Опыт лингвосемиотического анализа игровой субкультуры открытого типа (на примере ролевой игры живого действия) тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат наук Каплуненко Александра Евгеньевна

• Каплуненко Александра Евгеньевна
• кандидат наук
• 2017

Оглавление диссертации кандидат наук Каплуненко Александра Евгеньевна

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКОВ МОЛОДЁЖНЫХ СУБКУЛЬТУР В РОССИИ

1.1 Взаимодействие языка и культуры как теоретическая проблема современной лингвистики

1.1.1 Об идеологических подходах к изучению взаимодействия языка и культуры

1.1.2 Влияние заимствованной лексики на состояние русского языка

1.1.3 Краткая характеристика отечественных исследований молодёжной культуры

1.2 Субкультура как объект исследования

1.2.1 Об определениях и признаках понятия «субкультура»

1.2.2 Особенности изучения субкультур в России в XXI в

1.3 Основные особенности современного языка молодёжи

1.3.1 Понятие об собственно молодёжном сленге

1.3.2 Авторская классификация субкультур по особенностям их языков

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ

ГЛАВА 2. РЕЛЕВАНТНЫЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ ДИСКУРСИВНОГО СООБЩЕСТВА РОЛЕВИКОВ

2.1 Социальные и аксиологические признаки субкультуры ролевиков

2.1.1 О социальных аспектах дискурса ролевиков

2.1.2 Краткая характеристика аксиологической стороны дискурса ролевиков

2.2. Характеристики движения ролевиков как дискурсивного сообщества

2.2.1 Теория дискурсивного сообщества: общие сведения

2.2.2 Телеологические особенности дискурсивного сообщества ролевиков

2.2.3 Дополнительные критерии дискурсивного сообщества ролевиков

2.3. Языковые особенности некоторых первичных и вторичных жанров в дискурсивном сообществе ролевиков

2.3.1 Языковые особенности жанра «разговор» в дискурсивном сообществе ролевиков

2.3.2 Жанр «интернет-чат» в дискурсивном сообществе ролевиков

2.3.3 Жанр «обсуждение в Интернете» дискурсивного сообщества ролевиков

2.3.4 Жанр «заявка» дискурсивного сообщества ролевиков

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ

ГЛАВА 3. ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РОЛЕВИКОВ

3.1 Предварительные замечания

3.2 Дискурс ролевиков уб. дискурс ролевой игры

3.2.1 Особенности интерпретации понятия «дискурс» в контексте субкультуры ролевиков

3.2.2 Реконструкция коммуникативных форм архивных высказываний в дискурсе ролевиков

3.2.3 Особенности дискурса ролевой игры

3.3 Роль архетипа Трикстера в формировании дискурса ролевой игры

3.3.1 Архетип Трикстера: общие сведения

3.3.2 Роль архетипов в организации жанра «диалог» РИЖД

3.3.3 Архетипические основания жанра ролевой заявки

3.3.3.1 Архетип Трикстера в прототипической форме заявки

3.3.3.2 Особые виды ролевых заявок

3.3.4 Архетипические мотивы в художественном тексте ролевой культуры

3.4 Карнавальный хронотоп как непреходящий признак дискурса ролевых игр

3.4.1 О содержании термина «карнавальный хронотоп»

3.4.2 К дискурсивным характеристикам социально-экономического и социометрического статуса

3.4.3 Карнавальный хронотоп на основе игры в социальный статус

3.4.4 Карнавальный хронотоп как результат игры в социальную дистанцию

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ПРИМЕРОВ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Опыт лингвосемиотического анализа игровой субкультуры открытого типа (на примере ролевой игры живого действия)»

ВВЕДЕНИЕ

Язык молодёжи попал в фокус внимания отечественных и зарубежных филологов в 1960-х гг. благодаря стремительному развитию контркультуры. Однако ранние исследования ограничивались лексикографией; основным объектом научно-практического интереса стал молодёжный сленг [Копыленко, 1976; Рожанский, 1992; Елистратов, 1994; Никитина, 1998 и др.]. Культура изучалась автономно, с явным уклоном в педагогические аспекты [Блинов, 1982; Лисовский, 1990; Титма, 1992; Руткевич, 1988; Ильинский, 1998, 1999 и др.]. При этом неформальные молодёжные объединения либо игнорировались, либо рассматривались с точки зрения а-/антисоциального характера групп [Толстых, 2005; Лисовский, 1990; Баштаков, 2000 и др.]. Ясно, что такие акценты не способствовали развитию интереса к молодёжным дискурсам и дискурсивным сообществам.

На рубеже тысячелетий изменение отношения к неформальным молодёжным субкультурам стимулировало их комплексное изучение (ср.: [Омельченко, 2000; Левикова, 2007; Громов, 2009 и др.]). Активная динамика субкультур способствует тому, что каждое движение стремится к выработке собственного социолекта, укрепляющего внутригрупповые связи, позиционирующего группу в множестве других субкультур [Луков, 2007; Громов, 2009]. Этот процесс совпал с не менее активным развитием в лингвистике дискурсивной парадигмы. Таким образом, созданы благоприятные условия для исследований языка неформальных субкультур с применением новых лингвистических методов и подходов. В настоящей диссертации исследуется дискурс субкультуры, полное название которой - «ролевые игры живого действия». Содержание субкультуры можно определить как неформальное молодёжное движение, объединённое интересом к исторической реконструкции. Соответственно, выделяется дискурс ролевых игр живого действия (далее ДРИЖД). Направленность исследования соответствует тематическим областям «Социолингвистика» и «Анализ дискурса» паспорта специальности «10.02.19 -Теория языка».

Актуальность изучения ДРИЖД заключается в том, что, в отличие от большинства неформальных объединений, оно характеризуется социоориентированностью и педагогической направленностью деятельности, формируя модель отношений «культура <=> субкультура», в то время как большинство иных субкультур формируют отношения с общенациональной культурой в соответствии с моделью «культура уб. субкультура». Это своеобразие исследуемого сообщества не может не сказываться на речевой деятельности её участников. Изучение речевой деятельности субкультуры подобного типа (мы называем её открытой) актуально с точки зрения того, как может строиться эффективный диалог культур в целом.

Объектом исследования является речевая деятельность представителей ролевого сообщества, зафиксированная в устных и письменных текстах.

Предметом исследования являются лингвосемиотические особенности организации и функционирования ДРИЖД.

Цель диссертационного исследования - определить ключевые лингвосемиотические параметры ДРИЖД, а именно: жанровую специфику, статус дискурсивного сообщества и знаковые характеристики речевой деятельности. Для достижения указанной цели поставлены следующие задачи:

1) в соответствии с метафорой «язык - зеркало культуры» определить место языка субкультур в системе национального языка;

2) выявить ключевые характеристики современного языка молодёжи и рассмотреть модели отношений «субкультура vs. культура» и «субкультура <=> культура» в социолингвистическом аспекте;

3) исследовать ДРИЖД в соответствии с критериями дискурсивного сообщества;

4) проанализировать языковые особенности ключевых первичных и вторичных жанров ДРИЖД;

5) обосновать необходимость изучения ДРИЖД в единстве двух его разновидностей: 1) дискурса ролевиков, 2) дискурса ролевой игры;

6) установить основные особенности лингвосемиотической организации дискурса ролевиков как изначально устной формы речевого взаимодействия;

7) определить роль архетипа Трикстера в формировании дискурса ролевой игры на основе анализа его манифестаций в устных и письменных текстах;

8) доказать главенствующую роль карнавального хронотопа в дискурсе ролевой игры.

В процессе разработки теоретической базы, а также в ходе анализа эмпирического материала были использованы следующие методы исследования: метод наблюдения и аналитико-синтетический метод; специальные лингвистические методы: метод дискурс-анализа, метод жанрового анализа, метод лексикографического анализа, а также лингвосемиотические процедуры установления архетипиче-ских и карнавальных единиц (высказываний) ДРИЖД.

Теоретико-методологической базой исследования послужили концепции когнитивной лингвистики, теория дискурса, теория речевых актов и иллокутивная семантика, а также труды в области культурологии, истории, социологии, психологии, педагогики, философии языка и культуры.

Исследование проводилось с опорой на труды учёных в области теории дискурса и жанра (М. М. Бахтин, В. В. Виноградов, В. И. Карасик, Т. ван Дейк, Дж. Суэйлз, М. Фуко, М. Хэллидей), феноменологии (Э. Гуссерль), философской герменевтики (Г. -Г. Гадамер, П. Рикер) философии языка, литературы, культуры (М. М. Бахтин, В. фон Гумбольдт, Э. Сепир, Дж. Сёрль, Ю. Хабермас, М. Фуко), а также в области молодёжных субкультур (И. М. Ильинский, Д. В. Громов, Б. В. Куприянов, Е. Е. Подобин, Б. Батыршин).

Исследование речевой деятельности ролевиков с точки зрения архетипов выполнено на основе известной теории архетипов К. Г. Юнга. Особая роль в исследовании принадлежит трудам М. М. Бахтина и его теории карнавала, с помощью которой удаётся раскрыть наиболее примечательные лингвосемиотические особенности ДРИЖД.

Научная новизна заключается в установлении статуса молодёжной субкультуры как дискурсивного сообщества, а также в установлении лингвосемиотических параметров субкультуры открытого типа в терминах карнавального хронотопа. Новым способом видения дискурса субкультуры является утверждение архетипа как

первопричины формирования сообщества в целом и возникающих в этой среде текстов (устных и письменных).

Теоретическая значимость состоит в том, что:

1) расширено представление о формирующей основе дискурса игровой субкультуры открытого типа;

2) благодаря использованию понятия карнавализации углублено понимание закономерностей игры языковых средств дискурса, принадлежащих разным временным эпохам;

3) доказана двойственная природа ДРИЖД, обусловленная, с одной стороны, общением членов дискурсивного сообщества вне игры, а с другой стороны, общением в ходе игрового взаимодействия.

Практическая ценность работы заключается в том, что доказаны желание и готовность участников молодёжной субкультуры открытого типа к речевому взаимодействию с обществом в контексте общенациональной культуры. Результаты исследования имеют значимость в вопросах межкультурной коммуникации, а также могут развиваться в педагогическом и психолого-педагогическом планах (в частности, в воспитании патриотизма и продвижении культурно-значимых исторических ценностей в молодёжной среде). Мы убедились в эффективности решения таких задач в ходе организации внеаудиторных мероприятий с участием студентов ИГЛУ/МГЛУ ЕАЛИ в 2011-2015 гг.

Материалом исследования послужили аудио- и видеозаписи диалогов, собранные в полевых условиях, около тысячи текстов игровых заявок, архив интернет-сообщений за 2012-2015 гг. объёмом более 55 000 сообщений, а также интервью с представителями неформального молодёжного объединения ролевиков и опросы. Большая часть эмпирического материала была предоставлена иркутскими военно-историческими клубами. Кроме того, в нашу выборку также вошли тексты, предоставленные клубами Москвы, Воронежа, Улан-Удэ, Новосибирска и Красноярска. В общей сложности нами было проанализировано около 58 часов аудио- и видеозаписей и свыше 35 000 письменных высказываний.

Апробация. Основные положения и выводы исследования были представлены на ежегодной Всероссийской научно-практической конференции «Аспирантские чтения ИГЛУ/МГЛУ ЕАЛИ» (2012-2015 гг.), а также обсуждались в ходе проблемных семинаров «Аксиологическая лингвистика» и «Речевое взаимодействие в условиях плюрализма информационной среды». Некоторые аспекты исследования были представлены в Университете Уошберна (штат Канзас, США), в ходе семинара под руководством профессора Чарльза Энтони Сильвестри (Charles Anthony Silvestri). По теме диссертационного исследования опубликовано 4 статьи, в том числе 3 статьи в рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук.

Положения, выносимые на защиту:

1. Неформальное молодёжное сообщество ролевиков является субкультурой открытого типа. Стремление сообщества воссоздать предметы быта той или иной эпохи не сопровождается аналогичными целями в отношении языка. Представители сообщества используют своеобразный комплекс современных и архаичных средств языка с целью межкультурной коммуникации с внешней аудиторией. Таким образом, открытость субкультуры общенациональной культуре подтверждается на языковом уровне.

2. В ДРИЖД имеются признаки, позволяющие рассматривать целевую субкультуру как дискурсивное сообщество. Анализ жанров, которыми оперируют участники ДРИЖД, выявляет наличие специальной терминологии, а также собственно молодёжного и субкультурного сленга.

3. ДРИЖД функционирует в двух его разновидностях - неигровой и собственно игровой. Соответственно, правомерно разделение ДРИЖД на дискурс ро-левиков и дискурс ролевой игры.

4. Лингвосемиотической первопричиной формирования ДРИЖД является архетип Трикстера. Последний манифестирован практически во всех текстах, создаваемых в рамках субкультуры. Игровая природа ДРИЖД обусловливает двоя-

кий характер интенции участников: 1) контролируемую интенцию (чаще всего выражается в осознанном использовании в речи архаизмов), 2) и неконтролируемую интенцию (выражается в спонтанном употреблении высказываний, свойственных современной культуре, там, где по условиям игры более уместны архаизмы).

5. Речевая деятельность участников дискурса ролевой игры подчиняется лингвосемиотическим принципам карнавального хронотопа. Главенствует принцип «вневременья» и «внепространства»: ДРИЖД одновременно принадлежит разным эпохам и в то же время не принадлежит всецело ни одной. Пространство игры принимает облик той локации, которая необходима по условиям игры. Именно на эти закономерности ДРИЖД указывает смешение языковых единиц (в первую очередь, имён собственных и географических названий), высказываний и социолингвистических ролей разных эпох в рамках одной игры.

Структура работы. Диссертационное исследование общим объёмом 204 страницы состоит из введения, трёх глав, заключения и списка литературы. Основное содержание работы изложено на 180 страницах. Список использованной литературы включает 220 наименований работ, из них 20 - на иностранных языках. Дополнительно представлен список словарей и источников примеров.

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, теоретическая и практическая значимость работы, определяются научная новизна, объект и предмет, цель и задачи, а также материал и методы исследования, приводятся данные об апробации положений и выводов работы, а также формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава состоит из трёх разделов. В первом разделе предлагается общий взгляд на проблему взаимодействия языка и культуры; руководствуясь метафорой «язык - зеркало культуры», рассматривается состояние русского языка на настоящий период времени. В рамках второго раздела формулируется определение термина «субкультура», которым руководствуемся в дальнейшем, и определяется место языка субкультур в системе национального языка, а также выявляются две модели взаимодействия субкультуры и культуры, которые схематично можно выра-

зить: «субкультура vs. культура» и «субкультура <=> культура». В завершение первой главы приводятся ключевые особенности собственно молодёжного сленга и намечаются пути дальнейшего развития языка молодёжи.

Вторая глава диссертационного исследования состоит из трёх разделов. В первом разделе даётся краткая характеристика неформального молодёжного объединения ролевиков с точки зрения его аксиологических и социальных признаков. Во втором разделе рассматриваются общие положения о дискурсивном сообществе и доказывается, что субкультура ролевиков полностью соответствует всем необходимым характеристикам и может считаться дискурсивным сообществом. В заключительном разделе главы рассматриваются некоторые языковые особенности первичных и вторичных жанров, которыми оперирует дискурсивное сообщество роле-виков.

Третья глава состоит из четырёх разделов и посвящена лингвосемиотическим аспектам текстов, создаваемых в ролевом сообществе. В первом разделе формулируются основные приоритеты главы, а также уточняются ключевые термины. Во втором разделе объясняется необходимость рассматривать дискурс субкультуры ролевых игр живого действия в двух формах - дискурс ролевиков и дискурс ролевой игры - и далее рассматриваются ключевые особенности каждой разновидности. В третьем разделе утверждается основообразующая роль архетипа Трикстера в субкультуре ролевиков и прослеживаются проявления этого архетипа в текстах, относящихся к дискурсу ролевой игры. В заключительном разделе рассматривается реализация карнавального хронотопа в речевой деятельности ролевиков.

В заключении подводятся итоги исследования и, в соответствии с указанной целью и задачами, намечаются перспективы дальнейших исследований.

Список литературы, в который вошли 220 источников, из них 20 - на иностранных языках, дополняют список использованных словарей и список источников примеров.

ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКОВ МОЛОДЁЖНЫХ СУБКУЛЬТУР В

РОССИИ

1.1 Взаимодействие языка и культуры как теоретическая проблема современной

лингвистики

1.1.1 Об идеологических подходах к изучению взаимодействия языка и культуры

Проблема взаимодействия языка и культуры является одной из самых древних проблем человечества: она находит своё отражение в библейских мотивах о вавилонском смешении языков, фигурирует в размышлениях древнегреческих философов и становится одним из ключевых вопросов языкознания в XIX в. благодаря трудам, в первую очередь, немецких языковедов.

Принято считать, что первым учёным, занимавшимся вопросом взаимодействия языка и культуры в рамках науки о языке, был В. фон Гумбольдт; однако если рассматривать вопрос более масштабно, он окажется намного более древним. Так, идею, высказанную немецким языковедом о том, что «всякое изучение национального своеобразия, не использующее язык как вспомогательное средство, было бы напрасным, поскольку только в языке запечатлён весь национальный характер» [Гумбольдт, 1984, с. 303], можно найти у Пифагора: «Для познания нравов какого ни есть народа старайся прежде изучить его язык» [Воронцов, 1976, с. 213]. В той или иной степени, вопросы языка поднимаются и другими древнегреческими учёными, в первую очередь Сократом, Платоном и Аристотелем.

Несмотря на то что превалирующее большинство исследователей сегодня признают, что язык и культура находятся в тесной взаимосвязи и взаимодействии, есть авторитетная точка зрения, сторонники которой считают, что язык - ни инструмент культуры, ни способ её выражения, ни форма существования. Сказывается влияние Ф. де Соссюра, считавшего, что язык должен изучаться «в самом себе и для себя» [Соссюр, 1977, с. 269]. До сих пор это мнение основателя структурной лингвистики

берут за основу авторы прикладных исследований, работающие над созданием закрытых тезаурусов (см. напр. А. Е. Кибрик [Кибрик, 1987]). Очевидно, что они опираются на своего рода технические определения языка.

В целом же следует отметить, что период, когда учёные настаивали на чистой лингвистике, и полностью игнорировали влияние внешнелингвистических факторов, остался в прошлом. Сегодня в языкознании наблюдается повышенный интерес к смежным с лингвистикой наукам: психолингвистике, лингвокультурологии, лингвофилософии, социолингвистике и др. [Калашникова, 2010]. Поскольку наше исследование по материалу и проблематике непосредственно связано с лингво-культурологией и социолингвистикой, актуальными представляются две точки зрения на проблему взаимодействия языка и культуры: а) культура влияет на язык, и он формируется по её законам; б) в диаде язык и культура, доминантой является язык: он оказывает влияние на становление культуры и определяет векторы её развития. Видными представителями этих двух направлений можно назвать Н. И. Толстого и Э. Сепира соответственно.

Согласно Э. Сепиру, культура - это то, что «общество делает и думает», а язык - то, «как [общество] думает» [Сепир, 1993, с. 193]. Из такого определения можно сделать вывод, что язык придаёт форму культурному содержанию и, соответственно, определяет развитие культуры как манера мышления определяет действие. Таким образом, получается вывод, в котором упрекают неогумбольдтианцев, а именно: культура является элементом, подчинённым языку.

Если же обратиться к идеям Н. И. Толстого, для него «отношения между культурой и языком могут рассматриваться как отношения целого и его части. Язык может быть воспринят как компонент культуры или орудие культуры (что не одно и то же), в особенности, когда речь идет о литературном языке или языке фольклора» [Толстой, 1995, с. 16]. Идеологически такая точка зрения связана с натурфилософскими взглядами, в основе которых лежат убеждения о единстве материальной и духовной жизни общества (ср.: [Гердер, 1984]).

Две точки зрения несколько примиряются в третьей, выражаемой метафорой зеркала, а именно: язык - «зеркало культуры, в нем отражается не только реальный

мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение, видение мира» [Тер-Минасова, 2000, с. 13]. Эта точка зрения неоднократно отстаивалась в многочисленных работах, посвящённых, в первую очередь, картинам мира разных народов [Медведева, 2013; Чакина, 2013; Бардамова, 2012 и др.] а также в работах, посвящённых особенностям языка в выбранный период времени [Солоненко, 2006; Матвеева, 2013; Гилазетдинова, 2011 и др.]. Популярность концептуальной метафоры «язык - зеркало культуры», порождённой идеологией теории отражения, в современных исследованиях поддерживается многочисленными историческими примерами эволюции лексического состава.

После Крещения Руси князем Владимиром и во многом благодаря Кириллу и Мефодию, создавшим старославянскую азбуку (глаголицу и, впоследствии, кириллицу) и заложившим основы старославянского языка, начинает формироваться язык, получивший название церковнославянский. Азбука, созданная братьями, изначально использовалась для записи православных богослужебных текстов, которые до этого писались на греческом языке, и поэтому, согласно В. В. Виноградову [Виноградов, 1978], для церковнославянского языка был характерен принцип калькирования с греческого языка. Ввиду религиозной направленности текстов, в русском языке начинают появляться такие слова как беззаконие, богословие, предтеча и др.

Аналогичным образом находят своё отражение в языке и иные исторические события. Так, период Октябрьской революции отличается появлением понятий пионер, колхоз, милиция и т. п. В собственно советский период особую актуальность приобретают слова советский человек, товарищ, капитализм, социализм и т. п. Наконец, переход к рыночной экономике и современным демократическим институтам власти сопровождается реактуализацией таких «дореволюционных» лексем, как биржа, акции, изменением значимости отдельных лексем, таких как демократия, партия, элита и многочисленными заимствованиями (преимущественно из английского языка), например, маркетинг, логистика, лизинг. Иными словами, все

значимые этапы истории развития общества неизменно отражаются в языке [Громов, 2009].

Очень важный лингвофилософский комментарий последствий, которые влекут за собой аналогичные процессы, делает М. Фуко: «... всё то, что некогда функционировало в плоскости отношений между вещами [...] и словами [...], оказывается заключено вовнутрь языка, чтобы обеспечивать его внутренние законы» [Фуко, 1994, с. 358] (выделено нами - А. К.). Несколько позже французский учёный приходит к ещё более радикальному выводу, касающемуся отношений между человеком и Историей: «У человека нет больше истории: точнее, поскольку он говорит, трудится и живёт, бытие его оказывается сплетением многих историй, которые ему чужды и неподвластны» [Там же, с. 387]. Мы опираемся на этот вывод в анализе карнавального хронотопа, главной семиотической закономерности организации дискурса ролевой игры (далее РИ) (см. раздел 3.4).

В несколько усложнённом, но, тем не менее, узнаваемом, виде метафора «язык -зеркало культуры» проявляется в выводах Л. П. Крысина о динамике русского языка в XXI в. [Крысин, 2002. Режим доступа: http://www.philology.ru/linguistics 2/krysin-02.htm]. Учёный отмечает два характерных процесса: жаргонизацию литературной речи и заимствование иностранной лексики. Остановимся на них несколько подробнее.

1. Жаргонизация литературной речи. На рубеже веков в России сложилась довольно неоднозначная социальная ситуация, повлекшая за собой не только смену общественно-политических настроений, но и отразившаяся на особенностях языка. Люди начинают покидать деревни и переселяются жить в города; в связи с массовостью этого процесса, в литературный русский язык начинают проникать просторечные, «деревенские» слова; например, кандибобер (-заморочка), тудысь (туда), няхай (пусть, пускай), тута (здесь), тама (там) и т. п.). По причине того, что чёткое разграничение правильного/неправильного в рамках общественной языковой нормы тоже подверглось изменениям, начал набирать обороты процесс смешения языков разных классов и слоёв населения. Об этом свидетельствует появление в

языке слов тюремного и блатного жаргона, а также сниженной лексики (например, на мази, шухер, бабки (деньги) и т. п.).

Согласно Л. П. Крысину, до недавнего времени теме жаргона не уделялось должного внимания, т. к. распространено было мнение, что в связи с отсутствием устойчивой социальной базы это языковое явление довольно быстро исчезнет. Эта точка зрения не была лишена логики. «Так, - отмечает учёный, - достаточно хорошо развитое в дореволюционное время нищенское арго к середине ХХ в. как будто полностью утратило свою социальную базу; арго беспризорников, впитавшее в себя многие элементы воровского жаргона и бывшее довольно активным в 20-е годы, позднее угасает, не имея устойчивого контингента носителей. Однако в конце века оба арго возрождаются в новом социальном и языковом обличье, поскольку множатся ряды нищих и беспризорников, которые пользуются некоторыми специфическими формами языкового выражения, по большей части отличными от тех, что были в ходу у их предшественников» [Там же].

Таким образом, современный русский язык - на уровне узуса - впитал в себя не только элементы жаргона беспризорников, но также отдельные единицы блатного и тюремного жаргона, жаргона фальшивомонетчиков и карточных шулеров. Особое место в этом многообразии принадлежит тюремно-лагерному жаргону, который в течение десятилетий формировался в условиях советских лагерей и тюрем. Ввиду уже упомянутого нами процесса взаимодействия языков разных слоёв населения, он стал проникать в литературный русский язык; уже в условиях современного общества стал использоваться политиками, бизнесменами, журналистами и т. п.

Несмотря на явно сниженные стилистические характеристики, жаргонизация -далеко не всегда отрицательный феномен. Опираясь на коннотативный потенциал национального языка, жаргонизмы становятся эффективной основой новых стилистических средств национального языка. В качестве примера приведём фразеологизм «сидеть на игле», использованный в следующих заголовках материалов СМИ: Наш хоккей сидит на игле [Коробатов, 2008. Режим доступа: http://www.irk. kp.ru/daily/24182/391537/], До минимума: у России появился шанс соскочить с

нефтяной иглы [Дембинская, 2016. Режим доступа: https://ria.ru/economy/2016 0905/1476133890.^^], Губернатор сел на ИГЛУ [Тарасов, 2013. Режим доступа: http://www.novayagazeta.ru/society/58096.html].

Самое важное, что здесь необходимо отметить - жаргон черпает ресурсы в национальном языке, осуществляет словообразование на основе исконных корней, в полной мере используя коннотативный потенциал лексики. Наш материал убеждает в том, что реактуализация жаргона не обошла стороной язык ролевиков, что проявляется в таких высказываниях как базар по жизни или трёп по жизни (т. е. разговор в стилистике и с лексиконом бытового языка во время игры, когда ситуация требует соблюдения игроками стиля общения моделируемой эпохи), белый хайратник (белая повязка, которая может являться знаком условно мёртвого игрока, мастера игры, или любого другого не-участника игры), вольно-тусующийся ролевик/ВТР (представитель движения ролевиков, не относящий себя ни к одному из действующих клубов или команд) и т. п.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Каплуненко Александра Евгеньевна, 2017 год

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ПРИМЕРОВ

1. ВИК ТОРН [Электронный ресурс] / Закрытая группа. - 2008-2016. - Режим доступа: https://vk.com/vik_thorn

2. Гильдия Вольных Фехтовальщиков HEMA фехтование [Электронный ресурс] / Открытая группа. - Режим доступа: http://vk.com/ffgspb

3. Дембинская, Н. До минимума: у России появился шанс соскочить с нефтяной иглы [Электронный ресурс] / Н. Дембинская // РИА Новости. - 2016. - Режим доступа: https://ria.ru/economy/20160905/1476133890.html

4. Канцлер Ги [Электронный ресурс] / Мой бедный обвинитель // Mega Lyrics.

- Режим доступа: http://megalyrics.ru/lyric/kantslier-gi/moi-biednyi-obvinitiel.htm

5. Коробатов, Я. Наш хоккей сидит на игле? [Электронный ресурс] / Я. Корба-тов // Комсомольская правда. - 2008. - Режим доступа: http://www.irk.kp.ru/daily/24182/391537/

6. МИФ [Электронный ресурс] / Ролевые игры // Чёрное Солнце 2012. - 2012.

- Режим доступа: http://greensleeves.ru/forum/viewtopic.php?f=58&t=3688

7. Ролевые игры на Дальнем Востоке [Электронный ресурс] / Ролегид // Открытая группа. - Режим доступа: http://vk.com/topic-59764082_34441928

8. Тарасов, А. Губернатор сел на ИГЛУ [Электронный ресурс] / А. Тарасов // Новая газета. - 2013 (№51). - Режим доступа: http://www.novayagazeta.ru/society /58096.html

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

1. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов / Под ред. М. В. Лазова.

- М. : Издательство «Советская Энциклопедия», 1966. - 608 с.

2. Брокгауз, Ф. А. Энциклопедический словарь / Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефронъ.

- СПб. : Семеновская Типолитография, 1894. - Т. XIII. - 480 с.

3. Васильева, Н. В. Краткий словарь лингвистических терминов [Текст] / Н. В. Васильева, В. А. Виноградов, А. М. Шахнарович. - М. : Русский язык, 1995.

- 175 с.

4. Гак, В. Г. Новый французско-русский словарь / В. Г. Гак, К. А. Ганшина. -12-е изд., испр. - М. : Рус. яз. - Медиа, 2007. - 1160 с.

5. Грачев, М. А. Словарь современного молодёжного жаргона / М. А. Грачев. -М. : Издательство Эксмо, 2006. - 672 с.

6. Грицанов, А. А. Новейший философский словарь / сост. и гл. н. ред. А. А. Гри-цанов. // Мир энциклопедий, 3-е изд., испр. - Мн. : Книжный Дом, 2003. - 1280 с.

7. Далъ, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / В. И. Даль. -СПб. : Тип. М. О. Вольфа, 1880. - Т.1. - 723 с.

8. Далъ, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / В. И. Даль. -СПб. : Тип. М. О. Вольфа, 1881. - Т.2. - 807 с.

9. Денисов, П. Н. Словарь сочетаемости слов русского языка / Под ред. П. Н. Денисова и В. В. Морковкина // Ии-т рус. яз. им. А. С. Пушкина. - 2-е изд., исир. - М. : Рус. яз., 1983. - 688 .

10. Добровольский, Д. О. Новый большой немецко-русский словарь. В 3-х томах / Д. О. Добровольский // Том 1. - М. : АСТ, Астрель, 2008. - 1024 с.

11. Дринч, шейвер и комса: словарь советских неформалов [Электронный ресурс] / РигЕиг. - 2015. - Режим доступа: http://www.furfur.me/furfur/freedom/freedom/1800 89-ИиН§апу

12. Елистратов, В. С. Словарь русского арго (материалы 1980-1990-х гг.) / В. С. Елистратов. - М. : Издательство "Русские словари", 1994. - 702 с.

13. Елистратов, В. С. Словарь русского арго (материалы 1980-1990-х гг.) / В. С. Елистратов. - М. : Издательство "Русские словари", 1994. - 702 с.

14. Мелетинский, Е. М. Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский.

- М. : Сов. энциклопедия, 1990. - 672 с.

15. Мелетинский, Е. М. Мифологический словарь [Электронный ресурс] / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. - М. : Советская энциклопедия. - 1991. - Режим доступа: http: //bibliotekar.ru/mif/index.htm

16. Мюллер В. К. Новый англо-русский словарь / В. К. Мюллер. - 13-е изд., стереотип. - М. : Рус. яз. - Медиа, 2006. - 945 с.

17. Национальный корпус русского языка [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ruscorpora.ru/index.html

18. Никитина, Т. Г. Так говорит молодежь. Словарь молодежного сленга / Т. Г. Никитина. - СПб. : Фолио-Пресс, 1998. - 587 с.

19. Никитина, Т. Г. Так говорит молодежь. Словарь молодежного сленга / Т. Г. Никитина. - СПб. : Фолио-Пресс, 1998. - 587 с.

20. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова // Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова.

- 4-е изд., дополненное. - М. : ООО «А ТЕМП», 2006. - 944 с.

21. Рожанский, Ф. И. Сленг хиппи / Ф. И. Рожанский // Под. ред. И. С. Маль-ского. - СПб. : Париж. Издательство Европейского Дома, 1992. - 63 с.

22. Рожанский, Ф. И. Сленг хиппи / Ф. И. Рожанский // Под. ред. И. С. Маль-ского. - СПб. : Париж. Издательство Европейского Дома, 1992. - 63 с.

23. Словарь молодёжного сленга [Электронный ресурс] / Категория: все. - Режим доступа: http://teenslang.su

24. Словарь ролевика [Электронный ресурс] / Краткий словарь терминов ролевых игр. - Режим доступа: http://www.orc-creeos.narod.ru/sl.html

25. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка / Пер. с нем. О. Н. Тру-бачева // Под общ. ред. и с предисловием проф. Б. А. Ларина. - 2-е изд., стер. - М. : Прогресс, 1986. - Т.1. - 575 с.

26. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка / Пер. с нем. О. Н. Тру-бачева // Под общ. ред. и с предисловием проф. Б. А. Ларина. - 2-е изд., стер. - М. : Прогресс, 1986. - Т.2. - 672 с.

27. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка / Пер. с нем. О. Н. Тру-бачева // Под ред. М. А. Обориной. - 2-е изд., стер. - М. : Прогресс, 1987. - Т.3. -832 с.

28. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка / Пер. с нем. О. Н. Тру-бачева // Под ред. М. А. Обориной. - 2-е изд., стер. - М. : Прогресс, 1987. - Т.4. -864 с.

29. Холл, Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве [Текст] / Дж. Холл // Пер с англ. А. Е. Майкапара. - М. : КРОН-ПРЕСС, 1996. - 658 с.

30. Червинский, П. Толково-этимологический словарь иностранных слов русского языка / П. Червинский, М. Надель-Червинская. - Тернополь: Крок, 2012. -640 с.

31. Ярцева, В. Н. Лингвистический энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. Н. Ярцевой. - М. : Большая рос. энцикл., 2002. - 709 с.

32. Chat [Electronic resource] / Webopedia. - URL: http://www.webopdia.com /TERM/C/ chat.html

33. Chat [Electronic resource] / Wikipedia the free encyclopedia. - URL: https: //en.wikipedia. org/wiki/Chat

34. Longman dictionary of contemporary English [Electronic resource] / on-line dictionary. - 2016. - URL: http://global.longmandictionaries.com/