Традиционная культура ингушей: Истоки и характерные черты тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат философских наук Зязиков, Мурат Магометович

• Зязиков, Мурат Магометович
• кандидат философских наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат философских наук Зязиков, Мурат Магометович

Введение.

ГЛАВА 1. Истоки, становление и развитие ингушской культуры.

1.1 Становление ингушского этноса

1.2. Ингушетия и ингуши в XVIII-XX веках

1.3. Ингушский народ - часть кавказской цивилизации

ГЛАВА 2. Характерные черты традиционной культуры ингушей.

2.1. Религия и мировоззрение ингушей

2.2. Ингушская традиционная этика

2.3. Устройство вайнахского общества

2.4. Традиционная архитектура ингушей

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Традиционная культура ингушей: Истоки и характерные черты»

Актуальность темы. Проведение данного исследования обусловлено важностью рассмотрения проблем культур народов России в настоящее время. Как известно, в Российской Федерации насчитывается около полутора сотен этносов, и каждый из них - своеобразный, уникальный мир, впитавший в себя мудрость тысячелетий. Грамотная национальная политика, основы которой начинают только формироваться в условиях демократического общества, по нашему мнению, заключается, прежде всего, в учете этнокультурной специфики того или иного народа.

Особое звучание приобретает этнокультурологический подход при рассмотрении различных вопросов, связанных с народами Кавказа. Кавказ - страна гор и «гора» народов - всегда отличался спецификой полиэтничности, поликультурности. Рассматриваемый в данной работе ингушский народ является значимым звеном в полиэтнической среде и социокультурной структуре Кавказа. Ингуши, проживающие в самом центре Кавказа и принадлежащие к восточно-кавказской группе кавказской семьи языков, испытали на себе немалое влияние грузин, западных кавказцев-адыгов, а также ираноязычных осетин. Поистине ингуши являются народом-«медиатором», впитавшим в себя специфику разных частей кавказской цивилизации и соединяющим их. Этим актуализируется важность данной работы для современного востоковедения, т.к. предлагаемый текст является практически одним из первых серьезных научных исследований в области ингушской культуры. Впервые за последние несколько десятков лет дается историческая панорама бытования культуры ингушского народа, поиски ее истоков, ее открытость различным внешним влияниям.

Выбор автором темы и ее важность в значительной степени обусловлены малым количеством исследовательских работ, посвященных самобытной культуре Республики Ингушетия, а также историческому контексту, в котором она формировалась. Известные годы депортации ингушей, затем многолетняя нивелировка их этнической самостоятельности, - все это сказалось в том, что по культуре, истории и языку на современном этапе почти отсутствуют академические исследования. Автор надеется, что его теоретическое исследование внесет свой вклад в развитие ингушской гуманитарной науки, обогатит фонд знаний об этнокультурной специфике Кавказа и конкретно об ингушах, а также, возможно, поможет решению некоторых конкретных проблем, стоящих сейчас перед Ингушетией.

Степень научной разработанности проблемы. Анализ литературы, посвященной ингушскому народу, показывает, что панорамных исследований, аналогичных данному, до настоящего момента практически не проводилось. Несмотря на то, что изучение кавказских народов и, в частности, ингушей, велось с конца XVIII века, учеными затрагивались преимущественно конкретные исторические и этнографические вопросы. Практически в комплексе не поднималась тема «традиционной ингушской культуры», культурного поля ингушского народа, во многом обуславливающего духовный мир каждого его представителя.

Первые описания Ингушетии относятся еще к XVIII веку, в XIX веке появилось множество работ по Кавказу в целом и по ингушам в частности. Часто эти работы носили военно-разведывательный, стратегический характер. Авторами их являлись А. Берже, И. Гюльденштедт, С. Броневский, Н. Грабовский, М. Джабагиев, Б. Далгат и некоторые другие.

Во второй половине XIX века появились первые просветители из народа, собиравшие крупицы старины, рассказывавшие популярным языком о жизни и культуре ингушей. Получив образование, в своей народной среде они становились учителями, обучали ингушей грамоте, помогали им выживать в условиях колониального гнета. Знаменитыми ингушскими учеными-просветителеми являются Чах Ахриев, Асланбек Базоркин. После установления Советской власти в Ингушетии и Чечне их работам уделили большое внимание знаменитые этнографы и ориенталисты А. Генко, Г. Мартиросиан, JI. Семенов, И. Щеблыкин, Н. Яковлев, Е. Крупное и многие другие. Их перу принадлежат очень важные для науки, описательные и высокоточные этнографические и лингвистические труды. 20-е годы характеризуются подъемом образования среди ингушей, в эти годы создают ингушская письменность, печать, ингушский театр и литература. К этому же времени относится и первоначальное зарождение местной науки. Так, например, 3. Мальсагов уже в 1925 написал «Грамматику ингушского языка». На волне всех этих изменений происходит резкий прирост научных знаний по ингушской культуре, всем сторонам жизни ингушского народа. Советским востоковедам 20-х годов принадлежат первые действительно научные работы по социокультурной структуре ингушей.

Открытый в 1934 году в Грозном Чечено-Ингушский институт, позднее преобразованный в пединститут, а затем университет, дал целый ряд специалистов по изучению ингушской культуры. Появились кадры археологов, историков, религиоведов, фольклористов и лингвистов - А. Адилсултанов, Ю. Айдаев, И. Алироев, Я. Ахмадов, М. Базоркин, И. Дахкильгов, Э. Исаев, 3. Мадаева, Д. Мальсагов, А. Мальсагов, М. Мужухоев, А. Танкиев, С. Хасиев, Д. Чахкиев, и многие другие. Бережно собирались свидетельства древней истории ингушей и чеченцев.

Сказы, песни, народные предания - разнообразный фольклор - был неоднократно записан специалистами, а материалы опубликованы. Лингвисты Е. Бокарев, Ю. Дешериев, А. Мальсагов, Ф. Оздоева определили место ингушского языка в нахской подгруппе нахско-дагестанской группе северокавказской семьи языков, провели лингвистический анализ ингушского языка. А лингвист С. Старостин успешно реконструировал прото-нахский язык.

Сегодня в области изучения ингушской культуры плодотворно работают X. Боков, А. Мальсагов, М. Мужухоев, Т. Муталиев, Ф. Оздоева, А. Танкиев, С. Хамчиев. Этому немало способствует НИИ им. Ч. Ахриева в Ингушетии.

Теоретико-методологическое обоснование

Автор опирается в своем исследовании на общенаучный системный подход, историко-культурный метод, представленный прежде всего принципами школы «Анналов» раннего периода, применяет герменевтические процедуры истолкования смысла культурных реалий, отделенных от нас веками Неоднократны ссылки на археологию. В качестве источников рассматривались также исследования по этнологии, лингвистике, фольклористике.

Автор исходит из принципиального положения о том, что, не отвергая бытующего в исследовательской литературе общего названия «вайнахи», указывающего на историческую связь ингушского и чеченского народов, можно и необходимо говорить о культуре собственно ингушского этноса, который сложился в результате культурного самоопределения западновайнахских племенных образований.

Понятие «культура» используется в работе в его синтетическом смысле: как единство способов деятельности с ее материальными и культурными продуктами.

Традиционная культура понимается нами как антипод культуры инновационной: это тип культуры, основанный на передаче из поколения в поколение фиксированных способов действия и мироосмысления, ценностей и религиозно-этических установок.

Традиционная культура отличается устойчивым характером, консерватизмом в отношении новаций и берет свои истоки из архаической культуры охотников и собирателей.

В современной культурологии и, особенно, этнологии широко используется понятие традиционной культуры. Одни определения подчеркивают центральные константы традиционной культуры: ориентация на стабильность, устойчивость, достаточно высокий уровень развития земледелия и кочевого скотоводства, синкретизм, стереотипность мышления и поведения, целостность (136). Другие определения подчеркивают способы передачи традиционной культуры, которая имеет безавторское происхождение, воспринимается как искони существующая передается путем устной невербальной коммуникации; изменения, проистекающие медленно, не фиксируются этническим коллективным сознанием (159, с.491).

Следует подчеркнуть, что, являясь культурологическим исследованием, наша работа представляет одну из возможных точек зрения, одну из попыток интерпретации облика и истории ингушской культуры. Мы не отвергаем возможности иных трактовок, но готовы при необходимости вступить с ними в полемику, аргументируя собственные теоретические позиции.

Объектом исследования является ингушская культура.

Предметом исследования выступает историческое измерение ингушской культуры и ее традиционные черты.

Целью исследования является выяснение характерных черт традиционной ингушской культуры, а также ее исторических истоков.

Общая цель конкретизирована в следующих исследовательских задачах:

- представить ингушский народ неотъемлемой, характерной частью кавказского цивилизационного пространства, соотнести важнейшие традиции и обычаи ингушей с обычаями и традициями других народов кавказской цивилизации;

- проследить исторические основы возникновения и развития ингушской культуры, начиная со времени бронзового века, время, когда сложились условия для начала этногенеза прото-нахов и возникла традиционная культура ингушей;

- исследовать фактор религии в рамках общего концепта ингушской культуры и проанализировать мифические представления ингушей по интересующей нас проблематике;

- очертить круг традиционной этики ингушского народа, находящейся в рамках общекавказского этического пространства;

- выяснить особенности традиционной архитектуры ингушей.

Научная новизна диссертационного исследования определяется следующими положениями:

- ингушский народ представлен неотъемлемой, характерной частью кавказского цивилизационного пространства, с самобытными обычаями и традициями, которые соотнесены с обычаями и традициями других народов кавказской цивилизации;

- прослежены исторические основы возникновения и развития ингушской культуры, начиная со времени бронзового века, когда сложились условия для начала этногенеза прото-нахов и стала развиваться традиционная культура ингушей;

- исследован фактор религии в рамках общего концепта ингушской культуры; 6 9

- очерчен круг традиционной этики ингушского народа, находящейся в рамках общекавказского этического пространства;

- выяснены особенности традиционной архитектуры ингушей и влияние культа камня на менталитет ингушского общества.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Культура и историческая судьба ингушского народа является выразительным примером этнического единства и различия народов, проживающих на Северном Кавказе и составляющих в целостности общность, которая может быть названа кавказской цивилизацией. Обладая собственным неповторимым «культурным лицом», ингуши, тем не менее, говорят на языке, принадлежащем к северо-кавказской группе, относящейся к обширной кавказской (или иберийско-кавказской) семье языков, они связаны с другими народами не только историческими контактами, но и общностью традиций, обычаев и ценностных установок (куначество, гостеприимство, почитание старшего, кровная месть и др.) В то же время ингушский этнос в отличие от многих других выкристаллизовался настолько прочно, что в ингушском языке отсутствуют диалектные различия.

2. Строение традиционного ингушского общества уникально. Трудно найти в мире другое традиционное общество, анатомия которого сближалась бы с вайнахской. Тейповое устройство, характерное для вайнахов, не является родовым. При наличии родовых законов и родовых порядков ингушский тейп, тем не менее, не выступает кровнородственным объединением. Это скорее небольшое племя, социальная структура, объединенная одной целью. Группы племен (или структур) - тукхумы - образуют самостоятельные этно-территориальные институты внутри вайнахского социума. Кровнородственными являются такие уровни ингушского общества как «дезал» - малая моногамная семья, «ц1а» -большая моногамная семья (ее глава, его сыновья и их семьи), «ваьр» - группа (два и более) близкородственных «ц1а», «гар» -ветвь рода, «тайпа» - род (не всегда кровнородственное объединение), «наькъан» - крупное ответвление от рода, ставшее самостоятельным «тайпом»1.

3. Ингушское традиционное общество радикально отличается от других кавказских весьма слабо выраженными классовыми отношениями. Они отмечены в какой-то мере наличием сословной дифференциации, в относительном неравенстве тухумов, но четко не обособлены. Испокон веков у ингушей в почете были «баккхий нах» (старейшины), «баьччи» (старейшины-военачальники). Ни князей, ни дворян не существовало. Уникальность такого общественного развития заключается в том, что в ингушском обществе не развился феодализм в его характерных формах. По существу, ингушский социум сохранил первозданную военную демократию, архаический социальный тип, который имел место еще тысячелетия назад.

4. Историко-культурным своеобразием религиозного развития Ингушетии является динамическое взаимодействие различных религиозных систем (язычество, христианство, ислам). Так язычество было вытеснено «грузинским» христианством (Х-Х1в.), а затем снова вернулось, впитав в себя христианские элементы (ХШв.). Впоследствие оно испытало на себе повторное христианское влияние Грузии (XVI-XVII вв.), а затем русское христианское воздействие, и, наконец, сменилось исламом, который является сейчас религией большинства верующих

1 В отечественной литературе данный термин встречается в двух транскрипциях: «тейп» или «тайп». ингушей. В вайнахской языческой мифологии издревле присутствовал образ безличного бога Даьла как создателя, творца, управителя. Именно благодаря его безличной природе и отсутствию его изображений принятие ислама ингушским сознанием произошло относительно безболезненно.

5. Самобытная ингушская этика исторически выработала ряд концептов, близких к этическим концептам других народов Северного Кавказа. Традиционные ингушские ценности «эздел» блгородное поведение, «яхь» - стремление быть лучшим, «сий» - честь, «эхь» - стыд, «carla далар» - милосердие, «майрал» - храбрость, «денал» - смелость, «камаьршал» - щедрость, «къонахчал» - мужество, «сабар» - терпение и т.д. отражали специфику проживания в горах, требующую прежде всего храбрости и мужества, и были практическим руководством поведения, а их несоблюдение приводило к определенному отторжению человека обществом и наделяло его маргинальными характеристиками.

6. Характерным символом материальной культуры ингушей выступает башенная архитектура, с присущим только ей архитектурным стилем классических «в1ов». Башенное строительство характерно не только для Ингушетии, но и для многих народов Кавказа, у которых основным строительным материалом являлся камень. Культ камня был несомненно важным для архаического ингушского общества и нашел свое достойное выражение в возведении жилых, полубоевых, классических боевых башен, а также в строительстве храмов, святилищ и усыпальниц, - основных факторах каменного зодчества традиционной культуры ингушей. Автор считает, что каменное зодчество уходит своими корнями в период северокавказского этнокультурного единства еще задолго до нашей эры, что создает определенные материальноэкономические предпосылки для межкультурных коммуникаций (обмен мастерами-строителями, методами строительства, технологиями приготовления раствора, приемами выбора места для строительства башни и др.). Кроме того, культ камня, обладание камнем и умение с ним обращаться формирует у древних ингушей традиционные черты ментальности, которые сохранились до наших дней (твердость характера, уверенность, прочность клятвы, неразрывность семейных уз и проч.).

Теоретическая и практическая значимость работы.

Диссертационное исследование представляет интерес для широкого читательского круга - не только для историков, фольклористов, культурологов, философов, ориенталистов. Также работа привлечет внимание широкого круга читателей, которые смогут более полно ознакомиться с истоками и перипетиями ингушской культуры. Работа представляет комплексное отображение и исследование традиционной культуры и духовной жизни ингушского народа. Идеи, выявленные в ходе исследования, могут быть использованы в работах по культурологии, связанных с изучением Кавказа, использоваться в различных типах и методах анализа (ретроспективного, ситуационного, парадигмального, политического и других компаративистских методах), в разработке стратегии национально-государственного и политического строительства, также для ведения культурно-просветительской работы в Республике Ингушетия, в том числе и для чтения учебных курсов в ВУЗах.

Апробация работы - Результаты текущей и итоговой работы над темой были апробированы на международной научно-практической конференции «Строительство-2003» (Ростов-на-Дону, 2002), межрегиональной научно-практической конференции Южно-Российского гуманитарного института (Ростов-на-Дону, 2002), а также в повседневной публичной работе автора с населением республики Ингушетия и с многочисленными международными делегациями по линии ООН, ЮНЕСКО, «Врачи без границ», гуманитарными миссиями, на заседаниях Парламента Европы и проч. Кроме того, результаты итоговой работы над темой были неоднократно апробированы в текущей работе по субъектам РФ на Северном Кавказе, что нашло отражение в практике политического руководства на уровне Южного Федерального округа.

Структура работы

Работа состоит из введения, 2-х глав, включающих 7 параграфов, заключения, списка литературы и приложения. Объем работы - 157 страниц. Список литературы включает 181 наименование.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Зязиков, Мурат Магометович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ о

Анализ, проведенный автором в данном исследовании, показал и рельефно высветил некоторые исторические условия, способствовавшие формированию и развитию ингушского этноса. Применив этнокультурологический подход, автор показал доминирующие константы в формировании традиционной культуры ингушского народа.

Рассмотрены поочередно история народа, его религиозные представления, этика, традиционные «социоструктурная» и материальная культуры, вырисовывается цельная картина - историко-теоретический портрет ингушской традиционной культуры.

Ю.А.Жданов метко выразился о том, что «Кавказ - солнечное сплетение Евразии» (70) и, действительно, ингуши являются средоточием этого солнечного сплетения. Данная метафора в отношении ингушей порождена тем, что они живут в центральной части Кавказа и впитали в себя многочисленные влияния как с запада и востока, так с севера и юга.

Один из важнейших наших выводов состоит в том, что в этнокультурном аспекте ингуши - неотъемлемая часть кавказской цивилизации, принадлежат к северо-кавказской группе кавказской семьи языков, издавно населявшей горы Кавказа. Монолитный этнос, о сплоченности которого свидетельствует отсутствие диалектных различий национального языка. Ингуши относятся к кавкасионскому антропологическому типу.

Общекавказская цивилизация характеризуется рядом четких, стойких обычаев и традиций, оказывающих влияние на формирование национального характера, фольклора и ментальности.

Изучение культуры ингушей является приоритетным направлением в общенаучном направлении кавказоведения именно потому, что в социокультурном аспекте ингушский народ является определенным медиатором, как бы «соединением» («посредником») между народами Западного и Восточного Кавказа. Поскольку Северный Кавказ полиэтничен и многоконфессионален, играя роль «солнечного сплетения», он сплетает воедино разнообразные этнокультуры. В силу этого Северный Кавказ всегда характеризуется чрезвычайной коммутационностью процессов жизнедеятельности. Это не только экономические, родственные, политические, административные, культурные и всякие прочие связи, но также это невидимые нити межкультурных коммуникаций, которые существуют испокон веков в коллективном бессознательном у различных поколений, и не всегда находят свое отражение в памяти людей или их сознании.

Ингуши, как центр «солнечного сплетения», пропускают через себя эти коммутационные волокна, впитывая многое из других этнокультур, и вместе с тем, (а скорее в ответ на это) не поддаются тенденциям аккультурации, сохраняют традиционные архетипы своей самобытной и уникальной культуры на фоне ярких коммутационных отношений. Этот процесс сохранения самобытности уникальной ингушской культуры закодирован в характере ингушской ментальности.

На основе проделанной работы автору исследования удалось выявить, что в формировании ментальности ингушского этноса важную роль сыграл культ камня. Овладение и обладание камнем, умение с ним работать, стремление использовать его для своей защиты (как в природном, так социальном аспектах), создание культовых каменных сооружений, сакральное значение камня, его бытовое применение, разработка уникальных методик строительства и технологий кладки камня и многое другое, что связавало жизнь ингуша с камнем, тем природным строительным материалом среди которого он повседневно жил, - все это привело к особому стилю жизни и образу мышления в ингушском этносе. Свойства и качества природного камня (устойчивость, крепость, прочность, долговечность, основательность, надежность и др., в зависимости от потребностей) не только по достоинству были оценены ингушами, но, что очень важно, в условиях развитой языческой ментальности (на основе фетишизма), постепенно «перекочевали» в характерные национальные черты.

В этом смысле интересна аналогия с замечаниями исследователей французской школы «анналов» (или как она известна в России по характеристике А.Я.Гуревича «новой исторической науки») о том, что овладение и обладание камнем сыграло значительную роль в формировании менталитета западноевропейского средневекового жителя. В дальнейшем хотелось бы продолжить исследования в этом направлении.

Пока же нам удалось заметить, что ментальность ингушей сфокусированна на устойчивости и неизменности основных черт национальной культуры: сохранении толерантного, (причем не только терпимого, но в большей мере уважительного) отношения к соседним этнокультурам, что дважды в истории ярко проявилось в отказе ингушского народа принимать вооруженное участие в военных действиях против России, каждый раз ингушам, как никому другому, удавалось дифференцировать культурно-этнические и политические процессы военного противостояния.

Краткий ретроспективнй анализ высвечивает историческую обусловленность отказа вооруженного против России: так, в затяжные годы Кавказской войны XIX века ингуши никогда в массе своей не принимали участия в антироссийских выступлениях, за что их неоднократно упрекал и даже пытался наказать имам Шамиль. Ингуши были верны клятве верности России, которую они впервые дали в 1770 году, а затем дважды повторили в XIX веке.

Генетическая память новых поколений сохранила и затем расшифровала коды поведенческой культуры своих предков, символом этого процесса жизнедеятельности выступила толерантная традиция русско-ингушских отношений. Стереотипы поведенческой культуры ингушского народа свидетельствуют о том, что более двухсот лет назад, когда впервые в русских письменных источниках заговорили об ингушах, история не знает фактов массовых вооруженных выступлений этого вайнахского этноса против России.

Особую тему составляет взаимодействие культурно-этнических и политических процессов, в которых исторически участвовали ингуши, моменты взаимовлияния этих двух пластов общественной жизни.

Панорамно-направленное исследование высветило, как нам представляется, основную парадигму ингушской традиционной культуры, указало на духовные результаты, достигнутые ингушским народом. Однако наша работа затрагивает лишь малую часть вопросов, которые могут быть заданы в отношении культуры и истории ингушей, в частности, и Кавказа, в целом. Кавказ - «гора народов», и сейчас на повестке дня научного кавказоведения стоят сотни научных вопросов и проблем.

Так мы полагаем, что в перспективе можно подробнее обратиться к теме ингушского языка. Старинный ингушский язык, чьи корни уходят в древнее государство Урарту, таит в себе еще много неразгаданных тайн. Очень интересны были бы исследования в области лексики, морфологии, этнолингвистическая характеристика ингушского языка. В частности, могут еще быть рассмотрены вопросы об иноязычных заимствованиях (Хурритские, урартские, иранские и проч. языки) и автохтонной лексике, древних контактах носителей ингушского языка, о традиционных произведениях духовной культуры - сказаниях, песнях, нарт-орстхойском эпосе.

Дискуссионным и представляющим немалый интерес для ученых остаются и вопросы о межэтнических контактах на Центральном Кавказе в доисторический и исторический периоды. Древняя история ингушей свидетельствует о глубине и самобытности становления и протекания цивилизационных процессов в их культуре, которая находит свое «опредмечивание» в пластах духовной жизни, стиле и образе мышления, материальных памятниках, а также в социокультурных фактах. С древних времен происходит кодировка типических черт ингушского менталитета, формирующегося под воздействием (а возможно и вопреки им) транс-цивилизационных отношений, о которых можно судить по малоазийскому характеру отдельных символов или символических форм культуры. Древние ингуши, согласно источникам, имеют межкультурные коммуникации с очагами мировых древнейших цивилизаций: вероятно, происходит взаимообоюдное обогащение разных культур, в процессе их становления, развития и взаимодействия.

Совершенно очевидным признается факт древнейшей культуры ингушей, которая имеет глубинно-исторические основания и на протяжении тысячелетий вырабатывает архетипические установки социокультурного бытия ингушского этноса.

Во многом эклектичный и, одновременно, самобытный комплекс древних социокультурных традиций и ментальных установок ингушей неоднократно видоизменялся и подвергался перекодировке. Подобная перекодировка культурных символов происходила под воздействием различных социально-экономических, политико-административных, конфессиональных (9) и прочих «перемен». Немаловажную роль в изменении знаково-символических форм и архитипических элементов древней ингушской культуры сыграли русско-ингушские отношения и связи, установившиеся после XVII века.

Ингушские средневековые семантико-еимволические контексты, архаические социокультурные доминанты (9) и культурные фенотипы подверглись модернизации под воздействием той культурной среды, которая стала активно проникать на территорию, заселенную ингушами со стороны России в XVIII-XX веках.

Современная социокультурная и конфессиональная ментальность ингушей не сохранила бы данных типических черт и характеристик, без тех межкультурных коммуникаций, которые возникли между ингушами и русскими.

Ингушская и вообще вайнахская традиционная ментальность и этика -вопрос, который тоже ждет своего более обстоятельного исследования. Центрированное положение ингушского этического комплекса в традиционной культуре ингушей определяется тем, что древние этические положения кодируются на уровне коллективного бессознательного, чтобы в последующих поколениях подвергнуться расшифровке. Кодировка символов происходит без деятельного и осознанного участия тех индивидов и того социума, к которому данные индивиды принадлежат. Механизмы и время кодировки символов не затрагивают коллективной памяти социума. Традиция интегрирует обычаи, ритуалы, обряды и другие стереотипы деятельности общества.

В рамках современных научных поисков необыкновенно интересна и повседневная культура ингушей в различной ее вариативности, которая является нетронутым пластом исследования.

Автору данного исследования исторический экскурс и ретроспективный анализ, предпринятые в работе, представляются методологически необходимыми, ибо без них совершенно невозможно понять совокупность условий культурогенеза и становления социокультурного бытия ингушского народа на всех его этапах. Векторы всестороннего развития ингушей исходят из неких исторических и культурных реалий, существовавших определенное время назад и при определенных обстоятельствах. Эти факторы влияли на формирование национальных традиций, обычаев, благодаря им создавались сказания и мифы, составившие золотой фонд ингушского фольклора. Историку, культурологу, философу, занимающемуся исследованием ингушской культуры, следует подробно вникать в историю ингушского народа, с целью осознания той теоретической канвы социокультурной жизни ингушей, в которой происходил ежедневный жизнедеятельный процесс «опредмечивания» национальной культуры в мультинациональной среде.

Фундаментальные черты самосознания и культуры ингушей, в результате преобладания в их мировоззрении языческих культов вплоть до XX века, оказались сформированы на основе традиционных до-монотеистических представлений. Религиозные представления ингушей определяют одну из доминантных сфер традиционной ингушской культуры, в которой кодируются ментальные установки этноса о его месте в мире и отношения к миру. «Религиозные представления - это питающий источник или фундамент народного менталитета» (112, с.71), в котором отражаются многие формы сознания и посредством которого корректируются поведенческие ориентиры.

Проблема вайнахского тейпа является полемичной, а также очень интересной в системе кавказоведческого знания, а потому требует особого внимания в научных кругах, и в частности, политологов.

Возможно, вопросы внутренней структурированности ингушского социума трудно поддаются изучению не столько из-за утраты отдельных фрагментов этногенетической памяти, сколько из-за отдаленности периода формирования данной структуры, определенной «замкнутости» в этом вопросе и потому «стирания» коллективно-бессознательных традиционных установок на структурированность. Также вероятно предположить, что не была выработана «логика организации» структурных связей внутри социума, что привело к закреплению только основных категорий, которые не подверглись логико-конструктивным дефинициям.

Традиционная материальная культура ингушского народа, из которой мы затронули всего лишь один ее пласт башенно-каменное строительство в Ингушетии уникально на Кавказе и во всем мире. Традиционная ингушская архитектура - не исключено, - наследие древнейшего зодчества народов Кавказа, не дошедшего до нас.

Однако традиционная архитектура ингушей не может быть сведена лишь к башенному искусству: уникальны ингушские святилища, храмовые комплексы христианского и языческого назначений, а также обычные повседневные жилища тех многих ингушей, которые не могли позволить себе строительство башенных комплексов.

Автор данной работы понимает, что невозможно провести полнообъемное исследование столь глубинного пласта, каковым является традиционная культура ингушей, поэтому он сознательно оставляет за рамками своего исследования такие факторы традиционной культуры, как национальный костюм, этикет принятия пищи, структуру и содержание института семейно-брачных отношений, тендерный и игровой аспекты культуры ингушей, а также многие другие вопросы. Эти области исследования намечены и возможно будут определены для других авторов и других хронологических рамок.

Сегодня можно назвать еще множество тем, ждущих своей разработки. Вплоть до последнего времени количество исследований, посвященных ингушскому народу и его культуре, было небольшим. Однако сейчас, когда в Республике Ингушетия имеются свои научные и образовательные учреждения, думается, процесс изучения материальных и духовных оснований ингушской культуры будет поднят на академическую высоту.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Зязиков, Мурат Магометович, 2003 год

1. Абдурагимов Г. Кавказская Албания Лезгистан. СПб, 1995.

2. Абушенко В.Л. Традиция. Новейший философский словарь. Минск, 1998.

3. Авксентьев А. Ислам на Северном Кавказе. Ставрополь, 1984.

4. Азиев М., Марковин В., Чахкиев Д. Каменная летопись страны вайнахов. М., 1994.

5. Акты Кавказской Археографической Комиссии об Ингушетии и ингушах. Назрань, 1995.

6. Айдаев Ю. Чеченцы: история и современность. М.,1996.

7. Албакова Ф.Ю. Проблемы развития традиционной культуры вайнахов: Учебное пособие. М., МГУ, 1999.

8. Албакова Ф.Ю. Современные проблемы исследования национально-этнического сознания: Учебное пособие. М., МГУ, 1999.

9. Албакова Ф.Ю. Символ и традиционные фольклорные формы культуры.// Учебное пособие. М., МГУ, 1999.

10. Алборов Б.А. Ингушское Деали «бог» и осетинское Деликон «злой дух». Владикавказ, 1930.

11. Алексеева В.А. Традиции. // Современный философский словарь. Лондон, Франкфурт, Париж, Люксембург, Москва, Минск, 1998.

12. Алироев И. Нахские языки и культура. Грозный, 1978.

13. Античные историки о Северном Кавказе. Нальчик, 1990.

14. Археолого-этнографический сборник. Известия ЧИНИИИЯЛ, т.1У, История, Грозный, 1976

15. Археолого-этнографический сборник. Известия ЧИНИИИЯЛ, т.УП, вып 1, История, Грозный, 1966. с.42-88.

16. Ахриев Ч. Ингуши (их предания, верования и поверья). Тифлис,1975.// ССКГ, Вып. VIII. Тифлис, 1875.

17. Багаев М. Раннесредневековая материальная культура Чечено-Ингушетии (V-XII вв.) Грозный, 1971.

18. Базоркин А. Горское паломничество.// Сборник сведений о Кавказских Горцах, выпуск 5, 1873.

19. Базоркин И. Очерки, статьи, выступления //Собр.соч.в бт-х, Т.5. Магас, 2002.

20. Базоркин М. История происхождения ингушей. Нальчик, 2002.

21. Баразбиев М. Этнокультурные связи балкарцев и карачаевцев с народами Кавказа в XVIII начале XX века. Нальчик, 1992.

22. Баранец А.А. Культурный фенотип мистицизма: христианство и ислам. Ростов н/Д, 2000.

23. Бараниченко Н.Н. Заметки о культовом зодчестве вайнахов. //Археология и вопросы этнической истории Северного Кавказа.Грозный, 1979.

24. Баронин А. Этническая психология. Киев, 2000.

25. Бартольд В. История и культура мусульманства. М.,1992.

26. Басилов Н., Кобычев В. Галгай страна башен.// Сов, Этнография, 1971, №1.

27. Бгажноков Б. Адыгская этика. Нальчик, 1999.

28. Беков Т. Избранное. ( На инг. яз.). Грозный, 1966.

29. Белик А. Культурология. Антропологические теории культур. М.,1999.

30. Берже А. Чечня и чеченцы. Тифлис, 1859.

31. Бессмертный Ю.Л. «Анналы»: переломный этап? // Одиссей, 1991.

32. Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. Нальчик, 1999.

33. Бокарев Е. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских языков. Махачкала, 1961.

34. Боков X. Молитва о мире. М., 1997.

35. Бромлей Ю. Национальные проблемы в СССР: в поисках новых подходов. М.,1988.

36. Бромлей Ю., Козлов В. Этносы и этнические процессы как объект исследования. М., 1987.

37. Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М.,1823.

38. Бунак В. Черепа из склепов горного Кавказа в сравнительно-историческом изучении. JI.,1958.

39. Бутков П. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803гг. ч.1, СПб., 1869.

40. Вертепов Г. Ингуши.// Терский сборник. Владикавказ, 1892.

41. Виноградов В., Марковин В. Археологические памятники Чечено-Ингушской АССР. Грозный, 1966.

42. Виноградов В. Тайны минувших времен. М., 1966.

43. Виноградов В.Б. Некоторые аспекты современного изучения средневековых культовых памятников Чечено-Ингушетии.// Археология и вопросы атеизма. Грозный, 1977.

44. Волков Ю., Хунагов Р., Шадже А. Гуманизм и полиэтническая Россия. Майкоп, 2001.

45. Вопросы кавказской филологии и истории. вып.З, Нальчик, 2000.

46. Гаджиева С. Семья и брак у народов Дагестана в XIX начале XX в. М., 1985.

47. Гадаев В.Ю. За частоколом мюридских проповедей. Грозный, 1989.

48. Гадло А. Этническая история Северного Кавказа IV-X вв. Л., 1979.

49. Гамбашидзе Г.Г. Из истории связей Грузии и Ингушетии в средние века.// Тезисы докладов и сообщений 1У Крупновских чтений. Орджоникидзе, 1974.

50. Гамкрекелидзе Т., Иванов Вяч.Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Благовещенск, 1998

51. Генеалогия Северного Кавказа. Нальчик, 2002.

52. Гольдштейн А. Средневековое зодчество Чечено-Ингушетии и Северной Осетии. М.,1975.

53. Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М. 1993.

54. Давидович В. Существует ли кавказская цивилизация? //Научная мысль Кавказа, №2, 2000.

55. Далгат Б. Героический эпос чеченцев и ингушей. М., 1972.

56. Данилова Е. Абазины. М., 1984.

57. Дауев С. Чечня: коварные таинства истории. М.,1999.

58. Дахккильгов Ш.Э. Слово о родном крае.(Записки краеведа). Грозный, 1989.

59. Дахкильгов И.А. Чечено-ингушские предания об адыго-вайнахских связях. М., 1968.

60. Дахкильгов И. А. Исторический фольклор чеченцев и ингушей. Грозный. 1978

61. Дахкильгов И.А. Мифы и легенды вайнахов. Грозный, 1992.

62. В.Дегоев Большая игра на Кавказе: история и современность. М.,2001.

63. Джамбулатова 3. Развитие печати в Чечено-Ингушетии (1920-1941 годы).// Известия ЧИНИИИЯЛ. Т.У1, выпуск 1-й, Грозный, 1965.

64. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. СПб, 1992.

65. Дзарахова З.М.-Т. К вопросу об этнокультуре ингушей в контексте современного развития цивилизации. //Современные подходы в исследовании проблем истории и языка ингушского народа. Республиканская научная конференция. Сборник тезисов. Магас, 2002.

66. Дзуцев X. Эволюция осетинской семьи и межсемейных отношений. М.,2001.

67. Добаев И.П. Исламский радикализм. Ростов н/Д, 2003.

68. Дзидзоев В. Национальная политика: уроки опыта. Владикавказ, 1997.

69. Дьяконов И. Языки древней Передней Азии. М., 1967.

70. Ерасов Б. Социальная культурология, в 2 т., М., 1994.

71. Ермаков И. Ислам в культуре России. М.,2001.

72. Жданов Ю.А. Солнечное сплетение Евразии. Майкоп, 1999.

73. Жданов Ю.А.,Игнатенко А.А. Ислам на пороге XXI века. М.,1989.

74. Ингушские сказки, сказания, предания. Нальчик, 2002.

75. Известия Чечено-Ингушского республиканского краеведческого музея. Выпуск XI. Грозный, 1975.

76. Иваненков Н.С. Горные чеченцы.// Терский сборник, вып.УП, Владикавказ, 1910.

77. Инал-Ипа Ш. Абхазы. Сухуми, 1965.

78. Ингуши в войнах России Х1Х-ХХ веков (под ред. Мальсагова А.). Нальчик, 2002 .

79. Ингуши, (под ред. Танкиева А.) Саратов, 1996.

80. Ипполитов А. Этнографические очерки Аргунского округа. \\ Сборник сведений о кавказских горцах, вып. 1 Тифлис, 1868.

81. Исаев Э. Вайнахская этика. М.,2002.

82. История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. 1917 год) М., 1988.

83. Итонишвили В. Семейный быт горцев Центрального Кавказа. Тбилиси, 1969.

84. Кавказ и Дон в произведениях античных авторов». Ростов н\Д, 1990.

85. Казанов X. Нация и национальный характер. Майкоп, 2000.

86. Климов Г. Кавказские языки. М.,1965.

87. Козенкова В.И. Кобанская культура на территории Чечено-Ингушетии. Автореф. канд.диссер., М., 1969.

88. Консерватизм и традиционализм на юге России. Ростов н/Д, 2002.

89. Костоева J1.C. Идеологические течения в общественно-политической мысли Чечни и Ингушетии во 2-й половине XIX века. Автореф. канд. дисс. Ростов н/Д, 1971 г.

90. Крупное Е., Мунчаев Р. Бамутский курганный могильник XIV-XVI вв. М., 1963.

91. Крупнов Е. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960.

92. Крупнов Е. Средневековая Ингушетия. М., 1971.

93. Ксенофобия на Юге России сепаратизм, конфликты и пути их преодоления. Ростов н\Д, 2002.

94. Культура адыгов (под ред. Казанова X). Нальчик, 1993.

95. Культура и быт народов Северного Кавказа. М., 1968.

96. Кучуков М. Нация и социальная жизнь. Нальчик, 1996.

97. Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией в ХУ1-ХУП вв. М., 1963.

98. Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. Нальчик, 1995.

99. Лаудаев У. Чеченское племя. Сборник сведений о кавказских горцах. Вып.1У, Тифлис, 1872.

100. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1999.

101. Леонтович Ф. Адаты кавказских горцев. Нальчик, 2002.

102. Магомадова Т.С. На Коране шерть дали. // Религия в СССР:информационно-справочный бюллетень. Вып.Ш, Грозный, 1990.

103. Магомедов А. Чародинцы: прошлое, настоящее, будущее. Махачкала, 2000.

104. Мальбахов Б. Кабарда в период от Петра 1 до Ермолова. Нальчик, 1998.

105. Мальсагов Д. О некоторых непонятых местах в слове о Полку Игореве. \\ Научная мысль Кавказа, №2, 2000.

106. Мамакаев М. Чеченский тайп в период его разложения. Грозный, 1973

107. Марковин В. Культура племен Северного Кавказа в эпоху бронзы. М.,1960.

108. Марковин В. Дагестан и Горная Чечня в древности. М.,1969.

109. Марковин В. В стране вайнахов. М., 1969.

110. Марковин В. Некоторые особенности средневековой ингушской архитектуры. М., 1975.

111. Марковин В. В ущельях Аргуна и Фортанги. М., 1965.

112. Мерешков С.А. Ингушский этикет.//Нравы, традиции и обычаи народов Кавказа. (Тезисы общероссийской конференции 23-25 сентября 1997 года). Пятигорск, 1997.

113. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М., 2000,с.71.

114. Мир этноса (аспекты и методы исследования). Нальчик, 1999.

115. Мудрые наставления наших предков. (Из ингушского фольклора). Нальчик, 2000.

116. Мужухоев М. Б.Проникновение ислама к чеченцам и ингушам. // Археологические памятники Чечено-Ингушетии. Грозный, 1979.

117. Мужухоев М.Б. Проникновение христианства к вайнахам. // Этнография и вопросы религиозных воззрений чеченцев и ингушей в дореволюционный период. Сборник научных трудов ЧИАССР. Грозный, 1981, с. 23-41.

118. Мужухоев М. Средневековая материальная культура горной Ингушетии. Грозный, 1977.

119. Мужухоев М. Средневековые культовые памятники Центрального Кавказа. Грозный, 1989.

120. Мунчаев Р. Кавказ на заре бронзового века. М.,1975.

121. Мусукаев А. К истокам фамилий. Нальчик, 1992.

122. Мурад Базоркин и ингушская историческая наука.//Всероссийская научная конференция. Сборник тезисов. Магас, 2002.

123. Нагоев А. Средневековая Кабарда. Нальчик, 2000.

124. Народы Кавказа, т. 1, серия «Народы мира». М., 1960.

125. Новые памятники эпохи бронзы в Чечено-Ингушетии. Грозный, 1982.

126. Нравы, традиции и обычаи народов Кавказа. (Тезисы общероссийской конференции 23-25 сентября 1997 года). Пятигорск, 1997.

127. Омельченко И. Терское казачество. Владикавказ, 1991.

128. Ошаев X. В сердце Чечни. Грозный, 1928.

129. Попко И. Терские казаки с стародавних времен. СПб., 1880.

130. Потто В. Два века терского казачества. Тт. 1-2, Владикавказ, 1912.

131. Популярный энциклопедический словарь. М., 1999.

132. Проникновение ислама в Чечено-Ингушетию.// Сост.: Бараниченко Н.Н., Чахкиев Д.Ю.: Грозный, 1984.

133. Религиозные верования адыгов. Майкоп, 2001.

134. Робакидзе А. Жилища и поселения горных ингушей. \\ Кавказский этнографический сборник, т. 2, Тбилиси, 1968.

135. Россия и Кавказ: сквозь два столетия СПб., 2001.

136. Румянцева М.Ф. Теория истории. М., 2002.

137. Садохин А.П. Этнология. М.,2000.

138. Семенов JI. Археологические и этнографические разыскания в Ингушетии в 1925-1932 гг., Грозный, 1963.

139. Семенов Л.П. Фригийские мотивы в древней ингушской культуре.// Известия ЧИНИИИЯЛ, т.1, вып. 1-й. История. Грозный, 1959.

140. Скитский Б. К вопросу о феодальных отношениях в истории ингушского народа. // Известия ЧИНИИИЯЛ.т1,вып.1, Грозный, 1959.

141. Смирнова Я. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа. М.,1983.

142. Современное кавказоведение. Справочник персоналий. Ростов н/Д, 1999.

143. Современное положение Чечни. Ростов н\Д, 2001.

144. Спорные границы на Кавказе. М., 1996.

145. Содержание судей храма Тхаба-ерды.// Ингушские сказки, сказания и предания. Нальчик, 2002.

146. Танкиев А. Духовные башни ингушского народа. Саратов, 1997.

147. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989.

148. Токарев С. Ранние формы религии. М.,1990.

149. Умаров С. Архитектура позднесредневековой горной Чечено-Ингушетии. \\ Памятники Отечества кн.2., М., 1975.

150. Умаров С.Ц. Эволюция основных течений ислама в Чечено-Ингушетии. Грозный, 1985.

151. Федоров Я. Историческая этнография Северного Кавказа. М.,1983.

152. Федоров-Гусейнов Г. История происхождения кумыков. Махачкала, 1996.

153. Философский энциклопедической словарь. М., 1983.

154. Фрезер Дж. Золотая ветвь. М.,1986.

155. Хамчиев С.«Возвращение к истокам. Саратов, 2000.

156. Ханаху Р. Традиционная культура Северного Кавказа: вызовы времени. Ростов н\Д., 2001.

157. Хизриев Х.А. Распространение ислама в Золотой Орде и Чечено-Ингушетии. // Религия в СССР: информационно-справочный бюллетень. Вып.З, Грозный, 1990.

158. Хоруженко К.М. Культурология. Энциклопедический словарь. Ростов-на-Дону. 1997.

159. Чах Эльмурзиевич Ахриев. Избранное. Назрань, 2000.

160. Чахкиев С. Идрис Зязиков: верой и правдой. Грозный, 1991.

161. Чечня: от конфликта к стабильности. Сборник. М.,2000.

162. Шадже А.Ю. Национальные ценности и человек Майкоп, 1996.

163. Шамилев А. Пути проникновения ислама к чеченцам и ингушам. \\ Известия Чечено-Ингушского НИИ. Грозный, 1963.

164. Шаханов Б. Избранная публицистика. Нальчик, 1991.

165. Шептун С. Из истории православной церкви на Кубани. Краснодар, 1995.

166. Щеблыкин Н. «Искусство ингушей в памятниках материальной культуры» \\ Известия Ингушского НИИ Краеведения. Владикавказ, 1928.

167. Шиллинг Е.М. культ Тушоли у ингушей. // Известия Ингушского НИИ краеведения. Т.1У, вып.2, Орджоникидзе-Грозный, 1934-1935.

168. Эфендиев Ф.С. Этнокультура и национальное самосознание Нальчик, 1999.

169. Яковлев Н.Ингуши. M.-JL, 1925.

170. Яндаров А.Д. О времени, условиях и причинах распространения ислама в Чечено-Ингушетии. // Религия в СССР: информационно-справочный бюллетень. Вып.З, Грозный, 1990.

171. Материалы сайта http://www.ingiishetia.ru

172. Материалы сайта http://www.chechnyafree.ru

173. Материалы сайта http://www.chechenpress.com

174. Материалы сайта http://www.ingushetiya.ru

175. Материалы сайта http://www.dgu.ru

176. Материалы сайта http://www.sakharov-center.ru

177. Материалы сайта http://www.kbsu.ru

178. Башня-убежище у селения Ушкалой (ущелье реки Чанты-Аргун. XVII в)1. J3

179. Селение Верхний Лейми. Верхняя часть боевой башни замка.

180. Селение Белхан. Боевая башня с плоской кровлей. XV-XVIbb.

181. Ущелье реки Чанты-Аргун. Боевая башня Гучан-Кале. XVIIb.

182. Селение Хяни. Башенные постройки. XVI-XVIII вв.

183. Селение Мишхн. Наземный склеп с поминальной камерой. XVI-XVI1 вв.1. Селение Хой.

184. Женская надмогильная стела с изображением украшений. XI Хв.

185. Приострённый камень, завершавший покрытие боевой башни

186. Селение Пялинг. Замковые постройки. XVI-XVIIIbb.

187. Замок в селении Верхний Лейми. XVII-XVII1 вв.

188. Селение Таргим. XVI-XVIIbb.f

189. Замковый комплекс в селении Карт. XVII вв.

190. Родовой склеп на склоне горы Бархой-лом

191. Родовой склеп около селения Пуй. XVII в.

192. Селение Эгикал. XV-XVI1 вв. Башнеобразный склеп с пирамидально-ступенчатой кровлей.

193. Селение Эрзи Округлый мавзолей. XVIIIb.1. Селение Хамхи.

194. Наземный склеп с двухскатно-ступенчатой кровлей. XVII-XVIII вв.1. Si

195. Селение Таргим. Округлый мавзолей с купольно-ступенчатой кровлей.1. XVI-XVIIbbi

196. Селение Bobiivhikm. Округлый мавзолей и столпообразное святилище. XVI-XVIIbb.

197. Селение Хяии. Руины наземных склепов.

198. Камень смерти» близ селении Лежги

199. Селение Эгякал. Башнеобразный склеп с плоской кровлей. XVI-XVIIbb.

200. Селение Таргим. Башнеобразный склеп в городке мертвых. XVI-XVIIbb.

201. Селение Нижний Лейми. Кладка циклопической постройки раннего средневековья