Культурно-антропологическое исследование социальных процессов: Методология и практика тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, доктор философских наук Исакова, Надежда Всеволодовна

• Исакова, Надежда Всеволодовна
• доктор философских наук
• 2002

Оглавление диссертации доктор философских наук Исакова, Надежда Всеволодовна

ВВЕДЕНИЕ.

РАЗДЕЛ I. МЕТОДОЛОГИЯ КУЛЬТУРНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ.

Глава 1. Человекомерный подход к анализу социальных процессов: философско-методологическое и культурологическое основания.

Глава 2. Человекомерная позиция: концептуализация в рамках этнокультурологического исследования.

Глава 3. Этнокультурологический подход к анализу социальных процессов: поиск нормы деятельности человека как критерия их оценки (на материале традиционной русской культуры).

РАЗДЕЛ II. ПРАКТИКА КУЛЬТУРНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ региональный и этнический аспекты).

Глава 4. Трансформация общинной организации жизнедеятельности как основы воспроизводства культурных инвариантов.

Глава 5. Культурные инварианты как фактор социальной адаптации человека в переходный период.

Глава 6. Эволюция традиционной ценностной модели поведения человека.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Культурно-антропологическое исследование социальных процессов: Методология и практика»

Актуальность исследования

Процесс глобальной трансформации российского общества, сопровождающийся многочисленными и разнородными деструктивными центробежными тенденциями, обуславливает необходимость поиска путей выхода из кризиса. А между тем, несмотря на разнообразие принимаемых к реализации программ, реформирование осуществляется медленными темпами, весьма болезненно - методом проб и ошибок.

Думается, что причина низкой эффективности производимой реформацион-ной деятельности кроется в отсутствии обоснованной стратегии преобразований, которая, единственно, могла бы интегрировать отдельные инициативы, предварительно скорректировав - установив их адекватность объективным общественным нуждам. Как раз последнее и есть камень преткновения для различных подходов, взглядов на социальные перемены из-за расхождений (в том числе и диаметральных) в представлениях о направлении дальнейшего движения общества. Снятию многих противоречий, и объективного, и субъективного характера, способствовало бы нахождение некоего общего основания как критерия, по отношению к которому можно было бы верифицировать истинность любой социальной теории или оценить ту или иную программу практических действий. Такой критерий мог бы выступить в роли платформы для общественного взаимопонимания.

Анализ современных процессов, особенно в рамках социологических исследований, позволяет обнаружить, что за всей видимой многосторонностью проявлений общественной жизни (экономических, политических, идеологических, этнических и т.д.) стоит, в конечном счете, человек как центральное звено всех перемен, трансформация его сознания и поведения. И в этом качестве он выступает в двух ипостасях: с одной стороны, как носитель социальных качеств, всех социальных противоречий, а с другой - как стратегический ориентир социальной политики. Недооценка данного обстоятельства, а именно "человекомерности" общественных процессов, снижает эвристический потенциал исследований и не дает возможности выхода на формирование стратегии реформ. Подобная недооценка чревата дальнейшей эскалацией стихийности производимых изменений, либо (что менее разрушительно) медленными ситуационными действиями. Но и в том, и в другом случае отсутствие "опережающего отражения" - стратегии - реально оборачивается большими затратами человеческих ресурсов.

Такой угол зрения на современные социальные проблемы фокусирует внимание прежде всего на толковании самого термина. "Человекомерность" в настоящей работе понимается не в релятивистском смысле - произвольных человеческих установлений (и толкований), классически выраженном в тезисе Протагора "человек есть мера всех вещей", но в смысле обнаружения человеческой подоплеки в разнообразных социальных процессах. А это требует адекватных, обоснованных представлений о действительных - "человеческих" нуждах человека. Как раз о том Сократ ставил вопрос: "Что есть благо", а Платон называл знанием подлинных, жизненно значимых благ человека.

Таким образом, решение - в человекомерном ключе - проблемы человека имеет в настоящий период стратегическое значение и должно осуществляться в двух планах. Первый - анализ этой проблемы на фундаментальном уровне, поскольку она, будучи "сквозной", общей для многих областей знания и не являясь прерогативой какой-либо одной из них, нуждается в силу данного обстоятельства для своего осмысления в применении и наиболее общего, философского, подхода. Второй - прикладной: использование теоретических посылок как методологических для познания (теорий среднего уровня) и для практики. Из сказанного следует, что именно фундаментальное философское исследование проблемы человека оказывается в переходную эпоху максимально востребованным для выполнения сугубо практических социальных задач - реально назревших, поставленных самой жизнью (и формулирование подобного рода задач также является прерогативой науки, в первую очередь - философии).

Но проблема человека на исходе XX века имеет специфику, диктуемую временем. Рост влияния на окружающую действительность антропогенного фактора, породивший целый спектр глобальных проблем современности, поставил вопрос о деятельности человека и его взаимоотношениях с миром в предельно широких границах - в рамках общеэволюционного процесса. В этих условиях осознание масштаба производимых действий, установление их адекватности месту человека в мире и поиск противовеса деструктивным тенденциям (особенно современным -глобального характера) наиболее целесообразны в контексте культуры. Ибо именно она концентрирует в себе многовековой опыт жизнедеятельности человеческих коллективов (накапливая и транслируя ее технологии), в том числе и в критических, экстремальных ситуациях, и, соответственно, содержит верифицируемый в человекомерном ключе вектор деятельности человека с целью его выживания. Поэтому закономерно один из возможных и познавательно значимых путей решения проблемы человека видеть в изучении культуры, культурного "пространства" существования общества: в соотношении с культурой - ее наличием, отсутствием или степенью проявленности в образе жизни.

Культурный же фонд общества, составляющий обширную ценностно-технологическую базу конструктивных результатов и обладающий вследствие этого эвристическим потенциалом для использования его достижений в современной ситуации, имеет своим источником преимущественно деятельность субъектов, длительно пребывающих на исторической арене - этносов. Относясь к числу наиболее древних форм организации жизни человеческих коллективов (просуществовавшей до настоящего времени и имеющей очевидные перспективы в будущем), а также наиболее многочисленных (по количеству общностей и по охвату ими населения), выступая, наряду с этим, образованием, комплексно объемлющим весь образ жизни человека, этнос представляет собой разновидность сообщества, культура которого является и наиболее емкой информационно.

При этом поиск путей решения современной проблемы человека - как потенциальных стратегических социальных ориентиров - в информационно насыщенном пространстве культуры этноса с необходимостью должен быть локализован. Сделать это логично через ряд ограничений. И первое из них - временное: ясно, что исследованием следует охватить не будущее - еще не наступившую реальность, а также и не настоящее - противоречивое бытие, для оценки процессов которого как раз и необходимо выработать критерии. Очевидно, что в поле зрения должна быть культура прошлого, изучение ее только и может позволить осуществить проекцию позитивного опыта жизнедеятельности этноса в поле двух других временных локусов. Второе ограничение связано с указанием на общезначимый характер транслируемого опыта прошлого - т.е. не специфического, свойственного только данному этносу и отличающего его от прочих.

Причем общезначимость должна являться не следствием (по меньшей мере, преимущественно) заимствований в результате межэтнического контактирования, а быть имманентно присущей образу жизни этноса. Это значит: затрагивать в нем глубинные слои общечеловеческого. То есть речь идет о таком его уровне, в пределах которого возможна и обеспечивается преемственность собственно сообщества людей (от их ископаемых предков до современного состояния), являющаяся условием сохранения (выживания) человеческого рода (в его "человеческом" качестве). Но обнаружение подобного уровня общего вероятнее всего в рамках самодостаточного - относительно самостоятельного, локального - существования этноса (где глубинное общечеловеческое наиболее сконцентрировано, с большей определенностью выражено). В таком случае нужно апеллировать к прошлому - до эпохи интенсивных интернациональных взаимодействий. В этом и состоит третье ограничение.

Четвертое - акцентирует исследовательское внимание не на анализе конкретных образцов общечеловеческого в культурном опыте прошлого (социальных и языковых структурных членений, содержательных бинарных оппозиций и пр.) и их семантики, а на постижении иерархии смыслов исследуемых феноменов. Это необходимо для выявления преемственных культурных форм, имеющих непреходящий исторический характер, - инвариантов, значимых для жизнедеятельности человека и потому обладающих потенциальной протяженностью в настоящее и будущее. Наконец, пятое ограничение требует фокусирования интереса не на картине мира, воззрениях, а на реальном поведении их носителей - этнических субъектов. Ибо через него только и возможно установить апробированную практикой семантическую иерархию элементов общечеловеческого в культуре.

Итак, трансформация российской общественной системы в переходный период - на фоне современных глобальных антропогенных проблем - с неизбежностью затронула сами основы существования человека, т.е. выдвинула на первый план проблему человека как таковую (имеющую одновременно и фундаментальный, и прикладной характер), и тем самым предопределила особенности настоящей работы. Это и философский уровень, и социологическая специфика (как исходный пункт анализа - обнаружение центрального звена кризиса и как одна из его задач -поиск, на базе философско-методологических посылок, в конкретном социальном исследовании, на ориентациях человека, путей выхода из кризиса). Они важны в период, когда общество нуждается - главное - в формировании стратегии своего развития. И наиболее востребованы здесь - методология определения стратегических ориентиров и последующее проецирование общих теоретических положений на реальность: адекватное воплощение обоснованных позиций в практике социального исследования (и далее - в дифференцированной социальной политике по отношению к конкретно действующим субъектам). Это также содержательный профиль исследования: на стыке философской антропологии, культурологии и этнологии. В первом и втором случаях - поиск позитивных социальных смыслов; в третьем - определение поля поиска этих смыслов: "пространство" этноса, этническая жизнедеятельность (культура этноса). (Последнее связано не только с познавательной, но и с сугубо практической причиной - полиэтническим своеобразием страны.)

Поэтому междисциплинарный - философско-социологический и антрополо-го-культуролого-этнологический (с привлечением данных других, гуманитарных и естественно-научных, дисциплин) - подход к решению сложнейших современных проблем в условиях тотального социального переустройства представляется наиболее рациональным путем в данный общественный период. В чем и состоит его несомненная актуальность. А многоэтапность обоснования этой актуальности зависит от сложности, многосторонности современной социальной ситуации и стоящих перед обществом и, следовательно, перед наукой задач.

Степень научной разработанности проблемы

Междисциплинарная сквозная специфика работы обуславливает и разноас-пектность, и разноуровневость рассмотрения означенной проблематики, обращение к результатам деятельности различных научных школ и различным научным традициям.

И первым в этом ряду стоит анализ ключевых для данного контекста феноменов человека и культуры, связанных между собой и в этой связанности заключающих в себе позитивные социальные смыслы как стратегически значимые ориентиры (все это и отражено в названии работы "культурно-антропологическое исследование . "). Изучение данных феноменов предполагает их взаимоопределение, где человек рассматривается как культурное существо, а культура - как характеристика человека: культурная характеристика человека (в соотношении с другими).

Решение этой проблемы предполагает обзор соответствующих философских источников. Но ему необходимо предпослать краткое пояснение. Так, человек определяется через культуру (и наоборот) в рамках культурной антропологии (Д.Бидни, К.Гирц, Л.Уайт, М.Херсковиц): через некоторый набор признаков. Но будучи теорией среднего уровня, культурная антропология не может предложить сущностные - философские - характеристики связи данных феноменов. (И тем она отличается от "культурно-антропологического исследования", ибо во втором случае речь идет о методологии анализа социальных процессов, в качестве которой может выступать только философия: философская методология. Иными словами, "культурно-антропологическое исследование" здесь есть угол зрения - культурная ипостась человека - на социальную реальность и уровень - философский - анализа этой реальности.) Исходная позиция философской антропологии (М.Шелер, Г.Плеснер, А.Гелен), на которой основываются последующие разнообразные теоретические построения: человек есть существо, обладающее сознанием. А в рамках ее разновидности - культурно-философской антропологии (Э.Ротхаккер, М.Ландман) культура понимается как единственный определяющий признак природы человека. То есть и в философской антропологии культура в сравнении с другими признаками человека (базирующимися на сознании) также не охарактеризована сущностно. И соответственно эти воззрения не являются достаточными для того, чтобы использовать их в качестве методологических в социальном познании. В социальной философии человек трактуется как существо общественное - через свои социальные взаимодействия. И только в философии культуры содержится трактовка сущности отношений человека и культуры, но связь обратная: культура определяется через человека. И потому путь поиска искомой культурной характеристики человека пролегает через анализ работ по философии культуры (и соотнесение идей о сущности культуры с философскими и философско-антропологическими представлениями о сущностных признаках человека). Но тогда - главное - необходимо сосредоточиться на исследовании собственно культуры как общественного феномена.

Обзор философских источников и эмпирических материалов показывает, прежде всего, что существует определенный параллелизм фундаментальных и прикладных исследований культуры. В конкретных общественных науках, а именно в эмпирической социологии (значимой своим непосредственным контактом с человеком, а также выходом на практику социального управления), сложилась ситуация невостребованности работ теоретико-методологического, фундаментального плана. И это оборачивается либо субъективностью, либо размытостью критериев анализа и оценки фактуальных сведений о современных общественных реалиях. Подобное положение может быть в той или иной степени оправданным для периода относительно стабильного существования общества - сложившейся системы социальных отношений с соответствующей ей парадигмой мышления (в основании которой всегда есть некий критерий). Но в других обстоятельствах неопосредованность конкретных исследований и практических действий аргументированными фундаментальными критериями (критерием) оборачивается существенными социальными издержками. В частности, это характерно для периодов формирования новых системных связей в социуме, а также для пограничных, экстремальных ситуаций (например, столкновения индустриальной цивилизации и традиционного образа жизни на Севере) или необходимости личностного выбора на фоне кардинальной трансформации общественного устройства.

В то же время в самом фундаментальном знании происходит интенсивный процесс поиска дефиниций в разных, порой диаметрально, направлениях (что само по себе эвристично на начальных этапах). Для двух последних десятилетий характерно наличие двух, также параллельных, постепенно формировавшихся в качестве ведущих, тенденций в трактовке культуры, "аксиологической" и "технологической" (реже "функциональной", адекватнее "функционалистской" или "функционализма"). И такой уровень зрелости в постановке ключевой проблемы — определения феномена фиксированием его наиболее общих и одновременно существенно отличных друг от друга черт - свойствен только отечественной философии культуры. Первая из названных тенденций уходит корнями в классическую европейскую философскую традицию, связанную с обращением к родовым признакам человека, идеям историзма и гуманизма. В нашей литературе эта тенденция прослеживается, активно, с 60-х годов, затем в работах А.И.Арнольдова, Э.А.Баллера, Ю.Н.Давыдова, Н.С.Злобина, В.Ж.Келле, Л.Н.Когана, В.М.Межуева и др. Вторая имеет предтечей базирующуюся на специальных исследованиях североамериканскую культурантропологию с ее сциентистской спецификой и выведением за пределы познавательного интереса проблемы оценки, как таковой, социокультурных процессов и соответственно ее критериев. В менее жесткой позитивистской интерпретации эта версия культуры, начало разработки которой - также 60-е годы, развивается В.Е.Давидовичем, Ю.А.Ждановым, М.С.Каганом, Э.С.Маркаряном, З.И.Файнбургом и др.

Кроме того, если в рамках технологического ("функционалистского") подхода к культуре наблюдается относительно устойчивая непротиворечивость взглядов, то в пределах аксиологического подхода достичь этого труднее, ибо представления о родовых признаках человека весьма многообразны. Положение осложняется тем, что в ситуации междисциплинарного обмена информацией в научный философский оборот вводятся принципиально новые сведения, обуславливающие необходимость пересмотра некоторых представлений о человеке. Например, многочисленные и многоаспектные работы естественно-научного профиля о социальности - социальных отношениях и инвариантах поведения - животных понуждают расширить и углубить философскую аргументацию марксизма в анализе сущности человека: преодолеть односторонность в использовании отдельных теоретико-методологических положений, развиваемых в работах К.Маркса. А для этого целесообразно обратиться к общепризнанным результатам иных философских течений: философской антропологии, структурализма, кантианства, неокантианства, феноменологии, психоанализа в лице их ведущих представителей - А.Гелена, К.Леви-Строса, И.Канта, В.Виндельбанда, Г.Риккерта, Э.Кассирера, Э.Гуссерля, Э.Фромма. В рамках каждого из названных направлений отражены реальные стороны существования человека как его родовые особенности. Их нельзя не учитывать в культурной характеристике человека, в философском видении культуры.

Напротив, переход от критического неприятия к использованию позитивного - и общезначимого - знания для формирования более адекватного представления о культуре не будет эклектикой. Это - путь на новой уровень понимания данного феномена - за пределы того места и роли, которые были ему отведены в принятой ранее системе обществоведческих координат и которые не согласуются, в необходимой мере, с новыми открытиями в науке (чем и обуславливают необходимость корректировки прежней парадигмы). Достижения гуманистической мысли в изучении глобальных проблем современности еще более раздвигают горизонты культурологических исследований, задают другие масштабы поиска границ культуры в общем эволюционном процессе. Свидетельство тому - труды таких мыслителей, как П.Тейяр де Шарден, В.И.Вернадский, П.Кууси.

Иными словами, на сегодняшнем этапе развития философии культуры востребована интеграция имеющихся наработок по определению искомого явления. Ибо период дифференцированного накопления информации закончился созданием теоретических конструктов, находящихся на стадии готовности к диалогу. Необходимость такой интеграции диктуется, с одной стороны, нуждами общества, находящегося в состоянии кардинальной трансформации, в переходе от экстенсивной стадии развития общественных, гуманитарных наук к интенсивной (в нашем случае - к координации позиций и последующей систематизации) - для выработки принципиально новой социальной стратегии. С другой стороны, интегративная тенденция обуславливается и потребностями в коррелирующих со стратегией критериях (методологическом инструментарии) эмпирических исследований и социальной практики (управления). Ситуация дальнейшего сосуществования параллельных версий культуры требует своего разрешения. А между тем в литературе не наблюдается сколько-нибудь серьезных попыток по приведению во взаимное соответствие (научно обоснованных, в 90-е годы уже устоявшихся в общественном мнении как ведущих) концепций и выстраиванию, по крайней мере первоначальной, иерархии (системы) знания.

Конкретизация культурологической (культурно-антропологической) проблематики в этнологическом контексте закономерна - она детерминирована двумя обстоятельствами. Во-первых, это - связанность генезиса реальной культуры, внутренней логики ее развития, прежде всего и главным образом, с народами. Во-вторых, это - специфика современного мира в целом (интенсивные межэтнические контакты) и полиэтнические особенности России в частности. Данные обстоятельства и определяют сквозную значимость (во всех сферах образа жизни) этнического фактора для решения социально-практических задач.

Поэтому тематика культурная и тематика этническая органично увязаны и исследуются в рамках нескольких исторически сложившихся научных направлений, где фиксируется, в той или иной форме, их симбиоз.

Первое по времени появления, с традициями отечественными и зарубежными, с богатейшим фондом эмпирических данных - этнографическое. Центральный предмет его анализа - культуры этнических общностей в их эндогенной обусловленности, а интенсивные экзогенные взаимодействия занимают в этом плане подчиненное место. Подобная специфика подхода делает актуальными не дефиниции, а фактуальную сторону этнокультурных феноменов и процессов. Поэтому закономерно, что необходимость сопоставлений, обобщений в эпоху существования глобальной сети связей стимулировала создание методологического инструментария сравнительных исследований. Соответственно другое направление - этнологическое, возникшее на базе классической этнографии, на Западе - в рамках антропологии. (Здесь сразу следует обратить внимание на понятийные различия. Так, в зарубежных антропологических работах для обозначения этнических исследований применяется термин "этнология". В нашей этнологической и этносоциологической литературе понятия "этнография" и "этнология" в силу традиции часто используются фактически как синонимы. В настоящей работе - в контексте рассмотрения различий между отдельными научными направлениями - они употребляются согласно их этимологии.)

Антропологическое направление в двух других своих разновидностях - куль-турантропологии и социальной антропологии - являет собой социологизацию этнокультурного знания. В фокусе его интересов - взаимодействие представителей технологически развитой цивилизации с членами традиционных обществ. При этом познавательные усилия культурантропологов сосредоточены на ценностных ориен-тациях и поведении социальных групп (Дж.Гершкович, Дж.Херсковиц, Г.М. и Ф.М.Кисинги и др.), а социальных антропологов - на институциональных формах взаимоотношений (Б.Малиновский, А.Р.Радклиф-Браун, А.Баликси и др). Общее для них составляет функционалистский взгляд на культуру, начало которому положил (так же, как и ввел в широкий научный оборот термин "культурология") американский культурантрополог Л.Уайт.

Этнологическое направление в отечественной литературе представлено весьма объемно: С.А.Арутюнов, Ю.В.Бромлей, С.И.Брук, В.И.Козлов, М.В.Крюков, А.И.Першиц, Ю.И.Семенов, В.А.Тишков, С.А.Токарев, Н.Н.Чебоксаров, К.В.Чистов, В.А.Шнирельман и др. Это закономерно не только и не столько для страны с полиэтническим населением, сколько с (со)существованием большого количества коренных народов. Спектр тем весьма обширен, но главные - этнос (понятие, структура, механизм функционирования, типологии) и культура (формы, структура, феноменологические характеристики). Причем здесь при разработке понятийного аппарата в отношении культуры имеют место отсылки к ее функциона-листскому определению, принятому в качестве методологического. А понятие этноса получает истолкование в многочисленных "признаковых" дефинициях (авторский набор признаков и их сочетание). Но наряду с этнологическими продолжаются многоаспектные этнографические исследования образа жизни разных народов, а также отдельных этнокультурных феноменов и этносоциальных проблем как в рамках головного института (этнологии и антропологии), так и на базе региональных школ (областных, краевых, республиканских): Н.А.Алексеев, Б.В.Андрианов, Ф.Ф.Болонев, Р.И.Бравина, И.С.Гурвич, В.П.Кривоногов, Н.В.Лукина, М.А.Сергеев, З.П.Соколова, Е.Ф.Фурсова, Я.В.Чеснов и др.

Названные научные направления (этнографическое, антропологическое, этнологическое), несмотря на выделенную у них специфику в подходах к изучению этнокультурных явлений и процессов, объединены одним свойством. Для всех них - если рассматривать их в философском ключе и под углом зрения вышеуказанных ограничений при определении предмета данного исследования - точкой отсчета является этнос (и его культура) как особенное. То есть - либо отличия одного этноса (одной культуры) от другого (другой), либо единство, сочетание единичного (неповторимого) и общего - целостность в виде замкнутого на себя образования (изменяющегося при взаимодействии с другими этносами). А общее (общезначимые социокультурные феномены) выступает здесь как нечто второстепенное по сравнению со специфическим, субдоминантное (или - в виде познавательных структурно-функциональных предпосылок-схем, которые заполняются содержательным конкретным материалом). В этом контексте становится проблематичной сама сопоставимость реальных процессов с позиций единого содержательного критерия оценки социокультурных изменений, столь необходимая в условиях тесных межэтнических контактов.

В известной мере решение подобного вопроса возможно в рамках этносо-циологии. Это - сравнительно молодое направление этнического профиля. В поле его внимания - различные стороны (сферы) образа жизни социальных субъектов в плоскости как раз межэтнических контактов: труд, собственность, управление, семья, культура, общение, язык, самосознание, здоровье и т.п. Оно берет начало в работах московских этносоциологов (Ю.В.Арутюняна, Л.М.Дробижевой, М.Н.Губогло, А.А.Сусоколова и др.), анализирующих данные по центральным, западным и южным районам страны. Существенное расширение географии исследований - за счет восточных и северных районов - произошло благодаря созданию, по инициативе В.И.Бойко, новосибирского этносоциологического центра (в разные годы работавшие В.Н.Белошапкина, Е.А.Ерохина, В.Г.Костюк, В.В.Мархинин, Ю.В.Попков, И.В.Удалова, Е.И.Швецова, М.В.Эпова и др.), сотрудничающего с соответствующими научными подразделениями в национальных автономиях. За несколько десятилетий работы накоплен и осмыслен огромный фактический материал по социальным взаимодействиям аборигенного и пришлого населения в период интенсивного наступления индустриальной цивилизации. Кроме двух названных нельзя не сослаться на известных специалистов этой области (или на стыке областей) из других научных центров страны: И.И.Осинского, В.В .Пана, Ю.Б.Рандалова, Ч.М.Таксами, В.Н.Увачана и т.д.

Этносоциологическое направление, в центре внимания которого - общее (пласт общераспространенных социальных явлений и процессов), нашло содержательное выражение в концепции интернационализации. Это направление представляет собой - в плане оппозиции общего и особенного - альтернативное видение этноса и его культуры этнологическому (этнографическому, антропологическому). Общее рассматривается здесь как результат взаимодействий этнических субъектов, но не анализируется (специально) в качестве имманентно присущего человеку -конкретному сообществу. Поэтому оно само нуждается в обосновании — опосредовании философским, человекомерным критерием (рассмотрением в свете концептуального философского видения места человека в системе мира). Следовательно, предопределена неизбежность выхода за пределы теорий среднего уровня - в плоскость фундаментального исследования. Ибо только в этом случае возможно диалектическое разрешение логического противоречия между рядоположенными оп-понентными воззрениями на единый предмет: этнологическими и антропологическими, с одной стороны, и этносоциологическими - с другой.

Преодоление крайностей в трактовке этноса и его культуры состоит поэтому в рассмотрении указанных феноменов в более широком познавательном контексте - как обязанных своей качественной определенностью системе закономерно сложившихся связей, в рамках которой они возникли. Или - как отдельное, в котором общее укоренено как его сущность и в таком случае должное быть не заимствованным, а внутренне присущим, эндогенным для рассматриваемых феноменов. Тогда вопрос упирается в выявление сущности самого глубокого порядка - сущностных признаков человека как целостного феномена, которая и выступает конечным основанием при сопоставлении конкретных этнокультурных форм. Иными словами, необходима выработка фундаментальных представлений об искомых феноменах. С философской точки зрения можно выделить два направления в их анализе.

Первое - призвано играть в познании этноса и его культуры весьма значимую роль и условно названо естественно-научным. Это - совокупность подходов к анализу природных предпосылок жизнедеятельности данного типа общности. Они эвристически значимы для обоснования авторского видения феноменов в контексте длительной дискуссии о социальной или биосоциальной сущности этноса. Имеются в виду работы Т.И.Алексеевой (физическая антропология), Ю.Г.Рычкова (антропологическая геногеография), В.В.Аршавского (медико-биологические исследования) и т.д. Все они свидетельствуют о назревшей необходимости в интеграции усилий обществоведов и естественников.

Второе - изучение традиционной (этнической) культуры, но отличное от того, как в этнографической и этнологической литературе во множестве отражены структурные и функциональные элементы, взаимодействия (на материалах разных народов) - объективированная сторона данной культуры. Важен анализ внутренней целостности ее (в рамках поиска общего как сущности, общечеловеческого в особенном). Это предполагает обращение к рассмотрению главного звена культуры -собственно человека и его сознания и обуславливает необходимость привлечения иного рода источников.

Реконструкция целостности традиционной культуры, опосредованной включенностью ее создателя в универсум, возможна на пути истолкования древней символики, свидетельствующей о системных пространственно-временных отношениях человека с миром. Такая реконструкция может достигаться разными способами. В искомом ключе работы имеющиеся исследования можно классифицировать по двум направлениям. Первое - использование мифов в структурной антропологии для обнаружения "скрытого принципа организации опыта", т.е. структуры разума, состоящей из бинарных оппозиций, с конечной целью - поиска универсальных законов и структуры действительности (К.Леви-Строс). Но при всей важности поставленной задачи больший интерес здесь вызывают не формальные, а содержательные характеристики сознания. А это уже второе направление. Оно объединяет ряд научных подходов, в которых выражена тенденция выявления содержательной структуры (и иерархичности) сознания человека традиционного общества. Сюда входит исследование мифов под углом зрения обнаружения в них семантической увязанности элементов - сложнейшей внутренней сети смыслов-образов, в которую проецируется весь опыт жизнедеятельности этноса. Это - труды отечественных мифологов (на близких к нашей тематике материалах): А.Н.Афанасьева (на славянских источниках), предвосхитившего работы мифологической школы (Дж.Фрезера, Э.Тэйлора), Б.А.Рыбакова (также на славянских), А.М.Сагалаева (на сибирских и, в частности, алтайских). Другой источник - привлечение археологических данных о воплощении идеи единства мира, зафиксированной в праобразе "древа жизни", с глубиной памяти, простирающейся до верхнего палеолита (Б.А.Рыбаков), или космологические представления с центральной (соизмеряющей) фигурой самого человека, "встроенной" в природные циклы-зависимости (В.Е.Ларичев). В рамках данных подходов просматриваются акценты - от более важных структурных членений в картине мира ("свет" - "тьма", "небо" - "земля") до менее важных - расставленные скорее непреднамеренно. А в работе еще одного мифолога - М.Элиаде (на широком спектре сравнительных сведений об аборигенах западного и восточного полушарий) как раз заостряется внимание на существовании (и сосуществовании) в культуре семантически разных слоев - архетипического и исторического - с явно обозначенным приоритетом первого (по критерию глубины отражения связей человека и мира). Архетипическое же в традиционных этнических культурах понимается им не в юнговском смысле "психических схем бессознательного", а в качестве трансцендентального знания самого общего порядка. При этом исследователь противопоставляет архетипическое (трансцендентальное, сакральное) историческому (профанному) в сознании и поведении человека.

Обзор источников, в которых анализируется содержательная сторона сознания человека традиционного общества, позволяет обобщить результаты познания целостности его культуры (благодаря чему возможно выявить недостающие звенья в представлениях о такой целостности, ибо авторы специально подобной задачи не ставили). Это - освещение полноты семантических связей, установление уровнево-сти сознания, выделение системообразующего культурного элемента - человека и, наконец, опыт выстраивания вокруг центральной фигуры иерархии смысловых образов. Последний, очевидно, не может быть доведен до логического конца при данных посылках, поскольку М.Элиаде выводит глубинные слои сознания за пределы истории. Его позиция в этом плане отлична от других описанных подходов (а также не отражает объективной тенденции - естественного стремления человека как единого существа привести во взаимное соответствие, увязать между собой разные смысловые пласты своего бытия и сознания).

Но, с другой стороны, выделение в традиционной культуре архетипического (по определению, исходный, начальный образ) - обозначающего глубинные слои сознания человека, без которых невозможна ее целостность - уже само по себе эв-ристично. А общий исследовательский контекст подсказывает путь для преодоления разрыва между семантическими слоями человеческого сознания, культуры в целом. (И тем обуславливается новый познавательный ряд в рамках анализа сущности этнических и этнокультурных феноменов.) А именно - рассмотрение подобного архетипического в философско-культурологическом ключе: уже как собственно культурного, т.е. созданного человеком в процессе социально-исторической практики и имеющего ценностную природу. Здесь под таковым понимается общее (для представителей человеческого рода): общезначимые, преемственные культурные ценности, образцы (как продукты человеческой деятельности) уровня, который соизмерим с атрибутивными признаками человека (сущностными характеристиками человеческой деятельности). А поскольку они свидетельствуют о преемственности человеческого рода (или о родовых проявлениях человека), то тем самым являются непреходящими, инвариантными, сквозными во времени и в этом смысле вневременными. Человек же, как создатель и носитель культуры, есть существо историческое, и любые культурные образцы, ценности, в том числе и общечеловеческие, формировались в истории. Они неизбежно выкристаллизовывались из частных, отдельных в многовековой практике - многократным повторением повседневных, обыденных действий и их рациональным осмыслением. То есть инвариантное рождалось из недр исторического, непреходящее образовывалось из преходящего (в русле развития сознания). И между ними нет непроходимой грани. Тогда временной срез, измерение будет базовым при рассмотрении общечеловеческих культурных ценностей. (Имеющийся же в литературе анализ архаических культур как раз перед временным фактором и останавливается.) Подобного уровня ценности в традиционных этнических культурах заключают в себе время, которое изначально, имманентно им: в них фиксируется движение вперед, поступательное движение человеческого общества (в отличие от циклического характера архетипического). И напротив, в исторически преходящих ценностях указание на время - движение во времени - не содержится.

Приведение во взаимное соответствие инвариантного и исторического пластов сознания (что особенно актуально в переходные эпохи) - через выстраивание во временной плоскости иерархии культурных образцов - диктует дальнейшие логические шаги. Поскольку это иерархия смыслов-образов - ценностей, то образуется по степени значимости для человека ее составляющих. Поэтому она должна отражать системные связи традиционной этнической культуры. В свою очередь, саму иерархию, очевидно, должны возглавлять общезначимые культурные элементы. Предопределенные особенностями жизнедеятельности человека как специфического существа и концентрирующие в себе направленное движение, они с необходимостью пролонгируются из прошлого в настоящее (поиском их в современных реалиях) и будущее (приданием им, в силу общечеловеческой значимости, стратегического смысла). А будучи стратегически значимыми, такого уровня элементы культуры могут выступать ориентирами для дифференциации фрагментов действительности — социальных феноменов и процессов - на желательные и нежелательные, положительные и отрицательные. Иными словами, эти культурные элементы задают систему координат. В ее рамках, соответственно, упорядочивается множество оппозиций (плюс-минус), масса конкретных, частных сведений постепенно складывается в систематизированное знание как руководство к действию. То есть выявляется некая интегральная норма (как "узаконенное" установление) поведения человека, выражающая человеческий способ существования. Тем самым "культурное архетипическое" оборачивается новой - нормативной - ипостасью.

А реконструкция целостности традиционной культуры посредством обнаружения глубинных семантических связей - воспринятых как обретаемые в практике и апробированные ею нормы человеческого существования - упирается в необходимость решения еще одной проблемы. Она заключается в определении пласта культуры, в котором сосредоточена сеть этих исторически сложившихся связей в русле осознания человеком самого себя, своей специфики. Проблему его самоосознания рассматривал К.Ясперс, который вычленил важный этап в становлении человека. В его теории осевого времени охарактеризован духовный прорыв человечества на пути самопознания. И здесь следует обратить внимание на один аспект. Речь идет о совершивших этот переворот выдающихся людях - пророках, философах, ученых, художниках, т.е. об избранных, героях, выделенных из толпы. Но очевидно, что при всей значимости личностного начала в истории подобные прорывы подготавливались, открытия вызревали в толще народной жизни.

Таким образом, делается еще один шаг по конкретизации предмета исследования. С одной стороны, это - апелляция к деятельности субъектов. Ибо реальная жизнь (основание для любых иерархий) - повседневная, бытовая, не ритуализированная (профанная), из совокупности актов которой и состоит, собственно, движение общества во времени и которая заключает в себе источник изменения общества (сообщества) и, притом, содержит средства для поддержания преемственной связи поколений, эта реальная жизнь слагается из действий конкретных индивидов и групп. Сочетание в ней противоположных начал - изменчивости и постоянства -необходимо для продолжения самой жизни. Но такое сочетание лишь в одном случае и возможно: если поле их взаимодействия - сознание и поведение каждого индивидуального субъекта, в условиях синкретичного традиционного образа жизни не отчужденного от своего сообщества и его культуры. Следовательно, "культурное архетипическое" существует не вне, не отдельно от повседневной практики, а в и через деятельность любого представителя сообщества (и таким путем системность связей традиционной культуры проявляется в реальном поведении). Это - с другой стороны. Соответственно "культурное архетипическое" не сводится только к сакральному, составляющему лишь сегмент жизни этнического коллектива и сферу профессиональной деятельности посвященных. Оно шире - охватывает повседневное поведение рядовых членов сообщества. А будучи продуктом деятельности не только узкой группы, а совокупным результатом практики коллективного субъекта, лишено неизбежной в противном случае односторонности.

Перенос акцента в познании традиционной этнической культуры на установление иерархии ее семантических связей (постижение общезначимого) на базе изучения массовидного сознания и поведения закономерен в русле поиска культурных инвариантов в деятельности человека (с конечной целью выявления стратегических социальных ориентиров). В человекомерном контексте исследования этим еще более приближаемся к человеку, уже реально действующему, к реальной жизни с ее противоречиями (источнику движения общества и культуры, а также критерию истинности представлений о человеке). Внимание акцентируется на образе жизни типичного члена этнического сообщества, этнокультурного субъекта.

В литературе имеется ряд работ, в которых воспроизводятся типические особенности сознания и поведения человека как этнокультурного субъекта. К ним можно отнести следующие. Это - изучение современного обыденного сознания посредством контент-анализа фразеологизмов (В.Ф.Петренко и Л.Д.Сурманидзе). Применение социологических методов позволяет увидеть некоторые тенденции трансформации этнического сознания. Но общезначимое здесь как точка отсчета не фигурирует, а без обращения к нему современный пласт сознания этноса выглядит мозаичным, его детерминации в существенной мере - ситуативными. Это также -более обстоятельные, в интересующем нас ключе, работы, в которых нашел отражение поведенческий срез этнической культуры (его отдельные фрагменты): смех как феномен обыденного - на западно-европейском (М.М.Бахтин) и на древнерусском (Д.С.Лихачев, А.М.Панченко, Н.В.Понырко) материале, различные стороны частной (повседневной) жизни одного из сословий русского общества - дворянства (Ю.М.Лотман).

Из приведенных источников видно, что деятельность человека (индивида) как явление типическое отражена либо через некоторый срез поведения ("смеховой мир"), либо через образ жизни одного из социальных сословий. И в том, и в другом случае это - частичные характеристики субъекта этнической жизнедеятельности. В них не воплощена вся ее полнота: в первом - из-за отражения лишь одной стороны образа жизни, во втором - по причине малочисленности группы, не составляющей большинства этнического сообщества. Из сказанного следует необходимость выделения в существовании и этноса, и индивида (как его типичного представителя) такого пласта, который одновременно был бы значим для обоих субъектов. С одной стороны, важно, чтобы он занимал большое место в жизни индивида. С другой - он должен проходить сквозным образом через многосложную (многоуровневую) организацию этноса, объемля ее, сравнительно с другими (элементами, пластами), максимально полно - до целостного охвата и до возможности установить в этих полноте и целостности иерархию семантических (в том числе - глубинных, общечеловеческих) связей. (А в качестве критерия выстраивания иерархии и целостности - че-ловекомерный подход настоящего исследования.)

На стадии синкретичного традиционного образа жизни подобным требованиям (полноты, целостности, иерархичности) удовлетворяет фольклор, а именно такая его разновидность, как пословицы, охватывающие и пронизывающие весь спектр проявлений народной жизни. Анализ пословиц, являющихся, по сути дела, семантической проекцией всего комплекса условий существования этноса, нацелен, фактически, на воссоздание модели (способа, технологии) поведения конкретного человека как члена этнического сообщества. В ее основании предположительно и находятся (заложены) искомые инварианты человеческой деятельности. Тем самым изучение традиционной этнической культуры сможет выполнить свою инструментальную роль в определении содержательных характеристик общезначимого. В этой связи закономерно обращение к фундаментальному труду В.Даля, собрание пословиц которого уже есть первоначально обработанный, классифицированный эмпирический материал.

И, наконец, в данной работе задействовано еще одно исследовательское направление - изучение общины, имеющей для нас познавательный интерес как образования, составляющего непосредственную социальную основу самой этой культуры. Оно велось до сих пор историками и этнографами, ими накоплен богатый материал о функционировании общины, многообразии конкретных ее видов. В известной мере итоговой была содержательная дискуссия по поводу данного феномена, состоявшаяся в 1984-1985 гг. на страницах журнала "Советская этнография", начало которой положила статья М.М.Громыко. В обсуждении был как бы прочерчен смысловой стержень - основная идея, обозначенная в заглавной публикации -представление об общине как социальном институте, функционально значимом в рамках поиска механизма воспроизводства традиций. И поскольку сквозной темой в откликах была межпоколенная трансляция социокультурного опыта, то можно констатировать следующее. В русле историко-этнографических изысканий специалисты вплотную подошли к культурологическому (здесь философскому) аспекту -проецированию (соотнесению) реалий общинного образа жизни на проблему (положение) человека. Далее предстояло лишь сделать этот аспект центральным, собственно предметом рассмотрения: человек (абстрактный и конкретный) в контексте жизнедеятельности территориальной общины.

В целом же синтез научных результатов по перечисленным направлениям исследований этноса и его культуры позволил бы преодолеть издержки их спецификации, препятствующие переходу на уровень фундаментального анализа: от признакового (не субстанциального) определения этноса и функционалистской трактовки его культуры к интегративным (сущностным) характеристикам их; от понимания этноса только как социального феномена к воззрению на него как на комплексное, системное образование; от преимущественно статического видения общезначимых культурных образцов (архетипического как сакрального, трансцендентального) к изучению их в историческом ключе - формирующихся в истории и укорененных в реальной деятельности этнокультурных субъектов - через дифференциацию сознания и поведения человека как типичного члена этнического коллектива; от взгляда на общину как на социальное образование, функциональной доминантой которого является обеспечение трансляции опыта, к восприятию ее в качестве социальной базы традиционной этнической культуры, т.е. в контексте воспроизводства человека как социокультурного субъекта. Из перечисленного видно, что стержневая, последовательно проводимая в данной работе точка зрения и есть философский, человекомерный подход к анализу любых этнокультурных проблем. Он дает возможность не только повысить эффективность конкретных эмпирических работ и обеспечить сопоставимость их выводов - посредством использования обоснованных на фундаментальном уровне критериев анализа и оценки общественных процессов, но, главное, позволяет выйти на определение искомых стратегических социальных ориентиров.

Таким образом, противоречие между потребностями социальной практики в комплексном решении проблемы человека на изломе движения общества - в русле тенденции к созданию технологии некризисного общественного развития - и потенциалом современного научного знания в этом отношении породило настоятельную необходимость не декларативной, а реальной широкой интеграции результатов деятельности ученых различных научных направлений социогуманитарного профиля (с привлечением естественно-научных данных). Междисциплинарный характер, фундаментальный уровень, методологическая (инструментальная) нацеленность и прикладное значение объединения научных достижений в заданном ключе составляют особенности востребованного перехода от экстенсивных исследований к интенсивным. Подобный интегративный опыт и содержится в данной работе.

Объект и предмет исследования

Определение объекта и предмета осуществляется в контексте формулирования проблемной ситуации. Это - отсутствие в период глобальной трансформации российского общества единой стратегии преобразований, выработке которой мешает дисбаланс между научными подходами - обществоведческими и гуманитарными (или человековедческими, а именно - философским). Иными словами, имеет место необоснованность экономических, политических, правовых и пр. моделей философскими представлениями о действительных нуждах человека, т.е. человекомер-ным видением современных социальных проблем (человекомерным подходом к ним).

Тогда объект исследования есть общее человекомерное основание как стратегически значимый критерий для верификации различных социальных теорий или человекомерный подход к анализу социальных процессов.

Предметом является культурно-антропологическое исследование социальных процессов как конкретизация человекомерного подхода к их анализу через призму философско-антропологических представлений и концептуальный аппарат культурологии, отражающих сущность феноменов человека и культуры, которые взаимообразно связаны и в этой связанности заключают в себе позитивные социальные смыслы.

Цель и задачи исследования

Цель заключается в разработке - на базе философского анализа соотношения феноменов человека и культуры, в том числе и в этническом контексте - и применении в практике изучения современных социальных процессов культурно-антропологического исследования (подхода) как варианта человекомерного подхода к их анализу.

Задачи исследования:

1. охарактеризовать человекомерный подход к анализу социальных процессов с философско-антропологических позиций: путем систематизации сущностных признаков человека;

2. охарактеризовать человекомерный подход с культурологических позиций: посредством классификации и систематизации имеющихся представлений о культуре под углом зрения понимания ее сущности;

3. установить особенности существования культуры как социального феномена - соотношение культуры и общества, ее структура и механизм функционирования - для выявления реальных различий социального и культурного в деятельности человека;

4. раскрыть сущностные взаимоотношения человека, культуры и этноса для определения этнических ипостасей (форм) культуры и вычленения среди них такой, которая наиболее концентрирует в себе исторически непреходящие общечеловеческие (внеэтнические) культурные ценности;

5. вычленить и систематизировать - в рамках анализа традиционной этнической культуры - культурные инварианты в поведении человека как преемственно значимые, важные для перспектив общества;

6. разработать методику исследования конкретного этнокультурного материала в соответствии с поставленной целью;

7. рассмотреть особенности и исторические трансформации сельской общины как социальной основы воспроизводства культурных инвариантов;

8. изучить эмпирические данные об особенностях проявления культурного начала в ориентациях социальных групп и его роли в социальной адаптации человека в переходный период;

9. выявить векторы видоизменения традиционных ценностных культурных приоритетов.

Методология и методы исследования

Перенос исследовательского акцента с обществоведческого на человековед-ческий аспект современных социальных проблем предопределил необходимость широкого использования универсального философского диалектического метода. Для настоящей работы диалектика и служит методологической основой. Человек -исходная позиция исследования - рассматривается в соответствии с принципами диалектики. Взгляд на человека как элемент мира согласуется с принципом всеобщей связи, а как на ступень поступательного движения единого в своих многообразных проявлениях мира, этап общей эволюции - с принципом развития. Представление об эволюции самого человека раскрывается благодаря законам диалектики: закону источника самодвижения, закону развития (переходу количественных изменений в качественные) и закону направленного развития (отрицания отрицания). Анализ специфических продуктов человеческой деятельности и общения (культуры, этноса) производится посредством диалектики философских категорий: сущности и явления, содержания и формы, качества и количества, элемента и целого, общего, особенного и отдельного, а также ряда других. В диссертации применяются следующие логико-диалектические процедуры: восхождение от абстрактного к конкретному, соотношение эмпирического и теоретического, анализ и синтез, индукция и дедукция. Диалектический метод позволяет адекватно постичь такие кардинальные проблемы социального познания, нашедшие отражение в работе, как взаимоотношения созидательного и разрушительного начал в жизни общества, объективного и субъективного в истории; взаимодействие общества с природой и личности с обществом.

В диссертации используется общенаучный системный подход - при раскрытии целостности объектов: человека, культуры, этноса, этнических ипостасей культуры. Вместе с составляющим его структурно-функциональным анализом дает возможность свести в единую картину многообразие проявлений сложного объекта, увидеть его как структурно организованное и функционирующее образование, обладающее иерархией связей, сетью внутренних и внешних взаимодействий (т.е. в статике и динамике). Но кроме того, системный подход здесь предполагает применение (в силу специфики объектов) и исторического анализа (периодов, стадий их существования).

В диссертации задействован еще один - комплексный подход, позволивший рассмотреть сквозную, в исследовании, проблему человека не только на стыке основных для настоящей работы наук: философии, антропологии, культурологии, этнологии, социологии, но и с привлечением знаний из этнографии, истории, археологии, биологии.

В работе использован и ряд конкретно-социологических методов: анкетирование, интервьюирование, контент-анализ, наблюдение, анализ статистических данных.

Для сбора полевых материалов создана авторская методика «Сельский житель Горного Алтая», включающая комплекс параметров для определения социальных и культурных характеристик различных групп населения. Принципиально новая авторская методика была разработана для изучения русских пословиц и поговорок, собранных В. Далем. С целью сравнительного анализа бытования пословиц в современный период соискатель приняла участие в составлении «Анкеты сельского жителя Ханты-Мансийского автономного округа» (данные по ней также рассматриваются в работе).

Эмпирическая база исследования определяется спецификой цели и задач и состоит из двух разделов. Первый из них - массив информации, полученной из научных изданий указанного выше профиля, публикаций в научной периодике, материалов конференций, семинаров и т.д.

Второй включает сведения по коренным народам сибирского региона, собранные автором во время 7 социологических экспедиций (одна из них - международная). Это - не только изложенные здесь по Горному Алтаю, но и эмпирическая информация прошлых исследований (в центральные районы Якутии, на Сахалин, БАМ - южные районы Якутии, в Ханты-Мансийский округ - совместно с канадским антропологом А. Баликси). Результаты прежних экспедиций послужили в качестве подготовительных материалов для получения выводов диссертации.

Новизна исследования

Данная диссертационная работа содержит ряд новых научных результатов, обусловленных последовательным проведением человекомерной позиции (в русле обоснования приоритетного значения гуманитарного - человековедческого - подхода к созданию технологии некризисного общественного развития, т.е. постановки вопроса о переходе от «тактической» социальной политики к человекомерной стратегии). Эвристический смысл этой позиции состоит в исследовании социальных процессов через призму представлений о человеке: на основании анализа характеристик человека (его видовых сущностных признаков, родовой специфики, родовой сущности, родового бытия, родового качества). При этом сам он рассматривается элементом наиболее широкой системы - ступенью общеэволюционного процесса.

Согласно требованиям времени доказывается необходимость смены прежней парадигмальной для обществоведения трактовки сущности человека как социального существа на более адекватную современной эпохе - комплексную, родовидовую, характеристику человека как биосоциокультурного существа, где через сопоставление родового у него (родовой специфики) и видового (неспецифических сущностных черт) как до-родового и не-родового указывается на магистральный вектор движения (человека).

Разрабатывается и применяется в практике социального исследования теоретико-методологический критерий для анализа и оценки социальных процессов, суть которого заключается в проявлении культурного начала в деятельности человека.

На стыке наук (философии, культурологии, этнологии) обосновывается возникновение нового научного направления - этнокультурологического, для которого свойственны сквозная культурная и этническая - человековедческая, касающаяся сущностно важных, взаимосвязанных и взаимообусловленных, сторон жизнедеятельности человека - проблематика и философский уровень ее изучения. В рамках этого направления содержательно конкретизируется теоретико-методологический критерий анализа социальных процессов через выявление генерализованной нормы деятельности человека.

В работе представлен не распространенный в философии и социологии, но актуальный для практики социального анализа вариант «сквозного», философско-социологического исследования (от самых общих, абстрактных понятий до эмпирически фиксируемых величин, а затем до практических предложений), с выходом за рамки теорий среднего уровня (в силу опосредованности социологического анализа критериями, апробированными на фундаментальном философском уровне).

На основе анализа литературы систематизированы признаки родовой сущности человека как образующие единство ее сторон, ибо они выражают: источник движения общества (противоречивость бытия человека и стремление к ее преодолению); способ, технологию движения - универсальность человека («умение производить по меркам любого вида»); ориентиры движения - ценности, цели, вектор (организующая способность сознания для ориентации в среде и оптимизации действий).

Для практического - методологического - использования человекомерного подхода как познавательного приема (в изучении феноменов и процессов человеческой жизнедеятельности) раскрыто содержание и взаимосоотнесены (индуктивно и дедуктивно полученные) родовые характеристики человека (от самых абстрактных до эмпирически фиксируемых): родовое качество - родовая сущность - родовое бытие - идеальная норма деятельности - генерализованная норма деятельности -инварианты поведения.

Обосновывается классификация определений культуры по критерию приближения к ее сущности: философское (аксиологическое), общенаучное (функционалистское), частнонаучные (например, семиотическое, информационное) и частные, фиксирующие отдельные стороны феномена (коммуникативное и пр.).

В соответствии с базовой теоретико-методологической установкой работы предложен вариант интеграции ведущих трактовок (аксиологической и функциона-листской) - в русле тенденции к созданию общей концептуальной основы для содержательной характеристики культурной ипостаси человека, а также для координации культурологических исследований. Синтез производится путем определения сущности культуры как «универсального развития человека», т.е. встраиванием функционалистской версии в аксиологический контекст: дополнением аксиологической («культура как развитие человека») указанием на технологию развития -«универсализацию человека».

В контексте этой же позиции доказывается эвристическая значимость «человекообразующей» трактовки этноса (где он предстает как форма существования человека), преодолевающей ограниченность «признаковых» дефиниций.

Обосновывается понимание этноса как типа сообщества (социального), имеющего двойной механизм функционирования (взаимозависимые культурный и биологический) и тем самым снимается метафизическое противоречие «социальное - биологическое» в длительной дискуссии о природе этнического феномена.

Даны определения этнических ипостасей культуры: культуры этноса, этнической культуры и традиционной этнической культуры. И тем осуществляется выход на основную из этнических форм культуры, где концентрируется норма деятельности человека.

В изучении традиционной этнической культуры акцент переносится с характеристик социума (внеличностных форм) на ориентации человека, с внешней атрибутики на внутреннюю сторону (ее ценностное ядро), с особенного на общее, с синкретического целого на исторически дифференцированное. В конечном счете, это подводит к вычленению инвариантов деятельности, являющихся опорными звеньями «культурного кода» (человека в его «человеческом» качестве), т.е. образующих норму деятельности.

На базе анализа эмпирического материала под углом зрения концептуальных положений определяются признаки социального типа, наиболее стратегически целесообразные, а интеграцией теоретических и эмпирических выводов выявляется культурная ценностная модель поведения человека.

Согласно парадигмальной теоретико-методологической позиции работы - в человекомерном контексте - трактуются особенности современной сельской общины как социальной базы традиционной культуры (воспроизводства культурных инвариантов).

Вводится в научный (философско-социологического профиля) оборот общественно востребованный ценностный потенциал традиционной этнической культуры в виде комментируемого набора определенных фольклорных форм (ценностей, норм поведения) и характеристики зависимости социальных ориентации групп от разнообразия их традиционно-культурной дифференциации.

Разработана методика количественных измерений, с применением контент-анализа, для изучения системы традиционных ценностей (на примере свода русских пословиц и поговорок).

Положения, выносимые на защиту:

- Исследуемый в работе человекомерный подход обладает парадигмальным значением для социального познания. Суть подхода состоит в анализе феноменов человеческой жизнедеятельности через призму родовых - самого глубокого сущностного порядка, т.е. качествообразующих - характеристик человека, рассматриваемого, в свою очередь, при этом в предельно широком контексте - ступенью общеэволюционного процесса. Соответственно такой подход содержит критерий для наиболее адекватной оценки любых общественных процессов, концентрированно выраженный в норме деятельности. А благодаря этому подход может явиться основой для выработки и более целесообразной и оптимальной социальной политики, особенно в период радикальной трансформации общества. Ибо предполагает смещение центра тяжести в видении перспектив человека в сторону понимания его действительных нужд (с позиции долженствования). Это обеспечивает философскому знанию доминантное положение среди других наук в создании стратегии социального управления - в плане экономии человеческих и иных ресурсов.

- Культура как атрибут человеческого существования, специфический признак, принципиально отличающий человека от животных, является одной из ипостасей его родового качества - родовым бытием. В силу этого она заключает в себе квинтэссенцию поступательного движения общества в русле общей эволюции. То есть содержит внегенетический код преемственности человечества, концентрированно выраженный в идеальной норме деятельности (универсальном развитии человека). Эта норма объединяет начало человеческой истории и его «конечную причину» (идеал).

- Возможна единая концептуальная основа понимания культуры на базе интеграции двух ведущих (возглавляющих иерархию множества определений), но разноуровневых трактовок феномена. Из них одна - аксиологическая (философская) - отражает сущностную характеристику культуры, а в другой -функционалистской (общенаучной) - фиксируется, частично, механизм существования культуры. Их синтез достигается путем расширения представления о механизме: от версии культуры как функционирующего, воспроизводящего себя (и общество) образования - к толкованию механизма поступательного движения культуры (и общества): технологии культурно-эволюционных изменений. Иными словами, синтез осуществляется «выравниванием» названных точек зрения - с целью их взаимодополнительности в целостном видении культуры - за счет придания философского статуса общенаучному понятию.

- Этнос выступает такой формой бытия человека, в которой наиболее полно проявляется его биосоциокультурная природа и наиболее адекватно - сущность культуры. Это характеризует тесную взаимозависимость трех феноменов: человека, культуры и этноса, выражающуюся в следующем. Во-первых, этнос как менее общий из них определяется через два других - человека и культуру. Во-вторых, как тип сообщества (социального), имеющего два взаимообразно связанных начала (культурное и биологическое), этнос обладает двойным механизмом функционирования. В-третьих, как эволюционирующее образование - ибо в его рамках развертывается во времени родовое качество человека - этнос проявляется в изменении своей культуры (или интегрального среза его социальной жизни через личностно ориентированные элементы структуры). Это выражается в дифференциации культуры на этнические ипостаси. В-четвертых, взаимосвязь культурной и этнических характеристик человека на уровне его сущности самого глубокого порядка обуславливает поле нового научного направления (в контексте отечественной классификации гуманитарно-обществоведческих наук) - этнокультурологического, особенностями которого являются сквозная культурная и этническая тематика и философский уровень ее исследования (определение сущностных признаков этнокультурных феноменов). В-пятых, этнокультурологического направления концептуализируется человекомерная позиция, когда через сущностную характеристику этноса и этнических ипостасей культуры осуществляется выход на главную, в данном отношении, из них - традиционную этническую культуру. В-шестных, в контексте этнокультурологического исследования выявляются черты и возможности этнокультурологического подхода (к анализу социальных процессов) как содержательной конкретизации человекомерной позиции путем индуктивно обнаруживаемой нормы деятельности (от конкретных, эмпирически фиксируемых характеристик поведения человека к абстрактной, обобщенной) в рамках дедуктивно установленного (от абстрактного, общего - "человек" - к конкретному, частному -"традиционная этническая культура") поля поиска.

- Традиционная этническая культура как ядро других этнических ипостасей культуры есть и система, и системообразующий элемент этнической жизни. Здесь сконцентрирована генерализованная норма деятельности - ценностная технология бытия человека как родового существа. Эта норма формируется исторически, апро-бируясь в многовековой практике; реально рассредоточена во множестве конкретных норм и выявляется только индуктивным путем; выступает предметным аналогом идеальной нормы; заключает в себе вектор движения, ибо обеспечивает поступательное движение традиционного общества (при двух условиях - постоянного обновления сведений о мире и коррекции поведения индивида под углом зрения данной нормы); способствует поддержанию динамического равновесия со средой -всей культуры и этноса в целом; в современных условиях — утраты традиционного образа жизни как основы традиционной этнической культуры - ее ценностное ядро может и должно выступать в качестве методологической базы в определении конкретных критериев анализа и оценки социальной деятельности (являющихся, закономерно, и стратегическими ориентирами социальной политики).

- Доминантные ценности традиционной этнической культуры существуют в современной реальности в ориентациях социальных групп. Эти ценности возрождаются даже вне традиционного образа жизни - помимо их преемственной передачи - из рационального осмысления человеком своей жизнедеятельности. Но те социальные субъекты, которые в большей мере приобщены к традиционной этнической культуре, а особенно те, у кого ее приоритеты возглавляют ценностную иерархию, лучше адаптируются к новому образу жизни и нацелены на будущее. (И наоборот: менее интегрированные в традиционную культуру являют собой разного характера маргинальные социальные типы в русле реформирования общества.) Традиционно-общинное устройство сельской жизни, с одной стороны, является базой для воспроизводства традиционных ценностных культурных приоритетов, с другой стороны, также не противоречит общей направленности социальных изменений вопреки распространенным представлениям об антагонизме коммунальное™ сельской жизнедеятельности и инициативности индивидов. Соответственно есть основания считать искомые ценности объективными - инвариантными нормами поведения человека: культурными инвариантами. Поэтому исходя из соображений целесообразности - необходимости оптимизации социального управления (экономного отношения к человеческим ресурсам) следует целенаправленно культивировать исторически апробированные культурные ценности-нормы (ценностную технологию) человеческой деятельности. Их упорядоченность целостно выражена в динамической культурной ценностной модели поведения человека, через которую многоуровнево раскрывается норма деятельности (или культурный код) и которая как раз и может быть использована в качестве системного комплексного критерия анализа и оценки современных общественных процессов.

Теоретическая и практическая значимость исследования

Основные положения и выводы диссертационной работы могут быть использованы как теоретико-методологическая база, во-первых, в объективно востребованной, человекомерной, социальной стратегии - для разработки ее гуманитарного блока, содержащего потенциальную возможность стать в ней центральным в период глобальной трансформации всей общественной системы; во-вторых, для кросс-социальных и кросс-культурных исследований; в-третьих, для дальнейшего взаимодействия наук в изучении жизнедеятельности этнических сообществ; в-четвертых, для социального управления - выработки методов социальной политики, нацеленной на интеграцию общества, путем восстановления базовых составляющих традиционной ценностной модели поведения (что потенциально эффективно в полиэтнической стране с интенсивными внутренними межэтническими связями).

Выработке методов как раз посвящены отчеты, составленные по результатам всех проведенных социологических экспедиций и содержащие спектр рекомендаций по социальному управлению. Теоретические положения и практические выводы работы использованы в качестве культурологического основания для формирования концепции образования (Институт философии образования Новосибирского государственного педуниверситета).

Апробация результатов

Основные теоретические положения, выводы и рекомендации соискателя излагались на научных и научно-практических конференциях: международных - российско-канадский коллоквиум о путях политического развития народов Севера (Ин-т истории, филологии и философии, Новосибирск - Ханты-Мансийск, 1990), семинар по проблемам религии (университет, Марбург, Германия, 1991), конгресс по образованию и науке (Ин-т философии и права, Новосибирск, 1995); всесоюзных и всероссийских - конференция по социальному и экономическому развитию народов Севера ( Ин-т истории филологии и философии, Новосибирск, 1983), семинар по культуре народов Севера (Ин-т искусствознания, Москва, 1984), конференция по проблемам этноса (университет, Омск, 1985), конференция по социологии культуры (Молдавское отделение ССА, Кишинев, 1986), совещание по концепции развития народов Севера (Ин-т этнографии, Москва, 1988), конференция по концептуальным направлениям социальной политики на Севере (Ин-т истории, филологии и философии, Новосибирск, 1988); региональных - семинар по методологии этносоциальной политики (ВПШ, Новосибирск, 1987), конференция по региональным гуманитарным проблемам Алтая (Ин-т языка, литературы и истории, Горно-Алтайск, 1992), круглый стол по вопросам управления сферой культуры (Сибирский кадровый центр, Новосибирск, 1995), семинар по этносоциальным процессам в Сибири (Ин-т философии и права, Новосибирск, 1995), семинар по экологии человека (Кафедра ЮНЕСКО, Ин-т общей патологии и экологии человека СО РАМН, Ин-т философии и права СО РАН, Новосибирск, 1998); на регулярном институтском семинаре (Ин-т философии и права, 1999) и кафедре ЮНЕСКО (Новосибирск, 2000, 2001), а также на регулярном совместном методологическом семинаре НИИ философии образования и кафедры философии НГПУ (Новосибирск, 2001).

В рамках деятельности отдела социологии ИФиПр СО РАН в составе коллектива исследователей автором подготовлен ряд аналитических записок по проблемам образа жизни коренных народов Сибири (раздел культуры) в центральные и региональные органы управления. Рекомендации входили в план социального развития г. Якутска. Анализ этнокультурных процессов в контексте общих региональных нашел отражение в разработке, совместно с экономистами и медиками, комплексных программ - в русле формирования в условиях кризиса социальной политики в регионе - по стратегии некризисного развития российского Севера и по управлению миграционными потоками в Сибири (по заказу Сибирского соглашения).

Структура работы

Содержание работы изложено во введении, двух разделах и заключении.

Введение.

Первый раздел - "Методология культурно-антропологического исследования социальных процессов" - содержит три главы. Первая - "Человекомерный подход к анализу социальных процессов: философско-антропологическое и культурологическое основания". Вторая - "Человекомерная позиция: концептуализация в рамках этнокультурологического исследования". Третья - "Этнокультурологический подход к анализу социальных процессов: поиск нормы деятельности человека как критерия их оценки (на материале традиционной русской культуры)".

Второй раздел - "Практика культурно-антропологического анализа современных социальных процессов (региональный и этнический аспекты)" - образовали три главы. Четвертая - "Трансформация общинной организации жизнедеятельности как основы воспроизводства культурных инвариантов". Пятая - "Культурные инварианты как фактор социальной адаптации человека в переходный период". Шестая - "Эволюция традиционной ценностной модели поведения человека".

Заключение.

Литература.

Приложение.

Работа изложена на 378 страницах, имеет 5 схем и 20 таблиц.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Исакова, Надежда Всеволодовна

Результаты исследования делают возможным и разработку программы социокультурных мероприятий, поскольку изучение социологической информации показывает причастность всех социальных групп (разными гранями образа жизни, в разной форме, в разной степени) к традиционной культуре (как содержащей в себе генерализованную норму деятельности). А близость к ней прямо коррелирует с их адаптированностью к новым общественным условиям. Ибо она знаменует собой возвращение в прежнее русло — восстановление преемственной связи времен (досоветского и постсоветского периодов) — тенденции реализации объективно востребованной, полной (не частичной, не усеченной) генерализованной нормы деятельности, т.е. процесса постепенного осуществления родового качества человека.

Такая программа предполагает целенаправленное приобщение к традиционной культуре, которая, как уже выяснилось, оказывает сложное, ступенчатое, опосредованное влияние на современного человека. Формы причастности к ней детерминируют вариант традиционности ценностей (как организующего начала деятельности, апробированного опытом многих поколений), тот, в свою очередь, оказывает влияние на комбинацию современных ориентаций субъекта (как путь оптимизации поведения индивида в экстремальных условиях и образа жизни в целом). Эффективные же, выявленные в эмпирическом материале, каналы приобщения (прежде всего, в духовной культуре) — знание и умение, затем участие и интерес (и эмоциональный, и познавательный) — целесообразно учитывать в управлении процессом социализации.

Таким образом, для формирования программы здесь пройден путь от абстрактного к конкретному и от него к практике. Исходная идея — о системообразующей специфике традиционной этнической культуры для жизнедеятельности человека. Далее — проекция ее сущностных свойств и тенденций развития (самих как предметного аналога родовых характеристик человека) в признаках стратегически перспективного социального типа, выступающего в роли теоретико-методологического критерия оценки современных реалий. А установление дифференциации отклонений от определяемых как нормы ценностей и стереотипов поведения (концентрированно выраженных затем в данном социальном типе) и делает возможным выстраивание, по принципу дополнительности, адресной социокультурной политики.

Из всего сказанного следует, что культурная ценностная модель поведения человека и ее конкретно-исторический аналог — традиционная ценностная модель могут быть использованы в качестве инструментария — исследовательского (для анализа широкого круга феноменов и процессов в разных этнических сообществах) и социально-практического: как стратегическое основание социальной политики и как средство урегулирования межэтнических разногласий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В современный период — системного кризиса общества и необходимости поиска адекватных мер реагирования — востребованы фундаментальные научные исследования. Глубина происходящих перемен, затрагивающих сами основы существования человека, обусловила актуальность гуманитарного подхода к выработке социальной стратегии — определению перспективных, «человеческих» ориентиров.

Проведенное исследование представляет собой возможный вариант решения этой принципиальной задачи. Он включает ряд этапов, когда каждый предыдущий является методологическим основанием для последующего — в контексте перехода от абстрактного к конкретному: эмпирически фиксируемым признакам. Это обеспечивает взаимную верифицируемость теоретико-методологических (философских) и эмпирических (социологических) выводов.

Исходным основанием послужило изучение сущностных свойств человека, рассмотренного, для максимального избегания субъективизма, в предельно широкой системе координат — общеэволюционного процесса: через определение родовидовых признаков человека как его таксономического уровня (человекомерная позиция исследования). Будучи ступенью данного процесса, преемственно связанной с другими (посредством биосоциальной природы), но обладающей сущностного порядка спецификой (сознанием), человек имеет совокупность сущностных видовых признаков. А родовые выявляются установлением их системных отношений. Это — вектор движения человеческого общества (в котором воплощена динамическая последовательность видовых сущностных признаков, отражающая, в свою очередь, последовательность стадий магистральной созидательной тенденции общей эволюции). Это — иерархия признаков (образованная их соподчинением при доминанте специфического в рамках данной, высшей стадии эволюции). Это — единство признаков (обусловленное целостностью человека как элемента динамического мира). Вместе единство, иерархия и вектор характеризуют человека в его родовом качестве, где видовые сущностные признаки упорядочены между собой согласно уровню и направленности общеэволюционного процесса.

Концентрированно такие системные отношения выражаются в родовой специфике человека, где не специфическое в нем (биологическое, социальное) присут

344 ствует, в снятом виде, в форме оппозиций родовому — как до-родовое и неродовое. Специфика же, сама предопределенная физическими особенностями человека, формируется исторически и тем самым оборачивается его родовым бытием.

Такой родовой спецификой и родовым бытием выступает культура. В отличие от видовой сущностной специфики человека — сознания, культура обеспечивает ему сохранение не только уровня (положения высшей ступени эволюции), но и вектора (невыхода за пределы ее магистральной тенденции) развития. Она несет в себе родовую информацию, накапливаемую за века существования человечества, передаваемую внегенетическим путем и, подобно генетическому коду в живой природе, выполняющую роль культурного кода или нормы деятельности для поддержания человека в его родовом, человеческом качестве. Тогда наиболее адекватно — через родовидовые признаки — человек характеризуется как биосоциокультурное существо. Установление родового характера культуры — среди многообразия социальных проявлений человека выступающей средоточием человеческого в человеке (его универсального развития как идеальной нормы деятельности или основания культурного кода человечества) — подтвердило правильность выбора культуры полем поиска человекомерных ориентиров (культурно-анропологический ключ исследования).

Конкретизация общих положений на следующем этапе анализа — через нахождение такого носителя культуры, в рамках жизнедеятельности которого наиболее полно раскрывается биосоциокультурная природа человека, развертывается во времени его родовое качество -— выявила значимость этноса как наиболее комплексной, объемлющей формы реального бытия человека. Эволюционирование этноса поэтому — в силу тесной его взаимообусловленности с культурой (человечески, личностно ориентированными компонентами этнического образа жизни) — выражается, прежде всего, в дифференциации культуры на различные (этнические) ипостаси. А взаимосвязь культурной и этнической характеристик человека на уровне его сущности самого глубокого порядка детерминирует пространство нового научного направления — этнокультурологического, особенностями которого являются сквозная культурная и этническая тематика и философский уровень ее анализа (определение сущностных признаков этнокультурных феноменов).

Но более того, в рамках этнокультурологического исследования — в силу сущностного «человеческого» характера его образующих (культурной и этнической) — концептуализируется сама человекомерная позиция, когда через сущностную характеристику уже этноса и этнических ипостасей культуры осуществляется выход на главное, в интересующем нас ключе, смысловое звено из них: традиционную этническую культуру. Выбор данной ипостаси среди других для специального анализа продиктован ее системным свойством и системообразующей ролью в жизни этнического сообщества.

В контексте этнокультурологического исследования выявляются черты и возможности этнокультурологического подхода (к анализу социальных процессов) как содержательной конкретизации человекомерного подхода (позиции) путем индуктивно определяемой нормы деятельности в рамках дедуктивно установленного поля поиска. На этом этапе конкретизации теоретических позиций происходит обнаружение предметного аналога идеальной нормы — генерализованной нормы деятельности (или ценностной технологии бытия человека как родового существа). Ее составляет согласующееся с идеальной нормой ценностное ядро (взаимообразно связанные статическое и динамическое), а также прилегающие к нему периферийные слои традиционной этнической культуры. Искомая норма апробирована в многовековой практике, реально рассредоточена во множестве конкретных норм и выявляется только индуктивным путем; она способствует поддержанию динамического равновесия этноса со средой и обеспечивает поступательное движение этнического сообщества, а в ситуации утраты в посттрадиционных обществах (любого характера) жизненно важных ориентиров может служить методологическим критерием для их обнаружения. Отдельные компоненты генерализованной нормы деятельности в совокупности как раз и образуют призму, через которую анализируются и оцениваются современные социальные реалии.

Использование этой нормы в практике исследования современных общественных процессов позволило проявить выделенные на уровне сущности характеристики культурной ипостаси человека. Благодаря применению данной нормы к изучению эмпирического материала получены следующие результаты. Во-первых, установлено, что община имеет для человека (сельского жителя) непреходящее, базовое значение. Под воздействием современных новаций она трансформируется в направлении автономизации ее самой (самоуправления), усложнения ее структуры формирования внутри нее самостоятельных единиц — крестьянских хозяйств), роста значения в ее жизнедеятельности индивидуального начала (смены парадигмы индивидуального сознания — с функционального на субъектное). И, следовательно, она сохраняет свое значение как база для воспроизводства культурных инвариантов поведения человека.

Во-вторых, конкретизирован механизм функционирования традиционной этнической культуры в современных условиях — посредством выявления типологии ролевых носителей и разнообразия социокультурных типов (в соответствии с характером причастности социальных групп к различным сферам традиционной культуры, а также их современных ориентаций и стереотипов поведения).

В-третьих, обнаружена прямая корреляция между формой и уровнем приобщения социальной группы к традиционной культуре, т.е. освоением культурных инвариантов, с одной стороны, и ее адаптерованностью к современной ситуации — с другой. А именно: группы, в ориентациях которых актуализировано ценностное ядро традиционной культуры (интегрированность в природу, позитивное отношение к собственности, субъектность позиции и духовное начало), находят пути освоения нового способа поведения, имеющего принципиальное сходство с традиционным, в свою очередь, органично адаптируемым к современности (нацеленность на самостоятельный труд, ориентация на собственность и коллективные — артельные — формы деятельности, опора на родственные связи, осознанность предпочтений). Группы, у которых ценностная доминанта имеет аналогии не с ядром, а с периферийными слоями традиционной культуры, либо активно не принимают новый образ жизни, либо являют собой разные формы маргинального сознания и поведения (неспособность контролировать ситуацию, центробежные тенденции, предпочтение функционального характера труда, агрессивность, пассивность и т.п.). Первый тип связи больше свойствен женщинам, чем мужчинам; младшим возрастным группам, нежели старшим; лицам с более высоким уровнем образования; тем, у кого есть работа. Этнический признак не имеет самостоятельного дифференцирующего значения, а опосредует действие социально-исторического фактора.

В-четвертых, определена культурная ценностная модель поведения человека, многоуровневая целостность которой позволяет системно рассмотреть человека в «поле» культуры (цель, способ ее осуществления, структурно-функциональная конкретизация способа, бытующие в реальной жизни действующего социального субъекта сквозные смысловые единицы — ценности и правила поведения, упорядочение деятельности индивидуальным сознанием согласно сквозным ключевым ценностям). Данная модель, концентрированно выраженная, выполняет роль культурного кода воспроизводства человека в его родовом качестве.

В-пятых, выделены признаки, интегрально характеризующие социальный тип, перспективный с точки зрения культуры. Это — абориген (оседлый человек, воспринимающий определенное природное и социальное пространство «своим» — основа системного поведения), хозяин (освоивший некоторый фрагмент общественной жизни — знающий и умеющий в его границах, творчески действующий и ответственный за свою деятельность), духовно ориентированная личность (стремящаяся выйти за пределы физических возможностей, расширить масштаб системного видения мира).

Таким образом, нахождение на стыке двух областей реальности, имеющих непреходящее для человека значение (культуры и этноса) — в рамках традиционной этнической культуры — инвариантов жизнедеятельности человека (в которых отражены сущностные свойства культурного и этнического феноменов) дает возможность выхода не только на обоснованный анализ настоящего, но и на стратегию будущего. А это, в свою очередь, позволяет более оптимально организовывать настоящее: выявлять слабые или недостающие звенья в механизме трансляции культурной информации, выстраивать адресную культурную политику.

В контексте сказанного можно предложить некоторые принципиальные направления целевой деятельности общества — актуальные, очевидные — по сохранению, передаче и адаптации в посттрадиционный период традиционной культурной модели поведения. Одно направление касается сферы образования, где в современный период локализована функция обеспечения воспроизводства общества: смены поколений. Во втором случае речь идет о сфере власти, где сконцентрированы рычаги управления обществом. В третьем - о среде существования любого, каждого, индивида, что влияет на общий психологический климат жизнедеятельности всего сообщества.

1. Достижение баланса образовательных (школьных) дисциплин в общем русле социализации молодежи: вкупе с (а) классическими познавательными математикой, биологией, историей, языками и т.п.) — (б) развивающие собственно творчество (художественное, научное, техническое, прикладное), а также (в) дающие системное представление о мире и ориентирующие на системное поведение (основы философско-антропологических знаний, экология как предвидение результатов своей деятельности, эстетика как представление о гармонии мира, право как усвоение рамок цивилизованного поведения).

2. Рационализация сферы управления, предполагающая (а) отбор кандидатов на руководящие, любого ранга, посты в обществе по критерию возможности субъекта системно видеть объект управления, (б) прохождение обязательной гуманитарной подготовки претендентов (по философии, праву, психологии, социологии), (в) гуманитаризацию технического и естественно-научного образования.

3. Организация жилой среды, благоприятной для преодоления культурного отчуждения граждан (потребительских настроений, разрушительных действий) — посредством смещения центра активности с государства на общественные институты и на частные инициативы (что малозатратно для государства): (а) усиление общественного самоуправления для стимулирования центростремительных тенденций (широкое участие жителей в обсуждении местных проблем); (б) регулярная деятельность по поддержанию чистоты и общественного порядка в городских и сельских поселениях производственными коллективами, образовательными учреждениями и коллективами по месту жительства; (в) активное влияние на формирование облика жилого пространства архитектурными и дизайнерскими службами (городскими, районными); (г) создание многочисленных мест общения — простор частной деятельности — для интеграции интересов (разномасштабные общества, клубы, кафе, оздоровительные комплексы); (д) интенсивный обмен культурной информацией (ярмарки, выставки, концерты).

Перечисленные разнопрофильные мероприятия и предприятия помогли бы вернуть вовлеченному в орбиту общественной жизни индивиду «духовную» оседлость — ощущение «своего мира», но на новом витке — обогащенного знанием о «большом» мире. Иными словами, они способствовали бы освоению индивидом культурной ценностной модели поведения (целесообразного, системного, оптимального) на основе интеграции традиционной и современной культур.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Исакова, Надежда Всеволодовна, 2002 год

1. Адыгбай Ч.О. Человек и природа в традиционной культуре. - Автореф. дис. .к. филос. н. - Томск, 1995.

2. Алексеев В.П. Человек. Эволюция и таксономия (некоторые теоретические вопросы). -М.: Наука, 1985.

3. Алексеев В.П. Историческая антропология и этногенез. М.: Наука, 1989.

4. Алексеев В.П., Першиц А.И. История первобытного общества. М.: Высшая школа, 1990.

5. Алексеева Т.И. Адаптивные процессы в популяциях человека. М.: МГУ,1986.

6. Ананьев Ю.В. Культура как интегратор социума. Нижний Новгород: изд-е ННГУ, 1996.

7. Андерсон Д.Д. Об изменении доисторических моделей жизнеобеспечения эскимосов: Предварительная разработка // Традиционные культуры Северной Сибири и Северной Америки. М.: Наука, 1981.

8. Антонова Е.В., Раевский Д.С., Чвырь Л.А. Традиционная культура: Содержание понятия и этапы эволюции // Культурное наследие народов Востока и современная идеологическая борьба. М.: Наука, 1987.

9. Артемова О.Ю. Личность и социальные нормы в раннепервобытной общине. М.: Наука, 1987.

10. Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989.

11. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология. М.: Наука, 1998.

12. Аршавский В.В. Особенности межполушарных взаимоотношений у коренного и пришлого населения Северо-Востока. Препр. - Магадан, 1985. - 4.1, 11.

13. Афанасьев А.Н. Древо жизни: Избранные статьи. М.: Современник,1983.

14. Афанасьев В.Г. Системность и общество. М.: Политиздат, 1980.

15. Афасижев М.Н. Альтернативы модернизма / Гос. ин-т искусствознания. -М., 1998.

16. Ахиезер А.С. Методология социокультурного исследования переходных процессов (на материале России). Автореф. дис. д. филос. н. - М., 1997.

17. Бабаков В.Г., Семенов В.М. Национальное сознание и национальная культура: методологические проблемы / Ин-т философии РАН. М., 1996.

18. Байбурин А.К. Этнические аспекты изучения стереотипных форм поведения и традиционная культура // СЭ. 1985. - № 5.

19. Бакач Н.В. Культурная парадигма как объект социально-философского анализа. Автореф. дис. к. филос. н. - Волгоград, 1998.

20. Баталов Э. Между прошлым и будущим (о книге Олвина Тоффлера «Третья волна») // Иностранная литература. 1981. - № 9.

21. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. М.: Алконост, 1994.

22. Бейсон Ж. Генетика. М.: Атомиздат, 1976.

23. Белов В. Очерки о народной эстетике // Наш современник. 1979. - № 10, 12; 1980,-№3; 1981.-№ 1,5-7.

24. Бенедикт Р. Психологические типы в культурах юго-запада США // Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1997. - Т.1.

25. Библер B.C. На гранях логики культуры: Кн. избр. очерков. М.: Русское феноменол. об-во. - 1997.

26. Бидни Д. Концепция культуры и некоторые ошибки в ее изучении // Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1997. - Т.1.

27. Бидни Д. Культурная динамика и поиски истоков // Там же.

28. Билз Р. Аккультурация // Там же.

29. Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Системный подход // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983.

30. Боас Ф. Границы сравнительного метода в антропологии II Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1997. - Т.1.

31. Боас Ф. Эволюция или диффузия? // Там же.

32. Боас Ф. История и наука в антропологии // Там же.

33. Богатырева О.А., Богатырев Н.Р. Человек и другие животные: в поисках отличия // Язык в океане языков. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1993.

34. Боголюбова Е.В. Культура и общество: Вопросы истории и теории. М.: МГУ, 1978.

35. Бойко В.И. Социально-экономическое развитие народностей Севера: Программа координации исследований. Новосибирск: Наука, 1988.

36. Брейль А. Запад родина великого наскального искусства // Первобытное искусство. - Новосибирск: Наука - 1971.

37. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983.

38. Буржуазная философская антропология. -М.: Наука, 1986.

39. Введение в культурологию: Учеб. пособие для студентов / МГИ электроники и математики. М., 1995.

40. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. -М.: Наука, 1988.

41. Виндельбанд В. Философия культуры: Избранное. М.: ИНИОН, 1994.

42. Выжлецов Г.П. Аксиология культуры / СПбГУ. СПб., 1996.

43. Гачев Г. Национальные образы мира: Курс лекций. М.: Академия, 1998.

44. Гейт Н.А. Регулятивная функция культуры при переходе общества к устойчивому развитию (философский анализ). Автореф. дис. . к. филос. н. - М., 1997.

45. Гелен А. О систематике антропологии // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988.

46. Голоса крестьян: Сельская община XX века в крестьянских мемуарах. -М.: Аспект Пресс, 1996.

47. Гирц К. Влияние концепции культуры на концепцию человека // Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1997. - Т.1.

48. Горлова И.И. Культурная политика в условиях переходного периода: федеральный и региональный аспекты. Автореф. дис. д. филос. н. - М., 1997.

49. Горяинова О.И. Проблемы человека: Указ. реф. опубл. ИНИОН / АН СССР, ИНИОН.-М., 1990.

50. Громыко М.М. Место сельской (территориальной, соседской) общины в социальном механизме формирования, хранения и изменения традиций // СЭ. -1984,-№5.

51. Громыко М.М. Историзм как принцип изучения воспроизводства традиций в малых социальных группах // СЭ. 1985. - № 2.

52. Громыко М.М. Мир русской деревни. М.: Молодая гвардия, 1991.

53. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. JL: Гидрометеоиздат, 1990.

54. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981.

55. Гуревич П.С. Философия культуры: Пособие для студентов вузов. М.: Аспект Пресс, 1994.

56. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб: Наука; Ювента, 1998.

57. Давидович В.Е., Жданов Ю.А. Сущность культуры. Ростов-на-Дону: Изд-во Рост, ун-та, 1979.

58. Давыдов Ю.Н. Человек культура - природа // Проблемы теории культуры / Труды НИИ культуры. - М., 1980.

59. Даль В. Пословицы и поговорки русского народа. Йошкар-Ола: Map. полигр.-изд. комб., 1996.

60. Дамениа О.Н. Культура и ее национальные формы // Вопр. философии. -1981,-№6.

61. Дамешек JI.M. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX -начало XX века). Иркутск: Изд-во Иркутск, ун-та, 1986.

62. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1995.

63. Дашдамиров А.Ф. Нация и личность. Баку: Элм, 1976.

64. Дефиниции культуры. Томск: Изд-во ТГУ, 1994.

65. Дубинин Н.П., Шевченко Ю.Г. Некоторые вопросы биосоциальной природы человека. -М.: Наука, 1976.

66. Ерасов Б.Е. Социальная культурология: В 2-х ч. М.: Аспект-Пресс, 1994.

67. Еремеев Е.В. Чертеж антропокосмоса. -М.: АСМ, 1993.

68. Злобин Н.С. Культура и общественный прогресс. М.: Наука, 1980.

69. Зотов А.Ф. Проблема человека у позднего Гуссерля // Буржуазная философская антропология XX века. М.: Наука, 1986.

70. Иванов В.В. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем. М.: Советское радио, 1978.

71. Иванова Ю.В., Иванова З.Я. Этнические процессы в контексте диалога культур. М.: Диалог, 1999.

72. Иванова Ю.В. Этнос: социокультурная динамика и традиции. Автореф. дис. д. филос. н. - М., 2000.

73. Иное: Хрестоматия нового российского самсознания. М.: Аргус, - 1995.

74. Иовчук М.Т., Коган JI.H. Советская социалистическая культура: исторический опыт и современные проблемы. М.: Политиздат, 1979.

75. Ионин Л.Г. Социология культуры. М.: Логос, 1996.

76. Исакова Н.В. Культура народов Севера: Философско-социологический анализ. Новосибирск: Наука, 1989.

77. Исакова Н.В. Культура национальной общности (к методологии исследования) / Ин-т истории, филол и филос. Препр. - Новосибирск, 1988.

78. Исакова Н.В. Культура как человекомерное содержание жизнедеятельности этноса в контексте межнациональных отношений // Программа исследований «Этнос в системе межнациональных отношений»: Регионы Сибири / Ин-т филос. и пр. Новосибирск, 1990.

79. Исакова Н.В. Социокультурные процессы в Горном Алтае (на материалах социологической экспедиции) / Ин-т филос. и пр. Препр. - Новосибирск, 1994.

80. Исакова Н.В. В поисках социальной самоиндентификации (на материалах социологической экспедиции) // Гуманитарные науки в Сибири. 1996. -№ 1.

81. Исакова Н.В. Традиционная культура: Методологический анализ / Ин-т филос. и пр. Препр. - Новосибирск, 1997.

82. Исакова Н.В. Методология поиска стратегических ориентиров социальной политики // Гуманитарные науки в Сибири. 1998. -№ 1.

83. Исакова Н.В. Ценности традиционной культуры в современных социальных ориентациях северян // Экология человека. Новосибирск: Изд-во СО РАМН, 1998. - Т.1.

84. Исакова Н.В. Эволюция традиционной ценностной модели поведения // Экология человека. Новосибирск: Изд-во СО РАМН, 1998. - Т.1. - 4.1.

85. Исакова Н.В. Этнокультурологическое исследование: сибирский регион // Немецкий этнос в Сибири. Новосибирск: Изд-во НГУ, 1999. -Вып.1.

86. Исакова Н.В., Казначеев С.В., Наливайко Н.В., Юрков С.А. К вопросу о стратегии бескризисного развития Севера // Экология человека: взаимодействие культуры и образования в современных условиях. Новосибирск.: Изд-во СО РАМН, 1998.-Т.2.-4.2.

87. Каган М.С. Философия культуры. СПб.: Петрополис, 1996.

88. Казначеев В.П. Очерки теории и практики экологии человека. М.: Наука, 1983.

89. Казначеев В.П., Спирин Е.А. Космопланетарный феномен человека. Проблемы комплексного изучения Новосибирск: Наука, 1991.

90. Казначеев С.В. О новой парадигме экологического образования // Экология человека: духовное здоровье и реализация творческого потенциала личности. -Новосибирск.: Изд-во СО РАМН, 1998. Т.1.

91. Кант И. Критика чистого разума. М.: Наука, 1998.

92. Карпинская Р.С., Никольский С.А. Социобиология: Критический анализ. М.: Мысль, 1988.

93. Кассирер Э. Избранное: Опыт о человеке. -М.: Гардарика, 1998.

94. Кафанья А.К. Формальный анализ определений понятия «культура» // Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1997. - Т.1.

95. Китаев П.М. Культура: человеческое измерение (по материалам исследований в СССР в период 20-80-х годов). СПб.: Изд-во СПбУ, 1997.

96. Клюкина Т.В. Самоопределение человека в культуре древней Руси: традиции и преемственность. Автореф. дис. . к. филос. н. - Екатеринбург, 1998.

97. Коган JI.H. Социология культуры: Учеб. пособие / Урал. гос. ун-т. Екатеринбург, 1993.

98. Кокшаров Н.В. Нация и культура: социально-философский анализ / Новгородский госуниверситет. Новгород, 1997.

99. Коммунизм и культура. Закономерности формирования и развития новой культуры. М.: Наука, 1966.

100. Конев В.А. Культура и общественно-экономическая формация (культура как система хранения социального опыта // Методологические проблемы развития науки и культуры: Межвуз. сб. Куйбышев: Изд. Куйбыш. гос. ун-та, 1976.

101. Конструирование этничности. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1998.

102. Концепция социального и экономического развития народностей Севера до 2010 года / Ин-т ист., филол. и филос. СО РАН. Препр. -Новосибирск, 1989.

103. Коробейникова JI.A. Альтернативная парадигма культурфилософии. -Томск: Изд-во ТГУ, 1997.

104. Кошкарова Н.И. Бытие человека в культуре (на материале американской культурной антропологии). Автореф. дис. . к. филос. н. 1996.

105. Кривоногое В.П. Этнические процессы у малочисленных народов Средней Сибири / Красноярск, пед. ун-т. Красноярск, 1998.

106. Крюков М.В. Еще раз об исторических типах этнических общностей // СЭ.- 1986.-№3.

107. Кузнецова Т.Ф. Философия и проблема гуманитаризации образования / Моск. пед. гос. ун-т. М., 1990.

108. Кузнецова Т.Ф. Философия как основание культуры и познавательной деятельности специалиста. -М.: Прометей, 1990.

109. Кузьмин В.П. Системный подход в научном познании и марксисткой методологии // Вопр. философии. 1980. - № 1.

110. Культура, история, современность // Вопр. философии. 1977. - №11; 1978.-№1, 12.

111. Культура народностей Севера: традиции и современность. Новосибирск: Наука, 1986.

112. Культура: теории и проблемы / Учеб. пос. для гум. спец. М.: Наука,1995.

113. Культура России: смысл, символы, ценности: Учеб. пособие для студентов / Под ред. А.П.Моисеевой. Томск: ТГУ, 1996.

114. Культура, человек и картина мира. М.: Наука, 1987.

115. Культура человек - философия: к проблеме интеграции и развития // Вопр. философии. - 1982. -№ 1.

116. Культурная деятельность: опыт социологического исследования. М.: Наука, 1981.

117. Культурология / Под ред. Г.В. Драча. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995.

118. Культурология. XX век: Энциклопедия. Спб.: Университетская книга,1998.

119. Куприянов В.А. Моделирование процессов социокультурных трансформаций. Автореф. дис. к. филос. н. - М., 1998.

120. Кууси П. Этот человеческий мир. М.: Прогресс, 1988.

121. Лаво Р.С. Культурные архетипы этнического самосознания ассирийцев. Автореф. дис. . к. культурол. н. - Краснодар, 1999.

122. Ларичев В.Е. Прозрение: рассказы археолога о первобытном искусстве ирелигиозных верованиях. М.: Политиздат, 1990.

123. Ларичев В.Е. Сотворение Вселенной: Солнце, Луна и Небесный дракон. -Новосибирск: Наука, 1993.

124. Ларичев В.Е. Звездные боги. Новосибирск: НИЦ ОИГГМ СО РАН,1999.

125. Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н. Хозяйственно-культурные типы и истори-ко-этнографические области (К постановке вопроса) // СЭ. 1965. - № 4.

126. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1983.

127. Леруа-Гуран А. Религии доистории // Первобытное искусство. Новосибирск: Наука, 1971.

128. Лихачев Д.С. Экология культуры // Прошлое будущему: Статьи и очерки. -М.: Наука, 1985.

129. Лихачев. Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984.

130. Лосев А.Ф. История античной эстетики (ранняя классика). М.: Высшая школа, 1963.

131. Лосев А.Ф. История античной эстетики (Софисты. Сократ. Платон). -М.: Высшая школа, 1969.

132. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Высокая классика. М.: Искусство, 1974.

133. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. -М.: Искусство, 1975.

134. Лотман Ю.М. Феномен культуры // Уч. зап. Тарт. ун-та. Труды по знаковым системам. Тарту, 1978. - № 463.

135. Лотман Ю.М. Несколько мыслей о типологии культур // Языки культуры и проблемы переводимости. М.: Наука, 1987.

136. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX веков). - СПб.: «Искусство - СПб.», 1994.

137. Лурье С. Метаморфозы традиционного сознания. Опыт разработки теоретических основ этнопсихологии и их применения к анализу исторического и этнографического материала. СПб.: Тип. им. Котлякова, 1994.

138. Лэндис Дж.Р. Социология. Понятия и характеристики. Сакраменто:

139. Ун-т штата Калифорния, 1986.

140. Малиновский Б. Научные принципы и методы исследования культурного изменения // Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1997. -Т.1.

141. Малиновский Б. Функциональный анализ // Там же.

142. Малиновский Б. Научная теория культуры. М.: ОГИ, 1999.

143. Маркарян Э.С. Очерки теории культуры. Ереван: Изд-во АН Арм.ССР,1969.

144. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука: Логико-метологический анализ. -М.: Мысль, 1983.

145. Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции // СЭ. -1981.-№2.

146. Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. Спб.: Алетейя. -1999.

147. Маркс К. Немецкая идеология // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд.1. Т.З.

148. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд.1. Т.З.

149. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т.42.

150. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1857-1859 годов // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т.46. - Ч. 1.

151. Мархинин В.В. Диалектика социального и биологического в процессе становления этноса. Томск: Изд-во ТГУ, 1989.

152. Мархинин В.В., Удалова И.В. Межэтническое сообщество: состояние, динамика, взаимодействие культур. Новосибирск: Наука, 1996.

153. Маслоу А.Г. Дальние пределы человеческой психики. СПб.: Евразия,1999.

154. Махлин В.Л. Философская программа М.М.Бахтина и смена парадигмы в гуманитарном познании. Автореф. дис. . д. филос. н. - М., 1997.

155. Межуев В.М. Культура и история. М.: Политиздат, 1977.

156. Межуев В.М. Между прошлым и будущим. Избранная социальнофилософская публицистика. М.: ИФРАН, 1996.

157. Мер док Дж.П. Функциональные характеристики культуры // Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1997. - Т.1.

158. Методологические аспекты археологических и этнографических исследований в Западной Сибири. Томск: изд-е ТГУ, 1981.

159. Митина И.В. Культурная маргинальность: концепции и процессы. Автореф. дис. . к. филос. н. - Ростов н\Д, 1997.

160. Мкртумян Ю.И. Компоненты культуры этноса // Методологические проблемы исследования этнических культур: Материалы симпозиума. Ереван: Изд-во АН Арм.ССР, 1978.

161. Мотрошилова Н.В. Новейшие тенденции развития западноевропейской философии // Философия и культура / Всемирный философский конгресс: проблемы, дискуссии, суждения. -М.: Наука, 1987.

162. Народы Сибири: права и возможности. Новосибирск: Изд-во Ин-та ар-хеол. и этногр. СО РАН, 1997.

163. Нация. Язык. Литература: Материалы «круглого стола» // Дружба народов. 1988.-№ 6.

164. Немецкий этнос в Сибири: альманах гуманитарных исследований. Новосибирск: Изд-во НГУ, 1999. - Вып.1.

165. Немецкий этнос в Сибири: альманах гуманитарных исследований. Новосибирск: Изд-во «Гуманитарные технологии», 2000. - Вып.2.

166. Никольский В.К. Очерк первобытной культуры. 3-е изд. Москва; Петроград: Изд-во Л.Д.Френкель, 1924.

167. Никольский В.К. Доисторическая культура. -М; Л.: ОНТИ, 1936.167. «Новая этничность» в России (1990-е годы): Пробл.-темат. сб. / ИНИОН РАН-М., 1999.

168. О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М.: Наука, 1990.

169. Першиц А.И. Этнические общности и формационный процесс // СЭ. -1986.-№3.

170. Петренко В.Ф., Сурманидзе Л.Д. Исследование стереотипов обыденного сознания методами психосемантики (на материале фразеологизмов грузинскогоязыка) //ЭО.- 1994.- №6.

171. Петрова Г.И. Современные тенденции изменения содержания образования: опыт становления философии образования в образовательных практиках. -Томск: Томский ЦНТИ. 2001.

172. Платон. Протагор М.: Изд. группа «Прогресс», 1994.

173. Платон. Соч.: В 3-х т. М.: Мысль, 1970. - Т.2.

174. Плюснин Ю.М. Проблема биосоциальной эволюции. Новосибирск: Наука, 1990.

175. Попков Ю.В. Интернационализация в традиционном и современном обществах. Новосибирск: Изд-во ИДМИ, 2000.

176. Постмодернизм и культура: Сб. науч. статей / АН СССР. Ин-т Философии. М.: изд-е ИФАН, 1991.

177. Проблемы современного социального развития народностей Севера. -Новосибирск: Наука, 1987.

178. Проблемы философии культуры. М.: Мысль, 1984.

179. Программа координации исследований «Социальное и экономическое развитие народностей Севера в условиях научно-технического прогрессса» / Ин-т истории, филол. и филос. Новосибирск: Наука, 1987.

180. Психоанализ и культура: Избр. труды Карен Хорни и Эриха Фромма. -М.: Юрист, 1995.

181. Пурынычева Г.М. Сущность и истоки русской духовности: социально-философский анализ. Автореф. дис. . д. филос. н. -М., 1999.

182. Работы Л. Уайта по культурологии / Сб. пер. М.: ИНИОН, 1996.

183. Радклиф-Браун А. Методы этнологии в социальной антропологии // Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1997. - Т.1.

184. Радклиф-Браун А. Сравнительный метод в социальной антропологии // Там же.

185. Разумовский О.С. Бихевиоральные системы. Новосибирск: Наука,1993.

186. Разумовский О.С. Оптимология. Новосибирск: Изд-во ИДМИ, 1999. -4.1: Общенаучные и философско-методологические основы.

187. Режабек Е.Я. Особенности органических систем и принцип историзма //

188. Вопр. философии. 1981. -№ 5.

189. Риккерт Г. Философия жизни. Киев: Ника Центр, 1998.

190. Розов Н.С. Структура цивилизации и тенденции мирового развития / НГУ. Новосибирск, 1992.

191. Розов Н.С. Ценности в проблемном мире: Философские основания и социальные приложения конструктивной аксиологии. Новосибирск: Изд-во НГУ, 1998.

192. Ротенберг B.C., Аршавский В.В. Межполушарная асимметрия мозга и проблема интеграции культур // Вопр. философии. 1984. - № 4.

193. Румянцев O.K. Телеология культуры. Автореф. дис. . д. филос. н. -М., 1998.

194. Русские (Этносоциологичские очерки). М.: Наука, 1992.

195. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981.

196. Рычков Ю.Г. Генохронология: пространство и время // Знание сила.1985,-№2.

197. Рычков Ю.Г. Об одном неосуществленном проекте Г.Ф. Дебеца: антро-погеография, геногеография и генофонд населения // ЭО. 1996. - №4.

198. Рычков Ю.Г., Ящук Е.В. Генетическая память об этногенезе // Этнические связи народов Севера, Азии и Америки: по данным антропологии. М.: Наука,1986.

199. Сагалаев A.M. Алтай в зеркале мифа. Новосибирск: Наука, 1992.

200. Сагалаев A.M., Октябрьская И.В. Традиционное мировозрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал. Новосибирск: Наука, 1990.

201. Садовский В.Н. Система // Философский энциклопедический словарь. -М.: Советская энциклопедия, 1983.

202. Семенов B.C. Общество, история, культура // Вопр. философии. 1977.11.

203. Семенов B.C. Культура и развитие человека // Вопр. философии. 1982.-№ 4.

204. Семенов Ю.И. О структуре стратицифированной сельской общины и ее роли в истории докапиталистических классовых обществ // СЭ. 1982. - №6.

205. Семенов Ю.И. О племени, народности и нации // СЭ. 1986. - № 3.

206. Серебрякова Ю.А. Национальное самосознание и национальная культура: сущность, специфика и взаимодействие (социально-философский аспект). Автореф. дис. д. филос. н. - Иркутск, 1997.

207. Сикевич З.В. Национальное самосознание русских (социологический очерк). М.: Механик, 1996.

208. Сильверстов В.В. Культура. Деятельность. Общение. М.:РОССПЭН,1998.

209. Смелзер Н. Социология. -М.: Феникс, 1994.

210. Смирнов И.Н. Здоровье как философская проблема // Вопр. философии. 1985,- №7.

211. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992.

212. Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии: Статьи разных лет. -М.: Наука, 1994.

213. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. Спб.: РХГИ. - 2000.

214. Соснин Э.Л., Пойзнер Б.Н. Лазерная модель творчества (от теории доминанты к синергетике культуры): Учеб. пос-е. Томск: изд-е ТГУ, 1997.

215. Социально-философские проблемы культуры / Изв. СКНЦ ВШ. Сер. обществ, наук. Ростов н/Д, 1976. - № 3.

216. Социокультурные измерения существования человека: Межвуз. науч. сб. / Сарат. гос. техн. ун-т. Саратов, 2000.

217. Стельмапгук Г.В. Культура как предмет социально-философского познания: теоретико-методологический аспект. Автор, дис. .д. филос. н. - Спб., 1999.

218. Супрун В.И. Современная буржуазная футурология: Проблемы, тенденции. Новосибирск: Наука, 1986.

219. Сущий С.Я. Хронотоп российской культуры. Автореф. дис . д. социолог. н. - Ростов н/Д, 1995.

220. Сэпир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Изд. группа «Прогресс»: «Универс», 1993.

221. Тейяр де Шарден П. Феномен человека / Пер. с франц. М.: Наука,

222. Тенденции и перспективы социокультурной динамики: Материалы меж-дунар. симпозиума. М.: МФК, - 1999.

223. Теория культуры. Отечественные исследования. М.: ИНИОН РАН,1996.

224. Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. М.: Русский мир, 1997.

225. Тоффлер Э. Футурошок. СПб.: Лань, 1997.

226. Тоффлер Э. и X. Создание новой цивилизации. Политика третьей волны. -Новосибирск: Сибирская молодежная инициатива, 1996.

227. Тэйлор Э. Первобытная культура. М.: Мысль, 1939.

228. Уайт Л. Концепция эволюции в культурной антропологии. // Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1997. -Т.1.

229. Уайт Л. Наука о культуре // Там же.

230. Уайт Л. Понятие культуры //Там же.

231. Уайт Л. Энергия и эволюция культуры // Там же.

232. Узловые проблемы теории культурной традиции (Обсуждение статьи Э.С. Маркаряна) // СЭ. 1981. - № 2.

233. Уледов А.К. К определению специфики культуры // Философские науки. 1974.-№2.

234. Успенский Б.А. Избранные труды. М., 1994. - Т.1.: Семиотика истории. Семиотика культуры.

235. Устинов В.А., Фелингер А.Ф. Историко-социальные исследования (Методология, программа, методы). М.: Мысль, 1973.

236. Фейблман Д. Концепция науки о культуре // Антология исследований культуры. Спб.: Университетская книга, 1997. - Т.1.

237. Философия и культура. М.: Наука, 1987.

238. Философия и проблема человека: Тез. докл. и выступл. Первого Росс, филос. конгресса «Человек Философия - Гуманизм» (1997 г.). - В 7 т. - СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1997. - Т.7.

239. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983.

240. Флиер А.Я. Структура и динамика культурогенетических процессов.

241. Автореф. дис. д.филос. н. -М., 1995.

242. Флиер А .Я. Культурология для культурологов: Учеб пос. для высш. шк. М.: Академический проект, 2000.

243. Фофанов В.П. Социальная деятельность и теоретическое отражение. — Новосибирск: Наука, 1986.

244. Фрик О.В. Базисные религиозно-архаические компоненты в структуре самосознания этноса (на примере древних германцев и российских немцев). Автореф. дис. к. филос. н. - Омск, 2000.

245. Фромм Э. Ситуация человека ключ к гуманистическому психоанализу // Проблема человека в западной философии. - М.: Прогресс, 1988.

246. Фромм Э. Иметь или быть? М.: Прогресс, 1990.

247. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика,1994.

248. Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь: исследование магии и религии. М.: Политиздат, 1980.

249. Ханова О.В. Культура и деятельность. Саратов: Изд-во Саратовск. унта, 1978.

250. Холодилова М.Н. Опыт традиционных культур в стратегии выживания человечества: софиально-экологический аспект. Автореф. дис. . к. филос. н. -Нижний Новгород, 1996.

251. Ценности и символы национального самосознания в условиях изменяющегося общества / Ин-т этнологии и антропологии. М., 1994.

252. Чебоксаров Н.Н., Арутюнов С.А. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. М.: Наука, 1972.

253. Чижевский A.JI. На берегу Вселенной. М.: Мысль, 1997.

254. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. Л.: Наука, 1986.

255. Шадже А.Ю. Национальные ценности: социально-философский анализ. -Автореф. дис. . д. филос. н. Ростов на-Дону, 1997.

256. Шкуратов В.А. Культурогенез // Культурология. Учеб. пособие для студентов вузов. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995.

257. Шнирельман В.А. Классообразование и дифференциация культуры: поокеанийским этнографическим материалам // Этнографическое исследование развития культуры. М.: Наука, 1985.

258. Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск: Наука, 1993.

259. Шубарт В. Европа и душа Востока. М.: Русская идея, 1997.

260. Эванс-Причард Э. Сравнительный метод в социальной антропологии // Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1997. - Т.1.

261. Элиаде М. Космос и история. Избранные работы / Пер. с франц. М.: Прогресс, 1987.

262. Этническая культура: проблема самосохранения в современном контексте (культурологические очерки). -М., Нальчик: Логос, 1997.

263. Этническое развитие народностей Севера в советский период. М.: Наука, 1987.

264. Этнические стереотипы поведения. М.: Наука, 1986.

265. Этнология. Учебник для высших учебных заведений. М.: Наука, 1994.

266. Этнос в системе межнациональных отношений: Программа исследований / Ин-т филос. и пр. Новосибирск, 1990.

267. Этносоциологические исследования в России в 1990-х годах: Итоги и преспективы / Научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН, 1996.

268. Юдин Э.Г. Развитие // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983.

269. Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991.

270. Юнг К.Г. Психология бессознательного. -М., 1998.

271. Явгуновская Г. А. Социальная экология этносов (социально-философский анализ) / Росс. акад. госслужбы. М., 1995.

272. Ядов В.А. Социологическое исследование (Методология, программа, методы). М: Наука, 1972.

273. Язык и этнический конфликт. М.: Гендальф, 2001.

274. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994.

275. Balikci A. The netsilic eskimo. -N.-Y.: The Natural History Press, 1970.

276. Ethnicity / Edited by John Hutchinson and Antony D.Smith. Oxford: University Press, 1996.

277. Horowits Donald L. Ethnic groups in conflicts. Berkely: University of1. California Press, 1985.

278. Herskowits M.I. Cultural antropology. -N.-Y., 1952.

279. Kroeber A.L., Kluchohn C. Culture: A critical rewiew of concepts and definitions. Cambridge (Massachussetts), 1952.

280. Kroeber A.L., Parsons T. The concept of culture and of social system // American social review. V.23. - 1958, October.

281. Malinovsky B. A scientific theory of culture and other essays. Chapel Hell University Press, 1944.

282. Malinovsky B. The dynamics of culture change. An inquiry into race relations. Yale University Press, 1958.

283. Radcliff-Brown A.R. Social antropology. Past and present // Man. V.52. -N.-Y., 1952. -№ 14.

284. The ethnicity reader: nationalism, multiculturalism, and migration / Ed. by Monserrat Giubernaw and John Rex. Cambridge: Polity Press, 1997.

285. White L. The concept of cultural systems. A key to understanding tribes and nations. N.-Y., 1975.