Клинико-психологические последствия эйджизма и их профилактика в гериатрической практике тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, кандидат наук Филимонов Марат Игоревич

• Филимонов Марат Игоревич
• кандидат наук
• 2022

Оглавление диссертации кандидат наук Филимонов Марат Игоревич

СПИСОК УСЛОВНЫХ ОБОЗНАЧЕНИИ

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

ГЛАВА 1. СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМЫ ЭЙДЖИЗМА И ВОПРОСЫ ИХ ПРОФИЛАКТИКИ В ГЕРИАТРИИ

1.1. Роль эйджизма в современном обществе

1.2. Основные проблемы эйджизма в современном обществе

1.2.1 Основные проблемы эйджизма, регламентированные стереотипами, созданными в современном обществе

1.2.2 Основные проблемы эйджизма, регламентированные системой

здравоохранения

1. 3. Стратегии снижения эйджизма в современном обществе

1.3.1. Трансформация образовательных программ, направленных на снижение эйджизма

1.3.2. Внедрение межпоколенческих контактов, направленных на снижение

эйджизма

1.4. Снижение степени эйджизма в обществе как показатель социального

здоровья

Заключение к главе

ГЛАВА 2. МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ

2.1. Направления исследования

2.1.1 Первое направление исследования -определение уровня восприятия эйджизма

2.1.2 Второе направление исследования - оценка гериатрического, соматического и биохимического статуса

2.1.3 Третье направление исследования - оценка гериатрического статуса

2.2. Статистическая обработка данных

Заключение к главе

ГЛАВА 3. РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ ВОЗРАСТНОЙ ДИСКРИМИНИРОВАННОСТИ СРЕДИ ПОЖИЛЫХ ПАЦИЕНТОВ АМБУЛАТОРНО-ПОЛИКЛИНИЧЕСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ

3.1. Анализ распространнёности возрастной дискриминированности по шкале E. Ра1тоге

3.2. Анализ распространнёности возрастной дискриминированности по гендерным различиям и социальному статусу

3.3. Распределние исследуемых пациентов в зависимости от уровня возрастной

дискриминированности

Заключение к главе

ГЛАВА 4. ГЕРИАТРИЧЕСКИЙ И СОМАТИЧЕСКИЙ СТАТУС В ЗАВИСИМОСТИ ОТ СТЕПЕНИ ВОЗРАСТНОЙ ДИСКРИМИНИРОВАННОСТИ У ПОЖИЛЫХ ПАЦИЕНТОВ АМБУЛАТОРНО-ПОЛИКЛИНИЧЕСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ

4.1. Характеристика нутритивного статуса

4.2. Характеристика двигательной активности

4.3. Характеристика когнитивных и психологических параметров

4.3. Характеристика соматического статуса

4.4. Характеристика биохимического статуса

Заключение к главе

ГЛАВА 5. МОДЕЛЬ ПРОФИЛАКТИКИ И КОРРЕКЦИИ КЛИНИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ПОСЛЕДСТВИЙ ЭЙДЖИЗМА И ОЦЕНКА ЭФФЕКТИВНОСТИ ЕЕ ВНЕДРЕНИЯ

5.1. Классификация клинико-психологических последствий эйджизма

5.2. Разработка модели профилактики и коррекции клинико-психологических последствий эйджизма

5.3. Оценка эффективности внедрения модели профилактики и коррекции клинико-психологических последствий эйджизма

5.3.1. Характеристика нутритивного статуса

5.3.2. Характеристика двигательной активности

5.3.3. Характеристика когнитивных способностей

5.3.4. Характеристика уровней депрессии

5.3.5. Характеристика тревожности

5.3.6. Характеристика субъективного восприятия одиночества

5.3.7. Характеристика приверженности к лечению

5.3.8. Характеристика соматического статуса

5.3.9. Характеристика цитокинового статуса

5.3.10. Характеристика возрастной дискриминированности

Заключение к главе

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ВЫВОДЫ

ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Приложение А

Приложение Б

Приложение В

Приложение Г

Приложение Д

Приложение Е

Приложение Ж

Приложение З

Приложение И

СПИСОК УСЛОВНЫХ ОБОЗНАЧЕНИЙ

АД - артериальное давление

ВОЗ - Всемирная организация здравоохранения

ДАД - диастолическое артериальное давление

ИМТ - индекс массы тела

КГО - комплексная гериатрическая оценка

КЖ - качество жизни

ЛФК - лечение физической культурой

ПНЖК - полиненасыщенные жирные кислоты

САД - систолическое артериальное давление

СМИ - средства массовой информации

СМП - скорая медицинская помощь

ЦОГ - циклооксигеназа

ЧСС - частота сердечных сокращений

IADL - Шкалы оценки инструментальной деятельности в повседневной жизни

IL-1 - интерлейкины

IL-2 - интерлейкины

IL-4 - интерлейкины

IL-6 - интерлейкины

IL-10 - интерлейкины

MMSE - Mini Mental Scale Examination

MNA - Mini Nutrition Assessmen

TNF- a - фактор некроза опухолей a

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Клинико-психологические последствия эйджизма и их профилактика в гериатрической практике»

Актуальность темы

В последние годы в клинической геронтологии все большее внимание уделяется не только изучению течения заболеваний в пожилом и старческом возрасте, но и влиянию на них и на гериатрический статус социальных характеристик и социальных взаимоотношений как одно из составляющих т.н. функционального, или здорового старения (Ильницкий А. Н., Прощаев К. И., 2017).

Изучается влияние различных социальных аспектов на состояние здоровья людей пожилого и старческого возраста. Довольно большое количество работ посвящено, например, влиянию на состояние и гериатрический статус условий проживания в стационарных учреждениях системы социальной защиты, в которых показано, что данные люди имеют худший гериатрический статус по сравнению с проживающими на дому, но проведение активных реабилитационных мероприятий способствует улучшению их гериатрического статуса (Холостова Е. И., 2017; Лысова Е. А., 2018; Яценко Е. А., 2019).

Ряд работ посвящен влиянию психологического статуса на состояние здоровья и гериатрические параметры. Так, например, подчеркивается, что депрессия и когнитивные расстройства взаимовлияют друг на друга, усугубляя имеющуюся степень выраженности этих состояний, в то же время подчеркивается важность физических методов активизации в преодолении этих состояний (Ивко К. О., 2017).

Люди пожилого и старческого возраста, имеющие низкие социальные связи, имеют более низкие показатели по шкалам морального здоровья, что потенциально ведет к прогрессированию когнитивного дефицита, ухудшаются коммуникативные навыки, снижается приверженность к профилактическим, лечебным и реабилитационным мероприятиям (Колпина Л. В. и соавт., 2017; Singh A., Misra N., 2009; Bowlinf A. et al., 2012).

В литературе имеются сведения о взаимосвязи психологических проблем в пожилом и старческом возрасте с никзой физической активностью, нарушением нутритивного статуса, другими проблемами, связанным со здоровьем (Мурсалов С. У., 2018; Хаммад Е. В., 2019).

Важным социальным явлением, борьбе с которым стало уделяться внимание в последнее десятилетие, является геронтологический эйджизм (далее - эйджизм) - дискриминация по принадлежности к пожилому и старческому возрасту. Показано, что эйджизм влияет на психологическое состояние в пожилом и старческом возрасте (МаШи К. е1 а1., 2017).

Следовательно, можно предположить его влияние и на соматические компоненты здоровья. А профилактика эйджизма в свою очередь может служить и компонентом системы гериатрической профилактики в целом.

Вот почему изучение клинико-психологических последствий эйджизма можно считать актуальным для геронтологиии и гериатрии.

Цель исследования

Изучить клинико-психологические последствия эйджизма и научно обосновать мероприятия по их профилактике в гериатрии.

Задачи исследования

1. Изучить распространенность возрастной дискриминированности у людей пожилого и старческого возраста.

2. Изучить соматический статус у людей пожилого и старческого возраста в зависимости от степени выраженности возрастной дискриминированности.

3. Изучить гериатрический статус у людей пожилого и старческого возраста в зависимости от степени выраженности возрастной дискриминированность.

4. Изучить психологический статус у людей пожилого и старческого возраста в зависимости от степени выраженности возрастной дискриминированности.

5. Выделить наиболее важные клинико-психологические причины и последствия эйджизма, на этой основе научно обосновать мероприятия по их профилактике.

6. Внедрить мероприятия по скринингу и профилактике клинико-психологических последствий эйджизма в амбулаторно-поликлиническую практику и оценить их эффективность.

Степень разработанности темы

В литературе по геронтологии и гериатрии уделяется внимание социальным аспектам геронтологической и гериатрической помощи, рассматриваются вопросы качества жизни, связанного со здоровьем, функциональности людей пожилого и старческого возраста в зависимости от характеристик социальной среды.

Вместе с тем, работ в области влияния эйджистских установок в и восприятии возрастной дискриминированности на такие составляющие индивидуальной жизнеспособности как соматический, физический, биохимический домены и их взаимосвязи с психологическим доменом, крайне мало, и они не носят системного характера.

Это актуализирует проблему изучения клинико-психологических последствий эйджизма в точки зрения геронтологии и гериатрии как интеграционной науки.

Научная новизна работы

В работе впервые изучена распространенность возрастной дискриминированности среди амбулаторно-поликлинических пациентов пожилого и старческого возраста.

В работе доказано, что наличие возрастной дискриминированности не влияет на структуру и распространенность заболеваний у лиц пожилого и старческого возраста, однако более высокие степени возрастной дискриминированности связаны с риском их неблагоприятного течения.

При этом показано, что худший соматический статус у людей с высокими степениями возрастной дискриминированности коррелирует с биохимическими последствиями в виде достоверного снижения уровня противовоспалительных цитокинов, что свидетельствует о депрессии молекулярного домена индивидуальной жизнеспособности у этих людей, и, соответственно, риске срыва и напряжении механизмов адаптации и саногенеза.

В диссертации впервые показано, что люди пожилого и старческого возраста, подверженные влиянию эйджизма, имеют худшие показатели нутритивного статуса, что выражается в повышенном риске развития синдрома мальнутриции, также они имеют худшие показатели физической активности и достоверно более высокий риск падений.

При этом по уровню когнитивных способностей различий между людьми, подверженным эйджизму и неподверженным эйджизму, достоверных отличий не существует.

Вместе с тем, наличие плохих показателей морального здоровья и снижение мотивации к лечению и реабилитации повышает у них в будущем риск прогрессирования когнитивных расстройств.

В работе показано, что выявленные клинико-психологические последствия эйджизма не зависят от семейного статуса пациента (одиноко проживающий или проживающий в семье), но достоверно коррелируют высокой степенью одиночества по шкале Рассела-Фергюсона, которая достоверно не связана с семейным статусом пациента.

Практическая значимость

Практическая значимость работы заключается в том, что в практику амбулаторно-поликлинической гериатрической работы введено определение нового фактора риска ухудшения гериатрического статуса - высокой степени возрастной дискриминированности.

Это позволяет разработать таргетные лечебно-профилактические мероприятия, которые способствуют улучшению нутритивного статуса людей

пожилого и старческого возраста, повышению степени физического функционирования, улучшению морального состояния, повышению приверженности к лечебно-профилактическим мероприятиям.

Также в практику амбулаторно-поликлинической работы для профилактики клинико-психологических последствий возрастной дискриминированности введено вовлечение людей пожилого возраста в онлайн групповые методы физической реабилитации и участие сотрудников поликлиники в мероприятиях психологической реабилитации с людьми пожилого и старческого возраста.

Основные результаты исследования внедрены в практическую работу ГАУ РС (Я) «Республиканская клиническая больница №3» (Республика Саха (Якутия), г. Якутск), Областного государственного казенного учреждения здравоохранения «Госпиталь для ветеранов войн» (г. Белгород), Частного учреждения здравоохранения «Клиническая больница «РЖД-Медицина» города Воронеж», а также в исследовательскую работу Федерального государственного бюджетного учреждения «Центральный научно-исследовательский институт организации и информатизации здравоохранения» Министерства здравоохранения Российской Федерации (г. Москва).

Основные положения диссертации, выносимые на защиту

1. Наличие возрастной дискриминированности не влияет на структуру и распространенность заболеваний у лиц пожилого и старческого возраста, однако более высокие степени возрастной дискриминированности связаны с риском их неблагоприятного течения.

2. Негативный соматический статус у людей с высокими степенями возрастной дискриминированности коррелирует с биохимическими последствиями в виде достоверного снижения уровня противовоспалительных цитокинов, что свидетельствует о депрессии молекулярного домена индивидуальной жизнеспособности у этих людей, и, соответственно, риске срыва и напряжении механизмов адаптации и саногененеза.

3. Люди пожилого и старческого возраста, подверженные влиянию эйджизма, имеют достоверно более высокий риск развития синдрома мальнутриции, также они имеют худшие показатели физической активности в виде большей распространенности динапении, достоверно более высокий риск падений, худшие показатели морального статуса и низкую приверженность к лечебно-реабилитационным мероприятиям.

4. Выявленные клинико-психологические последствия эйджизма не зависят от семейного статуса пациента (одиноко проживающий или проживающий в семье), но достоверно коррелируют с высокой степенью одиночества по шкале Рассела-Фергюсона.

5. Введение в практику амбулаторно-поликлинической гериатрической работы нового фактора риска ухудшения гериатрического статуса - высокой степени возрастной дискриминированности - позволяет разработать таргетные лечебно-профилактические мероприятия, которые способствуют улучшению нутритивного статуса людей пожилого и старческого возраста, повышению степени физического функционирования, улучшению морального состояния, повышению приверженности к лечебно-профилактических мероприятиям.

Связь с научно-исследовательской работой Института

Диссертационная работа является научной темой, выполняемой по основному плану федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Белгородский государственный национальный исследовательский университет».

Апробация и реализация результатов диссертации

Результаты исследований, включенных в диссертацию, доложены и обсуждены на следующих научных съездах, конференциях, симпозиумах, совещаниях: на международной конференции «International Conference on Frailty and Sarcopenia Research» (Барселона, 2014); на X юбилейной научно-практической конференции «Пушковские чтения» (Санкт-Петербург, 2014); на I Евразийском

съезде геронтологов (Астана, 2015); на форуме «Старшее поколение» (Санкт-Петербург, 2015); на V Европейском конгрессе по превентивной, регенеративной и антивозрастной медицине (Санкт-Петербург, 2016), на форуме «Пожилой больной» (Москва, 2017, 2019); на Конгрессах Европейского общества гериатрической медицины (Берлин, 2018; Краков, 2019); Международных академических геронтологических чтениях к 80-летию академика Е.Ф. Конопли (Минск, 2019).

Личный вклад автора

Автором диссертации были лично определены цель и задачи исследования, проанализирована отечественная и зарубежная литература по проблеме клинико-психологических последствий эйджизма, разработаны методические подходы к проведению данной диссертационной работы.

Автор лично произвел сбор данных, обработал и обобщил полученные в ходе исследования материалы, подготовил основные публикации по теме диссертации, написал и оформил рукопись диссертации и автореферата. Личный вклад автора составляет 85%.

Публикации

По теме диссертации опубликовано 12 работ, из них - 2 статьи в Scopus, 8 статьи в научных журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ, 2 статьи в других журналах.

Структура и объем диссертации

Диссертация состоит из оглавления, введения, общей характеристики работы, основной части, состоящей из пяти глав, заключения, выводов, практических рекомендаций, списка использованных источников литературы. Работа представлена на 166 страницах, содержит 10 таблиц, 11 рисунков и список литературы, включающий 174 источника (в т.ч. 103 на иностранных языках).

ГЛАВА 1. СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМЫ ЭЙДЖИЗМА И ВОПРОСЫ ИХ ПРОФИЛАКТИКИ В ГЕРИАТРИИ

1.1. Роль эйджизма в современном обществе

В настоящее время остро встает проблема социальной изоляции лиц старшего возраста. Зачастую это связано не столько с выбором и перестройкой образа жизни пожилых людей, сколько с проблемой современного общества -эйджизмом, то есть пренебрежением как самим пожилым человеком, так и его индивидуальностью, достоинством, ценностью для общества. Большую роль играют созданные обществом негативные стереотипы по отношению к людям старшего возраста (Берецкая Е. А., Соколова В. Ф., 2012).

Эйджизм - это стереотипы, предрассудки и дискриминация людей по признаку их возраста. Исследования показали, что эйджизм, направленный на пожилых людей, оказывает негативное влияние на их здоровье, благополучие и качество получаемой медицинской помощи. Ожидается, что масштабы эйджизма будут расширяться в контексте растущего старения населения во всем мире. Несмотря на масштабы и связанные со здоровьем последствия эйджизма в отношении пожилых людей, относительная эффективность общих стратегий вмешательства, направленных на снижение эйджизма, не была установлена.

Эйджизм - это многогранная концепция, включающая три различных измерения: когнитивное (например, стереотипы), аффективное (например, предрассудки) и поведенческое (например, дискриминация). Эйджизм может действовать как сознательно (эксплицитно), так и бессознательно (имплицитно), и он может быть выражен на трех различных уровнях: микроуровне (индивидуальный), мезоуровне (социальные сети) и макроуровне (институциональный и культурный). Кроме того, у эйджизма есть две различные цели (Абитова Г., 2015): с одной стороны, эйджизм может быть направлен на других людей - «другой направленный эйджизм» - например, когда мы думаем, что другие пожилые люди медлительны или мудры. С другой стороны, эйджизм может

быть направлен на самого себя - «самонаправленный эйджизм» (например, у меня есть негативные чувства по поводу моего собственного старения).

Эйджизм включает в себя дискриминационные практики и возрастные стереотипы, имеющие для пожилых людей негативные последствия. Он может иметь открытую и латентную формы, реализуясь на институциональном и бытовом уровне и пронизывая все сферы жизнедеятельности человека (профессиональную (Микляева А. В., 2009, 2014), пенитенциарную, здравоохранения и социальной защиты (Неваева Д. А., 2014), образования, семьи (Овсянникова Н. В., 2011)).

Особо следует отметить, что эйджизм в большинстве случаев имеет все же неосознанную форму, что связано с негативными стереотипами по отношению к старшим лицам, созданными в рамках современного общества. Чаще всего они проявляются в представлениях о снижении когнитивного, физического, витального, социального функционирования пожилых людей, их несамостоятельности, скудности потребностей и интересов (Цыркун Н., 2014).

Эйджизм в форме стереотипов, предрассудков и дискриминации по отношению к людям по признаку возраста оказывает хорошо зарекомендовавшее себя негативное воздействие на физическое и психическое здоровье пожилых людей (Бгашев В. Н., 2018).

Однако глобальные стратегии здравоохранения не рассматривают эйджизм как модифицируемый фактор риска. Эта ситуация меняется, поскольку ВОЗ определила снижение эйджизма в качестве ключевой цели улучшения здоровья человека. Несмотря на многочисленные вмешательства, направленные на борьбу с эйджизмом, общая эффективность таких программ неизвестна (Колпина Л. В., Городова Т. В., 2015).

1.2. Основные проблемы эйджизма в современном обществе

Население планеты стареет, и ожидается, что к 2050 году число людей в возрасте 60 лет и старше возрастет в трехкратном объеме (Асташова Ю. В., 2018).

В этом демографическом сценарии поддержание адекватного уровня благосостояния и здоровья пожилых людей имеет решающее значение.

Эйджизм по отношению к пожилым людям широко признан главной угрозой активному старению и важной проблемой общественного здравоохранения (Старцева О. Н., Лымарева И. А., Ильницкий А. Н. и соавт., 2019).

Несколько исследований показали, что эйджистские установки и, в частности, эйджистские стереотипы оказывают негативное воздействие на пожилых людей во многих различных областях.

Эти негативные стереотипы о старении приобретаются в очень раннем возрасте и, как правило, действуют как самореализующиеся пророчества в пожилом возрасте, приводя к плохим результатам для пожилых людей во многих различных областях, таких как память и когнитивные функции, здоровье, производительность труда и даже их воля к жизни.

В дополнение к этому потенциальному негативному влиянию на индивидуальном уровне, недавнее исследование также показало, что эйджизм несет важные финансовые издержки (Старцева О. Н., Ильницкий А. Н., 2018).

Эйджизм, определяемый как стереотипы, предрассудки или дискриминация по отношению к людям на основе возраста, является растущей международной проблемой, имеющей важные последствия для здоровья.

Эйджизм-широко распространенное явление во многих культурах. Данные Всемирного исследования ценностей (Marques S., Mariano J., Mendonça J., 2020), включающего 57 стран, показали, что 60% респондентов сообщили, что пожилые люди не получают того уважения, которого они заслуживают.

В разных регионах увеличение доли пожилых людей приводило к негативному отношению к пожилым людям (Chang Sh., Kannoth Sn., Levy S. et al., 2020). Нынешние тенденции старения населения в мире в сочетании с отсутствием целенаправленной политики эффективного решения этой проблемы, вероятно, будут способствовать росту распространенности эйджизма в течение следующих десятилетий.

Эйджизм является одной из основных угроз активному старению и

проявляется в различных областях - от индивидуального до институционального и культурного уровней (Burnes D., Sheppard Ch., Henderson Ch. et al., 2019).

Борьба с эйджизмом должна быть приоритетом для политиков. Успешная кампания по борьбе с эйджизмом обязательно должна учитывать факторы, охватывающие различные уровни/области.

1.2.1 Основные проблемы эйджизма, регламентированные стереотипами,

созданными в современном обществе

Основные проблемы эйджизма следующие:

1. Значительный и растущий объем исследований показывает, что эйджизм по отношению к пожилым людям широко распространен во всех странах.

2. Масштабы этой проблемы, как ожидается, будут расти по мере старения населения во всем мире.

3. Кроме того, появились убедительные результаты, свидетельствующие о том, что негативное отношение к старению представляет значительный риск для здоровья и благополучия в более поздние годы.

4. Принятие широко распространенного негативного отношения к старению способствует увеличению риска смертности, плохому функциональному здоровью и более медленному выздоровлению после болезни (Williams B. C., Remington T. L., Foulk M. A., 2006; Wight R., LeBlanc A., Meyer I. et al., 2016).

1.2.2 Основные проблемы эйджизма, регламентированные системой

здравоохранения

Распространенные эйджистские взгляды и стереотипы не только способствуют негативным последствиям для здоровья, но и эйджизм среди медицинских работников может также привести к дискриминационной практике,

которая подвергает пожилых людей риску снижения функционального здоровья. Исследования нашли широкое негативное отношение к пожилым людям и старости среди врачей, студентов-медиков и медсестер (Willham K, Covinsky K, Widera E., 2018).

Такое дискриминационное отношение может привести к практическим последствиям для пожилых пациентов, так как созданные стереотипы о предполагаемых функциональных и когнитивных нарушениях приводят к более ограниченному оказанию медицинской помощи и получению информации, сокрытие определенных вариантов лечения, а также исключение этой группы пациентов из клинических исследований. Дискриминационное отношение также проявляется по отношению к пожилым пациентам, которые имеют депрессивный синдром, что приводит к снижению лечебного внимания к ним (Levy B., Slade M., Chang E. et al., 2020).

Таким образом, возрастные стереотипы и предрассудки среди медицинских работников могут влиять на качество и количество медицинской помощи, которую получают пожилые люди, и, в свою очередь, приводить к негативным последствиям для здоровья (Donizzetti A. R., 2019).

Эйджизм также поощряет другие формы дискриминации, включая социальную изоляцию пожилых людей от значимых ролей и отношений. Опыт социальной изоляции, связанный с неблагоприятными стереотипами, был идентифицирован как хронический стресс для пожилых людей, который может поставить под угрозу здоровье (Whitman A., DeGregory K., Morris A. et al., 2018). Возрастные предрассудки приводят к дискриминации и институциональным нормам, основанным на стереотипах, которые ограничивают участие пожилых людей в общественной жизни (Wallis K., Andrews A., Henderson M., 2017). На институциональном уровне эйджистские установки также препятствуют разработке политики здравоохранения, которая принесла бы пользу пожилым людям (Ayalon L., Dolberg P., Mikulioniene S., 2019).

Эйджизм в здравоохранении - распространенное явление с потенциальными тяжелыми последствиями для пожилых пациентов. В работе «COST Action IS1402:

Ageism - a multi-national» были рассмотрены возможные определения эйджизма, показывающие, что многомерность и сложность этого явления, то есть его многочисленные компоненты и комбинации между компонентами, не были полностью оценены существующими определениями (Wallace CL., 2019). В частности, самонаправленные и имплицитные компоненты эйджизма редко измеряются существующими определениями и оцениваются в клинических исследованиях (Kim I., Noh S., Chun H., 2016; Vasilevskis E., Shah A., Hollingsworth E., 2019).

Важным медицинским аспектом эйджизма, рассматриваемым в рамках COST Action, является оценка эйджизма при фармакологическом лечении пожилых людей и их включение в клинические исследования, доказывающие эффективность фармакологического лечения (Li Z. F., Shu X. J., Wang W. H. et al., 2020).

Задачи, поставленные ВОЗ, для снижения степени эйджизма в современном обществе следующие:

1. Дать многомерное и всеобъемлющее определение эйджизма;

2. Измерить и оценить стереотипы и предрассудки общества, конкретно направленные на пожилых пациентов;

3. Определить мероприятия по снижению эйджизма и улучшению медицинского обслуживания пожилых людей (Jönson H., 2013; Turner J., Tannenbaum C., 2017).

В заключение необходимо отметить, что основной задачей ВОЗ в отношении вопросов эйджизма стоит разработка стратегий снижения эйджизма в современном обществе.

1. 3. Стратегии снижения эйджизма в современном обществе

Последние исследования выявили сильную связь между эйджизмом в форме негативных стереотипов, предрассудков и дискриминации по отношению к пожилым людям и рисками для их физического и психического здоровья. Однако

мало что известно об эффективности стратегий снижения эйджизма (Kwak A., Lee Y., Kim H. et al., 2018).

Вмешательство, направленное на снижение эйджизма и смягчение его пагубного воздействия, предполагает, по крайней мере, некоторую степень знания о факторах, способствующих или определяющих его возникновение и сохранение в наших обществах (Story D., Leslie K., Myles P. et al., 2010). Некоторые теоретические объяснения были выдвинуты учеными для объяснения возникновения негативного отношения к пожилым людям как на социальном (например, современные общества склонны обесценивать своих пожилых граждан в том смысле, что они могут восприниматься как больше не вносящие вклад в экономику (Scott S., Twigg M., Clark A. et al., 2020)), так и на индивидуальном уровнях (например, теория управления террором постулирует, что негативное отношение к пожилым людям и процессу старения происходит из страха перед нашей собственной смертностью (Ge Y., Huang M., Yao Y. M., 2019)).

Основываясь на этих идеях, эмпирические исследования начали пытаться выявить факторы, которые могут способствовать или модулировать эйджизм в различных культурных контекстах в течение последних десятилетий. Тем не менее, хотя доказательства уже начали появляться, нам все еще не хватает комплексного источника знаний, который позволил бы нам поставить это исследование в контекст и определить, какие из уже исследованных факторов, по-видимому, более прочно связаны с эйджизмом (Turati M., Maggioni D., Zanchi N. et al., 2020).

На институциональном и культурном уровне только две детерминанты были определены как прочно связанные с эйджизмом: наличие ресурсов в обществе и процент пожилых людей в стране. По мере увеличения дефицита ресурсов, особенно в условиях увеличения числа пожилых людей (Midtbö K., Eklund D., Särndahl E. et al., 2020), напряженность вокруг распределения ресурсов имеет тенденцию вспыхивать, что приводит к более высоким показателям эйджизма. Поэтому разумно предположить, что эйджизм будет уменьшаться по мере экономического развития общества (Henry R., Perrin P., Smith E., 2019).

Необходимость инвестирования в политику, способствующую активной и

здоровой практике старения, которая позволяет людям жить дольше, здоровее и счастливее актуально и по сей день (Rejeski W. J., Brawley L. R., 2006; Lee J., Yu H., Cho H. et al., 2020).

Нами был проведен систематический обзор и метаанализ, изучающий относительную эффективность вмешательств в отношении эйджизма, характеризующихся образованием, межпоколенческими контактами или и тем, и другим (Reeve E., Wolff J., Skehan M. et al., 2018). Результаты проведенных исследований в мировой практике показали, что такие вмешательства значительно снижают результаты эйджизма, связанные с отношением, знаниями и комфортом по отношению к пожилым людям. Вмешательства, сочетающие элементы образования и межпоколенческих контактов, оказали наибольшее влияние на отношение людей к пожилым людям. Кроме того, мероприятия оказывали более сильное воздействие на женщин, а также на группы подростков и молодых взрослых. Таким образом, можно сделать вывод, что относительно недорогие, осуществимые мероприятия должны быть приняты в рамках международной стратегии по снижению эйджизма (Reeve E., Gnjidic D., Long J. et al., 2015; Ye B., Gao J., Fu H. et al., 2020).

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Филимонов Марат Игоревич, 2022 год

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абитова, Г. Права пожилых людей в Кыргызстане: законодательство и практика. URL: http://helpageeeca.org/resources/publications/ (дата обращения: 4.01. 2015).

2. Алексеева, Н. Ю. Системное преобразование регионального здравоохранения в целях повышения доступности и качества медицинской помощи населению // Проблемы социальной гигиены, организации здравоохранения. - 2012. - № 3. - С. 25-27.

3. Асташова, Ю. В. Эйджизм как фактор сдерживания геронтомаркетинга на российском потребительском рынке // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия : Экономика и менеджмент. - 2018. -№1 - С. 45-49.

4. Бгашев В.Н. Эйджизм. Возрастная дискриминация в современном обществе с позиции политической корректности// Наука, образование и экспериментальное проектирование. Труды Мархи. Материалы международной научно-практической конференции. Сборник статей. 2018. С. 134-139

5. Берецкая, Е. А. Теория и практика реабилитации граждан пожилого возраста: учебное пособие / Е. А. Берецкая, В. Ф. Соколова. - М., 2012. - URL: http://www.kniga.com/books/preview_txt.asp?sku=ebooks321028 (дата обращения 18.11.2014).

6. Васильчиков, В. М. Правовое обеспечение социальной работы / В. М. Васильчиков. - М.: Academia, 2014. - С. 336.

7. Глушанко, B. C. Научное обоснование подходов к организации системы контроля качества и эффективности медицинской помощи в учреждениях различного профиля / В. С. Глушанко // Проблемы современной медицины и фармации: Тез. докл. 53-й науч. сессии ВГМИ - Витебск, 1998. - Т. П. - С. 187.

8. Глушанко, B. C. Организационно-методические основы оптимизации медицинских технологий / В. С. Глушанко // Первый съезд врачей Республики Беларусь: Тез. докл. - Минск, 1998. - С. 194-195.

9. Горшунова, Н. К. Здоровье, полиморбидность и качество жизни людей старшего возраста и долгожителей. / Н. К. Горшунова, Н. В. Медведев // Соврем.наукоемкие технологии., 2005. - № 4. - С. 40-42.

10. Доклад ВОЗ о старении и здоровье, 2015 год / ВОЗ. - М.: Медицина, 2015. - 32 с.

11. Донцов, В. И. Anti-age medicine: наука оставаться молодым. Глава 7. «Диагностика старения и биологического возраста в современных программах медицины антистарения» / В. И. Донцов, В. Н. Крутько // Асвомед. - 2012. -С.256-276.

12. Жабоева, С. Л. Современные программы обследования в антивозрастной медицине / С.Л. Жабоева и др. // Фундаментальные исследования. - 2015. - № 1-3. - С. 504-507.

13. Зайцев, Д. В. Организация, управление и администрирование в социальной работе / Д.В. Зайцев. - М.: Дашков и Ко, Наука-Спектр, 2015. - 264 с.

14. Зарецкий, А. Д. Менеджмент социальной работы / А.Д. Зарецкий. - Москва: Огни, 2017. - 192 с.

15. Зербино, Д. Д. Экологическая патология: проблема превентивной медицины. Концепция первичной профилактики / Д. Д. Зербино // Превентивная медицина. - 2014. - № 9-10 (115-116). - С. 37-40.

16. Ильницкий, А. Превентивная гериатрия как новое направление в клинической практике / А. Ильницкий, С. Трофимова, Д. Белов [и др.] // Врач. - 2015. - №6. - С. 29-31.

17. Ильницкий, А. Н. «Профилактика инвалидности у лиц пожилого возраста с терапевтической патологией» : автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора медицинских наук : 14.00.53 / Ильницкий А. Н.; [Место защиты: Санкт-Петербургский институт биорегуляции и геронтологии Северо-Западного отделения РАМН].- Санкт-Петербург, 2007. - 42 с.

18. Ильницкий, А. Н. Немного истории и современная концепция гериатрии / А. Н. Ильницкий, К. И. Прощаев // Медицинская сестра. - 2014. - №5. - С. 4-6.

19. Кудрин, А. А. Иммунофармокология микроэлементов /А. А. Кудрин, А. В. Скальный, А. А. Жаворонков [и др.]. // М.: КМК. - 2000. - с. 456.

20. Кудрявцева, Г. А. История социальной работы в России. Хрестоматия. : учеб. пособие / Г. А. Кудрявцева // М. : Флинта : МПСИ. - 2009. - с. 488.

21. Камчатнов, П. Р. Пожилой больной: проблема полипрагмазии. Эффективная фармакотерапия. / П. Р. Камчатнов // Эффективная фармакотерапия. - 2009. -№18. - С.14-15.

22. Клушина, Н. П. Организация практики студентов по социальной работе / Н. П. Клушина, В. С. Ткаченко // - М.: Владос. - 2012. - С. 128.

23. Колосова, Т.В. Разработка методологии контроля качества и эффективности медицинских технологий: автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора медицинских наук : 14.00.33 / Колосова Татьяна Викторовна ; Витебский государственный орден Дружбы народов медицинский университет Министерства здравоохранения Республики Беларусь. - Минск, 1999. - 25 с.

24. Колосова, Т. В. Резервы повышения эффективности применяемых на современном этапе медицинских технологий / Т. В. Колосова // Первый Съезд врачей Республики Беларусь: Тез. докл. - Минск, 1998. - С. 198-199.

25. Колпина, Л. В. Теоретические основы исследования геронтологического эйджизма / Л. В.Колпина, Т. В. Городова // Современные проблемы науки и образования. - 2015. №1-1. - С. 1439

26. Коныгина, М. Н. Профессионально-этические основы социальной работы / М. Н. Коныгина, Е. Б. Горлова. - М.: Константа, Академический Проект. - 2017. -С. 192.

27. Кузьмин, К. В. История социальной работы / К. В. Кузьмин, Б. А. Сутырин. -М.: Академический Проект, Трикста. - 2016. - С. 624.

28. Куканова, Е. В. Введение в специальность. Социальная работа / Е. В. Куканова, П. Д. Павленок, А. Б. Шаповалов. - М.: Инфра-М, Форум. - 2016. -С. 128.

29. Куницына, Н. М. Амбулаторно-поликлиническая гериатрическая помощь в условиях государственного и частного здравоохранения: автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора медицинских наук : 14.02.03 / Куницына Наталья Михайловна ; [Место защиты: Первый моск. гос. мед. ун-т. им. И.М. Сеченова]. - Москва, 2013. - 47 с.

30. Мартынов, А. А. Эффективность решения задач по обеспечению населения Российской Федерации высокотехнологичной медицинской помощью /А. А. Мартынов, А. В. Власова // Проблемы стандартизации в здравоохранении. -2014. - № 3-4. - С. 3-11.

31. Машковский, М. Д. Лекарственные средства: В 2-х т, Т.2 - 16-е изд., перераб., испр. и доп. - М.: ООО «Издательство Новая Волна». - 2012.- С. 608.

32. Медведева, Г. П. Профессионально - этические основы социальной работы / Г. П. Медведева. // М.: Академия - 2016. - С. 272.

33. Микляева, А. В. Возрастная дискриминация как социально-психологический феномен : монография /А. В. Микляева. — СПб.: Речь. - 2009. - С. 160.

34. Микляева, А. В. Содержание возрастных стереотипов: эмпирическая типология // Письма в Эмиссия. Оффлайн. (TheEmissia.OfflineLetters) : электронный научный журнал. - Февраль 2014, ART 2148. - СПб., 2014 г. -URL: http://www.emissia.org/offline/2014/2148.htm (дата обращения: 12.01. 2015). - Режим доступа: Электронно-библиотечная система - Текст : электронный.

35. Мокшанцев, Р. И. Конфликтология в социальной работе / Р. И. Мокшанцев. -Москва: Наука. - 2014. - С. 320.

36. Неваева, Д. А. Особенности социальной эксклюзии лиц пожилого возраста (по материалам социологического опроса) // Вестник Кемеровского государственного университета. — 2014. — Выпуск No 2 (58). Том 2. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-sotsialnoy- eksklyuzii-lits-pozhilogo-

vozrasta-po-materialam-sotsiologicheskogo-oprosa (дата обращения: 12.01. 2015). - Режим доступа: Электронно-библиотечная система - Текст : электронный.

37. Никишина, В. Б. Психодиагностика в системе социальной работы / В. Б. Никишина, Т. Д. Василенко. - М.: Владос-Пресс. - 2013. - С. 208.

38. Овсянникова, Н. В. Феномен старости в традиционной и современной культуре // Научный поиск. — 2011. — No 2 (4 квартал). — С. 52-54

39. Основы социальной работы. - М.: РИОР, 2013. - 160 с.

40. Основы социальной работы. - М.: Academia, 2013. - 288 с.

41. Пальцев, М. А. Атлас патологической анатомии / М. А. Пальцев, А. Б. Пономарев, А. В. Берестова. - М.: Медицина. - 2013. - С. 432.

42. Педагогические технологии воспитательной работы в специальных (коррекционных) школах 1 и 2 вида : учебное пособие / Е. Г. Речицкая, И. А. Волохова, Е. Ю. Малеванов [и др.] - В 2 частях. Часть 2. - М.: Владос, 2013. -С. 392.

43. Пичхадзе, Г. М. Влияние уровня полипрагмазии на выраженность побочных эффектов у пожилых пациентов / / Г. М. Пичхадзе, Э. М. Сатбаева / Фармация Казахстана. - 2014. -№4 (155). - С.22-23.

44. Платонова, Н. М. Введение в теорию социальной работы / Н. М. Платонова. -М.: Санкт-Петербургский государственный институт психологии и социальной работы. - 2015. - С. 188.

45. Пономарева, И. П. Современная стратегия паллиативной помощи в гериатрии // Медицинская сестра. - 2015. - №4. С. 4-7.

46. Прогноз долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2030 года / М.: Минэкономразвития РФ, 2013.

47. Прощаев, К. И. Клиническая патология полиморбидности в гериатрической практике. / К. И. Прощаев, А. Н. Ильницкий, Л. И. Постникова [и др.] // Успехи геронтологии. - 2011. -Т 24, №2. С. 285-289.

48. Прядко, Л. Синдром падений - важная гериатрическая проблема общеврачебной практики. / Л. Прядко, Ю. Бахмутова, В. Кривецкий [и др.] // Врач. - 2014. - №6. - С. 25-26.

49. Пузанова, О. Г. Доказательная профилактика в здравоохранении: акцент на здоровье пожилых // Геронтологический журнал им. В.Ф. Купревича. - 2012. № 1-2. - С. 88-89.

50. Путилина, М. В. Коморбидность у пациентов пожилого возраста. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. - 2016; Т116, №5. - С. 106-111.

51. Сатардинова, Э. Е. Плейотропные эффекты метаболической терапии. / Э. Е. Сатардинова, О. Н. Белоусова, И. В. Шамараева [и др.] // Соврем.проблемы науки и образования. - 2017. - Т6, №10.

52. Сорокина, Е. Г. Конфликтология в социальной работе / Е. Г. Сорокина. - М.: Академия, 2015. - С. 208.

53. Старцева, О. Н. Эйджизм и его преодоление в стационарных учреждениях социального обслуживания. / О. Н. Старцева, А. Н. Ильницкий // Методические рекомендации. - Москва. - 2018.

54. Старцева, О. Н. Геронтологический эйджизм и его преодоление среди студентов медицинского вуза / О. Н. Старцева, И. А. Лымарева, А. Н. Ильницкий [и др.] // Перспективы науки и образования. - 2019. - №3 (39). - С. 133-141.

55. Сычев, Д. А. Клинико-фармакологические подходы к решению проблемы полипрагмазии у пожилых пациентов в условиях многопрофильного стационара. / Д. А. Сычев, К. С. Данилина, В. А. Отделенов // Клиническая фармакология и терапия. - 2013. - Т22, №2. - С. 87-92.

56. Сычев, Д. А. Межлекарственные взаимодействия и полипрагмазия в практике врача. / Д. А. Сычев, В. А. Отделенов, К. С. Данилина [и др.] // Врач. - 2013. -№5. - С.5-9.

57. Сычев, Д. А. Современные методы борьбы с полипрагмазией у пациентов пожилого и старческого возраста. / Д. А. Сычев, Е. Е. Сосновский, Р. Е. Орехов [и др.] // Сибирское мед.обозрение. - 2016. - Т2 (98). С. 13-21.

58. Тетерский, С. В. Введение в социальную работу / С. В. Тетерский. - Москва: СИНТЕГ, 2016. - С.496.

59. Ткачева, О. Н. Современный подход к оптимизации лекарственных назначений у пациентов пожилого и старческого возраста. / О. Н. Ткачева, А. П. Переверзев, Н. К. Рунихина [и др.] // Клиническая геронтология. - 2018. -С. 3-4.

60. Трофимов, А. 15-летний опыт применения молекулярно-генетического исследования в клинической практике / А. Трофимов, С. Трофимова // Врач, 2015. - №6. - С. 66-8.

61. Фирсов, М. В. Основы клинической геронтологической социальной работы / М. В. Фирсов, З. Х. Саралиева, С. А. Судьин, А. А. Черникова. - Н. Новгород: Изд-во НИСОЦ, 2020. - С. 189.

62. Фирсов, М. В. Введение в профессию "Социальная работа" / М. В. Фирсов, Е. Г. Студенова, И. В. Наместникова. - М.: КноРус., 2014. - С. 224.

63. Фирсов, М. В. История социальной работы / М. В. Фирсов. - М.: Академический Проект, Трикста, 2013. - С. 608.

64. Фирсов, М. В. История социальной работы в России / М.В. Фирсов. - Москва: Гостехиздат, 2016. - 256 с.

65. Фирсов, М. В. Психология социальной работы. Содержание и методы психосоциальной практики / М. В. Фирсов, Б. Ю. Шапиро. - М.: Академия, 2017. - С. 192.

66. Холостова, Е.И. Генезис социальной работы в России / Е. И. Холостова. -Москва: Гостехиздат, 2012. - С. 199.

67. Цыркун, Н. Проблема насилия в семье над пожилыми людьми. URL: http://mokc.by/content/problema-nasiliya-v-seme-nad-pozhilymi-lyudm i (дата обращения 18.11.2014). - Режим доступа: Электронно-библиотечная система. -Текст : электронный.

68. Чань, М. Всемирный доклад о старении и здоровье / Маргарет Чань. - Женева: Всемирная Организация Здравоохранения. - 2015 г. - http://www.who.int.

69. Шарин, В. И. История социальной работы / В. И. Шарин. - М.: Дашков и Ко, 2017. - С. 368.

70. Юзефавичус, Т. А. Проблемы социальной работы с молодежью / Т. А. Юзефавичус. - М.: Academia, 2016. - С. 208.

71. Ailabouni N., Nishtala P., Mangin D., Tordoff J. Challenges and Enablers of Deprescribing: A General Practitioner Perspective // PLoS One. - 2016. - V. 11(4). -e0151066. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0151066.

72. Allen J.O. Ageism as a risk factor for chronic disease. Gerontologist. - 2016. -V.56(4). 610-614.

73. Alrasheed M., Alhawassi T., Alanazi A., Aloudah N., Khurshid F. Knowledge and willingness of physicians about deprescribing among older patients: a qualitative study// Clin Interv Aging. 2018; 13: 1401-1408.

74. Aner K. Social Work with old people and Social Gerontology// Z Gerontol Geriatr. 2017 Jul;50(5):429-433. doi: 10.1007/s00391-017-1261-z.

75. Aner K. Theories of Social Work and Geriatrics// Z Gerontol Geriatr. 2018 Jun ; 51(4) : 425-429. doi: 10.1007/s00391-017-1276-5.

76. Ayalon L. Policies related to ageism: presentations from cost is1402 on ageism// Innov Aging. 2017 Jul; 1(Suppl 1): 1072. Published online 2017 Jun 30. doi: 10.1093/geroni/igx004.3923.

77. Ayalon L., Dolberg P., Mikulioniene S., Jolanta Perek-Bialas, Grazina Rapoliene, Justyna Stypinska, Monika Willinska, Varna de la Fuente-Nunez. A systematic review of existing ageism scales // Ageing Res Rev. 2019 Sep; 54: 100919. doi: 10.1016/j.arr.2019.100919.

78. Babcock R.L., MaloneBeach E.E., Woodworth-Hou B. Intergenerational intervention to mitigate children's bias against the elderly. J Intergener Relatsh. 2016 ; 14(4) : 274-287.

79. Berkman B., Silverstone B., June Simmons W., Volland P.J., Howe J.L. Social Work Gerontological Practice: The Need for Faculty Development in the New Millennium // J Gerontol Soc Work. 2016 Feb-Mar; 59(2):162-77. doi: 10.1080/01634372.2016.1169845.

80. Bjerre L., Farrell B., Hogel M., Graham L., Lemay G. Deprescribing antipsychotics for behavioural and psychological symptoms of dementia and insomnia: Evidence-based clinical practice guideline // Can Fam Physician. 2018 Jan; 64(1): 17-27.

81. Bodner E., Palgi Y., Wyman M.F. Ageism in mental health assessment and treatment of older adults. In: Ayalon L, Tesch-Romer C, editors. Contemporary Perspectives on Ageism. Vol 19. Cham, Switzerland: Springer; 2018. pp. 241-262.

82. Boghossian T., Rashid F., Thompson W., Welch V., Moayyedi P., Rojas-Fernandez C., Pottie K., Farrell B. Deprescribing versus continuation of chronic proton pump inhibitor use in adults // Cochrane Database Syst Rev; 2017(3): 119-126.

83. Bratt Ch., Abrams D., Swift H., Vauclair Ch., Marques S. Perceived Age Discrimination Across Age in Europe: From an Ageing Society to a Society for All Ages // Dev Psychol. 2018 Jan; 54(1): 167-180. Published online 2017 Oct 23. doi: 10.1037/dev0000398.

84. Briggs R., Robinson S., O'Neill D. Ageism and clinical research. Ir Med J. 2012 ; 105(9) : 311-312.

85. Bryant C., Bei B., Gilson K., Komiti A., Jackson H., Judd F. The relationship between attitudes to aging and physical and mental health in older adults. Int Psyc

86. hogeriatr. 2012 ; 24(10) : 1674-1683.

87. Burnes D., Sheppard Ch., Henderson Ch., Wassel M., Cope R., Barber Ch., Pillemer K. Interventions to Reduce Ageism Against Older Adults: A Systematic Review and Meta-Analysis // Am J Public Health. 2019 Aug; 109(8): e1-e9. Published online 2019 Aug. doi: 10.2105/AJPH.2019.305123

88. Buttigieg S.C., Ilinca S., de Sao Jose J.M., Larsson A.T. Researching ageism in health-care and long term care. In: Ayalon L, Tesch-Romer C, editors. Contemporary Perspectives on Ageism. Vol 19. Cham, Switzerland: Springer; 2018. pp. 493-515.

89. Chang Sh., Kannoth Sn, Levy S, Wang Sh, Lee J, Levy B. Global reach of ageism on older persons' health: A systematic review// PLoS One. 2020; 15(1): e0220857. Published online 2020 Jan 15. doi: 10.1371/journal.pone.0220857

90. Chavez E.M., Calvo J.M., Jones J.A. Dental homes for older Americans: the Santa Fe group call for removal of the dental exclusion in Medicare. Am J Public Health. 2017 ; 107(suppl 1):S41-S43.

91. Chonody J.M. Addressing ageism in students: a systematic review of the pedagogical intervention literature. Educ Gerontol. 2015 ; 41(12):859-887.

92. Chrisler J.C., Barney A., Palatino B. Ageism can be hazardous to women's health: ageism, sexism, and stereotypes of older women in the healthcare system. J Soc Issues. 2016 ; 72(1) : 86-104.

93. Chua P.H., Jung Y., Lwin M.O., Theng Y.L. Let's play together: effects of videogame play on intergenerational perceptions among youth and elderly participants. Comput Human Behav. 2013 ; 29(6) : 2303-2311.

94. Clough A., Hilmer S., Kouladjian-O'Donnell L., Naismith S., Gnjidic D. Health professionals' and researchers' opinions on conducting clinical deprescribing trials // Pharmacol Res Perspect. 2019 Jun; 7(3): 123-126.

95. Damron-Rodriguez J., Lawrance F.P., Barnett D., Simmons J. Developing geriatric social work competencies for field education // J Gerontol Soc Work. 2006;48(1-2):139-60. doi: 10.1300/J083v48n01_10.

96. Donizzetti A.R. Ageism in an Aging Society: The Role of Knowledge, Anxiety about Aging, and Stereotypes in Young People and Adults// Int J Environ Res Public Health. 2019 Apr; 16(8): 1329. Published online 2019 Apr 13. doi: 10.3390/ijerph16081329.

97. Drury L., Hutchison P., Abrams D. Direct and extended intergenerational contact and young people's attitudes towards older adults // Br J Soc Psychol. 2016 Sep; 55(3): 522-543. Published online 2016 Jun 2. doi: 10.1111/bjso.12146.

98. Eymard A.S., Douglas D.H. Ageism among health care providers and interventions to improve their attitudes toward older adults: an integrative review. J Gerontol Nurs. 2012 ; 38(5) : 26-35.

99. Fan J., Zhao H., Liu Y., Kong L., Mao J., Li J. Psychometric properties of a Chinese version of the Fraboni scale of ageism: evidence from medical students sample //

BMC Med Educ. 2020; 20: 197. Published online 2020 Jun 17. doi: 10.1186/s12909-020-02111-7.

100. Farrell B., Black C., Thompson W., McCarthy L., Rojas-Fernandez C. Deprescribing antihyperglycemic agents in older persons: Evidence-based clinical practice guideline // Can Fam Physician. 2017 Nov ; 63(11) : 832-843.

101. Farrell B., Pottie K., Rojas-Fernandez C., Bjerre L. Vivian Welch Methodology for Developing Deprescribing Guidelines: Using Evidence and GRADE to Guide Recommendations for Deprescribing // PLoS One. 2016 ; 11(8): 161-169.

102. Farrell B., Pottie K., Thompson W., Boghossian T., Pizzola L. Deprescribing proton pump inhibitors: Evidence-based clinical practice guideline // Can Fam Physician. 2017 May; 63(5): 354-364.

103. Fry C. Globalization and the experiences of aging // Gerontol. Geriatr. Educ. - 2005; 26 (1): 9-22.

104. Ge Y., Huang M., Yao Y.M. Recent advances in the biology of IL-1 family cytokines and their potential roles in development of sepsis // Cytokine Growth Factor Rev. 2019 Feb ; 45:24-34. doi: 10.1016/j.cytogfr.2018.12.004.

105. Hash K.M., Berg-Weger M., Stewart D.B., Elliott D.P. Social Work's Participation in the Geriatric Education Centers Educational Evaluation: A Brief Report // J Appl Gerontol. 2019 Mar ; 38(3) : 406-411. doi: 10.1177/0733464816681151.

106. Henry R., Perrin P., Smith E. The Underpinnings of Ageism: Multiple Mediational Model of Epistemological Style, Social Dominance Orientation, Right-Wing Authoritarianism, and Ageist Attitudes // J Aging Res. 2019; 2019: 3672725. Published online 2019 Nov 3. doi: 10.1155/2019/3672725.

107. Herrera A.P., Snipes S.A., King D.W., Torres-Vigil I., Goldberg D.S., Weinberg A.D . Disparate inclusion of older adults in clinical trials: priorities and opportunities for policy and practice change. Am J Public Health. 2010;100(suppl 1):S105-S112.

108. Higashi R.T., Tillack A.A., Steinman M., Harper M., Johnston C.B. Elder care as "frustrating" and "boring": understanding the persistence of negative attitudes toward older patients among physicians-in-training. J Aging Stud. 2012 ; 26(4):476-483.

109. Higgins J.P., Ramsay C., Reeves B.C. et al. Issues relating to study design and risk of bias when including non-randomized studies in systematic reviews on the effects of interventions. Res Synth Methods. 2013 ; 4(1): 12-25.

110. Higgins J.P.T., Green S., editors. Cochrane Handbook for Systematic Reviews of Interventions, Version 5.1.0. Cochrane Collaboration. Available at: http://handbook-5-1.cochrane.org. Accessed June 15, 2018.

111. Hoffmann J., Spyridopoulos I. Telomere length in cardiovascular disease: new challenges in measuring this marker of cardiovascular aging // Future Cardiol. - 2011; 7 (6): 789-803.

112. Jönson H. We Will Be Different! Ageism and the Temporal Construction of Old Age // The Gerontologist. — 2013. — No 53(2). — P. 198-204.

113. Judith S. Partidge, Harari D., Dhesi J. Frailty in the older surgical patient: a review // Age and Ageing. - 2012; 41: 142-7.

114. Khavinson V., Malinin V. Gerontological Aspects of Genom Peptide Regulation / Basel (Switzerland): Karger AG, 2005; 104 p.

115. Kim I., Noh S., Chun H. Mediating and Moderating Effects in Ageism and Depression among the Korean Elderly: The Roles of Emotional Reactions and Coping Reponses // Osong Public Health Res Perspect. 2016 Feb; 7(1): 3-11. Published online 2015 Dec 12. doi: 10.1016/j.phrp.2015.11.012

116. Komagamine J., Sugawara K., Hagane K. Characteristics of elderly patients with polypharmacy who refuse to participate in an in-hospital deprescribing intervention: a retrospective cross-sectional study // BMC Geriatr. 2018; 18: 96.

117. Kricheldorff C., Klott S. Educational gerontology and social work // Z Gerontol Geriatr. 2017 Jul ; 50(5) : 434-438. doi: 10.1007/s00391-017-1255-x.

118. Kusmaul N., Gibson A., Leedahl S.N. Gerontological Social Work Roles in Disaster Preparedness and Response // J Gerontol Soc Work. 2018 Oct ; 61(7):692-696. doi: 10.1080/01634372.2018.1510455.

119. Kuznetsova T., Codd V., Brouilette S. et al. Association between left ventricular mass and telomere length in a population study // Am. J. Epidemiol. -2010; 172 (4): 440-50.

120. Kwak A., Lee Y., Kim H., Kim S. Intracellular interleukin (IL)-1 family cytokine processing enzyme// Arch Pharm Res. 2016 Nov ; 39(11): 1556-1564. doi: 10.1007/s12272-016-0855-0.

121. Lamont R.A., Swift H.J., Abrams D. A review and meta-analysis of age-based stereotype threat: negative stereotypes, not facts, do the damage. Psychol Aging. 2015 ; 30(1) : 180-193.

122. Lee J., Yu H., Cho H., Kim M., Yang S. Ageism between Medical and Preliminary Medical Persons in Korea // Ann Geriatr Med Res. 2020 Mar; 24(1): 41-49.

123. Lee Y.S., Shin S.H., Greiner P.A. Can education change attitudes toward aging? A quasi-experimental design with a comparison group. J Nurs Educ Pract. 2015 ; 5(9) : 90-99.

124. Levy B., Slade M., Chang E., Kannoth Sh., Wang Sh. Ageism Amplifies Cost and Prevalence of Health Conditions// Gerontologist. 2020 Jan; 60(1): 174-181. Published online 2018 Nov 13. doi: 10.1093/geront/gny131.

125. Levy BR, Slade MD, Kunkel SR, Kasl SV. Longevity increased by positive self-perceptions of aging. J Pers Soc Psychol. 2002;83(2):261-270.

126. Li Z.F., Shu X.J., Wang W.H., Liu S.Y., Dang L., Shi Y.Q., Bai Y.W. Predictive value of serum VEGF, IL-1 and TNF-a in the treatment of thromboangiitis obliterans by revascularization//Exp Ther Med. 2020 Dec ; 20(6) : 232. doi: 10.3892/etm.2020.9362.

127. Lloyd-Sherlock PG, Ebrahim S, McKee M, Prince MJ. Institutional ageism in global health policy. BMJ. 2016;354:i4514.

128. Lundby C., Graab^k T., Ryg J. Health care professionals' attitudes towards deprescribing in older patients with limited life expectancy: A systematic review// Br J Clin Pharmacol. 2019 May; 85(5): 868-892.

129. Lytle A., Levy S.R., Meeks S. Reducing ageism: education about aging and extended contact with older adults. Gerontologist. 2019 ; 59(3) : 580-588.

130. Marques S., Mariano J., Mendonfa J., Wouter De Tavernier, Moritz Hess, Laura Naegele, Filomena Peixeiro, Daniel Martins. Determinants of Ageism against Older

Adults: A Systematic Review // Int J Environ Res Public Health. 2020 Apr; 17(7): 2560.

131. Meisner B.A. A meta-analysis of positive and negative age stereotype priming effects on behavior among older adults. J Gerontol B Psychol Sci Soc Sci. 2012 ; 67(1) : 13-17.

132. Mellor D., McCabe M., Rizzuto L., Gruner A. Respecting our elders: evaluation of an educational program for adolescent students to promote respect toward older adults. Am J Orthopsychiatry. 2015 ; 85(2) : 181-190.

133. Merz C.C., Stark S.L., Morrow-Howell N.L., Carpenter B.D. When I'm 64: effects of an interdisciplinary gerontology course on first-year undergraduates' perceptions of aging. Gerontol Geriatr Educ. 2018 ; 39(1) : 35-45.

134. Michel J.P., Dreux C., Vacheron A. Healthy ageing: Evidence that improvement is possible at every age // European Geriatric Medicine.- 2016.- №7.- P. 298 - 305.

135. Midtbo K., Eklund D., Sarndahl E., Persson A. Molecularly Distinct NLRP3 Inducers Mediate Diverse Ratios of Interleukin-ip and Interleukin-18 from Human Monocytes // Mediators Inflamm. 2020 Oct 22 ; 2020 : 4651090. doi: 10.1155/2020/4651090.

136. Moher D., Liberati A., Tetzlaff J., Altman D.G. Preferred reporting items for systematic reviews and meta-analyses: the PRISMA statement. Ann Intern Med. 2009 ; 151(4) : 264-269.

137. Njajou O., Cawthon R., Damcott C. et al. Telomere length is paternally inherited and is associated with parental lifespan // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. - 2007; 104 (29): 12135-9.

138. North M., Fiske S. An Inconvenienced Youth? Ageism and its Potential Intergenerational Roots // Psychol Bull. Author manuscript; available in PMC 2013 Nov 23. Published in final edited form as: Psychol Bull. 2012 Sep; 138(5): 10.1037/a0027843. Published online 2012 Mar 26. doi: 10.1037/a0027843.

139. North M.S., Fiske S.T. Modern attitudes toward older adults in the aging world: a cross-cultural meta-analysis. Psychol Bull. 2015 ; 141(5) : 993-1021.

140. Northridge M.E., Estrada I., Schrimshaw E.W., Greenblatt A.P., Metcalf S.S., Kunzel C. Racial/ethnic minority older adults' perspectives on proposed Medicaid reforms' effects on dental care access. Am J Public Health. 2017 ; 107(suppl 1):S65-S70.

141. Officer A., de la Fuente-Nunez V. A global campaign to combat ageism. Bull World Health Organ. 2018 ; 96(4):295-296.

142. Officer A., Schneiders M.L., Wu D., Nash P., Thiyagarajan J.A., Beard J.R.. Valuing older people: time for a global campaign to combat ageism. Bull World Health Organ. 2016 ; 94(10):710-710A.

143. Onder G., Fialova D. Ageism in the health care system// Innov Aging. 2017 Jul; 1(Suppl 1): 1072. Published online 2017 Jun 30. doi: 10.1093/geroni/igx004.3927

144. Page A., Clifford R., Potter K., Schwartz D., Etherton-Beer C. The feasibility and effect of deprescribing in older adults on mortality and health: a systematic review and meta-analysis // Br J Clin Pharmacol. 2016 ; 82(3): 583-623.

145. Pottie K., Thompson W., Davies S., Grenier J., Sadowski C., Welch V., Holbrook A., Boyd C., Swenson R., Ma A., Farrell B. Deprescribing benzodiazepine receptor agonists: Evidence-based clinical practice guideline // Can Fam Physician. 2018 ; 64(5): 339-351.

146. Putnam M. Journal of Gerontological Social Work - standards for reporting research // J Gerontol Soc Work. 2018 Feb-Mar ; 61(2):127-128. doi: 10.1080/01634372.2018.1450627.

147. Reeve E., Gnjidic D., Long J., Hilmer S. A systematic review of the emerging definition of 'deprescribing' with network analysis: implications for future research and clinical practice // Br J Clin Pharmacol. 2015 ; 80(6): 1254-1268.

148. Reeve E., Wolff J., Skehan M., Bayliss E., Hilmer S., Boyd C. Assessment of Attitudes Toward Deprescribing in Older Medicare Beneficiaries in the United States // JAMA Intern Med. 2018 Dec ; 178 (12): 1673-1680.

149. Rejeski W.J., Brawley L.R. Functional health: innovations in research on physical activity with older adults // Med. Sci. Sports Exerc. - 2006. - Vol. 38, № 1. - P. 93 -99.

150. Sâo José J.M., Amado C.A., Ilinca S., Buttigieg S.C., Taghizadeh Larsson A. Ageism in health care: a systematic review of operational definitions and inductive conceptualizations. Gerontologist. 2019 ; 59(1):e98-e108.

151. Schroyen S., Adam S., Jerusalem G., Missotten P. Ageism and its clinical impact in oncogeriatry: state of knowledge and therapeutic leads // Clin Interv Aging. 2015 ; 10: 117-125. Published online 2014 Dec 31. doi: 10.2147/CIA.S70942

152. Scott S., Twigg M., Clark A., Farrow C., May H., Patel M., Taylor J., Wright D., Bhattacharya D. Development of a hospital deprescribing implementation framework: A focus group study with geriatricians and pharmacists // Age Ageing. 2020 Jan; 49 (1): 102-110.

153. Story D., Leslie K., Myles P. et al. Complications and mortality in older surgical patients in Australia and New Zealand (the REASON study): a multicentre, prospective, observational study // Anaesthesia. - 2010; 65: 1022-30.

154. Todd A., Jansen J., Col vin J., McLachlan A. The deprescribing rainbow: a conceptual framework highlighting the importance of patient context when stopping medication in older people // BMC Geriatr. 2018 ; 18: 295.

155. Turati M., Maggioni D., Zanchi N., Gandolla M., Gorla M., Sacerdote P., Franchi S., Rizzi L., Pedrocchi A., Omeljaniuk R.J., Zatti G., Torsello A., Bigoni M. Characterization of Synovial Cytokine Patterns in Bucket-Handle and Posterior Horn Meniscal Tears // Mediators Inflamm. 2020 Oct 22 ; 2020 : 5071934. doi: 10.1155/2020/5071934.

156. Turner J., Tannenbaum C. Older Adults' Awareness of Deprescribing: A Population-Based Survey // J Am Geriatr Soc. 2017 ; 65(12): 2691-2696.

157. Valentine J.C., Thompson S.G. Issues relating to confounding and meta-analysis when including non-randomized studies in systematic reviews on the effects of interventions. Res Synth Methods. 2013 ; 4(1):26-35.

158. Vasilevskis E., Shah A., Hollingsworth E. A patient-centered deprescribing intervention for hospitalized older patients with polypharmacy: rationale and design of the Shed-MEDS randomized controlled trial // BMC Health Serv Res. 2019 ; 19: 165.

159. Voss P., Bodner E., Rothermund K. Ageism: the relationship between age stereotypes and age discrimination. In: Ayalon L, Tesch-Romer C, editors. Contemporary Perspectives on Ageism. Vol 19. Cham, Switzerland: Springer; 2018. pp. 11-31.

160. Wallace C.L. Metamorphosis of a Gerontological Social Work Scholar // J Gerontol Soc Work. 2019 Nov-Dec ; 62(8):846-851. doi: 10.1080/01634372.2019.1683112.

161. Wallis K., Andrews A., Henderson M. Swimming Against the Tide: Primary Care Physicians' Views on Deprescribing in Everyday Practice // Ann Fam Med. 2017 Jul; 15(4): 341-346.

162. Wethington E., Pillemer K., Principi A. Research in social gerontology: social exclusion of aging adults. In: Riva P, Eck J, editors. Social Exclusion. Cham, Switzerland: Springer; 2016. pp. 177-195.

163. Whitman A., DeGregory K., Morris A., Mohile S. Pharmacist-Led Medication Assessment and Deprescribing Intervention for Older Adults with Cancer and Polypharmacy: a Pilot Study // Support Care Cancer. 2018; 26 (12): 4105-4113.

164. Wight R., LeBlanc A., Meyer I., Harig F. Internalized Gay Ageism, Mattering, and Depressive Symptoms Among Midlife and Older Gay-Identified Men // Soc Sci Med. Author manuscript; available in PMC 2016 Dec 1.

165. Willard M., Crandall J. Intergenerational service-learning to combat ageism in exercise science students. Kentucky Association of Health, Physical Education, Recreation and Dance. 2016 ; 53(2):55-67.

166. Willham K., Covinsky K., Widera E. Geriatrics Literature 2017 Year in Review// J Am Geriatr Soc. 2018 Sep ; 66(9):1665-1669.

167. Williams B.C., Remington T.L., Foulk M.A. Teaching interdisciplinary geriatrics ambulatory care: a case study // Gerontol. Geriatr. Educ. - 2006, Vol. 26, № 3. - P. 29 - 45.

168. World Health Organization. World report on ageing and health. September 30, 2015. Available at: http://www.who. int/ageing/events/world-report-2015-launch/en. Accessed October 22, 2018.

169. Wurm S., Benyamini Y. Optimism buffers the detrimental effect of negative self-perceptions of ageing on physical and mental health. Psychol Health. 2014 ; 29(7):832-848.

170. Wurm S., Diehl M., Kornadt A.E., Westerhof G.J., Wahl H.W. How do views on aging affect health outcomes in adulthood and late life? Explanations for an established connection. Dev Rev. 2017 ; 46:27-43.

171. Wyman M.F., Shiovitz-Ezra S., Bengel J. Ageism in the health care system: providers, patients, and systems. In: Ayalon L, Tesch-Romer C, editors. Contemporary Perspectives on Ageism. Vol 19. Cham, Switzerland: Springer; 2018. pp. 193-212.

172. Yamashita T., Hahn S.J., Kinney J.M., Poon L.W. Impact of life stories on college students' positive and negative attitudes toward older adults. Gerontol Geriatr Educ. 2018 ; 39(3):326-340.

173. Ye B., Gao J., Fu H., Chen H., Dong W., Gu M. How does ageism influence frailty? A preliminary study using a structural equation model// BMC Geriatr. 2020 ; 20: 422. Published online 2020 Oct 26. doi: 10.1186/s12877-020-01749-8

174. Yu C.Y., Chen K.M. Experiencing simulated aging improves knowledge of and attitudes toward aging. J Am Geriatr Soc. 2012 ; 60(5):957-961.

Шкала субъективного восприятия возрастной дискриминированности Е.

Ра1тоге

Вниманию пациентов предлагалось 14 ситуаций, отражающих наиболее распространенные в обществе практики эйджизма.

1. Кто-то неприятно шутил над вами, упоминая Ваш возраст.

2. Вам дарили поздравительную открытку, в которой были неприятные шутки о Вашем возрасте.

3. К Вам не относились серьезно из-за Вашего возраста.

4. Вам давали неприятные прозвища, связанные с Вашим возрастом.

5. С Вами разговаривали покровительственно из-за Вашего возраста.

6. У Вас возникали проблемы с покупкой / продажей / обменом /съемом жилья из-за Вашего возраста.

7. У Вас возникали трудности с получением кредита из-за Вашего возраста.

8. С Вами разговаривали неуважительно из-за Вашего возраста.

9. Вам в чем-то отказывали, ссылаясь на Ваш возраст.

10.Вам отказывали в лечении, ссылаясь на Ваш возраст.

11.Вас не брали на работу, ссылаясь на Ваш возраст.

12.Вам не позволяли занять более высокую должность из-за Вашего возраста.

13.Вам говорили: «Вы не можете понять этого, потому что Вы слишком стары/слишком молоды!».

14.Вам говорили: «Вы для этого уже стары/еще молоды!».

Обработка проводилась с помощью компьютерной программы. В данной компьютерной программе диаграмма и интерпретация результатов тестирования основаны на следующих условных критериях, выраженных в процентах: 0-20% - низкий показатель; 21-40% - пониженный показатель; 41-60% - средний показатель;

61-80% - повышенный показатель; 81-100% - высокий показатель.

Шкала «Мини-опросник MNA статуса питания»

При выявлении степени нарушения питания (синдрома мальнутриции) был применен мини-опросник MNA статуса питания (Mini nutritional assessment (MNA)), состоящий из двух частей.

Первая часть позволила получить информацию о физикальных данных, изменяющихся при синдроме мальнутриции или ему сопутствующим заболеваниям:

- чувство аппетита на протяжении последних трех месяцев;

- снижение массы тела на протяжении месяца, предшествующего опросу;

- состояние мобильности;

- наличие психологических стрессов на протяжении последних трех месяцев;

- наличие нейропсихических проблем (деменции);

- индекс массы тела (ИМТ). Часть первая включала вопросы:

- имеется ли у Вас снижение аппетита? (0 - выраженное снижение, 1 -умеренное снижение, 2 - нет снижения);

- отмечалось ли у Вас снижение массы тела на протяжении последнего месяца? (0 - более 2 кг, 1 - не знаю, 2 - в пределах 1 - 2 кг, 3 - стабильная масса тела);

- степень мобильности (0 - прикован к постели, 1 - передвижения в пределах квартиры, 2 - нет ограничений);

- наличие психологического стресса в течение последних трех месяцев (0 -наличие стресса, 1 - отсутствие стресса);

- наличие психологических проблем (0 - тяжелая депрессия, деменция, 1 -умеренная депрессия, 2 - отсутствие проблем);

- величина индекса массы тела1 (0 баллов - меньше 19, 1 балл - 19 - 21, 2 балла

- 21 - 23, 3 балла - больше 23).

При интерпретации данной части опросника учитывалось, что риск развития синдрома мальнутриции имеет место при суммарной величине баллов менее 11, нормальный показатель статуса питания соответствует 12 баллам и более, максимально возможное количество баллов - 14.

Вторая часть позволила дать оценку регулярности и качеству питания, факторам, которые могут влиять на пищевое поведение:

- условия проживания;

- употребление медикаментов и их количество;

- количество ежедневно употребляемых блюд;

- ориентировочное количество белковой пищи в рационе;

- употребление овощей, зелени, жидкости;

- степень самостоятельности при приеме пищи;

- объем живота и бедер.

Часть вторая включала вопросы:

- проживание дома (0 - нет, 1 - да);

- прием свыше трех препаратов ежедневно (0 - да, 1 - нет);

- наличие пролежней (0 - да, 1 - нет);

- количество основных блюд в течение дня (0 - 1 блюдо, 1 - 2 блюда, 2 - 3 блюда);

- прием белков (0 - до одного раза в день, 0,5 балла - два раза в день, 1 балл -3 раза в день,

- прием овощей и фруктов в течение дня (0 - нет, 1 - да);

- прием жидкости (0 - менее трех стаканов; 0,5 баллов - 3 - 5 стакана, 1 - более 5 стаканов);

- степень независимости при приеме пищи (0 - с посторонней помощью, 1 -самостоятельно, но с трудом, 2 - полностью самостоятельно);

- собственная оценка статуса питания (0 - имеются проблемы, 1 -недостаточный, 2 - нет проблем питания);

- собственная оценка состояния здоровья (0 - плохое, 0,5 балла - не знаю, 1 -хорошее, 2 - отличное);

- средний диаметр живота (0 - менее 21 см, 0,5 балла - 21 - 22 см, 1 - больше 22 см)2;

- средний диаметр бедер (0 - менее 31 см, 1 - 31 см и выше).

При оценке результатов второй части опросника принималось во внимание, что максимальное значение соответствует 16 баллам.

Шкала депрессии Бека (Beck Depression Inventory)

Методика Шкала депрессии Бека используется для диагностики уровня депрессии. В опроснике содержатся группы утверждений. Пациенту необходимо было внимательно прочитать каждую группу утверждений, затем определить в каждой группе одно утверждение, которое лучше всего соответствует тому, как он себя чувствовал за неделю до проведения опроса и на день опроса.

1 вопрос.

0 - Я не чувствую себя расстроенным, печальным.

1 - Я расстроен.

2 - Я все время расстроен и не могу от этого отключиться.

3 - Я настолько расстроен и несчастлив, что не могу это выдержать.

2 вопрос.

0 - Я не тревожусь о своем будущем.

1 - Я чувствую, что озадачен будущим.

2 - Я чувствую, что меня ничего не ждет в будущем.

3 - Мое будущее безнадежно, и ничто не может измениться к лучшему.

3 вопрос.

0 - Я не чувствую себя неудачником.

1 - Я чувствую, что терпел больше неудач, чем другие люди.

2 - Когда я оглядываюсь на свою жизнь, я вижу в ней много неудач.

3 - Я чувствую, что как личность я - полный неудачник.

4 вопрос.

0 - Я получаю столько же удовлетворения от жизни, как раньше.

1 - Я не получаю столько же удовлетворения от жизни, как раньше.

2 - Я больше не получаю удовлетворения ни от чего.

3 - Я полностью не удовлетворен жизнью и мне все надоело.

5 вопрос.

0 - Я не чувствую себя в чем-нибудь виноватым.

1 - Достаточно часто я чувствую себя виноватым.

2 - Большую часть времени я чувствую себя виноватым.

3 - Я постоянно испытываю чувство вины.

6 вопрос.

0 - Я не чувствую, что могу быть наказанным за что-либо.

1 - Я чувствую, что могу быть наказан.

2 - Я ожидаю, что могу быть наказан.

3 - Я чувствую себя уже наказанным.

7 вопрос.

0 - Я не разочаровался в себе.

1 - Я разочаровался в себе.

2 - Я себе противен.

3 - Я себя ненавижу.

8 вопрос.

0 - Я знаю, что я не хуже других.

1 - Я критикую себя за ошибки и слабости.

2 - Я все время обвиняю себя за свои поступки.

3 - Я виню себя во всем плохом, что происходит.

9 вопрос.

0 - Я никогда не думал покончить с собой.

1 - Ко мне приходят мысли покончить с собой, но я не буду их

осуществлять.

2 - Я хотел бы покончить с собой.

3 - Я бы убил себя, если бы представился случай.

10 вопрос.

0 - Я плачу не больше, чем обычно.

1 - Сейчас я плачу чаще, чем раньше.

2 - Теперь я все время плачу.

3 - Раньше я мог плакать, а сейчас не могу, даже если мне хочется.

11 вопрос.

0 - Сейчас я раздражителен не более, чем обычно.

1 - Я более легко раздражаюсь, чем раньше.

2 - Теперь я постоянно чувствую, что раздражен.

3 - Я стал равнодушен к вещам, которые меня раньше раздражали.

12 вопрос.

0 - Я не утратил интереса к другим людям.

1 - Я меньше интересуюсь другими людьми, чем раньше.

2 - Я почти потерял интерес к другим людям.

3 - Я полностью утратил интерес к другим людям.

13 вопрос.

0 - Я откладываю принятие решения иногда, как и раньше.

1 - Я чаще, чем раньше, откладываю принятие решения.

2 - Мне труднее принимать решения, чем раньше.

3 - Я больше не могу принимать решения.

14 вопрос.

0 - Я не чувствую, что выгляжу хуже, чем обычно.

1 - Меня тревожит, что я выгляжу старым и непривлекательным.

2 - Я знаю, что в моей внешности произошли существенные изменения,

делающие меня непривлекательным.

3 - Я знаю, что выгляжу безобразно.

15 вопрос.

0 - Я могу работать так же хорошо, как и раньше.

1 - Мне необходимо сделать дополнительное усилие, чтобы начать делать

что-нибудь.

2 - Я с трудом заставляю себя делать что-либо.

3 - Я совсем не могу выполнять никакую работу.

16 вопрос.

0 - Я сплю так же хорошо, как и раньше.

1 - Сейчас я сплю хуже, чем раньше.

2 - Я просыпаюсь на 1-2 часа раньше, и мне трудно заснуть опять.

3 - Я просыпаюсь на несколько часов раньше обычного и больше не могу

заснуть.

17 вопрос.

0 - Я устаю не больше, чем обычно.

1 - Теперь я устаю быстрее, чем раньше.

2 - Я устаю почти от всего, что я делаю.

3 - Я не могу ничего делать из-за усталости.

18 вопрос.

0 - Мой аппетит не хуже, чем обычно.

1 - Мой аппетит стал хуже, чем раньше.

2 - Мой аппетит теперь значительно хуже.

3 - У меня вообще нет аппетита.

19 вопрос.

0 - В последнее время я не похудел или потеря веса была незначительной.

1 - За последнее время я потерял более 2 кг.

2 - Я потерял более 5 кг.

3 - Я потерял более 7 кг.

20 вопрос.

0 - Я беспокоюсь о своем здоровье не больше, чем обычно.

1 - Меня тревожат проблемы моего физического здоровья, такие, как боли, расстройство желудка, запоры и т.д.

2 - Я очень обеспокоен своим физическим состоянием, и мне трудно думать о чем-либо другом.

3 - Я настолько обеспокоен своим физическим состоянием, что больше ни о чем не могу думать.

21 вопрос.

0 - В последнее время я не замечал изменения своего интереса к близости.

1 - Меня меньше занимают проблемы близости, чем раньше.

2 - Сейчас я значительно меньше интересуюсь межполовыми отношениями, чем раньше.

3 - Я полностью утратил либидо интерес.

Показатель по каждой категории рассчитывается следующим образом: каждый пункт шкалы оценивается от 0 до 3 в соответствии с нарастанием тяжести симптома. Суммарный балл составляет от 0 до 63 и снижается в соответствии с улучшением состояния.

Результаты теста интерпретируются следующим образом:

- 0-13 — вариации, считающиеся нормой;

- 14-19 — лёгкая депрессия;

- 20-28 — умеренная депрессия;

- 29-63 — тяжёлая депрессия.

Шкала «Мини-исследование умственного состояния» (тест мини-ментал или Mini-mental state examination)

Когнитивные способности исследуемых были оценены при помощи опросника «Мини-исследование умственного состояния» (тест мини- ментал или Mini-mentalstateexamination), являющегося широко распространенной методикой для скрининга и оценки тяжести деменции.

Данный опросник включал в себя оценку следующих показателей:

- ориентация (требуется назвать дату, местонахождение) - до 5 баллов;

- восприятие (запоминание трех слов и их воспроизведение) - до 3 баллов;

- внимание и счет (вычесть из 100 число 7, затем из остатка вычесть 7 и так пять раз) - до 5 баллов;

- память (припомнить три слова из задания № 2) - до 3 баллов;

- речь, чтение и письмо (назвать два предмета, повторить «никаких если, но или нет», выполнение трехэтапной моторной команды) - до 3 баллов;

- прочесть и выполнить написанное на бумаге задание «закройте глаза» - 1 балл; написать предложение - 1 балл;

- срисовать рисунок - 1 балл.

Оценка результатов: максимальное количество баллов - 33, норма - 25 балла и больше, легкие нарушения когнитивной сферы - 21-24 балла, умеренные - 10-20, тяжелые - 9 и менее.

Шкала «Оценка двигательной активности у пожилых» (Tinetti «Gait & Balance Instrument»)

Шкала «Оценка двигательной активности у пожилых» - Tinetti «Gait & Balance Instrument», состоит из 2 частей: определение общей устойчивости и параметров ходьбы.

Состояние общей устойчивости по данной шкале оценивалось по следующим позициям:

- сидя, при попытке встать,

- устойчивость сразу после вставания в течение 5 секунд,

- длительность стояния в течение 1 минуты,

- вставание из положения лежа, устойчивость при толчке в грудь,

- стояние с закрытыми глазами,

- поворот на 360 градусов (переступания, устойчивость),

- стояние на одной ноге в течение 5 секунд (правой, левой),

- наклоны назад,

- дотягивания вверх,

- наклон вниз,

- присаживания на стул.

Каждой позиции соответствует от 0 до 2 баллов, при этом 0 баллов свидетельствует о грубом нарушении, 1- умеренном, 2 балла - норма; степень нарушения устойчивости определялась по сумме баллов.

Диапазон от 0 до 10 баллов соответствует о значительной степени нарушений, от 11 до 21 балла - умеренной, от 21 до 22 - легкой и 23 - 24 балла -нормальной устойчивости.

Состояние походки оценивается следующим образом:

- начало движения,

- симметричность шага,

- непрерывность ходьбы,

- длина шага (левая нога, правая нога),

- отклонение от линии движения,

- устойчивость при ходьбе,

- степень покачивания туловища,

- повороты,

- произвольное увеличение скорости ходьбы,

- высота шага (правая нога, левая нога).

Каждой позиции соответствовало от 0 до 2 баллов, при этом 0 балл свидетельствовал о грубом нарушении, 1- умеренном, 2 балла - норма; степень нарушения устойчивости определялась по сумме баллов.

Степень нарушения походки оценивалась: 0 - 10 баллов - значительная степень, 11 - 13 баллов - умеренная, 14 - 15 баллов - легкая, 16 баллов - норма.

По окончании опроса суммировались баллы, полученные по двум субшкалам, при этом общий суммарный балл может быть в диапазоне от 0 до 40, где 0 - 20 баллов - значительная степень нарушения общей двигательной активности, 21 - 33 балла - умеренная, 34 - 38 баллов - легкая, 39 - 40 баллов -норма.

Оценка морального статуса («Philadelphia geriatric morale scale»)

Оценка морального статуса проводилась по опроснику «Philadelphia geriatric morale scale», позволяющего определить наличие у пожилых и старых людей удовлетворения собой, чувства, что они достигли чего-то в этой жизни, что они нужны, а также субъективного соответствия между личными потребностями и их удовлетворением со стороны внешнего мира, внутреннего примирения с неизбежным, как, например, с тем фактом, что они состарились. Шкала включает в себя 17 позиций:

- в течение года у меня значительно ухудшилось состояние;

- не могу спать;

- у меня есть боязнь многих вещей;

- приходится расставаться со многими привычными вещами;