Архитектурная деревянная резьба юга Тюменской области второй половины XIX - начала XX вв.: Художественно-стилистические особенности тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.04, кандидат искусствоведения Козлова-Афанасьева, Елена Михайловна

• Козлова-Афанасьева, Елена Михайловна
• кандидат искусствоведения
• 2004

Оглавление диссертации кандидат искусствоведения Козлова-Афанасьева, Елена Михайловна

Введение.

1. Формирование традиций орнамента в декоративном искусстве Западной Сибири до начала XX в.

1.1. Сложение орнаментальных мотивов до XVII в.

1.2. Социально-этнические факторы развития традиций орнамента в декоративном искусстве Западной Сибири после XVII в.

2. Художественные центры и школы архитектурной деревянной резьбы юга Тюменской области.

2.1. Деревянная резьба Тюмени.

2.1.1. Деревянная резьба в округе Тюмени.

2.2. Ярковская деревянная резьба.

2.3. Деревянная резьба Исетского района.

2.4. Деревянная резьба Ялуторовска и его округи.

2.5. Деревянная резьба Ишима и его округи.

2.6. Деревянная резьба Тобольска и его округи.

3. Художественно-стилистические особенности декоративных форм архитектурной резьбы.

3.1. Особенности композиции наличников.

3.2. Особенности композиции других элементов фасада.

3.3. Основные мотивы резьбы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Архитектурная деревянная резьба юга Тюменской области второй половины XIX - начала XX вв.: Художественно-стилистические особенности»

Памятники деревянного зодчества активно разрушаются из-за усиления техногенного и антропогенного воздействия. Сибирь в этом отношении - не исключение. Исчезает огромный и чрезвычайно важный пласт традиционной русской культуры. В связи с этим задача его фиксации и всестороннего изучения приобретает особую актуальность.

Деревянное зодчество, в том числе и русское, будучи тектонически единым в силу специфики строительного материала, тем не менее всегда регионально, обладает особенностями, отражающими влияние местных условий. В значительной мере эти особенности проявляются в декоративном убранстве, главным образом - в резьбе по дереву. Архитектурная деревянная резьба в России широко распространилась со второй половины XIX в. Ее формы, приемы и мотивы не только в каждой области, но и в каждом районе отличались своеобразием. Однако именно региональная специфика этого искусства изучена недостаточно. Так, крайне неравномерно исследована Сибирь - огромный «заповедник» русской народной архитектуры. Обширность территории, многочисленность и многоликость дошедших до нас памятников, несомненно, являются главными причинами, затрудняющими освоение сибирского наследия.

Лесные богатства Сибири способствовали широкому применению дерева в быту, архитектуре. Высокая культура деревообработки, в том числе и художественной, принесенная в отдаленный край переселенцами из европейской части России, здесь не только сохранилась, удержав в себе многие древние формы, приемы и образы русского народного искусства, но и развивалась, постепенно сформировав собственные - «сибирские» - черты.

Коль скоро в процессе колонизации Сибирь принимала выходцев практически из всех областей страны, то на ее огромную территорию заносились и, сталкиваясь, переплетались локальные черты культуры, бытовавшие в среде жителей Поморья, Поволжья, центральных и южнорусских земель. Кроме того, переселенцы вступали в различные контакты с культурами сибирских аборигенных народов (языческих, мусульманских). Своеобразие сложившихся в регионах условий - культурных, хозяйственных - в конечном итоге определило специфику местных художественных центров.

К районам, наиболее богатым архитектурной резьбой, относится южная часть Тюменской области (бывшая Тобольская губерния). Историческая связь с ранним этапом заселения и освоения русскими Сибири, наличие развитых ремесел и промыслов, близость к Европейской России делают эту территорию интересной во многих отношениях. В сложившейся культуре региона очевидны связи с культурой русского Севера. Именно здесь, в одном из крупнейших в прошлом торговых и ремесленных центров Сибири - Тюмени, а также в городах и селах ее окружающих, искусство архитектурной резьбы проявило себя особенно ярко.

Границы исследования. Временные границы определены периодом наивысшего расцвета деревянного декора - второй половиной XIX - началом XX в. Пространственные границы включают основные ареалы распространения архитектурной резьбы в Западной Сибири - районы южной части Тюменской области (города Тюмень, Тобольск, Ялуторовск, Ишим с прилегающими селами).

Предмет исследования - искусство архитектурной резьбы в западносибирском деревянном зодчестве.

Объект исследования - архитектурная деревянная резьба городов и поселений южной части Тюменской области.

Цель диссертационной работы - выяснение региональной специфики и стилистическая характеристика искусства архитектурной резьбы в деревянном зодчестве Тюменского края.

Задачи исследования состоят в том, чтобы провести анализ культурно-этнических контактов в регионе до начала XX в.; определить ведущие традиции тюменской деревянной резьбы в смежных искусствах; выявить региональные центры архитектурной деревянной резьбы и особенности их творческого почерка; уточнить классификацию форм архитектурного резного декора применительно к ведущим региональным школам.

Методика обусловлена объектом и целью исследования и поэтому основана на использовании сравнительного и стилистического анализа, изучения данных археологии, этнографии, культурологии.

Фактологической базой для данной работы является фронтальное натурное обследование и фиксация памятников архитектурного резного декора в регионе.

Степень разработанности темы. Расцвет тюменской архитектурной резьбы был частью значительного общенационального художественного явления, которое уже давно и по праву притягивает внимание ученых. За более чем сто лет, прошедшие со времени «открытия» народного искусства, деревянному зодчеству, резьбе по дереву и, в частности, архитектурной резьбе было посвящено немало страниц в исследованиях и монографиях (В.В. Стасов [124; 125], Султанов Н.В. [126], И.Е. Забелин [53], И.И. Голышев [39], Л.В. Даль [44], В.В. Суслов [127], А.А Бобринский [15], Н.Н. Соболев [120], А.И. Некрасов [94], B.C. Воронов [34; 35], М.П. Званцев [57; 58], Е.Э. Бломквист [14], И.В. Маковецкий [84; 85; 86], Р.И., Габе [36], С.К. Жегалова [51], Б.А. Рыбаков [110; 111], Г.К. Вагнер [24; 25; 26], В.М. Василенко [27; 28; 29; 30], Н.А. Ковальчук [70], И.М. Бибикова [13], И.Я. Богуславская [18; 19], Н.В. Мальцев [87; 88], Л.Н. Чижикова [133], М.А. Некрасова [94; 95], А.К. Чекалов [131], А.И. Скворцов [ 117; 118]).

Учеными проанализированы характерные приемы и мотивы резьбы, исследованы особенности образного и пластического строя, определены истоки многих мотивов русского орнаментального комплекса, выявлены художественные центры архитектурной резьбы в европейской части России -севернорусские, поволжские, среднерусские. В то же время особенности периферийных местных центров и в первую очередь - сибирских - до сих пор не получили основательной научной разработки.

Известное отставание в изучении вопросов сибирского народного искусства и определенная «замкнутость» интересов исследователей на материалах Европейской России, главным образом - Севера и Центра, способствовали возникновению необъективных выводов ученых о том, что архитектурная рельефная глухая резьба расцвела и угасла только в одном конкретном регионе и, следовательно, продолжения своих традиций не имела [109, С.25]; другое, причем широко распространенное, мнение говорит о полном и повсеместном вытеснении в конце XIX в. традиционных форм резьбы пропильной1. Стилистическое определение той же пропильной резьбы в Сибири как «безудержно пышной и по-восточному экзотичной» [117, С.9] свидетельствует об устойчивом восприятии сибирского зодчества как некоей художественной целостности, не расчлененной региональными особенностями.

Удаленность Сибири от центральных районов долгое время исключала из поля зрения исследователей художественную культуру этого края. Ученые не видели и практически не имели представления о местных памятниках, а тот редкий материал, что попадал им в руки, склонны были рассматривать как случайное зерно. Показательно в этом отношении высказывание Г.К. Лукомского, крупного знатока русской провинциальной архитектуры. Имея перед собой несколько фотографий сибирских деревянных домов, он, восторгаясь их наличниками, писал в 1916 г.: «В Иркутске также можно отметить домик, детали которого очаровательны до такой степени, что положительно недоумеваешь, каким образом в отдаленной провинции могли вырасти такие прелестные растения из зерен, случайно попавших на эту почву» [68, С.329 - 330].

Научная мысль, зародившаяся в самой Сибири, была направлена на исследование других проблем: так, например, большое внимание уделялось изучению жизни, быта, культуры местных народов и народностей. Круг дореволюционных источников, связанных с культурой русского населения, менее объемен, но все же вполне традиционен для своего времени и представляет несомненную ценность. В основном это статистические материалы, публикации сибирских краеведов, историков (Н.А. Абрамов [1], И.И. Завалишин [54], Ф. Зобнин [59], Ю.А. Гагемейстер [37], H.JI. Скалозубов [116], Н.М. Ядринцев [139]), в которых содержатся фрагментарные, краткие сообщения о крестьянских и городских производствах и ремеслах.

Согласно источникам, в Западной Сибири, прежде всего в Тобольской губернии, уже во второй половине XVIII в. деревообработка занимала одно из ведущих мест. В городах и во многих промысловых селениях вокруг Тюмени и вдоль Сибирского тракта существовало развитое производство деревянных изделий (сани, дуги, телеги, экипажи, необходимые до конца XIX в. для ямской гоньбы, а также посуда, сундуки, мебель). Помимо этого в дореволюционных материалах имеются разнообразные сведения о жилищах русского и инородческого населения Западной Сибири. Путешественники и историки высоко отзывались о качестве деревянных построек русских сибиряков. По утверждению И.И. Завалишина, автора «Описания Западной Сибири» (М., 1862 - 1867), «таких прекрасных, светлых, обширных изб с такой, можно сказать, изящной внутренней выделкой нигде в целой России нет, кроме разве Пермской и Вятской губерний, бревна вытесаны и выстроены так гладко, пригнаны так хорошо, лес подобран так искусно, что в избе стены как бы сплошные, блестят и радужатся от перелива древесных струй» [54, С. 200]. В то же время современники отмечали, что известные по многим описаниям «сибирские хоромы» были в основном в притрактовых селениях, тогда как в стороне от тракта преобладали скромные дома. Однако все упоминания, либо описания дореволюционных авторов, основанные на личных наблюдениях, как и большинство дореволюционных публикаций, носят фрагментарный характер и почти не касаются художественных вопросов.

К концу XIX - началу XX вв. сибирская научная мысль, обобщив разрозненные наблюдения в области культуры русского «старожильческого» населения, выдвинула две, по существу - противоположные точки зрения на пути ее развития. Одни исследователи (Н.М. Потанин, Н.М. Ядринцев, П.М. Головачев) развивали идею об изменении традиционной русской культуры в условиях Сибири вплоть до выделения старожилов в особый этнический тип. Другие же (Д.Н. Анучин, А.А. Макаренко) придерживались мнения о сохранении традиционной русской культуры (см. об этом: В.А. Александров [3]; П.Е. Бардина [85, С.103]). Таким образом, русский сибиряк оказался в центре внимания исследователей, но подробного изучения его материальной и духовной культуры проведено не было. Вместе с тем постановка вопроса о судьбе русской сибирской культуры имела важное значение для дальнейших изысканий.

20 — 30-е годы XX в. были ознаменованы появлением специальных работ, посвященных крестьянскому искусству русского населения Сибирского Зауралья и Сибири. Одной из первых и наиболее заметных среди них явилась статья иркутского художника и критика Д.А. Болдырева-Казарина «Народное искусство в Сибири», опубликованная в 1924 г. Выясняя истоки местного русского орнамента, автор придавал первостепенное значение не столько русскому народному творчеству, сколько влиянию искусства тюркских и финских народов, а также украинского. Болдырев-Казарин подчеркивал, что в сибирском народном орнаментальном искусстве сохраняются и остаются неизменными многие элементы, вынесенные переселенцами со старой родины. Это ромбы, кресты, квадраты, пересекающиеся или вписанные один в другой, а также геометрические орнаменты, составленные из вариаций этих простейших элементов. Именно такие мотивы автор связывал с «финскими влияниями» как на русском Севере, так и в Сибири. Преобладание «финских влияний» в сибирском искусстве он объяснял отчасти происхождением большинства старожилов из северных губерний, но «главным образом тем, что выходцы из Европейской России на Урале и за Уралом сейчас же натолкнулись на целый ряд народов финской ветви. Старые финские влияния были усилены новым и сильнейшим воздействием» [21, С.9; 108, С.86]. Столь же преувеличенно писал он о влиянии тюркских народов (барабинских татар, бухарцев и др.).

Несмотря на то, что сделанные автором обобщения уже современникам представлялись недостаточно основательными, эта статья продолжает оставаться важным источником в изучении проблем сибирского народного искусства. В ней впервые народное искусство сибиряков рассматривалось как самостоятельное и художественно значимое явление3, ставился вопрос о сложной структуре русского сибирского орнамента, обусловленной культурно-этническими связями и процессами.

Размышляя о народном искусстве, Болдырев-Казарин писал: «Заслуга не в том, чтобы создать свое искусство только из своих элементов, а в том, чтобы суметь в полном окружении других художественных культур сохранить его и просочившееся извне впитать в порядке своеобразной диффузии и сделать своим» [21, С.7 - 8]. Пытаясь обосновать стилистическую направленность памятников художественной культуры Сибири XYIII в., он впервые ввел в научный оборот термин «сибирское барокко»4. Под определение этого термина попали каменное культовое зодчество и прикладные искусства. Автор обратил внимание на глубокое проникновение барочных элементов в архитектуру Сибири, иконопись, резьбу по дереву, в частности, иконостасную резьбу.

Новый этап изучения русского сибирского искусства начался с 1950-х гг. К исследованию декора в деревянном зодчестве обратились архитекторы, этнографы, в меньшей степени - искусствоведы. В литературе, где в той или иной степени затрагиваются вопросы деревянной резьбы, содержатся суждения обобщающего характера и локальные. Среди работ обобщающе-типологического плана выделяются труды Е.А. Ащепкова [5; 6; 7]. Ученый впервые ввел в научный оборот большой объем конкретного материала по крестьянскому народному зодчеству Западной и Восточной Сибири, дал четкую классификацию типов жилищ и декоративного убранства. Ащепков справедливо рассматривал сибирское народное зодчество как большую и своеобразную ветвь древа русской архитектуры, для которого характерны сдержанность композиции, простота форм, лаконизм архитектурного решения -особые черты, вызванные к жизни суровыми природно-климатическими условиями. Вместе с тем он отмечал, что свойственный сибирякам рационализм не ограничил их в развитии декоративных красочных сторон народного искусства. Об этом свидетельствует «большое многообразие художественных приемов и типов в декоративной обработке сибирской избы (особенно в решении наличников окон, крылец, ворот) значительно больше, чем в европейской части СССР, что представляет одну из наиболее характерных особенностей сибирского народного зодчества» [5, С. 137].

Одним из существенных факторов, определившим в значительной мере специфику декора в деревянном зодчестве Сибири, по мнению исследователя, является «относительная близость и, в свое время развитые торговые связи с народами Востока (Средняя Азия, Дальний Восток) и вековое непосредственное общение с местным коренным населением (остяками, якутами, татарами, бурятами и др.), что привело к усилению в декоре сибирской избы своеобразно переработанных, наиболее прогрессивных элементов декоративного искусства Востока и элементов орнамента коренных народов Сибири» [5, С. 137]. Так, изучая материалы археологических раскопок в районе Минусинска, он высказал плодотворную мысль о связи некоторых местных локальных форм архитектурного орнамента с древними приемами украшения керамических изделий [7, С. 144 - 145].

При сравнении народного зодчества Западной и Восточной Сибири Ащепков отметил, что в местах первых русских поселений (Тобольская губерния) декор значительно богаче и живописнее, что объясняется близостью к европейской части России. «Чем дальше на восток, в глубь Сибири, тем проще как отдельные детали, так и все сооружение» [7, С. 148]. Характерными особенностями декора крестьянских жилищ в округе Тюмени являлись, по наблюдениям исследователя, наличники с крупными подоконными досками, обработанными пластично-рельефной резьбой, и преобладание растительной орнаментики. Большой объем собранного натурного материала не позволил ученому провести исчерпывающий анализ архитектурного резного декора.

Если на первых этапах изучения сибирской деревянной архитектуры исследователей интересовало главным образом крестьянское зодчество, то 1970-е и особенно 1980-е годы были отмечены повышенным интересом ко всему историко-архитектурному наследию Сибири. Результатом этого явилась целая серия публикаций, посвященных конкретным памятникам, в том числе деревянному зодчеству отдельных сибирских городов [42; 43; 48; 52; 55; 56; 65; 67; 75; 76; 97; 98; 105; 134].

Много тонких замечаний для понимания природы, эстетической сущности сибирской архитектуры сделано С.П. Заварихиным. Его работы, вышедшие в свет в 1980-х гг. - «Тюмень архитектурная» (в соавторстве с Б.А. Жученко) [52], «Ворота в Сибирь» [55], «В древнем центре Сибири» [56] - по своему содержанию и кругу разрешаемых проблем выходят за рамки архитектурного исследования и носят более широкий, искусствоведческий характер. Анализируя художественную сторону памятников тюменского деревянного зодчества, автор подчеркивает древние, твердо установившиеся традиции, самобытные, оригинальные художественные формы, достигшие в Тюмени исключительного развития, особый стиль и местную архитектурную школу. «Среди всего многообразия русского деревянного зодчества архитектура Тюмени занимает особое место, выделяясь удивительной сочностью и плотностью объемной домовой резьбы при относительной простоте самого здания. Эта уникальность повышает ценность деревянного зодчества Тюмени. К числу характерных особенностей тюменских построек можно отнести и удивительную их добротность» [52, С. 140 - 141].

Касаясь содержания тюменской домовой резьбы, Заварихин отмечает в ней творческий, самостоятельный сплав знакомых, ранее появившихся элементов. Она «.действительно, очень удачно и своеобразно использует мотивы, родившиеся в разных местах и в разное время. Здесь можно встретить виноградные лозы с цветами, пришедшие с Украины, и «разорванные сандрики» над окнами, появившиеся во время «нарышкинского» барокко в каменном зодчестве Москвы конца XVII века, и древние «солярные» знаки.Встречаются удивительные по раскованности сочетания древних и новых мотивов» [55, С.139 — 141]. Однако, рассматривая деревянное зодчество в контексте истории становления, развития западносибирской архитектуры в целом, Заварихин ограничил себя в большинстве случаев общей художественно-эстетической оценкой декора.

На основании широких исторических данных и материалах обследования архитектурных памятников Тобольска построена книга В.В. Кириллова «Тобольск» (М., 1984), где приводятся отдельные сведения о декоративном убранстве деревянных зданий. Автор видит в нем причудливый переплав «самых разных декоративных мотивов, в которых улавливается и «узорочье» XVII в., и экспрессия барокко, и трансформированные в узор детали декора классицизма» [67, С. 188]. В качестве особенностей тобольских домов Кириллов называет применение фигурных и прорезных подкарнизных кронштейнов, а также дробную измельченную разделку плоскости фасадной стены и пилястр [67, С.191 - 192].

В 1984 г. вышел в свет альбом Н.Х. Шайхтдиновой «Деревянная резьба Тюмени» [134]. Богато иллюстрированный, он широко показывает формы и приемы декоративного убранства сохранившихся в городе памятников деревянного зодчества. Во вступительной статье автор дает краткую характеристику домовой резьбе Тюмени, описание основных ее типов (глухой и накладной объемной), отмечает художественные особенности. Рассматривая общий характер форм резьбы, она пишет: «В резном декоре деревянных зданий Тюмени можно усмотреть самые разные влияния. Элементы, пришедшие из архитектуры классицизма, встречаются с мотивами чисто народными, перекочевавшими из народных рисунков и вышивок, с предметов крестьянского обихода. Все вместе в случае обращения мастеров к объемной резьбе как бы растворяется в динамизме барочных форм. Но народные мастера виртуозно «примиряли» элементы разных, подчас противоречащих друг другу стилей. Они сплавляли эти элементы воедино, достигая красоты частного и органичности облика всего здания. Можно сказать, что народные мастера создали особый стиль в деревянной архитектуре города, исполненный выразительности и благородства» [134, С.20 -21].

По мнению автора, пластические формы резьбы имели глубокие корни в местном искусстве. Одним из источников, питавших творческую фантазию мастеров объемной резьбы, Шайхтдинова называет резьбу иконостасов: «Декор многих деревянных домов Тюмени, выстроенных во второй половине XIX -начале XX вв. по характеру пластики и отдельным мотивам близок золоченой резьбе, украшавшей интерьеры столичных дворцов и церквей. Случайности в этом нет. И если в XVII — начале XIX вв. тюменские резчики выполняли в основном иконостасы, то во второй половине XIX в. акцент сместился на гражданскую архитектуру, хотя и тогда продолжали работать по церковным заказам» [134, С. 16]. Основываясь на сходстве пластики и мотивов (занавесы с кистями, виноградная лоза, цветы, гирлянды из фруктов), она высказала предположение, что и тем и другим занимались одни мастера. К сожалению, тип альбомного издания ограничил возможности автора в плане развернутого анализа резного декора и предопределил сжатый характер изложения.

Отдельные вопросы архитектурного орнамента затрагивались Шайхтдиновой в ее статье «Резьба и роспись тюменских прялок» [135]. Автор выделяет широко распространенный в тюменском зодчестве тип крестообразного растительного орнамента. Выясняя истоки этого орнамента, она обращает внимание: «Такие композиции близки крестовому древу средневековой Европы и четырехчастным композициям, применявшимся в прикладном искусстве Древней Руси X - XII вв. в украшении застежек, височных колец, на диадемах, нашивных бляшках» [135, С.63]. При анализе семантики растительного орнамента обоснованно утверждается его тесная связь с архаическим изводом «древа жизни».

Вопросам декора деревянной архитектуры городов Сибири конца XIX -начала XX вв. посвятил специальную статью Б.И. Оглы [98]. Автор особо отмечает своеобразие деревянной застройки старых центров освоения, исторических городов - Тюмени, Томска, Иркутска. В этих городах «формируются ремесленные артели плотников, резчиков, декораторов, которые вырабатывают свои приемы возведения рубленных зданий, представляющие сплав официальных направлений в отечественной архитектуре с народными истоками русского деревянного зодчества и местными самобытными традициями» [98, С.67]. Пытаясь дифференцировать сибирские «школы», Оглы указывает на то, что в зодчестве Иркутска «заметнее проявились официальные черты русского классицизма и барокко, которые органично слились с местными объемно-планировочными приемами» [98, С.68]. В отличие от Восточной Сибири «в архитектуре томских жилых домов отчетливее видна местная школа плотников и резчиков с ее композиционными и декоративными приемами, а также заметно влияние значительной части татарского населения. Как и в иркутских постройках, большое внимание здесь уделяется декору наличников, отличающихся тонкостью проработки, изысканностью деталей и орнаментации, образующих сплав классических и народных мотивов» [98, С.71].

На характере зодчества Тобольской губернии, по мнению Оглы, сказалась утрата в начале XIX в. административно-экономического положения Тобольска и Тюмени: «Города развивались медленнее, народные традиционные приемы в строительстве жилья здесь были устойчивее. Формы светской архитектуры получили здесь более вольную народную трактовку и отражают значительное влияние сельского рубленого зодчества» [98, С.69]. Характерными чертами тобольских и тюменских жилых построек «стали, например, высокие подоконные декоративные элементы. Многие из таких досок с рельефной глухой резьбой - подлинные произведения народного искусства» [98, С.71]. В качестве общесибирских черт декоративного убранства фасадов он называет декоративно-плоскостное решение элементов ордера, а также хронологическое совмещение в одних и тех же зданиях мотивов барокко и классицизма, переработанных применительно к дереву. В целом, работа Оглы носит общий характер, вопросы художественно-стилистических особенностей архитектурной резьбы в сибирских центрах остались почти не затронутыми.

Из числа публикаций, посвященных архитектуре сибирских городов, несомненный интерес представляет статья Е.И. Кириченко «Деревянное зодчество русского города и архитектура Томска» в альбоме «Деревянная архитектура Томска» [48]. Автор справедливо рассматривает деревянную жилую застройку русского города второй половины XIX - начала XX в. как уникальное художественное явление. По мнению Кириченко, это явление сложилось путем слияния двух самостоятельных потоков - стилевой (городской профессиональной) и народной (крестьянской). «Народное зодчество к этому времени настолько глубоко и органично ассимилировало приемы и формы стилевой архитектуры, а стилевое зодчество в своем развитии настолько приблизилось к преобразованному принципами стилевой архитектуры народному зодчеству, что возникли реальные предпосылки глубоко своеобразного синтеза обоих в таком характерном для этого времени явлении, как деревянная застройка русского города. Она в равной степени может рассматриваться как явление народного творчества - городского и крестьянского сельского и как одна из разновидностей «русского» стиля, Л развивающегося в русле стилевой архитектуры» [48, С. 128].

Однако вместить основную массу томской деревянной архитектуры в «одно из направлений стилевого зодчества, связанного с обращением дипломированных архитекторов к традиции крестьянского искусства» [48, С.129], автору все же не удалось. Возвращаясь от общих рассуждений к конкретному материалу, Кириченко замечает: «Хотя ранее говорилось, что народное и стилевое зодчество в своем развитии во второй половине XIX в. смыкаются, в Томске они различаются довольно отчетливо. К произведениям стилевой архитектуры или сооруженным по образцу проектов, созданных профессиональными зодчими, относятся постройки с усложненной объемной композицией и силуэтом и исключительным применением пропильной резьбы (подчеркнуто мною - Е.К.) без примеси глухой или объемной» [48, С.145].

Основным источником декоративных мотивов томской резьбы в обеих разновидностях - сквозной и накладной (терминология Кириченко) - автор называет наружный декор каменных храмов строго определенного периода и школы. Это мотивы московского и ярославского зодчества середины и конца XYII в., декор храмов нарышкинского барокко и строгановской школы конца XYII - начала XYIII вв. В то же время автор не отметила роли восточных влияний в формировании своеобразного узорчатого орнаментализма декоративной системы томской архитектуры.

Сведения об орнаментальном декоре западносибирского деревянного зодчества встречаются в многочисленных этнографических трудах, изданных в 1960 - 1990-е годы [79; 80; 103; 108; 112]. Однако в большинстве случаев публикуемый в них материал по архитектурному орнаменту базируется почти исключительно на данных Е.А. Ащепкова, к тому же вопросы стиля в них не рассматриваются.

Следует указать, на фоне фронтальных исследований традиционного орнамента малочисленных народов и народностей Сибири, развернувшихся во второй половине XX в. [60; 112], дело с изучением орнаментальной культуры русского сибирского населения обстоит значительно хуже. Задача эта при обширности территории, на которой расселялись русские и при разнообразии контактов, в которые они вступали с народами Азии, представляет сложную проблему. Тем не менее, некоторые предварительные выводы исследователей, касающиеся традиционного декоративно-изобразительного искусства русского населения Сибири в целом, заслуживают интереса.

Первое, что отмечают ученые - западносибирская орнаментика в самой своей основе обнаруживает несомненное сходство с архаикой русского Севера, его западными и восточными областями (см., например: О.М. Рындина [112]).

Второе - развитие изобразительного искусства происходит в рамках русской народной художественной традиции. По мнению JI.M. Русаковой, автора книги «Традиционное изобразительное искусство русских крестьян Сибири» (Новосибирск, 1989), это присуще всем видам декоративноприкладного творчества русского населения края, но особенно четко проявилось в вышивке, браном ткачестве и домовой резьбе. Непрерывность в развитии декоративно-прикладного творчества заключается, прежде всего, в общности орнаментальных и изобразительных мотивов и сюжетов, присущих русскому изобразительному искусству в целом [108].

Третье важное наблюдение связано с взаимодействием культур. Многолетние исследования показали, что в сфере декоративного искусства взаимовлияния протекают очень избирательно. Исследователи отмечают, что вопрос о взаимовлияниях решается непросто и пока рано делать какие-то обобщающие выводы. «Наличие южно-русских черт, как и элементов художественного наследия тюркских, финно-угорских народов, объясняется. сложными историческими судьбами той или иной этнографической группы еще на территории Европейской России. И хотя в ряде случаев заимствования отдельных мотивов и композиций, характерных для народов Сибири, бесспорны, в целом традиционное искусство русских крестьян оказалось мало подвержено инонациональным инновациям по сравнению с отдельными видами материальной культуры (например, с одеждой)» [108, С. 159].

Итак, упомянутые выше работы, несмотря на их несомненную ценность, содержат в основном лишь общие, порой фрагментарные характеристики резного декора в деревянном зодчестве Западной Сибири. Если городские памятники (Тюмень, Томск) и нашли отражение в литературе, то крестьянское зодчество во всех его многообразных проявлениях осталось, за редким исключением, почти без внимания. Этот «слой» по южным районам Тюменской области был фрагментарно зафиксирован только Е.А. Ащепковым. Не было ни одной попытки дифференцировать сельские художественные центры архитектурной резьбы. Как памятники искусства произведения крестьянских резчиков не получили должного осмысления. В результате общая картина декора в деревянном зодчестве региона оказалась недостаточно освещенной.

Научная новизна работы представляется тем, что в результате ее выполнения введено в научный оборот большое количество ранее не исследованных объектов архитектурной деревянной резьбы Тюменского региона; впервые изучен практически весь массив архитектурной деревянной резьбы области; выявлена стилистическая, композиционная и образная специфика архитектурного резного декора в региональном зодчестве; расширена классификация архитектурной резьбы.

Практическое значение диссертации заключается в возможности использования ее результатов при установлении и разработке режимов охранных зон городов и селений области; при выполнении реставрации памятников деревянного зодчества; проведении историко-культурной экспертизы с целью выявления предмета охраны объектов культурного наследия области; а также при дальнейшем изучении проблем народного искусства региона. Результаты работы могут оказаться полезными для музейно-выставочной, экспозиционно-просветительской и издательской деятельности.

Автор выносит на защиту следующие положения:

1) определение стилистических особенностей архитектурной деревянной резьбы ведущих центров юга Тюменской области;

2) выводы о композиционных и образных решениях, характерных для изученных в работе памятников;

3) классификация декоративных форм архитектурной деревянной резьбы на материале регионального зодчества.

Заключение диссертации по теме «Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура», Козлова-Афанасьева, Елена Михайловна

Заключение

Архитектурная деревянная резьба южной части Тюменской области, являясь частью исторического и культурного развития русского зодчества и декоративного искусства, в то же время обладает заметным художественным своеобразием, что позволяет рассматривать ее как самостоятельную ветвь. Выходцы из европейских областей страны обосновались в регионе, который по своему географическому положению находился на главном пути миграционных потоков. Этот факт имел большое значение для особенностей искусства, получившего развитие на этих землях, творчески переосмыслившего и давшего новое художественное выражение разнообразным формам.

При всем своем целостном «сибирском» характере архитектурная резьба Тюменского региона неоднородна. В процессе развития деревянного зодчества здесь сформировалось шесть художественных центров, в числе которых четыре городских (Тюмень, Ялуторовск, Ишим, Тобольск) и два сельских (Ярковский, Исетский). Самым значительным центром, несущим в себе ярко выраженные черты местной школы, несомненно, является Тюмень. Одним из важнейших факторов, повлиявшим на характер тюменской школы деревянной резьбы и юго-западных районов в целом, следует назвать близость к Европейской России, обусловившую сохранение и развитие в декоре зданий общерусских традиций, как в отношении технических приемов, так и орнаментики. Особую роль сыграла ориентация тюменских заказчиков на типологию форм каменных зданий, что привело к широкому выходу в декор городского зодчества своеобразно переработанных приемов и мотивов ренессанса, барокко, классицизма.

На специфике деревянной резьбы северо-западных районов, прилегающих к Тобольску и самого Тобольска, отразились удаленность от оживленных трактов и более тесные, чем в других местах, контакты с культурами аборигенных сибирских народов. Кроме того, Тобольск, сохраняя значение административного города, концентрировал значительную часть профессиональных архитекторов, деятельность которых также оказывала влияние на деревянную застройку. Отличительные черты, присущие декору зданий Ялуторовска и селений, его окружающих, сформировались во многом под воздействием крестьянских традиций, более поздних миграционных волн и местного мусульманского населения. Специфика географии Ишима - самого удаленного к востоку от Тюмени города - наложила отпечаток на декор его зданий, определив заметную ориентацию на зодчество восточных областей (Томский регион). Большую роль сыграли и пореформенные миграционные факторы. Образование сельских центров архитектурной резьбы в Ярковском и Исетском районах происходило на основе взаимодействия орнаментального крестьянского и городского искусства.

Вместе с тем, несмотря на разнообразие общей картины архитектурной резьбы региона, в ней отчетливо различимы три главные линии развития. Первое направление определяет глухая резьба, ее мотивы, включающие стилизованные изображения солнца, занавеса, растительный орнамент. В этом направлении выделяется плосковыемчатая резьба строгого геометрического характера, сохраняющая следы влияния народной бытовой резьбы; она содержит геометрический орнамент, связанный с древней солярной символикой, но получивший уже иное - пластически более активное художественное выражение. Наряду с геометрическим стилем в глухой резьбе очень значителен орнаментально-узорный стиль, который проявляет себя в барельефной низкого рельефа резьбе (или - плоскорельефной), особенно в растительных мотивах. Для такой резьбы характерны гибкие вьющиеся орнаментальные формы с ковровым или разреженным заполнением фона, сочетающиеся с тонким округло моделированным или графически плоским рельефом. В ее образно-пластическом строе проступают влияния древнерусского искусства (XVI - XVII вв.), отчасти - искусства Востока. Связанная по большей части с народными истоками, барельефная или плоскорельефная резьба являлась преобладающим типом декора в крестьянском зодчестве юго-западных районов (особенно своеобразна в

Ярковском, Исетском районах) и широко распространена в самой Тюмени. Мягко и живописно моделированный рельеф с тонко и разнообразно проработанными деталями - вершина этой линии развития местной пластики.

Второе направление основано на приемах сочной объемно-скульптурной резьбы и мотивах классических стилей, сочетающихся с богатой растительной орнаментикой, которая включает пышные листья, цветы, плоды, гроздья винограда. Эта линия развития декора наиболее ярко воплотилась в зодчестве Тюмени, оставив очень значительный и цельный художественный комплекс -«деревянное барокко». Здесь сильно влияние декора каменного зодчества, иконостасной резьбы и их творческая переработка. С иконостасной резьбой скульптурное убранство зданий связывают не только орнаментальные мотивы, но и высокое мастерство, технические приемы. Очевидно, что в местной культуре существовали предпосылки для развития такой манеры и были талантливые резчики, владевшие профессиональными навыками. Используя элементы ренессанса, барокко, классицизма, они уверенно вправляли в стройную уравновешенную и согласованную структуру богатые мотивы растительного мира, добиваясь удивительно органичного соединения живописности и тектоники. Поэтому «точно рассчитанные, спокойные композиции наличников с сочно вырезанными деталями оставляют впечатление цельности и соответствия своему местоположению. Они как бы укрепляют постройку, делая ее торжественной и вместе с тем строгой и стройной» [134, С.34]. Своеобразием отмечены проявления объемной тюменской резьбы в зодчестве селений Исетского и Тюменского районов.

И, наконец, третье направление, менее характерное, связано с применением пропильной резьбы. Резьба этого типа распространена преимущественно в Тобольске и его округе, а также в лесостепных районах Приишимья и в самом Ишиме. В зависимости от районов бытования (север-юг) в характере такой резьбы усиливаются среднерусские либо севернорусские черты, которые нередко сплавляются друг с другом.

Основными объектами применения резьбы повсеместно являются наличники окон, карнизы, пилястры, портальные части, ворота. Типология оконных композиций включает в себя следующие разновидности: композиция из очелья (со слаборазвитой подоконной доской), композиция с преобладающей подоконной частью, две композиции с развитыми составными элементами (очелье - подоконная доска - вертикальные связи) и композиция модерна. Ареал распространения наличников первого типа охватывает главным образом Тобольск и Тобольский округ, Ишим и Приишимье. Локальные разновидности данного типа ярче всего просматриваются по виду венчающей части, в которой различаются прямоугольные строгие формы и фигурные, образованные прямолинейными и криволинейными, часто - барочными элементами. В отделке таких наличников применяются все виды резьбы.

Наличники второго типа с преобладающей нижней частью образуют специфически местный тип, распространенный в Тюмени и юго-западных районах области. Особенностью композиции такого наличника являются высокие подоконные щиты, дающие большую плоскость для развития орнамента, который обычно исполняется в технике глухой резьбы.

Наличники третьего типа с развитыми составными частями показательны усложненным декоративным решением, связанным с применением объемной накладной резьбы. Распространенные преимущественно в Тюмени, отдельных селениях Исетского района, они отличаются сочной пластической проработкой как самой конструкции, составленной из видоизмененных элементов ордерной системы, так и включенных в нее растительных мотивов. В зависимости от характера форм и пластики наличников, в них различаются барочные и барочно-ренессансные разновидности (всего четыре).

К четвертому типу могут быть отнесены наличники с относительно умеренной декоративной отделкой развитых составных частей. Резьба не заполняет их целиком, а обычно помещается в центре доски и по бокам. Одной из разновидностей данного типа являются наличники геометризованного геометризованного характера с преобладанием накладных архитектонически разработанных геометрических деталей.

Особняком стоит такая скромная группа (пятый тип), как наличники модерна, отличающиеся фигурным силуэтом формы и тонкой линейно-графической резьбой.

Декор зданий включает пилястры - филенчатые, каннелированные, орнаментальные, «штуковые», завершенные простым или резным карнизом. Различным способом украшаются карнизные части; наряду с гладкими подшивными фризами встречаются ряды скромных сухариков, накладных филенок, широкие ленты пропильной «бахромы», сочетающиеся с ажурными подзорами. Редки орнаментальные фризы с богатым растительным орнаментом накладной барельефной резьбы (Исетский район), зато многочисленны фризы с несложными орнаментальными накладками (Ишим). В городских зданиях вынос кровли поддерживается часто поставленными резными кронштейнами — плоскими (Тобольск), либо сдвоенными, выполненными объемной резьбой (Тюмень). Карнизы городских зданий нередко акцентируют аттики различной конфигурации.

Неотъемлемой частью любого дома являются глухой забор и ворота. В зависимости от типа воротной композиции основной декор сосредотачивается либо на створках, либо на верхней части, акцентируемой резьбой. В форме надворотной балки встречаются изогнутая дуга- «коромысло», сегмент, крупный фронтон, ограниченный сочными барочными завитками, фигурная балка из криволинейных переплетающихся форм и линий (модерн). Широко распространены прямые балки и двускатный навес. Воротные столбы нередко имеют развитые выступающие части, акцентированные «крышицами», либо балясинами, либо металлической кружевной оторочкой. Поверхности столбов остаются гладкими или декорируются филенками, плоскими орнаментальными накладками наподобие стилизованных каннелюр, вверху вместо капители иногда изображаются солярные розетки.

В целом, рассмотренный материал декоративной резьбы свидетельствует о преобладании русской орнаментальной традиции, причем особенно распространены солярные и растительные мотивы как в вариантах, сохраняющих черты архаики, так и претерпевших трансформацию. Вместе с тем, резьба вбирает в себя и мотивы стилевой архитектуры, и элементы других национальных культур, что, конечно же, усложняет и обогащает общую картину этого вида искусства.

Оценивая место региональных школ в ряду других художественных центров России, следует отметить, что тюменская архитектурная резьба продолжила основные стилистические линии русской орнаментальной пластики. Творчество сибирских мастеров претворило и старые традиции и все те особенности «флемской рези», которые влились в русское искусство в XVII - XVIII вв.

По мере того, как пластические формы резьбы к концу XIX в. почти повсеместно вытесняются из деревянной архитектуры, сменяясь более дешевой и технологичной пропильной резьбой, в декоре зодчества Тюменского региона пластическая резьба, напротив, достигает высокого развития. За сравнительно короткий исторический отрезок времени резная орнаментальная пластика раскрывается ярко, многогранно и как бы в последнем «напряжении», в преддверии своего заката, демонстрирует на фасадах накопленный веками богатый арсенал выразительных средств.

139

Список литературы диссертационного исследования кандидат искусствоведения Козлова-Афанасьева, Елена Михайловна, 2004 год

1. Абрамов Н.А. Город Тюмень // Вестник Императорского Географического Общества. СПб., 1858. - Вып. 28. - Кн. 5-8.

2. Адамов А.А. Археологические памятники города Тобольска и его окрестностей. Тобольск - Омск: Ом ГПУ, 2000. - 95 с.

3. Арциховский А.В. Прикладное искусство Новгорода // История русского искусства. М.: АН СССР, 1954. - Т.П. - С. 234 - 262.

4. Ащепков Е.А. Русское народное зодчество в Западной Сибири. — М. -JL: Изд. Академии архитектуры СССР, 1950. 140 с.

5. Его же. Об архитектурном декоре в деревянном зодчестве в некоторых районах Сибири // Архитектура Сибири. Новосибирск, 1951.

6. Его же. Русское народное зодчество в Восточной Сибири. М.: Изд. Академии архитектуры СССР, 1953. - 279 с.

7. Баландин С.Н. Эволюция русского деревянного зодчества Сибири с конца XVI до начала XX вв.: Автореф. дис. .докт. архит. -М., 1987. -32 с.

8. Балюк Н.А. Тобольская деревня в конце XVI — начале XIX вв. -Тобольск: Типография ЗАО «Штрих», 1997. -222 с.

9. Барадулин В.А. Народные росписи Урала и Приуралья. Крестьянский расписной дом. Л.: Художник РСФСР, 1988. - 199 с.

10. Бахрушин С.В. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVIIbb. // Бахрушин С.В. Научные труды. М.: АН СССР. - Т. 3. -4.1. С. 13-160.12