Мемуарное философствование российской интеллигенции как опыт ментального самопознания тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, доктор философских наук Сиротина, Ирина Львовна

• Сиротина, Ирина Львовна
• доктор философских наук
• 2002

Оглавление диссертации доктор философских наук Сиротина, Ирина Львовна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. Специфика культурфилософского дискурса в традициях российской интеллигенции.

1.1 Российские интеллигенты и западные интеллектуалы: сходство и различие «жизнесмыслов».

1.2 Культурология и философия культуры в теоретических интерпретациях.

Глава 2. Особый тип философствования как отечественная культурная парадигма.

2.1 К проблеме самобытности русской философии.

2.2 Философский текст в культуре России.

2.3 Философия как философствование в экзистенциальной традиции.

Глава 3. Мемуаристика как источник культурологического исследования.

3.1 Мемуаристика в проблемном поле культурологии.

3.2 Мотивы мемуаротворчества в среде российской интеллигенции.

3.3 Классификация мемуарных источников на основе выделения их важнейших качеств.

3.4 «Вечные проблемы» культуры и отечественная мемуаристика.

Глава 4. Мемуаристика в актуальной культуре России.

4.1 Роль ТВ в трансформациях культуры XX века.

4.2 Телемемуары в сиситеме современной экранной» культуры.

4.3 От книжных мемуаров XIX века к телемемуаристике XXI века.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Мемуарное философствование российской интеллигенции как опыт ментального самопознания»

Одной из характерных особенностей обществознания XX века является обращение философской мысли к проблемам духовного не как к метафизической категории «дух», а как к процессу уникального самопознания, который приводит к развертыванию сущностных сил и способностей человека. Современная весьма противоречивая духовно-практическая ситуация в России характеризуется напряженными поисками национально-культурной идентичности, противоречивым развитием национального самосознания и интереса к самим себе. Попытки ответить на вопросы: кто мы, откуда пришли и куда стремимся, - усиливают общественный интерес к духовной культуре, к ее прошлому и настоящему, ее взаимодействию с культурными ценностями других народов, а, следовательно, и интерес к той части общества, которая непосредственно занята созданием, хранением и преумножением духовных ценностей, а именно: к интеллигенции.

Вопрос о взаимосвязи интеллигенции и духовного потенциала общества поставлен самой пореформенной действительностью. И данное исследование направлено на постижение ментальности российской интеллигенции, его представленности в отечественной мемуаристике, выявление принадлежности мемуаротворчества к тому типу философствования, который сложился в отечественной культурно-философской традиции.

В этом смысле и предложенная тема, и проблемный ракурс ее рассмотрения, а также характер и методы его интерпретации, как и все иные компоненты научного дискурса в настоящей работе относятся к сфере культурологии, связанной с проблемами отечественной философии или феномена философствования. 4

Понятия «российская интеллигенция» и «менталитет» имеют в исследовании сквозной характер, на нить их анализа нанизываются проблемы «самопознания и самоидентификации», «самобытности русской философии», «интенции мемуаротворчества», «формирования элиты» и др. Каждая из названных проблем достаточно обширна, поэтому за рамки работы выносится «техническая» сторона определения этих ключевых понятий, история их формирования и функционирования в отечественной и зарубежной научной мысли, так как это, по существу, является предметом отдельных самостоятельных исследований. Здесь же автор ограничивается возможностями их введения для определения собственной позиции в трактовке понятий «интеллигенция», «менталитет», «ментальное самопознание», чтобы затем в полном объеме показать возможности их использования в исследовании проблем отечественной культуры.

Степень изученности представленных проблем и их актуальность

Интеллигенция

Изучение большого массива мемуарных текстов, созданных российской интеллигенцией, дает ключ к пониманию глубин духовного мира интеллигента, взятого во всей его сложности и противоречивости. В этой связи анализ поставленной проблемы имеет не только научный (культурфилософский или социологический), но и социально-практический интерес. Тенденции к деидеологизации, получившие сегодня развитие не только в рамках гуманитарных наук, но и в жизни общества в целом, имеют своим следствием переключение внимания на подсознательные процессы, ментальные структуры общественного и индивидуального сознания и поведения, во многом определяющие социально-идеологический уровень, социально-общественные и политические теории и концепции. И в этом смысле анализ ментальности 5 интеллигенции, отражающейся в ее философских поисках, представляется весьма продуктивным и актуальным.

Обращение к мемуаристике российской интеллигенции актуально сегодня по крайней мере по двум причинам. Во-первых, многие представители современной российской интеллигенции, различных ее групп обращаются к воззрениям интеллигенции прошлого, в том числе к поискам самоидентификации, самопознания, и нередко опираются на эти воззрения в решении современных проблем, как индивидуальных, так и общих. Поэтому постичь духовный мир современного интеллигента, понять, чего следует ожидать от вовлечения интеллигенции .в строительство новой России, невозможно без глубокого осмысления представлений российской интеллигенции прошлого. Во-вторых, процессы, происходящие в современном российском обществе, имеют ряд аналогий в его истории, что позволяет выявить определенные тенденции и закономерности в развитии, поведении, мировоззрении различных социальных групп (и интеллигенции не в последнюю очередь). «Перед нами кризис интеллигентского самосознания и самоопределения, кое в чем подобный наблюдавшемуся в 1909 г. в период знаменитых «Вех», -отмечает Ю. А. Левада, - а значит, имеющий отношение к глубинным пластам нашего исторического и культурного существования. Или, иными словами, кризис, обнажающий фундаментальные устои общества»1.

Действительно, полноценное представление о происходящем сегодня в России невозможно без оценки роли и места интеллигенции в отечественной истории и культуре. Позиции интеллигенции по тем или иным вопросам наиболее заметны (в силу специфики деятельности) и существенным образом влияют на умонастроения общества в целом, его стабильность или взрывоопасность. Поэтому возросший интерес

1 Левада Ю. А. Проблемы интеллигенции в современной России // Куда идет Россия?. Альтернативы общественного развития. М., 1994. С. 208. 6 российских интеллигентов к поиску ментальных основ собственной жизни имеет существенное значение для прояснения направленности развития российского общества в целом не только в настоящем, но и в будущем, так как именно интеллигенция транслирует культурные ценности всем социальным слоям и передает эти ценности в различных формах следующим поколениям. Активное участие интеллигенции в социальных трансформациях (особенно в кризисные моменты развития общества) предполагает решение таких значимых задач, как сохранение элементов накопленного обществом ценностно-мировоззренческого потенциала, аккумулирование, воспроизводство и преобразование социального и духовного наследия и т.п. Естественно, одно из важнейших мест в духовном наследии занимают плоды интеллектуальной деятельности российских мыслителей. Поэтому тема интеллигенции как предмет кулыурфилософского исследования не утрачивает своей важности и актуальности, а изучение ментальное™ интеллигенции прошлого, ее рефлексии по вопросу самопознания и их проекции на духовный мир, мировоззрение современной российской интеллигенции представляется чрезвычайно актуальным и необходимым,

Менталитет и ментальное самопознание

История ментальностей, пропитывающая все уровни сознания представителей той или иной социальной группы или среды, дает представление о скрытых установках и ценностных ориентациях сознания, его автоматических навыках и неявных умонастроениях, которые субъективно не фиксируясь, во многом определяют устойчивые стереотипы сознания, восприятия феноменов окружающей действительности, и противостоя идеологическим концепциям и теориям, в то же время являются той основой, от которой последние, формируясь, отталкиваются. 7

Не имея возможности пускаться в запутанный и бесплодный в смысле установления категориально-терминологического согласия разговор о том, что такое «менталитет» и чем он отличается от «ментальности», ограничимся кратким определением собственной позиции. Соглашаясь с мнением, что менталитет - это «глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное», а ментальность - это «совокупность готовностей, установок и предрасположений индивида или социальной группы действовать, мыслить, чувствовать и воспринимать мир определенным образом»", автор предлагает более емкую формулу: под ментальностью понимается совокупность устойчивых интенций смыспообразования. И, безусловно, разводятся менталитет и ментальность как разноуровневые понятия. Самое простое толкование: ментальность - это принадлежность к определенному менталитету.

В рамках избранной темы автора больше интересует другая проблема, связанная с этими понятиями - в чем заключается «ментальное самопознание».

Здесь уместно процитировать Г, Г, Елизаветину: «Слова Стендаля: «Я должен написать историю своей жизни; может быть, когда она будет написана, я, наконец, узнаю, какой я был, - веселый или печальный, умный или глупый, храбрый или трусливый и, главное, счастливый или несчастливый,,,» - могли бы повторить немало авторов записок» . Добавим: западных авторов записок, так как для российских авторов характерны совершенно иные мотивы мемуаротворчества. Если российский интеллигент берется за написание истории своей жизни, то чаще всего, чтобы разобраться не столько в себе, сколько в своем времени, своей кулыуре, судьбе России, наконец. Так, в том «потоке сознания», который одновременно был и «потоком переживаний», как

2 Современная западная философия: Словарь. М., 1991. С. 176.

3 Елизаветина Г. Г. «Былое и думы» А. И. Герцена. М., 1984. С. 28. 8 характеризует «Уединенное» В. В. Розанова Арсений Гулыга, он видит как «через все, представленное автором, через его случайные бытовые заметки встают две проблемы. Одна из них - судьба русского человека. Другая - соборная судьба Россию)4. Самопознание, безусловно, присутствует в автобиографических жанрах мемуаристики, но в специфической форме: как стремление самоидентифицироватъся в плане принадлежности к определенной социальной группе, политическому течению, религиозной направленности, типу культуры - т.е. именно как ментальное самопознание. Поскольку «менталитет не осознается или плохо осознается современниками, ибо представляет для них нечто само собой разумеющееся»5, тут необходим ретроспективный взгляд, взгляд из другого времени, возможность которого и предоставляют многочисленные и разнообразные формы мемуаристики.

Особый случай, когда мемуары создает философ. Тогда книга воспоминаний превращается, по словам Н. А. Бердяева, в «философскую книгу», в которой речь идет о самопознании, «о потребности понять себя, осмыслить свой тип и свою судьбу». Мемуарист понимает, что «на мистической глубине» все происшедшее с миром произошло и с ним, поэтому для него «настоящее осмысливание заключается в том, чтобы понять все происшедшее с миром как происшедшее со мной»6.

Однако философский потенциал содержится и в мемуарных выступлениях российских интеллигентов, не имеющих непосредственного отношения к философии как специальной сфере деятельности. Современная экзистенциальная философия понимает философию как познание человеческого существования и познание мира через человеческое существование. Но наиболее экзистенциально собственное существование. Философствуют в своих мемуарах, автобиографиях, дневниках, письмах, воспоминаниях, путевых заметках

4 Гулыга А. В. Русская идея и ее творцы. М, 1995. С. 147.

История ментальностей, историческая антропология: Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М, 1996. С. 29.

6 Бердяев К А. Самопознание (опыт философской автобиографии). М., 1991. С. 4. 9 писатели и актеры, физики и литературоведы, военачальники и политики. Это философствование, конечно, не равно философской рефлексии, но дает смыслосодержательный материал для кулыурфилософского дискурса.

Философствование в мемуаристике

В каждую историко-культурную эпоху доминируют те или иные гносеологические проблемы. При переходе к «пограничным ситуациям» в условиях духовных кризисов возникают маргинальные восприятия, когда объект познания кажется утраченным, а результат - ненужным. Именно в это время актуализируются смыслосодержащие, личностно окрашенные, морально заданные понятия, характеризующие личное самоотражение себя и эпохи.

Несовершенство рационально-логического способа постижения феноменов личностного опыта вызывает потребность использовать так называемые «промежуточные формы философствования», к которым относятся и многие мемуарные тексты. В исследовании мемуаристики автор выходит за пределы историографических и литературоведческих представлений.

Выяснение гносеологических и социокультурных аспектов этого феномена осуществляется с учетом того, что мемуаротворчество отражает весь спектр духовной жизни человека: оно способствует самопознанию, оно и стабилизирует, и воодушевляет, и компенсирует. Поэтому культурологический анализ мемуаристики предполагает интеграцию данных многих наук, изучающих духовность человека.

Философская мысль, в частности, включает в себя вопрос о соотношении профессиональных и непрофессиональных форм философствования. Профессиональная философия живет в истории человеческой культуры относительно замкнутой интеллектуальной традицией, «кумулятивным продуктом» которой являются, с одной

10 стороны, типы мировосприятия, а с другой - «аппарат» философствования, при помощи которого осуществляется моделирование культуры. В то же время существует «эмпирический базис» - формы непрофессионального философствования.

Структура философской деятельности есть принципиальное единство профессионального и непрофессионального, феноменального и эпифеноменального, индивидуально-личностного и коллективно-исторического. И если профессиональная философия есть форма диалектической экспликации предельной философской образности и перевод ее в сознательный мировоззренческий режим, то непрофессиональная философия есть феномен индивидуально-мировоззренческих позиций. Анализом такого рода в диссертации стало вовлечение в сферу исследовательского внимания весьма обширного культурфилософского материала, имеющего личностно-еакралышй, исповедальный характер.

Мемуаристика стала устойчивым центром, в котором не только сфокусирован акт ментального самопознания, но и выявляется форма философской рефлексии. Индивидуальность личного становления, экзистенциального опыта, описываемая как значимость и ценность, становится уникальной в момент самоосуществления.

Значимость самопознания как личностного осмысленного философствования увеличивается по мере того, как автор в исследовании мемуарного текста выходит за пределы литературного жанра или исторического источника. Эксперимент на пути духовных исканий, возможность духовного становления и самопознания в мемуаристике обретает эвристическую ценность. А знакомство с опытом ментального самопознания мыслителя дает нам источник для решения своих собственных проблем духовной ориентации.

XX век со своим техническим прогрессом подарил философствующим мемуаристам огромные возможности для

11 самореализации, в результате появились новые формы, виды, типы и жанры мемуаристики, а значит и новые возможности для философствования. И если философствование - это поиск смыслов, то один из конститутивных признаков интеллигенции - стремление к философствованию. В любой ситуации своего бытия: наедине с собой -мысленно, в дневнике, в путевых заметках; для узкого круга самых близких - в беседе, в письме, в мемуарах, в записках; публично - в газетной статье, в научном труде, в художественной прозе, в стихах, со сцены, у радиомикрофона, в телевизионном выступлении.

Телевидение, радио, активная публикация мемуаров современников расширили аудиторию, что дополнительно актуализирует проблематику данного исследования.

Здесь следует заметить, что любая наука становится зрелой лишь тогда, когда она обретает за собой целый шлейф вспомогательных дисциплин: историографию, источниковедение и т. д. А проблема культурологического источниковедения еще не была широко поставлена в современной науке, тогда как такая необходимость совершенно очевидно назрела.

Итак, объектом настоящего исследования является мемуаротворчество российской интеллигенции Х1Х-ХХ1 вв., рассматриваемое в качестве самостоятельной культурологической проблемы. Предметом исследования является репрезентация отечественного типа философствования, содержащего уникальный опыт ментального самопознания.

Цель диссертации: культурологическое обоснование мемуаротворчества российской интеллигенции как метода философствования в границах отечественной культурфилософской традиции.

Эта цель предполагает решение основных исследовательских задач:

1. Определить специфику культурфилософского дискурса: показать многообразие философского дискурса; обосновать собственную предметную область культурологического знания; проследить становление культурологической проблематики в истории философской мысли; теоретически развести понятия о культурологии и философии культуры; аргументировать принадлежность мемуарного философствования к философии культуры.

2. Раскрыть аспекты самобытности российской философии: проанализировать современные подходы к осмыслению русской философии, пониманию ее предмета; представить взгляд на философию как философствование; вывести особенности отечественного типа философствования; выявить значение философского текста в культуре России.

3. Осуществить сравнительный анализ понятий, сущности и содержания феноменов «русская интеллигенция» и «европейские интеллектуалы»: сопоставить их социальные функции; имплицировать их собственные представления о себе; проанализировать принадлежность рассматриваемых социальных групп к «элите общества»; рассмотреть современное состояние отечественной интеллигенции и ее перспективы; обосновать самопознание российской интеллигенции в мемуарах как ментальное.

4. Создать па радигмальную модель мемуаристики как культурологического источника:

13

• представить и аргументировать собственное определение и границы дефиниции «мемуаристика»;

• выявить мотивы мемуаротворчества в среде российской интеллигенции;

• осмыслить специфику проблемы времени в мемуаристике;

• вывести классификацию мемуарных источников на основе выделения их важнейших для культурологии качеств;

• осуществить анализ «вечных проблем» культуры в отечественных мемуарных текстах;

• выделить родовые черты интеллигентской ментальности на основе анализа мемуарных текстов.

5. Показать особенности бытовании мемуаристики в актуальной культуре России:

• раскрыть роль телевидения в трансформациях культуры XX века;

• осуществить сравнительный анализ системообразующих элементов книжной и экранной культуры;

• выделить и определить дефиницию «телемемуаристика»;

• проанализировать творчество наиболее выдающихся телемемуаристов;

• рассмотреть мемуарные возможности телезрителя как «очевидца»;

• смоделировать «смыслотворческий диалог» авторов книжных мемуаров прошлых веков с современными мемуаристами на основе единства их ментальности.

Теоретико-методологические основания и источники исследования Значимость настоящей работы, как представляется, заключается в том, что реализуемый в ней диссертантом подход позволяет, во-первых, продолжить начатое исследование с целью углубления и детализации уже полученных выводов, а во-вторых, по-новому поставить и,

14 соответственно, решить целый ряд важнейших для культурологической науки проблем помимо тех, которые были подвергнуты анализу в настоящем исследовании, к примеру: пространство и время культуры, ментальное измерение культуры повседневности, проблемное поле культурологического текста и т. д.

Выделяя из большого количества теоретических трудов специально посвященные проблемам философствования (И. Кант,

A. С. Ахиезер, В. В. Бибихин, В. С. Библер, Н. И. Воронина, А. Ф. Лосев, М. К. Мамардашвили, Г. В. Флоровский, С. Л. Франк, М. Хайдеггер, Л. Е. Шапошников), интеллигенции (Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков,

B. В. Зеньковский, Ю. Ф. Карякин, Ю. А. Левада, Д. С. Лихачев, А. Ф. Лосев, Н. О. Лосский, Т. Масарик, Д. С. Мережковский, И. К. Пантин, Е, Г. Плимак, С. С. Степаншцев, Г. П. Федотов и др.), менталитета (Л. Леви-Брюль, Ж. Ле Гофф, М. Блок, Л. Февр, А. Я. Гуревич, И. Г. Дубов, А. П. Марков, М. Ю. Мелехов, Л. А. Микешина, Л. Ф. Новицкая, М. Ю. Опенков, Б. А. Рыбаков,

C. С. Хоружий, Л. А. Шумихина и др.), мемуаристики (О. Н. Бело-копытова, Л. Я. Гинзбург, Б. Д. Дуров, Г. Г. Елизаветина, В. А. Кардин, А. Г. Тартаковский, С. И. Машинский, Е. В. Фрич и др.) во всем их объеме, и понимая при этом, что исходные теоретические позиции их авторов в значительной степени отличны друг от друга и даже могут вступать друг с другом в противоречие, диссертант считает необходимым отметить, что содержащиеся в этих трудах идеи прямо или опосредованно оказали существенное влияние на формирование его концепции.

В целом же в реализуемом в настоящей работе исследовательском подходе автор опирается на древнейшую и находящую свое яркое проявление в русской религиозной философии XIX—XX вв. традицию, которая восходит к платонизму, где «философия. в принципе совпадает с умозрительной мистикой» (С. Л. Франк), и в рамках которой уделяется первостепенное внимание проблемам онтологии. В понимании самой

15 философии автор также примыкает к древней традиции, в соответствии с которой философия как наука «имеет ту особенность, что она ничего не предполагает известным, а все для нее в одинаковой степени чуждо и составляет проблему» (А. Шопенгауэр). Исходя из этого, диссертант признает проблематичность характера и содержания тех представлений, которые складываются у каждого из нас по отношению к внешнему миру, что наиболее ярко проявляется в культурологическом дискурсе. Поэтому особое место, по его мнению, в культурологии (как в значительной степени и в философии в целом) занимает познание иррациональное и не-рационализируемое, предметом которого, по выражению С. Л. Франка, является непостижимое.

В своей работе диссертант использует основные элементы феноменологического метода, требующего обращения к феноменологическому опыту, на который он преимущественно и опирается (см. первую, вторую и третью главы диссертации). Однако, придерживаясь мысли о том, что «метод есть не что иное, как все 7 сооружение в целом, воздвигнутое в его чистои существенности», диссертант не причисляет себя к безупречным последователям названного метода и дополняет его экзистенциальным подходом к осмыслению объектов настоящего исследования, а также использует элементы системного анализа.

Для подкрепления выводов, полученных в настоящей работе, автором широко используются философские, художественно-публицистические тексты, разнообразные примеры из областей искусства и обыденной жизни. Особо нужно отметить редкое для культурологии включение в теоретическую работу ссылок на труды ученых, чьи исследовательские подходы вступают в противоречие с традиционно понимаемой научной строгостью (например, Н. И. Ульянов), а также на материалы телевизионных передач.

7 Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. СПб., 1994. С.25.

16

Использованные в диссертации источники можно разделить на несколько блоков. Кроме трудов уже упомянутых авторов, это, во-первых, сами произведения мемуаристики (дневники, письма, воспоминания, исповеди, автобиографии, очерки, философские, публицистические и художественные произведения, основанные на жизненном опыте авторов, опубликованные теле- беседы, интервью, встречи и т.п.) интеллигентов XIX, XX вв. и наших современников.

Во-вторых, наследие выдающихся русских философов: М. М. Бахтина, В. Г. Белинского, Н. А. Бердяева, В. И. Вернадского,

A. И. Герцена, Л. Н. Гумилева, Н. Я. Данилевского, В. В. Зеньковского, И. А. Ильина, И. В. Киреевского, В. О. Ключевского, А. Ф. Лосева, Н. О. Лосского, Ю. М. Лотмана, М. К. Мамардашвили, В. М. Межуева, М. В. Нечкиной, Г. В. Плеханова, В. В. Розанова, В. €. Соловьева, Г. П. Федотова, А. С. Хомякова, П. Я. Чаадаева и др.

В-третьих, идеи, содержащиеся в трудах видных представителей отечественной и зарубежной истории философии и социологии: М. Вебера, Э. Дюркгейма, X. Ортеги-и-Гассета, Р. К. Поппера, П. Рикера, П. Сорокина, А. Тойнби, Э. Фромма, М. Хайдеггера, А. Шопенгауэра, О. Шпенглера, Г. Г. Шпета, К. Ясперса и др.

В-четвертых, работы современных ученых, ведущих поиск в разных отраслях отечественной научной мысли: Л. М. Баткина,

B. С. Библера, В. В. Ванчугова, Г. Д. Гачева, А. Я. Гуревича, Б. А. Ерасова, А. Ф. Еремеева, А. Н. Ерыгина, М. С. Кагана, В. К. Кантора, Г. Г. Кириленко, Л. Н. Когана, И. С. Кона, В. И. Курашова, Д. С. Лихачева, М. К. Мамардашвили, В. М. Межуева, К. X. Момджяна, А. П. Огурцова, А. С. Панарина, И. К. Пантина, Ю. В. Петрова, Л. Е. Шапошникова, Л. А. Шумихиной и др.

В-пятых, материалы «круглых столов», статьи, полемические заметки в журналах «Вопросы литературы», «Вопросы философии», «Вопросы источниковедения», «Знание - сила», «Наше наследие»,

17

Социс», «Философские назрей», «Человек», в которых обсуждаются отдельные аспекты рассматриваемых проблем.

В-шестых, работы зарубежных авторов, не переведенные на русский язык, рассматривающие мировоззренческие аспекты поднимаемых в диссертации вопросов.

В-седьмых, авторские стенограммы телевизионных передач, отнесенных к «телемемуаристике».

Научная новизна исследования

Полученные в ходе проведенного исследования результаты, а также примененный автором подход к разработке поставленной проблемы представляют научную новизну для культурологии, философии и философии культуры, а в отдельных аспектах - для смежных наук: истории, психологии, социологии, этики, литературоведения. К наиболее значительным положениям, выносимым на защиту, можно отнести следующие:

1. Теоретически разработан и обоснован принцип выявления в современной российской философии под ходов к решению проблем-ее своеобразия. При этом выделены три основных подхода. Первый конституирует «самобытнорусскую философию» на основе представлений об аккумуляции философией особой российской ментальности. Такая философия становится отражением нашей национальной жизни. Второй рассматривает философию, прежде всего, как методологию и теорию познания, не углубляясь в мировоззренческие аспекты национального сознания. Третий подход не отрицает связи философии с жизнью, но и не абсолютизирует ее, полагая, что место того или иного народа в методологическом спектре мировой философии «подготовлено» социально-культурными обстоятельствами националь-ного бытия в определенный отрезок его истории.

18

2. Новым в работе может быть признано представление о философском тексте. Автор утверждает, что философским является не обязательно (и не только) тот текст, который написан философом, но только тот, который является философски прочитанным. Для выяснения философских смыслов читатель должен быть не менее активным, чем автор. Понимание представляет собой творческий процесс, и потому философским может стать любой текст культуры, будь то архитектурное сооружение или литературный жанр, произведение живописи или икона, социальное явление или телевизионная передача, лишь бы он был значимым для самой породившей его культуры. Это положение подкреплено ретроспективным взглядом на формы философского текста в культуре России и обоснованием присущего отечественной культурной традиции типа философствования.

Автор не ограничивается абстрактно-логическим уровнем исследования отечественного типа философствования, а переходит с сугубо теоретического на теоретико-практический уровень и прослеживает функционирование подобного типа философствования в традиции самопознания российских интеллигентов. Для этого и избран диссертантом массив мемуарных текстов, вписавших яркую страницу в творческую историю интеллигенции.

3. Сравнительный анализ вывел на утверждение коренных семантико-аксиологических различий в представлениях об отечественной интеллигенции и той социальной группе, которую в Европе принято называть интеллектуалами. Образ интеллигенции, сочетая в себе крайнее разнообразие и широту характеристик, внутренне противоречив. Интеллигенция - это «наше все»: служение нравственным идеалам, «всечеловечностъ» и «неотмирность», образованность и субъективная односторонность, утонченность и простота, героизм и мещанский индивидуализм, глубина

19 религиозного чувства и богоборчество, социальная вовлеченность и отстраненность, политическая прозорливость и прожектерство, космополитизм и патриотизм. Свое общественное предназначение она понимает как некое сакральное служение, в то время как в западной традиции речь идет об «интеллектуалах», при этом имеют в виду социально активных лиц, использующих на публичной сцене свой авторитет, завоеванный в какой-то профессиональной сфере.

4. С этой темой тесно связана проблема «формирования элит». В силу выполняемых в своем обществе функций производства основных смыслов в научной, профессиональной, образовательной и др. сферах западные интеллектуалы являются признанной элитой. Напротив, в случае России вовлеченность в конкретные виды деятельности становится препятствием на пути идентификации социальных групп, адекватного осознания себя в качестве элемента социального целого, в том числе в качестве «элиты». Поэтому определенное состояние отстраненности от социальной практики, неангажированности оказывается необходимой предпосылкой реализации интегративной функции, отправляемой отечественной интеллигенцией. Попытки отождествить интеллигенцию с определенной профессией, образом жизни, характером образования будут продуктивными только по отношению к прошлому. Исторические формы бытия интеллигенции - это люди свободных профессий, студенческая молодежь, еще не обретшая своей социальной ниши, наконец, просто всесторонне образованные люди из привилегированных слоев, не имеющие определенного рода занятий. В современном состоянии проблемы возникает парадокс: с одной стороны, начинается сближение понятий «интеллигент» и «интеллектуал», многие исследователи считают, что интеллигент -любой представитель «образованного класса», границы которого постоянно расширяются. Тем не менее, в последнее время ученым

20 все труднее выделить особую группу, имеющую прав© называться интеллигенцией, все труднее найти человека, который-; всей своей жизнью подтверждает свое право называться интеллигентом. Во всяком случае, те, кого сегодня все же называют интеллигентами, элитой российского общества являться не могут в силу их отчуждения от нынешнего динамического импульса социальной и культурной жизни.

5. Основным средством самореализации российская интеллигенция избрала слово. В слове и связанных с ним жанрах она ведет поиск самопознания. Итоги интеллектуальной работы интеллигенции имеют отношение к самым различным дискурсам. Их можно отнести и по части философии, и философии культуры, и культурологии^ и антропологии, психологии, этики и т. д. В рамках избранной проблематики высветилась необходимость четкого определения границ культурологии и философии культуры. Их сопоставительный анализ привел к разграничению этих дискурсов как научного (культурология, принимающая в свое лоно историю культуры, теорию культуры, социологию культуры и некоторые частные и вспомогательные дисциплины) и метафизического (философия культуры). На основе системного анализа идейного содержания российских мемуаров утверждается, что мемуаротворчество содержит метафизический потенциал, который позволяет поместить его в область философии культуры.

6. Обзор и анализ взглядов российских мемуаристов на проблему интеллигентности, составленных ими характеристик своих интеллигентных современников, представлений о «русскости» понятия «интеллигенция», мнений авторов мемуарных текстов по вопросам свободы и ответственности, патриотизма, творчества и некоторым другим позволили определить самопознание в мемуаристике как ментальное.

21

7. Культурологическое определение мемуаристики, выведенное автором, в отличие от литературоведческого и исторического имеет ряд специфических уточнений и нюансов: Мемуаристика - это повествование или размышление о действительно бывшем, основанное на личном опыте и собственной памяти автора. Введенное понятие «действительно бывшее» заменило употребляемое историками в этом контексте «прошлое» по причине принципиального различия в подходах к осмыслению проблемы времени. Культурологический подход к его пониманию потребовал уточнения.

8. Проблема времени в мемуаристике вычленена и рассмотрена с точки зрения «времени культуры». Впервые этот вопрос представляется нерасчлененным на время, описанное в мемуарах (прошлое), время, когда они создаются (настоящее), и время их прочтения (будущее). Культурология предполагает, что, если текст культуры выполняет культурную функцию, т. е. является фактом актуальной культуры, значит он всегда существует в настоящем.

9. В работе впервые дается культурологическая классификация мемуарных текстов на основе применения «временного» критерия. Она включает три типа текстов:

- Мемуары-летописи (созданные непосредственно вслед за событиями, по горячим впечатлениям): дневники, письма, записки, путевые заметки и др.

- Мемуары-воспоминания (созданные по прошествии некоторого времени, по памяти): автобиографии, воспоминания, литературные портреты, исповеди и др.

- Художественные мемуары (созданные отчасти по памяти, отчасти с использованием записей, публикаций разных лет, собственных прежних воспоминаний, мемуаров других авторов, писем своих и чужих и т.п.): как правило, литературно подготовленные, отредактированные, художественно оформленные произведения.

22

При этом для культурологического исследования объем и размер источника (целостный мемуарный текст или небольшой эпизод, вкрапленный в художественное произведение, научное исследование или публицистическое выступление) не имеют особого значения: в них одинаково содержится интенция самопознания, стремление зафиксировать личный опыт, поделиться собственными впечатлениями и размышлениями.

10. Выявленные и проанализированные автором основные мотивы мемуаротворчества в среде российской интеллигенции позволили обосновать принадлежность мемуаристов разных эпох отечественной культуры к одному типу менталитета и сделать вывод о репрезентации родовых черт ментальности российской интеллигенции в мемуарных текстах даже на уровне их замысла.

11. В работе осуществляется культурологическое сопоставление книжной и экранной культур на основе выделения их системообразующих элементов. Для книжной культуры это слово и смысл, поисками которого и заняты все виды словесного творчества, в центре которого находится образ. В центр экранной культуры поставлено тело как видимая оболочка явления, которую можно показать на экране. В силу ограниченности экранного времени смысл «сворачивается» до объемов намека, а образ превращается в иноязычный (и «иносмысловой») аналог - имидж. В такой системе трансформируются многие традиционные понятия и социальные позиции, что можно показать на схеме. (См.: Схема 1. на С. 23).

12. Инновационным является обращение автора к исследованию телевизионных форм мемуарного творчества российской интеллигенции. Проанализирован обширный телематериал (по стенограммам-расшифровкам видеозаписей передач), выявлены ТВ-программы, несущие в себе описанные ранее важнейшие черты

24 отличия восприятия прямой трансляции и последующих репортажей и рассматривает ситуацию создания мемуаров на основе подобных свидетельств.

14. Преемственность в ментальности российских интеллигентов разных эпох отечественной культуры доказывается на примере смоделированного «смыслотворческого» диалога авторов книжных мемуаров прошлых веков с современными мемуаристами. Российский интеллигент все так же образован, так же «болен» смысложизненными вопросами, так же не согласен ограничиваться социальной функцией «интеллектуала», из чего следует оптимистический прогноз на дальнейшее участие отечественной интеллигенции в строительстве новой России.

Научно-практическая значимость диссертации

Идеи, материалы и результаты диссертационного исследования очерчивают основные координаты изучения феномена культуры «мемуаротворчество как особый тип философствования российской интеллигенции», его качественных характеристик, исследовательского инструментария на базе культурфилософского подхода. Он открывает большие возможности для общетеоретических и методологических выводов и обобщений, решения задач периодизации, типологизации российской интеллигенции и ее философствования, понимания культурологической традиции как поступательного движения опыта многих поколений.

Инструментальную значимость имеют авторские определения границ и содержания понятия «мемуаристика» и культурологическая классификация мемуарных текстов, а также выделение дефиниции «телемемуаристика». Практической важностью обладают выводы автора о разведении отечественного понятия «интеллигент» и западного -«интеллектуал».

25

Идеи и материалы диссертации находят применение в курсах историй философии, философии культуры и искусства, культурологии, искусствоведения. Они могут служить методологическими ориентирами в разработке проблем прикладной культурологии.

26