Учение ранних апологетов в историко-философском контексте: Иустин Философ и Татиан Ассириец тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, кандидат наук Приходько, Максим Александрович

• Приходько, Максим Александрович
• кандидат наук
• 2014

Оглавление диссертации кандидат наук Приходько, Максим Александрович

Оглавление

Введение

Глава 1. Учение Иустина Философа

о Богочеловеческой коммуникации

§ 1. Учение о семени Логоса

как естественный аспект Богочеловеческой коммуникации

§2. Сверхъестественный аспект Богочеловеческой коммуникации

Глава 2. Язык и культура в учении Татиана Ассирийца

§ 1. Философия имени Платона

и учение о языке в «Речи к эллинам»

§2. Отношение к слову как критерий истинной и ложной

пайдейи у Платона и Татиана Ассирийца

§3. Античный театр и категория «подражания»

в оценке Татиана Ассирийца

Глава 3. Существо языческой религии в понимании

Иустина Философа и Татиана Ассирийца

§ 1. Демонология Иустина Философа и Татиана Ассирийца:

осуждение фаталистической картины мира

§2. Магия как существенная черта языческой религии

в учении Иустина Философа и Татиана Ассирийца

Заключение

Литература

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Учение ранних апологетов в историко-философском контексте: Иустин Философ и Татиан Ассириец»

Введение

Из христианских писателей II в., получивших общее наименование «ранних апологетов», особое место в истории развития христианской мысли принадлежит Иустину Философу (или Мученику) и Татиану Ассирийцу. Эти авторы стоят у истоков христианской философии, в их сочинениях начинается процесс рецепции и фундаментального переосмысления разных аспектов эллино-римской цивилизации. Опыт христианской веры, накопленный за столетие, воплощается в критической оценке феноменов античной культуры и в формировании собственно христианского философско-культурного сознания. При этом, в отношении к античной цивилизации оба апологета представляют, как принято считать, два разных оценочных подхода. Иустин на первый план выдвигает моменты общности христианства и того лучшего, что он усматривает в эллино-римской (языческой) культуре, он склонен квалифицировать это лучшее уже не как языческое, а как христианское в своем существе; Татиан же, яростно нападает на все, что принадлежит греческой цивилизации: на философию, искусство, науку и язык. Он представляет античную цивилизацию как покоящуюся на ложных основаниях и, казалось бы, отвергает всякую возможность какой-либо ее общности с христианством. Эта дилемма в самоопределении христианства относительно всего нехристианского сохраняется и по сей день, в результате чего христианство либо размывается в многочисленных реалиях цивилизации, либо замыкается в какой-то особой сакрально-мистической сфере. Такая позиция порождает множество недоумений и неразрешимых проблем. В нашей работе предпринимается попытка преодоления подобного дуализма и интерпретации становления христианской культуры как единого процесса диалектически включающего в себя и принятие, и отвержение тех или иных культурных реалий.

Из дореволюционных работ, посвященных проблемам раннехристианской апологетики, мы можем назвать сочинения И.В. Попова и А.П. Лебеде-

ва1, представляющие собой богословско-исторические очерки эпохи первых веков христианства. В этих работах авторами ставится проблема христианской рецепции античной философии и культуры, набрасываются общие контуры становления христианского интеллектуализма на почве угасающей античной цивилизации. Вопрос о взаимоотношении христианства с эллинизмом как двух типов культур подверг тщательному анализу A.A. Спасский2. На материале раннехристианской апологии «Октавий» Минуция Феликса, сочинений Лукиана из Самосаты и полемического сочинения Оригена «Против Цельса», автор реконструирует историю взаимоотношений греко-римской культуры и новой христианской веры. Стоит также отметить сочинение Митрофана Муретова, посвященное учению о Логосе у Филона Алек-

о

сандрийского в его отношении к учению о Логосе Иоанна Богослова . Проводимое в этой работе различие между эллино-иудейским богословием логоса и аналогичным христианским учением позволяет осознать специфику христианской концепции Логоса в категориях философии. Указанные сочинения носят преимущественно богословско-исторический характер, вопросы собственно философские или культурологические затрагиваются здесь лишь косвенно. Единственный отечественный автор, специально исследовавший культурно-философский аспект творчества апологетов это В.В. Бычков. В своей монографии «Эстетика отцов церкви» исследователь выявляет культурологический потенциал апологетики, показывая как христианская вера входит в пространство античной культуры, переосмысливая ее различные фено-

1 Попов И.В. Элементы греко-римской культуры в истории древнего христианства. М.: Типогр. Т-ва И.Н. Кушнерев и К, 1909; Лебедев А.П. Христианский мир и эллино-римская цивилизация. СПб., Изд-во Олега Абышко. 2005.

2 Спасский АА. Эллинизм и христианство. История литературно-религиозной полемики между эллинизмом и христианством в раннейший период христианской истории (150-254). СПб., Изд-во Олега Абышко. 2006.

3 Муретов М. Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе. М., 1886.

мены. Причем культуросозидающий смысл автор видит не только в принятии и переосмыслении отдельных сторон эллино-римской культуры, но и в отвержении определенных ее аспектов. Этот момент представляется особо значимым, когда мы имеем дело с наследием Татиана. Такого рода диалектическая позиция Бычкова как нельзя более лучше отвечает развиваемому в нашей работе пониманию философско-исторического и культурного значения творчества Иустина Философа и Татиана Ассирийца.

В научной литературе двадцатого века сочинения наших апологетов рассматривались в общих трудах по патрологии в указанном выше русле противопоставления одного апологета другому, главное внимание при этом уделялось богословской составляющей их сочинений. Никто в отечественной гуманитарной науке с начала двадцатого столетия не проявил специального интереса к творчеству Иустина. Подтверждение тому — не только отсутствие исследований его учения, но и отсутствие современного перевода его сочинений: до сих пор труды Иустина переиздаются в дореволюционном переводе прот. Петра Преображенского с его же вступительной статьей и комментариями.

В зарубежной исследовательской литературе значительный интерес вызывала не только общая проблематика раннехристианской апологетики и связанные с ней вопросы генезиса христианской философии и культуры, христианской рецепции античной культуры в общем, но и собственно творчество Иустина и Татиана. Как одному, так и другому апологету был посвящен ряд монографий и большое количество научных статей. Прежде всего упомянем содержательное исследование Эрвина Гуденафа4. Автор рассматривает учение Иустина в тесной связи с теологией и философией Филона Александрийского, что помогает исследователю выявлять процесс взаимопроникновения библейского мышления и античной философии в учении апологета. Однако усиленное проведение такого метода порой приводит ис-

4 Goodenough E.R. The theology of Justin Martyr. Jena: Walter Biedermann. 1923.

следователя к противоположным результатам. Так в попытке осмысления доктрины «семени Логоса» Иустина (наиболее отвечающей нашей теме) автор приходит к усмотрению в учении апологета пантеистической антропологии и трактует характер богообщения совершенно в чуждом Иустину ключе. В итоге некоторые важные выводы исследователя прямо противоположны заключениям самого Иустина, например, отождествление Логоса с рациональным принципом мира, приписывание человеку способности узреть Божество посредством ума и др. Такая позиция приводит автора к непониманию собственно христианского мировидения Иустина и к констатации отсутствия в его учении единства. Концепция Гуденафа, объясняющая универсализм Логоса Иустина посредством стоической доктрины семенного логоса (в ее филоновской переработке), не различающей существенной разницы между логосом и его семенем в душе человека, оставляет неразрешенными два важных тезиса Иустина, касающихся того же универсализма Логоса: о заимствовании языческими философами, поэтами, законодателями всех важных истин из писаний Моисея и о принципиальной разнице причастия Логосу «в меру сил» и причастия Логосу «по благодати», что имеют христиане.

То очевидное противоречие, к которому пришел Гуденаф в своем методе исследования учения Иустина, стало мотивом поисков новых подходов к разумению его апологетики. С новой гипотезой относительно источников учения Иустина «о семени Логоса» выступил немецкий исследователь Карл Андерсен. Принимая во внимание значительные расхождения учения Иустина с философией стоицизма и Филона, наиболее адекватный путь истолкования учения апологета о «семени Логоса» Андерсен находит именно в этико-моральной, а не в метафизической сфере. Соответствующий базис для этого он усматривает в философии среднего платонизма, а именно, в учении о врожденных «качествах» или «семенах добродетели» как этико-моральных потенциях человека (среднеплатонической интерпретации «семени логоса»

стоицизма).5 Семя Логоса в этом случае — это не часть существа Логоса, а только потенция человеческого разума. «Семя Логоса» или «семена истины» и есть этот принцип, который проявляется в духовных и моральных усилиях людей. Таким образом, автор учитывает различие, проводимое Иустином между универсальной природной причастностью Логосу (полагая эту причастность в этической, но не метафизической сфере) и причастностью по благодати, что имели ветхозаветные пророки и что стало достоянием христиан. И все же выводы Андерсена еще не дают решения проблемы. Ведь цель Иустина не просто показать универсальную причастность к добру или идее блага. Иустин ставит перед собой задачу показать всеобщую причастность истине, а истина для него — это живое, личное Слово Бога, воплотившееся в существе человека Иисуса. Кроме того, применение платонической антропологии к учению апологета приводит к неразрешимым противоречиям. Предположение Андерсена о том, что «логос сперматикос» рассматривается Иустином как эманация божественного Логоса, отождествляемого с платонической Душой Мира не выдерживает никакой критики.

Важные наблюдения по поводу общего отношения Иустина к философии и к доктрине платонизма, в частности, приводит Уинден в специальном исследовании вступительной части сочинения Иустина «Диалог с Трифоном иудеем».6 Автор показывает как в диалоге о философии Иустин формирует учение об истинной, изначально-неповрежденной философии- христианстве, а в вопросе о познании Бога проводит четкую грань между христианством и платонизмом.

Задачу исследования Иустина как цельного, прежде всего христианского мыслителя, ставит перед собой Лесли Барнард в монографии, посвя-

5 Cm.: Andersen K. Justin und mittere Piatonismus. // Zeitschrift für die neutestamentli-che Wissenschaft. 1952-3. №44. S. 35-77.

6 Winden J. C. M. An Early Christian Philosopher. Justin Martyr's Dialogue with Trypho

Chapters One to Nine. Leiden: E.J. Brill, 1971.

щенной апологету7. Автор рассматривает учение Иустина соответственно главным задачам его апологетики — раскрытию образованному миру божественности Иисуса Христа и универсальности христианства. Барнард считает апологета в первую очередь библейским мыслителем, а уже потом — интерпретатором философских доктрин. Исследователь убедительно доказывает, что сходство учения Иустина с некоторыми положениями эллино-иудаистического толка обуславливается его знакомством с общей интеллектуальной средой эллинистического иудаизма, а вовсе не заимствованием у одного из ее авторов (т.е. Филона). Эта точка зрения закрепилась в науке вплоть до настоящего времени. В целом, аргументация Барнарда последовательна и органична, но, что касается особо интересующей нас темы — доктрины семени Логоса, тут автор не говорит ничего нового, полностью разделяя точку зрения Карла Андерсена.

Учение Иустина о «Логосе-сперматикосе» выдвинуто в центр внимания в специальном исследовании Рагнара Хольте.8 Автор отметает мнения исследователей, считавших Иустина «либеральным» мыслителем, чуть ли не порывавшим с христианской традицией в доктрине «семени Логоса»9. Хольте показывает укоренность учения Иустина в церковной традиции. Исследователь берется найти точки соприкосновения между доктриной «Логоса-сперматикоса» Иустина и его теорией «заимствования» истины языческими философами у Моисея. Хольте проводит детальный анализ всех текстов Иустина, отражающих его доктрину «логоса-сперматикоса» и выявляет че-

Barnard L. W. Justin Martyr, his life and thought. Cambrige: Oxf. Univ. Press, 1967.

о

Holte R. Logos Spermatikos. Christianity and Ancient Philosophy according to St. Justin's Apologies//Studia Theologica. 12. 1958. P. 109-168.

9 Адольф Гарнак считал доктрину «семени Логоса» Иустина теорией, адаптирующей христианство для язычников, а учение апологета о «заимствовании» античными мыслителями истин у Моисея - пропагандистским приемом для иудеев. По сути же своей эти две теории, по Гарнаку, противоречат друг другу. Гарнак считал, что сам Иустин действительно придерживался первой теории и поэтому был не «традиционалистом», а «либералом».

тыре его источника: пролог Четвертого Евангелия, учение Филона, доктрины среднего платонизма и стоицизма. Исследователь считает, что свои понятия об универсальной причастности Логосу Иустин заимствует из среднего платонизма, усиливая значение дифференциации идеального, божественного и чувственного, человеческого. Он убежден, что именно разум является по Иустину органом божественного просвещения. Поэтому иустиново различие между частичной причастностью Логосу язычников и совершенной причастностью христиан исследователь во многом склонен объяснять через стоическую концепцию «правильного разума» - acbippcov, opöög Xöyoq. Однако Хольте убежден, что разница в познании Логоса философами и пророками именно качественная, что позволяет признать теории «логоса-сперматикоса» и «заимствования» не противоречащими друг другу. Однако здесь исследователь менее изощрен в анализе и глубоко вникнуть в это различие он не дает. Связь философии и писаний пророков Хольте видит в том, что Иустин разделяет филоновское мнение о философии как божественном даре, только в отличие от Филона, Иустин под «философией» понимает не мудрость вообще, а «истинную философию» - христианство. Здесь у Хольте мы находим важное наблюдение о том, что, по Иустину, естественные способности человека направляют его к сверхъестественному откровению, однако дальше этого утверждения автор не идет.

Исследование Хольте показало, что концепция «логоса-сперматикоса» Иустина значительно выходит за рамки античной философии. В более поздней работе Эдвардса мы уже находим попытку отыскать корни учения «о семени Логоса» в Библии и интерпретировать его из библейской традиции.10 Автор берет во внимание использование Иустином учений раввинистическо-го иудаизма о слове Бога как произнесенном Законе, персонализации этого Закона в терминах Премудрости, Силы и т.д., а также близость апологета учению Мелитона Сардийского о переходе Закона в Логоса-Христа. Однако

10 Edwards М. J. Justin's Logos and Word of God // Christianity in relation to Jews, Greeks, and Romans. New York: Garland Publishing. 1999. P. 85-104.

в дальнейших рассуждениях автор, на наш взгляд, заходит слишком далеко. От общих моментов богословия иудаизма и раннехристианской экзегетики он переходит к раввинистическому учению о Торе как вседостаточном символе Слова Божиего. Исследователь считает, что это учение объясняет связь доктрины «семени Логоса» и учения о «заимствовании» Иустина. Однако на самом деле, как нам видится, эту связь автор разрывает. Применяя это учение к антропологии Иустина, Эдварде утверждает, что у Иустина знание истины не является человеку врожденным, но единственным источником истины до пришествия Христа был священный текст. В связи с этим в понятии «семя» Эдварде акцентирует момент «всаженности», а столь важная для апологета семантика «роста», «произрастания» сознательно отметается. Такая установка откровенно диссонирует с учением Иустина, постоянно утверждающего логосно ориентированную природу человека. Самое главное, что такой подход не только игнорирует апологетическую направленность сочинений апологета, но и сам их дух, утверждающий оптимистический взгляд на человека как на потенциального христианина.

Новые горизонты в исследовании сочинений Иустина открывает монография Эрика Осборна11. Осборн понимает Иустина прежде всего как апологета христианства и проповедника христианского благовестия. Анализируя его учение, автор старается не упускать из виду то, что вера во Христа для Иустина - самое дорогое, и его учение - объяснение этой веры. Это делает его позицию цельной и конструктивной, в отличие от тех исследователей, кто толкует учение Иустина в духе формально похожих философских доктрин. Осборн верно замечает, что «у Иустина мы должны видеть более аргументы, нежели термины, иначе же исследователь рискует встать на тупиковый путь философской неопределенности». Следуя такому принципу, автор пытается объяснить учение Иустина «о семени Логоса» как один из аспектов учения об Иисусе Христе - воплощенном Логосе. В иустиновой концепции

11 ОбЬогп Е. К Л^йл МаПуг. ТиЫпцеп: 1.С.В. МоЬг, 1973.

Логоса автор затрагивает еще один важный для нас аспект — связь Логоса с историческим процессом: «Логос связан с миром через творение и откровение, Он охватывает не только все вещи, но и все времена». Эта мысль — отправная точка в нашем исследовании об откровении Логоса в исторической сфере.

Творчество апологета Татиана Ассирийца в отечественной науке вызывало интерес еще меньший, чем апологетика его учителя Иустина. Если с Иустином считались как с основоположником христианской философии, то применительно к Татиану сложился стереотип еретика-ригориста, противника античной культуры. Из дореволюционной отечественной литературы более или менее обстоятельно жизнь и учение Татиана были разобраны А.И.

10

Сагардой в общем труде по патрологии . В отличие от большинства исследователей, приводящих фигуру Татиана как пример «перегибов» в истории раннехристианской мысли, Сагарда проявляет живой интерес к наследию Татиана. К данным о «еретичестве» Татиана автор подходит взвешенно и критически. «Речь к эллинам» Татиана оценивается им как «резкая, порой несправедливая, но интересная критика эллинской религии, философии и искусства». Но интерес исследователя сосредоточен не на содержании критики апологета, а на литературных особенностях его сочинения, где он наблюдает мастерство софиста, сопряженное с искренностью и горячностью апологета христианства. Многие же места сочинения Татиана Сагарда считает просто непонятными.

Далее, вплоть до конца двадцатого столетия никто из отечественных исследователей Татианом специально не интересовался. Зато в 1990 году в «Вестнике древней истории» вышел новый перевод «Речи к эллинам», сделанный Д.Е. Афиногеновым. Автор снабдил перевод вступительной статьей,

1 9

Сагарда Н.И., Сагарда А.И. Полный корпус лекций по патрологии. СПб.: Воскре^ сение, 2004.

в которой он ставит цель пролить свет на адресата татиановой апологии.13 Для этого исследователь берется решить вопрос что или кого подразумевает под «эллинами» в своей речи Татиан. Автор показывает, что эллинов, или эллинство Татиан понимает в самом широком смысле — как эллино-римскую цивилизацию (со всеми ее составляющими — религей, искусством, языком, системой образования, законами, обычаями и проч.). Адекватный этому значению термин Д.Е. Афиногенов находит в неоднократно используемом Та-тианом слове коХиега и производными от него. Соответственно, христианство противопоставляется эллинству в таком же «цивилизационном» масштабе, как политейя, только с той разницей, что христианская политейя основывается на истине, эллино-римская — покоится на ложных основаниях. Сам Д.Е. Афиногенов склонен усматривать в такой бескомпромиссной позиции «еретический» уклон Татиана. Наблюдения Д.Е. Афиногенова нам представляются немаловажными, ведь в них мы видим, что Татиан мыслит категориями не только религиозными, но и философско-культурными. Но, с другой стороны, мы не можем согласиться с исследователем, что критика Татиана непременно должна пониматься в наиболее обобщенном виде. Как мы покажем ниже, направленность этой критики не тотально отрицающая, но конструктивная, структурообразующая.

Из зарубежной литературе о Татиане, приведем важную для нас монографию французского автора Эме Пуеша.14 Помимо теологии и антропологии Татиана, в работе затрагивается связь Татиана с софистикой. Исследователь, на материале «Речи к эллинам», показывает серьезную риторическую образованность Татиана. Анализируя стиль сочинения, Пуеш заключает, что резкость стиля Татиана - не результат небрежности или неосведомленности (в чем его упрекали не слишком вдумчивые исследователи), а результат того, что он находился в творческом поиске, применяя свое искусство речи для

13 Афиногенов Д.Е. К кому обращена апология Татиана? // Вестник древней истории. 1990, №4. С. 167-174.

14 Puech A. Le Discours aux Grecs de Tatien. Paris: Felix Alean, 1903.

решения задач, которые ставила пред ним христианская вера. Исследователь считает, что по искусству стиля сочинение Татиана из всех ранннехристиан-ских произведений, можно сравнить только с наследием Тертуллиана. «Речь к эллинам» Пуеш ставит в один ряд с памятниками Второй софистики. Автор показывает, что творческий поиск Татиана отражает присутствие в стиле его сочинения, наряду с о всеми достижениями античной риторики, элементов стиля речи апостола Павла. Пуеш замечает, что в плане владения искусством речи, Татиан действительно противостоит Иустину: «огромная дистанция между риторикой Татиана, почти тотальной, и простотой речи Иустина, которая становится красноречием лишь благодаря искренности и убежденности»15. Работа Пуеша важна для нас в концептуальном плане. Она подтверждает наш взгляд на Татиана как на христианского «софиста», в смысле его особого, глубокого понимания значения и силы слова, его культурообразу-ющей потенции.

Теологию и связанное с ней мировоззрение Татиана тщательным образом рассмотрел немецкий исследователь Мартин Эльце.16 Автор глубоко исследует содержательную сторону учения Татиана и находит ее очень близкой платонической философии. Эльце показывает, что Татиан черпает аргументы критики античной философии из ее же собственных недр. Еще одно важное наблюдение Эльце - выявление общности подходов в оценке античной философии у Татиана и Иустина: критерии истины у обоих апологетов практически оказываются тождественными. Немалое внимание исследователь уделяет опровержению некоторых исторических свидетельств о Татиане как о гностике, вообще сочинение «Речь к эллинам» рассматривается им как вполне находящееся в ортодоксальных рамках. В системе Татиана исследователь подчеркивает важное для нас понятие лшбеСа. Эльце показывает, что «эллины» для Татиана - это, прежде всего, носители образованности и вос-

15 Puech A. Le Discours aux Grecs de Tatien. P.36.

16 Elze M. Tatian und seine Theologie. Gottingen: Vandenhoeck & ruprecht. 1960.

питания. Многие наблюдения, изложенные в этой книге, представляются актуальными для решения задач нашей работы.

Вопрос о чистоте вероисповедания Татиана занимал и других исследо-

17

вателей. Лесли Барнард написал специальную статью на эту тему. Здесь исследователь выделяет три особенности религиозно-этнического восприятия христианства во II веке: Рим — законнический аспект, Греция — интеллектуально-философское восприятие, в Сирии же, христианство понималось как «путь жизни», как аскетический путь. Татиан — яркий представитель сирийской ментальности, этим, по мнению Барнарда, и объясняется его ригоризм. Автор замечает, что во втором веке граница между ортодоксией и ересью были весьма размыта, пример чему — широкое хождение среди христиан гностического евангелия «от Фомы». Исследователь предполагает, что Татиан некоторые отдельные сомнительные идеи мог почерпнуть именно оттуда, но никакого решающего влияния эти идеи на апологета не оказали.

Завершим мы наш библиографический обзор современным исследова-

1 К

нием о Татиане, написанным британским исследователем Эмили Хант. Автор пытается учесть в своем труде все научные изыскания о Татиане. Самого апологета Э. Хант исследует на фоне исторического контекста христианства второго века. Автор показывает тесные связи двух христианских центров — Рима и Эдессы, где переплетались новообразованные христианские течения - эллинистическое и иудаистическое. Э. Хант отмечает, что в это время понятие «ереси» было очень размыто, а понятие «ортодоксии» еще не существовало. В этой, еще формирующейся христианской традиции ригористический уклон Татиана выглядит как выбор одного из возможных путей развития христианства. Исследователь показывает общность богословских подходов Татиана и Иустина: их понимание христианства как «истинной филосо-

17 Barnard L. W. The Heresy of Tatian. // Analekta Vlatadon. №26. Thessaloniki, 1978. P. 181-193.

18 Hunt E. J. Christianity in the Second Century. The Case of Tatian. London: Routledge,

2003.

фии», критики античной мифологии и языческой религии. Автор выявляет хорошее знакомство Татиана с греческой философией (особенно средним платонизмом) и обнаруживает значительное ее использование апологетом. В своем исследовании Эмили Хант тщательно реконструирует христианское учение Татиана, и вполне убежденно называет его философской системой, а самого Татиана как и его учителя — «философом». Э. Хант пытается дать всесторонний анализ учения Татиана, однако не все особенности творчества апологета автор затрагивает в полной мере. Тема отношения Татиана к античной культуре разработана у Э.Хант несколько поверхностно, непроблематично. Руководящим мотивом Татиана в этом отношении автор считает защиту от враждебной греко-романской культуры, а само учение Татиана исследователь находит противопоставлением этой культуре.

Из поделанного нами анализа исследований об Иустине и Татиане мы заключаем о степени изученности темы следующее.

Концепция «семени Логоса» Иустина, наиболее отвечающая его фило-софско-культурному видению, на наш взгляд не исследована во всей полноте. Мы видели, что одни авторы пытались осмыслить ее через соответствующие доктрины античной философии, другие — рассмотреть сквозь призму библейской теологии. До сих пор не было предпринято комплексного анализа учения Истина о «семени Логоса», включающего в себя как античные, так и библейские источники этой концепции.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Приходько, Максим Александрович, 2014 год

Литература

Текст двух «Апологий» и «Диалога с иудеем Трифоном «Иустина Философа на русском языке мы приводим по изданию: Св. Иустин Философ и Мученик. Творения. М., 1996. Перевод: прот. П. Преображенского; греческий текст сочинений апологета — Patrologiae cursus completus, Series graeca, tt. 1-161, ed. J.-P. Migne. Paris, 1857-1866. T.6

Текст «Речи к эллинам» Татиана на русском языке мы приводим по изданию: Ранние отцы Церкви. Брюссель: Жизнь с Богом, 1998, Перевод: прот. П. Преображенского. Греческий текст — Patrologiae cursus completus, Series graeca, tt. 1-161, ed. J.-P. Migne. Paris, 1857-1866. T.6.

1. Аверинцев С. С. Античная риторика и судьбы античного рационализма. // Аверинцев С. С. Образ античности: сборник статей. Спб.: Азбука-классика, 2004. С. 40-105.

2. Аверинцев С.С. Бахтин, смех и христианская культура // Аверинцев С.С. Собрание сочинений / под ред. Н.П. Аверинцевой и К.Б. Сигова. Связь времен. К., 2005.

3. Аверинцев С. С. Греческая литература и ближневосточная словесность. // Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции: сборник статей. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. С. 115-145.

4. Аверинцев С.С. Премудрость Божия построила дом (притчи 9,1), чтобы Бог пребывал с нами: концепция Софии и смысл иконы. // Аверинцев С.С. Собрание сочинений. София-Логос. Словарь. К.: «ДУХ I Л1ТЕРА», 2006.

5. Аверинцев С.С. К Уяснению смысла надписи над конхой центральной апсиды Софии Киевской. // Аверинцев С.С. Собрание сочинений. София-Логос. Словарь. К.: «ДУХ IЛ1ТЕРА», 2006.

6. Аверинцев С.С. «Логос» // София-Логос. Словарь. К., 2006. С. 278.

7. Аверинцев С.С. Слово Божие и слово человеческое. // Аверинцев С.С. Собрание сочинений. София-Логос. Словарь.

8. Аверинцев С.С. «Язычество» // София-Логос. Словарь. К., 2006.

9. Альбин. Учебник платоновской философии. Пер. с древнегреч. Ю.А. Шичалина//Платон. Диалоги. М.: «Мысль», 1986.

10. Античные теории языка и стиля». М.-Л., 1936

11. Апулей. Апология. Пер. с лат. С.П. Маркиша - М.: «Издательство Академии Наук СССР», 1956.

12. Аристотель. Метафизика. // Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 1. Ред. В. Ф. Асмус. М., «Мысль», 1976.

13. Аристотель. Поэтика. // Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 4. Ред. В. Ф. Асмус. М., «Мысль», 1983.

14. Афиногенов Д.Е. Татиан и его «Слово к эллинам» в историческом контексте. // Раннехристианские апологеты П-1У вв. переводы и исследования. М, 2000. С. 80-92.

15. Афиногенов Д.Е. К кому обращена апология Татиана? // Вестник древней истории. 1990, №4. С. 167-174.

16. Беневич Г.И. Краткая история «промысла» от Платона до Максима Исповедника. РХГА. СПб, 2013. 315с.

17. Блаженный Августин. Исповедь. // Августин А. Исповедь. Пер. с лат. М. К. Сергеенко-М.: Издательство «Ренессанс», 1991.

18. Бородай Т.Ю. Рождение философского понятия. Бог и материя в диалогах Платона. - М., Изд. Савин СА, 2008.

19. Бородай Т.Ю. О двух трактовках материи в античном платонизме. // Античность как тип культуры. М.: Наука, 1988. С. 24-51.

20. Буланенко М.Е. Понятие истины как конститутивный принцип самообоснования философии в греческой и христианской античности: дисс. канд. филос. наук. Владивосток, 2010.

21. Буркерт В. Греческая религия: Архаика и классика / Пер. с нем. — СПб.: Алетейя, 2004. - 584 с.

22. Бычков В.В. Эстетика отцов церкви. I. - М.: Ладомир, 1995.

23. Бычков. В.В. 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica. В 2-х тт. Том 1. Раннее христианство. Византия. М.-СПб.: Университетская книга, 1999.

24. Головня В.В. История античного театра. — М., «Искусство», 1972.

25. Гомер. Илиада: Пер. с древнегреч. Н. Гнедича. М.: Моск. рабочий, 1982. 262 с.

26. Диллон Д. Средние Платоники : пер. с англ. Спб.: Алетейа, 2002. 443 с.

27. Додцс Э.Р. Греки и иррациональное / Пер. с англ. СПб, 2000. - 509с.

28. Додцс Э.Р. Язычник и христианин в смутное время: Пер. с англ. А.Д. Пантелеева. Спб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2003. 320 с.

29. Зацепин В.Н. Специфика религиозного мировоззрения Филона Александрийского: дисс. ... канд. филос. наук. СПб, 2004.

30. Иванов С.Ю. Фигура софиста в диалоге «Софист»// Мысль, 9, 2010. С.124-136.

31. Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. 1,2 т.: пер. с нем. А.И. Любжина. М. 2001.

32. Киприан (Керн) архимандрит. Патрология. Киев: Изд. Свт. Льва папы римского, 2004. 304 с.

33. Климент Александрийский. Строматы.

34. Книга Премудрости Соломона // Библия

35. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Высокая Классика— Харьков: Фолио; М.: «Издательство ACT», 2000.

36. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон — М.: ООО «Издательство ACT»; Харьков: Фолио, 2000.

37. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Поздний эллинизм. М.: Фолио, 2000. 958 с.

38. Лосев А.Ф. Критические замечания к диалогу «Кратил» // Платон. Сочинения в четырех томах. Т.1. СПб., 2006.

39. Лосский В.Н. Боговидение. Пер. с фр. В.А. Рещиковой. М.: «Издательство ACT», 2003.

40. Лощевский K.B. Языковой знак в античном платонизме, дисс. ... канд. филос. наук. СПб., 2002. 137с.

41. Лукиан. Учитель красноречия. Пер. И. П. Баранова// Лукиан Самосат-ский. Сочинения. В 2 т. Т. 1 / Под общ. ред. А. И. Зайцева. - СПб.: Але-тейя, 2001.-480 с.

42. Марк Аврелий Антонин. Размышления.: Пер. А. К. Гаврилова. Спб.: Наука, 1993. 248 с.

43. Миллер Т.А. «Поэтика» Аристотеля// Аристотель и античная литературная теория. - «Наука»: М., 1978.

44. Муретов М. Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе. М., 1886.

45. Памятники поздней античной научно-художественной литературы. М., 1964.

46. Петров A.B. Феномен теургии: Взаимодействие языческой философии и религиозной практики в эллинистическо-римский период. — СПб.: Издательство РХГИ, 2003. - 415с.

47. Платон. Государство.: пер. А.Н. Егунова. Спб.: Наука, 2005. 571 с.

48. Платон. Софист. Пер. С.А. Ананьина. Спб.: Наука, 2007.

49. Платон. Кратил. Пер. Т.В. Васильевой. Спб.: Наука, 2006.

50. Платон. Федон. Пер. С.П. Маркиша. Спб.: Наука, 2007.

51. Платон. Федр: Пер. А.Н. Егунова. Спб.: Наука, 2007.

52. Платон. Филеб. Пер. Н.В. Самсонова. Спб.: Наука, 2007.

53. Платон. Теэтет. Пер. Т.В. Васильевой. Спб.: Наука, 2007.

54. Платон. Тимей.: Пер. С.С. Аверинцева. М.: Мысль, 1987.

55. Плотин. Четвертая эннеада. Пер. с древнегреч. Т. Г. Сидаша. — СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2004.

56. Плутарх. О суеверии. Пер. Э. Юнца // Плутарх. Моралии: Сочинения. -М.:Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999.- 1120 с.

57. Попов И.В. Элементы Греко-римской культуры в истории древнего христианства. М.: Типогр. Т-ва И.Н. Кушнерев и К, 1909. 40 с.

58. Притчи Соломона // Библия

59. Псевдо-Плутарх. О судьбе. Пер. Г.И. Беневича // Беневич Г.И. Краткая история «промысла» от Платона до Максима Исповедника. РХГА. СПб, 2013.

60. Саврей В .Я. Александрийская школа в истории философско-богословской мысли. М.: КомКнига, 2006.

61. Сагарда Н.И., Сагарда А.И. Полный корпус лекций по патрологии. Спб.: Воскресение, 2004. 930 с.

62. Светлов Р.В. Гнозис и экзегетика. СПб., 1998.

63. Святитель Мелитон Сардийский. О Пасхе. Пер. с греч. иером. Иллариона (Алфеева). М., 1998.

64. Секст эмпирик. Против ученых. // Секст Эмпирик. Сочинения в двух томах. Том 2. М.: Мысль 1976.

65. Сидаш Т.Г. Онтологическая психология Плотина. // Плотин. Четвертая эннеада. СПб., 2010.

66. Сидоров А.И. Курс патрологии: Возникновение церковной письменности. М., 1996. 330 с.

67. Спасский A.A. Эллинизм и христианство. История литературно-религиозной полемики между эллинизмом и христианством в раннейший период христианской истории (150-254). СПб., Изд-во Олега Абышко. 2006.

68. Столяров А. А. Свобода воли как проблема европейского морального сознания. М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1999. 208 с.

69. Столяров A.A. Стоя и стоицизм. М., 1995.

70. Тиллих П. Теология культуры. // Тиллих П. Избранное. Теология культуры. Пер. с нем. «Юристь». М., 1995.

71. Тиллих П. Кайрос.// Тиллих П. Избранное. Теология культуры. «Юристъ». М., 1995.

72. Трубецкой С. Н.Учение о Логосе в его истории. Философско-историческое исследование// Трубецкой С. Н. Сочинения. М.: Мысль, 1994. 530 с.

73. Фрагменты ранних стоиков Т.1. М.: «Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина», 1998.

74. Фрагменты ранних стоиков Т.2. М.: «Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина», 1999.

75. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. — М.: «Восточная литература» РАН, 1998.

76. Хайдеггер М. Учение Платона об истине // Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. -М.: Республика, 1993.

77. Цицерон. О дивинации. // Цицерон. Философские трактаты. Пер. с лат. М.И. Рижского. М.: «Наука», 1985.

78. Цицерон Марк Тулий. О природе богов. 1.44.: Пер. с греч. М. И. Рижского. //Цицерон. Философские трактаты. М.: Наука, 1985. С. 60-190.

79. Цицерон Марк Тулий. О законах.: Пер. с греч. В. Горенштейна. // Цицерон. Сочинения. М.: Мысль, 1999. С. 145-224.

80. Цицерон. Тускуланские беседы. Пер. М. Гаспарова. // Цицерон Марк Туллий. Избранные сочинения. Пер. с латин. Сост. и ред. М. Гаспарова, С. Ошероваи В. Смирина. М.: «Худож. лит.», 1975.

81. Allert С. D. Revelation, Truth, Canon and Interpritation: Studies in Justin Martyr's Dialogue with Trypho. Leiden: Brill, 2002. 311 c.

82. Andersen C. Justin und mittere Platonismus. // Zeitschrift fur die neutesta-mentliche Wissenschaft. 1952-3. №44. S. 35-77.

83. Andersen С. Logos und Nomos. Berlin: Verlag von Mayer, 1955. 125 s.

84. Anderson G. The Second Sophistic. A Cultural Phenomenon in the Roman Empire. London and New York. «Routledge». 1993.

85. Barnard L. W. Justin Martyr, his life and thought. Cambrige: Oxf. Univ. Press, 1967. 194 p.

86. Barnard L. W. Justin Martyr's knowledge of Judaism. // Analekta Vlatadon. №26. Thessaloniki, 1978. P. 107-118.

87. Barnard L. W. Justin Martyr's eschatology. // Analekta Vlatadon. №26. Thessaloniki, 1978. P. 119-130.

88. Barnard L. W. The Heresy of Tatian. // Analekta Vlatadon. №26. Thessaloniki, 1978. P. 181-193.

89. Barnard L. W. The Church in Rome in The First Two Centuries A.D. // Analekta Vlatadon. №26. Thessaloniki, 1978. P. 131-180.

90. Barnard L. W. Early Syrian Christianity. // Analekta Vlatadon. №26. Thessaloniki, 1978. P. 194-223.

91. Chadwick H. Early Christian Thought and Classical Tradition. Studies in Justin, Clement and Origen. Oxford: Oxf. Univ. Press, 1984. 214 p.

92. Conford F.M. Plato's Cosmology. The Timaeus of Plato - Hackett Publishing Company, Inc. — Indianopolis, 1997.

93. Danielou J. God and the Ways of Knowing. Ignatius Press. San Francisco, 2003.

94. Danielou J. Theologie du judeo-christianisme. Paris, 1958.

95. Heidegger M. Plato's Sophist. Indiana University Press. Bloomington, Indiana. 1997.

96. Dihle A. The Theory of Will in Classical Antiquity. Los Angeles: Berkley, 1982. 245 p.

97. Edwards M. J. Justin's Logos and Word of God//Christianity in relation to Jews, Greeks, and Romans. New York: Garland Publishing. 1999. P. 85-104.

98. Elze M. Tatian und seine Theologie. Gottingen: Vandenhoeck & ruprecht. 1960. 137 p.

99. Fowler R. The Second Sophistic // The Cambridge History of Philosophy in Late Antiquity Volume I. Ed. by L. P. Gerson. Cambridge University Press, 2010.

100. Goodenough E.R. The theology of Justin Martyr. Jena: Walter Biedermann. 1923.

101. Grant R. M. Gnosticism and early Christianity. New York: Columbia Univ. Press, 1966. 241 p.

102. Holte R. Logos Spermatikos.// Studia Theologica. 12. 1958. P 109-168.

103. Hunt E. J. Christianity in the Second Century. The Case of Tatian- London: Routledge, 2003.

104. Kelly J.N.D. Early Christian Doctrines. San Francisco: Harper, 1978. 501 p.

105. Kennedy G. A History of Rhetoric. Vol. II: The Art of Rhetoric in the Roman World: Princenton University Press, Princeton, New Jersey

106. Klauck H.-J. The Religious Context of Early Christianity. A Guide to Graeco-Roman Religions: T&T Clark, Edinburgh, 2000.

107. Kukula R. C. Was bedeuten die namen «"EXXrjvs^» und «Bapßapoi» in der altchristlichen Apologetik. Festschrift fur Th. Gomperz. - Wien, 1902.

108. Lampe G.W. H. A Patristic Greek Lexicon. Oxford: Clarendon Press, 1995.

109. Nock A. D. Conversion. Oxford. Oxf. Univ. Press, 1933. 150 p.

110. Norris C. Christianity and Classical Culture. Oxford: Oxf. Univ. Press. 1944. 523 p.

111. Norris R. A. God and World in Early Christian Theology: A Study in Justin Martyr, Irenaeus, Tertullian, and Origen. London: Adam & Charles Black, 1966. 154 p.

112. Osborn E. F. Justin Martyr. Tubingen: J.C.B. Mohr, 1973. 228 p.

113. Pollard T.E. Johannine Christology and The Early Church. Cambrige: Cambridge Univ. Press, 1970. 359 p.

114. Puech A. Le Discours aux Grecs de Tatien. Paris: Felix Alcan, 1903. 159 p.

115. Quasten J. Patrology. Vol.1. Wisconsin: The Newman Press, 1975. 349 p.

116. Rordorf W. Christus als Nomos und Logos. // Kerigma und Logos. Gottingen, 1979

117. Russell N. The Doctrine of Deification in the Greek Patristic Tradition. Oxford University Press. Oxford, 2004.

118. Shotwell W.A. The Biblical Exegesis of Justin Martyr. London, 1965.

119. The Cambridge History of Classical Literature. Ed. by P.E. Easterling. Cambridge University Press, 2003.

120. Torrance T.F. Divine meaning. Studies in patristic hermeneutics. Edinburgh, 1995.

121. Winden J. C. M. An Early Christian Philosopher. Justin Martyr's Dialogue with Trypho Chapters One to Nine. Leiden: E.J. Brill, 1971. 133 p.