Каменные храмы Сибири XVIII века: эволюция форм и региональные особенности тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.04, кандидат искусствоведения Масиель Санчес, Лев Карлосович

• Масиель Санчес, Лев Карлосович
• кандидат искусствоведения
• 2003

Оглавление диссертации кандидат искусствоведения Масиель Санчес, Лев Карлосович

Введение

Первая

глава. Сибирские храмы петровского времени 19 Вторая

глава. Храмы Западной Сибири сер. — втор. пол. XVIII в.

А. Архитектура второй трети XVIII в.

Б. Архитектура последней трети XVIII в.

Третья

глава. Храмы Центральной Сибири сер. - втор. пол. XVIII в.

А. Архитектура второй трети XVIII в.

Б. Архитектура последней трети XVIII в. 129 Четвёртая

глава. Храмы Восточной Сибири сер. — втор. пол. XVIII в.

А. Архитектура сер. — третьей четв. XVIII в.

Б. Архитектура поел. четв. XVIII в.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Каменные храмы Сибири XVIII века: эволюция форм и региональные особенности»

А в искусстве нужно местное, живое.

В искусстве нужен собственный запах.

В. Б. Шкловский

XVIII век стал временем расцвета региональных школ в русской архитектуре. В это время традиционный способ строительства храмов «по образцу» настолько распространился вширь, что образцами, обладающими особым авторитетом в глазах заказчика, становятся не только столичные, но и местные постройки. Строительные артели, к которым обращался заказчик, воспроизводили выбранный им образец исходя из обусловленного местным опытом понимания его форм, сообразно своему умению и вкусу, создавая каждый раз новое и одновременно традиционное произведение. В связи с огромным — по сравнению с XVII веком — размахом храмостроения внутри крупных региональных школ выделяются локальные, имеющие свои собственные образцы и свой стилистический почерк.

Конечно, предложенная выше схема никогда не осуществлялась в чистом виде, поскольку региональные школы не были полностью изолированы ни от соседних, ни от столичных влияний. В наибольшей степени от них было свободно зодчество Северо-восточной России (Устюжского региона, Вятки, Урала и тесно связанной с ними Сибири), где сформировалась мощная и жизнеспособная местная традиция. Едва ли не дольше всех она просуществовала в Сибири, рассмотрение архитектуры которой под предложенным углом зрения и составляет предмет данной работы. В диссертации предпринята попытка ответить на главный вопрос, встающий перед любым исследователем каменного сибирского зодчества XVIII в.: представляет ли оно собой единое явление, или совокупность региональных школ, сливающихся в единое целое лишь при взгляде из-за

Урала? Ответить на него можно лишь через выявление образцов каждого конкретного храма и определение его стилистики, что позволило бы определить географические границы, хронологические этапы и стилистические особенности сибирского зодчества (или его отдельных школ).

Необходимо отметить, что каменные храмам Сибири XVIII в. посвящена сравнительно обширная литература. На большей части Сибири каменной архитектуры старше XVIII в. нет, и потому внимание исследователей было привлечено к тем памятникам, которые в центральной России оставались (и остаются) незаслуженно забытыми — на фоне произведений древнерусского зодчества. Храмы Тобольска и Иркутска были замечены уже историками архитектуры начала XX в. Говоря об иркутской Крестовской церкви, И. Э. Грабарь писал, что древнерусские традиции, стремление «приукрасить» оказались здесь очень живучими: «наивное сочетание отголосков Москвы и Украины причудливо сплелось в густой узорчатый ковёр, с своеобразным привкусом соседнего Востока».1 Г. К. Лукомский причисляет тот же храм к произведениям «раннего московского барокко», чьи «приёмы и вкусы» дали вдали от центра России «причудливые и особенные формы»; он сравнивает его с храмами Сольвычегодска и Соликамска.2 Б. П. Денике в своей журнальной статье вводит термин «тобольское барокко»; к сожалению, никаких подробностей его позиции не известно.3

1 Грабарь И. Э. История русского искусства. История архитектуры. Т. 2. Допетровская эпоха. (Москва и Украина.) М., [1911]. С. 137 и сл. у

Лукомский Г. И. Памятники старинной архитектуры России в типах художественного строительства. Ч. 1. Русская провинция. Пг., 1915. С. 92-93.

Статья (или книга) Б. П. Денике известна исследователям сибирской архитектуры исключительно по упоминанию в статье Д. А. Болдырева-Казарина; согласно устному омскому преданию, её экземпляр некогда хранился в Омске, где она вышла в 1919 г., но

Своеобразным итогом учёных размышлений начала прошлого века о сибирских храмах XVIII столетия стала небольшая, но очень содержательная статья Д. А. Болдырева-Казарина о народном искусстве Сибири.4 По его мнению, «зодчество всегда было народным искусством par excellence». Выходцы из северных российских губерний, составлявшие основное население Сибири, сохранили свои художественные навыки и позволили им расцвести в азиатской России «новым, пышным махровым цветом». Как главное свойство народного искусства Д. А. Болдырев-Казарин отмечает стремление к декоративности; особенностью Сибири он считает приложение декора только к оконным проёмам и карнизам. Безусловно, он имеет в виду всё ту же Крестовскую церковь, когда пишет, что только иногда, «и то под влиянием соседей», мастера «доходили в обработке стен до оргиастических безумств, разливая поток узорочья во всё многосаженное поле». Среди «соседских влияний» он выделяет «остяцкие, татарские и бухарские» для Западной Сибири и «буддийское» для Восточной, когда «некоторые детали монгольской и китайской архитектуры принимают знакомые формы кокошников». Отмечает исследователь и «большую и ценную работу украинцев»: по его словам, их постройки «растворились» в Сибири, но «старые архитектурные формы церквей» восприняли при этом «украинский принцип ярусности», а «в орнаментике стен появилось более чисто украинских кокетливых мотивов». Д. А. Болдырев-Казарин первым из исследователей предлагает периодизацию сибирской церковной архитектуры. Он считает, что вся она «укладывается» в период барокко, поскольку «классицизм не отметил себя в Сибири сооружениями в чистом стиле». Полагаю, что подобно В. В. затем был списан и уничтожен из-за ветхости. В библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Тюмени и Иркутска она отсутствует.

4 Болдырев-Казарин Д. Л. Народное искусство Сибири // Сибирская живая старина. Сб.2. Иркутск, 1924. С. 5-19.

Згуре5, Д. А. Болдырев-Казарин относит к барокко и русскую архитектуру XVII в. «В первый период истории церковного зодчества Сибири эпохи барокко <.> оно мало чем отличалось от барочного зодчества российского севера. Теперь же, со времени усвоения и переработки украинских мотивов, начинается второй период его истории.» Таким образом, начало XVIII в. практически совпадает с началом второго периода по Д. А. Болдыреву-Казарину — первые украинские постройки появляются в Сибири в конце 1700-х гг., — а под первый период подпадает архитектура XVII в. (тобольская София и храмы её круга) и первые соборы нарышкинского стиля (Верхотурье, Тюмень и др.). «Ещё позднее, — продолжает исследователь — под воздействием достаточно сильных восточных влияний, в зодчестве вырабатывается третий стиль, . который можно было бы, пожалуй, назвать (условно) "монгольским"». Здесь речь идёт о Крестовской церкви и памятниках её круга, но также, вероятно, и об отмеченных, как упоминалось выше, «остяцкими, татарскими и бухарскими» влияниями храмах Ишима, Ялуторовска и Тары (автор не конкретизирует, о каких именно). Д. А. Болдырев-Казарин заключает, что наличие «многих черт, полных исключительного своеобразия», и «несомненность деятельного участия сибирского населения в переработке стиля при содействии местных климатических и иных условий» являются основаниями «на выделение особого сибирского барокко». Смыслом сибирского барокко являются для него именно черты «чисто азиатской экзотики», которые некогда «пришли с Востока в Ярославль и Москву», а потом через Русский Север и Сибирь вернулись «к своей колыбели».

Сформулированная в небольшой статье, концепция Д. А. Болдырева-Казарина оказала решающее влияние на историографию сибирской

5 См.: Згура В. В. Проблемы и историческая схема русского барокко. // Барокко в России. Под ред. Некрасова Л. И. М. 1926. С. 13-42. 6 архитектуры XVIII в., возобновившуюся только в 1950-е годы. Проблема «сибирского барокко» и его специфики становится центральной, а среди особенностей сибирского зодчества на первое место выходят восточные и, в меньшей степени, украинские влияния. Попытка рассмотреть сибирское каменное зодчество XVIII в. в целом была предпринята только двумя авторами — Т. С. Проскуряковой (Москва) и С. Н. Баландиным (Новосибирск). Остальные же, достаточно многочисленные работы последних десятилетий касаются архитектуры отдельных памятников или какого-либо из сибирских городов. Восстановить общие представления каждого из исследователей о сибирской архитектуре по случайным замечаниям (чаще всего дело обстоит именно так) трудно, часто и невозможно. Все без исключения сходятся, пожалуй, только в том, что понятие «сибирского барокко» относится к архитектуре храмов; в остальном точки зрения не совпадают. Ниже рассмотрены только наиболее аргументированные из них и только те, что касаются сибирской архитектуры в целом; мнения о конкретных памятниках приводятся в соответствующих главах диссертации.

В вышедшей в 1956 г. «Истории русской архитектуры» памятники Сибири XVIII в. не упоминаются вообще.6 Во «Всеобщей истории архитектуры» 1968 г. (раздел написан П. А. Тельтевским) появляются собор в Верхотурье и Крестовская церковь в Иркутске, но термин «сибирское барокко» отсутствует.7 Б. И. Оглы в своих работах 1970-х гг. определяет «сибирское барокко» как особую группу памятников в о архитектуре Сибири, представленных Иркутском и Тобольском. Он

6 История русской архитектуры. 2-е изд. М., 1956. 616 с.

7 Всеобщая история архитектуры. Т. 6. Архитектура России, Украины и Белоруссии XIV - перв. пол. XIX вв. М, 1968. Под ред. П. Н. Максимова. о

Оглы Б. И. Развитие композиционно-планировочной структуры городов Сибири — центров расселения. Дисс. д-ра арх. Новосибирск, 1973. С. 42. считает неполными термины «московское» или «тобольское» барокко.9 По его мнению, влияние восточного (точнее, бурятского) декора на зодчество Иркутска выделяет последнее из архитектуры остальной Восточной Сибири.10 Б. И. Оглы также говорит о декоративных влияниях Москвы, Украины и, что особенно важно, о подобии объёмно-планировочных и декоративных решений Иркутска и городов Русского Севера — Тотьмы, Устюга и Сольвычегодска11; конкретных аналогий всем упомянутым влияниям и решениям он, однако, не приводит. Авторы книги об архитектуре Енисейского региона Б. В. Гнедовский и Э. Д. Добровольская избегают термина «сибирское барокко»; они пользуются понятием «барокко», относя его к памятникам Енисейска и Красноярска только после 1778 г.12

В 1980-е гг. появляются книги С. П. Заварихина и В. В. Кириллова, посвященные памятникам архитектуры Тобольска и Тюмени, где проблема барокко в Сибири впервые затрагивается достаточно подробно.13 Из точек зрения по вопросу о русском барокко С. П. Заварихин выбирает «узкую» датировку (1730-е - 1760-е)14, но считает возможным применить термин

9 Оглы Б. И. Архитектурные памятники Иркутска. //АН, 27 (1979). С. 168.

10 Ащепкова Е. А. Оглы Б. И. Архитектурные памятники Иркутска XVIII-XIX ст. // Вопросы научно-методичской работы над сводом памятников истории и культуры народов Сибири. Новосибирск, 1974. С. 117.

11 Оглы Б. И. Особенности архитектуры городов Восточной Сибири втор. пол. XVIII -н. XIX в. // Сибирские города XVII - нач. XX в. Новосибирск, 1981. С. 201.

12 Гнедовский Б. В., Добровольская Э. Д. Вверх по Енисею. М. 1980. С. 36-37, 42-43, 45,71.

13 Заварихин С. П. Ворота в Сибирь. М. 1981; Жученко Б. А., Заварихин С. П. Тюмень архитектурная. Свердловск, 1984; Кириллов В. В. Тобольск. М. 1984; Заварихин С. П. В древнем центре Сибири. М. 1987.

14 Заварихин С. П. Ворота. С. 125. По мнению Б. Р. Виппера (Русская архитектура XVII в. и её историческое место // Виппер Б. Р. Архитектура русского барокко. М. 1978. С. 15-28.), поддержанного А. А. Ароновой (Аронова А. А. Архитектурные связи 8 тобольское барокко» в отношении декора тобольской Спасской церкви (1709-1713).15 Андреевскую (1744-1759) и нижний этаж Воздвиженской (1753-1761) церкви с их «массивными и лаконичными формами» С. П. Заварихин относит к раннему этапу16; но в одновременной им Михайло-Архангельской церкви (1745-1749) «стилистика барокко проявилась

1 п гораздо отчётливее, причём именно в "тобольском варианте"» . На время

1 о около 1750 г. приходится «самый разгар» стиля ; его эстетике («игриво-лёгкие, даже вычурные формы») «полностью соответствуют» верхний этаж и колокольня Воздвиженской (до 1761-1784), а также Захарьевская (1759-1776) церковь.19 Позже «влияние утверждающегося классицизма внесло наконец свои "успокаивающие" черты в архитектурное барокко лл

Тобольска» , чему служит примером Петропавловская церковь (1768— 1780)21. В. В. Кириллов также видит в Спасской церкви «раннее

•уу предвосхищение местного сибирского барокко» . Рождественская (1751— 1762), Никольская (до 1714-1743) и Богоявленская (1737-1744) церкви «ещё удерживают черты архитектуры петровского времени»,

России с Северной Европой поел. четв. XVII - пер. четв. XVIII вв. Автореф. канд. дисс. М. 1993), нарышкинский стиль представляет собой вариант т. н. «северного маньеризма» («нарышкинское» или «московское»). Эта точка зрения представляется наиболее обоснованной из всех существующих, поэтому в данной диссертации разделению понятий «нарышкинский стиль» и «барокко» будет придаваться особое значение.

15 Заварихин С. П. В древнем. С. 136.

16 Там же, с. 156-157.

17 Там же, с. 183-184.

18 Заварихин С. П. Ворота. С. 63.

19 Заварихин С. П. В древнем. С. 156-157.

20 Там же.

21 Там же, с. 132.

22 Кириллов В. В. Тобольск. М. 1984. С. 104.

Архангельская, Воздвиженская и Захарьевская «знаменуют кульминацию барокко», а Пятницкая (1754—1775) «предвещает его скорый закат».

Сибирское барокко» стало центральной темой ряда исследований Т. С. Проскуряковой.24 Исследователь считает этот термин «достаточно условным», но тем не менее «определяющим сущностную сторону явления в художественной жизни Сибири». Для Т. С. Проскуряковой «сибирское барокко» — это сочетание «общерусских традиций, синтезирующих черты стиля, и местных художественных вкусов, отражающих влияния восточноазиатских форм и сибирских традиций» (как деревянного, так и

77 каменного зодчества) , «связующее звено между высоким барокко и народным творчеством» . Эта «определённая художественная целостность» объединяла «очень разнообразные по своим образно-художественным и декоративно пластическим решениям» памятники30. «Традиционные основы русского сибирского зодчества» соединились здесь с «украинско-московскими стилевыми новациями» и «восточно-азиатскими декоративными архитектурными мотивами»31. Выделяя два «субрегиональных типа» — западносибирский (Тобольск, Тюмень) и восточносибирский (Иркутск), — учёный, вслед за Д. А. Болдыревым

23 Там же, с. 108.

У А

Особенности «сибирского барокко». // АН, 27 (1979). С. 147-160; О традиционализме в монументальной архитектуре Сибири XVIII в. // АН, 34 (1986). С. 113-124; К характеристике монументальной архитектуры Западной Сибири ХУП-ХУШ вв. // АН, 35 (1988). С. 53-63; Черты своеобразия архитектуры Сибири XVIII в. // АН, 40 (1996). С. 70-74. Проскурякова Т. С. Черты. С. 70.

26 Там же, с. 74.

27 Там же, с. 71. у о

Проскурякова Т. С. О традиционализме. С. 124.

29 Там же, с. 74

30 Проскурякова Т. С. Особенности. С. 158.

31 Проскурякова Т. С. Черты. С. 72.

Казариным, подчёркивает значимость иркутского зодчества, с его привнесёнными коренными народами яркими чертами: «Лишь в Крестовоздвиженской иркутской церкви сибирское барокко проявилось во всей полноте и разнообразии культурно-семантических и этно-стилистических напластований.» В качестве начальной даты «сибирского барокко» Т. С. Проскурякова предлагает 1710-е (тюменский Троицкий

Ч Л А 1 «ч « ** / монастырский собор) , 1720-е , 1730-е и 1740-е - 1750-е годы . Его «полный триумф» приходится на 1740-е — 1760-е годы , окончание — на 1790-е38 и 1820-е годы39. Стиль первой половины века отличается плоскостной трактовкой декора, второй трети — «глубокой светотеневой пластикой стен».40

Для А. Ю. Каптикова, автора многочисленных работ по каменной архитектуре XVIII в. Русского Севера, Вятки и Урала, Сибирь не была предметом специального исследования; тем не менее он высказал ряд важных соображений по проблеме «сибирского барокко». Последнее является для него одной из региональных архитектурных школ — наряду с устюжской, вятской и уральской, — сущность которых состоит в «том или ином соотношении местного варианта "московского барокко" и самобытно

32 Там же, с. 73.

33 Проскурякова Т. С. Особенности. С. 147.

34 Там же, с. 147; Проскурякова Т. С. Черты. С. 73.

35 Проскурякова Т. С. О традиционализме. С. 121.

36 Проскурякова Т. С. К характеристике. С. 53.

37 Проскурякова Т. С. Особенности. С. 147.

38 Проскурякова Т. С. К характеристике. С. 53.

39 Проскурякова Т. С. Черты. С. 73.

40 Там же, с. 74. Характеристики представляется хронологически сомнительными, поскольку в качестве примеров первой половины века приводятся тобольская Андреевская церковь (1744-1759) и собор Троице-Селенгинского монастыря (17851800, ошибочно датируется автором 1748-1756 гг.), а стиль второй трети XVIII в. определяется по памятникам, сооружённым в диапазоне между 1741 и 1807 годами.

11 прочтённых элементов петровской, иногда и елизаветинской архитектуры»41. Среди этих школ только сибирской свойственна «барочная переусложнённость форм»42. Черты барокко появляются в Сибири уже в 1700-е гг., к середине XVIII в. формируется «сибирское барокко» как «местный вариант барочного стиля», смесь древнерусского и украинского зодчества, а также черт восточного происхождения.43 А. Ю. Каптиков выделяет две школы — Тобольск («втянувший в свою орбиту территорию соседнего Зауралья»44) и Иркутск. Первая претерпела в 1760-е годы сильное влияние «елизаветинской» архитектуры; во второй, наряду с элементами, аналогичными устюжским и тотемским, многое «навеяно буддийской архитектурой»45.

В 1990-е годы архитектура сибирских храмов XVIII в. впервые удостаивается отдельной монографии и специального упоминания в общей истории русского зодчества. Первая, и пока единственная монография о каменных храмах Сибири XVIII в. принадлежит перу С. Н. Баландина. Это своего рода аннотированный каталог храмов, но в его заключении автором высказан ряд важных соображений общего характера. По его мнению, термин «сибирское барокко» «не отражает совершенно архитектурного содержания»46 храмового зодчества Сибири XVIII в. «Более правильно его можно было бы определить как "ретроспективный декоративизм", соотнося его с архитектурой XVII в., а не с русским барокко столиц и

41 Каптиков А. Ю. Каменное зодчество Русского Севера, Вятки и Урала XVIII в. Свердловск, 1990. С. 159.

42 Каптиков А. 10. Региональное многообразие архитектуры русского барокко. М.1986. С. 59

43 Там же, с. 43.

44 Там же, с. 31.

45 Там же, с. 46.

46 Баландин С. Н. Культовое каменное зодчество Сибири в XVIII в. Новосибирск, 1994. С. 109. ближайшей к ним провинции» . Исследователь считает, что, несмотря на существование «некоторых региональных особенностей в зодчестве I Западной и Восточной Сибири», они «не выходят за стилевой предел

ЛЯ общности всего культового зодчества Сибири XVIII в.» , поскольку в Сибири не было «постоянных кадров строителей и зодчих», не было и «местных школ зодчества, придерживающихся определённых традиций и профессиональных концепций».49 В новом учебнике по истории русской архитектуры (раздел написан Т. А. Славиной и В. И. Пилявским) из всех провинциальных школ барокко только сибирская заслужила описания и упоминания сразу несколько памятников. «Её самобытность позволяет говорить о сибирском барокко как о явлении оригинальном и сильном», в котором скрещиваются влияния Русского Севера, Украины, Петербурга и «восточные художественные традиции, связанные с буддизмом и ламаизмом».50 Наконец, необходимо упомянуть небольшая статью Е. И. Кириченко, где «сибирское барокко» (вместе с другими региональными школами XVIII в.) впервые осмысляется в общемировом контексте — как последний этап поствизантийской архитектуры.51

Итак, существует немало работ, так или иначе ставящих вопрос о периодизации и стилистической принадлежности сибирских храмов XVIII в. Тем не менее, нет однозначности ни в стилистическом определении сибирской архитектуры (вся ли она барочная?), ни в её периодизации, ни в выделении местных школ (каковы границы Западной и Восточной Сибири,

47 Там же.

48 Там же, с. 108-109.

49 Там же, с. 109.

50 История русской архитектуры. Под ред. Ю. С. Ушакова и Т. Л. Славиной. СПб, 1994. С. 326.

51 Кириченко В. И. Является ли архитектура «сибирского барокко» действительно архитектурой барокко? К проблеме стиля в архитектуре русской провинции XVIII -пер. пол XIX века. // Барокко в России. М. 1994.С. 36-46.

13 больше общего или различного между ними?). Очевидно, что метод определения стиля и развития сибирского зодчества по особенностям «ключевых» памятников — среди которых Крестовская церковь с её завораживающим исследователей декором всегда значила едва ли не больше всех остальных вместе взятых, — без серьёзного внимания к точному моменту и месту создания храмов (категории «Западная — Восточная Сибирь», «начало — середина — конец века» при тысячекилометровых расстояниях и измеряемых десятками лет сроках возведения памятников слишком приблизительны) бесперспективен. К сожалению, в единственной работе, опирающейся на достаточно представительный круг памятников, — книге С. Н. Баландина — нет выводов, помимо самых общих. Поэтому анализ максимального, по возможности, числа сибирских храмов, выделение групп памятников, связанных друг с другом стилистикой (работой мастеров одной артели) и/или иконографией (ориентация на один и тот же образец), представляется насущно необходимым шагом для определения архитектурных форм, общих для всех сибирских храмов или свойственных местным группам памятников. Только на основе подобного анализа можно делать выводы о характере и периодизации рассматриваемого «фрагмента» сибирской архитектуры в целом.

В диссертации исследуется около 120 каменных храмов, построенных в течение XVIII в. или в самом начале XIX в. Большая часть — более трёх четвертей52 — дошедших да нашего времени памятников была обследована автором, труднодоступность других сделала невозможным личное ознакомление. Формы несохранившихся храмов восстанавливались по публикациям и материалам архивных и музейных фондов, а также частных коллекций (как в Сибири, так и в Москве и Санкт-Петербурге). Для городов удалось собрать достаточно полные

52 46 из 60. изобразительные материалы53, фотографий же большей части сельских памятников обнаружить не удалось. К счастью, в Сибири сельское строительство (за немногими исключениями) развернулось только в последней трети XVIII в., и потому об архитектуре предыдущего периода полное впечатление можно составить на основе городских храмов, тем более что именно они определяли пути развития архитектуры. Полный материал по сельским памятникам опубликован только по Иркутской епархии (Приангарье и Забайкалье); на её примере будет рассмотрена судьба традиционного сибирского каменного храмостроительства в эпоху классицизма.

Нижняя хронологическая граница диссертации — 1700 г. — совпадает с началом столетия и определяется строительством первого каменного храма Сибири в нарышкинском стиле (Благовещенского собора в Тюмени). Каменное строительство началось в Сибири в 1680-е годы, однако немногочисленные постройки XVII в.54 не оказали влияния на стилистику храмов 1700-х годов. Существенным рубежом были 1720-е годы, когда в связи с петровским указом 1714 г. в Сибири практически прекратилось каменное строительство. Его возрождение в 1730-е годы связано с постепенным расширением географии построек и совпадает с таким важным событием, как разделением основанной ещё в 1621 году Сибирской епархии на Тобольскую и Иркутскую (1727 г.). Представляется, что подобное разделение если и не предопределило, то свидетельствовало

53 В городах Сибири на 1800 г. существовало (действовало или строилось) около 100 храмов; удалось найти изображения 80 из них.

54 В XVII в. каменное строительство велось только в Тобольске и Абалаке. Оно началось с комплекса «Софийского дома» (митрополичьего двора), к которому примыкали Софийский собор (1681-1686) с колокольней (1683-1685). Затем были возведены храм Знамения в селе Абалак (1683-1691), Спасо-Преображенский собор Знаменского монастыря (1685-1691) и городской Троицкий собор (1691-1694), а также приходская Богоявленская церковь (1690-1691) в Тобольске. о расхождении в путях развития сибирских регионов. Развитие сибирской архитектуры с начала столетия и до введения в действие упомянутого указа рассмотрено в первой главе (условные даты — 1700-1730). Зодчество Сибири после возобновления каменного строительства и до исчезновения форм барокко под влиянием классицизма (этот процесс начался в тогдашних сибирских столицах — Тобольске и Иркутске — ещё в 1770-е годы, но в сельской местности затянулся едва ли не до середины XIX века; условно период обозначается как 1730-1800) исследуется в следующих трёх главах, выделенных по территориальному принципу. Во второй рассматриваются храмы Западной Сибири (по Иртышу, Тоболу и их притокам), в третьей — центральный сибирские земли (по Томи и Енисею), в четвёртой — архитектура Восточной Сибири (вокруг Байкала, по Ангаре и Селенге). Особенности и наличие материала вносят, конечно, определённые коррективы. В диссертации рассматривается только архитектура русского старожильческого населения; за её пределы выводятся памятники, сооружавшиеся на вновь осваиваемых территориях — крепостях Новоишимской, Иртышской и Колыванской оборонительных линий, а также алтайских заводских поселениях — по столичным проектам, обычно под руководством инженеров или геодезистов. С другой стороны, почти не затрагиваются храмы двух наиболее отдалённых сибирских регионов — поселений в бассейнах Амура (Нерчинск) и Лены (Киренск, Якутск), — поиск материалов по которым не принёс серьёзных результатов. В заключении диссертации представлена общая картина процесса развития сибирского каменного храмостроения XVIII в., а также его периодизация. Предложены территориальные и хронологические границы региональных школ, определены их стилистические особенности и соотношение с развитием архитектуры тех регионов, которые оказали на них влияние (Тотьма, Устюг, Вятка, Урал). Специальное место уделено вопросам терминологии и, в первую очередь, понятию «сибирское барокко». В качестве приложения составлен список каменных храмов

16

Сибири XVIII в. (см. приложения 1 и 2), а также сибирских архиереев (приложение 3).

Предметом анализа являются объёмно-пространственные композиции и фасадные композиции, а также декор храмов. Сразу необходимо отметить, что в диссертации не приводятся и не анализируются планы; это объясняется тем, что все храмы Сибири XVIII в. (за единичными исключениями55) имеют один и тот же план — это бесстолпные сооружения с трапезной и колокольней по оси. Также приходится отказаться от анализа внутренних пространств храмов. Современная сохранность памятников такова, что во всей Сибири сохранился только один (!) интерьер, дошедший до нас от XVIII в. со всем своим убранством — это знаменитая Крестовская церковь в Иркутске. Ещё несколько храмов сохранили интерьеры отчасти, в основном в переделках XIX в. Но даже если говорить лишь о внутреннем пространстве, то и оно мало где уцелело: многие храмы лишены венчающих частей или верхних этажей целиком. Восстановление же внутренних пространств по изображениям практически невозможно, поскольку фотографии интерьеров ограничиваются почти исключительно иконостасами. О том, чтобы на основе анализа доступных нам интерьеров — в натуре или по изображениям — делать какие-либо обобщения, не может быть и речи. Добавим, что вынужденное ограничение внешними формами вообще характерно для исследований о региональных школах XVIII в.56. Итак, в центре внимания оказываются особенности объёмных построений, расположение и элементы декора фасадов. Особенно важен вопрос об

Постройки украинских мастеров начала XVIII в. — тюменский Троицкий монастырь, а также тёплый собор и два приходских храма в Тобольске.

56 См., например: Каптиков А. Ю. Каменное зодчество Русского Севера, Вятки и Урала XVIII в. Свердловск, 1990; Галашевич А. А. Культовая архитектура Тверского края XVIII в. (к проблеме местных традиций зодчества). Автореф. канд. дисс. М., 1983. образце храма, выбором которого часто объясняется применение тех или иных архитектурных форм.

Датировки ряда памятников проверены по архивным данным, многие уточнены. Осуществить архивную проверку всех дат (их не одна сотня) было невозможно практически, поэтому многие храмы датируются по литературе. В случае расхождений, предпочтение отдаётся наиболее авторитетным и основанным на архивных данных исследованиям, а также тем датам, которые подтверждаются датировками в заглавиях архивных дел. Варианты и подробности датировок даются в основном тексте диссертации, в приложениях даны только годы начала и окончания строительных работ.

В диссертации использованы материалы архива Института истории материальной культуры Российской Академии наук в Санкт-Петербурге (Архив ИИМК РАН), Государственного учреждения Тюменской области Государственного архива в г. Тобольске (ГУТО ГАТ), фототеки Государственного музея истории архитектуры им. А. И. Щусева, Отдела Свода памятников архитектуры и монументального искусства России Государственного института искусствознания, а также архива Института «Спецпроектреставрация» (Москва), центров по охране памятников в Иркутске, Нерчинске, Омске, Тюмени, Улан-Удэ и Чите, музеев Верхотурья, Екатеринбурга, Енисейска, Ишима, Нерчинска, Новосибирска, Тобольска, Томска и Тюмени. В рамках работы над диссертацией автором были обследованы и фотофиксированы памятники на территории республик Бурятия и Коми, Красноярского края, Архангельской, Вологодской, Иркутской, Кемеровской, Кировской, Костромской, Курганской, Нижегородской, Новосибирской, Омской, Пермской, Свердловской, Томской, Тюменской и Читинской областей, Агинского Бурятского автономного округа, а также в Киеве, Чернигове (Украина) и Петропавловске (Казахстан).

Заключение диссертации по теме «Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура», Масиель Санчес, Лев Карлосович

Выводы:

1. Проведённый анализ позволяет говорить о преемственности в развитии архитектуры Восточной Сибири (в рамках Прибайкалья и Забайкалья) и выделить в её развитии два основных этапа.

2. Первый этап приходится на 1740-е -1770-е годы и характеризуется исключительно сильным влиянием архитектуры Великого Устюга, с непосредственным участием устюжских мастеров в строительстве ряда храмов. Примыкающие, таким образом, к нарышкинскому стилю в его устюжском варианте, храмы иркутской школы отличаются его очень своеобразной трактовкой — большой свободой в компоновке объёмов (одновременное использование больших и малых восьмериков) и интересом к беспрецедентно пышному ковровому декору (шедевр — Крестовская церковь), с включением отдельных местных элементов. Особняком стоит группа храмов первой половины 1770-х гг. (Иркутск, Енисейск, Кузенецк), в которых верность декору иркутской школы сочетается с интересом к композиционным решениям тобольского барокко.

3. Второй этап приходится на сер. 1770-х — 1830-е гг. и характеризуется распространением барочных форм. В регионе складывается своеобразное иркутское барокко, сочетающее композиции с малым восьмериком (как одноглавые, в ряде случаев навеянные местными авторитетными образцами, так и пятиглавые, связанные с тобольским барокко) и тотемскую декоративную систему. Под влиянием форм классицизма, этот стиль начинает трансформироваться уже с сер. 1780-х гг., однако процесс идёт очень медленно; особенно устойчивой оказывается композиция кораблём, господствующая в Забайкалье вплоть до 1830-х гг.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Регионы Сибири объединяет с Русским Севером, Вяткой и Уралом близость природы и общность культуры, отличавшейся от всей остальной России отсутствии помещичьего землевладения, а значит, усадеб и всего связанного с ними пласта культуры, в том числе оппозиции «столица — провинция». Архитектура этих «черносошных» земель оставалась на протяжении всего периода крестьянской и почти целиком деревянной. Каменное строительство до середины XVII в. присутствует только в качестве случайного эпизода и связано с крупным столичным заказом (соборы в Каргополе, Великом Устюге, Сольвычегодске, монастыри на Соловках, в Сие, на Кий-острове). Во второй половине XVII столетия начинается постоянное каменное строительство (почти исключительно церковное), центрами которого становятся крупные города с их разбогатевшим посадским населением. В 1648 г. закладывается первый каменный посадский храм Великого Устюга, в 1676 г. — собор в Хлынове, в 1678 г. сооружаются первые каменные церкви на Каргополье и на Урале, в 1681 г. основывается тобольская София, в 1685 г. начинается каменное строительство в Архангельске и Холмогорах. Определяющую роль в этом строительстве играли местные архиерейские дворы, многие из которых создаются как раз во второй половине XVII в. Если Сибирско-Тобольская епархия выделилась из Вологодско-Великопермской ещё в 1621 г., то Вятско-Великопермская (с центром в Хлынове) обособилась в 1657 г., а Холмогорско-Важская (с 1731 г. Архангелогородско-Холмогорская) и Устюжско-Тотемская — в 1682 г. Темпы и объёмы строительства растут, оно распространяться на ближайшую округу, формируются собственные артели мастеров каменщиков с их излюбленными приёмами — таким образом складываются региональные архитектурные школы. К началу XVIII в. они начали формироваться в Архангельске (с Холмогорами и Каргополем), Великом Устюге (с Сольвычегодском, Лальском, и Тотьмой), на Вятке (вокруг Хлынова) и на Урале (вокруг Соликамска с Чердынью и Кунгуром), а также в городах Сибири.

Единственный путь в Сибирь вплоть до последней трети XVIII в. лежал через Русский Северо-восток — по Сухоне и верховьям Камы, затем через уральские волоки на Туру; через Северную Двину сибирские товары доставлялись и в архангельский порт. Таким образом, общность путей развития упомянутых регионов подкреплялась их теснейшими торговыми и культурных взаимосвязями друг с другом; многочисленные примеры последних приведены в данной диссертации. Поэтому подводя итоги проведенного в диссертации исследования, представляется логичным поставить сибирское зодчество XVIII в. в контекст архитектурного развития регионов Русского Северо-востока, что позволит выявить его отличительные особенности. Храмам Русского Севера, Вятки и Урала посвящен целый ряд исследований, среди которых выделяются многочисленные работы А. Ю. Каптикова.1 Существующие памятники Русского Северо-востока неплохо опубликованы, их формы подвергнуты достаточно подробному анализу; тем не менее, из-за очень слабой изученности исчезнувших памятников в литературе не дано ни чёткого

1 Наиболее полные сведения и анализ содержатся в монографии: Кантиков А. Ю. Каменное зодчество Русского Севера, Вятки и Урала XVIII в. Свердловск, 1990. Весьма важными для соответствующих регионов представляются следующие работы: Выголов В. П. Архитектура барокко в Тотьме. // Памятники русской архитектуры и монументального искусства. Материалы и исследования. М., 1980. С. 103-125; Бочаров Г. Н., Выголов В. П. Сольвычегодск. Великий Устюг. Тотьма. М., 1983; Каптнков А. Ю. Региональное многообразие архитектуры русского барокко. М., 1986; Шильннковская В. П. Великий Устюг. М., 1987; Берова И. В. Архитектурные памятники вятского барокко. // Архитектурное наследие и реставрация. М., 1990; Каптнков А. Ю. Каменное зодчество XVIII в. // Энциклопедия земли Вятской. Т. 5. Архитектура. Киров, 1995. С. 73-132; Попова JI. Д. Отражение общерусских стилевых направлений в архитектуре Архангельска XVI - нач. XX вв. // Памятники архитектуры Русского Севера. Архангельск, 1998. С. 9—42. определения границ и характерных для каждой региональной школы форм, ни анализа особенностей их развития на разных этапах. Поэтому в периодизации и определении характерных черт этих храмов автору диссертации приходится опираться не столько на уже имеющиеся в литературе, сколько на собственные обобщения. Разумеется, они сделаны на весьма неполном материале и имеют предварительный характер.

Следующим шагом должно быть рассмотрение сибирского зодчества в контексте всей русской архитектуры XVIII в., что выходит, однако, за рамки данного исследования.

В истории развития сибирской архитектуры представляется необходимым выделить три периода, приблизительно совпадающие с первой, второй и последней третями столетия. Если характеризовать их основные отличия, то первый период — это время, когда сибирская архитектура ещё не обнаруживает какого-либо своеобразия. Во второй период наблюдается расцвет зодчества региональных школ нарышкинского стиля, очень сильно отличающихся друг от друга. Наконец, в третий период школы Сибири усваивают формы барокко.

Архитектуре первой трети XVIII в. предшествует в Сибири, как и в остальных регионах Русского Северо-востока, несколько десятилетий каменного строительства. Принципиально важно, что только в Сибири зодчество начала XVIII в. не воспользовалось местным опытом, что связано, как представляется, с наличием государственной инициативы (строительство кремлей и соборов в основных городах Сибири), чего не было в остальных регионах.

Ведущим стилем зодчества этого времени был в Сибири нарышкинский: в первых памятниках он выступал в столичном варианте, в более поздних он ориентируется на отбор форм первых памятников, допуская введение допетровских форм в Соликамском (а не тобольском, что было бы естественным) варианте. Все храмы бесстолпные, с трапезной и колокольней по оси. Используется тип восьмерик на четверике, а также тип традиционного посадского храма; завершение одной или пятью главами (по диагонали, иногда по странам света). Уникальной чертой сибирского зодчества является возведение ряда храмов в формах украинской архитектуры конца XVII в., с использованием её типологии и декора.

Уральская архитектура первой трети XVIII в. развивалась на основе сформировавшейся ещё в конце XVII в. соликамской архитектурной школы с её богатейшим допетровским декором. Постройка собора в Верхотурье (1703-1704) проложила нарышкинскому стилю дорогу не только в Сибирь (о чём говорилось в первой главе диссертации), но и на Урал: наиболее яркие памятники региона — церкви в Ныробе (1704-1705) и Красном (1721-1730-е), собор в Усолье (1724-1731) — обнаруживают сильную зависимость от него. Другие храмы по разному сочетают новые формы с привычными допетровскими; влиянием последних сказывается не только в декоре, но, как кажется, и в приверженности пятиглавию и отсутствии композиций с большим восьмериком (за исключением, разумеется, Верхотурского собора). Исключительно сильным оказывается влияние допетровских местных образцов на Вятке, формы которых ложится в основу формирующейся местной школой типа храма. Здесь возводится и несколько храмов восьмериком на четверике с нарышкинским декором, однако воздействие их форм было слабым. Наконец, в Великом Устюге и его регионе, где строительство имеет исключительно широкий размах, архитектурная школа формируется на основе языка нарышкинского стиля с использованием допетровских форм. Развитие местной архитектуры идёт очень быстро: если в 1700-е годы ещё строятся храмы, принадлежащие в основном допетровской стилистике (Дмитриевская церковь в Дымкове, 1700-1709), то в 1710-е гг. почти безраздельно воцаряются нарышкинские формы (и возводятся такие

204 шедевры стиля, как собор в Лальске, 1698-1715), а уже в 1720-е — позднепетровские. Их влияние проявляется в общем вертикализме композиций храмов и ярусных колоколен со шпилями, в быстром распространении малого восьмерика и полном отказе от пятиглавия (последней была устюжская Мироносицкая церковь, 1714-1722), а также в декоре.

Таким образом, наиболее динамично в этот период развивается Устюг, а медленнее всего — Вятка. Сходство всех регионов в том, что это развитие идёт здесь в тесной связи с архитектурой конца XVII в. В Сибири же начавшееся было формирование местной школы прерывается мощным вбросом столичных форм в связи с приездом московских мастеров в 1700-е годы. В результате в это десятилетие Сибирь получает самые передовые столичные образцы архитектуры, авторитет которых делает обращение к местной традиции непопулярным; на Урале одна из этих построек также порождает подражание, однако сильная местная школа оказывает большее сопротивление.

Во второй трети XVIII в. Сибири формируются две региональные школы с яркими местными особенностями. В Тобольске в результате взаимодействия форм украинской и русской архитектуры складывается тип храма кораблём, близкий современному ему устюжскому типу (только малый восьмерик трансформируется в барабан на высокой кровле), с декором, сформировавшимся на основе сочетания форм украинской архитектуры конца XVII в. с нарышкинскими и отдельными допетровскими элементами (церковь Михаила Архангела, 1745-1749). В Иркутске же напрямую заимствуется устюжский тип храма с его декоративной схемой. При этом композиция объёмов обогащается через обращение к нарышкинским (восьмерик на четверике) и украинским (форма кровель) образцам, а декор получает удивительную по своему богатству разработку, в чём проявляется влияние прикладного искусства

205 бурят (иркутская Крестовская церковь, 1747-1760). Одновременно с памятниками тобольской и иркутской школ, строятся произведения в стилистике предыдущего периода. В Тобольске артель митрополита возводит до 1750-х гг. храмы украинского типа, а мастера Далматова монастыря до 1760-х гг. строят по всей Сибири (преимущественно на Енисее) церкви в уральском варианте нарышкинского стиля (с использованием также соликамских допетровских мотивов), некоторые из которых приобретают завершения в духе тобольской школы.

На Урале в это время наблюдается большое разнообразие. Храмы с большим и малым восьмериком (до этого практически не встречавшиеся) сосуществуют с традиционными пятиглавыми; возникает характерный тип, сочетающий уральское пятиглавие с устюжскими полуглавиями (собор в Чердыни, 1750-1754). Пышный нарышкинский декор («походяшинский» в Верхотурье, 1754-1776) соседствуют с подчёркнуто скромными раннепетровскими формами (верхотурская Покровская церковь, 1744-1753). На Вятке в 1730-е—1750-е гг. строятся храмы, образцом для которых был храм Преображения в селе Великорецком (1731-1749) — одноглавый, перекрытый высокой кровлей («курмой»), с декором, сочетающим допетровские, нарышкинские и позднепетровские формы. Что касается великоустюжского региона, то здесь продолжается совершенствование найденного в предыдущий период типа храма, причём допетровские формы постепенно исчезают, а роль позднепетровских возрастает (церковь Покровского погоста на реке Лузе, 1729-1750). В конце периода распространяются формы барокко (последняя перестройка Симеоновской церкви, 1757-1765). Возникают необычные объёмные композиции: храмы с двумя симметричными приделами — в варианте восьмериком от земли (собор устюжского Предтеченского монастыря, 1736-1740) и с малыми восьмериками (Симеоновская церковь, между 1725 и 1765 гг.), а также центрические постройки (храм в Пухове, 1760-1764).

Итак, во второй трети XVIII в. стилистическое развитие сибирской архитектуры, приверженной ярким образцам украинской архитектуры и нарышкинского стиля, несколько запаздывает по сравнению с другими региональными школами Северо-востока, в основном усвоившими позднепетровские формы и начавшими обращаться к барочным. Показательно в этом смысле упорное обращение зодчих енисейского региона не только к нарышкинским, но и допетровским формам (например, шатровые колокольни) вплоть до 1760-х гг. Запаздывание, конечно, вовсе не означает художественного несовершенства храмов Сибири, чья традиция была в это время полна творческой энергии: тобольской и особенно иркутской школе на основе устаревшего, казалось бы, языка нарышкинских форм удалось создать ярчайшие произведения, одно из которых (Крестовская церковь) заслуженно признаётся шедевром русской архитектуры.

Последняя треть XVIII в. ознаменована в Сибирской архитектуре быстрым распространением форм барокко. В Тобольске и связанных с ним центрах в барочные формы «одеваются» храмы местной школы. Воздействие форм тобольской Воскресенской (1759-1776) и туринской Покровской (1769-п.1774) церквей — в особенности их пяти- и девятиглавого венчания — оказывается столь сильным, что за десятилетие проявляется во всех регионах Сибири. В её западной части возводятся храмы, точно копирующие формы образцов, а также развивающие их (собор в Шадринске, 1771—1777); кроме того, стоятся и скромные барочные храмы. Тобольская школа и в барочный период сохраняет своё единство, однако в крупных городах возникает местная трактовка и отбор форм (Тара, Тюмень, Томск). Храмы иркутской школы в 1770-е гг., ненадолго распространившей своё влияние на центральную Сибирь, полностью сохраняют привычный декор, но испытывают влияние тобольского пятиглавия. Затем в центральносибирских регионах

207 распространяются тобольские барочные формы (церкви енисейская Преображенская, 1779-1787 и томская Воскресенская, 1789-1807). В восточной же Сибири начиная с Харлампиевской церкви (1777—1790) наступает период полного господства декоративных форм тотемского барокко при продолжающемся воздействии тобольского пятиглавия Интересно, что формы сибирской архитектуры достигают в этот период и Вятки (церковь в Шестакове, 1777—1780). Расцвет барокко оказывается недолгим — в западной Сибири до начала 1780-х гг., в восточной — до 1790-х гг. Уже в 1770-е годы в Сибири появляются первые здания в стилистике классицизма; взаимодействие форм последнего с традиционной барочной архитектурой огрубляет и примитивизирует её, не приводя, за редкими исключениями, к продуктивному синтезу. Здания в барочной стилистике возводятся вплоть до середины XIX столетия, причём иногда строители сельских церквей дословно воспроизводят формы храмов-образцов 1770-х гг., создавая замечательные произведения (церковь в Бердюжьем, 1821-1843).

На Урал в это время активно проникают формы столичного барокко и классицизма; возводятся здания, никак не связанные с местной традицией (церковь в Быньгах, 1789-1797). Формы традиционных храмов (почти исключительно сельских) постепенно огрубляются и теряют своеобразие; как и позже в Сибири, сопротивление традиции выливается в возведение подчёркнуто архаизирующих памятников в формах нарышкинского стиля («походяшинские» храмы Богословского, 1767— 1776, и Петропавловского, 1767-1797, заводов). На Вятке в 1760-е-1780-е гг. наблюдается яркий всплеск традиционной архитектуры на основе привнесённого мастерами семьи Горынцевых устюжского типа храма (церковь в Истобенске, 1765-1768). Церкви этого круга отличаются пышным декором, использующим нарышкинские и позднепетровские формы; со временем он становится строже. Деятельность губернского архитектора с начала 1790-х гг. очень быстро сводит на нет не только

208 своеобразие, но и художественный уровень вятских храмов. Устюг в целом остаётся верен найденному ещё в 1720-е гг. типу храма. В декоре появляются барочные формы, но в сдержанной трактовке; нет ничего, похожего на декоративный всплеск вятского и тобольского зодчества. Правда, в 1770-е гг. формируется школа тотемского барокко, отличающаяся значительно более жизнерадостными, и одновременно подчинёнными строгой композиционной схеме барочными формами; здесь впервые после долгого перерыва возводятся пятиглавые храмы (Входоиерусалимская церковь, 1774—1794), в чём видится влияние контактов с иркутскими памятниками 1770-е гг., подтверждающихся также и декоративными заимствованиями. Как и в остальных случаях, классицизм кладёт конец развитию самобытной устюжской и тотемской традиции.

Нельзя не отметить плодотворность региональных школ в 1760-е — 1770-е гг. Более консервативные вятская и иркутская школы остаются в целом в рамках нарышкинской стилистики, но испытывают влияние устюжской (Вятка, кон. 1760-х - 1780-е гг.) и тобольской (Иркутск, 1770-е гг.) традиций. Тобольская школа вдохновляется столичным барокко (кон. 1760-х - 1780-е гг.); её лучшие произведения достигают очень высокого художественного уровня и находят достойную оценку современников, будучи воспроизводимыми на протяжении более чем полувека; тобольское барокко вытесняет из центральной Сибири иркутские формы. В самом же Иркутске при взаимодействии с Тотьмой формируется свой вариант барокко, также отражающий и влияние Тобольска. Тотемское (1770-е — нач. 1790-х) и иркутское (1780-е-1790-е) барокко становятся последними яркими явлениями живой местной традиции, выразивший в их причудливых, но уже плоскостных и экономных формах свою реакцию на наступление эпохи классицизма.

Как уже отмечалось, основным вопросом историографии сибирских храмов XVIII в. была проблема «сибирского барокко» и его стилистического определения. Проведённый в диссертации анализ позволяет утверждать, что этот термин неверен по существу, поскольку, во-первых, Сибирь никогда не была одной региональной школой, объединённой использованием определённых объёмно-пространственных и декоративных форм, и во-вторых, поскольку на протяжении большей части XVIII в. стилистика барокко (петровского или елизаветинского) оставалась здесь вообще не востребованной. С начала каменного строительства в 1680-е гг. и до его почти полного прекращения, связанного с петровским запретом 1714 г., сибирское зодчество не имело каких-либо особенностей, позволяющих выделить его из общерусской архитектуры. До 1700 г. оно развивалось в рамках стилистики архитектуры узорочья, а с начала XVIII в. — нарышкинского стиля; ряд памятников принадлежит украиннской традиции. Во второй трети столетия в Сибири формируются две самостоятельные школы. Тобольская явилась результатом творческого взаимодействия нарышкинской и украинской традиций в их местных формах при возможно влиянии устюжской школы; напротив, для иркутской школы устюжские формы стали основой, к которой были добавлены местные (единственный случай в сибирской архитектуре, когда можно говорить о неевропейских формах!), а также украинские элементы. Последняя треть столетия отмечена появлением тобольского и иркутского барокко. Тобольская школа пережила изумительный расцвет, творчески переработав формы елизаветинской архитектуры и распространив их на всю Сибирь. Иркутская же школа, как это было и в предыдущий период, преобразилась не на местной, а на чужой основе, на этот раз тотемской, усвоив также и черты тобольского барокко. Что касается центральной Сибири, то здесь собственная традиция так и не сформировалась: на протяжении второй трети XVIII в. господствовал уральский вариант нарышкинского стиля, а затем сменяли друг друга иркутские и тобольские формы.

Список литературы диссертационного исследования кандидат искусствоведения Масиель Санчес, Лев Карлосович, 2003 год

1. Павлинов А. М. История русской архитектуры. М., 1894. 266 с.

2. Зверинский В. В. Материалы для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи. Т. 13. СПб, 1890-1897. 294, 462 и 260 с.

3. Грабарь И. Э. История русского искусства. История архитектуры. Т. 2. Допетровская эпоха. (Москва и Украина.) М., 1911. 480 с.

4. Лукомский Г. И. Памятники старинной архитектуры России в типах художественного строительства. Ч. 1. Русская провинция. Пг., 1915. 393 с.

5. Бакланов Н. Б. Эволюция архитектурных форм в русском провинциальном церковном зодчестве XVIII в. // Известия российской академии истории материальной культуры. Т. 2. Петроград, 1922. С. 241-265.

6. Брунов Н. И. К вопросу о так называемом «русском барокко». // Барокко в России. Под ред. Некрасова А. И. М. 1926. С. 43-55.

7. Згура В. В. Проблемы и историческая схема русского барокко. // Барокко в России. Под ред. Некрасова А. И. М. 1926. С. 13-42.

8. Некрасов А. И. О начале барокко в русской архитектуре XVIII в. // Барокко в России. Под ред. Некрасова А. И. М. 1926. С. 56-78.

9. Некрасов А. И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI XVII вв. М. 1936. 400 с.

10. Грабар I. Е. Архггектурш взаемозв'язки УкраТни з Pocieio. 1954. // www. heritage, com. ua / arhitektura / doslidzhennja / ArhUkrRos

11. Русская архитектура первой половины XVIII в. Под ред. И. Э. Грабаря. М., 1954.416 с.

12. Яблонский Д. Н. Порталы в украинской архитектуре. Киев, 1955.

13. История русской архитектуры. 2-е изд. М., 1956. 616 с.

14. Ильин М. А. Проблема «московского барокко» XVII века // Ежегодник Института истории искусств. М., 1957. С. 324-339.

15. Тельтевский П. А. Памятники архитектуры XVIII в. в Тотьме. // АН 14 (1962). С. 203-210.

16. Выголов В. П. О развитии ярусных форм в зодчестве кон. XVII в. // Древнерусское искусство. XVII в. М., 1964. С. 236-252.

17. Ильин М. А. К вопросу о природе архитектурного убранства «московского барокко» // Древнерусское искусство. XVII в. М., 1964. С. 232-235.

18. Тиц А. А. Чертёж в русской строительной практике XVII в. // Древнерусское искусство. XVII в. М., 1964. С. 215-231.

19. Юрченко П. Г. УкраУнське мистецтво другоТ половини XVII XVIII ст. Арх1тектура. // Нариси з ¡строрп украУнського мистецтва. Кшв, 1966. С. 72-86.

20. Цапенко М. П. Архитектура Левобережной Украины XVII XVIII веков. М. 1967. 236 с.

21. Всеобщая история архитектуры. Т. 6. Архитектура России, Украины и Белоруссии XIV перв. пол. XIX вв. М, 1968. Под ред. П. Н. Максимова. 568 с.

22. Брайцева О. И. Некоторые особенности ордерной композиции в русской архитектуре рубежа XVII-XVIII вв. // АН, 18 (1969). С. 45-60.

23. Бочаров Г. Н., Выголов В. П. Вологда. Кириллов. Ферапонтово. Белозерск. М., 1969. 296 с.

24. Цапенко М. П. По равнинам Десны и Сейма. М. 1970. 144 с.

25. Цапенко М. П. Земля Брянская. М. 1972. 136 с.

26. Лихачев Д. С. Концепция «русского барокко» XVII века. // Развитие русской литературы X XVIII в. Эпохи и стили. Л. 1973.

27. Плужников В. И. Типологические изменения в русской архитектуре первой половины XVIII в. Автореф. канд. дисс. М., 1973.

28. Плужников В. И. Соотношение объемных форм в русском культовом зодчестве начала XVIII в. // Русское искусство первой четверти XVIII в. М., 1974. С. 81-108.

29. Брайцева О. И. Новое в композициях входов русских храмов конца XVII в. // АН, 23 (1975). С. 37-51.

30. Плужников В. И. Распространение западного декора в петровском зодчестве // Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М., 1975. С. 362-370.

31. Попадюк С. С. Общность развития декоративных форм в русской и польской архитектуре XVI-XVII вв. // Культурные связи народов Восточной Европы в XVI в. М., 1976. С. 176-186.

32. Брайцева О. И. Строгановские постройки рубежа XVII-XVIII вв. М. 1977. 175 с.

33. Плужников В. И. Организация фасада в архитектуре русского барокко. // Русское искусство барокко. Матераилы и исследования. М., 1977. С. 88-127.

34. Тельтевский П. А. Великий Устюг. Архитектура и искусство XVII-XIX вв. М., 1977. 179 с.

35. Федотова Т. П. К проблеме пятиглавия в архитектуре барокко первой половины XVIII в. // Русское искусство барокко. Материалы и исследования. М.1977. С. 70-87.

36. Виппер Б. Р. Архитектура русского барокко. М. 1978. 230 с.

37. Славянское барокко. Историко-культурные проблемы эпохи. М., 1979. 373 с.

38. Выголов В. П. Архитектура барокко в Тотьме. // Памятники русской архитектуры и монументального искусства. Материалы и исследования. М., 1980. С. 103-125.

39. Логвин Г. Н. Киев. М., 1982. 336 с.

40. Бочаров Г. Н., Выголов В. П. Сольвычегодск. Великий Устюг. Тотьма. М., 1983. 336 с.

41. Галашевич А. А. Культовая архитектура Тверского края XVIII в. (к проблеме местных традиций зодчества). Автореф. канд. дисс. М., 1983. 20 с.

42. Памятники архитектуры и градостроительства Украинской ССР. Т. 1-4. Киев, 1983-1986. 158, 336, 338, 376 с.

43. Флиер А. Я. Никольская ц. в Могилёве. // АН, 32 (1984). С. 98-102.

44. Бусева-Давыдова И. Л. Об истоках композиционного типа "восьмерик на четверике" в русской архитектуре конца XVII в.// АН, 33 (1985). С. 220-226.

45. Каптиков А. Ю. Региональное многообразие архитектуры русского барокко. М.1986.

46. Карнабед A.A. Архитектура Чернигова (XI-XX вв.) // Черниговская обл. (Материалы к своду памятников истории и культуры народов СССР по Украинской ССР. Вып. 4). Киев, 1986. С. 55-80.

47. Кудряшов Е. В. Солигалич. Л., 1987. 208 с.

48. Краснобаев Б. И. Очерки истории русской культуры XVIII в. М., 1987. 336 с.

49. Шильниковская В. П. Великий Устюг. М.,1987. 256 с.

50. Бусева-Давыдова И. Л. О роли заказчика в организации строительного процесса на Руси в XVII в.// АН, 36 (1988). С. 43-53.

51. Берова И. В. Архитектурные памятники вятского барокко. // Архитектурное наследие и реставрация. М., 1990. С. 112-125.

52. Флиер А. Я. Эволюция планов каменных православных церквей Украины с сер. XVII по сер. XIX в. // АН, 37 (1990). С. 174-184.

53. Бондарен ко И. А. Средневековые истоки архитектурной образности русских центрических храмов рубежа XVII-XVIII ст. // Барокко в России. М. 1994.С. 26-35.

54. Иконников А. В. Архитектура петровского барокко и русская национальная традиция. // Барокко в России. М. 1994.С. 6-15.

55. История русской архитектуры. СПб, 1994. 600 с.

56. Кириллов В. В. Становление стиля барокко в русской архитектуре рубежа ХУИ-ХУШ вв. // Барокко в России. М. 1994. С. 58-69.

57. Кириченко В. И. Является ли архитектура «сибирского барокко» действительно архитектурой барокко? К проблеме стиля в архитектуре русской провинции XVIII пер. пол XIX века. // Барокко в России. М. 1994.С. 36-46.

58. Бусева-Давыдова И. Л. Декор русской архитектуры XVII в. и проблема стиля. // АН, 38 (1995). С. 39-49.

59. Гуляницкий Н. Ф. XVIII век в русской архитектуре (эпоха, стиль, градостроительный метод). // АН, 38 (1995). С. 61-82.

60. Каптиков А. Ю. Каменное зодчество XVIII в. // Энциклопедия земли Вятской. Т. 5. Архитектура. Киров, 1995. С. 73-132.

61. Бусева-Давыдова И. Л. Древнерусский архитектурный идеал в русской провинциальной архитектуре ХУШ-Х1Х вв. (К уяснению культурного смысла.) // Архитектура в истории русской культуры. М., 1996. С. 61-70.

62. Рогачев М. "Постави церковь свою Стефан." // Памятники Отечества, 36 (1996). Земля коми. С. 145-151.

63. Аронова А. А. Маньеризм — классицизм — барокко в архитектуре петровского времени. // Русское искусство эпохи барокко. Новые материалы и исследования. СПб. 1998. С. 70-79.

64. Иоаннисян О. М. К проблеме барокко в русской архитектуре XVII в. (История вопроса и некоторые аспекты архитектурной формы.) // Русское искусство эпохи барокко. Новые материалы и исследования. СПб. 1998. С. 20-46.

65. Попова Л. Д. Отражение общерусских стилевых направлений в архитектуре Архангельска XVI — нач. XX в. // Памятники архитектуры Русского Севера. Архангельск, 1998. С. 9-42.

66. Кудряшов Е. В. Памятники тотемского барокко в Костромской области. // Памятники русской архитектуры и монументального искусства XIII-XIX вв. М., 2000. С. 121-125.

67. Вечерський В.В. Церковна архггектура Укра'ши добы гетьманщини. // www. heritage, com. ua / arhitektura / doslidzhennja / Raznoe / VechHetD. htm

68. Вечерський B.B. Типолопчш контамшацП" i маргшальш типи в церковнш apxiTeKTypi Укра'ши доби Гетьманщини. // www. heritage, com. ua / arhitektura / doslidzhennja / Raznoe / VechGetTyp. htm

69. Аронова А. А. «Северный маньеризм» как форма художественного мышления переходного времени. К вопросу об особенностях «нарышкинского стиля». // Искусствознание, 2002, №2. С. 334-373.

70. Слюнькова И.Н. Монастыри восточной и западной традиций. Наследие архитектуры Беларуси. М., 2002. 600 с.

71. Общие работы по истории, культуре и архитектуре Сибири

72. Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. Кн. 1-2. СПб, 1886. 336 и 364 с.

73. Межов В. И. Сибирская библиография. Т. 1-3. СПб, 1903. 485, 470 и 491 с.

74. Болдырев-Казарин Д. А. Народное искусство Сибири // Сибирская живая старина. Сб.2. Иркутск, 1924. С. 5-19.

75. Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 1-2. М., JL. 1937-1942.

76. Ащепков Е. А. Русское народное зодчество в Западной Сибири. М. 1950. 140 с.

77. Ащепков Е. А. Русское народное зодчество в Восточной Сибири. М. 1953.279 с.

78. Копылов А. Н. Русские на Енисее в XVIII веке. Новосибирск, 1965. 298 с.

79. Зиннер Э. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и ученых XVIII в. Иркутск, 1968. 248 с.

80. История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 2. Л., 1968. 538 с.

81. Копылов А. Н. Культура русского населения Сибири ХУН-ХУШ вв. Новосибирск, 1968. 168 с.

82. Колесников А. Д. Сибирский тракт. // Вопросы научно-методичской работы над сводом памятников истории и культуры народов Сибири. Новосибирск, 1974. С. 95-108.

83. Копылов А. Н. Очерки культурной жизни Сибири XVII нач. XIX в. Новосибирск, 1974. 252 с. 252 с.

84. История городов Сибири досоветского периода (XVII — нач. XX в.). Новосибирск, 1977.

85. Кочедамов В. И. Первые русские города Сибири. М. 1978. 192 с.

86. Копылова С. В. Каменное строительство в Сибири. Кон. XVII XVIII века. Новосибирск, 1979. 256 с.

87. Проскурякова Т. С. Особенности «сибирского барокко». // АН, 27 (1979). С. 147-160.

88. Кириллов В. В. Сибирский приказ и его роль в организованном строительстве городов на новых землях // АН 28 (1980). С. 13-19.

89. Рабцевич В. В. Управление городами в Сибири поел. четв. XVIII пер. пол. XIX вв. // Сибирские города XVII - нач. XX в. Новосибирск, 1981. С. 155-173.

90. Проскурякова Т. С. О традиционализме в монументальной архитектуре Сибири XVIII в. // АН, 34 (1986). С. 113-124.

91. Описание Иркутского наместничества 1792 года. Под ред. Васильевского Р.С. Новосибирск, 1988. 256 с.

92. Проскурякова Т. С. К характеристике монументальной архитектуры Западной Сибири ХУН-ХУШ вв. // АН, 35 (1988). С. 53-63.

93. Резун Д. Я. Летопись сибирских городов. Новосибирск, 1989.

94. Дубинский С. Р. К вопросу о роли Филофея Лещинского в развитии культуры Сибири в XVIII в. // Общественно-политическая жизнь дореволюционной России. Сб. науч. трудов. Тюмень, 1990. С. 88-95.

95. Резун Д. Я., Элерт А. X. Сибирский город как памятник истории и культуры XVIII века. (По материалам Второй Камчатской экспедиции.) // Памятники истории, культуры и градостроительства Сибири. Новосибирск, 1991. С. 5-25.

96. Баландин С. Н. Культовое каменное зодчество Сибири в XVIII в. Учеб. пособие. Новосибирск, 1994. 120 с.

97. Проскурякова Т. С. Города Сибири и Приуралья. // Русское градостроительное искусство. Т. 2. М. 1994. С. 103-141.

98. Тобольский архиерейский дом в XVII в. (История Сибири. Первоисточники. Вып. IV.) Новосибирск, 1994. 294 с.

99. Проскурякова Т. С. Черты своеобразия архитектуры Сибири XVIII в. //АН, 40 (1996). С. 70-74.

100. Проскурякова Т. С. О некоторых принципах планировки православных монастырей Сибири XVIII-XIX вв. // АН, 41 (1996). С. 119-124.

101. Клюева Д. П. Сибирские города рубежа XVII XVIII вв. // Культурное наследие российской провинции: история и современность. К 400-летию г. Верхотурья. Сб. тезисов. Екатеринбург, 1998. С. 194— 195.

102. Гуляницкий Н. Ф., Проскурякова Т. С. Города Сибири и Приуралья. // Русское градостроительное искусство. Москва и сложившиеся русские города в XVIII пер. пол. XIX вв. М. 1994. С. 395-410.

103. Архитектура Урала и Зауралья 102. Тельтевский П. А. Троицкий собор в Верхотурье. // АН, 12 (1960). С. 169-178.

104. Кондрашенков А. А. Далматов монастырь памятник русского зодчества XVIII в. // Уч. записки Курганского пед. института. Вып. 3. Курган, 1961. С. 224-230.

105. Терехин А. С. Архитектура Прикамья XVI-XIX веков. Пермь, 1970. 51 с.

106. Каптиков А. Ю. О традициях древнерусского зодчества в уральской архитектуре XVIII в. // Вопросы проектирования промышленных предприятий и городов Урала. Свердловск, 1973. С. 143-154.

107. Каптиков А. Ю. Архитектурные памятники Урала XVIII в. Барокко в уральской архитектуре. Автореф. канд. дисс. М., 1976. 32 с.

108. Памятники архитектуры Курганской области. На правах рукописи. Свердловск, 1976.

109. Бугаева Н. И. Композиционные особенности архитектурного комплекса Далматова монастыря и его значение. // САИ, сб. трудов 10, "Вопросы теории и практики архитектурной композиции. М., 1979. С. 55-63.

110. Бугаева Н. И. Архитектура Далматова монастыря и ее значение в развитии каменного зодчества Урала и Сибири XVIII века // Вопросы градостроительства и архитектуры Урала. М., 1987. С.89-98

111. Каптиков А. Ю. К истории внешних связей уральской архитектуры втор. пол. XVIII в. // Вопросы архитектуры и градостроительства Урала. М., 1987.

112. Косточкин В. В. Чердынь. Соликамск. Усолье. М., 1988. 184 с.

113. Чагин Г. Н. На древней Пермской земле. М., 1988. 176 с.

114. Каптиков А. Ю. Два памятника соликамского ареала середины XVIII в. //Развитие промышленной архитектуры Урала. М., 1989. С. 148-153.

115. Каптиков А. Ю. Каменное зодчество Русского Севера, Вятки и Урала XVIII в. Свердловск, 1990. 184 с.

116. Храмы Шадринска. Шадринск, 1993. 44 с.

117. Каптиков А. Ю. "Походяшинские" церкви Урала. // АН, 38 (1995). С. 374-378.

118. Зайцева А. Ю. Православная церковь в Южном Зауралье в досоветский период. // Земля Курганская: прошлое и настоящее. Вып. 16: Православная церковь в Южном Зауралье в досоветский период. Курган, 1996. С. 3-151.

119. Нечаева М. Ю. Взаимодействие центральных и местных властей в управлении монастырями Урала в XVIII в. // Уральский исторический вестник. 1996. № 3. С.90-100.

120. Брикез М. А. История Градокурганской Троицкой церкви // Земля Курганская: прошлое и настоящее. Вып. 19: Роль церкови в жизни Зауралья. Курган, 1997. С. 69-99.

121. Каптиков А. Ю. Архитектура Урала XVIII пер. пол. XIX в. Екатеринбург, 1997. 88 с.

122. Пуль Е. В. Основные этапы истории Верхотурского Свято-Николаевского монастыря // Верхотурский край в истории России. Екатеринбург, 1997. С.75-86

123. Андросова А. В., Каптиков А. Ю. Некоторые аспекты целостного анализа уральских церковных интерьеров XVIII-XIX вв. // Культурное наследие российской провинции: история и современность. К 400-летию г. Верхотурья. Сб. тезисов. Екатеринбург, 1998. С. 262.

124. Данилов И. А. Памятники истории и культуры г. Верхотурья. // Археологические и исторические исследования г. Верхотурья. Екатеринбург, 1998. С. 14-15.

125. Лянеберг А. С. Памятники истории и культуры Невьянска. Их значение, роль и проблемы. // Культурное наследие российской провинции: история и современность. К 400-летию г. Верхотурья. Сб. тезисов. Екатеринбург, 1998. С.202-205.

126. Нечаева М. Ю. Монастыри и власти: управление обителями Восточного Урала в XVIII в. Екатеринбург, 1998. 218 с.

127. Корепанов Н. С., Побережников И. В. Первый проект Екатеринбургского Екатерининского собора 1743 г. // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 3. Екатеринбург, 1999. С. 132-147.

128. Лавринов В. Екатеринбургская епархия. События, люди. Храмы. Екатеринбург, 2001. 336 с.

129. Архитектура Западной Сибири

130. Сулоцкий А. Описание краткое всех церквей, сущих в городе Тобольске, и пространное Тобольского Софийского собора. М., 1852. 100 с.

131. Описание церквей, находящихся в Тобольской губернии. // Календарь Тобольской губернии на 1889 г. Тобольск, 1888. С. 17-52.

132. Головин П. Кондинский Троицкий монастырь. // Календарь Тобольской губернии на 1892 г. Тобольск, 1891.

133. Ретунский В. Памятники Тобольска и его окрестностей. Тюмень, 1960. 72 с.

134. Кириллов В. В. Постройки Семена Ремезова в Тобольске. Приказная палата и Дмитровские ворота Тобольского кремля. // АН, 14 (1962). С. 109-124.

135. Прибыткова А. М. Заметки о памятниках архитектуры Тюмени. // АН, 14(1962). С. 193-202.

136. Кочедамов В. И. Строительство Тюмени в XVI-XVIII вв. // Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея, 3 (1963). С. 83-106.

137. Кочедамов В. И. Тобольск. Как рос и строился город. Тюмень, 1963. 156 с.

138. Копылова С. В. Мастера каменного строительства в Тюмени XVIII в. // Известия Сиб. отд. АН СССР, 1972, №6 (201), сер. общ. наук., вып. 2. С. 48-53.

139. Кириллов В. В. Ансамбль Тобольского Кремля. (Опыт создания общегородского публичного центра раннепетровского времени.) // Русское искусство первой четверти XVIII в. М. 1974. С. 53-67.

140. Копылова С. В. Памятники культовой архитектуры Тобольска XVIII в. // Вопросы научно-методичской работы над сводом памятников истории и культуры народов Сибири. Новосибирск, 1974. С. 87-94.

141. Копылова С. В. Первое каменное здание культовой архитектуры в Сибири. Софийский Успенский собор в Тобольске. 1681-1686 гг. // Вопросы научно-методичской работы над сводом памятников истории и культуры народов Сибири. Новосибирск, 1974. С. 80-86.

142. Копылова С. В. Из истории сооружения Знаменской церкви в Тюмени. // Памятники истории и культуры Сибири. Новосибирск, 1978. С. 143146.

143. Баландин С. Н. Начало русского каменного строительства в Сибири. // Сибирские города XVII нач. XX в. Новосибирск, 1981. С. 174-196.

144. Заварихин С. П. Ворота в Сибирь. М. 1981. 160 с.

145. Жученко Б. А., Заварихин С. П. Тюмень архитектурная. Свердловск, 1984. 240 с.

146. Кириллов В. В. Тобольск. М. 1984. 240 с.

147. Баландин С. Н. Каменный Софийский (Успенский) собор — памятник архитектуры Тобольска. // Памятники истории и архитектуры Сибири. Новосибирск, 1986. С. 76-87.

148. Заварихин С. П. В древнем центре Сибири. М. 1987. 192 с.

149. Колесников А. Д. Памятники и памятные места Омска и области. Омск, 1987. 155 с.

150. Филатов С. В. Первоначальная роспись тобольского Софийско-Успенского собора. // Архитектурное наследие и реставрация. М., 1988. С. 251-258.

151. Леонтьева Г. А. Застройка Тюмени и ее государственное обеспечение в кон. XVII нач. XVIII вв. // Памятники истории, археологии и архитектуры Сибири. Новосибирск, 1989. С. 54-69.

152. Нагаева Г. А. Тара в XVIII ст. // Памятники истории и культуры Омской области. Тезисы обл. науч.-практ. конференции. Омск, 1989. С.97-98.

153. Морозов М. А. Петропавловск в дореволюционных литературных источниках. JL, 1991. 120 с.

154. Пугачева H. М. Архитектурное наследие г. Тары. // Памятники истории и культуры Омской области. Тезисы обл. науч.-практ. конференции. Омск, 1993. С. 49-52.

155. Шабалина И. Д. Церкви и судьбы Берёзова. // Югра, 1993, 4. С. 26-28.

156. Древний город на Оби: история Сургута. Екатеринбург, 1994. 325 с.

157. Туров С. В., Аленин С. В. Храмы старого Ялуторовска. // Религия и церковь Сибири. Тюмень, 1994. С. 30-35.

158. Цветкова Г.Я. Город на речке Аркарке. // Тарская мозаика. Омск, 1994. С. 6-45.

159. Жиров А. А. Тарское купечество XVIII — н. XX вв. и его вклад в формирование привлекательного внешнего облика города. // Памятники истории и культуры Сибири. Сб. тезисов. Омск, 1995. С.79-85.

160. Каримов А. М., Белан О. В. Ильинская церковь в истории Омской крепости и г. Омска. 1722-1936. // Памятники истории и культуры Сибири. Сб. тезисов. Омск, 1995. С.72-76.

161. Лебедева Н. И. Архитектура церквей Омска XVIII — нач. XX вв. // Памятники истории и культуры Омской области. Омск, 1995. С. 93-106.

162. Пугачева H. М. Памятники культовой архитектуры на территории Омской области. // Памятники истории и культуры Омской области. Омск, 1995. С. 70-78.

163. Фролов Л. В. Храмы земли Ишимской // Ишим далёкий — близкий. Ишим, 1997. С. 133-151.

164. Из истории церквей г. Тюмени, Ишимского, Тюменского и Ялуторовского уездов XVIII-XX вв: Обзор документов. Тюмень, 1998. 178 с.

165. Шабалина И. Д. Берёзов. СПб, 1998. 122 с.

166. Лебедева Н.И. Храмы г. Тары // www. ic. omskreg. ru /~ cultsib / hist / lebed. htm 1999.

167. Brumfield W. C. Photographic Documentation of Architectural Monuments in Siberia: Tiumen Province // Visual Resources, 16 (2000). P. 309-350.

168. Крамор Г. А. Ишимский Богоявленский собор в «Клировых ведомостях». //Коркина слобода, 2. Ишим, 2000. С. 13-19.

169. Курмачев В. А. Вознесенская (Георгиевская) церковь г. Тюмени. Втор, пол. XVIII кон. XX в. Тюмень, 2000. 96 с.

170. Курмачев В. А. Патриарх белокаменного зодчества. (К 300-летию Благовещенской церкви г. Тюмени, 1700-2000 гг.). Тюмень, 2000. 64 с.

171. Крамор Г. А. «Столичное» и «провинциальное» в архитектуре (на материале памятников «сибирского барокко» юга Тобольской губернии). Дипломная работа. Тюмень, 2002.

172. Архитектура Центральной Сибири

173. Евтихеев Д. Сведения о церквах, приходах и крестных ходах г. Енисейска. //Енисейские епархиальные ведомости, 1895, № 17.

174. Беликов Д. Н. Старинный Свято-Троицкий собор в г. Томске. Томск, 1900.30 с.

175. Краткое описание приходов Енисейской епархии. Красноярск, 1916. 244 с.

176. Прибыткова-Фролова А. М. Памятники архитектуры XVIII и XIX вв. в Томске // Томский краевой музей. Труды. Т. 2. Томск, 1929. С. 31-40.

177. Попов А. И. Томск. М., 1959. 136 с.

178. Баландин С. Н. Архитектура Барнаула. Барнаул, 1974. 112 с.

179. Гнедовский Б. В., Добровольская Э. Д. Вверх по Енисею. М. 1980. 192 с.

180. Проскурякова Т. С., Жуковская Н. П. Енисейск XVII XVIII вв. // АН, 32 (1984). С. 80-89.

181. Горбачев В. Т. О некоторых архитектурных памятниках г. Енисейска. // Памятники истории и архитектуры Сибири. Новосибирск, 1986. С. 6776.

182. Шумов К. Ю. Монументальная культовая архитектура Енисейска XVIII в. // Вопросы истории и теории русской и советской архитектуры. Л. 1988. С. 67-71.

183. Быконя Г. Ф., Гринберг Ю. И., Шумов К. Ю. Покровская церковь в Красноярске памятник архитектуры XVIII в. // Памятники истории и культуры Красноярского края. Вып. 1. Красноярск, 1989. С. 314-321.

184. Гринберг Ю. И., Шумов К. Ю. Енисейск. (Памятники архитектуры XVIII в.) // Памятники истории и культуры Красноярского края. Вып. 1. Красноярск, 1989. С. 87-111.

185. Шумов К. Ю. Воскресенская церковь в Енисейске. // Памятники истории и культуры Красноярского края. Вып. 1. Красноярск, 1989. С.321-328.

186. Шумов К. Ю. Троицкая церковь Туруханского монастыря. (Опыт исторического и архитектурного исследования) // Памятники истории и культуры Красноярского края. Вып. 1. Красноярск, 1989. С.329-340.

187. Буланков В. В. Хронология каменных строений в Енисейске в XVIII в. // Памятники истории и культуры Красноярского края. Вып. 2. Красноярск, 1992. С. 261-270.

188. Скворцов Г. В. Храмы-доминанты. (Этюд-гипотеза о градостроительном образе исторического Томска.) // Былое и новь. Краеведческий альманах. Томск, 1992. С. 239-246.

189. Шумов К. Ю. Цех мастеров каменных дел Енисейска в XVIII в. // Памятники истории и культуры Красноярского края. Вып. 2. Красноярск, 1992. С. 212-227.

190. Фаст Г., прот. Енисейск православный. Красноярск, 1994. 240 с.

191. Шадрина А. С. Градостроительная структура Кузнецка XVIII-XX вв. и его памятники // Кузнецкая старина. Вып. 2. Новокузнецк, 1994. С. 1527.

192. Шумов К. Ю. Всехсвятская церковь в Красноярске // Памятники истории и культуры Красноярского края. Вып. 3. Красноярск, 1995. С. 419^29.

193. Земля Парабельская. Сб. очерков к 400-летию Нарыма. Томск, 1996. 335 с.

194. Кимеев В. М., Кондрашин Д. Е., Усольцев В. Н. Православные храмы Кузбасса. Кемерово, 1996. 308 с.

195. Исаева H. Н. Художественное наследие приенисейского региона (XVIII начало XIX вв.). проблемы иконографии и стиля. М., 1997. 534 с. Докт. диссертация.

196. Шумов К. Ю. К вопросу о первоначальном архитектурном облике Богоявленского собора в Енисейске. // Памятники культуры. Новые открытия: Письменность. Искусство. Археология. М., 2000. С. 574-580.

197. Попадюк С. С. Памятники архитектуры Енисейска // Архив наследия — 2001. М., 2002. С. 26-60.

198. Попадюк С. С. Спасский монастырь в Енисейске // ПАМИР (в печати).

199. Архитектура Восточной Сибири

200. Мартиниан, еп. Селенгинский. Описание монастырей, соборов, церквей и часовен. // Памятная книжка Забайкальской области. Иркутск, 1871. С. 121-144.

201. Серебренников И. И. Памятники старинного деревянного зодчества в Иркутской губернии. Иркутск, 1915. 12 с.

202. Оглы Б. И. Архитектура г. Иркутска XVIII-XIX ст. // Труды Новосибирского инженерно-строительного института. Т. 8. Новосибирск, 1958. С. 4-11.

203. Попов П. В. Исторические и архитектурные памятники города Якутска. // Якутский республиканский краеведческий музей. Сб. науч. Статей. Вып. 3. Якутск, 1960. С. 63-79.

204. Кочедамов В. И. Антон Лосев — иркутский архитектор кон. XVIII — нач. XIX вв. // АН, 19 (1972). С. 102-106.

205. Ащепкова Е. А. Оглы Б. И. Архитектурные памятники Иркутска XVIII-XIX ст. // Вопросы научно-методичской работы над сводом памятников истории и культуры народов Сибири. Новосибирск, 1974. С. 111-120.

206. Минерт Л. К. Агинский буддийский монастырь. // Вопросы научно-методичской работы над сводом памятников истории и культуры народов Сибири. Новосибирск, 1974. С. 121-132.

207. Проскурякова Т. С. Архитектура русских поселений в Бурятии XVII-XIX вв. // АН, 23 (1975). С. 52-58.

208. Скопин В. В. Новые материалы по Богоявленскому собору Иркутска // Реставрация и исследование памятников культуры. М., 1975. Вып. 1. С. 247-248.

209. Оглы Б. И. Архитектурные памятники Иркутска. // АН, 27 (1979). С. 161-169.

210. Полунина Н. М. У истоков каменного града. Иркутск, 1979. 128 с.

211. Оглы Б. И. Особенности архитектуры городов Восточной Сибири втор. пол. XVIII — н. XIX в. // Сибирские города XVII — нач. XX в. Новосибирск, 1981. С. 196-219.

212. Оглы Б. И. Иркутск. О планировке и архитектуре города. Иркутск, 1982. 112 с.

213. Шмулевич M. M. Троицко-Селенгинский монастырь. Улан-Удэ, 1982. 64 с.

214. Минерт JI. К. Архитектура Улан-Удэ. Улан-Удэ, 1983. 248 с.

215. Минерт JI. К. Памятники архитектуры Бурятии. Новосибирск, 1983. 192 с.

216. Крадин Н. П. Памятники архитектуры Нерчинска XVIII-XIX вв.// АН, 33 (1985). С. 78-88.

217. Минерт JI. К. Источники и литература XVII-XVIII вв. о начальном этапе становления городов Бурятии. // Источниковедение и историография городов Сибири кон. XVI — перв. пол. XIX в. Новосибирск, 1987. С. 81-105.

218. Каменева В. А. История формирования и проблема развития архитектурного облика центра Иркутска. // Памятники истории, археологии и архитектуры Сибири. Новосибирск, 1989. С.107-119.

219. Беседина О. Н. Памятники истории и архитектуры Иркутска. Культовое зодчество. Препринт. Новосибирск, 1990. 68 с.

220. Крючкова Т.А. Из истории строительства и реставрации Иркутского Богоявленского собора. // Памятники истории и культуры Иркутска. Иркутск, 1990. С. 202-226.

221. Полунина H. М. Живая старина Приангарья. М. 1990. 176 с.

222. Беседина О. Н. Историческая застройка Нижнеудинска. // Памятники истории, культуры и градостроительства Сибири. Новосибирск, 1991. С. 29-45.

223. Беседина О. Н. Памятники архитектуры г. Иркутска (XVIII нач. XX в.). // Памятники истории, культуры и градостроительства Сибири. Новосибирск, 1991. С. 67-97.

224. Якутск в былые годы (XVII XIX вв.). Альбом. Якутск, 1992.

225. Kjakhta. Monumenti storici е culturali. Guida. Firenze, 1993. 32 p.

226. Крючкова Т.А. Иркутское барокко. M., 1993.

227. Тиваненко А. В. Основные этапы истории Верхнеудинска первого столетия. // Улан-Удэ в прошлом и настоящем. Улан-Удэ, 1996. С. 2333.

228. Крючкова Т.А. Из истории строительства и реставрации Иркутского Богоявленского собора. // info, irk .ru / irkutsk / streets / bgycer. htm 1999.

229. Митыпова E. С. Православные храмы в Забайкалье. (XVII нач. XX в.) Улан-Удэ, 1997. 104 с.

230. Сафронов Ф.Г. Город Якутск в XVII — начале XIX вв. 2-е изд. Магнитогорск, 1997. 68 с.

231. Гурьянов В. К. По Большой, Большой Николаевской. Улан-Удэ, 1998. 160 с.

232. Демин Э. В. Панов А. Б. Инженерное обследование зданий памятников Бурятии. Улан-Удэ, 1998. 242 с.

233. Калинина И. В. Православные храмы Иркутской епархии XVII нач. XX в. М. 2000. 496 с.

234. Жалсараев А. Д. Поселения, православные храмы, священнослужители Бурятии XVII XX столетий. Улан-Удэ, 2001. 448 с.