Типы преобразований русского слова тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Лыкова, Наталья Алексеевна

• Лыкова, Наталья Алексеевна
• кандидат филологических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Лыкова, Наталья Алексеевна

ВВЕДЕНИЕ.

0.1. Предварительные пояснения.

0.2. Что такое преобразование слова.

0.3. Что такое типы преобразований слова.

0.4. Квалификационные параметры диссертации.

0.5. Положения, выносимые на защиту.

0.6. Структура работы.

0.7. Примечания.

1. АСИММЕТРИЗМ СЛОВА.

1.1. Общее понятие об асимметризме.!.

1.2. Асимметризм в его отношении к миру вещей и миру идей.

1.3. Несколько замечаний о первопричине асимметризма.

1.4. Полисемия.

1.5. Омонимия (из полисемии).

1.6. Транспозиция. Предварительная характеристика.

1.7.Вывод ы.

1.8. Примечания.

2. АФФИКСАЦИЯ.

2.1. Аффиксация в ряду других грамматических способов.

2.1.1. Аффиксация как грамматический способ.

2.1.2. Внутренняя флексия.

2.1.3. Редупликация (повтор).

2.1.4. Сложение.•.

2.1.5. Способ служебных слов.

2.1.6. Порядок слов.

2.1.7. Словесное ударение.

2.1.8. Интонация.

2.1.9. Супплетивизм (изоэмия).

2.2. Аналитизм и синтетизм грамматических способов.

2.3. Агглютинация и фузия как разновидности аффиксации.

2.3.1. Агглютинативность и фузионность русского корня.

2.3.2. Однозначность - неоднозначность аффикса при агглютинации и фузии.

2.3.3. Стандартность - нестандартность формы аффикса при агглютинации и фузии.

2.3.4. Основы при агглютинации и фузии.

2.3.5. Приставка и суффикс в их отношении к агглютинации и фузии.•.

2.3.6. "Чистая" основа в ее отношении к агглютинации и фузии. Нулевой аффикс.

2.4. Выводы.

2.5. Примечания.

3. ТРАНСПОЗИЦИЯ.

3.1. Общие сведения о транспозиции.

3.2. Взаимопереходы слов разных частей речи.

3.2.1. Субстантивация.

3.2.2. Адъективация.

3.2.3. Нумерализация.

3.2.4. Адвербиализация.

3.2.5. Предикативация.

3.2.6. Прономинализация.

3.2.7. Вербализация.

3.2.8. Модаляция.

3.2.9. Препозиционализация.

3.2.10. Конъюнкционализация.

3.2.11. Партикуляция.

3.2.12. Копуляция.

3.2.13. Интеръективация.

3.3. Выводы.

3.4. Примечания.

4. ВАРИАНТНОСТЬ.

4.1. Выводы.

4.2. Примечания.

5. ДИСКРЕТНОЕ И КОНТИНУАЛЬНОЕ В ЯЗЫКЕ.

5.1. Общие пояснения.

5.2. Два класса объектов.:.

5.3. Совмещенность в одной единице дискретного и континуального.

5.4. Грамматическая семантика. Синтетосемия.

5.5. Двувидовость русского глагола.

5.6. Зона русской падежной семантики.

5.7. Языковая основа всякого измерения.

5.8. Выводы.

5.9. Примечания.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Типы преобразований русского слова»

0.1. Предварительные пояснения

Одним из самых ярких свойств русского слова является его необыкновенная гибкость и глубоко заложенная в нем способность изменяться по форме и значению в самых разнообразных направлениях и назначениях. Русское слово богато оснащено лексическими, грамматическими, семантическими, словообразовательными, экспрессивно-стилистическими, модальными и многими другими категориями, значениями и различными формами их выражения.

Повторим: русское слово, в основе своей синтетическое по своему типологическому строению, очень гибко, изменчиво, обладает громадным репертуаром способов и средств своего видоизменения и превращения. Если бы понадобилось собрать воедино термины и понятия, называющие все видоизменения и превращения русского слова, то нам не хватило бы целой страницы печатного текста, чтобы все это полностью вместить (склонение, спряжение, префиксация, видообразование, транспозиция, адъективация, конверсия и мн. др.). Таких терминов, характеризующих "образ жизни" русского слова в речи, очень много. В этом легко убедиться, ознакомившись лишь с морфемным и словообразовательным словарями-справочниками В.Н. Немченко.

Но при внимательном рассмотрении пестрых и многообразных фактов всех превращений русского слова мы убеждаемся в некоем единстве этого многообразия. Отметим два тесно связанных друг с другом обстоятельства.

Во-первых, слово в тексте (в речи) изначально противоречиво. Оно постоянно находится как бы в противоборстве с самим собой. В "бушующем Все сноски в тексте выносятся в отдельности после каждого раздела диссертации - после Введения, после каждой из глав и после Заключения. Нумерация сносок не сквозная, а автономная. жизнью слове" (А. Блок) идет непрестанный спор его речевых, контекстуально-текучих значений с его стабильным; инвариантным, "словарным" значением. Этот спор постоянно провоцируется и поддерживается комбинаторной неистощимостью языка и беспредельным многообразием человеческого опыта, неизбежно находящего свое отражение в языке. Сказанное объясняет принципиальную неисчерпаемость потенциальных значений слова и - в художественном творчестве - словесного образа.

Итак, здесь подчеркнем, что слово в речи подвержено влиянию двух противоборствующих тенденций - центробежной и центростремительной. При первой тенденции слово под давлением внешних обстоятельств (внеязыко-вых реалий) стремится "выйти из себя", измениться в своих значениях и функциях. С другой стороны, подчиняясь центростремительной тенденции, слово как единица языка стремится к собственному тождеству (= равенству самой себе), к неизменности и постоянству, ибо каждая единица языка, по определению, представляет собой относительно устойчивое единство звучания и значения.

Обе эти тенденции асимметричны, неравновесны, неравносильны - центростремительная тенденция сильнее и главнее центробежной: язык - в хронологических масштабах средней продолжительности жизни человека - более неизменен, чем изменчив, более устойчив, чем подвижен, более системен, чем асистемен, более предсказуем, чем хаотичен; в процессе исторической жизни язык становится все богаче и приобретает нового больше, чем теряет старого, становится все сложнее и тоньше, но не столько за счет увеличения числа единиц, сколько за счет усложнения и перераспределения их функций.

Во-вторых, отметим еще одно важнейшее свойство слова, открытое гениальным нашим соотечественником С.О. Карцевским (1884-1955), - свойство асимметризма, то есть способность и тенденцию слова как бы изнутри относительно независимо друг от друга расщепляться на две составляющие - на форму (звучание) и семантику (значение).

Описывать механизм действия асимметризма мы здесь не будем, потому что вся первая глава "Асимметризм слова" целиком посвящена описанию этой проблемы.

Но в самом же начале диссертации особо отметим, что последствия действия асимметрического расщепления слова очень велики не только для лексики и лексической семантики, но и для всей системы языка в целом и особенно для системы частей речи, поскольку диапазон и многообразие преобразований слова, вызванных асимметрией, настолько богат и велик, что эти преобразования прорываются и простираются буквально во все этажи и участки языковой системы.

0.2. Что такое преобразование слова

В заглавии нашей диссертации стоит: "Типы преобразований русского слова". Заглавие можно было бы несколько удлинить и тем самым сделать его смысл более ясным: "Типы преобразований русского слова вследствие его асимметрического расщепления". Но из-за этого исчезла бы энергия краткости первого варианта заголовка, поэтому мы во имя краткости оставили окончательно первый вариант.

В этом заглавии самым трудноопределимым словом является слово "преобразование". Мы в него вкладываем, подчиняясь логике исследуемого материала, очень широкое значение. Сюда входят различные изменения и превращения слова, которые осуществляются благодаря асимметрическому расщеплению, раздвоению этого слова.

Слово "преобразование" в общелитературном языке имеет очень широкое, расплывчатое значение. Мы же хотим его терминологизовать - сузить, специализировать, актуализировать его семантику и направить ее в русло идеи диссертации - показать некое единство в многообразии всех слов, явившихся результатом асимметризма, продемонстрировать новые, еще не описанные или недостаточно описанные источники пополнения лексики.

После долгих поисков, сомнений и переборов вариантов мы сочли возможным дать термину "преобразование" следующее (предварительное, рабочее) определение: преобразование слова - это всякое его фонетическое, морфемное, грамматическое и семантическое изменение, осуществляемое посредством асимметрического расщепления значения или формы слова по законам данного языка и сохраняющее синхронное тождество лексического значения корня в данном конкретном случае асимметрически расщепившихся слов.

Более коротко преобразование можно определить как формально-семантическое изменение слова в результате его асимметрического расщепления. Творительный падеж существительных "жарким летом", "светлым днем", "прошлой зимой" выражает значение времени в форме предметности. В результате же асимметрического расщепления творительного падежа названных существительных и использования их в соответствующих синтаксических условиях (в определенной позиции) посредством транспозиции в сочетании с аффиксацией эти существительные преобразуются в наречия: отдыхаем летом, работаем днем, уезжаем на юг зимой. Подобные изменения слов, включая и переходы слов из одной части речи в другую, мы называем преобразованиями этих слов.

Как покажет наше дальнейшее изложение, преобразования слов являются мощным и своеобразным источником обогащения лексики новыми единицами языка и сильным подспорьем для словообразования. Несколько забегая вперед, здесь отметим, что словообразование (в классическом, традиционном смысле этого слова) и преобразование слов (в том виде, в каком мы его даем в настоящей работе) - это далеко не одно и то же, их отождествлять нельзя, несмотря на их некоторое сходство. Но об этом - позже и в отдельном изложении.

0.3. Что такое типы преобразований слова

Итак, преобразование можно определить как формально - семантическое изменение слова в результате его асимметрического расщепления при сохранении значения корня. Этому понятию можно дать еще два синонимических определения. Преобразование - это единство (синтез) новизны и преемственности. Например, преобразование в виде производного слова "белок" содержит в себе в качестве элемента преемственности сему "белый", а в качестве носителя элемента нового качества выступает суффикс -ок с предметным значением в производном слове "белок" с известным значением. В преобразовании обязательно должно быть новое качество, но с непременно сохранившимися элементами старого качества в виде корня, в противном случае в процессах преобразований не будет ни прошлого (истории), ни будущего (движения вперед).

Попытаемся сформулировать еще одно определение "преобразования", которое, по-видимому, наиболее адекватно и ясно передает суть явления.

Преобразование (слова) - это получение посредством асимметрического расщепления из одного слова другого слова с тем же корнем путем применения в первом слове определенной операции, название которой (или название материального средства которой) соотносительно названию типа данного преобразования.

Иначе говоря, предлагаемая нами типология названий преобразований г напрямую зависит от названия материального средства самого преобразования. Например, тв. п. ед. ч. существительного "столбом" ("Наш рабочий день по установке телеграфных столбов закончился сто пятым столбом") по-. средством транспозиции (т. е. посредством изменения синтаксической позиции транспонируемого слова) названную выше словоформу существительного "столбом" трансформируем в наречие "столбом": "В морозный тихий день дым поднимается столбом".

Главным признаком логически грамотной классификации (типологии) каких-либо явлений или какого-либо множества объектов является единство принципа (основания), кладущегося в основу классификации.

Наша классификация преобразований русского слова состоит из 5 типов, которые мы располагаем в следующем порядке:

1) полисемия;

2) омонимия (из полисемии);

3) аффиксация (с делением на агглютинацию и фузию);

4)транспозиция;

5) вариантность.

Описание названных типов преобразования русского слова является основой содержания всей диссертации. Каждому типу преобразования посвящается отдельная глава. В первой же главе, которая называется "Асиммет-ризм слова", анализируются сразу два типа преобразований - полисемия и омонимия, выросшая из полисемии.

Единство методологии и целостность концепции всей диссертации держится на главном нашем тезисе: движущим началом всех пяти типов преобразования русского слова является единый источник - асимметризм (способность к формально-семантическому расщеплению русского слова), ведущий к различным словесным преобразованиям, а в конечном счете — к появлению новых лексических единиц, новых средств лексического обогащения, новых типов производных слов, далеко не всегда и не обязательно являющихся прямым результатом традиционного ("классического") русского словообразования. Описываемые нами в главах типы словесных преобразований составляют мощный дополнительный к словообразованию резерв пополнения русской производной лексики.

Следует особо сказать о знаменитой "асимметрической" статье С.О. Кар-цевского. Судя по всему, ее автор своей статьей не преследовал научных целей, идущих за пределы лингвистики. Но впоследствии, особенно в самое последнее время, оказалось, что идея С.О. Карцевского о симметризме - асим-метризме приобрела глобальный универсальный общенаучный (а не только собственно лингвистический) характер.

В статье Н.В. Черемисиной-Ениколоповой под характерным заголовком "Симметрия/асимметрия как глубинный универсальный бинарный лингвис-v тический и общенаучный термин" значительно расширяется и универсализируется закон симметрии/асимметрии, включается как актуальный и действующий не только во всех сферах современной лингвистики, но и возводится в ранг общенаучного закона.

Автор статьи пишет: "В философии с категориями симметрии/асимметрии связывают не только феномен бесконечного развития, но и все важнейшие законы диалектики. В частности, говоря о законе отрицания отрицания, физики, например, отмечают, что отрицание отрицания всегда есть становление, причем не просто асимметричных тенденций и условий, а в еще большей степени нового по своему типу перехода от симметрии к асимметрии. Итак, симметрия/асимметрия есть бинарная универсалия, которая позволяет ввести в современное общее науковедение новое концептуальное пространство, значимое как для объяснения все новых и новых явлений природы и искусства, так и для научного поиска и познания в целом" (1).

Авторитет, объяснительная сила и универсализм идеи С.О. Карцевского в последнее время сильно возросли и распространились на все важнейшие отрасли человеческого знания (2).

0.4. Квалификационные параметры диссертации

1. Актуальность темы диссертации напрямую определяется актуальностью идеи С.О. Карцевского, получившей самое широкое распространение в современной науке, и мы уже об этом упоминали в параграфе § 0.3. настоящего Введения. В подтверждение актуальности идеи С.О. Карцевского приведем еще одну цитату из статьи Н.В. Черемисиной-Ениколоповой. Она пишет: "Симметрия/асимметрия есть два взаимосвязанных и взаимодействующих проявления системности языка и речи - в его симметрически упорядоченной статике (всегда, разумеется, относительной и важной прежде всего для характеристики ядра системы) и речи - в ее прагматической динамике"

3).

Как мы уже отмечали, содержанием нашей диссертации является поглав-ное описание типов преобразования русского слова. Но типы преобразований слова непосредственно связаны с симметрией/асимметрией этого слова, т. е. с процессами его двоякого формально-семантического расщепления. Все процедуры установления индивидуальных особенностей типов асимметрического расщепления слова прямо связаны с действием закона С.О. Карцевского. В этом подтверждается актуальность избранной темы.

2. Объектом нашего исследования является слово, рассматриваемое с точки зрения его способности или возможности к определенному типу (или определенным типам) асимметрического преобразования. Источником слов послужил "Грамматический словарь русского языка" А.А. Зализняка (М., 1977). Было использовано около 20 тысяч слов.

3. Непосредственным предметом исследования явились слова, рассматриваемые с точки зрения их отнесения к соответствующему типу преобразования, а также описание деталей и особенностей преобразования отдельных слов внутри данного типа.

4. Асимметрические преобразования русского слова являются важным, но не главным пополнения языка словарем. Как известно, главным источником пополнения языка словарем является словообразование. Целью (одной из целей) диссертации является провести границу, отделяющую асимметрические преобразования слова (прежде всего транспозицию и вариантность) от собственно словообразования.

5. В соответствии с поставленной целью назовем лишь несколько наиболее важных задач. Остальные задачи будут названы и решены в соответствующих главах и сформулированы в выводах в конце каждой главы. Итак, в числе главных задач отметим следующие семь: а) обосновать пятичленную типологию преобразований русского слова; б) определить главные признаки отличия преобразований слов от словообразования; в) что такое полисемия и омонимия (из полисемии) - словообразование или один из типов преобразования слова? г) агглютинация и фузия как две противоположные (асимметричные) разновидности русской аффиксации;

1 д) расположение агглютинации и фузии на линейной (синтагматической) оси русского слова; е) некоторые замечания о русской нулевой флексии; ж) есть ли и возможна ли в русском языке нулевая префиксация?

6. Материалом и источниками исследования послужили: а) различные филологические словари русского языка: академические семнадцатитомник и четырехтомник, двухтомный "Словообразовательный словарь русского языка" А.Н. Тихонова, "Грамматический словарь русского языка" А.А. Зализняка, обратный, частотный, морфемный, морфемно-орфографический, орфографический и некоторые другие словари; б) все три академические грамматики соответственно 1952, 1970 и 1980 годов издания; в) новейшие фундаментальные труды по русскому и общему языкознанию, из них назовем лишь некоторые: Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка. М., 2000; Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русского языка). М., 1997; Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1997; Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество. М., 1998; Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Т. 1. Москва-Вена, 1997; Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд. МГУ, 1982; Юрченко B.C. Очерки по философии языка и философии языкознания. Саратов, 2000; Русская словесность. Антология / Под ред. проф. В.П. Нерознака. М., 1997; Принципы и методы исследования в филологии: конец XX века. Научно-методический семинар "Textus": Сборник статей. Выпуск 6. Санкт-Петербург-Ставрополь, 2001 и др.; г) около 200 карточек, содержащих ряды функциональных омонимов, т.е. ряды слов типа: хорошо (кр. прилаг.) - хорошо (наречие) - хорошо (кат. сост.)

- хорошо!. (частица).

7. Методологической основой исследования для нас явились современные лингвофилософские концепции, учитывающие как онтологические, так и детерминирующие аспекты познавательного процесса. "Современная лингвистика представляет собой непрерывно и многоаспектно развивающуюся систему знаний об объективных законах языковой действительности в самых разных ее ипостасях - эволюционно-динамической, системно-структурной, функциональной и др. Это ее онтология, ее результатирующая сущность. Вторая ее составляющая - детерминирующая, в свете которой наука о языке

- это организованная форма специфической деятельности, направленная на поиск объективных законов внутренней организации, развития и функционирования языка" (4).

Второй стороной нашей методологии, применяемой нами в диссертации, является допущение сближения и объединения в целях анализа единиц языка, принадлежащих разным уровням или участкам системы, в одно единое целое. Такое обоснованное сближение дает свой положительный результат. Примером тому может служить третья глава, где рассмотрены и описаны межчастеречные связи и взаимопереходы слов из одной части речи в другую. "Новой формой разрешения стимулирующих развитие противоречий является объединение явлений в новую языковую целостность. Подобный подход успешно применим в концепции межуровневого взаимодействия языковых единиц во фразеологии, неологии, словообразовании и других сферах языковой системы" (5).

Главной же "методологемой" в нашей работе над диссертацией явилась гениальная мысль нашего соотечественника С.О. Карцевского (1929 г.) об асимметрическом дуализме языкового знака, который под действием этого закона формально-семантически расщепляется на несколько частей. Именно закон С.И. Карцевского явился единым источником, единой движущей силой всех пяти типов словесных преобразований. Описание всех этих типов - полисемия, омонимия (из полисемии), аффиксация, транспозиция и вариантность - составляет содержательную основу диссертации, а единство концепции всей работы держится на единстве источника всех только что названных типов словесных преобразований, т.е. на законе асимметризма С.О. Карцевского, приобретшего в наше время не только общелингвистическое, но и общенаучное, методологическое значение.

8. В зависимости от объекта и предмета рассмотрения менялись и чередовались методы их исследования. Использовались следующие методы: непосредственного наблюдения, описательный, компонентного анализа, непосредственно составляющих, контекстуальный, сравнительно-описательный, словообразовательный, этимологический, статистический.

9. Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что в нем впервые в отечественном языкознании: а) Отталкиваясь от закона С.А. Карцевского, нами введен и описан термин "преобразования русского слова". Этот термин дал название всей диссертации и определил все ее исследовательское направление. В § 0.4. введения мы даем один из вариантов формулировки термина "преобразование слова": "Преобразование слова — это получение из одного слова другого слова с тем же корнем путем применения в первом слове определенной операции, название которой (или название определенного средства которой) соотносительно названию типа данного преобразования". б) Мы установили, что с содержательной стороны термин "преобразование слова" не тождествен и не синонимичен и не словообразованию, и не аффиксации, и не семантическому способу словообразования, и даже не транспозиции. Преобразование слова - это отдельная зона возникновения лексем особым путем асимметрического расщепления слова - путем или способом, которого нет ни в одном из способов или типов традиционного словообразования. Это особая, смешанная, синтетическая форма возникновения слов, где участвует прежде всего асимметрическое расщепление лексической единицы, а также синтаксис (где решающую роль играет позиция слова в предложении) и другие средства: вариантность слова, частеречная семантика, заполняющая преобразуемое слово и аффиксация, находящаяся в этой зоне словотворчества в непривычном для себя второстепенном положении по отношению к синтаксису. в) Особо подчеркнем, что как на отдельный и особый словотворческий феномен, идущий параллельно и одновременно с находящимся как бы в "тени" обычным, каноническим словообразованием, на типы преобразований русского слова специально, кажется, никто особого внимания не обращал. Мы же этот феномен впервые в русистике во всей его целостности старались показать во всех выделенных нами пяти ипостасях - так называемых типах преобразования, описанных в отдельности в соответствующих главах. г) Язык глобально асимметричен сразу в нескольких сечениях: материальное - идеальное, дискретное - континуальное, звучание - значение. Этот разнонаправленный асимметризм языка держит его в состоянии постоянной неравновесности, хотя естественное развитие языка, с другой стороны, спонтанно тянет его к относительной устойчивости и равновесию. Совмещение в формально-семантической структуре слова дискретности (в звучании, в фонемной и морфемной членимости) и континуальности (в непрерывности семантики) делает это слово глубоко асимметричным и находящимся в речи в состоянии динамического равновесия, т. е. в этом случае центробежная и центростремительная силы, направленные в противоположные стороны, удерживают все же слово в относительной стабильности как данную единицу языка. Но амплитуда асимметричности в слове может достичь критической (предельной) отметки, т. е. может достичь столь значительных размеров, что обрастает в новых своих функциях новой, несовместимой семантикой и вырывается за пределы своей исконной части речи. Это и есть так называемый переход слова из одной части речи в другую. Вся пятая глава посвящена объ яснению механизма такого перехода. д) Отметим еще одно обстоятельство. Континуальность семантики в определенных условиях помогает заполнять семантические лакуны или пустоты, если таковые возникают в случаях, когда средствами языка надо отобразить такой объект, названия которому в языке еще нет. Именно благодаря континуальности семантики посредством языка можно выразить даже то, что в нем пока еще не названо. Поэтому живому языку никогда не грозит ситуация попасть в "порочный круг" собственной логической замкнутости, или номинативной беспомощности, или недостаточности. И потому язык во всеоружии всегда готов принять от внешнего мира вызов, чтобы адекватно его выразить и полно отразить постоянно обновляющуюся действительность. Конечно, язык всегда несколько запаздывает (особенно в лексике) от реального движения жизни, но затем он все же "подтягивается" до соответствуюн *-» и w щего уровня уже реализовавшейся в языке действительности. е) В более или менее систематизированном виде мы постарались описать впервые в русистике две главные тенденции в развитии русской аффиксации - агглютинации и фузии. Их описание дано в первой главе.

10. Теоретическая значимость работы заключается в ее комплексной многоаспектное™, которая выражается в том, что для обоснования лингвистической состоятельности нового понятия и термина "преобразования русского слова" в работе используются не только данные классических (бесспорных и отстоявшихся) разделов русистики (семантика, лексикология, словообразование, морфология, синтаксис, стилистика, лексикография), но и привлекаются: описание присущих русскому языку всех 9-ти грамматических способов в их взаимосвязи; соответствующие главы целиком посвящены описанию транспозиции, вариантности, аффиксации с разделением ее на агглютинацию и фузию; в отдельной главе подробно интерпретируется - в русле целей и задач диссертации - идея диалектического взаимодействия в структуре слова и во всем языке в целом дискретного (форма) и континуального (семантика); подробно описывается и расширительно (в общенаучном масштабе) комментируется замечательная идея С.О. Карцевского - идея асимметризма слова, асимметризма языка в целом в разных его сечениях и аспектах. Притом сам асимметризм интерпретируется нами не только как своего рода системно-структурная "временная неустроенность языка", стремящаяся к своему недостижимому идеалу - полному равновесию, но и как главнейший источник самодвижения языка с его постоянной открытостью и готовностью к принятию различных новаций.

11. Практическая ценность диссертации заключается в том, что она могла бы служить материалом для будущей монографии или для будущего вузовского спецкурса с одноименным названием.

0.5. Положения, выносимые на защиту

1. Преобразование слова - это получение из одного слова посредством его асимметрического расщепления другого слова с тем же корнем посредством применения в первом (исходном) слове определенной операции, название которой (или название материального средства которой) соотносительно названию типа данного преобразования. Преобразование слова - это создание одного слова на базе другого, но это все же не собственно словообразование, а нечто другое, - когда слово создается особыми путями. В диссертации они описаны; но для ясности, о чем идет речь, приведем несколько примеров, в которых выделенные единицы - результат преобразования слова: а) зеленый (цвет травы) - зеленый (незрелый) - зеленый (молодой, несмышленый); б) живет рядом — живет рядом со школощ в) столовая посуда - студенческая столовая.

2. Преобразование слова, по нашему мнению, - это термин со своим собственным лингвистическим содержанием, он адекватно вписывается в концепцию асимметрического расщепления слова. Само асимметрическое расщепление слова имеет разные средства своей реализации. Назовем эти средства:

1) расщепление слова на полисеманты;

2) расщепление слова на омонимы из полисемии;

3) расщепление слова посредством аффиксов (словоизменение, формообразование, аффиксальное словообразование);

4) синтаксически обусловленный переход слова в другую часть речи;

5) расщепление слова на варианты {тоннель — туннель, тво'рог - тво-ро'г).

3. Типология преобразований нами построена на основе названий тех средств, с помощью которых реализуются преобразования. Единицы типологии названы соответственно: 1) полисемия; 2) омонимия (из полисемии); 3) аффиксация; 4) транспозиция; 5) вариантность.

4. Эти названные пять процессов, разбросанные по разным уровням и участкам языковой системы и напрямую мало чем связанные между собой, имеют, тем не менее, две фундаментальные общности: во-первых, все перечисленные процессы представляют собой результат действия единого феномена - асимметрического расщепления слова; во-вторых, названные процессы как бы незаметно, вроде бы исподволь выполняют словотворческую функцию, функцию производства новых слов и пополнения ими лексики языка и выступают тем самым в роли некоего "теневого словообразовательного уровня". Хорошо известно, что в иерархии уровней русское словообразование находится между двумя великими соседками: слева - с лексикологией, справа - с морфологией, тяготея "по результатам своей работы" больше к лексикологии (т. е. к "миру слов"), а по форме и структуре - к морфологии (к "миру форм слов").

Притом, образно говоря, во всем языковом пространстве "теневое словообразование", находясь на самой периферии всей зоны русского словотворчества, лежит в нем не концентрическим кругом по отношению к центральной части, а располагается своими частями вразброс, занимая в этом пространстве свои места не по логике линейной контактной связи единиц языка в словообразовательных синтагмах (т. е. в производных словах), а по логике словообразовательных функций соответствующих единиц, занимающих самые различные, прямо не связанные между собой участки всей языковой системы: семантику, аффиксацию, всю обширнейшую и очень пеструю зону транспозиции, вариантность, а также морфонологию.

В нарисованной нами схеме аффиксация как один из типов словесного преобразования перекрещивается (совпадает) с аффиксацией как аффиксальным словообразованием.

5. В данном пункте положений, выносимых на защиту, мы защищаем идею целесообразности отнесения всей зоны преобразований слова к особой сфере "теневого словообразования". Для определения статуса и границ такого словообразования требуются специальные работы. В необходимости таких работ едва ли следует сомневаться. Для краткости приведем лишь один пример. Существительное в творительном падеже само по себе, т. е. в условиях лишь морфологической (падежной) парадигмы, не способно стать наречием, и остается четко существительным: рубить топором, восхищаться лесом и т.п. И только с помощью синтаксиса, лишь находясь в позиции одиночного обстоятельства (дым идет столбом, отдыхать летом, возвращаться вечером и т.п.) творительный падеж существительных по разным причинам с разной

11 л степенью наречности переходят в наречия. Совершенно очевидно, выделенные в наших примерах наречия являются результатом действия прежде всего транспозиции (адвербиализации) как главной преобразующей здесь силы, а также результатом действия аффиксации, играющей в данном случае второстепенную роль.

Поэтому всеобщее во всех книгах утверждение, что наречия вечером, столбом и т.п. являются образованными суффиксальным способом, является не совсем верным, а еще точнее - совсем неверным: наречие вечером — это результат транспозиции (главной силы) в сочетании с аффиксацией, выступающей здесь в второстепенной роли: без транспозиции здесь была вообще невозможна трансформация имени в наречие. Наконец, отметим здесь для нас наиболее интересное: в наречии вечером наличествуют два способа из двух выделенных нами зон словообразования - "теневого" (транспозиция, адвербиализация) и "ортодоксального" (аффиксация), притом здесь, в данном слове, главную роль играет способ адвербиализации именно "теневого" словообразования, а второстепенную роль играет аффиксация, которая, как известно, главенствует в "ортодоксальном" ("каноническом") словообразовании.

Относительная независимость "главной" зоны словообразования от "неглавной" подтверждает необходимость на первых порах хотя бы априорного, "пунктирного" разграничения общего русского словообразования на "ортодоксальное" и на "теневое". Такое разграничение обещает нам новые открытия в области "теневого" русского словообразования, которое, как мы думаем, еще содержит немало неизученных фактов.

6. Вопреки утверждениям некоторых авторов, мы считаем, что в русском языке нулевой префиксации как способа словообразования нет. Так, в морфемном словаре-справочнике В.Н. Немченко на с. 152 читаем: "Префикс нулевой - формально невыраженный показатель определенного грамматического или словообразовательного значения, которое в аналогичных случаях передается префиксальными морфемами" (6). Нулевая префиксация в русском языке принципиально невозможна из-за агглютинативных свойств русской приставки. При чистой префиксации русская приставка присоединяется не к основе (как это всегда бывает при суффиксации), а к слову, а еще точнее - к словоформе, т. е. к цельнооформленной (готовой к употреблению) лексической единице. Поэтому изъятие приставки из этого приставочного слова не создает нового слова, а неизбежно возвращает его к уже существовавшему до того образующему слову и, конечно, не образует и не может образовать новой лексической единицы.

Иногда в оправдание мнимого существования нулевой префиксации приводят примеры, которые ничего не доказывают. Так, например, образоваI ние окказиональных слов типа лепый, вежа, навидеть от опрощенных (т. е. непроизводных, а значит бесприставочных, но этимологически прозрачных) слов типа нелепый, невежа, ненавидеть и т.п. ничего не доказывают, а только подтверждают принципиальную невозможность нулевой префиксации в русском языке.

0.6. Структура работы

Диссертация состоит из Введения, пяти глав, Заключения и списка использованной литературы. Главы располагаются в следующей последовательности: 1. Асимметризм слова. 2. Аффиксация. 3. Транспозиция. 4. Вариантность. 5. Дискретное и континуальное в языке.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Лыкова, Наталья Алексеевна

5.8. Выводы

Основной объект нашего диссертационного описания - это слово в его определенном аспекте. Совмещение в формально-семантической структуре слова дискретности (в звучании, в членимости) и континуальности (в семантике, взятой в ее отдельности) делает его глубоко асимметричным и находящимся в речи по этой причине в состоянии динамического равновесия. Континуальный характер всех типов значений слова (лексических, словообразовательных, грамматических и экспрессивно-стилистических) делает описание границ между указанными типами значений очень трудным, неизбежно "приблизительным", но зато "континуальное качество" языковой семантики оказывается очень важным и нужным в словесно-художественном творчестве, в изображении тончайших оттенков мысли, чувства, свойства, качества и т.д.

В слове идет непрестанный спор его речевых, контекстуально-текучих значений с его стабильным, "словарным" значением. Этот спор постоянно провоцируется и поддерживается комбинаторной неистощимостью языка и беспредельным многообразием конкретного человеческого опыта, неизбежно находящего свое отражение в языке. Сказанное объясняет принципиальную неисчерпаемость потенциальных значений слова и словесного образа. "Всякий специфический языковой знак. всегда необходимейшим образом оказывается заряженным бесконечными семантическими возможностями" (7).

Итак, слово (как и любая другая двусторонняя единица) асимметрично со стороны звучания и значения. Амплитуда асимметризма в слове может быть столь значительна, что оно, обрастая в новых своих функциях новой семантикой, вырывается за пределы своей исконной части речи и попадает в объятия слов другой части речи, оказываясь в них некоей "белой вороной", т. е.

U О и 1 V/ 1 V языковой единицеи с экзотической звуковой или графической формой, не свойственной форме слов другой части речи.

Таковы многочисленные случаи перехода прилагательных, причастий, местоимений и числительных в существительные, случаи перехода причастий в прилагательные, переход слов в категорию состояния, в модальные слова и междометия. В наше время большая доля частиц по происхождению являются пришельцами из других частей речи. Происходит вроде бы незаметное и тихое, а в сущности очень мощное, широкое, идущее по всему лек-сико-грамматическому фронту перемещение некоторых слов из одной части речи в другую.

Какова лингвистическая сущность этих перемещений? К какой зоне русистике следует отнести эти переходы из одной части речи в другую - к словоизменению, формообразованию или словообразованию?

Русская лингвистическая традиция и современные толкования почти всегда относят это явление к словообразованию, притом описание данного явления занимает в современных трудах по русистике, в том числе и в академической Русской грамматике-80, не очень видное место, а лишь упоминается, и то как бы вскользь, а факты, приводимые в этих трудах и иллюстрирующие это явление, немногочисленны и не дают полного представления о широте, многообразии и масштабах этого явления.

По-видимому, подошло время для более крупного и обоснованного объединения всех видов и форм изменений живого русского слова в какое-то одно обобщенное явление, которое опиралось бы на единый источник своего существования. Такое явление мы уже в самом начале нашей диссертации назвали преобразованием, а его единым источником выступает асимметрический дуализм слова. Напомним, что под преобразованием слова мы понимаем всякое его фонетическое, морфемное, грамматическое и семантическое изменение, осуществляемое по законам данного языка и сохраняющее синхронное тождество лексического значения корня во всех изменяемых словах.

Диапазон изменений русского слова в живом функционировании огромен и фактически охватывает все языковое пространство, все его участки и уровни. Простой перечень этих названий занял бы целую страницу. Невольно создается иллюзия пестроты и разбросанности фактов языка, а это затрудняет его восприятие и понимание как целостной системы.

Но при внимательном рассмотрении оказывается, что все эти факты, все эти многочисленные разновидности изменений слов восходят к единому источнику - асимметризму слова. Это обстоятельство дает основание для создания более глубокой и более обобщенной классификации типов преобразования русского слова. Вот эти типы (которые уже рассматривались в предшествующих разделах нашей работы): полисемия, омонимия (из полисемии), аффиксация (с делением на агглютинацию и фузию), транспозиция, вариантность.

Эти типы преобразований едины не только общностью источника своего происхождения, но и общностью корня в тех словах, которые мы относим к одному ряду преобразуемых слов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

0. Каждое слово в живом языке (в речи) не может не функционировать -оно "живет'': так или иначе оно преобразуется, т. е. в чём-то изменяется, а в чём-то остается прежним. Такова участь в живом языке не только слов, но и любых других единиц, а также всего языка в целом. В этом смысле любое изменение в языке - синхроническое и диахроническое - также может быть названо языковым преобразованием. Недавно вышедшая в свет фундаментальная монография В.Г. Гака по кратким и емким названием "Языковые . преобразования" (М., 1998) хорошо иллюстрирует нашу мысль. Тем более, в монографии мы не нашли определения, что же такое "языковые преобразования", хотя в ней имеется часть третья, которая так и называется "Виды языковых преобразований" (с. 367-523), а в аннотации ко всей монографии сказано: "В монографии исследуются проблемы языковых преобразований, выявляются причины, формы и сферы их применения в языке". По-видимому, имеется в виду, что значение термина "языковые преобразования" станет в полной мере понятным по прочтении всей монографии.

Мы с своей стороны считаем, что в квалификационной работе словосочетание "языковые преобразования", входящее в заголовок этой работы, должно быть терминологически очерчено и определено, что мы и постараемся сделать.

1. В самом начале Заключения отметим наше принципиально-методологическое понимание природы слова в аспекте задач, поставленных в диссертации. Слово в тексте (в речи) изначально противоречиво. Оно постоянно находится в противоборстве с самим собой. В "бушующем жизнью слове" (А. Блок) идет непрерывный спор его речевых, контекстуально-текучих значений с его стабильным, инвариантным, "словарным" значением. Этот спор постоянно провоцируется и поддерживается комбинаторной неистощимостью языка и беспредельным многообразием человеческого опыта, неизбежно находящего свое отражение в языке. Отсюда - принципиальная неисчерпаемость потенциальных значений слова, словесного образа. У А.Ф. Лосева читаем: "Всякий специфически языковой знак. всегда необходимейшим образом оказывается заряженным бесконечными семантическими возможностями" (1).

Как видим, слово в речи подвержено влиянию двух противоборствующих тенденций - центробежной и центростремительной. (В скобках здесь заметим, что обе тенденции изоморфны и соотносительны асимметризму - сим-метризму слова). При первой тенденции слово под давлением внешних обстоятельств стремится "выйти из себя", в соответствии с реалиями жизни наполниться новыми функциями и значениями, т. е. присвоить себе функции и значения, которые выходят за пределы значений этой единицы в системе у языка. С другой стороны, подчиняясь центростремительной тенденции, слово как единица языка естественно стремится к собственному тождеству, к равенству самому себе, к неизменности и постоянству, ибо каждая единица языка, по определению, представляет собой относительно устойчивое единство звучания и значения.

Какова внутренняя взаимосвязь обеих тенденций в реальной жизни слова? Обе тенденции по отношению друг к другу асимметричны, с противоположными векторными направленностями, обе тенденции неравносильны -центростремительная тенденция сильнее и важнее центробежной: язык (в хронологических рамках средней продолжительности жизни человека) более неизменен, чем изменчив, более устойчив, чем подвижен, более системен, чем асистемен, более предсказуем, чем хаотичен; в процессе исторической жизни язык становится все богаче и приобретает черт новизны больше, чем черт старого или отживающего; язык становится все сложнее и тоньше в выражении нюансов мысли и чувства, но не столько за счет простого увеличения числа единиц, сколько за счет усложнения и перераспределения их функций и значений.

2. Исходной мыслью, легшей в основу нашего исследования, явилась идея асимметрического дуализма (формально-семантического расщепления) слова - идея, впервые в 1929 году высказанная нашим соотечественником С.О. Карцевским; Его открытие, сначала не столь широко известное в мире, его закон симметризма - асимметризма, получивший сперва распространение только в лингвистике, впоследствии приобрел весьма расширительную интерпретацию, а в самое последнее время квалифицируется как "глубинный универсальный бинарный лингвистический и общенаучный закон" (2). В наше время закон С.О. Карцевского получил широкое теоретическое распространение и практическое применение в естественных и общественных науках, а также в искусстве.

Применительно к лингвистике закон С.О. Карцевского можно назвать ядром диалектики развития не только слова, но и всего языка.

Асимметризм слова - это его тенденция и способность изнутри относительно независимо друг от друга расщепляться на две составляющие - на форму (звучание) и семантику (значение). Описывать механизм действия асимметризма мы здесь не будем, потому что вся первая глава целиком посвящена этому вопросу. И все же по поводу асимметрии сделаем некоторые добавления, которые мы ранее не делали. Чем объяснить большее пристрастие человека все же к асимметризму, чем к симметричности? Чем объяснить это обстоятельство, которое подмечено наукой уже давно? Почему это происходит, несмотря на то, что симметрические объекты легче создавать, воспроизводить, понимать, чем асимметричные? Симметричные объекты более мотивированны, легче объяснимы (особенно в языке), чем асимметричные, которые теснее связаны с идиоматикой, фразеологизацией не только в языке, но и в искусстве, в обществе.

В.Г. Гак делает на этот счет интересные догадки, правда, ссылаясь при этом на Вяч. Вс. Иванова (без ссылки на библиографический источник). В самом деле, почему человека все-таки "тянет" больше к асимметризму, чем к симметричности? В отношении языка это совершенно очевидно. В.Г. Гак пишет: "Неизбывность асимметрии, которая является движущей силой развития языка, определяется в первую очередь особенностями мышления и психологии самого именующего - человека. Вяч. Вс. Иванов связывает склонность человека к асимметрии асимметричностью полушарий головного мозга" (3).

В языке симметрия и асимметрия находятся в состоянии подвижного равновесия и постоянных взаимопереходов между двумя этими противоположными и взаимосвязанными явлениями. Естественно возникает вопрос: какова же изначальная, первичная причина, толкающая язык (речь) на различные изменения, в том числе и на асимметрическое расщепление слова? По С.О. Карцевскому, знак будто бы сам по себе (подобно радиоактивномувеществу, т. е. без вмешательства человека) расщепляется, будто сам в себе инициирует асимметрическое расщепление знаковости. Между тем сам по себе, т. е. без субъекта речи и без влияния изменяющихся по воле говорящих речевых окружений, никаких изменений знак не может претерпевать. "Язык, будучи системой знаков, принципиально безличностен. И только в речевом акте происходит "субъективация" языка, превращение его в речь. Антропоцентрические устремления пронизывают не язык, а речь. В этом и заключается одно из принципиальных отличий языка от речи. Речь эгоцентрична и субъективна по самой своей природе. Это главное и фундаментальное ее качество. И оно проявляется в любом высказывании." (4).

3. Итак, соотношение в речи симметрии и асимметрии диктуется главным образом субъектом речи, желающим, нормально, высказаться "как можно лучше". Таким образом, в этом вопросе - в вопросе соотношения симметрии и асимметрии - затрагивается не только собственно коммуникативный, но и эстетический аспект речи.

Сила и красота языка создаются всеми его выразительными средствами, в том числе симметрией и асимметрией, их соотношением, чередованием, их последовательностью и т.д. Сила и красота языка созидаются, помимо всего прочего, посредством сложнейшего и тончайшего, не поддающегося количественной формализации синтеза симметрии и асимметрии. И все же асимметрия органичнее и ближе к тому языку, который не только выразителен и красив, но и персонально узнаваем. Язык наших русских писателей-классиков персонально узнаваем. Помимо всего прочего, величие наших классиков выражается также в персональной узнаваемости их языка. Конкретные примеры и приметы персональной узнаваемости языка - уникальны, неповторимы и несут на себе печать таланта и индивидуального творчества. Асимметризм ближе именно к такому языку. "Язык неистощим в соединении мыслей" (Пушкин).

4. Обратимся теперь к разъяснению значения терминов-понятий, на основе которых сформулировано само название диссертации: "Типы преобразований русского слова". Преобразование слова - это получение посредством асимметрического расщепления из одного слова другого слова с тем же корнем путем применения в первом слове определенной операции, название которой (или название материального средства которой) соотносительно названию типа данного преобразования.

Таким образом, предлагаема нами типология названий преобразований напрямую зависит от названия материального средства самого преобразования. Тем самым подтверждается единство принципа (основания), кладущегося в основу этой классификации. Наша классификация преобразований русского слова состоит из пяти типов, которые мы располагаем в следующем порядке:

1) полисемия;

2) омонимия (из полисемии);

3) аффиксация (с делением на агглютииацию и фузию);

4)транспозиция;

5) вариантность.

Описание названных типов преобразования является основой содержания диссертации, а единство и целостность ее концепции держится на главном нашем тезисе: движущим началом всех пяти типов преобразования русского слова является единый источник - асимметризм, ведущий в конечном счете к появлению новых лексических единиц, новых типов производных слов, далеко не всегда и далеко не обязательно являющихся прямым результатом традиционного, "классического" русского словообразования. Описываемые в главах типы словесных преобразований составляют мощный, в чем-то отдельный в чем-то дополнительный к словообразованию резерв пополнения русской производной лексики.

Все пять типов преобразований на первый взгляд представляются мало чем связанными между собой; к тому же они располагаются на разных уровнях и участках языковой системы. И тем не менее все пять типов отражают и группируют процессы, восходящие к единому источнику - асимметризму слова.

Мы считаем, что всё большое словообразовательно-словотворческое пространство русского языка целесообразно разделить на две зоны, хотя и связанные между собой, но по масштабам неодинаковые и неравноценные как "поставщики" новых слов в язык, как источники обновления лексики. Из них главная зона - это собственно словообразование, т. е. наше классическое (назовем его условно ортодоксальное) словообразование, куда входят: а) аффиксация (точнее, аффиксальное словообразование во всех своих разновидностях); б) сложение во всех его разновидностях; в) сочетание сложения и аффиксации. Во вторую, неглавную зону входит вся остальная часть словотворческого пространства. "Вся остальная часть" - это практически вся зона преобразований русского слова, являющаяся как раз объектом нашей диссертации. Эта зона тоже, но как-то иначе и по-своему пополняет лексику новыми словами, обновляет ее.

Эти две словообразовательные зоны следовало бы разделить на две, назвав первую ортодоксальным (или каноническим) словообразованием, а вторую - "теневым" (малозаметным) словообразованием. Многие производные русские слова образованы средствами, входящими одновременно в обе зоны общего русского словообразования. Например, наречие "вечером" образовано посредством транспозиции (адвербиализации), входящей в теневое словообразование (переход творительного падежа существительного в наречие), и аффиксации, трансформирующей окончание -ом существительного в суффикс -ом наречия. Считать же наречие "вечером" суффиксальным производным (как это обычно делается) - неверно, неполно.

5. Транспозиция (переход слов из одной части речи в другую) как тип преобразования русского слова заслуживает к себе самого пристального внимания. Отметим лишь некоторые моменты.

Явления транспозиции охватывают все части речи, всю зону морфологии, включая сюда также значительную часть лексикологии и синтаксиса. Транспозиция как отдельный феномен в русистике описана явно недостаточно и целиком отнесена (хотя и очень "невнятно") к словообразованию. Консолидация всех частей речи в единую систему достигается благодаря транспозиции.

Направленность (частеречная "адресность") русской транспозиции носит сложный и избирательный характер. С одной стороны, каждая часть речи может переходить в какую-либо другую (но не в любую!) часть речи. В другой стороны, никакая часть речи "чисто" (т. е. без участия словообразования) не может переходить в финитные (личные) формы глагола и в числительные из-за ограничений семантического порядка (о чем подробно - в третьей главе). Создается в некотором роде парадоксальная ситуация: в русистике применительно к русскому языку термины "вербализация" и "нумерализа-ция" есть и часто употребляются, а соответствующих явлений в русском языке нет, и нигде конкретные примеры не приводятся. Случаи же типа: пыль -пылить — пылю, масло — маслить — маслю, белый - белить - белю, белый — белеть - белею и т.п. - это случаи не транспозиции, а суффиксального образования глаголов.

Знаменательные части речи могут транспонироваться в другие части речи - как знаменательные, так и служебные. Служебные же части речи могут транспонироваться только в служебные, а не в знаменательные. Субстантивация (в полном объеме значения этого термина, т. е. с включением сюда и окказионально-метаязыковой субстантивации) - единственная разновидность транспозиции, не знающая принципиальных ограничений в выборе единиц всех уровней.

Лексической единицей чистой транспозиции мы предлагаем считать функциональный омоним (термин В.В. Бабайцевой), т. е. слово, которое транспонируется в другие части речи; пример В.В. Бабайцевой: тепло - существительное, прилагательное, наречие, категория состояния. Другие примеры функциональных омонимов: зло - сущ., прилагат., наречие; трудно -наречие, категория состояния.

В русистике нет не только систематического описания функциональных омонимов частеречного диапазона их действия, но даже нет простого, не-комментированного списка этой категории слов.

6. Вариантность как один из типов преобразования слова является не чем иным, как понятием о разных способах выражения одной и той же языковой единицы в разных случаях ее речевой реализации; это речевая модификация

207 одной и той же единицы: ноль — нуль, творог - творог, ставень - ставня и т.п. Вариантность представляет собой абсолютную языковую универсалию, не знающую исключений, это фундаментальное свойство языковой системы и функционирования всех языковых единиц.

Вариантность слова объясняется не только его асимметризмом, но и восходит к предельно широкому закону о тождествах - различиях диалектической логики. "Вариантность - обязательная черта всего сущего. Воспроизводство явления, существующего в нескольких экземплярах, обязательно вызывает к жизни варьирование, даже у серийно производимых предметов" (5).

Двух и более абсолютно одинаковых объектов или явлений в природе и обществе нет.

7. Дискретность (прерывность) формы и континуальность (непрерывность) значения в их неразрывном единстве представляют собой фундаментальное и удивительное свойство языка. Совмещение в формально-семантической структуре слова дискретности и континуальности делает его глубоко асимметричным и находящимся по этой причине в речи в состоянии динамического равновесия. Континуальный характер всех типов семантики слова (лексической, словообразовательной, грамматической и экспрессивно-стилистической) делает описание границ между названными типами семантики очень трудным, неизбежно приблизительным. Но это, казалось бы, негативное "континуальное" качество оборачивается своей противоположной, позитивной стороной в другом отношении. Континуальное качество языковой семантики оказывается очень важным и нужным в словесно-художественном творчестве, в изображении и передаче тончайших оттенков мысли, чувства, воли, качества, свойства процесса и т.д.

Итак, слово, как и любая другая двусторонняя единица, асимметрично со стороны звучания и со стороны значения. Амплитуда асимметризма (т. е. степень отклонения от нормальных показаний в значении и звучании) может быть столь значительна, что, дойдя до некоей критической отметки, отрывает слово от своей исконной части речи и отдает его в объятия другой части речи. Резкая функциональная метаморфоза слова влечет за собой и резкое изменение его грамматического статуса: слово переходит в другую часть речи, становясь омонимом по отношению к исходному (исконному) своему статусу.

В результате таких переходов в русском языке накопилась огромная масса слов, которые в своей единой совокупности не исследовались как "пришельцы" из других частей речи. Мера лексико-грамматической адаптированное™ этих "пришельцев" в новых условиях различна. Такие разряды слов, как категория состояния, модальные слова, составные предлоги, союзы, связки и особенно частицы состоят в значительной мере, а иногда и преимущественно из "пришельцев".

Происходит вроде бы незаметное и тихое, а в сущности очень мощное, широкое, идущее по всему лексико-грамматическому фронту передвижение слов из одних частей речи в другие.

Какова лингвистическая сущность этих перемещений? В нашей интерпретации все эти перемещения есть не что иное, как различные типы языковых преобразований. Мы уже не раз в нашей работе говорили о единстве этих преобразований, скрепляемом асимметризмом как единым и общим источником этих преобразований.

Одно из центральных мест в этих преобразованиях занимает транспозиция со всеми ее тринадцатью разновидностями. К какому разделу науки о русском языке отнести эти преобразования - к лексикологии, словообразованию, морфологии, синтаксису? А может быть русскую транспозицию следует всю сразу отнести ко всем названным разделам науки о русском языке?

Русская лингвистическая традиция, а также современные толкования почти всегда те явления, которые мы в нашей работе называем типами преобразований русского слова, относят к словообразованию. Притом описание данных явлений в современных трудах по русистике, в вузовских учебниках и в академической Русской грамматике-80 занимает не очень видное место, а лишь упоминается, и то как бы вскользь, а факты, приводимые в этих трудах и иллюстрирующие данные явления, немногочисленны и не дают полного представления о широте, многообразии и масштабах самих явлений.

По-видимому, подошло время для более масштабного объединения всех видов и форм изменений живого русского слова в какое-то одно, более обобщенное явление, которое опиралось бы на единый источник своего существования. Такое явление мы уже назвали преобразованием слова, а его единым источником существования выступает асимметризм слова как уникальный лингвистический феномен, вся глубина и все последствия которого наукой в полной мере еще не раскрыты.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Лыкова, Наталья Алексеевна, 2003 год

1. Абаев В.И. О подаче омонимов в словарях // Вопросы языкознания. 1957. №3.

2. Адмони В.Г. Основы теории грамматики. М.-Л., 1964.

3. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. М., 1996.

4. Алефиренко Н.Ф. Методологические проблемы современного лингвистического поиска // Принципы и методы исследования в филологии: конец XX века. Научно-методический семинар "Textus": Сборник статей. Вып. 6. Санкт-Петербург-Ставрополь, 2001.

5. Алпатов В.М. О разных подходах к выделению частой речи // Вопросы языкознания. 1986. № 4.

6. Анохин П.К. Опережающее отражение действительности // Вопросы философии. 1962. № 7.

7. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974.

8. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976.

9. Ахманова О. С. Очерки по общей и русской лексикологии. М., 1957.

10. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

11. Ахманова О.С. Словарь омонимов русского языка. Изд. 3-е. М., 1986.

12. Бабайцева В.В. Односоставные предложения в современном русском языке. М., 1968.

13. Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе. Воронеж, 1967.

14. Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка. М., 2000.

15. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов-на-Дону, 1993.

16. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1988.

17. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

18. Блумфилд J1. Язык. М., 1968.

19. Большой энциклопедический словарь. М., 1991. Т. 1.

20. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. Л., 1978.

21. Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. Л., 1976.

22. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русского языка). М., 1997.

23. Буянова Л.Ю. О концепте'душа в лингвистической традиции // Филология Philologica. Краснодар. 1998. № 13.

24. Вандриес Ж. Язык. Лингвистическое введение в историю. М., 1937.

25. Виноградов В.В. Об омонимии и смежных явлениях // Вопросы языкознания. 1960. № 5.

26. Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Избр. труды. Исследования по русской грамматике. М., 1975.

27. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.-Л., 1947.

28. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959.

29. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958.

30. Гаврилова Г.Ф. Переходные конструкции в синтаксисе сложного предложения. Ростов-на-Дону, 1985.

31. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998.

32. Горбачевич К. С. Изменение норм русского литературного языка. Л., 1971.

33. Грамматика русского. М., 1952. Т. I.

34. Грамматика русского языка. М., 1954. Т. 2. Ч. 1.

35. Граудина Л. К. Вопросы нормализации русского языка. Грамматика и варианты. М., 1980.

36. Григорьев В.П. Обсуждение проблемы омонимии // Вопросы языкознания. 1958. № 2.

37. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.

38. Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. М., 1980.

39. Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество. М., 1998.

40. Зализняк А.А. Грамматический словарь русского языка. М., 1977.

41. Зализняк А.А. Русское именное словоизменение. М., 1967.

42. Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. М., 1960. Ч. II.

43. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. М., 1976.

44. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

45. Золотова Г.А. Синтаксический словарь. М., 1988.

46. Ильенко С.Г. Явления грамматической переходности // Семантика переходности. Л., 1977.

47. Инфан^ова Г.Г. Некоторые явления переходности в синтаксической организации устного текста // Переходность и синкретизм в языке и речи. М., 1991.

48. Исаева Л.А. Смысловой потенциал художественного текста // Потенциал русского языка: проблемы и решения. Краснодар, 1997.

49. Каде Т.Х. Проблема потенциала русского языка // Потенциал русского языка: проблемы и решения. Краснодар, 1997.

50. Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика русского языка. М., 1993.

51. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

52. Карцевский С.О. Об асимметрическом дуализме лингвистического знака // Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. М., 1965. Ч. II.

53. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.

54. Ким О.М. Транспозиция на уровне частей речи и явление омонимии. Ташкент, 1078.

55. Климов Г.А. Фонема и морфема. М., 1967.

56. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. М., 1969.

57. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975.

58. Кубрякова Е.С. Деривация, транспозиция, конверсия // Вопросы языкознания. 1975. № 5.

59. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М., 1978.

60. Кузнецова А.И., Ефремова Т.Ф. Словарь морфем русского языка. М., 1986.

61. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962.

62. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

63. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. Антология. М., 1997.

64. Лопатин В.В. Адъективация причастий и ее о'тношенййчк словообразованию // Вопросы языкознания. 1966. № 5.

65. Лопатин В.В. Нулевая суффиксация в системе русского словообразования //Вопросы языкознания. 1966. № 1.

66. Лопатин В.В. Русская словообразовательная морфемика. М., 1977.

67. Лопатин В.В. Словоизменительные типы и их лексическое наполнение (продуктивность в морфологии) // Слово и грамматические законы языка. Имя. М., 1989.

68. Лопатин В.В. Субстантивация как способ словообразования в современном русском языке // Русский язык. Грамматические исследования. М., 1967.

69. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982.

70. Лукин М.Ф. Критерии перехода частей речи в современном русском языке // Филологические науки. 1986. № 3.

71. Лукин М.Ф. Трансформация частей речи в современном русском языке. Донецк, 1979.

72. Лыков А.Г. Опыт модели языка. Краснодар, 1999.

73. Лыков А.Г. Основы русской морфемики. Краснодар, 1977.

74. Лыков А.Г. Современная русская лексикология. Русское окказиональное слово. М., 1976.

75. Лыков А.Г., Липская Л.П. Теория русской флексии. Краснодар, 1994.

76. Максимов В.И. Структура и членение слова. Л., 1977.

77. Малаховский Л.В. Теория лексической и грамматической омонимии. Л., 1990.

78. Маслов Ю.С. О морфеме // Актуальные проблемы русского словообразования. Самарканд, 1972. ЧII.

79. Мегентесов С.А. Язык как объект исследования в свете синхронно-диахронной парадигмы // Философия языка: в границах и вне границ. Харьков, 1993.

80. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. М.-Вена, 1997. Т. 1.

81. Мещанинов И.И. Проблемы развития языка. Л., 1975.

82. Мащанинов И.И. Члены предложения и части речи. Л., 1978.

83. Мигирин В.Н. Процессы переходности на уровне членов предложения // Филологические науки. 1968. № 2.

84. Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка. М., 1981.

85. Моисеев А.И. Основные вопросы словообразования в современном русского литературном языке. Л., 1987.

86. Мюллер Е.Н. К определению языка // Вопросы языкознания. 1987. № 3.

87. Немец Г.П. Семантика матаязыковых субстанций. М.-Краснодар, 1999.

88. Немченко В.Н. Основные понятия словообразования в терминах: Краткий словарь-справочник. Красноярск, 1987.

89. Никитевич В.М. Переход, конверсия, транспозиция // Русское языкознание. Алма-Ата, 1971. Вып. 1.

90. Никитевич В.М. Словообразование и транспозиция // Филологический сборник. Алма-Ата, 1971. Вып. 10.

91. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М., 1968.

92. Николина Н.А. Экспрессивные возможности транспозиций в художественной речи // Явления переходности в грамматическом строе современного русского языка. М., 1988.

93. Новиков JI.A. Семантика русского языка. М., 1982.

94. Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М., 1972.

95. Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка. М., 1970.

96. Осемчук Л.П. О разграничении страдательных причастий прошедшего времени и омонимичных отглагольных прилагательных // Русский язык в школе. 1977. № 2.

97. Панов М.В. Морфологическое обозначающее // Семантика языковых единиц: Доклады V Международной конференции. М., 1996. Т. 1.

98. Панов М.В. О наложении морфем // Уч. зап. Моск. гос. пед. ин-та. М., 1979. №341.

99. Панов М.В. Русская фонетика. М., 1967.

100. Панфилов В.З. Философские проблемы языкознания. Гносеологические аспекты. М., 1977.

101. Пауль Г. Принципы истории языка. М., 1960.

102. Петрова И.П. Синкретизм семантики творительного падежа // Норма и функционирование языковых единиц. Горький, 1989.

103. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1956.

104. Пиотровский Р.Г., Бекетов К.Б., Пиотровская А.А. Математическая лингвистика. М., 1977.

105. Покусаенко В.К. Переходные конструкции в области сложного и простого предложения. Ростов-на-Дону, 1983.

106. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. М., 1958. Т. 1-2. Протченко И.Ф. Прилагательные-субстантиваты в роли названия лиц // Памяти акад. В.В. Виноградова. М., 1971.

107. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М., 1967. Рогожникова Р. П. Варианты слов в русском языке. М., 1966. Рогожникова Р. П. Словарь эквивалентов слова: наречные, служебные, модальные единства. М., 1991.

108. Руденко Д.И. Имя в парадигмах "философии языка". Харьков, 1990.

109. Русская грамматика. М., 1980.

110. Русский язык: Энциклопедия. Изд. 2-е. М., 1997.

111. Рябов В.Н. Русские интраязыковые лакуны (Формально-семантический аспект). Краснодар, 1997. Сепир Э. Язык. М., 1934.

112. Серебренников Б.А. О материалистическом подходе к явлениям языка. М., 1983.

113. Словарь русского языка в четырех томах / Под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1981-1984.

114. Смирницкий А. И. К вопросу о слове (проблема тождества слова) // Труды института языкознания АН СССР. М., 1954. Т. 4.

115. Смирницкий А. И. Лексикология английского языка. М., 1956. Смирницкий А.И. Объективность существования языка. М., 1954. Современный русский язык // Ч. II. Морфология. Синтаксис. / Под ред. Е.М. Галкиной-Федорук. М., 1964.

116. Солганик Г.Я. К проблеме типологии речи // Вопросы языкознания. 1981. № 1.

117. Солнцев В.М. Вариантность // Русский язык: Энциклопедия. М., 1997.

118. Солнцев В.М. О понятии уровня языковой системы // Вопросы языкознания. 1972. № 3.

119. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М., 1977.

120. Солнцев В.М. Языковой знак и его свойства // Вопросы языкознания. 1977. №2.

121. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977.

122. Спиркин А.Г. Основы философии. М., 1988.

123. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М., 1985.

124. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. Семиотическая грамматика. М., 1981. '

125. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. М., 1975.

126. Степанов Ю.С. Понятие // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

127. Степанов Ю.С. Слово // Русская словесность. Антология. М., 1997.

128. Телия В.Н. О специфике отображения мира психики и знания о языке // Сущность, развитие и функции языка. М., 1987.

129. Тихомирова Т.С. К вопросу о переходности частей речи // Филологические науки. 1973. № 5.

130. Тихонов А.Н. Русский глагол. М., 1998.

131. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка. В 2-х т. М., 1985.

132. Тойшибаева Г.К. Транспозиция цветовых прилагательных // Переходность и синкретизм в языке и речи. М., 1991.

133. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. Т. IV. М., 1940.

134. Улуханов И.С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. М., 1996.

135. Уханов Г.П. О грамматической природе придаточного предложения // Вопросы языкознания. 1961. № 2.

136. Ушакова Л.И. Местоимения и их аналоги // Русский язык в школе. 1988. № 1.

137. Факторович А.Л. Выражение смысловых различий посредством эллипсиса. Харьков, 1991.

138. Факторович А.Л., Руденко Д.И. Философия языка: к рефлексии над границами // Философия языка в границах и вне границ. Харьков, 1993. Т. 1.

139. Филин Ф. П. О слове и вариантах слова // Морфологическая структура слова в языках различных типов. М.-Л., 1963.

140. Философский энциклопедический словарь. М., 1989.

141. Фурашов В.И. Члены предложения типичные и синкретичные // Переходность и синкретизм в языке и речи. М., 1991.

142. Филин Ф.П. О слове и вариантах слова // Морфологическая структура слова в языках различных типов. М.-Л., 1963.

143. Филин Ф.П. Очерки по языкознанию. М., 1984.

144. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., 1977.

145. Хлебникова И.Б. Оппозиции в морфологии. М., 1969.

146. Хохлачева В.Н. Числительные как часть речи // Памяти акад. В.В. Виноградова. М., 1971.

147. Черкасова Е.Т. Русские союзы неместоименного происхождения. Пути способы их образования. М., 1973.

148. Юрченко B.C. Очерки по философии языка и философии языкознания. Саратов, 2000.

149. Юрченко B.C. Космический синтаксис. Бог, Человек, Слово. Саратов, 1992.

150. Язык и личность. М., 1989.roc:;1 j ' ■ I \ 'mso \ - qt)