-Петербургского государственного университета.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, информационных источников и приложений.

Заключение диссертации по теме «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии», Негров, Евгений Олегович

Выводы по таблицам: практически по каждой единице анализа наблюдается одинаковая картина: если понятия либерального дискурса стремительно или плавно, но теряют популярность, то понятия дискурса консервативного медленно, но верно «растут в цене». Официальный политический дискурс все чаще оперирует такими понятиями, как «контроль», «безопасность», «стабильность», «держава», «коллектив». В два раза чаще по сравнению с первым периодом стало возникать такое понятие, как «национализация», практически в 5 раз стала популярней мысль об усилении, тогда как такие слова, как «рынок», «реформа», «мнение», наоборот, звучат все реже. Вышесказанное наглядно подтверждает гипотезу о замене либерального официального политического дискурса на консервативный.

Итак, вышеприведенные данные показали, что власти в рамках официального политического дискурса на российском телевидении удалось свести плюрализм мнений к минимуму, маргинализировать оппозиционный дискурс, увести общество от обсуждения наиболее важных и социально значимых проблем развития государства, и 2003 год стал в этом процессе весьма показательным, переломным, налицо была тенденция. Особенностью официального политического дискурса в российских условиях является стремление элиты к однородности такого дискурса, отсутствию видимой дискуссии, попыткам монопо-. лизировать политический дискурс на многих каналах средств массовой коммуникации, и, в первую очередь, самом важном - телевидении. Это достигается и выталкиванием из политического дискурса, транслируемого телевидением, оппозиционно настроенных участников политической жизни, и маргинализацией оппозиционного дискурса, и выведением на периферию общественного сознания тем с возможным плюрализмом мнений, и многими другими, показанными выше, способами.

Природа трансформации такого рода двояка — с одной стороны, само общественное сознание, в силу все усугублявшегося кризиса власти, отвернулось от многих понятий, неразрывно связанных с либеральным дискурсом, с другой - элита через средства массовой информации, в первую очередь, - телевидение, активно изменяла официальный дискурс, наполняя его новым, ультраконсервативным содержанием. На современном этапе именно со стороны элиты идет вполне успешная попытка изменить сам язык, на котором производится официальный дискурс - налицо возвращение к «суконному языку» советской эпохи. Специфика телевизионного политического дискурса позволяет вполне продуктивно манипулировать общественным сознанием, обсуждая одни и те же, заранее определенные цели и подбирая для этого заранее одобренных и согласованных публичных акторов.

Итак, проведенные выше исследования показывают, что официальный политический дискурс в современной России стал, по сути, «вещью в себе». Сегодняшнее политическое пространство распалось на узкий круг лиц, формирующих политическую повестку дня, и всех остальных, причем в числе последних оказались и политологи. Механизм принятия политических решений все более становится недоступным для людей, напрямую к нему не причастных, усиливая неадекватность традиционных инструментов политологических исследований, основанных на анализе публичной политики. Причем на расчищенном от сторонних сил политическом и информационном поле заметен только один тип игроков - политтехнологи, при этом их роль далеко не ограничивается техническим формированием общественного мнения в соответствии с нуждами политической власти. Судя по разному направлению текстов, выступлений, смене курсов, часто они выступают и как идеологи. Примерами работы политтехно-логов такого рода являются кампания 2000-2002 гг. по дискредитации правозащитного движения, деятельности независимых негосударственных организаций, фондов; формирование образа президента В. Путина и нового образа власти; риторическое прикрытие кампаний против ряда представителей крупного бизнеса; формирование образа врага - внутреннего и внешнего и т. д.

Сам официальный политический дискурс, учитывая все вышеизложенное, представляет собой устойчивый набор высказываний на темы важнейших общественных категорий, норм, ценностей и теорий, используемый для публичного объяснения намерений и действий элиты того или иного общества, а в конечном итоге является и самим процессом осуществления власти. Его особенностью в российских условиях является стремление элиты к однородности такого дискурса, отсутствию видимой дискуссии, попыткой монополизировать политический дискурс на многих каналах средств массовой коммуникации, в первую очередь, самом важном - телевидении. Это достигается и выталкиванием из политического дискурса, транслируемого телевидением, оппозиционно настроенных участников политической жизни, и маргинализацией нелояльного официальному дискурса, и выталкиванием на периферию общественного сознания тем с возможной плюрализмом мнений, и многими другими, рассмотренными выше, способами.

Природа такого положения дел двояка - с одной стороны, само общественное сознание, в силу все усугублявшегося кризиса власти, отвернулось от многих понятий, неразрывно связанных с демократическим дискурсом, с другой - элита через средства массовой информации, в первую очередь, - телевидение, сама активно изменяла официальный дискурс, наполняя его новым содержанием. На современном этапе именно со стороны элиты идет вполне успешная попытка изменить сам язык, на котором производится официальный дискурс - налицо возвращение к «суконному языку» советской эпохи. Специфика телевизионного политического дискурса позволяет вполне продуктивно манипулировать общественным сознанием, обсуждая одни и те же, заранее определенные цели и подбирая для этого заранее одобренных и согласованных публичных деятелей.

Также необходимо отметить и трансформацию политических функций СМИ в ходе социально-экономических реформ в стране, результатом чего можно считать изменение границ и конфигурации пространства политического дискурса в медиасфере, В начале 90-х гг. российская пресса была одним из активных организаторов публичного дискурса, предоставляя слово всем субъектам политического пространства и предавая гласности их позиции, благодаря чему вырабатывалось новое знание о целях и способах дальнейшего взаимодействия. В настоящий момент количество субъектов политического дискурса в медиасфере резко сократилось и политическое «посредничество» СМИ «больше похоже на деятельность торгового агента, заинтересованного в выгодной сделке и получении соответствующего денежного вознаграждения»1.

Собственно же язык российского политического дискурса также претерпел плавную эволюцию — от, в полную противоположность советскому, чрезвычайной подвижности, которая характеризовалась тем, что большинство лексики в политических статьях и выступлениях публичных деятелей имело определенную эмоциональную окраску, и в любом тексте было ярко выражено авторское начало, при этом тесно связанное с ценностными ориентирами в обществе, до почти что возвращения к «суконному языку» советского времени.

Однако, мы полагаем, что несмотря на все описанные выше процессы и тенденции, ситуация полного возврата к дискурсу советского времени невозможна. Как указывает академик А. Арбатов, нынешнее состояние официального политического дискурса коренным образом соотносится с социально-политическим прошлым, а не с тем фактом, что «авторитарные традиции, милитаризм, экспансионизм, мессианская идеология являются неотъемлемой частью русского национального характера»2. Они не могут носить имманентного характера (что порой пытаются доказать как западные, так и отечественные аналитики), и потому особенности историко-социального развития могут и

1 Дзялошинский И.М. Роль СМИ в организации диалога власти и общества // Роль СМИ в Формировании гражданского общества: материалы конференции. Кн. 4. М., 2006. С. 84.

2 Арбатов А. Г. Российская национальная идея и внешняя политика. Мифы и реальности. - М., 1998. - С. 45. должны меняться по мере изменения внутренних условий и внешнего окружения. При существенном изменении экономических и социально-политических условий внутри страны вполне возможно активное восприятие и интегрирование нарождающихся структур нового мышления и языка политики, характерного для современной Европы. «На фоне же отступлений и невозможности адаптироваться к переменам традиции способны оживать и получать общую поддержку»1.

Чтобы общество могло быть названо демократическим, в коммуникации между его членами должны быть отношения социального партнерства и конструктивный социальный диалог, как по вертикали — между обществом и властью, так и по горизонтали - между различными группами внутри самого общества. Такой диалог подразумевает толерантность общающихся сторон, их желание и умение слушать и слышать друг друга, готовность к поиску взаимодопустимых решений спорных вопросов, способность усматривать в компромиссе признак силы, а не слабости. Отсутствие подобного диалога чревато для общества переходом к невербальной коммуникации, причем последствия этих процессов могут быть самыми разными — от достаточно безобидных форм самоорганизации, типа фестивалей бардовской песни в советское время, до насильственных действий по изменению сложившегося порядка, начиная от акций запрещенной Национал-большевистской партии и заканчивая террористическими действиями. Тенденции развития политического дискурса в последние годы, направленные на крайнее сужение публичной политики, символом чего могут служить слова спикера нижней палаты Федерального Собрания РФ, лил дера партии «Единая Россия» Б. В. Грызлова «Парламент — не место для дискуссий»3, приводили именно к подобного рода эксцессам.

Однако, происходящие в первой половине 2008 года события, связанные с истечением второго президентского срока В. Путина и необходимостью со

1 Арбатов А. Г. Российская национальная идея и внешняя политика. Мифы и реальности. - М., 1998. - С. 45.

2 До утверждения на этот пост В. Путина

3 Цит. по: Кузнецов Е. Болото российской политики всколыхнулось // Дело. -20.08.07. хранения политического статус-кво при формальной смене высшего лица в государстве, позволяют с определенной долей уверенности говорить и об изменении официального политического дискурса. Однозначно, что при всех возможных ограничениях полномочий нового президента РФ Д. Медведева как ведущего политического актора в государстве, связанных с их перераспределением между президентом и правительством, возглавляемым В. Путиным, он все же будет обладать всей полнотой власти над формированием новых и корректировкой старых трендов официального политического дискурса - как исходя из самой модели адресации, выстроенной в России, в которой глава государства является единственным адресантом первого уровня, так и в силу текущих задач, стоящих перед политической элитой страны, озабоченной улучшением своего внешнеполитического имиджа, сильно испорченного за время президентства В. Путина как раз в ходе вышеописанных трансформаций дискурса. Сигналы последнего времени в этой сфере, такие, как уменьшение антизападной риторики, публично звучащей из уст военного истеблишмента, показ цикла передач, позитивно рассказывающих о Соединенных Штатах Америки на Первом канале1, определенные шаги в правоприменительной практике (расформирование Рос-регистрации, протекание «дела ЮКОСа», вброшенный в публичное пространство президентом Д. Медведевым тезис о «преодолении правового нигилизма»" и т. д.) или конкретные действия по смягчению российско-британских отношений, формально связанные с проведениями финалов футбольных еврокубков в Москве и Манчестере и игре в них английских и петербургского клуба соответственно, дают основания утверждать об уже начавшихся процессах, развивающихся по вышеуказанному сценарию.

Характерно, что обратные примеры продолжения или усиления изоляционистских, антизападных и воинственных трендов официального дискурса свидетельствуют о понимании дальнейшего развития ситуации в среде той час

1 Одноэтажная Америка. Цикл передач по следам путешествия И. Ильфа и Е. Петрова по США в 30-х годах XX века. Ведущие В. Познер и И. Ургант. URL: http://vvww.ltv.ru

2 Цит. по: Камышев Д. Недогибы на местах // Власть. - 02.06.08. ти политической элиты, которая не готова терять свое право на монопольное определение текущей повестки дня. Так, т. н. «силовой блок» политической элиты, связанный в общественном сознании с желанием продлить пребывание В. Путина на президентском посту («партия третьего срока»), не оставляет своих попыток и после избрания нового президента представить В. Путина ведущим политическим актором на многие годы вперед, а само развитие России как государства зависимым от способности экс-президента противостоять «пятой колонне» внутри страны и происками внешнеполитических врагов, жаждущих не допустить возрождения нашей страны. В качестве примеров, подтверждающих эти рассуждения, можно привести неоднократно показанный по государственному телевидению фильм священника Т. Шевкунова «Византия. Уроки гибели империи» с вышеописанным основным месседжем, небывалое по своему размаху празднование 63-ой годовщины Победы в Великой Отечественной Войне с проведением парада с участием военной техники на Красной площади в Москве, чего не происходило боле 17 лет, и многое другое. Вместе с тем, не стоит забывать, что официальный политический дискурс и на федеральном уровне часто обслуживает текущие потребности той или иной части политической элиты, не связанные со стратегическим видением развития ситуации. Именно с этим было связано резкое усиление изоляционистской риторики в ходе электоральной кампании зимы 2007 года («кто не с нами - тот против нас») или события последнего времени, связанные с грузино-абхазским противостоянием и фактически подготовкой общественного мнения к полномасштабной войне в регионе, направленные, в первую очередь, на подготовку к зимней Олимпиаде 2014 в Сочи, исходя из интересов крупного бизнеса, аффилированного с государственными структурами.

Очевидно, однако, что общий тренд официального дискурса по отношению к внешнему миру изменяется в сторону смягчения. И здесь весьма показательны его изменения по поводу все тех же Грузии и Украины, являющихся своеобразными лакмусовыми бумажками состояния умов на вершинах российской власти. |

В случае с Грузией можно наблюдать попытки российской политической элиты улучшить отношения двух стран, не забывая при этом о риторике, предназначенной в первую очередь для внутреннего адресата и посвященной стремлению грузинской элиты в военно-политический блок НАТО, и попутно разыгрывая карту непризнанных республик в составе Грузии — Абхазии и Южной Осетии. Помимо реальных действий, направленных на стабилизацию отношений, таких как возобновление прямых авиарейсов из Москвы в Тбилиси или отмена запрета на денежные и почтовые переводы из России в Грузии, можно зафиксировать и изменение официального политического дискурса по этой проблеме. Во-первых, налицо отсутствие ярко выраженных негативных интенций, исходящих от трансляторов дискурса высших уровней по поводу «бандитского государства» и «государственного терроризма», еще недавно наводнявших публичное информационное пространство, во-вторых политической элите среднего и низшего уровней даются и недвусмысленные сигналы обратного, позитивного толка. Так, В. Путин, уже в качестве премьер-министра страны, в интервью французским журналистам сказал буквально следующее: «Я очень рассчитываю на то, что план, который предложил Михаил Саакашвили, он все-таки постепенно будет внедряться. Потому что в целом это правильный план, но нужно, чтобы другая сторона с этим согласилась, диалог нужно вести»1. Напомним, что речь идет о плане решения абхазской проблемы, и президент Грузии М. Саакашвили предлагает создание ассиметричной федерации с введением поста вице-президента Грузии, который будет занимать глава Абхазии, и правом вето абхазского парламента на принимаемые по поводу Абхазии федеральным грузинским правительством решения. Очевидно, что такой план не может устроить абхазскую политическую элиту, что весь этот план - элемент политического торга и своеобразной дипломатической игры, что сам конфликт растя

1 РИА Новости. - 31.05.08. нется еще на долгие годы, а российские власть и бизнес решают свои задачи, но само упоминание о существовании такого плана в позитивном ключе де-юре второго лица в государстве, а де-факто ведущего политического актора, однозначно определяющего политическую повестку дня, говорит о многом. Даже такой, казалось бы, ритуальный момент, как поздравление глав правительств стран СНГ с Днем победой в Великой Отечественной Войне своим российским коллегой (уже В. Путиным!), самим фактом своего обращения к грузинскому премьер-министру («Сердечные поздравления ветеранам Великой Отечественной войны, пожелания мира и благополучия всему народу Грузии»1) указывает на желание изменений. В 2007 году подобных поздравлений в публичном информационном пространстве просто не было! Президент Российской Федерации Д. Медведев пошел еще дальше и поздравил лично М. Саакашвили с Днем независимости Грузии, прямо указывая о необходимости конструктивного диалога: «Поздравляя Вас с праздником, рассчитываю на конструктивное взаимодействие между нашими странами в интересах развития добрососедских отношений, укрепления стабильности и безопасности на Кавказе»". Отметим, что последний раз поздравление с этим праздником исходило от главы государства еще тогда, когда президентом Грузии был Э. Шеварднадзе. Ретрансляторы официального дискурса более низких уровней чутко уловили эти интенции, помня, конечно, и о том, что после косовского прецедента можно более активно педалировать тему непризнанных республик, и о нанесенной обиде, выразившейся в том, что грузинская экономика довольно спокойно перенесла обрушившиеся на нее беспрецедентные санкции. Спикер Государственной Думы в интервью грузинской телекомпании «Мзе» говорил: «Думаю, что все предложения, все идеи, которые направлены на восстановление исторических, теплых отношений между народами Грузии и России, нужно приветствовать. Единственное, что хотелось бы, чтобы за заявлениями следовали какие-то действия. А

1 РИА Новости. - 09.05.08,

2 Новости Грузия. - 26.05.08. заявления приятные, будем ждать действий»1. Действия эти, по мысли российской политической элиты, должны, в первую очередь, выражаться в согласовании своих действий по ключевым вопросам внешней политики с Москвой. Тот же Б. Грызлов уточняет этим желания: «Мы требуем от Грузии уважения и для подтверждения уважения недостаточно только заявлений, которые делаются официальными лицами»2.

В случае с Украиной ситуация несколько другая. В условиях ослабления публичного противостояния на уровне трансляторов высших уровней, здесь на первый план выходят не проблемы текущей политики, которые элиты решают за пределами публичного пространства (к примеру, проблема реорганизации структуры поставок и транзита газа решается весьма продуктивно и без лишнего нагнетания телевизионных страстей с закручиванием кранов в прямом эфире), а социо-культурные и исторические претензии, такие как проблема признания Россией на государственном уровне ответственности за массовый голод в Украине в начале 30-х гг. XX века, вызванный форсированной коллективизацией (так называемый «Голодомор»), который украинская элита трактует как «геноцид украинского народа», или скандал с телевизионным проектом «Великие украинцы», в котором должен был победить лидер украинских националистов в 30-50-е гг. XX века С. Банд ера, но в последний момент, благодаря активному вмешательству одного из лидеров украинской Партии регионов, пророссийски настроенного бывшего вице-премьера в правительстве В. Януковича Д. Табачника, победил великий князь Ярослав Мудрый, княживший в XI веке в Ростове, затем в Новгороде и лишь после этого возложивший на себя титул Великого князя Киевского. В первом, несравненно более серьезном, случае официальный политический дискурс реагирует в полном соответствии с генеральном трендом, будучи вынужденным, однако реагировать на прямые обвинения в геноциде по существу. Так, Государственная Дума приняла в апреле 2008 года постановление, посвященное Голодомору и разработанное группой депутатов под

1 ИА Регнум,- 10.01.08.

2 РИА Новости. - 03.03.08. председательством видного члена партии «Единая Россия», председателя комитета ГД по делам стран СНГ К. Затулина, в котором утверждалось буквально следующее: «Коллективизация, повлекшая за собой уничтожение мелких собственников, была вызвана решением задачи государственной важности - получения армии рабочих для ускоренной индустриализации страны. От голода и болезней, связанных с недоеданием, в 1932-1933 годах погибли около 7 миллионов человек. Вечным памятником героям и жертвам 30-х годов стали ДнепроГЭС, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, металлургические гиганты Украины «Запорожсталь», «Азовсталь», «Криворож-сталь», крупные угольные шахты в Донбассе, Кузбассе, Караганде, Харьковский тракторный завод, Московский и Горьковский автомобильные заводы -всего более 1500 промышленных предприятий, многие из которых и в настоящее время обеспечивают экономическое развитие независимых государств на пространстве бывшего СССР»1. Очевидно, что такая позиция мало чем отличается от официальной трактовки довоенных репрессий самим И. Сталиным и не может служить задачам выработки консенсуса между российской и украинской * политическими элитами2.

Наконец, неоднократно упоминавшийся бессменный лидер партии ЛДПР В. Жириновский, и в данном случае выступает в своем амплуа ретранслятора того образа мыслей нынешней политической элиты, которое демонстрировать политическим акторам более высокого уровня просто неприлично. Во-первых, он отрицает сам акт массовой гибели представителей украинского этноса: «Больше всего Голодомор ударил по Восточной Украине, которая всегда принадлежала России. То есть, ничего не было этнического, гибли в основном русские крестьяне. Была обычная операция, нужно было что-то продать, нефти не

1 Цнт. по: В. Рыжков. Массовый голод как бизнес-проект // Новая газета. - 14.04.08.

2 Интересно, что попутно официальный политический дискурс решает более общую задачу — улучшения образа сталинской эпохи, квинтэссенцией чего является учебник истории В. Филиппова, в котором И. Сталин назван «эффективным менеджером», «успешно решившим» ключевые для страны задачи. В связи с этим нельзя не вспомнить знаменитую интенцию о «величайшей геополитической катастрофе XX века», идущую от транслятора самого высокого уровня и реализуемую дальше уже по всей вертикали. было, хлеб был единственным экспортным товаром»1, во-вторых, обвиняет в геноциде уже современную Украину: «Когда запрещают по-русски говорить, и в Украине, и в Прибалтике, сажают в тюрьмы, арестовывают. Во Львове убили парня, пел по-русски. Это не массово, но тенденция есть. Обещают убрать русский язык из вузов, разве это не геноцид? Это культурный и правовой геноцид»2, и в-третьих, обвиняет в самом поднятии данного вопроса внешнюю враждебную силу - естественно, США: «Задача Соединенных Штатов Америки ссорить нас. Украину оторвали в 1991 году, и теперь ищут, как нас дальше поссорить»3.

Вместе с тем, следует помнить, что в современных условиях российской действительности необходимо оперировать действиями основных политических акторов, а не их заявлениями. Выше было показано, что заявления одного и того же адресанта могут зависеть от текущей политической ситуации и прямо противоречить друг другу, поэтому на первый план выходят методы дискурс анализа, направленные на составление когнитивной картины мира того или иного политического актора на основе большого массива его выступлений, или,

- что еще более важно - призванные выявить общие тенденции официального политического дискурса, заключенного в соответствующих трансляторах. Именно эти тенденции являются теми интенциями, которыми руководствуется среднее звено политической элиты государства в своей повседневной практике. Поэтому для дальнейшего развития официального политического дискурса весьма важно не только его изменение на высших уровнях трансляции, но и соответствующие процессы на среднем уровне, в том числе и на уровне самих средств массовой информации. Запрос на такие изменения существует и сверху

- от политической элиты, озабоченной улучшением имиджа страны, и снизу — от представителей слабо развитого, но все же существующего гражданского общества, озабоченного свой неспособностью как бы то ни было влиять на

1 Nevvs.ru. -16.04.08.

2 News.ru. - 16.04.08.

3 Новый регион. - 16.04.08. формирование текущей повестки дня. Именно в этом обоюдном желании многих частей нашего общества кроется шанс на развитие политического дискурса в соответствии с идеями академика Арбатова.

Заключение

Итак, в результате реализации целей и задач данного диссертационного исследования мы пришли к следующим результатам. В теоретической части рассмотрены различные подходы к изучению дискурса, показаны различия между формальным и функциональным подходами, заключающиеся в разном понимании функций языка, проанализирована часто встречающаяся в научной литературе оппозиция текст/дискурс, раскрыто понятие дискурса как такового, сделан вывод о необходимости его двойного понимания - не только как коммуникативного акта, выраженного посредством структурированного текста, но и как самой общественно-политической ситуации, в которой возможно осуществление такого конкретного коммуникативного акта. Далее рассмотрены широкий и узкий подходы к понятию собственно политического дискурса. Сторонники широкого подхода полагают, что к его сфере относятся не только собственно выступления политиков, политологов, обозревателей и т. д., но и множество материалов средств массовой коммуникации, относящихся к политике, и даже материалы специализированных изданий на различные темы, так или иначе касающихся сферы политического. При таком подходе к политическому дискурсу можно отнести практически все семиотические системы общественной жизни, а само понятие будет относиться к множеству научных дисциплин. Последователи более узкого подхода к понятию рассматривают политический дискурс исключительно как язык публичной сферы, причем язык актуальный, выраженный в своем институциональном аспекте. Анализировать такой дискурс можно лишь при полной уверенности исследователя в том, что актор сам относит свой дискурс к сфере политического. При проведении практического исследования эти подходы можно совместить, понимая политический дискурс как конкретный актуальный текст, отображающий, однако, политическую и идеологическую практику какого-то государства, отдельных партий и течений в определенную эпоху. В этом тексте, таким образом, продуцируется не только конкретная позиция какого-либо актора, но и актуализируется общественное сознание, отражается текущая политическая ситуация, его анализ дает не просто возможность сделать выводы о позиции автора дискурса, но показывает наглядную картину предпочтений в современном обществе, существенно дополняющую иные способы решения данной задачи, к примеру, социологические исследования. В ходе исследования вышеозвученная проблема противоречий между широким и узким подходами к трактовке дискурса снимается с помощью использования термина «официальный политический дискурс», понимаемый как устойчивый набор высказываний на темы важнейших общественных категорий, норм, ценностей и теорий, используемый для публичного объяснения намерений и действий элиты того или иного общества, а в конечном итоге являющийся и самим процессом осуществления власти. Предложенное понимание официального политического дискурса позволяет снять данную проблему как таковую, так как в таком случае в рамках широкого подхода то или иное коммуникативное событие можно отнести к сфере политического дискурса, вмещающего в себя все, что можно отнести к политике, а в рамках узкого подхода считать официальным политическим дискурсом только институционально оформленный и публичный дискурс, к тому же принадлежащий облеченному властью адресанту.

Далее исследованы системообразующие признаки политического дискурса, показана связь этих признаков с функциями дискурса, рассмотрены основные направления исследования политического дискурса, выявлены истоки современного дискурс анализа, приведена классификация теорий дискурса в соответствии с широтой его трактовки, указаны отечественные теории дискурс анализа. Наконец, рассмотрены методы изучения официального политического дискурса и методологические аспекты его анализа (критический дискурс анализ, когнитивный анализ политического дискурса, лингвистический дискурс анализ, контент-анализ) показана парадигма, в которой проведено данное диссертационное исследование, относящаяся ко второму поколению понимания дискурса, в соответствии с которым область дискурса не ограничивается разговорным и письменным языком, а предметное поле дискурс анализа раздвигается до изучения социальных практик, но не расширяется до всеобъемлющей социальной категории в духе максимы Ж. Дерриды «Все есть дискурс».

Особо освещена роль средств массовой информации в трансляции официального политического дискурса - подробно рассмотрены роли и функции СМИ, процесс формирования языка в системе средств массовой коммуникации, место журналиста в трансляции политического дискурса, связи СМИ и системообразующих признаков политического дискурса, таких как дистанцирован-ность, театральность и симуляционность, показана специфика и ее причины российских средств массовой информации, состоящие в практически полной монополизации политической элитой важнейшего в России средства массовой коммуникации - телевидения, с одной стороны, и в симуляционности и искусственности самого политического дискурса, транслируемого СМИ, с другой.

Во второй главе проанализировано состояние современного российского официального политического дискурса - рассмотрены его особенности в контексте политической культуры, показана преимущественность устной традиции в политической культуре России, роль политтехнологий в текущем политическом процессе, показана связь современного дискурса с официальным советским, заключающаяся в том, что в первые годы своего развития после распада Советского Союза он строился на его отрицании, а в нынешнем веке во многом позаимствовал присущие ему качества, такие, как заранее заданный круг тем, социально санкционированные оценки, устоявшаяся система фразеологических средств, отобранные традиционно-стереотипные образцы и т. д. Большое внимание уделено специфике современного официального дискурса в России — особой роли телевидения, проблеме несоответствия слов и действий политической элиты, предложено авторское понимание основного адресата официального политического дискурса как электорально значимого большинства, выявлена и рассмотрена проблема интерпретации интенций официального политического дискурса, исходящего от высшей политической элиты, ее средним звеном, предложена авторская модель пятиуровневой цепочки трансляции таких интенций. Для подтверждения вышеуказанных рассуждений проведено несколько эмпирических исследований, затрагивающих разные уровни официального дискурса - были использованы различные методы дискурс анализа при исследовании еженедельника Правительства Санкт-Петербурга «Петербургский дневник», ежемесячного журнала Постоянного комитета Союзного государства Республики Беларусь и Российской Федерации «Союзное государство», стенограмм передачи Первого канала российского телевидения «Времена», сообщений информагентств, пресс-конференций ведущих российских политических акторов и т. д. Для вторичного анализа использовались опубликованные в научных изданиях материалы эмпирических исследований, проведенных зарубежными и российскими политологическими центрами и исследователями.

В конце второй главы на основании оценок состояния современного российского официального политического дискурса и анализа влияющих на него внутренних и внешних факторов, дан прогноз по его развитию в дальнейшем, заключающийся в постепенном и плавном смягчении риторики дискурса и его большей плюрализации, вызванными как внешними (задача улучшения имиджа страны), так и внутренними (запрос определенной части элиты) причинами.

В заключении полагаем необходимым сказать о том, что само поле политической дискурсологии, к которой, несомненно, принадлежит данное диссертационное исследование, представляется весьма и весьма перспективным для изучения общественно-политической ситуации в России, так как сегодня все более очевидным становится ограниченная применимость классического политологического инструментария для исследования российской политики, да и не только российской. Как справедливо указывает российский исследователь JI. Бляхер, политолог все более оказывается в положении «просвещенного», но не «посвященного» в реальные условия принятия политических решений1. Для то

1 Бляхер Л. Е. Новые пространства политики и способы их изучения. — Новости РАПН, № 6 (25). го, чтобы мнение политолога-наблюдателя имело право на существование именно как мнение эксперта, а не «одного из миллионов», наблюдающих за видимыми проявлениями политики, и возникает необходимость в выработке нового аппарата описания политики, фиксации новых пространств, где принятие политических решений еще можно зафиксировать. И здесь возможности анализа политического дискурса могут сыграть весьма важную роль.

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Негров, Евгений Олегович, 2008 год

1. Авакьян С. А. Политический плюрализм и общественные объединения в Российской Федерации. Конституционно-правовые основы. — М., 1996.

2. Аксенова О. В. Изменение роли политического субъекта: агент или актор? (на примере экополитической сферы) // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия / отв. ред. А. Ю. Сунгуров. -М., 2008.-С. 181-193.

3. Алтунян А. Г. Анализ политических текстов. М., 2006.

4. Алтунян А. Г. От Булгарина до Жириновского: идейно-стилистический анализ политических текстов. — М., 1999.

5. Андреев А. Политический спектр России. Структуры, идеологии, основные субъекты. М., 1997.

6. Андреева Г. Социальная психология. -М., 1985.

7. Андрющенко Е. Г. Общественное мнение и гласность в системе управления обществом. М., 1988.

8. Анкерсмит Ф. История и тропология: взлет и падение метафоры. М., 2003.

9. Апресян Р. Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы. -М., 1995.

10. Ю.Арбатов А, Г. Российская национальная идея и внешняя политика. Мифы и реальности. М., 1998.

11. П.Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990.

12. Ачкасов В. А. Российская правящая элита и построение «эффективного, конкурентоспособного государства» // Власть и элиты в российской трансформации / под ред. А. В. Дуки. СПб, 2005.-С. 110-121.

13. Ашин Г. К. Элита и демократия // Вестник МГУ. Серия 18. Социология и политология. 1996, № 4.

14. И.Ашин Г. К. Элитология. Алма-Ата, 1996.

15. Базылев В. Н. К изучению политического дискурса в России и российского политического дискурса // Политический дискурс в России-2. М., 1998.

16. Баранов А. Н. Введение в прикладную лингвистику. — М., 2001.

17. Баранов А. Н. Политический дискурс: прощание с ритуалом // Человек. — 1997, №6.-С. 108-118.

18. Баранов А. Н. Что нас убеждает: Общественное сознание и язык. М., 1990.

19. Баранов А. Н., Добровольский Д. О., Михайлов М. Н. Идеология как феномен общественного сознания (лингво-статистический анализ) // Россия в поисках идеи. Анализ прессы. М., 1997.

20. Баранов А. Н., Добровольский Д. О., Михайлов М. Н. Интерпретация «национальной идеи» в политическом дискурсе // Россия в поисках идеи. Анализ прессы. М., 1997.

21. Баранов А. Н., Казакевич Е. Г. Парламентские дебаты традиции и новации: советский политический язык (от ритуала к метафоре). - М., 1991.

22. Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Русская политическая метафора. Материалы к словарю. М., 1991.

23. Баранов А. Н., Михайлова О. В., Сатаров Г. А., Шипова Е. А. Политический дискурс: методы анализа тематической структуры и метафорики. -М., 2004.

24. Барт Р. Избранные работы. -М., 1994.

25. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика. М., 1983.

26. Бахтин М. М. Человек в мире слова. М., 1995.

27. Башкирова Е. И. Трансформация ценностей российского общества // Политические исследования (Полис). 2000, № 6.

28. Башук А. И. Коммуникативные стратегии политического ритуала // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, том 2, № 2. - С. 134-144.

29. Белогородцева Е. В. Оценочность и агрессивность политического дискурса. URL: http://www.bigpi.biysk.ru.

30. Блакар Р. М. Язык как инструмент социальной власти (теоретико-эмпирическое исследование языка и его использования в социальном контексте) // Язык и моделирование социального взаимодействия. — М., 1987.

31. Блумер Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология / под ред. Г. Андреевой, Н. Богомоловой и др.-М., 1984.

32. Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М., 1990.

33. Бляхер Л. Е. Новые пространства политики и способы их изучения. — Новости РАПН, № 6 (25).

34. Бляхер Л. Е. Российский политический дискурс и концептуализация становящегося политического пространства // Политические исследования (Полис).-2002, №3.

35. Богданов В. В. Текст и текстовое общение. СПб., 1993.

36. Богомолова Н. Н. Массовая коммуникация и общение. М., 1988.

37. Богомолова Н. Н. Социальная психология печати, радио, телевидения. — М., 1991.

38. Бойкова Н. Г., Коньков В. И., Попова Т. И. Устная речь. Л., 1988.

39. Борботько В. Г. Психологические механизмы речевой регуляции и ин-спиративная функция языка // Функционирование языка как средства идеологического воздействия Краснодар, 1988. - С. 35-40.

40. Борев В. Ю., Коваленко А. В. Культура и массовая коммуникация. М., 1986.

41. Брудный А. А. Психологическая герменевтика. М., 1998.

42. Буданцев Ю. П. Социология массовой коммуникации. — М., 1995.

43. Бурдье П. Социология политики. М., 1993.

44. Буш Г. Диалогика и творчество. — Рига, 1985.

45. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. М., 1993.

46. Васильев А. В. Слово в российском телеэфире: Очерки новейшего словоупотребления. М., 2003.

47. Васюков И. AT, СГ, ЭП, ЮС и другие. Психотипы кандидатов в президенты России. URL: http://www.psyh-portret.ru.

48. Бенедиктова Т. Между языком и дискурсом: кризис коммуникаций. -2000. URL: http://www.magazines.russ.ru.

49. Вершинин М. С. Политическая коммуникация в информационном обществе. СПб, 2001.

50. Вершинин С. Е. Политическая жизнь общества как звуковая реальность // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, том 2, № 3. - С. 219-227.

51. Вовк В. Монологизм сознания и язык политики // Политическая мысль (Пол1ешчна думка). 1995, № 2/3.

52. Водак Р. Специальный язык и жаргон: о типе текста «партийная программа» //Язык. Дискурс. Политика, Волгоград. 1998.

53. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. Волгоград, 1997.

54. Волков Ю. Г. Идеология в жизни современного российского общества // Социально-гуманитарные знания. 1999, № 6.

55. Волошинов В. Н. Марксизм и философия языка. JL, 1929.

56. Гаврилова М. В. Ключевые концепты русского политического дискурса «народ», «власть», «Россия» в инаугурационных выступлениях российских президентов // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, т. 2, № 1.-С. 98-108.

57. Гаврилова М. В. Критический дискурс-анализ в современной зарубежной лингвистике. СПб, 2003.

58. Гаврилова М. В. Лексическая единица «человек» в программах политических партий и выступлениях В. В. Путина // Политическая экспертиза (Политэкс). 2005, выпуск 2. - С. 153-165.

59. Гаврилова М. В. Лингвистический анализ политического дискурса // Политический анализ. 2003, № 3.

60. Гаврилова М. В. Политический дискурс как объект лингвистического анализа // Политические исследования (Полис). 2004, № 2.

61. Гаврилова М. В. Речевые практики современных российских политиков. Программа учебной дисциплины. СПб, 2005.

62. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1991.

63. Гаман-Голутвина О. В. Политическая элита определение основных понятий // Политические исследования (Полис). - 2000, № 3.

64. Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты. Россия. Вехи исторической эволюции.-М., 1998.

65. Гаспаров Б. М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования.-М., 1996.

66. Герасименко Н. А. Информация и фасцинация в политическом дискурсе (к вопросу функционирования бисубстантивных предложений) // Политический дискурс в России-2. М., 1998. - С. 20-23.

67. Герасимов В. И., Ильин М. В. Политический дискурс-анализ // Политическая наука. 2002, № 3.

68. Гиренок Ф. И. Советский дискурс. URL: http://www.fedorgirenok.narod.ru

69. Глухова А. В. Политические конфликты: основания, типология, динамика. М. 2000.

70. Горбачева Е. В. Организация политического дискурса в молодежной среде как информационная технология // Информационное общество и молодежь: материалы межрегиональной научно-практической конференции. Ханты-Мансийск, 2005.

71. Горбачева Е. В. Политический дискурс как механизм формирования государственно-гражданских отношений: Автореф. дис. . канд. пол. наук. -М., 2007.

72. Горбачева Е. В. Публичная сфера как пространство политического дискурса // Государственная служба. 2007, № 1.

73. Горный М. Б. Центры публичной политики в конце XX начале XXI в. // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия / отв. ред. А. Ю. Сунгуров. - М., 2008. - С. 194-207.

74. Горохов В. М. Средства массовой информации в системе политических коммуникаций // Концепция современной политологии. Введение. М., 1993.

75. Горский Ю. Информация как средство организации и дезорганизации // Социально-политические науки. 1994, № 3-6.

76. Горшков М. К. Общественное мнение. М., 1988.

77. Грачев М. Н. Политика. Политическая система. Политическая коммуникация.-М., 1999.

78. Грачев М. Н. Политическая коммуникация: теоретико-методологический анализ: Автореф. дис. . докт. пол. наук. М., 2005.

79. Григорьева О. Н. Цвет и запах власти. М., 2004.

80. Грушин Б. А. Мнение о мире и мир мнений: проблемы методологии исследования общественного мнения. М., 1967.

81. Гудков Д. Б. Ритуалы и прецеденты в политическом дискурсе // Политический дискурс в современной России-2. М., 1998. - С. 30-36.

82. Гюнтер X. Архетипы советской культуры // Соцреалистический канон. -СПб, 2000.

83. Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования (Социс). 1994, № 5. - С. 142-147.

84. Дейк Т. ван. Принципы критического анализа дискурса // Перевод и лингвистика текста. -М., 1994. С. 169-217.

85. Дейк Т. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

86. Дейк Т. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистики, выпуск 23: Когнитивные аспекты языка. М., 1988.-С. 153-211.

87. Демьянков В. 3. Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политическая наука. 2002, № 3.

88. Денисов П. Н. Язык русской общественной мысли конца XIX первой четверти XX в. - М., 1998.

89. Денисова Н. Г. Система коммуникации в военном институциональном дискурсе // Языковая личность: система, нормы, стиль: тезисы докладов научной конференции. Волгоград, 1998. - С. 34-35.

90. Дзялошинский И. М. Информационная открытость власти как основа публичной политики // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия / отв. ред. А. Ю. Сунгуров. М., 2008. С.- 132-145.

91. Дзялошинский И. М. Роль СМИ в организации диалога власти и общества // Роль СМИ в Формировании гражданского общества: материалы конференции. Кн. 4. М., 2006.

92. Дмитриев А. В. Конфликтология. М., 2000.

93. Дмитриев А. В., Кудрявцев В. Н., Кудрявцев С. В. Введение в общую теорию конфликтов. М., 1993.

94. Дмитриев А. В., Латынов В. В., Хлопьев А. Т. Неформальная политическая коммуникация. М., 1996.

95. Добросклонская Т. Г. Вопросы изучения медиатекстов (опыт исследования современной английской медиаречи). М., 2005.

96. Доценко Е. Л. Психология манипуляции. М., 1996.

97. Дридзе Т. М. Социальная коммуникация и фундаментальная социология на рубеже XXI века // Вестник МГУ, серия Социология и политология. -1999, №4.

98. Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы семиосоциопсихологии М., 1984.

99. Дука А. В. Исследования элит: поиск теоретических оснований // Власть и элиты в российской трансформации / под ред. А. В. Дуки. -СПб, 2005.-С. 11-29.

100. Дука А. В. Политический дискурс оппозиции в современной России. электронный документ.

101. Дьякова Е. Г. Массовая коммуникация и власть. Екатеринбург, 2002.

102. Дьякова Е. Г. «Семантическая герилья» в Рунете как способ политической борьбы // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, том 2, № 2.- 157-162.

103. Ерасов Б. С. Социокультурная культурология. М., 1996.

104. Ермоленко С. С. Язык тоталитаризма и тоталитаризм языка // Мова тоталитарного суспшьства. — Киев, 1995.

105. Залысин И. Ю., Дмитриев А. В. Насилие. Социо-политический анализ.-М., 2000.

106. Засурский И. Я. Масс-медиа второй республики. М., 1999.

107. Звегинцев В. А. Предложение и его отношение к языку и речи. М., 1976.

108. Землянова JI. М. Современная американская коммуникативистика. -М., 1995.

109. Зильберт М. А. Языковая личность и «новояз» тоталитаризма // Языковая личность и семантика: тезисы докладов научной конференции. -Волгоград, 1994.

110. Зиновьев А. О. Влияние политического дискурса на позиции партийных лидеров современной России: Автореф. дис. . канд. пол. наук. — СПб, 2001.

111. Зиновьев А. О. Категория «гражданское общество» как элемент описания политического процесса в России // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, том 2, № 2. - С. 77-84.

112. Ильин М. В. Политический дискурс как предмет анализа // Политическая наука. 2002, № 3.

113. Ильин М. В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997.

114. Казанцев А. А. «Суверенная демократия» в современной России: структура концепта и идеологемы // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия / отв. ред. А. Ю. Сунгуров. М., 2008. - С. 394-406.

115. Каплун В. Л. Что такое Просвещение? Рождение публичной сферы и публичной политики в России // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия / отв. ред. А. Ю. Сунгуров. - М., 2008. - С. 333-345.

116. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004.

117. Каспэ С. И. Содружество варварских королевств: независимые государства в поисках империи // Полития. — 2008, № 1.

118. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000.

119. Ковалев В. А. Наше фантастическое будущее (Политический дискурс и политические прогнозы в современной российской фантастике: за и против) // Политая. 2008, № 1.

120. Ковлер А. И., Смирнов В. В. Демократия и участие в политике: критические очерки истории и теории. М., 1986.

121. Колокольцева Т. Н. Фрагменты современной президентской риторики // Проблемы речевой коммуникации: межвузовский сборник научны трудов. Саратов, 2003, выпуск 3. - С. 185-193.

122. Комаровский В. С. Изучение, формирование и учет общественного мнения в деятельности партийных организаций. М., 1984.

123. Конецкая В. П. Социология коммуникации. -М., 1997.

124. Коргунюк Ю. Г. Современная российская многопартийность. М., 1999.

125. Корниенко А. В. Дискурс политической оппозиции: проблема инто-лерантности // Власть и элиты в российской трансформации / под ред. А. В. Дуки. СПб, 2005. - С. 246 - 277.

126. Коротеева О. В. Цели и стратегии педагогического дискурса // Языковая личность: система, нормы, стиль: тезисы докладов научной конференции. -Волгоград, 1998. С. 55-57.

127. Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. Анализ речевой практики: масс-медиа. М., 1993.

128. Котанджян Г. С. Этнополитология консенсуса конфликта: циви-лизационные проблемы теории и практики. — М., 1992.

129. Крамник В. В. Социально-психологический механизм политической власти. Д., 1991.

130. Кривенко Б. В. Язык массовой коммуникации: лексико-семиотический аспект.—Воронеж, 1993.

131. Кулинченко В. А. О соотношении насилия и согласия в теории и на практике // Политические конфликты: от насилия к согласию. М., 1996.

132. Кулинченко В. А., Кулинченко А. В. О духовно-культурных основаниях модернизации России // Политические исследования (Полис). -2003, № 2.

133. Купина Н. А. Тоталитарный язык: словарь и речевые реакции. -Екатеринбург, Пермь, 1995.

134. Купина Н. А. Песня власти и блатная песня в контексте тоталитарной культуры // Русский язык в контексте современной культуры: тезисы докладов международной научной конференции. Екатеринбург, 1998.

135. Куртин Ж.-Ж. Шапка Клементиса (заметки о памяти и забвении в политическом дискурсе). М., 1999.

136. Кьеза Д. Со стороны виднее // Новая газета. 17.03.97.

137. Лабов У. Исследования языка в его социальном контексте // Новое в лингвистике, выпуск 7. -М., 1975. С. 96-181.

138. Лаптева О. А. Русский разговорный синтаксис. М., 1976.

139. Лассан Э., Дискурс власти и инакомыслия в СССР. Когнитивно-риторический анализ. Вильнюс, 1995.

140. Ле Э. Лингвистический анализ политического дискурса: язык статей о чеченской войне в американской прессе // Политические исследования (Полис). 2001, № 2.

141. Лебедева М. М. Политическое урегулирование конфликтов. Подход, решения, технологии. М., 1997.

142. Левин Ю. И. Семиотика советских лозунгов // Левин Ю. И. Избранные труды: поэтика, семиотика. М., 1998.

143. Левинтова Е. М. Российская интеллектуальная элита и ее дискурс (1992-2001 гг.). электронный журнал «Полемика». - 2001, выпуск 12. -URL: http://www.irex.ru/press/pub/poIemika/12/levintova

144. Ленуар Р. Социальная власть публичного выступления. СПб, 1998.

145. Луман Н. Реальность массмедиа. М., 2005.

146. Лысакова И. П. Язык и типология прессы. Социолингвистическое исследование. СПб, 2005.

147. Макаров М. Л. Коммуникативная структура текста. Тверь, 1990.

148. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М., 2003.

149. Маклюэн М. Понимание Медиа: внешние расширения человека. -М., 2007.

150. Максимов Д. А. Отечественные теории политического дискурса // Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ. Екатеринбург, 2006.

151. Малинова О. Ю. Идеологический плюрализм и трансформация публичной сферы в постсоветской России // Политические исследования (Полис).-2007, № 1.

152. Мальковская И. А. Знак коммуникации. Дискурсивные матрицы. -М., 2004.

153. Мангейм Д., Рич Р. Политология. Методы исследования. М., 1999.

154. Медведев С. СССР: деконструкция текста (к 77-летию советского дискурса) // Иное. Хрестоматия нового российского самосознания. URL: http://www.old.russ.ru.

155. Медиакультура новой России. Методология, технологии, практики: материалы международной научной конференции. Том II / под ред. Н. Б. Кирилловой и др. Екатеринбург, Москва, 2007.

156. Мелюхин М. С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития. М., 1999.

157. Методические подходы политологического исследования и метате-оретические основы политической теории. М., 2004.

158. Мечковская Н. Б. Социальная лингвистика. М., 1996.

159. Мечковская Н. Б. Язык и религия. М., 1998.

160. Милевская Т. В., Басенко Н. А. Политическая свобода: опыт дискурс-анализа // Актуальные проблемы теории коммуникации. СПб., 2004.

161. Миллер Е. Н. Что такое язык? Гносеологический аспект. М., 1988.

162. Миллс Р. Властвующая элита. М., 1959.

163. Минский М. Фреймы для представления знаний. М., 1979.

164. Миронова Н. Н. Дискурс-анализ оценочной семантики. М., 1997.

165. Мишанова Е. В. Консервативный сдвиг в контексте трансформации российской медиаполитической системы // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия / отв. ред. А. Ю. Сунгуров. М., 2008. - С. 371-382.

166. Моисеев Н. Н. Алгоритмы развития. М., 1987.

167. Монсон П. Современная западная социология: теории, традиции, перспективы. СПб, 1992.

168. Морозова Е. Политический рынок и политический маркетинг. Концепции, модели, технологии. М., 1999

169. Мухарямов Н. М., Мухарямова JL М. Политическая лингвистика как научная дисциплина // Политическая наука. 2003, № 3.

170. Мухарямова JI. М. Российская Федерация: язык и политика в условиях постсоветского развития // Государственная служба. 2004, № 2.

171. Мюллер К., Пикель А. Смена парадигм посткоммунистической трансформации // Социологические исследования (Социс). 2002, № 9. -С. 67-82.

172. Назаров М. М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М., 2002.

173. Наминова Г. А. Политический дискурс в современной России: проблемы достижения общественного согласия: Автореф. дис. . канд. пол. наук.-М., 2001.

174. Новикова-Грунд М. В. «Свои» и «чужие»: маркеры референтной группы в политическом дискурсе // Политические исследования (Полис).- 2000, № 4.

175. Норман Б. Ю. Лексические фантомы с точки зрения лингвистики и культурологи // Язык и культура: третья международная конференция. -Киев, 1994.-С. 53-60.

176. Огурцов А. Научный дискурс. Власть и коммуникация // Философские исследования. 1993, № 3.

177. Окара А. Н. О национальной гордости великорусов (субэтническая, этническая и сверхэтническая идентичности как факторы моделирования дискурса «официальной народности» в современной России) // Полития.- 2008, № 1.

178. Олянич А. В. Презентационная теория дискурса. М., 2007.

179. Орлова Г. Политические демоны: риторика отчуждения в советском политическом дискурсе // Солнечное сплетение. — 2003, № 24-25.

180. Орлова Э. А. Введение в социальную и культурную антропологию. -М., 1994.

181. Осипов Г. В., Левашов В. Г., Локосов В. В. Стратегическая дилемма развития России // Социально-политический журнал. 1996, № 4.

182. Павроз А. В. Группы интересов и трансформация политического режима в советской и постсоветской России // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, том 2, № 3. - С. 89-106.

183. Паршин П. Б. Лингвистические методы в концептуальной реконструкции // Системные исследования-1986. М., 1987.

184. Паршина О. Н. Российская политическая речь: Теория и практика. -М., 2007.

185. Патнем Р. Чтобы демократия сработала. М., 1996.

186. Перегудов С. П. Организованные интересы и государство: смена парадигм // Политические исследования (Полис). 1994, № 4.

187. Перспективы путинской России / ред.-сост. М. А. Савельева. СПб, 2002.

188. Петров В. В. Язык и логическая теория: в поисках новой парадигмы // Вопросы языкознания, 1988, № 2.

189. Пивоваров Ю. С., Фурсов А. И. «Русская Система» как попытка понимания русской истории // Политические исследования (Полис). 2001,4.

190. Письменицкий А. А. Информационное право Украины. Харьков, 1996.

191. Пляйс Я. Россия в поисках национальной идеи и идеологии // Обозреватель. М., 1999, №11.

192. Поварнин С. И. Спор: о теории и практике спора // Вопросы философии. 190, № 3. - С. 57-133.

193. Политическая сила телевидения: реальность мифа? (обзор) // Политические исследования (Полис). 1994, № 6.

194. Политические коммуникации / под ред. А. И. Соловьева. — М., 2004.

195. Политический дискурс в России-3 / Материалы рабочего совещания-семинара. М., 1999.

196. Политический дискурс: методы анализа тематических структур и метафорики / ред. А. Н. Баранов. М., 2004.

197. Понеделков А. В. Элита (политико-административная элита. Проблемы методологии, социологии, культуры). Ростов-на-Дону, 1995.

198. Почепцов Г. Г. Методы анализа текстов политических лидеров / Теория и практика коммуникации. М., 1998.

199. Почепцов Г. Г. О коммуникативной типологии адресата // Речевые акты в лингвистике и методике. Пятигорск, 1986. - С. 10-17.

200. Почепцов Г. Г. Теория и практика коммуникации. М., 1998.

201. Принципы и направления политических исследований / Сборник материалов конференций и мероприятий, проведенных РАПН в 2001 году / сост. М. В. Ильин. М., 2002.

202. Пропп В. Я. Морфология сказки. JL, 1928.

203. Прохоров Ю. Е. Действительность. Текст. Дискурс. М., 2004.

204. Радзиховский JI. А. Диалог как единица анализа сознания // Познание и общение. М., 1988. - С. 24-35.

205. Разуваев В. В. Политический смех в России. М., 2002.

206. Реферовская Е. А. Коммуникативная структура текста в лексико-грамматическом контексте. JL, 1989.

207. Ривера Ш. Тенденции формирования состава посткоммунистической элиты России: репутационный анализ // Политические исследования (Полис), 1995, № 6.

208. Российский журналист в эпоху перемен // Материалы исследования Института массовой коммуникации факультета журналистики СПбГУ. -СПб, 2006.

209. Руднев Ю. Концепция дискурса как элемента литературоведческого метаязыка. 2001. - URL: http://www.zhelty-dom.narod.ru.

210. Русакова О. Ф. Дискурс, политический дискурс, политическая дис-курсология // Многообразие политического дискурса. — Екатеринбург, 2004.

211. Русакова О. Ф. Основные разновидности современных теорий политического дискурса: опыт классификаций // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, том 2, № 3. - С. 191-212.

212. Русакова О. Ф. Современные теории дискурса: опыт классификаций // Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ. Екатеринбург, 2006.

213. Русакова О. Ф., Максимов Д. А. Политическая дискурсология: предметное поле, теоретические подходы и структурная модель политического дискурса // Политические исследования (Полис). 2006, № 4. - С. 26-43.

214. Русакова О. Ф., Спасский А. Е. Искусство «звезд» политического * маркетинга. — Екатеринбург, 2004.

215. Русские и «русскость» / сост. В. В. Красных. М., 2006.

216. Рябинская Н. С. Текст и социальная структура // Социологический журнал. 2000, № 3-4.

217. Саморукова И. В. Художественное высказывание как литературоведческая категория: постановка проблемы / Научные доклады и лекции Самарского государственного университета. Самара, 2000. - С. 4.

218. Санистебан JI. С. Основы политической науки. М., 1992.

219. Сартори Д. Управляемая демократия и управляющая демократия // Мир политики: суждения и оценки западных политологов. М., 1992.

220. Сергеев В. М., Сергеев К. В. Некоторые подходы к анализу языка политики (на примере понятий «хаос», «лидер», «свобода») // Политические исследования (Полис). — 2001, № 5.

221. Серио П. Анализ дискурса во Французской школе (дискурс и интердискурс) // Семиотика: антология / сост. Ю. С. Степанов. М., Екатеринбург, 2001.

222. Серио П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинализаций // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М., 1999. - С. 337-383.

223. Сиротинина О. Б. Риторическая грамотность как составляющая речевой и общей культуры человека // Известия Саратовского университета. 2003, т. 3, выпуск 2. - С. 80-83.

224. Сиротинина О. Б. Русская разговорная речь. М., 1983.

225. Скрытое эмоциональное содержание текстов СМИ и методы его объективной диагностики / под ред. А. А. Леонтьева, Д. А. Леонтьева. -М., 2004.

226. Слепцовский Е. Старые и новые войны на информационном поле // Новый компаньон. 14.10.03.

227. Словарь языка В. И. Ленина. Алфавитно-частотный словоуказатель к Полному собранию сочинений. М., 1987.

228. Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса / под ред. Т. Н. Ушаковой. СПб, 2000.

229. Слышкин Г. Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М., 2000.

230. Смирнов С. Времена лжи с В. Познером. Основы телеаналитики. -М., 2005.

231. Смолян Г. Л. Современная Россия и глобальное информационное общество // Информационное общество в России: проблемы становления. -М., 2001.

232. Современные теории дискурса: мультидисплинарный анализ // альманах «Дискурс-Пи», серия «Дискурсология», выпуск 1 / под рук. О. Ф. Русаковой. Екатеринбург, 2006.

233. Соколов А. П. Проблемы научной дискуссии. — JL, 1980.

234. Соловьев А. И. Политическая коммуникация: к проблеме теоретической идентификации // Политические исследования (Полис). 2002, № З.-С. 5-18.

235. Социология. Основы общей теории / Г. В. Осиновская, Л. Н. Моск-вичева. -М, 1996.

236. Смирнов С. В. Времена лжи с Владимиром Познером: основы телеаналитики. М., 2005.

237. Смолян Г. JI. Современная Россия и глобальное информационное общество // Информационное общество в России: проблемы становления. -М., 2001.

238. Старкова М. А. Политический дискурс элит как репрезентация политической стратегии и тактики // Власть и элиты в российской трансформации / под ред. А. В. Дуки. СПб, 2005. - С. 238-245.

239. Степанов Е. И. Конфликтология переходного периода. Методологические, теоретические, технологические проблемы. — М., 1996.

240. Степанов Ю. С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт // Язык и наука XX века. М., 1995.

241. Терин В. П. Массовая коммуникация. Социо-культурные аспекты политического воздействия: исследование опыта. М., 1999.

242. Тимофеева Т. Н. Политическая конфликтология. М., 1996.

243. Толпыгина О. А. Дискурс и дискурс-анализ в политической науке // Политическая наука. 2002, № 3.

244. Трахтенберг А. Д. Дискурсивный анализ массовой коммуникации и парадоксы левого сознания // Политические исследования (Полис). -2006, № 4. С. 44-52.

245. Трахтенберг А. Д. Рунет как «публичная сфера»: хабермасианский идеал и реальность // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, том 2, №2.-С. 163-168.

246. Трескова С. И. Социолингвистические проблемы массовой коммуникации. М., 1989.

247. Усягин А. В. «Воронки» массовой коммуникации в советской политической системе 1950-1980-х гг. // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия / отв. ред. А. Ю. Сунгуров. М., 2008. - С. 360-370.

248. Ушакин С. А. Речь как политическое действие // Политические исследования (Полис). 1995, № 5.

249. Фадеичева М. А. Идеология и дискурсивные практики «нашизма» в современной России // Политические исследования (Полис). 2006, № 4.- С. 53-60.

250. Фадеичева М. А. «Непредставленная» идеология и дискурс «нашизма» // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия / отв. ред. А. Ю. Сунгуров. М., 2008. -С. 407-418.

251. Фадеичева М. А. Этнонационализм в политическом дискурсе российского постмодерна // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, том 2, №2.-С. 125-133.

252. Филинский А. А. Критический анализ политического дискурса предвыборных кампаний 1999-2000 гг. Автореф. дисс. . канд. фил. наук.- Тверь, 2002.

253. Филиппов К. А. Лингвистика текста и проблема анализа устной речи.-Л., 1989.

254. Филлипс Л., Йоргенсен М. Дискурс-анализ. Теория и метод. Харьков, 2004.

255. Филлипс Л., Йоргенсен М. Дискурс-анализ. Теория и метод. -Харьков, 2008.

256. Фишман Л. Г. Дискурс политического постмодерна // Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ. Серия Дискурсология, выпуск 1. Екатеринбург, 2006. - С. 101-110.

257. Фишман Л. Г, Модернизация и справедливость: два архетипических сюжета // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, том 2, № 2. — С. 169-171.

258. Фишман Л. Г. Политические дискурсы «периферийной империи» // Политическая экспертиза (Политэкс). 2006, том 2, № 3. - С. 213-218.

259. Фишман Л. Г. Политические дискурсы постсоветской России: теоретико-методологический анализ: Автореф. дис. . докт. пол. наук. -Екатеринбург, 2007.

260. Фишман Л. Г. Политический миф и идеология: «опасное сближение»? // Политические исследования (Полис). 2006, № 4. - С. 74-86.

261. Фишман Л. Г. Постмодернистская ловушка: путь туда и обратно. -Екатеринбург, 2004.

262. Фишман Л. Г. Современный российский политический дискурс: * модернизм, постмодернизм или домодернизм? // Дискурс Пи, выпуск 3. Дискурс толерантности в глобальном мире. Екатеринбург, 2003. — С. 28-30.

263. Фуко М. Воля к истине: по сторону знания, власти и сексуальности. -М, 1996.

264. Фуре В. Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хаберма-са. Минск, 2000.

265. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. — СПб, 2000.

266. Цуладзе А. Большая манипулятивная игра. М., 2000.

267. Чамышев Г. А. Мифологический дискурс российского избирательного процесса: Автореф. дис. . канд. пол. наук. Саратов, 2006.

268. Человек и его дискурс. Массовая культура на рубеже XX-XXI веков / под ред. М. Р. Желтухиной, Ю. А. Сорокина. М., 2003.

269. Чернышов А. Г. Политические реформации в России: маневры элиты и ожидания граждан // Власть и элиты в российской трансформации / под ред. А. В. Дуки. СПб, 2005. - С. 146 - 154.

270. Чернышов Ю. Г. Общественная палата: «симулякр» или институт гражданского общества в России? // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия / отв. ред. А. Ю. Сунгуров. М., 2008. - С. 33-43.

271. Чернявская В. Е. От анализа текста к анализу дискурса: немецкая школа дискурсивного анализа // Филологические науки. 2003, № 3.

272. Чубайс И. Б. Россия в поисках себя. Как мы преодолеем идейный кризис. -М., 1998.

273. Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000 гг.). Екатеринбург, 2001.

274. Шалак В. И. Современный контент-анализ. М., 2004.

275. Шарков Ф. И. Основы теории коммуникации. — М., 2002.

276. Шаховский В. И. Голос эмоции в русском политическом дискурсе // Политический дискурс в России-2. — М., 1998. С. 79-83.

277. Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология. М., 1992.

278. Шевченко А. Ю. Дискурс-анализ политических медиа-текстов // Политические исследования (Полис). 2002, № 6.

279. Шейгал Е. И. Политический скандал как нарратив // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. — Волгоград, 1998. — С. 55-68.

280. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. Волгоград, 2000.

281. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. М., 2004.

282. Шенк Р. Обработка концептуальной информации. М., 1980.

283. Шестопал Е. Б., Новикова-Грунд М. В. Восприятие образов двенадцати ведущих российских политиков (психологический и лингвистический анализ) // Политические исследования (Полис). 1996, № 5.

284. Щерба JI. В. Языковая система и речевая деятельность. JL, 1974. -С. 29.

285. Эпштейн М. Н. Идеология и язык: Построение модели осмысления дискурса // Философская и социологическая мысль. 1991, № 6.

286. Эрвин-Трипп С. М. Язык. Тема. Слушатель. Анализ взаимодействия // Новое в лингвистике, выпуск 7. М., 1975. - С. 336-362.

287. Юдина Т. В. Теория общественно-политической речи. — М., 2001.

288. Ядов В. А. К вопросу о «стереотипизации» в социологии // Философские науки. 1960, № 2.

289. Язык современной публицистики: сборник статей / сост. Г. Я. Сол-ганик. -М., 2005.

290. Якимец В. Н. Индекс для оценки и мониторинга публичной политики // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия / отв. ред. А. Ю. Сунгуров. М., 2008. — С. 107121.

291. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». М., 1975. - С. 193-230.

292. Якубинский Л. П. Избранное: Язык и его функционирование. М., 1986.

293. Agar М. Institutional Discourse // Text 5 (3). Amsterdam, 1985. - P. 147-168.

294. Austin J. How to Do Things with Words. Oxford, 1962.

295. Ballmer Т. Linguistic Dynamics: Discourses, Procedures and Evolution. В., N. Y., 1985.

296. Barnes S. Political Action: Mass Participation in Five Western Democracies.-Bev. H., 1979.

297. Barthes R. An Introduction to the Structural Analysis pf Narrative // New Literary History, vol. 6. 1974. - P. 237-272.

298. Baudrillard J. Simulacres et simulation. P., 1981.

299. Boorstin D. The Image, or What Happened to the American Dream. N. Y., 1961.

300. Canisius P. Monolog und Dialog: Intersuchungen zu structurellen und genetischen Beziehungen zwischen sprachlichen Splitar-und Gemeinschaft-shandlungen. Bochum, 1986.

301. Carlson L. Dialogue Games: An Approach to Discourse Analysis. Boston, 1983.

302. Cottret J.-M. Gouvernants et gouvernes: la communication politique. — P., 1973.

303. Coulthard M. Advances in Spoken Discourse Analysis. L., 1992.

304. Coulthard M. Advances in Written Text Analysis. L., 1994.

305. Coulthard M., Montgomery M. Studies in Discourse Analysis. L., 1981.

306. Cozer L. The Function of Social Conflict. Glencoe, 1956.

307. Curren J., Seaton J. Power and Responsibility. The Press and Broadcasting in Britain.-L., 1990.

308. Dalton R. Citizen Politics in Western Democracies. Chicago, 1988.

309. Denton R., Woodward G. Political Communication in America. New York, 1990.

310. Deutsch K. The Analysis of International Relations. N.J., 1978.

311. Dijk Т. van. Discourse as Intraction in Society // Discourse as Social Infraction. Discourse Studies: A Multidisciplinary Introduction, vol. 2. London, 1996.-P. 1-37.

312. Dijk T. van. Introduction: Discourse Analysis as a New Cross-Discipline // Handbook of Discourse Analysis, volume 1, Disciplines of Discourse.1985.

313. Dijk T. van. Principles of Critical Discourse Analysis // Discourse and Society, vol. 4 (2). 1993. - P. 249-283.

314. Dijk T. van. What is political discourse analysis? // Political linguistics. -Amsterdam, 1998.

315. Eco U. Semiotics and the Philosophy of Language. Bloomington,1986.

316. Edelman M. The Symbolic Uses of Politics. Urbana, 1964.

317. Edmolson W. Spoken Discourse: A Model for Analysis. London, 1981.

318. Fairclough N. Analyzing Discourse: Textual Analysis for Social Research. London, 2003.

319. Fairclough N. Critical Discourse Analysis: The Critical Study of Language.-L. 1995.

320. Fairclough N. Discourse and Social Change. Cambridge. - 1992.

321. Fiske J. Television Culture. L. and N. Y., 1993.

322. Frankel J. The Making of Foreign Policy: an Analysis of Decision Making.-Oxford, 1963.

323. Fritz G. Koharenz: Grundlagen der linguistischen Kommunikationsana-lyse. Tubingen, 1982.

324. Gee J. An Introduction to Discourse Analysis: Theory and Method. -New York, London. 2005.

325. Gee J. Social Linguistics and Literacies: Ideologies in Discourses. L., 1996.

326. Givon Т. On Understanding Grammar. N. Y., 1979.

327. Goffman E. Forms of Talk. Oxford, 1981.

328. Goffman E. Frame Analysis. New York, 1974.

329. Graber D. Political Language in Nimmo and Sanders // Handbook of Political Communication. Beverly Hills, 1981.

330. Green F. Dynamics of International Relations: Power, Security and Order.-N.Y., 1978.

331. Green D. The Language of Politics in America: Shaping the Political Consciousness from McKinley to Reagan. Ithaca, 1987.

332. Grice H. Presupposition and Conversational Implicature // Radical Pragmatics.-N. Y, 1981.-P. 183-198.

333. Gronbeck B. The Presidency in the Age of Secondary Orality // Beyond the Rhetorical Presidency. College Station, 1996.

334. Gumperz J. Discourse Strategies. Cambridge, 1982.

335. Hacker K. Political Linguistic Discourse Analysis // The Theory and Practice of Political Communication Research. -N. Y., 1996. P. 28-55.

336. Hagege C. The Dialog Specieces: A Linguistic Contribution to the Social Sciences.-New York, 1990.

337. Halliday M. Language as Social Semiotic: The Social Interpretation of Language and Meaning. — L., 1978.

338. Han-is Z. Discourse analysis // Language. 1952. - Vol. 28. - P. 1-2.

339. Hoey M. The Place of Clause Relational Analysis in Linguistic Description // English Language Research Journal. 1983/4. - Vol. 4. - P. 1-32.

340. Klemperer V. Notizuch eines Philologen. Berlin, 1947.

341. Laswell H. The Structure and Function of Communication in Society. -N.Y., 1948.

342. Le Net M. La communication sociale // Notes et etudes documentaures. -P., 1988.

343. Leech G. Principles of Pragmatics. L., 1983.J

344. Leeds-Hurwits W. Semiotics and Communication: Signs, Codes, Cultures. Hillsdale, 1993.

345. Levi-Strauss C. Anthropologic strucrurale. Paris, 1958.

346. Longacre R. The Grammar of Discourse. -N. Y., L., 1983.

347. Malinowski B. Phatic Communion // Communication in Face-to-Face Interaction. Harmondsworth, 1972. - P. 146-152.

348. Merrill J. Modern Mass Media. N.Y., 1994.

349. Milbrath L. Political Participation. Chicago, 1965.

350. Morris C. Writings on the General Theory of Signs. Paris, 1971.

351. Nuyts J. Functionalism vs. formalism // Handbook of Pragmatics: Manual. Amsterdam, 1995. - P. 293-300.

352. Ostman J., Virtanen T. Discourse Analysis // Handbook of Pragmatics: Manual. Amsterdam, 1995.

353. Pike K. The Mystery of Culture Contacts, Historical Reconstruction and Text Analysis: An Emic Approach. W., 1996.

354. Powell G. Contemporary Democracies. Participation, Stability and Violence. Cambridge, 1982.

355. Renkema J. Discourse Studies: An Introduction Textbook. Amsterdam, 1993.

356. Searle J. Conversation. Amsterdam, 1992.

357. Seriot P. Analyse du discours politique Sovietique. — Paris, 1985.

358. Sinclair J. Priorities in Discourse Analysis // Advances in Spoken Discourse Analysis. L., N. Y., 1992. - P. 79-88.

359. Sinclair J., Coulthard M. Towards an Analysis of Discourse // Advances in Spoken Discourse Analysis. L., N. Y., 1992. - P. 1-34.

360. Shotter J. Dialogical psychology // Rethinking Psychology. London, 1995.-P. 160-178.

361. Slembrouck S. What is Meant by «Discourse Analysis»? // http://www.baiik.rug.ac.be/da/da.htm#pr.

362. Todorov Т. Theories du Symbole. Paris, 1977.

363. Torfing J. Discourse Theory: Achievements, Arguments and Challenges // Discourse Theory in European Politics. Identity, Policy and Governance. -N. Y., 2005.

364. Winter D., Stewart A. Content Analysis as a Technique for Assessing Political Leaders // A Psychological Examination of Political Leaders. N.Y., 1977.1. Информационные источники:

365. Вести.ру, АН. URL: http://www.vesti.ru.

366. Власть, журнал. — печатная версия.

367. Воскресное Время, программа Первого канала. URL: http://www. 1 tv.ru.

368. Времена, программа Первого канала, — URL: http://www. 1 tv.ru.

369. Времена лжи с Владимиром Познером, аналитический проект. URL: http://www.kroupnov.ru/5/23 5 1 .shtml.

370. Время Новостей, газета. печатная версия.

371. Газ ньюс, АН. URL: http://www.gaznews.ru.

372. Газета.ру, АН. URL: http://www.gazeta.ru.

373. Дело, газета. — печатная версия.

374. Деловой Петербург, газета. печатная версия.

375. Иванов С. Б. Триада национальных ценностей // Известия. 14.07.06. -С. 4.

376. Ильичев Г. Владислав Сурков: «Народ должен иметь целостное представление о себе» // Известия. 31.08.06. - С. 2.

377. Инопресса.ру, проект. URL: http://www.inopressa.ru.

378. Интегрум, электронная база СМИ. URL: http://www.integrum.ru.

379. Интерфакс, ИА. URL: http://www.interfax.ru.

380. Коммерсантъ, газета. печатная версия.

381. Коммерсантъ Рейтинг, альманах. печатная версия.

382. Лента.ру, АН. URL: http://www.lenta.ru

383. Независимая газета, газета. печатная версия.

384. Нефтегаз инфо, АН. URL: http://www.neftegaz.info.

385. Новая газета, газета. — печатная версия.

386. Новости Грузия, АН. URL: http://www.apsny.ge.

387. Новый Регион, АН. URL: http://www.newregion.ru.

388. Одноэтажная Америка, цикл передач по следам путешествия И. Ильфа и Е. Петрова по США в 30-х годах XX века. Ведущие В. Познер и И. Ур-гант. URL: http://www. ltv.ru.

389. Петербургский дневник, еженедельное издание Правительства Санкт-Петербурга. печатная версия и URL: http://www.spbdnevnik.ru.

390. Регнум, АН. URL: http://www.regnum.ru.

391. РИА Новости, ИА. URL: http://www.rian.ru.

392. РосБизнесКонсалтинг, АН. URL: http://www.rbc.ru

393. Сафразьян Л., Сафразьян Т. Часть правды о Березовском // «Эксперт». -1999, № 6.

394. Союзное государство, ежемесячный иллюстрированный журнал Постоянного Комитета Союзного государства Республики Беларусь и Российской Федерации. печатная версия и URL: http://www.soyuzgos.ru.

395. Смена, газета. печатная версия.

396. УА, ИА. URL: http://www.proUA.com

397. Эхо Москвы, радио. URL: http://www.echo.msk.ru.

398. News.ru, АН. URL: http://www.news.ru.

399. NEWSru.com, АН. URL: http://www.newsru.com.