Жанровая специфика прозы И.С. Шмелева: 1918-1950 тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Ухина, Елена Александровна

• Ухина, Елена Александровна
• кандидат филологических наук
• 2011

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Ухина, Елена Александровна

Введениес.

Глава 1. Житийная топика в повести «Неупиваемая Чаша»с.

Глава 2. «Паломнический» хронотоп в прозе И. Шмелева (повесть «Богомолье» и очерк «Старый Валаам»)с.

Глава 3. «Няня из Москвы»: концепт святости и архетип волшебной сказкис.

Глава 4. «Пути небесные» как полифонический романс.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Жанровая специфика прозы И.С. Шмелева: 1918-1950»

И.С. Шмелев (1873-1950) - одна из центральных фигур русского литературного зарубежья. Его художественные произведения' и публицистические статьи получили признание и были переведены на многие языки еще при жизни автора.

На ранних этапах творческой биографии Шмелев долго искал собственный писательский почерк. В 1900-1910-е годы писатель создает рассказы и повести («Волчий перекат» «Гражданин Уклейкин», «Вахмистр», «Стена», «Пугливая тишина», «В деревне» и др.), за которые критика окрестила его реалистом-бытовиком, «списывателем». В 1911 году была написана повесть «Человек из ресторана», которая имела необычайный успех и заслужила похвалу как либеральной, так и социально-демократической критики, сравнивавшей «Человека из ресторана» с лучшими произведениями Н.В. Гоголя и Ф.М. Достоевского. Впрочем, высокие оценки были обусловлены не столько эстетическим качеством шмелевской повести, сколько ее гуманистическим пафосом. «Он сумел так страстно, так взволнованно и напряженно полюбить тех бедных людей, о которых говорит его повесть, что любовь заменила ему вдохновение», - писал об авторе «Человека из ресторана» К. Чуковский.1

Сегодня представляется очевидным, что бытописательство никогда не являлось целью Шмелева, скорее, применительно к его раннему творчеству, следует говорить о неореализме: писатель отправлялся на поиски сущностного, экзистенциального в заурядных, казалось бы, судьбах. Однако к началу в России революционных событий за Шмелевым прочно закрепилась репутация добротного, но лишенного блеска традиционалиста, мастера социально-психологической реалистической прозы, проповедника либерально-гуманистических ценностей. «Гуманистические по духу дооктябрьские произведения вдохновлены надеждой на земное счастье

1 Чуковский К. Русская литература // Ежегодник газеты «Речь» за 1911 и 1912 гг. - С. 441. людей в «светлом будущем», упованиями на социальный прогресс и «просвещение» народа, - так характеризует шмелевское творчество тогдашней поры современный исследователь. — Писателя занимают социальные и нравственно-психологические аспекты личного и народного бытия. Рассуждения его героев о тайне жизни, о неких силах и законах, управляющих миром, как правило, представляют собой расплывчатые философские мечтания»." Ничто, казалось бы, не предвещало резких перемен в художественной философии и эстетической практике далеко не молодого прозаика.

Однако в конце 1910-х годов в творчестве Шмелева происходит очень серьезный качественный сдвиг. В фокусе внимания писателя оказываются сложнейшие религиозно-философские проблемы, в художественных текстах возникают мистические, метафизические интенции; одновременно с этим довольно резко меняется его творческая манера: от канонически-традиционного реалистического письма автор «Гражданина Уклейкина» переходит к рискованным и оригинальным эстетическим экспериментам.

Несмотря на то что послереволюционный период творчества Шмелева считается достаточно изученным, значительная часть посвященных ему работ носит поверхностный, ознакомительно-обобщающий характер и не представляет особого интереса. В ряду серьезных исследований, на которые необходимо опираться каждому, кто стремится разобраться в творчестве автора «Путей небесных», следует прежде всего выделить труды И. Ильина, который был близким другом Шмелева и вдумчивым интерпретатором его художественных произведений. Анализу художественного мира Шмелева посвящены статьи Ильина «Творчество Шмелева» (1933), «Православная Русь. «Лето Господне. Праздники» И.С.Шмелева» (1935), «Святая Русь. «Богомолье» Шмелева» (1935), печатавшиеся в парижской газете

2 Любомудров А. Духовный реализм в литературе русского зарубежья: Б.К. Зайцев, И.С. Шмелев. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2003. - С. 116.

Возрождение», а также третий раздел книги «О тьме и просветлении»3, написанной в 1939 году, изданной в Мюнхене в 1959 году. Ильин называл Шмелева «бытописателем русского национального акта»4, который.чувствует истоки русской души и тонко передает их в своих повестях и рассказах. Анализируя творчество Шмелева, Ильин приходит к принципиально важному тезису: «Художественная сила Шмелева состоит в том, что он всегда остается во власти своего предмета»5. Это, по мнению философа, в полной мере относится и к такому качеству прозы Шмелева, как лиризм, который органичен, отвечает закону эстетической необходимости и тем в-корне отличается от беспредметной чувствительности, которая в силу своей пустоты ведет лишь к нехудожественной аффектации. Однако изучением поэтики и, в частности, интересующей нас проблемой жанровой специфики прозы Шмелева Ильин не занимался.

В 1960 году выходит первое в Советской России серьезное издание произведений И.С. Шмелева - двухтомник «Шмелев И.С. Избранные сочинения» (переиздается в 1989 г.) со вступительной статьей О.Н.Михайлова «Об Иване Шмелеве (1873 - 1950)»6, где достаточно подробно рассказывается об истории создания произведений, их оценке современниками. Следует признать, что, несмотря на ряд тонких замечаний о творческой манере писателя, данная статья носит описательно-биографический характер и не содержит детального анализа художественных особенностей произведений.

Дальнейшие исследования относятся к 90-м годам XX века. Здесь прежде всего необходимо отметить вклад, который внесла в отечественное шмелевоведение Е. Осьминина. Благодаря ее усилиям 1999-2001 годах было издано собрание сочинений И.С. Шмелева в пяти томах, включившее все

3 Ильин И.А. О тьме и просветлении: книга художественной критики: Бунин - Ремизов - Шмелев // Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т. Т. 6. Кн. I. М.,1996. - С. 183-407.

4 Там же. С. 388.

5 Там же. С. 116.

6 Михайлов О. Об Иване Шмелеве (1873-1950) // Шмелев И.С. Избранные сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1999. -С.5-26. основные произведения писателя. Наиболее полно представлено эмигрантское наследие Шмелева. Крымские рассказы, созданные в эмиграции, а также публицистика Шмелева 1924-1949 годов впервые опубликованы в нашей стране. В статьях «В поисках утраченной России»7 «Иван Шмелев - известный и скрытый»8, «Крушение кумиров»9, «Нянина сказка», «Замоскворецкий златоуст» и «Русская сказка Ивана Шмелева»10 детально представлена история создания произведений. Эти работы содержат наблюдения, касающиеся специфики шмелевского жанрового универсализма: так, например, исследовательница обнаруживает сказочный архетип в структуре «Няни из Москвы», «паломнический» хронотоп в «Старом Валааме» и т.д.

Большой интерес представляет монография О.Н. Сорокиной «Московиана». Жизнь и творчество Ивана Шмелева», вышедшая на русском языке в 1994 году (переизданная в 2000 году), поскольку она содержит ценный биографический материал. Книга построена на воспоминаниях современников и близких друзей Шмелева, здесь приводятся многочисленные цитаты, выдержки из его писем, часто объясняющие замысел и концепцию того или иного произведения.

Начиная с 1990-х гг. отечественное литературоведение активно занимается изучением различных аспектов творчества И. Шмелева, включая и интересующую нас сферу жанровой специфики его прозы. В этом плане следует отметить работы А. Черникова11, который высказал целый ряд интересных наблюдений по поводу жанровой структуры шмелевских произведений. Так, например, исследователь указывает, что повесть

7 Осъминина Е. В поисках утраченной России // Шмелев И.С. Собр. соч.: В 8 т. Т.4. Богомолье: Романы. Рассказы. М.: Русская книга, 2001. - С.3-11.

8 Осъминина Е. Иван Шмелев - известный и скрытый // Москва, 1991. - №4. - С.205.

9 Осъминина Е. Крушение кумиров // Шмелев И.С. Собр. соч.: В 8 т. Т.2: Въезд в Париж: Рассказы. Воспоминания. Публицистика. М.: Русская книга. 2001. - С.3-12.

10 Осъминина Е. Нянина сказка// Москва. 1993. №8. - С. 12-13.; Осъминина Е. Замоскворецкий златоуст// Шмелев И.С.История любовная. Няня из Москвы. М., 1995. - С. 407-412; Осъминина Е. Русская сказка Ивана Шмелева // Шмелев И.С. Собр. соч.: В 8 т. Т.З: Рождество в Москве: Роман. Рассказы. М.: Русская книга, 2001.-С.З-10.

11 Черников Л. Проза И.С.Шмелева: концепция мира и человека: Калуга, 1995; Черников А. Серебряный век русской литературы. Калуга, 1998. - С. 13 8-171.

Богомолье» воскрешает древнерусский жанр «хожений»; в ходе анализа он выделяет хронотоп дороги, позволяющий раскрыть не только глубину и многообразие жизни, но и движение сердца; подчеркивает важность противопоставления динамического образа Москвы и статического образа

Троице-Сергиевой лавры как двух точек отсчета движения, что придает произведению смысловую завершенность.

Для осмысления жанровой специфики прозы Шмелева очень важны работы одного из ведущих шмелевоведов А. Любомудрова «Православное монашество в творчестве и судьбе И.С. Шмелева» и «Духовный реализм в

1 ^ литературе русского зарубежья: Б.К. Зайцев, И.С. Шмелев» Исследователь уделяет внимание повестям «Богомолье», «Старый Валаам», роману «Пути небесные», анализируя их в свете своей концепции «духовного реализма». Одной из главных заслуг Любомудрова следует признать выявление прочных связей шмелевского творчества с мистическими концептами В. Соловьева. К глубоким и аргументированным суждениям Любомудрова мы будем постоянно обращаться в ходе анализа шмелевских произведений и прежде всего - романа «Пути небесные».

Помимо приведенных исследований, следует отметить работы А. Журавлевой13 и Н. Пак14, посвященные роли православно-христианской традиции в шмелевских произведениях «Богомолье» и «Лето Господне». Заслуживающие внимания суждения о жанровой природе романа Шмелева «Няня из Москвы» содержатся в работах М. Абашеевой15, С. Шешуновой16 и

12

Любомудров А. Православное монашество в творчестве и судьбе И.С.Шмелева//Христианство и русская литература. СПб. 1994. - С.364-394; Любомудров А. Духовный реализм в литературе русского зарубежья: Б.К.Зайцев, И.С.Шмелев. СПб: Дмитрий Буланин, 2003.-280 с.

13 Журавлева А. Православно-христианские традиции в произведениях И.Шмелева «Лето Господне» и «Богомолье» // Актуальные проблемы современного литературоведения. М., 1997. - С. 39-42.

14 Пак Н. Пути обретения России в произведениях Б.К.Зайцева и И.С.Шмелева // Литература в школе. М., 2000. - №2. - С.34-39.

15 Абашева М. Поэтика позднего И.С.Шмелева (повесть «Няня из Москвы») // И.С.Шмелев. Мир ушедший — мир грядущий: Тез. докл. II крымской международной научной конф., посвященной 120-летию со дня рождения И.С. Шмелева. Алушта, 1993. - С. 20-22.

16 Шешунова С. Роман И.С.Шмелева «Няня из Москвы» в свете категории соборности // И.С.Шмелев в контексте славянской культуры: VIII крымские международные Шмелевские чтения: сб. материалов международной науч. конф. Алушта, 1999. - С. 24-28.; Шешунова С. Поэтика сказки в романе И.С.Шмелева «Няня из Москвы» // Русский роман XX века: духовный мир и поэтика жанра. Саратов, 2001. - С. 113-119;

1"7

С. Мартьяновой . Особенный интерес представляет анализ романа через призму поэтики волшебной сказки, выполненный С. Шешуновой. Вопрос о жанровых особенностях повести «Старый Валаам» затронут в работах А.

18 10 20 21 Ставицкого , Л. Усенко и Е. Ивченко , О. Евдокимовой , Н. Глушковой .

В целом, можно констатировать, что, несмотря на значительное число работ, посвященных творчеству Шмелева послереволюционного периода, многие проблемы до конца не ясны. Прежде всего это касается жанровой специфики шмелевских произведений. После революционного разлома у писателя появились установки, в рамках которых прежнее бытописательство в его творчестве начинает соединяться с осмыслением трансцендентных вопросов бытия.

В последнем своем романе «Пути небесные» Шмелев, комментируя сюжет, указывает, что в этой истории «земное сливается с небесным». Эта формулировка как нельзя лучше отражает суть формообразующей идеологии, которая составляет основу шмелевского творчества эмигрантского периода. Изображая земное, писатель стремится обнаружить, в нем отсвет небесного, божественного. Сопряжение «земного» и «небесного» воистину становится творческой сверхзадачей Шмелева. Оригинальные жанровые эксперименты писателя на втором, эмигрантском, этапе его творческой биографии подчинены решению этой сверхзадачи.

В поисках художественных форм, адекватных его мироощущению и целевым установкам, Шмелев обращается к различного рода архаическим жанрово-стилевым моделям. Стремление писателя к синтезу высших начал с

Шешунова С. Образ мира в романе И.С.Шмелева «Няня из Москвы» // Международный университет природы, общества и человека. Дубна, 2002. — 99 с.

17 Мартьянова С. Слово и дух народа. О романе И.С.Шмелева «Няня из Москвы» // Свет невечерний. Владимир, 2003. - № 5. - С. 48-53.

18 Ставицкий А. «Старый Валаам» И.С.Шмелева: преображение жанра//Серебряный век. Кемерово, 1996. -С.94-103.

19 Усенко Л.В., Ивченко Е.Т. Духовные искания И.С.Шмелева: Валаамский монастырь в творчестве писателя // Известия вузов. Сев.-Кавк. регион. Общественные науки. Ростов н/Д, 1997. - №4. - С.73-79.

20 Евдокимова О. Ностальгическая память и «чувствующий стиль» в воспоминаниях И.С.Шмелева «Старый Валаам» // Национальный гений и пути русской культуры: Пушкин, Платонов, Набоков в конце XX века. Омск, 2000. Вып.2. - С.21-24.

21 Глушкова Н. Паломнические «хожения» Б.К.Зайцева: Особенности жанра: Автореф. дис.канд. филол. наук. М.,1999. - 16 с. земной* реальностью обусловило актуализацию в его творчестве древнерусской литературной традиции, и прежде всего таких жанров, как житие и хождение. Надо сказать, что обе эти жанровые формы обнаруживают в какой-то мере общую природу, основу которой составляет концепт святости. Жития и хождения аккумулируют в себе специфический опыт сопряжения земного и небесного, когда в узнаваемой эмпирической реальности начинают проступать черты сакрального, божественного. Праведник, герой агиографического текста, это не просто высокоморальный, добродетельный земной человек, но существо, отмеченное печатью Божьей благодати, и вследствие этого и становящееся источником чудес -посмертных, а иногда и прижизненных. Отчасти аналогичным образом дело обстоит и с ситуацией паломничества.

Как известно, жития — это «биографии святых (будь то лица духовные

00 или светские - безразлично)»". «Такая биография часто * писалась ближайшими друзьями святого вскоре после его смерти, по свежим следам воспоминаний о нем, по обычаю не ранее его канонизации, т.е. не ранее того момента, когда герой такой биографии официально причислялся к лику святых, ибо только святой, т.е. человек, официально причисленный церковью к лику святых, мог (и должен был) стать предметом агиографического прославления».23

Порой исследователи, изучающие проблемы бытования житийной традиции в литературных произведениях нового времени, пишут о некой универсальной «агиографической модели»24, однако при более тщательном рассмотрении обнаруживается, что фактически существует несколько существенно отличных друг от друга типов житийных биографий, из которых нас интересуют прежде всего два. Наряду с жизнеописанием

22 Еремин И. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1987.-С. 15.

23 Там же.

24 См., например: Бобровская И. Трансформация агиографической традиции в творчестве писателей XIX в. (Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, Н.С. Лескова) // Текст: структура и функционирование. Вып. 5. Барнаул, 2001. С. 115. праведника от рождения», которое включает в себя такие обязательные элементы, как происхождение от благочестивых родителей, многочисленные добродетельные деяния, мирное успение и посмертные, чудеса, существует ряд житийных текстов о «грешных святых», «для которых душевная метаморфоза главного героя играет важную, подчас сюжетообразующую роль»25: их герои - «раскаявшиеся грешники либо временно впавшие в соблазн, но затем победившие его праведники»26.

Что касается жизнеописаний «праведников от рождения», то образы главных героев таких текстов отличались этикетной неподвижностью: «Биография предполагает рассказ о жизни реального человека; такая биография обычно полна драматического движения. В житиях всего этого нет и быть не может: нет движения, роста, становления характера. «Святой» неподвижен (равно как и агиографический «злодей»). Он «святой» уже с момента рождения, он избранник божий»." Совсем иначе дело обстояло с героями «кризисных житий»" , в которых, по определению М. Бахтина, именно «момент метаморфозы выступает на первый план (греховная жизнь — кризис - искупление - святость)».29 Анализ показывает, что именно «кризисные жития» чаще всего оказывались в фокусе писательского внимания Шмелева, именно на них автор «Путей небесных» ориентировал жизнеописания своих персонажей.

Хождениями в древнерусской литературе назывались произведения, в которых описывались путешествия-паломничества в Палестину, Византию, страны Востока. Главной целью было поклонение христианским святыням в Вифлееме, Иерусалиме, Константинополе и в других восточнохристианских центрах. Хождения совершались как официальными представителями русской церкви, так и по собственной инициативе или обету паломников (их

25 Климова М. От протопопа Аввакума до Федора Абрамова: жития «грешных святых» в русской литературе. М.: «ИНДРИК», 2010. - С. 12.

26 Там же. С. 11.

27 Еремин И. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. - С. 17.

Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975.-С. 266.

29 Там же. С. 280. называли «калинами перехожими»). Они жаждали увидеть место рождения Иисуса Христа, описанные в Евангелиях холмы, сады, здания, колодцы и т. д., пройти «крестный путь» Христа до Голгофы, посетить храм Гроба Господня. Подобные хождения совершались на протяжении всего средневековья; некоторые из путников сочетали благочестивые цели с торговыми и дипломатическими интересами.

Паломничество — «это путешествие с благочестивой целью, это путь к святыне».30 Специфика мироощущения паломника такова, что индивид обретал способность видеть, наряду с эмпирической реальностью окружающего пространства, также и мнимую «реальность» райского

31 локуса. «Он несет в себе самом, в своем сознании особую атмосферу благочестивых чувств, мыслей, настроений и представлений, и окружающий мир, внешняя обстановка Святой земли действуют на этот внутренний мир паломника как мощный резонатор, повышая интенсивность всех его переживаний, мыслей и чувств, - писал, характеризуя паломнический менталитет, Н. Трубецкой. - Оба мира, внешний и внутренний, сливаются воедино, и паломник неспособен различать, где кончается один и начинается другой: в окружающем он видит и замечает только то, что гармонирует с его внутренним миром, впитывает все это в себя, и в то же время вкладывает свои собственные религиозные переживания во все виденное и слышанное».32

Итак, можно утверждать, что жанровое родство житийных и хожденческих текстов в значительной мере обусловлено наличием у них единой психоидеологической основы — идеи двоемирия. Именно это «двоемирие», по-видимому, и привлекло внимание Шмелева, вознамерившегося синтезировать в своем творчестве «земное» и «небесное».

30 Рождественская М. Реальное и мнимое (о «райско-палестинском тексте» в древнерусской литературе) // Мнимые реальности в античных и средневековых текстах. М., 2003. - С. 226.

31 Там же. С. 223-224.

32 Трубецкой Н. «Хождение за три моря» Афанасия Никитина как литературный памятник // Семиотика. М., 1983.-С. 451 -452.

Следует особо подчеркнуть, что, активно используя жанровые модели средневековой русской словесности, автор «Неупиваемой Чаши», в отличие от таких своих современников, как Б. Зайцев или А. Ремизов, намеренно избегал прямой стилизации. Он смело экспериментировал с древнерусскими литературными парадигмами, оригинальным образом соединяя их с моделями, восходящими к совершенно иным традициям.

Изучение жанровой специфики прозы И. Шмелева послереволюционного периода требует фокусировки внимания прежде всего на смысловой стороне жанров, на так называемой жанровой сущности. В этом плане особую ценность представляют труды М. Бахтина, который не уставал подчеркивать, что жанровая форма всегда неразрывно связана с воспроизводимым материалом, а также с особенностями писательского миросозерцания: «В жанрах <.> на протяжении веков их жизни накопляются формы видения и осмысления определенных сторон мира».33 Жанр, по Бахтину, является аксиологически значимой конструкцией, сложной системой эстетического освоения действительности: «Художник должен научиться видеть действительность глазами жанра».34

Как известно, в своей жанровой теории М. Бахтин особую роль отвел такой специфической и до сих пор вызывающей споры теоретиков литературы категории, как хронотоп: «Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение. Можно прямо сказать, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, причем в литературе ведущим началом в хронотопе является время. Хронотоп как формально-содержательная категория определяет (в значительной мере) и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен».35 Бахтин рассматривал «только большие, типологически устойчивые хронотопы, определяющие важнейшие жанровые разновидности

33 Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. - С. 332.

34 Медведев П. Формальный метод в литературоведении. (Бахтин под маской. Маска вторая.). М., 1993. -С. 150.

35 Бахтин М. Вопросы литературы я эстетики. - С. 235. романа» 36, отмечая, что «хронотоп в произведении всегда включает в себя ценностный момент»37.

Что касается романной формы, то, по Бахтину, следует различать, две основные ее разновидности: более древний «роман испытания» и возникший позже «роман становления (воспитания)». «Идея испытания лишена подхода к становлению человека; в некоторых своих формах она знает кризис, перерождение, но не знает развития, становления, постепенного формирования человека. Она исходит из готового человека и подвергает его испытанию с точки зрения также готового уже идеала».38 «Большинство авантюр греческого романа организованы именно как испытания героя и героини, преимущественно как испытания их целомудрия и верности друг другу. Но, кроме того, испытывается их благородство, мужество, сила, неустрашимость. <.> К концу романа восстанавливается исходное нарушенное случаем равновесие».39 Впоследствии жанрово-организующую роль в романе все чаще начинает играть идея становления и воспитания, позволяя по-новому организовать материал вокруг героя и раскрывать в этом материале совершенно новые стороны: «Идея становления и воспитания и идея испытания вовсе не исключают друг друга в пределах нового романа, напротив, они могут вступить в глубокое и органическое соединение».40

М. Бахтин в рамках своей концепции романа как синтетического художественного образования, допускающего включение в свой состав различных жанровых моделей, разработал учение о «вводных жанрах»41: «Принципиально любой жанр может быть включен в конструкцию романа. И фактически очень трудно найти такой жанр, который не был бы когда-либо и кем-либо включен в роман. Введенные в роман жанры обычно сохраняют в нем свою конструктивную упругость и самостоятельность и свое языковое и

36 Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. - С. 392.

37 Там же. С. 391.

38 Там же. С. 204.

39 Там же. С. 257.

40 Там же. С. 204.

41 Там же. С. 134. стилистическое своеобразие». " Каждый из «вводных жанров» «обладает своими словесно-смысловыми формами овладения различными сторонами действительности»43. Чаще всего «вводные жанры» являются интенциональными, т.е. «в той или иной степени преломляют авторские интенции»44.

Для понимания учения Бахтина о функционировании в составе романной конструкции различного рода жанровых форм необходимо прежде всего учитывать специфику бахтинской трактовки жанровой сущности романа. Для романа, как подчеркивал Бахтин, «характерно вечное переосмысление - переоценка».45 В системе координат романного жанра реальность «становится миром, где первого слова (идеального начала) нет, а последнее еще не сказано».46 «Тем самым роман рассматривается как выражение миросозерцания скептического и релятивистского, которое мыслится как кризисное и в то же время имеющее перспективу», - указывал В. Хализев, характеризуя бахтинскую трактовку жанрового содержания

47 романа. Соответственно, включение в смысловую структуру романа, мировоззренчески ориентированного в большей степени на выражение скепсиса и релятивизма, архаических жанровых моделей, обладающих ярко выраженной этологической, проповеднической природой, ведет к существенным трансформациям и подвижкам.

Современные теоретики, развивая учение Бахтина о вводных жанрах, сосредоточили основное внимание на проблемах совмещения нескольких жанров в рамках одного художественного текста, показывая;, что подобного рода сосуществование ведет к существенным подвижкам и трансформациям: различные жизненные позиции, видения мира, представленные разными вводными жанрами, могут вступать в чрезвычайно сложные конфликтно

42 Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. - С. 134.

43 Там же.

44 Там же. С. 135.

45 Там же. С. 453.

46 Там же. С. 472-473.

47 Хализев В. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. - С. 327. диалогические отношения друг с другом.48 В результате возникает качественно новое эстетическое целое, «очень далекое, конечно, от механического объединения различных <.> жанров»49.

Что касается шмелевской прозы эмигрантского периода, то можно констатировать, что идея испытания сосуществует и взаимодействует в ней с идеей становления и воспитания. Точнее говоря, в тех произведениях писателя, которые в большей степени ориентированы на житийный канон («Неупиваемая Чаша», «Няня из Москвы», «Пути небесные»), организующую роль играет идея испытания, а в тех, которые характеризуются «хожденческой» окрашенностью («Богомолье», «Старый Валаам»), доминирует идея становления и воспитания.

Разумеется, для Шмелева транспонирование в современную «светскую» социально-психологическую прозу как «житийного», так и «паломнического» хронотопа было связано с перенесением норм одного жанра в пределы другого (а значит, с неизбежной перекодировкой знаковых систем используемых жанровых моделей), а это ставило писателя перед необходимостью решения целого ряда сложных «технологических» задач. Шмелев использовал различные способы введения топосов житийного и хожденческого повествований в свои художественные тексты. Творчество Шмелева отличает смелое экспериментирование в сфере смешения (смещения) различных, в том числе и разностадиальных, жанров. Об авторе «Путей небесных» можно сказать, что он мыслил отношением жанров. Поэтику же Шмелева допустимо, с некоторыми оговорками, охарактеризовать как оксюморонное смешение самых различных, порой кажущихся несовместимыми, вводных (вторичных) жанров. Так, помимо уже упомянутых агиографической и паломнической жанровых моделей, в дискурсе писателя без особого труда обнаруживаются такие хронотопы, как

48

См. об этом: Теория литературы: учеб. пособие для студентов филол. фак. высш. учеб. заведений: в 2 т. / под ред. Н.Д. Тамарченко. Т. 2: Бройтман С. Историческая поэтика. М.: Академия, 2008. - С. 317 - 318.

40

Там же. С. 255. авантюрный» (связанный с античным авантюрным романом испытания и социально-авантюрным трущобным романом), «идиллический», «сказочный».

Впрочем, нельзя утверждать, что в плане использования архаических хронотопов («житийного», «паломнического», «авантюрного», «идиллического», «сказочного») Шмелев шел непроторенными путями. Автор «Неупиваемой Чаши» опирался на опыт, накопленный русской философско-психологической прозой XIX в. Так, например, не вызывает сомнениято обстоятельство, что шмелевские эксперименты, связанные с житийно-паломнической парадигматикой, отмечены печатью прямого влияния творчества Н.С. Лескова, прежде всего таких произведений, как «Очарованный странник» и «Тупейный художник». Самым же непосредственным ориентиром и образцом в плане совмещения разностадиальных жанров для Шмелева, как представляется, послужило творчество Достоевского. Как подчеркивал Бахтин, «Достоевский был непосредственно связан с житийной литературой и с христианской легендой на православной почве, с их специфической идеей испытания. Этим и определяется органическое соединение в его романах авантюры, исповеди, проблемности, жития, кризисов и перерождения <.>».50 Таким образом, можно уверенно утверждать, что древние жанровые образования в творчестве Шмелева зачастую ^ преломлялись через призму классической русской литературы.

Констатируя, что шмелевские произведения эмигрантского периода совмещают топику и аксиологию архаических жанровых форм с принципами реалистической философско-психологической русской прозы второй половины XIX века, нельзя забывать о влиянии, которое оказали на автора «Путей небесных» философские доктрины В. Соловьева и художественное творчество его последователей, русских символистов младшего поколения, в особенности А. Блока и А. Белого. Причина обращенности позднего

50 Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. - С. 203.

Шмелева к соловьевско-младосимволистскому дискурсу лежит на поверхности, она всецело обусловлена идеей двоемирия, составляющей психоидеологическую основу этого дискурса. Как указывала А. Пайман, младосимволисты пытались «осуществить синтез материального мира с идеальным (или,используя широко известные образы Соловьева, которые часто приводил Блок, превратить грязь в росы, тьму в свет)»51. Шмелев в полной мере разделял убежденность в том, что внешние видимые реалии являются лишь «отблесками» и «тенями» от «незримого очами», а образ предметного мира есть только окно в трансцендентную бесконечность.

Разумеется, младосимволистский дискурс, на топику которого самым непосредственным образом сориентированы поздние произведения Шмелева, не является жанровым образованием, а потому, с формальной точки зрения, должен оставаться за рамками данного диссертационного исследования, посвященного жанровой специфике шмелевской прозы52. Однако в ряде произведений Шмелева ассоциативные параллели, отсылающие к философско-мотивному комплексу младосимволистов как целостной структуре, играют важнейшую жанрообразующую роль, а потому не могут быть проигнорированы. Необходимо учитывать, что символистский дискурс уникален, во многих отношениях не имеет аналогов в истории отечественной культуры, его специфика до сих пор не до конца осмыслена: «Тексты, созданные символистами, составляют некий обширный единый текст, каждый элемент которого благодаря сложной системе цитаций и автоцитаций, посвящений, отсылок, поэтических портретов соотносится не только с другими произведениями данного автора, но и с творениями его собратьев. Символистское стихотворение обретает смысл лишь в контексте

51 Пайман А. История русского символизма. М.: Республика, 2002. - С. 221.

52 Некоторые исследователи ставят во главу угла такое жанровое образование, как «символистский роман», подчеркивая, что он явился своего рода квинтэссенцией русского символизма: «Соловьевскую концепцию синтеза пытались реализовать в своей творческой практике все символисты, и в таком жанре, как роман, идея синтеза <.> находила свое наиболее полное выражение» (Ильев С. Русский символистский роман: аспекты поэтики. Киев.: Лыбидь, 1991. - С. 162.). Не вступая в полемику с данной точкой зрения, подчеркнем,что для шмелевского творчества, рассматриваемого в нашей диссертации, характерна обращенность именнок символистскому дискурсу в целом, а не только к такому его элементу, как символистский роман. цикла стихотворений, который, в свою очередь, может быть понят лишь в контексте творчества и даже воплощенной в этом творчестве биографии автора».53

Наше диссертационное сочинение посвящено жанровой специфике прозы Шмелева, созданной в эмигрантский период его творческой биографии. На сегодняшний день отсутствуют монографические научные труды, посвященные анализу природы оригинального жанрового универсализма, присущего поздней шмелевской прозе, а между тем необходимость в таком исследовании, способствующем более адекватному и глубокому осмыслению шмелевского творчества в целом, давно назрела. Именно этим обусловлена актуальность настоящего диссертационного сочинения, материалом которого служат произведения, в наибольшей степени отмеченные воздействием специфической целевой установки писателя, связанной с сопряжением «земного» и «небесного»:' повести «Неупиваемая Чаша», «Богомолье», очерк «Старый Валаам», романы «Няня из Москвы» и «Пути небесные». Разумеется, мы были лишены возможности проанализировать весь корпус текстов писателя, созданных в период эмиграции, хотя многие из них являются объектами более или менее подробного рассмотрения.

Цель нашего исследования - анализ сложной системы механизмов совмещения и трансформации различных литературных жанров (как принадлежащих к древнерусской литературной традиции, так и не имеющих с ней прямой связи) в художественных произведениях Шмелева послереволюционного периода.

53 Нива Ж. Русский символизм // История русской литературы: XX век: Серебряный век. М.: Изд. группа «Прогресс» - «Литера», 1995. - С. 101. (Выделено Ж. Нива - Е. У.)

Из этой общей целевой установки вытекают следующие задачи:

1. Выявить способы, которые Шмелев использовал для введения топосов житийного и хожденческого повествований в структуру своих художественных текстов эмигрантского периода.

2. Исследовать, каким образом «житийный» и «паломнический» хронотопы совмещаются у Шмелева с парадигматикой реалистического психологизма и с младосимволистским принципом «двоемирия».

3. Выяснить, как религиозно-символическая и мифологическая аксиология архаических жанровых моделей (житие, хождение, волшебная сказка) коррелирует в текстах Шмелева с житейской достоверностью реалистической эстетики.

4. Изучить принципы и механизмы транспонирования Шмелевым «паломнического» хронотопа и концепта святости в тексты исповедально-автобиографического плана («Богомолье», «Старый Валаам»).

5. Проанализировать ситуации, когда Шмелев вводит в конструкции своих произведений жанровые модели античного авантюрного романа испытания и социально-авантюрного трущобного романа, выявить выполняемые этими моделями функции и проследить за их трансформациями.

Основные положения, выносимые на защиту, можно сформулировать следующим образом:

- Произведениям Шмелева, созданным с конца 1910-х гг., присущ жанровый универсализм: писатель включал в конструкции своих произведений самые разные жанровые модели.

- Сложное жанровое экспериментирование Шмелева в годы эмиграции было подчинено оригинальной целевой установке, связанной с попыткой совместить в рамках художественного текста «земное» и «небесное».

В произведениях Шмелева эмигрантского периода важнейшую роль играют такие во многом сходные жанры древнерусской литературы, как житие и хождение; их внутренне родство обусловлено главным образом концептом святости и принципом двоемирия.

- Помимо житийной и хожденческой жанровых моделей, Шмелев широко использовал такие типологически устойчивые, определяющие важнейшие жанровые разновидности хронотопы, как «сказочный», «идиллический», «авантюрный».

В ряде эмигрантских произведений Шмелева важную жанрообразующую роль играют ассоциативные параллели, отсылающие к философским доктринам В. Соловьева и к художественному творчеству русских символистов младшего поколения.

Целостное и системное исследование жанровой специфики творчества Шмелева предпринимается впервые, чем и определяется его научная новизна.

Структура диссертации: работа включает введение и заключение и четыре главы. В первой главе, посвященной повести «Неупиваемая Чаша», сделана попытка выявить принципы функционирования в идейно-художественной структуре анализируемого текста топосов «кризисного житиия» и рассмотреть, каким образом агиографическая аксиология инкорпорирована с психоидеологией В. Соловьева и младосимволистов. Во второй главе содержится анализ повестей Шмелева «Богомолье» и «Старый Валаам», основу которых составляет «паломнический» хронотоп, связанный с древнерусским жанром «хождений». В третьей главе диссертации речь идет о романе «Няня из Москвы», где житийный, паломнический и идиллический хронотопы оригинальным образом совмещены с архетипом волшебной сказки. Заключительная четвертая глава посвящена первой части романа «Пути небесные», в конструкции которого житийная модель сосуществует и взаимодействует с принципами «символического реализма» русской прозы

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Ухина, Елена Александровна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Для реализации главной своей творческой целевой установки, связанной с сопряжением «земного» и «небесного», И.С. Шмелев в годы эмиграции обратился в. первую очередь к таким жанровым структурам, как древнерусские жития и хождения, «символический реализм» 1830-1840-х гг., соловьевско-младосимволистский дискурс. Вспомнив мысль Бахтина о том, что жанры аккумулируют в себе «формы видения и осмысления определенных сторон мира» и что художник должен видеть действительность «глазами жанра», зададимся вопросом: чем был обусловлен шмелевский выбор столь разностадиальных (от предельно архаических до самых современных) и внешне несхожих образований? Какие именно элементы в обширной и сложной сущностно-смысловой структуре каждой из этих жанровых моделей оказались особенно значимыми для решения художественно-философских задач, которые ставил перед собой автор «Богомолья»? Для выполнения каких функций Шмелев столь настойчиво и последовательно вводил в свой дискурс «сказочный», «идиллический», «авантюрный» хронотопы?

Проведенное исследование дает возможность выявить наиболее общие и глубинные семантические величины, лежащие в основе шмелевских текстов эмигрантского периода, и обозначить контуры «личной философии» (или индивидуальной мифологии) писателя. По сути дела, все рассмотренные нами произведения можно свести к единой поэтической формуле, инвариантному образу земной жизни, которая наполняется мистическим светом небесной благодати. Шмелев, подобно Достоевскому, пережил в молодости увлечение социалистическими учениями и, приняв потом всей душой христианство, сохранил веру в возможность гармонизации здешнего, земного мира — но не с помощью усовершенствования структуры социума и идеально справедливого распределения материальных благ, а на основе геологического переворота» (Достоевский), т. е. радикального мистического преображения человеческой природы.

Все основные персонажи рассмотренных в диссертации произведений тяготеют к житийно-паломническому аскетизму, который проявляется в рамках инвариантной для шмелевских произведений ситуации испытания. Добровольная аскеза присуща Илье Шаронову («Неупиваемая Чаша»), богомольцам во главе с Горкиным («Богомолье»), монахам Валаама («Старый Валаам»), «святой» Дарье Степановне Синицыной и ее воспитаннице, своевольной сказочной «королевне» Кате («Няня из Москвы»), к ней же приходят разными путями Вейденгаммер, Даринька и Вагаев («Пути небесные»). Однако бросается в глаза радостно-просветленный характер этого аскетизма: борясь против плотских инстинктов, герои Шмелева отнюдь не отворачиваются от материально-телесного мира, не отвергают его; они преодолевают низменные животные начала для обретения здесь, на земле радостной небесной благодати.

Жития, хождения, «символический реализм» 1830-1840-х гг., соловьевско-младосимволистский дискурс в сущностно-аксиологическом плане были для Шмелева объединены ключевой ситуацией мистического-контакта земного человека (и эмпирической реальности) с высшими силами. «Сказочный» и «идиллический» хронотопы в шмелевских текстах, как правило, обнаруживают связь с мифологемой земного рая. Функции «авантюрного» хронотопа в художественном мире Шмелева сопряжены с неожиданным, незапланированным нарушением устоявшегося порядка вещей, когда в жизнь героев вторгаются внешние силы, испытывая их на прочность и заставляя задуматься о судьбе.

Основные особенности творческой манеры позднего Шмелева обусловлены принципом двоемирия, которому писатель неукоснительно следовал в эмигрантские годы. В своих произведениях он достоверно, используя канонически-традиционный реалистический инструментарий, изображал действительность, сквозь узнаваемые реалии которой вдруг

150 начинали проступать черты сакрального, «горнего» мира. При этом Шмелев с удивительным искусством и мастерством синтезировал разноплановую топику и аксиологию жанровых моделей, которые вводил в свои художественные тексты.

Сегодня можно уверенно утверждать, что открытия, осуществленные И.С. Шмелевым в сфере совмещения и трансформации литературных жанров, доказали свою плодотворность и продуктивность.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Ухина, Елена Александровна, 2011 год

1. Шмелев И.С. На скалах Валаама. М., 1897. - 298с.

2. Шмелев И.С. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 1-5. М.: Русская книга, 2001.

3. Акафист Пресвятой Богородице перед Ея иконой, именуемой «Неупиваемая Чаша». Серпухов: Изд-во Серпуховского Высоцкого мужского монастыря. 1999. - С.4-7, 25-26.

4. БлокА. А. Собр. соч.: в 8 т. М.; JL: Художественная литература, 1960.

5. Блок А. А. Письма к жене // Литературное наследство. Т. 89. М.: Наука, 1978.-414 с.

6. Брюсов В. Я. Собр. соч.: в 7 т. М.: Художественная литература, 19731975.

7. Белый А. Симфонии. Л.: Художественная литература, 1990. - 528 с.

8. Белый А. Сочинения: в 2 т. М.: Художественная литература, 1990. .

9. Ильин И.А. Собрание сочинений: Переписка двух Иванов (1935-1946)/ Сост. и коммент. Ю.Т. Лисицы. М., 2000. — 553 с.

10. Никитин. А. Хождение за три моря. М.: Политиздат, 1950. - С. 25-72.

11. Пушкин A.C. Полн. собр. соч.: в 10 т. Т. 6. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950.

12. Сологуб Ф.К. Собр. соч.: в 12 т. СПб., 1909-1913.

13. Соловьев В. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М.: Книга, 1990.-574 с.

14. Соловьев В. Собр. соч.: в 10 т. СПб., 1911.

15. Тертышников. Г. Преподобный Варнава, старец Гефсиманского скита. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1996. 71 с.

16. Хождение Богородицы по мукам / подг. текста, пер. и коммент. М.В.Рождественской // ПЛДР: XII век. М. 1980. - С. 352-395.

17. Научная и критическая литература

18. Абишева У.К. Житийные традиции и мотивы в повести И.С. Шмелева «Неупиваемая Чаша» // Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы. Новосибирск, 2004. - Вып. 6. - С. 192-208.

19. Аверинцев С. С. Аналитическая психология К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы. 1970. - №3. - С. 113-142.

20. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. M.: Coda, 1997. - 343 с.

21. Адамович Г. Одиночество и свобода: очерки. М.: Азбука-классика, 2006. -261 с.

22. Александр Блок: Pro et contra. СПб.: Изд-во РХГИ, 2004. - 642 с. •

23. Ареопагит. Д. О божественных именах. О мистическом богословии. -СПб: Глаголъ, 1995. 369 с.

24. Ареопагит. Д. О небесной иерархии. СПб: Сатисъ, 1997 - 183 с.

25. Аросеев А.Я. И. Шмелев. Неупиваемая чаша. // Красная новь. М., 1922. -№5. - С.286.

26. Асколъдов С. Творчество Андрея Белого // Литературная мысль: альманах l.-Пг., 1922.-С. 73 -84.

27. Баевский В. История русской поэзии. 1730-1980: компендиум. М.: Новая школа, 1996.-320 с.

28. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Художественная литература, 1972. - 470 с.

29. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. -М.: Художественная литература, 1975. — 423 с.

30. Бахтин М. Автор и герой: к философским основам гуманитарных наук. -СПб.: Азбука, 2000. 336 с.

31. Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. - 528 с.

32. Бобровская И. Трансформация агиографической традиции в творчестве писателей XIX в. (JI.H. Толстого, Ф.М. Достоевского, Н.С. Лескова) // Текст: структура и функционирование. Барнаул, 2001. - Вып. 5.- С. 114 - 119.

33. Борисова Л., Дзыга Я. Продолжение «золотого века»: «Пути небесные» И.С. Шмелева и традиции русского романа. Симферополь, 2000. — 141 с.

34. Болдырев Е.М. «Утраченный рай» Ивана Шмелева в автобиографической повести «Лето Господне»// Ярославский педагогический вестник. — Ярославль, 1999. № 1-2. - С.243-252.

35. Бронская Л.И. Художественная интерпретация национального характера в автобиографической прозе И.С.Шмелева // Рациональное и эмоциональное в литературе и в фольклоре. Волгоград, 2001. - С. 121-129.

36. Бычков В.В. Эстетическое значение цвета в восточно-христианском искусстве // Вопросы истории и теории эстетики. М.: Изд-во МГУ, 1975. -С. 127-129.

37. Валаамский монастырь и его святыни в период расцвета и благосостояния обители. Л., 1990. - 175 с.

38. Габричевский А.Г. Портрет как проблема изображения // Искусство портрета: сб. статей. М., 1928. - С.54-75.

39. Герчикова H.A. Роман И.С. Шмелева «Пути Небесные»: жанровое своеобразие: автореф. дис. канд. филол. наук. СПб, 2004. — 25 с.

40. Гершензон М. Мудрость Пушкина // Пушкин в русской философской критике: конец XIX первая половина XX в. - М.: Книга, 1990. - С. 206 - 235.

41. Гинзбург Л. О психологической прозе. М.: INTRADA, 1999. - 411 с.154

42. Глушкова Н.Б. Паломнические «хожения» Б.К.Зайцева: особенности жанра: автореф. дис. канд. филол. наук. М.,1999. - 16 с.

43. Грек А. Г. Святая дорога к святому месту: организация пространства в художественной структуре «Богомолья» И. С. Шмелева // Русская литература и российское зарубежье: параллели и пересечения. Алушта, 1996. - С.' 27-29.

44. Долгополое Л. Андрей Белый и его роман «Петербург». JL: Советский писатель, 1988.-416 с.

45. Дунаев М.М. Православие и русская литература: в 6 ч. 4.5. М., 1998.

46. Евдокимова О.В. Ностальгическая память и «чувствующий стиль» в воспоминаниях И.С. Шмелева «Старый Валаам» // Национальный гений и пути русской культуры: Пушкин, Платонов, Набоков в конце XX века. -Омск, 2000. Вып.2. - С.21-24.

47. Еремин И. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1987.-344 с.

48. Есаулов И.А. Поэтика литературы русского зарубежья: Шмелев и Набоков: два типа завершения традиции // Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1995. - С.238-266.

49. Жизнь во славу Божию: Труды и подвиги старца Гефсиманского скита Варнавы (1831-1906). Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1991.- 64 с.

50. Жинкин Н.И. Портретные формы // Искусство портрета: сб. статей. М., 1928.-С.7-53.

51. Жирмунский В. Поэтика русской поэзии. СПб.: Азбука классика, 2001. -496 с.

52. Жолковский А. Блуждающие сны и другие работы. М.: Восточная литература, 1994. - 428 с.

53. Журавлева А.Н. Православно-христианские традиции' в произведениях И.Шмелева «Лето Господне» и «Богомолье» // Актуальные проблемы современного литературоведения. М., 1997. - С. 39-42.

54. Иезуитова JT.A. Семантика «чаши» в русской прозе начала XX века: Борис Зайцев. Иван Бунин. Леонид Андреев. Иван Шмелев // Библия и возрождение духовной культуры русского и других славянских народов. -СПб., 1995. С.56-63.

55. Илъев С. Русский символистский роман: аспекты поэтики. Киев: Лыбидь, 1991. -302 с.

56. Ильин И.А. О тьме и просветлении: книга художественной критики: Бунин — Ремизов — Шмелев // Ильин И.А. Собрание сочинений: в 10,т. Т. 6. Кн. 1 -М, 1996.-С.183-407.

57. История русской литературы конца XIX начала XX века: библиограф, указатель / под ред. К.Д.Муратовой. - М.;Л.: Изд-во АН, 1963. - С.43 8-440.

58. История русской литературы: XX век: Серебряный век / под ред. Жоржа Нива, Ильи Сермана, Витторио Страды и Ефима Эткинда. М.: Изд.,группа «Прогресс» - «Литера», 1995. - 704 с.

59. Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания.- М.: Наследие, 1994. - 512 с.

60. Климова М. От протопопа Аввакума до Федора Абрамова: жития «грешных святых» в русской литературе. М.: ИНДРИК, 2010. - 113 с.

61. Комков О.А. Образ иконописца в русской художественной традиции (Лесков, Шмелев) // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - М., 2001 - № 1. - С. 118-134.

62. Компанеец В.В. Эмоция радости в дилогии И.Шмелева «Богомолье» и «Лето Господне» // Рациональное и эмоциональное в литературе и в фольклоре. Волгоград, 2001. - С.118-121.

63. Кондаков Н.П. Иконография Богоматери. Связи греческой и русской иконописи с итальянской живописью раннего Возрождения: избранные статьи по истории церковного искусства. М.: Паломник. 1999. -216 с.

64. Краткая литературная энциклопедия: в 8 т. Т. 8. М.: Советская энциклопедия, 1975. - С. 750.

65. Кутырина Ю. «Пути небесные»: заметки к третьему ненапечатанному тому // Шмелев И. Собр. соч.: в 5 т. Т. 5. С. 439-442.

66. JIaepoe А. У истоков творчества Андрея Белого («Симфонии») // Белый А. Симфонии. JL: Художественная литература, 1990. - С. 5 - 34.

67. Лавров В'. Остров светлый, остров чудный // Москва. М., 1990. - №9. -С.77-78.

68. Литературная энциклопедия русского зарубежья 1918-1940: писатели русского зарубежья. М.: РОССПЭН, 1997. - С.454-458.

69. Литературный энциклопедический словарь терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. М.: НПК «Интелвак», 2001. - С. 1068-1069.

70. Лихачев Д. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979. — 359 с.

71. Лотман Ю. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах // Лотман Ю. О русской литературе: статьи и исследования (1958 1993). - СПб.: Искусство - СПб, 1997. - С. 112-124.

72. Любомудров A.M. Духовный реализм в литературе русского зарубежья (Б.К. Зайцев, И.С. Шмелев). Автореф. дис. д-ра филол. наук. СПб, 2001. — 25с.

73. Любомудров A.M. Духовный реализм в литературе русского зарубежья: Б.К. Зайцев, И.С. Шмелев. СПб: Дмитрий Буланин, 2003. - 280 с.

74. Любомудров A.M. Православное монашество в творчестве и судьбе

75. И.С.Шмелева // Христианство и русская литература. СПб, 1994. - С.364-394.157

76. Макаров Д.В. Жизнь и смерть в восприятии автобиографического героя («Богомолье» и «Лето Господне») И.Шмелева // Вопросы филологии. -Ульяновск, 1998. -С.23-30.

77. Маркович В. И.С. Тургенев и русский реалистический роман XIX века (30 — 50-е годы). Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1982. - 216 с.

78. Мартьянова СЛ. Творчество подлинное и мнимое в романе И.С.Шмелева «Няня из Москвы» // Художественный текст и культура: материалы международной науч. конф. 2-4 октября 2003 г. Владимир, 2004. - С. 40-44.

79. Мартьянова С.А. Слово и дух народа. О романе И.С. Шмелева «Няня из Москвы» // Свет невечерний. Владимир, 2003. - № 5. - С. 48-53.

80. Махновег{ Т.А. Концепция мира^ и человека в рассказах И.С. Шмелева о пореволюционной России // Концепция мира и человека в русской и зарубежной литературе. Йошкар-Ола, 1999. - С.94-125.

81. Медведев П. Формальный метод в литературоведении (Бахтин под маской. Маска вторая.) М.: Лабиринт, 1993. -241 с.

82. Мельник В.И. Радость: христианское понятие и художественный мотив: «Неупиваемая Чаша» И.С. Шмелева // Литература и культура в контексте христианства. Ульяновск, 2002. - С. 82-84.

83. Мень А. Владимир Сергеевич Соловьев // Мировая духовная культура, Христианство, Церковь. Лекции и беседы. М., 1995. - 322 с.

84. Минералова И.Г. «Неупиваемая Чаша» И.С. Шмелева: стиль и внутренняя форма // Литература в школе. М., 2003. - №2. - С. 2-8.

85. Михайлов О.Н. Об Иване Шмелеве (1873-1950) // Шмелев И.С. Избранные сочинения: в 2 т. Т 1. М., 1999. - С.5-26.

86. Михайлов О.Н. Поэма о старой Москве. Иван Шмелев и его «Лето Господне» // Шмелев И. Лето Господне. М., 1988. - С. 3-16.

87. Мочулъский К. Владимир Соловьев. Жизнь и учение. Париж: УМСА-РгеББ, 1936.-342 с.

88. Мелетинский Е.А. Мифологизм в литературе XX века // Поэтика мифа. -М., 1970. С. 277-373.

89. Мелетинский Е., Неклюдов С., Новик Е., СегалД. Проблемы структурного описания волшебной сказки // Труды по знаковым системам. М., 1969. Вып. 4.-С. 86- 135.

90. Минц З.Г. О мифопоэтике в романах русских символистов // Второй Блоковский сборник. Тарту, 1983. - С. 76-120.

91. Никанорова Е. Буря на море, или Буран в степи // Материалы к Словарю сюжетов и мотивов русской литературы. Вып. 6: интерпретация художественного произведения: Сюжет и мотив. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2004. - С. 3 - 24.

92. Осъминина Е.А. В поисках утраченной России // Шмелев И.С. Собрание сочинений: в 8т. Т.4: Богомолье: Романы. Рассказы. М.: Русская книга, 2001. -С.3-11.

93. Осъминина Е.А. Замоскворецкий златоуст // Шмелев И.С. История любовная. Няня из Москвы. М., 1995. - С. 407-412.

94. Осъминина Е.А. Иван Шмелев известный и скрытый // Москва. -М.,1991. - №4. - С.204-207.

95. Осъминина Е.А. Крушение кумиров // Шмелев И.С. Собрание сочинений: в 8 т. Т.2: Въезд в Париж: Рассказы. Воспоминания. Публицистика. М.: Русская книга, 2001. - С.3-12.

96. Осъминина Е.А. Нянина сказка // Москва. М., 1993 - №8. - С. 12-13.

97. Осъминина Е.А. Русская сказка Ивана Шмелева // Шмелев И.С. Собрание сочинений: в 8 т. Т.З: Рождество в Москве: Роман. Рассказы. М.: Русская книга, 2001.-С.З-10.

98. Пайман А. История русского символизма. М.: Республика, 1998. - 415с.

99. Пак Н.И. Пути обретения России в произведениях Б.К. Зайцева и И.С.Шмелева // Литература в школе. М., 2000. - №2. - С.34-39.

100. Панченко А. О русской истории и культуре. СПб.: Азбука, 2000. - 464с.

101. Покровский Н.В. Очерки памятников христианского искусства. СПб: Лига-Плюс. 2000. - 413 с.

102. Потебня А. Теоретическая поэтика: учеб. пособие. СПб.: Филол. факультет СПб гос. ун-та, 2003. - 384 с.

103. Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. М: Правило веры, 1997. — 671 с.

104. Прокофьев Н.И. Древнерусские хожения XII-XV вв. (проблема жанра и стиля). М, 1970. - 447 с.

105. Прокофьев Н.И. Функция пейзажа в русской литературе XI-XV вв. // Литература Древней Руси: межвуз. сб. науч. тр. М., 1981. - С. 37-48.

106. Прокофьев Н.И. Хожение: путешествие и литературный жанр // Книга хожений. М.: Советская Россия, 1984. - С. 5-20.

107. Пропп В. Русская сказка. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1984. - 335с.

108. Родченко И.Г. Валаам и его святыни. СПб., 1999. - 14с.

109. Руднева Е.Г. Магия словесного разнообразия (о стилистике И.С.Шмелева)// Филологические науки. М., 2002. - №4. - С. 60-65.

110. Руднева Е.Г. О сентиментальности и романтике в творчестве И.С. Шмелева // Живая мысль: к 100-летию со дня рождения Г.Н. Поспелова. М., 1999.-С. 239-245.

111. Руднева Е.Г. Цветовая гамма в свете иконописной традиции // Заметки о поэтике И.С. Шмелева. М., 2002. - С. 7-42.

112. Селянская О.В. Художественный мир русского православия в повести И.С. Шмелева «Неупиваемая Чаша» // Вестник Тамбовского ун-та. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 2001. - IV Державинские чтения. Филология. -С. 109-111.

113. Силантьев И. Сюжет как фактор жанрообразования в средневековой русской литературе. Новосибирск: Изд-во НИИ МИОО НГУ, 1996. — 132 с.

114. Скачков ИВ: Вечный свет вещего слова// Шмелев И.С. Богомолье. М., 1994. - С. 3-31.

115. Словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1974. -С.304.124.; Соболев Н.В. Тема творчества в повести И.С. Шмелева «Неупиваемая Чаша» // Евангельский текст в русской литературе 18-20 вв. Петрозаводск, 2005. - Вып. 4. - С. 596-604.

116. Соболев. Ю. И.С. Шмелев: Неупиваемая чаша. М., 1922 // Печать и революция. М, 1923'.,-№1. - С. 224-225.

117. Солнцева^Н. Иван Шмелев. Жизнь и творчество. Жизнеописание. М.: Эллис Лак, 2007. - 468 с.

118. Ставицкий A.B. «Старый Валаам» И.С. Шмелева: преображение жанра // Серебряный век. Кемерово, 1996. - С.94-103.

119. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. - 237 с.

120. Сугай Л. «.И блещущие чертит арабески» // Белый А. Символизм.как миропонимание. М.: Республика, 1994. - С. 3 - 16.

121. Таяноеа Т.А. Произведения 1890-х-1910-х годов в творческой эволюции И.С. Шмелева// «Благословенны первые шаги.». Магнитогорск, 1999. -Вып. 2. - С.21-26.

122. Теория литературы: учеб. пособие для студентов филол. фак. высш. учеб. заведений: в 2 т. / под ред. Н.Д. Тамарченко. Т. 2: Бройтман С. Историческая поэтика. М.: Академия, 2008. — 421 с.

123. Титаренко С. Жизнетворческий миф о Вечной женственности в поэзии и философии В. Соловьева // Серебряный век русской литературы: сб. статей. -СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2009. С. 46-59.

124. Трубицина М.Ю. Отражение идеалов христианской культуры в предметном мире И.С. Шмелева // Традиции в контексте культуры. -Череповец, 1995. С. 129-135.

125. Толковое Евангелие. Киев, 1876. - 460 с.

126. Трубецкой Н. «Хождение за три моря» Афанасия Никитина как литературный памятник // Семиотика. М., 1983. - С. 441 — 454.

127. Туркое А. Александр Блок. М.: Советская Россия, 1976. - 311 с.

128. Ужанков А.Н. Эволюция «картины природы» в культурном пространстве средневековой Руси (XI- первой треть XVII вв.). Автореф. дис. канд. культурологии. М., 2000. - 28 с.

129. Ужанков А.Н. Эволюция пейзажа в русской литературе XI- первой трети XVII вв.// Древнерусская литература. Изображение природы и человека. М.: Наследие, 1995.-С. 136-150.

130. Усенко Л.В., Ивченко Е.Т. Духовные искания И.С. Шмелева: Валаамский монастырь в творчестве писателя // Изв. вузов. Сев. -Кавк. регион. Общественные науки. Ростов-н/Д, 1997. - №4. - С.73-79.

131. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб.: Азбука, 2000. — 352 с. 144 Утопия и утопическое мышление: антология заруб, лит. - М.: Прогресс, 1991.-426 с.

132. Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв.: антология / сост., общая ред. и предисловие Н.К. Гаврюшина. М.: Изд. группа «Прогресс»-«Культура», 1993. -400 с.

133. Фостер Л.А. Библиография русской зарубежной литературы 1918-1968: в 2 т. Т.2. Boston, MASS, G.K. Haland and CO, 1970. - C. 1186-1193.

134. Хализев В. Теория литературы. Учеб. М.: Высшая школа, 1999. — 398 с.

135. Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб.: Академический проект, 1999. - 512 с.

136. Ходасевич В. Колеблемый треножник: избранное. М.: Советский писатель, 1991. —461 с.

137. Чернец Л.В. Литературные жанры: проблемы типологии. М., 1982. -191 с.

138. Черников А.П. Повесть И.С. Шмелева «Богомолье» в контексте духовных исканий писателя // Проблемы традиции в русской литературе: Межвуз. сб. науч. тр. Н. Новгород, 1998. - С.171-181.

139. Черников А.П. Проза И.С. Шмелева: концепция мира и человека. -Калуга, 1995.-239 с. ,

140. Черников А.П. Серебряный век русской литературы. Калуга: Гриф, 1998.-451 с.г

141. Чуковский К. Александр Блок как человек и поэт // Чуковский К. Сочинения в 2 т. М.: Правда. Т. 2., 1990. - С. 432-481.

142. Чуминский В.М. «Лето Господне» И. Шмелева и концепция Москва -Третий Рим // Венок Шмелеву. М.: Российский фонд культуры, 2001. - С. 116- 124.

143. Шапошников Б.В. Портрет и его оригинал // Искусство портрета: сб. статей. М. 1928. - С. 76-85.

144. Шешунова C.B. Образ мира в романе И.С. Шмелева «Няня из Москвы» // Международный университет природы, общества и человека. Дубна, 2002.

145. Шешунова C.B. Поэтика сказки в романе И.С. Шмелева «Няня из Москвы» // Русский роман XX века: духовный мир и поэтика жанра. -Саратов, 2001.-С. 113-119.

146. Шешунова C.B. Роман И.С. Шмелева «Няня из Москвы» в свете категории соборности // И.С. Шмелев в контексте славянской культуры: VIII Крымские международные Шмелевские чтения: сб. материалов международной науч. конф. Алушта, 1999. - С. 24-28.

147. Шмид В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении: «Повести Белкина». СПб.: Изд-во СПб ун-та, 1996. - 372 с.

148. Шмид В. Проза как поэзия: Пушкин. Достоевский. Чехов. Авангард. -СПб.: ИНАПРЕСС, 1998. 352 с.

149. Эткинд А. Эрос невозможного: История психоанализа в России. СПб.: MEDY3A, 1993.-463 с.

150. Эткинд А. Содом и Психея: Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М.: ИЦ - Гарант, 1996. — 413 с.99 с.