Диалог: Социально-философский анализ тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, доктор философских наук Бирюкова, Галина Михайловна

• Бирюкова, Галина Михайловна
• доктор философских наук
• 2000

Оглавление диссертации доктор философских наук Бирюкова, Галина Михайловна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Некоторые вехи постижения диалога.

1.1. Западная традиция (И.-Г. Гаман, М. Бубер, К. Ясперс,

Г.-Г. Гадамер, Х.Р. Яусс).

1.2. Русская традиция (С.Л. Франк, М.М. Бахтин, B.C. Библер,

М.С. Каган).

ГЛАВА II. Базовые основания и важнейшие характеристики диалога.

2.1. Базовые основания диалога.

2.2. Познавательные характеристики диалога.

2.3. Аксиологические характеристики диалога.

2.4. Диалог и генезис интерсубъективности.

2.5. Определение диалога.

ГЛАВА III. Эзотерическое измерение диалога.

3.1. Основные понятия.

3.2. Потаенное в архаических диалогах.

3.3. Эзотерическое в диалогах цивилизованного общества.

3.4. Сокрытое в диалогах новоевропейской цивилизации.

ГЛАВА IY. Виды диалога.

4.1. Диалог с Абсолютом.

4.2. Вертикальный диалог.

4.3. Горизонтальный диалог.

4.4. Внутренний диалог.

4.5. Инновационный диалог.

4.6. Фрустрированный диалог.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Диалог: Социально-философский анализ»

Актуальность темы исследования. Согласно парадигме коммуникативной рациональности (Ю. Хабермас) диалог является по \у существу главной составляющей человеческого существовования. Вся социальная жизнь основывается на процессах установления диалогических взаимоотношений между людьми. Философы, бизнесмены, инженеры, политики все отчетливее осознают, что достижения практических целей по изменению общества и разумному преобразованию природы следует добиваться не «огнем и мечом», не прямолинейным насилием, столь характерным для прошлого новоевропейской цивилизации, а с помощью диалога.

Диалог сам по себе двойственен, его биполярность заключается в том, что в нем могут присутствовать как позитивные, так и негативные моменты. Для всех, кто в той или иной мере влияет на стабильность общества, и в то же время озабочен его развитием, диалог превращается в эффективное орудие сознательного, разумного воздействия на социум. Однако уровень осознания отдельными людьми (или группами людей) близких или отдаленных последствий своего влияния на социальные процессы может в значительной степени соответствовать или не соответствовать ноосферной парадигме существования человечества. Однако, так или иначе диалог сближает людей. Даже в конфликтных ситуациях наиболее эффективны переговоры: когда беседуют дипломаты, пушки должны молчать. Сам факт диалога означает V нравственное признание людьми друг друга. Вольно или невольно вступившие в диалог относятся к партнерам как к субъектам, а не только как к объектам. Диалог подталкивает участников к тому, чтобы они были готовы услышать друг друга, уточнить свои собственные позиции. Иначе говоря, культивирование диалога, в конечном счете, в больших исторических измерениях способстует самосовершенствованию и самореализации людей.

Необходимо развивать многообразные диалоги внутри общества, - между различными его подсистемами и компонентами. Точно так же экологически эффективным оказывается и «диалог» с природой, а вовсе не «покорение ее -столь характерное для индустриального общества. Субъектом в диалоге человека с природой выступает биосфера в целом, понимаемая как всеобщий единый человеческий организм. Отсюда - только диалог может способствовать разрешению возникающих проблем на социоприродном и далее - на планетарно-космическом уровнях.

Общество, в котором мы живем сегодня, характеризуется, к сожалению, потерей экономической устойчивости, духовным безверием в ранее признаваемые авторитеты и идеалы, пассивно-созерцательным участием в общественной жизни, социальной разобщенностью. Одной из причин такого состояния является нежелание и неумение людей строить межличностные коммуникативные отношения, основанные на признании самоценности другого. Ориентирование на подчинение, на подавление партнера, нежелание признать единство и многомерность мира, правомочность существования иных воззрений приводит к взаимному неприятию, к отчужденной форме общения типа «субъект - объект», к ослаблению межличностных связей, обособлению индивидуальных позиций, а иногда - к потере смысла индивидуального существования и уходу из жизни. На сегодняшний день ситуация такова, что по количеству суицидов на десять тысяч жителей наша страна в последнее десятилетие занимает одно из первых мест в мире.1

В литературе и общественном сознании сегодня господствует мнение, что главной причиной неудач нашего отечества в осуществлении радикальных экономических, политических и социальных реформ является поражение в «холодной войне», носящее по преимуществу идеологический характер. Оно, по мнению многих, есть осуществление «грандиозной диверсионной операции» Запада.2 Чтобы научно-философски проверить как эту, так и подобного рода гипотезы, пытающиеся построить модели того, «что с нами происходит», для

1 См.: Социологические исследования. 1999. № 5. С. 82-83.

2 См., напр.: Зиновьев А. Чужой среди своих. Интервью // Юность. 2000. № 1. С. 3. того, чтобы найти эффективные способы выхода из затянувшегося кризиса, необходимо предварительно построить общую социально-философскую концепцию генезиса социальной реальности, а следовательно, - теорию диалога, охватывающую не только межличностные отношения, но и диалог культур и цивилизаций.

На выводах теории диалога может и должна, в частности, базироваться информационная технология пропаганды. Скажем, вооруженный конфликт в Чечне показал, что наши упущения в области информационных технологий в политических, дипломатических и даже военных неудачах «первой чеченской войны» 1994-96 гг. были существенны. На положениях современной теории диалога может и должна базироваться не только информационная технология пропаганды, но и механизмы осуществления демократии (например, так называемые «электоральные технологии»). Полемика о возможностях коммуникативной рациональности, начатая Ю. Хабермасом и М. Фуко, еще далеко не завершена. Эти возможности, очевидно, приобретают свою особую специфику в современной России.

Человек, как и культура в целом, не наделены врожденной способностью к диалогу, а значит, их нужно этому учить. Но для того, чтобы формировать способность к диалогу, необходимо понимать его закономерности. Вот почему осмысленный комплексный анализ феномена диалога и интерпретация его результатов имеют большое значение для всей системы образования, - и, как следствие, для успешного совершенствования гражданского общества в нашей стране.

В наш космический век необходимо поставить вопрос и шире: если под ноосферой понимать сферу идей, то ее актуализация заключается в превращении этих идей в реальные факты путем осуществления соответствующим идеям соответствующих действий и получения определенных результатов. Это возможно только через вступление людей в диалог. Следовательно, ноосфера может себя реализовать только посредством нахождения общего смысла, а значит - диалога. Ноосферные идеи вкупе в известном смысле обозначают общее социальное благо, реализация которого является исключительным условием самореализации индивида.

Диалоговый режим общения - единственно возможный способ познания и понимания не только других, но и самого себя, то есть как «Не-Я», так и собственного «Я». Диалог не может проходить без некоего Другого, который, выступая относительно моего «Я» в виде «Ты», через диалог позволяет понять мое отношение к другим, к миру, к себе самому. Этот процесс происходит между субъектами, индивидуальностями, которые, общаясь, обогащают друг друга новыми совместно полученными смыслами: «. Если хоть не сознаешь, но живо воображаешь другое „Я" как свое, то сознаешь и то, что всякое другое „Я", самое коренное „Я", есть не только такое же как мое, но одно и то же».3 Таким образом, развитие теории диалога необходимо не только для осмысления насущных проблем современной России, но и для поиска ответов на коренные, вечные философские вопросы.

Степень разработанности проблемы. Диалог как феномен непосредственного человеческого общения рефлексируется по крайней мере на двух уровнях. Исторически он был осмыслен и кристаллизован прежде всего, во-первых, как определенный литературный жанр, представляющий культивирование и первую ступень рефлексии такого общения в фиксированном слове. Во-вторых, уже по преимуществу в новейшей философии XX века, феномен диалога был тематизирован и философски.

В качестве литературного жанра диалог имеет древнюю историю и претерпел в цивилизованном обществе сложную эволюцию. Поэтому, прежде всего, необходимо указать на развитие диалога как литературного феномена, а

3 Толстой Л.Н. Дневники и записные книжки. 1910. М., 1935. С. 5. уж потом проследить философскую рефлексию этого явления как в философском, так и в социальном планах.4

Самыми древними дошедшими до нас диалогами являются, по-видимому, стихотворные пантомимы Сапфо из Сиракуз (начало V в. до н.э.)5 и Герода (Геронда, Геродаса) из Александрии (III в. до н.э.).6 Сапфо (ее пантомимы не сохранились) и Герод в диалогах описывали краткие реалистические сцены будничной жизни, затрагивающие характерные типажи людей.

Становление социального института философии в античной Греции тесно связано с литературной формой диалога, который сам по себе еще не был тематизирован как философская проблема. К 400 г. до н.э. совершенства в своих философских диалогах достиг вдохновляемый Сократом Платон, который на протяжении многих веков имеет восторженных последователей: в п

Италии Торквато Тассо и Джордано Бруно создавали диалоги по платоновской модели, в Испании Винценто Кардуччи адаптировал платоновские диалоги к теории живописи (1633). Берклиевские «Диалоги Гиласа и Филонуса» (1713)-в некотором роде есть английская имитация диалогов Платона. XX век может быть представлен продолжающимся применением этой античной формы диалога в «Воображаемых интервью» Андре Жида (1944)8.

4 К примеру: Meron Е. Raison litéraire, et imagination philosopique: Naisansce du dialogue // Classical studies in honor of David Sohlberg. Ramat Gan, 1998. P. 61-76. -Здесь обсуждается рождение диалога в литературе на примере античной и раввинистической литературы. Примечательно в то же время, что виды диалога связываются с формами демократии.

5 На приоритет Сапфо указывает Британская энциклопедия. См. также: Сапфо. Лирика. Кемерово, 1981; Тониа Н.М. Феномен Сапфо и женская поэзия античной эпохи. Автореф. к. филол. н. Тбилиси, 1993.

6 Герод Мимиамбы // Менандр. Комедии. М., 1994; Герод Мимиамбы. Пер. Б.В. Горнунга. М., 1938.

7 Ср. : Тассо Т. Аминта. Пастораль. Пер. в стихах М. Столярова и М. Эйхенгольца. M.-JL, 1937; Горохова P.M. Тассо в русской литературе XVIII в. Автореф к. филол. н. Л, 1980.

8 Ср.: Жид А. Избранное / Пер. с франц. В. Никитина. М., 1997; Жид А. Достоевский. Эссе. Томск, 1994.

В центре диалогов Платона стоит фигура Сократа, ключевая, как мы увидим, для теории диалога. Его майевтика и есть, по существу, первая развернутая практика философского диалога. Однако традиция диалога не может быть сведена только к Платону. Важным источником ее следует назвать и Лукиана, а в более позднее время указать на такие относительно независимые от Платона фигуры как А. Августин, Б. Паскаль, Д. Юм, К. Зольгер, Ф. Вийон, Ф. Рабле, М. Сервантес, Д. Дидро, И. Гердер, Г. Лессинг.

В нашей стране диалоговая форма также широко использовалась как в литературе, так и в философии. Значительные произведения здесь это диалоги В.Н. Татищева,9 Г.С. Сковороды,10 B.C. Соловьева,11 В.Ф. Одоевского, В.Г. Белинского, Ф.М. Достоевского («Дневник писателя») и многих других.

Диалоговая форма присутствует и в современной философской литературе. К примеру, в 1995 г. вышла работа Я.В. Сиверц ван Рейзема «Прогностические диалоги»,12 распространяющая традицию сократического диалога уже и на постсоветскую Россию.

Что касается философской рефлексии диалога, то показательна судьба самого термина «диалог». Нет статьи «Диалог» в целом прекрасной, по крайней мере, для своего времени, «Философской энциклопедии». В весьма квалифицированном профессиональном словаре «Современная западная социология»13 понятие «диалог» не выделено. Это, очевидно, свидетельствует о

9 Татищев В.Н. Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах.//

B.Н. Татищев. Избр. Произведения. Под общей редакцией С.Н. Валка. Л., 1979.

C. 51-132.

10 См., напр.: Сковорода Г.С. 1) Беседа, нареченная двое, о том, что блаженным быть легко; 2) Разговор, называемый алфавит, или букварь мира // Григорий Сковорода. Соч. В 2 т. Т. 1. М., 1973. С. 244-265, 412^64.

11 Соловьев B.C. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // B.C. Соловьев. Соч. В 2 т. Т. 2. М., 1988. С. 635-762.

12 Ср.: РегЪема Я.В. Гетеанум. Диалогическая поэма. М., 1996.

13 Современная западная социология. Словарь / Сост.: Ю.Н. Давыдов, М.С. Ковалева, А.Ф. Филиппов. М., 1990. том, что составители не считают данное понятие социологическим.14 То же мы видим и в словаре «Современная западная философия».15 В тех справочных изданиях, где понятие «диалог» все же выделяется, ему придается смысл по преимуществу всего лишь литературной философской формы.16 В одном из последних справочных изданий по философии читаем: «Диалог <.>-разговор; в античной философии - литературная форма, для изложения проблем с помощью диалектики, ведет свое начало от софистов; Сократом и его учениками, прежде всего Платоном, доведена до высокой степени совершенства. Посредством беседы изложение философских проблем делается наглядным и оживляется. В „Диалогах" Платона отражается метод обучения его учителя, Сократа. В древности форме диалога всегда отдавалось

1 7 предпочтение при обсуждении философских проблем» (курсив мой. - Г.Б.). Итак, мы видим, что с этой точки зрения диалог предстает лишь как литературная форма, посредством которой изложение философских проблем «делается наглядным и оживляется». Однако в последнее время философское сообщество все более признает, что смысл диалога серьезней, чем «оживление» изложения. Именно как философский термин «диалог» начал выделяться только в самое последнее время. Так, в Новейшем философском словаре18 диалог понимается как «.информативное и экзистенциальное взаимодействие у1 между коммуницирующими сторонами, посредством которого происходит понимание». Можно соглашаться или не соглашаться с содержанием данной

14 Показательно, что в предметных указателях реферативного журнала ИНИОН РАН «Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 11. Социология» в предметном указателе понятие «диалог», как правило, не встречается.

15 Современная западная философия. Словарь / Сост.: B.C. Малахов, В.П. Филатов. М., 1991.

16 См., напр.: Blössner N. Dialogform und Argument: Studien zu Piatons «Politeia». Mainz; Stuttgart, 1997.

1 "7

Краткая философская энциклопедия. M., 1994. С. 135.

18 Новейший философский словарь. Минск, 1999. С. 215. дефиниции, но примечательно, что диалог здесь выделяется как предмет философской рефлексии, а не только как литературная форма.

Диалоговая форма выражает некоторую внутреннюю логику развития мысли, характерную для самого процесса философствования. Существенно в связи с этим, что на Западе, особенно в Германии, достаточно развита так называемая диалогическая философия, которая, однако, у нас известна лишь частично. Диалогическая философия там иногда противопоставляется диалектической философии и даже трансцендентальной философии как воззрение, которое освещает взаимосвязь действительности в целостном единстве, а не в противоречиях.19 Диалогическая философия мыслит принципиально антропоморфно, она исходит из конкретного человеческого бытия, из человеческого понимания мира и соответствующего понимания человеком самого себя. Человек в диалогической философии воспринимает себя в первую очередь в отношениях с «Ты». Соответственно, мир человека-это общий мир человеческого совместного бытия. Диалогическая философия видит полноту осуществления такого совместного бытия в совместном между собой говорении, - в языке.

Тематика диалогической философии звучит уже у И.Г. Гамана,20 у В.

Л 1

Гумбольдта и у Ф.Х. Якоби. В частности, Ф.Х. Якоби полагал, что межчеловеческие (в современной терминологии - «межличностные»)

99 отношения базируются на диалоге Бога и человека. В антропологическом плане диалогическую философию, «туизм», развивал и JI. Фейербах. Человек, по его мысли, является собой только в единстве с людьми. Универсалистское

19 Brockhaus. В. 4. 1968. S. 693-694.

ЛЛ

Hamann J.G. Gedanken über meinen Lebenslauf. S. 1., 1821. См. таюке: Dickson G.G. Johann Georg Hamann's relational metacriticism. Berlin; New York, 1995.

9 1

См., в частности: Гумбольдт В. Язык и философия культуры / Пер. с нем. М.И. Левиной. М., 1985.

22 См.: Якоби Ф.Г. О трансцендентальном идеализме // Новые идеи в философии. Сб. 12. СПб., 1914.

23 Фейербах Л. Основы философии будущего // Избранные философские произведения. Т. 1. М., 1955. видение человека К. Марксом («сущность человека как ансамбль всех общественных отношений») перекликается с идеями диалогической философии и углубляет концепцию Л. Фейербаха.

Эту традицию разрабатывали также X. Коген, Ф. Розенцвейг, Ф. Эбнер. Диалогическая философия получила существенные обоснования в онтологии существования М. Хайдеггера (бытие с другими как базовый способ человеческого бытия) и в экзистенциальной философии К. Ясперса (коммуникация как важнейший посредник и свидетельство о человеческом бытии). В современной мысли диалогическая философия была представлена Г. Марселем, который в каждом человеческом отношении искал доверие и надежду на контакт с абсолютным «Ты». Особое теологическое выражение диалогическое философствование нашло в диалектической теологии.24 Свое собственное лицо диалогическая философия обнаруживает в религиозно-философском осмыслении у М. Бубера. Для него диалогическое отношение, «сфера между», является исходной ситуацией. Из этой сферы сначала выделяются «Я» и «Ты», а потом они получают возможность вступать в отношения.25

На Западе современные философские теории диалога представлены не только в творчестве М. Бубера, но и в работах Ж. Дерида, Ж. Бодрияра, Ф. Розенцвейга, Ф. Эбнера, Г.-Г. Гадамера, Ю. Хабермаса, П. Рикера, М. Фуко, Р. Рорти и др.

Особое место в теории диалога занимают глубокие суждения А. Эйнштейна о диалоге в науке,26 а также фундаментальное, но малоизвестное исследование импровизации, в частности, применительно к диалогу.27

24 Theunisen M. Der Andere. 1965.- Здесь приводится подробный список литературы. О диалогической философии М. Бубера см. Гл. 1.

26 Эйнштейн А. Мотивы научного исследования // Альберт Эйнштейн. Собр. научн. трудов. Т. 4. М„ 1967.

27 Raumond J.-F. de. L'improvisation: contribution a la philosophie de l'action. P., Libr. Vrin., 1980.

Различные аспекты отношений «Я - Другой» исследуются в трудах М. Хайдеггера, Э. Левинаса, П. Бурдье, особенно применительно к философии науки - у Т. Куна, П. Фейерабенда, и др. Инаковость «Я» и Другого рассматривается в работах Ж.-П. Сартра, Э. Фромма, Г. Бейтсона, М. Маклюэна, Хоркхаймера, Т. Адорно и др. В трудах Б. Рассела, JL Витгенштейна, П. Рикера, О. Розеншток-Хюсси исследуются проблемы языка и речи в структуре диалоговых коммуникаций.

Что касается новейшей философии, то исследование диалога в ней раздробилось на множество аспектов в различных философских дисциплинах и направлениях. Необходимо отметить различные концепции диалога, разработанные в герменевтике (начиная со Шлейермахера, Дильтея; Г. Гадамер, М. Хайдеггер и др.), теории аргументации, риторике (начиная с Горгия, Аристотеля и др.), семиологии, теории коммуникативного действия, философских аспектах психоанализа, в теории речевых действий, культурологии, философии права (напр. Дж. Ролз), в эвристике (Г.С. Альтшуллер, Э. Де Боно, Ф.П. Брукс мл., В. Гильде, К.Д. Штракс, Д. Пойа, Г.П. Щедровицкий), и др.

Интересный аспект философского развития теории диалога представляет так называемая рецептивная эстетика (Ханс Роберт Яусс, Вернер Изер, М. Риффатер, A.B. Аксенов и др.) Рецептивная эстетика, сознательно противопоставляя себя «имманентной эстетике», рассматривает литературу с точки зрения читательского восприятия, где «читатели представляют собой литературное событие» (М. Риффатер).

Теория диалога может быть реконструирована и в современной социологии (напр. Э. Гидденс, Г. Зиммель, Р. Парк, Г. Гарфинкель, А. Шютц, П. Бергман, П. Лукман, Э. Тоффлер, А. Турен, М. Мид, и др.). Особо следует отметить

9о См., в частности, прекрасный сборник переводов: Коммуникация в современной науке. Составление, общая редакция и вступительная статья Э.М. Мирского и В.Н1 Садовского. М., 1976. Ш

Различные аспекты отношений «Я - Другой» исследуются в трудах М. Хайдеггера, Э. Левинаса, П. Бурдье, особенно применительно к философии науки - у Т. Куна, П. Фейерабенда, и др. Инаковость «Я» и Другого рассматривается в работах Ж.-П. Сартра, Э. Фромма, Г. Бейтсона, М. Маклюэна, Хоркхаймера, Т. Адорно и др. В трудах Б. Рассела, J1. Витгенштейна, П. Рикера, О. Розеншток-Хюсси исследуются проблемы языка и речи в структуре диалоговых коммуникаций.

Что касается новейшей философии, то исследование диалога в ней раздробилось на множество аспектов в различных философских дисциплинах и направлениях. Необходимо отметить различные концепции диалога, разработанные в герменевтике (начиная со Шлейермахера, Дильтея; Г. Гадамер, М. Хайдеггер и др.), теории аргументации, риторике (начиная с Горгия, Аристотеля и др.), семиологии, теории коммуникативного действия, философских аспектах психоанализа, в теории речевых действий, культурологии, философии права (напр. Дж. Ролз), в эвристике (Г.С. Альтшуллер, Э. Де Боно, Ф.П. Брукс мл., В. Гильде, К.Д. Штракс, Д. Пойа, Г.П. Щедровицкий), и др.

Интересный аспект философского развития теории диалога представляет так называемая рецептивная эстетика (Ханс Роберт Яусс, Вернер Изер, М. Риффатер, A.B. Аксенов и др.) Рецептивная эстетика, сознательно противопоставляя себя «имманентной эстетике», рассматривает литературу с точки зрения читательского восприятия, где «читатели представляют собой литературное событие» (М. Риффатер).

Теория диалога может быть реконструирована и в современной социологии (напр. Э. Гидденс, Г. Зиммель, Р. Парк, Г. Гарфинкель, А. Шютц, П. Бергман, П. Лукман, Э. Тоффлер, А. Турен, М. Мид, и др.). Особо следует отметить

28 См., в частности, прекрасный сборник переводов: Коммуникация в современной науке. Составление, общая редакция и вступительная статья Э.М. Мирского и В.Н. Садовского. М., 1976. социологический анализ пространственных условий диалога (социальная экология Р. Парка и Бёрджеса, современные исследования А. Глейзера и др.)

В нашей стране особое значение имеет концепция диалога М.М. Бахтина, носящая не только эстетический, но и, без сомнения, философский и общегуманитарный характер; она сильно повлияла на все разделы обществоведения, однако это влияние, на наш взгляд, могло бы быть гораздо полнее.

Культурологический аспект проблемы диалога представлен в работах М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, B.C. Библера, C.JI. Франка, М.С. Кагана, О.Т. Лайко, С.И. Бреева, Н.И. Мешкова, Л.А. Пацуковой, В.В. Щеглова, и др.29

Литературоведческий аспект проблемы диалога разработан в отечественных исследованиях М.М. Бахтина, Б.Ф. Егорова, A.B. Пелюшенко, и др. Анализу античного диалога посвятил свое исследование Д.В. Джохадзе, средневековые диалоги рассматривались в работах А.Я. Гуревича, диалоги эпохи Возрождения - в работах Л.М. Баткина.

Аспект философии творчества и инновации в исследовании диалога представлен такими отечественными авторами как H.A. Бердяев, О.В. Афанасьева, Е.Я. Басин, Г.С. Батищев, H.A. Бернштейн, П. Боранецкий, В.П. Бранский, С.Н. Булгаков, Я.Э. Голосовкер, Б.С. Грязнов, В.Д. Губин, H.H. Кириллова, В.А. Коваленко, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман, А.Н. Лук, В.В. Налимов, К.С. Пигров, Я.В. Рейзема, К.А. Свасьян, Н.З. Чавчавадзе и др.

29 Из последних работ: Лайко О.Т. Диалог как имманентное состояние культуры // Православие и Россия: прошлое, настоящее, будущее. Томск, 1998. С. 51-54; Бреев С.И., Мешков Н.И. Диалог и педагогика. // Бахтин и время. Саранск, 1999. С. 7-10; Пацукова Л.А., Щеглов В.В. Диалог как первое определение культуры // Проблемы социально-гуманитарного знания. Межвузовский сборник научных трудов. Волгоград, 1999. С. 174-187; Коханец Л.А. Константин Леонтьев в контексте диалога культур // Бахтин и время. Саранск, 1998. С. 37-39.

30 См., напр.: Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики. Л., 1980. С. 176— 193; Пелюшенко A.B. Смысл. Диалог. Понимание // Проблемы социально-гуманитарного образования. Волгоград, 1997. С. 178-182.

В исследованиях по психологии общения Б.Г. Ананьевым, Б.Ф. Ломовым, Б.Д. Парыгиным и другими были сформулированы важные положения о специфике субъект-субъектных отношений.

Существенны для исследования психологии диалога работы М. Арнаудова, MC. Бернштейна, Д.Б. Богоявленской, A.B. Брушлинского, J1.M. Веккера, JI.C. Выготского, С.О. Грузенберга, A.M. Евлахова, A.C. Кармина, А.Н. Леонтьева, A.A. Леонтьева, А.Н. Лука, Я.А. Пономарева, В.Н. Пушкина, С.Л. Рубинштейна, O.K. Тихомирова, П.М. Якобсона, М.Г. Ярошевского и др.

Социологический аспект проблемы диалога представлен в отечественных работах Ю.Н. Давыдова, П.П. Гайденко, Ю.А. Левады, В.А. Ядова, и других. Этот аспект в последнее время становится особенно интересным для нашей темы, поскольку в современной социологии обнаруживается тенденция к возрождению интереса к философской проблематике.

Наконец, собственно философский и социально-философский аспекты анализа диалога представлены в нашей литературе за последнее время в трудах М.С. Кагана, В.В. Налимова, А.И. Сергеева, П.С. Гуревича, С.А. Шульца, А.Э. Воскобойникова, А.Н. Портнова, К.А. Шишкова, Т.П. Лифинцевой, И.В. Дмитревской, B.C. Черняка и др.31

Итак, если подвести итоги различных исследований проблем диалога, вычленив тот аспект, который представляет для данной темы наибольший интерес, мы получим следующую дефиницию: диалог есть

31 Из последних работ: Портнов А.Н. Язык и сознание: основные парадигмы исследования в философии XIX-XX вв. Иваново, 1994; Сергеев А.И. К вопросу о коммуникате в диалогических единствах // Бахтин и время. Саранск, 1998. С. 5253; Шульц С.А. Бахтинская теория диалога: критическая или феноменологическая? // Бахтин и время. Саранск, 1998. С. 121; Шишков К.А. Диалог и политический плюрализм в философско-теологической концепции К. Ранера // Горизонты культуры накануне XXI в. Тверь, 1997. С. 91-96; Каган М.С. 1) Историческая типология художественной культуры (пять лекций). Самара, 1996; 2) Мир общения: проблемы межсубъектных отношений. М., 1988; Социокультурное пространство диалога. М., 1999; ЛифинцеваТ.П. Философия диалога М. Бубера. М., 1999; Дмитриевская И.В. Формальная логика. Иваново, 1999. Раздел «Диалог как форма общения» и др. самонастраиваюгцаяся адаптивная система коммуникации, где возникает феномен «пространства коммуникативной соотнесенности» и, стало быть, возникает само понимание. Диалог формирует взаимодействующих субъектов и в целом предстает как универсальный механизм понимания генезиса социальных, культурных и личностных смыслов. Иными словами, диалог предстает собой способ выяснения и понимания индивидами идей общего блага с целью обеспечения совместных условий для самореализации.

Цель и задачи исследования. Данная работа ставит основной целью социально-философское осмысление феномена диалога, выявление форм его бытийствования и возможности типологизации. Сюда входит и экспликация социально-философских, социально-психологических и культурологических оснований современной теории диалога как учения о продуктивном общении. Исследование диалога требует, таким образом, работы в пограничной области социальной философии, социологии, культурологии, а также в политической психологии и психодиагностике.

Достижение основной цели исследования разворачивается посредством постановки и решения следующих основных задач:

1.На основе социально-философского осмысления диалога проследить в персоналиях некоторые основные этапы развития теории диалога.

2.Рассмотреть аксиологические и социально-онтологические основания диалога, а также дать развернутое определение его.

3. Выявить формы бытийствования диалога как его хронотопы. Иначе говоря, осмыслить протекание диалога в специфическом (социальном, психологическом) пространстве-времени и проследить, воздействует ли он, - и если да, то каким образом, - на социальные и психологические пространственно-временные формы.

4. С помощью тех возможностей, которые предоставляет социальная феноменология, прояснить смысл того «совместного бытия», которое постулируется в «диалогической философии». Для этого проанализировать те механизмы», с помощью которых диалог формирует интерсубъективность и «жизненный мир».

5. Осмыслить диалог в эзотерическом (проблемно-поисковом) измерении. ^ Рассмотреть диалог как возникающий в результате какого-то незнания, непонимания, протекающий в атмосфере тайны, как постоянное разрешение партнерами загадок в процессе общения. Проследить в общих чертах, каким образом изменялось проблемно-поисковое начало в диалогах исторически (архаика, традиционные общества, новоевропейская цивилизация).

6. Типологизировать диалоги, прояснив возможные различные основания такой типологии. В частности, исследовав отношения диалога и власти, осмыслить феномен властных диалогов, а также проанализировать феномен инновационных диалогов.

Методологические основы и теоретические источники исследования.

Диссертационное исследование осуществлялось с учетом фундаментальных положений, выработанных мировой и отечественной мыслью применительно к проблеме диалога, человеческой коммуникации. Сложность, многоаспектность предмета исследования потребовала обращения к данным философии, социологии, психологии и других дисциплин. Многосторонний характер предмета исследования и разнородность вовлеченного в орбиту исследования теоретического и исторического материала обусловили необходимость использования методов сравнительно-исторического анализа и междисциплинарного синтеза. Методологически диссертационное исследование диалога связано с попыткой герменевтической реконструкции и обобщения установившихся в современных философских и культурологических стратегиях схем тематизации коммуникации. В связи со спецификой проблемы широко использовался методологический прием персоналий.

Особо следует отметить нравственные постулаты как исследования диалогов, так и их организации.

Основанием для синтеза достаточно различных методологических посылок является «парадигма М.М. Бахтина»: совокупность идей, почерпнутых из теоретического наследия саранского мыслителя и получивших социально-философскую трактовку и развитие в отечественном и зарубежном бахтиноведении.

Научная новизна результатов исследования и положения, выносимые на защиту. Новизна и своеобразие работы следует из самой постановки проблемы о социально-философском анализе форм бытийствования и возможности типологизации диалога. Решение этой проблемы предполагает новационное исследование обобщающего характера, выводящее на новый философский уровень понимания современных социально-философских проблем человеческой коммуникации. В конечном счете, результат работы состоит в том, что исследованы предельные основания человеческой ^ коммуникации, или, в общих чертах построена понятийная модель глубинной природы человеческого дискурса.

Научная новизна диссертационного исследования включает в себя ряд следующих аспектов:

1. Исследование отличается от многочисленных работ, связанных с данной темой, где по преимуществу берется один, либо чисто философский, либо только психологический, культурологический, либо литературоведческий аспект диалога, комплексным подходом. Причем продемонстрирована доминантная, системообразующая роль социальной философии во всей системе социогуманитарного знания.

2. Диалог рассмотрен в системе категорий социальной философии, таких как единое, единичное, многое, социальное отношение, общение, деятельность, понимание, равенство, соревнование и др. Это понятие включается в указанную систему органически, как момент ее собственного становления. В частности, социально-феноменологически, диалог раскрыт как генезис социальности. Тем самым это ключевое понятие социальной феноменологии обретает новый, более глубокий смысл.

3. Исследован специфический хронотоп диалога, причем продемонстрировано не только то, как формы его бытийствования воздействуют на диалог, но и то, каким образом сам диалог создает свое собственное пространство-время. Это позволило, в частности, раскрыть смысл таких оппозиций и структур в социальном пространстве архаики как земное и подземное, пещера, клад, и т.п. Хронотоп диалога «отцов и детей» позволяет выявить некоторые базовые структуры социальных ритмов.

4. На основе бахтинской традиции дано оригинальное определение диалога не только как формы субъект-объектного обмена, но и как самонастраивающейся адаптивной системы коммуникации, генерирующей понимание человеческих и социальных смыслов. Развита и конкретизирована мысль о безличных процессах формирования дискурсов и власти применительно к диалогу, где субъекты возникают и формируются в процессе специфических социальных практик. Причем особо подчеркнуто, что именно рефлексивность в диалоге играет решающую роль в процессе возникновения понимания.

5. В качестве социально-философской темы представлено проблемно-поисковое измерение диалога: диалоговая коммуникация немыслима, если в ней нет сокрытого. Показано, что каждый партнер представляет для другого постоянно разгадываемую и вновь воспроизводимую проблему, тайну, загадку. Это позволяет по-новому осмыслить мотивы человеческого пребывания в диалоге.

6. Дана оригинальная типология диалогов, базирующаяся на основании социального пространства где, в частности, важную роль играет разделение на вертикальные (между «верхами» и «низами» в социальной иерархии), горизонтальные (между «равными» по социальному статусу) и внутренние (с самим собой) диалоги.

7. Систематически в научно-философском плане исследованы властный и V инновационный диалоги как принадлежащие к вертикальному типу. Выяснено, что осуществляемые в диалоге поиск консенсуса и свобода от господства х возникают как экспликация высших ценностей, равно исповедуемых всеми V участниками диалога. Инновационный диалог рассмотрен с той точки зрения, каким образом в нем реализуются вертикальные отношения. Это позволяет по-новому взглянуть на фундаментальную философскую проблему смысла человеческого творчества.

8. Рассмотрены проблемы фрустрированных диалогов, возникающих в связи с переживанием людьми социальной изоляции.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Данная работа посвящена, главным образом, изучению феномена диалога в социально- ^ философском плане, но, вольно или невольно, мы в своем сочинении затрагиваем и социально-психологические, социологические и другие пограничные аспекты. Это же обстоятельство позволяет нам эффективно переходить от философско-теоретической проблематики к практическим проблемам психодиагностики и психотерапии. Дело в том, что настоящее диссертационное исследование выросло из теоретического осмысления конкретных психологических и психодиагностических проблем, причем к социально-философскому анализу привела нас сама логика анализа проблемы.

Феномен диалога имеет серьезное и не до конца еще осмысленное значение для методологии социальных и гуманитарных наук и для самой философии. Хотя форма, как хорошо известно, сущностным образом содержательна, но речь идет далеко не только о литературной форме философских и гуманитарных текстов. Не случайно, диалоговая форма, как многократно отмечалось, органична для философии. Дело в том, что поскольку философская работа вообще имеет дело с предельными основаниями бытия и мышления, то всякий собственно философский тезис предполагает некоторый антитезис, столь же существенный, как и исходное утверждение. К. Поппер справедливо утверждает, что «если у нас в запасе есть какая-либо гипотеза, то нужно отыскать для нее альтернативу, чтобы в ходе обоюдной критики выявлять и устранять ошибки».32 Диалог как раз и открывает конкретный механизм сосуществования таких альтернатив. Поэтому вне явного или скрытого диалога философствование в принципе невозможно.

Философские исследования не могут диктовать для каких бы то ни было ' иных областей знания «единственно верные» законы и нормы, которые не предполагали бы в самих себе своего отрицания. Эта «критическая работа мысли над самой собой»33 всегда предполагает инстанцию критики, взгляд на мысль «со стороны». Философские исследования- всегда «эссе», что в первоначальном смысле означает «попытку» со стороны внимающего и отвечающего тебе. Философское исследование - это прежде всего попытка в «игре истины»34 изменить не Другого, а самого себя, но эта попытка немыслима без работы с Другим. Эссе, рождающееся из диалога, эссе, у представляющее собой состоявшийся диалог, итоговую форму диалога - «это живое тело философии».35

Представленная диссертация есть попытка исследовать, в какой мере ' диалог мысли со своей собственной историей «может освобождать мысль от ее молчаливых допущений и позволять ей мыслить иначе»36.

Диалогичность .рождается в поиске нового без разрушения старого, в сопряжении с иным, в стремлении к взаимопониманию с собеседником, что вытекает из признания за обоими относительной, а не абсолютной, 7 истинности». Вот почему исследование диалога кроме своей безусловной практической ценности представляет собой и «философское упражнение». Диалог дает, таким образом, возможность осмыслить феномен критики в широком социально-философском контексте.

32 Popper К. Objective Knowledge. Oxford, 1972. P. 149.

33 Foucault M. Historie de la sexualite. Vol.2. L'usage des plaisirs. Gallimard, 1984. P. 14.

34 Ibid. P. 15.

35 Ibid.

36 Ibid.

37 Каган M.C. Мир общения: проблемы межсубъектных отношений. М., 1988.

Представляется теоретически и практически очень важным осмысление закономерностей протекания и функционирования не только горизонтальных диалогов в социуме, но и диалогов, связанных со спецификой вертикальных ^ коммуникаций. Найти свое место, утвердиться в обществе - значит занять свою нишу в иерархической (вертикальной) структуре. И нет иного пути это сделать, кроме как вступить в диалог.

Социально-философский анализ диалога, предпринятый в диссертации, позволяет с новой стороны раскрыть феномен сокрытого, тайны, загадки. Причем выясняется, что тайна и социальная иерархия связаны между собой самым непосредственным образом.

Наконец, значимость диссертации состоит еще и в том, что внутренний диалог, антродиалог, осмысливается как необходимый атрибут внешних, как горизонтальных, так и вертикальных диалогов.

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в учебно-педагогической практике для чтения лекций по социальной философии, социальной психологии, культурологии, психодиагностике, а также при составлении учебников и пособий для студентов и слушателей.

Апробация результатов исследования. На основании материалов диссертационного исследования подготовлены и прочитаны два авторских спецкурса в Северо-Западной Академии государственной службы.

Подготовлены и представлены на кафедру социальной философии и философии истории философского факультета Санкт-Петербургского университета, а также в Республиканский гуманитарный институт (кафедра философии и культурологии) авторская учебная программа и лекционный материал к спецкурсу «Диалог: социально-философское измерение» (4.0 п.л.).

Диссертация обсуждалась на кафедре психологии и социальной работы Академии государственной службы (Санкт-Петербург), а также на кафедре философии Ивановского государственного университета.

Основные идеи исследования отражены автором в монографии, брошюрах и других публикациях.

Достигнутые результаты работы неоднократно обсуждались на международных, всероссийских и межвузовских теоретических и научно-практических конференциях и семинарах, на которых автор выступал с докладами и сообщениями, в том числе на:

- Юбилейных Ананьевских чтениях (СпбГУ, 1997);

- Межрегиональной научно-теоретической конференции «Перспективы и методы подготовки кадров государственных органов власти и местного самоуправления (СПб, 1997);

- Международной научно-практической конференции «Пути совершенствования взаимодействия организаций Балтийских государств в борьбе с преступностью» (СПб, 1998);

- Шестой межвузовской научно-практической конференции «Государственное и муниципальное управление: теория, история, практика» (ИвГУ, 1998);

- Международной научно-технической конференции «Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее» (ИвГУ, 1998);

- Международной конференции «Парламент как субъект и объект изменений» (СПбГУ, 1999);

- Межвузовской научно-практической конференции «Диалог: проблемы междисциплинарных исследований» (СПб, 2000).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите кафедрой философии Ивановского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения и Списка литературы, отражающих логику изложения содержания диссертации. В Заключении диссертации подведены итоги исследования и изложены выводы.

Заключение диссертации по теме «Социальная философия», Бирюкова, Галина Михайловна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, наша исходная позиция- предположение о наличии некоторого социального континуума, существующего до вступающих в диалог участников и даже до всякого диалога. Этот континуум может быть интерпретирован как «божественная среда»,475 как Бог, как Абсолют и т.д.

У М.М. Бахтина есть идея «высшего нададресата», перед которым - или, может быть, «под которым» - любой автор создает смыслы, а, соответственно, читатель их понимает. Такие смыслы выходят за пределы собственного ближайшего контекста и обращены в метафизическую или временную вечность, как, например,: «.Повсюду вокруг нас - и слева, и справа, и позади, и впереди, и под нами, и над нами - пробивается и просвечивается Божественное».476 Исходная среда в определенном отношении предстает именно как такой «высший нададресат».

Этот же исходный континуум может быть представлен и вполне материалистически - не как «Бог», а как «природа» в широком смысле слова. С такой точки зрения в дальнейшем было бы интересно продумать, как

474 Цит. по: Чуковский К. Самоубийцы: Очерки современной словесности // Речь. 1912. № 353.

475 Temp де Шарден П. Божественная среда / Пер. с фр. О.С. Вайнер и др. М., 1992. С. 72.

476 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 293, 298; Ср. анализ: Бонецкая Н.М. Бахтин и идеи герменевтики // Studia Slavica Hung. 40(1995). S. 184. современное экологическое видение мира смыкается с теорией диалога. Дело не в том лежащем на поверхности факте, что бытие человечества в мире может быть рассмотрено как диалог человечества с миром. Дело в том, что если исходить из принципов диалогической философии, идущей от И.Г. Гамана, В. Гумбольдта и Ф.Х. Якоби (см. Введение), то человечество и природа как «собеседники», как участники этого диалога принципиально равноправны. Диалогическая философия подсказывает нам ценностные основания того факта, что человек не последняя цель Вселенной, где все остальное лишь средство для его утверждения. Человек, хотя и необходимый, но всего лишь равноправный элемент во Вселенной - один из ее агентов.477

Позитивно, «без всякой мистики» предстает исходная среда, если взять социоцентрический вариант материализма. Например, она рассматривается как «общественная атмосфера», как «совокупность. производственных отношений», составляющих экономическую структуру общества. Это «реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного

478 сознания».

Интерпретируемый текст (и мир, понимаемый в постструктурализме в качестве текста) несет в себе смысл такого исходного социального континуума, существующего до диалога. Этому тексту присущ, независимо от авторской (или читательской) позиции и сознательной воли, смысл, раскрывающийся в «большом времени».

Именно в этом континууме завязываются узлы, полюсы диалога, диалогизирующие индивидуальности, например, автор и читатель, актер и зритель.

Но поскольку эти индивидуальности возникли в диалоге, поскольку они выкристаллизовались из этой исходной среды, они начинают существенно

477 См., напр.: Баландин Р.К. Перестройка биосферы. Минск, 1981. воздействовать друг на друга. Вот здесь и возникает диалог как адаптивный процесс взаимного изменения, взаимного приспособления и, наконец, взаимного понимания.

Полюса диалога не только изменяют друг друга, но и воздействуют на породивший их континуум. Собственно, именно в этих индивидуальностях заложен источник эволюции исходной среды. Уже у Данте в «Божественной комедии» в перемещениях-диалогах с Вергилием и Беатриче воссоздается смысловое пространство мира. Путешествия как «большие прогулки» и прогулки как «малые путешествия» всегда служили символом создания и воссоздания смыслового континуума.

Понимаемый таким образом диалог можно было бы в дальнейшем рассмотреть и с синергетических позиций. Реплика в диалоге по существу предстает как точка бифуркации, развертывающая диалог в новом направлении, неожиданном не только для того участника диалога, который эту реплику воспринял и, как ему кажется, понял. Это возникающее направление в траектории диалога ново и для того, кто эту реплику высказал. Ибо, только глядя в глаза внимающему Другому, он начинает понимать сам, что он, собственно, сказал.

Это весьма существенно потому, что диалог, как мы пытались показать на протяжении всей монографии, принципиально стохастическое, случайностное явление. Его результат никогда не может быть предсказан со стопроцентной надежностью. А такая ненадежность и есть гарантия того, что диалог имеет креативную природу. Он всегда порождает в большей или меньшей мере нечто новое, ранее не существовавшее.

Если иметь в виду сформулированные выше три акцента в теории диалога, то этот последний может быть весьма существенным применительно к метафизике образования и воспитания. Марксу принадлежит часто цитируемая

478 Маркс К. Предисловие к «Критике политической экономии» // Маркс К., Энгельс Ф. Избр. произв.: В 3 т. Т. 1. М., 1979. С. 537. фраза: «Воспитатель должен быть воспитан».479 Как воспитывается воспитатель? Нет, не в революции, как полагали радикальные коммунисты вообще и марксисты в частности. Опыт XX в. показал, что революция не воспитывает, а развращает, причем не только массы, но и соблазнителей-воспитателей.480 Подлинное воспитание воспитателя осуществляется просто тогда, когда он воспитывает, находится в самом процессе воспитания. В этом смысле- «дети воспитывают своих родителей». Конечно, в процессе образования ученики учатся. Но не только. В этом процессе возникают как ученики, так и учителя. Давно уж было замечено, что глубинный смысл института образования состоит не столько в том, чтобы научить учеников, сколько в том, чтобы учителя действительно учились сами. Конечно, образование приводит к тому, что ученики и учителя воздействуют друг на друга, достигая взаимного понимания и понимания мира. Но самое, наверное, существенное, что в процессе образования происходит не только «шлифовка» и «свертывание», обобщение самой информации, но и «оттачивание» умения находить в материале причинно-следственные взаимосвязи в событиях. Иначе говоря, в процессе образования (и воспитания), как и в процессе любого диалога вообще, происходит превращение информации в причинно-следственное знание. Причем эта метаморфоза относится уже к изменению самой изначальной социальной среды, самого смыслового поля, которое мы постулировали как исходное.

В русле немецкой классической философии выработан методологический аппарат, который у Маркса получил наименование «превращенной формы»481 и «оборачивания метода». Еще ранее Кант обратил внимание на феномен

479 Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Там же. С. 1-3.

480 См.: Бибнхин В.В. Кризис антиидеологии // Новые тенденции в западной социальной философии. М., 1988.

481 Мамардашвили М. Форма превращенная // Философская энциклопедия. Т.5. М., 1970. С. 386-389.

См.: Черняк B.C. Диалектический закон оборачивания метода // Диалектика научного познания: очерк диалектической логики. М., 1978. С. 222-254. бесцельной целесообразности» и стремился его проанализировать. Гегель фиксирует «обращение» самого сознания.483 Вебер называет аналогичные явления субстанциальной иррациональностью и пытается выявить способы ее исследования. Наконец, в современном постмодернизме речь идет о так называемых симулякрах (Бодрияр) - совокупности приемов и методов, стремящихся описать возникновение нового. Они были бы весьма уместны и эффективны для дальнейших исследований диалога.

Понятие «превращенной формы» описывает ситуацию, когда нечто вторичное, скажем, форма, захватывает власть над своим содержанием и, более того, само это содержание превращается в свою форму, в свое вторичное. Такая инверсия постоянно воспроизводилась в эстетике романтизма. Например, Е. Шварц в пьесе «Тень» конструирует фантастическую ситуацию, когда тень (этот символ абсолютной вторичности, абсолютной покорности человеку) вдруг захватывает однажды власть над человеком и превращает его в свою тень. Человек, таким образом, оказывается тенью собственной тени.

Для Маркса, как и для других критиков новоевропейской цивилизации, подобная романтическая инверсия служила в качестве инструмента, с помощью которого можно было выпукло обрисовать ситуацию отчуждения и само отчуждения человека, а также показать, как в экономической жизни некоторые мнимости захватывают власть над реальными процессами. Скажем, представляется, что капитал «сам по себе» может давать проценты, т.е. деньги как будто бы сами способны рождать деньги. Роль труда, производящего стоимость, роль интеллектуальных творческих способностей, которые «на самом деле», по Марксу, производят стоимость, здесь остаются в тени. Более того, они оказываются так фундаментально замаскированы превращенными формами, что определить их действительную значимость уже не представляется возможным.

483 Гегель Г.В.Ф. Система наук. 4.1. Феноменология духа / Пер. Г. Шпета // Гегель. Соч. Т. 4. М, 1959. С. 49.

Таким же образом и в диалоге возникают ситуации, где некоторые формальные моменты, мнимости, косвенные выражения, захватив власть над участвующими в диалоге индивидами, способны хаотизировать, деформировать, загрязнить сам уже упомянутый «высший нададресат», т.е. саму среду, порождающую диалог. Эти ситуации мы называем болтовней, пустословием, демагогией.

Но в то же время такая активность формы, захватывающая власть над содержанием, такая хаотизация мира, могут быть не только разрушительными и тягостными, но и плодоносными. Ведь и сам хаос той же природы: он амбивалентно опасен и плодоносен.484 Нет другого пути необратимого (непоправимого) развития, кроме активности формы, которая еще не находит основания в содержании, но как бы проектирует, «грезит» о возможности его возникновения. Вот эта ситуация необратимого поступательного развития описывается «оборачиванием метода». Маркс в «Математических рукописях» прослеживает возникновение дифференциального исчисления (исчисления ос бесконечно малых) из алгебры. Базируясь на алгебраических постулатах, дифференциальное исчисление, раз возникнув, становится независимым от алгебры. Оно может отбросить ее, как использованные строительные леса, и в дальнейшем использовать свои новые методы не только для самообоснования, но и для обоснования и развития самих алгебраических постулатов и методов.

Оборачивание метода» - это по существу та же «превращенная форма», но взятая в положительном аспекте, со знаком плюс, как способ не деструкции, а конструкции мира. В диалоге мы сплошь и рядом наблюдаем такое развитие, когда сама форма диалога приводит к необратимым изменениям не только в сознании диалогизирующих индивидов, но и в самом исходном смысловом

484 См.: Лосев А.Ф. Хаос // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. / Гл. ред. С.А. Токарев Т. 2. М., 1992. С. 579-581; Пигров КС. Хаос как тайна // Размышления о хаосе. Международные чтения по теории, истории и философии культуры. Вып. 3. СПб., 1997. С. 7-10. поле. Следовательно, «оборачивание метода» или «оборачивание результата» может быть в перспективе использовано для анализа в равной мере сознания диалогизирующих и смыслового поля.

В связи со столь существенной ролью активности формы у нас остался еще недостаточно исследованным вопрос о роли средств коммуникации в процессе диалога. Является ли диалог, который ведется «из уст в уста», «из глаз в глаза», непосредственно более «эффективным», чем диалог, опосредствованный средствами коммуникации, скажем, компьютерными сетями типа Интернет? Или средства коммуникации вообще не влияют на содержание диалога? Очевидно, если мы в активности формы видим способ развития диалога, следует признать существенное влияние средств коммуникации на содержание диалогов. Ведь техника коммуникации это и есть материализованная активная форма. Собственно, косвенным образом нам пришлось убедиться в том, что эзотерическое начало в диалоге, которое столь существенно для его содержания, зависит от средств коммуникации. гр и /» и и

Тайна в архаике, как мы убедились, «снимается» тайной цивилизованного общества, а эта последняя, в свою очередь, существенно модифицируется в условиях господства печатного слова в новоевропейской цивилизации. Однако можно предположить, что само содержание диалога неоднородно. Некоторые моменты этого содержания зависят от средств коммуникации в диалоге в большей мере, а некоторые моменты - в меньшей мере. Вот это и осталось невыясненным прежде всего потому, что в тени вообще остался вопрос о структуре содержания диалога.

Как бы там ни было, но в данном пункте теория диалога приходит в тесное соприкосновение с философией техники. Причем не только теория диалога могла бы быть обогащена методами и приемами философии техники, но и, в свою очередь, философия техники обогатилась бы теорией диалога.

485 Маркс К. Математические рукописи. М., 1968; Черняк B.C. Диалектический закон оборачивания метода.

Как мы уже не раз могли убедиться, именно сама атмосфера общения рождает диалогизирующие индивидуальности. Мысли возникают не «в» голове, а «между» головами, в процессе диалога, а уж потом инкорпорируются «в» головы участников диалога. Стало быть, само «пространство-время диалога» и есть та форма, которая, соответственно, «оборачивается» или «превращается» в высказывания, реплики, мысли и смыслы.

Обратим внимание на особый настрой, на иррациональный в сущности энтузиазм высказывания в диалоге. Если человек находится, скажем, перед диктофоном или телекамерой, один, то ему сложно что-то сказать с пафосом. Чтобы вдохновиться, он должен по крайней мере вообразить себе слушателя. Зато пафос, повышение тона, энтузиазм высказывания, а соответственно, и суггестивная энергия убеждения естественно и автоматически возникают тогда, когда человек видит готовые к пониманию глаза слушающих (слушающего). Именно на этом строятся известные приемы «мозговой атаки», других форм коллективного инновационного процесса.

Диалог погружает нас в ситуацию своего рода экспериментальной мысли, или постоянного эксперимента, проб, ошибок и находок в сфере духа. Всякое высказывание, сколь бы уверенным тоном человек его ни произнес, является гипотезой. Высказывая ее, человек не может быть вполне уверен, правильно, убедительно он говорит или ему довелось «сморозить» глупость.486 Только по реакции, выражению глаз, мимике, поднятым или насупленным бровям собеседника, он уточняет свою гипотезу. Но реакция Другого не истина в последней инстанции, а всего лишь ответ на мою гипотезу. Именно в диалоге гипотеза постепенно наделяется смыслом, не принадлежащим ни человеку, ни его собеседнику. Этот смысл появляется из «высшего нададресата».

Т Т V* »•* и и

Невидимыи, не ощущаемый, но, несомненно, присутствующий «высшии А

Кому не случается сказать глупость?» {Монтенъ М. Опыты. В 3 кн. М., 1981. Кн. З.Гл. 1.С. 5). нададресат» служит в этом случае гарантией того, что диалог, если и не «рождает истину», то ведет в ее направлении, приближает ее.

В качестве существенного, как нам представляется, результата настоящего исследования мы хотели бы отметить вхождение тайны в диалог. В процессе диалога Другой для человека есть загадка, как и человек - для него. Они загадочны друг для друга, но объединяет их общее таинственное, никогда не ясное до конца. Это таинственное и есть «высший нададресат». Разгадывание загадки, которая включается во все звенья диалога, указывает на один из источников получения энергии диалога.

Если Другой для человека загадка, секрет, тайна, то это обстоятельство активизирует его духовную активность. Человек вынужден принимать решения по неполной информации, а потому общение с Другим обретает для него особую эмоциональную и ценностную нагруженность. Человек достраивает Другого, конструирует его образ. Чем он руководствуется при этом? Этот вопрос недостаточно ясен. Человек может исходить из себя, конституируя Другого «по своему образу и подобию». Возможно, что частично это так и есть. Можно предположить, что, конституируя образ Другого, человек руководствуется высшими планами бытия. Этот присутствующий у него образ Другого, образ, которым человек руководствуется в диалоге (его оценка человеком), становится ясным из общения. И Другой стремится, может быть, неосознанно, соответствовать ему. Не будем забывать, что ситуация симметрична: и человек хотел бы отвечать положительно сконструированному образу, сложившемуся в сознании Другого. Таким образом, наша гипотеза, которая, конечно, нуждается в дальнейшем исследовании и проверке, состоит в том, что присутствие тайны в диалоге инициирует восхождение вверх по фундаментальной вертикали бытия.

Более того, диалог и тайна взаимосвязаны друг с другом в том смысле, что диалог не может состояться, если в нем не присутствует стремление узнать что-то такое, что не было до этого известно хотя бы одному из собеседников.

Атональное начало диалога всегда оборачивает его как разрешение вопроса о власти. В конце концов, кто осуществляет власть - Я или Другой? И вместо того, чтобы в единстве восходить к высшему, подлинному, мы оказываемся втянутыми в бесконечный и неразрешимый спор о том, кто же «выше» и «умнее», в чьих руках находится тайна и т.д.

Намечаются два фундаментальных выхода из этих паттернов властного вертикального диалога. Во-первых, обращение властного вертикального диалога вовнутрь, к диалогу с самим собой. Мы попытались обнаружить «схлопывание в точку» вертикального диалога с помощью техники «ведения дневника». В дневнике человек одновременно оказывается и «наедине с собой» и в неантагонистическом единстве с другими, дальними и ближними, с самим космосом. Собственно, дневник оттачивает технику рефлексии, позволяющую выстраивать самосознание и самоидентификацию. Остается неясным, почему вокруг столь мощного приема самоидентификации, несмотря на прекрасные образцы, всегда сохраняется аура чего-то постыдного. Во-вторых, инновации, или обращение властного диалога в инновационный диалог. В противоположность дневнику, инновационные диалоги в рамках ценностей новоевропейской цивилизации охотно приветствуются. Правда, пока они легко отчуждаются и вырождаются в те же властные диалоги с еще более извращенными формами. Как избежать такого рода отчуждения инновационных диалогов, как утвердить в них по преимуществу креативное начало?

Эти и другие вопросы, проблемы и неясности в исследованиях теории диалога ждут своего решения.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Бирюкова, Галина Михайловна, 2000 год

1. Адлер А. Понять природу человека. СПб., 1997.

2. Аксаков К.С. Богатыри времен великого князя Владимира по русским песням //Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. М., 1981.

3. Аксенов Г.П. О научном одиночестве Вернадского // Вопросы философии. 1993. №6.

4. Аксенов A.B. Вненаходимость и диалог // Диалог. Карнавал. Хронотоп. № 1. 1999.

5. Антология мировой философии: В 4 т. T.l. М., 1969.

6. Арендт X. Ситуация человека. Разделы 24-26. Гл. V // Вопросы философии. 1998. №11.

7. Аристотель. Политика // Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 4. М., 1983.

8. Ахиезер A.C. Диалог как основа современного философствования // Социокультурное пространство диалога. М., 1999.

9. Батищев Г.С. Введение в диалектику творчества. СПб., 1997.

10. Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник. 1984-1985. М.,1986.

11. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.

12. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе: Очерки по исторической поэтике (1937-1938). // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975.

13. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

14. Бекер Д. Понятие системного насилия // Проблемы теоретической социологии / Под ред. А.О. Бороноева. СПб., 1996.

15. Бердников Л.Н. Многообразие единого. СПбГУ, 1999.

16. Берков В.Ф. 1) Научная проблема (логико-методологический аспект). Минск, 1979; 2) Вопрос как форма мысли. Минск, 1972.

17. Бибихин В.В. Кризис антиидеологии // Новые тенденции в западной социальной философии. М., 1988.

18. Библер B.C. Мышление как творчество: Введение в логику мысленного диалога. М., 1978.

19. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры: два философских введения в двадцать первый век. М., 1991.

20. J 20. Бирюкова Г.М. Человек в системе межличностных властных отношений. Иваново, 1998.

21. Боккаччо Дж. Декамерон / Пер. с итал. Н. Любимова. М., 1992.

22. Бреев С.И., Мешков Н.И. Диалог и педагогика.// Бахтин и время. Саранск, 1999.

23. Брюнинг В. Философская антропология. Исторические предпосылки и современное состояние // Западная философия: итоги тысячелетия. Екатеринбург; Бишкек, 1997.

24. Бубер М. Два образа веры. М., 1992.

25. Булгаков С. Моцарт и Сальери. По поводу пушкинского спектакля в московском Художественном театре // Русская мысль. 1915. №5.

26. Бэкон Ф. Афоризмы об истолковании природы и царстве человека // Бэкон Ф. Соч.: В 2 т. Т.2. М., 1972.

27. Вайзер Г.А. Смысл жизни и «двойной кризис» жизни человека // Психологический журнал. 1998. Т. 19. № 5.

28. Василенко И.А. Политическое время на рубеже культур // Вопросы философии. 1997. №9.

29. Вартофский М. Модели. Репрезентация и научное понимание / Пер. с англ. Общая ред. И послесловие И.Б. Новика и В.Н. Садовского. М., Прогресс, 1988.

30. Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избр. произв. М., 1990.

31. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. М., 1988.

32. Вильденбанд В. История древней философии. Пер. М.М. Рубинштейна. М., 1911.

33. Витгенштейн JI. О достоверности // Вопросы философии. 1984. № 8.

34. Волков В.Т., Стрелис А.К. и др. Личность пациента и болезнь. Томск: Сиб. Мед. Ун-т, 1995.

35. Воскобойников А.Э. Бессознательное и сознательное в человеке. М.: Институт молодежи. 1997.

36. Выготский Л.С. Мышление и речь // Выготский Л.С. Соч.: В 6 т. Т. 2. М., 1982.

37. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного / пер. с немецкого Ал.В. Михайлова. М., 1991.

38. Гаман И.Г. Пять пастырских посланий о школьной драме // Идеи эстетического воспитания. Антология в двух томах. Т. 2./ Редактор-составитель В.П. Шестаков. М., Искусство, 1973.

39. Гайденко П.П. Человек и история в свете «философской коммуникации» К. Ясперса // Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978.

40. Гайм Р. Гердер, его жизнь и сочинения. Т. 1,2. М., 1888.

41. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Т. 1. М., 1970.

42. Гегель Г.В.Ф. Эстетика//Гегель Г.В.Ф. Соч. Т. 14. М., 1958.

43. Гегель Г.В.Ф. О сочинениях Гамана. / Перевод И. Нарского // Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. Т.1. М., 1970.

44. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977.

45. Герод Мимиамбы // Менандр. Комедии. М., 1994.

46. Гиппиус 3. Петербургские дневники. 1914-1919. Нью-Йорк; Москва,1990.

47. Государственная тайна в Российской Федерации. СПб., 1999.

48. Грицанов A.A., В.И. Овчаренко. Человек и отчуждение. Мн.: Высш.шк.,1991.

49. Гумбольдт В. Язык и философия культуры / Перевод с немецкого М.И. Левиной. М., 1985.

50. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989.

51. Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1995.

52. Гуревич П.С. Культурология. М., 1996.

53. Дебейки М.Э. и др. Диета живого сердца. / Пер с англ. Л.П. Митьковской. Минск, 2000.

54. Декарт Р. Рассуждение о методе. Первоначала философии. Соч. в 2-х т. Т. 1.М., 1989.

55. Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип. М., 1990.

56. Делез Ж. Логика смысла. М., 1995.

57. Дзыгивский П.И. Запрет как форма социальной идентификации: Автореф. канд. дис. СПб., 1997.

58. Дмитревская И.В. Текст как система: Понимание, сложность, информативность. Учебное пособие. Иваново. 1985.

59. Дмитревская И.В. Формальная логика. Иваново, 1999.

60. Дольник В.Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о человеке в компании птиц и зверей. М., 1994.

61. Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. М., 1980.

62. Дридзе Т.М. Понимание как логико-гносеологическая проблема. Киев, 1982.

63. Дугин А. 1) Какое оно будущее? Это как на него посмотреть // Наука и религия. 1996. №11; 2) Конспирология. М., 1994.

64. Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики. Л., 1980.

65. Елизаренкова Т.Я., Топоров В.Н. О ведийской загадке типа ЬгаЬтоёуа // Паремиологические исследования: Сб. статей. М., 1984.

66. Жид А. Избранное / Пер. с франц. В. Никитина. М., 1997.

67. Жид А. Достоевский. Эссе. Томск, 1994.

68. Идлис Г.М. Обоснование рациональной структуры НИИ // Научная организация труда и управления в научно-исследовательских и проектных учреждениях. М., 1970.

69. Ильенков Э.В. Философия и культура. М., 1991.

70. Каган М.С. Историческая типология художественной культуры (пять лекций). Самара, 1996.

71. Каган М.С. Мир общения: проблемы межсубъектных отношений. М., 1988

72. Каган М.С. Философская теория ценности. СПб., 1997.

73. Каган М.С. Социокультурное пространство диалога. М., 1999.

74. Калашникова Е.М. Личность и общность (Проблема идентификации). Пермь, 1997.

75. Калмыкова Е.С., Мергенталер Э. Нарратив в психотерапии: рассказы пациентов о личной истории (часть 1) // Психологический журнал. 1998. Т. 19. №5.

76. Канетти Э. Заметки. 1942-1972 //Человек нашего столетия. М., 1990.

77. Кареев Н.И. Сущность исторического процесса и роль личности в истории. М., 1914.

78. Кассирер Э. Опыт о человеке: Введение в философию человеческой культуры // Проблема человека в западной философии. М., 1988.

79. Коммуникация в современной науке. М., 1976.

80. Кессиди Ф.К. Сократ. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.

81. Климов Г.П. Песнь победителя. Князь мира сего. Кн. 1, 2. Краснодар, 1994.

82. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980.

83. Кон И.С. Открытие «Я». М., 1978.

84. Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление. М., 1977.

85. Краткая философская энциклопедия. М., 1994.

86. Кроне Б. Антология сочинений по философии. История, экономика, право, этика, поэзия / Пер., сост. и комментарии С. Мальцевой. СПб., 1999.

87. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.

88. Кучинский Г.М. Диалог и мышление. Минск, 1983.

89. Лайко О.Т. Диалог как имманентное состояние культуры // Православие и Россия: прошлое, настоящее, будущее. Томск, 1998.

90. Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М. Политиздат, 1990.

91. Лифинцева Т.П. Философия диалога М. Бубера. М., 1999.

92. Лобковиц Н. Что такое «личность»? // Вопросы философии. 1998. №2, 3.

93. Лосев А. Ф. 1) Вещь и имя. Бытие, имя, космос. М., 1993; 2) Философия. Мифология. Культура. М., 1991; 3) Хаос // Мифы народов мира: Энциклопедия. В 2 т. Т. 2. М., 1992.

94. Лосский Н.О. Воспоминания. Жизнь и философский путь // Вопросы философии. № 12. 1991.

95. Лосский Н.О. Учение о перевоплощении. Интуитивизм. М., 1992.

96. Лотман Ю.М. Статьи по типологии культуры. Тарту, 1973.

97. Лотце Г. 1) Микрокосм. Ч. 1-3. 1866-1867; 2) Основания практической философии. СПб., 1882; 3) Основания психологии. СПб., 1884.

98. Лукач Д. Своеобразие эстетического. Т.4. М., 1987. Гл. 14.

99. Майданов А.С. Процесс научного творчества. Философско-методологический анализ. М., 1983.

100. Маковельский А.О. Древнегреческие атомисты. Баку, 1946.

101. Мамардашвили М. Форма превращения // Философская энциклопедия. Т. 5.М., 1970.

102. Мамардашвили М. Психологическая топология пути. СПб., 1997.

103. Мандельштам О. Девятнадцатый век // Мандельштам О. Соч.: В 2 т. Т. 2. Тула, 1994.

104. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Избр. произв.: В Эт. Т. 1.М., 1979.

105. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3.

106. Менинжер В., Лиф М. Вы и психоанализ. СПб, 1998.

107. Михайлов Ал.В. Эстетический мир Шефтсбери // В кн.: Шефтсбери А.Э. Эстетические опыты. М., 1975.

108. Михайлова М.В. Молчание учителя как условие роста ученика // Диалоги об образовании. Российский и шведский опыт. СПб., 1999.

109. Монтень М. Опыты. В 3 кн. Кн. 1. М., 1981.

110. Морозов Г.Ф. Учение о лесе. М.;Л., 1925.

111. Морозов К.Е. Проблема пространства-времени // Философия естествознания. М., 1966.

112. Набоков В. Хорошие читатели и хорошие писатели // Книжное обозрение. 1989. №3,4.

113. Ницше Ф. Рождение трагедии, или эллинство и пессимизм // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 1.М., 1990.

114. Ницше Ф. Воля к власти. Киев, 1994.

115. Новейший философский словарь. Минск, 1999.

116. Новые направления в социологической теории. М., 1978.

117. Ньютон И. Математические начала натуральной философии // Крылов А.Н. Собр. Трудов. Т. 7. М., 1936.

118. Оствальд В. Великие люди. СПб., 1910.

119. Очерки социальной философии / Под ред. К.С. Пигрова. СПб., 1998.

120. Панин Д. Из диктофонного дневника // Континент. 1997. № 3.

121. Панарин A.C. Философия политики. М., 1996.

122. Паперно И. Самоубийство как культурный институт. М.: Новое литературное обозрение. 1999.

123. Паскаль Б. Мысли / Пер., послесловие и комментарии О. Хомы. М., 1994.

124. Пелюшенко A.B. Смысл, Диалог, Понимание // Проблемы социально-гуманитарного образования. Волгоград, 1997.

125. Пигров К.С. Блеф и тайна как феномены человеческой жизни // Жизнь человека: опыт междисциплинарного исследования. Материалы конференции. Февраль 1997. СПб., 1997.

126. Пигров К.С. Дневник: общение с самим собой в пространстве тотальной коммуникации // Проблемы общения в пространстве тотальной коммуникации. СПб., 1998.

127. Платон. Государство//Платон. Соч.: В 3 т. Т. 3 (1). М., 1971.

128. Подорога В. Феноменология тела. М., 1995.

129. Пойа Д. Математическое открытие. М., 1970.

130. Полемика Г. Лейбница с С. Кларком. Л., 1960.

131. Попова И.П. Маргинальность. Социологический анализ: Учебное пособие. М., 1993.

132. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1,2. М., 1992.

133. Портнов А.Н. Язык и сознание: основные парадигмы исследования проблемы в философии XIX XX вв. Иваново, 1994.

134. Портнов А.Н. (в соавторстве с Ю.М. Серовым). Интерсубъективность как способ социокультурного бытия. // Актуальные проблемы исследования сознания: онтология и гносеология. Иваново, Ивановский государственный университет, 1997, с.89-104.

135. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. М., 1974.

136. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986.

137. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1989.

138. Проблемы человека в западной философии / Составл. и послесловие П.С. Гуревича. М., Прогресс, 1988.

139. Рейзема Я.В. Гетеанум. Диалогическая поэма. М., 1996.

140. Ригведа. Мандалы I—IV / Издание подготовила Т.Я. Елизаренкова. М., 1989.

141. Рикер П. Торжество языка над насилием. Герменевтический подход к философии права // Вопросы философии. 1996. № 4.

142. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М. 1995.

143. Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995.

144. Психология толп. Институт психологии РАН. М., 1998.

145. Сагатовский В.Н. Философия развивающейся гармонии (философские основы мировоззрения). Часть 1, 2, 3. СПб., 1999.

146. Сапунов В.Б. Раздумья о снежном человеке. СПб., 1996.

147. Сапфо. Лирика. Кемерово, 1981.

148. Сартр Ж.-П. Первичное отношение к другому: любовь, язык, мазохизм // Проблема человека в западной философии. М., 1988.

149. Сиверц ван Рейзема Я.В. Прогностические диалоги. М., 1995.

150. Символы в культуре / Отв. ред. В.В. Савчук. СПб., 1992.

151. Сифр М. В безднах земли. М., 1982.

152. Сковорода Г.С. Соч. В 2 т. Т. 1 М., 1973.

153. Словарь античности / Пер. с нем. М., 1989.

154. Словарь по этике / Под ред. И. Кона, О. Дробницкого. М., 1970.

155. Словарь практического психолога. Минск, 1998.

156. Событие и смысл. Синергетический опыт языка. М., 1977.

157. Современная западная социология: Словарь / Сост. Ю.Н. Давыдов, М.С. Ковалева, А.Ф. Филиппов. М., 1990.

158. Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. М., 1996.

159. Соловьев B.C. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // B.C. Соловьев. Соч. в 2 т. Т. 2. М., 1988.

160. Сорос Дж. Алхимия финансов. М., 1996.

161. Стрелецкий В. Мракобесие. М., 1998.

162. Таннери П. Первые шаги древнегреческой науки. СПб., 1902.

163. Тарасов В.К. Технология жизни. СПб., 1992.

164. Тассо Т. Аминта. Пастораль. M.-Jl.,1937.

165. Татищев В.Н. Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах // В.Н. Татищев. Избр. произв. Под общей ред. С.Н. Валка. JL, 1979.

166. Тернер В. Символ и ритуал. М., 1983.

167. Терьяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1965.

168. Толстой J1.H. Дневники и записные книжки. 1910. М., 1935.

169. Тониа Н.М. Феномен Сапфо и женская поэзия античной эпохи. Автореф. К. филол. Н. Тбилисси, 1993.

170. Топоров В.Н. 1) О ритуале. Введение в проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988; 2) Из наблюдений над загадкой // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Загадка как текст. М., 1994.

171. Трубников H.H. Категории «цель», «средство», «результат». М., 1967.

172. Унамуно М.де. О трагическом чувстве жизни у людей и народов. Агония христианства / пер. с испанского, вступ. статья и комментарии Е.В. Гараджа. К: Символ, 1997.

173. Фатьянов A.A. Тайна как социальное и правовое явление. Ее виды // Государство и право. 1998. №6.

174. Фейербах J1. Сущность христианства // Фейербах J1. Соч.: В 2 т. Т.2. М., 1955.

175. Фейербах J1. Основы философии будущего // Избранные философские произведения. Т. 1. М., 1955.

176. Философско-психологические предположения школы диалога культур/ Под общей редакцией B.C. Библера. М.: «Российская политическая энциклопедия». 1998.

177. Франк С.JI. Душа человека. Опыт введения в фтлософскую психологию. М., 1917.

178. Франк С.Л. Духовные основы общества. М., 1992.

179. Франк С.Л. Реальность и человек. СПб., 1997.

180. Фрейд 3. Недовольство культурой // Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. M., 1992.

181. Фукияма Ф. Социальные добродетели и созидание благосостояния // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. М., 1999.

182. Фуко M. 1) Забота о себе. История сексуальности III Киев; Москва, 1998. Гл. 1. Сны об удовольствиях; 2) Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., 1977.

183. Хайдеггер М. Положение об основании. СПб., 1999.

184. Хайнд Р. Поведение животных. Синтез этологии и сравнительной психологии. М., 1975.

185. Хейзинга Й. Homo Ludens. M., 1992.

186. Хеншель У. Дети-соперники // Гео. 1999. № 3.

187. Хиллман Д. Исцеляющий вымысел / пер с англ. Ю.М. Донца. СПб.: Б.С.К., 1997.

188. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., 1994.

189. Черняк B.C. Диалектический закон оборачивания метода // Диалектика научного познания: очерк диалектической логики. М., 1978.

190. Уемов А.И. Вещи, свойства и отношения. М., 1963.

191. Уемов А.И. Системный подход и общая теория систем. М., 1978.

192. Цуканов Б.И. Фактор времени и природа темперамента // Вопросы психологии. № 4. 1988.

193. Чалдини Р. Психология влияния. СПб., 1999.

194. Шапиро Ф.П. Иврит-русский словарь. М., 1963.

195. Шенкман Б.И. Духовное производство и его своеобразие // Вопросы философии. 1966. № 12.

196. Шикин В.М. Дневник // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.

197. Шопенгауэр А. Эристика, или Искусство спорить. СПб., 1900.

198. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т.2. Всемирно-исторические перспективы. М., 1998.

199. Штейнберг О.Н. Еврейский и халдейский этимологический словарь к книгам Ветхаго Завета. Т.1. Еврейско-русский. Вильна, 1878.

200. Шютц А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль. Тексты. М., 1994.

201. Щербатых Ю.В. Психология страха: Популярная энциклопедия. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999.

202. Эйнштейн А. Мотивы научного исследования // Альберт Энштейн. Собрание научных трудов. Т. 4. М., 1967.

203. Это человек: Антология / Состав., вступит. Статья П.С. Гуревича. М., Высшая школа, 1995.

204. Юнг К.Г. О современных мифах. / Пер. с нем., предисловие и примечания Л.О. Акопяна. М., 1994.

205. Юнг К.Г. Поздние мысли // Юнг К.Г. Воспоминания. Сновидения. Размышления. Киев, 1994.

206. Ярошевский М.Г. Научное открытие и его восприятие / Под ред. С.Р. Микулинского. М., 1971.

207. Яусс Х.Р. История литературы как провокация литературоведения. Предисловие Н. Зоркой // Новое литературное обозрение. № 2. 1995.

208. Юрьев А.И. Введение в политическую психологию. СпбГУ, 1992.

209. Якоби Ф.Г. О трансцендентальном идеализме // Новые идеи в философии. Сб. 12. СПб., 1914.

210. Якуба Е.А. Социальная структура общества, ее элементы // СО: современное общество. Харьков, 1994. № 3.

211. Янков В.А. Эскиз экзистенциальной истории // Вопросы философии. 1998. №6.

212. Ясперс К. Духовная ситуация времени (1931) // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994.

213. Ясперс К. Стринберг и Ван Гог. СПб., 1999.

214. Arendt Н. The Human Condition. Chicago, 1958.

215. Dilthey W. Das Erlebnis und die Dichtung. Leipzig, 1906.

216. Dickson G.G. Johann Georg Hamann's relational metacriticism. Berlin; New York, 1995.

217. Die Ambivalenz des Fremden. Jean-Francois Lyotard im Gespräch mit Thomas Bedorf und Peter Keicher // Information Philosophie. 1998. № 2. Juni.

218. Foucault M. Historie de la sexualite'. Vol.2.L'usage des plaisirs. Gallimard, 1984.

219. Hamann J.G. Gedanken über meinen Lebenslauf. S.I., 1821.

220. Horstman R.-P. Der Egalitarismus und seine Grenzen // Philosophische Rundschau, 43. Jahrsgang (1996). Heft 4.

221. Popper K. Objective Knowledge. Oxford, 1972.

222. Jaspers K. Idee der Universität. Berlin, 1923.

223. Jaspers K. Philosophy. Chicago and London, 1969/

224. Lauder D. Understanding social theory. Pt.3. Breaking free and burning bridges. London, 1994.

225. Maschino M.T. Die Luge ist eine Form der Liebe. Ein Gesprech mit dem Philosophen Maurice Maschino // Psychologie Heute. 1997. Heft 2.

226. Meron E. Raison literaire, et imagination ( plilosopique: Naisansce du dialogue // Classical studies in honor of David Sohlberg. Ramat Gan, 1998/

227. Ordnung (in der Soziologie) // Brockhaus Enziklopedie in 24 b. B. 16. Manncheim, 1991.

228. Ortega-y-Gasset J. Man and Crisis. New York, 1958.

229. Park R.E. Introduction. // Stonequist E.V. The Marginal Man. New York, 1937.

230. Stenou K. Images de L'Autre. La Différence: du Muthe au Préjugé. Seul. Editions Unesco, 1998.

231. Wehr G. Martin Buber. Hamburg, 1992.

232. Theunisen M. Der Andere. SI, 1965.

233. ГО С ¿VI Л" 2'¡¡. ¡/.я ' ' П|.0 11:,-.166П