Проблема соотношения морали и политики в философии Ханны Арендт тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.05, кандидат философских наук Маликова, Юлия Олеговна

• Маликова, Юлия Олеговна
• кандидат философских наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат философских наук Маликова, Юлия Олеговна

Введение.

Глава 1 Публичность политики и приватность морали.

1.1. Феноменологическая антропология.

1.2. Понятие «политического» Ханны Арендт.

1.3. Критика традиции и современности.

1.4. Хайдеггерианские истоки философии Ханны Арендт

1.5. Первый этап решения проблемы соотношения морали и политики.

Глава 2. Суждение как предмет морального выбора в политике

2.1. Дополнение к антропологии: жизнь Разума.

2.2. Обоснование морального действия.

2.3. Второй этап решения проблемы соотношения морали и политики.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Проблема соотношения морали и политики в философии Ханны Арендт»

Соотношение этики и политики традиционно рассматривается как проблема адекватности критериев морали, то есть, способов оценки действия с позиций существующих в обществе норм, сфере политической деятельности. Основной вопрос здесь обычно ставится в следующей форме: применима ли в политике логика индивидуальной, частной морали или же ей присущи собственные формы регуляции?

В истории политической мысли можно найти два противоположных варианта ответа на этот вопрос. Решение проблемы, предложенное X. Арендт, на наш взгляд, является ценной им альтернативой, поскольку оба подхода не кажутся достаточными, и, напротив, каждый из подходов в их применении к объяснению политической реальности демонстрирует собственную ограниченность. Для приверженцев первого подхода - влиятельной традиции инструментального рационализма, восходящей к философии Просвещения, -мораль не является необходимым условием политики: система политических институтов представляет собой некий механизм, успешное функционирование которого ведет к разрешению социальных конфликтов. При этом нравственные характеристики лиц, осуществляющих управление, не играют особой роли: значима не нравственная определенность политического действия, а единственно его результативность. В рамках этого подхода действительно важными для политика признаются профессиональная компетентность, специальные знания, а также личные качества, обеспечивающие ему поддержку масс (например, харизма). Принципиальность в политике, выражающая внутреннее моральное достоинство личности, трактуется как нечто излишнее, порой даже вредное, и политический поступок выводится за пределы действия критериев индивидуальной морали. Подобный подход зачастую обосновывается искусственностью универсальных ценностей. Характерным в этом плане для подобных возражений является высказывание М. Вебера: «Разве есть правда в том, что хоть какой-нибудь этикой в мире могли быть выдвинуты содержательно тождественные заповеди применительно к эротическим и деловым, семейным и служебным отношениям, отношениям к жене, зеленщице, сыну, конкурентам, другу, подсудимым? Разве для этических требований, предъявляемых к политике, должно быть действительно так безразлично, что она оперирует при помощи весьма специфического средства - власти, за которой стоит насилие?»\

Исследование политики, таким образом, предстает как политическая наука, объективная в смысле «свободы от ценностей» . Но как отмечает Б.Г. Капустин ««Реализм» такого» понимания политики в действительности является идеализацией лишь одного ее аспекта, точнее, видимой поверхности политической жизни» . «Экономическая (точнее - «экономорфная») теория политики, сводящая ее к расчетливой игре эгоизмов, - по его мнению, - способна отразить только механику воспроизводства некоторого политического устройства - без понимания того, как эта механика возникла и что позволяет ей продолжать работать»4. Основание же самой «поверхности политической жизни», обеспеченной «более глубокими структурами нравственности»5, она не показывает.

Второй подход отличается принципиальной нормативностью. В его рамках признается подсудность политического действия суждениям индивидуальной морали. По мнению сторонников данного подхода, нравственный закон един для всех, и сфера политики не может быть свободна от нормативности. Более того, как отмечается в его «амбициозных проявлениях (как у Канта) теоретическая этика претендует на то, чтобы предписывать политике, если не содержание, то хотя бы границы допустимого и цели»6. Весьма показательно в этом плане следующее высказывание B.C. Соловьева: «Недопустимо отделение политики от нравственности, так как это мешает прилагать к ней высшие требования жизни.

1 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990, стр. 694

1 Капустин, Б. Г. Моральный выбор в политике, Москва: КДУ, 2004, стр. 10

3 Там же, стр. 10

4 Там же, стр. 11

5 Там же, стр. 10

6 Там же, стр. 7

Здоровая политика - искусство наилучшим образом осуществлять нравственные цели в делах народных и международных»1. Слабость этого подхода в абстрактности требований и невнимании к специфике политики, а также в том, что он основывается на случайном или исключительном в политической практике, а именно на понятии «моральной личности, которая лишь наделяется л атрибутами власти» . X. Арендт является философом, который не удовлетворяется не одним из этих подходов, а ищет свой путь решения проблемы соотношения морали и политики. Ее решение можно назвать серединным, поскольку она избегает крайностей указанных подходов и открывает новую возможность понимания того, каким образом любой человек может оказаться способным к морально ориентированному политическому действию.

X. Арендт называют «одним их самых продуктивных мыслителей двадцатого века»3, а ее книги используются в современных исследованиях политики наряду с трудами таких классиков политической философии как Гоббс, Локк, Токвиль и Вебер. И действительно, ее вклад в политическую науку трудно недооценить. Не относя себя ни к одному из направлений политической мысли4 она смогла создать политическую теорию, представившую новое понимание политической деятельности, оцениваемое сегодня как отвечающее сути радикальной демократии, а также ввела в политическую науку целый ряд категорий и понятий, соответствующих этой новой перспективе рассмотрения политической жизни.

Подобно тому, как X. Арендт не относила себя ни к одному из существующих политических движений, она также отказывалась признавать за собой статус философа. В интервью на телевидении в 1964 году она явно заявила: «Я не философ. Моей профессией - если можно так сказать - является

1 Соловьев B.C. Сочинения в 2-х томах. Том 1, М., 1989, стр. 260

2 Капустин, Б. Г. Моральный выбор в политике, Москва: КДУ, 2004, стр. 7

3 Passerin d'Entreves, Maurizio. The Political Pfilosophy of Hannah Arendt. New york: Routledge, 1993, p.l

4 ««Я не подхожу» - так однажды сказала X. Арендт о себе, имея в виду, что она относится ни к правым, ни к левым, ни к либералам, ни к консерваторам, ни к прогрессистам, ни к реакционерам» /Hannah Arendt: twenty years later/ ed. By Larry May and Jerom Kohn, Cambrige: The MIT Press, 1996, p.l политическая теория, и я окончательно попрощалась с философией. Как вы знаете, я изучала философию, но это не означает, что я до сих пор связана с ней»1. В противоречии с ее столь однозначно высказанным суждением, мы будем рассматривать ее творчество не столько как теорию политики, но, прежде всего, именно как философию политической деятельности. Основанием для подобного подхода является не только содержательный анализ ее политической теории, но также и анализ того смысла, который она вкладывает в слово «философия», осуществленный посредством рассмотрения ее так называемой критики «традиции».

Под философами она понимала «профессиональных мыслителей» -академических философов, вызвавших ее разочарование своей неспособностью понять действительное положение вещей, когда Гитлер пришел к власти. А слово «философия» обозначало для нее рационалистическую традицию философии, и понимаемая таким образом «философия», как было объявлено представителями постмодернизма, к ряду которых в этом отношении, несомненно, присоединяется X. Арендт, закончила свое существование. В этом узком критическом смысле, X. Арендт действительно не является философом, но если понимать философию шире, а, именно, как нескончаемый поиск глубинных оснований и существенных смыслов явлений бытия, в отличие от ограниченных эвристическими рамками теоретических исследований, то ее творчество должно быть определено как философия. И именно с этой определенностью ее мышления в качестве философского связана та сложность, что «хотя некоторые из ее работ относятся к классике Западной традиции философского мышления, ее творчество все же сложно классифицировать» .

Философия, какова бы не была ее осмысляющая направленность, имеет характер метатеоретического обоснования и поэтому ее практически невозможно охарактеризовать в специальных определениях теоретических направлений.

Мышление X. Арендт, несмотря на ее собственное отрицание этого, проявляет тенденцию построения систематичного и целостного взгляда на мир, присущую философскому мышлению в целом. И в этой работе мы стремились достигнуть цели исследования - реконструкцию целостного решения проблемы соотношения морали и политики X. Арендт - посредством выявления системы или структуры ее философского мировоззрения. Именно этой задаче, обусловленной главной целью исследования подчинена структура диссертации.

Целостность философии определяется, как кажется, в случае X. Арендт личным опытом. Переживания, связанные с победой нацистского режима и последовавшими за этим событиями, поставило перед X. Арендт ряд нравственных вопросов, которые она стремилась решить вплоть до конца своих дней. Ключевым для понимания ее творчества является следующий вопрос: как могло произойти то зло, «которое вызывает в нас безмолвный ужас, когда все мы можем сказать: «Этого не должно было случиться»»1. То, что поразило X. Арендт, весь ужас ситуации состоял в крушении тех ценностей и норм, которые казались незыблемыми и постоянными. «Мы - по крайней мере, наиболее старшие из нас, - пишет она - стали свидетелями полного крушения всех принятых моральных норм и стандартов в публичной и приватной жизни в течение тридцатых и сороковых годов»2. И самым удивительным и угнетающим в этом была легкость, с которой осуществился «переворот Декалога»3 и мораль предстала «просто как набор mores - манер, обычаев, убеждений, легко сменяемых по желанию - не преступников, но обычных людей, которые, все то время пока моральные стандарты были социально общеприняты, никогда не подвергали сомнению то, во что их научили верить»4. Относительность общепринятых моральных норм проявилась, полагает X. Арендт, не единожды, но даже дважды, тем самым, доказывая иллюзорность представлений об универсальных ценностях. В первый раз «обычные» люди, забыв о своих

1 Arendt, Hannah. Responsibility and judgment/ ed. By J. Kohn. New York: Shocken books, 2003, p.75

2 Там же, p.52

3 Там же,р.54

4 Там же, р.54 моральных устоях, как если бы их не было вообще, приняли «новую мораль» нацистской Германии, а во второй они «немедленно вернулись к «нормальности»»1, непосредственно после поражения режима.

Е.Г. Трубина отмечает, что «Арендт считала своим долгом мыслить с Л позиции свидетеля политической катастрофы до конца своих дней» . И, верно, для последовательницы экзистенциальной философии, абстрагирование в научном исследовании от личного жизненного опыта было бы скорее странной линией поведения. Осмысление важнейшего события 20 века - установление нацистского тоталитарного режима - стало своеобразным фундаментом построения ее политической философии, которая должна была, в отличие от «традиционных», остаться аутентичной реальности. От первого крупного сочинения X. Арендт «Истоки тоталитаризма» до последнего, иначе говоря, во всех ее трудах, написанных после войны, ощущается присутствие этого жизненного опыта, воспринятого и осмысленного ею, прежде всего, в качестве политического опыта. Тоталитаризм стал для нее образцом зла, нашедшим выражение в определенных политических формах, а политика предстала как этическая проблема. И, если рассмотреть творчество X. Арендт с этой точки зрения, можно, как кажется, выделить четыре стадии в процессе ее осмысления проблемы тоталитаризма, нашедших свое воплощение в четырех ступенях развития ее философии. Первая стадия нашла свое выражение в сочинении «Истоки тоталитаризма» (1951). Ее характеризует попытка понять и описать феномен тоталитаризма в его наличной действительности, ответить на вопрос, что такое тоталитаризм. Вторая ступень характеризуется ее книгой «Vita activa, Л или о деятельной жизни» (1958) , где мы уже находим оригинальную теорию политической деятельности, дополняемую сборником эссе «Между прошлым и будущим: шесть упражнений в политическом мышлении» (1961). На этой стадии,

1 Arendt, Hannah. Responsibility and judgment/ ed. By J. Kohn. New York: Shocken books, 2003, p., p.54

2 Трубина Е.Г. «Идентичность в мире множественностей?»//Вопросы философии, №11, 1998 опыт тоталитаризма уже представлен не явно, а стоит уже как-бы «за» теоретическими построениями, вдохновляет и определяет их. Эта стадия характеризуется вопросом, почему явление тоталитаризма стало возможным, ответ на который стал основанием ее критики модерности, а также вопросом, каким должно быть политическое устройство общества, чтобы зло тоталитаризма не повторилось. Третья стадия является промежуточной. Это время - период критики, в ходе которой разрабатывается далее ее теория политической деятельности, а также осознается некоторая слабость и недостаточность ее политической философии и переоценка некоторых более ранних взглядов. К характеризующим период сочинениям можно отнести ее труд «Эйхман в Иерусалиме»: доклад о банальности зла (1963), О революции (1963), «О насилии» (1970), «Кризис республики» (1972). И, наконец, четвертый период, представлен книгой «Жизнь Разума»1, а также изданными посмертно сборниками «Лекции по политической философии Канта» (1989) и «Ответственность и суждение» (2003). В этот период X. Арендт разработала собственную философию разума и оригинальную теорию суждения, на основании которых формы мышления соответствующие тоталитаризму трактовались уже в контексте проблемы зла. В целом, как кажется, вся философская работа X. Арендт, на протяжении ее жизни после войны была этически ориентирована. Вопрос о зле тоталитаризма, который мы положили в основу периодизации творчества, в общей форме в рамках политической философии есть вопрос о возможности и границах применимости морали в политике. Говоря иначе, он представляет собой проблему соотношения морали и политики, таким образом, ту проблему, анализу решения которой в философии X. Арендт посвящена данная диссертация.

Целью этой диссертации является демонстрация теоретического решения проблемы соотношения морали и политики X. Арендт, но данная исследовательская задача не может быть решена, как нам представляется, вне

1 данное сочинение было задумано X. Арендт как трехтомник, озоглавленных соответственно каждой из исследуемых способностей разума - «Мышление», «Воление» и «Суждение», но вследствие ее внезапной смерти в 1975 году последний том «Суждение» не был написан рассмотрения основных идей ее политической теории, понятий ее философии и особенностей методологии, то есть без проведения некоторого историко-философского исследования. Причина, в силу которой мы испытали необходимость в ходе раскрытия оригинального решения X. Арендт проблемы соотношения морали и политики обратиться также к рассмотрению ее философии в целом, состоит в той особенности ее решения данной проблемы, что оно основывается и включается как интегральная часть в саму ее философию. Ни одно из ее сочинений, и даже ни одна из отдельных глав ее книг, не посвящена рассмотрению проблемы соотношения морали и политики, и лишь исследуя философию X. Арендт в целом мы можем обнаружить путем сложения разных у фрагментов ее философских трудов, каждый из которых обретает смысл лишь при рассмотрении в контексте соответствующей теории, ее весьма определенное решение этой проблемы. Исходя из этих соображений, нам показалось важным включить в данное исследование помимо раскрытия того, что можно назвать этическими идеями ее философии, также рассмотрения, раскрывающие основное содержание ее философии, что нашло отражение в главах «Феноменологическая антропология», «Понятие «политического» Ханны Арендт», «Критика традиции и современности», «Хайдеггерианские истоки философии Ханны Арендт», «Дополнение к антропологии: жизнь Разума». Что же касается цели нашего исследования, то в соответствии с самой логикой ее ответа на вопрос о соотношении морали и политики, мы раскроем его в двух главах, представляющих решение проблемы в различные по содержанию периоды ее творчества, и назовем их соответственно «Первый этап решения проблемы соотношения морали и политики» и «Второй этап решения проблемы соотношения морали и политики».

Таким образом, данная диссертация в целом будет иметь две основные части, помимо вводной части и заключительной. Первая часть - «Публичность политики и приватность морали» - будет посвящена установлению целостного видения ее политической философии, а также критическому анализу некоторых противоречий ее политической теории. В этой части диссертации также будет представлено решение проблемы соотношения морали и политики первого «формального» этапа, и критически оценена степень его объясняющей способности. Вторая часть - «Суждение как субстанция морального выбора в ^

L Ау политике» - будет содержать теорию суждения, представленную в контексте^ философии разума X. Арендт, а также ее обоснование морали и представление о двух моралях. В этой части будет также описано ее понятие зла как «банального» и выявлена суть ее важного дополнения к решению проблемы соотношения морали и политики. В результате, мы надеемся представить цельную картину двухэтапного решения проблемы соотношения морали и политики X. Арендт, и таким образом, прояснить значимость для этики ее философии.

В заключение хотелось бы сделать несколько замечаний, касательно актуальности данной работы и сложностей, с которыми мы столкнулись в ходе работы над ней. Исследование философии X. Арендт, как кажез^я, является v важной и актуальной задачей, поскольку в нашей стране ее творчеству не посвящено ни одной монографии, и мы обнаружили лишь несколько статей, посвященных разным аспектам ее философии. Малочисленность русскоязычных исследований объясняется, как представляется, не столько недостатком интереса, ^ сколько той сложностью, что еще даже не все ее книги переведены на русский X язык, что, разумеется, ограничивает круг возможных читателей. Если говорить точнее, то из пятнадцати книг на русский язык переведено только три, а именно «Истоки тоталитаризма», «Vita activa, или о деятельной жизни» и «Люди в темные времена». В силу этого обстоятельства, с самого начала исследования мы ориентировались на иностранные источники - собственно непереведенные на русский язык сочинения X. Арендт и западные, в основном англоязычные, исследования ее философии. Но и в зарубежной литературе, несмотря на обилие материала, рассматривающего как отдельные проблемы, так и в целом философию X. Арендт, мы не обнаружили исследований по интересующей нас теме, хотя ее философия дает, как кажется, достаточно оснований для отнесения к ней вопроса о решении проблемы соотношения морали и политики. Несмотря на отсутствие работ, представляющих именно решение X. Арендт соотношения if морали и политики, существует, необходимо отметить, все же достаточное количество исследований, рассматривающих некоторые этические вопросы, поднятые философией X. Арендт, и некоторые понятия ее политической теории, имеющие моральный смысл. Среди авторов, интерпретирующих тем или иным образом этический смысл философии X. Арен дт, можно назвать Р. Байнера, М. Кэнован, С. Досса, М. Джексон, С. Бенхабиб, Г. Присби и других. При этом этически интерпретируется за редкими исключениями поздние сочинения X. Арендт, в частности часто темой рассуждений избираются ее понятие «банальности» зла и теория суждения.

Можно заметить, что с историко-философской точки зрения, в целом уровень разработанности философии X. Арендт, представляется на данном этапе скорее уровнем реконструкции концептуального наследия, нежели его осмысления, что объясняется как стилистическими особенностями сочинений философа, так и относительной их современностью. Еще многие проблемы ее философии, подобно той, которая стала темой нашей диссертации, не только не разработаны, но даже не поставлены, и, несмотря на обилие книг, посвященных творчеству X. Арендт, не существует еще общепризнанных подходов к рассмотрению ее философии. В силу вышесказанного, исследовательская задача, которая встала перед нами, имела особый интерес, и одновременно специфическую сложность. Данная диссертация представляет собой, по крайней. мере, в отечественной науке, первую попытку рассмотреть в научном исследовании целостное решение проблемы соотношения морали и политики, данное в философии X. Арендт. И хотя в результате, как будет показано в конце этой работы, мы обнаружим, что ее ответ не является однозначным и удовлетворительно разрешающим все возможные вопросы, тем не менее, ее оригинальное концептуальное решение, как кажется, чрезвычайно интересно и достойно внимания.

Заключение диссертации по теме «Этика», Маликова, Юлия Олеговна

Заключение

Целостное рассмотрение решения проблемы соотношения морали и политики X. Арендт, привело нас к обнаружению того факта, что оно предполагает выход за чисто теоретическое, или логическое, решение вопроса и обращение к особой сфере практики - политической культуре. Ее политическая теория оказывается не только теорией политического действия, но также своеобразным исследованием культуры с целью последующего перенесения позитивно оцениваемых представлений и смыслов в современный контекст.

То, что мы назвали в конце прошлой главы «культурой», можно также назвать «этосом», если использовать термин, введенный в этику польской исследовательницей морали Марией Оссовской. В предисловии к своей книге «Рыцарь и буржуа» она предлагает , что этос - это «стиль жизни какой-то общественной группы, общая (как полагают некоторые авторы) ориентация какой-то культуры, принятая в ней иерархия ценностей, которая либо выражена explicite, либо может быть выведена из поведения людей1. И, что важно для нас, термин «этос» «применяется к группам, а не к индивидам»2. М. Оссовская предполагает, что исследование этосов должно строиться на изучении личностных образцов, основ для подражания - стремления «походить на кого-то, обусловленное сознательным или неосознаваемым убеждением в тех или иных достоинствах лица, которому мы подражаем3. Исследовательница выделяет в истории культуры два этоса - «рыцарский» и «мещанский». Развитие «рыцарского» этоса М. Оссовская прослеживает от возникновения его в древней Греции, нашедшего выражение в эпосах Гомера до первых интерференций буржуазного и дворянского этосов девятнадцатого века, когда аристократические личностные образцы заимствуются и становятся образцами поведения не аристократов.

Если интерпретировать решение X. Арендт посредством понятия «этоса» теории М. Оссовской, то можно заметить, что мы имеем дело с сознательной попыткой создания подобной интерференции. Те, качества, которые М. Оссовская относит к рыцарскому этосу - честь, достоинство, сознание свободы, храбрость, благородность, крайнюю индивидуалистичность, стремление к самоутверждению в действии - X. Арендт относит к публичному политическому образу действия.

1 Оссовская, Мария. Рыцарь и буржуа: исследования по истории морали/пер. К.В. Душенко, Москва, «Прогресс», 1987, стр. 26

2 Там же, стр. 26

3 Там же, стр. 38

Этот образ действия осуществляется, как мы узнаем из теории суждения X. Арендт, на основании подражания личностным образцам - «героям» - и поэтому, как кажется, может быть назван этосом.

В отличие от «рыцарского» этоса, как он описан М. Оссовской, принадлежность к публичному политическому этосу не определяется аристократическим происхождением, но участие в нем доступно каждому человеку от рождения. Таким образом, принцип аристократизма заменяется принципом демократичности, и рыцарское требование «чести» как принципа действия распространяется на всех людей, которые в пространстве публичности действуют свободно, и, следовательно, ответственно.

Если задаться вопросом, зачем X. Арендт формирует теоретические построения, направленные на поддержание интерференции «рыцарского» и «мещанского» этосов, включения «рыцарских» смыслов в современное представление мира, основанное на функционализме и утилитаризме, то мы, как кажется, обнаружим нравственный смысл ее философии. Образец, как известно, выполняет воспитательную роль в культуре, и X. Арендт, описывая политический этос, представляет нашему вниманию своего рода общественный образец, направленный на формирование посредством введения в политически)^ язык понятий, вынесенных традиционной мыслью за пределы политической философии, например, понятия «достоинства», самого политического мышления. Это ее усилие направлено, как представляется, на формирование политического мышления посттоталитарного общества.

Тоталитаризм, по мнению X. Арендт, доказал иллюзорность абсолютистской морали, а также всю опасность безличного отношения к действию. Идея личного достоинства была исключена из требований, которые действующие индивиды могли предъявлять к себе, а на их место была поставлена идеология, направленная не столько на принижение достоинства гипотетических вражеских сил, сколько на принижение самого действующего до роли «винтика» в системе. Утрата понятия индивидуального достоинства, по логике X. Арендт, влечет за собой крайнюю радикализацию насилия, поскольку снимает пределы, полагаемые любым индивидуально ответственным действием. Даже, если насилие необходимо совершить, а, как кажется, единственное признаваемое X. Арендт основанием к этому является построение или сохранение свободы как политического пространства внутри общества, соответствующего условию плюральное™, то если действие индивидуализировано, насилие всегда ограничено уважением к противнику, который не представляется в качестве некоторой безличной силы, но как хоть и другая, но равная по достоинству личность.

Бертран Рассел однажды написал следующее: «Вера в принцип личной чести, хотя последствия ее бывали нередко абсурдны, а временами трагичны, имеет за собой серьезные заслуги, и ее упадок отнюдь не является чистым приобретением. Если освободить понятие чести от аристократического чванства и склонности к насилию, в нем останется нечто такое, что помогает человеку сохранять порядочность и распространять принцип взаимного доверия в общественных отношениях. Я не хотел бы, чтобы это наследие рыцарского века было совершенно утрачено»1' Его пожелание, как кажется, полностью разделяет X. Арендт. Она в своей философии далека от того, чтобы отказаться от смыслов и значений, присущих «рыцарскому» пониманию политики, и, напротив, видит в них саму подлинную сущность политики. В утверждении необходимости «рыцарского» индивидуально ответственного отношения к политике состоит, как кажется, воспитательная функция философии X. Арендт, направленная на формирование сущностно антитоталитарного способа осмысления политики.

Основание значимости решения соотношения морали и политики X. Арендт, разумеется, не сводится к педагогической функции, поскольку в этом случае ее решение было бы не более, чем моралистической антитоталитарной проповедью, лишенной правдоподобия. Как представляется, решение X. Арендт основывается также на явлениях, присущих на самом деле действительности, как например, плюрализм и публичность. Политический этос «чести», подлинное значение которого в современном сознании X. Арендт хотела бы восстановить, мог бы быть в действительности основанием этики политики как некоторой суммы принципов, направленных на сохранение «достоинства» действия, хоть в настоящее время он и является не более, чем идеалом - «образцом» политической культуры, которой стоит подражать и к формированию которой стоит стремиться.

Как кажется, именно в силу идеалистичности конечного решения проблемы соотношения морали и политики, философия X. Арендт, несмотря на бесспорное влияние положений ее политической философии на исследования политики двадцатого века, остается скорее ориентиром поиска ответа на вопрос о соотношении морали и политики, чем его основанием.

Оригинальность решения проблемы соотношения морали и политики X. Арендт в том, что она по новому подошла к проблеме, не рассматривая ее лишь сквозь призму приоритета либо «морали», либо «политики», но нарисовала гораздо более сложную картину действительности. И данный подход открывает, как кажется, новые альтернативы в решении вопроса морали и политики, поскольку предполагает не подчинение морали политике или наоборот, но особую нормативность политической сферы, в которой, хоть и, возможно, на разных ролях принимают участие все люди.

Применение ее решения проблемы соотношения морали и политики к осмыслению конфликтных ситуаций, в рамках которой только и возникает сама проблема столкновения морали и политики, может, разумеется, вызвать некоторые вопросы. Так, как известно, некоторые редкие попытки X. Арендт выступления на «злобу» дня встретили скорее резкую критику, чем понимание. В этом плане показательно ее эссе «Размышление о Литтл Рок», посвященное проблеме насильственного включения афроамериканцев в число учеников публичных школ в южных штатах Америки. X. Арендт выступила в этом эссе с возражениями против насильственной десегрегации. Первое возражение заключается в том, что по мнению X. Арендт дети не должны приноситься в жертву в ходе социальной борьбы: школа не должна быть ареной подобной борьбы, и на месте афроамериканских матерей она не стала бы посылать детей в «белые» школы. Второе и более акцентированное возражение вытекает из ее общего различения «социального» и «политического»: государство не должно вмешиваться в урегулирование социальных разногласий, а лишь обеспечивать равные возможности для всех групп населения участия в политике. Осуществляя насильственную десегрегацию, государство принуждает «белых» граждан к подчинению воли государства, и предпринимает, таким образом, попытку формирования единой воли и уничтожения плюрализма и свободы.

Решение проблемы, предложенное X. Арендт - развитие «черных» школ, а не насильственное объединение. По ее мнение, дискриминация неизбежна в обществе, поскольку определяющими здесь являются «не личностные отличия, но различия, на основании которых люди принадлежат к определенным группам, сама идентифицируемость с которыми требует от них дискриминации прочих групп в той же сфере»1. Преследование групповых интересов и дискриминация заложена в самой структуре социального пространства.

Здесь действительно сложно согласиться с X. Арендт, и скорее права Шейла Бенхабиб, которая, рассматривая выводы анализа X. Арендт проблемы десегрегации в школах, заметила, что ее решение показывает, что «различение между «социальным» и «политическим» не имеют смысла в современном мире»2. Политические движения 20 века - борьба рабочих за свои права, движения за десегрегацию и права женщин и многие другие менее значительные политические движения - имеют в своем основании стремление изменить социальное соотношение. X. Арендт трактует «политическое» с одной стороны очень широко как экзистенциальную способность людей, но с другой стороны и чересчур узко, резко отличая его от «социального». Рассматривая «политическое» в отличии от «социального», она не видит героизма афроамериканских матерей и их детей и его политического значения. Их роль в том, говоря языком самой X. Арендт, что они должны стать «образцами», на основании которых формируются суждения, ведь в противном случае, несмотря на конституционное закрепление прав, их голос не был бы услышан. Что касается, вмешательства государства, то здесь возможно X. Арендт права, возможно, инициатива должна идти от самих борцов за свои права. Но тогда из ее логики следует, что предпочтительнее гражданская война, чем хотя бы небольшое государственное принуждение. Когда люди глухи к словам, альтернативой им становится насилие, а в случаях столкновения социальных групп «глухота» встречается отнюдь нередко.

Нам не хотелось бы дальше углубляться в анализ данного эссе, поскольку в нем нас интересует не сама проблема, но только тот показательный факт, что представление о политическом этосе, и, соответственно, политическая этика, не находит здесь применения. Решение проблемы соотношения морали и политики X. Арендт оказывается избирательным, и исключает целые области человеческих отношений, имеющих не только важное политическое, но и моральное значение.

Неудовлетворительность в практическом отношении решения проблемы соотношения морали политики X. Арендт нам бы хотелось показать также вне рамок ее собственного рассмотрения - на примере «терроризма». Если рассмотреть террористическое движение с точки зрения теории X. Арендт, то мы можем с успехом счесть террористов носителями политической этики. Поскольку X. Арендт предполагает ситуативность этики, то ценности небольшой политической группы людей, мы можем считать в той же мере оправданными, что и ценности большей. Террористы, очевидно, преследуют политические цели, и часто именно ту цель, которая, по мнению X. Арендт, единственно способна оправдать насилие, а именно политическую свободу. Это группа людей действует в согласии, и поэтому она обретает власть. Несомненно, от террориста требуется личное мужество, веры в идеалы, ценности и нормы группы, и, хотя сейчас терроризм в средствах массовой информации рисуется как движение зомби, ка кажется, террористические акты есть следствия размышлений и преднамеренного выбора, основанного на личном суждении. Террорист верит, подобно героям прошлого, что жизнь сама по себе не является ценностью, и готов принести ее в жертву ради освобождения и получения политического права на участие в мировой политике. Единственная причина, из-за которой X. Арендт, отвергла бы, как кажется, терроризм - та, что террористы используют людей как средства. Используя людей как средство, террористы не устанавливают новые взаимоотношения, но разрушают возможное политическое пространство. Но именно эта причина, как кажется, не является характерным выводом философии X. Арендт, но представляет собой момент кантианской этики, использованной в качестве концептуально не выраженного допущений собственной теории X. Арендт.

Таким образом, несмотря на оригинальность и новизну, решение X. Арендт проблемы соотношения морали и политики, не представляется нам достаточным. Тем не менее, сам подход X. Арендт к исследованию соотношения морали и политики, основанный на раскрытие нормативности самой политики, а не на выстраивании отношений подчинения между моральной и политической сферами действия, представляется в высшей степени интересным и перспективным.

Многие интуиции, и теоретические открытия X. Арендт, касающиеся моральных и политических отношений людей и вытекающие из особенности этого подхода, кажутся не только весьма ценными, но также адекватными той реальности, которую они описывают. Так, например, ее понятие «власти», получившее заслуженное признание в современной политологии, объясняет особенности властных отношений, которые не укладываются в рамки отношений господства и подчинения. Ее понятие плюральности соответствует современному требованию мирного сосуществования в условиях культурных различий. Дихотомия «приватного» и «публичного» объясняет динамику политизации маргинальных групп, и широко используется теоретиками феменизма. Понимание политического действия как эиергейи и понятие политической «свободы» и, соответственно, гражданской ответственности, обосновывает активную гражданскую позицию, и заимствуется сторонниками различных теорий, обосновывающих демократию. Ее политическая теория действия в целом, ведет, как кажется, политическое мышление именно в том направлении, в каком X. Арендт хотела его вести, а именно в сторону формирования этоса политической деятельности, в котором сохранилась бы свобода самовыражения индивидуальности, и, соответственно, ответственность и взаимное уважение политических деятелей.

Что касается вклада X. Арендт в этику как науку, то его, как кажется, сложно переоценить. Ее философия открывает новые перспективы в этике, как и прикладной этике, так и в теоретической. В прикладной этике интерес представляет, как уже было сказано выше, сам подход X. Арендт, основанной не на переходе от теории к практике - «созерцательной» точке зрения исследователя - но, напротив, от самой практике к деятельности. Исходя из особенности деятельности, мы можем обнаруживать моральные явления, находящие в этой деятельности свое естественное место. Подобные моральные явления не препятствует деятельности, не являются чужеродными в отношении к этой деятельности, поскольку вытекают из особенностей самой этой деятельности. Благодаря этому подходу, X. Арендт обнаруживает не только адекватность понятий «прощения» и «обещания», «достоинства», «уважения» и «ответственности» сфере политики, но также, что очень важно нерелевантность других нравственных представлений, таких как христианское понятие «добра», политической деятельности. Ее важное исходное допущение, заключающееся в том, что политика разворачивается в сфере человеческих дел, и не может строиться по аналогии с «вещными» отношениями, также изначально исходит из подхода, который можно, как кажется, назвать феноменологическим.

Вкладом X. Арендт в теоретическую этику также является ее теория суждения. Особой интерес в этой теории вызывает предполагаемое существованием двух тесно связанных, но все же различных логик морали, которые мы назвали индивидуальным и коллективным типами морали. Предположение их тесной взаимосвязи открывает широкие перспективы этического исследования, поскольку нам открывается гораздо более сложная и динамичная картина соотнесения коллективных и индивидуальных норм, чем это предполагается в различении обычая и морали. Теория «банальности» зла также по новому представляет нам некоторые «старые» вопросы. Если зло банально, а многие факты даже повседневной жизни указывают на обоснованность подобного утверждения, то проблема «добра» и его достижения предстает в совершенно новом свете, также как и проблема нравственного воспитания. К переосмыслению вопросов воспитания ведет также само понятие «суждение», поскольку оно соотносит традиционно разделенные сферы - морали, политики и эстетики.

Решение X. Арендт проблемы соотношения морали и политики, таким образом, открывает новые горизонты этического исследования. Своей философией она закладывает основы понимания соотношения политики и морали, адекватного современному миру с его характерной тенденцией утраты веры в абсолюты и плюрализмом культур. И если решение X. Арендт в целом не кажется теоретически достаточно удовлетворительным, то убедительное правдоподобие многих ее аргументов побуждает нас не отбрасывать ее теории как иллюзорные или вздорные, но заставляет нас задуматься над ее идеями, поскольку, как кажется, дальнейшая их разработка может привести нас к новым поворотам и открытиям в проблемном поле взаимодействия морали и политики.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Маликова, Юлия Олеговна, 2004 год

1. Arendt, Hannah. Lectures on Kant's political philosophy. Chicago: University of Chicago Press, 1992

2. Arendt, Hannah and Japers, Karl. Correspondence: 1926-1969 / Ed. By L. Kohler and H. Saner. NY: Harcourt Brace Yanovich, 1992

3. Arendt, Hannah. "Essays in understanding"/ Ed. By J. Kohn. NY: Harcourt Brace Yanovich, 1994

4. Arendt, Hannah. "Martin Heidegger at Eighty", Heidegger and modern philosophy. Ed. By M. Murray. New Haven: Yale University Press, 1978

5. Arendt, Hannah. "Philosophy and Politics"// Social Research, Vol. 57, No. 1:73-103

6. Arendt, Hannah. Crises of the republic, NY: Harmonsworth, 1972

7. Arendt, Hannah, Karl Marx and the Western political thought// Social research. N. Y., 2002. - Vol. 69, N 2. - P. 273-319

8. Arendt, Hannah. Men in dark times, NY: Harmonsworth, 1968

9. Arendt, Hannah. On violence. NY: Harmonsworth, 1970

10. Arendt, Hannah. Philosophy and politics// Social research. N.Y., 1990. -Vol. 57, N1.-P. 74-10311 .Arendt, Hannah. Some questions of moral philosophy // Social research. -N.Y., 1994, Vol. 61, N 4. - P. 739-764

11. Arendt, Hannah. The burden of our time. Chicago: University of Chicago Press, 1951

12. Arendt, Hannah. The Human Condition. Chicago: University of Chicago Press, 1958

13. Arendt, Hannah. The Jew as pariah : Jew. identity a. politics in the mod. age / Ed. a. with an introd. by Ron H. Feldman, 1978

14. Arendt, Hannah. The Live of the mind. 2 vols., Vol. 1. NY: Harcourt Brace Yanovich, 1978

15. Arendt, Hannah. The Live of the mind. 2 vols., Vol. 2. NY: Harcourt Brace Yanovich, 1978

16. Arendt, Hannah. The Origins of totalitarianism. New York: Harcourt Brace Yanovich, 1966

17. Arendt, Hannah. Thinking and moral considerations: A lecture // Social research. N.Y., 1984. vol. 51, N 1/2. - p. 7-37

18. Arendt, Hannah. Understanding and Politics. Partisan Review, Vol. 20, No. 4, 377-392

19. Arendt, Hannah. What is Existenz Philosophy? Partisan Review, Vol. 13, № 1:34-56

20. Arendt, Hannah. Between past and future: Eight exercises in political thought, NY: Harmons worth, 1977

21. Arendt, Hannah. On revolution. NY: Harmonsworth, 1977

22. Arendt, Hannah. Love and Saint Augustine. Chicago: Chicago University Press, 1996

23. Arendt, Hannah. Responsibility and judgment/ ed. By J. Kohn. New York: Shocken books, 2003

24. Bainer, Ronald. Political Judgment. Chicago: University of Chicago Press, 1983

25. Bainer, Ronald. Hannah Arendt on Judgment// Arendt, Hannah. Lectures on Kant's political philosophy. Chicago: University of Chicago Press, 1992

26. Benhabib, Seyla. Critique, Norm, and Utopia. NY: Columbia University Press, 1987

27. Benhabib, Seyla. Relactant modernism of Hannah Arendt. Sage Publications. Forthcoming. Benhabib, Seyla and Dallmayr, Fred, eds. The communicative Ethics Conroversy. Cambrige: Mit Press, 1990

28. Benhabib, Seyla. Situating the Self: Gender, Community, and Postmodernism in Contemprory Ethics, NY: Routledge, 1992

29. Bernauer, J. On reading and mis-reading Hannah Arendt// Philosophy and social criticism. -Chestnut Hill, 1985. vol. 11, N 1. - p. 1-3431 .Bowen-Moor, Patricia. Hannah Arend's philosophy of natality. NY: St Martin's Press, 1991

30. Canovan, Margaret. Arendt, Rousseau, and human plurality in politics// J. of politics. Gainsville, 1983. - May, vol. 45, N 2. - p. 286-302

31. Canovan, Margaret. "Politics as Culture: Hannah Arendt and the Public Realm"// History of Political Thought, Vol.6, No.3,617-642

32. Canovan, Margaret. "The contradictions of Hannah Arend's Political thought". Political theory, No. 6: 5-26

33. Canovan, Margaret. Hannah Arendt: A reinterpretation of her political thought. Cambrige University Press, 1992

34. Canovan, Margaret. The political thought of Hannah Arendt: Cambrige University Press, 1978

35. Danna R. Villa, Arendt and Heidegger: the fate of the political. Princeton: Princeton University Press, 1995

36. Dossa, Sh. Hannah Arendt on Eichman: the public, the private and evil// Rev. of politics. Notre Dame, 1984. - vol. 46, N 2. - p. 163-182

37. Dostal, Robert. "Judging Human Action: Arend's Appropriation of Kant". Review of Metaphysics, No. 37: 725-755

38. Eichmarm in Jerusalem: An Exchange of Letters between Gershom Scholem and Hannah Arendt / Arendt H. The Jew as Paria. NY: Grove Press, 1982. P. 240-251

39. Feher, F. Freedom and the "social question": Hannah Arendt's theory of the French revolution // Philosophy a.social criticism. Chestnut Hill, 1987. -Vol. 12, N 1. - P. 1-30

40. Flynn, B.C., The question of an ontology of the politica: Arendt, Merleau-Ponty, Lefort // Intern, studies in philosophy. Torino, 1984. - vol. 16, p. 124

41. Forester, J., Hannah Arendt and critical theory: A critical response // J. of politics. Gainesville, 1981. - vol. 43, N 1. - p. 196-214

42. Habermas, Jurgen. The theory of Communicative action. 2 vols. Boston: Beacon Press, 1984

43. Hannah Arendt: The Recovery of the public world/ ed. By M. Hill. New York: St. Martins Press, 1979

44. Hannah Arendt: twenty years later/ ed. By Larry May and Jerom Kohn, Cambrige: The MIT Press, 1996

45. Heidegger, Martin. Identity and Difference. New York: Harper and Row. 1969

46. Heidegger, Martin. Kants These ubur das Sein. Frankfurt, 196249.

47. Heidegger, Martin. On Time And Being. Harper and Row, 1972

48. Heidegger, Martin. Schelling's Treatise on the Essence of Human freedom, Athens: Ohio University Press, 1984, p. 9

49. Heidegger, Martin. The Age of the World Picture// The Question Concerning Technology and Other Essays// Translated by W. Lowitt. NY: Harper and Row, 1977

50. Heidegger, Martin. The Question of Being. New Haven: College and University Press, 1962

51. Heidegger, Martin. Shelling's Treatise on the Essens of Human Freedom. Athens: Ohio University Press, 1985

52. Heller A. "Hannah Arendt on the Vita Contemplativa"// Hannah Arendt: thinking, judging, freedom. NY, 1989

53. Heuer, Wolfgang, Hannah Arendt, NY: 1991

54. Jay, Martin. "The 'Aesthetic Ideology' as Ideology; or, What Does It Mean to Aetheticize Politics?" Cultural Critique, No. 21: 41-61

55. Kateb, G., Hannah Arendt: Politics, conscience, evil. Oxford: Robertson, 1984. - XIII

56. Knauer, J., "Rethinking Arendt's Vita Activa: Toward a Theory of Democratic Praxis". International Studies in Philosophy, vol. 5, No. 2, 1985

57. Kristeva, Julia. Hannah Arendt: Live is a Narrative. Toronto, University of Toronto Press, 2000

58. Luban, D., Explaining dark times: Hannah Arendt's theory of theory // Social research. Albany, 1983. - vol. 50, N 1. - c. 215-248

59. Minnich E.K. "To judge in freedom"// Hannah Arendt: thinking, judging, freedom. NY, 1989

60. Parekh, B. Hannah Arendt and the Search for a New Political Philosophy. London: Macmillan, 1981

61. Parekh, Bh., Contemporary political thinkers. Oxford: Robertson, 1982

62. Parekh, Bhikhu. Hannah Arendt and the Search for a New Political Philosophy. London: Macmillan, 1981

63. Passerin d'Entreves, Maurizio. The Political Philosophy of Hannah Arendt. New york: Routledge, 1993

64. Pitkin, H.F. Justice: On relating private and public // Political theory. -Beverly Hills; London, 1981. vol. 9, N 3.

65. Presbey, Gail M. "Hannah Arendt on Nonviolence and Political action". In nonviolens: Social and Psychological Issues, edited by Vinod K. Kool. Lanham, MD: University Press of America, 1993

66. Russell B. Human society in ethics and politics. London, 1954

67. Scott, Joana V., Stark, Judith C. "Rediscovering Hannah Arendt". In Love and Saint Augustine. Chicago: Chicago University Press, 1996

68. Springborg P. "Hannah Arendt and the classical Republican tradition"// Hannah Arendt: thinking, judging, freedom. NY, 1989

69. Vollrath, Ernst. "Hannah Arendt and the method of Political Thinking". Social Research, No. 44

70. Whitfield, Stephen J, Into the dark : Hannah Arendt and totalitarianism, NY: 1980

71. Whitfild, S. Into the Dark: Hannah Arendt and Totalitarianism, Philadelphia: Temple University Press, 1980

72. Yarbrough, J.; Stern, P., Vita activa and vita contemplativa : Reflections on Hannah Arendt's political thought in "The life of the mind" // Rev. of politics. Notre Dame, 1981. - vol. 43, N 3. - p. 323-354

73. Young-Bruehl, E., Reflections on Hannag Arendt's "The life of the mind"// Political theory. Beverly Hills; London, 1982. - vol. 10, N 2

74. Young-Bruel, Elisabeth. Hannah Arendt: For Love of the World. New Haven: Yale University Press, 1990

75. Арендт, X., Массы и тоталитаризм // Вопросы социологии. М., 1992. -Т. 1.

76. Арендт, X., О революции // Новое лит. обозрение. М., 1997. - N 26

77. Арендт, X., Традиции и современность // Современное государство и право. -М., 1991. N3

78. Арендт, X., Хайдеггеру восемьдесят лет // Вопросы философии. - М., 1998.-N1

79. Арендт, X., «Традиция и современная эпоха»//Вестник Московского университета, серия 7, №1, 1992

80. Арендт, X., Vita activa, или О деятельной жизни/ Пер. с нем. и англ. В. В. Бибихина. СПб: Алетейа, 2000

81. Арендт, X., Истоки тоталитаризма, Москва: 1996

82. Арендт, X., Люди в темные времена. Москва: Московская школа политических исследований, 2003

83. Аристотель. Никомахова этика/ Аристотель. Соч. в 4 томах, Т. 4, Москва: Мысль, 1984

84. Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Как возможна политическая этика//Политическая этика: социокультурный контекст. Ведомости. Выпуск 24, Тюмень, 2004

85. Бурдье, П., Политическая онтология Мартина Хайдеггера, Москва: Праксис, 2003

86. Вартанян А.А., Политика и мораль: к вопросу о мировом политическом порядке. Москва, 1997

87. Вебер М., Избранные произведения. Москва, 1990

88. Витгенштейн, Л., Лекция об этике//Историко-философский ежегодник. М. Наука, 1989

89. Витгенштейн, Л., Логико-философский трактат//Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. М.: Гнозис, 1994

90. Ганди М. К., Моя жизнь. М.: Восточная литература, 1969

91. Гусейнов А.А., «Понятие морали»/ /Этическая мысль, выпуск 4. стр 314, М: 2003

92. Гусейнов А.А., «Цели и ценности: как возможен нормальный поступок»//Этическая мысль, выпуск 3. стр 3-34, М: 2002

93. Гусейнов А.А., «Закон и поступок (Аристотель, Кант, М.М. Бахтин)» »//Этическая мысль, выпуск 2. стр 3-26, М: 2001

94. Гусейнов А.А., Мораль и политика // Этическая мысль, №5, 2004

95. Гусейнов А.А., Философия, мораль, политика. Москва: Академкнига, 2002

96. Гусейнов А.А., Мораль и политика: уроки Аристотеля// Политическая этика: социокультурный контекст. Ведомости. Выпуск 24, Тюмень, 2004

97. Дробницкий О.Г., Моральная философия: избранные труды. М.: Гардарики. 2002

98. Жакунова Т.С., Политика и мораль. М., 1992

99. Кант, И., Основы метафизики нравственности//Кант И. Соч.: В 6 т., Т.4. Москва, 1965

100. Кант, И., Лекции по этике/Общ. Ред Гусейнова А.А. Москва: Республика, 2000

101. Капустин, Б. Г., Моральный выбор в политике, Москва: КДУ, 2004

102. Кравченко И.И., Политика и мораль //Вопросы философии, 1995, №3

103. Кургатников, А. В., Суд над Сократом : Сб. ист. свидетельств : Перевод. / / Сост. [и авт. вступ. ст., с. 8-44, и послесл.] А. В. Кургатников, 1997

104. Лефор, К., Политические очерки (XIX XX века) / Пер. с фр. Самарской Е.А. - М., РОССПЭН, 2000

105. Лившиц, М.С., Научный семинар по книге X. Арендт "Истоки тоталитаризма" // Социологический журнурнал = J. of sociology. М., 1995.-N4.-С. 224-231

106. Магун А.В., «Понятие суждения в философии Ханны Арендт»//Вопросы философии, №11, 1998

107. Макиавелли Н., Государь. М., 1994

108. Максимов, Л. В., Проблема обоснования морали: логико-когнитивные аспекты, Москва: Философское общество СССР, 1991

109. Михайлов, А. В., Мартин Хайдеггер: человек в мире, 1990

110. Моральный выбор в политике. Хрестоматия// под ред. Б.Г. Капустина Москва: КДУ, 2004.

111. Мораль и рациональность. Москва, 1995

112. Ненасилие: философия, этика, политика. М.: Наука, 1993

113. Ницше. Так говорил Заратустра.// Ницше Ф. Соч.: в 2 тт., Т. 2., Москва, 1990

114. Нравственные ограничения войны: проблемы и примеры /под ред Б. Коппитерса, Н. Фоушина, Р. Апресяна. Москва: Гардарики, 2003

115. Опыт ненасилия в XX веке: Социально-этические очерки/ под ред. Апресяна. М. Аслан, 1996

116. Оссовская, М., Рыцарь и буржуа, Москва: Прогресс, 1987

117. Платон, Государство. Законы. Политика, Москва: 1998

118. Платон, Диалоги/ Пер. с древнегреч. С. Я. Шейнман-Тонштейн; Сост., ред. и авт. вступ. ст., с. 3-65, А. Ф. Лосев, Москва: 1986

119. Современная политическая теория (Автор составитель д. Хэлд) / Пер с англ. Под общей редакцией В.И. Даниленко. М.: Nota BENE, 2001

120. Соловьев B.C., Сочинения в 2-х томах. Том 1, М., 1989

121. Согомонов А.Ю., Политическая этика в постмакиавеллистскую эпоху// Политическая этика: социокультурный контекст. Ведомости. Выпуск 24, Тюмень, 2004

122. Титаренко А.И., Мораль и политика. Москва, 1969

123. Трубина Е.Г. «Идентичность в мире множественностей?»//Вопросы философии, №11, 1998

124. Фигал Г., «Спор власти и насилия (к понятию политического Ханны Арендт)»// Вестник Московского Университета, серия 12, №5, 1994

125. Философия и политика. Дискуссия/ //Вопросы философии, 1996 № 1.

126. Франц А.Б., Мораль и власть //Философские науки, 1992, № 3

127. Хабермас, Ю., «Моральное сознание и коммуникативное действие» / Пер. с нем. под ред. Скляднева Д.В. СПб.: Наука, 2000

128. Хабермас, Ю., Гражданство и национальная идентичность // Рос. бюл. по правам человека. М., 1995. - Выпуск 7

129. Хайдеггер, М., Бытие и время, Москва, 1989

130. Хайдеггер, М., Мартин Хайдеггер: сборник / Пер. с нем., сост., вступ. ст., с. VII-XLVIII, и коммент. А. Михайлова, Москва: Гнозис, 1993

131. Хайдеггер, М., Разговор на проселочной дороге, Москва, 1991

132. Хайдеггер, М., Что это такое философия, Москва, 1992

133. Шекспир, У., Король Ричард III / перевод М. Донского

134. Этика и идеология. Москва, 1989

135. Этика: старые новые проблемы (к 60-летию Гусейнова А.А.). Москва: 2000

136. Этика: Энциклопедический словарь/ под редакцией Р.Г. Апресяна и А.А. Гусейнова. Москва: Гардарики, 2001