Гамлетовский код в интертекстуальном пространстве романов У. Фолкнера "Шум и ярость" и "Авессалом, Авессалом!": к проблеме "поэтического романа" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.03, кандидат филологических наук Ветошкина, Галина Александровна

• Ветошкина, Галина Александровна
• кандидат филологических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Ветошкина, Галина Александровна

Введение.

1 Интертекстуальность как литературоведческая проблема.

1.1 Интертекстуальность как философия текста.

1.2 Интертекст как художественный прием.

1.2.1 Способы текстовой реализации приема интертекста.

1.3 Метод интертекстуального анализа.

Выводы 1 главы.

2 Гамлетовский код в историко-культурном пространстве к. XIX- н. XX в.

2.1 Литературный код и способы его реализации.

2.2 «Поэтический роман» как жанровая разновидность эпоса к. XIX - н. XX века.

2.2.1 Мотив как структурная единица «поэтического романа».

2.3 «Гамлет» Шекспира как культурный код литературы к. XIX - н.ХХ века.

Выводы 2 главы.

3 «Гамлет» как прототекст фолкнеровского художественного пространства.

3.1 Интерпретация архетипического образа Гамлета в романном пространстве

У. Фолкнера.

3. 1.1 Квентин Компсон - Гамлет XX века.

3.1.2 Генри Сатпен. Становление Гамлета.

3.1.3 Чарлз Бон. «В плену у своего рожденья».

3.2 Гамлетовские мотивы в романном пространстве У.Фолкнера.

3.2.1 Мотив смерти и способы его реализации в пространстве романов

У. Фолкнера и трагедии У. Шекспира «Гамлет».

3. 2. 1. 1 Репрезентация мотива смерти на сюжетно-фабульном уровне трагедии Шекспира «Гамлет» и романа Фолкнера «Шум и ярость».

3.2.1.2 Мотивы гниения, разложения и болезни как способы репрезентации мотива смерти (сюжетный, образный и лексический уровень) в трагедии Шекспира «Гамлет».

3. 2. 1.3 Репрезентация мотива смерти (в том числе и через вариативные мотивы гниения и болезни) в романном пространстве У. Фолкнера (сюжетнофабульный, образный и лексический уровень).

3.2.2 Мотив борьбы со временем.

3.2.3 Мотив познания и мотив греха.

3.2.4 Мотив одиночества и мотив холода.

Выводы 3 главы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Гамлетовский код в интертекстуальном пространстве романов У. Фолкнера "Шум и ярость" и "Авессалом, Авессалом!": к проблеме "поэтического романа"»

Литературоведение конца XX века немыслимо без обращения к проблеме интертекста. Проблема кодирования литературных текстов, насыщения их цитатами, аллюзиями на тексты, получившие статус литературных мифов, интерпретация ставших ар-хетипическими для литературы и культуры сюжетов стала одной из самых актуальных проблем в работах современных исследователей. Произведения, созданные в XX веке, который ознаменовался бурными процессами зарождения новых художественных тенденций, возникновением новых художественных направлений и школ, новых методов изображения действительности, особенно стимулируют исследователей к поиску про тотекстов - текстов прошлого, организующих их форму и содержание. Обращение к «золотому фонду» культуры, к наиболее востребованным в XX веке пластам культуры -Античность, Библия, Данте, Шекспир, Сервантес, Гете - способствует созданию произведений онтологического уровня, затрагивающих глубокие философские проблемы, касающиеся основных вопросов существования личности, текстов, «выходящих из истории» в область «большого времени» (М. Бахтин).

Особую роль в XX веке играет шекспировская трагедия «Гамлет». Для многих авторов она становится своеобразным эстетическим и философским каноном, а её рефлексирующий, сомневающийся герой - символом времени, эпохи. Именно Гамлет в контексте трагического XX века задает модель поведения, намечает траекторию движения духа Многие тексты XX века используют философский и эстетический потенциал шекспировскою героя. Гамлетовская геройная парадигма прослеживается во многих романах: «Улисс» Дж. Джойса (Стивен Дедалус), «Боги жаждут» А. Франса (Гамлен), «Вся королевская рать» Р.П Уоррена (Джек Бёрден), «Доктор Живаго» Б. Пастернака (Юрий Живаго) и др. Однако в этот период авторы не только используют образ Гамлета для создания типологических параллелей между своим и шекспировским героем, но и пронизывают свои тексты тончайшей сетью шекспировских образов и мотивов, что позволяет говорить о присутствии в них особою, гамлетовского кода (системы образов-мотивов, активно участвующих в создании смыслового поля текста). По такому принципу строятся и тексты У. Фолкнера - одного из последних трагических писателей XX века, автора, давшего миру прекрасные образцы поэтического романа, получившего особое распространение в модернистской литературной традиции.

Аюуальноспъ исследования обусловлена тем, что в контексте современной теории литературы любой текст воспринимается как интертекст. В рамках явления интертекстуальности особенно актуальной представляется проблема литературного кода-системы символов, аккумулирующей в себе смысловой потенциал текста. Приоритетным при этом является выделение кодирующей системы образов в пространстве «поэтического романа», образцы которого дает нам У. Фолкнер.

Новизна исследования. Конкретизируя теорию ингертскста, систематизируя исследования в области архетипического образа и мотива, диссертационная работа не только определяет основные признаки архетипического образа (литературного архетипа), но и предлагает ввести новое жанровое определение - «поэтический роман». Исследование реализации гамлетовского кода (на геройном, образном и сюжетно-фабульном уровнях) в текстовом пространстве У. Фолкнера доказывает факт интертекстуальной связи между фолкнеровским романным пространством и трагедией У. Шекспира «Гамлет», позиционируя его не только как южанина-почвенника (как об этом в основном пишут исследователи его творчества), но и как наследника европейской эстетико-философской культурной традиции.

Цель исследования - изучение интертекстуального романного пространства У. Фолкнера в контексте теории литературного кода (конкретизируя код данного текстового пространства как «гамлетовский») с выявлением способов и форм его репрезентации. Данная цель предполагает решение следующих научных задач:

1. Систематизация исследований по проблеме лирического романа и обоснование необходимости замены жанрового обозначения «лирический» на определение «поэтический» (мотив при этом признается ведущей структурной единицей «поэтического романа»),

2. Рассмотрение образа Гамлета как архетипического в историко-философском контексте к. XIX- н. XX века.

3. Исследование фолкнеровского текстового пространства и решение проблемы присутствия гамлетовского кода на уровне геройных парадигм.

4. Интерпретация элементов мотивной структуры трагедии У. Шекспира «Гамлет» в произведениях У. Фолкнера «Шум и ярость» и «Авессалом, Авессалом!» (на лексическом, образном, сюжетно-фабульном уровнях).

Объектом исследования явились тексты романов У. Фолкнера «Шум и ярость» и «Авессалом, Авессалом!», объединенные по признаку единства хронотопа (роман «Авессалом, Авессалом!» является прологом ко второй части романа «Шум и ярость») и одного из повествователей - Квентина Компсона.

Предмет исследования - геройные парадигмы, образная и мотивная структура трагедии Шекспира «Гамлет» в романах Фолкнера «Шум и ярость», и «Авессалом, Авессалом!».

Теоретическую и методологическую основу исследования составляют:

1) труды М. Бахтина по проблеме диалогизма, Ю. Кристевой и Р. Барта по проблеме интертекста; 2) работы в области текстовых структур и семиотики Ю. М. Лот-мана; 3) исследования в области интертекстуального анализа текста И. П. Смирнова, А. К. Жолковского, Г. К. Косикова, Г. И. Лушниковой, Н. А. Фатеевой и др.; 4) исследования У. Эко в области знаковых систем; 5) труды по теории лирического романа В. Днепрова, Д Затонского, Н. Рымаря и др.; 6) теоретические разработки в области теории мотива А. Н. Веселовского, методика могавного анализа Б. М. Гаспарова, труды по поэтике мотива И. В. Силантьева, Н. Д. Тамарченко, В. К Тюпы и др.; 7) религиозно-философские труды М. де Унамуно, С. Роуза, А. Ф. Лосева, П. А. Флоренского, Л. Шестова.

Научно-практическая значимость. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при теоретическом изучении проблемы интертекста, проблемы поэтического романа, литературного кода, способов интерпретации архетипических сюжетов и образов, при изучении теории мотива и мотивной структуры текста, а также в лекционных курсах и спецкурсах по изучению литературы первой половины XX века и творчества У. Фолкнера

Апробация работы. Результаты исследований, выполненных по теме диссертации, были представлены на международных научных конференциях «Культура и литература США: Проблемы поэтики и эстетики» (Москва, 1997), «Литература в контексте культуры» (Москва, 1998), «Антропоцентрическая парадигма в филологии» (Ставрополь, 2003), «Литература в диалоге культур» (Ростов-на-Дону, 2004, 2006); на Всероссийской (с международным участием) научной конференции «Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста и речи» (Соликамск, 2004). По теме исследования опубликовано 7 работ.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Шекспировская трагедия «Гамлет» становится одним из литературных кодов и репрезентируется в литературе к. XIX - н. XX в. посредством отдельных образов, образных систем, геройных парадигм и сюжетных ситуаций. С их помощью текст-реципиент приобретает философский, общечеловеческий масштаб, происходит преодоление его пространственно-временной привязанности. Вследствие этого образ Гамлета становится архетипическим, т.е., преодолевая историческую конкретность, являет собой определенного рода матрицу, поведенческую и эстетическую модель, которая становится особенно востребованной в кризисные эпохи, переломные периоды развития человечества, реализует трагическое начало, трагический пафос, катарсис.

2. В «Гамлете», восходящем к античному мифу об Оресте, Шекспир христианизирует миф (актуализируя новые нравственно-религиозные смыслы), закладывает основание новой литературной традиции - христианского осмысления античности. Той же традиции придерживается и У. Фолкнер (отсюда явное сближение образа Гамлета и Христа в его текстах).

3. В начале XX века появляется новый тип организации романной структуры -«поэтический роман» (данный термин нам представляется более полно отражающим суть явления, поскольку в нем делается акцент не на лирическом герое-повествователе, а на особой текстовой организации), в котором не «рассказывается история», а репрезентируется поток впечатлений, ассоциаций, поэтических образов, составляющих содержание образа героя, рассказчика. Структурообразующую роль в подобного типа романах играет мотивный каркас - система мотивов - мельчайших сюжетных элементов, выделяемых по признаку частотности.

4. Романная структура текстов У. Фолкнера являет собой ярчайший пример поэтического романа. Романы «Шум и ярость» и «Авессалом, Авессалом!», являясь единым текстовым пространством (объединенным общим хронотопом, общими героями), содержат в себе явные признаки наличия гамлетовского кода - системы шекспировских образов-аллюзий, геройных парадигм, нескольких видов интерпретаций архетипического образа Гамлета, сюжетных ситуаций трагедии и т.п., образующих основу мотивного каркаса исследуемых нами текстов, создающих особую атмосферу синтеза поэтического и трагического начал.

5. У. Фолкнер, традиционно рассматриваемый в критической литературе как почвенник, южанин, является наследником европейской литературной традиции. Опираясь на достижения европейской культуры (библейская поэтика, античность, Шекспир, Сервантес, рыцарство, романтическая традиция, Бодлер, Диккенс), Фолкнер создает особого рода тексты, в которых синтезируются поэзия и философия, реализуются как черты национальной американской традиции, так и всемирность, всевременность, космизм.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из трех глав, введения, заключения и библиографического списка, включающего 250 наименований. Первые две главы носят теоретический характер, они вводят и поясняют основные терминологические понятия, которыми оперирует работа. Третья глава представляет собой анализ образной и мотивной структуры текстового поля романов У. Фолкнера «Шум и ярость» и «Авессалом, Авессалом!» на предмет наличия и роли в нем гамлетовского кода.

Заключение диссертации по теме «Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)», Ветошкина, Галина Александровна

Выводы 3 главы

В результате интертекстуального анализа ведущих мотивов в текстовом пространстве двух романов У.Фолкнера, «Шум и ярость» и «Авессалом, Авессалом!», мы пришли к выводу о наличии в нем особого гамлетовского кода, одна из функций которого - представить Квентина Компсона (а также его двойников - Генри Сатпена и Чарлза Бона) как современного Гамлета, актуализировав те проблемы, которые ставил Шекспир в своей трагедии, превратившейся со временем в литературный миф.

Отравленный нигилизмом и рефлексией Квентин не видит смысла в жизни, ведь мир, по его мнению, развратен, холоден и порочен. Сын своего времени, Гамлет своего времени, не верит он и в жизнь вечную, проповедуемую в Евангелии. Однако жажда вечности у него так велика, что Квентин создаёт свою религию - религию смерти, соединив пуританское учение о грехе, о наказании за грех, об аде и декадентскую философию смерти. Его жертвенность - также часть ритуала этой религии, бог которой - смерть. Квентин верит в ад, но не в рай. Эдем для него лишь преддверие ада, т. е. земной жизни и связан с наказанием, изгнанием. Квентин воспринимает рай лишь как место, где случилось грехопадение; как место утраты, а не обретения; как начальную точку трагической истории человечества, а не место обретения единства с Богом. Он, Гамлет XX века, насквозь изъеденный отчаянием, не хочет Спасения (в христианском понимании этого слова), отказывается от него, однако хочет быть в аду и защищать от пламени сестру. Квентин по-своему жаждет бессмертия, но, согласно его философии, бессмертие в христианском смысле, ныне в царстве времени и смерти, невозможно. В его сознании возникает иное представление о бессмертии. Оно весьма своеобразно, но вполне соответствует его новой декадентской религии смерти. Это бессмертие в аду, в царстве вечной смерти.

Сопоставление Гамлет - Квентин даёт нам также основание утверждать, что в образе Квентина заложен еще один литературный архетип, Дон Кихот (хотя гамлетовские мотивы явно доминируют), к которому Фолкнер относится столь же неоднозначно, как и к Гамлету. С одной стороны, Дон Кихот - человек возвышенных идеалов, рыцарь, защитник униженных и оскорблённых, поборник справедливости.

С другой - герой, идущий против времени, пытающийся повернуть его вспять, вернуть прошлое с его взглядами и привычками. Даже те, кого он пытается защитить, смеются над ним. Трагедия Дон Кихота в том, что он «выпал» из времени (сохранил представление о вечных человеческих идеалах, в то время как окружающий мир растерял их). Нестыковка его идеалов и представлений о мире и того, что мир представляет собой на самом деле, делает его смешным. Однако это не просто комическое, а трагикомическое несоответствие.

Подобное двойственное отношение испытывает Фолкнер и к Квентину, который также - жертва времени, «выпавшая» из него, ставшая заложником прошлого. Сближая в образе Квентина Гамлета и Дон Кихота, Фолкнер делает трагедию своего героя пронзительной и близкой читателю. Гамлет - привлекательный герой, но его жалящий разум и непрекращающаяся рефлексия лишают его душевного тепла и способности к состраданию. В то время как Дон Кихот, по масштабу своей личности не уступающий Гамлету, ближе и понятней именно своей человечностью, своим пафосом самопожертвования. Заставляя своего героя жертвовать собой (см. мотив инцеста Квентина и Кэдди) с одной стороны, и подчёркивая донкихотовскую внешность своего героя с другой, Фолкнер представляет жертву Квентина в той же трагикомической манере, в которой Сервантес преподносит читателю жертву Дон Кихота, воюющего с ветряными мельницами. Однако если архетипический образ Дон Кихота представлен в сюжетной парадигме квентиновского образа только несоответствием его представлений о реальности реальности как таковой, то характер, поступки героя обусловлены архетипом Гамлета, мифами и легендами американского Юга (безусловно опирающиеся на европейские культурные традиции), декадентской философией, а также пуританскими представлениями о Боге, о добре и зле, о вине, о грехе и т.д.

Двойника Квентина Компсона, Генри Сатпена, Фолкнер также проводит сквозь гамлетовскую сюжетную ситуацию, демонстрируя становление трагического героя, рождение Гамлета. До встречи с Чарлзом Боном Генри во всём опирался на южный Закон, диктовавший ему стиль поведения в той или иной ситуации. После знакомства со своим братом по отцу в душе Генри поселяется сомнение, догма

Закона перестаёт быть незыблемой, он понемногу начинает осознавать роль личности и её свободного выбора. Однако если Гамлет по существу отказывается от мести и доверяет всё юле случая, оставаясь до конца героем не действия, но мысли, то Генри Сатпен, поставленный между долгом и любовью, выбирает долг, стреляет в Чарлза Бона, дабы соблюсти Закон, запрещающий его сестре выходить замуж за человека, имеющего в роду негров. Таким образом, в данном случае Фолкнер иначе, чем Шекспир, разрешает гамлетовскую сюжетную ситуацию. Несмотря на сомнение, которое поселяется в душе героя, Генри Сатпен остаётся верен Закону (понимая, тем не менее, что Закон дал трещину). Конфликт между чувством и долгом Генри Сатпен решает в пользу долга.

Первое знакомство со сложностью и неоднозначностью мира вызывает у Генри Сатпена крик ужаса и горя. Изображенная Фолкнером ситуация напоминает библейскую ситуацию грехопадения, где Генри играет роль Адама, а Бон - змея-искусителя. Подобно Адаму, теряющему после грехопадения право находиться в раю, лицезреть Бога и напрямую общаться с Ним, Генри теряет дар безоговорочной веры, теряет основу жизни. Почва под его ногами становится зыбкой, в его душе поселяются сомнения. Отныне трагические противоречия и безудержная рефлексия - неотъемлемая часть его жизни.

Образ Генри Сатпена также свидетельствует о неоднозначном отношении Фолкнера к образу Гамлета. Обозначить позицию американского писателя нам представляется важным, поскольку литературная традиция в большинстве случаев интерпретировала Гамлета как положительного героя. Об этом упоминается и в исследовании В. Толмачева, посвященном роману «Шум и ярость». В нем автор делает попытку приблизить фолкнеровскую интерпретацию Гамлета к романтической традиции [Толмачев, 1997]. Подобное сближение представляется нам не совсем корректным, поскольку романтики практически полностью принимали Гамлета. Он был близок им своим критическим отношением к миру, своим бунтом против царящей в нём несправедливости, склонностью к творчеству, они явно симпатизировали его артистической натуре. Фолкнер же, являясь представителем более искушенного в вопросах антропологии XX века, относится к Гамлету (к его бунту, к его протесту против несправедливости, к его образу мысли, к его рефлексии) несколько настороженно. Он не всё принимает и приветствует в нём. С одной стороны, Фолкнеру близко трагическое мироощущение Гамлета, его привлекает способность шекспировского героя чувствовать трагическую музыку человеческого существования, его стремление противостоять злу и пошлости окружающего мира, желание отстоять в схватке со временем своё право на звание человека. С другой - Фолкнер, как писатель XX века, прекрасно осознает разрушительную силу знания, разъедающего душу скепсиса, анализа и рефлексии. Знание, утверждает Фолкнер, может быть освящено лишь мудростью, самопожертвованием, милосердием и любовью. Этими качествами он наделяет негритянку Дилси, которая и в данном случае становится антиподом Гамлета.

Еще один вариант фолкнеровского Гамлета - сводный брат Генри Сатпена Чарлз Бон. В парадигме его образа автор также актуализирует гамлетовские сюжетные ситуации. Однако если у Шекспира ситуация достаточно проста (отец убит, и герой, чтобы отстоять честь матери и исполнить сыновний долг, должен отомстить), то у Фолкнера эта схема обрастает множеством ответвлений, отношения между героями усложняются. В трагедии Шекспира отец умирает физически, в романе Фолкнера - духовно. У Шекспира виновник смерти отца - дядя Клавдий, отношение Гамлета к убийце вполне определенное (ненависть и отвращение). У Фолкнера отец Бона, Томас Сатпен, сам оказывается виновником своей собственной смерти (и духовной, и физической). Томасу Сатпену Фолкнер «поручает» функции и отца, и Клавдия. Отношение же Чарлза Бона к нему не имеет ничего общего с отношением Гамлета к Клавдию. Герой Фолкнера стремится к воссоединению с отцом, жаждет его любви и признания, гордится им и готов простить ему все, даже предательство.

Гамлет сам принимает решение мстить Клавдию (хотя это решение и рождается под влиянием призрака), он - с самого начала трагедии сознательный мститель. Чарлз Бон же - в детстве и юности орудие мести в руках матери и адвоката, его даже не посвящают в те планы, которые он должен осуществить, в более сознательном возрасте Бон пытается идти до конца, выбирая самоубийство. Если Гамлет -активный герой, который находится в постоянной оппозиции к окружающему миру, то Чарлз Бон - плывущий по течению жизни фаталист, который редко сам принимает решения, чаще всего он подчиняется решениям других, принимая указания судьбы, пытаясь, однако, извлечь из сложившейся ситуации «пользу» для себя (так было, когда адвокат по собственному умыслу выбирает университет, где он должен учиться, так было в отношениях с Джудит, когда он подчиняется сначала желанию Генри, а потом и его матери Элен и т.д., и т.п.).

Если начало всех бед Гамлета - конфликт с матерью, предавшей память об отце (еще до встречи с призраком он восклицает: «О женщины, вам имя - вероломство!» (I, 2, пер. Б. Пастернака) и помышляет о самоубийстве), то начало трагедии Чарлза Бона - в предательстве отца, в его отречении от сына. Если для Гамлета вероломство матери в неспособности хранить верность мужу и после смерти, в ее преступной кровосмесительной страсти к брату мужа, то вероломство своей матери Чарлз Бон видит в ее неспособности любить и прощать, в том, что ненависть стала основой ее жизни.

И Гамлет, и Чарлз Бон не доводят дело мести до конца. После сцены на кладбище Гамлет осознает бессмысленность всякой мести в мире, где царствует смерть. Бон же, вторично потеряв отца, понимает, что «месть не может восполнить нанесенный ему ущерб» [Фолкнер, 1985, 634, т. 2], что ему не остается ничего другого, как ждать «то ли перста судьбы, рока, то ли непреложного закона некоего судии или арбитра, который только и может решить, кто из них прав, кто виноват.» [Фолкнер, 1985, 443, т. 2].

Однако хоть Бон и фаталист, но, поставленный судьбой в ситуацию выбора, он, подобно шекспировскому Гамлету и экзистенциалистам, делает этот выбор сам и идет до конца. Если Гамлет отказывается от самоубийства, то смерть Бона не что иное, как самоубийство, совершая которое он исполняет долг чести, как и герой Шекспира.

Однако глубокая связь между данным романным пространством Фолкнера и трагедией У. Шекспира «Гамлет» обнаруживается не только при сопоставлении шекспировского героя с героями Фолкнера, но и при детальном рассмотрении основных структурообразующих мотивов. К таковым, на наш взгляд, относятся мотив смерти и вариативные по отношению к нему мотивы болезни, гниения и разложения, а также мотив противостояния героя времени, мотивы одиночества, греха и холода. Данные мотивы в большинстве случаев выражены шекспировскими образами. Фолкнеровский художественный мир словно проецируется на шекспировское образно-символическое поле.

Необходимо отметить, что в текстовом пространстве У. Фолкнера мотивы функционируют несколько иначе, чем в трагедии Шекспира Так, например, в тексте Шекспира мотив смерти воплощается главным образом посредством художественных образов и метафор, а также сюжетных ситуаций (в трагедии множество сцен, изображающих смерть или сообщающих о смерти того или иного героя). В текстах же Фолкнера мотив представлен как посредством метафор, образов и сюжетных ситуаций, так и посредством ключевых слов и словосочетаний так или иначе повторяемых и варьируемых. Подобные ключевые слова и образы служат в текстах Фолкнера организующими центрами того или иного мотива. Такой способ реализации мотивов характерен, прежде всего, для лирических текстов. Появляясь, согласно авторскому замыслу, в той или иной части текста, такие ключевые слова и образы сигнализируют читателю об актуализации на данном отрезке того или иного мотива.

Исследование стиля Фолкнера показывает, что огромное влияние оказала на писателя эстетика декаданса с ее воспеванием и обожествлением смерти, с ее любованием пороками и болезнями (как физическими, так и духовными), с ее любовью к крайностям и эстетизацией неэстетичного. Герой Фолкнера Квентин Компсон напоминает лирического героя Бодлера. Однако если бодлеровского героя беспокоит, главным образом, судьба красоты, эстетики в безобразном, несправедливом, злом мире, если его интересует, прежде всего, путь поэта в его противостоянии толпе с одной стороны и в слиянии с нею с другой, то героя Фолкнера заботит, прежде всего, судьба его семьи, рода, судьба его родины - Юга, судьба тех благородных традиций, которые (Квентин понимает это) безвозвратно ушли в прошлое. Более того, именно уход старых рыцарских традиций Юга (восходящих, в свою очередь, к европейскому рыцарскому кодексу) и пробуждает в сознании Квентина настороения декаданса.

Однако это не означает, что Фолкнер отнял у человека надежду на будущее, на Добро и Любовь. Используя эстетику декаданса, Фолкнер не принимает его философию (недаром его декадент Квентин заканчивает жизнь самоубийством). У декаданса, по Фолкнеру, нет будущего (это убедительно доказывает авторское решение образа Квентина). Пока существуют такие люди, как Дилси, человечество может надеяться на исцеление от зла.

Заключение

Современное литературоведение рассматривает практически любой текст в свете проблемы интертекстуальности. Введенное в научный дискурс Ю. Кристевой в 60-х годах XX века понятие интертекста становится в конце XX века едва ли не самым востребованным. В современных исследованиях оно часто не имеет единого значения. Нам представляется необходимым выделить три основных значения этого термина:

1) интертекст как философия текста. Взгляд, продиктованный новым отношением к слову (отныне слово рассматривается как пространство пересечения различных смысловых плоскостей), изменением отношения к тексту (он перестает быть отражением реальности и становится самоценностью), т. е. рассмотрение любого текста как «мозаики цитаций», априорное восприятие любого текста как интертекста; согласно этой точки зрения, интертекстуальна сама природа абсолютно любого текста, авторская юля практически сведена к нулю;

2) интертекст как художественный прием подразумевает авторскую волю при насыщении текста-реципиента интертекстуальными включениями из прототекста (цитатами, аллюзиями, сюжетными вариациями и т. д.). Данный прием существует в литературе со времен её возникновения, с появлением же теории Кристевой он просто получает новое, более современное название. Особенности использования этого приема зависят от эстетических принципов того или иного периода (так модернистский интертекст отличается от постмодернистского), того или иного автора;

3) интертекстуальный анализ - не просто методика выявления источников и влияний, а попытка обнаружить текстовые диалоги, порождающие новые текстовые смыслы, принципы функционирования того или иного текстового пространства

Исследование романов У. Фолкнера «Шум и ярость» и «Авессалом, Авессалом!» демонстрирует присутствие в этих текстах гамлетовского кода, который реализуется в романном пространстве американского писателя, во-первых, посредством постоянного сопоставления нескольких фолкнеровских героев с архетипическим образом Гамлета. Фолкнер то и дело дает своим героям возможность примерить на себя маску шекспировского героя, ставит их в те или иные «гамлетовские» ситуации; во-вторых, американский писатель насыщает свои романы шекспировскими мотивами (аллюзиями и сюжетными ситуациями), которые представляют собой мотивный каркас фолкнеровского поэтического романа.

Используя архетипический образ Гамлета, писатель наделяет трех героев йокнапатофского эпоса теми или иными (в зависимости от их функции в романном пространстве) чертами шекспировского героя, используя мотивы и сюжетные ситуации великой трагедии.

Ведущим исполнителем «роли» Гамлета является в данном текстовом пространстве Квентин Компсон. Он, как и Гамлет, герой мысли, а не действия. Конфликт, в который он вступает, - конфликт героического прошлого и прагматического, пошлого настоящего - возникает в его сознании. Причина трагедии Квентина в его мысли, во внутреннем разладе, в обострённом восприятии зла. Оба героя (и Гамлет, и Квентин) ищут смысла жизни. Внешним толчком к душевному разладу и у того, и у другого является женщина. В ситуации Квентина на шекспировскую канву накладываются пуританские представления о женщине, о её роли в мироздании и падении человечества, а также рыцарские традиции в отношении женщины, свойственные южному мифу. Склонность женщины (и в ситуации Гамлета, и в ситуации Квентина) к измене и к предательству, её несоответствие тому идеалу и тем требованиям, которые предъявляют к ней, является и в случае с героем Шекспира, и в случае с героем У. Фолкнера толчком к возникновению трагического разлома сознания. Отсюда - мотив смерти (болезни, разложения и гнили) как лейтмотив и в шекспировской трагедии, и в «квентиновских» романах Фолкнера.

И Гамлет, и Квентин - герои переходного времени. В Гамлете Возрождение осмысливает Средневековье, в Квентине - XX век прощается с XIX. Причём и у Шекспира, и у Фолкнера это не просто ностальгия по ушедшему ясному и понятному миру, а более сложная гамма чувств и мыслей, это интеллектуально- аналитический путь. Отсюда и тип героя - философский герой.

Своеобразный «двойник» Квентина Компсона, Генри Сатпен, также проходит через гамлетовские испытания. Автор наглядно демонстрирует, как обычный герой становится трагическим. Воспитанный на строгих догматах пуританской морали, на четко выверенном традицией Законе, Генри Сатпен волею автора помещается в ситуацию, когда постулаты этого Закона перестают быть безоговорочными. В его душе зарождается сомнение, мир перестает быть понятным и простым. Генри становится личностью, ощущающей свое трагическое одиночество, несущей ответственность перед самим собой и перед миром за свой выбор. Однако в образе Генри Сатпена мы видим героя, который всеми силами пытается остаться в рамках того Закона, под защитой которого он и его предки жили многие годы. Генри пытается отказаться от «гамлетовского» пути, однако, несмотря на то, что, убивая Чарлза Бона, он делает выбор в пользу Закона, Фолкнер показывает, что вернуться к прежнему состоянию невинного душевного спокойствия ему уже не дано.

Завершает «галерею» гамлетов Фолкнера сводный брат Генри Сатпена Чарлз Бон. Парадигма его образа также насыщена гамлетовскими мотивами. Ведущие из них: мотив утраченного отца (тени, призрака), вероломной матери, интриги, мотив мести и мотив самоубийства. Однако некоторые гамлетовские конфликты Фолкнер, помещая в них своего героя, намеренно обостряет и углубляет. Так, например, шекспировский конфликт «Гамлет - Клавдий» у Фолкнера осложняется тем, что в роли Клавдия (предателя и убийцы отца) выступает Томас Сатпен, играющий одновременно и роль Клавдия, и роль Отца - Призрака. Если у Гамлета отношение к Клавдию однозначно, то у Чарлза Бона спектр чувств по отношению к Отцу - предателю гораздо шире. То же самое можно сказать и о других конфликтах, в развитии которых писатель XX века, У. Фолкнер, идет по линии усиления трагизма.

Насыщая свой текст гамлетовскими аллюзиями, У. Фолкнер создаёт типологические параллели между своими героями и героем У. Шекспира, воссоздаёт гамлетовские сюжетные ситуации, пафос и атмосферу трагедии. У каждого из писателей их современность (XVI век у Шекспира, XX - у Фолкнера) рассматривается с позиций христианской этики: «мир вывихнут» - у Шекспира, «мир болен, гниёт» - у

Фолкнера.

Само понимание трагического у Шекспира и Фолкнера типологично. Причина трагедии в их текстах - не внешние события, не роковая ошибка героя, а его созерцание сущности мира, который видится ему несправедливым, анализ и рефлексия. Фолкнер идёт по этому пути вслед за Шекспиром, воспринимая трагедию Гамлета как трагедию свободы, свободной личности, последовательно проводит своих героев сквозь гамлетовские испытания, выбирая для каждого из них ту или иную сюжетную ситуацию шекспировской трагедии в качестве доминантной. И Квентина Компсона, и Генри Сатпена, и Чарлза Бона автор соотносит именно с Гамлетом, героем-мыслителем, узником свободы, взвалившим на себя тяжелейшую ношу борьбы с мировой несправедливостью. Совершенно не случайным оказывается в данном романном пространстве и мотив театра, он помогает Фолкнеру реализовать ту или иную гамлетовскую параллель. Фолкнеровский Гамлет - рыцарь, отстаивающий в столкновениях с окружающим миром свое право на собственный путь, с достоинством несущий на себе бремя свободы. Во всех трех воплощениях это личность трагическая, страдающая, несущая гамлетовскую ношу как тяжелую, но необходимую.

Огромная смысловая значимость гамлетовских аллюзий в данном романном пространстве У. Фолкнера подчёркивается тем, что на роль Гамлета автор «заявляет» трех своих героев. Причём в образе Квентина мы видим соединение двух архетипических образов - Гамлета и Дон Кихота. В случае с Генри к гамлетовской доминанте присоединяется мотив искушения знанием, фаустовский мотив. В роли Мефистофеля выступает здесь Чарлз Бон. В случае же с образом Чарлза Бона Фолкнер также объединяет гамлетовский и фаустовский архетипический образы, представляя своего героя и Гамлетом (в гамлетовских сюжетных ситуациях, в окружении гамлетовских образов - Отец, Призрак, Мать и т. д.), и Фаустом (мотив пресыщенности, искушенности и др.), и искусителем Мефистофелем (по отношению к Генри). При этом Генри Сатпен больше Гамлет, чем Фауст. Бон же в равной степени и Гамлет, и Фауст, и Мефистофель. Подобный синтез архетипов (к этому списку можно добавить также образ Лаэрта, евангельские сюжетные ситуации) позволяет Фолкнеру не только придать масштабность, философскую глубину и универсальность своим героям, актуализировать все те проблемы и «проклятые» вопросы, которые волнуют человечество уже много столетий, но и вместе с тем, как это ни парадоксально, подчеркнуть их национальную самобытность.

Однако если связь данных романов Фолкнера с трагедией Гёте «Фауст», с Евангелием и с «Дон Кихотом» Сервантеса прослеживается лишь на уровне герой-ных параллелей (писатель активизирует лишь некоторые мифологемы данных литературных мифов), то с трагедией Шекспира «Гамлет» связь осуществляется не только на уровне героев. Она захватывает глубинные философские и религиозные уровни текста, а форма её реализации позволяет говорить о технике модернистского поэтического романа, о джойсовской и элиотовской традициях интертекстуальности - перекличках на уровне цитат (как правило, усечённых), аллюзий (представленных шекспировскими метафорами, лексикой), мотивов, лейтмотивов, т. е. «Гамлет» Шекспира представлен в романном пространстве У. Фолкнера не только на идейно - тематическом, содержательном уровне, но и на уровне стилистических приёмов и лексики.

Анализ способов репрезентации мотива смерти (а также вариативных по отношению к нему мотивов болезни, гниения и разложения) в текстовом пространстве У. Фолкнера показывает степень влияния эстетики декаданса (с её любованием пороками и болезнями) на стилистическую манеру американского писателя. Однако философию декаданса У. Фолкнер не приемлет (доказательство тому - трагический финал декадента Квентина Компсона), используя достижения декаданса лишь как приемы изобразительности.

Метод мотивного анализа интертекстуальной структуры фолкнеровского художественного пространства позволяет говорить о том, что романы У. Фолкнера созданы в традиции поэтического романа, который, в отличие от лирического, не только представляет собой повествование, насыщенное лирическими отступлениями, созданное в особой, исповедальной манере. Поэтический роман - особая текстовая структура с ослабленной фабулой. В ней главное не рассказывание «истории», не повествование о судьбах героев и персонажей, а создание особого рода поэтического пространства, в котором акцент сделан на ассоциативных цепочках, из которых соткано сознание повествователя, на символах, метафорах, репрезентирующих тот или иной мотив или лейтмотив, на ритме. Поэтический роман является для его автора своеобразным способом напрямую выразить свое философское и эстетическое кредо. Кроме того, если классический (главным образом реалистический) роман повествует преимущественно в прошедшем времени (в нем есть четко выраженная отстраненность, дистанция между повествователем и теми событиями, о которых он повествует), то в поэтическом романе эта дистанция стирается, повествование становится более динамичным, возникает эффект «прямого» (не через посредника) обращения к читателю. Корпус поэтического повествования выстраивается вокруг так называемого мотивного каркаса - системы наиболее важных мотивов, с помощью которых выстраивается смысловое поле текста.

Все это позволяет видеть в Фолкнере не только «южного писателя» (о чем так много и настойчиво пишут как американские, так и российские исследователи), но и наследника европейских традиций. Как показывает предпринятый нами анализ, Фолкнеру близок поэтический, метафорический стиль письма. Именно поэтому Шекспир (а чаще всего его трагедия «Гамлет») наряду с античной литературой и Библией становится для него своеобразной матрицей при создании текстов. Пользуясь арсеналом шекспировских мотивов и образов, Фолкнер преломляет их, порой, сквозь тексты Диккенса (см. особое отношение Диккенса к мотиву холода физичского и духовного), Бодлера (поэтика декаданса при разработке мотивов болезни и смерти), Т. С. Элиота и др.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Ветошкина, Галина Александровна, 2007 год

1. Абрамов С. Р. Интертекстуальность как конституирующий признак и условие существования семиотических систем // Интертекстуальные связи в художественном тексте. Межвузовский сборник научных трудов. СПб.: Изд-воСПбГУ, 1993.-С. 12-20.

2. Анастасьев Н. А. Фолкнер. М.: Художественная литература, 1976. - 221.

3. Анастасьев Н. А. Южный акцент // Проблемы становления американской литературы. М.: Наука, 1981.-С. 113-154.к*

4. Анастасьев Н. А. Владелец Иокнапатофы. М.: Книга, 1991. - 416 с.

5. Англо -русский словарь / Под ред. В.К. Мюллера.- М.: Государственное издательство национальных и иностранных словарей, 1962. 1192 с.

6. Аникст А. Гамлет, Принц датский // Шекспир У. Собрание соч. в 8 т. Т. 6, -М.: Искусство, 1960. С. 571 - 633.

7. Аникст А. Трагедия Шекспира «Гамлет»: Литературные комментарии: Кн. для учителя. М.: Просвещение, 1986. - 223 с.

8. Анненский И. Ф. Проблема Гамлета. Бранд Ибсен // Анненский И. Ф. Книги отражений.-М.: Наука, 1979.-С. 162-180.

9. Арнольд И. В. Читательское восприятие интертекстуальности и герменевтика // Интертекстуальные связи в художественном тексте. Межвузовский сборник научных трудов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993. - С. 4-12.

10. Ауэрбах Э. Мимесис: Изображение действительности в западноевропейской литературе. М.: Прогресс, 1976. - 556 с.

11. Балашова Т. В. Поток сознания // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века.-ИМЛИ РАН, 2002.-С. 158-193.

12. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. Пер. с фр. М.: Прогресс, 1989.-615 с.

13. Барт Р. Нулевая степень письма // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М.: Издательская группа «Прогресс», 2000. - С. 50-96.

14. Барт Р. Драма, поэма, роман // Называть вещи своими именами: Програмныевыступления мастеров западноевропейской литературы XX века. М.: Прогресс, 1986.-С. 133-150.

15. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советский писатель, 1963.-364 с.

16. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества.- М.: Искусство, 1979. 424 с. П.Бахтин М. Эпос и роман. О методологии исследования романа. //Вопр. лит.1970. № 1. С. 195-122.

17. Бахтин М. М. «Парнас», декаданс, символизм // Бахтин М. М. Собр. соч. в 7 т. М.: Русские словари, 2000. - Т. 2. - С. 289-294.

18. Бахтин М. М. <0. Флобере> // Бахтин М. М. Собр. соч. в 7 т. М.: Русские словари, 1996.-Т. 5.-С. 130-137.

19. Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1986.-541 с.

20. Белый А. Кризис культуры // Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994.-С. 260-296.

21. Белый А. Фридрих Ницше; Шарль Бодлер // Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2 т. М.: Искусство, 1994. - Т. 2. - С. 60-88; 272-233.

22. Бернацкая В. И. Распавшийся порядок. О писательской индивидуальности Фолкнера//Вопр. лит. 1974. №3. С. 85-100.

23. Блум X. Страх влияния. Карта перечитывания. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1998.-352 с.

24. БлумХ. Шекспир как центр канона//Иностр. лит. 1998. № 12.С.194-214.

25. Валгина Н. С. Теория текста: Учебное пособие. М.: Логос, 2003. - 280 с.

26. Вейдде В. В. Умирание искусства. М.: Республика, 2001. - 447 с.

27. Вейман Р. История литературы и мифология: Очерки по методологии искусства и истории литературы. М.: Прогресс, 1975. - 344 с.

28. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. -М.: Высшая школа, 1989.-404 с.

29. Виноградов В. В. О языке художественной прозы: Избранные труды М: Наука, 1980.-360 с.

30. Владимирова Н. Г. Категория интертекстуальности в современном литературоведении // Литературоведение на пороге XXI века: Материалы международной научной конференции. МГУ, май 1997. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1998.-С. 182-188.

31. Выготский Л. С. Психология искусства. Анализ эстетической реакции М.: Лабиринт, 1998.-416 с.

32. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.-139 с.

33. Гарин И. Пророки и поэты.- М.: Терра, 1997. 396 с.

34. Гаспаров М. Л. О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. СПб: Азбука, 2001. - 480 с.

35. Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы: Очерки русской литературы XX в. М.: Наука: Восточная литература, 1994. - 304 с.

36. Гаспаров Б. М. Поэтика «Слова о полку Игореве». М.: Аграф, 2000. - 608 с.

37. Гинзбург Л. О лирике. М. - Л.: Советский писатель, 1964. - 384 с.

38. Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л.: Советский писатель, 1979. - 224 с.

39. Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1971. -464 с.

40. Гончарова Е. А. К вопросу об изучении категории «автор» через проблемы интертекстуальности // Интертекстуальные связи в художественном тексте. Межвузовский сборник научных трудов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993. - С. 20-28.

41. Грибанов Б. Т. Фолкнер. М.: Молодая гвардия, 1976. - 352 с.

42. Джойс Дж. Статьи, Дневники. Письма. Беседы // Вопр. лит. 1984. № 4. С. 169-210.

43. Джеймс Г. Искусство прозы // Писатели США о литературе. М.: Прогресс, 1982.-Т.1.-С. 127-144.

44. Дима А. Принципы сравнительного литературоведения. М.: Прогресс, 1977. -229 с.

45. Днепров В. Черты романа XX века. М - Л.: Советский писатель, 1965. - 548 с.

46. Долинин А. С. Комментарии к роману «Авессалом, Авессалом!» // Фолкнер У. Авессалом, Авессалом! Роман М.: Прогресс, 1982. - С.357- 413.

47. Дьяконова Н. Я. Шекспир в английской романтической критике // Шекспир в мировой литературе. М.,- Л.: Художественная литература, 1964. - С. 119156.

48. Дьяконова Н. Я. Шекспир и английская литература XX века // Из истории английской литературы. Статьи разных лет. СПб.: Алетейя, 2001. - С. 151172.

49. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. М.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1977. - 407 с.

50. Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин; Пушкин и западные литературы: Избр. труды. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1978. - 423 с.

51. Жирмунский В. М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад. Избр. труды. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1979. - 493 с.

52. Жолковский А. К. Блуждающие сны: Из истории русского модернизма. М.: Советский писатель, 1992. - 429 с.

53. Зарубежное литературоведение 70-х годов. Направления, тенденции, проблемы. М.: Наука, 1984. - 360 с.

54. Затонский Д. В. Искусство романа и XX век. М.: Художественная литература, 1973.-535 с.

55. Затонский Д. В. Художественные ориентиры XX века. М.: Советский писатель, 1988.-413 с.

56. Зверев А. М. Литература на глубине//Иностр. лит. 1973. №8. С. 206-213.

57. Зверев А. М. Фолкнер против Компсонов // Зверев А. М. Дворец на острие иглы: из художественного опыта XX века. М.: Советский писатель, 1989. -С. 124-153.

58. Зверев А. М. XX век как литературная эпоха // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. ИМЛИ РАН, 2002. - С. 6-46.

59. Зеленский В. В. Аналитическая психология: Словарь: Учебное пособие. -СПб.: Б. С. К., 1996.-324 с.

60. Злобин Г. Падение дома Компсонов (У. Фолкнер «Шум и ярость»)// Современная литература за рубежом. Сб. 4. -М.: Советский писатель, 1975. -С. 186-2005.

61. Золян С. Т. О семантике поэтической цитаты // Проблемы структурной лингвистики. 1985-1987.-М.: Наука, 1989.-С. 152-165.

62. Ильин И. И. Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник.- М.: Интрада, 1999.-320 с.

63. Ильин И. И. Стилистика интертекстуальности: теоретические аспекты// Проблемы современной стилистики: Сборник научно-аналитических трудов.-М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. С. 186-207.

64. Кизима М. П. Шекспир и писатели американского Юга // Международная научная конференция «Шекспир и мировая литература». Тезисы докладов. Кыргызский гос. Университет.- Бишкек: Изд-во Кырг. Ун-та, 1993. С. 16-18.

65. Ковалев Ю. Мелвилл и Шекспир // Шекспир в мировой литературе. M.-JI.: Художественная литература, 1964. - С. 231-258.

66. Ковалев Ю. Герман Мелвилл и американский романтизм. JI.: Художественная литература, 1972.-280 с.

67. Кожинов В. Происхождение романа. М.: Советский писатель, 1963. -439 с.

68. Кожинов В. В. Сюжет, фабула, композиция // Теория литературы. Роды и жанры литературы. М.: Наука, 1964. - С. 408-485.

69. Кожинов В. В. К проблеме литературных родов и жанров // Теория литературы. Роды и жанры литературы. М.: Наука, 1964. - С. 39-49.

70. Кожинов В. В. Роман эпос нового времени // Теория литературы. Роды ижанры литературы. М.: Наука, 1964. - С. 97-172.

71. Колокольникова М. Ю. Проблемы интертекстуальности.- Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1996. 40 с.

72. Кольридж С.- Т. Избранные труды. М.: Искусство, 1987. - 347 с.

73. Конрад Н. И. Запад и Восток. М.: Наука, 1972. - 496 с.

74. Косиков Г. К. «Структура» и/или «текст» // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму.- М.: Издательская группа «Прогресс», 2000.-С.З-48.

75. Косиков Г. К. «Адская машина» Лотреамона // Лотреамон. Песни Мальдоро-ра. Стихотворения. Лотреамон после Лотреамона. М.: AD MARGINEM, 1998.- С. 7-80.

76. Костяков В. А. Трилогия Уильяма Фолкнера. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1969.-102 с.

77. Костяков В. А. Роман У. Фолкнера «Авессалом, Авессалом!»: (к вопросу композиционного своеобразия) // Вопросы национальной специфики произведений зарубежной литературы XIX XX веков. - Иваново: Изд-во Ивановского ун-та, 1979.-С. 100-112.

78. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман //Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М: Издательская группа «Прогресс», 2000.-С. 427-457.

79. Ландор М. Творческий метод Фолкнера в становлении // Вопр. лит. 1971. № 10. С. 110-135.

80. Левин Ю. Д. Шекспир и русская литература XIX века. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1988.-326 с.

81. Левин Ю. Д. Русский гамлетизм // От романтизма к реализму: Из истории международных связей русской литературы. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1978.-С. 189-236.

82. Левитан Л.С., Цилевич Л.М. Основы изучения сюжета. Рига: Звайгзне, 1990.-187 с.

83. Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия,1987.-750 с.

84. Лихачев Д. С. Письма о добром и прекрасном. Иркутск: ВосточноСибирское книжное изд-во, 1989. -134 с.

85. Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во МГУ, 1982. - 479 с.

86. Лосев А. Ф. Из ранних произведений. М.: Правда, 1990. - 655 с.

87. Лотман Ю. М. Реализм русской литературы 60-х гт. XIX века. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1974. - 350 с.

88. Лотман Ю. М. Символ в системе культуры // Символ в системе культуры, уч. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 754. Тарту: Изд-во Тартуского ун-та, 1987. -С. 10-22.

89. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера -история. - М.: Языки русской культуры, 1996. - 464 с.

90. Лотман Ю. М. Семиосфера: Культура и взрыв. СПб: Искусство, 2000 - 703 с.

91. Лукин В. А. Анализ художественного текста. М.: Высшая школа, 1999. -278 с.

92. Лукин В. В. Художественный текст: Основы лингвистической теории, аналитический минимум. М.: Ось - 89,2005. - 560 с.

93. Лушникова Г. И. Интертекстуальность художественного произведения. -Кемерово, Изд-во КемГУ, 1995. 82 с.

94. Макеева М. Н. Риторика художественного текста и её герменевтические последствия. -Тамбов: Изд-во 11 ГУ, 2000. -192 с.

95. Макуренкова С. «Макбет» Эжена Ионеско: шекспировское наследие и его современная интерпретация // Шекспировские чтения. 1993. М.: Наука, 1993.-С. 192-206.

96. Мальченко А. А. «Чужое слово» в заглавии художественного текста // Интертекстуальные связи в художественном тексте. Межвузовский сборник научных трудов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993. - С. 76-82

97. Мандельштам О. Э. Конец романа // Мандельштам О. Э. Слово и культура. -М.: Советский писатель, 1987. С. 72-75.

98. Машкова Л. Н. Аллюзивность как категория вертикального контекста//

99. Вестник Московского университета. Сер. 9, Филология. 1989. №2. С. 25-33.

100. Мелетинский Е. М. О литературных архетипах. М.: Б/ И, 1994. -136 с.

101. Миловидов В. А. Текст, контекст, интертекст. Введение в проблематику сравнительного литературоведения. Тверь: Изд-во Тверского ун-та, 1998.-79 с.

102. Можаева А. Б. Иносказательные формы в романе XX века // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. ИМЛИ РАН, 2002.-С. 220-251.

103. Можаева А. Б. Миф в литературе XX века: структура и смыслы // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. ИМЛИ РАН, 2002.-С. 305-329.

104. Морозов М. М. Статьи о Шекспире. М.: Художественная литература, 1964.-311 с.

105. Мочульский К. В. Наследие Марселя Пруста // Мочульский К. В. Кризис воображения. Статьи. Эссе. Портреты. Томск: Водолей, 1999. - С. 259261.

106. Мулярчик А. С. Американский роман в 20-е годы XX века. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1968. - 48 с.

107. Набоков В. Постав Флобер; Роберт Луис Стивенсон; Марсель Пруст // Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. М.: Независимая газета, 1998.-С. 183-321

108. Неклюдов С. Ю. Мотив и текст // Язык культуры: семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения академика Н. И. Толстого. М.: Индрик, 2004.-С. 236-247.

109. Неупокоева И. Г. История всемирной литературы. Проблемы системного и сравнительного анализа. М.: Наука, 1976. - 359 с.

110. Николюкин А. Н. Человек выстоит: Реализм Фолкнера. М.: Художественная литература, 1988. - 300 с.

111. Ницше Ф. Так говорил Заратустра; К генеалогии морали; Рождение трагедии или Эллинство и пессимизм: Сборник Минск: Попурри, 1997.115624 сОртега -и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство,1991.-586 с.

112. Павилёнене А. Символы в творчестве У. Фолкнера // Литература. Вып. XXII (3). Античная и зарубежная литература. Вильнюс: Изд-во В ГУ, 1980. -С. 51-58.

113. Палиевский П. Путь Фолкнера к реализму // Современные проблемы реализма и модернизм. М.: Наука, 1965. - С. 255-275

114. Палиевский П. В. Фолкнер и Камю // Палиевский П. В. Литература и теория.-М.: Современник, 1974.-С. 179-188.

115. Парфенов А. Трагическое в «Гамлете» // Шекспировские чтения, 1984. -М.: Наука, 1986,- С. 130-138.

116. Пинский Л. Е. Реализм эпохи Возрождения. М.: Гослитиздат, 1961. -367 с.

117. Пинский Л. Е. Шекспир. Основные начала драматургии. М.: Художественная литература, 1971. - 606 с.

118. Писатели США: Краткие творческие биографии. М.: Радуга, 1990. -623 с.

119. Путилов Б. Н. Веселовский и проблемы фольклорного мотива // Наследие Александра Веселовского. Исследования и материалы. СПб.: Наука,1992.-С. 74-85.

120. Реизов Б. Шекспир и эстетика французского романтизма // Шекспир в мировой литературе. М.- Л.: Художественная литература, 1964. - С. 157197.

121. Ржанская Л. П. Интертекстуальность // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. ИМЛИ РАН, 2002. - С. 539-555.

122. Риффатер М. Формальный анализ и история литературы // Новое литературное обозрение. 1992. № 1.С. 20-41.

123. Розанов В. В. Декаденты // Розанов В. В. Мысли о литературе: Сборник. М.: Современник, 1989.- С. 204-216

124. Роуз С. Приношение православного американца. Сборник трудов отца Серафима Платинского. М.: Издательский Отдел Валаамского Общества Америки, 1998.-704 с.

125. Руднев В. П. Морфология реальности: Исследование по «философии текста». М.: Аграф, 1996.-246 с.

126. Руднев В. П. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты. -М.: Аграф, 1999. -384 с.

127. Русакова А. Шекспировские реминисценции в романе Т. Манна «Доктор Фаустус» // Шекспир в мировой литературе. M.-JT.: Художественная литература, 1964. - С. 286-304.

128. Рымарь Н. Т. Современный западный роман. Проблемы эпической и лирической формы. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1978. -128 с.

129. Савурёнок А. К. Романы У. Фолкнера 1920-1930-х годов. JL: Изд-во ЛГУ, 1979.-142 с.

130. Сартр Ж.-П.О романе «Шум и ярость». Категория времени у Фолкнера // Сартр Ж.- П. Ситуации.- М.: Ладомир, 1997. С. 286-295.

131. Саруханян А. П. Новое мифотворчество: У. Б. Иетс и Дж. Джойс // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. ИМЛИ РАН, 2002.-С. 284-304.

132. Силантьев И. В. Мотив как проблема нарратологии // Критика и семиотика. Вып. 5. Новосибирск: Институт филологии Сибирского отделения РАН, 2002.-С. 32-60.

133. Силантьев И. В. Поэтика мотива. М.: Языки славянской культуры, 2004.-296 с.

134. Сквозников В. Д. Лирика // Теория литературы. Роды и жанры литературы.-М.: Наука, 1964.-С. 173-237.

135. Скоропанова И. С. Русская постмодернистская литература: новая философия, новый язык СПб: Невский Простор, 2001. - 416 с.

136. Словарь литературоведческих терминов // Под ред. JT. И. Тимофеева, С. В.Тураева. М.: Просвещение, 1974. - 509 с.

137. Смирнов А. А. Шекспир, ренессанс и барокко // Смирнов А. А. Из истории западноевропейской литературы. М-Л.: Художественная литература, 1965.-С. 181-206

138. Смирнов И. П. Порождение интертекста. Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастернака. СПб.: Алетейя, 1995. -215 с.

139. Современное литературоведение США. Споры об американской литературе. М.: Наука, 1969.-352 с.

140. Старцев А. И. От Уитмена до Хемингуэя. М.: Советский писатель, 1981.-375 с.

141. Строев А. Ф. Герой персонаж - система действующих лиц // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. - ИМЛИ РАН, 2002. - С. 523-538.

142. Сурова О. Ю. Человек в модернистской культуре // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000: Учебное пособие. М.: Высшая школа, 2001.-С. 221-291.

143. Татаринов А. В. Библейский сюжет и его становление в литературном процессе (Средние века и Возрождение). Краснодар: Крайбибколлектор, 2000.-168 с.

144. Татаринова Л. Н. Архетипы Фауста и Гамлета в литературе XX века // Филология-Philologica. 1998. № 14. С. 15-18.

145. Татаринова Л. Н. Христианский подтекст в литературе Европы и США первой половины XX века. Краснодар: Изд-во КубГУ, 1998. - 202 с.

146. Татаринова Л. Н. Текст и комментарии к поэме Т. С. Элиота «Бесплодная земля»,- Краснодар: Изд-во КубГУ, 1999. 22 с.

147. Татаринова Л. Н. Инверсия новозаветных текстов в европейской литературе XX века. Краснодар: Крайбибколлектор, 2000. -136 с.туре XX века. Краснодар: Крайбибколлектор, 2000. -136 с.

148. Теория литературы: Учеб. пособие для студентов филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2 т.- М.: Издательский центр «Академия», 2004. 512 е.; 368 с.

149. Толмачев В. М. От романтизма к романтизму. М.: Изд-во МГУ,1997. -363 с.

150. Толмачев В. М. У. Фолкнер: Многообразие романтизма // От романтизма к романтизму. М.: Изд-во МГУ, 1997. - С. 219-308.

151. Толмачев В. М. «В моем конце мое начало»: О культурологическом парадоксе XIX XX веков // Литературоведение на пороге XXI века: Материалы международной научной конференции. Май 1997. - М.: Изд-во Моск. унта, 1998.-С.29-34.

152. Толмачев В. М. Где искать XIX век? // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000: Учебное пособие. М.: Высшая школа, 2001.- С. 117-185.

153. Толмачев В. М. Великий американский роман и творчество У. Фолкнера // Зарубежная литература XX века. М.: Издательский центр «Академия», 2003.-С. 291-318.

154. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика: Учебное пособие. М.: Аспект Пресс, 2003. - 334 с.

155. Топер П. Трагическое в искусстве XX века // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. ИМЛИ РАН, 2002. - С. 331 -377.

156. Унамуно М. О трагическом чувстве жизни. К.: Символ, 1996. - 416 с.

157. Уоррен Р. П. Как работает поэт: Статьи, интервью. М.: Радуга, 1988. -540 с.

158. УэллекР. Уоррен О. Теория литературы.-М.: Прогресс, 1978.-328с.

159. Фатеева Н. А. Интертекстуальность и её функции в художественном дискурсе // Известия АН. Серия литературы и языка. 1997. т. 56. № 5. С. 12-21.

160. Фатеева Н. А. Контрапункт интекгекстуальности или интертекст в мире текстов. М.: Агар, 2000. - 280 с.

161. Флоренский П. Гамлет// Литературная учеба. 1989. № 5. С. 135 -140.

162. Флоренский П. Столп и утверждение истины в 2 т. Т. 1, ч.2 М.: Правда, 1990.-451 с.

163. Фолкнер У. Собр. Соч. в 6-ти т. М.: Художественная литература, 1985. Т.1.-591 с.

164. Фолкнер У. Собр. Соч. в 6-ти т.- М.: Художественная литература, 1985. Т. 2.-687 с.

165. Фолкнер У. Авессалом, Авессалом! М.: Прогресс, 1982. - 416 с.

166. Фолкнер У. Статьи, речи, интервью, письма. М.: Радуга, 1985. - 488 с.

167. Фолкнер У. Звук и ярость. М.: ООО «Изд-во ACT», 2001. - 416 с.

168. Фолкнер У. Компсоны 1699-1945 // Фолкнер У. Звук и ярость. - М.: ООО «Изд-во ACT», 2001. - С. 373-396.

169. Фолкнер У. Предисловие к роману «Шум и ярость» // Фолкнер У. Статьи, речи, интервью, письма.-М.: Радуга, 1985.-С. 19-24.

170. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. -448 с.

171. Хализев В. Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. - 398 с.

172. Христенко И. С. К истории термина «аллюзия» // Вестник Моск. ун-та. Серия 9. Филология. 1992. Вып. 6. С. 12-17.

173. Христос и культура. Избранные труды Ричарда Нибура и Райнхольда Нибура. М.: Юристь, 1996. - 575 с.

174. Чавчанидзе Д. Л. Шекспир в творчестве Э. Т. А. Гофмана // Научн. докл. высш. шк. Филол. науки. 1987. № 4. С. 34-41.

175. Чернов А. В. Архетип «блудного сына» в русской литературе XIX века // Евангельский текст в русской литературе XVIII XX веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: Сб. научн. трудов. - Петрозаводск: Изд-во Петразоводского ун-та, 1994.-С. 151-158.

176. Чернявская В. Е. Интертекстуальность как тексгообразующая категория в научной коммуникации (на материале немецкого языка). Автореф. докг. филол. наук. СПб. 2000. 25 с.

177. Шекспир В. Собр. избр. произведений. СПб.: КЭМ, 1994. Т.1.-448 с.

178. Шекспир В. Собр. избр. произведений. СПб.: КЭМ, 1994. Т. 10-384 с.

179. Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии, сонеты. В 2 т. М.: Художественная литература, 1998. Т. 2. - 670 с.

180. Шестов JI. Апофеоз беспочвенности. J1.: Изд-во ЛГУ, 1991. - 213 с.

181. Шкловский В.Б. О теории прозы. М.: Советский писатель, 1983. - 383 с.

182. Шлегель Ф. Эстетика, философия, критика./ Сост. Ю. Н. Попова. М.: Искусство, 1983. Т. 1.-479 с.

183. Штейн А. «Реабилитированный» Гамлет // Штейн А. На вершинах мировой литературы.-М.: Художественная литература, 1977.-С. 50-63.

184. Эко У. Отсутствующая струюура. СПб.: ТОО ТК Петрополис, 1998. -432 с.

185. Элиаде М. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении; Образы и символы; Священное и мирское. М.: Ладомир, 2000. - 414 с.

186. Элиот Т. С. Назначение критики // Элиот Т. С. Избранное: Стихотворения и поэмы; Убийство в соборе: Драма; Эссе, лекции, выступления. М.: Терра, 2002. - С.274-288.

187. Элиот Т. С. Традиция и творческая индивидуальность // Элиот Т. С. Избранное: Стихотворения и поэмы; Убийство в соборе: Драма; Эссе, лекции, выступления. М.: Терра, 2002. - С. 205-215.

188. Элиот Т. С. Гамлет // Элиот Т. С. Избранное: Стихотворения и поэмы; Убийство в соборе: Драма; Эссе, лекции, выступления. М.: Терра, 2002. - С. 335-341.

189. Эпштейн М. Н. Парадоксы новизны.- М.: Советский писатель, 1988. -414 с.

190. Юнг К. Г. Архетип и символ.-М.: Прогресс, 1991.-346 с.

191. Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени. М: Канон., 1994. - 315 с.

192. Юнг К. Г. Душа и миф: Шесть архетипов. М., Киев: ЗАО «Совершенство»; Порт-Рояль, 1997. - 384 с.

193. Юнг К. Г. Современность и будущее. Минск: Университетское, 1992. -60 с.

194. Юнг К. Г. Нойманн Э. Психоанализ и искусство. М.; Киев: REFL -BOOK; Ваклер, 1996. - 304 с.

195. Яценко В. И О поэтике романа «Южной школы» в литературе США // Проблемы метода и поэтики в зарубежных литературах XIX -XX веков: Межвузовский сб. науч. трудов / Перм. Гос. Ун-т. Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1985.-С. 135-145.

196. Aiken, Conrad. William Faulkner: The Novel as Form // William Faulkner: Four Decades of Criticism / Ed. By L. W. Wagner. East Lansing (Mich.), 1973. -P. 117-156.

197. Bayley J. Shakespeare and tragedy. L. etc.: Routledge, Kegan Paul, 1981

198. Basso Hamilton. William Faulkner: Man and Writer. Saturday Review. 1962. July 28. P. 11

199. Bedell G. C. Kierkegaard and Faulkner. Baton Roug, Louisiana state univ. press, 1972

200. Blake N. Creation and Procriation: The Voice and the Name, or Biblical Inter-texuality in Absalom, Absalom! // Intertextuality in Faulkner /Ed. by Gresset M., PolkN., Jackson, 1985. - P. 128-143.

201. Bleikasten A. "Get affieux gout d'encre". Emma Bovary's Chost in Sanctuary // Intertextuality in Faulkner/Ed. by Gresset M., Polk N., Jackson, 1985. - P. 3654.

202. Bloom H. A map of Misreading. -N., Y., 1975

203. Blotner J. Faulkner: A Biography. N. Y., 1974. - V. 1-2.

204. Brierre Anne. Faulkner parle. New Leader. 1955.6 Oct. P. 1,16

205. Brooks Cleanth. William Faulkner: First Encounters. New Haven (Cn.), 1983

206. D'Andrea P. "Thou Starre of Poets": Shakespeare as DNA // Shakespeare: Aspects of Influence / Ed. by G. B. Evans. Harvard univ. press. Cambridge. London, 1976.-P. 163-191.

207. Dawling D. William Faulkner. N. Y.: St. Martin's press, 1989

208. Driskoll J. Identity in Shakespearean drama. Lewisburg: Bucknell univ.press; London; Toronto: Assoc. univ. presses., 1983

209. Encyclopaedia universalis.-P., 1973.-Vol.15

210. Faulkner W. The sound and the fuiy.-N., Y., 1956

211. Faulkner W. 1699-1945. Appendix: The Compsons // The Portable Faulkner/ Ed. by Malcolm Cowley. Penguin Books, 1977

212. Faulkner in the University / Ed. by F. L. Gwynn, J. L. Blotner. N. Y., 1965

213. Frye N. Anatomy of criticism. Princenton, 1957. - X, 3 83 p.

214. Gardner H. Religion and Literature. London, 1971

215. Gresset M. Introduction. Faulkner between the Texts // Intertextuality in Faulkner /Ed. by Gresset M., Polk N., Jackson, 1985. - P. 3 -15

216. Hamblin R. W. "Longer than Anything": Faulkner's "Grand Design" in Absalom, Absalom! // Faulkner and the Artist. Faulkner and Yoknapatawpha / Ed. by Donald M Kartiganer and Ann J. Abadie. Univ. press of Mississippi, Jackson, 1993.-P. 269-293.

217. Hirsch D. H. Hamlet, Moby-Dick, and Passional Thinking // Shakespeare: Aspects of Influence / Ed. by G. B. Evans. Harvard univ. press. Cambridge. London, 1976.-P. 135-162.

218. Hlavsa V. V. The mirror, the lamp, and the bed: Faulkner and the modernists // Amer. Lit. Durham, 1985. - Vol. 57, № 1. - P. 23-44.

219. Hughes P Painting the Ghost: Wittgenstein, Shakespeare, and Textual Representation // New Literary history. A journal of Theory and interpretation. V. 19.- № 2, winter 1988. P. 371-384.

220. Intertexualitat: Formen, Funktionen, anglistische. Fallstudien/ Hrsg. von Broich U., Pfister M. Tubingen, 1985. - XII, 373 S.

221. Kerr E. M. William Faulkner's gothic domain. Post Washington (N. Y.); London: Kennicat press, 1979

222. Kinney A. F. Faulkner's narrative poetics: Style as vision. Amherst: Univ. of Massachusetts press, 1978

223. Kreiswirth M. "Paradoxical and Outrageous Discrepancy": Transgreession, Auto- Intertextuality, and Faulkner's Yoknapatawpha // Faulkner and the Artist.

224. Faulkner and Yoknapatawpha / Ed. by Donald M Kartiganer and Ann J. Abadie. -Univ. press of Mississippi, Jackson, 1993.-P. 161т180.

225. Kreyling M. F. Figures of the hero in Southern narrative. Baton Rousge; L.; Louisiana state univ. press., 1987. XI.

226. Malmgren C. D. Fictional space in the modernist and postmodernist American novel. Lewisburg: Bucknell univ. press; L.; Toronto: Assoc. univ. presses, 1985

227. Matthews J. T. Intertextuality and Originality: Hawthorne, Faulkner, Updike // Intertextuality in Faulkner / Ed. by Michel Gresset and Noel Polk. University press of Mississippi, Jackson. - 1985.- P. 144-15 7.

228. Murray G. Hamlet and Orestes // Five Approaches of Literary Criticism.-N.Y., 1962

229. Northrop Fry on Shakespeare / Ed. by Sandler R. New Haven; L.: Yale univ. press, 1986.

230. Ohashi K. "Motion" and the Intertextuality in Faulkner's Fiction // Intertextuality in Faulkner / Ed. by Gresset M., Polk N., Jackson, 1985. - P. 158-167.

231. Parker R.D. Faulkner and the novelistic imagination. Urbana; Chicago: Univ. of Illinois press, 1985. - VIII.

232. Pitavy F. William Faulkner romancier (1929-1939). Lille: Univ. de lille, 1981

233. Riffaterre M. Semiotics of poetry Bloomington, London, 1978

234. Riffaterre M. Intertextuality vs. Hypertextuality // New Literary history. A journal of Theory and interpretation. V. 25. № 4 autumn, 1994. -P.779-788.

235. Ross S. M. Oratory and the Dialogical in Absalom,Absalom! // Intertextuality in Faulkner/Ed. by Gresset M., Polk N., Jackson, 1985. - P. 73-85.

236. Ruzicka W. T. Faulkner's fictive architecture: The meaning of place in the Yoknapatawpha novels. Ann Arbor, L.: UMI research press, 1987. - VIII

237. Samway, Patric, S. J. Faulkner's Poetic Vision // Faulkner and the Southern

238. Renaissance. Jackson, 1982. P. 204-244.

239. Samway P. Searching for Jason Richmond Compson: a Quesstion of Echola-lia and a Problem of Palimpsest // Intertextuality in Faulkner / Ed. by Michel Gresset and Noel Polk. University press of Mississippi, Jackson - 1985.- P. 178-209

240. Sheerer O. A Polyphonic Insert: Charles' s Letter to Judith // Intertextuality in Faulkner / Ed by. Michel Gresset and Noel Polk. University press of Mississippi, Jackson.-1985.-P. 168-177.

241. Schonberg E. Old tales and talking. Quentin Compson in William Faulkner s Absalom, Absalom! And Related Works. University press of Mississippi. Jackson. 1977

242. Schleiner L. Latinized greek drama in Shakespeare's writing of Hamlet // Shakespeare quart. Wash., 1990. - Vol. 41, № 1. - P.29-49

243. Scofield M. The Ghosts of Hamlet. The play and modern writers. Cambridge university press. Camdridge; London; New York; New Rochelle; Melbourne; Sydney. -1980

244. Shakespeare W. The Tragedies. Ростов-на-Дону, 2001

245. Simon U. Pity and terror: Chirstianity and tragedy. Basingstoke; L.: Macmil-lan, 1989.-XVI.

246. The portable Faulkner. The sags of Yoknapatawpha Country, 1820-1950. in a newly revised and expanded edition. N.Y. Penguin Books. 1977

247. William Faulkner's "The Sound and the Fury" / Ed. by H. Bloom. N. Y., 1988

248. Zeitlin M. Pylon, Joyce, and Faulkner's Imagination // Faulkner and the Artist. Faulkner and Yoknapatawpha / Ed. by Donald M Kartiganer and Ann J. Abadie. Univ. press of Mississippi, Jackson, 1993. - P. 181 -207.