Малая проза Андрея Платонова: контексты и художественные константы тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, доктор филологических наук Колесникова, Елена Ивановна

• Колесникова, Елена Ивановна
• доктор филологических наук
• 2010

Оглавление диссертации доктор филологических наук Колесникова, Елена Ивановна

Содержание.

Введение.

Глава 1. Рукопись как единица метатекста Платонова.

1.1. Характер и конфликт: основные художественные константы.

1.2. Основные тенденции замысла незавершенной пьесы «Взыскание погибших». Опыт реконструкции :.

Глава 2 Читатель как инстанция метатекста (Жизнетворчество и метатекст 1930-1940-х годов).

2.1. А. Платонов и М. Зощенко в 1930-е годы: типы творческого поведения и способы выражения авторской позиции.

2.1.1. Отрывок «Македонский офицер»: неоконченный роман или завершенный политический памфлет?.

2.1.2. Подтексты повести М.Зощенко «История одной жизни» и контекст эпохи.

2.1.3. Конституция СССР 1936 года и проблематика рассказа «Черноногая девчонка».

2.2. Эмоционально-смысловые доминанты в произведениях советской литературы 1940-х годов (М. Зощенко и А. Платонов).

Глава 3 Неоренессансная концептосфера в прозе Платонова 1930-х годов и историко-эстетический контекст.

3.1. Концепты советского неоязычества в художественном мире

Платонова.

3.2. Ювенильный миф в прозе Платонова.

3.3. «Геройство, молодость и знатность»: концепт «нового человека» у Платонова.

3.4. «Надо жить аккуратно»: нравственный императив «золотого правила».

3.5. Соотношение аполлоннийско-дионисийского начал в прозе Платонова 1930-х гг.

3.6. Дилемма любви: «ближний» или «дальний»?.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Малая проза Андрея Платонова: контексты и художественные константы»

Концепция художественного мировоззрения, соединяющая текстологию с анализом поэтики, является принципиальным исследовательским замыслом данной работы. Представление о творчестве Андрея Платонова зависит от множества субъективных и объективных факторов, меняется во времени и впредь будет трансформироваться в сознании читателей и исследователей. Неизменными остаются лишь сами тексты, пополнение корпуса которых ранее неопубликованными архивными материалами позволяет систематизировать и актуализировать наши знания о художнике.

Значительную долю рукописного наследия Андрея Платонова (фонд А. Платонова, № 780) в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (далее - РО ИР ЛИ) составляют завершенные и незавершенные произведения «малых форм» (рассказы, очерки, портретные, психологические и пейзажные зарисовки, фрагменты, наброски планов будущих произведений, приблизительно датируемые 1922-м - 1940-ми годами). Систематическое изучение рукописного фонда началось с конца 1980-х годов. Впервые данные материалы были публично представлены автором настоящей диссертации на юбилейной Платоновской конференции в Пушкинском Доме в 1989 году. Издание рукописного наследия Андрея Платонова осуществляется Пушкинским Домом с 1995 года1. В первый выпуск сборника «Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы» (1995) вошли наиболее цельные отрывки. Недостаточная степень изученности к началу 1990-х годов, отсутствие в печатном виде большей части наследия художника, недоступность архивов не позволяли атрибутировать и датирозать многие незавершенные наброски традиционными текстологическими методами. Поэтому нередко применялся содержательно-стилистический анализ, что, впрочем, давало положительные результаты, впоследствии не раз подтверждавшиеся параллельными текстами, (т. е., текстами, относящимися к тому же самому замыслу, но имеющими более проясненную датировку) из других архивов. В- последующих трех сборниках (2000, 2004, 2008 годы) публиковались все более короткие и не связанные с известными текстами наброски, что понуждало применять обширный методологический арсенал для их атрибуции и датировки.

Органическим продолжением этой работы по публикации рукописных текстов, а также их разноуровневого комментирования стало контекстное изучение малой прозы Андрея Платонова. Это позволило выявить ее литературный генезис, установить типологические связи с рядом литературно-эстетических концепций первой трети XX века и с современным писателю идеологическим и культурным контекстом.

Целью настоящей диссертации является уточнение атрибуции, датировок, описание, определение жанровой специфики и художественной ценности выявляемых литературных ист очников, а также введение их в научный и читательский оборот. В соответствии с намеченной целью в диссертации ставятся следующие задачи:

1 Творчество Андрея Платонова: Исследования и материалы. <Кн.1>, - СПб., 1995.

1. Выделение устойчивых структурно-смысловых элементов в рукописных источниках (как завершенных, так и незавершенных) с целью определения генеративного ядра идиостиля писателя, т. е. «первоэлементов», лежащих в основе любого замысла; соотнесения этих константных «первоэлементов» с завершенными произведениями.

2. Обозначение проблемы незавершенности как преднамеренного либо вынужденного приема писателя, связанного с его жизнестроительными установками или цензурными ограничениями.

3. Описание контекстного фона рукописных источников — литературно-эстетического, идеологического, исторического, при необходимости - биографического. .

4. Исследование устойчивых смысловых гнезд в произведениях одного периода (синхронические дискурсивные срезы) с целью выявления лексических стратегий писателя, связанных с творческими задачами конкретного этапа.

5. Обозначение идейно-эстетических эволюционных этапов творчества писателя через описание движения типологии героев и конфликтов.

6. Выявление психологической мотивации ряда замыслов, связанных с желанием не оставаться «перед-эпохой безответным» (А. Платонов), т.е. с обозначением авторской позиции в сложной историко-политической ситуации.

7. Определение формы эстетической реакции писателей с различными идейными установками на ситуацию 1930-х-1940-х годов на примере сопоставления писательских стратегий А. Платонова и М. Зощенко.

Материалом исследования являются черновые, а также беловые или перебеленные рукописи писателя (наброски, завершенные и незавершенные рассказы, очерки, статьи), хранящиеся, в фонде № 780 РО ИР ЛИ: «Евдоким Соломонович», «Победим ли мы засуху?», «Силовой газ из торфа», «План романа "Зреющая Звезда"», «Примечания к рассказу "Песчаная учительница" для развития его сюжетной стороны», «Индустриализация деревни», «Земля», «Взыскание погибших», «Черноглазая», «Македонский офицер», «Предисловие», «Инженер (Повесть)», «Долгота жизни», «Хлебная энергия», «Течение времени», «Человеколюбие (Гуманист)», «Черноногая девчонка», «Московская скрипка», «Григорий Хромов (Великий человек)», «Чаплин в Москве»; опубликованные рассказы: «Cepera и я», «Волчок», «В мастерских», «Луговые мастера», «Бучило», «Песчаная учительница», «Среди животных и растений», «Скрипка» и др. Для выявления топологии «малой прозы» в общей творческой эволюции писателя, а также при необходимости обращения к целостному художественному миру автора, к рассмотрению подключались крупные жанры: повесть «Впрок», романы «Чевенгур», «Счастливая Москва». Для анализа, поэтики заглавий привлекались произведения разных периодов и жанров, включая публицистику.

Предмет исследования — идейная и содержательная функция неопубликованных при жизни писателя рассказов и незавершенных отрывков и их место в общем контексте его творчества.

Говоря о «малой прозе» писателя, тем более вынося данное понятие в заглавие диссертации, необходимо определить его параметры как наиболее приемлемые для описания того пласта рукописного наследия писателя, с которым мы имеем дело в,данной работе. Поэтому понятие «малой прозы» и, главное, границы применения термина, возможно, и будут отличаться от общепринятых.2 Мы относим к категории «малой

2 Например, Н. Ю. Грякалова в своем исследовании типологии малой прозы-ХХ в. дает обобщенное определение данной категории: «малоформатные нарративы с прозы» рассказ, очерк, фрагмент (в том числе и фрагмент как незавершенный набросок прозаических и драматургических произведений), отрывок, набросок, «вспомогательные тексты» (указания постановочного характера, планы будущих произведений) и т. п. При этом качество «жанровости», присутствующее в понятии, становится более относительным - как ввиду общей тенденции к стиранию жанровых границ в литературе XX века, так и с учетом специфики подхода самого писателя к этому вопросу. Таким образом, понятие «малая проза» в представленной работе не всегда соотносится с жанровым регистром, неся в себе порой лишь буквальное значение малых объемов:

В рукописном наследии Платонова есть немало набросков, имеющих фрагментарный характер. В диссертации определяется их статус и функциональная значимость в художественной системе писателя: носят ли они характер черновых записей, либо это специфическая жанровая форма, которая, несмотря на внешнюю формальную незавершенность, имеет внутреннюю законченность? Вопросы о жанровом статусе и функциях незавершенных произведений ставились в русской литературе уже в XVIII веке, когда современники Н. М. Карамзина решали проблему завершенности или незавершенности повести «Остров Борнгольм».

Столь же противоречивыми были споры о том, можно ли считать первый том «Мертвых душ» завершенным произведением (на чем настаивал, например, В. Г. Белинский), или это лишь часть замысла (как считал сам писатель)? Очевидно, что разница в подходах обусловливалась идейно-эстетическими расхождениями, порождавшими столь различные точки зрения. В связи с этим, вероятно, необходимо признать, что накопленный историко-литературный опыт в оценке сюжетной редукцией разной степени». См.: Грякалова Н., Симчич О. Малые жанры в русской прозе XX века: Генезис и типология. - Perugia, 2003. незавершенных произведений свидетельствует о подвижности точек зрения в зависимости от той функции, которая определяется исследователем как ведущая.

То, что платоновский текст 'тяготеет к незавершенности, факт установленный. Сам писатель размышлял о монтажности как принципе построения текста («Фабрика литературы»), полагая, что он может включать уже готовые чужие компоненты. Можно выдвинуть гипотезу, что Платонов создавал некий сверхтекст, особое «окультуренное» пространство (Т. А. Никонова), отражающее идею бесконечности и неисчерпаемости мира, включающее как собственную биографию (росчерки по земной поверхности в виде прорытых канав, насыпанных плотин, вырытых колодцев, протянутых проводов), так и разного рода письменные тексты - и свои, и переосмысленные чужие. Преобразованию подлежали и земля, и слово.

Жизнестроительство, родственное авангардному, снимало табуированность с любой ипостаси — как природной, так и культурной. Этот термин, пришедший из языка эпохи модернизма и авангарда, включал в себя достаточно свободный набор координат. Тем не менее, неизменными оставались его основные составляющие: во-первых, взгляд на творчество как на действие, направленное на изменение мира; во-вторых, взгляд на факты жизненной самореализации в других сферах, как на творчество. Создание субъективной модели мира происходило с экспрессивными деформациями, аналитическим членением вплоть до полного вытеснения художественной изобразительности; способность к постоянному обновлению, принципиальный отказ от завершенности, склонность к размыванию границ между искусством и реальностью придавали произведению характер самоценного перформативного объекта, а факту реальной жизни — эстетический статус. Объединение всех компонентов бытия в единый жизненный проект, коллажность монтажность) формы создавало «открытое» произведение, допускало неоднозначность интерпретаций и предполагало включенность читателя в процесс выявления смысла произведения. Во многом аналогичным образом осуществлялась самореализация Платонова: активное внедрение во все сферы жизни и работа «по переустройству мира», в которой литературная деятельность и инженерия коррелировали на оси креативности, были принципиальной установкой писателя.

При-таком подходе к творчеству тяготение к фрагменту как жанровой единице можно понимать двояко: видеть, в? нем отражение внутренней; свободы со стороны автора, и в то же время — признание любого вида деятельности незавершенным; неокончательным. Неисчерпаемость и всеобщая взаимозависимость мира,, недоступная для окончательного постижения-; его принципиальная незаконченность и открытость в будущее порождают недоговоренность в? литературных конструкциях. Как жанр фрагмент получил обоснование в; романтизме; в; основе которого лежало представление- о скрепленном* идеей; универсума единстве мира:

Для Платонова скрепляющей идеей была идея бесконечного познания; отсюда проистекала еще одна важная цель — создать для- себя; представить и познать собственную картину мира, которая включала бы как элементы материальной реальности (причем всегда изменяющейся), так и письменные (символические) компоненты; всегда фрагментарные и восполняющие некие лакуны; Они не обязательно должны иметь законченный: характер: Они могут, подобно пазлам, лишь достраивать недостающие звенья. В этом смысле все произведения Платонова, можно рассматривать как единое пространство, поскольку, несмотря на разницу планов повествования и сложность выявления авторской позиции:, можно говорить о повышенном авторском присутствии. В ряде незавершенных набросков, изначально не предназначенных для печати, передавалось некоторое целостное значение, реализовывалась определенная индивидуально-психологическая и идеологическая функция гораздо более ярко, чем в завершенных произведениях.

Исследование всего совокупного наследия А. Платонова - писателя и инженера, помогает воссоздать его познавательную эволюцию, смоделировать его представление о мироустройстве и онтологической самоидентификации. Более частные аналитические срезы, но с учетом аспектов жизнестроительного проекта писателя, также представляются продуктивными. Подобный авангардистский подход продолжал разносторонне осмысляться миррвой философией в 1930-е годы, рассматривавшей преобразовательную роль творчества в широком смысле, в рамках которого искусство художественных произведений есть только «придаток».

Для Платонова творчество - жизнестроительный, рефлективный и когнитивный акт, связанный с осуществлением сверхпроекта по кардинальной переделке природы вещей. Еще в 1934 году в «Литературной энциклопедии» была сделана попытка определить Платонова-писателя как особый тип творца-универсала: «.талантливый самоучка и правдоискатель, лишенный опыта борьбы рабочего класса и сохраняющий национальные черты русского цехового мастера».3 В этом смысле универсализм Платонова-можно сравнить с типом «ренессансного человека», стремящегося к максимально широкой самореализации и видящего перед собой цели, выходящие за рамки общепринятого круга знаний о мире. В отличие от романтического принципа циклизации, скрепленного идеей абсолюта, метатекст Платонова, с включением в него чужих сфер жизнедеятельности и чужих взглядов, не есть выражение готовой мысли, пусть даже усложненной глубинными амбивалентными

3 Гнедина Я Платонов // Лит. энцикл.: В 10-ти тг. -Т.8. - М., 1934. - Стлб. 688-689. подтекстами, но это, прежде всего, живое познавательное поле, воспринимаемое как средство порождения новых мыслей и открытое как для самого писателя, так и для читателей, становящихся соавторами. Таким подходом к литературному творчеству писатель продолжает авангардистскую традицию. Осмыслив профессиональные технические проблемы, он дает читателю на их материале художественные философские модели собственного миропредставления. Его метафорически можно назвать переводчиком с языка одной области знания на язык другой.

Подобный взгляд на творчество Платонова повлек за собой поиск методологической системы анализа, способной представить столь разнородные объекты исследования коррелирующими и взаимосвязанными.

В основе диссертационного ' исследования лежит комплексная методология, которая обусловлена спецификой материала и поставленными задачами, совмещающая историко-типологический, сравнительно-сопоставительный, описательный и мотивный подходы.

Для обобщающего разностороннего анализа необходимо принимать во внимание также те психологические компоненты авторского поведения (конвенциональные, конформистские или нонконформистские), которые помогают реконструировать условия существования и уяснить опыт взаимодействия писателя Андрея Платонова со своей эпохой.

Для выявления сложного характера взаимоотношений автора и текста, авторского сознания и культуры, литературы и реальности, в которой жил писатель, приходилось использовать также междисциплинарный или, точнее, полидисциплинарный методологический инструментарий. Достаточно продуктивным для анализа очерченной проблематики явился метод «нового историзма» с его акцентами на социо-культурных и антропологических аспектах творчества писателя, которые позволяют: 1) погрузить писательское слово в коммуникативную ситуацию, «в жизнь» (Н. Д. Арутюнова), дать характеристику его эволюции; 2) представить исторические и биографические дискурсы в качестве совокупности текстов (историчность текстов и текстуальность истории), выражающих взаимодействие художника с социумом, исторической и природной реальностью; 3) уделить исследовательское внимание не столько диахроническим аспектам творчества, сколько их синхроническим корреляциям. Подобные исследовательские намерения нуждаются для своей реализации в привлечении психологических категорий и методик. Стратегии подобного1 анализа компенсируют недостаточное внимание к микроистории и микромиру отдельной личности, свойственное отечественному литературоведению последней четверти XX века. Разработанные в социологии методики анализа конкретных микроисторических ситуаций^ (А. Грайф, Дж. фон Нейман, О. Моргенштерн) и «семиотики поведения» (Ю. М. Лотман, И. Паперно) позволяют представить индивидуальную активность и свободу маневра в каждый момент жизни писателя. Для рассматриваемой нами советской эпохи в области частной литературной жизни были' характерны «контрактные», «договорные», «конформистские» или (в редких случаях) «нонконформистские» взаимоотношения как в^ самой писательской среде и в отношениях писатель-читатель (самостоятельный интерес представляет «инстанция читателя»), так и с государственными институциями (официальной критикой, работодателями, цензурой -всеми, кто определял «правила игры»). Публикаторская работа потребовала выработки методов атрибуции и определения датировок, а также принципов подачи материала с точки зрения наиболее адекватного соответствия авторской правке и конечному замыслу (если таковой возможно было реконструировать).

Исследование рукописных материалов сопровождалось выработкой приемов их текстологического освоения. В процессе изучения рукописей сложилась определенная система транскрибирования и выработалась частная методология, дающая возможность определить принадлежность отрывков к определенному времени и конкретным тематическим пластам. Историко-литературный комментарий ввиду отсутствия заглавий, датировки произведений, а также из-за проблемно-тематической непроясненности многих набросков, давал необходимое оснащение для дальнейшей атрибуции рукописных материалов, актуализируя контекстный' принцип анализа. - Так, например, тема активного преобразования природы приходится в основном на первую половину 1920-х годов, в 1927 году писатель прощается с ней в «Эфирном тракте» и. «Епифанских шлюзах»; появлением мотивов плена и пленника отмечено начало 1930-х годов, ко второй половине десятилетия они идут на убыль. Можно вычленить и мотивно-тематически определить и более короткие хронологические отрезки путем выявления и «наложения» разных сменяющихся мотивов. Таким образом, значимыми элементами являются контекст, автоконтекст, концепт и концептосфера, метатекст, художественная константа, сама биография' писателя, включающая и литературное творчество, и его инженерную деятельность.

Контексты анализируемых произведений представляют разноуровневые понятийно-категориальные системы, которые можно рассматривать и как традиционные отсылки к художественному наследию, творчеству современников, современной эпохе, так и более сложные, актуальные для художественной картины мира писателя культурно-ментальные концепты (как индивидуально писательские, так и исторически обусловленные универсалии), которые могут содержательно насыщать указанные выше явления/

Если понятие контекста традиционно для платоноведения, то категория концепта, взятая из логико-философского знания, в рассматриваемой области изучена недостаточно полно. Изначально она изучалась в лингвистике и продолжает оставаться в сфере ее интересов. Так, А. Вежбицкая и Ю. Д. Апресян выделяют универсальные и национальные концепты. В. Аврамова склонна рассматривать концепт не только в аспекте национально-специфическом, но более широком, «поскольку его содержание, его культурные коннотации так или иначе отражают не только узко-национальный, но и предшествующий национальному общечеловеческий опыт, существовавший на каком-то более раннем этапе развития культуры. Именно поэтому большинство концептов, кроме национально-специфических, появившихся впоследствии, содержат и общие для различных культур смыслы».4 А. Я. Гуревич выделяет две группы культурных концептов: «космические», философские категории, которые он называет универсальными категориями культуры (время, пространство, причина, изменение, движение), и социальные категории, так называемые культурные категории (свобода, право, справедливость, труд, богатство, собственность). В. А. Маслова добавляет к предложенной классификации третью группу - специфические категории национальной культуры (для русской культуры это воля, доля, интеллигентность, соборность и т.п.).5 «Основной ячейкой культуры в ментальном мире человека»6 называет концепт Ю. С. Степанов. Концепт как стереотипная модель языкового и

4 Абрамова В. Формирование и развитие лингвокультурологического концепта // Русистика - 2003: Язык, коммуникация, культура. - Шумен, 2003.

5 Маслова В. А. Лингвокультурология. - М., 2001.

6 Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. -М., 1997. - С. 41. более объемного культурного сознания представлен в работах Н. Д. Арутюновой и др. исследователей.

Понятие художественного концепта не столь тщательно разработано. Правда, С. А. Аскольдов-Алексеев уже в 1928 году, в статье «Концепт и слово», впервые вводя данное понятие, в результате аналитического рассмотрения всех вероятностных возможностей концепта, увидел в нем как логическую («познавательную»), так и эстетическую стороны. «Связь элементов художественного концепта зиждется на совершенно чуждой логике и реальной прагматике художественной ассоциативности. <.> Художественный концепт не есть образ, или если и содержит его, то случайно и частично. Но он, несомненно, тяготеет именно к потенциальным образам и также направлен на них, как и познавательный концепт направлен на конкретные представления, подходящие под его логический "родовой объем". Именно потенциальность, т. е. "невозможность в смысле раскрытия" (а в пределе и прямая символичность), становятся определяющей ценностью художественных п концептов, особенно концептов художественно-эмотивных».

Л. Ю. Буянова видит в художественном концепте сублимацию понятий, представлений, эмоций, чувств, волевых актов. «Художественный концепт является как бы заместителем образа, в силу чего природа художественного освоения мира отличается эмоционально-экспрессивной маркированностью, особым словесным рисунком, в котором красками выступают эксплицируемые вербальными знаками о образы и ассоциативно-символьные констелляции». Ключевыми

7 Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. - М., 1997. - С. 275-276.

8 Буянова Л. Ю. Концепт «душа» как,основа русской ментальности: особенности речевой реализации // Культура. - 2002. №2 (80). - С. 2. концептами культуры В. А. Маслова называет «обусловленные ею ядерные (базовые) единицы картины мира, обладающие экзистенциальной значимостью как для отдельной языковом личности, так и для лингвокультурного сообщества в целом».9 Л. В. Миллер определяет концепт как «сложное ментальное образование, принадлежащее не только индивидуальному сознанию, но и (в качестве интенциональной составляющей эстетического опыта) психоментальной сфере определенного этнокультурного сообщества», как «универсальный художественный опыт, зафиксированный в культурной памяти и. способный выступать в качестве фермента и строительного материала, при формировании новых художественных смыслов».10 Концепт понимается.также как единица сознания поэта или писателя, выражающая индивидуально-авторское осмысление сущности предметов или явлений (О. Е. Беспалова).

Из комплекса перечисленных определений для нас значимыми остаются те составляющие рассматриваемого феномена,, которые определяют как его универсальную, архетипическую (в юнговском понимании), так и субъективно-индивидуальную стороны; помимо прочего нами привносится в данное понятие историко-политический контекстуальный аспект как неотъемлемая часть культурной ментальности общества.

Внутри самого концепта отличают- понятийное, образное, ассоциативное, символическое , и аксиологическое содержание. Выявление системы концептов помогает реконструкции художественной картины, мира писателя. Однако, применяемый к творчеству Платонова,

9 Маслова В. Л. Указ. соч. - С. 51.

10 Миллер Л. В. Художественный концепт как смысловая и эстетическая категория // Мир русского слова. - СПб., 2000. № 4. - С.39-45. этот исследовательский подход не исчерпывает всей совокупности креативных сторон жизнедеятельности писателя. В связи с этим, в настоящей работе понятие концепт соотносится с категорией метатекста как формы реализации, способа' организации и бытования идейно-ментальной индивидуальности как самого писателя, так и изображаемого им объектного плана.

Уяснение разных уровней формирования и функционирования художественных произведений потребовало взаимосвязанного анализа, начиная от лексико-семантической основы употребляемых ключевых понятий до общемировоззренческих.

Развивая идеи Д. С. Лихачева11, И. А. Еременко пишет об «авторской концептосфере, вербализованной в едином тексте творчества писателя». Концепты, по ее мнению,' не ' могут существовать обособленно, изолированно друг от друга. Каждый из них представляет собой своеобразный центр вибрации, притягивающий другие центры и находящийся с ними в тесном взаимодействии. Но концепты могут не только взаимодействовать между собой, но и определять и взаимообусловливать друг друга. «Ряд таких взаимообусловленных

1 О концептов представляет собой концептосферу». " По мнению исследовательницы, анализ концептов предполагает анализ «устройства деятельности, поведения того, кто является носителем данной концептуальной системы».13

11 Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. - М., 1993.

12 Еременко И. А. К вопросу о статусе понятия «художественный концепт» // Ученые записки Таврического национального университета им. В. И. Вернадского. Серия «Филология». - Том-19 (58): - 2006. № 3. - С. 122.

13 Там же. - С. 123.

Термин концептосфера, во многом отражающий избранное поле исследования, не вбирает в себя, однако, аспект сознательного жизнестроительства, который был немаловажен для Платонова. Биографический аспект включает методология так называемого «нового историзма», вбирающего в себя также дискурсивные и интертекстуальные подходы. Но при всей близости рассматриваемых понятий тому спектру проблем, которые затрагиваются в работе, «новый историзм» не вмещает в себя то единство идейно-смысловых полей, которое насыщало всю деятельность Платонова - и как художника, и как мыслителя, и как реального землеустроителя. Первопричина человеческой трагедии - смерть, коренилась, по его мнению, в природе. И конечная цель - преодоление смерти не могла не включать ее преобразование. Как это сделать, где загадочный механизм преображения мертвой материи в жизнь14 и наоборот, живой в мертвую15 - решал Платонов мыслитель и художник. Приблизить эту цель помогал Платонов мелиоратор, электрик, изобретатель. Потому так важна при изучении наследия мастера неразрывность всех сторон его жизнедеятельности.

Существенным уточнением является постулат Ю. С. Степанова, вынесенный им в название одного из разделов статьи «Концепт»: «Концепты могут парить над концептуализированными областями, выражаясь как в слове, так и в образе или материальном предмете».16 Эта мысль оказывается принципиальной для формулирования общего определения культуры, предложенного ученым: «Культура —- это

14 Например, в рассказе «Неизвестный цветок».

15 Например, в романе «Счастливая Москва», в рассуждениях хирурга Самбикина о загадочной пустоте человеческого кишечника между остатками органической пищи и мертвыми экскрементами, в которой он видел узловой момент между жизнью и смертью.

16 Степанов Ю. С. Указ. соч. - С. 75. совокупность концептов и отношений между ними, выражающихся в различных "рядах" (прежде всего в эволюционных семиотических рядах, а также в парадигмах, стилях, изоглоссах, рангах, константах и т. д.); надо только помнить, что нет ни чисто духовных, ни чисто материальных рядов: храм связан с концептом священного; ремесла — с целыми рядами различных концептов; социальные институты общества, не будучи духовными концептами в узком смысле слова, образуют свои собственные ряды, и т. д., — концептуализированные области, где соединяются, синонимизируются слова и вещи — одно из самых

17 специфических проявлений этого свойства в духовной культуре».

В этом смысле рассматриваемое единство способов жизненной реализации Платонова синонимирует виды его деятельности -производственно-прикладной и художественный, каждый из которых комментирует либо иллюстрирует другой, образуя метатекстовое пространство. При этом иллюстративные расширения зачастую опровергают изначальные посылы, как например, рассматриваемое в 1-й главе художественное осмысление мелиоративных и рационализаторских проектов. Весьма существенно для адекватной интерпретации творчества писателя понятие платоновского персонального метатекста, который включает в себя, во-первых, всю совокупность литературного наследия и разнообразных жизнестроительных актов писателя, во-вторых, текстуально зафиксированные (эксплицитные) или выявляемые в процессе анализа (имплицитные) комментарии как автореферентного характера, так и относящиеся к «чужим» текстам (литературным, публицистическим, политическим и др.)- Писатель отсылает читателя к определенной ситуации, аналогии с которой вызывала современность, тем самым художественно комментируя ее. Этот аспект выделяется нами,

17 Там же. - С. 40. но он же, по сути, является одной из важных особенностей поэтики самого Платонова.

Нужно иметь в виду, что определенные аспекты литературы как метатекста продиктованы самой исторической эпохой. В советское время происходила неустанная апелляция к читательскому сотворчеству, которое выражалось в расшифровке, домысливании, достраивании значений на основе опорных кодов и концептов эпохи, предлагаемых в текстах в виде открытых и скрытых цитат общеизвестных источников. Автор побуждал читательскую активность через-определенные сигналы -культурные и идеологические концепты времени. В диссертации рассматривается ряд концептов — «новый человек», «знатность», «счастье», «веселье», «вечная юность и бессмертие», «геройство» и др., образующих неоренессансную концептосферу и отражающих писательское осознание эпохи.

В работе представлена динамика метатекста - это изменение соотношений между его сегментами; в данном случае— как между различными видами творческой активности Платонова (литература и инженерная профессиональная деятельность), так и компонентами (выделяемыми как по вертикали, так и по горизонтали) того текста-замысла, который бессознательно владеет писателем в процессе творчества и мотивирует сюжетику реализованного.

Рефлексия Платонова обращена к фиксации собственной комплексной творческой деятельности, включающей как литературный труд, так и инженерно-технический, жизнеустроительный, например, широко известно описание Платоновым перечня осуществленных им гидромелиоративных мероприятий. Можно выявить также традиционные метатексты, к каковым относятся, например, неоконченные отрывки «Македонский офицер» и «Черноногая девчонка», где присутствуют авторские комментарии не просто к собственному творчеству, но и к определенной историко-политической ситуации; в ряде служебных текстов писателем уточняются художественные приоритеты, углубляются характеры; комментируются сюжетные действия, дополняется предметный ряд произведений.

В общей системе терминов для характеристики «концептуализированной сферы», предлагаемых Ю. С. Степановым, немаловажное место занимают «константы». Константа в культуре — это концепт, существующий постоянно или, по крайней мере, очень долгое время. Константе может быть придано и другое значение — «некий постоянный принцип культуры». Прежде всего, при рассмотрении завершенных и незавершенных произведений Платонова, относящихся к категории «малой прозы», во внимание принимались регулярные, константные составляющие художественного текста, образующие индивидуальный тип платоновского сюжета и героя на фоне определенных эстетических и исторических контекстов эпохи. В процессе исследования были выявлены такие постоянные элементы разных художественных уровней, через которые постулировались идейно-эстетические предпочтения художника, как мотивный спектр статичных и динамичных сюжетных моделей, типология пассивных и акциональных героев и др.

В данной работе рассматривается художественная реализация типологическо-образной и сюжетной моделей через концептуализированные метатекстовые составляющие. Поскольку, по мнению Ю. М. Лотмана, текст и заглавие могут рассматриваться равноправно либо как два самостоятельных текста, расположенных на разных уровнях иерархии "текст — метатекст", либо как два подтекста

1 о единого текста , обращение к принципам формирования заглавий у

18 Лотман Ю.М. Семиотика культуры и понятие текста // Избранные статьи. - Т. 1. - Таллинн, 1992.

Платонова мы считаем продуктивным для решения поставленных в работе задач.

Обозначенный методологический подход с включением в свою систему рассмотренных выше категорий, применительно к творчеству Платонова является теоретическим вкладом в определении приемов для целостного анализа наследия писателей XX века.

Научным фундаментом диссертационного исследования стала многолетняя история изучения ' творчества Андрея Платонова. В настоящее время оно ведется с таким размахом (и по охвату материала, и по проблематике) и с такой интенсивностью (число работ, посвященных творчеству писателя, уже измеряется тысячами наименований), что давать анализ этого пласта литературоведения нужно в специальном исследовании. Пути изучения прокладываются через разные области знания (литературоведение, лингвистика, философия, культурология) и методологии.

История публикации наследия писателя и хронология его изучения также уже не раз становились предметом рассмотрения, равно как и их своеобразные парадоксы. Например, М. Геллер в свое время отметил особенности советского платоноведения: «Парадокс Платонова заключается в том, что западный исследователь имеет возможность знакомиться с опубликованными на Западе книгами писателя, которые запрещены у него на родине, но не имеет доступа к архивам, к рукописям, к письмам. Советский исследователь, даже получивший возможность работы в платоновском архиве, не может писать о произведениях, публикация которых не разрешена».19

Для истории платоноведения' неоценимыми останутся первые разыскания и первые опыты освоения рукописного наследия писателя и

19 Геллер М. Андрей Платонов в поисках счастья. - Paris, 1982. - С.8-9. его биографии, проводимые в 1970-е годы Н, В. Корниенко, Н. М. Малыгиной, Н. Г. Полтавцевой, Е. Д. Шубиной, Т. Лангераком и др. Для установления научных контактов, определения исследовательских стратегий и научной координации важную роль сыграла организаторская деятельность Н. А. Грозновой, стоявшей у истоков создания регулярного Платоновского семинара Пушкинского Дома. Установлению широкого культурного контекста и популяризации Платонова в англоязычном мире способствовала переводческая и исследовательская деятельность Р.Чандлера.

Неизменно важными для обозначения контекстных связей остаются работы биографического характера, начатые в конце 1970-х -1980-х лл годах, которые не исчерпали свою значимость как актуальная область платоноведения до сих пор.21

20 Васильев В. В. Андрей Платонов: Очерк жизни и творчества. - М., 1982; Чалмаев

B.А. Андрей Платонов. - М., 1978. Два переиздания монографии со значительными дополнениями вышли в 1984 и 1989 гг.; Лаигерак Т. 1) А. Платонов переломном периоде творчества (Заметки об «Антисексусе») // Russian literature. - Amsterdam, 1981. - Vol. 9. №3. - P.303-322; 2) Литературная карьера А.Платонова// Slavica Hierosolymitana. Jerusalem. 1984. - Vol. 8. - P. 1—33; 3) Андрей Платонов во второй половине 20-х гг. : (опыт творческой биографии). 4.1. // Russian literature. 1987. - Vol. 21. № 2. - P. 157-175; 4) А. Платонов в Воронеже // Ibid. 1988. - Vol. 23. № 4. - P.437-468 и мн. др.

21 Корниенко Н. В. 1) История текста и биография А. П. Платонова (1926—1946) //

Здесь и теперь. - М., 1993; 2) «.Я прожил жизнь»: Основные даты жизни и творчества А. П. Платонова // Андрей Платонович Платонов: Жизнь и творчество:

Биобиблиогр. указ. произв. писателя на рус. яз., опубл. в 1918 - янв. 2000 гг. Лит. о жизни и творчестве / Рос. гос. б-ка; - М., 2001. - С. 2-6 и мн. др.; Кучина Т. Г. Андрей

Платонович Платонов (1899-1951) // А. П. Платонов. Повести. Рассказы. - М, 2003. -\ •

C. 5-49.

В сфере изучения литературного контекста наиболее разработан ранний период творчества писателя и тематические блоки «Платонов и

Пролеткульт», «Платонов и А. Богданов», «Платонов и авангард»,

Платонов и русский формализм», «Платонов и РАПП», а также соотношение творчества Платонова и отдельных писателей — В.

Маяковского, А. Грина, Е. Замятина и др. (работы Н. В. Корниенко, Н. М.

Малыгиной, Е. А. Яблокова, В. Ю. Вьюгина, Ф. Буллока, А.Тески, JI. В.

Червяковой, Л. В. Колосса, Д. В. Московской. С. И. Красовской, И. А.

Матвеевой и др.). При этом рассмотрены не только прямые реминисценции- и факты художественного цитирования, но и типологические связи между платоновской поэтикой и художественными системами 4 писателей-современников. Выделение философскоэстетических составляющих платоновского текста и их анализ становятся актуальными с 1970-х годов, исследования данного тематического

20 диапазона активно осуществляются и в настоящее время. Политический, идеологический и культурный контекст описываемой эпохи, зачастую являющийся непосредственно включенным в* художественную ткань платоновских произведений, неизменно ^ остается в поле зрения литературоведов.23

22 Полтавцева Н. Г. Критика мифологического сознания в творчестве Андрея Платонова. - Ростов-на-Дону, 1977;. Малыгина Н. М. 1). Эстетика Андрея Платонова. Иркутск, 1985; 2). Художественный мир А. Платонова. - М., 1995; Фоменко Л. П. 1) Философские категории и их стилевая функция в прозе А. П. Платонова // Жанрово-стилевые проблемы советской литературы. Межвузовский тематический сборник. -Калинин, 1982. - С.52-67; 2) Человек в философской прозе А. Платонова. Калинин, 1985; «Без истины стыдно жить.» Андрей Платонов — писатель и философ: Материалы дискуссии // Вопросы философии. - 1989. № 3. - С. 14—21.

23 Толстая-Сегал Е. Идеологические контексты Платонова // Андрей Платонов. Мир творчества. - М., 1994; Дужина Н. И. Творчество Андрея Платонова в

В многочисленной научной литературе, посвященной различным аспектам платоновского наследия, выделяются исследования, имеющие основополагающий характер для платоноведения. «Текстологическую карту», включающую в себя движение замыслов и обозначение «белых пятен» в наследии писателя, составила и предложила как практическое руководство для платоноведов-текстологов группа сотрудников ИМЛИ РАН под руководством Н. В. Корниенко (Е. В. Антонова, Д. А. Московская, Н. И. Дужина, Е. А. Роженцева и др.). Подобная единая картина рукописного наследия Платонова была бы невозможна без многолетней разыскательско-аналитической деятельности Н. В. Корниенко и ее исследований.

Н. М. Малыгина выявила универсальную схему сюжета платоновской прозы, углубив понимание специфики поэтики писателя,2'1 что стало методологическим ключом к прочтению его творчества и расширило автоконтекстные и метатекстовые возможности интерпретации. Этот научный шаг позволил активнее обращаться к тексту Платонова как порождающему источнику других текстов.25 политическом и культурном контексте (Повесть «Котлован» и пьеса «Шарманка»): Дис. канд. наук - М., 2004. Малыгина II. М. 1). Идейно-эстетические искания А. Платонова в начале 20-х годов ("Рассказ о многих интересных вещах) // Русская литература, - 1977, № 4; 2). Модель сюжета в прозе А.Платонова// «Страна философов» Андрея Платонова. -Вып. 2. - М., 1995. - С. 284; 3) Андрей Платонов: поэтика «возвращения». - М., 2005 и др.

25Роженцева Е. Л. Историческая концепция А. П. Платонова (На материале истории текстов повестей «Епифанские шлюзы» и «Ямская-слобода»): Дис. . канд. филол. наук. - М., 2003; Сонг Чжон Су. Роман «Счастливая Москва» в контексте творчества А. П. Платонова 1930-х гг.: Дис. . канд. филол. наук. - М., 2003; Теренътьева Н. П. «Котлован» Платонова в восприятии школьников // Творчество Андрея Платонова.Исследования и материалы - Кн. 4. - СПб. - С. 304 - 312.

Исследования Е. А. Яблоновым феномена поэтики, жанровых аспектов произведений Платонова и его творчества как совокупности контекстов, символов и подтекстов26, вывели комментирование и интерпретацию на новый уровень, поставив шщтоноведение в разряд наиболее разработанных литературоведческих направлений.

В. Ю. Вьюгиным были сделаны наблюдения над основными стратегиями поэтики текстов Платонова в процессе их творческого генезиса, что, помимо определения универсальных закономерностей художественного мира писателя, стало ценным текстологическим инструментом при определении датировок различных отрывков одного и того же произведения.27

Многоуровневому рассмотрению сюжета рассказа «Фро» на фоне архетипических родственных сюжетов посвятил свою работу А. К.

ЛО

Жолковский. Подобный тип контекстного исследования через выявление устойчивых мотивов и сюжетных ситуаций задает определенный стандарт в подходах к анализу и других платоновских рассказов.

Актуальным на сегодняшний день является осмысление публикуемых рукописей в целостном историческом контексте эпохи, а также в истории

26

Яблоков Е. А. 1). «Город платоновских половинок» //«Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. — Вып. 4. - М., 2000; 2). На берегу неба. Роман Андрея Платонова «Чевенгур». - СПб., 2001; 3). Злоключения советской пастушки. (Пасторальные мотивы в пьесе А. Платонова «14 Красных Избушек») / Е. А. Яблоков // Нерегулируемые перекрестки: О Платонове, Булгакове и многих других. - М., 2005. - С. 150-162 и др.

27 Въюгин В. Ю. Андрей Платонов: поэтика загадки (очерк становления и эволюции стиля). - СПб., 2004.

28 Жолковский А. «Фро»: Пять прочтений // Вопросы литературы. - 1989. № 12. - С. 23-49. частной жизни отдельно взятого человека Андрея Платоновича Платонова (Климентова).

Диссертация имеет практическое значение. Проведенные изыскания могут найти применение при текстологической работе над вновь публикуемыми рукописями, при комментировании таковых и их интерпретации. Собранный материал может быть использован (и уже много лет используется автором) при подготовке лекций в вузах и написании учебных и учебно-методических пособий. Ряд наблюдений и выводов уточняют факты биографии А. Платонова и М. Зощенко в контексте истории русской литературы 1930-х годов, что также дает содержательный материал для вузовских лекционных курсов по истории русской литературы.

Новизна диссертационной работы заключается прежде всего в текстологическом освоении неизвестных ранее материалов Платонова из фондов Рукописного Отдела Пушкинского Дома (ИРЛИ РАН), а также в их системном (от транскрипции рукописи до ее идейно-эстетического анализа) включении как в контекст творчества самого писателя (которое, в свою очередь, представляется автору работы лишь частью его жизнестроительного проекта), так и в философско-эстетический контекст эпохи и истории литературы XX века.

Положения, выносимые на защиту:

1. Платоновский мир был целостным, а писатель имел единый нравственный и творческий подход ко всем сферам своей жизнедеятельности и решал аналогичные задачи как в литературе, так и в инженерной сфере. Жизнетворчество определяет его индивидуальность и дает ключ к пониманию его позиции.

2. Малая и незавершенная проза Платонова, есть генеративное ядро, источник идей, приемов, образов, запускающий механизмы актуализации, идентификации; конституирования смысла; крупных произведений и творчества в целом; В отличие от традиционного читательского восприятия эстетической целостности текста, для - автора понимание такового как поля художественной и внехудожественной деятельности было единым.

3. Ряд неоконченных набросков писателя можно расценить художественно самодостаточными и исчерпанными с точки, зрения; актуальной« для того.' времени . проблематики; они* оказываются; структурно-содержательно- соизмеримыми' с завершенными произведениями.

4. С самого раннего этапа творчества; Платонова выявляется типология; основных устойчивых сюжетных; схем и героев. Образы героев отмечены разной- степенью активности; это свойство у него не социально, а экзистенционально детерминировано И; не является? оценочным; Героине делятся на положительных и отрицательных.

5. Выявленная типология/ присутствует уже на структурном уровне чернового наброска (а иногда-уже и на уровне заглавия) и. может считаться системообразующим^ фактором^ позволяющим* установить критерий изоморфности на разных художественных уровнях. Рукописное: наследие Платонова изобилует фрагментами, сюжетно и образно изоморфными' завершенным' произведениями Так же, как его короткие жанровые формы изоморфны крупным.

6. Сюжеты и образы. Платонова проницаемы для. внетекстовой реальности, на разных художественных уровнях содержат следы «нормативного идеологического фона» временш и собственной; биографии. Писатель апеллировал .к; классическому наследию, а также к определенным кодам и концептам эпохи, подвергая их эстетическому исследованию, и, в зависимости от выполняемой ими функции, делал их смыслообразующими ядрами, либо травестийными комическими деталями. В то же время, как на уровне художественного языка, так и на уровне художественного обобщения обозначается известный принцип амбивалентности - любой изображенный факт, любой характер, любое действие не имеет аксиологической окончательности и все может быть расценено двояко.

7. Особенности существования творческой личности в тоталитарную эпоху диктовали специфические формы выживания. Опыт сотрудничества писателей с властью давал зачастую более объемное отражение современной жизни, чем откровенные диссидентские протесты. Творчество Платонова и Зощенко — это сложное соотношение искреннего служения своему государству и невозможности переступить через внутренние этические принципы.

8. Заглавие для Платонова - особый микротекст, способный нести в себе самостоятельный идейно-образный замысел. Поскольку заглавие, как рамочный компонент, является наиболее близким к прямому самовыражению художника, контекстный фактор в формировании заглавия дает важные характеристики писательской позиции и представление о направлениях авторского замысла; кроме того, позволяет продемонстрировать плодотворность контекстного анализа на уровне поэтики заглавия.

9. Герой Платонова менялся вслед за изменением времени и требовал, в свою очередь, иного стиля.

Структура работы, состоящей из Введения, трех глав и Заключения, учитывая* общую „ концепцию и последовательно ее реализуя, отражает картину исследовательского пути от частных элементов поэтики, регулярно встречающихся в произведениях разного объема и жанра до выявления концептосферы в художественном мире Платонова.

Апробация диссертации

Основные положения диссертации отражены в монографии и опубликованных статьях, а также были предметом выступлений на 17-ти Международных Платоновских семинарах в ИР ЛИ РАН (Санкт-Петербург, 1990 - 2007), на Международных конференциях в ИМЛИ РАН (Москва, 2001 - 2009), Международной Воронежской конференции (Воронеж, 2001), Международной конференции «Православие и русская культура» (ИРЛИ РАН, 2001), Международных конференциях в Северной Ирландии (Лондон-Дерри, 2002), в Великобритании (Бангор - Уэлльс, 2003; Оксфорд, 2004, 2006; Кембридж, 2005), Международной культурологической конференции «Логос и Эрос» (Москва, 2004), V Международной конференции «Евангельский текст в русской литературе XVIII — XX веков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр» (Петрозаводск, 2005), Международном семинаре по авангарду (ИРЛИ РАН, 2005), на Международных конгрессах МАПРЯЛ (Санкт-Петербург, 2007, 2008), Международном семинаре «Статус незавершенного в литературной практике и культуре XX века» (ИРЛИ РАН, 2006), Международных Пушкинских чтениях (ЛГУ им. Пушкина, Санкт-Петербург, 2004-2008).

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Колесникова, Елена Ивановна

Заключение

В результате проведенного исследования уточнен ряд закономерностей взаимодействия между отдельными составляющими наследия Андрея Платонова - завершенными текстами, неопубликованными завершенными и незавершенными произведениями и отдельными заглавиями, несущими в себе свернутое зерно неосуществленного замысла. Проделаны наблюдения о единстве не только литературного, но и инженерно-практического вошющения жизнестроительного проекта Платонова и сделаны следующие выводы:

1. Незавершенные наброски зачастую позволяют выявить те изначальные зерна замыслов, • ради которых ищется потом нужная сюжетная форма, необходимая образность и на основе которых лишь впоследствии выстраивается авторская оценка.

422 Там же.

2. Сюжетные действия Платонову всегда подсказывала жизнь. Поэтому изначальный замысел оформлялся с учетом происходящих вокруг него событий.

3. Анализ рукописных отрывков и контекстного фона уже опубликованных произведений подтверждают мысль исследователей о

Ч ' . * том, что все герои писателя автобиографичны, и их качества в произведениях художественно оформляются вслед за ростом личности и развитием судьбы самого Платонова.

4. Рассказы начала 1920-х годов фиксируют устойчивую модель формирования характера героя: изначально не выделяемое из антропоморфной картины мира состояние героев, которое будет обозначено Платоновым как этап «ранней поры и возмужалости» и который обычно предшествует следующему шагу - «странствию», когда герой отделяет себя от природного мира и социализируется («Волчок», «Бучило», «Краткий план романа «Зреющая звезда», «Песчаная учительница», «Чевенгур», «Земля», «Течение времени» и ДР-)

5. Проблемно-тематическое наполнение рукописных набросков 1920-х годов, ранних рассказов и стихов Платонова составляет единое пространство. Столь же неразрывно связано с их проблематикой и наполнение практической деятельности Платонова-инженера. Уже в самом начале 1920-х годов используется прием обозначения авторской позиции по отношению к современном политическим событиям через описание прошлого.

6. Часто рукописные отрывки по своему идейному либо мотивному содержанию изоморфны завершенным произведениям.

7. В основе сюжета Платонова изначально оказывается герой. То, что для Платонова «человек и есть сюжет», т.е. основной точкой художественного отсчета является погружение в человеческий

296 / характер или судьбу, подтверждает рукопись «Краткий план романа «Зреющая звезда [т.е. Земля]», имеющая метатекстовое (в смысле автокомментирования) значение. В системе персонажей писателя не наблюдается противопоставления героя и антагониста, герои противостоят несовершенному миру, т.е. сюжеты Платонова содержат признаки романтическо-модернистского типа конфликта.

8. Даже в произведениях о войне нет противостояния героев. Русские солдаты воспринимают немецких солдат и фашизм как метафизическое неперсонифицированное зло. - '

9. Платоновский герой, оказавшийся в условиях послереволюционной жизни, по набору основных свойств характера остается носителем традиций русской реалистической литературы 19 века — он занят напряженным поиском истины и своего пути, не способен к успешным социальным актам, не выдерживает испытания любовью. В творчестве Платонова к 1930-м годам оформляются понятийные системы, соединявшие художественные образы и мотивы, которые не поддаются имманентной интерпретации без соотнесения с внетекстовым уровнем. На основе контекстного анализа прозы 1930-х годов сделан вывод о том, что Платонов через систему концептов артикулированно провел аналогии между современными тоталитарными режимами, соотнеся их с рядом ренессансных концептов.

10.Ряд рукописных фрагментов («Македонский офицер», «Черноногая девчонка») можно расценивать как функционально завершенные в виду законченного выражения в них основного замысла.

11 .В период репрессий писатели вырабатывали различные способы выражения авторской позиции, важнейшим среди которых являются подтекстные апелляции к читателю, к тому слою актуального общественного сознания, который был наполнен «непроговоренным» знанием об эпохе.

12.Уравнивание частного и исторического делают равнозначными деятельное и созерцательное начала в платоновских художественных конфликтах. Это идейно-содержательное качество творчества писателя, которое он сам возводил к пушкинской традиции, явленной, в частности, в «Медном всаднике», будет свойственно ему на всем протяжении творческого пути.

13.При всей сложности платоновского отношения к техническим инновациям и к преобразованиям вообще, не создается впечатления непоследовательности либо переменчивости авторской позиции. Вероятно, это происходит потому, что все разночтения в оценках одних и тех же ситуаций проистекают не от противоречивости и противоположности их друг другу, а рт включенности их в более общее смысловое поле, где есть место разным решениям вопросов и разным взглядам на них.

14.Несмотря на кажущуюся разницу между героями-деятелями и героями-созерцателями, эти персонажи автобиографичны и имеют общее психологическое основание. Вероятно, они отражают поиски Платоновым опорных точек собственного характера и смысла жизни, поскольку он сам постоянно решал для себя, что в настоящий момент полезнее — литература или практическая работа.

15.Некоторые ., заглавия (такие,, например, как «Зреющая Звезда», «Черноногая девчонка», «Течение времени») можно рассматривать как минимальную жанровую единицу малой прозы, поскольку изначально являются для Платонова зерном замыслов и в дальнейших художественных развертываниях реализуют концептуально значимые для писателя сюжеты.

16.Эволюция героя повлекла за собой изменение стиля: на смену романтическим мотивам приходит ирония; дионисийскую стихию сменяет аполлоническая упорядоченность; углубление интереса к частной жизни «среди животных и растений» сопровождается изменением типа темпоральности — от мифологического к историческому (домашнему) времени.

17.Изменяясь содержательно и стилистически, творчество Платонова всегда оставалось честным отражением его судьбы, личности, его эстетической и нравственной позиции. И если говорить о соразмерности личности и творчества, то Андрей Платонович Платонов являет собой тот случай, когда эти величины оказались равновелики.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Колесникова, Елена Ивановна, 2010 год

1. Тексты Платонова:

2. Платонов А. Взыскание погибших. Ф. 780. Ед. хр. 1.

3. Платонов А. Григорий Хромов (Великий человек). Ф. 780. Ед. хр. 74.

4. Платонов А. Долгота жизни. Рассказ. Ф. 780. Ед. хр. 3.

5. Платонов А. Евдоким Соломонович. Ф. 780. Ед. хр. 4.

6. Платонов А. Земля. Ф. 780. Ед. хр. 5.

7. Платонов А. Индустриализация деревни. Ф. 780. Ед. хр. 16.

8. Платонов А. Краткое изложение темы пьесы «Великий лес». Ф.780. Ед. хр. 10.

9. Платонов А. Македонский офицер. Роман из ветхой жизни. Ф. 780. Ед. хр. 13.

10. Платонов А. Московская скрипка. Ф. 780. Ед. хр. 78.

11. Платонов А. Победим ли мы засуху? Ф. 780. Ед. хр. 21.

12. Платонов А. Предисловие. Ф. 780. Ед. хр. 22.

13. Платонов А. Примечания к рассказу «Песчаная учительница» для развития сюжетной стороны. Ф. 780. Ед. хр. 23.

14. Платонов А. Силовой газ из торфа. Ф. 780. Ед. хр. 16.

15. Платонов А. Течение времени. Ф. 780. Ед. хр. 82.

16. Платонов А. Умственный хутор. Ф. 780. Ед. хр. 28.

17. Платонов А. Чаплин в Москве. Пьеса. Ф. 780. Ед. хр. 10.

18. Платонов А. Человеколюбие. Ф. 780. Ед. хр. 36.

19. Платонов А. Черноглазая. Ф. 780. Ед. хр. 37.

20. Платонов А. Черноногая девчонка. Ф. 780. Ед. хр. 38.

21. Платрнов А. Счастливая Москва // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. М., 1999. - Вып. 3.21