Роль полиморфизмов гена MC1R в развитии меланомы кожи в регионе Восточной Сибири тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 14.01.10, кандидат наук Моторина Анна Викторовна

• Моторина Анна Викторовна
• кандидат наук
• 2019

Оглавление диссертации кандидат наук Моторина Анна Викторовна

Условные обозначения

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1.ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ

1.1. Эпидемиология меланомы

1.2. Факторы риска развития меланомы

1.3. Современные представления о механизмах развития меланомы

1.4. МОЯ: биохимия, функции и роль

ГЛАВА 2. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

2.1. Предмет исследования

2.2. Выделение ДНК. ПЦР в реальном времени

2.3. Статистическая обработка данных

ГЛАВА 3. РЕЗУЛЬТАТЫ СОБСТВЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

ГЛАВА 4. ОБСУЖДЕНИЕ ПОЛУЧЕННЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ

ВЫВОДЫ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Условные обозначения

АКТГ-адренокортикотропный гормон

а-МСГ-альфа-меланоцитстимулирующий гормон

АТМ-серин/треониновая протеинкиназа

ДНК-дезоксирибонуклеиновая кислота

МНК-меланоцитарные новообразования кожи

ПОМК (POMC) - ген проопиомеланокортина человека

СASP8-каспаза 8, связанная с апоптозом цистеинпротеазы

УФИ-ультрафиолетовое излучение

ХРА- пигментная ксеродерма А типа

цГМФ-циклический гуанозинмонофосфат

ARNT-белок фактора транскрипции

ASIP-агути белок, ген окраски дикого типа

ATR- серин/треониновая протеинкиназа

BRAF- серин / треонин-протеинкиназа B-Raf

BRCA-ген супрессор опухоли

BTZ-1,4-бензотиазин

BTZCA-3-карбоновой кислота

cAMP-циклический аденозинмонофосфат

CDKN2A-ингибитор циклинзависимой киназы

CDK-циклин-зависимая киназа

DCP-пероксид дикумила

DHI- допахрома 5,6-дигидроксииндол

DHICA- 5,6-дигидроксииндол-2-карбоновой кислоты

EGFR-рецептор эпидермального фактора роста

ERK-внеклеточнаярегулируемая киназа

FTO-ген, отвечающий за объём жировой массы тела и склонность к ожирению

HBD3- человеческий бета-дефенсин-3

HDM2- murine double minute 2 KIT-белковая тирозинкиназа MAPK-митоген-активируемая протеинкиназа MC1R-reH рецептора меланокортина-1 MITF-меланоцитный фактор транскрипции MITF-фактор транскрипции, связанный с микрофтальмией MSH-меланотропный гормон MTAP-ген метиладенозинфосфорилазы MX2- ген сопротивления миксовирусу-2

NRAS- рецептор макрофагального колониестимулирующиего фактора

PARP-поли(АДФ-рибоза)-полимераза

PLA2G6-ген фосфолипазы А2 группа

SETDB1-ген гистон-лизин N-метилтрансферазы

SLC45A2- ген переносчик растворенных веществ

TERT-каталитическая субъединица теломеразы

TYRP1-тирозиназы связанный белок-1

TYR-тирозинкиназа

UVA-ультрафиолетовое излучение А

UVB-ультрафиолетовое излучение В

UVC-ультрафиолетовое излучение С

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Роль полиморфизмов гена MC1R в развитии меланомы кожи в регионе Восточной Сибири»

ВВЕДЕНИЕ Актуальность темы

Злокачественные новообразования занимают второе место в структуре смертности в Российской Федерации (Каприн А.Д., 2014). Опухоли кожи являются одним из наиболее распространенных видов злокачественных новообразований, при этом преимущественная часть их летальных случаев связана с меланомой (Minca E.C. et al., 2016). Меланома кожи является агрессивной опухолью с высоким метастатическим потенциалом, терапия диссеминированных форм которых является затруднительной (Shepelin D.et al., 2015). В этой связи высокую значимость имеет ранняя диагностика меланомы, так как ограниченная форма заболевания обычно успешно поддается хирургическому иссечению.

К факторам риска развития меланомы относят ультрафиолетовое излучение (УФИ), возраст, пол, фототип кожи (Kamath S. et al., 2016). Помимо этого, определен ряд генетических локусов, связанных с повышенным риском развития меланомы. К генам, ассоциированным с развитием меланомы, относится циклин-зависимая киназа (CDKN2A), ген BRCA-ассоциированного белка, TERT, а также ген рецептора к меланокортину-1 (MC1R).

MC1R является связанным с G-белками рецептором, который активируется а-меланоцитстимулирующим гормоном (a-MSH) и/или адренокортикотропным гормоном (Rodriguez C.I., Setaluri V., 2014). Ген MC1R характеризуется высоким полиморфизмом, при этом некоторые из его вариантов связаны с развитием меланомы кожи (Wendt J. et al., 2016).

Исследования генома, в том числе опухолевого, позволяют идентифицировать так называемые драйверные мутации, которые играют ключевую роль в патогенезе определенного новообразования. Помимо этого,

идентификация изменений в генах, связанных с повышенным риском развития меланомы, позволяет оценивать шансы появления данного новообразования у конкретного пациента. В ряде случаев полученная информация может быть использована для выработки рекомендаций по профилактике опухоли.

Определено несколько полиморфизмов MC1R, которые называют «полиморфизмы, ассоциированные с рыжим цветом волос» - R160W, D294H, R151C. Известно, что данные варианты гена MC1R связаны с определенным фенотипом их носителей - светлым типом кожи, голубым цветом глаз и рыжими волосами. Помимо этого, определено, что носительство данных полимфорфизмов ассоциировано с повышением риска развития меланомы кожи в популяциях стран Италии, Германии, США, Аргентины, Испании, Бразилии, Чили, Латинской Америки (Puiq S. et.al., 2015).

В Российской Федерации регистрируется рост показателей заболеваемости и смертности меланомы кожи, что указывает на необходимость повышения интенсивности превентивных мер в отношении данного заболевания. К таковым относится выделение групп лиц повышенного риска развития меланомы, которым показано избегание воздействия ультрафиолетового излучения, являющегося основным фактором риска развития меланомы кожи, а также регулярный осмотр кожных покровов самостоятельно и в неоднозначных случаях -дерматологом. В этой связи является актуальным проведение исследований молекулярно-генетического характера, направленных на выявление граждан с повышенной предрасположенностью развития этого заболевания.

Цель исследования: Целью исследования является выявить особенности распределения полиморфизмов R160W, D294H, R151C гена MC1R, их связь с фенотипом больных с меланоцитарными новообразованиями кожи.

Задачи исследования:

1. Оценить фенотипические особенности больных с доброкачественными меланоцитарными заболеваниями кожи в регионе Восточной Сибири;

2. Определить частоту встречаемости полиморфных вариантов гена MC1R: R160W, D294H, К1510 в регионе Восточной Сибири среди лиц с меланоцитарными новообразованиями кожи;

3. Установить связь между развитием меланомы кожи и характером полиморфизмов гена MC1R, а также между носительством вариантов R160W, D294H, К15Ю гена MC1R и клинико-морфологическими особенностями заболевания, фенотипом пациентов, наличием доброкачественных меланоцитарных новообразований кожи. Апробация диссертации

Материалы исследований доложены и обсуждены на заседании проблемной комиссии «Фундаментальная медицина» (Красноярск, 2013); на VI Конференции дерматовенерологов и косметологов Сибирского федерального округа (Новосибирск, 2015); на научно-практической конференции молодых ученых и студентов с международным участием «Путь в науку» (Москва, 2016), Российско-Японском медицинском симпозиуме (Красноярск, 2018). По теме диссертации опубликовано 9 печатных работ, из них 6 статей в журналах, рекомендованных ВАК. Объём и структура диссертации

Диссертация изложена на 110 страницах машинописного текста и состоит из введения, обзора литературы, материалов и методов исследования, главы собственных исследований, обсуждения полученных результатов, выводов и списка литературы, включающего 145 работ, из них - 8 отечественных и 137 зарубежных, иллюстрирована 18 таблицами и 13 рисунками. Внедрение результатов исследования в практику

Результаты работы внедрены в учебный процесс на кафедре дерматовенерологии с курсом косметологии и ПО им. проф. В.И. Прохоренкова и на кафедре патологической физиологии ГБОУ ВПО Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого (г. Красноярск).

Научно-практическая значимость работы: комплексная оценка особенностей фенотипа, скрининг на наличие варианта R151C гена МСЖ в популяции, полученные данные о характере носительства вариантов гена МСЖ и выраженности связи с развитием меланомы кожи при носительстве полиморфизмов R151C, R160W, D294H в регионе Восточной Сибири могут быть использованы для раннего прогнозирования развития меланомы кожи у населения.

Научная новизна

1. Впервые в регионе Восточной Сибири установлено, что пациенты с меланомой кожи чаще, чем здоровые лица имеют светлый фототип, светлый и рыжий цвет волос, а также веснушки в области груди, спины, верхних и нижних конечностей.

2. Определено, что в популяции больных меланомой - жителей региона Восточной Сибири встречается высокая частота генотипа СТ R151C (18%) на фоне отсутствия полиморфизма R160W и низкой частоты встречаемости полиморфизма D294H гена МСЖ.

3. Выявлено, что носители генотипа R151C гена МСЖ имеют в 6 раз более высокий риск развития меланомы кожи (OR=6.356, С1 2.831-14.27, р=0.0001).

4. Среди больных меланомой кожи локализация опухоли на нижних конечностях встречается чаще у лиц женского пола, чем у лиц мужского пола (р=0.0001).

Положения, выносимые на защиту

1. При консультировании пациентов с меланоцитарными новообразованиями кожи необходимо производить комплексную оценку фенотипа (светлый или

рыжий цвет волос, голубой цвет глаз, I фототип, наличие веснушек в области туловища и конечностей) для определения наличия риска развития меланомы кожи.

2. Пациенты с меланомой кожи, проживающие в регионе Восточной Сибири, характеризуются более высокой частотой встречаемости I фототипа кожи по Фицпатрику (р=0.0001), голубого цвета глаз (р=0.0001), светлого (р=0.0199) и рыжего (р=0.0064) цвета волос, а также более частым наличием веснушек в области туловища, верхних и нижних конечностях (р=0.0001).

3. У жителей региона Восточной Сибири среди здорового населения вариант СТ R151C у здоровых людей встречается в 3.3% случаев, у пациентов с меланомой в 18% случаев, носительство данного полиморфизма связано с развитием меланомы кожи, повышая риск в 6.4 раза. Вариант СТ, ТТ R160W не встречается и соответственно не связан с развитием меланомы кожи в регионе Восточной Сибири; вариант GC D294H встречается в 0.3% случаев у здоровых людей и 1.1% у больных меланомой соответственно, но также не связан с повышенным риском развития меланомы.

4. Пациенты с меланомой кожи - носители аллеля СТ полиморфизма R151C гена MC1R чаще, чем в контрольной группе, имеют веснушки на кожных покровах задней поверхности туловища и верхних конечностей, что является свидетельством специфичного ответа кожи на ультрафиолетовое излучение у данной категории лиц.

Практические рекомендации

1. Лицам, имеющим фенотипические особенности, такие как светлая кожа, светлый цвет глаз, рыжие или светлые волосы, локализация веснушек на спине, верхних конечностях, рекомендуется исследование на носительство варианта R151C гена MC1R.

2. Лицам - носителям полиморфизма R151C требуется консультация дерматолога с проведением осмотра кожных покровов и обучением самостоятельного выполнения данного анализа в последующем; такие

лица должны быть дополнительно информированы об особенностях повреждающего воздействия ультрафиолетового излучения.

3. Врачам дерматовенерологам и онкологам при комлексном обследовании пациентов необходимо уделять пристальное внимание фенотипу и наличию меланоцитарных новообразований кожи; обладателей светлого фенотипа с рыжим или светлым цветом волос, светлыми глазами, наличием веснушек на туловище и конечностях, информировать о риске развития меланомы и о необходимости ограничения факторов риска, в первую очередь воздействия ультрафиолетового излучения.

ГЛАВА 1

ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ 1.1.Эпидемиология меланомы

Современные эпидемиологические исследования показали стремительный рост заболеваемости меланомой в разных странах, в том числе и в Российской Федерации, где за 2000-е гг. она выросла в 1,5раза, составив 42,6 на 100.000 населения, а ежегодно в России заболевают свыше 7700, а умирают - более 3000 пациентов (Вишневская Я.В., 2011г.). Заболеваемость меланомой кожи во всем мире подвергается тщательному мониторингу, обширным популяционным исследованиям, результаты которых указывают на рост показателей заболеваемости данным заболеванием (Singh P., 2016). Наибольшие показатели приходятся на женщин в возрасте 45-64 лет и мужчин старше 65 лет, а показатели смертности остаются на прежнем уровне (Peterson M., 2015). Такая же ситуация наблюдается и в Российской Федерации (Каприн А.Д., 2016). К примеру, в странах Восточной Европы наблюдается общая тенденция роста заболеваемости меланомой, а самый высокий пик показателей приходится на северо-западные страны, в которые включены Великобритания, Ирландия и Нидерланды, в Норвегии показатели стабильны и самые низкие показатели заболеваемости отмечаются в Португалии и Испании. Наряду с данной тенденцией обнаружено, что заболеваемость меланомой в Европе выше у женщин, чем у мужчин (Arnold M., 2014). Так, в США меланома ежегодно занимает пятое место в структуре онкологических заболеваний по выявляемости новых случаев меланомы кожи, а тщательное обследование кожных покровов врачами первичного звена и позволяет идентифицировать заболевание на ранних стадиях, что значительно улучшает показатели выживаемости и смертности в стране (Shellenberger R., 2016). В частности, в штате Висконсин, США, показатель заболеваемости меланомы кожи в течение последнего десятилетия вырос на 57% (19,0 случаев на 100000

населения), когда как в США в общем данный показатель вырос на 33% в тот же период времени (Peterson M., 2015). Наряду с ростом заболеваемости в США также отмечается, что заболеваемость меланомой у лиц со светлой кожей в 25 раз выше по сравнению с темнокожими людьми и в 6 раз выше, чем у латиноамериканцев. При этом диагностика опухоли у лиц с темной кожей и латиноамериканцев происходит в среднем на более поздних этапах, чем у светлокожих людей, соответственно у них наблюдается более низкая выживаемость, связанная с худшим прогнозом (Watson M., 2015).

Таким образом, ситуация с заболеваемостью меланомой кожи охватывает не только светлокожее население, но и лиц с более темной кожей. Так, при популяционном исследовании жителей Африки также отмечаются УФ-индуцированные злокачественные новообразования кожи, такие как меланома, плоскоклеточный и базально-клеточный рак даже у лиц с сильно пигментированной кожей, но выше показатели заболеваемости все же отмечаются в Западной Капской провинции Южной Африки, где преимущественно проживают люди со светлой кожей (Lucas R.M., 2016). При анализе заболеваемости меланомой в Германии обнаружено, что в период с 2005 года по 2012 год общее число больных злокачественными новообразованиями кожи увеличилось на 79%, где в 2012 году из 1,3 миллиона зарегистрированных случаев онкологических заболеваний кожи на меланому кожи приходилось 318000 случаев (Wild T., 2016). А при анализе шести популяций: США, Великобритании, Швеции, Норвегии, Австралии и Новой Зеландии, в США, Швеции, Норвегии и Великобритании к 2011 году отмечается увеличение заболеваемости на 3% в год и данный показатель имеет тенденцию к росту, а в Австралии напротив, с 2005 года показатели заболеваемости меланомой кожи снижаются на 0,7% ежегодно (Whiteman D.C., 2016). В Испании меланома кожи встречается реже, чем в других европейских странах, но при анализе испанской популяции обнаружено, что заболеваемость меланомой составляет 8,76 случаев на 100000 человек в год и

занимает третье место по сравнению с базально-клеточной карциномой и плоскоклеточным раком, а наиболее редко встречающейся опухолью кожи является карцинома Меркеля (0,28 случаев на 100000 населения) (Tejera-Vaquerizo A., 2016). Интересно, что в Таиланде средний возраст пациентов среди коренного населения составляет 58 лет, а соотношение мужчин и женщин 1:1,05 соответственно. В королевстве наиболее распространенной формой заболевания является акрально-лентигинозная меланома (76,7%) с более частым выявлением заболевания на II стадии. Среди факторов, определяющих исход заболевания и продолжительность жизни у данных пациентов, играют роль стадия заболевания, толщина по Бреслоу, наличие изъязвления опухоли и первичная ее локализация (Ingkaninanda Р., 2015). В Турции также средний возраст пациентов составляет 56,4 года, а 55,8% участников исследования составляют мужчины. Наиболее часто встречающийся тип меланомы в турецкой популяции - это поверхностно распространяющаяся меланома, с наиболее частой локализацией опухоли на нижних конечностях (43,5%), но в отличие от тайской популяции большинство пациентов обращаются уже на III стадии заболевания (56,6%). Также средняя толщина первичной опухоли по Бреслоу в Турции составляет 1-2мм (43,5%) (Abali H., 2015). В Северной Сардинии, Италия, в период с 1992 года по 2011 год отмечается рост заболеваемости меланомой кожи наряду со снижением смертности, средний возраст заболевших среди мужчин составил 56 лет, женщин - 55 лет, где относительная 5-летняя выживаемость мужчин составляет 77%, женщин - 79% (Cossu A., 2016). Сравнивая эти данные с показателями в Российской Федерации стоит отметить, что у впервые обратившихся пациентов в 2014 году средний возраст составил 60.9 лет, где для мужчин средний возраст равен 59.9 лет, а для женщин 61.5 лет (Каприн А.Д., 2016). В свою очередь, в структуре заболеваемости злокачественными новообразованиями населения Российской Федерации патология кожи находится на 2-м месте (11,4%), с

меланомой (12,9%), уступая лишь патологии трахеи, бронхов и легкого (12,3%). При этом у лиц мужского пола злокачественные новообразования кожи (9,3%), с меланомой (10,6%) находятся на 3-м месте после опухолей трахеи, бронхов, легкого (21,9%) и желудка (11,3%). В структуре заболеваемости лиц женского пола злокачественные новообразования кожи стоят на 2-м месте (13,3%), с меланомой (15,1%), уступая лишь патологии молочной железы (19,8%). Отмечается рост не только заболеваемости, но смертности от злокачественных новообразований кожи (Кубанова, А.А. и др., 2007). Показатель смертности больных меланомой кожи растет: абсолютное число умерших мужчин в 2014 году составляет 1642 случая по сравнению с 2004 годом, где абсолютное число составило 1339. Среди женщин абсолютное число умерших от меланомы кожи в 2014 году составляет 1916, а в 2003 году составило 1563 случая (Каприн А.Д., 2016). Таким образом, меланома кожи на сегодняшний день не является наиболее редким злокачественным образованием кожи, а показатели заболеваемости говорят о выраженном росте новых случаев развития заболевания.

Наряду с высоким ростом заболеваемости меланомой отмечается и рост выживаемости среди пациентов с меланомой кожи, что связано с выявлением данного заболевания на более ранних этапах в Италии (Caini S., 2014). Несмотря на появление новых принципов терапии меланомы кожи, у пациентов с IV стадией заболевания 5-летняя выживаемость составляет не более 15% (Huang S.K., 2016). Особую опасность представляют случаи данной опухоли в области слизистых оболочек головы и шеи, где заболевание протекает при отсутствии ранних симптомов, а заложенность носа или периодические кровотечения возникают уже на поздних стадиях (Thierauf J., 2015).Таким образом, меланома является наиболее летальным видом рака кожи (Галил-Оглы Г.А. и др., 2005). Важным фактором прогнозирования исхода является и обеспеченность населения информированностью о злокачественных онкологических заболеваниях, а

так же быстрая доступность квалифицированной медицинской помощи. Отмечено, географические и социально-экономические данные населения влияют на скорость обращаемости за медицинской помощью и, соответственно, на прогноз жизни пациента. Так, в западном регионе Швеции, где медицинская помощь более развита, пациенты с меланомой кожи также имеющие более высокий уровень образования при обращении за медицинской помощью имеют I-II стадию заболевания, а те, кто проживают в южном регионе и имеют низий уровень образования, обращаются уже с III-IV стадией (Stomberg U., 2016).

При исследовании в Чешской Республике и Германии, выявлено, что более высокую вероятность развития меланомы кожи имеют люди с I и II фототипом кожи по Фицпатрику, а так же те лица, кто часто подвергался солнечным ожогам в детстве и в подростковом периоде (Kulichova D., 2014). Также в Германии большинство первичных меланом (54,2%) являются невус-ассоциированными (Haenssle H.A., 2016). В свою очередь, шансы на более продолжительную выживаемость снижает возраст пациентов (когда он старше 65 лет) и наличие метастазов в органы и ткани (Merrill R.M., 2016). Недавние исследования показывают, что наряду с высокой заболеваемостью меланомой кожи, отмечается наиболее частая локализация опухоли на конечностях у женщин и на туловище, голове и шее у мужчин (Fu Т., 2016). При популяционном исследовании выходцев из Латинской Америки обнаружено, что чаще среди данной популяции встречается поверхностно распространяющаяся меланома, но наряду с этим, акрально-лентигинозная и узловая формы меланомы чаще встречаются у мужчин, чем у женщин. Как уже указывалось выше, выявление заболевания на более поздних стадиях чаще у лиц мужского пола, поэтому они имеют более худший прогноз в отношении выживаемости. В отношении локализации опухоли по гендерному распределению у выходцев из Латинской Америки отмечается более частая локализация опухоли на нижних конечностях и в области

тазобедренного сустава у женщин, а у мужчин на туловище (Garnett E., 2016). Ученые из Бельгии отмечают, что у пациентов пожилого возраста меланома имеет определенные клинико-морфологические особенности, включающие большую толщину опухоли, более высокий уровень митозов и более частое наличие изъязвления по сравнению с более молодыми пациентами и пациентами среднего возраста. Помимо этого, наряду с высокой смертностью, у пожилых пациентов реже обнаруживаются метастазы в лимфатические узлы (Rogiers A., 2015).

Таким образом, во всем мире средний возраст заболевших меланомой примерно одинаков и колеблется в диапазоне 50-60 лет, а особенно данному заболеванию подвержены люди, обладающие светлым фенотипом и проживающие в странах с активным солнечным излучением. В европейских странах, наряду с повышением заболеваемости меланомой кожи, снижается смертность, вероятнее всего в результате улучшения качества выявляемости опухоли на ранних этапах путем тщательного мониторинга. В Российской Федерации ситуация обстоит немного иначе: на фоне увеличения заболеваемости меланомой кожи, растут показатели смертности от данного заболевания, что еще раз подтверждает необходимость поиска новых способов выявления опухоли на ранних стадиях с целью улучшения прогноза выживаемости пациентов.

1.2. Факторы риска развития меланомы кожи

Известно, что основными провоцирующими факторами в развитии меланомы кожи являются ультрафиолетовое облучение, травматизация меланоцитарных новообразований кожи, а так же генетическая предрасположенность (Ахматова А.М. и др., 2011). В последнее время наблюдается рост интереса исследователей к изучению данного заболевания, молекулярных механизмов меланомагенеза, оценке фенотипических особенностей популяций и поиску ранних способов диагностики меланомы

кожи с целью проведения более успешной терапии. Вместе с тем, в настоящее время отсутствуют общепринятые стандартизованные мероприятия для усиления ранней диагностики меланомы.

Меланома кожи развивается из эпидермальных меланоцитов - клеток нейронального происхождения. Развитие данного патологического процесса складывается из сложного взаимодействия генетических факторов и факторов окружающей среды. Лица, находящиеся в зоне риска развития меланомы это люди с отягощенным семейным анамнезом, то есть те, у кого в семье среди кровных родственников уже был установлен диагноз меланома кожи, а также лица с наличием диспластических невусов (Tucker M.A., 1993). Считается, что около 10% меланом являются результатом герминативных мутаций, и соответственно, они увеличивают риск развития меланомы от 4 до 1000 раз (Ransohoff K.J., 2016). Согласно международному мультицентровому исследованию выделены 13 генов, связанных с наследственными меланомами: ген поли-АДФ-рибоза-полимеразы (PARP), ген переносчик растворенных веществ (SLC45A2), тирозинкиназа (TYR), ген рецептора к меланокортину-1 (MC1R), агути белок, ген окраски дикого типа (ASIP), ген ингибитор циклинзависимой киназы (CDKN2A) / ген метиладенозинфосфорилазы (MTAP), ген фосфолипазы А2 группа 6 (PLA2G6), каталитическая субъединица теломеразы (TERT), ген серин/треониновой протеинкиназы (ATM), ген фактора транскрипции (ARNT) / ген гистон-лизин N-метилтрансферазы (SETDB1), ген каспазы 8, связанной с апоптозом цистеинпротеазы (CASP8), ген, отвечающий за объём жировой массы тела и склонность к ожирению (FTO) и ген сопротивления миксовирусу-2 (MX2), где функции некоторых из них еще мало изучены (Law M.H., 2015).

Как указывалось выше, основными этиологическими факторами развития меланомы кожи являются: генетическая предрасположенность, интенсивное воздействие УФО, светлая кожа, наличие солнечных ожогов.

Большое количество невусов и наличие диспластических невусов как предиктор развития меланомы до сих пор остается спорным вопросом. Воздействие ультрафиолетового излучения расценивается как основной фактор риска меланомы кожи. Основными разновидностями УФ, проникающими в кожу, являются UVA и UVB (Houfbauer G., 2013). УФ-индуцированное повреждение ДНК клеток кожи способствует развитию злокачественных новообразований кожи. ДНК кератиноцитов является основным хромофором, поглощающим ультрафиолет. В зависимости от длины волны УФ может проникать не только в эпидермис, но и в более глубокие слои дермы. Длина волны оптимального поглощения УФ-излучения ДНК составляет 254 нм и обладает высокой канцерогенной активностью. UVB поглощается клетками эпидермиса, в которых образует фотопродукты CPDs (циклобутан пиримидиновые основания) и 6-4 PPs (фотопродукты 6-пиримидин-4-пиримидона) в соотношении 66% и 33% соответственно. Данные фотопродукты повреждают структуру ДНК и ингибируют реакции транскрипции или репликации ДНК, что и приводит к характерным мутациям в последовательности ДНК (Ceebode C., 2016), (Рис.1). UVA менее канцерогенно, чем UVB, так как не поглощается ДНК кератиноцитов и меланоцитов. Решающим моментом в данной ситуации является устранение фотоповреждающего действия на меланоциты путем запуска апоптоза (Waster P. et al., 2014). Важную роль в развитии опухолей кожи играют также неэффективные процессы репарации ДНК после УФ-воздействия. Вместе с тем, у категории лиц, чья профессиональная деятельность связана с пребыванием на солнце, отмечается высокий риск развития злокачественных новообразований кожи, таких как плоскоклеточный рак, базально-клеточная карцинома, старческий кератоз, болезнь Боуэна и меланома кожи. При этом наиболее частой формой меланомы является меланома типа злокачественного лентиго, локализующаяся на открытых участках тела. Из 11 европейских стран, только в трех существует национальная программа для

предотвращения, ранней диагностики и лечения профессиональных онкологических заболеваний кожи, полученных во время работы, связанной с воздействием УФО (Ulrich C., 2016). Таким образом, УФ-индуцированные профессиональные заболевания кожи должны иметь более пристальное внимание на фоне общего роста заболеваемости меланомой кожи.

Рис. 1. Виды УФ-лучей и глубина их проникновения в коже (адаптировано из Seebode C., Lehmann J., Emmert S. Photocarcinogenesis and skin cancer prevention strategies. Anticancer Res., 2016; Vol. 36 (3): 1371-1378).

Помимо этого, вероятность развития меланомы кожи повышают такие признаки как светлая кожа, наличие рыжих волос, голубой цвет глаз и обширные неоднократные солнечные ожоги (Itin P.H., 2003). Наличие светлой кожи при подверженности частым инсоляциям в 4 раза повышает риск развития меланомы по сравнению с темнокожими людьми (Nikolaou V.A., 2008). Однако для определения подверженности риску развития меланомы у каждого индивидуума необходим комплексный подход. Таким образом, необходимо анализировать генетический и экзогенный факторы: наследственный анамнез, фенотип, генотип и образ жизни обследуемого (Muller C., 2016).

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Моторина Анна Викторовна, 2019 год

СС - -

Резюмируя полученные результаты, выявлено, что носительство СТ генотипа полиморфного варианта Ю51С гена ЫС1Я тесно связано с повышением риска развития меланомы кожи у лиц, проживающих в регионе Восточной Сибири.

Вывод: Таким образом, данное исследование выявило фенотипические особенности пациентов с меланомой кожи, на которые необходимо обращать внимание и принимать меры предосторожности, снижая тем самым риск развития меланомы. Как и в европейских популяциях других стран,

носительство полиморфного варианта Я151С гена ЫС1Я связано с повышением шанса развития меланомы кожи, что обуславливает необходимость тщательного консультирования пациентов для снижения риска развития вторичной меланомы, а так же их родственников, учитывая возможность наследования полиморфизма Я151С гена МС1К

ГЛАВА 4.

Обсуждение полученных результатов

Показатели заболеваемости меланомой кожи неуклонно растут во всем мире. Отмечается, что люди со светлой кожей, светлыми глазами, имеющие диспластические невусы и с плохой способностью к загару больше всего подвержены к ультрафиолетиндуцированному повреждению ДНК и риску развития меланомы кожи (Baccarelli A. Et al., 2002). Для европейских популяций характерны различные показатели заболеваемости, при этом высокие отмечаются в Швейцарии, Норвегии, Швеции и Дании. Максимально высокие показатели заболеваемости меланомой кожи определены в штате Квинслед, Австралия, где они выше более чем в три раза по сравнению с другими европейскими странами. Самые низкие показатели зарегистрированы в Латвии, Литве, Эстонии и в других странах Восточной Европы, таких как Белоруссия и Сербия. В Италии более высокий уровень заболеваемости отмечается в регионе Милана, северная Италия по сравнению с регионом Неаполя. Полученные различия могут объясняться преимущественным наличием светлокожего населения, социально-экономическим уровнем региона (MacKie R.M. et al., 2009). Соответственно данным ретроспективного анализа случаи обнаружения меланомы кожи на поздней стадии более характерны среди темнокожих пациентов (52%) и латиноамериканцев (26%) по сравнению с европеоидами (16%) в США, а в Калифорнии было показано, что даже после корректировки по возрасту, полу, гистологии, стадии, анатомической области расположения меланомы, социально-экономического статуса, наблюдалось статистически значимое увеличение риска смерти для темнокожих пациентов по сравнению со светлокожими (Bradford P.T., 2009). В целом, стоит отметить, что определение и отслеживание диагностических прогностических показателей и биомаркеров меланомы кожи необходимы для уточнения риска развития

заболевания и оценки дальнейшего прогноза жизни у пациентов с меланомой (Goppner D. et al., 2011).

Ген MC1R принимает активное участие в регуляции пигментации кожи за счет связывания с а-МСГ, после чего происходит активация внутриклеточного каскада с изменением экспрессии генов, ответственных за синтез пигмента. MC1R является очень полиморфным в европейской популяции. При этом известно, что три варианта этого гена R151C, R160W и D294H связаны рыжим цветом волос, плохой способностью кожи загорать, светлым цветом кожи, а также обширной распространённостью веснушек на кожных покровах. Большинство других вариантов гена MC1R имеют более слабую ассоциацию с рыжим цветом волос или вовсе ее отсутствие (Goldstein A.M. et al., 2005).

Заболеваемость меланомой резко возросла за последние несколько десятилетий, вероятно из-за увеличения УФ-облучения, повышения присутствия факторов риска развития онкологических заболеваний, таких как иммуносупрессивные препараты, продукты химической промышленности, увеличения продолжительности жизни, но также из-за улучшения процессов диагностики, регистрации и наблюдения пациентов с онкологическими заболеваниями (D'Orazio J. et al., 2013). История наличия случаев меланомы уходит в века до нашей эры, подтверждением тому является обнаружение диффузных метастазов меланомы в скелетах мумий, живших 2400 лет назад в Перу (Rebecca V.W. et al., 2012).

Хирургическое широкое иссечение опухоли является единственным эффективным способом лечения меланомы кожи в настоящее время с определением гистологического типа опухоли, стадии и уровнем инвазии (Lorimer P. et al., 2016). Основной целью хирургического лечения является обеспечение локального контроля над заболеванием и более продолжительного прогноза жизни пациента (Rutkowski P. et al., 2010).

В настоящем исследовании представлен анализ распределения трех наиболее распространенных однонуклеотидных полиморфизмов гена МС1Я у здоровых лиц и у пациентов с меланомой кожи, проживающих на территории Восточной Сибири, относящегося к Сибирскому Федеральному округу Российской Федерации. Люди с европейской внешностью составляют более 90% населения Сибирского федерального округа, что определяло актуальность исследования частоты вариантов гена МС1Я и его ассоциации с развитием меланомы.

Примерно 1.2 млн лет назад человек обладал темнокожим фенотипом и данный признак был сохранен путем строгого стабилизирующего отбора в локусе МСЖ у африканского населения, затем рассредоточение людей за пределами тропиков и проживание в средах с менее интенсивным и более высоким сезонным УФО со средней длиной волны 280-315 нм привело к утрате постоянной пигментации. Вместе с тем, поддержание способности кожи к адекватному реагированию на действие УФИ является важным, в том числе в связи с необходимостью синтеза витамина Э3 (1аЬ1опвк1 N.0. е1 а1., 2012). Мы обнаружили, что в популяции региона Восточной Сибири I фототип кожи достоверно чаще встречается у пациентов с меланомой, в то время как III фототип достоверно чаще встречается у контрольной группы, чем у больных меланомой. Данные результаты соответствуют многочисленным предыдущим сообщениям, где было показано, что более высокий риск развития меланомы имеют лица со светлой кожей, чем темнокожие (Магкоую Б.М е1 а1., 2007). Так, например, в популяционных исследованиях жителей Испании, Аргентины, Бразилии, Чили, Мексики, Уругвая, Латинской Америки среди больных меланомой кожи также чаще остальных встречается I фототип кожи (р<0,001) (Ршд Б. е!а1., 2015). Таким образом, людей, имеющих I фототип кожи по Фицпатрику можно отнести к категории людей с наиболее высоким риском развития меланомы кожи вне зависимости от принадлежности к популяции. По результатам исследований

популяции жителей южной Европы также выявлено, что 65% больных обладают I и II фототипами кожи по Фицпатрику, тем самым подтверждая мнение о более высоком риске развития меланомы у обладателей светлой кожи (Оап&ш Б. е1 а1., 2016).

При исследовании фенотипического признака цвета глаз обнаружено, что в контрольной группе жителей региона Восточной Сибири преобладает карий и серый цвет глаз, тогда как в опытной группе достоверно выше встречаемость голубого цвета глаз. Полученные результаты совпадают с данными других исследований, где говорится, что лица со светлым цветом глаз обладают высоким риском развития меланомы кожи в популяции США (Магкоую Б.М е1 а1., 2007). Вместе с тем у жителей Испании, Аргентины, Бразилии, Чили, Мексики, Уругвайя и Латинской Америки значимых отличий по цвету глаз не выявлено, что может быть связано с тем, что к примеру жители Латинской Америки представляют собой смешанное население из представителей европейской, африканской и азиатской популяций в результате процесса колонизации и миграционных эффектов (Ршд Б. е!а1., 2015).

По результатам данного исследования также определялись достоверные различия по цвету волос: в контрольной группе преобладают шатены и брюнеты, среди пациентов с меланомой достоверно выше число лиц со светлым и рыжим цветом волос. Помимо этого, определено, что у больных меланомой веснушки чаще локализуются на туловище, верхних и нижних конечностях. Аналогичные данные получены и в штате Миннесота, США, где у больных меланомой чаще встречаются блондины и рыжеволосые, а также сам факт наличия веснушек у пациентов дает достоверные отличия по сравнению с группой контроля (Репп Ь.А. е1 а1., 2014). Наряду с полученными фенотипическими отличиями, подтверждено, что воздействие УФО тесно связано с развитием меланомы кожи, в сравнении с развитием других злокачественных новообразований кожи, в

частности базальноклеточной карциномы и плоскоклеточного рака (Wu S. et al., 2016).

В Нидерландах средний возраст больных на момент постановки диагноза меланомы кожи составляет 51,8 лет (Van der Velden H.M.J. et al., 2009). При популяционном анализе жителей Италии выявлено, что средний возраст пациентов с меланомой кожи составляет 55 лет и не связан с полом. В данном исследовании средний возраст пациентов с меланомой составил 58,8 лет, а с первичной меланомой 58,4 лет. При этом у больных меланомой -жителей Италии толщина опухоли по Бреслоу менее 1мм определялась у 50%, а более 2мм у 29% больных. В то же время 53% случаев выявления опухоли толщиной менее 1мм обнаруживается врачами дерматологами (Gandini S. et al., 2016). В нашем исследовании толщина опухоли превышала 2мм у 100% пациентов. Таким образом, более высокий средний возраст у больных первичной меланомой в нашем исследовании может быть связан с более поздней диагностикой заболевания, к тому же в регионе Восточной Сибири обращаемость пациентов к дерматологам составляет всего 7.4% случаев, а 40.7% пациентов обращаются за медицинской помощью к хирургам и 38.9% обращаются к онкологам.

В данном исследовании не было обнаружено различий в частоте случаев меланомы в зависимости от пола пациентов, хотя по данным литературы известно, что в европейских странах уровни заболеваемости меланомой выше среди лиц женского пола, а в Австралии, Азии и Северной Америке выше заболеваемость среди лиц мужского пола (MacKie R.M. et al., 2009). В Российской Федерации заболеваемость и смертность меланомой являются относительно низкими по сравнению с другими генетически однородными популяциями, но опухоль приобретает все большее значение. По данным ретроспективного анализа эпидемиологии меланомы в Сибирском Федеральном округе Российской Федерации за период 1996-2009 заболеваемость и смертность соответствуют эпидемиологическим данным

стран Восточной Европы, где также выявлено преобладание опухоли на туловище и нижних конечностях (Gyrylova S.N., et al., 2014).

В представленном исследовании не было выявлено различий в числе меланоцитарных новообразований на коже у здоровых лиц и у пациентов с меланомой. Вместе с тем, Garbe и соавт. по результатам многоцентрового исследования определено, что наличие более чем 100 меланоцитарных невусов увеличивает риск развития меланомы в семь раз по сравнению с людьми, которые имеют только 10 пигментных невусов (Garbe C., et al., 1994). Goldenberg A. и другие ученые, предполагают, что наличие более 100 невусов у взрослых и 50 для детей, а так же наличие диспластических невусов является важным фактором риска развития меланомы (Goldenberg A. et al., 2015). Также, по мнению Bassoli S. и других ученых, не только наличие светлой кожи, количество невусов, но еще и их характер оказывают влияние на риск развития меланомы. Так, по их данным, развитию меланомы способствует наличие диспластических невусов (р=0.01) (Bassoli S., et al., 2013). Более поздние исследования предоставленные Geller A.C. и соавт. показали, что довольно небольшая группа из пациентов с меланомой имеют более 50 невусов по всему телу, поэтому не рекомендуется рассматривать как группу риска лиц только на основе повышенного числа меланоцитарных невусов (Geller A.C. et al., 2016). Однако в отношении дифференциальной диагностики меланоцитарных невусов и меланомы следует отметить, что большинство пациентов с меланомой, в первую очередь, обращают внимание на изменение внешнего вида новообразования, появление зуда, спонтанного кровотечения, боли и чувства дискомфорта (Van der Velden H.M.J. et al., 2009). Эти перемены определялись также и у пациентов в нашем исследовании, где на начальных этапах развития опухоли пациенты имели жалобы на изменение формы и размеров невуса, потемнение, а затем появлялись зуд и кровоточивость.

Локализация меланомы имеет большое значение, так как в зависимости от нее, решается вероятность рецидива опухоли, прогнозирование жизни и вероятность смертности (Kao A. et al., 2016). Помимо этого, известно, что меланомы, в которых определяется мутация онкогена BRAF имеют тенденцию к более частой локализации в области закрытых участков тела, а меланомы, развивающиеся на участках кожи, подверженных воздействию хронического солнечного излучения имеют мутации онкогена cKIT. Идентификация мутаций в ключевых онкогенах имеет очень важное практическое значение, так как является основой для персонализированного подбора лекарственной терапии.

В отношении локализации опухоли в популяции Швеции чаще она наблюдалась как у мужчин, так и у женщин на верхних конечностях, на туловище, а затем на нижних конечностях. Вероятно, данные результаты косвенно указывают о более пагубном воздействии прерывистого солнечного излучения, чем непрерывного (MacKie R.M. et al., 2009). В популяции Норвегии опухоль преимущественно располагается как у мужчин (42.4%), так и у женщин (38.5%) на туловище (Van der Velden H.M.J. et al., 2009). Является интересным и то, что при сравнении анатомического расположения меланомы кожи между светлокожими и темнокожими людьми обнаружены отличия. Так, светлокожие мужчины более склонны к локализации опухоли на туловище, тогда как у темнокожих мужчин чаще наблюдается расположение опухоли на нижних конечностях, в том числе и бедре, а у темнокожих женщин опухоль чаще локализуется на лице (Park S.L. et al., 2012). У жителей Африки и Америки, относящихся к афро-американцам одинаково часто меланома встречается на закрытых от солнца участках тела с наименьшей пигментацией, где не происходит активная защита меланина от УФО. В 60-75% из всех меланом у афро-американцев, опухоль развивается на ладонях, подошвах, слизистых оболочках, подногтевых областях, но преимущественной локализацией для первичной опухоли является нижняя

конечность (ОоМепЬег§ А. е1 а1., 2015). В свою очередь, в популяции региона Восточной Сибири опухоль чаще локализуется на спине, затем на нижних и верхних конечностях, а при сравнении локализации опухоли среди мужчин и женщин обнаружено, что у женщин она чаще встречается на нижних конечностях (р=0.0001), чем у мужчин, с исключением ладоней и подошв. Одинаково редко локализация опухоли отмечается на голове и шее. Таким образом, локализация меланомы среди населения региона Восточной Сибири имеет близкое соответствие с локализацией опухоли в странах с генетическим сходством: Норвегии и Швеции.

Согласно международной гистологической классификации опухолей кожи ВОЗ 2006 года меланома кожи относится к меланоцитарным новообразованиям кожи и имеет следующую классификацию:

- поверхностно распространяющаяся 8743/3;

- узловая 8721/3;

- лентиго меланома 8742;

- акрально-лентигинозная 8744/3;

- десмопластическая 8745/3;

- возникшая из голубого невуса 8780/3;

- возникшая в гигантском врожденном невусе 8762/3;

- меланома детей;

- невоидная 8720/3;

- персистирующая 8720/3.

В практике наиболее часто встречаются четыре основных клинико-морфологических варианта меланомы: поверхностно распространяющаяся, узловая, акрально-лентигинозная и меланома типа злокачественного лентиго. Поверхностно распространяющаяся меланома проявляется как плоская опухоль с радиальным ростом, на поверхности которой может наблюдаться кератоз. Узловая меланома напротив, представляет собой узел, прорастающий как экзофитно, так и эндофитно в дерму и подкожно-

жировую клетчатку. Акрально-лентигинозная меланома связана с локализацией опухоли в области ладоней, подошв или в ложе ногтя. Меланома типа злокачественного лентиго имеет вид пятна с темной пигментацией.

У пациентов данного исследования наиболее часто встречалась узловая форма меланомы, реже - поверхностно распространяющаяся и наиболее редко акрально-лентигинозная форма и лентиго меланома. Распространенность клинических вариантов опухоли разнится. В первую очередь, хорошо известно, что среди лиц европейского происхождения наиболее часто встречаются поверхностно распространяющаяся и узловая форма меланомы. Например, в популяции Норвегии у больных меланомой кожи поверхностно-распространяющаяся меланома преобладает и встречается в 63.9 % случаев, узловая форма наблюдается всего в 8.2% случаев, а беспигментная форма, лентиго-меланома и акрально-лентигинозная меланома встречаются также редко, как и в популяции региона Восточной Сибири (Van der Velden H.M.J. et al., 2009). Возможно, что в регионе Восточной Сибири преимущественно встречается узловая форма меланомы в результате поздней обращаемости, так как опухоль растет до формирования узла, когда она становится клинически выраженно заметной.

Считается, что количество невусов и отягощенный семейный анамнез повышают риск развития меланомы (Potrony M. et al., 2015). В европейских популяциях около 5% всех кожных меланом происходит у близких родственников с меланомой кожи, что говорит о низкой пенетрантности генов (MacKie R.M. et al., 2009). Так, в норвежской популяции данная опухоль встречалась у кровных родственников исследуемых больных в 14,6% случаев, у 26,8% пациентов отмечалось высокое количество невусов и 10,3% крайне низкое количество невусов (Van der Velden H.M.J. et al., 2009). В отношении населения региона Восточной Сибири количество невусов и

отягощенный онкологический семейный анамнез не влияют на риск развития меланомы кожи.

Меланома кожи может начать метастазировать, когда она достигает толщины в 1 мм, что многократно увеличивает метастаический потенциал, в то время когда большинство других видов рака обычно начинают метастазировать при достижении диаметра около 1 см. Соответственно, при постановке диагноза толщина меланомы является определяющей в прогнозе выживания, так как когда опухоль начинает метастазировать, эффективных методов лечения нет (Korner A. et al., 2013). Толщина опухоли по Бреслоу впервые была представлена в 1970 году и является важнейшим биомаркером, так как она точно предсказывает риск метастазирования (Goppner D. et al., 2011). При определении связи толщины опухоли по Бреслоу в австралийской, канадской, итальянской и американской популяциях с носительством полиморфизмов гена MC1R было выявлено отсутствие связи у пациентов с первичной меланомой (р=0.45), но при распределении данных пациентов с меланомой кожи в зависимости от восприимчивости к ультрафиолетовому облучению, то были выявлены значимые отличия (р=0.03) у людей, высокочувствительных к УФО. Такой результат вероятнее всего был получен в связи с тем, что пациенты вышеуказанного исследования являются в основном жителями солнечных стран, а так как известно, что при носительстве полиморфных вариантов гена MC1R при постоянной инсоляции не происходит активного синтеза меланина, то соответственно и опухоль будет расти более интенсивно. В Америке средняя толщина опухоли по Бреслоу среди афро-американцев составляет 2.75 мм, а у светлокожего населения 1.16 мм (Goldenberg A. et al., 2015). В норвежской популяции средняя толщина выявляемой опухоли по Бреслоу составляет 0,75 мм - 1,38 мм (Van der Velden H.M.J. et al., 2009). Наши результаты показывают отсутствие связи толщины опухоли по Бреслоу с носительством мутантных аллелей (р=0.36), а так как толщина опухоли отражает скорость роста

опухоли и время обращаемости пациентов, то можно предполагать, что время обращаемости пациентов за медицинской помощью примерно одинаково (Taylor N.J. et al., 2015).

Также в испанской популяции получили статистически значимые индивидуальные ассоциации с меланомой для шести вариантов гена MC1R: V60L, S83P, R151C, I155T, R160W и D294H и мутации в 84, 142, 151, 160 и 294 позициях меняют функцию белка (Ibarrola-Villava M, et al., 2014).

Основную физико-химическую преграду для повреждающего действия УФО в эпидермисе формируют кератиноциты (Рисунок 11), помимо этого они накапливают в себе пигмент меланин, синтезирующийся меланоцитами, клетками производными нервного гребешка. Меланоциты являются единственным источником пигмента в коже и сообщаются с кератиноцитами посредством контактзависимых паракринных взаимодействий меланоцитарных дендритов. Меланин, в свою очередь обладает важными физиологическими эффектами: блокирует проникновение УФ излучения в кожу, оказывает регуляторное влияние на эпидермальный гомеостаз, оказывает антимикробное действие и защищает от окислительного стресса (D'Orazio J., et al., 2013). Нарушение регуляции клеточного цикла и его компонентов может привести к неконтролируемой пролиферации с пагубными последствиями, что является одним из основных механизмов, лежащих в основе онкогенеза злокачественной меланомы (Sekulic А. et al., 2008). Изъязвляясь, меланома угнетает функцию кератиноцитов и клетки меланомы имеют возможность более легко трансформироваться в пользу прогрессии опухоли (Goppner D. et al., 2011).

Адаптировано из D'Orazio J., Jarrett S., Amaro-Ortiz A., Timothy Scott T. UV radiation and the skin. Int. J. Mo.l Sci., 2013; Vol. 14(6): 1222212248. Doi: 10.3390/ijms140612222.

Рис. 11. Структура эпидермиса Существует более 120 генов, ответственных за пигментацию, одним из ключевых регуляторов данного процесса является MC1R (Udayakumar D. et al., 2010). Помимо MC1R, в регуляции пигментации принимают участие гены ASIP (агути белок, ген окраски дикого типа), TYR (тирозинкиназа), TYRP1(тирозиназы связанный белок-1), SLC45A2 (ген переносчик растворенных веществ) и OCA2 (интегральный мембранный белок, обеспечивающий транспорт тирозина) (Gerstenblith M.R. et al., 2010). Ген рецептора к меланокортину-1 является небольшим, высокополиморфным геном, расположенным в 16 хромосоме. Кодируемый белок относится к семейству G-белков, выполняющих в клетке роль вторичных посредников. Частота встречаемости полиморфизмов изменяются среди популяций и чаще

встречаются в южно-европейских популяциях, чем в популяциях Северной Европы (Ibarrola-Villava M., et al., 2014). Данные различия между проводимыми исследованиями в странах могут быть связаны с изменением частоты аллельных вариантов гена MC1R в разных популяциях, а также с различными условиями окружающей среды и интенсивности воздействия УФО (Savage S.A. et al., 2008).

Ген рецептора к меланокортину-1 (MC1R) регулирует уровень меланина в коже и является многополиморфным. Известно, что некоторые варианты этого гена определяют у человека наличие рыжих волос и светлой кожи. Так же данные варианты связаны с риском развития меланомы кожи за счет снижения фотозащитной функции кожи под воздействием УФО (Haddadeen C. et al., 2015). Помимо специфических мутаций в гене MC1R, которые обуславливают у человека наличие светлой кожи и рыжего цвета волос из-за изменения пропорций эумеланина и феомеланина, обнаружено, что некоторые из этих мутаций подвергают преждевременному фотостарению кожи (Рисунок 13) (Tschachler E., 2015). ЕС и РМ существуют как полимерные цепочки, состоящие из экзотических аранжировок функционализированных гетероароматических молекул (Рис.12) (Marchetti B. et al., 2016). Так же S. Leachman et.al. установили, что в дополнение к активации синтеза эумеланина, MC1R усиливает репарацию ДНК клеток при воздействии ультрафиолетового облучения. При этом данные эффекты были снижены или вовсе отсутствовали у рыжеволосых людей (Abdel-Malek Zalfa A. Et al., 2014). Носители варианта MC1R с потерей функции характеризуются сниженным синтезом меланина, который в свою очередь имеет защитный эффективный механизм против активных форм кислорода, с последующим повышенным повреждением ДНК (Elfakir A. Et al., 2010). Так каким же образом путь пигментации MC1R вовлечен в риск развития меланомы? Когда а-меланоцитстимулирующий гормон связывается со своим рецептором MC1R, активируется G-белок, который, в свою очередь,

стимулирует синтез цАМФ через аденилатциклазу. А цАМФ, в свою очередь, является одним из ключевых медиаторов ряда событий, приводящих к превращению феомеланина в эумеланин, защищающий от фотоповреждения во время меланогенеза. Тирозиназа (TYR) и тирозин, связанный с протеинкиназой 1 (TYRP-1) являются ключевыми ферментами, которые регулируют этот процесс. Белок Agouti противодействует этому взаимодействию. В результате чего варианты MC1R предположительно приводят к различиям в пигментации, светочувствительности и предрасположенности к меланоме кожи (Рисунок 13). Так, de Torre C. и другие ученые, исследуя возникновение первичной меланомы и случаи семейной меланомы, пришли к выводу, что в регионах с низкой заболеваемостью меланомой, данные случаи возникают в результате утраты или нарушения функции вариантов MC1R (0R=6.07, CI 1.35-27.20) (de Torre C. et al., 2010).

Tyrosine

COOH

'COOH

O^s^yCOOH

O-k^ NH2

HO HO

Kl ^ U m +

HOtTV^COOH

•но У NH>

J

COOH CysteinylDOPA

H,N

DHI

N+ COOH H

DOPAchrome

I

cO?H

H

lndole-5,6-quinone

.H0€n

HO'^^n^COOH H

DHICA

Eumelanin

(brown/black melanin) • very effective UV blocking pigment

1 HO COOH

H

LeucoDOPAchrome

°Йп1

O^^N COOH H

lndole-5,6-quinone Carboxylic acid

1.4-benzothiazinyl-alanine

Pheomelanin

(red/blond melanin) • less able to block UV

Адаптировано из D'Orazio J., Jarrett S., Amaro-Ortiz A., Timothy Scott T. UV radiation and the skin. Int. J. Mo.l Sci., 2013; Vol. 14(6): 1222212248. Doi: 10.3390/ijms140612222; Marchetti B., Karsili T.N. Theoretical insights into the photo-protective mechanisms of natural biological sunscreens: building blocks ofeumelanin and pheomelanin. Phys. Chem. Chem. Phys., 2016; Vol. 18(5):3644-3658. Doi: 10.1039/c5cp06767g.

Рисунок 12. Молекулярный механизм синтеза эумеланина и феомеланина.

Несколько других механизмов могут быть связаны с повышенным риском развития меланомы у носителей полиморфизма Я151С МОЯ, в качестве эксперимента функциональные исследования показали более низкую экспрессию на клеточной поверхности рецептора и его нарушенную десенсибилизацию (ЗапсИе7-ЬаоМеп В.Ь. et а1., 2007). Продукция цАМФ зависит от уровней рецепторов клеточной поверхности, следовательно, их уменьшенное число приводит к снижению внутриклеточной концентрации

цАМФ и может привести к модификации сигнала по направлению вниз (Beaumont K.A. et al., 2005). Таким образом, меланоциты обогащены феомеланином, что проявляется большим количеством веснушек, рыжим цветом волос и повышенной фоточувствительностью к солнечным лучам (RHC фенотип). После системного исследования всех вариантов гена MC1R ученые создали классификацию полиморфизмов в зависимости от степени ассоциации с вышеуказанным фенотипом, где самая высокая ассоциация RHC фенотипа была связана с носительством четырех полиморфизмов: D84G, R151C, R160W и D294H (Udayakumar D. et al., 2010). Предполагается, что фармакологическая манипуляция уровнем цАМФ в коже может являться полезным подходом к снижению УФ-чувствительности и риску развития злокачественных новообразований кожи, так как теоретически повышение уровня цАМФ в коже может быть достигнуто либо путем стимулирования ее производства или препятствуя его деградации путем ингибирования фосфодиэстеразы. Эти подходы показали довольно успешные результаты на экспериментальных животных (D'Orazio J. et al., 2013). В свою очередь обнаружено, что у темнокожих людей меланома кожи встречается реже, чем у светлокожих, это может быть объяснено тем, что УФО для темнокожего населения как этиологический фактор развития меланомы имеет меньшее значение, чем для светлокожего населения, а так же возможно, что у людей более темным цветом кожи ДНК восстанавливается быстрее, к тому же ультрафиолет ограниченно проникает в более поверхностные слои кожи за счет утолщения эпителия (Park S.L. et al., 2012).

Адаптировано из Udayakumar D., Mahato B., Gabree M., Tsao H. Genetic determinants of cutaneous melanoma predposition. Semin. Cutan. Med. Surg., 2010; Vol. 29(3): 190-195. Doi: 10.1016/j.sder.2010.06.002. Рисунок 13. Действие белка Agouti на MC1R

Помимо меланомы, проводился ряд исследований о связи полиморфизмов МС1Я с другими заболеваниями - болезни Паркинсона, витилиго (что связано также с дисфункцией меланоцитов и нарушениями регуляции синтеза пигмента в коже). МС1Я может играть определенную роль в патогенезе витилиго или может оказать воздействие на конечный результат заболевания (Ка§ш МЛ. е1 а1., 2015). При определении экспрессии рецепторов меланокортина у пациентов с витилиго, омечалось увеличение МС1Я и МС4Я в непораженных участках кожи, а в пораженных, она напротив, была снижена (Кт§о К. е1 а1., 2007). Наблюдения за результатами эпидемиологических исследований указывают на совместную встречаемость болезни Паркинсона и меланомы кожи, после чего в испанской популяции обнаружено, что вариант R160W гена МС1Я повышает риск развития

болезни Паркинсона (Tell-Marti G. et al., 2015). Предполагается, что у меланомы и болезни Паркинсона могут быть общие генетические компоненты, так как болезнь Паркинсона представляет собой нейродегенеративное заболевание и характеризуется дегенерацией меланин-положительных дофаминергических нейронов (He S. et al., 2016). Disse M. и другими учеными проведен анализ на базе биомедицинской библиотеки Миннесоты с целью выявления связи между меланомой и болезни Паркинсона, так как на фоне общей снижаемости онкологических заболеваний у пациентов с болезнью Паркинсона, напротив, отмечается высокая встречаемость рака молочной железы и меланомы. На сегодняшний день точные патогенетические механизмы, связывающие меланому кожи и болезнь Паркинсона остаются недостижимыми. Однако известно, что пациенты с болезнью Паркинсона, имеющие светлый цвет волос и кожи, а также при наличии в анамнезе семейных случаев меланомы, имеют повышенный риск развития меланомы. Предполагается, что оба заболевания имеют многофакторную природу, при которых могут играть роль особенности функционирования генов, ответственных за процессы пигментации, влияние пестицидов, нарушение процессов клеточной аутофагии (Disse M. et al., 2016). Однако исследование, выполненное Gan-Or Z. et al. не подтвердило влияния варианта R160W гена MC1R в развитии болезни Паркинсона (Gan-Or Z. et al., 2016). Исследование Shi C.H. не выявило связи между носительством вариантов R67Q, V92M, I120T, R163Q и R223W гена MC1R и болезнью Паркинсона (Shi C.H. et al., 2016). В свою очередь, Elincx-Benizri S. и соавт. подтверждают, что болезнь Паркинсона характеризуется потерей меланин-положительных дофаминергических нейронов в черной субстанции, а злокачественная меланома встречается гораздо чаще среди пациентов с болезнью Паркинсона. Но при генетическом скрининге популяции Израиля, связи вариантов гена MC1R и болезнью Паркинсона также не обнаружено (Elincx-Benizri S. et al., 2014).

Международное мультицентровое исследование, основанные на анализе 5160 случаев меланомы и 12119 здоровых лиц выявило, что полиморфизмы гена MC1R связаны с повышенным риском развития меланомы в европейских популяциях только у лиц с более темной пигментацией кожных покровов. Такие весьма неожиданные результаты были объяснены преимущественным влиянием полиморфизма MC1R на межклеточные сигнальные пути, включая сигнальный каскад митоген-активированных протеинкиназ (МАРК) и провоспалительный механизм передачи сигнала NF-Kß (Pasquali E. et al., 2015).

Исследование in vivo с ингибированием MC1R показало снижение роста меланомы и увеличение продолжительности жизни мышей, что еще раз подтверждает значительную роль MC1R в регуляции роста опухоли и соответственно, влиянии на показатели выживаемости (Kansal R.G. et al., 2016).

Помимо этого, при сравнении дерматоскопического изображения меланомы кожи в зависимости от носительства полиморфных вариантов гена MC1R и наличия мутаций в гене BRAF, обнаружено, что обладатели рыжих волос имеют наименее выраженные дерматоскопически структуры (р=0.019) и более низкую атипию в пигментном рисунке (р=0.001), а выраженная гетерохромия наблюдалась при меланоме с большей толщиной (р=0.021). Атипичный рисунок чаще встречался в узловой форме меланомы (р=0.0001) у обладателей I и II фототипов кожи, а атипичная пигментированная сеть чаще наблюдалась при поверхностно-распространяющейся форме меланомы (р=0.01) у людей с более темным цветом кожи и волос (Fargnoli M.C., et al., 2014). При сравнительном анализе меланомы кожи, наличии диспластических невусов и носительстве полиморфизмов генов MC1R и CDKN2A обнаружено, что варианты обоих генов повышают не только риск развития меланомы, но и влияют на развитие меланоцитарных диспластических невусов (Bassoli S. et al., 2013). Также известно, что

сочетание мутаций в гене CDKN2A с наличием мутаций в гене MC1R повышает риск развития меланомы у индивида (Goldstein A.M. et al., 2005). Таким образом у лиц, являющихся носителями мутации CDKN2A и имеющих полиморфизм гена MC1R высоко вероятно развитие меланомы. Помимо этого, носители мутации гена CDKN2A в сочетании с полиморфизмами гена MC1R характеризовались более ранним развитием меланомы, чем носители только мутации CDKN2A ( р=0.0001) (Fargnoli M.C. et al., 2010). Так, при наличии вариантов R151C, R160W и D294H гена MC1R в дополнение к мутации CDKN2A,средний возраст начала заболевания приходится на 37,8 лет (Udayakumar D. et al., 2010).

Известно, что вариант R151C тесно связан с наличием рыжего цвета волос и развитием меланомы кожи, а варианты R160W и D294H связаны с наличием светлой кожи и рыжего цвета волос (Raimondi S. et al., 2008). Как известно, синтез меланина помимо MC1R регулируется и другими генами: ASIP, TYR и TYRP1. При изучении влияния каждого из этих генов на развитие первичной меланомы кожи в норвежской популяции, была достоверно подтверждена роль влияния вариантов рыжего цвета волос гена MC1R на развитие меланомы, где полиморфизм R151C у пациентов с первичной меланомой встречался гораздо чаще, чем у здоровых людей (0R=1,80, CI 1.36-2.37). В свою очередь, ассоциация генов TYR и TYRP1 с развитием меланомы кожи не была выявлена ни в одном случае, тогда как обнаружилось, что гаплотип АН гена ASIP так же является фактором риска для развития первичной меланомы (OR = 1,72 и CI 1.12-2.49) (Helsing P. et al., 2012). Полиморфизмы гена MC1R, определяющие рыжий цвет волос у человека, показали ассоциации с риском развития меланомы в ряде восточноевропейских популяций: было установлено, что R151C связан с самым высоким риском развития меланомы у населения Латвии, повышая его в 4.47 раза (Ozola A. et al., 2013). Оценивая и сравнивая риск в двух европейских популяциях: немецкой и испанской, также выявлена ассоциация с риском

развития меланомы (OR=1,67, CI 1.40-1.99), но в Германии статистически значимо полиморфизмы гена MC1R встречаются чаще, чем в Испании (р=0.0001) (Scherer D. Et al., 2009).

Цель данного исследования заключалась в определении частоты встречаемости полиморфизмов R151C, R160W и D294H гена MC1R в популяции жителей региона Восточной Сибири, связь данных полиморфизмов с развитием меланомы кожи. В нашем исследовании обнаружена тесная связь носительства варианта R151C и риском развития меланомы, повышенным в 6 раз при наличии данного полиморфизма. Изучая 1679 пациентов с меланомой у средиземноморского населения была выявлена частота встречаемости гетерозиготных вариантов 8,3%, 6,15% и 9,0% для полиморфизмов R151C, R160W и D294H гена MC1R, которые показывают сравнительно аналогичное распределение в пределах трех изученных полиморфизмов гена MC1R (Puig-Butille J.A. et al., 2013). Идентичное исследование полиморфизмов гена MC1R проведено в Нидерландах, где на здоровое население приходится следующее распределение: 5%, 11%, и 1% для R151C, R160W, и D294H соответственно (Maarten T. Bastiaens, et al., 2001). При изучении риска развития меланомы кожи Cordoba-Lanus E. et al. у жителей Канарских островов, был обнаружен повышенный риск развития меланомы для носителей полиморфизма R151C, что в свою очередь согласуется и с результатами нашего исследования (OR=6.356; CI 2.831-14.27; р=0.0001) (Cordoba-Lanus E. et al., 2014). Аллельные варианты гена MC1R связаны с повышенной чувствительностью кожи к солнечному излучению и носителей данных вариантов относят к кандидатам в развитии меланомы кожи. В 1998 году в Центре патологической и молекулярной медицины при анализе распространенности варианта D294H не было выявлено значимых различий частоты встречаемости мутантного аллеля среди пациентов с меланомой кожи и здорового населения, так же и в выполненном нами исследовании

носительство гетерозиготного мутантного аллеля D294H как у больных меланомой встретилось у 1 человека, так в здоровой группе (OR=3,659; CI 0,227-59,091; р=0,3858) (Ichii-Jones F. et al., 1998). В нашем исследовании мы не выявили носительство мутантного аллеля R160W среди пациентов с меланомой и контрольной группы и наблюдали 1 (0.3%) случай носительства гетерозиготного варианта D294H MC1R в контрольной группе и 1 (1.1%) в группе с меланомой. В то же время мы определили частоту аллеля СТ 18% R151C у пациентов с меланомой. Наиболее похожие результаты частоты встречаемости полиморфизма R151C MC1R у пациентов с меланомой (16.9%) были обнаружены в Австралийской популяции, которая была в сочетании с частотой встречаемости 10.4% R160W и 3.7% D294H полиморфизмов у пациентов с меланомой (Cust A.E. et al., 2012). В нашем исследовании R151C MC1R был связан с повышенным риском развития меланомы (OR 6,4; CI 2.8-14.3; р = 0,0001), что было обнаружено ранее в ряде исследований популяции польского населения, там же обнаружено, что полиморфизмы MC1R не связаны с риском развития молочной железы (Debniak T. et al., 2006). Вероятно, ассоциации MC1R с развитием других онкологических заболеваний связаны с обнаружением данного рецептора в других тканях, помимо кожи. На самом деле, выраженность MC1R в тканях достаточно низка, наиболее заметна она в меланоцитах. Остальные рецепторы меланокортина находятся в основном в центральной нервной системе (MC3R, MC4R), коре надпочечников (MC2R), желудочно-кишечном тракте (MC3R), лимфоцитах и экзокринных железах (MC5R). К тканям, где MC1R также присутствует, но менее выражено относятся нейроны серого вещества головного мозга, макрофаги и моноциты, клетки Лейдига в яичке, лютеиновые клетки, трофобласты плаценты и астроциты (Rosenkranz A.A. et al., 2013). Вероятно, данная локализация рецептора может оказывать роль на развитие других заболеваний, что требует более тщательного анализа и изучения.

Далее польские ученые, как и многие другие, пришли к выводу, что меланома в первую очередь поражает лица со светлой кожей и склонностью к солнечным ожогам, а так же ассоциирована с семейной меланомой (Kosiniak-Kamysz A., et al., 2014). В нашем же исследовании не обнаружена связь с наличием у кровных родственников злокачественных новообразований, а случай семейной меланомы встретился однократно.

На сегодняшний день проводятся исследования в различных направлениях с целью выявления лиц с наиболее высоким риском развития меланомы кожи на более ранних этапах (Quereux G. et al., 2011). В результате анализа популяций различных стран сформировался характерный фенотип людей, обладающих повышенным риском развития меланомы: это лица со светлой кожей, рыжими или светлыми волосами, голубыми глазами, чувствительные к воздействию УФО. В свою очередь, это указывают на высокую распространенность полиморфизмов гена MC1R (MacKie R.M. et al., 2009). Таким образом, тенденция к генетическим исследованиям может быть обоснована. К примеру, Имянитов Е.Н. и другие исследователи описали носительство зародышевой линии мутации BRCA1, где мутация 5382incC была обнаружена в 9,7% у больных раком яичников на северо-западе и 17,2% в южных регионах России, тогда как другие мутации BRCA1 которые ранее были показаны как имеющие влияние на развитие наследственного рака молочной железы/яичников в других группах населения, не имеют значительных величин (Suspitsin E.N. et al., 2009). Эти данные были объяснены как признак дополнительной генетической однородности населения России. Можно предположить, то же самое явление выявлено в распределении полиморфизмов гена MC1R и обнаружено в настоящем исследовании, хотя окончательный вывод должен быть сделан после предоставления результатов секвенирования MC1R в рамках российского уполномоченного исследования.

В нашем исследовании была проведена оценка распределения полиморфизмов гена МОЯ в популяции региона Восточной Сибири и их связь с риском развития меланомы кожи, где были получены результаты, подтверждающие, что носительство аллельного варианта СТ Я151С гена МС1Я является маркером повышения риска развития меланомы кожи. Таким образом, скрининг на наличие мутации Я151С в популяции с последующими рекомендациями может быть применен для формирования новых ранних методов диагностики в дерматоонкологии.

Программа скрининга населения, включающая в себя информирование населения о меланоме кожи, приводит к выявлению меланом с более низкой толщиной (Когпег А. е1 а1., 203). Во всем мире ежегодно в мае проводится День диагностики меланомы, начавший свое развитие в 1999 году в Европе, и в 2007 году получивший начало и в Российской Федерации. В этот день врачами дерматологами осматриваются все добровольцы с целью обследования имеющихся невусов, оценивается их количество и производится визуальная и дерматоскопическая оценка каждого невуса. Данный проект, несомненно, улучшает показатели ранней диагностики меланомы кожи, но тем не менее генетический скрининг на наличие мутаций позволяет определить группу риска людей в отношении развития меланомы и вести пожизненное наблюдение за данной категорией. В совокупности генетического скрининга и дерматологического мониторинга населения можно формировать отдельные группы риска и обучать поведению пребывания под солнечными лучами и самонаблюдению за кожными покровами и невусами.

Выводы

1. Пациенты с меланомой кожи, проживающие в регионе Восточной Сибири обладают специфическим фенотипом, который характеризуется более высокой частотой встречаемости I фототипа кожи по Фицпатрику (р=0.0001), голубого цвета глаз (р=0.0001), светлого (р=0.0199) и рыжего (р=0.0064) цвета волос и частым наличием веснушек в области туловища, верхних и нижних конечностей по сравнению с контролем (р=0.0001), что подтверждает необходимость выделения категории людей с повышенным риском развития меланомы вне зависимости от принадлежности к популяции.

2. В популяции региона Восточной Сибири вариант СТ полиморфизма Я151С гена МС1Я у здоровых людей встречается в 3.3% случаев, у больных меланомой в 18% случаев, наличие СТ Я151С варианта гена МС1Я увеличивает шанс развития меланомы в 6.4 раза (ОЯ=6,356; 95% С1 2,83114,27; р=0,0001); при этом среди здорового населения и больных меланомой кожи в популяции региона Восточной Сибири не встречается полиморфизм R160W гена МС1Я; вариант ОС полиморфизма Б294Н гена МС1Я в популяции региона Восточной Сибири у здорового населения встречается в 0.3% случаев, и у пациентов с меланомой кожи в 1.1% случаев (ОЯ=3,659; С1 0,227-59,091; р=0,3858) и не связан с повышенным риском развития меланомы кожи. Таким образом, вариант Я151С встречается в высоком проценте случаев среди генетически однотипного населения региона Восточной Сибири.

3. У пациентов с меланомой кожи - носителей аллеля СТ Я151С гена МС1Я чаще встречается локализация веснушек на закрытых участках тела - спине (р=0.0001) и верхних конечностях (р=0.0001), что может быть проявлением повышенной чувствительности к ультрафиолетовому излучению лиц с данным генотипом, а также может являться свидетельством геномной нестабильности у меланоцитов.

Список литературы

1. Ахматова А.М. К проблеме ранней диагностики меланомы кожи. / Ахматова А.М., Потекаев Н.Н., Решетов И.В. и др. // Клиническая дерматология и венерология- 2011.-№ 2. С.4-6.

2. Каприн А.Д. Злокачественные новообразования в России в 2014 году (заболеваемость и смертность) / Каприн А.Д., Старинский В.В., Петрова Г.В. // Филиал ФГБУ «НМИРЦ» Минздрава России-М.: МНИОИ им. П.А. Герцена-2016.-250 с.

3. Shepelin D. Molecular pathway activation features linked with transition from normal skin to primary and metastatic melanomas in human / Shepelin D., Korzinkin M., Vanyushina A. et al. // 0ncotarget-2015.-Vol.-7.-№1.-P.656-670.

4. Trayanova E., Trayanov I., Chokoeva A. et.al. Malignant melanoma-the influence of normal factors on the progression and prognosis. Comparative analysis based on two clinical cases. Akush. Ginekol. (Sofiia), 2015, Vol.54(6):42-48.

5. Gajos-Michniewicz A., Czyz M. Modulation of WNT/B-catenin pathway in melanoma by biologically active components derived from plants. Fitoterapia, 2016, Vol. 109:283-292.

6. Кубанова, А.А., Мартынов А.А. Место злокачественных новообразований кожи в структуре онкологической заболеваемости населения Российской Федерации. Вестник дерматологии и венерологии 2007; (6): 19 - 24.

7. Галил-Оглы Г.А., Молочков В.А., Сергеев Ю.В. Дерматоонкология. Москва: Медицина для всех; 2005.

8. Ахматова А.М., Потекаев Н.Н., Решетов И.В., Лукашева Н.Н. К проблеме ранней диагностики меланомы кожи. Клиническая дерматология и венерология 2011; (2): 4-6.

9. Nan H., Qureshi A.A., Hunter D.J. et al. Interaction between p53 codon 72 polymorphism and melanocortin 1 receptor variants on suntan response and cutaneous melanoma risk. Br.J.Dermatol., 2008, Vol. 159(2):314-321.

10. Schauer E., Trautinger F., Kock A., et al. Proopiomelanocortin-derived peptides are synthesized and released by human keratinocytes. J Clin Invest. 1994; 93:2258-62.

11.Terzian T., Torchia E.C., Dai D. et al. p53 prevents progression of nevi to melanoma predominantly through cell cycle regulation. Pigment Cell Melanoma Res., 2010, Vol. 23(6):781-794.

12.Cui R., Widlund H.R., Feige E. et al. Central role of p53 in the suntan response and pathologic hyperpigmentation. Cell., 2007, Vol. 128(5):853-864.

13.Oren M., Bartek J. The sunny side of p53. Cell., 2007, Vol. 128(5):826-828.

14.Feller L., Khammissa R.A., Kramer B. et al. Basal cell carcinoma, squamous cell carcinoma and melanoma of the head and face. Head Face Med., 2016, Vol. 12(1): 11.

15.Palmer J.S., Duffy D.L., Box N.F.et.al. Melanocortin-1 receptor polymorphisms and risk of melanoma: is the association explained solely by pigmentation phenotype? Am. J. Hum. Genet., 2000, Vol. 66(1): 176-86.

16.Rosenkranz A.A., Slastnikova T.A., Durymanov M.O., Sobolev A.S. Malignant Melanoma and Melanocortin 1 Receptor. Biochemistry, 2013, Vol. 78(11), pp.1228-1237.

17.Hu H-H., Benfodda M., Dumaz N., Gazal S.A Large French Case-Control Study Emphasizes the Role of Rare MC1RVariants in Melanoma Risk. BioMed. Research International, 2014.

18.Scherer D., Kumar R. Genetics of pigmentation in skin cancer - a review. Mutat. Res., 2010, Vol.705(2):141-53.

19.Aviles J.A., Lazaro P., Fernandez L.P., Benitez J., Ibarrola-Villava M., Ribas G. Phenotypic and histologic characteristics of

cutaneous melanoma in patients with melanocortin-1 receptor polymorphisms. ActasDermosifiliogr., 2012, Vol. 103(1): 44-50.

20.Beaumont K.A., Liu Y.Y., Sturm R.A.The melanocortin-1 receptor gene polymorphism and association with human skin cancer.Prog. Mol. Biol. Transl. Sci., 2009; Vol. 88, pp. 85-153.

21.Cust A.E., Goumas C., Vuong K., Davies J.R. [et. al.].MC1R genotype as a predictor of early-onset melanoma, compared with self-reported and physician-measured traditional risk factors: an Australian case-control-family study. BMC Cancer, 2013, 13:406.

22.Pena-Vilabelda M.M., Garcia-Casado Z., Requena C., Travels V., Lopez-Guerrero J.A., Guillen C., Kumar R., Nagore E. Clinical characteristics of patients with cutaneous melanoma according to variants in the melanocortin 1 receptor gene. Actas Dermosifiliografias, 2014, Vol. 105 (2): 159-71.

23.Yang S.H., Sharrocks A.D., Whitmarsh A.J. MAP kinase signalling cascades and transcriptional regulation. Gene, 2013; Vol. 513 (1): 1-13.

24.Pitzschke A. Modes of MAPK substrate recognition and control. Trends in plant science, 2015; Vol. 20 (1): 49-55.

25.Waster P., Rosdahl I., Ollinger K. Cell fate regulated by nuclear factor-kB-and activator protein-1-dependent signalling in human melanocytes exposed to ultraviolet A and ultraviolet B. British Association of Dermatologists, 2014; Vol. 171 (6): 1336-1346.

26.Вишневская Я.В., Машенкина Я.А., Сендерович А.И., Строганова А.М., Полуэктова Ю.В. Современная морфологическая, иммуногистохимическая и молекулярно-генетическая диагностика меланомы кожи. Вестник московского онкологического общества 2011; (9): 2-4.

27.Tucker M.A., Fraser M.C., Goldstein A.M., Elder D.E., Guerry D., Organic S.M. Risk of melanoma and other cancer in melanoma-prone families. TheJournalofinvestigativedermatology, 1993; Vol. 100 (3): 350S-355S.

28.Itin P.H., Fistarol S.K. Genetic counseling and DNA testing in patients with increased risks for malignant melanoma. Ther. Umsch., 2003; Vol. 60 (8); 469-472.

29.Muller C., Wendt J., Rauscher S., Burgstaller-MuehlbacherS., Sunder-Plassmann R., Sheurecker C., Rictig E., Fae I., Fischer G., Pehamberger H., Okamoto I. Characterization of high risk melanoma patients in Austria. Br. J. Dermatol., 2016; doi: 10.1111/bjd.14407.

30.Lasithiotakis K.G., Kokolakis A., Giannikaki E., Krasagakis K., Tosca A. Factors associated with the prevalence of atypical nevus in a Mediterranean pigmented skin lesion clinic. Melanoma Res., 2011; Vol. 21 (5): 469-473.

31.Youlden D.R., Youl P.H., Soyer H.P., Aitken J.F., Baade P.D. Distribution of subsequent primary invasive melanomas following a first primary invasive or in situ melanoma Queensland, Australia, 1982-2010. JAMA Dermatol., 2014; Vol. 150 (5): 526-534.

32.Nikolaou V.A., Sypsa V., Stefanaki I., Gogas H., Papadopoulos O., Polydorou D., Plaka M., Tsoutsos D., Dimou A., Mourtzoukou E., Korfitis V., Hatziolou E., Antoniou C., Hatzakis A., Katsambas A., Stratigos A.J. Risk assotiations of melanoma in a Southern European population: results of a case/control study. Cancer Causes Control, 2008; Vol. 19 (7): 671-679.

33.Caini S., Boniol M., Botteri E., Tosti G., Bazolli B., Russell-Edu W., Giusti F., Testori A., Gandini S. The risk of developing a second primary cancer in melanoma patients: a comprehensive review of the literature and meta-analysis. J. Deratol. Sci, 2014; Vol. 75 (1): 3-9.

34.Tellez A., Rueda S., Conic R.Z., Powers K., Galdyn I., Mesinkovska N.A., Gastman B. Risk factors and outcomes of cutaneous melanoma in women less than 50 years of age. J. Am. Acad. Dermatol., 2016; pii: S0190-9622(15)02480-9. doi: 10.1016/j.jaad.2015.11.014.

35.Huang S.K., Hoon D.S. Liquid biopsy utility for the surveillance of cutaneous malignant melanoma patients. Mol. Oncol., 2016; Vol. 10 (3): 450-463.

36.Thierauf J., Veit J., Doscher J., Theodoraki M.N., Greve J., Hoffmann T.K. Mucosal melanoma of the head and neck. Laryngorhinootologie, 2015; Vol. 94 (12): 812-818.

37.Sarkar D., Leung E. Y., Baguley B.C., Finlay G. J., Askarian-Amiri M.E. Epigenetic regulation in human melanoma: past and future. Epigenetics, 2015; Vol. 10 (2): 103-121.

38. Stomberg U., Peterson S., Holmberg E., Holmen A., Persson B., Sandberg C., Nibert M. Cutaneous malignant melanoma show geographic and socioeconomic disparities in stage at diagnosis and excess mortality. Acta Oncol., 2016; Vol. 3: 1-8.

39. Singh P., Kim H.J., Schwartz R.A. Superficial spreading melanoma: an analysis of 97702 cases using the SEER database. Melanoma Res., 2016; doi: 10.1097/CMR.0000000000000245.

40.Каприн А.Д. Злокачественные новообразования в России в 2013 году (заболеваемость и смертность) / Под ред. А.Д. Каприна, В.В. Старинского, Г.В. Петровой // Филиал ФГБУ «ФМИЦ им. П.А. Герцена» Мин - М.: МНИОИ им. П.А. Герцена -2015.-250 с.

41. Shellenberger R., Nabhan M., Kakaraparthi S. Melanoma screening: A plan for improving early detection. Ann. Med., 2016; 1-7. doi: 10.3109/07853890.2016.1145795.

42. Whiteman D.C., Green A.C., Olsen C.M. The growing burden of invasive melanoma: projections of incidence rates and numbers of new cases in six susceptible populations to 2031. J. Invest. Dermatol., 2016; pii: S0022-202X(16)00488-7. doi: 10.1016/j.jid.2016.01.035.

43. Tejera-Vaquerizo A., Descalzo-Gallego M.A., Otero-Rivas M.M., Posada-Garcia C., Rodriguez-Pazos L., Pastushenko I., Marcos-Gragera R., Garcia

Doval I. Skin cancer incidence and mortality in Spain: a systematic review and meta-analysis. Actas. Dermosifiliogr., 2016; pii: S0001-7310(16)00008-9. doi: 10.1016/j.ad.2015.12.008.

44. Merrill R.M., Bateman S. Conditional melanoma cancer survival in the United States. Cancers (Basel), 2016; Vol. 8(2): 20. doi: 10.3390/cancers8020020.

45. Peterson M., Albertini M.R., Remington P. Incidence, survival, and mortality of malignant cutaneous melanoma in Wisconsin, 1995-2011. WMJ, 2015; Vol. 114 (5): 196-201.

46. Fu T., Swetter S.M., Tao L., Geller A.C., Clarke C.A., Keegan T.H. Characterizing subsequent primary melanomas (SPM) in adolescents and young adults: a population-based study from 1973 to 2011. J. Am. Acad. Dermatol., 2016; Vol. 74 (1): 181-182.

47. Wang J., Li X., Zhang D. Coffee consumption and the risk of cutaneous melanoma: a meta-analysis. Eur. J. Nutr., 2015; Vol. 22: 1-13.

48. Ulrich C., Salavastru C., Agner T., Bauer A., Brans R., Crepy M.N., Ettler K., Gobba F., Goncalo M., Imko-Walczuk B., Lear J., Macan J., Modenese A., Paoli J., Sartorelli P., Stageland K., Weinert P., Wroblewski N., Wulf H.C., John S.M. The European Status Quo in Legal recognition and patient-care services of occupational skin cancer. J. Eur. Acad. Dermatol. Venereol., 2016; Vol. 3: 46-51.. doi: 10.1111/jdv.13609.

49. Houfbauer G. Phototherapy and carcinogenesis. Hautarzt., 2013; Vol. 64 (5): 349-353. doi: 10.1007/s00105-013-2587-0.

50. Seebode C., Lehmann J., Emmert S. Photocarcinogenesis and skin cancer prevention strategies. Anticancer Res., 2016; Vol. 36 (3): 1371-1378.

51. Dhayade S., Kaesler S., Sinnberg T., Dobrowinski H., Peters S., Naumann U., Liu H., Hunger R.E., Thunemann M., Biedermann T., Shittek B., Simon H.U., Feil S., Feil R. Sildenafil potentiates a cGMP-dependent pathway to

promote melanoma growth. Cell. Rep., 2016; Vol. 14 (11): 2599-2610. doi: 10.1016/j.celrep.2016.02.028.

52. Cossu A., Casula M., Cesaraccio R., Lissia A., Colombino M., Sini M.C., Budroni M., Tanda F., Paliogannis P., Palmeri G. Epidemiology and genetic susceptibility of malignant melanoma in North Sardinia, Italy. European Journal of Cancer Prevention, 2016; doi: 10.1097/CEJ.0000000000000223.

53. Kulichova D., Danova J., Kunte C., Ruzicka T., Celko A.M. Risk factors for malignant melanoma and preventive methods. Cutis, 2014: Vol. 94 (5): 241-248.

54. Arnold M., Holterhues C., Hollestein L.M., Coebergh J.W., Nijsten T., Pukkala E., Holleczek B., Tryggvadottir L., Comber H., Bento M.J., Diba Ch.S., Micallef R., Primic-Zakelj M., Izarzugaza M.I., Perucha J., Marcos-Gragera R., Galceran J., Ardanaz E., Schaffar R., Pring A., de Vries E. Trends in incidence and predictions of cutaneous melanoma across Europe up to 2015. J. Eur. Acad. Dermatol. Venereol., 2014; Vol. 28 (9): 11701178. doi: 10.1111/jdv.12236.

55. Garnett E., Townsend J., Steele B., Watson M. Characteristics, rates, and trends of melanoma incidence among Hispanics in the USA. Cancer Causes Control, 2016; pp. 1-13.

56. Rajaraman P., Doody M.M., Yu C.L., Preston D.L., Miller J.S., Sigurdson A.J., Freedman D.M., Alexander B.H., Little M.P., Miller D.L., Linet M.S. JOURNAL CLUB: Cancer risks in U.S. radiologic technologists working with fluoroscopically guided interventional procedures, 1944. AJR Am. J. Roentgenol., 2016; Mar. 21:1-9.

57. Adaji A., Gaba P., Lohse C.M., Brewer J.D. Incidence of atypical nevi in Olmsted country: an epidemiological study. J. Cutan. Pathol., 2016; doi: 10.1111/cup.12709.

58. Wild T., Altenburg A., Karagiannidis I., Mauch C., Zouboulis C.C. Tumorogenesis and skin tumors in the elderly. Hautarzt., 2016; Vol. 67(2): 132-139.

59. Arbesman H. Hypothesis: Is frequent, commercial jet travel by the general public a risk factor for developing cutaneous melanoma? F1000Res., 2015; Vol. 4: 620. doi: 10.12688/f1000research.6962.1.

60. Thomsen F.B., Folkvaljon Y., Garmo H., Robinson D., Loeb S., Ingvar C., Lambe M., Stattin P. Risk of malignant melanoma in men with prostate cancer: Nationwide, population-based cohort study. Int. J. Cancer, 2016; Vol. 138(9): 2154-2160. doi: 10.1002/ijc.29961.

61. Watson M., Thomas C.C., Massetti G.M., McKenna S., Gershenwald J.E., Laird S., Iskander J., Lushniak B. CDC grand rounds: prevention and control of skin cancer. MMWR Morb. Mortal. Wkly Rep., 2015; Vol. 64(47): 13121314. doi: 10.15585/mmwr.mm6447a2.

62. Lucas R.M., Norval M., Wright C.Y. Solar ultraviolet radiation in Africa: a systematic review and critical evaluation of the health risks and use of photoprotection. Photochem.Photobiol.Sci., 2016; Vol. 15(1): 10-23. doi: 10.1039/c5pp00419e.

63. Haenssle H.A., Mograby N., Ngassa A., Buhl T., Emmert S., Shon M.P., Rosenberger A., Bertsch H.P. Association of patient risk factors and frequency of nevus-associated cutaneous melanomas. JAMA Dermatol., 2016; Vol. 152(3): 291-298. doi: 10.1001/jamadermatol.2015.3775.

64. Rogiers A., van den Oord J.J., Garmyn M., Stas M., Kenis C., Wildiers H., Marine J.C., Wolter P. Novel therapies for metastatic melanoma: an update on their use in older patients. Drugs Aging., 2015; Vol. 32(10): 821-834. doi: 10.1007/s40266-015-0304-7.

65. Ingkaninanda P., Visessiri Y., Rutnin S. Clinicopathological features and prognostic factors of malignant melanoma: a retrospective analysis of Thai

patients in Ramathibodi Hospital. J.Med.Assoc.Thai, 2015; Vol. 98(8): 820827.

66. Abali H., Celik I., Karaca B., Turna H., Kaytan Saglam E., Akman T., Oztop I., Senol Coskun H., Serdar Turhal N., Sezer A., Nayir E., Arican A., Ozkan M., Sevinc A., Demir G., Budakoglu B., Issikdogan A., Engin H., Kilickap S., Coskun U., Oyan B., Harputluoglu H., Er O. Kavgaci H., Elk Ran T. Cutaneous melanoma in Turkey: analysis of 1157 patients in the melanoma Turkish study. J.BUON, 2015; Vol. 20(4): 1137-1141.

67. Ransohoff K.J., Jaju P.D., Tang J.Y., Carbone M., Leachman S., Sarin K.Y. Familial skin cancer syndromes: increased melanoma risk. J.Am.Acad.Dermatol., 2016; Vol. 74(3): 423-434. doi: 10.1016/jaad.2015.09.070.

68. Law M.H., Bishop D.T., Lee J.E., Brossard M., Martin N.G., Moses E.K., Song F., Barrett J.H., Kumar R., Easton D.F., Pharoah P.D., Swerdlow A.J., Kypreou K.P., Taylor J.C., Harland M., Randerson-Moor J., Akslen L.A., Andresen P.A., Avril M.F., Azizi E., Scarra G.B., Brown K.M., Debniak T., Duffy D.L., Elder D.E., Fang S., Friedman E., Galan P., Ghiorzo P., Gillanders E.M., Goldstein A.M., Gruis N.A., Hansson J., Helsing P., Hocevar M., Hoiom V., Ingvar C., Kanetsky P.A., Chen W.V., GenoMEL Consortium; Essen-Heidelberg Investigators; SDH Study Group; Q-MEGA and QTWIN Investigators; AMFS Investigators; ATHENS Melanoma Study Group, Landi M.T., Lang J., Lathrop G.M., Lubinski J., Mackie R.M., Mann G.J., Molven A., Montgomery G.W., Novakovic S., Olsson H., Puig S., Puig-Butille J.A., Qureshi A.A., Radford-Smith G.L., van der Stoep N., van Doorn R., Whiteman D.C., Craig J.E., Schadendorf D., Simms L.A., Burdon K.P., Nyholt D.R., Pooley K.A., Orr N., Stratigos A.J., Cust A.E., Ward S.V., Hayward N.K., Han J., Schulze H.J., Dunning A.M., Bishop J.A., Demenais F., Amos C.I., MacGregor S., Iles M.M. Genome-wide meta-

analysis identifies five new susceptibility loci for cutaneous malignant melanoma. Nat.Genet., 2015; Vol. 47(9): 987-995. doi: 10.1038/ng.3373.

69.Rouzaud F., Kadekaro A.L., Abdel-Malek Z.A., Hearing V.J. MC1R and the response of melanocytes to ultraviolet radiation. Mutat.Res. 2005; Vol. (571): 133-152. doi: 10.1016/j.mrfmmm.2004.09.014.

70. Garcia-Borron J.C., Abdel-Malek Z., Jimenez-Cervantes C. MC1R, the cAMP pathway, and the response to solar UV: extending the horizon beyond pigmentation. Pigment.Cell.MelanomaRes., 2014; Vol. 27(5): 699-720. Doi: 10.1111/pcmr.12257.

71. Cassidy P.B., Abdel-Malek Z.A., Leachman S.A. Beyong red hair and sunburns: uncovering the molecular mechanisms of MC1R signaling and repair of UV-induced DNA damage. J.Invest.Dermatol., 2015; Vol. 135(12): 2918-2921. Doi: 10.1038/jid.2015.349.

72. Jarrett S.G., Wolf Horrell E.M., Boulanger M.C., DOrazio J.A. Defining the contribution of MC1R physiological ligands to ATR phosphorylation at Ser435, a predictor of DNA repair in melanocytes. J.Invest.Dermatol., 2015; Vol. 135(12): 3086-3095. Doi: 10.1038/jid.2015.280.

73. Haddadeen C., Lai Ch., Cho Sh-Y. et.al. Variants of the melanocortin-1 receptor: do they matter clinically? Experimental Dermatology, 2015, Vol. 24(1): 5-9.

74. Ichii-Jones F., Lear J.T., Heagerty A.H. et.al. Susceptibility to melanoma: influence of skin type and polymorphism in the melanocyte stimulating hormone receptor gene. J.Invest.Dermatol., 1998, Vol. 111(2): 218-221.

75. Guida S., Bartolomeo N., Zanna P.T. et.al. Sporadic melanoma in SouthEastern Italy: the impact of melanocortin 1 receptor (MC1R) polymorphism analysis in low-risk people and report of three novel variants. Arch Dermatol Res., 2015, Vol. 307(6): 495-503.

76. Savage S.A., Gerstenblith M.R., Goldstein A.M. et.al. Nucleotide diversity and population differentiation of the melanocortin 1 receptor gene, MC1R. BMC.Genet., 2008, №10,9 - 31.

77. Abdel-Malek Zalfa A., Swope V.B., Leachman S. Melanocortins and the melanocortin 1 receptor, moving translationally towards melanoma prevention. Archives of Biochemistry and Biophysics, 2014, Vol. 563 (412).

78. Cordoba-Lanus E., Hernandez-Jimenez J.G., Medina-Coello Ch., Espinoza-Jimenez A. [et. al.]. MC1R gene variants and sporadic malignant melanoma susceptibility in the Canary Islands population. Archives of Dermatogical Research, 2014, Vol. 306 (51-58).

79. Ozola A., Azariana K., Donina S., Proboka G., Mandrika I., Petrovska R., Cema I., Heisele O., Engele L., Streinerte B., Pjanova D. Melanoma risk associated with MC1R gene variants in Latvia and the functional analysis of rare variants. Cancer Genet.,2013, Vol. 206 (3): 81-91.

80. Puiq S., Potrony M., Cuellar F., Puig-Butille J.A., Carrera C., Aguilera P., Nagore E., Garcia-Casado Z., Reguena C., Kumar R., Landman G., Costa Soares de Sa B., Gargantini Rezze G., Facure L., de Avila A.L., Achatz M.I., Carraro D.M., Duprat Neto J.P., Grazziotin T.C., Bonamigo R.R., Rey M.C., Balestrini C., Morales E., Molgo M., Bakos R.M., Ashton-Prolla P., Giugliani R., Larre Borges A., Barguet V., Perez J., Martinez M., Cabo H., Cohen Sabban E., Latorre C., Carlos-Ortega B., Salas-Alanis J.C., Gonzalez R., Olazaran Z., Malvehy J., Badenas C. Characterization of individuals at high risk of developing melanoma in Latin America: bases for genetic counseling in melanoma. Genetics in Medicine, 2015; doi: 10.1038/gim.2015.160.

81. Taylor N.J., Busam K.J., From L., Groben P.A., Anton-Culver H., Cust A.E., Begg C.B., Dwyer T., Gallagher R.P., Gruber S.B., Orlow I., Rosso S., Thomas N.E., Zanetti R., Rebbeck T.R., Berwick M., Kanetsky P.A.

Inherited variation at MC1R and histological characteristics of primary melanoma. PLoS One, 2015; Vol. 10(3):e0119920. doi: 10.1371/journal.pone.0119920.

82. Markovic S.N., Erickson L.A., Rao R.D., Weenig R.H., Pockaj B.A., Bardia A., Vachon C.M., Schild S.E., McWilliams R.R., Hand J.L., Laman S.D., Kottschade L.A., Maples W.J., Pittelkow M.R., Pulido J.S., Cameron J.D., Creagan E.T.; Melanoma Study Group of the Mayo Clinic Cancer Center. Malignant melanoma in the 21st century, part 1: epidemiology, risk factors, screening, prevention, and diagnosis. Mayo. Clin. Proc., 2007; Vol. 82(3):364-380.

83. Quereux G., Moyse D., Lequeux Y., Jumbou O., Brocard A., Antonioli D., Dreno B., Nguyen J.M. Development of an individual score for melanoma risk. Eur. J. Cancer. Prev., 2011; Vol. 20(3):217-224.

84. Baccarelli A., Landi M.T. Risk factors of malignant skin melanoma in Italian population: review of results of a case-control study. Epidemiol Prev, 2002; Vol. 26(6):293-299.

85. Garbe C., Buttner P., Weiss J., Soyer H.P., Stocker U., Kruger S., Roser M., Weckbecker J., Panizzon R., Bahmer F., et al. Risk factors for developing cutaneous melanoma and criteria for identifying persons at risk: multicenter case-control study of the Central Malignant Melanoma Registry of the German Dermatological Society. J Invest Dermatol, 1994; Vol. 102(5):695-699.

86. Geller A.C., Mayer J.E., Sober A.J., Miller D.R., Argenziano G., Johnson T.M., Swetter S.M. Total nevi, atypical nevi, and melanoma thickness: an analysis of 566 patients at 2 US Centers. JAMA Dermatol, 2016; Vol. 1;152(4):413-418. doi: 10.1001/jamadermatol.2016.0027.

87. Puig-Butille J.A., Carrera C., Kumar R., Garcia-Casado Z., Badenas C., Aguilera P., Malvehy J., Nagore E., Puig S. Distribution of MC1R variants among melanoma subtypes: p.R163Q is associated with lentigo maligna

melanoma in a Mediterranean population. Br J Dermatol., 2013; Vol. 169(4):804-811.

88. Maarten T. Bastiaens, Jeannet A. C. ter Huurne, Christine Kielich, Nelleke A. Gruis, Rudi G. J. Westendorp, Bert Jan Vermeer, and Jan Nico Bouwes Bavinck. Melanocortin-1 receptor gene variants determine the risk of nonmelanoma skin cancer independently of fair skin and red hair. Am. J. Hum. Genet., 2001; Vol. 68:884-894.

89. Cust A.E., Goumas C., Holland E.A., Agha-Hamilton C., Aitken J.F., Armstrong B.K., Giles G.G., Kefford R.F., Schmid H., Hopper J.L., Mann G.J., Jenkins M.A. MC1R genotypes and risk of melanoma before age 40 years: a population-based case-control-family study. Int J Cancer., 2012; Vol. 131(3):E269-281.

90. Quint K.D., van der Rhee J.I., Gruis N.A., Ter Huurne J.A., Wolterbeek R., van der Stoep N., Bergman W., Kukutsch N.A. Melanocortin 1 receptor (MC1R) variants in high melanoma risk patients are associated with specific dermoscopic ABCD features. Acta Derm Venereol., 2012; Vol. 92(6):587-592.

91. Suspitsin E.N., Sherina N.Y., Ponomariova D.N., Sokolenko A.P., Iyevleva A.G., Gorodnova T.V., Zaitseva O.A., Yatsuk O.S., Togo A.V., Tkachenko N.N., Shiyanov G.A., Lobeiko O.S., Krylova N.Y., Matsko D.E., Maximov S.Y., Urmancheyeva A.F., Porhanova N.V., Imyanitov E.N. High frequency of BRCA1, but not CHEK2 or NBS1 (NBN), founder mutations in Russian ovarian cancer patients. Hered Cancer Clin Pract., 2009; Vol. 7(1 ):5. doi: 10.1186/1897-4287-7-5.

92. Debniak T., Scott R., Masojc B., Serrano-Fernandez P., Huzarski T., Byrski T., Debniak B., Gorski B., Cybulski C., Medrek K., Kurzawski G., van de Wetering T., Maleszka R., Kiadny J., Lubinski J. MC1R common variants, CDKN2A and their association with melanoma and breast cancer risk. Int J Cancer., 2006; Vol. 119(11):2597-2602.

93. Raimondi S., Sera F., Gandini S., Iodice S., Caini S., Maisonneuve P., Fargnoli M.C. MC1R variants, melanoma and red hair color phenotype: a meta-analysis. Int J Cancer., 2008; Vol. 122(12):2753-2760.

94. Elfakir A., Ezzedine K., Latreille J., Ambroisine L., Jdid R., Galan P., Hercberg S., Gruber F., Malvy D., Tschachler E., Guinot C. Functional MC1R-gene variants are associated with increased risk for severe photoaging of facial skin. J Invest Dermatol., 2010; Vol. 130(4): 1107-1115.

95. Sanchez-Laorden B.L., Jimenez-Cervantes C., Garcia-Borron J.C. Regulation of human melanocortin 1 receptor signaling and trafficking by Thr-308 and Ser-316 and its alteration in variant alleles associated with red hair and skin cancer. J Biol Chem., 2007; Vol. 282(5):3241-3251.

96. Beaumont K.A., Newton R.A., Smit D.J., Leonard J.H., Stow J.L., Sturm R.A. Altered cell surface expression of human MC1R variant receptor alleles associated with red hair and skin cancer risk. Hum Mol Genet., 2005; Vol. 14(15):2145-2154.

97. Pasquali E., Garcia-Borron J.C., Fargnoli M.C., Gandini S., Maisonneuve P., Bagnardi V., Specchia C., Liu F., Kayser M., Nijsten T., Nagore E., Kumar R., Hansson J., Kanetsky P.A., Ghiorzo P., Debniak T., Branicki W., Gruis N.A., Han J., Dwyer T., Blizzard L., Landi M.T., Palmieri G., Ribas G., Stratigos A., Council M.L., Autier P., Little J., Newton-Bishop J., Sera F., Raimondi S.; M-SKIP Study Group. MC1R variants increased the risk of sporadic cutaneous melanoma in darker-pigmented Caucasians: A pooled-analysis from the M-SKIP project. Int. J. Cancer, 2015; Vol. 136(3):618—631. Doi: 10.1002/ijc.29018.

98.Minca E.C., Al-Rohil R.N., Wang M., Harms P.W., Ko J.S., Collie A.M., Kovalyshyn I., Prieto V.G., Tetzlaff M.T., Billings S.D., Andea A.A. Comparison between melanoma gene expression score and fluorescence in situ hybridization for the classification of melanocytic lesions. Mod. Pathol., 2016; Doi: 10.1038/modpathol.2016.84.

99. Kamath S., Miller K.A., Cockburn M.G. Current data on risk factor estimates does not explain the difference in rates of melanoma between Hispanics and non-Hispanics whites. J. Skin Cancer, 2016; 2016:2105250. Doi: 10.1155/2016/2105250.

100. Wendt J., Rauscher S., Burgstaller-Muehlbacher S., Fae I., Fischer G., Pehamberger H., Okamoto I. Human determinants and the role of melanocortin-1 receptor variants in melanoma risk independent of UV radiation exposure. JAMA Dermatol., 2016; Doi: 10.1001/j amadermatol .2016.0050.

101. Lorimer P., Milas Z. Cutaneous manifestations associated with malignancy of the head and neck. Semin. Oncol., 2016; Vol. 43(3): 353-358. Doi: 10.1053/j.seminoncol.2016.02.023.

102. Taylor N.J., Thomas N.E., Anton-Culver H., Armstrong B.K., Begg C.B., Busam K.J., Cust A.E., Dwyer T., From L., Gallagher R.P., Gruber S.B., Nishri D.E., Orlow I., Rosso S., Venn A.J., Zanetti R., Berwick M., Kanetsky P.A.; GEM Study Group. Nevus count associations with pigmentary phenotype, histopathological melanoma characteristics and survival from melanoma. Int. J. Cancer, 2016; Doi: 10.1002/ijc.30157.

103. Gandini S., Montella M., Ayala F., Benedetto L., Rossi C.R., Vecchiato A., Corradin M.T., D.E. Giorgi V., Queirolo P., Zannetti G., Giudice G., Borroni G., Forcignano R., Peris K., Tosti G., Testori A., Trevisan G., Spagnolo F., Ascierto P.A.; CLINICAL NATIONAL MELANOMA REGISTRY GROUP. Sun exposure and melanoma prognostic factors. Oncol. Lett., 2016; Vol. 11(4):2706-2714.

104. Kansal R.G., McCravy M.S., Basham J.H., Earl J.A., McMurray S.L., Starner C.J., Whitt M.A., Albritton L.M. Inhibition of melanocortin 1 receptor slows melanoma growth, reduces tumor heterogeneity and increases survival. Oncotarget., 2016. Doi: 10.18632/oncotarget.8372.

105. Potrony M., Badenas C., Aguilera P., Puig-Butille J.A., Carrera

C., Malvehy J., Puig S. Update in genetic susceptibility in melanoma. Ann Transl. Med., 2015; Vol. 3(15):210. Doi: 10.3978/j.issn.2305-5839.2015.08.11.

106. Wu S., Cho E., Li W.Q., Weinstock M.A., Han J., Qureshi A.A. History of sever sunburn and risk of skin cancer among women and men in 2 prospective cohort studies. Am. J. Epidemiol., 2016. pii: kwv282.

107. Tschachler E. The influence of MC1R variants on facial aging rate. J. Investig. Dermatol. Symp. Proc., 2015; Vol. 17(1): 17. Doi: 10.1038/jidsymp.2015.13.

108. Fargnoli M.C., Sera F., Suppa M., Piccolo D., Landi M.T., Chiarugi A., Pellegrini C., Seidenari S., Peris K. Dermoscopic features of cutaneous melanoma are associated with clinical characteristics of patients and tumours and with MC1R genotype. J. Eur. Acad. Dermatol. Venereol., 2014; Vol. 28(12):1768-75. Doi: 10.1111/jdv.12411.

109. Ibarrola-Villava M., Pena-Chilet M., Llorca-Cardenosa M.J., Oltra S., Cadenas C.M., Bravo J., Ribas G. Modeling MC1R rare variants: a structural evaluation of variants detected in a Mediterranean case-control study. J. Invest. Dermatol., 2014; Vol. 134(4):1146-1149. Doi: 10.1038/jid.2013.469.

110. Bassoli S., Maurichi A., Rodolfo M., Casari A., Frigerio S., Pupelli G., Farnetani F., Pelosi G., Santinami M., Pellacani G. CDKN2A and MC1R variants influence dermoscopic and confocal features of benign melanocytic lesions in multiple melanoma patients. Exp. Dermatol., 2013; Vol. 22(6):411-6. Doi: 10.1111/exd.12168.

111. Kosiniak-Kamysz A., Marczakiewicz-Lustig A., Marcinska

M., Skowron M., Wojas-Pelc A., Pospiech E., Branicki W. Increased risk of developing cutaneous malignant melanoma is associated with variation in

pigmentation genes and VDR, and may involve epistatic effects. Melanoma Res., 2014; Vol. 24(4):388-396. Doi: 10.1097/CMR.0000000000000095.

112. Gan-Or Z., Mohsin N., Girard S.L., Montplaisir J.Y., Ambalavanan

A., Strong S., Mallett V., Laurent S.B., Bourassa C.V., Boivin M., Langlois M., Arnulf I.,Hogl B., Frauscher B., Monaca C., Desautels A., Gagnon J.F., Postuma R.B., Dion P.A., Dauvilliers Y., Dupre N., Alcalay R.N., Rouleau G.A. The role of the melanoma gene MC1R in Parkinson disease and REM sleep behavior disorder. Neurobiol. Aging., 2016; pii: S0197-4580(16)30021-5. doi: 10.1016/j.neurobiolaging.2016.03.029.

113. Helsing P., Nymoen D.A., Rootwelt H., Vardal M., Akslen L.A., Molven A., Andresen P.A. MC1R, ASIP, TYR, and TYRP1 gene variants in a population-based series of multiple primary melanomas. Genes Chromosomes Cancer, 2012; Vol. 51(7):654-661. Doi: 10.1002/gcc.21952.

114. de Torre C., Garcia-Casado Z., Martinez-Escribano J.A., Botella-Estrada R., Banuls J., Oliver V., Mercader P., Azana J.M., Frias J., Nagore E. Influence of loss of function MC1R variants in genetic susceptibility of familial melanoma in Spain. Melanoma Res., 2010; Vol. 20(4):342-348. Doi: 10.1097/CMR.0b013e32833b159d.

115. Goldstein A.M., Landi M.T., Tsang S., Fraser M.C., Munroe D.J., Tucker M.A. Assotiation of MC1R variants and risk of melanoma in melanoma-prone-families with CDKN2A mutations. Cancer Epidemiol. Biomarkers Prev., 2005;14(9):2208-2212.

116. Fargnoli M.C., Gandini S., Peris K., Maisonneuve P., Raimondi S. MC1R variants increase melanoma risk in families with CDKN2A mutations: a meta-analysis. Eur. J. Cancer., 2010; Vol. 46(8):1413-1420. Doi: 10.1016/j.ejca.2010.01.027.

117. Scherer D., Nagore E., Bermejo J.L., Figl A., Botella-Estrada R., Thirumaran R.K., Angelini S., Hemminki K., Schadendorf D., Kumar R. Melanocortin receptor 1 variants and melanoma risk: a study of 2 European

populations. Int. J. Cancer, 2009; Vol. 125(8):1868-1875. Doi: 10.1002/ijc.24548.

118. Shi C.H., Wang H., Mao C.Y., Yang J., Song B., Liu Y.T., Yang Z.H., Luo H.Y., Zhang S.Y., Wu J., Xu Y.M. MC1R variants in Chinese Han patients with sporadic Parkinson's disease. Neurobiol. Aging., 2016; Vol. 42:217.e5-6. Doi: 10.1016/j.neurobiolaging.2016.02.026.

119. Disse M., Reich H., Lee P.K., Schram S.S. A review of the association between Parkinson disease and malignant melanoma. Dermatol. Surg., 2016; Vol. 42(2):141-146. Doi: 10.1097/DSS.0000000000000591.

120. He S., Tan T., Song Z., Yuan L., Deng X., Ni B., Chen Y., Deng H. Genetic analysis of MC1R variants in Chinese Han patients with sporadic Parkinson's disease. Neurosci Lett., 2016; Vol. 611:101-105. Doi: 10.1016/j.neulet.2015.11.034.

121. Tell-Marti G., Puig-Butille J.A., Potrony M., Badenas C., Mila M., Malvehy J., Marti M.J., Ezquerra M., Fernandez-Santiago R., Puig S. The MC1R melanoma risk variant p.R160W is associated with Parkinson disease. Ann. Neurol., 2015; Vol. 77(5):889-894. Doi: 10.1002/ana.24373.

122. Elincx-Benizri S., Inzelberg R., Greenbaum L., Cohen O.S., Yahalom G., Laitman Y., Djaldetti R., Orlev Y., Scope A., Azizi E., Friedman E., Hassin-Baer S. The melanocortin 1 receptor (Mc1r) variants do not account for the co-occurrence of Parkinson's disease and malignant melanoma. J. Mol. Neurosci., 2014; Vol. 54(4):820-825. Doi: 10.1007/s 12031-014-0425-1.

123. Udayakumar D., Mahato B., Gabree M., Tsao H. Genetic determinants of cutaneous melanoma predposition. Semin. Cutan. Med. Surg., 2010; Vol. 29(3): 190-195. Doi: 10.1016/j.sder.2010.06.002.

124. D'Orazio J., Jarrett S., Amaro-Ortiz A., Timothy Scott T. UV radiation and the skin. Int. J. Mo.l Sci., 2013; Vol. 14(6): 1222212248. Doi: 10.3390/ijms140612222.

125. MacKie R.M., Hauschild A., Eggermont A.M.M. Epidemiology of invasive cutaneous melanoma. Ann. Oncol., 2009; Vol. 20(Suppl 6): vi1-vi7. Doi: 10.1093/annonc/mdp252.

126. Park S.L., Marchand L.L., Wilkens L.R., Kolonel L.N., Henderson B.E., Zhang Z.-F., Setiawan V.W. Risk factors for malignant melanoma in while and non-while/non-African American populations: the multiethnic cohort. Cancer Prev. Res. (Phila), 2012; Vol. 5(3): 423-434. Doi: 10.1158/1940-6207.CAPR-11-0460.

127. Korner A., Drapeau M., Thombs B. D, Rosberger Z., Wang B., Khanna M., Spatz A., Coroiu A., Garland R., Batist G. Barriers and facilitators of adherence to medical advice on skin self-examination during melanoma follow-up care. BMC Dermatol., 2013; Vol. 13: 3. Doi: 10.1186/14715945-13-3.

128. Goppner D., Leverkus M. Prognostic parameters for the primary care of melanoma patients: what is really risky in melanoma? J. Skin Cancer., 2011; 2011: 521947. Doi: 10.1155/2011/521947.

129. Rutkowski P., Zdzienicki M., Nowecki Z.I., van Akkooi A.C.J. Surgery of primary melanomas. Cancers (Basel), 2010; Vol. 2(2): 824841. Doi: 10.3390/cancers2020824.

130. Goldenberg A., Vujic I., Sanlorenzo M., Ortiz-Urda S. Melanoma risk perception and prevention behavior among African-Americans: the minority melanoma paradox. Clin. Cosmet. Investig. Dermatol., 2015; Vol. 8: 423429. Doi: 10.2147/CCID.S87645.

131. Sekulic A., Haluska P., Miller A.J., De Lamo J.G., Ejadi S., Pulido J.S., Salomao D.R., Thorland E.C., Vile R.G., Swanson D.L., Pockaj B.A., Laman S.D., Pittelkow M.R., Markovic S.N. Malignant melanoma in the 21st century: the emerging molecular landscape. Mayo. Clin. Proc., 2008; Vol. 83(7): 825-846.

132. Rebecca V.W., Sondak V.K., Smalley K.S.M. A brief history of melanoma: from mummies to mutations. Melanoma Res., 2012; Vol. 22(2): 114-122. Doi: 10.1097/CMR. 0b013e328351 fa4d.

133. Bradford P.T. Skin cancer in skin of color. Dermatol. Nurs., 2009; Vol. 21(4): 170-178.

134. Van der Velden H.M.J., van Rossum M.M., Blokx W.A.M., Boezeman J.B.M., Gerritsen M.-J.P. Clinical characteristics of cutaneous melanoma and second primary malignancies in a Dutch Hospital-based cohort of cutaneous melanoma patients. Dermatol. Res. Pract., 2009; 2009: 479183. Doi: 10.1155/2009/479183.

135. Jablonski N.G., Chaplin G. Human skin pigmentation, migration and disease susceptibility. Philos. Trans. R. Soc. Lond. B. Biol. Sci., 2012; Vol. 367(1590): 785-792. Doi: 10.1098/rstb.2011.0308.

136. Gerstenblith M.R., Shi J., Landi M.T. Genome-wide assotiation studies of pigmentation and skin cancer: a review and meta-analysis. Pigment. Cell. Melanoma Res., 2010; Vol. 23(5): 587-606. Doi: 10.1111/j.1755-148X.2010.00730.x.

137. Саламова И.В., Мордовцева В.В. Диспластический невус: почти 40 лет спустя. Российский журнал кожных и венерических болезней, 2015; №6: 13-15.

138. Del Bino S., Ito S., Sok J., Nakanishi Y., Bastien P., Wakamatsu K., Bernerd F. Chemical analysis of constitutive pigmentation of human epidermis reveals constant eumelanin to pheomelanin ratio. Pigment Cell. Melanoma Res., 2015; Vol. 28(6): 707-717. Doi: 10.1111/pcmr.12410.

139. Marchetti B., Karsili T.N. Theoretical insights into the photo-protective mechanisms of natural biological sunscreens: building blocks of eumelanin and pheomelanin. Phys. Chem. Chem. Phys., 2016; Vol. 18(5):3644-3658. Doi: 10.1039/c5cp06767g.

140. Micillo R., Panzella L., Koike K., Monfrecola G., Napolitano A., d'Ischia M. "Fifty Shades" of black and red or how carboxyl groups fine tune eumelanin and pheomelanin properties. Int. J. Mol. Sci., 2016; Vol. 17(5). pii: E746. Doi: 10.3390/ijms17050746.

141. Gyrylova S.N., Aksenenko M.B., Gavrilyuk D.V., Palkina N.V., Dyhno Y.A., Ruksha T.G., Artyukhov I.P. Melanoma incidence mortality rates and clinico-pathological types in the Siberian area of the Russian Federation. Asian Pac. J. Cancer Prev., 2014; Vol. 15(5): 2201-2204.

142. Penn L.A., Qian M., Zhang E., Ng E., Shao Y., Berwick M., Lazovich de A., Polsky D. Development of a melanoma risk prediction model incorporating MC1R genotype and indoor tanning exposure: impact of mole phenotype on model performance. PLoS One, 2014; Vol. 9(7): e101507. Doi: 10.1371/journal.pone.0101507.

143. Kao A., Afshar A., Bloomer M., Damato B. Management of primary acquired melanosis, nevus, and conjunctival melanoma. Cancer Control., 2016; Vol. 23(2):117-125.

144. Nagui N.A., Mahmoud S.B., Abdel Hay R.M., Hassieb M.M., Rashed L.A. Assessment of gene expression levels of proopiomelanocortin (POMC) and melanocortin-1 receptor (MC1R) in vitiligo. Australas J. Dermatol., 2015. Doi: 10.1111/ajd.12408.

145. Kingo K., Aunin E., Karelson M., Philips M.A., Ratsep R., Silm H., Vasar E., Soomets U., Koks S. Gene expression analysis of melanocortin system in vitiligo. J. Dermatol. Sci., 2007; Vol. 48(2): 113-122.