Художественный мир Б. Пильняка 1920-х годов: "Иван Москва" и "Красное дерево" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Федорова, Татьяна Николаевна

• Федорова, Татьяна Николаевна
• кандидат филологических наук
• 1999

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Федорова, Татьяна Николаевна

Введение.

Глава 1. Взаимодействие мифопоэтической и условно-бытовой тенденций в художественном мире Б.Пильняка.

1.1. Стилевое своеобразие прозы Б.Пильняка как проблема.

1.2. Формы бытования и логика развития мифопоэтической и условнобытовой тенденций в творчестве Б.Пильняка 1915-1920-х гг.

Глава 2. Повесть "Иван Москва" в контексте мифопоэтического мышления Б.Пильняка.

2.1. Композиционное своеобразие повести Б.Пильняка "Иван Москва".

1. "Вступительная

глава" и ее роль в композиции повести.

2. Организация лейтмотивной структуры повести.

2.2. Тип героя и пути его художественного изображения.

Глава 3. Картина мира и пути ее воссоздания в повести Б.Пильняка "Красное дерево".

3.1. Композиционная структура повести.

3.2. Концепция художественного времени.

3.3. Образ юродивого: диалог с традицией.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Художественный мир Б. Пильняка 1920-х годов: "Иван Москва" и "Красное дерево"»

Имя Б.А. Пильняка (Вогау) (1894 - 1937 гг.) - одно из самых ярких писательских имен 20-х годов. Творческая судьба этого художника складывалась из периодов пристального внимания к его произведениям и полного забвения их.

В процессе развития научно-критической мысли о Б.Пильняке можно выделить несколько этапов.

Первый - это 20 - 30-е гг. Этап, совпавший с послереволюционным периодом писательской деятельности художника и связанный с именами А.Воронского, Вяч. Полонского, Д.Горбова, В.Шкловского, В.Переверзева, Д.Фурманова, Н.Берковского и многих других . Логика суждений и оценок на этом этапе определяется наличием двух типов отношения к искусству: как к придатку идеологии (Пролеткульт, РАПП, ЛЕФ и др.) и как к особому специфическому способу познания жизни ("Перевал", "Серапионовы братья", "ОПОЯЗ").1

Огромный вклад в осмысление художественной практики Б.Пильняка внесен профессиональными критиками журнала "Красная новь" (орган "Перевала"). У них была своя, относительно целостная эстетическая система, базирующаяся на общности постулатов, связанных с пониманием проблемы мировоззрения и творчества , на специфическом восприятии мира, в центре которого находится "полноценный и полнокровный человек, владеющий всем арсеналом чувств."3 Такое восприятие мира было характерно и для Пильняка, что соответственно приближало его к эстетическим позициям перевальцев.

А.Воронский (1923) с присущей ему литературоведческой зоркостью, точно и метко охарактеризовал ведущие свойства эстетической и писательской манеры Пильняка. Одно из них, давно сложившееся и всеоопределяющее, исследователь сформулировал следующим образом: "Пильняк - писатель "физиологический". тянется к природе, как к праматери, к первообразу звериной правды жизни. И природа у него звериная, буйная, жестокая.древняя, исконная.".4 Тяготение к природной, первобытной жизни, с точки зрения Воронского, - "исходная точка, ключ к его художественной деятельности". Разочарование в ценностях современной буржуазной культуры, сознание ее тупика, чувство дисгармонии и тоски по выпрямленной, "правильной жизни", усталость от "психологических утонченностей и усложненностей", русская революция, вскрывшая недра стихийных сил, " война и революция, показавшие современному интеллигентному человеку значение вещи как таковой и ценность жизни в ее простоте, грубости, примитивности" - таковы причины, объясняющие стремление художника к созерцанию "целой жизни", к первобытному, упрощенному. "Физиологичность" - основа пильняковского понимания мира: жизнь художник воспринимает через призму сталкивающихся в ней инстинктов, рационального и иррационального начал. Таково содержание категориального для поэтики Б.Пильняка понятия "целая жизнь", с позиций которого А.Воронский исследует истоки пильняковской двойственности. Она обнаруживается в настроениях писателя ( бодрость, задор - горечь, тоска), в его отношении к революции (национальное - космическое; жизнь -смерть), в положениях его "историософии" (большевизм - славянофильство)6 и т.д. С точки зрения Воронского," у Пильняка нет цельности, он часто как бы расщепляется . мысли и образы сталкиваются, не согласуются и даже противоречат друг другу"7, но есть тенденция к ее преодолению через поиск "органического и биологически простого", через тяготение к первобытному, к естественной жизни . "В этом, - как говорит критик, - он по-своему целен и последователен. "8

Исследуя писательскую манеру Пильняка, Воронский отмечает своеобразие стиля, речи - "ухабистая, раскидистая", "грешит по части сказуемого и подлежащего, часто тире."9 Основной художественный метод Пильняка в работе над словом - "искать первичное, .не замутненное позднейшим."10 С точки зрения исследователя, это от любви к слову у художника много вводных слов, вставок, повторений, стилизованная манера думать, мозаицизм. "Стилизованная манера думать, - пишет как думает, -когда человек перебрасывается с одного на другое, особенно характерная для непроизвольного мышления - мысли плывут хаотично, вольно, как облака по небу. Мазок в одну сторону, мазок в другую, в третью, десятую, потом в конце еще какими-то штрихами воссоздается целая картина."11 Но при видимой щедрости - "большая экономия": умение в одном предложении разместить целую систему импрессионистически очерченных образов и понятий.

Несмотря на наличие ряда серьезных претензий к писателю12, А.Воронский высоко оценивал его творчество, видел в нем основу будущего художественного роста.

Подобное отношение к Пильняку было присуще А.Лежневу, Д.Горбову13, Вяч.Полонскому.

В своей статье "Шахматы без короля" (1927) Вяч.Полонский "продолжает" разговор о пильняковской двойственности и очевидных ее проявлениях на тематическом уровне (тема уходящего дворянства - тема революции и России)14; на уровне природной заданности художественного дарования (следование традициям русской классической литературы, реалистическому методу постижения мира - разрушение традиций, импрессионистическая, модернистская манера письма)15; в отношении к революции (космический размах - национальный характер; абсолютное приятие - испуг)16; к быту (репортерская точность в описании "коломенского уголка русской земли", но при этом нельзя "всерьез назвать бытописателем,

17 так в нем все.разворочено") .

Опираясь на художественный опыт Б.Пильняка, Вяч.Полонский последовательно доказал, что в творчестве данного художника существует своя картина мира, без знания которой не может быть серьезного прочтения того или иного революционного автора. В основе пильняковской картины мира, с одной стороны, обнаруживается мифологическое отношение к миру, метафоричность мышления, а с другой - оригинальный талант бытописателя, являющийся одновременно продолжением и преодолением классической традиции.18 Последнее, безусловно, связано с особым отношением художника к революции.19 Этот вопрос - один из основных в структуре статьи Вяч.Полонского, он - ключ к объяснению целого метафорического ряда образов, олицетворяющих символы революционного действа (метель, волк, зверь, ветер и т.д.): "В пооктябрьской русской литературе я не знаю другого, за исключением Блока, писателя, который с таким пафосом воспел бы порывистый ветер революции."20

Анализ некоторых произведений Б.Пильняка позволил автору статьи отметить характерные свойства писательской манеры художника. Одним из основных Полонский называет принцип калейдоскопичности, организующий материал и придающий ему некое подобие художественной цельности: Пильняк - "самый сумбурный.нестройный и неясный писатель современности"21, превративший хаос в прием22, ставший композиционным стержнем его произведений23. Вяч.Полонский не принимал пильняковской осколочности", многократных повторов, "небрежности к человеку", считая это "отсутствием вкуса". Но тем не менее Пильняк оставался ему дорог как художник талантливый и перспективный.

Рапповский взгляд на Пильняка формировался в оппозиции к перевальцам с опорой на постулаты марксизма и вульгарно-социологического подхода. Художественная практика прозы 20-х гг. с трудом вмещалась в готовые схемы рапповцев, и это обусловило однозначное неприятие очевидных художественных открытий и Пильняка, и Замятина, и Бабеля, и многих других.

Н.Я.Берковский (1928) выступал за нормативную эстетику, поэтому многое в прозе Б.Пильняка он подверг сокрушительной критике в статьях "Две книги Пильняка ("Расплеснутое время" и "Очередные повести")24 и "Борьба за прозу"25. В них нормы советской прозы (актуальность, предметность, нейтрализованный лиризм, энергичное настроение) противопоставлялись "таланту" анекдотиста (смесь сентиментальных и венерических анекдотов) и лизрика ("лирика все испортила")26. В итоге, с точки зрения Берковского, "пильняковский путь - вот самое предостерегающее из литературных заблуждений."27 Этот приговор Н.Берковского вполне перекликается со словами Г.Горбачева28 о том, что Пильняк полезен только одним - своим отрицанием старого, во всех же остальных темах его творчества обнаруживаются идеалы человека, революции враждебного. Свои сомнения в революционной преданности писателя высказывали М.Лиров29, В.Вешнев30, Г.Лелевич31 и др. Но к концу 20-х - началу 30-х гг. эти сомнения приобретают статус прописных истин: Пильняк - попутчик, которому грозит участь забвения (С.Канатчиков)32; в его произведениях - ложь, манерность, духовная нищета (С.Герзон)33. Соответственно в 1937 году ничто не помешало обвинить художника в связи с троцкистами и превратить Пильняка в опасного "прихвостня белогвардейцев"34.

При всех перехлестах вульгарно-социологического характера значение критических суждений 20-30-х гг. в истории отечественного пильняковедения велико. В них заложены начала многих подходов современного пильняковедения:

-прочтение творчества Б.Пильняка с точки зрения русской классической традиции и определение его литературной родословной (А.Чехов, И.Бунин, М.Горький, А.Ремизов, А.Белый и др.);

- выявление мифологизма мышления как структурообразующего свойства мировоззренческой системы;

-определение основных антиномий присущей художнику двойственности; -изучение генетической природы творчества (связь с импрессионизмом, взаимодействие стилей);

- исследование ключевых поэтических категорий и своеобразия писательской манеры;

- детальный литературоведческий анализ ряда произведений.

Эти и другие подходы были заявлены здесь, в работах А.Воронского, Вяч.Полонского, В.Шкловского, Д.Горбова, П.Когана и др.

Второй этап - 40-70-е гг. - занимает особое положение в истории пильняковедения. Если исходить из заявленных хронологических рамок, то вплоть до конца 50-х гг. этого этапа как такового у нас не было35. Практически 20 лет полного замалчивания. Любое упоминание о Пильняке сопровождалось непременной критикой в его адрес по поводу эпигонства, попутничества, идеологической несостоятельности.

Вновь публиковать произведения писателя стали к концу 50-х гг., с приходом хрущевской "оттепели". Это совпало с усилением интереса к литературному процессу 20-х гг., что повлекло за собой появление монографий В.Иванова36, А.Метченко37, С.Шешукова38 и др., содержание которых свидетельствует о сохранении вульгарно-социологического подхода в оценке творчества Б.Пильняка.39 Споры о нем стали составной частью полемики вокруг модернизма как "непродуктивного" метода восприятия окружающей действительности. В контексте перечисленных обстоятельств Пильняк "выступает" как писатель буржуазного крыла, "издевающийся над энтузиазмом рабочего класса", оплевавший Россию, сочинивший гнусный пасквиль на советскую действительность ("Красное дерево"), презревший революционные идеалы (В.Иванов)40. Его романы - свидетельство "бесперспективности модернизма" советской литературы. В итоге, "несмотря на определенный талант", образ Пильняка формировался как образ человека, чьи "реакционные настроения" "глубоко чужды идеалам социализма"41

Своеобразным событием стало появление в печати работ Ю.Андреева42, В.Бузник43, В.Новикова44, П.Палиевского45. При внешней социологической заданности46 в целом это работы, содержащие дельный разговор о поэтике Пильняка, об ее основных категориях и системе художественных средств.

Особое место среди них принадлежит П.Палиевскому (1966). Размышляя о структуре русского модернизма, автор статьи характеризует 20-е гг. в развитии русской литературы как период некоего внутреннего взрыва, "извержения "общих форм""47, которые прорвались в творчестве типичного авангардиста Б.Пильняка и в его новой технике романного письма. Своеобразие этой новой техники состояло в умении художника стилистически передать ритм современной ему жизни, что в свою очередь требовало особого мастерства слога: отрывистости, телеграфичности, обилия лейтмотивов, рефренов и т.д. Безусловное достоинство данной работы состоит в новом взгляде на Пильняка, который связан с включением художественной практики писателя в мировой литературный процесс XX века, в контекст изучения литературоведами романов Дос Пасоса, Джойса и др.

Вступительная статья В.Новикова - одна из первых попыток рассмотреть творчество Пильняка в целом, начиная с 1915 года и заканчивая последними романами 30-х гг. Работа "Творческий путь Б.Пильняка" - это первый опыт целостного прочтения, включающий в себя биографический, мировоззренческий, социально-исторический, проблемно-тематический и другие подходы.

Современный этап отечественного пильняковедения - 80-90-е гг. - стал новым витком возвращения к читателю творческого наследия художника ("Повесть непогашенной луны", "Красное дерево"). Появляется множество работ мемуарно-публицистического характера, среди которых особое место занимают воспоминания Б.Андроникашвили-Пильняк48 и

К.Андроникашвили-Пильняк49.

Сегодня можно говорить о своеобразной дифференциации аспектов изучения творческого наследия: биографический, литературоведческий и лингвистический подходы.

Учитывая тот факт, что возвращение Б.Пильняка к читателю было вызвано, в первую очередь, идеологическими причинами, собственно проблемам поэтики поначалу уделялось мало внимания. Выявление мировоззренческо-идеологической позиции автора не исчерпывало всей глубины и многообразия художественных исканий Пильняка и, в лучшем случае, сводилось к проблемному анализу ранее запрещенных произведений.50

В современном отечественном пильняковедении изучение поэтики писателя, пожалуй, только начинает набирать обороты, хотя, бесспорно, сделано уже многое и в этом заслуга таких исследователей, как А.Ауэр51, И.Шайтанов52, С.Горинова53, В.Крючков54, Н. Тамарченко55, Г.Бахматова56 и др.

В работах А.Ауэра и И.Шайтанова обнаруживается стремление выявить не только мировоззренческие основы творчества57, связь с литературным процессом 20-х гг., с традициями русской классической литературы, но и воссоздать целостное представление о художественном мире Б.Пильняка в его эстетическом и поэтическом многообразии. М.Голубков в книге

Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции советской литературы 20-30-х гг."58 (1992) размышляет о творчестве Б.Пильняка в контексте эстетики импрессионизма и ее роли в развитии русской литературы периода 20-х гг.

На сегодняшний день творчеству Б.Пильняка периода 20-х гг. посвящено несколько диссертаций, особое место среди которых занимают работы С.Гориновой59 (изучение основных проблем прозы Б.Пильняка 20-х гг.) и И.Карпенко60 (анализ системы языковых средств орнаментальной прозы Пильняка).

Характерными свойствами этого этапа является стремление исследовать творчество Б.Пильняка, особенно периода 20-х гг., как целостную художественную систему, в которой "синтезированы" художественные поиски русской литературы рубежа 19-20 вв. в сочетании с индивидуальным авторским новаторством; явление своеобразной манеры письма ("монтажность" композиции, ослабленная фабула, цитация и самоцитация, явление "гено - текста" и т.д.); собственно филологический анализ ряда произведений с включенностью их в контекст нравственно-философских проблем и соответствующую им систему изобразительных средств.

Однако сегодня одной из важных проблем в отечественном пильняковедении по-прежнему остается исследование художественного мира писателя; поиск ответа на вопрос об уникальной целостности, рождающейся из, казалось бы, взаимоисключающих содержательных и стилеобразующих пластов.

Целью исследования является попытка обозначить новый подход к пониманию своеобразия поэтического наследия художника через взаимодействие мифопоэтической и условно-бытовой стилевых тенденций.

Для этого было необходимо решить следующие задачи:

- осмыслить понятийный аппарат мифопоэтики и "теории быта" применительно к творчеству Б.Пильняка;

- выявить наиболее активно "работающие" в художественных текстах Пильняка основные мифопоэтические и бытовые категории для исследования проблемно-тематической, сюжетно-композиционной, пространственно-временной организации произведения как завершенного целого;

- не стремясь представить полный обзор творчества писателя 10-20-х гг., проследить эволюцию мифопоэтической и условно-бытовой тенденций в произведениях этих лет;

- рассмотреть повести "Иван Москва" (1927) и "Красное дерево" (1929) как итоговые явления стилевой двойственности Б.Пильняка;

- выйти на обобщение художественных поисков писателя в контексте общелитературного процесса взаимодействия эстетических систем реализма и модернизма.

Предмет исследования - рассказы и повести 1915-1929 гг., объект пристального анализа - "Иван Москва" и "Красное дерево".

Положения, выносимые на защиту: 1. Особый аспект исследования творческого наследия Б.Пильняка, связанный со взаимодействием мифопоэтической и условно-бытовой стилевых тенденций.

2. Проза Б.Пильняка периода 20-х гг. как художественно целостный организм, рождающийся из антиномичности стилевых пластов.

3. Повести "Иван Москва" и "Красное дерево" - закономерный итог творческой эволюции писателя, обнаруживший логику развития ведущих тенденций творчества и типологическую сущность происходящих в нем процессов.

Методологическую основу исследования составляют труды по теории литературы (М.Бахтин, В.Виноградов, В.Жирмунский, Ю.Тынянов, В.Шкловский, Б.Эйхенбаум; М.Гиршман, Д.Лихачев, Ю.Лотман, Б.Успенский; М.Голубков и др.); по мифопоэтике (А.Афанасьев, А.Лосев, Е.Мелетинский, А.Потебня, В.Топоров, М.Элиаде и др.) и по изображению быта в литературе (В.Белинский, В.Кулешов, А.Чудаков и др.).

Исследование выполнено в рамках сравнительно-типологического метода; литературоведческий анализ дополнен элементами лингвостилистического характера.

Апробация работы. Основные положения исследования были сообщены автором на теоретическом семинаре, на итоговых научных конференциях Ульяновского педагогического университета (Ульяновск, 1997, 1998, 1999), на 2-х Веселовских чтениях (1997). По теме диссертации опубликовано 4 печатных работы: "О структуре художественного времени в повестях Б.Пильняка "Иван Москва" и "Красное дерево"". - Проблемы взаимодействия эстетических систем реализма и модернизма. 2-е Веселовские чтения. -Ульяновск, 1998.; "Мифотворчество в российской литературе: трансформация архетипа героя (На материале повести Б.Пильняка "Иван Москва")." -Человек в культуре России. - Ульяновск, 1998.; "Лейтмотив как принцип организации художественного целого в повести Б.Пильняка "Иван Москва"". - 4-е Ручьевские чтения. - Магнитогорск, 1998.; "Образ юродивого в повести Б.Пильняка "Красное дерево". Диалог с традицией." - Человек в культуре России. - Ульяновск, 1999.

Возможность практического применения результатов диссертации. Теоретические выводы и исследовательский материал можно использовать в преподавании курса русской литературы XX века, спецсеминарах по творчеству Б.Пильняка, спецкурсах по мифопоэтике, по теории орнаментальной прозы и взаимодействию эстетических систем реализма и модернизма на филологических факультетах вузов, в гуманитарных классах общеобразовательных школ, лицеях, гимназиях.

Данное исследование состоит из 321 страницы машинописного текста, включающего Введение, 3 главы, Заключение и Примечания. Указатель литературы включает 264 наименования.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Федорова, Татьяна Николаевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Логика развития литературного процесса нач. XX века, определявшаяся взаимодействием двух типов художественного мировосприятия (реалистического и модернистского), способствовала появлению разного рода "промежуточных" форм. Характерное для творчества Б.Пильняка совмещение мифопоэтического и бытового, природного и исторического - закономерное явление развития эстетической реальности того периода.

Взаимодействие обозначенных начал проявляется в художественной практике писателя на разных уровнях, в первую очередь, на онтологическом, ибо миф и быт объединены родовым единством в определенный момент человеческой истории, а значит, их взаимообусловленность лежит в основе всего сущего. На стилевом уровне это определяется всем ходом художественной эволюции писателя. Интерес к мифопоэтическому и бытовому был изначально присущ системе пильняковских представлений о мире, что и привело к причудливой спаянности данных тенденций и определило условный характер каждой из них, если те взяты в отдельности друг от друга. По отношению к быту это особенно очевидно. Формальные проявления мифопоэтического и условно-бытового начал обнаруживаются в процессе всего творчества, что говорит об определенной логике развития каждого из них.

Воспринимая миф как феномен сознания, мы находим тому очевидные подтверждения в творчестве Б.Пильняка. Писатель обладает определенно мифопоэтическим взглядом на мир. Это обнаруживается в инстинктивном следовании мифопоэтической логике; в воспроизведении характерных для большинства мифов функций (гармонизация человека и общества, социума и природы; объяснение, моделирование); в "прямом" переносе логики природожизни на человеческую (антропоморфизм, олицетворение); в использовании характерных архетипов, их разновидностей, мифологем "начала" и "конца"; в "бриколажности" мышления и т.д.

Соответственно характерный для Б.Пильняка хронотоп наполняется мифологическим содержанием. Раскрытие мифологической сути использованных категорий пространства и времешт, архетипа героя, особенностей взаимоотношений человека и природы, типических ситуаций моделирования новой реальности способствовало вычленению сакрального родства между мифом и бытом как порождением мифа, а также обнаружению некоего быто-бытийного подтекста в произведениях Пильняка. Оформление собственно бытового начала произошло в момент утраты былой цельности, в ослаблении "объяснительной" функции мифа. Но разъединение не стало абсолютным, наоборот, оно усложнило и по-своему синтезировало взаимодействие данных тенденций. В итоге сфера Вечности, природожизни оказалась спаяна со сферой предметной категориальноети. Таковы этапы рождения нового синтеза, особого антиномичного сплава.

Быт как явление у Пильняка обладает определенным набором комплектующих: окружающая человека микросреда (предметный мир), социальные взаимоотношения и этические нормы. Как правило, в творчестве писателя обнаружен весь комплекс обозначенных элементов, но воспринят он им по-особому: в следовании традиции и одновременно в ее преодолении. Данный факт способствует усилению нравственного компонента, который во взаимодействии с мифопоэтическим началом обеспечивает особый тип бытописательства. Мастерски очерченный автором быт (наблюдательность, знание провинциальной жизни) подчинен обстоятельствам "абсолютного сдвига и катастрофы". Б.Пильняку важен не быт как предмет художественного изображения, а приметы времени, отражающие социальные процессы.

Изображение человеческого быта многофункционально: вслед за реалистической традицией сохраняется его аксиологическая функция, но вместе с тем оно превращается в способ разговора об исторических и нравственно-философских категориях. Быт у Пильняка,"включенный" в идею циклической повторяемости всех жизненных явлений, обнажает свою подлинную суть - абсолютную неизменность, ибо все так называемые "новые" формы быта - только лишь внешняя условность, вызванная обстоятельствами текущего времени.

Подобное открытие позволяет художнику по-своему решить проблему хронотопа. Природа его исключительна: при внешней обытовленности это результат особого бытия. Не случайно бытовая сфера погранична с надбытовой - таково уникальное свойство пильняковского дара видеть в сиюминутном - вечное, бытийное - в бытовом. Это свойство, определяемое тесным взаимодействием мифопоэтического и условно-бытового начал, -проявление особой художественной цельности, обнаруженной в анализе произведений художника 1915-1925 гг.

Формирование художественной картины мира в творчестве Б.Пильняка практически завершилось к 1927 году. Рожденная в русле взаимодействия двух начал, она обнаруживает в себе связь, с одной стороны, с природными циклами, с мифологическим хронотопом, с типичной для мифов ситуацией творения; с другой - с обыденным течением человеческой жизни, с историко-социалъными процессами, с бытовым наполнением присущих для условно-бытовой тенденции категорий пространства и времени. Повесть "Иван Москва" и "Красное дерево" стали итоговыми произведениями в контексте развития обозначенных начал и отражают логику эволюции художественного сознания Б.Пильняка.

Повесть "Иван Москва" способствует завершению мифопоэтического контекста всего пильняковского творчества. Его углублению в повести способствует особая композиционная структура повести. В ней обнаруживается характерный для художника тип построения, близкий к тому, что в терминологии современного литературоведения принято называть "гено-текстом". В "Иване Москве" он обнажен предельно и явлен многопланово: в способе называния глав, в логике их расположения, в комплексе авторских комментариев и в использовании особых оборотов речи.

Проведенное в работе исследование "Вступительной главы" "Ивана Москвы" свидетельствует о предельной концентрированное™ авторского начала, выразившегося в особом понимании мира, в стремлении выйти на уровень универсальных размышлений о жизни, о ее законах, о природной логике Бытия, о взаимосвязи эпох, о преемственности поколений, о взаимоотражении культур.

Композиционным отражением авторского "всевластия" становится лейтмотивная структура повести, сигнализирующая о принадлежности художника к практике орнаментальной прозы 20-х гг. Так же, как и у других писателей данного направления, у Пильняка происходит некое условное разделение содержательного материала между лейтмотивным и сюжетным повествованием: на фабульном уровне обнаруживается видимость мира, на лейтмотивном - его глубинная сущность.

Лейтмотив как композиционная единица выполняет в повести важную роль, что проявляется одновременно на нескольких уровнях. На композиционном - лейтмотивы превращаются в "скрепы" разных повествовательных пластов, то есть выполняют "цементирующую", "структурообразующую" функцию. На проблемно-тематическом - они отражают движение авторской мысли в исследовании вечных вопросов Бытия.

Наиболее значимыми нам видятся мотивы египетской мумии, бреда, восхода солнца и радия. Все они "завязываются" во "Вступительной главе повести; обладают примерно одинаковой структурой, включающей в себя антиномии живого-мертвого, бреда-яви, близкого-далекого, обыденного-исключительного, светлого-темного, своего-чужого и т.д., порожденные особой мифологической логикой; формируют особый пространственно-временной континуум и служат созданию единого семантического поля.

Благодаря взаимодействию лейтмотивов в повести оформляется совершенно особая картина мира. Ее центр представляет собой некую вертикаль, образовавшуюся в результате проекции друг на друга двух важных мифопоэтических категорий горы и ущелья (лощины). В сравнении с трпдипионной мифопоэтической моделью мира, обладающей одним пространственным центром ("мировая гора", "мировое древо"), можно говорить об индивидуальном видении пространственных структур бытия, о создании Пильняком своего, авторского мифа. На материале русской жизни середины 20- х гг. в повести развернута своеобразная ситуация мифического творения.

Носителем особого мифопозтического понимания художественного времени в повести является герой, решенный в контексте мифологического архетипа "культурного героя". Включенность Ивана Москвы в ситуацию "добывания огня" (радия), преодоления природных преград позволяет соотнести ряд фрагментов повести с известным мифом о Прометее и в то же время выводит героя в качественно иную ситуацию, где происходит не только принципиально новое "взаимодействие человека с огнем", но и с конкретно историческим Временем.

Повесть "Иван Москва", таким образом, является "мировоззренческим манифестом" художника, базовым понятием которого становится "энергия" во всеобъемлющей полноте включенных в нее смыслов. Энергия Вселенной -сумма разных типов энергии: энергии человеческого сердца, разума, солнца, улыбки и т.д. Формирование в повести единого семантического поля энергии - иллюстрация циклической организации Мира, Вселенной, Человеческого Бытия. Цикличность как форма жизни воспринята вслед за природой, "канонизирована" мифом и преисполнена особого смысла. Цикличность времени, повторяемость образов, семантика круга, зеркального отражения -таков неполный перечень компонентов мифопоэтической картины мира, рожденной авторским мифотворчеством.

Логическим завершением в оформлении условно-бытовой тенденции является повесть Б.Пильняка "Красное дерево". В ней изображение примет русской жизни, сочетание "репортерской точности" с условным "бытописательством" развороченной действительности изнутри разрушает творимый в "Иване Москве" миф эпохи Великого Ожидания.

Быт в данной повести явлен разносторонне. В отличие от "Ивана Москвы", это уже не мифическое детище нового сознания, а вместилище истории, эпох и одновременно отражение конкретного времени, развернутая метафора человеческого существования, организатор пространственновременного континуума. "Красное дерево" обнаруживает поразительную способность Б.Пильняка "передавать материальную поверхность вещей", концентрированно и экономично излагать материал в соответствии с авторским отношением к действительности.

В повести формируется сложный идейно-тематический контекст, способствующий наполнению характерного для повести хронотопа особым смыслом. С одной стороны, он обнаруживает практически классицистическую нормированность пространства и времени, с другой -тенденцию к расширению, размыканию. В итоге возникает конкретная и одновременно условная модель русской жизни, выраженная в образе Города -русского Брюгге и российской Камакуры. Образ замершего во времени города превращается в глобальное обобщение, отражение историко-психологической неподвижности русской жизни.

Художественное время в "Красном дереве" в сопоставлении с повестью "Иван Москва" (мифопоэтический контекст) обладает иной направленностью, отраженной в моделях бытового и надбытового времени. Бытовой уровень воспроизводит конкретный исторический период конца 20-х гг., но надбытовое понимание придает ему метафорический смысл, связанный с идеей "жизненного круга", неизбывного постоянства, цикличности.

Взаимодействие разных уровней восприятия художественного времени осуществляется через раскрытие полисемантических образов Города, Колокольного звона, Дороги, Дома. Их значимость для поэтики Б.Пильняка исключительна, ибо в них реализуется целый комплекс представлений художника о ходе времени и месте человека в нем.

Таким образом, наблюдая за формами бытования художественного времени в повести Б.ГТилъняка "Красное дерево", мы становимся свидетелями создания особой картины мира, в основу которой положена эсхаталогическая ситуация. И если в "Иване Москве" мы сталкиваемся с космологической ситуацией, то здесь мы обнаруживаем противоположное по смыслу явление: сколько бы раз ни творился мир жизни русского Брюгге и российской Камакуры, он неизменен, как и много веков подряд. И неизменность его - это признак косности, дремучести, это свидетельство постоянного ожидания конца, жизни на грани. Не случайно особое значение в контексте повести приобретает мифологема конца, за которой скрывается картина мира, пожираемого Хаосом и Абсурдом.

Способом обнажения Хаоса и Абсурда в "Красном дереве" становится образ юродивого, созданный в противоречивом диалоге с русской культурной традицией. Значение этого образа для повести необыкновенно велико, так как он не только выступает в роли сюжетообразующего мотива, "медиатора" времен, но и способствует созданию особой картины мира "навыворот", тем самым становясь гротескным олицетворением парадоксов горькой российской жизни.

Повести "Иван Москва" и "Красное дерево" завершают наиболее плодотворный и художественно значимый период творческого пути

Б.Пильняка. В 30-е годы перед нами уже совершенно иной художник. Соответственно исследование художествнного мира Пильняка необходимо проводить в других координатах, с учетом историко-литературной ситуации обозначенного периода.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Федорова, Татьяна Николаевна, 1999 год

1. ТРУДЫ Б.ПИЛЬНЯКА

2. Пильняк Б. Повесть непогашенной луны. Рассказы, повести, роман. / Сост. Б.Андроникашвили-Пильняк. М.: Правда, 1990.

3. Пильняк Б. Повести и рассказы. 1915-1929. / Сост., авт. вступ. ст. и примеч. И.Шайтанов; Подгот. текста Б.Андроникашвили-Пильняка. М.: Современник, 1991.

4. Пильняк Б. Романы. / Сост., авт. вступ. ст. И.Шайтанов; Подгот. текста Б.Андроникашвили-Пильняк. -М.: Современник, 1990.

5. Пильняк Б. Сочинения. В 3-х т. / Сост., подгот. текста, коммент. и послесл. Б.Андроникашвили-Пильняка. М.: ЛадаМ, 1994.

6. Пильняк Б. Третья столица: Повести и рассказы. / Сост. и вступ. ст. Б.Андроникашвили-Пильняк; Примеч. К.Андроникашвили-Пильняк. М.: Рус. книга, 1992.

7. Пильняк Б. Целая жизнь: Избранная проза. / Сост. и примеч. Б.Саченко; Вступ. ст. В.Новикова. Мн.: Мает. лп\, 1988.

8. Б.А.Пильняк А.Воронскому и Н.Асееву. - Литературное наследство. -1983. -Т.93. - С. 570-571.

9. Б.А.Пильняк А.Воронскому и Н.Асееву. 30 октября 1922. - Литературное наследство. - 1983. - Т.93. - С. 570.

10. Б.А.Пильняк А.Воронскому. 3 сентября 1922. - Литературное наследство. - 1983. -Т.93. -С. 567 -568.

11. Б.А.Пильняк А. Воронскому. 8 сентября 1922. - Литературное наследство. - 1983. - Т.93. - С. 568-569.

12. Б.А.Пильняк А. Воронскому. 15 февраля 1922. - Литературное наследство. - 1983. - Т.93. - С. 554-557.

13. Письма Б.Пильняка к М.Горькому. // Русская литература. 1991. - № 1. -С. 180-189.

14. Письма Бориса Пильняка В.С.Миролюбову и Д.А.Лутохину (публикация Н.Гряколовой). //Рус. литература. 1989. - № 2. - С. 213-215.

15. М.Горький Б.Пильняку. 10 сентября 1922. - Литературное наследство. -1963. - Т.70. - С. 311-313.

16. ТРУДЫ ПО ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ЛИТЕРАТУРЫ

17. Алексеева Н. Орнаментальная проза: проблемы становления и поэтика. // Орнаментальная проза и близкие ей явления. (Методические материалы в помощь студентам, изучающим курс русской литературы XX века.) -Ульяновск: Изд-во УГПУ, 1995. С. 4 -7.

18. Андреев Ю. Революция и литература. Л.: Наука, 1969.

19. Аскин Я. Категория будущего и принцип ее воплощения в искусстве. // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974.

20. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.

21. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М.: Худ. лит., 1975.

22. Бахматова Г. Концептуальность орнаментального стиля русской прозы первой четверти XX века. // Научн. доклады высш. школы. Филолог, науки. 1989. -№ 5. - С 10-17.

23. Белая Г, Павлова Н. Диалектика сознательного и подсознательного в концепциях человека. //Изображение человека. М.: Наука, 1972. - С. 106-166.

24. Белая Г. Дон-Кихоты 20-х гг. М.: Сов. писатель, 1989.

25. Белинский В. Взгляд на русскую литературу 1846. // Белинский В. Собрание сочинений: В 3-х т. Т.З. М.: ОГИЗ, 1948. - С. 641-683.

26. Белинский В. Взгляд на русскую литературу 1847. // Белинский В. Собрание сочинений: В 3-х т. Т.З. М.: ОГИЗ, 1948. - С. 766-846.

27. Белинский В. О русской повести и повестях г. Гоголя. // Белинский В. Собрание сочинений. В 3-х т. Т.1. М.: ОГИЗ, 1948. - С. 100-147.

28. Белинский В. Собрате сочинений: В 3-х т. М.: ОГИЗ, 1948.

29. Белый А. Дневник писателя. // Россия. 1924. - № 2. - С. 143.

30. БерковскийН. Мир, создаваемый литературой. -М.: Сов. писатель, 1989.

31. Берковский Н. О русской литературе. Л.: Худ. лит., 1985.

32. Бузник В. В поисках нового (заметки о первых советских романах). // Рус. литература. 1964. - № 3. - С. 171-201.

33. Бузник В. Русская советская проза 20-х гг. Л.: Наука, 1975.

34. Веселовский А. Историческая поэтика. М.: Высш. школа, 1989.

35. Виноградов В. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980.

36. Виноградов В. Проблема авторства и теория стилей. М.: Гослитиздат, 1961.

37. Ворон Д. На путях становления: Особенности сюжетики советской прозы 20-х гг. Мн.: Высш. школа, 1979.

38. Воронский А. Искусство видеть мир. М.: Сов.писатель, 1987.

39. Гиршман М. О соотносительности категорий: автор и стиль литературного произведения. // Проблема автора в художественной литературе. Устинов : Удм. ун-т, 1985. - С. 44-49.

40. Голубков М. Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции советской литературы 20-30-х гг. М.: Наследие, 1992.

41. Горелов А. Н.С.Лесков и народная культура. Л.: Наука, 1988.

42. Грушко Е., Медведев Ю. Словарь имен. Нижний Новгород: "Три богатыря" и "Братья славяне", 1997.

43. Гуревич А. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972.

44. Гуревич А. Что есть время? // Вопр. литературы. 1968. - № 11. - С. 151-174.

45. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. М.: ТЕРРА - ТЕ11КА, 1995.

46. Двадцатый век: Проза. Поэзия. Критика. М.: Диалог - МГУ, 1996.

47. Драгомирецкая Н. Стилевые искания в ранней советской прозе. // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Стиль. Произведение. Литературное развитие. М.: Наука, 1965. - С. 125-173.

48. Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов. М.: Сов.писатель, 1980.

49. Жирмунский В. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. JL: Наука, 1977.

50. Замятин Е. Техника художественной прозы. // Литературная учеба. 1988.- № 6. С. 79-106.

51. Замятин Е. Закулисы. // Замятин Е. Избранные произведения: В 2-х т. Т.2.- М.: Худ. лит., 1990. С. 393-404.

52. Зверев А. XX век как литературная эпоха. // Вопросы литературы. 1992. -№ 2. -С. 3-57.

53. Зингерман Б. Очерки истории драмы XX века. М.: Наука, 1979.

54. Иванов В. Категория времени в искусстве и культуре XX века. // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. - С. 39-67.

55. Иванов В. Идейно-эстетические принципы советской литературы. М.: Худ. лит., 1971.

56. Иванов Разумник Р. История русской общественной мысли: В 3-х т. - М.: ТЕРРА - TERRA, 1997.

57. Иванов Разумник Р. История русской общественной мысли: В 3-х т. Т.З.- М.: ТЕРРА TERRA, 1997. - С. 122-123.

58. История русской советской литературы: В 2-х т. Т.1. / Под ред. проф. А.И.Метченко, доц. Л.М.Поляк, проф. Л.И.Тимофеева. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1958. - С. 183.

59. История русской советской литературы. / Под ред. проф. П.С.Выходцева. М.: Высш. школа, 1970.

60. История русской советской литературы: В 4-х т. Т.1. М.: Наука, 1967.

61. История русской советской литературы: В 3-х т. Т.1. М.: Изд-во Ан СССР, 1958.

62. Изображение человека. М.: Наука, 1972.

63. Каган М. Пространство и время в искусстве как проблема эстетической науки. // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. - С. 26-39.

64. Камянов В. Реальность без грима или к возвращению опальных книг. М.: Знание, 1991.

65. Карельский А. Модернизм XX века и романтическая традиция. // Вопр. литературы. 1994. -Вып.2. - С. 163-171.

66. Ковтун Е. Типы и функции художественной условности в европейской литературе первой половины XX века. // Вестник Моск. Ун та. Сер.9. Филология. - 1993. - № 4. - С. 43-51.

67. Кожевникова Н. Из наблюдений над неклассической ("орнаментальной") прозой. // Известия АН СССР. Сер. литературы и языка. 1976. - № 1. - С. 55-67.

68. Кожевникова Н. Язык А.Белого. М.: Институт русского языка. РАН, 1992.

69. Кожинов В. Художественная речь как форма искусства слова. // Теория литературы. Основные проблемы. М.: Наука, 1965. - С. 234-317.

70. Корман Б. Изучение текста художественного произведения. М.: Просвещение, 1972.

71. Корман Б. Итоги и перспективы изучения проблемы автора. Страницы истории русской литературы. М.: Наука, 1971.

72. Кулешов В. Лекции по истории русской литературы к. 19 н. 20 века: В 2-х т. - Минск: Изд-во БГУ, 1976.

73. Кулешов В. Натуральная школа в русской литературе XIX века. М.: Просвещение, 1965.

74. Кухаренко В. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988.

75. Лежнев А. О литературе: Статьи. М.: Сов.писатель, 1987.

76. Липовецкий М. Закон крутизны. // Вопр. литературы. 1991. - № 11/12. -С. 3-37.

77. Литературно-эстетические концепции в России к. 19 н. 20 века. - М.: Наука, 1975.

78. Лихачев Д. Историческая поэтика русской литературы: Смех как мировоззрение и др. работы. СПб.: Алетейя, 1997.

79. Лихачев Д. Литература реальность - литература. - Л.: Сов. писатель, 1981.

80. Лихачев Д., Панченко А., Понырко И. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984.

81. Лотман Ю. Избранные статьи: В 3-х т. Таллин: Александра, 1992.

82. Лотман Ю. Декабрист в повседневной жизни. (Бытовое поведение как историческая категория). // Лотман Ю. Избранные статьи: В 3-х т. Т. 1. -Таллин: Александра, 1992. С. 296 - 337.

83. Лотман Ю. Заметки о художественном пространстве. // Лотман Ю. Избранные статьи: В 3-х т. Т.1. Таллин: Александра, 1992. - С. 448-464.

84. Лотман Ю. О понятии географического пространства в средневековых текстах. Лотман Ю. Избранные статьи: В 3-х т. Т.1. Таллин: Александра, 1992. - С. 407-413.

85. Лотман Ю. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя. // Лотман Ю. Избранные статьи: В 3-х т. Т.1. Таллин: Александра, 1992. -С. 413-448.

86. Лотман Ю. Роман А.С.Пушкина "Евгений Онегин," Комментарий: Пособие для учителя. Л.: Просвещение, 1980.

87. Лотман Ю. Смерть как проблема сюжета. // Ю.М.Лотман и тартусско-московская семиотическая школа. М.: Гнозис, 1994. - С. 417 -430.

88. Львов-Рогачевский В. Новейшая русская литература. М.-Л.: Изд-во Л.Д.Френкель, 1924.

89. Магвайер Р. Конфликт общего и частного в советской литературе 1920-х гг. // Русская литература XX века. Исследования американских ученых. -Спб.: ПЕТРО РИФ, Ун-т Дж.Медисона, Спб. ун-т, 1993. - С. 176-213.

90. Манн Ю. Формирование теории реализма в России первой половины 19 века. // Развитие реализма в русской литературе: В 3-х т. Т.1. М.: Наука, 1972. - С. 292-342.

91. Медриш Д.Н. Структура художественного времени в фольклоре и литературе. // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. - С. 121-143.

92. Методология анализа литературного процесса. АН СССР, Институт мировой литературы им. А.М.Горького. М.: Наука, 1989.

93. Методология анализа литературного произведения. М.: Наука, 1988.

94. Метченко А. Избранные работы: В 2-х т. М.: Худ. лит., 1982.

95. Метченко А. Кровное, завоеванное: из истории советской литературы. -М.: Сов. писатель, 1975.

96. Михельсон М. Русская мысль и речь. Свое и чужое: Опыт русской фразеологии: Сборник образных слов и иносказаний: В 2-х т. М.: TERRA, 1997.

97. Неклюдов С. Заметки об эпической временной системе. // Труды по знаковым системам. 6. Тарту. - 1973. - С. 154-165.

98. Новиков Л. Стилистика орнаментальной прозы А.Белого. М.: Наука, 1990.

99. Новиков Л. Художественный текст и его анализ. М.: Рус. язык, 1988.

100. Ожегов С. Словарь русского языка. М.: Рус. язык., 1990.

101. Орнаментальная проза и близкие ей явления. (Методические материалы в помощь студентам, изучающим курс русской литературы XX века.) -Ульяновск: Изд-во УГЛУ, 1995.

102. Палиевский П. Литература и теория. М.: Сов. Россия, 1979.

103. Палиевский П. "Экспериментальная литература". // Вопр. литературы. -1966.-№8.- С. 78-91.

104. Панченко А. Русская культура в канун петровских реформ. Л.: Наука, 1984.

105. Панченко А. Смех как зрелище. (Юродство как зрелище). // Лихачев Д., Панченко А., Понырко И. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984. - С. 72-154.

106. Полонский В. О литературе. М.: Сов. писатель, 1988.

107. Потебня А. Теоретическая поэтика. М.: Высш. школа, 1990.

108. Потебня А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976.

109. Поэтика и стилистика. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1980.

110. Принципы изображения характера в советской прозе: Межвузовский сборник научных трудов Челябинского гос. пед. инст-та. Челябинск: ЧГПИ, 1985.

111. Прыжов И. История кабаков в России. М.: Дружба народов, 1992.

112. Прыжов И. Двадцать шесть московских лжепророков, лжеюродивых, дур и дураков. // Прыжов И. История кабаков в России. М.: Дружба народов, 1992. - С. 321-349.

113. Прыжов И. Нищие на святой Руси: материалы для истории общественного и народного быта. // Прыжов И. История кабаков в России. М.: Дружба народов, 1992. - С. 304-305.

114. Развитие реализма в русской литературе: В 3-х т. Т.1. М.: Наука, 1972.

115. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974.

116. Русская литература кон. XIX нач. XX века. Девяностые годы. - М.: Наука, 1968.

117. Русская литература XX века. / Под ред. проф. С.А.Венгерова. Т.2. -Издание товарищества "Миръ", 1890-1910.

118. Русская советская повесть 20-30-х гг. Л.: Наука, 1976.

119. Сатаров М.А. Размышления о структуре художественного произведения. // Структура литературного произведения. М. : Наука, 1984. - С. 179-205.

120. Связь времен. Проблемы преемственности в русской литературе кон. 19 -нач. 20 вв. М.: Наследие, 1992.

121. Советский энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990.

122. Скобелев В. Масса и личность в русской советской прозе 20-х гг. (К проблеме народного характера). Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1975.

123. Тагер Е. Избранные работы о литературе. М.: Сов.писатель, 1988.

124. Творческие методы и литературные направления. М.: Изд-во МГУ, 1987.

125. Творчество писателя и литературный процесс: Межвузовский сборник научных трудов. Иваново: Ивановской гос. ун-т, 1989.

126. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Стиль. Произведение. Литературное развитие. М.: Наука, 1965.

127. Типология литературного процесса и индивидуальность писателя. -Пермь: Пермский гос. ун-т, 1979.

128. Троцкий Л. Литература и революция. М.: Изд-во политической литературы, 1991.

129. Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

130. Тынянов Ю. Литературный факт. // Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. - С. 265-270.

131. Тынянов Ю. О литературной эволюции. // Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. - С. 270-281.

132. Успенский Б. Избранные труды: В 2-х т. М.: Гнозис, 1994.

133. Успенский Б. Антиповедение в культуре Древней Руси. // Успенский Б. Избранные труды: В 2-х т. Т.1. М.: Гнозис, 1994. - С. 320-332.

134. Успенский Б. Поэтика композиции. М.: Искусство, 1970.

135. Успенский Б. Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-исторический феномен. // Успенский Б. Избранные труды: В 2-х т. Т.1. М.: Гнозис, 1994. - С. 75-109.

136. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т. Спб.: ТЕРРА - АЗБУКА, 1996.

137. Федосюк Ю. Что непонятно у классиков или энциклопедия русского быта 17 века. М.: Флинта - Наука, 1998.

138. Федотов Г. Святые Древней Руси. PARIS: YMCA - PRESS, 1989. - С. 191-205.

139. Фридман А. Мир как пространство и время. М.: Наука, 1965.

140. Шешуков С. Неистовые ревнители. М.: Моск. рабочий, 1970.

141. Шешунова В. Микросреда и культурный фон в художественной литературе. // Филолог, науки. 1989. - № 5. - С. 18-24.

142. Шкловский В. Гамбургский счет. М.: Сов.писатель, 1990.

143. Шкловский В. Избранное: В 2-х т. М.: Худ. лит., 1983.

144. Шкловский В. О теории прозы. М.: Сов.писатель, 1983.

145. Цейтлин А. Становление реализма в русской литературе. М.: Наука, 1965.

146. Чернухина И. Очерк стилистики художественного прозаического текста. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1977.

147. Чернышевский Н. Очерки гоголевского периода русской литературы. -М.: Худ. лит., 1984.

148. Чудаков А. Слово- вещь мир: От Пушкина до Толстого. - М.: Совр. писатель, 1992.

149. Чудакова М. Без гнева и пристрастия. Формы и деформации в литературном процессе 20-30-х гг. // Нов.мир. 1988. - № 9. - С. 240-261.

150. Эйхенбаум Б. Литературный быт. // Эйхенбаум Б. О литературе. М.: Сов.писатель, 1987. - С. 428-442.

151. Эйхенбаум Б. О литературе. М.: Сов.писатель, 1987.

152. Эйхенбаум Б. О поэзии. О прозе. Л.: Худ. лит., 1986.

153. Яковлева Е. Фрагменты русской языковой картины мира: (модели пространства, времени и восприятия). М.: Гнозис, 1994.1. ТРУДЫ ПО МИФОПОЭТИКЕ

154. Аверинцев С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Наука, 1977.

155. Агапкина Т. "Мать пресвятая Богородица, колокол святой." Какие колокольные звоны раздавались над Россией? // Родина. 1997. - № 1. - С. 94-97.

156. Афанасьев А. Древо жизни. М.: Современник, 1982.

157. Библия. Слав, еванг. общество, 1987.

158. Велецкая Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М.: Наука, 1978.

159. Лавров А. Мифотворчество "аргонавтов". // Миф фольклор - литература. -Л.: Наука, 1978.

160. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994.

161. Лосев А. Античная мифология. М.: Учпедгиз, 1957.

162. Лосев А. Бытие. Имя. Космос. М.: Мысль: Рос. открытый ун-т, 1993. Ю.Лосев А. Знак. Символ. Миф. - М.: Изд-во МГУ, 1982.

163. Лосев А. Поток сознания и язык. // Лосев А. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во МГУ, 1982. - С. 453-474.

164. Лосев А. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1976.

165. Лосев А. Прометей. // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. Т.2. -М.: Рос. энциклопедия, ОЛИМП, 1997. С.252-253.

166. Лотман Ю., Успенский Б. Миф имя - культура. // Лотман Ю. Избранные статьи: В 3-х т. Т.1. - Таллин: Александра, 1992. - С. 58-76.

167. Мелетинский Е. Время мифическое. // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. Т.1. М.: Рос. энциклопедия, ОЛИМП, 1997. - С. 252-253.

168. Мелетинский Е. Герой. // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. Т.1. М.: Рос. энциклопедия, ОЛИМП, 1997. - С. 296.

169. Мелетинский Е. О литературных архетипах. М.: Рос. гуман. ун-т, 1994.

170. Мелетинский Е. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976.

171. Миф фольклор - литература. - Л.: Наука, 1978.

172. Неклюдов С. К вопросу о связи пространственно-временных отношений с сюжетной структурой в русской былине. // Тезисы докладов во 11 Летней школе по вторичным моделирующим системам., 16-26 августа 1966 г. -Тарту, 1966. С. 42.

173. Древнерусская литература и русская культура 18-20 вв. ХХУ1. - Л.: АН СССР, 1971.

174. Потебня А. Слово и миф. М.: Правда, 1989.

175. Рубенштейн Р. Ра. // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. Т.2. -М.: Рос. энциклопедия, ОЛИМП, 1997. С. 358-366.

176. Рыбаков Б. Язычество Древней Руси. М.: Наука, 1987.

177. Славянская мифология. М.: Эллис Лак, 1995.

178. Смирнов И. Место "мифологического" подхода к литературному произведению среди других толкований текста. ("Вот так я сделался собакой"). // Миф фольклор - литература. - Л.: Наука, 1978. - С. 186-203.

179. Топоров В. Апология Плюшкина: Вещь в антропоцентрической перспективе. // Топоров В. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. М.: Прогресс - Культура, 1995. - С. 7-111.

180. Топоров В. Гора. // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. Т.1. М.: Рос. энциклопедия, ОЛИМП, 1997. - С. 311-314.

181. Топоров В. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. М.: Прогресс - Культура, 1995.

182. Топоров В. Модель мира. // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. Т.2. М.: Рос. энциклопедия, ОЛИМП, 1997. - С. 161-164.

183. Топоров В. Пространство. // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. Т.2. М.: Рос. энциклопедия, ОЛИМП, 1997. - С. 340-342.

184. Успенский Б. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии. // Успенский Б. Избранные труды: В 2х т. Т.2. М.: Гнозис, 1994. - С. 53-128.

185. Успенский Б. Миф имя - культура. // Успенский Б. Избранные труды: В 2-х т. Т.1. -М.: Гнозис, 1994. - С. 298-319.

186. Шмид В. Орнаментальный текст и мифическое мышление в рассказе Е.Замятина "Наводнение". // Рус. литература. 1992. - № 2. - 56-68.

187. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: ИНВЕСТ - ППП, 1996.

188. ТРУДЫ О ТВОРЧЕСТВЕ Б.ПИЛЬНЯКА

189. Акимов В. Помощь из прошлого. // Аврора. 1988. - № 5. - С. 8-9.

190. Ангарский Н. Литература упадка. // Творчество. 1920. - № 5-6. - С. 1-32.

191. Андроникашвили-Пильняк Б. Была ли рукопись Пильняка отвергнута советскими журналами? // Лит. обозрение. 1993. - № 1/2. - С. 107-111.

192. Андроникашвили-Пильняк Б. Два героя, два мученика: Б.Пильняк и Е.Замятин. // Знамя. 1994. - № 9. - С. 123-153.

193. Андроникашвили-Пильняк Б. "Мне выпала горькая слава." // Пильняк Б. Третья столица. М.: Рус. книга, 1992. - С. 6-20.

194. Андроникашвили-Пильняк Б. О моем отце. Послесловие. // Дружба народов. 1989. - № 1. - С. 147-155.

195. Андроникашвили-Пильняк Б. Письма Б.А.Пильняка. // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Вып. 1. Коломна: Изд - во КПИ, 1991. - С. 118-127.

196. Андроникашвили-Пильняк К. Бытописатель революции. // Кн. обозрение. -1994. -№42. С. 3.

197. Аншценко Г. Деревянный Христос и эпоха голых годов. // Нов. мир. 1990. - № 8. - С. 243-248.

198. Анон. Добить троцкистскую гадину. // Литературная учеба. 1937. - № 5. -С. 38.

199. Анон. О Борисе Пильняке. // Москва. 1964. - № 5. - С. 95-96.

200. Ауэр А. "Быть честным с собой и с Россией." (О художественном мире Б.Пильняка.) // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Вып. 2. -Коломна: Изд-во КПИ, 1997. С. 3-29.

201. Ауэр А. О поэтике Б.Пильняка. // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.1. Коломна, Изд - во КПИ, 1991. - С. 4-15.

202. Ауэр А. Сатирические традиции Салтыкова-Щедрина в прозе Б.Пильняка. //Научн. доклады высш. школы. Филолог, науки. 1990. - № 2. - С. 13-19.

203. Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 1. Коломна: Изд - во ЮТИ, 1991.

204. Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Коломна: Изд - во КПИ, 1997.

205. Баранов В. За строкой одного посвящения (М.Горысий и Б.Пильняк ). // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Вып. 1 Коломна: Изд - во КПИ, 1991. -С.79-88.

206. Берковский Н. Борьба за прозу. // Берковский Н. Мир, создаваемый литературой. М.: Сов. писатель, 1989. - С. 51-90.

207. Берковский Н. Две книги Пильняка ("Расплеснутое время", "Очередные повести"). // Берковский Н. Мир, создаваемый литературой. М.: Сов. писатель, 1989. - С. 112-116.

208. Вешнев В. Тов. Сосновский и гр. Пильняк. // Молодая гвардия. 1924. - № 9. - С. 175-180.

209. Виноградов И. За советскую классику. // Лит. современник. 1936. - № 5. -С. 141-153.

210. Воронский А. Б.Пильняк. // Воронский А. Искусство видеть мир. М.: Сов.писатель, 1987. - С. 233-257.

211. Гацко-Гусев Р. Коломенские сказания в творчестве Б.Пильняка. // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.1. Коломна: Изд - во КПИ, 1991.-С. 106-112.

212. Герзон С. Об эпигонстве. // Октябрь. 1936. - № 5. - С. 213-220.

213. Горбачев Г. На переломе. (Эволюция русской литературы за 1924-1925 гг.) // Звезда. 1926. - № 1. - С. 211-240.

214. Горбов Д. Итоги литературного года. // Нов.мир. 1925. - № 12. - С. 129-149.

215. Горинова С. О смысловой доминанте в рассказе Б.Пильняка "Метель". // Вестн. Спб. ун-та. Сер.2. История языка, литературы. 1994. - Вып. 3 (№ 16). - С. 94-96.

216. Горинова С. Проблемы поэтики прозы Б.Пильняка 20-х гг.: Дис. . канд. филолог, наук: 10.01.02. Спб, 1995.

217. Горская Е. Борис Пильняк и русский Берлин в 1922 г. (по материалам советских и зарубежных изданий, ЦГАЛИ СССР). // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Вып.1 Коломна: Изд - во КПИ, 1991. - С. 70-78.

218. Григорьева Л. Возвращенная классика: из истории советской прозы 20-30-х гг. Л.: Ленингр. орг. об - во (Знание РСФСР), 1990. - С. 24.

219. Гура В. Народ и герой. // Октябрь. 1967. - № 10. - С. 207-219.

220. Гусев В. Мучительный призрак ночи. Б.Пильняк и его "Повесть непогашенной луны". // Лит. газета. 1988. - 13 янв. - С. 4.

221. Денисов А. Борис Пильняк в воспоминаниях современников. // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Вып.1. Коломна: Изд - во КПИ,. 1991. -С. 113-117.

222. Едина Е. Б.Пильняк в литературной критике 1920-1930-х гг. // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып. 1. Коломна: Изд - во ЮТИ, 1991.-С. 89-97.

223. Зайдельсон Е. По следам письма Бор. Пильняка. // Таллин. 1989. - № 5. -С. 113-118.

224. Золотоносов М. Усердный Пильняк. (Заметки к 100-летию). // Моск. новости. 1994. - 9-16 окт. (№ 46). - С. 18.

225. Зощенко М. О Борисе Пильняке. Корней Чуковский. // Вопр. литературы. -1968.-№11.-С. 233-240.

226. Иванов В. О литературных группировках и течениях 20-х гг. // Знамя. -1958.-№5-6.-С. 190-208.

227. Катаев И. Советская литература на новом этапе. Стенограмма пленума Оргкомитета Союза советских писателей. М., 1939.

228. Канатчиков С. О судьбах попутничества. // Красная новь. 1929. - № 11. -с. 209-217.

229. Карпенко И. Система языковых средств орнаментальной прозы Б.Пильняка: Дис. . канд.филолог.наук: 10.02.01. -М, 1993.

230. Кассек Д. Рассказ Б.Пильняка "Жених во полуночи" (1925): Попытка анализа. // Рус. литература. 1992. - № 2. - С. 169-175.

231. Коган П. Борис Пильняк. //Нов.мир. 1925. - № 11. - С. 108-119.

232. Крючков В. Почему луна "непогашенная"? О символике "Повести непогашенной луны" Б.Пильняка. // Рус. литература. 1993. - № 3. - С. 121-127.

233. Кузнецов М. Социалистический реализм и модернизм. // Нов.мир. 1963. -№ 8. - С. 220-245.

234. Кузявкин А. Краеведческое изучение творчества Б.Пильняка. // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Вып.1. Коломна: Изд - во КПИ, 1991. - С. 98-105.

235. Латынина А. " Я уже отдал приказ". "Повесть непогашенной луны" Б.Пильняка как явление социальной прогностики. // Лит. обозрение. 1988. - № 5. - С. 13-15.

236. Лелевич Г. Гиппократово лицо. // Красная новь. 1925. - № 1. - С. 294-301.

237. Лесин Е. Кому-таторы, а кому-ляторы: Незлые заметки к 100-летию со дню рождения Б.Пильняка. // Независимая газета. 1994. - 12 окт. - С. 7.

238. Лиров М. Из литературных итогов. // Печать и революция. 1924. - № 2. -С. 118-124.

239. МалухинВ. Убийство командарма. // Октябрь. 1988. - № 9. - С. 196-198.

240. Метченко А., Дементьев А., Ломидзе Г. За глубокую разработку истории советской литературы. //Коммунист. 1956. - № 12. - С. 83-100.

241. Метченко А. Актуальные ретроспективы или реакционные мифы. // Октябрь. 1969. - № 5. - С. 181-197.

242. Милехина Т. Опыт семантического анализа прозаического текста.(На материале "Повести непогашенной луны" Б.Пильняка ). // Принципы изучения художественного текста. Тезисы 2-ых Саратовских стилистических чтений. Апрель, 1992, ч.2. Саратов, 1992. - С. 132.

243. Молодяков В. В поисках "корней солнца" (Борис Пильняк о Японии). // Проблемы Дальнего Востока. 1989. - № 6. - С. 201-207.

244. Мораняк Бамбурач Н. Б.А. Пильняк и "петербургский текст". // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Вып.1. - Коломна: Изд - во КПИ, 1991. - С. 36-46.

245. Новиков В. Творческий путь Б.Пильняка. // Пильняк Б. Целая жизнь. -Мн.: Мает. тт., 1988. С. 3-27.

246. Панкеев И. Борис Пильняк: "Я был": (О писателе Б.А.Пильняке). // Рос. вести. 1994. - 29 окт.

247. Переверзев В. На фронтах литературной беллетристики. // Печать и революция. 1923. - № 4. - С. 127-133.

248. Петросов К. "Все разгадаешь ты один." (Анна Ахматова и Борис Пильняк ). // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Вып. 1. Коломна: Изд - во КПИ, 1991. - С. 62-69.

249. Полонский В. Шахматы без короля. // Полонский В. О литературе. М.: Сов. писатель, 1988. - С. 124-150.

250. Раскольников Ф. Идея "скрещения" в романе Б.Пильняка "Голый год". // Рус. литература. 1997. - № 3. - С. 169-175.

251. Сергеева Т. "Россия. Революция. Метель": (О творчестве Б.Пильняка). // Моск. правда. 1994. - 1 дек. - С. 3.

252. Смирнов-Кутачевский А. Перелом литературного стиля. // Печать и революция. 1926. - № 3. - С. 18-28.

253. Тамарченко Н. "Голый год" Б.Пильняка как художественное целое. // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып. 1. Коломна: Изд - во КПИ, 1991.-С. 16-25.

254. Фурманов Д. Литературные записки. // Вопр. литературы. 1957. - № 5. -С. 199-207.

255. Шайтанов И. Исторические метафоры Б.Пильняка ("Красное дерево" и "Волга впадает в Каспийское море"). // Б.А.Пильняк. Исследования и материалы. Вып.1. Коломна: Изд - во КПИ, 1991. - С. 47-56.

256. Шайтанов И. Когда ломается течение. // Б.Пильняк. Романы. М.: Современник, 1990. - С. 5-25.

257. Шайтанов И. Метафоры Бориса Пильняка или история в лунном свете. // Пильняк Б. Повести и рассказы. 1915-1929. М.: Современник, 1991. - С. 5-36.

258. Шайтанов И. О двух именах и об одном десятилетии. // Лит. обозрение. -1991. № 6. - С. 19-25; № 7. - С. 4-12.

259. Шкловский В. Пильняк в разрезе. О современной русской прозе. // Шкловский В. Гамбургский счет. М.: Сов. писатель, 1990. С. 259-276.

260. Чайковская В. Поиски цельности. // Лит. обозрение. 1989. - № 8. - С. 40-44.

261. Юсупова Р. Стилистический комплекс художественного контекста: (На материале романа Б.Пильняка "Голый год"): Дис. . канд.филолог.наук: 10.02.01. Алма-Ата, 1991.

262. Яблоков Е. "Железо, стынущее в жилах". Проблемы и герой "Повести непогашенной луны" Б.Пильняка. // Лит. обозрение. 1992. - № 11/12. - С. 58-62.

263. Bristol Е. Boris Pilniak. // The Slavonic and East European Review. 1963. -№97.

264. Brablik E. Dvojnictvi v dile B.Pilnaka. // Bulletin ustavu ruskeho jazyka а literatury. 1967. -№ 11.

265. Толстая-Сегал E. "Стихийные силы: Платонов и Пильняк (1928-1929). // Slavica Hierosolymitana. 1978. - № 5.

266. Flaker A. Zur Charakterisierung der russichen Avantgaude als Stilformation. // Kunstersohe Avantgarde. Annäherung an ein unabgeschlossenes Kapitel. -Berlin, 1979.