Концептуальные основания измерения социальной активности в российском обществе тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.01, доктор социологических наук Жаворонков, Александр Васильевич

• Жаворонков, Александр Васильевич
• доктор социологических наук
• 2009

Оглавление диссертации доктор социологических наук Жаворонков, Александр Васильевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. МЕТОДОЛОГИЯ ИЗМЕРЕНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ.

1.1. Социальная активность как объект измерения и анализа.

1.2. Методология синтеза информации.

1.3. Эмпирическая база исследования.

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ КАК ПРОЦЕСС ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ: МЕТОДИКА ИЗМЕРЕНИЯ.

2.1.Вектор и скорость изменений социальной активности в предметной среде.

2.2. Классификация фигур полей активности и социальных представлений.

2.3. Волновой характер изменений социальной активности.

2.4. Синхронность и асинхронность волн активности на возрастной шкале.

2.5. Подсистемы обмена деятельностью как метрики конфигурации.

ГЛАВА 3. СВЯЗИ СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ИНФОРМИРОВАННОСТИ.

3.1. Характер сопряженности социальной активности и информированности.

3.2. Изменение институциональной структуры в Российском обществе.

3.3. Устойчивость распределений по различным типам информированности. 190 3.4". Взаимосвязи информированности и отношений к социальным проблемам.

ГЛАВА 4. СОЦИАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ И ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЙ.

4.1. Корреляция поля решений и структур социальной информации.

4.2. Измерение эффективности управленческих решений.

4.3. Формы выработки единогласия.

4.5. Социальные типы результативности принятых решений.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Концептуальные основания измерения социальной активности в российском обществе»

Понятие социальной активности используется в практике социологических исследований относительно широко и достаточно противоречиво по отношению к показателям количественного, а не качественного измерения и фиксации этого признака. Некоторые науки предоставляют социологии готовые количественные показатели анализа активности в фундаментальных подсистемах человеческой деятельности. Например, демография с количеством детей, рожденных в той или иной когорте, рассмотренном на шкале времени или в различных этнических группах, экономика с показателями перераспределения стоимости по различным социальным слоям. Однако, два важнейших показателя, которые используются в предлагаемой работе: социальной активности и информированности людей в тех или иных областях общественной жизни, апробированных количественных эквивалентов, измерения в социологии пока не имели.

Любое общество является продуктом обмена свойствами и способностями индивидов через присвоение свойств предметного мира (включая знаковый) в процессе общественного разделения труда для воспроизводства жизни. Здесь находится тот срез основания системы (и одновременно категория анализа), который дает возможность количественно замкнуть систему человеческой деятельности в качественно различных общественно закрепленных предметностях. Этим срезом является обмен человеческой деятельностью в обществе, носящий предметный характер и протекающий в физически измеряемом времени, но имеющий социальную цикличность [45, с. 47-49]. Научной категорией, являющейся отражением этого среза, выступает взаимодействие. «Что же такое общество, какова бы ни была его форма? Продукт взаимодействия людей» [50, с 402]. Это фундаментальное определение многими разворачивалось ранее в философских и социологических посылках: «Когда мы подвергаем мысленному рассмотрению природу или историю человечества или нашу собственную духовную деятельность, то перед нами сперва возникает картина бесконечного сплетения связей и взаимодействий, в которой ничто не остается неподвижным и неизменным, а все движется, изменяется, возникает и исчезает» [102, с. 20].

Взаимодействие — вот первое, что выступает перед нами, когда мы рассматриваем движущуюся материю в целом с точки зрения теперешнего естествознания. Мы наблюдаем ряд форм движения: механическое движение, теплоту, свет, электричество, магнетизм, химическое соединение и разложение, переходы агрегатных состояний, органическую жизнь, которые все - если исключить пока — органическую жизнь - переходят друг в друга, обусловливают взаимно друг друга, являются здесь причиной, там действием, причем общая сумма движения, при всех изменениях формы, остается одной и той же (спинозовское: субстанция есть causa sui - прекрасно выражает взаимодействие)» [102, с. 546]. У П.Сорокина в его программе преподавания социологии 1919 года говорится о «понятии взаимодействия как простейшей модели социального явления» и выделяются «элементы явления взаимодействия: а) индивиды и их свойства; б) акты - действия и их виды; в) проводники общения, их роль, формы, происхождение и рикошетное влияние» [77, с. 532]. Последние из упомянутых могут быть представлены как смысловые поля форм и аттрактантов взаимодействия людей, разворачивающиеся событийно в пространстве-времени социальной среды и промаркированных социологическими параметрами.

В основе применяемого в работе подхода лежит фундаментальная философская предпосылка, утверждающая, что пространство и время есть объективно данные, атрибутивные формы существования вечно движущейся материи. Как таковые они детерминируют реализацию любых проявлений этого движения — в том числе и социальных. Однако последние имеют внутренним моментом своего развития смысловую систему отражения вовнутрь внешних предметных форм развития в виде подсистемы духовного производства. Она фиксируется как сознание, и макро- и микро-движения социальной системы происходят как метаморфоза «деятельность - сознание деятельность», реализуемая по срезу «общество — личность — общество». Можно предположить при этом, что относительная величина времени, общественно необходимого для воспроизводства общества видном цикле его качественной определенности, константна для всех исторических эпох, и сравнивать общественные системы по качественным различиям, исходя из детерминанты постоянного показателя: времени циклов взаимодействия. Тут самый сложный методологический вопрос - верификация «качественной определенности», а также циклов прихода системы в это состояние. В целом под качественной определенностью понимаются промежутки «времени, в течение которых явление остается себетождественным» [57, с. 141]. Настоящая работа как раз и ставит одной из побочных своих целей прояснить социологическими методами и эмпирическим путем смысловую составляющую этого понятия для нашего общества. Выбор времени, как меры измерения макро-движений социальной системы, методологически не нов:

Своим анализом политическая экономия разбивает те кажущиеся самостоятельными по отношению друг к другу формы, в которых выступает богатство. Её анализ (даже уже у Рикардо) идет настолько далеко, что

1) исчезает самостоятельная вещественная форма богатства, и оно просто выступает скорее как деятельность людей. Все, что не является результатом человеческой деятельности, результатом труда, есть природа и в качестве таковой не является социальным богатством. Призрак товарного мира рассеивается и этот мир выступает всего лишь как постоянно исчезающее и постоянно вновь создаваемое объективирование человеческого труда. Всякое вещественно прочное богатство есть лишь мимолетное овеществление этого общественного труда, кристаллизация процесса производства, мерой которого является время - мера самого движения» [48, с. 446].

Отметим относительность одного суждения, обусловленную эпохой высказывания: движение к институционализации общечеловеческой общности, выраженной в понятии «ноосфера» [13], делает природу, по крайней мере потенциально, социальным богатством. И уже это порождает научную дисциплину под названием «экология», стремящуюся к сохранению окружающей среды обитания.

В целом новизна подхода к использованию понятия времени, как меры движения в социологическом плане, состоит в данной работе в следующем. Воспроизводство общества в целом происходит в неразрывном единстве развития его наиболее крупных четырех подсистем, взаимообусловленность которых покоится на отношениях собственности на средства производства материальной жизни и формах обмена результатами человеческой активности. Эти четыре подсистемы, существующих раздельно лишь «в- снятом виде» -материальное производство, воспроизводство населения,- производство форм общения, духовное производство [49, с 26-29]. Однако институциональная структура, «по уровням и этажам которой объективно «растекается» человеческая деятельность, её предметно закрепляемые общественные силы» [44, с. 17], представляющие эти подсистемы, в процессе обмена фиксируется. Обмен свойствами и способностями индивидуумов, как обмен активностями, носит предметный характер. Объем его и, масса конечны и, следовательно, измеряемы. Первый не может выходить за существующие в данный- момент истории формы человеческого поведения, вторая должна иметь закономерность насыщения относительно существующих предельных количественных значений числа этих форм в тот или иной период развития. Отсюда и возникает ход к измерению социальной активности на макро-уровне.

Объективно обмен деятельностями в указанных выше смыслах происходит как обмен временем затрат в производстве и присвоении тех свойств индивидуумов, которые объективированы в общественных предметностях. Мы не можем по сути социальных явлений присвоить что бы то ни было, кроме времени другого человека, «сгущенного» в определенные свойства предмета, через время присвоения этих свойств. Отсюда вытекает главная методологическая посылка нашего подхода: относительная величина времени, общественно необходимого для коллективного воспроизводства системы «общество в целом» в её качественной определенности - есть константа.

Априори ясно: в процессе исторического развития абсолютные величины количества населения и всей массы коллективной человеческой деятельности возрастают. Это очевидно, хотя сейчас некоторые факты предостерегают, что при статус-кво способа материального производства люди стоят перед перспективами вымирания, катастроф в окружающей среде в планетарном масштабе и самоуничтожения, вызванных их же деятельностью. Пока на шкале спирали истории растет абсолютная величина времени, , общественно необходимого на Земле для коллективного воспроизводства социальной жизни во всех её формах.' Однако относительная величина, получающаяся из отношения абсолютного времени жизни, системы в её качественно определенном цикле ко всей массе актов человеческой деятельности (созидающей этот цикл и имеющей предметный, общественно закрепленный: характер) должна, быть постоянна. Определенно говорят об этом и циклы марксовой теории и кондратьевские «большие волны» [35]. При этом, если абсолютная величина есть выражение степени- свободы системы, то относительная выражает одновременно и её стабильность и детерминанту смены форм развития системы: стационарность и динамику одновременно.

Определенный ракурс этой относительной величины получается и из отношения абсолютной величины общественно необходимого времени ко всему наличествующему в системе населению - субъекту деятельности. И так как деятельность, носящая предметный характер, закрепленный в общественных формах, протекает в физическом пространстве и времени, то отношение всей массы актов человеческой деятельности к наличествующему населению должно быть также константно (в цикле воспроизводства качественной определенности: культурно-семантической, внутренне системной, социальной «маски» общества). Во взаимопроникновении полюсов этого отношения (социальные количественно-качественные характеристики деятельности - распределение по ним всего населения /актов его деятельности/) должна присутствовать закономерность. Распределение по формам активности в целом и в каждой из указанных выше подсистем должно в каждый дискретный момент времени жизни системы приближаться к нормальному. Таким образом, именно здесь можно эмпирическим путем получить косвенный показатель наличия и постоянства относительной величины общественно необходимого времени и так проверить верность исходных предположений.

При этом следует оговорить в этом подходе сразу и без обиняков главное. Исходя из фундаментальных теоретических положений, под системной моделью понимается вовсе не всё охватывающий набор переменных и рассмотрение социологической информации с точки зрения как можно большего количества сторон социальной действительности (хотя и эта сторона дела важна). Принцип системности заключается в отыскании и нахождении таких индикаторов и показателей, которые фиксируют сущностные характеристики социальной системы - те объективно данные и неразложимые элементы, которые постоянны, пронизывают всю систему и детерминируют и разнообразие, и единство общественных явлений. Это картины функционирования в обществе таких категорий, как обмен свойствами и способностями индивидуумов, время, общественно необходимое для качественно определяющих тот или иной тип общества циклов этого обмена, механизмы присвоения результатов человеческой деятельности как конкретные исторические формы обмена ею и т.д., и т.п.

Поэтому широта захвата сфер жизнедеятельности методическим j аппаратом проведенного исследования призвана, прежде всего, как раз выявить константность количественных (позволяющих измерять) параметров, полученных в работе по отношению к любой из качественно различных форм существования общественной системы.

Другое важное назначение такого охвата - попробовать замкнуть систему f человеческой активности для перекрытия (по методу «черного ящика») и выявления картины соответствия мыслительных форм этой активности (знаний, потребностей, интересов, ценностей, отношений и оценок) объективным её формам, а также формам, отраженным в информационном ряду социума. С этой целью были отобраны исследования, фиксирующие включенность населения страны за последние сорок лет в динамике в общей сложности в 100 различных форм жизнедеятельности нашего общества.

Если идея о неизменности, константности относительной величины времени, общественно необходимого для воспроизводства всей социальной системы, верна, то при этой посылке движение системы может осуществляться только за счет качественной смены форм социальной жизни - рождения новых и умирания старых форм обмена деятельностью между людьми. Таковы теоретические, общеметодологические предпосылки исследования.

Гипотезой диссертации являются, исходя из вышеизложенного, следующие предположения.

Основная посылка структуризации объекта на полюсе «деятельность» и получения пространственно-временной конфигурации социума -константность относительной величины времени, общественно необходимого для коллективного воспроизводства. жизни, социальном системы в одном цикле её качественной-определенности. Исходя из этого, смена форм жизни системы идет за счет редукции и свертывания- тех форм, которые исчерпали свое положительное содержание в процессе обмена результатами человеческой деятельности. Дифференциация социальной активности личности детерминирована эффективностью функционирования в определенных ареалах социума механизмов присвоения результатов труда, устойчивостью проекций из культуры норм общественных потребностей в снятии свойств личности. Проекций, заданных объективно. В силу единства элементов «деятельность - сознание» и «общество - личность» общественная система и формы её существования рассматриваются как потенциально возможные поля развертки активности людей и смысловых полей деятельности. Сама социальная.активность измеряется» количеством форм> предметно-институциональной среды, актов отдельных форм потребления и производства. Как уже было указано, обмен свойствами личности носит предметный характер, и его объем, масса и плотность в социальной среде могут быть измерены. Плотность массы актов деятельности в предметно-институциональной структуре (равно вышеупомянутая дифференциация активности) зависит: как от. масштаба, и свойств социального пространства, данного в ощущение как поля фундаментальных общностей, на которых разворачивается индивидуальная жизнь (семья, производственный коллектив, территориально-производственная агломерация, нация, государственность, общество в целом), так и - и главным образом — от социальных, регуляторов механизмов* обмена результатов человеческой активности на' этих полях (формы собственности, уровень развития производительных сил, архетипы и нормы управления и идеологий и т.п.). Дифференциация на типы активности на этих полях дает возможность построить социальные карты трендов системы, увидеть формы, которые резонируют в зонах разряжения плотности социальных культурных полей.

Принципиальная новизна работы состоит в попытке получения^ общей* динамической картины изменения пространственно-временной структуры социальной активности на. конкретных, актах, деятельности людей. В этом её основная цель, так, как такие попытки не предпринимались ранее на изучении эмпирически полученных актов человеческого поведения в предметно-институциональной среде социума, как целостного объекта.

Несмотря на фундаментальные научные посылки изучения названных феноменов, процесс системного моделирования на конкретно фиксируемых актах деятельности людей осложнен: во-первых, стихийным характером производства социологического знания в целом, во-вторых, фрагментарным характером частных исследований, в том числе и крупных социологических проектов, наконец, в—третьих, отсутствием должной заинтересованности управленческих структур в объективно назревшей необходимости получения целостной реальной картины динамики поведения общества.

Между тем актуальность построения общей модели перехода общества из одного состояния в другое, открывающая перспективу измерения количественных параметров движения социальной системы, не вызывает сомнений. Огромное число теоретических разработок, однако, не идет дальше констатаций наличия подсистем деятельности, обозначенных еще в «Немецкой идеологии» [49]. Нет возможности перечислить работы, в которых теоретические постулаты таковыми и остаются, как только дело касается эмпирических фактов практической деятельности людей. Однако, благодаря систематизации фундаментальных социологических проектов, проведенных в последней трети прошлого века, скорректированных исследованиями начала века нынешнего, оказалось возможным выделить те категории анализа и сформулировать те гипотезы, которые позволяют в первом приближении построить системную модель развертки социальной активности в социуме.

Исходя из вышеизложенного, можно предполагать дедуктивный характер конструирования социальных показателей в настоящей работе. Однако оригинальность подхода состоит как раз в синтезе эмпирических данных крупнейших социологических исследований за последние сорок лет. Методологические посылки объяснения динамики социальных изменений являются в настоящей работе результатом интеграции эмпирических данных. Основным показателем синтеза является категория социальной активности.

Так, основная гипотеза о константности относительной величины времени возникла из эмпирически зафиксированных фактов. Среднее число принятых сообщений в газетной аудитории константно на протяжении 40 лет и составляет около 23 сообщений в день на человека, взявшего в руки газету. Распределение относительно средней близко к нормальному. Абсолютная величина времени, затраченного в реальном приеме информации «Аргументов и Фактов» и «Правды» (знакомство с сообщениям-материалами читателей сразу двух изданий, составляющих ядро аудитории 1990/91 гг.), равна затратам на чтение 300 миллионов человеко-сообщений в день, а для «Таганрогской правды» 1968 г. - 2 или 3 миллионов в день. Величины несопоставимые. Но средняя одна и та же, причем для разного типа изданий в пяти замерах с 1967 по 2006 годы: от «Таганрогской правды» до «КоммерсантЪ-Деньги» и «Секрет фирмы». Она говорит, что относительная величина времени, общественно необходимого для принятия информации прессы в целях социальной ориентации населения, константна, (по крайней мере в определенном историческом цикле). За этой средней стоит системное время.

В исследованиях 1967-2004 гг. кривые относительно средних величин активности (измеряемой числом освоенных, форм жизнедеятельности, количеством купленных потребительных стоимостей, прочитанных материалов газеты и т.д., и т.п.) близки к нормальной кривой, какую бы подсистему человеческой деятельности мы ни брали. Именно стабильность распределений активности в овладении людьми формами существования подсистем социального целого позволила предположить, что относительная величина времени, общественно необходимого для коллективного воспроизводства жизни в социальной системе в одном цикле воспроизводства его качественной определенности, константна для любого исторического периода.

Дальнейший поиск привел к рассмотрению системных распределений активности на шкале угольного времени у одних и тех же людей (в лонгитюдном исследовании) и выявлению в первом- приближении формы пространственно-временной конфигурации активности людей в социальной системе. При этом конфигурации полей людских представлений (информированности о различных предметных областях социума, ценностей, отношений) оказались повторяющими фигуры поля человеческой активности в предметном мире. Стало возможным, исходя из общей модели, построить карты «слепков» социальной активности, фиксирующей объективные мыслительные формы, - суть аппликации социальной семантики скрытой обыденными формами, сопоставить их с картинами социальной реальности, отраженной в сознании и фиксируемой в информации; вводимой в социальную практику. Тем самым оказалось возможным выявить и характер процесса формирования мыслительных форм как. на элементарном уровне, так и на уровне макросистемы, где неизбежно проступают превращенные формы сознания, с железной необходимостью функционирующие в обществе.

Социальные системы - это системы особого рода, где смысловые поля даны в качестве одного из конституирующих элементов, служащих непременным аттрактором процесса структурного взаимодействия в системе и одновременно её динамики. Анализируя общество, мы имеем «дело с системами, реализующимися и функционирующими посредством сознания», которое «может в принципе изучаться совершенно объективно, по его «предметностям», по значащим для него объективациям, рассматриваемым в качестве порожденных саморазвитием и дифференциацией системы социальной деятельности как целого». [44, с. 15-16].

Вопрос о пространственно-временной конфигурации обмена свойствами и способностями людей-в процессе реализации их общественной активности -это решение фундаментальной проблемы модели функционирования сознания' (смысловых форм активности) в общественной системе. А для построения такой модели необходимо иметь, помимо- всего прочего, минимум две предпосылки: во-первых, статистически значимый ряд измерений процесса «деятельность,— сознание — деятельность»; во—вторых, верифицируемые методологические и методические инструменты системного анализа этого ряда.

Ответы на вопрос, каким конкретно образом, все это происходит (например, как соотносятся истинные, т.е. данные в скрытой социальной механике обмена, мотивы с их декларируемыми* идеологическими «именами»), можно получить, рассматривая наиболее массовые формы протекания информационных процессов в обществе. 60-70-80-е годы, дали неповторимый шанс отечественной социальной науке увидеть этот процесс в стабильном обществе. Основной рабочей схемой стал процесс взаимодействия между органами управления и населением. Он был зафиксирован как информационный обмен и взаимоотношения агентов решения социальных проблем через каналы прямой (средства массовой информации, агитации и пропаганды) и обратной связи, (демократические институты выражения общественного мнения^ в советском обществе, сменившие свои' формы на рудиментарные образования в нынешнее время).

Социальные механизмы возникновения и воспроизводства мыслительных типов активности могут быть скорее всего выделены в наиболее развитой их форме. Она фиксируется массовостью существования в предметно закрепленном виде продукта информационных средств и каналов выражения мнений в контуре «органы управления - население» при решении социальных проблем. В границах прямой и обратной связи информационной деятельности в этом контуре существуют наиболее массовые, а следовательно, и развитые в статистическом плане формы духовного производства. Продуктом этих форм является текст сообщений, писем, бесед и т.п. Широкое, статистически значимое присвоение этого продукта различными слоями выводит на феномен информированности власти и населения как агентов социального» взаимодействия и решений, и дает возможность воспроизвести и затем проверить общую модель механизма производства сознания1. Элементарная суть её в общем и целом состоит в следующем.

Процесс социального взаимодействия представлен в вероятностно-статистической модели как суммарная масса актов обмена деятельностью, общественно необходимой для воспроизводства жизни. Данный личности в границах полей той или иной общности процесс взаимодействия (обмена свойствами и способностями индивидов), имея предметный характер, отображаясь в индивидуальном мышлении, накапливает у личности частоту соответствия результатов деятельности (ее целей, характера, способов достижения результатов и т.п.) исходным посылкам этой деятельности. Это накопление, в свою очередь, соотносится со всеми представлениями, отражающими реальность и уже данными предыдущим ограниченным опытом (с накопленными ранее и сгущенными в голове человека на тот или иной общественный лад моделями действий). В социально ограниченный опыт входят здесь и обстоятельства формирования личности, и ограниченные тем

1 В 1969 г. мы зафиксировали 4546 актов приема сообщений, каждый из которых был маркирован характеристиками и читателей, и текста, и отраженной в тексте реальности. В 1977 и 1991 гг. это число составило соответственно 35362 и 63155, контрольные замеры весной 2004 и 2006 гг. дали 3252 и 5967 актов приема. Объём проанализированных обращений в органы власти составляет порядка 30 тысяч. или иным социальным горизонтом и размерами определенных общностей типы информационного воздействия, нормы поведения и т.д., и т.п. Частота соответствия результатов деятельности её исходным посылкам накладывается на эти представления и изменяет их (укрепляет, разрушает, уничтожает, порождает новые и т.д., и т.п.). Таким образом, деятельность дана как взаимодействие, развертывающееся перед личностью и с её участием, в различных общностях (задающих масштабы, характерные типы и нормы обмена), а сознание — двояко: как, скажем, «базовое», основное, накопленное в предыдущем опыте отражения реальности и сложившееся в мировоззрение, убеждение, знание, на которые ложится второе — своего рода «оперативное», функционально-целевое содержание взаимодействия. Прошлая социально организованная деятельность дана здесь, следовательно, в накопленных представлениях, а будущая выступает как функционально-целевое моделирование результата на основании оперативно'наблюдаемых соотнесений начальных и исходных пунктов действия (мотивов, интересов'и результатов). И фундаментом этого моделирования, являются* накопленные в прошлом, предыдущем опыте представления о причинно-следственных связях обмена деятельностью в общественной системе. Вторые (оперативные представления) никогда не вплетаются в реальность иначе, как будучи пропущенными через первые (накопленные). Здесь выделяется значение превращенных форм сознания, общественного мнения, фетишей и т. п. феноменов, функционирующих «извечно» или в данный момент развития.

Отношения системы, выработавшие форму в её реальном виде, постигающему субъекту в практике не даны и напрямую не могут быть отражены. Для этого необходимы или теоретический метод, при котором «субъект - общество - должен постоянно витать перед нашим представлением как предпосылка» [47, с. 38], или мировоззренческая установка, фиксирующая системно общественное происхождение любого индивидуального проявления. Человеческая природа фундаментально социальна. Нет природой предопределенных специфических человеческих потребностей. Эти потребности - проявление социальных сил. Нет биологически природой предопределенной нормы рождаемости, любви к детям. Они социально «окрашены» общественными потребностями и нормами.

Практическое значение предпринятого исследования состоит, в-следующем. Решение указанных проблем может повлечь разработку ряда направлений. Важнейшим является управление социальной системой как целостным (а не только экономическим) социальным образованием, взятым в его информационном аспекте. Недостаточность экономического подхода давно отмечалась и западными учеными [96, с. 52-54]. Реализация этого направления повлекла бы за собой, в свою очередь, разработку широкого спектра моделей прикладного характера (прогностических, выбора деятельности и т.п.). Именно настоящее, измеренное и зафиксированное социологически, дает возможность объективно присвоить сущность происходящего и, что более валено, оценить адекватность процесса принятия управленческих решений в обществе.

Основная задача работы следующая: рассмотреть модель развития нашего общества через анализ показателей социальной активности, взятой в плане управления обществом как целостным динамическим образованием. Реализация этой задачи дает возможность построения! в мощных вычислительных машинах экспериментов типа «ех-post-facto» на больших массивах исходных баз данных и получаемых оперативно исследований. Это в свою очередь даст возможность достижения сбалансированности управленческих решений, имеющих широкие социальные последствия, но принимаемых пока что в корпоративных интересах, приводящих в конце-концов на финише определенных циклов развития к негативным результатам в неучтенных решениями областях движения социума.

Информированность. Этот феномен замерялся в рамках шести областей.

Во-первых, общекультурная информированность замерялась как степень отклонения от среднего числа знаемых респондентом имен выдающихся, мирового класса, деятелей литературы, музыкального и изобразительного искусства, науки, политики и спорта (общий перечень в 129 имен). При этом была повторена методика Т.Дридзе [25, с. 47-49] и часть имен (86) была взята адекватно первому таганрогскому исследованию для сравнения динамики за четверть века. Так же, как и почти за двадцать пять лет до того, среди писателей и поэтов, композиторов, художников, ученых, спортсменов и политических деятелей были выделены группы людей, относящихся к областям школьного образования, специализированного интереса, содержания массово-коммуникативных текстов [там же, с. 137-140].

Во-вторых, информированность относительно социальных проблем замерялась на базе трех списков социально-экономических проблем страны и производственных проблем по месту работы, осознаваемых реципиентом в качестве требующих первоочередного решения. Этот показатель корректировался пятибалльными оценками, даваемыми респондентом по состоянию дел в региональной структуре его жизнедеятельности. Оценка ставилась за состояние дел в сферах «строительства жилья», «медицинского обслуживания», «торговли», «борьбы с преступностью, алкоголизмом и наркоманией», «охраной окружающей среды» и т.д., - всего 15 сфер жизни. Информированным считался человек, который давал оценку - не информированным, затруднявшийся оценить. Вектор отклонения от среднего числа по группе фиксировался в диаграммах соответствующим знаком определенного доверительного интервала.

Дополнительно здесь выяснялась информированность относительно путей решения социальных проблем. Она фиксировалась на базе списка из перспективных тогда тринадцати политэкономических мер, распределение ответов по числу которых имело нормальный характер.

В—третьих, информированность относительно деятельности органов власти по решению социальных проблем выявлялась количеством> пятибалльных оценок респондента относительно деятельности власти по решению тех проблем, остроту которых он оценивал ранее. Кроме этого проставлялись оценки властям за осведомленность о мнениях населения о проблемах, за учет мнений' населения в своей деятельности, за совпадение решений власти с мнениями людей, которых решения касаются, за учет критических высказываний местных журналистов по существующим проблемам.

В—четвертых, информированность относительно деятельности населения по решению проблем выяснялась также за счет количества оценок, но уже «народу», за активность, компетентность, откровенность, конструктивность мнений и предложений по решению проблем.

В-пятых, информированность относительно деятельности журналистов в решении социальных проблем выявлялась за счет постановки 35 оценок редакциям различных каналов за. эффективность их помощи в исправлении недостатков, за знание проблем, правдивость и деловитость их освещения и сплочение различных социальных трупп на их решение.

В-шестых, информированность относительно норм права (государственное устройство, уголовное и трудовое законодательство) берётся в связи с типологией правового сознания и с широким спектром социальных признаков с использованием исходных данных исследования А.С.Гречина [19].

Оценки и отношения. Те шесть «параметров» реальности, которые мы перечислили при конструирования показателей информированности вторично использовались уже в качестве интегральной пятибалльной оценки или силы её отклонения от средней в той или иной группе. В информированности это число оценок. В замере отношения это либо отклонение в среднем балле по группе, либо отклонение средней по тому или иному параметру у каждого человека от средней по всему рассматриваемому у него пласту оценок. Эту же методику с некоторой коррекцией на прямые оценки политическим деятелям мы использовали и в исследованиях 1994 г. в Касимове [34], 1999 г. в Петербурге, 2004 г в Москве. Она апробирована на менее компактном инструментарии в 1968-69 гг. в первом таганрогском исследовании. Его данные были проанализированы, переработаны и сведены к стандартному, «технологичному» и эффективному инструменту в пятикратных замерах.

Объект исследования представленной диссертации - социальная активность, рассмотренная с точки зрения социального взаимодействия. Последний выступает в виде обмена деятельностями, верифицируемого в виде различных форм активности (как на макро- /формы жизнедеятельности/, так и на «вещном» /отдельные продукты разнообразных видов труда/ уровнях).

Предмет исследования - методология, методика и модели измерения форм и типов социальной активности. Здесь рассматриваются развертки социальной активности в различных сферах жизни на длительном временном отрезке (сорок лет) и связи этой активности с информированностью относительно выделенных параметров функционирования социальной системы

Цель, исследования - разработка на базе конкретных исследований концептуальных основ измерения социальной активности, процедур формирования и использования ее эмпирических индикаторов.

В соответствии с целью в диссертации поставлены следующие основные научные задачи исследования:

1 - обоснование методологии выявления* основных параметров социальной активности, ее форм, способов проявления и их взаимосвязей;

2 - определение пространственно-временных констант социальной активности; Г

3 - выявление: а) скорости циклических изменений социальной активности при устойчивости количественных характеристик институциональной структуры, в которой они происходят, б) изменения плотности распределений активности населения в зависимости от масштаба социальных общностей, в) связей типов активности и информированности, г) фактов перехода на разные уровни активности в зависимости от степени насыщения потребностей;

4 - определение на основе авторских методик траекторий изменения социальной активности у различных слоев, групп, общностей, колебаний их отношений к тем или иным общественным явлениям;

5 - решение методических проблем, таких как: а - разработка и обоснование типовых методик, аппарата измерения, позволяющих эффективно и при минимуме затрат фиксировать показатели социальной активности, тенденции её изменения; б - апробация аппарата анализа и синтеза больших объёмов информации (метода формализации логических выводов, программной стандартизации применения дисперсионного и энтропийного анализа).

В целом, решение этих задач позволяет использовать показатели социальной активности в практике социального управления по следующим аспектам: а) повышение эффективности обратной связи - от населения к органам управления - рационализация взаимодействия субъектов социального действия, их информированности о процессах, происходящих в обществе; б) рационализация управленческих решений, повышение их обоснованности относительно потребностей и интересов различных социальных групп и слоёв.

Одним исследованием нельзя было решить поставленные задачи. Поэтому особое внимание уделялось отбору исследований, которые составили основу диссертации. Понадобилось несколько сотен исследований, однако в стартовую основу были положены данные Генерального проекта «Функционирование общественного мнения в условиях города и деятельность государственных и общественных институтов», реализованного научным коллективом проекта под руководством Б.А.Грушина в 1967-1972 гг. В проекте удалось зафиксировать фундаментальные показатели обмена информацией-в контуре «органы власти - население» при решении социальных проблем территориальной агломерации среднего города РСФСР - Таганрога [51]. Равными по значимости проекту «Общественное мнение» являются-для реализации поставленных задач Всесоюзные исследования «Образа жизни» под общим-руководством И.Т.Левыкина [81] и последнее Всесоюзное исследование «Правда»-1991», реализованное автором диссертации.

В отобранных исследованиях массовые формы активности представлены многочисленными параметрами жизнедеятельности нашего общества, изучавшимися многие десятилетия в частных исследованиях. Отбор исследований, аппарата измерения явлений и категорий анализа определены теми целями, которые кратко рассмотрены выше. Эмпирическая база насчитывает около 200 исследований, фиксирующих в общей сложности 60 миллионов социальных фактов: ответов, частот тестов, поведенческих актов, свойств предметного мира и т.п Объективность анализа во многом зависит от фактической базы.

Реализация первого и второго (1979 г.) таганрогских проектов и порядка десяти крупномасштабных Всесоюзных и Всероссийских исследований в ИСИ АН СССР (1971-1997 гг.) позволила создать за 35 лет ряд информационных баз («Интегрированная информационная система социальных данных», «Универсум-1» [3, с. 13] и др.). Они были созданы в целях системного моделирования социальных процессов за счет проведения экспериментов типа «ех-post-facto» на больших массивах данных социологических исследований в машинной памяти,.

Для представления информации, служащей основой работы, диссертации сопутствует приложение 3, в котором дается перечень «цитируемых» исследований из баз данных. Огромный объем интегрированной информации сделал возможным представление в диссертации' только некоторых интегральных таблиц, графиков, моделей и социальных карт и диаграмм. Обычно используемые в социологии двухмерные или трехмерные распределения ответов на вопросы почти не приводятся, однако, если вывод по ним формулируется в тексте работы, то он может быть проверен на данных тех исследований, список которых следует в приложении. Методы получения результатов достаточно прозрачно оговариваются при подаче статистических данных, и, таким образом, вывод эксперимента (натурного или «ех-post-facto») может быть проверен в случае необходимости любым другим исследователем, во-первых, в рамках этих же баз данных, во-вторых, на информации своих собственных исследований при сходных параметрах, в-третьих, при проведении новых самостоятельных исследований. Это одни из важнейших принципов анализа в данной работе. Здесь надо обратить особое внимание на чисто социологическую, эмпирическую верификацию указанных методологических предпосылок в предлагаемой работе.

Именно предварительный анализ информации указанных генеральных проектов обозначил ряд явлений. Выявилась связь между числом и качеством освоенных личностью предметно-институциональных форм деятельности, составляющих фундаментальные подсистемы социума в целом и выступающих детерминантами фигур и слепков активности индивидов. Это дало возможность создать инструменты измерения структуры и динамики параметров социальной активностиw информированности. Анализ полученных в 70-е гг. данных о социальнойфеальности поставил задачу моделирования'общественной системы в целом- на, конкретных актах деятельности людей: Решение последней потребовало, во-первых, нахождения- хотя бьъ в первом, приближении пространственно-временной конфигурации общественной* системы, рассматриваемой как фигура' распределения массы индивидуальных актов обмена свойствами и способностями, реализуемых в данной исторически определенной предметно-институциональной среде, во-вторых, нахождения принципиальных форм производства и реализации практического сознания в социуме. В свою очередь эти две задачи требовали анализа и синтеза информации, как отдельных исследований, так и всей базы данных (а точнее -нескольких баз). Эта работа проводилась прежде всего в трёх наиболее важных направлениях.

Во-первых, в направлении, разработки системы показателей, позволяющих не столько верифицировать системную модель в эмпирических фактах (соответствующие частоты ответов, событий, актов, свойств продуктов и т.п.), сколько интегрировать её из миллионов этих фактов, показав закономерности развертки этих фактов в определенных системных конфигурациях, полях, наборах переменных и т.п.

Во-вторых, в направлении поиска и нахождения тех констант и соотношений, которые, пронизывая всю общественную систему, детерминируют разнообразие и единство социальных явлений.

В-третьих, в нахождение иного принципа анализа социологической статистики нежели тот, который практикуется в настоящее время и сосредоточен в области анализа отдельных параметров частных исследований.

Деятельность общества по созданию присвоению текста культуры в широком плане может быть представлена как ряд последовательных превращений по отражению социальной реальности в обыденном сознании, моделированию её в феноменах сознания, организации процесса создания текста, созданию текста, контакта с ним, присвоению его содержания, интериоризации фрагментов этого содержания и объективации их в действительность, новому отражению действительности другого порядка, уже измененной с помощью идеальных представлений и деятельности. Рассмотрение этого ряда применительно к фрагменту духовного производства -процессу обращения массовой информации в обществе приводит к обнаружению в последнем принципиально тех же метаморфоз, которые фиксируются в виде первоначальной схемы из пяти элементов: «отражаемая социальная действительность-сознание производителя информацииинформация - сознание потребителя информации - измененная социальная действительность», или в формализованном виде:

Д-С-И-С'-Д'] [27, с. 4].

Проект «Общественное мнение» уникально представлял информацию в каждой позиции данной схемы. Причем в статистически значимых рядах, фиксирующих переход одних форм деятельности и сознания в другие. Оценка продуктивности схемы проекта для решения поставленных задач может быть прояснена из приложения* 3, в котором приводятся объемы исследований. Проект «Общественное мнение» своей схемой «органы власти — прямые и обратные каналы информации — население» и подсхемой «органы власти — СМИ ■— аудитория» дал возможность анализировать процесс производства сознания в обществе в качестве информационного обмена между властью и населением с целью решения социальных проблем. Однако проект не был исчерпывающим.

Во-первых, проект не был завершен информационно, во-вторых, он имел уязвимость (в скобках укажем - для околонаучной критики) в региональных ограничениях, в-третьих, в нем не были представлены исследования некоторых общественных подсистем: воспроизводство населения, материальное благосостояние в широком аспекте, правовые нормы. К тому же, некоторые исследования- были разрозненны, хотя даже их внутренние задачи* требовали синтеза данных и сведения ряда массивов в единые блоки. Снятие этих препятствий-потребовало определенной работы.

Информация, проектов «Общественное мнение», «ЦИОМ-1971», «Витебск-1975», «Правда»-1977», «Таганрог-2», «Правда»- 1991», «Образ жизни-1980-85,81-87», «Нормы права-1976» и некоторых частных исследований' была интегрирована в указанные выше базы данных. Эта интеграция, осуществленная автором исследования, имела следующие главные направления:

1 - интеграция и переработка информации отдельных исследований; это направление обеспечено тем, что во-первых, в единые массивы сведены данные исследований, реализованных разными методами или инструментарием на одном объекте; во-вторых, документы ряда исследований стандартизированы унифицированными кодами на уровне машиночитаемых файлов;

2 - снятие «региональной- ограниченности» информации; на этом направлении действуют адекватные инструментарию проекта «Общественное мнение» методические блоки, введенные в полевой документ Всесоюзного исследования аудитории средств массовой информации и пропаганды «Правда»-1977» и проекта «Правда»-1991»; тем самым обеспечивается соотнесение выводов, получаемых в масштабах Таганрога и страны в целом, выявление типических социальных форм поведения;

3 - создание в информации динамических рядов; это направление обеспечивается наиболее ценными пучками методического аппарата повторного исследования «Таганрог-2», проведенного ИСИ АН СССР в 1979 г., Всесоюзных исследований «Правда» -1977», «Образ жизни-1980-87», «Правда» -1991», региональных и Всероссийских исследований 1994-2004 гг.

4 - рассмотрение коммуникативных процессов в системе образа жизни населения; здесь необходимо было получить представления о тех областях социальной жизни в подсистеме материального производства и потребления, которые оказались слабо разработаны в исследованиях информационных процессов 70 и 80 г.г. (рождаемость, благосостояние; вещной мир человека, формы досуга и т.п.). Эта операция была обеспечена восстановлением данных Всесоюзного зондажа «ЦИОМ-1971». Адекватный «ЦИОМу-1971», «Витебску-1975», «Таганрогу-2», «Правде»-1977» инструментарий был введен в полевой документ Всесоюзного исследования «Правда»-1991». Массивы же исследований «Образа жизни-1980-87» (четыре исследования - два, по 768 и два. по1 -10.000 респондентов) были радикально перегруппированы комбинаторными методами в соответствии с результатами» анализа и взяты в качестве «контрольных групп».

Параллельно' шел анализ информации, и до 2006 г. проводились локальные точечные исследования на основе полученных результатов. Все это и позволило обнаружить те неразложимые постоянные, которые, пронизывают всю общественную систему и детерминируют стабильность и динамику обнаруживаемых явлений, позволяют получить показатели, организующие информацию в модели, проверяемые на конкретных актах деятельности людей «ех-post-facto», виртуально. Реализация работ по этим направлениям дала возможность, рассмотреть комплексно процессы порождения некоторых форм обыденного сознания; которое мы не можем статистически поймать иначе, как анализируя деятельность, его порождающую, текст, сохраняющий его в информационных рядах культуры и отношений, деятельность и обстоятельства по присвоению и развертке текста культуры. При этом деятельность информационной подсистемы и её содержание, информационный ряд её продуктов - сообщений, идей, элементов содержания, характеристик освещенных личностей и т.п. - рассматриваются неразрывно в контексте других подсистем: досуга, политической, материального потребления, трудовой, межличностного общения и т.д. Все это - за почти 40 лет современного развития.

Именно эта интеграция позволила наметить пути построения модели общества, рассматриваемого как целостная динамическая система, процессы функционирования и развития которой обусловлены закономерностями взаимодействия* внутренних фундаментальных структур и подсистем. Таким образом, оказалось, возможным, создать системную динамическую модель пространственно-временной, конфигурации социальной системы,, построенной, хотя- бы в первом, приближении, не на теоретических обобщениях статистических данных, а на анализе- эмпирических фактов социальной активности - поведения людей, взятых на динамических временных рядах.

Именно работа-в области изучения информационных аспектов проблемы управления обществом как целостной системой подвела к проблеме создания модели социальной активности ещё в 1981 году. После тридцатикратного получения принципиально одного и, того же результата при проверке количественных показателей измерения социальной активности и информированности на макро-уровне стал ясен общий, контур искомой модели и возможность объяснения широкого круга явлений, происходящих в обществе. Таково информационное обеспечение задач.

Научная новизна работы и основные положения, выносимые на защиту, состоят в том, что создана, модель социальной активности, подтвержденная математически, и полученная на основе синтеза показателей поведения конкретных людей. Социальная активность - та переменная, которая позволяет рассмотреть, обмен в обществе предметно и по его результатам. Совокупность фактов, полученных на основе эмпирических данных, позволала сделать следующие выводы:

- пространственно-временные константы социальной активности позволяют с высокой точностью моделировать её развитие и функционирование в циклах развития от пяти лет до четверти века;

- относительное количество движения в этой модели, измеряемое на формальном и фактическом уровнях, в качественно определённый цикл времени константно;

- константна не только институциональная структура социальной активности, но и структура динамики переходов. Отсюда постоянна и скорость переходов в то или иное по активности состояние личности («действительное духовное богатство индивида всецело зависит от богатства его действительных отношений» [49, с. 36]);

- динамика переходов в ту или иную область социального пространства и изменение скоростей этих переходов носят волновой, циклический характер и статистически измеряемы. Это позволяет проводить модельные эксперименты с трендами социальных процессов;

- на основе применяемых автором методологии и методов исследования выявлено, что волны скорости изменений ценностных ориентаций и жизненных планов когерентны волнам скоростей изменения социальной активности в предметно-институциональной структуре;

- волна управленческих решений, как показывают данные исследований за сорок лет, асинхронна волне скоростей изменения социальной активности, что нарушает эволюционный характер развития.

Апробация работы. Основные результаты и положения диссертационного исследования опубликованы автором в монографиях и научных статьях. Общий объем лично выполненных соискателем публикаций по теме диссертации составляет свыше 120 п.л.

Теоретические положения диссертации излагались в выступлениях на социологических конгрессах, научно-практических и теоретических конференциях различных вузов и в научно-исследовательских организациях.

Диссертация насчитывает четыре главы и трехчастное приложение.

В главе 1 - «Методология измерения социальной активности» социальная активность рассматривается как объект научного анализа с точки зрения возможности эмпирической фиксации фактов проявления активности. Рассматриваются включенность населения в различные ареалы общественной жизни, стабильность связей различных подсистем по включенности населения в формы их существования за длительный промежуток времени. Подчеркивается интегрирующая роль близких к нормальному распределений больших совокупностей относительно количественных параметров тех или иных подсистем. Указывается на близкие параметры распределений населения-по количественным показателям относительно предельных значений; что говорит о наличии латентных переменных - пространственно-временных константах. Здесь же представляются методы интеграции информации, уровни статистического рассмотрения (люди, институциональные формы социальной активности, продукты и акты деятельности, предметные верификаторы феномена информированности).

В' главе 2 - «Социальная активность как процесс взаимодействия:: методика измерения» предпринимается решение задачи построения пространственно-временной фигуры обмена активностями в социальной среде,-На большом статистическом материале лонгитюдного исследования (фрагмента исследований проекта «Образ жизни») впервые удается показать по изменениям вектора скорости перехода людей с одних форм жизнедеятельности к другим поверхность изменений в трехмерном пространстве. Рассмотрение этих фигур в различных подсистемах, на возрастных шкалах и с помощью метода многомерного шкалирования системы в целом приводит к важнейшим выводам о волновом характере изменений активности и смысловых полей людских представлений на шкале времени. Наиболее значимым результатом здесь является выявление корреляции в нескольких морфологических структурах системы в целом предметных рядов «онтологического» и «гносеологического» срезов: волн рождаемости и ценностей, волн роста и падения достатка и волн расширения и сужения планов поведения на рынке.

В главе 3 - «Связи социальной активности и информированности» иллюстрируется плодотворность- подхода и моделей, полученных в ходе предшествующего анализа. Эта иллюстрация предпринимается на большом эмпирическом материале Всесоюзных, Всероссийских и региональных исследований. Главным здесь является показ опасности неадекватности субъективных решений объективным тенденциям развития общества, которые ведут к разрушению предметно-институциональных структур, снижению социальной активности, сокращению полей жизненного пространства социума, изменению смысловых полей общества и нарастанию в системе энтропии при снижении информированности и населения, и власти о происходящих процессах.

В главе 4 — «Социальная, активность и> принятие решений» приводятся иллюстрации возможных путей демпфирования негативных явлений, сопровождающих неадекватные решения. Рассматриваются-устойчивость социальных проблем в сознании населения!' за полвека, корреляции властных решений-лишь с узкими функциональными сегментами смысловых полей общества, показывается фрагментарность пирамиды решений и отсечение широких потоков информации, которая может помочь решить проблемы в управленческом контуре «органы власти - информационные каналы - население». Раскрывается методология объективной оценки адекватности управленческих решений поставленным и декларируемым целям.

В заключении подводятся итоги проделанной работы и доказывается необходимость систематического независимого социологического мониторинга развития общественного организма.

В приложении к диссертации, состоящем из трех частей, приводятся важнейшие интегральные таблицы, способствующие пониманию доказываемых положений (приложение 1), протоколы обсчета трехмерных проекций распределений активности людей и их предметных представлений в соответствии с принятыми в мировой практике стандартными программами с доверительными интервалами в 100%, что необходимо при принятии решений (приложение 2), приводится перечень использованных в работе исследований с указанием их авторов и краткими аннотациями (приложение 3). Если в диссертации интерпретируются данные тех таблиц и графиков, которые включены в основной текст, то отсылка идет к соответствующему номеру таблицы, рисунка в тексте без указания на приложение 1. Если же данные помещены в приложение, то всегда следует ссылка в квадратных скобках с выделением жирным шрифтом адресата. Например: [табл. 16 приложения 1]. Также (по большей части) в шапках таблиц, в тексте или в сносках (что вызвано удобством размещения на странице данных) идет отсылка к номера исследований, на основании информации которых были сделаны выводы или получены данные. Например: [исследование № 104 приложения 3].

Цитируемые работы или отсылки к отдельным положениям использованной литературы даются также в квадратных скобках обычным шрифтом. Например [32, с. 219], что обозначает работу под номером 32 в списке литературы и страницу 219 данной работы; или просто [45], что обозначает основные положения работы следующей под данным номером в списке литературы.

Заключение диссертации по теме «Теория, методология и история социологии», Жаворонков, Александр Васильевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Методологический прорыв отечественной социологии в виде исследований' проектов «Общественное мнение», «Право»-1976», «Образ жизни»-1980-87, «Правда»-!.977» и «Правда»-!.991» позволил в первом приближении построить на показателях социальной активности модель функционирования обмена свойствами людей в,социальной системе. При этом проведена независимая социологическая экспертиза процессов, происходивших в нашем обществе за последние сорок лет. Конечно, по отношению к отдельным направлениям она не является исчерпывающей. Но на такую роль она и не претендовала. Исходя из полученной модели социальной, активности, можно развернуть картину анализа фигур обмена в иных формациях, I рассмотреть динамику становления и развития сущностных элементов власти в нашем обществе, дать описание метаморфоз активности, информированности, потребностей, форм и смысловых полей обмена, поставить методологические, философские, методические проблемы. Однако это темы совершенно самостоятельных работ, имеющих свою логику. Что важно еще раз подчеркнуть и выделить, так это следующее.

Главным является то, что в целом работа представленными эмпирическими референтами подтверждает теоретическое обоснование константности относительной величины общественно необходимого для воспроизводства жизни времени. О нижнем пределе этой величины времени -точке баланса, выражающейся в физическом- воспроизводстве людей, которые составляют общество, уже сказано. Однако при этом важно отметить несколько моментов. I

Во-первых, недостаточность экономических парадигм для объяснения поведения социальной системы отмечалась специалистами еще четверть века назад:

Сегодня никто не сомневается, хотя реальная исследовательская практика еще не располагает достаточно общим решением вопроса, что для формирования социальных показателей нужны соответствующие концептуальные модели изучаемых явлений. Этой точки зрения придерживаются и советские социологи. У них период идентификации идеи социального показателя с его статистическим представлением оказался много короче, чем у западных социологов» [57, с. 6-7]

Роберт JI. Хайлбронер в уже упоминаемой работе «Экономическая теория как универсальная наука», говоря о «сокрытии социального порядка в способе, которым экономика объясняет функциональное распределение доходов», замечая «что выплачиваемое в виде чистой прибыли вознаграждение, которое получют только собственники капитала, дает им лишь «остаточное» право на произведенный продукт, после того как все факторы, в том числе и капитал, свою долю уже получили», фиксирует «мировоззренческую систему и идеологические функции экономической науки» и поясняет, что «только социолог или политолог сможет объяснить, почему собственники капитала с таким пылом защищают эти свои сомнительные права». Он заключает эту статью замечанием:

На троне понимания социальных процессов восседают люди, наделенные неполными и несовершенными знаниями, теориями, представлениями и опытом, с помощью которых они стремятся свести неразбериху, возникающую при нашей встрече с историей, к удобопонимаемым терминам. Даже если в трудах, рассказывающих об имевших место событиях, и концептуальных работах, с помощью которых мы пытаемся привнести в этот хаос некий порядок, экономической науке принадлежит важная роль, её слово не является ни решающим, ни окончательным» [96, с. 52-54].

Под факторами, получающими свою долю, политическая экономия подразумевает, кроме Капитала, и Землю, и Общество в виде воспроизводства рабочей силы. Однако и состояние окружающей среды и «процесс демографического перехода» говорят о полном забвении всех «факторов», кроме первого. Таким образом, даже в западной экономической науке вопрос стоит о выделении, нахождении и ограничении в смысловом поле тотальных форм функционирования в обществе таких квазиобъектов, как «стяжательство» и «обладание».

Во-вторых, показатели воспроизводства населения указывают на объективную целостность социальной жизни, отражающуюся в фундаментальной точке баланса обмена. Выражением этой объективной реальности в смысловом поле является положенная в основание подсистемы духовного производства и декларируемая всеми светскими и религиозными формами сознания ценность человеческой жизни. Однако фетишизация предметной реальности, и особенно при действии товарно-денежных отношений, перекошенных тотальностью института частной собственности, разрушает сначала субъективное, прописанное во всех декларациях и конституциях смысловое поле, а затем и базовую основу существования людей. При этом речь уже идет не только о вековом движении в направлении норм детности, ведущих к вырождению огромных популяций, но и о таком балансе обмена результатами труда в создании предметного мира, который практически ведет к ежедневным катастрофам, сопровождающимся массовой гибелью людей. Так что и мировые кровопускания больше не нужны. По сути это просто разные, взаимодополняющие стороны единого процесса нарастания энтропии в регуляционном поле смыслов, балансирующих процесс обмена людей общественно необходимым временем.

В-третьих, те точки общественного развития, из которых начинается старт процесса той или иной социальной катастрофы, довольно быстро осознаются ответственными за социальное управление лицами. Однако в силу потери общественно-системных, человеческих, смысловых точек баланса в этом социальном слое, исправление «ошибок» принимает форму «латания дыр» из боязни анализа реальности и сокрытия последствий от широких слоев общества. Анализ социальной активности и информированности показывает, что этот процесс имеет обоюдоострый, разрушительный характер для всех агентов информационного взаимодействия в решении всегда существующих социальных проблем. У населения кризис выражается в нарастании отчуждения от существующих общественных институтов. Оно перестает использовать предлагаемые ему общественные силы. У властей разрушение «поля смыслов» ведет к принятию социально некорректных решений, следствием которых является неопределенность поведенческих реакций больших масс людей. Последний аспект был рассмотрен в книге в связи с предложенной социальной моделью особо. Здесь, в свою очередь, надо подчеркнуть следующие аспекты.

Во-первых, ограниченное отражение в корпоративных по интересу решениях системных параметров «пирамиды» всей массы актов обмена, необходимых для коллективного воспроизводства жизни, ведет к негативным последствиям. Это имеет онтологические и гносеологические, объективные и субъективные предпосылки, говорить о которых надо в отдельной работе. Однако, конечный результат очевиден: отсечение в смысловом поле решений огромных пластов социальной реальности. Именно это ведет к нарастанию в социальной системе энтропии, а в итоге к сокращению в ней человеческих ресурсов и к её коллапсу. Это и происходит сейчас в нашей стране в ярко выраженной форме. Здесь отмечается следующее.

1 - По крайней мере в шести областях социальной жизни: 1) рождаемость, 2) ценности, 3) достаток, 4) жизненные планы (суть потребности), 5) демпфирование негативных явлений реальности с целью её изменения через процесс принятия решений на собраниях, 6) то же самое демпфирование через критику в поле массовой информации, - были отмечены, во-первых, волновой характер изменений социальной реальности, а во-вторых, когерентность соответствующих этой реальности волн сознания.

2 - В сфере разрушения предметно-институциональной структуры социальной системы, в ареалах проведения экономических мероприятий и реформ мы видим обратную картину. Получается, что в шести областях мы зафиксировали совпадения волновых процессов изменения реальности и сознания в массовых оперативных рядах форм и смыслов обмена свойствами индивидуумов. В фундаментальных рядах принятия стратегических решений этого не наблюдается; то-есть, точнее сказать, у населения наблюдается

4 адекватная синхронная реакция на решения власти. Когерентность отсутствует прежде всего в решениях. Правильнее сказать, она вывернута там «наизнанку».

3 - Причиной последнего явления выступает, главным образом, следующее обстоятельство. Процесс принятия управленческих решений, носящий корпоративный характер, не может обеспечить сбалансированный по различным общностям и иерархиям общественной системы обмен социальными активностями людей. Мы знаем в силу законов производства сознания, что целостность социальной жизни не может быть априори отражена в своей полноте отдельным индивидуумом или замкнутой социальной группой, отбираемой по принципу «свой - чужой» на уровне функционирования смысловых полей только в качестве знаков отношений. В силу этого решения оказываются действенными лишь при коллективном обсуждении заинтересованных в снятии проблемы лиц. Это традиция решения вопросов сообща на вече, соборе, агоре, форуме, съезде советов и т.д. и т.п. Эта форма выработки решений была полностью классически дискредитирована бюрократией в «перестройку», и демократическая, представительная власть, которая могла вывести страну из кризиса, была уничтожена. Этот момент, проиллюстрированный в диссертации, - альфа и омега для понимания возможностей выхода из кризисной ситуации, попытки которой предпринимались в 1922-29, 1957-64, 1986-93 гг.

4 - Буржуазно-демократические государства скорее исключения в иллюстрации принятия решения с учетом всех значимых интересов различных групп населения. Однако опыт скандинавских стран намекает, что управление социальной системой, процесс принятия решений подобны серфингу на океанской волне. Или вы учитываете её ритмы, или она сбрасывает вас. То есть волне решений объективно необходима когерентность относительно волны реальности. А она дается только общественным устройством соответствующим нормальному ходу этого процесса, то есть широкой представительной властьюи институтами ее реализации.

Во-вторых, модель обмена человеческой активностью в среде социальных институтов и форм жизни показывает цикличность и волновой характер процесса. Здесь мы имеем возможность увидеть одну из других важнейших причин асинхронности волн решений с волнами изменения реальности. При выполнении трёх условий: 1) дисбалансе обмена результатами труда, 2) отсутствия подконтрольной народу публичной власти и её политики, 3) отсутствия социальных знаний о движении жизни, - «поле смыслов» функционирует как знак отношений и резонирует с отработанными в историческом прошлом идеологическими формами. Интенция решения теряется, необходимость мыслить здесь и сейчас, но со всеми вытекающими отсюда результатами, отбрасывается, ближайшие, средне- и долгосрочные последствия не просчитываются, паллиативные решения в практику не вводятся, заранее отбрасываются. Оппоненты же подвергаются остракизму.

В-третьих, балансировка обмена, как показывают данные, необходима прежде всего на пространствах общностей, где у людей через социальную активность развертываются природой данные человеку свойства. С одной стороны, это семья и производственная общность, с другой — территориально-производственная агломерация, этнические и общегосударственные, отраслевые образования. И социальное решение этой проблемы не может быть отложено. Только союз создающих стоимость и воспроизводящих человеческую жизнь общностей может вырабатывать эффективные решения на публичной их обкатке и при соответствующем социальном устройстве контролировать социальное управление от самовольства и вседозволенности, которые ему же и вредят, а в долгосрочной перспективе губят:

Известно, что система, называемая монополией, стоит вне цивилизации, так как разрушает само её тело, порождая тотальное опустошение человеческого мира. Не только в том смысле, что монополия поощряет самые примитивные и асоциальные инстинкты и создает каналы для их проявления. Достигнутое состояние мысли еще должно «обкататься» на агоре. Нельзя волепроизвольными и административными, т.е. внезаконными, средствами внедрять закон, даже руководствуясь при этом наилучшими намерениями и высокими соображениями, «идеями». Ибо его приложения распространяют тогда (и чем шире и жестче приложения, тем шире и болезненнее) прецедент и образец беззакония, содержащегося в таких средствах. И все это - независимо от намерений и идеалов «во благо» и «во спасение» или, наоборот, от какого-либо злого умысла. Это очевидно в случае всякой монополии. Скажем так: если я могу, пусть ради самых высших соображений общественного блага, в один прекрасный день установить специальную цену на определенные товары, скрывать и тайно перераспределять доходы, назначать льготы, распределять товары, во имя плановых показателей менять предшествующие договоренности с трудящимися и т.д. и т.п., то в тот же самый день (и впредь - по вечной параллели) это же будет делаться кем-то и где-то (или теми же и там же) из совершенно других соображений. Из личной корысти, путем спекуляции, обмана, насилия, кражи, взятки - конкретные причины и мотивы в структурах безразличны, взаимозаменимы. Потому что закон един и неделим во всех точках пространства и времени, где действуют люди и между собой связываются» [46, с. 62-63].

То, что пишет один из выдающихся гуманистов о монополии, применимо и к функционированию института власти в нашем обществе. И это видно из социальных карт развития, диаграмм и фигур поверхностей и волн социальной активности и сознания, приведенных в диссертации. С общеметодологической точки зрения полученная пространственно-временная конфигурация системы обмена наталкивает на идею большого, трёхпоколенного цикла развития, три, по крайней мере, пары фаз которого мы можем наблюдать с 1917 г.

Одиннадцать лет «смутного» времени сменяются двойным по сроку консервативным периодом. С этой точки зрения ныне переживаемому «стабилизационному» периоду предшествовал период 1987-98 гг., когда произошли передел форм регуляции обмена и беспрецедентная в мировой практике метаморфоза средств производства групп «А» и «В», по мановению группы управленцев превращенных в товар и деньги. Геном непройденной рабовладельческой формации с лихвой резонирует в социальных порядках, вгоняя социальную систему, в гегелевскую «дурную бесконечность», несмотря на неоднократные, судорожные попытки общества выйти из этого «морока» и произвола деспотии. И если даже гигантские потрясения XX в. не смогли изменить этой «культурно-исторической колеи», то надо сделать выводы и искать выход из её гибельной траектории в изменении циклов роста капитала за счёт поглощения человеческих жизней.

В чисто научном, социологическом аспекте в заключении хотелось бы отметить следующее. Основная задача исследования - эмпирически построить пространственно-временную модель конфигурации общественной системы обмена деятельностями, выделить метрики социального пространства в виде масштаба общностей, отработать два показателя целостного движения общественной системы в виде «социальной активности» и «информированности» - решена: и модель, и показатели «работают». Из её решения вытекает ряд методологических и методических аспектов.

Во-первых, не подлежит сомнению волновой характер переходов активности освоения личностью различных форм социальной жизни на различные уровни в процессе существования. Этот характер обусловлен колебаниями относительно некоторых точек баланса возле системных констант пространственно-временных характеристик обмена. Процесс переходов становится, следовательно, измеряем.

Во-вторых, эта модель позволяет рассматривать общество в ряде показателей, использованных в диссертации, в динамическом равновесии и видеть процесс переходов социальной системы в различные состояния. Это, в свою очередь, позволяет при доработке определенных показателей (потребности, смысловые поля, существующие в подвижном виде аттрактантов взаимодействия) построить адекватный,- столь насущный для коррекции управленческих решений, мониторинг развития социума и коррекции управленческих решений с точки зрения их социальной оптимизации.

В-третьих, выделяются точки равновесия социальной системы, относительно которых существуют три группы показателей: 1) - показатели оптимума воспроизводства населения, которые баланс обмена результатами труда не может опускать ниже допустимого предела, 2) - показатели средней нормы прибыли, позволяющий снять противоречия между системами материального производства и воспроизводства населения, а также сохранения среды обитания человека, 3) - показатели оптимума взаимодействия в коммуникативной сфере1 между агентами социального обмена.

В-четвертых, исходя из третьей группы показателей, методологические и методические аспекты использования индикаторов «социальной активности» и «информированности» должны быть уточнены и, помимо тех индикаторов, которые рассмотрены в диссертации (активность в различных подсистемах, информированность общественно-политическая, правовая, общекультурная), дополнены показателями социальных потребностей и тех смысловых форм, которые способствуют их реализации. В гуманистических социальных практиках нельзя обойтись без учёта всех элементов и кластеров цепи «деятельность - сознание - деятельность», существующих в определенных циклах социального времени.

В-пятых, все вышеперечисленные обстоятельства не могут быть выявлены без проведения социологических исследований на новой основе постоянных лонгитюдных экспериментов и системного мониторинга. Важным

1 Понятие «коммуникативной сферы» было введено в научный оборот в 1974 г. Е Я Таршисом [84] в коллективе проекта «Общественное мнение» при работе над итоговыми отчетами по проекту. фактом является совпадение распределений людей по активности освоения форм социальной жизни и распределений по количественным показателям скоростей изменений переходов этой активности. Это значит, что переход от одних форм социальной активности к другим идет соответственно статической картине, что статика ловит фигуру процесса, но не сам процесс и смысловую структуру его переходов. А отсюда и возникает задача отслеживания динамики аттрактантов взаимодействия как предпосылок изменений поведения людей в системе. Тех предпосылок, которые ведут в обществе в конечном итоге к качественным изменениям поведения социальных институтов.

Все вышесказанное свидетельствует, что процесс управления социальной системой может быть оптимизирован с помощью дальнейшей разработки полученных показателей. Работа может быть осуществлена в направлении снижения социальных, человеческих, личностных издержек за счёт прогресса социальной науки, роста объёма стоимости, учёта дифференциации форм социальной активности.

Список литературы диссертационного исследования доктор социологических наук Жаворонков, Александр Васильевич, 2009 год

1. Алексеев А.Н. Новая российская газетная пресса: типологическая структура и её изменения (1988-1997 гг.) // Телескоп: Наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. Социология и маркетинг. 1999, №1.

2. Багиров Э. Телевидение как средство, массовой информации и художественная культура // Проблемы телевидения. М., 1976.

3. Базы данных России. Каталог. Вып. 5, т.,1. М. 1998.

4. Бауман 3. Глобализация. Последствия для человека и общества. Пер. с англ. М.: Весь мир, 2004.

5. Бернетт Дж., Мориарти С. Маркетинговые коммуникации. Интегрированный подход. СПб. 2001.

6. Блажнов Е. Публицистика и функции печати: к определению понятия функции // Проблемы теории печати. М., 1973.

7. Блинкина-Мельник М.М. Рекламный текст. Задачник для копирайтеров. М., 2003.

8. Бове К., Арене У. Современная реклама. Пер с англ. Тольятти, 1997.

9. Богомолова Н.Н. Социальная психология печати, радио и телевидения. М., 1991.

10. Борисов В.А. Демография. М., 1999.

11. Бочоришвили К.Г. . Французская армия как общественно-политическая сила во время консульства и империи (1799-1815 гг.). Автореф. дис. . канд. ист. наук. Тбилиси, 1982.

12. Бунин И:М. Думские выборы: итоги и вопросы // Стратегия России. 2004. №1.

13. Вернадский В.И. Природа и общество. М., 1968.

14. Верховская А.И. Общественные связи журналистики в условиях преобразования общества // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10, Журналистика. 1991. №2.

15. Войнова В.Д. Аудитория собрания: реальное поведение и самооценка (количественные результаты исследования). М., 1973.

16. Войнова В.Д. Проблемы формирования общественного мнения на собраниях трудовых коллективов (из опыта социологического изучения собраний). Автореф. Автореф. дис. . канд. соц. наук. М. 1978.

17. Вооглайд Ю.В. Методы, использованные при исследовании газеты "Эдази" и деятельности редакции // Труды по социологии. Тарту, 1972.

18. Голядкин Н. Творческая телереклама. М., 1998.

19. Гречин А.С. Правовое сознание рабочего класса (методологические и методические проблемы социологического анализа); дис. . д. филос.наук. М., Институт социологии АН СССР, 1984.

20. Грушин Б.А. Массовое сознание. Опыт определения и проблемы иссле дования. М., 1987.

21. Грушин Б.А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Жизнь 2-я эпоха Брежнева, часть 1. М., 2003.

22. Грушин Б.А. Эффективность массовой информации и пропаганды: понятие и проблемы измерения. М., 1979.

23. А.А.Давыдов. Системный подход в социологии. М.2004.

24. Джулер А., Дрюниани Б. Креативные стратегии в рекламе. СПб., 2002.

25. Дридзе Т.М. Организация и методы лингвопсихосоциологического исследования массовой коммуникации. М. 1979.

26. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М., 1984.

27. Жаворонков А.В. Аудитория средств массовой информации и пропаганды (социологический анализ). Автореф. дис. . к. филос. наук. М. 1976.

28. Жаворонков А.В. Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. М., 2007.

29. Журналистика и социология / Под общей редакцией Фомичевой И.Д. М., 1995.

30. Засурский И. Реконструкция России. Масс-медиа и политика в 90-ые годы. М., 2001.

31. Землянова JI.M. Современная американская коммуникативистика. М.,1995.

32. Ильенков Э.В. Идеальное // Философская энциклопедия. М. 1962. Т. 2., с. 219

33. Картер Г. Эффективная реклама. Пер. с англ. М., 1998.

34. Касимов: город и человек. Народный учебник: экспериментальное учебное пособие для учащихся старших классов. М., 1999.

35. Кондратьев Н.Д. Проблемы экономической динамики. М., 1989.

36. Кохтев Н. Реклама: искусство слова. М., 1997.

37. Кочеткова А. Медиапланирование. М., 2003.38: Кривоносов А.Д. PR-текст в системе публичных коммуникаций. СПб., 2002.

38. Лазутина Г.В. Место и роль журналистики в социуме / Основные понятия теории журналистики (новые подходы к проблеме). М., 1993.

39. Левада Ю.А. Лекции по социологии. Выпуск 1 и 2 . М., 1969.

40. Левада Ю.А. Игровые структуры в системах социального действия // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 1984. М., 1984.42. "Литературная газета" и её аудитория / Ответ, редактор И.Д. Фомичева. М., 1978.

41. Личность и массовая коммуникация / Мат-лы встречи социологов, Кяэрику-1968. Тарту, 1969.

42. Мамардашвили М.К. Анализ сознания в работах Маркса // Вопросы философии. 1968. № 6.

43. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М., 1994.

44. Мамардашвили М.К. Сознание и цивилизация // Природа. 1988. № 11.

45. Маркс К. Введение. Соч. изд 2, т. 46, ч. 1.

46. Маркс К. Капитал, т. 4. Соч., изд. 2, т.26, ч.Ш.

47. Маркс К. Немецкая идеология. Соч. изд 2, т. 3.

48. Маркс К. Письмо к Анненкову. Соч. изд 2, т. 27.

49. Массовая информация в советском промышленном городе. Опыт комплексного социологического исследования. М., 1980.

50. Массовая коммуникация в условиях научно-технической революции / Под ред. Б.М. Фирсова. Л., 1981.

51. Менделеев Д.И. Заветные мысли. М., 1995.

52. Моль А. Социодинамика культуры. Пер. с франц. М., 1973.

53. Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., 1991.

54. Наша планета // Радость познания. Т. 3. М., 1985.

55. Нерсесова Е.Х. Гносеологический аспект проблемы социальных показателей. М., 1981.

56. Общественное мнение Узбекистана о проблемах охраны окружающей среды и социальной сферы (оценки и ожидания различных социальных слоев). М., 1992.

57. Паниотто В.И. и Максименко В.О. Количественные методы в социологических исследованиях. Киев, 1982.

58. Правовое поле журналиста. М., 1997.

59. Пресняков А.Е. Лекции по русской истории. М., 1938. Т.1.

60. Проблемы контент-анализа в социологии / Материалы Сибирского семинара социологов. Новосибирск, 1970.

61. Пронин Е.И. Печать и общественное мнение. М., 1971.

62. Прохоров Е.П. Журналистика, государство, общество. М., 1996.

63. Прохоров Е.П. Журналистика и демократия. М., 2001.

64. Рабочая книга социолога. М., 1983.

65. Районная газета в системе журналистики. Опыт социологического исследования. М., 1977.

66. Рейзема Я.В. Информационный анализ социальных процессов М., 1982.

67. Реснянская JI., Свитич Л., Фомичева И, Ширяева А. Перспективы развития региональной прессы // Вестн. Моск. ун-та. Сер. Журналистика. 1996. №3.

68. Реснянская Л.Л. Общественный диалог и политическая культура общества. М., 2003.

69. Российский статистический ежегодник 2003. М. 2003. С. 93-94.

70. Рыжков В., Салмин А; Российское государство: императив модернизации // Стратегия России. 2004. № 2.

71. Рыжков В. А. Четвертая Республика. М., 2000.

72. Свитич Л.Г., Ширяева А.А. Журналист и его работа. М., 1979.

73. Система средств массовой информации России. Учебное пособие для вузов. М., 2001.

74. Смирнова М:Г. Социологические исследования печати, радио и телевидения в развитых капиталистических странах. М., 1984.

75. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.78: Социология и пресса в период парламентских и президентских выборов 1995 и.1996 гг. М., 1996.

76. Справочник по политическому консультированию. Пер. с англ. М., 2002.80: СССР в цифрах в 1984 г. М.1985.

77. Субъективные показатели образа жизни. Выпуск 1. М., 1989

78. Сэндидж Ч., Фрайбургер В., Ротцолл К. Реклама: теория и практика. М., 1989.

79. Таганов И.Н., Шкаратан О.И. Исследование социальных структур методом энтропийного анализа//Вопросы философии. № 5. 1969.

80. Таршис Е.Я. Перспективы развития методики анализа содержания текстов средств массовой информации // Социологические проблемы общественного мнения и средств массовой информации. М., 1975.

81. Терин В.П. Массовая коммуникация: исследование опыта Запада. М., 2000.

82. Ученова В.В. Гносеологические проблемы публицистики. М., 1971.

83. Уэбстер Ф. Теории информационного общества. Пер. с англ. М., 2004.

84. Федотова Л.Н. Анализ содержания социологический метод изучения средств массовой коммуникации. М., 2001. 202 с.

85. Федотова Л.Н. Паблик рилейшнз и общественное мнение. М., 2003.

86. Федотова Л.Н. Социология массовой коммуникации. М., 2003.

87. Федотова Л.Н. Социология рекламной деятельности. М., 2007.

88. Фирсов Б.М. Пути развития средств массовой коммуникации. Л., 1977.

89. Фомичева И.Д. Журналистика и аудитория. М., 1976.

90. Фомичева И.Д. Печать, телевидение и радио в жизни советского человека. М., 1987.

91. Фомичева И.Д. Индустрия рейтингов. Введение в медиаметрию. М., 2004.

92. Хайлбронер Р. Экономическая теория как универсальная наука // THESIS, 1993. № 1.

93. Шариков А.В. Ритмы городской телеаудитории России. М., 1997.

94. Шатин Ю.В. Построение рекламных текстов. М., 2002.

95. Шеремет Н.: О сущности и природе средних величин // Вестник статистики. 1984. № 3.

96. Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1973.

97. Шкаратан О.И. О принципах изучения функций, содержания и структуры внепроизводственной деятельности // Советская этнография, № 6. 1984 г.

98. Энгельс Ф. Диалектика природы. Соч. изд. 2, т.20.

99. Юровский А.Я. Телевидение поиски и решения: очерки истории и теории советской телевизионной журналистики. М., 1983. 215 с.

100. Яковлев В.М. Из столицы до каждой котельной не доберешься // Московская среда. № 43. 16-22 ноября 2005.

101. Яницкий О.Н. Россия: экологический вызов. Новосибирск. 2002.

102. Akima Н. Algorithm 760: Rectangular-Grid-Data Surface Fitting that has the Accuracy of a Bicubic Polynomial", ACM Transactions on Mathematical

103. Software, Vol. 22, No. 3, Sept. 1996, p. 357-361. TableCurve 3D. User's Manual, p. 7-18.

104. Atkinson R. The Life Story Interview. Newbury Park: SAGE Publications, Qualitative Research Methods series, vol.44, 1998.

105. Ball M. And Smith G. Analyzing Visual Data. Newbury Park: SAGE Publications, Qualitative Research Methods series, vol. 24, 1992.

106. Bearden W., et al. Handbook of Marketing Scales. Multi-Item Measures for Marketing and Consumer Behavior Research. Newbury Park: SAGE Publications in cooperation with the Association for Consumer Research., 1993.

107. Berger A. Media Research Techniques. Second Edition. Newbury Park: SAGE Publications, 1998.

108. Berger A. Media Analysis Techniques. Second Edition. Newbury Park: SAGE Publications, 1998.

109. Bourque L., Fielder E. How to conduct Self-Administrated and Mail Surveys.

110. Newbury Park: SAGE Publications, 1995.

111. Czaja R., Blair J. Designing Surveys. A Guide to Decisions and Procedures. A Pine Forge Press Publication, 1995.

112. Denzin N. , et al. (eds) Handbook of Qualitative Research. Newbury Park: SAGE Publications, 1994.

113. DeVellis R. Scale Development. Theories and Applications. Newbury Park: SAGE Publications, 1991.

114. Fink A. The Survey Kit. Newbury Park: SAGE Publications, 1995.

115. Fink A. The Survey Handbook. Newbury Park: SAGE Publications, 1995.

116. Fowler F. Improving Survey Questions. Design and Evaluation. Newbury Park: SAGE Publications, Applied Social Research Methods series, vol. 38, 1995.

117. Fowler F. Surveys Research Methods. Second Edition. Newbury Park: SAGE Publications, Applied Social Research Methods series, vol.1 , 1993.

118. Hamel J., et al. Case Study Methods. Newbury Park: SAGE Publications, Qualitative Research Methods series, vol. 32, 1993.

119. Henerson M., et al. How to Measure Attitudes. Newbury Park: SAGE Publications, 1988.

120. Krueger R. Focus Groups. A practical Guide for Applied Research. Second Edition. Newbury Park: SAGE Publications, 1994.

121. Krueger R. Developing Questions for Focus Groups. Newbury Park: SAGE Publications, 1997.

122. Lasswell H. The structure and function, of communication in society // Mass communications. Urbana, 1960.

123. Lavrakas P. Telephone Survey Methods. Sampling, Selection and Supervision. Second Edition. Newbury Park: SAGE Publications, Applied Social Research Methods series, vol. 7, 1993.

124. Lewis-Beck M. (ed) Research Practice. Newbury Park: SAGE Publications, 1993.

125. Lindlof T. Qualitative Communication Research Methods. Newbury Park: SAGE Publications, 1994.

126. Litwin M. How to Measure Survey Reliability and Validity. Newbury Park: SAGE Publications, 1995.

127. McQuail D. Audience Analysis. Newbury Park: SAGE Publications, 1997.

128. Mangione T. Mail Surveys. Improving the Quality. Newbury Park: SAGE Publications, Applied Social Research Methods series, vol.40 , 1995.

129. Miles M., Huberman A. . Qualitative Data Analysis. A Sourcebook of New Methods. Newbury Park: SAGE Publications, 1984.

130. Miller D. Handbook of Research Design and Social Measurement. Fifth Edition. Newbury Park: SAGE Publications, 1991.

131. Misra R., et al. Rorschach Test. Theory and Practice. Newbury Park: SAGE Publications, 1996.

132. Morgan D. Focus Groups as Qualitative Research. Second Edition. Newbury Park: SAGE Publications, Qualitative Research Methods series, vol. 16, 1997.

133. Morse J. Critical Issues in Qualitative Research Methods. 1994.

134. Patton M. Qualitative Evaluation and Researon Methods. Second Edition. 1990.

135. Priest S. Doing Media Research. An Introduction. Newbury Park: SAGE Publications, 1996.

136. Renka R. "Algorithm 751: TRIPACK: A Constrained Two-Dimensional Delaunay Triangulation Package", ACM Transactions on Mathematical Software, Vol. 22, no. 1, March 1996, p. 1-8. TableCurve 3D. User's Manual, p. 7-36.

137. Rubin H. and I. Rubin. Qualitative Interviewing. The Art of Hearing Data. Newbury Park: SAGE Publications, 1995.

138. Schuman H. and Presser S. Questions and Answers in Attitude Survey. Experiments on Question Form, Wording, and Context. Newbury Park: SAGE Publications, 1996.

139. Stewart D. And Shamdasani P. Focus Groups. Theory and Practice. Newbury Park: SAGE Publications, Applied Social Research Methods series, vol. 20, 1990.

140. Strauss A., Corbin J. Basic of Qualitative Research. Grounded Theory Procedures and Techniques. Newbury Park: SAGE Publications, 1990.

141. Weisberg H., et al. An Introduction to Survey Research, Polling, and Data Analysis. Third Edition. Newbury Park: SAGE Publications, 1996. 416 pp.

142. Yin R. Case Study Research. Design and Methods. Revised Edition. Newbury Park: SAGE Publications, Applied Social Research Methods series, vol. 5, 1989.

143. РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ1. УНИВЕРСИТЕТ05200951229

144. ЖАВОРОНКОВ АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ

145. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ ИЗМЕРЕНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

146. СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 22.00.01 (теория, методология и история социологии)