Принципы организации романного целого в творчестве Бориса Пильняка 1920-х годов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Кагирова, Ольга Михайловна

• Кагирова, Ольга Михайловна
• кандидат филологических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Кагирова, Ольга Михайловна

Введение.

Глава 1. Древнерусские традиции в романе «Машины и волки».

Глава 2. Модель психологического романа - структурообразующий фактор в «Повести непогашенной луны».

Глава 3. Модель «производственного» романа и принципы организации художественного целого в произведении

Волга впадает в Каспийское море».

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Принципы организации романного целого в творчестве Бориса Пильняка 1920-х годов»

будучи одним из зачинателей советской литературы, издав первую в РСФСР книгу рассказов о советской революции - я хочу и буду работать только для советской литературы, ибо это есть долг каждого честного писателя и человека»1. Эти слова принадлежат одному из самых ярких писателей первой трети XX века Борису Андреевичу Пильняку. Написаны они были им 28 августа 1929 года, когда писатель столкнулся с общественным непониманием. Однако резким нападкам на Пильняка и, как следствие, его почти полному посмертному забвению предшествовала громкая слава, ибо в своем творчестве он сумел отразить многообразный и сложный процесс развития русской литературы начала XX века. Уже в 20-е годы Борис Андреевич становится заметным явлением в искусстве слова. Ему подражают многие молодые советские художники, перенимая открытые Пильняком приемы письма. Вокруг его творчества постоянно разгораются споры. Молодой Борис Пильняк после первых публикаций сразу же оказывается в центре внимания критики. «Вряд ли другой советский писатель вызывал одновременно столь противоречивые оценки, как Пильняк»2, - справедливо отметил Вяч. Полонский в статье «Шахматы без короля».

Действительно, абсолютно полярные высказывания о творчестве Пильняка встречаем в критических работах 1920-х годов. Д.А. Лутохин, редактор журнала «Вестник литературы», восторженно говорил о «свежести и сочности»3 стиля молодого писателя на фоне литературного «безвременья»4. А.В. Луначарский называл Пильняка выдающимся беллетристом из «выдвинутых самой революцией, <.> у которого есть свое лицо и который является, вероятно, самым одаренным из них»5. М. Осинский обвинял писателя в «дезори

1 Андроникашвили-Пильняк Б. «Долг мой - быть русским писателем и быть честным с собой и с Россией» // Пильняк Б. Сочинения в 3-х томах. Т. 3. - М, 1994. - С. 562.

2 Полонский В. Шахматы без короля. // Полонский В. О литературе. - М., 1988. - С. 126.

3 Лутохин Д. Литературный молодняк // Вестник литературы. 1920, № 8. - С. 7.

4 Там же.

5 Луначарский А.В. Политика и литература // Луначарский А. В. Собрание сочинений в 8 томах. Т. 8. - М., 1965.-С. 56. ентированности»1, а Н. Асеев именовал стиль Пильняка «прозаической рванью», а все творчество писателя - «пильняковщиной».

В любом случае, были ли это положительные отзывы либо упреки в творческой несостоятельности, Б. Пильняк долгое время оставался «самым ярким писательским именем»2, о чем свидетельствуют записи, оставленные его современниками: «У нас очень много писалось о Пильняке. Одно время страшно хвалили, чуть ли не до небес превозносили, но потом вдруг ни с того ни с сего стало очень модным ругать его»3.

Большинство критических работ 1920-х годов было посвящено творческой манере писателя. Прежде всего отмечался деструктивный характер его письма, проявляющийся практически на всех уровнях текста. Основные упреки сводились к следующему: проза Пильняка подражательна, безгеройна и, как следствие, бессюжетна.

Так, в поэтике Б. Пильняка критики подметили изменение традиционных принципов описания героев. По мнению В. Шкловского, герои писателя «вовсе не герои, а носители, даже скорее представители определенных кусков»4. На обезличивание героев обратил внимание и В. Гофман: «Это даже не плоскостные депсихологизированные герои почти всей современной прозы, а тени героев, элементарные алгебраические знаки, взятые в самом абстрактном плане»5. Свойственное русской литературе стремление создать характер и прописать биографию человека в творчестве Б. Пильняка не проявлено, поэтому А.З. Лежнев называет прозу Б. Пильняка «безгеройной»6. Если в центре художественного внимания в литературе XIX века находился один или несколько героев, то в начале ХХ-ого, по свидетельству Е.И. Замятина, все чаще на передний план выходит человеческая масса в качестве основного действующего лица: «В вещах Пильняка - интересная попытка дать компо

1 Осинский М. Побеги травы // Правда. 1922,30 апр.

2 Шаламов В. Двадцатые годы: Заметки студента МГУ// Юность. - 1987. № 11. - С. 40-41.

3 Есенин С. О современных писателях // Есенин С. Собрание сочинений в 5-ти томах. Т. 5. - М.,1962 - С. 75

4 Шкловский В.Б. Пильняк в разрезе // Шкловский В.Б. Гамбургский счет. - М., 1990. - С. 269.

5 Гофман В. Гофман В. Место Пильняка // Борис Пильняк: Статьи и материалы. - Л., 1928. - С. 18. Лежнев А.З. Художественная литература революционного 10 -летия // Лежнев А.З. О литературе. — М.,

1987.-С. 77. зицию без героев <. .> Поставить в фокусе толпу, массу - можно, так же, как можно стены отливать из бетонной массы вместо того, чтобы складывать из отдельных кирпичей. Но для отливки бетонных стен - нужен каркас. А у Пильняка никогда не бывает каркаса, у него сюжеты - пока еще простейшего, беспозвоночного типа»1. Качество «безгеройности», таким образом, связано с отсутствием в прозе писателя четко прописанного сквозного сюжета.

Особенности сюжетной организации текстов Пильняка становятся объектом пристального внимания в критике Л.Д. Троцкого, Е.И. Замятина, В.Б. Шкловского, Г. Горбачева. Если одни в своих высказываниях резко и безапелляционно заявляли: «Пильняковщина <.> прежде всего - бессюжетность»2, то другие пытались понять логику художественной мысли Б. Пильняка. Так, в статье «Новая русская проза» Е.И. Замятин говорит о том, что Пильняк в своих произведениях использует прием «смещения плоскостей», когда «одна сюжетная плоскость - внезапно, разорвано - сменяется <.> другой. Иногда по нескольку раз на одной странице»3. По сути, замечает писатель, данный прием имел место и раньше в русской литературе (например, в творчестве JI.H. Толстого), однако никто, кроме Б. Пильняка, не использовал его с такой частотой колебаний.

Приведенное замечание Е.И. Замятина адекватно размышлениям Л.Д. Троцкого, отметившего в произведениях писателя пересечение нескольких «сюжетных возможностей»4: «Пильняк бессюжетен именно из боязни эпизодичности. Собственно, у него есть наметка как бы даже двух, трех и более сюжетов, которые вкривь и вкось продергиваются сквозь ткань повествования»5. Такое построение текста, по мнению идеолога революции, вызвано стремлением писателя как можно точнее отобразить современную реальность во всех ее связях и движениях.

1 Замятин Е.И. Новая русская проза//Замятие Е.И. Избран, произведения в 2-х томах. Т.2 - М.,1990-С.359.

2 Горбачев Г. Творческие пути Б. Пильняка // Борис Пильняк: Статьи и материалы. - Л., 1928. - С. 49.

3 Замятин Е.И. Указ. работа. С. 359.

4 Троцкий Л.Д. Б. Пильняк // Троцкий Л.Д. Литература и революция. - М. 1991. - С. 71.

5 Там же.

Сюжетно-композиционный уровень текста в произведениях Б. Пильняка исследует В. Шкловский. В работе «Пильняк в разрезе» он отмечает, что произведения писателя имеют кусковую композицию. Такое построение не случайно. Литературовед связывает его с особенностями развития современного Пильняку литературного процесса: «старое искусство уже умерло, новое еще не родилось»1. В 1920-ые годы, по его мнению, сюжет и композиция прозы претерпевают изменения. Граница между жизнью и искусством постепенно стирается, хаос реальности проникает в художественные произведения и отражается в отсутствии единой, скрепляющей события сюжетной линии. Поэтому закономерно Б. Пильняк меняет принципы письма, вводит приемы, позволяющие отразить катастрофическую реальность. К таковым В. Шкловский относит монтажную композицию, позволяющую автору объединить различные сюжетные линии: «Роман Пильняка - сожительство нескольких новелл»2. Произведение «распадается на несколько кусков, связанных между собой повторениями фраз, общим переходящим «припевом» метели (из Андрея Белого) и участием героев одного отрывка в другом»3. Шкловский считает, что у Пильняка есть свои заслуги, например, «он сумел осознать кризис традиционного сюжета. Из бессвязности стянутых за волосы кусков он создал свой стиль»4.

Использование «кусковой композиции», в произведениях Б. Пильняка, В. Шкловский объясняет воздействием А. Белого. Оно было подмечено и другими критиками: «При всей значительности и свежести пильняковской манеры тревогу вызывает ее манерность, притом нередко подражательная. Совершенно непонятно, каким образом Пильняк мог попасть в художественную зависимость от Белого, и притом от худших сторон Белого?»5, «Возьмите «Петербург» Андрея Белого, разорвите его на главы, хорошенько перетасуйте их, вычеркните знаки препинания, оставьте как можно больше людей,

1 Шкловский В.Б. Гамбургский счет//Шкловский В.Б. Гамбургский счет. - М., 1990.-С. 38.

2 Шкловский В.Б. Пильняк в разрезе // Шкловский В.Б. Гамбургский счет. - М., 1990. - С. 261.

3 Там же. С. 266.

4 Там же. С. 267.

5 Троцкий Л.Д. Указ. работа. С. 77. как можно больше образов и описаний - и в результате по этому кухонному рецепту может получиться Пильняк»1. Включение Б. Пильняком в свои произведения цитат и образов из творчества А. Белого (а также других писателей) не могло оставить критику равнодушной, поскольку заимствование подобного рода разрушало привычные стереотипы организации литературного произведения. Писателя обвиняли в отсутствии собственной творческой манеры.

Помимо цитирования чужих произведений критиков и литературоведов в произведениях Б. Пильняка настораживали многочисленные повторы и самоцитаты. «Художник написал картину и заключил ее в рамку по своему выбору. Потом картина ему не понравилась, он разрезал ее на куски, распилил рамку и из обрезков и распиленных кусков - создал новую картину»2, - так аллегорично определил способ организации текстов Пильняка Н. Огнев. Последнего поддержал В. Полонский, назвавший способ Пильняка «издевательством над традициями»3, результаты которого неутешительны для писателя, поскольку «он [Б. Пильняк - O.K.] безнадежно замутил целый ряд своих произведений: ножницы - плохой инструмент в руках художника, особенно если они режут не только свое, но и чужое. Трансплантация отдельных отрезков, эпизодов, изречений, наблюдений из одних повестей в другие, внедрение одних и тех же осколков в разные места одного и того же произведения не дают полезного эффекта, на какой рассчитывал автор»4. По мнению Полонского, разорвав с традициями, Б. Пильняк новых форм не создал, произведения писателя стали хаотическими.

Самоцитирование, по мысли В. Гофмана, приводит к тому, что границы между произведениями Б. Пильняка стираются так же, как стираются жанровые признаки произведений писателя в целом: «роман, повесть, рассказ <.> утратили конкретный литературный смысл. И вот «Голый год» - называется

1 Тынянов Ю.Н. Литературное сегодня // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. - М., 1977 - С. 165.

2 Огнев Н. Только через массу // Писатели об искусстве и о себе. - М.-Л., 1924. - С. 157.

3 Полонский В. Указ. работа. С. 139.

4 Там же. романом, «3-я столица» - повестью, отдельные главы из «Голого года» именуются автором «поэмой»1. Однако данным авторским определениям произведений критик отказывает в жанровом наименовании, называя их «этикетками»2.

В связи с этим встает вопрос о жанровом определении произведений Б. Пильняка. Прозаический текст с разорванной структурой, свойственный стилю писателя, А.З. Лежнев называет динамическим. Примером последнего может послужить роман «Голый год». Такой роман занимает промежуточное место между приключенческим и бытовым. Лежнев говорит о том, что подобный тип произведений возникает в период 1921-1924 годов. Далее он определяет отличительные черты динамического романа: разорванность композиции, перебивание одного сюжетного плана другим или полная бессюжетность, иногда безгеройность, вставки в текст приказов, объявлений, заговоров и т. п., отсутствие психологизма, тематика гражданской войны.

По мнению А.З. Лежнева, преобладание сказа сближает прозу подобного типа с орнаментальной. Такое построение произведений критик соотносит с требованиями эпохи: «романтически окрашенный пафос, своеобразно соединявшийся с резким натурализмом, лирическое напряжение, недостатки конструкций были естественны и оправданы в свое время» . Борис Пильняк в начале своего творческого пути был популярным писателем, имевшим свой стиль. В литературе начала 20-ых годов возник термин «новая проза», именно к ней и отнес А.З. Лежнев творчество этого одаренного писателя.

Исследователи творчества Б. Пильняка 1920-х годов были известнейшими отечественными филологами. Однако при большом объеме написанного, при внимательном рассмотрении практически всех структурных уровней поэтики Пильняка, в тот период не могло быть работ, «последовательно

1 Гофман В. Место Пильняка // Борис Пильняк: Статьи и материалы. - Л., 1928. - С. 10.

2 Там же.

3 Лежнев А.З. Указ. работа. С. 53. и объективно анализирующих весь творческий путь писателя»1. Критика 20-х годов преимущественно акцентировала внимание на том, что Борис Пильняк - разрушитель литературных традиций, в частности - традиций романного жанра.

Следующий этап творчества писателя был оценен современной критикой уже неадекватно, ибо интерпретации строились на заданной им политической установке.

К концу 20-х годов после публикации произведений «Повесть непогашенной луны» (1926) и «Красное дерево» (1929) негативные оценки творчества Б. Пильняка усилились. За осуждением творческого метода писателя теперь крылось сомнение в его политической благонадежности: «Повесть о «Красном дереве Бориса Пильняка (так, что ли?) - впрочем, и повести и его, и многих других не читал <.> в сегодняшние дни густеющих туч это равно фронтовой измене»2. От Пильняка отвернулись многие писатели. А. Ворон-ский, ранее защищавший его от рапповцев, написал гневное письмо, осуждающее «Повесть непогашенной луны». Редколлегия «Нового мира» признала опубликование повести на страницах журнала «явной и грубой ошибкой». Б. Фрезинский отмечает, что «26 августа 1929 года статьей Б. Волина в «Литературной газете» началась массированная кампания против Пильняка в связи с публикацией в берлинском издательстве «Петрополис» его повести «Красное дерево»3. В литературных кругах появился негативный термин «пильняковщина». Писатель перестал печататься, его имя стало забываться, так как он уже не отвечал политическим запросам времени. Все признавали, что Б. Пильняк - талантливый писатель, но вредный. 28 октября 1936 года в Союзе писателей был заслушан доклад Бориса Андреевича Пильняка, который, впрочем, не удовлетворил участников заседания. В дискуссии по отчету прозвучали мнения, «что центральное место в литературе и популярность Б. Пильняком потеряны, а критика

1 «Возникают ощущения ненужности моей работы». О творческом отчете Бориса Пильняка // Источник. Документы русской истории. - 1997, № 6. - С. 153.

2 Маяковский В. Наше отношение. - С. 150. ошибалась, принимая его за серьезного писателя. Припомнили Пильняку и финансовую поддержку К. Радека в период его исключения из партии, и связь с А.К. Воронским, арестованным НКВД, и творческое сотрудничество с «нигилистом» и контрреволюционным писателем А. Платоновым, и издание книг за рубежом, и печально знаменитую «Повесть непогашенной луны», написанную «по прямым заданиям троцкистов», и, наконец, претензии на многоплановость стиля и языка, заимствование творческого метода, анархизм натуры и нежелание писать «как надо»1. Итог подвел Вс. Вишневский, он сказал: «Давайте доводить дело до конца. Либо мы их уничтожим, либо они нас. Вопросы стоят о физическом уничтожении. Такой тип писателя на нашей почве должен погибнуть. Это закон времени. У нас должен быть другой тип писателя, выполняющий новую дисциплинарную функцию искусства» (из стенограммы заседания) . Приговор был вынесен. Борис Андреевич Пильняк как писатель оказался вычеркнутым из литературы, а позднее как человек - из жизни.

Реабилитирован Пильняк был лишь 6 декабря 1956 года. В литературу Борис Андреевич вернулся в период перестройки, последним из поколения забытых писателей. Его произведения обрели новую жизнь в условиях, благоприятных для возрождения русской литературы. Творчество Пильняка вновь стало объектом пристального внимания отечественных и зарубежных филологов. Благодаря сыну писателя Б.Б. Андроникашвили-Пильняку открылись многие дотоле неизвестные факты из жизни Бориса Андреевича, позволившие по-новому взглянуть на Пильняка как на писателя и прежде всего как на человека. Картина советской эпохи, место и роль Бориса Андреевича в литературном процессе этого времени наиболее полно раскрывается в исследованиях последних двух десятилетий (В.П. Скобелева, Г.К. Петросова, Г.Н. Воронцовой и др.), позволяющих проследить ху

3 Фрезинский Б. Литературная почта Карла Радека // Вопросы литературы. — Май-июнь, 1998. - С. 295.

1 «Возникаю ощущения ненужности моей работы» // Вестник. — 1997. - № 6. — С. 150.

2 Там же.

3 См. Андроникашвили-Пильяк Б.Б. "О моем отце", "Своя картина мира", "Мой дом быть русским писателем" и др. дожественные параллели и взаимосвязи творчества Пильняка с творчеством его современников, в частности А. Платонова. С. Есенина, А. Толстого, А. Ахматовой и многих других. Предметом изучения филологов также стала общая мировоззренческая позиция Б. Пильняка (И.Е. Карпенко, Г.А. Белая, М. Фальчиков) и отдельные элементы его поэтики: тематика (Н. Мораняк-Бамбурач, М.Ю. Любимова), образная система (Л. Григорьева), художественная функция слова (И.О. Шайтанов, Н.Ю. Грякалова), категория времени (Е.Б. Дьячкова). Очень много исследований посвящено анализу отдельных произведений Б. Пильняка (Н.Ю. Грякалова, С.Ю. Горинова, А.Ю. Маслова, И.В. Трофимов и др.).

Из современных исследований творчества Б. Пильняка, на наш взгляд, наиболее интересны и продуктивны работы, посвященные жанровой специфике его произведений. Прежде, чем обратиться к их анализу, припомним, что А. Лежнев дал новое жанровое определение ряду произведений Пильняка - «динамический роман». А.С. Кацев выделяет в творчестве писателя жанр путешествий. Использование такого жанра он считал тенденцией времени, поскольку многие советские писатели 20-ых годов обращались к этому жанру. Для исследователя творчества Пильняка жанр путешествий - это форма реалистического отражения новой действительности и мироощущения нового человека. Популярность жанра путешествий, по мнению Кацева, определяется: во-первых, способностью изображать события, быт, экономику, культуру как процесс «узнавания» автором-повествователем новой действительности, во-вторых, возможностью соотнесения современности и истории, в-третьих, - открытой авторской позицией, создающей эффект достоверности»1. Все произведения Пильняка, написанные в жанре путешествий, критик разделяет по материалу на две группы. К первой группе он относит произведения, созданные в результате поездок писателя по Советскому Союзу, ко второй - произведения, отразившие впечатления Пильняка от за

1 Кацев А.С. Жанр путешествия в советской литературе 20 - 30-х годов // Поэтика реализма и социалистического реализма. - Фрунзе, 1984. - С. 42. рубежных поездок. А.С. Кацев прочерчивает определенную эволюцию жанра путешествий в творчестве писателя: «от подчеркнуто-декларативной экзотичности в описании увиденного, вычурности повествования, к изображению процессов социального характера - изменений, происходящих в сознании и быте различных народов под воздействием Октябрьской революции»1. По мысли Кацева, произведения Пильняка, написанные в жанре путешествий, отражают также эволюцию идейных и художественных взглядов самого писателя, но, к сожалению, эта эволюция осталась не прописанной исследователем.

Проблема эволюции творчества Пильняка не решена не только на материале жанра путешествий. Динамике художественных идей автора и принципам формирования системы его творчества до сих пор не достаточно уделено внимания. Проблема организации художественного целого, как правило, решается применительно к изучению системы произведения. Примером может служить статья Н.Д. Тамарченко «Голый год» Б. Пильняка как художественное целое», в которой исследуются не деструктивные, а конструктивные усилия писателя, и он предстает не столько разрушителем традиций, сколько создателем нового типа романа, основанного на двух взаимодополняющих принципах - троичности и параллелизме. Данные принципы, считает Н.Д. Тамарченко, проявляются прежде всего на композиционном уровне произведения, форму которого он соотносит с формой «большого кольца» в лирике. Подобное композиционное обрамление, по мнению литературоведа, не смотря на отсутствие «единой точки зрения и единого отсчета времени в масштабах происходящих событий»2, задает «такой масштаб времени и пространства, который позволяет удостовериться в чисто внешнем единстве изображенного мира»3. Внутри разъятого хаосом локального мира писатель обнаруживает

1 Там же.

2 Тамарченко Н.Д. «Голый год» Б. Пильняка как художественное целое» // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. - Коломна, 1991.-С. 19. предпосылки единения человека с миром, что, по мысли Н.Д. Та-марченко, свидетельствует о стремлении Б. Пильняка выстроить свое произведение по законам строгой упорядоченности и завершенности.

К проблеме целостности художественного творчества Б.Пильняка обратилась С.Ю. Горинова. Она полагает, что произведения писателя связаны сквозными образами, переходящими на протяжении творческого пути из одного произведения в другое. Это образы России, Революции, Метели. Именно поэтому, считает С.Ю. Горинова, «при анализе каждого конкретного произведения необходимо воспринимать его как часть тематически-смыслового единства, соотнося его проблематику с целостным замыслом писателя, который достаточно ясно проявился при составлении собрания сочинений»1. Таким образом, целостность творчества Б. Пильняка рассматривается как результат образно-тематического единства. Не оспаривая эту идею, обратим внимание на то, что, исследование художественной системы должно предполагать и анализ принципов функционирования сквозных образов в разных произведениях. На протяжении творческого пути эти принципы могут меняться.

С большей степенью полноты, на наш взгляд, динамика поэтического языка в системе творчества Б. Пильняка описана в исследованиях А.П. Ау-эра, JI.H. Анпиловой.

Работы А.П. Ауэра стали своеобразным ответом на сложившееся мнение о писателе как разрушителе литературных традиций. Прежде всего исследователь выделяет в творчестве Б.А. Пильняка идею «соборности», лежащую в основе поэтики писателя. Эта идея «художественно воплощается через бесконечное обращение к опыту писателей-классиков и писателей-современников. Воспринимая творчество как бесконечное борение со словом и как трагедию «невыразимого», Пильняк в то же время надеялся, что в

3 Там же.

1 Горинова С.Ю. Проза Бориса Пильняка 20-х годов. К проблеме авторского сознания // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. - М., 1995. - С. 72. этой трагедии творческого духа он не останется одиноким и найдет опору в писательской «соборности»1. «Соборность», по мнению исследователя, способствовала формированию творческой индивидуальности Б. Пильняка. В основе его индивидуальной писательской манеры лежит этическая категория честности: «Быть честным» - долг писателя, а честность приходит А только в неустанном борении с самим собой» . Именно поэтому, пишет А.П. Ауэр, Пильняк бесконечно пересоздает уже созданные образы, постоянно их дорабатывает. Творческая индивидуальность писателя проявляется и в том, что «разорванная фабула, сюжетная мазаичность в сочетании с «прерывистым» слогом давали возможность писателю показать самое главное - многоликость и многомерность человеческого бытия»3. Таким образом, А.П. Ауэр в своих работах прослеживает, как определяющая все творчество Б. Пильняка идея «соборности» обуславливает специфику основных структурных уровней его текстов.

JI.H. Анпилова прослеживает внутреннюю целостность произведений писателя 1920-х годов, выявив единство экспрессионистского метода, использованного для их создания. Она указывает на следующие черты экспрессионистской поэтики: освоение Хаоса современности с позиций Вечности, мифологизация повседневности, амбивалентность художественной оценки событий и образов. Эти творческие принципы обеспечивают движение единой линии метасюжета, специфика которого заключена в поисках путей «достойного самостоянья личности в мире тотального Хаоса»4. Художественная целостность произведений Пильняка, по мнению JI.H. Анпи-ловой, обеспечивается единством художественного метода.

Обнаружение и описание структурообразующих элементов творчества Б. Пильняка в их художественной эволюции, бесспорно, значимо для дальнейшего изучения произведений писателя, если учесть при этом, что в

1 Ауэр А.П. О художественном мире Б. А. Пильняка // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып. 2. -Коломна, 1997.-С. 14.

2 Там же. С. 21.

3 Там же. С. 16.

4 Анпилова Л.Н. Проза Бориса Пильняка 20-х годов // Автореферат. Екатеринбург, 2002. - С. 23.

1920-е годы Борис Андреевич рассматривался преимущественно как разрушитель литературных традиций, а в современных исследованиях ставится вопрос о том, как складывается художественная система писателя. Однако ни в публикациях современников Б. Пильняка, ни в последующих работах вопрос о том, как организуется художественное целое писателя, до конца не решен. Именно поэтому необходимо обратиться к данной проблеме вновь.

В своем исследовании процесса исторического развития эпоса и лирики Ю.М. Лотман отметил один важный момент: «периоды господства поэзии и прозы чередуются с определенной закономерностью. <.> Начало XX века, как некогда начало XIX, в русской литературе прошло под знаком поэзии. И именно она была тем фоном, на котором стал ощутим происшедший в 1920-х годах рост художественной активности прозы»1. Обозначенные ученым тенденции к «прозаизации» русской литературы 1920-х годов подтверждаются логикой творческой эволюции Бориса Пильняка. От рассказов и повестей писатель переходит к жанру романа, который, начиная с 1923 г., становится главным жанром в советской литературе. Малые формы к тому времени оказываются исчерпанными, именно поэтому социалистическое мышление востребовало роман как жанр, способный отобразить целостную картину мира. И поскольку литературное творчество Б. Пильняка явлено в романе, необходимо обратиться к специфике данного жанра, чтобы выявить своеобразие прозы писателя.

Процесс изучения романа не ограничен определенными временными или национальными рамками, ибо интерес к особенностям данного жанра возник у отечественных и зарубежных литературоведов давно (в период конца XVIII - начала XIX вв.). История исследования романного жанра свидетельствует о том, что его изучение велось по нескольким направлениям. Одним из ранних и наиболее часто применяющихся учеными в своих работах стал сравнитель

1 Лотман Ю.М. Поэзия и проза // Лотман Ю.М. Структура художественного текста. - M., 1970. - С. 123. ный анализ жанровых особенностей романа с другими родами и жанрами литературы современности и прошлого1. Филологические изыскания велись в историко-культурологическом русле, прослеживалась история становления и эволюция романа, формировании его жанрообразующих черт2. Уже позднее был сделан анализ поэтики романа, что позволило представить этот жанр целостной художественной системой3.

Охарактеризуем основные свойства романного жанра. Роман представляет собою динамичное, постоянно развивающееся художественное явление, отражающее реальную действительность4. Он влияет на другие жанры и модифицируется сам под их воздействием5. Характеризуется роман количественным признаком, то есть ему свойственен большой объем текста6. При значимой роли описателыюсти доминантой в романе является повествовательп ность . В основе любого романического произведения лежит конфликт между миром и человеком, который определяет развитие сюжетно-композиционного о уровня текста . В романе особым образом проявляется авторская позиция, которая выражается через специфику субъектной и внесубъектной организации художественного целого9. Роман представляет собой совокупность различных сознаний, находящихся в диалогических отношениях, что обеспечивает его цельность и органичность как в формальном, так и в содержательном планах10. Эти отличительные признаки являются наиболее устойчивыми в исторической практике развития романа, поэтому их можно назвать жанроопреде-ляющими.

1 См. работы Г.-В.-Ф. Гегеля, В.Г. Белинского, М.М. Бахтина и др.

2 См. работы Ю.Н. Тынянова, Ю.М. Лотмана, В.В. Кожинова и др.

3 См. работы М.М. Бахтина, Б.О. Кормана, Н.С. Лейтес и др.

4 См. работы В.Б. Шкловского, Ю.Н. Тынянова, М.М. Бахтина, Н.С. Лейтес и др.

5 См. работы М.М. Бахтина, Б.О. Кормана, В.Д. Днепрова и др.

6 «Тенденция к созданию более или менее широкого повествования свойственнее роману, опять же мотивируется особенностями его содержания, т. е. необходимостью показать развитие характеров героев, проведя их через ряд испытаний, поставив во взаимоотношения со средой, мотивировав эволюцию обстоятельствами жизни, среды или общества в целом» (Эсалнек А.Я. Своеобразие романа как жанра. - M., 1978. - С. 37).

7 «Повествование предполагает обязательное наличие сюжета, а вместе с ним какого-то повествователя, в роли которого может выступать сам автор, специально выбранный рассказчик, главный герой, второстепенный герой или даже группа героев. Наличие описания подразумевает присутствие разного рода деталей-портретных, бытовых, пейзажных и некоторых других» (Эсалнек А .Я. Указ. работа. С. 36).

8 См. работы Г.-В.-Ф. Гегеля, В.Г. Белинского, М.М. Бахтина, H.T. Рымаря, Н.С. Лейтес и др.

9 См. работы Б.О. Кормана, Н.С. Лейтес и др.

Становление романа происходило в прямой зависимости от социально-исторических и культурных условий конкретной эпохи, позволяющих ему каждый раз по-новому самоопределяться. Так, к примеру, классический реалистический роман XIX столетия отличается от символистского романа, возникшего в русской литературе на рубеже XIX - XX веков. Есть существенные различия в их жанровых признаках. Нас интересует прежде всего специфика романа, сформировавшегося в отечественной литературе в 1920-30-х годах, ибо на этот промежуток времени приходится творчество Бориса Андреевича Пильняка. Исследуя романное мышление писателя, мы, конечно же, учитываем влияние романа XIX в. и символистского романа на его литературную практику.

Своеобразие эпохи первой трети XX века состоит в интенсивном качественном преобразовании искусства. Объективной предпосылкой необходимости творческого переосмысления прежнего эстетического опыта стала историческая ситуация в стране, которая отличилась необычайной динамикой и напряжением (гражданская война, революция и т. д.). В связи с этим наиболее остро стоял вопрос не столько о путях дальнейшего развития жанра романа, сколько о его судьбе в литературном процессе. Разнообразные взгляды на процесс развития современного романного жанра мы встречаем в литературе того времени. Кратко обозначим наиболее типичные точки зрения. Теоретики ЛЕФа считали, что роман жанрово исчерпал себя, что у него нет будущего, поскольку современность требует фактографичности, а не вымысла1. В.Б. Шкловский, Ю.Н. Тынянов, Б.М. Эйхенбаум также отмечают кризис романного жанра в современной литературе, но надеются на то, что прозаики смогут найти новые художественные формы и приемы, которые будут адекватны современности2. Н.Я. Берковский, основываясь на социально-политическом

10 См. работы М.М. Бахтина, H.T. Рымаря и др.

1 «Время художественной «выдумки» прошло, «выдумка» вытесняется документом, и на смену «станковым» литературным формам (рассказ, повесть, роман) приходят формы непосредственно-утилитарные или основанные на обработке строго фактического материала (репортаж, фельетон, дневник, мемуары)» (Лежнев

A.З. О Литературе. - М., 1987. - С. 44).

2 «У завтрашнего дня будут свои литературные формы, и сегодняшний день их подготовляет» (Шкловский

B.Б. Гамбургский счет. - М., 1990.-С. 191). подходе к литературе, мыслит роман как явление, отражающее социальный заказ и политическую ситуацию1. Рассматривая роман 20-х годов, критика описала его своеобразие. А.К. Воронский начинает со специфики образа автора: «Новый писатель лезет изо всех щелей»2. Нарочитой грубостью этого высказывания критик хотел подчеркнуть процесс демократизации литературы, наметившийся в начале 20-х годов: «В основе, в главном русле своем она [литература - O.K.] идет от мужика, от деревни, либо от так называемых демократических городских слоев»3. При всем разнообразии стилей, приемов и форм, используемых современными прозаиками, Воронский отмечает одну общую особенность, свойственную писателям первой трети XX века: «Они выварились в котле советской действительности, пишут о ней, пишут иначе, чем «старики»4. Писать иначе, по мысли исследователя, потребовало само историческое время, когда динамика, напряженность, хаотичность настроений и восприятия уже не укладывались в спокойные формы старых прозаических жанров. Прежние формы и приемы разлагаются. Отсюда - своеобразный стиль, адекватный современности: «Проза - стихотворная не по ритму - хотя все больше и чаще попадаются прозаические произведения, написанные метром, - а по сгущенности, по сконцентрированности образов»5, и народный язык, который привнесли в литературу молодые беллетристы. А.К. Воронский отмечает силу, сочность, экспрессивность народного слова, способные оживить и обогатить костенеющий литературный язык.

К особым приметам новой литературы критик относит явное преобладание в творчестве писателей зарисовок бытовой советской действительности и полное отсутствие психологизма. Внутренние переживания, рефлексия, на которых строилась предреволюционная проза, уступили место внешним прояв

1 Задачей настоящего пролетписателя, по мнению Берковского, является поиск для себя в литературном прошлом живых ориентиров; через их преобразование, посредством введения занимательных, увлекательных массовых жанров и форм он должен доносить до читателя «высокие всеобъемлющие смыслы советского социально-философского романа» (Берковский Н.Я. Мир, создаваемый литературой. М., 1989. - С. 50).

2 Воронский А.К. Из современных литературных настроений // Воронский А.К. Избранные статьи о литературе.-М., 1882.-С. 285.

3 Там же. С. 286.

4 Там же. С. 286.

5 Там же. С. 287. лениям жизни, происходящим без какой-либо мотивировки. Отсутствие психологизма приводит писателей к отражению примитивной, физиологической стороны действительности. И это правильно, считает Воронский, поскольку именно писатель, вышедший из народной среды, знает цену реальной жизни, основанной на инстинктах, только он сможет донести любовь к жизни до читателей посредством своих натуралистических произведений. Художественная проза в данном случае, по мысли исследователя, призвана отражать идеологические настроения на литературном фронте. Таково историческое время.

По мнению А.З. Лежнева, русский роман непрерывно продвигается вперед, становится передовым жанром современной литературы, поскольку он неоднороден по своему характеру. Критик вычленяет типы романов, завоевавших признание читателей: фантастический, приключенческий, авантюрно-сатирический, бытовой, эксцентричный.

Особо его вниманием завладел так называемый роман динамический, или роман с разорванной конструкцией, ставший характерным порождением эпохи начала XX века, поскольку он наглядно отразил основные приметы социально-исторической действительности. Лежнев отмечает его типичные черты: тематику гражданской войны и революционной стихии, отсутствие психологизма, разорванность композиции, иногда бессюжетность и безгеройность, неоднородность повествовательной структуры (вставки в текст нелитературного материала - документов, вывесок, заговоров и т. п.). По его мнению, новая проза, носит «явно реалистический характер. Она вся занята изображением гражданской войны. Динамизмом своей манеры она хочет передать динамику тех лет. Своей «безгеройностью» (Малышкин) - грандиозность массовых движений»1. Но данная проза, замечает критик, - явление временное, поскольку мир меняется, а вместе с ним и его приметы, проблемы, потребности. На смену «динамической» прозе приходят новые виды романов со своим кругом вопросов, требующих художественного разрешения.

1 Лежнев А.З. О Литературе. - М., 1987. - С. 77.

Литературная ситуация 1920-х годов, таким образом, отличается необычайной напряженностью: если одни критики сомневались в жизнеспособности романного искусства, говоря о его конце, то другие, напротив, усматривая возможность существования романа в русской культуре, сосредоточили внимание на описании структурных элементов романной прозы. Исследователями второй половины XX века была проделана огромная работа, позволившая по-новому взглянуть не только на специфику романного мышления 1920-х годов, но и на своеобразие литературного процесса данного периода.

Было доказано, что роман никуда не исчез, просто в новых исторических условиях изменились формы воплощения романного сознания. Глубокий кризис традиционных для XIX века ценностей привел роман в начале XX века к необходимости срочного разрешения проблемы художественного освоения новой действительности, к поиску новых выразительных средств и художественных форм для адекватного отражения мира и человека. В результате роман переживает следующий этап своего развития при очевидном приобретении новых возможностей, диктуемых эпохой.

Прежде всего необходимо отметить расширение и проницаемость границ романного жанра в XX веке1. Процесс демократизации литературы приводит к поиску новых стилевых форм (орнаментальная проза, сказ, «метельный» стиль повествования), которые ориентированы на чужое слово2, что существенно меняет в художественных произведениях субъектно-объектные связи. Привычное соотношение автор - герой - читатель перестраивается. Слово автора сближается со словом героя, а отношения автор-читатель принимают форму живого диалога3. Об этом пишут Г.А. Белая, Н.Т. Рымарь, М.Н. Липо

1 См. работы В.Д. Днепрова, Г.А. Белой, Н.С. Лейтес и др.

2 «Именно в этот период «мнение народное» обнаружило свой стилеобразующий характер. Это обусловило всплеск активности стилевых форм, ориентирующихся на «чужую точку» зрения, на «чужую речь», широко использующих «социально-речевые стили изображаемой общественной среды в качестве ее собственно речевого самоопределения, связанного с ее бытом, культурой, ее историей», и «воспроизводящих социальные характеры с помощью их собственных «голосов» как в форме диалога, так и в форме чужой или непрямой речи в структуре повествования» (Белая Г.А. Закономерности стилевого развития советской прозы двадцатых годов. - М.,1977. - С. 9).

3 Роман XX века, в отличие от автономного, замкнутого классического романа, становится «формой открытого жизненного диалога с незавершенной действительностью, с читателем в качестве этой действительновецкий, H.JI. Лейдерман и др. Жанроопределяющую роль в этот период начинает играть художественное слово, в котором доминируют качества выразительности и экспрессивности, создающее у читателей иллюзию достоверности описываемого1. Наиболее полно это свойство слова описали Н.С. Лейтес, В.В. Кожинов, Г.А. Белая. К особым стилевым приемам, которые по-новому организуют сюжетно-композиционную ткань произведения, относят свойственный литературе этого периода период принцип монтажа2, позволяющий свободно варьировать художественным и нехудожественным материалом, а также ритм3, организующий эту множественность в художественное единство4. Динамика романа первой трети XX века, по мнению Н.С. Лейтес, состоит в направленности от внешних масштабов к внутренним5, гибкость его внутренней структуры создается за счет обновления старых способов сюжетно-композиционного построения.

Теоретический и историко-литературный экскурс, предваряющий исследование принципов организации художественного целого в произведениях Б. Пильняка, представляется необходимым, ибо творчество писателя является органической частью развития русской литературы. Отвергаемая им в начале творческого пути традиция усваивалась в дальнейшем в переплавленном виде. Именно поэтому одной из актуальных проблем в изучении творчества писти» (Рымарь H.T. Романное мышление и культура XX века // Аспекты теоретической поэтики. - Тверь, 2000-С. 100).

1 «например, сложный параллелизм в семантике и утонченная звукопись (символизм), творчество «зауми», «самовитого слова» (футуризм), сложная и непрерывная цепь тропов (имажинизм), иллюзия сказа и крепкий ритм («Серапионовы братья») и т. п.» (Кожинов В.В. Происхождение романа. - М., 1963. - С. 398). особый способ соединения эпизодов друг с другом, не предполагающий постепенности и последовательности» (Лейтес Н.С. Роман как художественная система. - Пермь, 1985. - С. 30-31).

3 Ритм «самопроизволен, безотчетен, но регулярностью своего движения он упорядочивает все элементы произведения, членя их и объединяя» (Лейтес Н.С. Роман как художественная система. - Пермь, 1985. - С. 32). Ритм проявляет себя на всех уровнях произведения: в композиции, сюжете, варьировании образов, ситуаций, мотивов, в повторах и противопоставлениях, создавая определенную тональность художественного текста.

4 См. работы В.Д. Днепрова, Н.С. Лейтес.

5 Речь идет о так называемых «микророманах», действие в которых ограничивается строгими хронологическими и пространственными рамками (например, несколькими часами одного дня, в замкнутом пространстве), однако многоплановость жизни, столь необходимая роману, здесь все же присутствует, ома создается за счет воспоминаний героя, его размышлений, разговоров по телефону, которые расширяют, таким образом, временные и пространственные масштабы изображения. См.: Лейтес Н.С. Роман как художественная система. - Пермь, 1985. сателя становится описание специфики романного мышления, а именно - составляющих последнее.

В связи с этим основным объектом диссертационного исследования стали три произведения Б.А. Пильняка: роман «Машины и волки» (1923-1924), «Повесть непогашенной луны» (1926) и роман «Волга впадает в Каспийское море» (1929). Наш выбор не случаен. С 1923 года русская проза возвращается к идее целостности. Становление литературы происходило таким образом, что, по свидетельству Ю.Н. Тынянова, в ситуации «жанрового распада»1 эпоха востребовала роман как целокупное, объемное художественное явление, способное вместить и отобразить все грани современной действительности. Именно поэтому объектом нашего исследования становятся произведения Пильняка, написанные в период оформления новой отечественной послеоктябрьской прозы, отражающие основные вехи пройденного русской литературой 1920-х годов художественного пути.

Предметом диссертационного исследования является изучение специфики художественного мышления Б. Пильняка, оформившегося в период с 1923 по 1929 год.

Целью диссертационного исследования является анализ способов организации романного целого в творчестве Б. Пильняка 1920-х годов.

Для достижения поставленной цели нами сформулированы следующие исследовательские задачи:

• определить составляющие романного мышления писателя;

• описать принципы функционирования прозаических жанровых моделей различных эпох, составляющих основу романного мышления Пильняка;

• выявить способы взаимодействия различных жанровых моделей в структуре произведения и - на основе этого

• на разных этапах творческого пути писателя проследить динамику взаимодействия используемых им жанровых моделей.

1 Тынянов Ю.Н. Литературное сегодня // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. - М., 1977. -С. 165.

Методологическую основу диссертационного исследования составляют системно-субъектный (Б.О. Корман), системно-типологический (Г.А. Гуков-ский, М.М, Бахтин, Б.О. Корман) и культурологический (В.Я. Пропп, И.П. Смирнов, О.М. Фрейденберг) подходы к изучению художественного текста.

Теоретической основой послужили работы Л.Я. Гинзбург, X. Гюнтера, В.Д. Днепрова, А.В. Лаврова, Н.С. Лейтес, Д.С. Лихачева, Н.Т. Рымаря и др.

В работе использован следующий понятийный аппарат: автор, повествователь, рассказчик, герой, читатель; жанр, роман, повесть; сюжет, конфликт, композиция; образ, деталь, лейтмотив и т. д.

Актуальность и новизна предлагаемой работы состоит в выборе художественных текстов, через анализ которых решается проблема организации художественного целого в творчестве Б. Пильняка 1920-х годов. Впервые вычленяются и функционально описываются различные жанровые модели, . используемые в прозе писателя; исследуется их способность художественно организовать разнообразный материал, принципы взаимодействия и способы деформации в зависимости от возлагаемого на них авторского задания. Впервые принципы организации единства художественного мира Пильняка 1920-х годов описаны на основании изучения жанрового мышления писателя.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что представленные материалы и полученные результаты могут быть использованы в дальнейшем изучении творчества Б. Пильняка, в практике школьного и вузовского преподавания литературы, в общих и специальных курсах лекций, посвященных литературной эпохе 1920-х годов.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре русской литературы XX века и фольклора. Основные положения работы отражены в трех статьях (еще три в печати) и были представлены в докладах на студенческой научной конференции (Ижевск, 2003), межвузовской научной конференции «Подходы к изучению текста» (Ижевск, 2004, 2005), международной научной конференции «Кормановские чтения - IX» (Ижевск, 2006), XII Всероссийской научно-практической конференции словесников (Екатеринбург, 2006), тридцатой юбилейной Зональной конференции литературоведов Поволжья (Самара, 2006).

Представляемая работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. Общий объем работы 178 страниц. Библиография насчитывает 272 наименования.

25

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Кагирова, Ольга Михайловна

Заключение

В письме 1929 года, опубликованном «Литературной газетой», Б. Пильняк называет себя одним из зачинателей советской литературы1. Данное утверждение как нельзя точно отражает роль писателя в отечественной прозе, которая на рубеже 1910-20-х годов характеризуется «жанровым распадом, полной жанровой неощутимостью»2. Малые художественные формы изжили себя к этому времени. Литература востребовала романный жанр, поскольку только он мог воспроизвести целостную завершенную картину мира. Именно в этот период в творчестве Пильняка начинает складываться романный тип мышления.

Стремясь преодолеть литературный «промежуток», когда «старое искусство уже умерло, новое еще не родилось»3, писатель решает проблему романного целого, идя собственным путем. Избрав предметом своего творчества современность4, пребывающую в хаотическом состоянии, Пильняк в художественном освоении действительности использует новые экспрессивные средства и формы для отображения мира (мозаичность, разорванность фабулы, образное слово, нелитературный материал и др.). Однако, не смотря на новизну и выразительность, данные средства и формы оказываются ограниченными, поскольку, используя их, художник слова мог лишь отразить картину мира, взорванного войной и революцией. А освоение современности требовало не только ее изображения, но и осмысления. Именно поэтому Борис Пильняк, в понимании которого творчество является духовным служением своему народу, своей стране5, обращается к культурному наследию раз

1 См. введение. С. 3.

2 Тынянов Ю.Н. Литературное сегодня // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. - М., 1977. -С. 163.

3 Шкловский В.Б. Гамбургский счет. - С. 40.

4 «что касается меня, то я, за очень малыми исключениями, всегда брал материалом для себя современность, не боясь темы и доводя ее зачастую до того, сегодняшнего дня, когда заканчивался мой рассказ» (Творческий отчет Б. Пильняка на заседании Правления Союза советских писателей // Источник. Документы русской истории, 1997, №6.-С. 146).

3 В рассказе «Расплеснутое время» Пильняк высказал основополагающую для своего творчества мысль: «И еще горькая слава мне выпала - долг мой - быть русским писателем и быть честным с собой и с Россией» (Пильняк Б.А. Расплеснутое время // Пильняк Б.А. Избраннее произведения. - Л., 1979. - С. 302). личных эпох. В произведениях он использует жанровые модели, выработанные древней, классической и современной прозой, что оказывается необходимым писателю, поскольку позволяет ему обрести одну из возможностей жить в литературе: «нам выпало делать русскую литературу соборно»1, «Знал и знаю также, что в коллективе литературы закономерны все виды писательской работы, когда они общественно полезны»2.

Роман «Машины и волки» написан в 1923-24 годах. В это время традиции модернистского искусства еще доминируют в русской культуре, оказывая воздействие на творчество писателей. Это влияние (в частности, символистов) не обошло и Б. Пильняка. Текст романа перенасыщен смешением различных языков. Однако в этом хаосе языков и позиций основной субъект речи - писатель Борис оперирует многозначностью слова, которое способно соединить воедино отражаемый мир. Он приходит к этому открытию через усвоенный опыт творческой деятельности статистика Непомнящего, являющегося хроникером русской истории. Именно поэтому повествовательную основу романа составляет летописное слово, придающее авторитетность всему тексту. Писатель использует модель летописи, с которой начинается жанровое самоопределение древнерусской прозы. Летописная модель, основой которой является авторитетное авторское слово и историческое мышление, становится канвой, скрепляющей весь разрозненный словесный материал, составляющий текст романа.

Самостоятельным структурным компонентом, не связанным с жанровой моделью древнерусской литературы, является в романе «Машины и волки» психологический анализ человеческой личности. Усвоив опыт психологического романа XIX столетия, Б. Пильняк дополняет его приемами психоанализа, разработанного 3. Фрейдом и К. Юнгом, потому что для писателя было

1 Пильняк Б.А. «Машины и волки» // Пильняк Б.А. Сочинения. В 3-х т. Т. 1. - М., 1994. - С. 164.

2 Творческий отчет Б. Пильняка на заседании Правления Союза советских писателей // Источник. Документы русской истории, 1997, № 6. - С. 146. важно проследить, «как внешнее действие соответствует природному Бессознательному, существующему помимо и часто вопреки разуму»1.

С 1927 года культурная политика государства нацелена на изменение художественных принципов социалистического искусства. Прежде всего переосмыслению подвергается понятие «традиция». Если в начале 1920-х годов понятие «традиция» соотносилось с понятием «старое», которое писатели должны преодолеть в своем творчестве, то в культурном сознании, начиная с середины 20-х гг., наследие прошлого воспринималось избирательно, из опыта предшествующих эпох художниками бралось только самое лучшее и укладывалось в существующие рамки изображения мира и человека. Такая тенденция обусловила возникновение новой социалистической культуры, основанной на теории «живого человека». Данную литературную ситуацию предвосхитил в своем творчестве Б. Пильняк. Годом раньше, в 1926 году он пишет «Повесть непогашенной луны», формы выражения авторской оценки в ней смоделированы по образцу психологического романа XIX века. Однако если в Рапповском понимании психологизм связывается с идеологической установкой на диалектико-материалистический метод, то в произведении Пильняка использованная модель психологического романа позволяет объективно оценить мир и человека. Автор выстраивает такую систему эстетических и этических ценностей, которая дает возможность главному герою противостоять социально неблагополучному, антигуманному миру. Следуя традициям реалистической литературы XIX столетия, автор выражает авторитетную монологическую позицию, обеспечивающую единство всего художественного текста.

Если в первых двух произведениях превалирует какая-то одна жанровая модель, то в основе романа «Волга впадает в Каспийское море» лежат несколько моделей, которые равноправно сосуществуют в одном тексте. Прежде всего необходимо отметить использование модели «производственного»

1 Шайтанов И.О. Природная метафора как исторический аргумент // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып. 2. - Коломна, 1997. - С. 32. романа, основные элементы которой к концу 1920-х годов были уже реализованы в творчестве писателей, ориентированных на позитивную эстетику. В романе Пильняка данная модель определяет выбор темы (строительство), принцип изображения героев (свои - чужие), тип производственного конфликта и идеологический тип авторского слова. Однако модель «производственного» романа оказывается ограниченной в своих художественных возможностях: она не может отразить многомерность человеческого бытия, представить полной картину мира во всех ее противоречиях и связях. Собственно на последних составляющих базируется историософия писателя, которая окончательно сложилась в его творчестве к 1929 году. Именно поэтому, организуя художественное целое, Пильняк обращается к жанровым моделям древнерусской литературы и литературы XIX века, так как они содержат возможность полного социально-исторического и психологического отображения человека и мира, а также позволяют автору оставаться учителем жизни.

Так, в романе «Волга впадает в Каспийское море» писатель использует модель древнерусской повести, которая проявляется на уровне образной системы и авторского слова. Используя данную модель, Пильняк обнажает глубину человеческого бытия, основа которого коренится в прошлом, в культурных традициях, обеспечивающих цельность человеческой жизни. Обращение к модели бытовой (натуралистической) повести XIX века обусловлено стремлением автора показать природу человека в ее функциональных связях с действительностью. Статистически точно воспроизводится жизнь простого человека из российской глубинки в концентрических локусах: в семейном доме как родовом гнезде, в социуме (в пределах населенного пункта), разрастаясь до обобщенного образа России-провинции. При этом в изображении условий жизни провинциального «маленького» человека существенным моментом для автора является не его типизация, а выявление его индивидуальности, неповторимой уникальной человеческой природы. В связи с этим модель бытовой повести дополняется моделью психологического романа XIX века, ибо проблема личности остается для писателя ключевой. Только через раскрытие самосознания человека, через углубление психологической характеристики индивидуума можно постичь объективные тенденции общественного развития России. Именно поэтому писатель в изображении персонажей особое место отводит анализу их внутреннего мира, богатого, противоречивого и динамичного, открывая многомерность как простого «маленького» человека, так и социально активного строителя новой жизни. В оценке изображаемого явно прослеживается монологическая авторская позиция, свойственная древнерусской литературе, которая позволяет постичь закономерности человеческого бытия. В специфике авторского слов, используемого в романе Пильняка, проявляется и модель научного трактата XIX века. Повествователь-естествоиспытатель, исследуя закономерности природы, переносит естественные законы на жизнь общества. Однако в отличие от опыта прошлого столетия, слово повествователя пронизано пессимистичностью.

Роман «Волга впадает в Каспийское море» оказывается экспериментальным синтетическим произведением, в котором органично сосуществуют жанровые модели древнерусской литературы и литературы XIX столетия. Более того, эти модели взаимодействуют, дополняют друг друга, одна плавно перетекает в другую, выражая единство авторской философской позиции. Обращение же к модели «производственного» романа оказывается для Пильняка социально-исторической необходимостью, если вспомнить печальную судьбу его повести «Красное дерево», куски которой вошли в роман «Волга впадает в Каспийское море». Оставаясь верным своей историософии, писатель использует в качестве защитной формы модель «производственного» романа, при этом демонстрируя ее художественную ограниченность. Таким образом, Б. Пильняк отступает от производственного сюжета, формируя не классовую, а гражданскую авторскую позицию.

Романный жанр, будучи явлением синтетическим и диалогическим, открывает большие возможности для художественного отображения жизни.

Именно поэтому Б. Пильняк в своем творчестве часто обращается к роману, поскольку проблема человека в историческом процессе, раздумья о судьбе России требовали в своем разрешении объемности и масштабности, которые предоставляет романный ж^нр. При этом уникальность творческого метода писателя заключается в том, что, беря за основу форму романа, он дополняет ее жанровыми моделями прошлых и современных культурных эпох. В результате произведения Пильняка предстают неким органичным жанровым синтезом, в котором автор занимает позицию демиурга, а внутреннее единство определяется философско-психологической основой. В таком способе организации произведений проявляется новаторство писателя: находясь внутри культуры, являясь частью русской культуры, он через обращение к традициям решает проблемы современности, оставаясь при этом верным самому себе и писательскому делу, которое, по мнению Пильняка, зиждется на двух взаимодополняющих ключевых принципах соборности и индивидуальности.

Предложенный в диссертационной работе комплексный подход к изучению жанровых моделей, реализованных в романном творчестве Б. Пильняка 1920-х годов, безусловно, может быть продолжен при рассмотрении более поздних произведений писателя («Созревание плодов» (1935), «Соляной амбар» (1937)), основу которых также составляют несколько прозаических моделей.

157

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Кагирова, Ольга Михайловна, 2006 год

1. Тексты и художественные произведения Б. Пильняка

2. Пильняк Б.А. «Машины и волки» // Пильняк Б.А. Сочинения. В 3-х т. Т. 1. -М., 1994.-495 с.

3. Пильняк Б.А. «Повесть непогашенной луны» // Пильняк Б.А. Сочинения. В 3-х т. Т. 2.-М., 1994.-622 с.

4. Пильняк Б.А. Волга впадает в Каспийское море // Пильняк Б.А. Сочинения. В 3-х т. Т. 2. М., 1994. - 622 с.

5. Работы по истории и теории литературы 1. Акимов В. Помощь из прошлого // Аврора. 1988. N 5. С. 77-89. ф 2. Алейников О.Ю. Советская проза о гражданской войне: литературныймиф и его альтернатива // Облики русской усобицы. Воронеж, 1993. - С. 108-115.

6. Андроникашвили-Пильняк Б.Б. "Мне выпала горькая слава." // Пильняк Б. Третья столица: Повести и рассказы. М., 1992. - С. 6-20.

7. Андроникашвили-Пильняк Б.Б. Города или веси: Пильняк и Есенин // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. - С. 91-116.

8. Андроникашвили-Пильняк Б.Б. Метеор? Прометей?: К. Чуковский и Б. ф Пильняк // Литературное обозрение. 1999. N 3. С. 66-74.

9. Андроникашвили-Пильняк Б.Б. Сын писателя рассказывает об отце // Литературная газета. 1994. 5 окт. N 40. С. 6.

10. Андроникашвили-Пильняк Б.Б. Два изгоя, два мученика: Б. Пильняк и Е. Замятин // Знамя. 1994. N 9. С. 123-153.

11. Андроникашвили-Пильняк Б.Б. О моем отце // Пильняк Б. Повесть непогашенной луны: Сборник. М., 1989. - С. 3-25.

12. Андроникашвили-Пильняк Б.Б. О моем отце: Послесловие // Дружба ф народов. 1989. N 1. С. 147-155.

13. Андроникашвили-Пильняк Б.Б. Пильняк, 37-й год // Пильняк Б.А. Расплеснутое время: Романы, повести, рассказы. М., 1990. - С. 582-604.

14. Андроникашвили-Пильняк К.Б. Бытописатель революции: 100-летний юбилей Бориса Пильняка // Кн. обозрение. 1994. N 42. С. 3.

15. Андроникашвили-Пильняк К.Б. Загадочная история дневников провинциала в творчестве Бориса Пильняка // Новый журн. New rev. - Нью-Йорк, 1996. - Кн. 198/199. - С. 431-442.

16. Андроникашвили-Пильняк К.Б. "Детские годы оставляют на всю жизнь отпечатки." // Лит. обозрение. 1996. N 5/6. С. 117-126.

17. Андроникашвили-Пильняк К.Б. Борис Пильняк: 1915 год. История любви и творчества: Начало лит. деятельности Б.А. Пильняка // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. - С. 153-171.

18. Андроникашвили-Пильняк К.Б. Из творческой истории романа Бориса Пильняка "Соляной амбар" // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. -М., 1995.-С. 11-32.

19. Анисимов Н.А. Особенности психологизма русской советской прозы 1930-х годов: Автореф. дис. .канд. филол. наук / Одес. гос. ун-т им. И. И. Мечникова. Одесса, 1989. - 18 с.

20. Анищенко Г. Деревянный Христос и эпоха голых королей // Новый мир. 1990. N8. С. 243-248.

21. Анненков Ю. Борис Пильняк // Анненков Ю. Дневник моих встреч: Цикл трагедий. В 2 т. Т.1. М.: Худож. лит, 1991. - 346 с.

22. Анпилова Л.Н. Проза Бориса Пильняка 20-х годов: поэтика художественной целостности: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Уральский гос. педагогический ун-т. Екатеринбург, 2002. - 24 с.

23. Анпилова Л.Н., Лейдерман Н.Л. О симфонизме романа Б. Пильняка "Голый год" // Русская литература XX века: направления и течения. Вып. 2. Екатеринбург, 1995. С. 102-119.

24. Архангельский А.Н. Поэт история - власть («Борис Годунов» А.С. Пушкина) // Пушкин и современная культура. - М.: Наука, 1996. - 328 с.

25. Ауэр А.П. «Быть честным с самим собой и Россией.» (О художественном мире Б.А. Пильняка) // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.2. Коломна: Издательство КПИ, 1997. С. 3 - 29.

26. Ауэр А.П. Первые Пильняковские чтения // Лит. обозрение. 1990. N 6. С. 52.

27. Ауэр А.П. С. Есенин и Б. Пильняк: (К истории творческих взаимоотношений) // С.А. Есенин: проблемы творчества, связи. Рязань, 1995. - С. 5965.

28. Ауэр А.П. Сатирические традиции Салтыкова-Щедрина в прозе Бориса Пильняка // Научные доклады высшей школы. «Филологические науки». 1990. №2. С. 13-19.

29. Ауэр Т.М. О природе авторской пунктуации Б.А. Пильняка («Метелин-ка») // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.2. Коломна: Издательство КПИ, 1997. С. 140- 143.

30. Баак Й. ван. Пильняк и Питер // Концепция и смысл. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1996. - С. 332-345.

31. Барковская Н.В. Поэтика символистского романа: Автореф. дис. .канд. филол. Наук. Екатеринбург, 1996. - 42 с.

32. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. М.: Прогресс, 1989. -616с.

33. Бахматова Г.Н. Концептуальность орнаментального стиля русской прозы I четверти XX века // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. М., 1989. N 5. С. 10-17.

34. Бахматова Г.Н. Концептуальность орнаментального стиля русской прозы I четверти XX века // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. М., 1989. - № 5. - С. 10-17.

35. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики М.: Художественная литература, 1975. - 504 с.

36. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1986. - 543 с.

37. Бахтин М.М. Эпос и роман (О методологии исследования романа) // Вопросы литературы, 1970, № 1. С. 95 122.

38. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества М.: Искусство, 1986. -445 с.

39. Белая Г.А. «Тайное тайных» в человеке и революции // Белая Г. А. Дон Кихоты 20-х годов. М.: Советский писатель, 1989. - 395 с.

40. Белая Г.А. Дон Кихоты 20-х годов: «Перевал» и судьба его идей. М.: Советский писатель, 1989. - 395 с.

41. Белая Г.А. Закономерности стилевого развития советской прозы двадцатых годов. М.: Наука, 1977. - 254 с.

42. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений в 13 т. Т. 1. М.: Издательство Академии наук СССР, 1953. - 576 с.

43. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений в 13 т. Т. 10. М.: Издательство Академии наук СССР, 1956. - 476 с.

44. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений в 13 т. Т. 5. М.: Издательство Академии наук СССР, 1954. -264с.

45. Белкап Р. Россия XIX века в зеркале романного сюжета // Казань, Москва, Петербург. М., 1997. - С. 213 - 231.

46. Берковский Н.Я. Две книги Пильняка («Расплеснутое время», «Очередные повести») // Берковский Н.Я. Мир, создаваемый литературой. М.: Советский писатель, 1989. - 496 с.

47. Берковский Н.Я. О социальном романе // Берковский Н.Я. Мир, создаваемый литературой. М.: Советский писатель, 1989. - 496 с.

48. Бойко М. Проблема свободы: жанрово-стилистические эквиваленты. Пильняк. Олеша. А.Толстой // Искусство советского времени: В поисках нового понимания. М., 1993. - С. 65-103.

49. Бочаров С.Г. JI. Толстой и новое понимание человека. «Диалектика души» // Литература и новый человек. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963.-С. 224-308.

50. Бродская Н.С. Полифония в романе и драме // Проблематика и поэтика современной советской прозы. Ташкент, 1988. - С. 35 - 47.

51. Брызгалова Е.Н. Проблематика романа Б. Пильняка "Волга впадает в Каспийское море" // О жанре и стиле советской литературы. Тверь, 1992. -С. 49-54.

52. Была ли рукопись Б. Пильняка отвергнута советскими журналами? // Лит. обозрение. 1993. N 1/2. С. 107-111.

53. Ванюков А.И. "Голый год" Б. Пильняка в критике 20-х годов // Актуальные проблемы филологии и ее преподавания. Саратов, 1996. - Ч. 1. - С. 32-34.

54. Воронский А.К. Борис Пильняк // Воронский А.К. Искусство видеть мир: Статьи, портреты. М.: Советский писатель, 1987. - 704 с.

55. Воронский А.К. Избранные статьи о литературе. М.: Художественная литература, 1982. - 527 с.

56. Воронцова Г.Н. Об одной командировке Бориса Пильняка: (Б. Пильняк и А. Толстой) // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. -С. 117-125.

57. Галушкин А. "Дело Пильняка и Замятина": Предварительные итоги расследования //Новое о Замятине. М., 1998. - С. 89-146.

58. Гегель Г.-В.-Ф. Сочинения. Т. 14. М.: Академия наук СССР, 1958. -440 с.

59. Гей Н.К. Художественность литературы: Поэтика. Стиль. М.: Наука, 1975.-472 с.

60. Гейнце 0.0. Творчество Б. Пильняка и его место в критике и литературе 20-х гг: (К пробл. освоения писателем жанров приключенч. лит.) // Поэтика советской литературы двадцатых годов. Куйбышев, 1990. - С. 122-135.

61. Герасименко А.П. Современный советский роман (концепция человека). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. - 69 с.

62. Гинзбург Л.Я. О лирике. Л.: Советский писатель, 1974. - 407 с.

63. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л.: Художественная литература, 1976.-448 с.

64. Голубков М.М. Творческое поведение писателя как социокультурный механизм (1920-1930-е годы) // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2001. № 1. - С. 20 - 38.

65. Голубков М.М. Эстетическая система в творчестве Бориса Пильняка 20-х годов // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. - С. 3-10.

66. Горбачев Г. Творческие пути Б. Пильняка // Борис Пильняк: Статьи и материалы. Л.: Academia, 1928.

67. Горелов И.Н.; Елина Н.Г. Немецкая лыжня на российском снегу // Творчество писателя и литературный процесс. Иваново, 1994. - С. 108-117.

68. Горинова С.Ю. О смысловой доминанте в рассказе Б. Пильняка "Метель" // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 2, История, языкознание, литературоведение. СПб., 1994. - Вып. 3. - С. 94-96.

69. Горинова С.Ю. Петербургская тема в творчестве Бориса Пильняка // Петербургский текст. СПб., 1996. - С. 114-124.

70. Горинова С.Ю. Проблемы поэтики прозы Б.Пильняка 20-х годов: Ав-тореф. дис. . канд. филол. наук / Санкт Петербург, гос. ун-т. - СПб., 1995. -20 с.

71. Горинова С.Ю. Проза Бориса Пильняка 20-х годов: К проблеме авторского сознания // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. -С. 71-80.

72. Гофман В. Место Пильняка // Борис Пильняк: Статьи и материалы. -Д.: Academia, 1928.

73. Григорьева Л.П. «Мне выпала горькая слава.» // Григорьева Л. П. Возвращенная классика.- Л.: Знание, 1990. 32 с.

74. Григорьева Л.П. Возвращенная классика: (Из истории сов. прозы 20-30-х гг.) / О-во "Знание" РСФСР. Ленингр. орг. Л., 1990. - 32 с.

75. Григорьева Л.П. О смыслообразующей роли цвета в "Повести непогашенной луны" Б. Пильняка // Цвет и свет в художественном произведении. -Сыктывкар, 1990. С. 67-76.

76. Грякалов А.А. Смысл творчества / творчество смысла : (Б. Пильняк. "Рассказ о том, как создаются рассказы". 1926 г.) // Мировая художественная культура в памятниках. СПб., 1997. - С. 170-178.

77. Грякалова Н.Ю. Бессюжетная проза Бориса Пильняка 1910-х начала 1920-х годов: (Генезис и повествовательные особенности) // Рус. лит. - СПб., 1998.-N4.-С. 14-38.

78. Грякалова Н.Ю. Борис Пильняк: антиномии мира и творчества // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. - С. 264-282.

79. Грякалова Н.Ю. Вторые Пильняковские чтения в Коломне // Рус. лит. -Л., 1992.-N1.-C. 241-243.

80. Грякалова Н.Ю. Мир письма: (Человек, пишущий в прозе Бориса Пильняка 1920-х годов) // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995.-С. 81-90.

81. Гутьяр Р.Ж. Функциональная значимость средств связи в художественном контексте: (На материале романа Б. Пильняка "Голый год") // Русский язык: проблемы теории и методики преподавания. Нижневартовск, 1997. -С. 13-21.

82. Деркач Д.Б. Современный историко-революционный роман (Проблемы поэтики). Автореф. дис. .канд. филол. наук / АН УССР. Ин-т лит. им. Т. Г. Шевченко. Киев, 1986. - 17 с.

83. Дибелиус В. Морфология романа // Проблемы литературной формы. -Д.: Academia, 1928. 224 с.

84. Динерштейн Е. Политбюро в роли верховного цензора: (К истории одной публикации) //Новое лит. обозрение. М., 1998. - N 32. - С. 391-397.

85. Днепров В.Д. Искусство человековедения. Из художественного опыта Льва Толстого. Д.: Сов. писатель, 1985. - 288 с.

86. Днепров В.Д. Проблемы реализма Д.: Советский писатель, 1960. -352 с.

87. Днепров В.Д. Черты романа XX века. М. - Д.: Советский писатель, 1965.-548 с.

88. Добренко Е. Кризис романа // Вопросы литературы. М., 1989. - № 6. -С. 3 - 34.

89. Дьячкова Е. Б. Проблема времени в произведениях Б. Пильняка // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. - С. 63-70.

90. Еремин И.П. «Повесть временных лет». Д.: Изд-во Ленинградского Государственного ордена Ленина университета, 1947. - 92 с.

91. Ерина Е.М. Отец писателя Б. Пильняка наш земляк // Ерина Е. М. Очерки истории культуры Немецкой автономии на Волге. - Саратов, 1995. -С. 98-102.

92. Ермакова Е., Сафронова А. Рецензия. // Волга. Саратов, 1990. - N 9. -С. 180-182.

93. Ермаш Г.Л. Творческая природа искусства. М.: Искусство, 1977. - 320 с.

94. Есенин С. О советских писателях // Есенин С. Собрание сочинений в 5-ти томах. Т. 5. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1962.-454 с.

95. Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы. М. Просвещение, 1988.- 176 с.

96. Жаборюк И.А. К вопросу о внутрижанровой сущности и типологии романа / Одес. гос. ун-т им. И. И. Мечникова. Одесса, 1987. - 12 с.

97. Забабурова Н.В. Стендаль и искусство романа // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. М., 1986. - № 5. - С. 53 - 58.

98. Заграница: ( Воспоминания Г.В. Алексеева и очерк Б.А. Пильняка) / Публ. подгот. Горской Е.И. // Встречи с прошлым. М., 1990. - Вып. 7. - С. 157-195.

99. Замятин Е.И. Избранные произведения. В 2-х т. Т. 2. М.: Художественная литература, 1990. - 412 с.

100. Затонский Д.В. Искусство романа и XX век. М.: Художественная литература, 1973. - 536 с.

101. Затонский Д.В. Художественные ориентиры XX века. М.: Советский писатель, 1988.-415 с.

102. Зашихин Е. С поправкой на вращение земли: О Борисе Пильняке и его прозе // Пильняк Б.А. Роман. Повести. Рассказы. Челябинск, 1991. - С. 5-14.

103. Из писем двадцатых годов / Публ. Андроникашвили-Пильняка Б. // Лит. газ. М., 1994. - 5 окт. - N 40. - С. 6.

104. Ильев С.П. Русский символистский роман. Аспекты поэтики. К.: Лы-бидь, 1991.- 172 с.

105. Иоффе И. Культура и стиль: Система и принципы социологии искусства.-Л, 1927.

106. История русской литературы: В 4-х т. Т. 1 / Под ред. Д. С. Лихачева. -Л.: Наука, 1980.-816 с.

107. Казнина О.А. Борис Пильняк и ПЕН-клуб // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. - С. 134-152.

108. Как мы пишем / Андрей Белый, М. Горький, Евг. Замятин и др. М.: Книга, 1989.-208 с.

109. Карпенко И.Е. Конструктивные элементы языка орнаментальной прозы Б. Пильняка // Вопросы лингвопоэтики и литературоведения. М., 1990. - С. 194-199.

110. Карпенко И.Е. Система языковых изобразительных средств орнаментальной прозы Б. Пильняка: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Рос. ун-т дружбы народов. М., 1993. - 17 с.

111. Карпенко И.Е. Языковые и композиционные особенности орнаментальной прозы Б. Пильняка // Вопросы сравнительного изучения национальных языков и литератур. М., 1989. - Ч. 2. - С. 456-460.

112. Карпычев А. Как погасили луну //.Труд 11 января, 2000.Г.

113. Кассек Д. Рассказ Бориса Пильняка "Жених во полуночи" (1925): Попытка анализа // Рус. лит. JL, 1992. - N 2. - С. 169-175.

114. Кассек Д. Сборник Б. Пильняка «Рождение человека» (О малой прозе 30-х годов) // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.2. Коломна: Издательство КПИ, 1997. С. 59 - 82.

115. Кацев А.С. Б. Пильняк о Кавказе // Советская литература и Кавказ. -Грозный, 1991. С. 31-34.

116. Кацев А.С. Факт, документ и вымысел в произведениях Б. Пильняка первой половины 20-х годов // Факт, домысел, вымысел в литературе. Иваново, 1987.-С. 109-116.

117. Кислова JI.C. Символ в повести Б. Пильняка "Красное дерево" // Художественная литература, критика и публицистика в системе духовной культуры. Тюмень, 1997. - Вып. 3. - С. 105-110.

118. Кистенева С. Городской пейзаж с падением колоколов: Борис Пильняк и город Углич. // Рус. мысль La pensee russe. - Париж, 2000. - N 4305 - 4307.

119. Клейтон Дж.Д. «Борис Годунов» А. С. Пушкина: семантика говорения и молчания // Концепция и смысл. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского унта, 1996.-380 с. (С. 82-100).

120. Клещикова В.Н. Березовая горечь штосса // Рус. речь. М., 1994. - N 1. -С. 7-11.

121. Кобзарь Е.Н. Принцип историзма в русском советском романе 30-х годов // Проблемы развития жанров в русской литературе XVIII XX вв. -Днепропетровск, 1985. - С. 90 - 97.

122. Кожинов В.В. Голос автора и голоса персонажей // Проблемы художественной формы социалистического реализма в 2 т. Т. II. Внутренняя логика литературного произведения и художественная форма. М.: Наука, 1971. -352 с.

123. Кожинов В.В. Происхождение романа. М.: Советский писатель, 1963. -440 с.

124. Компанеец В.В. Художественный психологизм в советской литературе (1920-е годы). JI.: Наука, 1980. - 112 с.

125. Корман Б.О. Образцы изучения текста: Художественные произведения в трудах советских литературоведов. Вып. 1. Эпическое произведение -Ижевск, 1974.

126. Корпала-Киршак Э. Опыт автотематического романа в прозе Бориса Пильняка // К проблемам истории русской литературы XX века. Краков, 1992.-С. 23-30.

127. Косиков Г.К. О принципах повествования в романе // Литературные направления и стили. М.: Издательство Московского университета, 1976. -392 с.

128. Крючков В.П. Почему луна "непогашенная"?: (О символике "Повести непогашенной луны" Б. Пильняка) // Рус. лит. СПб., 1993. - N 3. - С. 121127.

129. Кубанова Л. Журналы А.С. Ященко о Борисе Пильняке // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. - С. 126-133.

130. Кузнецов М.М. Современный роман. М.: Советский писатель, 1986. -413 с.

131. Кургинян М.С. «Эпическая драма» и новые формы повествования в романе // Проблемы художественной формы социалистического реализма в 2 т. Т. II. Внутренняя логика литературного произведения и художественная форма. -М.: Наука, 1971. -352 с.

132. Курляндская Г. Б. Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский. Тула: Приок. кн. изд-во, 1986. - 256 с.

133. Курляндская Г.Б. Нравственный идеал героев JI. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского. М.: Просвещение, 1988. - 256 с.

134. Кушлина О. Заслуженно незабытый // Памир. Душанбе, 1990. - N 8. -С. 174-185.

135. Лавров А.В. «Производственный роман» последний замысел Андрея Белого // НЛО. 2002, № 56.

136. Латынина А. «Я уже отдал приказ.» («Повесть непогашенной луны» Бориса Пильняка как явление социальной прогностики) // Латынина А. За открытым шлагбаумом: Литературная ситуация конца 80-х.- М.: Советский писатель, 1991. 336 с.

137. Лежнев А.З. Возрождение прозы (Б. Пильняк, Всев. Иванов) // Лежнев А.З. Литература революционного десятилетия (1917 1927). - Харьков: Пролетарий, 1929. - 160 с.

138. Лежнев А.З. О литературе: Статьи. М.: Сов. писатель, 1987. - 432 с.

139. Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра: Монография. -Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1982. 256 с.

140. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Жизнь после смерти, или Новые сведения о реализме // Новый мир. 1993. № 7. С. 233 252.

141. Лейтес Н.С. О формах и функциях концовки романа: (К проблеме эволюции жанра) // Проблемы исторической поэтики в анализе литературного произведения. Кемерово, 1987. - С. 30 - 39.

142. Лейтес Н.С. Роман как художественная система. Пермь: Пермский государственный университет, 1985. - 80 с.

143. Липовецкий М.Н. Поэтика литературной сказки (на материале русской литературы 1920 1980-х годов). - Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1992. -184 с.

144. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики). Екатеринбург: Урал. гос. пед. университет, 1997. - 317 с.

145. Лихачев Д.С. Великий путь: Становление русской литературы XI -XVII веков. М.: Современник, 1987. - 301 с.

146. Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3-х т. Т. 1. Л.: Художественная литература, 1987. - 656 с.

147. Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3-х т. Т. 2. Л.: Художественная литература, 1987. - 496 с.

148. Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3-х т. Т. 3. Л.: Художественная литература, 1987. - 520 с.

149. Лихачев Д.С. Исследования по древнерусской литературе. Л.: Наука, 1986.-408 с.

150. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970.-384 с.

151. Луначарский А.В. Политика и литература // Луначарский А.В. Собрание сочинений в 8 томах. Т. 8. М.: Художественная литература, 1965.

152. Лутохин Д. Литературный молодняк // Вестник литературы. 1920. № 8.

153. Любимова М.Ю. Е.И. Замятин и Б.А. Пильняк: (Материалы к биографии) // Источниковедческое изучение памятников письменной культуры. -СПб., 1994.-С. 98-108.

154. Любимова М.Ю. О петербургских повестях Бориса Пильняка // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. - С. 55-62.

155. Мазилкина И.Е. Вывески-лейтмотивы в поэтике Б. А. Пильняка (Из наблюдений над романами «Голый год» и «Машины и волки») // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.2. Коломна: Издательство КПИ, 1997. С. 116-127.

156. Малухин В. Убийство командарма // Октябрь. М., 1988. - N 9. - С. 196198.

157. Мандельштам О.Э. Сочинения. В 2-х т. Т. 2. Проза. М.: Художественная литература, 1990. - 464 с.

158. Маркович В.М. Тургенев и реалистический роман. Л., 1982.

159. Масенко Т. У Пильняка: Неопубл. страницы автобиогр. романа "Вита почтовая" / Вступ. ст., публ. и примеч. Ольшанской Е. М. // Лит. обозрение. -М., 1989.-N5.-С. 73-75.

160. Москалева Т.В. Роль музыки в романе "Голый год" Б.А. Пильняка // Логика, методология, философия науки: XI Междунар. конф. 4. Секции: 10. Основания гуманитарных наук. М.; Обнинск, 1995. - С. 195-196.

161. Мотылева Т.Л. Роман свободная форма. - М.: Советский писатель, 1982.-340 с.

162. Найман А. Поэзия и неправда: Роман // Октябрь. М., 1994. - № 1-2.

163. Новиков В. Творческий путь Б. Пильняка // Вопросы литературы, 1975, №6.-С. 186-209.

164. Новиков Вл. Филологический роман: Старый новый жанр на исходе столетия // Новый мир. М., 1999. - № 10. - С. 193 - 205.

165. Огнев Н. Только через массу // Писатели об искусстве и о себе: Сборник статей. М. - Л., 1924. - С. 157 - 159

166. Орлицкий Ю.Б. Графическая проза Бориса Пильняка // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.2. Коломна: Издательство КПИ, 1997. С. 83-91.

167. Осинский М. Побеги травы // Правда. 1922, 30 апр.

168. Оскоцкий В.Д. Богатство романа. М.: Советский писатель, 1976. -368 с.

169. Осмоловский О.Н. Достоевский и русский психологический роман. -Кишинев: Штиинца, 1981. 168 с.

170. Осовский О.Е. Роман в контексте исторической поэтики: (От А. Н. Ве-селовского к М. М. Бахтину) // Бахтинский сборник. М., 1991. - Вып. 2. - С. 312-343.

171. Павлова Т.Ф. "Пильняк жульничает и обманывает нас.": (К истории публ. "Повести непогашенной луны" Б. Пильняка) // Исключить всякие упоминания.: Очерки истории сов. цензуры. Минск, 1995. - С. 65-106.

172. Павлович Н.А. Невод памяти / Публ. Бедняковой Т. // Человек. М., 1997.-Вып. 1.-С. 150-171.

173. Патрикеев С.И. Исповедальное начало в поэтике Бориса Пильняка // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.2. Коломна: Издательство КПИ, 1997. С. 109-115.

174. Петросов К.Г. Возвращение к истокам в предчувствии трагической развязки (От «Земского дела» к «Заштату») // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.2. Коломна: Издательство КПИ, 1997. С. 39 - 58.

175. Пильняк Б. Статьи. 1922-1929 / Вступ., подгот. текста, предисл., ком-мент. А. Галушкина// Возвращение., 1991. Вып. 1. - С. 249-266.

176. Пильняк Б. Штосс в жизнь: Повесть / Предисл. и публ. Кацева А. // Лит. Киргизстан. Фрунзе, 1988. - N 5. - С. 123-148.

177. Письма Бориса Пильняка к М. Горькому / Публ. Примочкиной Н.Н.// Рус. лит. Л., 1991. - N 1. - С. 180-189.

178. Подшивалова Е. А. Человек, явленный в слове (Русская литература 1920-х годов сквозь призму субъектности). Ижевск: Изд. дом «Удмуртский университет», 2002. - 504 с.

179. Полонский Вяч. Шахматы без короля (О Пильняке) // Полонский Вяч. О литературе. М.: Советский писатель, 1988. - 496 с.

180. Поспелов Г.Н. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1978. - 351 с.

181. Развитие реализма в русской литературе. В 3-х т. Т. 1. М.: Наука, 1972.-352 с.

182. Развитие реализма в русской литературе. В 3-х т. Т. 2. Кн.1. М.: Наука, 1973.-392 с.

183. Развитие реализма в русской литературе. В 3-х т. Т. 2. Кн.2. М.: Наука, 1973.-520 с.

184. Развитие реализма в русской литературе. В 3-х т. Т. 3. М.: Наука, 1974.-360 с.

185. Развитие традиций и формирование жанров в советской литературе. -М.: 1991.

186. Раскольников Ф.А. Идея "скрещения" в романе Пильняка "Голый год" // Рус. лит. СПб., 1997. - N 3. - С. 169-175.

187. Романенкова М.В. Теоретические аспекты изучения романа на современном этапе / МГУ им. М. В. Ломоносова. М., 1992. - 46 с.

188. Русская повесть XVII века. М.-Л.: Художественная литература, 1954. -480 с.

189. Русские повести XV XVI вв. - М.-Л.: Художественная литература, 1958.-488 с.

190. Рымарь Н.Т. Введение в теорию романа. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1989. - 272 с.

191. Рымарь Н.Т. Поэтика романа. Куйбышев: Издательство Саратовского университета, 1990. - 256 с.

192. Рымарь Н.Т. Романное мышление и культура XX века // Литературный текст: Проблемы и методы исследования. 6 / Аспекты теоретической поэтики. М.; Тверь, 2000. Вып. 6. - 244 с.

193. Рымарь Н.Т. Хаос и космос в структуре романного мышления // Динамика культуры и художественного сознания. Сборник статей. Самара 2001. -С. 64-76.(134 е.).

194. Свительский В. Наш союзник Андрей Платонов // Лит. обозрение. М., 1987.-N10.-С. 101-103.

195. Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М.: Худ. литература, 1972. - 542 с.

196. Скобелев В.П. В поисках романа // Русская литература. Л., 1988. - № 1.-С. 79-91.

197. Скобелев В.П. Масса и личность в русской советской прозе 20-х годов (К проблеме народного характера). Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1975. - 342 с.

198. Скобелев В.П. Поэтика рассказа. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1982. - 156 с.

199. Скобелев В.П. Слово далекое и близкое: Народ. Герой. Жанр: Очерки по поэтике и истории литературы. Самара: Кн. изд-во, 1991. - 280 с.

200. Скобелев В.П. Хаос и космос в сюжете литературного пародирования. // Динамика культуры и художественного сознания. Сборник статей. Самара 2001.-С. 77-91.(134 е.).

201. Скобелев В.П. Андрей Платонов и Борис Пильняк: (Романы "Чевенгур" и "Волга впадает в Каспийское море") // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. - С. 172-186.

202. Скороспелова Е.Б. Русская советская проза 20-30-х годов: судьбы романа. М.: Изд-во МГУ, 1985. - 264 с.

203. Советский роман. Новаторство. Поэтика. Типология. М.: Наука, 1978. - 696 с.

204. Современный взгляд на проблемы «производственной прозы» и роман А. Бека «Новое назначение» // Ленинское наследие и современность: проблемы литературной критики. М., Академия наук СССР, 1990. - С. 145 -168.

205. Современный роман: опыт исследования. М.: Наука, 1990. - 288 с.

206. Солженицын А. "Голый год" Бориса Пильняка: Из "Литературной коллекции" //Новый мир. М., 1997. - N 1. - С. 195-203.

207. Социальные и эстетические аспекты литературного произведения: (Сб. науч. тр) / Редкол.: Тураев С. и др.; Тюмен. гос. ун-т. Тюмень, 1991. - 133 с.

208. Соцреалистический канон. Сборник статей. СПб.: Академический проект, 2000. - 1040 с.

209. Страда В. Лукач, Бахтин и другие // Бахтинский сборник. М., 1997. -3.-С. 32-34.

210. Сушкова В. "Открытие" Америки советскими писателями 30-х годов // Взаимодействие культур СССР и США, XVIII XX вв. - М., 1987. - С. 168174.

211. Тамарченко Н.Д. К методологии исследования русского классического романа: (Природа и типы художественного целого) // Литературное произведение как целое и проблемы его анализа, Кемерово, 1979.

212. Тамарченко Н.Д. Реалистический тип романа: (Введение в типологию русского классического романа XIX в.) / Кемеровский государственный университет. Кемерово, 1985.-91 с.

213. Тамарченко Н.Д. Типология реалистического романа. Красноярск: Изд-во Красноярск, ун-та, 1988. - 200 с.

214. Толстая-Сегал Е. "Стихийные силы": Платонов и Пильняк (1928-1929) // Андрей Платонов: В 2 кн. М., 1994. - Кн. 2. - С. 84-104.

215. Тополянский В. Вариант Бориса Пильняка // Лит. газ. М., 1992. - 25 марта. - N 13. - С. 6.

216. Трофимов Е.А. «Борис Годунов»: Трагедия религиозного выбора и роман об исторической судьбе // Трофимов Е.А. Метафизическая поэтика Пушкина. Иваново: Ивановский гос. ун-т, 1999. - 356 с.

217. Трофимов И.В. Мотив «дома» в романе Бориса Пильняка «Голый год» // Б. А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.2. Коломна: Издательство КПИ, 1997. С. 92-108.

218. Троцкий Л.Д. Б. Пильняк // Троцкий Л.Д. Литература и революция. Печатается по изданию 1923 г. М.: Политиздат, 1991. - 400 с.

219. Трубина Л.А. "Несвоевременные мысли" Бориса Пильняка // В поисках истины: Лит. сб. в честь 80-летия проф. С.С.Шешукова. М., 1993. - С. 113117.

220. Тынянов Ю.Н. Литературный факт. М.: Высшая школа, 1993. - 318 с.

221. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. -576 с.

222. Фальчиков М. Борис Пильняк глазами западного слависта // Борис Пильняк: опыт сегодняшнего прочтения. М., 1995. - С. 33-41.

223. Федорова Т.Н. О структуре художественного времени в повестях Б. Пильняка "Иван Москва" и "Красное дерево" // Проблемы взаимодействия эстетических систем реализма и модернизма. Ульяновск, 1998. - С. 9-16.

224. Флейшман Л. Материалы по истории русской и советской культуры: Из арх. Гуверского инст. Stanford (Cal.), 1992. - 276 с. - (Stanford Slavic studies; Vol. 5) Указ.: c.263-273.

225. Фрезинский Б. Литературная почта Карла Радека // Вопр. лит. М., 1998. -Вып. 3. - С. 278-316.

226. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. -445 с.

227. Фрейдин В.Я. Жанровая поэтика романов Л. Толстого и Ф. Достоевского: Автореф., дис. .канд. филол. наук / Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького. Свердловск, 1989. - 20 с.

228. Харитонова О.Н. «Поэтическое откровение одной эпохи». Трагедия А. С. Пушкина «Борис Годунов» (Сцена в Чудовом монастыре) // Литература в школе. 2005., № 1. - С. 32 - 35.

229. Чагин В. Время и место Бориса Пильняка // Енисей. Красноярск, 1988. -N2.-C. 42-45.

230. Чайковская В. Поиски цельности // Лит. обозрение. М., 1989. - N 8. -С. 40-44.

231. Чимпой М. Загадки жанра // Литературная газета. М., 1986. - 26 нояб. - № 48. - С. 3.

232. Шайтанов И.О. Когда ломается течение // Пильняк Б.А. Голый год; Машины и волки; Волга впадает в Каспийское море: Романы. М., 1990. - С. 5-24.

233. Шайтанов И.О. Когда ломается течение: ( Исторические метафоры Бориса Пильняка) // Вопросы литературы. М., 1990. - N 7. - С. 35-72.

234. Шайтанов И.О. Метафоры Бориса Пильняка или история в лунном свете//Пильняк Б. Повести и рассказы. 1915-1929. М., 1991. - С. 5-36.

235. Шайтанов И.О. О двух именах и об одном десятилетии // Лит. обозрение.-М., 1991.-N6-7.

236. Шайтанов И.О. Природная метафора как исторический аргумент // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.2. Коломна: Издательство КПИ, 1997. С. 30-38.

237. Шаламов В. Двадцатые годы: Заметки студента МГУ // Юность. 1987, № 11.-С. 40-41.

238. Шенталинский В. "Я стал другим человеком.": Очерк-досье // Кольцо А.-М., 1993-1994.-Вып. 1.-С. 198-217.

239. Шеншин В.К. Традиции Ф.М. Достоевского и советский роман 1920-х годов: К. Федин, Ю. Олеша, Л. Леонов. Красноярск: Изд-во Красноярск, унта, 1988.- 160 с.

240. Шешуков С.И. Неистовые ревнители: Из истории литературной борьбы 20-х годов. М.: Художественная литература, 1984. - 351 с.

241. Шилов О.Ю. Коломенские реалии в романе Б Пильняка «Соляной амбар» // Б.А. Пильняк. Исследования и материалы. Вып.2. Коломна: Издательство КПИ, 1997. С. 128 - 135.

242. Шкловский В.Б. Андрей Белый // Шкловский В.Б. Гамбургский счет: Статьи воспоминания - эссе (1914-1933) - М.: Сов. писатель, 1990. - 544 с.

243. Шкловский В.Б. Гамбургский счет: Статьи воспоминания - эссе (1914 - 1933) - М.: Советский писатель, 1990. - 544 с.

244. Шкловский В.Б. О теории прозы. М.: Советский писатель, 1983. - 384 с.

245. Эйхенбаум Б.М. О литературе. М.: Советский писатель, 1987.- 542 с.

246. Эйхенбаум Б.М. Черты летописного стиля в литературе XIX века // Эйхенбаум Б.М. О прозе. Сборник статей. Л.: Художественная литература, 1969.-С. 371 -379. (504 е.).

247. Эсалнек А.Я. Своеобразие романа как жанра. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1978.-80 с.

248. Эсалнек А.Я. Типология романа (теоретический и историко-литературный аспекты). М.: Изд-во МГУ, 1991. - 159 с.

249. Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М.: Гно-зис, 1994.-560 с.

250. Юсупова Р.Ж. Делимитация как фактор декодирования текста: (На материале романа "Голый год" Б. Пильняка) / Каз. гос. ун-т им. С.М. Кирова -Алма-Ата, 1989.- 11 с.

251. Яблоков Е. Железо, стынущее в жилах: Пробл. и герои "Повести непогашенной луны" Бориса Пильняка // Лит. обозрение. М., 1992. - N 11/12. - С. 58-62.

252. Яблоков Е. Счастье и несчастье Москвы: ("Московские" сюжеты у А. Платонова и Б. Пильняка) // "Страна философов" Андрея Платонова. М., 1995.-Вып. 2.-С. 221 -239.

253. Brown E.J. Literary craft in the Soviet Union // Slavic rev. Stanford, 1987. - Vol. 46, N 1. - P. 123- 124.

254. Buhmann I. Weine, Akim, weine // Neue Gesellschaft / Frankfurter Hefte. -Bonn, 1991. Jg. 38, N 7. - S. 662 - 663.

255. Buhmann I. Weine, Akim, weine! Uber das Werk von Boris Pilnjak anlaslich einer Neuausgabe seiner Erzahlungen // Kommune. Frankfurt a. M., 1991.-Jg. 9, N 7. - S. 68-69.

256. Falchikov M. Recensio. // Scott. Slavonic rev. Glasgow, 1986. - N 7. - P. 132.

257. Gauss K.M. Wo Europa ist, muss wieder Asien werden // Kommune. -Frankfurt a. M., 1990. Jg. 8, N 1. - S. 79-81.

258. Howe I. Master of chaos // New rep. Wash., 1989. - Febr. 13. - Vol. 200, N 7. - P. 34 - 36.

259. Kassek D. Der "malen'kij celovek" in Puskins "Stancionnyj smotritel'" und Pil'njaks "Telegrafnyj smotritel1" Aufhebung einer Konzeption? // Alexander Puschkin in unserer Zeit. - Leipzig, 1988. - S. 12 -130.

260. Korpala-Kirszak E. Antynomie kulturowe Rosja Europa w prozie Borysa Pilniaka // Kultura Wschodu i Zachodu w literaturze rosyjskiej i radzieckiej. -Opole, 1990.-S. 149-155.

261. Korpala-Kirszak E. Z dziejow malych form narracyjnych we wczesnej prozie radzieckiej: (Wokol genezy pierwszej powiesci Borysa Pilniaka) // Male formy literackie. Katowice, 1987. - S. 57-64.

262. Markiewicz H. Istota i systematyka gatunkowa powiesci w zagraniczny te-orii literatury drugiej polowy XX wieku // Przeglad humanistyczny. W-wa. 1992. - R. 36, № 6. - S. 1-17.

263. Moranjak-Bamburac N. Петербургский текст: Б. Пильняк // Russ. lit. -Amsterdam, 1990. Vol. 27, N 1. - C. 69-82.

264. Mouze Chr. De la Revolution a la Russie // Quinzaine litt. P., 1988. - N 520. - P. 8.

265. Nicholas M.A. Boris Pil'niak and modernism: Redefining the self // Slavic rev. Stanford, 1991. - Vol. 50, N 2. - P. 410 - 421.

266. Nicholas M.A. Pil' niak on writing// Slavonic a. East Europ. rev. L., 1993. -Vol. 71, N2.-P. 217-233.

267. Nicholas M.A. Russian modernism and the female voice: A case study // Russ. rev. Syracuse (N.Y.), 1994. - Vol. 53, N 4. - P. 530-548.

268. Peyraube A. Boris Pilniak en Chine, 1926 // Quinzaine litt. P., 1986. - N 466.-P. 15.

269. Rothschild Th. Roth, Babel und Pilnjak // Neue Gesellschaft / Frankfurter Hefte. Bonn, 1994. - Jg. 41, N 12. - S. 1138 - 1143.

270. Rylkova G. The double murder in Pil'niak's "The tale of the unextinguished moon" // Russ. rev. Syracuse (N.Y.), 1997. - Vol. 56, N 2. - P. 233 - 248.

271. Schaumann G. Sowjeische Romantheorien und die Entwicklung des Romans in der Sowjetliteratur der 20er und 30er Jahre // Litteraria humanitas. Brno, 1991. -l.-S. 242-247.

272. Smith G.S. A people's poet // TLS : The times lit. suppl. L., 1989. - July 21/27.-N4503.-P. 808