Концепция человека в творчестве Кязима Мечиева тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.02, кандидат филологических наук Габаева, Асият Баталовна

• Габаева, Асият Баталовна
• кандидат филологических наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Габаева, Асият Баталовна

Введение.

Глава I. Предпосылки зарождения письменной литературы и Кязим

Мечиев.

Глава II. Влияние восточной культуры на творчество К. Мечиева

II. 1. Поэма «Тахир и Зухра» - синтез двух культур ;.

II. 2. Новое осмысление старого сюжета (поэма «Бузжигит»).

Глава III. Лирика и эпос К.Мечиева: концепция человека.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Концепция человека в творчестве Кязима Мечиева»

Актуальность темы исследования. Творчество Кязима Беккиевича Мечиева является духовной вершиной балкарского народа. Сочинения поэта переводятся, издаются на европейских языках и становятся частью общечеловеческой культуры. О Кязиме Мечиеве пишут поэты и исследователи; в балкарском литературоведении продолжаются споры об этических взглядах Кязима, взаимоисключающие суждения о религиозных мотивах в его дореволюционном творчестве. Но все еще нет ясности, исследовательской завершенности ни по одному вопросу творчества К. Мечиева. Крупнейший поэт, заложивший основу художественной литературы народа, создатель его литературного языка по сей день остается почти неисследованным. Разделы, посвященные К. Мечиеву в «Очерках истории балкарской литературы», а также отдельные работы и статьи о жизни и творчестве поэта носят общий характер; творчество поэта в них рассматривается лишь в контексте развития балкарской художественной литературы.

Жизнь и творчество легендарного кузнеца, мудреца и поэта, жившего в высокогорном ауле Шики, всегда привлекали внимание исследователей духовной культуры Балкарии. С появлением печати в облает л его имя становится постоянным на страницах ' газет и журналов; его стихи, посвященные строительству новой жизни, призывают современников к просвещению, ударному труду.

Послереволюционные годы знаменуются и в Кабардино-Балкарии широким поэтическим половодьем: появляется множество стихов в периодической печати, молодые литераторы один за другим издают сборники своих стихов, и Кязим Мечиев всей глубиной исстрадавшейся по свободе души поддерживает энтузиазм народа. Молодые строители новой культуры еще не в полной мере осознают значимость творчества К. Мечиева, но следуют его призывам.

Интерпретация общественных процессов, происходивших в начале XX века, которые К. Мечиев принимал и поддерживал, не требовала глубокой художественности и философствования, важной стороной творчества становилось просветительство в русле социальных перемен. И К. Мечиев," с его опытом художественного осмысления противоречивой действительности, дает дань пафосу времени.

Ориентация не на слушателя, как прежде, а на читателя приводила поэта к поиску новых изобразительных средств, к изменению его стиля и поэтики. В общем виде можно говорить о движении К. Мечиева к все большей демократизации творчества. В этом движении К. Мечиев, как и его великие современники, не мог избежать художественных потерь. Но эти потери восполняются острой просветительской и социальной направленностью его советских стихов.

Конец 30-х - начало 40-х годов ознаменованы большими событиями в жизни К. Мечиева. В эти годы в Шики проводятся поэтические встречи, посвященные поэзии. К. Мечиеву присуждается звание "Заслуженный деятель искусств Кабардино-Балкарии". В Шики приезжают писатели и ученые из Москвы, Ростова, представители разных народов. О нем много и восторженно пишут русские ученые и писатели - М.Ходзер, П.Максимов, М.Талпа - говорят молодые балкарские литераторы - К.Отаров, С.Хочуев, О.Этезов, К.Кулиев.

Тон всех рецензий выдерживался в духе времени: ученики К. Мечиева, в отличие от учителя, освоившие новую письменность, радовались тому, что в высокогорном ауле Шики живет самородок, хромой кузнец Кязим, вдохновленный происходящими событиями, активно участвующий в строительстве новой жизни. -

Началом подлинного изучения и понимания К. Мечиева как первого письменного поэта Балкарии послужила статья молодого поэта Кайсына Кулиева «Кязим Мечиев», опубликованная в балкарской национальной газете «Социалист Къабарты-Малкъар» («Социалистическая Кабардино-Балкария»). Лишь щедрый поэтический дар помог Кайсыну Кулиеву в таком раннем возрасте разгадать «священный дар» Кязима Мечиева и поведать об этом народу.

Этой статье предшествовало личное творческое общение молодого московского студента с патриархом. В 1938 году Кайсын Кулиев, приставленный как секретарь Кязиму Мечиеву правительством республики, записывал новые сочинения и транскрибировал старые, написанные на собственном алфавите К. Мечиева, созданном им самим на основе арабо-персидского письма. Очевидно, что Кайсын Кулиев, хотя и выполнял роль секретаря, не оставался простым техническим исполнителем поставленной задачи. Любознательный от природы, он чутко улавливал все то, что думал и говорил мастер. Следует отметить, что Кайсын Кулиев в числе первых балкарских студийцев в то время учился в ГИТИСе одновременно в Литературном институте им. М.Горького. Кязим Мечиев полюбил озорного, наделенного большими способностями «чегемца». В стихотворении «Кайсын» он предсказывал молодому поэту большое творческое будущее.

Кязим Мечиев в 1940 году переселяется из Шики в Низинный район -селение Кичмалка. А потом - война, переселение балкарского народа в Среднюю Азию и поэт умирает на чужбине в Талды-Курганской области Казахстана, в местечке Кёк-суу в безвестности и нищете.

- Изучение литературного наследия К. Мечиева, собирание, издание и популяризация его сочинений вновь начались с середины 50-х годов - после возвращения балкарского народа на родину. И на этот раз преданным учеником и «просвещенным издателем» К. Мечиева становится Кайсын

Кулиев. Своими статьями и выступлениями он заложил основу для комплексного исследования творческого наследия К. Мечиева. Организуя переводы стихов поэта и издавая их на русском языке, К. Кулиев начал ознакомление самых широких читательских масс с удивительно богатым, художественно уникальным миром балкарского поэта. А в 1959 году по его же инициативе в Нальчике состоялся пленум Союза писателей России, посвященный 100-летию Кязима Мечиева. На страницах республиканской прессы появляются статьи и очерки на балкарском, русском и кабардинском языках, рассказывающие о юбилейных мероприятиях, посвященных жизни и творчеству основоположника балкарской литературы.

I 1

Статьи и выступления известных поэтов, переводчиков, а также ученых и критиков в ту пору еще носили общий, торжественно-юбилейный характер. Но в некоторых из них делались попытки определить значение и место Кязима Мечиева в истории формирования и развития балкарской художественной литературы*.

В 1963 году в Нальчике в переводах Семена Липкина выходит первая книга стихов и поэм Кязима Мечиева «Огонь очага», на которую первой откликнулась известная исследовательница литератур народов Северного Кавказа Наталья Капиева. Ее статья «Здравствуй, Кязим», опубликованная в газете «Литературная Россия», отличалась более целостным взглядом на жизнь и литературную судьбу Кязима. Н. Капиева по-своему открывала балкарского поэта, и это открытие тоже носило торжественный характер; чувство радости за возрожденного из небытия поэта брало верх над трезвым Из массы критической литературы, опубликованной в связи со 100-летием Кязима Мечиева следует отметить следующее: Бычков Д., Пипинис В. У истоков балкарской поэзии //Кабардино-Балкарская правда. 1959. 18 марта; Бозиев А. Наш Кязим //Кабардино-Балкарская правда. 1959. 21 июля; Кулиев К. Талант и мудрость //Кабардино-Балкарская правда. 1959. 9 октября; Его же. Всегда в пути //Литература и жизнь. 1959. 16 октября; Его же. Большой поэт маленького народа //Сов. Молодежь. 1959. 9 октября; Киреев М. В этом счастье //Кабардино-Балкарская правда. 1959. 9 октября; Курашинов Б. Тамада балкарской поэзии//Ошхамахо. 1959. № 5. анализом как поэтики самого К. Мечиева, так и качества переводов, осуществленных С. И. Липкиным.

Статьи и выступления Кайсына Кулиева тех лет отмечены этой же торжественностью. «Будучи трагическим поэтом, Кязим не принадлежал к числу тех, кто славит смерть и тьму. Этого просто не могло быть: ведь сам Мечиев был тружеником и народным философом; всем существом, связанным с землей, как пахарь, славил он все живое. Чтобы понять это, достаточно прочесть хотя бы «Разговор со старостью» или строфы о любви и гибели прекрасного юноши Бузжигита из одноименной поэмы. Кязим Мечиев любил жизнь и потому ненавидел тех, кто ее коверкал, кто чинил насилие над людьми, неся им нищету, рабство и несчастье. Его злейшими врагами всегда оставались жестокость и произвол» [168:7]. Так представлял ' . > К. Кулиев К. Мечиева в предисловии к сборнику «Огонь очага». Сравнивая балкарского поэта с испанским поэтом Антонио Мачадо, он иллюстрирует, как перекликались стихи поэтов драматической эпохи, какие печальные думы их переполняли. К. Кулиев вновь и вновь возвращался к мысли о том, какими глубокими корнями поэт связан с землей, судьбами своего народам

Он писал: «Мечиев был слит с родной землей, лучше всех понимал ее язык и душу, язык камня и дерева, дождя и снегопада, колосьев и звезд, душу пастухов и камнетесов. Он вобрал в себя и в свои стихи их мудрость и человечность, жил одной жизнью с крестьянами, имел один с ними облик, носил ту же одежду, ел то же, что и они, оставался выразителем их мыслей и чаяний. Он мог бы сказать о себе словами благородного испанского поэта Антонио Мачадо: «Я ученик народных знаний» [168:5-6].

60-ые годы - это период и первых зачатков балкарской профессиональной критики и литературоведения. К этому времени относятся и попытки научного осмысления творчества К. Мечиева.

Значительная работа по собиранию, установлению критических текстов Кязима и их изданию проводилась в стенах Кабардино-Балкарского научно-исследовательского института истории, филологии и экономики (КБ НИИ ЭФ), позднее - Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований (КБИГИ).

В 1989 году в связи со 130-летием К. Мечиева принимается правительственное постановление, в котором предусматривается широко отметить юбилей поэта. Намечается ряд мероприятий, среди которых особое значение имеет издание критических текстов.^ Проводимые собирательно-исследовательские усилия КБ НИИ ЭФ по наследию Кязима Мечиева приобретают государственную значимость - усилия ученых поддерживаются правительством. Финансируется собирание и установление критических текстов и их издание. В итоге, к декабрю 1989 года, осуществляется 2-х томное академическое издание его сочинений. Собиранием, исследованием, установлением критических текстов, составлением научного аппарата занимался старший научный сотрудник КБ НИИЭФ А. М. Теппеег.

Благодаря собирательской и аналитической работе балкарских исследователей творчества К. Мечиева, становится все более отчетливой масштабность и многообразие его поэзии. В эти годы и за пределами Балкарии было признано, что К. Мечиев это одна из самых крупных фигур в поэзии и общественной мысли Северного Кавказа.

Статьи и труды К. Кулиева, 3. Толгурова, А. Теппеева, Д. Маммеева, X. Аппаева, Ф. Урусбиевой и др., опубликованные в эти годы, легли в основу исследования К. Мечиева.

Характерное для балкарской литературной мысли этих лет — жанровое смещение литературоведения и критики - обнаруживается и в этих работах. Одни статьи по-прежнему изобилуют общими местами (X. Аппаев), величальным пафосным стилем (К. Кулиев), жанром эссе (Р. Кучмезова); иные авторы исходят не из самой природы творчества поэта, а идут от тезиса, от типологических особенностей классической литературы (Ф. Урусбиева).

С другой стороны, статьи и даже серьезные исследования в ту пору создавались в условиях определенного идеологического контекста. Но и в этих условиях труды А. Теппеева и 3. Толгурова отличались стремлением к историзму мышления. Оставаясь по преимуществу историками и критиками литературы, эти исследователи все же обращались к анализу социальной ** сущности художественного творчества поэта. Монографии 3. X. Толгурова «Формирование социалистического реализма в балкарской поэзии», «Движение балкарской поэзии», А. М. Теппеева «Кязим Мечиев» отличались качествами подлинного аналитического мастерства.

В монографии «Движение балкарской поэзии» Зейтун Хамидович Толгуров выстраивает политические, экономические и культурные факторы, сыгравшие важную роль в формировании и становлении эстетических и мировоззренческих взглядов К. Мечиева. Автор подчеркивает, что народно-демократические тенденции устного творчества балкарского народа нашли дальнейшее развитие в его стихах. Раскрывая идейно-эстетическую направленность поэзии К. Мечиева, он говорит о ее прочной связи с народом и его творчеством. Подробней останавливаясь на некоторых стихотворениях дореволюционного периода и поэме «Раненый тур», 3. X. Толгуров раскрывает художественные особенности и мастерство поэта. А также на основе идейно-художественного анализа названной поэмы показывает его эпичность.

Монография 3. X. Толгурова имеет историческое значение и в разработке таких узловых проблем национального литературоведения, как филологический и лингвистический анализ текста* формирование исторического мышления в процессе развития национальной словесности. Каждая из этих разделов литературоведения требует специального исследования, но работа 3. X. Толгурова важна, на наш взгляд, еще и тем, что в ней ставятся впервые типологические, теоретические, а также такие важные составные литературоведения, как личность автора и индивидуальность литературного персонажа.

Рассматривая творчество К. Мечиева в контексте поэзии Дагестана и народов Северного Кавказа, 3. Толгуров в данной монографии показывает, что рождение лирического героя — это долгий и противоречивый процесс в художественном развитии народа. Раздел книги, посвященный этой проблеме, ученый начинает с краткого, но очень емкого обзора общественно-политической жизни народов Северного Кавказа второй половины XIX века. Проводя обстоятельный идейно-тематический анализ типологической общности и индивидуальной самобытности зачинателей северокавказских литератур - в частности, балкарца К. Мечиева, кабардинца Б. Пачева, карачаевцев И. Крымшаухалова, А. Акбаева, А. Кочкарова. А. Джанибекова, осетинских поэтов К. Хетагурова, Т. Мамсурова, абазинца А.-Т. Кешева, аварца Али-Гаджи из Инхо, Чанки, кумыкского поэта И. Казака - автор показывает близость лирики северокавказских поэтов к традициям русской' литературы Н. Гоголя, Л. Толстого и А. Блока. Среди некоторых факторов, родивших «синхронно развивающие уровни в литературе XIX столетия горских народов, главным 3. Толгуров называет одинаковые социально-экономические условия, характер общественной формации, которая определяла производственные отношения.

Автор, прослеживая ряд особенностей поэзии северокавказских поэтов, выделяет, в частности, такие черты, как проведение максималистской концепции человека, склонность к приемам романтической гиперболизации любви и выдвижению ее на передний план «как явления высшего порядка».

Отмечая научно-теоретический подход автора к раскрытию ренессансных черт духовной жизни народов окраин России, следует подчеркнуть и то, что глава отличается оригинальными наблюдениями и суждениями.

Вопреки существующему мнению в литературе о большей связи раннего творчества К. Мечиева с интимной лирикой, Толгуров утверждает, что поэт начинал с назидательных стихотворений, преследующих лишь утилитарную цель, исходя из предписаний Корана. Трудно здесь не согласиться с балкарским литературоведом. Действительно, это время было периодом его ученичества, когда он усиленно изучал Коран и кораническую литературу. Но наравне с «кораническими стихами» К. Мечиев писал и лирические стихи, выходящие за пределы "религиозных тем. И художественная трансформация любой их осуществлялась поэтом через религиозные понятия. Автор пишет: «Мечиев видел страдания и беды своих земляков, но не находил им социальных объяснений. Причину всех зол он усматривает в недостаточной религиозной просвещенности людей, в отсутствии страха перед божьим судом» [135:89].

3. Толгуров прослеживает эволюцию поэта: как он мучительно переходит от воспевания культа разума и пропаганды религиозных и вообще, знаний, от абстрактно-моралистических сентенций к раскрытию и утверждению самоценности личности. Автор считает, что этому способствовал выход поэта в многообразный мир народной жизни и народных песен, «новый этап в сближении с демократическими традициями восточной поэзии».

В 1989 году, как уже было отмечено выше, в связи с празднованием 130-летия К. Мечиева в Нальчике был издан двухтомник его собрания сочинений на балкарском языке, что, конечно, должно быть расценено как значительное достижение литературоведения. Были опубликованы многочисленные статьи, посвященные различным сторонам деятельности и творчества К. Мечиева.

Для нас особый интерес представляет обширное предисловие А. М. Теппеева к академическому изданию сочинений К. Мечиева в 2-х томах.

Алим Магомедович Теппеев с благодарностью и искренней признательностью пишет о Кайсыне Кулиеве, благодаря чьей подвижнической работе были осуществлены издания балкарского поэта на родном и русском языках, а также введено его имя в круг научного исследования. А. Теппеев отмечает также имена известных литературоведов, так или; иначе занимавшихся творчеством- К. Мечиева. Более подробно приводит биографические сведения о Кязиме Мечиеве, воссоздает картину той сложной эпохи, в которой жил поэт. Комментарии и словарные статьи к двухтомнику, данные в виде послесловий, представляют ценный эмпирический и справочный материал для углубленного. исследования творчества поэта.

Многие статьи и выступления о К. Мечиеве крайне сужали возможности критического анализа творений классика ставить и пытаться решать такие проблемы литературоведения, как взаимосвязи художника и мира, художника и национальных традиций, формирование исторического мышления и собственной поэтики художника. Естественно, и А. Теппеев, и 3. Толгуров не ставили своей целью решение всех этих проблем. Однако лишь в их работах дается творчество К. Мечиева как синтез философского, политического и художественного развития Балкарии. Живое и увлеченное изложение творческого пути поэта - у А. Теппеева, осмысление поэтики, теоретическое обоснование феномена К. Мечиева - у 3. Толгурова дали плодотворный импульс дальнейшему углублению изучения богатейшего наследия К. Мечиева.

Следует отметить, однако, странное противоречие в развитии балкарского литературоведения: с одной стороны, благодаря исследованиям 3. X. Толгурова, А. М. Теппеева, Ф. А. Урусбиевой и др., оно расширило свои возможности, с другой - многие проблемы, такие как: концепция человека, роль поэта в формировании исторического мышления в литературе и т.д. остались вне поля исследования.

Предлагаемая диссертационная работа является попыткой осмыслить одну из важнейших проблем творчества Кязима Мечиева - его концепцию человека и эволюции взглядов в утверждении моральных норм совершенствования личности.

Цель и задачи исследования. Главной целью диссертационной работы является исследование поэтического творчества К. Мечиева с позиций формирования и развития реалистической художественной традиции -в балкарской литературе, раскрытия не только уникальности, но и закономерности такого явления, как К. Мечиев, в художественной словесности балкарцев. Исходя из этого, в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:

- раскрыть духовные истоки Кязима Мечиева;

- показать противоречивость эпохи и религиозные искания поэта;

- проследить пути формирования художественного мышления поэта: потери и приобретения; >

- исследовать поэтику Кязима Мечиева как систему; - . <

- обосновать неповторимую индивидуальность и художественный подвиг поэта.

Научная новизна диссертации заключается в целостном осмыслении жизни и творчества К. Мечиева в контексте времени и среды.

Особое внимание уделяется противоречивым суждениям, характерным для начального периода формирования аналитического исследования, в спорах о религиозно-философских воззрениях поэта. Впервые предметно анализируются такие основополагающие особенности творчества поэта, как его «монологи» или споры, в которых слышалась боль за несовершенства земной жизни. Утверждается мысль о том, что ни по своему образованию, ни по характеру К. Мечиев никак не мог ввязаться в теологические или иные споры об устройстве мира и человеческого мышления. С другой стороны, многие сочинения поэта периода его трагических раздумий («В Мекке я услышал голос», «Два цвета», «Безенгийское кладбище», «Подобно Муссе.» и др.) впервые становятся объектом исследования и, анализируя их, соискатель раскрывает мировоззренческие заблуждения К. Мечиева, его философию. Устанавливается, что и в молитвах, в прямых обращениях к богу, даже в тех случаях, когда поэт «упрекает» бога за творящиеся на земле злодеяния, нет противопоставления духа и материи. Оставаясь человеком верующим, он вопрошает Единственному Всемогущему, чтобы он внимал стенанию людей, Им же Самим созданных. Кязим Мечиев не фанатик, руководствующийся догмами ислама, он лишь позволяет себе выйти прямым; вопросом к Самому Богу, ибо на земле уже нет достойного властителя, который стремился бы к «благу людей».

Объектом исследования является многогранное творчество К. Мечиева, духовная среда, в которой формировался поэт и которую он сформировал в; последующем. К исследованию по теме привлечены такие его прижизненные издания, как "Иман Ислам" (Темир-хан-Шура, 1909), "Стихи о Солтанхамиде" (Баксан, 1918), "Мое слово" (Нальчик, 1939), так и сочинения, изданные после смерти поэта на родном и русском языках и прежде всего двухтомное академическое издание его сочинений, осуществленное институтом гуманитарных исследований КБР в 1989 году. В диссертации в научный круг введены такие стихотворения К. Мечиева, как "Язык фарси" и "Лишь дурачок один веселится у нас.", еще не изданные, хранящиеся в личном архиве автора.

Степень научной разработанности темы. Творчество К. Мечиева уникально, многогранно и противоречиво, и о нем написано немало работ.

Однако многие из них, написанные в пору идеологической ангажированности литературоведения, устарели. Между тем, наследие Кязима Мечиева обогащается все новыми находками, изданиями, требующими дополнительных исследований. В работах 3. Толгурова, А. Теппеева, Ф. Урусбиевой и других, написанных в последние 10-20 лет XX века, нет также единства в понимании особенностей художественно-эстетических идеалов поэта.

Таким образом, многие вопросы, связанные с творчеством К. Мечиева, требуют нового осмысления. Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в дальнейшем обогащении и существенном обновлении осмысления творчества Кязима Мечиева. При этом автор диссертации пытается разработать целостную картину художественной концепции и: изобразительной самобытности балкарского поэта.

Практическая ценность диссертационного исследования состоит в том, что результаты наблюдения, анализа и обобщения творчества К. Мечиева будут способствовать более глубокому пониманию особенностей, национальной поэзии. Материалы работы могут быть использованы при чтении курса истории литератур народов Северного Кавказа, проведении спецсеминаров и при разработке учебных,- учебно-методических пособий по балкарской литературе.

Методологической основой исследования являются теоретические положения трудов ученых В. Г. Белинского, М. А. Бонди, Г. Н. Поспелова, Л. И. Тимофеева, М. Б. Храпченко и др. В работе также находит свое отражение опыт известных ученых Северного Кавказа: Г. Гамзатова, А. Караевой, Л. Бекизовой, Н. Джусойти, А. Мусукаевой, 3. Толгурова, К. Султанова, К. Шаззо, Ю. Тхагазитова, А. Теппеева, Т. Эфендиевой и др.

Определенный опыт, приобретенный в ходе издания сочинений и их анализа, а также осмысление творчества основоположника балкарской литературы в контексте общего художественного развития народов Северного Кавказа помогли осветить этические и эстетические идеалы поэта, особенности его поэтики как целостной художественной системы.

Апробация. Основные положения и научные результаты исследования нашли отражения в следующих публикациях и выступлениях:

1. Габаева А.Б. Проблемы бессмертия творца в поэме «Бузжигит» К. Мечиева. Межвузовская научная конференция. //Сб. статей. - Нальчик: КБГУ, 1999.— с. 19-21

2. Габаева А.Б. Лирика К. Мечиева: концепция человека. //Минги тау. -Нальчик. 2001,№2.-с. 209-216

3. Габаева А.Б. О двух неизвестных стихотворениях КМечиева. //Минги тау. - Нальчик. 2000, № 3. - 26-32

4. Габаева А.Б. Кязим Мечиев /-Балкарские писатели (Биобиблиографический справочник. - Нальчик. Эльбрус, 2002. - с. 13-20

5. Габаева А.Б. О мироощущении КМечиева в предреволюционный период его творчества. //Сб. научно-методических статей. - Нальчик: КБГУ. 2003,№6.-с. 72-75

Диссертационная работа обсуждалась по главам на заседаниях кафедры балкарского языка и литературы, а в полном объеме на совместном заседании сотрудников кафедр русской литературы, балкарского языка и литературы Кабардино-Балкарского госуниверситета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Заключение диссертации по теме «Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)», Габаева, Асият Баталовна

Заключение

В творчестве Кязима Мечиева нашла свое отражение эпоха глубоких социальных потрясений, крушение феодально-патриархальных устоев горской действительности. О Кязиме Мечиеве можно сказать как и о его близком современнике Косте Хетагурове - он был «последним великим народным певцом и первым великим народным поэтом.». В своем творчестве он сочетал традиции народных певцов с созданными им самим традициями балкарской письменной поэзии.

Хорошо знавший арабскую, персидскую и тюркоязычную литературу, а также персидский и арабский языки, К. Мечиев не был знаком с русской общественной мыслью и литературой. Отсутствие печати и светского образования в Балкарии, о чем горько сожалел поэт, лишили его этой возможности. Но природная пытливость, умение видеть и понимать помогли ему постичь общность угнетенных народов, привели к единственно верному отношению к существующей несправедливости - протесту против насилия и унижения человеческог о достоинства. Одним из первых на Северном Кавказе К. Мечиев выступил против бесправного положения женщины. Всю жизнь он был смелым и непримиримым борцом за интересы обездоленного крестьянства, утверждал право человека на свободу и счастье.

Гуманизм и глубина его поэзии, бесконечная вера в нравственные и духовные силы человека поставили его в ряд выдающихся художников слова в современном мире.

• Труд и вера, как два главных достоинства и образца праведности, становятся ведущей идеей автора, и первого сборника К. Мечиева «Имаи-ислам», вышедшего в 1906 г. в Темир-хан-Шуре. Отвечая на жгучие жизненные вопросы, поэт, естественно, оставался на позициях исламской морали. Однако уже тогда в своих размышлениях о смысле жизни, он неизменно исходил из реального жизненного опыта, затрагивал проблемы общественно-политического, экономического состояния своего времени.

Обращение К. Мечиева к жизни святых именно поэтому не является пропагандой ислама, воспеванием его догматов, хотя в его произведениях и отражаются первоистоки мусульманской мифологии и морали. Поэт как бы пропускает их через современную жизнь и размышляет о разуме, о вере, нравственной чистоте человеческой души, о месте человека в обществе. Он не противопоставляет реальный мир раю, как это принято в книгах мусульманских схоластов. Он свободен от гнета верований, выискивая в вере возможности нравственного самосовершенствования. Его поэтические интерпретации на тему корана воспринимаются лишь как форма, средство призывать людей не сотворять греха, не посягать на человеческую жизнь, не I совершать насилие, жестокость, несправедливость.

Став защитником «бедного сословия», К. Мечиев уже не может оставаться в стороне от его насущных ежедневных забот. На общественном поприще он борется не только своим правдивым словом, но и снабжает Шики и Безенги, а порой и Чегем, своими железными поделками. Он еще не представляет себе ясно, как идти дальше, но намечается его отход от идеи исправить нравы людей посредством мусульманского просветительства. Князья и духовные оппоненты вскоре отвернулись от поэта и стали его травить. С горькой иронией писал поэт о том, что угрожают ему «смертью и тюрьмой», но не заставят отречься от поисков подлинной человеческой правды.

В стихах начала века слышны трагические ноты: ему кажется, что нет выхода из создавшегося нравственного и социального тупика. Но К. Мечиев хорошо понимает и то, что в эт^ тяжелую пору народу нужно Слово, Слово надежды - не ложное, а правдивое, внушающее храбрость и силу. Вместе с тем, в это десятилетие (1910-е годы) он достигает совершенства формы, создает особую, присущую только К. Мечиеву, поэтическую систему. В его стихах торжествуют мощные, словно изваянные из камня и в то же время живые, гибкие глагольные рифмы, усиливающие звучание и самой строки в целом, и «подкрепляющие» соседствующие рифмы. Он преобразует глагольные рифмы, делая их столь подвижными и выразительными, что они оказываются способны обозначить не только действие, но и передать напор чувств и биение мысли лирического героя.

Противопоставляя в своих песнях такие черты человеческой натуры, как смелость и трусость, честь и низость, верность и предательство, правду и ложь, он достигает в своей поэзии того духовного совершенства, которое неизменно вызывает в людях возвышенное желание правды, свободы, справедливости, пробуждает в них отвагу и стойкость в борьбе за свои права. Говоря от имени народа, Кязим Мечиев требует бережного отношения к нему, труженику, создателю всех земных благ.

Трагические думы поэта, выраженные в его лирике, его гнев и тоска, а глубокая философия выплескивается предельно кратко - в четырех- или восьмистишьях. Почти всегда в основу произведений К. Мечиева положены личный опыт, его переживания и заступничество. Оттого из этих поэтических шедевров вырастает удивительный по выразительности, трогательный по искренности и простоте образ их создателя.

В 10-е годы XX века он создает такие шедевры, как «Имя наше», стихи арабского цикла, «Правда», «Ослику с израненной спиной», «И Аллах велел говорить правду», «Стихи, сказанные одинокой иве у горной реки», о

Хорошее слово», «Моему псу», «Взошел я на гору Тур», «Завещание,

- ' 1 сделанное в Арабстане Локману» и лирико-эпическую поэму «Раненый тур».

В одном из произведений этих лет Кязим призывал единоверцев учиться у пророка Сулеймана (Соломона), понимавшего язык зверей и трав, поэтому творившего праведный суд на земле. Поэт, конечно, ставил перед о современниками невыполнимую задачу, но сам в своем страдании ко всем обиженным и обездоленным постигал пророческую глубину изреченного Слова.

В эпоху пробуждения общественной мысли и бурной ломки установившихся духовных традиций, Кязим Мечиев явился художником, демонстрировавшим яркие качества первопроходца и созидателя, заложившим основу художественного развития народа в новых условиях. Прилежный и вдумчивый ученик поэтов-песнотворцев прошлых времен, своих и чужих, он, благодаря необыкновенному природному дару остался самобытным, истинно национальным поэтом. Он прославился в народе умением наблюдать жизнь взором бесстрашного мыслящего, сопоставляющего, усвоившего опыт прошлого, человека. Он сумел в условиях борьбы и непокоя создать алфавит, использовав для этого персидскую письменность и арабицу, и на основе этой, очень индивидуальной письменности совершить революционный переход от фольклора к письменной литературе. Он создал свой стиль и свою поэтику, утвердил идеалы родной литературы. Язык Кязима Мечиева стал основой балкарского литературного языка.

Поиски Кязима Мечиева новых изобразительных средств и его стремление к правде и реализму в художественном осмыслении действительности неизбежно вели к созданию новых поэтических форм, «национализировать» разные литературные жанры. Это диктовалось ходом всей жизни, диалектикой общественного развития. При всей «кораничности» и «восточности» его литературных учебников и поэтического восхищения, он отличается умением находить наиболее точные средства выражения мысли, рожденные самой жизнью. .

Письменные сочинения, по разумению К. Мечиева, должны понятно и доступно передавать движение жизни, большие и малые события, которые имеют последствия для народа. Изображаемые в произведении люди должны говорить так, как они говорят в действительности, а поэтический язык должен быть лаконичным и образным, чтобы донести мысль до глубины сердца. Возвышая душу и пленяя слух, язык поэзии ни в коем случае не должен искажать естественности и правдивости народной речи, ее внутреннюю музыку. Из этой изначальной постановки задач художественного воплощения действительности вытекают все последующие этапы формирования и развития балкарской литературы как выражения самобытной национальной культуры.

В решении исторических задач духовного обновления и развития в новых условиях, Кязим Мечиев обнаружил и знание современности, и понимание общественной значимости литературы, и незаурядное мастерство. Материал для своих сочинений он черпал из очень близких ему социальных пластов жизни - по существу из всего того, что составляло непростую картину аульской действительности. Но и тогда, когда предметом его размышлений и творческих интересов становились существующие издавна сюжеты, он их наполнял национальной окраской, оживлял фактами и насущными проблемами своего времени. Даже в тех случаях, когда он обращался к сурам корна и перелаживал житие пророков на родной язык, библейские, а потому коранические пророки становились похожими на горских крестьян. Они спускаются с неба, чтобы выращивать сады на земле и возводить каменные стены. В уста пророков как и в уста Тахира и Бузжигита, Кязим вкладывал свои мысли и свои переживания. Это был прием и он хорошо служил для того, чтобы легко и просто донести до сознания верующих современников непростые задачи нравственного поведения.

Поэтическое дарование Кязима Мечиева открыло новые, неизвестные для балкарского сознания просторы для художественного развития, для национального самовыражения и владения единым литературным языком.

Он проложил путь от воспевания умелости и отваги горца в прошлом - в песнях к борьбе за счастье и достойную жизнь горца среди других - в литературных произведениях.

Кязим Мечиев создал и образ поэта, наделив его выдающимися чертами правдолюбца и народного защитника, дающим, но никогда ничего не требующим взамен. Поэт - посол народа. Он должен не только выражать волю народа, «держать в чистоте его лицо», но и «верно направлять его», страдать за недостатки. При этом поэт должен оставаться простым.

Как поэт, он не приемлет пустословие, в стихотворении ложится только слово, рожденное сердцем, а потому не должно быть «невзвешенного слова», «не рожденного сердцем и не к сердцу обращенного». Каждое его стихотворение, большое или всего в четыре строки, свидетельство того, что он тщательно отбирает каждое слово, и только «взвешенное», несущее мысль и созвучие ложится в стихотворение. Правдивость, выстраданность мысли в стихотворении требуют и верности слов, точности их интонации. Эти уроки Кязима Мечиева стали серьезной школой для дальнейшего развития балкарской литературы. В статье «Кязим Мечиев и восточная поэзия» К.Кулиев признавался, что мало кто из современных поэтов Балкарии достиг уровня мастерства Кязима Мечиева. «Удивительно точен, безупречно конкретен его язык, - писал К.Кулиев.

Эти стихи обрушиваются на нас как мятежная река после ливня, -торжествует К. Кулиев. - Сплошные рифмы и глагольные окончания идут как мощный поток. [168:87].

В подборе «сплошных рифм» поэт стремился не только к благозвучию и конструктивной прочности стиха, но и к заострению авторской мысли. Это очень хорошо прочитывается и в приведенных Кайсыном Кулиевым глагольных рифмах - «къууа» - «бууа» - «тууа» - «жууа». Как видно, они и отдельно, и сами по себе выражают огромную экспрессивную мысль.

Создают энергетическую силу всего стихотворения. Такой энергетикой аккумулированы все без исключения творения Кязима Мечиева и эта самородная поэтика остается недосягаемой вершиной для последующих поколений балкарской поэзии.

Двойственным было отношение Кязима Мечиева к революции. Поначалу он восторженно принял ее, воспел ей славу. В переломный период истории своего народа он чутко прислушивается к «волнам» и «приливам» «взбаламученного моря», назы вает Советскую власть «золотым деревом», служит ей сам, призывает служить и других. Он проявляет гражданскую активность в переустройстве жизни и сознания в балкарских ущельях, став г ударником труда, принимает участие в работе съездов. Для поэта, который боролся за счастье и свободу человека, защищал его достоинство и честь, всем своим творчеством, жизнью, проповедями лепил, создавал величественный образ человека, свершенная революция явилась рубежом, за которым обязательно последует обновление жизни, а с нею и гражданского сознания человека, реализация всех его физических и умственных способностей. Вот уж когда станет человек «богоподобным».

Однако, вдохновленный период Кязима Мечиева оказался коротким. К концу 20-х годов энтузиазм его начинает иссякать, он пишет о потускневших лицах», выражает тревогу о том, «как бы не пришел голод», как бы «хлебосольные горцы не захлопывали двери своих домов» при виде ближних. В сложном и благородном деле социалистического переустройства

Кязим Мечиев сталкивался с такими противоречиями, что впору бывало ему взвыть, поднять свой посох против «золотого дерева».

Рассматривая противоречия самой эпохи с одной стороны, и внутренние колебания и двойственность души самого Кязима Мечиева - с другой, о следует иметь в виду известную и вполне понятную ограниченность политических и общественных ориентиров поэта, одномерность его мировосприятия. Но несмотря на моральный тупик и потери веры в справедливость большевиков, он остается большим жизнелюбом и созидателем. «Мне, наверное, не дано измерить дорогу к счастью человека» -сокрушается он.

Движение исторической памяти народа, обретение новой сознательности - один из главных содержательных атрибутов художественной системы К. Мечиева. Он настойчиво продолжает верить в духовное выпрямление человека, в преодоление им исторической изолированности, политического бесправия и социальной незащищенности. Корни национального и индивидуального неблагополучия жизни в горах прежде всего в том, что горец одинок в своих страданиях, неграмотен и пребывает в постоянной неприкаянности в отношении к своей бедности и -бесправности.

Смысл и историческое значение творчества К. Мечиева в том, что он решительно вторгается «правдивым словом» в замкнутый патриархальный круг и заводит чувствительную речь о его иерархически установленном миропорядке, шаг за шагом меняя представления о соотношении человека и этого миропорядка, человека и истории, обогащая тем самым память современников.

Трагическое понимание социальных противостояний своего времени, осознание и изображение К. Мечиевым этого трагического противостояния с такой художественной глубиной привело вчерашних пастухов и камнетесов к неприятию той действительности, которая раньше казалась им естественным и приемлемым. В этом гуманистическая сила творчества Кязима Мечиева.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Габаева, Асият Баталовна, 2004 год

1. Абаев М. Балкария. Этнографический очерк. - Нальчик: Эльбрус, 1992.-40 с.

2. Абрамович Г. Введение в литературоведение. М., 1979. - 352 с.

3. Агабабян С. Егише Чаренц. М.: Советский писатель, 1982. - 358 с.

4. Азадовстй М. Статьи о литературе и фольклоре. М.-Л.: Художественная литература, 1960. - 545 с.

5. Акавов 3. Диалог времен. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1996. - 228 с.

6. Аль-Фараби. Философские трактаты. Алма-Ата: АН Казахской ССР,1970.-420 с.

7. Актуальные проблемы литератур Кабардино-Балкарии. Сборник статей. Нальчик: Нарт, 1991. - 176 с.

8. Анализ литературного произведения. Сборник статей. Л.: Наука, 1976. - 236 с.

9. Аникин В. Русское народное поэтическое творчество. М.: Наука,1971.-214 с.

10. Аникист А. Творчество Шекспира. М.: Художественная литература, 1963.-372 с.

11. Ардасенов В. Очерк развития осетинской литературы. -Орджоникидзе: Ир, 1959. 284 с. ; .

12. Аристотель. Этика. Риторика. Поэтика. Минск: Литература, 1998. -1392 с.

13. Арнаудов М. Психология литературного творчества. М.: Прогресс, 1970.-654 с.

14. АуэзовМ. Мысли разных лет. Алма-Ата: Жазыушы, 1961. - 543 с.15Ахундов М.-Ф. Избранные философские произведения. Баку: Азербайджанское книжное издательство, 1982. - 340 с.16Афсахзод А. Лирика Абд ар Рахмана Джами. - М.: Наука, 1988. -328 с.

15. П.Баков X. Национальное своеобразие и творческая индивидуальность в адыгской поэзии. Майкоп: Меоты, 1994. - 254 с.

16. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. - 502 с.

17. Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. -544 с.

18. Башиева С. В оригинале и переводе /Литературно-критические статьи. Нальчик: Эльбрус, 1990. - 104 с.21 .Бекизова JI. Единство, рожденное в борьбе и труде. М.: Советский писатель/1972. - 352 с.

19. Бекизова JI. От богатырского эпоса к роману. Черкесск, 1974. -318с.

20. Белинский В. Собрание сочинений в 9-ти томах. Т.6. М.: Художественная литература, 1981. - 678 с.

21. Бертелъс Е. Избранные труды. М.: Наука, 1988. - 558 с.

22. Благой Д. От Кантемира до наших дней. Избранные труды в 2-х томах. М.: Художественная литература, 1979. Том I. - 550 е., Т II. — 512 с.2в.БоревЮ. О трагическом. М.: Политиздат, 1969. - 350 с.

23. Буало Н. Поэтическое искусство. М.: Художественная литература, 1957.-230 с.

24. Бугимин А. Преемственность в развитии литературы. Л.:

25. Художественная литература, 1978. 224 с.

26. Веселовский А. Мерлин и Соломон. Поэтика сюжетов. М.: Эксмо-Пресс, 2001. - 860 с.

27. Веселовоский А. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. — 406 с.

28. Введение в литературоведение. /Под ред. Г.Н.Поспелова. М.: Высшая школа, 1976. - 422 с. ,

29. Ъ2.Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М.: Художественная литература, 1979. - 550 с.

30. Взаимосвязь и взаимодействие национальных литератур /Материалы дискуссии. 11-15 января 1960 года. М.: АН СССР, 1961.-216 с.

31. ЪА.Виноградов И. Поэтика русской литературы. Избранные труды. М.: Наука, 1976.-512 с.

32. Вопросы методологии историко-литературных исследований. Л.: Наука, 1981. - 258 с.

33. Восточная поэтика. Специфика художественного образа. М.: Наука, 1983.-260 с.

34. Выходцев П. Новаторство. Традиции. Мастерство. Л.: Советский писатель, 1973. - 335 с.

35. ЪЪГадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. -367 с.

36. Ъ9.Гайсарьян С. В стране поэзии. М.: Советский писатель, 1973. -280с.

37. Гамзатов Г. Дагестанский феномен возрождения. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 2000. — 280 с.41 .Гаспаров М. Очерк истории русского стиха. Метрика, ритмика, рифма. Строфика. М.: Наука, 1984. - 318 с.

38. МГаспаров Г. Очерк истории европейского стиха. М.: Наука, 1989. -304 с.

39. Гачев Г. Национальные образы мира. -М.: Академия. 1998. -432 с.

40. ААТачев Г1 Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр. М.: Просвещение, 1968. - 302 с.

41. Гагиаров Г. Лезгинская ашугская поэзия и литература. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1976. - 184 с.

42. Гегель. Эстетика. В 4-х т. Т.З. М., 1971. - 564 с.

43. М.Гей Н. Искусство слова. О художественности литературы. М.: Наука, 1967. - 364 с.

44. Грюнебаум Г. Классический ислам. М.: Наука, 1986. — 216 с.

45. ГорькийМ. О литературе. М.: Советская Россия, 1980. - 480 е.

46. Гринберг И. Три грани лирики. М.: Советский писатель, 1975. -334с.

47. Гуртуева Т. Маленький человек с большой буквы: Очерки творчества. Нальчик: Эльбрус, 1994. - 207 с.

48. Гутов А. Поэтика и типология адыгского нартского эпоса. М.: Наука, 1993. - 206 с.

49. Гутов А. Слово и культура. Нальчик: Эльбрус, 2003. - 158 с.54 .Гусейнаев А. Основы дагестанского стихосложения на материале лакской поэзии. М.: Наука, 1979. - 190 с.

50. Гусейнаев А.% Кассиль Э. Очерки лакской советской литературы. -Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1964. 136 с.I

51. Далгат У. Литература и фольклор: теоретические аспекты. М.: Наука, 1981.-304 с.

52. Деятели адыгской культуры дооктябрьского периода. (Избранные произведения). Нальчик: Эльбрус, 1991. - 288 с.5%.Джусойты Н. История осетинской литературы. Тбилиси: Изд. Мецниераба, 1980. - 332 с.

53. Джусойты Н. Книга друзей. Сборник статей. Нальчик: Эльбрус, 2003.-214 с.

54. Дементьев В. Кавказская тетрадь. /К.Кулиев, А.Кешоков, Р.Гамзатов. М.: Современник, 1989. - 432 с.61 .Дринба О. Овидий. Поэт Рима и Том. Бухарест, 1963. - 292 с.62Дурбек. Юсуф и Зулейха. М.: Художественная литература, 1987. -272 с.

55. Жирмунский В. Тюркский героический эпос. М.: Наука, 1974. — 728с.

56. Жирмунский В. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. М.: Наука, 1977.-408 с.65Жирмунский В. Сравнительное литературоведение. М.: Наука, 1979. -494 с.66Жирмунский В. Теория стиха. Л.: Советский писатель, 1975. - 664 с.

57. Зелинский К. На рубеже двух эпох. М.: Советский писатель, 1960. -338 с.68 .Зелинский К. Октябрь и национальные литературы. — М.: Художественная литература, 1967. 384 с.

58. Исследования по поэтике и стилистике. Л.: Наука, 1972. - 278 с.

59. Исследования по теории стиха. Л.: Наука, 1978. - 232 с.

60. История башкирской советской литературы. М.: Наука, 1977. -527с.

61. Кантор В. Русская эстетика второй половины XIX столетия и общественная борьба. М.: Искусство, 1978. - 174 с.

62. Караева А. Очерк истории карачаевской литературы. — М.: Наука, 1966.-320 с. \

63. Карачаево-балкарские деятели культуры конца XIX начала XX вв. В 2-х т. - Нальчик: Эльбрус, 1996. Том I. - 262 с. Том П. - 248 с.

64. Каримов Э. Человек в изображении Льва Толстого («Война и мир», «Анна Каренина»). Ташкент: Фан, 1967. —188 с.

65. Тб.Каримуллин А. Татарская книга. Казань: Татарское книжное издательство, 1974. - 320 с.

66. Касымжанов А. Аль-Фараби. М.: Мысль, 1982. - 200 с.1%.Кашежева Л. Совершеннолетие пера. Нальчик: Эльбрус, 1968. -116 с.

67. Кямилов X. Общественные мотивы в турецкой поэзии. М.: Наука, 1969.-186 с.

68. Конрад Я. Запад и Восток. М.: Наука, 1972. - 492 с.81 .Крачковский И. Арабская литература на Северном Кавказе. Избранные сочинения. Т.6. -М.-Л., 1960.-574 с.

69. Ю.Крымский А. Низами и его современники. Баку: ЭЛМ, 1981. - 488 с.

70. Коран. (Перевод Г.С.Саблукова). М.-Минск: СП «Интербук», 1991. -1170 с.

71. SA.Kop-Оглы X. Узбекская литература. М.: Высшая школа, 1976. -304с.

72. Куделин В. Средневековая арабская поэтика. М.: Наука, 1983. -258с.8в.Куделин В. Поэзия Юнуса Эмре /К вопросу о гуманизме в литературе средних веков. М.: Наука, 1980. - 176 с.

73. Кулиев К. Так растет и дерево. М.: Современник, 1974. - 464 с.

74. Кананбаев А. Избранное. Алма-Ата: Казахское государственное издательство, 1958. - 340 с.

75. Кучмезова Р. И мой огонь горел (Эссе о Кязиме). Нальчик: Эльбрус, 1996. -128 с.

76. Маградзе Э. Стенание или жизнь Давида Гурамишвили. Тбилиси:t

77. Мерани, 1980. 240 с. 96.Максимов Д. Русские поэты начала века. - М.-Л.: Советский писатель, 1986.-406 с.97Малкондуев X. Поэтика карачаево-балкарской народной лирики XVI

78. XIX веков. Нальчик: Эльфа, 2000. - 320 с. 9%МаммеевД. Кязим Мечиев. - Нальчик: Эльбрус, 1966. - 56 с. 99Мкртчян Л. Родное и близкое. - М.: Советский писатель, 1978. -432с.

79. Мусукаева А. Поиски и свершения. Нальчик: Эльбрус, 1978. -140 с.

80. Мусукаева А. Ответственность перед временем. Нальчик: Эльбрус, 1987.-168 с.

81. Мусукаева А. Северокавказский роман. Нальчик: Эльбрус, 1993. -192 с.

82. Налоев 3. Этюды по истории культуры адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1985. - 270 с.

83. Неупакоева И. Проблемы взаимодействия современных литератур. М.: Наука, 1960. - 52 с.

84. Очерки истории дагестанской литературы. — Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1957. 206 с.

85. Очерки истории балкарской литературы. Нальчик: Эльбрус, 1982. - 564 с.

86. Очерки истории кабардинской литературы. Нальчик: Эльбрус, 1968.-303 с.

87. Очерки истории чечено-ингушской литературы. Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1963. — 240 с.

88. Палиевский П. Литература и теория. М.: Советская Россия,1979.-288 с.

89. Писатели Кабардино-Балкарии (XIX конец XX вв.) /Биобиблиографический словарь. - Нальчик: Эльбрус, 2003. - 441 с.

90. ПисманикМ. Личность и религия. М.: Наука, 1976. - 152 с.

91. Поляков М. Вопросы поэтики и художественной семантики. М.: Советский писатель, 1978. — 351 с.

92. Поспелов Г. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1978. -351с.

93. Поспелов В. Лирика. М.: Изд-во МГУ, 1976. 208 с.

94. ПотебняА. Эстетика и поэтика. -М.г Искусства, 1976. — 614 с.

95. Прогресс в литературе. /Под ред. АС.Буишина. Л.: Наука, 1977. -266 с.

96. Пруцков Н. Историко-сравнительный анализ произведений художественной литературы. Л.: Наука, 1974. - 204 с.

97. Психология процессов художественного творчества. Л.: Наука,1980.-288 с.

98. Пшавела В. Стихи и поэмы. В 2-х т. Тбилиси: Заря Востока, 1961. Том I. - 504 е., Том II. - 632 с.

99. Развитие традиций в кабардинской и балкарской литературах /Сб. статей. Нальчик: Эльбрус, 1980. - 122 с.

100. Саят-Нова. Стихотворения. М.: Советский писатель, 1961.t292 с.

101. Семиотика и художественное творчество. М.: Наука, 1977. — 368с.

102. Семенов Л. К вопросу об отношении Косты Хетагурова к русской литературе. Орджоникидзе: Ир, 1955. - 106 с.

103. Сквозников В. Реализм лирической поэзии. М.: Наука, 1975. -368 с.

104. Суменова 3. Инал Кануков. Орджоникидзе: Ир, 1972. - 248 с.

105. Султанов Камил. Певцы разных народов (Статьи и очерки о• fпоэтах национальных республик Северного Кавказа). Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1971. -416 с.

106. Султанов Казбек. Национальное самосознание и ценностные ориентации литературы. М.: ИМЛИ РАН «Наследие», 2002. —196 с.

107. Сучков В. Действенность искусства /Литературно-критическиестатьи. -М.: Советский писатель, 1978. 360 с.•

108. Творческий процесс и художественное восприятие. Л.: Наука, 1978.-278 с.5

109. Тешеев А. Кязим Мечиев (К 120-летию со дня рождения основоположника балкарской литературы). Нальчик: Эльбрус, 1979. -124 с.

110. Тешеев А. Кязим /В помощь преподавателям балкарской литературы в школе. Нальчик: Эльбрус, 2000. - 232 с.

111. Тешеев А. Кязим Мечиев. Жизнь и творчество. Нальчик: Эльбрус, 2001.-232 с.

112. Тимофеев JI. Основы теория литературы. М.: Просвещение, 1976.-448 с.

113. Толгуров 3. Формирование социалистического реализма в балкарской поэзии. Нальчик: Эльбрус, 1974. - 234 с.

114. Толгуров 3. Движение балкарской поэзии. Нальчик: Эльбрус, 1984.-249 с.

115. Толгуров 3. Лирика Керима Отарова. Нальчик: Эльбрус, 1984. -104 с.

116. Толгуров 3. В контексте духовной общности /Проблемы развития литератур народов Северного Кавказа. Нальчик: Эльбрус, 1991. -286 с.

117. Толстой Л. Собр. Соч. В 20-ти томах.4^.18. М.: Художественная литература, 1982. - 616 с.

118. Турчин В. Эпоха романтизма в России. М.: Искусство, 1981. -550 с.

119. Урусбиева Ф. Путь к жанру. Нальчик: Эльбрус, 1972. - 174 с.

120. Урусбиева Ф. Портреты и проблемы. Нальчик: Эльбрус, 1990.-164 с.

121. Успенский Б. Поэтика композиции. Структура художественного текста и типология композиционной формы. М.: Искусство, 1970. -224 с.

122. Фидарова Р. Герой, характеры, жизнь. Орджоникидзе: Ир, 1990. -240 с.

123. Фрейденберг О. Миф и литература древности. М.: Наука, 1978. -606 с.

124. Хамраев М. Основы тюркского стихосложения. Алма-Ата: АН Казахской ССР, 1963. - 216 с.

125. Хакуашев А. Али Шогенцуков. Жизнь и творчество. Нальчик: Кабардино-Балкарское книжное издательство, 1958. - 178 с.

126. Хакуашев А. Али Шогенцуков. Нальчик: Эльбрус, 1990. - 352 с.

127. Хакуашев А. Истоки становления. Нальчик: Эльбрус, 1984. -212 с.

128. Хапсироков X Некоторые вопросы развития адыгских литератур. Ставрополь: Карачаево-Черкесское отделение, 1964. - 144 с.

129. Хагихожева Р. Адыгские просветители второй половины XIX -начала XX вв. Нальчик: Эльбрус, 1983. - 244 с.

130. Хагихожева Р. Поиски и находки: Избранные статьи. Нальчик: Эльбрус, 2000. - 416 с.

131. Хисамов Н. Поэма "Кысса-и йусуф". Кул'Али: М.: Наука, 1979.-256 с.

132. Храпченко М. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М.: Советский писатель, 1972. - 406 с.

133. Храпченко М. Художественное творчество, действительность, человек. М.: Советский писатель, 1978. - 366 с.

134. Хутуев X. Становление и развитие социалистической культуры советской Кабардино-Балкарии. Нальчик: Эльбрус, 1984. - 452 с.

135. Цадаса Г. Стихотворения и поэмы. М.: Современник, 1977. -352 с. *

136. Чернышевский Н. Избранные статьи. М.: Советская Россия, 1978.-368 с.

137. Шаззо К. Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах. Тбилиси: Мерани, 1978. - 238 с.

138. Шаханов Б. Избранная публицистика. Нальчик: Эльбрус, 1991. -286 с.

139. Шиллер. О трагическом в искусстве //Философия искусства. М., 1996.-388 с.

140. Шогенцукова Я. Лабиринты текста. Нальчик: Эльбрус, 2002. -224 с.

141. Эфендиева Т. Лирика Кайсына Кулиева и Расула Гамзатова. -Нальчик: КБГУ, 1981. 132 с.

142. Эфендиева Т. Страницы жизни и творчества Керима Отарова. -Нальчик: Эльбрус, 1987.-120 с.

143. Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. - 460 с.1.

144. Гей Н.К. Время и пространство в структуре произведения. //Контекст. М., 1975. - С.213-228.

145. Биттирова Т. "К тебе на челне.". //И будет течь Итшть-река.".- Нальчик: Эльбрус, 1998. С.37-48.

146. Исакова H.H. О субъективной организации системы персонажей в лирике. //Философские науки, 2003. № 1. С.27-36.

147. Кулиев К. Улыбка Кязима. //"Так растет и дерево" М.: Современник, 1974. - С.290-306.

148. Панова Л.Г. Пространство и время в поэтическом языке О. Мандельштама //Известия АН. Серия литературы и языка, 1996. №4.- С.29-41.

149. Самойлов Д. Нравственный смысл истории. //Вопросы литературы, 1987. № 6. С. 147-156.

150. Саринян С. Ваан Терьян. //§аан Терьян. Л.: Советский писатель, 1970. - С.5-50.

151. Скороспелова Е.Б., Голубков М.М. На рубеже тысячелетий: литература XX века как предмет научного исследования. //Вестник МГУ. Сер.9. Филология. 2002. № 2. С.7-19.

152. Солодуп Ю. Тестообразующая функция символа в художественном произведении. //Филологические науки, 2002. № 2. -С.46-59.

153. Теппеев А. Кязим Мечиев. //Кязим. Т.1. /Предисловие к академическому изданию сочинений поэта. Нальчик: Эльбрус, 1989.- С. 8-129.

154. Чередниченко В.И. Художественная специфика временных отношений в литературном произведении. //Контекст, 1987. Литературно-теоретические исследования. М., 1988. - С. 142-175.

155. Шайтанов Н.А. Лингвокультурные аспекты понимания. //Филологические науки. 2002. № 3. С.50-58.

156. Этштейн Н.М., Юкина Е. Мир и человек. //Новый мир. 1981. №4.- С.21-32.

157. Эфендиев Ф. С. Значение Кязима Мечиева в формировании менталитета балкарского народа. //Интеллигенция России в истории народов Северном Кавказа: Тезисы научной конференции. -Ставрополь: СГУ, 2000. С.302-304.

158. Эфендиев Ф.С. Кязим Мечиев, Кайсын Кулиев как духовные вершины в истории культуры балкарского народа. //К.Ш.Кулиез. /Литературно-критическая статья о творчестве. Том V. Нальчик: Эль-Фа, 2002. - С.379-382.

159. Зумакулова Т. Избранное. Нальчик: Эльбрус, 1976. - 414 с.

160. Зумакулова Т. Избранное. В 2-х томах. Нальчик: Эльбрус, 1994. Т.1. - 306 с. T.2. - 287 с.

161. МечиевК. Мое слово. Нальчик: Эльбрус, 1939.-48 с.

162. МечиевК Избранное. Нальчик: Эльбрус, 1959. - 214 с.

163. Мечиев К Огонь очага. Стихи. М.: Художественная литература, 1970. - 134 с.

164. МечиевК. Избранное. Нальчик: Эльбрус, 1980. - 306 с.

165. Мечиев К. Избранное. В 2-х томах Нальчик: Эльбрус, 1989. Т.1. -414 с.

166. МечиевК. Избранное в 2-х т. Т.2. Нальчик: Эльбрус,. 1989. - 320 с.

167. МечиевК. Стихи. Поэмы. Нальчик: Эльбрус, 1996. - 600 с.

168. Мечиев К. Тахир и Зухра. (В переводе на русский язык). //Литературная Кабардино-Балкария. 2002. № 3. С.3-70.

169. МокаевМ. Мельница жизни. Нальчик: Эльбрус, 1967. - 88 с.

170. КешоковА. Согретые камни. Нальчик: Эльбрус, 1964. - 287 с.

171. КешоковА. У подножья гор. Нальчик: Эльбрус, 1941. - 136 с.

172. КешоковА. Тавро. Нальчик: Эльбрус, 1969. - 184 с.

173. Кулиев К. Здравствуй, утро! Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1940. -304с.

174. Кулиев К. Избранное в 2-х томах. Нальчик: Эльбрус, 1958. Т.1. -424 с. Т.2. - 440 с.

175. Кулиев К. Пусть цветет земля. Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1967. -95 с.

176. Кулиев К. Книга земли. Стихи и поэмы. М.: Советский писатель, 1972. - 284 с.166 i

177. Кулиев К. Избранная лирика. М.: Художественная литература, 1967.-415 с.

178. Кулиев К. Мир дому твоему! Книга стихов. Нальчик: Эльбрус, 1967. - 389 с.

179. Кулиев К. Когда созревает кизил. Стихи и поэмы. Нальчик: Эльбрус, 1969. - 282 с.

180. Кулиев К. Вечер. Книга стихов. Нальчик: Эльбрус, 1974. - 273 с.

181. Кулиев К. Вчера. Сегодня. Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1977. - 379 с.

182. Кулиев К. Избранное в 3-х томах. М.: Художественная литература, 1987. T.L - 415 с. Т.Н. - 399 с. T.III. - 399 с.

183. Отаров К. Стихи и песни. Нальчик: Кабардино-Балкарское книжное издательство, 1938. - 160 с.

184. Отаров К. Дороги. Стихи и поэма. Фрунзе, 1956. - 292 с.

185. Отаров К. Раздумья. Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1958. - 348 с.

186. Отаров К. Дороги. Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1959. - 111 с.

187. Отаров К. Родная земля. Стихи и поэмы. Нальчик: Эльбрус, 1958. -348 с.

188. Отаров К. Горный поток. Стихи. М.: Советская Россия, 1963.127 с.

189. Отаров К. Годы. Стихи и поэмы. Нальчик: Эльбрус, 1964. - 267 с.

190. Отаров К. Утро мира. Стихи. Нальчик: Эльбрус, 1967.

191. Отаров К. Обелиски. Стихи и поэма Нальчик: Эльбрус, 1972. -156 с.

192. Отаров К Стихи и поэмы. Нальчик: Эльбрус, 1989. - 216 с.

193. ПачевБ. Рождение жизни. М.: Советская Россия, 1950. - 127 с.

194. ПачевБ. Верные слова. Нальчик: Эльбрус, 1967. - 75 с.

195. СозаевА. Голос моего утра. Нальчик: Эльбрус, 1998. - 180 с. ■»

196. Шогенцуков А. Поэмы и стихотворения. М.: Советский писатель, 1950. - 200 с.

197. Шогенцуков А. Избранное. Нальчик: Эльбрус, 1957. - 312 с.