Лингвосемиотические связи в диалектной лексической системе: На материале экзистенциальной лексики пермских народных говоров тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Поздеева, Светлана Михайловна

• Поздеева, Светлана Михайловна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Поздеева, Светлана Михайловна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Проблема системности русской диалектной лексики и ее лингвокультурологического описания.

1.1. Отечественная лингвистическая традиция о проблеме системности диалектной лексики.

1.1.1. Русская диалектология XX века о своеобразии диалектной лексической системы.

1.1.2. Современные направления в исследовании системности диалектной лексики.

1.2. Лингвокультурологические и лингвосемиотические аспекты системности диалектной лексики.

1.2.1. Проблема соотношения языка и культуры в лингвосемиотическом освещении.

1.2.2. Об этнокультурном аспекте системности лексического состава народных говоров. .".

1.3. Разноуровневость системных связей лингвокультурологического характера в диалектной лексике.

1.3.1. Семиотическая мотивированность в структуре значений отдельного слова.

1.3.2. Морфосемантические группировки слов как носители лин-гвокультурологической информации.

1.3.3. Лингвокультурологический аспект диалектной синонимики.

1.3.4. Лингвокультурологические основы культурно-мотивированных групп и ассоциативно-символических блоков.

ГЛАВА 2. Культурно-семиотическая мотивированность диалектного словаря (на материале лексики пермских говоров семантического поля «Болезнь»).

2.1. Культурно-мотивированная группа «болезнь как природное явление»

2.2. Культурно-мотивированная группа «болезнь как персонифицированный образ».

2.3. Культурно-мотивированная группа «болезнь как носитель внешних признаков».

2.4. Выводы.

ГЛАВА 3. Культурно-семиотическое взаимодействие семантических полей (на материале глагольной экзистенциальной лексики пермских говоров).

3.1. Ассоциативно-символический блок «горизонтальное движение».

3.2. Ассоциативно-символический блок «вертикальное движение».

3.3. Ассоциативно-символический блок «вращательное движение».

3.4. Ассоциативно-символический блок «статическое состояние».

3.5. Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Лингвосемиотические связи в диалектной лексической системе: На материале экзистенциальной лексики пермских народных говоров»

ГЛАВА 1. Проблема системности русской диалектной лексики и ее лингвокультурологического описания. 17

1.1. Отечественная лингвистическая традиция о проблеме системности диалектной лексики. 19

1.1.1. Русская диалектология XX века о своеобразии диалектной лексической системы. 20

1.1.2. Современные направления в исследовании системности диалектной лексики. 24

1.2. Лингвокультурологические и лингвосемиотические аспекты системности диалектной лексики. 35

1.2.1. Проблема соотношения языка и культуры в лингвосемиотическом освещении. 36

1.2.2. Об этнокультурном аспекте системности лексического состава народных говоров. 43

1.3. Разноуровневость системных связей лингвокультурологического характера в диалектной лексике. 49

1.3.1. Семиотическая мотивированность в структуре значений отдельного слова. 49

1.3.2. Морфосемантические группировки слов как носители лин-гвокультурологической информации. 53

1.3.3. Лингвокультурологический аспект диалектной синонимики. 67

1.3.4. Лингвокультурологические основы культурно-мотивированных групп и ассоциативно-символических блоков. 73

ГЛАВА 2. Культурно-семиотическая мотивированность диалектного словаря (на материале лексики пермских говоров семантического поля «Болезнь»). 79

2.1. Культурно-мотивированная группа «болезнь как природное явление» 81

2.2. Культурно-мотивированная группа «болезнь как персонифицированный образ». 93

2.3. Культурно-мотивированная группа «болезнь как носитель внешних признаков». 103

2.4. Выводы. 116 И

ГЛАВА 3. Культурно-семиотическое взаимодействие семантических полей (на материале глагольной экзистенциальной лексики пермских говоров). 120

3.1. Ассоциативно-символический блок «горизонтальное движение». 123

3.2. Ассоциативно-символический блок «вертикальное движение». 139

3.3. Ассоциативно-символический блок «вращательное движение». 149

3.4. Ассоциативно-символический блок «статическое состояние». 159

3.5. Выводы. 167

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 174

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК. 178

ВВЕДЕНИЕ

Данная диссертационная работа выполнена в русле современных этнолингвистических исследований, построенных на понимании диалектного языка как сложной функционирующей системы, развитие которой определено не только языковыми механизмами, но и культурными традициями, обычаями русского народа. Лексика пермских народных говоров рассмотрена в плане прояснения взаимосвязей, существующих между элементами диалектного словаря и традиционной культуры. Диалектный материал, как известно, представляет собой сосредоточение большого количества архаических элементов, наилучшим образом отражающих особенности традиционной культуры русского народа, его сознания и самосознания. В связи с этим, а также с учетом современного состояния русских народных говоров, характеризующихся постепенным размыванием, утратой многих архаических элементов, исследования диалектного языка (особенно в его локальных разновидностях) как источника сведений о конденсации в языке культурного опыта народа приобретают на сегодняшний день особую значимость.

Пермские говоры представляют собой, как известно, вторичное образование, возникшее на базе синтезирования элементов нескольких групп русских говоров: поморской, новгородской, вологодско-вятской и владимиро-поволжской (Полякова 1998: 4-31, Подюков 2000: 57-62). Однако сравнительно позднее их формирование не воспрепятствовало сохранению в них многих архаичных черт, образованию самобытной местной лексики и фразеологии с достаточно большим количеством этнографизмов, значительную долю среди которых занимает слой культурной терминологии (см. в частности: Подюков, Хоробрых, Антипов «Этнолингвистический словарь свадебной терминологии Северного Прикамья», 2004; Подюков, Белавин, Крыласова, Хоробрых, Антипин «Усольские древности», 2004). Несмотря на высокую культурно-этнографическую сохранность и специфичность, пермские говоры остаются достаточно слабо изучены с точки зрения отражения в них «языка» народной культуры. На сегодняшний день можно говорить о хорошей лексикографической представленности пермской диалектной системы. Специфичность, культурную нагруженность ее лексико-фразеологического состава достаточно полно демонстрируют данные диалектных картотек и изданных на их основе региональных словарей. Подобного рода изданиями стали «Материалы для фразеологического словаря говоров Северного Прикамья» (1972), «Словарь говоров Соликамского района Пермской области» (1973), «Словарь говора деревни Акчим Красновишерского района Пермской области (Акчимский словарь)» (1984, 1990, 1995, 1999, 2003), «Словарь пермских говоров» (2000, 2002), «Фразеологический словарь пермских говоров» К.Н. Прокошевой (2002).

Весьма полно и всесторонне пермские говоры изучены и описаны в социолингвистическом отношении. В работах Ю.Н. Архиповой, Е. Б. Борисовской, А.Н. Борисовой, JI.A. Грузберг, Е.В. Ерофеевой Т.И. Ерофеевой, В.А. Малышевой, С.С. Нестеровой, H.A. Поповой, Н.П. Потаповой, Ф.Л. Скитовой, Т.Б. Трошевой, А.П. Чудинова, И.Н. Щукиной и др. в разных аспектах рассмотрено состояние различных подсистем пермских говоров, взаимодействие их с живой разговорной речью и в особенности с литературным языком. В монографиях Е.В. Ерофеевой, E.H. Поляковой, A.C. Штерн «Русские говоры Пермского региона. Формирование. Функционирование. Развитие» (1998), Е.В. Ерофеевой, Т.И. Ерофеевой, Ф.Л. Скитовой «Локализмы в литературной речи горожан» (2000), а также в статьях сборников «Живое слово в русской речи Прикамья» (вып. 1-12, 1969-1993), «Литературный язык и народная речь» (вып. 16, 1977-1991), «Лингвистическое краеведение Прикамья» (1977-1991), «Функционирование литературного языка в уральском городе» (1990), «Языковой облик уральского города» (1990) и др. вскрыты вопросы исторического развития пермских говоров, особенности функционирования различных их элементов и подсистем в современных условиях.

Не менее тщательно пермские говоры исследованы в структурно-системном аспекте. Многие работы представляют собой сопоставительное с литературным языком описание различного рода системных связей и объединений: тематических и лексико-семантических групп, словообразовательных гнезд, синонимических рядов, антонимических пар. В статьях Н.Б. Билевой,

A.Н. Борисовой, Т.А. Варкетина, JI.A. Грузберг, Т.И. Ерофеевой, JI.B. Зубовой,

B.А. Малышевой, A.A. Пешковой, E.H. Поляковой, Н.П. Потаповой, И.И. Руси-новой, В.А. Салимовского, JI.B. Соколовской, А.П. Чудинова, А.П. Шварц, JI.E. Щербаковой вскрывается специфичность пермской диалектной системы, выявляются сходства и отличия в механизмах семантического развития диалектного и литературного языка, описываются особенности семантической структуры диалектного слова.

По сравнению с лексикографическим, социолингвистическим и структурно-системным подходами в описании диалектной лексики пермские говоры пока еще сравнительно слабо изучены и представлены с точки зрения взаимосвязи их с комплексами традиционной народной культуры. Потребность в таких описаниях становится все более острой: они позволили бы увидеть в пермской диалектной системе не просто отличное от других форм образование национального языка, но и лингвосемиотическую систему, которая, помимо всего прочего, структурируется еще и традиционной народной культурой в локальной ее разновидности (Русинова 2003: 123). Возможности такого движения пермской диалектологии от традиционного лексикографического и структурно-системного описания к социолингвистическому и далее к этнолингвистическому подготовлены отдельными исследованиями А.Н. Борисовой, E.H. Поляковой, К.Н. Прокошевой, И.И. Русиновой, И.А. Подюкова. В исследованиях К.Н. Прокошевой и И.А. Подюкова раскрыто родство пермской региональной идиоматики с севернорусской фразеологией, описаны культурно-символические основы народной фразеологии (Подюков 1985: 76-82, 1990, 1991: 20-31, 1991: 51-63, 1992: 41-49, 1997, 2000: 57-62, 2004 и др.; Прокошева 1976: 3-10, 1977: 53-59, 1979: 45-50, 1982: 86-92, 1985: 70-76, 1988: 3-19 и др.). Лингвокульту-рологические интерпретации отдельных лексических фактов пермской диалектной системы содержатся в работах A.A. Грузберг, E.H. Поляковой, выполненных в русле исторической диалектологии. В результате сопоставления лексики различных временных срезов, почерпнутых как из живой речи Прикамья, так и из региональных памятников письменности, фольклора и ономастики, ученым удалось получить некоторые сведения о наиболее архаических пластах пермской диалектной лексики, показать на примере отдельных лексических единиц культурно-мотивированную основу процессов семантического развития пермской диалектной системы (Полякова 1982: 3-11, 1985: 64-70, 1991: 100— 107, 1993: 37-44, 2003, 196-207 и др.).

Накопленные материалы по словарному составу пермских говоров позволяют вплотную рассмотреть соотношение диалекта и традиционной народной культуры, в том числе, говоря словами Н.И. Толстого, вопросы «культурной» диалектологии (1982: 8). На сегодняшний день это направление реализовано лишь относительно малой части словаря пермских народных говоров - преимущественно лексики и фразеологии, которая непосредственно соотносится с терминологической системой обряда (см. описания традиционных культурных комплексов Карагайского, Красновишерского, Нытвенского, Юрлинского, Гайнского, Усольского районов в сборниках «Вишерская старина», 2002, «Деревня Монастырь на Каме-реке», 2003, «Юрлинский край. Традиционная культура русских конца Х1Х-ХХ вв.», 2003, «Карагайская сторона: Народная традиция в обрядности, фольклоре и языке», 2004, «Усольские древности», 2004). Единичными на сегодняшний день остаются работы, демонстрирующие культурную обусловленность иных участков лексико-семантической системы пермских говоров. К подобного рода исследованиям мы можем отнести описания демонологической и природной лексики И.И. Русиновой (1988: 154-159, 1991: 155-164, 2001: 163-170, 2002: 157-161, 2003: 116-128), описания лексики со значением лица А.Н. Борисовой (1974: 132-140, 1976: 112-122, 1988: 19-27, 1991: 26-33). Диалектологам на примере данных тематических групп удалось показать проникновение «языка» культуры в различные участки лексико-семантического пространства пермской диалектной системы, а также доказать, что генезис образности народного слова в целом во многом задается и определяется архаическими, мифологическими представлениями. Исследование основ образности, культурной насыщенности народной речи Прикамья, истоков развития разнообразных культурно-мифологических коннотаций, опосредованных особенностями традиционной культуры пермского края, остается актуальной задачей пермских диалектологов.

Представленность, вовлеченность лишь небольшой части словарного состава пермских говоров в этнолингвистические описания, отсутствие комплексных исследований по культурной семантике диалектного слова Прикамья, а также слабая разработанность вопросов, связанных с механизмами порождения культурной семантики, способами ее выражения и закрепления в слове и комплексных единицах лексического уровня диалектного языка, и определили актуальность настоящей диссертационной работы.

Основное направление диссертационного исследования может быть определено как этнолинвистическое описание лексического состава пермских говоров, вернее отдельных, наиболее семиотизированных, его участков, связанных прежде всего с базовыми, универсальными для человека понятиями и категориями экзистенциального характера. Рассматривая лексику данных семантических сфер в качестве преимущественно культурно заданных образований, структурирующихся, помимо собственно языковых, еще и лингвокультуроло-гическими, лингвосемиотическими связями и отношениями, мы исследуем закрепленные во внутренней форме диалектной лексики народные первообразы и культурные ассоциации, рассматриваем те механизмы смыслообразования диалектного слова, которые непосредственно связаны с действием культурных моделей. Подобная направленность исследования строится на понимании языка как сложной системы, органично функционирующей в культурном пространстве социума и отражающей выработанные культурно-языковой сообщностью образные (опосредованные культурой) представления о том или ином отрезке действительности.

В качестве объекта исследования была выделена та часть экзистенциальной лексики пермских говоров, которая наиболее ориентирована на привнесение мировоззренческих и культурных оценок базовых категорий бытия, т.е. наиболее семиотизирована. К такой области была отнесена лексика, связанная с экзистенциально охарактеризованными понятиями «жизнь» (в различных ее социально-биологических фазах и характеристиках), «болезнь» и «смерть».

Предметом исследования стали лингвосемиотические и лингвокульту-рологические связи и отношения, структурирующие обозначенные участки в экзистенциальной лексике пермских народных говоров. Прежде всего, ими оказались мотивационные отношения в лексической деривации, опосредованные действием устойчивых культурных моделей и ассоциаций.

Материалом для исследования лингвосемиотической природы связей послужили зафиксированные в пермских говорах лексические единицы, связанные с обобщенным (инвариантным) значением 'болезнь' (1483 лексические единицы), и глагольные лексические единицы, связанные с обобщенными (инвариантными) значениями 'жизнь' и 'смерть' или обозначающие смежные с этими понятиями явления (1204 лексических единицы). Источником материала выступили словари, содержащие пермский диалектный лексический материал: «Словарь говоров Соликамского района Пермской области» под ред. О.П. Беляевой (1973), «Словарь пермских говоров Прикамья» (вып. 1-2) под ред. А.Н. Борисовой, К.Н. Прокошевой (2000-2002), «Словарь говора деревни Ак-чим Красновишерского района Пермской области» (вып. 1-5) под ред. Ф.Л. Скитовой (1984-2003), «Словарь Юрлинского говора» A.A. Бахматова, И.А. Подюкова, C.B. Хоробрых, A.B. Черных (2003), «Словарь русских народных говоров» (вып. 1-37) под ред. Ф.П. Филина, Ф.П. Сорокалетова (1965-2003); диалектные картотеки Пермского государственного педагогического университета и созданного при нем Центра этнолингвистики народов Прикамья, а также собственные записи живой речи носителей пермского говора, сделанные во время экспедиций в Гайнский, Карагайский, Красновишерский, Кунгурский, Лысьвенский, Нытвенский, Соликамский, Чердынский, Юрлинский, Юсьвин-ский районы за 2000-2004 гг.

С учетом современного состояния русских народных говоров в Прикамье, которые уже сложно квалифицировать как полноценно и автономно существующие, для этнолингвистической реконструкции привлевались материалы архангельских, нижегородских и отчасти других севернорусских говоров, послуживших, как известно, основой для образования вторичных говоров Прикамья. Материалы по севернорусским говорам были получены в ходе работы с картотекой Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, картотекой «Архангельского областного словаря» диалектологического кабинета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, с «Архангельским областным словарем» (вып. 1-11) под ред. О.Г. Гецовой (19802004), «Словарем русских народных говоров» (вып. 1-37) под ред. Ф.П. Филина, Ф.П. Сорокалетова (1965-2003). Активно использовались данные «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля (1999). Материалы по другим говорам позволили подтвердить устойчивость культурных коннотаций, прояснить культурно-семиотическую мотивированность того или иного участка лексической системы, проиллюстрировать универсальность выявленных лин-гвокультурологических связей.

Этнолингвистический характер работы, концентрация внимания на непосредственном носителе культурной информации — внутренней форме слова -определили один из аспектов работы, связанный с реконструированием особенностей внутренней формы (мотивировочных и классификационных признаков) и установлением мотивированности диалектного слова в ходе сравнительного анализа его производных значений или значений производных от него лексем. Эта задача выполнялась посредством мотивационного анализа с активным привлечением данных этимологических и культурологических словарей, в частности «Этимологического словаря русского языка» М. Фасмера (в 4 тт., 2003), «Историко-этимологического словаря» П.Я. Черных (в 2 тт., 1999), словаря «Славянских древностей» под ред. Н.И. Толстого (в 3 тт., 1995-2004).

Целью исследования стало выявление, описание и интерпретация лин-гвосемиотических, лингвокультурологических связей и отношений в отдельных участках лексической диалектной системы, раскрывающих народное представление и оценки о различных формах и проявлениях экзистенции (жизни, болезни и смерти).

Достижение данной цели осуществлялось посредством следующих задач:

1. Выявить основные механизмы проникновения «языка» культуры в лексические знаки естественного языка, обозначить основные признаки маркированных «языком» культуры лексических единиц.

2. Определить основы лингвосемиотических систем, продемонстрировать возможности структурирования лексики говоров не только на базе лингвистических (семантических, структурно-семантических) общностей, но и на основе устойчивых культурно-коннотативных признаков лексических единиц диалектного языка.

3. На примере структурированности отдельных семантических полей диалектной лексики представить лингвокультурологические модели, проясняющие лингвосемиотическую системность лексики диалектного языка, а также показать обусловленность ими процесса смыслообразования в обозначенных участках лексической диалектной системы.

4. Продемонстрировать на базе выявленных лингвосемиотических моделей возможности интерпретации культурной семантики диалектного слова для описания механизмов смыслообразования диалектной лексики в целом и для реконструкции культурно-языкового сознания диалектоносителей.

5. Определить характерные черты тех лексических объединений в словаре народных говоров, которые отличаются семиотическими свойствами.

Для решения поставленных целей и задач использовался целый комплекс методов исследования. Сбор материала осуществлялся методами включенного и непосредственного наблюдения в ходе экспедиций в различные районы Пермской области, а также методом сплошной выборки из словарей и картотек. Выявление культурно-коннотативных лексических единиц и лингвосемиотических связей и отношений в лексике пермских говоров осуществлялось посредством предложенного Н.И. Толстым метода этнолингвистической реконструкции, предполагающего обращение к мотивационному анализу, включающему анализ внутренней формы слова, использование словообразовательного и в ряде случаев этимологического анализов лексем. Данный метод использовался в непосредственной взаимосвязи с методом семиотического анализа, разработанного В.В. Ивановым, Н.И. Толстым, В.Н. Топоровым, Б.А. Успенским для описания мифопоэтического слоя языка (художественных и фольклорных текстов, культурных и обрядовых комплексов). Выявленные семиотикой системы вторичных смыслов, отражающих особенности мировидения и культуры того или иного народа, дают возможность вскрыть отражение системного характера культуры в организации лексико-семантического пространства языка. Описание отдельных и комплексных лингвосемиотических единиц лексической системы диалектного языка происходит с опорой на предложенный и апробированный В.Н. Телией лингвокультурологический анализ. Он состоит в выявлении и описании в различного типа языковых знаках культурных коннотаций, соотносимых с языковой семантикой этих знаков и воспроизводимых в процессах употребления языка той или иной социокультурной группой. Построение лингвокультурологических моделей, лингвосемиотических систем осуществлялось с помощью метода лингвистического конструирования языковых систем. В исследовании активно используется разработанный В.Н. Карауловым метод структурирования семантического поля на базе семного (компонентного) анализа слова. Особый характер семантики диалектного метафорического и куль-турно-коннотативного слова — ее условность — потребовал обращения к методу ассоциативного сопоставления и сближения. При интерпретации устойчивости лингвосемиотических связей и отношений использовались также данные, полученные количественным методом (статистическим подсчетом элементов и количественными сопоставлениями). Результаты исследований представлены преимущественно посредством описательного метода.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые системность отдельных участков лексико-семантического пространства пермских народных говоров демонстрируется на основе общности культурных коннотаций мотивировочных и/или классификационных признаков слов. Новым является и конструирование, описание лингвокультурологических моделей, представляющих механизм смыслообразования для отдельных участков экзистенциальной лексики пермских народных говоров.

Основная теоретическая значимость исследования заключается в разработке модели представления, описания и интерпретации лингвосемиотиче-ской системности лексико-семантического пространства диалектной лексики, на базе которой описываются механизмы смыслопорождения, семантического развития диалектной лексики в непосредственной взаимосвязи с культурными моделями и ассоциациями. Структурирование отдельных участков лексики пермских говоров лингвосемиотическими, лингвокультурологическими связями и отношениями расширяет рамки представлений о системности диалектного словаря. Интерпретация этих связей пополняет сведения об особенностях народной духовной традиции и об отраженности в народной речи специфики семиозиса народной культуры.

Практическая ценность работы заключается в возможности применения подобного лингвокультурологического моделирования и описания культурной семантики лексических единиц при рассмотрении иных структурных и функциональных систем национального языка в контексте культуры. Результаты семиотического анализа и лингвокультурологического описания диалектной лексики могут быть использованы для описания семантико-стилистических свойств народной речи, могут привлекаться для разработки проблем образности и эстетики народной речи. Выявленные культурные характеристики диалектного слова могут быть учтены при составлении различного рода региональных словарей. Результаты проведенного исследования могут быть использованы при разработке спецкурсов и спецсеминаров по современному русскому языку, русской диалектологии, при ведении курсов по лин-гвокультурологии, этнолингвистике, языку фольклора.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Помимо собственно лингвистических (семантических, структурно-семантических) связей и отношений, лексический состав народных говоров характеризуется наличием устойчивых лингвосемиотических качеств. Связи и отношения в лексике говоров определяются наличием в значении слова культурных коннотаций, являющихся связующим звеном между значением лексических единиц естественного языка и культурной семантикой знаков «языка» культуры. Опосредованные культурой связи находят отражение в механизмах смыслопорождения, характерных для диалектной речи в целом.

2. Лингвосемиотическая системность диалектной лексики существенно детерминирована системностью народной культуры, а механизмы развития словарного состава диалектов - действием устойчивых культурных моделей и ассоциаций. Выявление системы значимых для языка культурных моделей и ассоциаций позволяет создать лингвосемиотические модели, отражающие комплекс народных представлений о том или ином фрагменте действительности и проясняющие динамику развития семантики и формы диалектного слова.

3. Особенности семиотического пространства традиционной культуры (гетерогенный, разнокодовый, многоуровневый, панхронический, континуальный ее характер; нежесткость, открытость структуры; способность хранить и продуцировать множество смыслов) существенно воздействуют на структурированность лексической системы говора и «качество» семантики диалектного слова. Культурно опосредованные системные участки диалектной лексики предстают как системы, которым свойственна присущая народному семиозису в целом антиномичность, и в то же время - как принципиально нежесткие, открытые образования, состоящие из множества наслаивающихся, взаимопере-секающихся подсистем.

4. Преимущественно образно-метафорический и оценочный характер лексем, составляющих лингвокультурологически охарактеризованные объединения слов, а следовательно, их способность выражать различные мировоззренческие, познавательные, этические, общекультурные смыслы позволяет рассматривать семиотически значимые участки диалектной лексической системы как субстрат народной культуры и языковой коррелят народной духовной традиции одновременно.

Структура работы

Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. В первой главе содержится обзор принятых в русской диалектологии подходов, в которых диалектная лексика рассматривается как системное образование; приводится анализ становления научных представлений о соотношении системности народной культуры и диалектного слова; иллюстрируются особенности системности пермского диалектного лексического материала, обусловленной устойчивыми культурными коннотациями, на уровне отдельного слова, словообразовательных рядов и синонимических объединений слов. В главе особое внимание уделяется выработанным в современной русистике и славистике методам описания структурных связей лексического уровня языка в контексте культуры, проблеме моделирования лингвосемиотических систем; определяется место структурируемых в работе культурно-мотивированных групп и ассоциативно-символических блоков в ряду лингвокультурологических парадигм. Во второй главе выявляются лин-гвосемиотические характеристики конкретного семантического поля (поле «Болезнь»), описываются основные культурно-семантические модели мотивации диалектного смыслопорождения и представляющие отражение действия этих моделей культурно-мотивированные группы данного поля. Третья глава содержит анализ и описание взаимодействия диалектной глагольной лексики разных семантических полей, обусловленного сложностью структуры одного культурного кода и множественностью культурных ассоциаций его составляющих. В ней раскрывается народное представление экзистенции посредством структурирования ассоциативно-символических блоков.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Поздеева, Светлана Михайловна

3.5. Выводы

1. Выявление семантически и/или структурно-семантически общих мотивировочных и/или классификационных признаков у глагольных составляющих двух противопоставленных на сигнификативных основаниях полей «Жизнь» и «Смерть» позволило представить их в семантической и/или структурно-семантической взаимосвязи - в структурированности ассоциативно-символических блоков движения. Рассмотрение фактов мотивационного наложения, пересечения на фоне культурного контекста позволило рассматривать блоки в качестве лингвокультурологических систем, в совокупности составляющих более сложное — лингвосемиотическое образование, раскрывающее народное представление экзистенции в обусловленности культурно-семиотическим кодом движения.

2. Ассоциативно-символические блоки в отдельности и во всей своей совокупности представляют собой лингвокультурологические системы, отражающие существование устойчивого представления экзистенции в образе (образах) движения и структурированные в самом общем виде двумя культурными ассоциациями движения (движений):

Подобная множественность ассоциаций выражается в мотивационных связях лексических составляющих двух ассоциативно-семантических рядов с глаголами движения, в наличии в структуре экзистенциальных глаголов противоположных полей «Жизнь» и «Смерть» семантически и/или структурно-семантически тождественных мотивировочных и/или классификационных признаков. жизнь движение смерть

3. Ассоциативная (опосредованная культурным контекстом) природа данной мотивационной связи, нагруженность мотивировочных и/или классификационных признаков различными (иногда амбивалентными) культурно-символическими коннотациями позволяет характеризовать ассоциативно-символические блоки как нежесткие образования, состоящие из взаимопересе-кающихся, наслаивающихся друг на друга подгрупп/групп/рядов, и интерпретировать подобные факты пересечения не только как результат деривационных (мотивационных) отношений в лексике, но и как отражение сложности культурно-семантического кода движения, не исключающего амбивалентного (множественного) развертывания, ассоциирования «двигательных» символов, пересечения двух (или более) культурных ассоциаций (культурно-семантических мотивационных моделей), сформировавшихся на базе конкретной «двигательной» ассоциации.

4. Главной характерной чертой всех ассоциативно-символических блоков в отдельности и в целом является асимметризм (см. Схема 2).

4.1. Асимметризм блоков выражается в разном количественном их составе:

Блок «горизонтальное движение» 141 единица 42,7%

Блок «вертикальное движение» 68 единиц 20,6%

Блок «вращательное движение» 76 единиц 23%

Блок «статическое состояние» 45 единиц 13,7%

Подобная асимметрия позволяет говорить о более привычных, устоявших образных представлениях экзистенции. Наиболее типичным (и типоло-гичным) для представителей традиционной культуры становится представление экзистенции: жизни и смерти - в наиболее характерном для человека движении - перемещении в горизонтальной плоскости мироздания. Кроме того, с учетом обусловленности развития семантики культурными ассоциациями определение наиболее устойчивых из них позволяет обозначить области и направления наибольшей вероятности развития экзистенциальной семантики.

4.2. Асимметрия видна и в превалировании глаголов с семантикой жизни над глаголами с семантикой смерти:

Блоки Ассоциативно-семантический глагольный ряд жизни Ассоциативно-семантический глагольный ряд смерти горизонтальное движение» 134 единицы - 36,3% 21 единица - 5,7% вертикальное движение» 51 единица - 13,8% 29 единиц - 7,9% вращательное движение» 69 единиц - 18,7% 13 единиц - 3,5% статическое состояние» 42 единицы - 11,4% 10 единиц-2,7%

Всего: 296 единиц - 80,2% 73 единицы- 19,8%

Преобладание единиц с инвариантной семантикой «Жизнь» объясняется не только зримостью, понятностью, большим многообразием проявлений феномена жизни по сравнению с менее представляемым, более табуизированным в народном сознании потусторонним существованием и не только более типичной ассоциацией движения с жизнью. Представляется, что к подобному неравновесию в языке имеет отношение и аксиологическая, мировоззренческая, культурная значимость для носителя традиционной культуры жизни и смерти. Жизнь - самоценный объект приложения к ней самых разнообразных оценок, трактовок, мировоззренческих комментариев.

4.3. Асимметризм проявляется и в разности пересечений. Наибольшее количество наложений предоставляют ассоциативно-символические подгруппы «однонаправленное горизонтальное движение» и «вертикальное движение вниз». Общими мотиваторами для ассоциативно-семантического глагольного ряда жизни и смерти в блоке «горизонтальное движение» стали глаголы перехода, ухода (при актуализации семы 'исчезновение'), трясения и шевеления; в блоке «вертикальное движение» - глаголы падения, бросания и отрывания; в блоке «вращательное движение» - глаголы переворачивания, заворачивания и отвертывания; в блоке «статическое состояние» — стояния и лежания. Анализ мотивационных связей глаголов с семантикой жизни и смерти с общими для них культурными мотиваторами позволил выявить определенную закономерность в сближении двух ассоциативно-семантических рядов. Пересечение устойчиво происходит на базе внутренней формы, отсылающей к культурным предикатам переходности, в частности к глаголам, указывающим на движения, предполагающие исчезновение и появление объекта в другом месте (перейти, уйти, увести, выпасть, пасть, бросить) или на движения в противоположную сторону с помощью вращения (перевернуть, завернуть), а также действия, направленные на придание новой формы объекту (оторвать, отвернуть, разворотить, завернуть, растрясти). Устойчивым оказывается и указание на культурные предикаты, наделенные в традиционной культуре амбивалентной символикой, как положительными, так и отрицательными культурными смыслами, что очевидно в семантике глаголов шевелить, растрясти, символически связанных в одних случаях с источником жизни, в других - с причиной гибели; амбивалентными смыслами мотивированы и глаголы стояния. В связи с этим совмещенными, сближенными экзистенциальными смыслами становятся области, традиционно воспринимаемые в народной культуре как переходные, смежные, отмеченные знаком маргинальности, потусторонности. К ним в первую очередь относятся такие понятия, как «смерть», «старость», «болезнь», «исчезновение положительных качеств человека». Семантика переходности затронула и ритуальные, сакральные области, традиционно осмысляемые через характеристики смерти. Так, в образах перехода предстают прежде всего процессы рождения, взросления, выхода замуж, умирания человека.

4.4. Асимметрия налицо и в количественном, структурно-семантическом несовпадении мотивировочных и/или классификационных признаков глаголов с семантикой жизни и смерти. Зафиксированы специфичные, характерные исключительно для мотивированности единиц ассоциативно-семантического ряда жизни мотивировочные и/или классификационные признаки движения. Подобными признаками в блоке «горизонтальное движение» стали признаки достижения чего-либо посредством хождения; признаки появления (выхода, вывода, выбегания, выскакивания); признаки быстрого и медленного, нормального и ненормального, с помощью силы, транспортных средств продвижения, признаки движения с ношей, скакания, соединения, разъединения, признаки длительного, беспорядочного, непрямого движения в пространстве, болтания, качания; в блоке «вертикальное движение» — признаки множественных вертикальных действий с ударами, признаки роста, вытягивания; в блоке «вращательное движении» — признаки длительного, интенсивного витья, верчения, кручения, вращения, мотания, признаки кружения, кручения, обхода с ношей или без ноши; для блока «статическое состояние» — признаки сидения. Для ассоциативно-семантического ряда смерти не выявлено специфических культурно-нагруженных признаков, отмечается лишь преобладание классификационных признаков финитности, предела действия и практически отсутствие признаков начинательности, сосредоточенных в формантной части внутренней формы глаголов (преимущественно в префиксальных морфемах).

5. Отмечается семантическая множественность, устойчивое кодирование одной и той же информации в различных образах движения, что позволяет говорить о том, что ассоциативно-символические блоки движения представляют собой дублирующие друг друга символические системы, находящиеся в отношениях условной символической синонимики и дублетности. Дублирующий символический характер блоков подтверждается и символико-синонимическими отношениями закрепленных во внутренней форме «двигательных» ассоциаций, структурирующих ассоциативно-семантический ряд жизни в оценках позитивности и негативности. Знаком символического позитивизма отмечены лексемы, внутренняя форма которых представляет собой лек-сикализацию следующих структурированных культурных моделей: «рождение как достижение чего-либо с помощью ног/ выход, выбегание, выгон/ движение с ношей/ вождение/ результат трясения», «замужество, брак как выскакивание/ выход/ выбегание/ выведение/ уход/ соединение в результате встречного движения», «физические и социальные изменения как достижение чего-либо с помощью ног/ рост/ вытягивание/ результат падения/ мотания/ сидения/ вставания/ постановки», «жизнь в двигательной, деятельностной активности как быстрое движение (бег)/ длительное движение из стороны в сторону/ шевеление/ витье, верчение, кручение, кружение», «жизнь в достатке и довольстве как достижение чего-либо с помощью ног/ вождение/ поворачивание/ результат падения/ остановка движения/ самостояние/ сидение», «выздоровление как отведение/ окончание или результат болтания/ вытягивание/ вставание, постановка». Результатом отражения отрицательной символики «двигательных» ассоциаций стали лексические единицы, содержащие во внутренней форме следующие аналогии: «праздный, аморальный, распутный образ жизни как медленное хождение (волочение)/ движение из стороны в сторону/ быстрое движение (бег)/ болтание/ падение/ бросание/ витье, верчение, вращение, кручение, мотание», «тяжелая, болезненная, обременительная жизнь как продвижение с помощью силы, движение с ношей/ медленное хождение/ передвижение с помощью других транспортных средств/ ненормальное передвижение с помощью ног (например, ковыляние)/ продвижение с силой/ движение из стороны в сторону/ болтание/ поворачивание/ лежание/ сидение», «болезненное состояние как исчезновение в результате перемещения/ движение с ношей, тяжестью/ медленное, ненормальное передвижение с помощью ног/ болтание/ падение/ бросание/ отрывание/витье, верчение, кручение, отворачивание/ стояние/ лежание/ сидение».

6. Помимо символико-синонимической природы внутренних и внешних связей каждого блока движения налицо антиномичный характер их структурированности. Каждый ассоциативно-символический блок движения распадается на две противопоставленные по шкале символического позитивизма и негативизма группы. Развитие позитивных и негативных экзистенциальных смыслов находится в прямой зависимости от бинарного устройства культурно-символической матрицы - кода движения: «однонаправленное — разнонаправленное», «вверх - вниз», «прямое - кривое», «быстрое - медленное», «движение - статика», «стояние - падение» и т.д. В связи с этим каждый блок не только дублирует друг друга, но и находится во взаимном противопоставлении, основанном на противоположных символических ассоциациях того или иного вида движения. Подобное пересечение, наличие множества разнообразных семантических, структурно-семантических, культурно-символических связей и отношений в мотивированности экзистенциальных глаголов с мотивировочными и/или классификационными признаками движения позволяет рассматривать ассоциативно-символические блоки как принципиально нежесткие, открытые, взаимопересекающиеся системы, основанные и отражающие множество культурных ассоциаций различного рода движения.

Таким образом, представление экзистенциальной глагольной лексики в структурированности ассоциативно-символических блоков движения служит своеобразной лингвосемиотической моделью народного представления экзистенции в образах движения, свидетельством взаимосвязанности, но не тождественности понятий «жить» и «умереть». Существование в народной культуре, помимо кода движения, иных таксономических субстратов ее текстов (растительного, зоологического, предметного, квантитативного, персонажного, цветового и т.д.) позволяет предположить существование линвосемиотической системности экзистенциальной лексики и в других символических субсистемах языка народной культуры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Основой для выявления и описания лингвосемиотических связей и отношений в лексико-семантическом пространстве диалектного языка выступает «культурная референция» (Кузнецов 2001: 217, Телия 1999: 23) - соотнесение лексических единиц с «языком» (текстом) народной культуры. Результатом референциальной отсылки становится семантическое усложнение слова — появление в его семантике культурных коннотаций, выступающих в качестве связующего звена между интенсиональным лексическим значением и культурной семантикой знаков «языка» культуры. Следствием такого рода «культурного проникновения» становится перекомбинация, образование семиотических (вторичных по своей природе) систем, основанных на культурно опосредованных (достаточно условных) связях и отношениях, а именно, на культурно-коннотативных семантических общностях лексических знаков. Подобного рода образованиями следует считать культурно-мотивированные группы и ассоциативно-семантические блоки, структурируемые на инвариантной основе культурно-коннотативных мотивировочных и/или классификационных признаков слов. Описание лингвосемиотических систем и их составляющих представляет собой прежде всего интерпретацию и характеристику их форм (структур).

2. Результат моделирования отдельных участков лексико-семантического пространства пермских говоров в лингвосемиотические системы позволяет утверждать, что, помимо собственно языкового структурирования лексического состава диалектного языка, действия чисто языковых механизмов и закономерностей в его развитии, в лексико-семантической системе говоров имеет место обусловленность ее семиотическим, знаковым пространством культуры. «Язык» народной культуры структурирует лексико-семантическое пространство диалектного языка, определяя его структурные, онтологические свойства. Культурные знаки и/или системы знаков напрямую оказываются включены в процесс образования лексических единиц, структурирования целых участков лексико-семантического пространства диалектного языка. Вступая в структурные связи с текстами культуры (обрядами, верованиями, мифологией, бытом и т.д.), лексика приобретает черты семиосферы, становится отражением символической матрицы «языка» народной культуры. Развитие тех или иных значений и коннотаций у единиц лексического уровня языка находится в прямой зависимости от нахождения отражаемого ими понятия в структуре универсальной моделирующей семиотической системы, их культурной коннотативности. «Окультуренное» мировидение отражается, как правило, во внутренней форме слов, благодаря этому оно межпо-коленно транслируется ими, донося до современности те коллективные представления, которые складывались в процессах культурного освоения мира.

3. Структурирование систем на основе мотивировочных и/или классификационных признаков слова, интерпретирующих не только связь обозначающего с обозначаемым, но и ассоциации между множеством знаков в пределах лексико-семантического пространства языка, позволяет представить данные образования как принципиально нежесткие, с множеством взаимопе-ресекающихся, накладывающихся друг на друга подсистем. Способность мотивировочных и/или классификационных признаков указывать сразу же на несколько планов языковой и неязыковой действительности (в том числе и культурной) раскрывает сложность механизмов смыслообразования, неограниченность их чисто языковыми характеристиками. Нагруженность мотивировочных и/или классификационных признаков множеством смыслов диктует множественность мотиваций, определяющих участие одних и тех же лексических единиц в структурировании различных участков лингвосемиотиче-ского пространства диалектного языка. Мотивация, как правило, основывается на смежности/сходстве денотатов и их множественной культурно-символической ассоциативности. Пересечения, наложения лингвокультурологических групп/подгрупп заданы сложностью структуры семиотического пространства культуры (множественностью культурных ассоциаций его составляющих), а также синхронно-диахроническим характером культуры, направленностью ее на накопление, отражение и продуцирование множества культурных смыслов. Мотивационные связи семиотически охарактеризованных диалектных лексем носят преимущественно нежесткий, ассоциативный характер, находящийся в прямой зависимости от условности «языка» народной культуры.

4. В связи со стереоскопическим характером культуры одной из характерных черт лингвосемиотических систем становится семантическая избыточность, повторяемость, дублирующий характер отдельных их составляющих / групп / подгрупп. Каждая культурно-мотивированная группа и аналогично каждый ассоциативно-символический блок, представляя собой лекси-кализацию одной модели или ассоциации, сближены между собой на основе культурных коннотаций, связаны отношениями условной символической синонимии, дублирования. Они означивают, кодируют один и тот же смысл в различных знаках народной культуры, указывая на границы понимаемого и воспринимаемого фрагмента действительности. В связи с этим лингвосемио-тические системы могут быть определены, с одной стороны, как дискретные, замкнутые структуры, имеющие свои границы. Антиномичность становится ведущим их свойством. С другой стороны, налицо непрерывность, целостность лингвосемиотического пространства, соединение противоположных смыслов и понятий.

5. Лингвосемиотические системы предстают и как открытые образования. Открытость структуры лингвосемиотических систем задается их инвариантно-вариантной природой. Представляя собой реализацию, воплощение культурных моделей, структурируемых на основе близких культурных ассоциаций относительно отдельных фрагментов мира, лингвосемиотические системы находят свое продолжение в дублировании другими системами -лексикой других тематических групп, фразеологией, фольклором, текстом обряда и т.д. Расширяют они свои границы и при установлении связей с аналогично мотивированными лексемами других говоров, языков. Установленные универсалии культуры задают направление дальнейшего развития языка, поэтому открытость лексико-семиотических систем может быть определена и как пространственно-диахроническая развернутость их структуры.

6. Каждый вариант культурной модели, являя собой тонкие нюансы художественно-эстетического, поэтического, этического освоения мира, структурирует, развивает пространство народной культуры, встраиваясь в общий ряд образной типологии. Культурная значимость вариантной и инвариантной сторон лингвосемиотических моделей характеризует их как культурный субстрат и языковой коррелят народной духовной традиции.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Поздеева, Светлана Михайловна, 2005 год

1. Аванесов Р.И. Очерки русской диалектологии. М.: Учпедгиз, 1949. С. 102.

2. Аванесов Р.И., Орлова В.Г. К очередным задачам русской диалектологии //Материалы и исследования по русской диалектологии. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 3-6.

3. Агапкина Т.А., Топоров В.Н. Об одном из парадоксов движения. Несколько замечаний о сверхэмпирическом смысле глагола «стоять», преимущественно в специализированных текстах // Концепт движения в языке и культуре. М.: Индрик, 1996. С. 7-49.

4. Агапова М.А., Зимина И.В. Лексика ложкарного и посудотокарного промыслов на территории Нижегородской области // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2000. СПб.: Наука, 2003. С. 128-131.

5. Азарх Ю.С. Однокоренные синонимические существительные в частных диалектных системах // Русские диалекты. Лингвогеографический аспект. М.: Наука, 1987. С.149-167.

6. Алешина Л.М. Лексика коноплеводства в орловских говорах: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Орел, 2002. С. 24.

7. Алпатова П.Н. Тамбовская Масленица как текст: семантика, символика и терминология обрядов (на общерусском фоне): Автореф. дисс. канд. филол. наук. Тамбов, 2001. С. 25.

8. Андреев В.К. Псковские названия построек и помещений (словообразовательный аспект) // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 1998. СПб.: Изд-во ИЛИ РАН, 2001. С. 46-50.

9. Анохина Л.И. Лексика питания: названия печеных кушаний из муки в орловских говорах (структурно-семантический аспект): Дисс. канд. филол. наук. Орел, 1998. С. 208.

10. Апресян Ю.Д. Изб. труды: В 2 тт. Т. 1: Лексическая семантика. С. 472. Т. 2: Интегральное описание языка и системная лексикография. С. 767. М.: Школа «Языки русской культуры»; Изд-кая фирма «Восточная литература» РАН, 1995.

11. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. С. 368.

12. Апресян Ю.Д., Богуславская О.Ю., Левонтина И.Б. и др. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М., 1999. Вып. 1.13.