Структура повествовательного текста в древней махакавье тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.03, кандидат филологических наук Гурия, Анастасия Георгиевна

• Гурия, Анастасия Георгиевна
• кандидат филологических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Гурия, Анастасия Георгиевна

Введение.

Глава I.

Жанр махакавьи и проблемы его изучения.

Глава II.

Структура повествовательного текста в махакавье I-V вв. Текст повествователя.

Глава III.

Структура повествовательного текста в махакавье I-V вв. Текст персонажа.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Структура повествовательного текста в древней махакавье»

Наша работа посвящена структуре повествовательного текста в древней махакавъе, т.е. в поэмах 1-У вв. н.э., принадлежащих к важнейшему жанру санскритской поэзии. Махакавъя (скр. таМ-каууа, «великая/большая поэма») - это эпическая поэма, крупное повествовательное произведение в стихах на мифологический или легендарный сюжет, отвечающее ряду формальных требований. Она многое заимствует из предшествующего ей эпоса («Махабхараты» и особенно «Рамаяны»); в частности, изображаемый мир и герои, типовые ситуации и ценности махакавьи в большой мере (но не полностью) совпадают с эпическими. Вместе с тем, однако, литературная эпическая поэма противопоставляет себя эпосу (долитературной словесности), и прежде всего в том, что касается стиля.

Махакавья принадлежит к высокой придворной литературе, причем в иерархии высоких жанров она занимала самую верхнюю ступень: все списки литературных жанров в трактатах по поэтике открываются именно ею. Высокий статус махакавьи определяет ее усложненную поэтику. Безыскусное изложение эпоса и украшенная поэтическая речь махакавьи - своего рода два полюса, к одному из которых тяготеет каждый повествовательный жанр санскритской литературы в дальнейшем.

Сложность жанра махакавьи обусловлена прежде всего тремя его особенностями. Во-первых, эпической поэме присуща определенная дискретность: текст ее распадается на достаточно самостоятельные фрагменты, отдельная строфа также характеризуется автономностью, завершенностью. Во-вторых, поэмы изобилуют описаниями, так что повествование порой выглядит лишь,как пунктирная линия, дающая повод к введению описаний, независимых друг от друга. В-третьих, важная черта поэтики махакавьи - украшенность, т.е. широкое использование поэтических украшений (а1апкага). Все это затрудняет восприятие поэм. Тенденция к затрудненности формы возрастает с течением времени, достигая пика в средневековых поэмах. Нас, однако, будут интересовать истоки жанра, вернее - два единственных автора, чьи произведения сохранились от начального периода развития махакавьи.

Материалом для нашей работы послужили четыре дошедшие до нас махакавьи Древности: «Жизнь Будды» и «О прекрасном Нанде» Ашвагхоши (I в. н.э.), «Род Рагху» и «Рождение Кумары» Калидасы (V в. н.э.). Основное место в рассмотрении занимали "Рождение Кумары" и "Жизнь Будды".

Поэма Ашвагхоши "Жизнь Будды" (buddhacarita), обнаруженная в 1892 г., дошла до нас не полностью. Первые тринадцать песней и начало четырнадцатой - вплоть до просветления Будды - сохранились на санскрите (дальнейший текст, до финальной двадцать восьмой песни, существует только в тибетском и китайском переводах). Поэма «О прекрасном Нанде» (Saundarananda), открытая в 1908 г., рассказывает об обращении в буддизм сводного брата Будды, Нанды.

Обе поэмы были переведены на английский язык Э.Х. Джонстоном1, приложившим к изданию «Жизни Будды» исследовательский очерк творчества Ашвагхоши. На основании ряда соображений Джонстон относит время жизни Ашвагхоши к концу I в. до н.э. - началу I в. н.э. Джонстон считает, что Ашвагхоша был брахманом по рождению и образованию, вероятно, жителем Сакеты (Айодхьи); был явно знаком с «Рамаяной», хотя и не в том виде, в котором мы знаем ее теперь. Как буддист, он, по-видимому, был связан со школой махасангхиков; в тонкости более поздних разногласий школ не входил, излагая в своих поэмах основные, общие для всех положения учения понятным языком. «Популярность Ашвагхоши в Индии досталась ему как поэту и истолкователю доктрины в простых словах»2. Для него сущность

1 E.H. Johnston, "The Saundarananda of Asvagho?a", Lahore, 1928, Delhi-Varanasi-Patna, 1975 (reprint), "Buddhacarita or Acts of the Buddha", Lahore, 1936, Delhi, 1972 (reprint).

2 Там же, c.xxxvi. буддизма состояла в личной преданности Будде и в практиках йоги. Как образованный человек, каковым должен был быть автор махакавьи, он обнаруживает знакомство с ведийскими текстами и примыкающей к ним словесностью, а также с эпосом, особенно с «Рамаяной» и с «Бхагавадгитой», и с рядом наук - от философии и нитишастры (науки о поведении) до грамматики и просодии. Что касается стиля поэмы (а этот вопрос нас интересует больше всего), Джонстон останавливается на нем довольно подробно.

В отличие от эпоса, стиль которого изобилует повторами, так что отвлекшийся слушатель легко подхватывает снова нить событий, Ашвагхоша стремится к противоположному эффекту, требуя к каждой строфе особого внимания, так что строфы отличаются цельностью, завершенностью и некоторой самостоятельностью. Джонстон также указывает, что Ашвагхоша ориентируется на ведийский язык в большей мере, чем на эпический, и что, по-видимому, такова была установка поэтической школы, к которой он принадлежал. Несмотря на некоторую автономность строф, композицию «Жизни Будды» определяла конкретная внелитературная задача проповедника, которая требовала повествования более связного и динамичного, чем это было принято в махакавье в дальнейшем. Текст поэмы структурирован очень четко, словно бы разбит на абзацы, каждый из которых посвящен своей теме и соотнесен со структурой целого. Средством выделения абзацев могла служить смена метра или звуковой повтор (уатака); в других случаях отдельный отрезок текста маркировался рефреном, параллельным построением строф или общим сравнением, и т.п. Такие средства структурирования текста, возможно, слишком, просты; но «хотя эта искусственная структура могла бы быть улучшена или сделана менее очевидной, он все же достигает своей цели, но благодаря своим способностям рассказчика, а не этим средствам; ибо огромное наслаждение, которое доставляют нам его поэмы, в большой мере заключено в том, что они читаются как одно целое, что в свою очередь обусловлено его мастерством в расстановке материала и обработке отдельных эпизодов»3.

Однако Ашвагхоша, по Джонстону, - поэт противоречивый: с одной стороны, он мастер слова в поэзии и в проповеди, с другой - ученый-эрудит, стремящийся блеснуть познаниями, что иногда мешает эстетическому восприятию. Так, описание правления царя Шудцходаны во второй песни ЖБ при чтении в переводе производит сильное художественное впечатление, а в оригинале по своей форме есть нечто вроде сборника примеров по образованию аористов. Джонстон отмечает, что Ашвагхоша решительно предпочитает сравнение метафоре, при этом сравнения часто рассчитаны не на эмоциональный, а на интеллектуальный эффект. «Итак, мы находим в его сравнениях странную смесь, иногда поэта, нередко проповедника, но слишком часто педанта или ученого, и если их разнообразие свежо по сравнению с ограниченным списком образов сравнения классической кавьи, все же индийской поэзии предстоял долгий путь, прежде чем она достигла идеального слияния содержания и стиля в творчестве Калидасы»4. Отмечая немногие другие художественные приемы у Ашвагхоши, Джонстон переходит затем к любимым Ашвагхошей повторам, в которых поэт очевидно видел эстетическую ценность. Также Ашвагхоша иногда оставляет в строфе возможность для двух противоположных истолкований - явно сознательно.

Джонстон склонен видеть в Ашвагхоше представителя начального периода истории жанра - того периода открытия новых возможностей слова, который предшествует классическому: «.если необходимо найти аналогию в европейской поэзии, я скорее искал бы ее в Мильтоне, который так же любил демонстрировать свою ученость и так же стремился выразить религию в своем эпосе. Ибо там, где текст Ашвагхоши дошел до нас неповрежденным,

3 Там же, c.lxxxvi.

4 Там же, с. lxxxix: "Thus we find in his similes a strange mixture, the poet sometimes, the preacher often, but too frequently the pedant or the academician, and if their variety is refreshing in contrast with the restricted list of subjects for comparison in classical kavya, Indian poetry has a long road to travel before it reaches the perfect fusion of matter and manner in Kalidasa". он обычно тщательно отделан и завершен. Но его сложность и изысканность принадлежит примитивному, а не искушенному писателю; ему чужды тонкие связи строф Калидасы и его гармония тона, тем более - «гладкость» стиля позднейших авторов. Он часто напоминает какого-нибудь итальянского художника пятнадцатого века, который, взволнованный новыми изобразительными возможностями, готов нарушить равновесие в своей картине, чтобы привлечь наше внимание к своей способности изобразить мускулатуру мужчины, натягивающего лук, или голову, повернутую кверху. Таким же образом, то, как Ашвагхоша настаивает на симметрии, обнаженность структуры и нефункциональная украшенность свидетельствуют о произведении ранней эпохи, а не о времени, когда величайшим искусством становится так скрыть искусство, чтобы читатель не сознавал, что оно наполняет всю поэму»5. И в этой свежести и энтузиазме заключено очарование, которому трудно противостоять. На нескольких примерах подтверждая этот тезис, Джонстон заканчивает обзор призывом не сравнивать Ашвагхошу с Калидасой по принципу «лучше-хуже», поскольку у каждого из них на небосклоне санскритской поэзии свое место.

Собственно, разделы об Ашвагхоше в общих работах по санскритской литературе мало что добавляют к этому очерку. В них отмечается, что творчество этого поэта знаменует переход от эпоса к собственно литературе, а в его поэмах присутствуют черты поэтики махакавьи (характерные описательные темы, включение материала, относящегося к разным сферам жизни и разным наукам, поэтические украшения, сложная метрическая и образная система и т.д.). Прослеживается связь «Жизни Будды» с «Рамаяной»

5 Там же, с. xcv: ".if an analogy must be found in European poetry, I would rather seek it in Milton, equally a scholar and equally fond of displaying the learning, who similarly sought to express his religion within the limits of an epic. For where Asvagho§a's text survives undamaged, he is polished enough and his work is usually highly wrought and well finished. But his intricacy and elaboration arc those of the primitive, not of the sophisticated writer; not for him the subtle relations of Kalidasa's verse or its exact harmonies of tone, still less the 'slickness' of later kavya. He reminds me often of some Italian painter of the fifteenth century, who in his excitement over the new possibilities of representation will upset the balance of his picture to direct our attention to his skill in depicting the musculature of a man drawing a bow or in foreshortening an upturned head. Similarly ASvagho§a's insistence on symmetry, his exposure of the framework and his non-functional decoration are characteristic of early work, not of a задача изображения идеального героя, сходные герои и образы, которые, однако, Ашвагхоша разрабатывает по-новому), иногда привлекается для сопоставления «Лалитавистара», каноническое жизнеописание Будды. На контрасте с этим сочинением становится особенно ясен поэтический подход Ашвагхоши к материалу: он так выстраивает повествование, оттеняя его немногими описаниями, что достигает максимального художественного воздействия. Отмечается, что поэмы Ашвагхоши отличаются не только от предшествующей традиции, но и от более поздних эпических поэм. Вставной материал, в частности, описания, он вводит достаточно редко и всегда в тесной связи с повествованием; в его поэмах присутствуют не все описательные темы, которые канон позднейшей махакавьи считал необходимыми; композиция поэм менее аморфна, поскольку сюжет играет в них ведущую роль; стиль их сравнительно прост - насколько вообще может быть проста махакавья.

Имя Калидасы открывает список величайших создателей махакавьи, бытующий в самой традиции, причем две из пяти входящих в этот список поэм - обе его махакавьи: «Род Рагху» (raglшvamsa) и «Рождение Кумары» (китагазатЬЬауа)6. Первая из них состоит из девятнадцати песней и представляет собой череду жизнеописаний царей Солнечной династии. В поэме Калидасы "Рождение Кумары" восемь песней7; она повествует о том, как Парвати стала женой Шивы.

Род Рагху» опубликован на русском языке в переводе В.Г. Эрмана, который предпосылает тексту поэмы вступительную статью о творчестве time wen the greatest art is so to conceal the art that the reader is unconscious of its presence pervading the whole poem.".

Kalidasa's Kumarasambhava Cantos I-VIII. Ed. with the commentary of Mallinatha, a literal English translation, notes and Introduction by M.R. Kale, 6-th edition, Delhi, 1967; MahamahopadhyayakolacalamallinathasOraviracitaya sanjivinisamakhyaya vyakhyaya sameto mahakavisnkalidasalqtam Raghuvamsamahakavyam. Bombay, 1928

7 Уже М.Винтернитц придерживается этой точки зрения (Winternitz М. History of Indian Literature. Vol. 3, p.61); к тому же авторитетный комментарий Маллинатхи доходит лишь до восьмой песни, а стиль и тематика IX-XVTI песней, приписанных вначале Калидасе, указывает на их принадлежность другому, более позднему автору. о

Калидасы . По общему признанию, творчество поэта относится к V в. н.э. Биографических сведений о нем не осталось, за исключением легендарных; по-видимому, он был брахманом и прославленным уже при жизни поэтом, пользовался покровительством одного или нескольких царей династии Гуптов (создателей последней великой империи до прихода мусульман в Индию). За исключением Ашвагхоши, его предшественники нам неизвестны, и потому трудно сказать, в какой мере Калидаса был новатором в высокой санскритской литературе. Но впечатление такое, что он действительно меняет многое и что именно на его находки опирается дальнейший канон махакавьи. Двух поэтов древности связывает общность многих тем и образов, как и ряд формальных особенностей поэм; однако четыре века развития жанра дают о себе знать: стилю Калидасы присущи небывалая легкость и изящество, а изображенный мир в его поэмах вместо эпической простоты отличается красотой и утонченностью.

Его творчество - всеми признанная вершина санскритской поэзии; с драмы Калидасы «Шакунтала» началось знакомство европейцев Нового времени с сокровищами санскритской литературы. "В древности, когда начался подсчет поэтов, мизинцем поставили Калидасу; // Сегодня же, из-за отсутствия сравнимого с ним поэта, безымянный палец оправдывает свое имя,"9- отзывается о нем сама традиция. Для европейских исследователей, несмотря на их первоначальное неприятие кавьи в целом, Калидаса также всегда занимал особое место. А.Б. Кейт отмечает: «В лице Калидасы мы находим, несомненно, лучшего мастера индийского поэтического стиля, превосходящего Ашвагхошу совершенством и отделкой своих творений, но практически полностью свободного от эксцессов, которые обезображивают

8 Эрман В.Г. Калидаса. Очерк жизни и творчества. - Калидаса. Род Рагху. Санкт-Петербург, 1996, - с.7-72.

9 ".to this age belongs Kalidasa, the greatest poet of classical Sanskrit literature. In the anthology HariharavalT occurs the following anonymous verse: pura kavlnam gaijanaprasange kaijT^hikldhijthitakalidasa | adyapi tattulyakaverabhavad anamika sarthavatT babhuva ||

Long ago, it is said, counting poets, they began with the little finger for Kalidasa; even to this day the finger beside it is still called "anamika", nameless, for since then none has been born to occupy a place beside Kalidasa". -WinternitzM History of Indian Literature. Vol. 3., p.44. произведения последующих великих создателей кавьи. .ему была присуща золотая середина Вергилия между сельской простотой и неуклюжестью с одной стороны и, с другой, - той излишней утонченностью, которая особенно фатальна»10. Этот образ «золотой середины» подхватывает шестьдесят лет спустя и 3. Линхард: «По сравнению с более поздними поэмами, его язык всегда прост и ясен; он обходится без слишком сложных или надуманных слов и не содержит чрезмерно длинных сложных слов или излишней напыщенности»11. Форма и содержание тесно сплетаются в его описаниях природы и человеческих чувств. Тщательно проработана и звуковая сторона, гармонирующая со смыслом строф. «Калидаса уделяет большое внимание композиции отдельных строф, которые гораздо более самодостаточны в его

1 9 творчестве, чем у Ашвагхоши» . Тем не менее, поэт не пренебрегает содержанием и действием в пользу подробных описаний, как то было свойственно поэтам последующего периода. Средневековые авторы, отступая от этого идеального равновесия содержания и формы, уклонялись в сторону чрезмерной украшенности и усложнения текста.

Примечательно, что в исследовательской литературе довольно долго шли споры о законченности обеих поэм Калидасы. «Рождение Кумары» (которое, впрочем, вернее было бы перевести «Происхождение Кумары», и это все объясняет) не доходит до собственно рождения, к тому же некий средневековый поэт добавил к поэме свои девять песней, доводящих сюжет не только до этого события, но и до победы героя над врагом богов Таракой. То, что эти песни не принадлежат Калидасе, в настоящее время общепризнано; в целом возобладало и мнение о том, что восемь первых песней составляют завершенное и полное художественное произведение. «Род Рагху» некоторые

10 "In Kalidasa we have unquestionably the finest master of Indian poetic style, superior to Asvagho$a by the ' perfection and polish of his workj and all but completely free from the extravagances which disfigure the later great writers of Kavya. his was the golden mean ofVirgil between the rustic simplicity and clumsiness and that over-refinement which is specially fatal". Keith A. B. A History of Sanskrit Literature. Oxford University Press, Delhi, 1973 (репринт, впервые опубликована в 1920 г.), с.101.

11 Lienhard S. A History of Classical Poetry: Sanskrit - Pali - Prakrit. History of Indian Literature. Vol.3. Wiesbaden, 1984, c.179.

12 Там же. исследователи считали неоконченным, поскольку его финал, на их взгляд, недостаточно благополучен для махакавьи. Однако поэма, бесспорно, обладает цельностью и завершенностью, и задача, в ней поставленная, -изображение идеального царя во всех его ипостасях и антиидеала - была решена полностью.

В поэме «Род Рагху» Калидаса следует за «Рамаяной», впрочем, тактично избегая соревнования с великим эпосом; а поэма «Рождение Кумары», которую А.К. Уордер не без оснований считает последним шедевром мастера13, до такой степени затмила в глазах традиции свой неизвестный нам первоисточник, что наиболее подробное повествование в одном из священных преданий - пуран — уже пересказывает историю Шивы и Парвати по версии Калидасы14.

Творчество Калидасы получило признание уже у его современников, и его имя вплоть до сегодняшнего дня окружено любовью и восхищением индийского народа. Его произведения переписывали в сотнях рукописей, им подражали, и для многих поколений писателей они остались непревзойденными образцами всех трех основных жанров индийской литературы: эпической поэзии, драматургии и лирики»15.

Итак, достоинства эпических поэм Ашвагхоши и Калидасы отмечали все исследователи, занимавшиеся санскритской литературой, даже в период, когда махакавья в целом подвергалась осуждению. Однако, несмотря на это, немногочисленные специальные исследования махакавьи все посвящены средневековым поэмам (Ратнакаре, Шрихарше, Бхарави, Магхе16), а древней махакавьей практически никто не занимался.

13 Warder А.К. Indian Kavya Literature, vbl.3." The Early Medieval Period (sudraka to Visakhadatta). Motilal Banarsidass, Delhi, 1977, c. 154. и M.P. Кале, приводя в предисловии к поэме фрагмент «Шива-пураны», отстаивает именно эту точку зрения. Kalidasa's Kumarasambhava Cantos I-VIII. Ed. with the commentary of Mallinatha, a literal English translation, notes and Introduction by M.R. Kale, 6-th edition, Delhi, 1967. Prefacc, p. xxvii.

15 История Всемирной литературы. Т. 2. М., 1984, с. 50.

16 Smith D. Ratnakara's Haravijaya, Oxford University Press, 1985; Русанов M.A., «Поэтика средневековой махакавьи». М., Orientalia, 2002; Peterson I. V. Design and Rhetoric in a Sanskrit court Epic: The KiratarjunTya of

Интерес к жанру махакавьи как таковому и попытки его исследования начались достаточно недавно, со второй половины XX в. (так, статья Луи Рену «О структуре кавьи» вышла в 1959 году). При этом преимущественный интерес исследователей был связан с описаниями: вопросам их цельности и структуры, а также используемых в них украшений уделяют внимание Э. Джероу, 3. Линхард, П.А. Гринцер, Д. Смит, Ю.М. Алиханова, М.А. Русанов, И. Петерсон, А. Трынковска17. Но при этом есть стороны жанра махакавьи, которые в научных трудах практически игнорируются. Распространенный тезис о доминировании описательности в махакавье не поддерживается анализом соотношений собственно повествования и описательных частей текста. Неясно, как они соотносятся, как взаимодействуют между собой, как вводятся описания в повествовательный текст, каковы в махакавье типы самого повествования. Совершенно не затрагивается проблема прямых речей - как они вводятся, строятся, соотносятся с другими частями текста. Именно поэтому наша задача -подойти к махакавье как к повествовательному тексту, опираясь на методы современной науки о повествовании, и попытаться выяснить, как в целом соотносятся повествование и описания, каковы типы повествования и описаний, типы прямых речей, способы их введения.

Соответственно, работа открывается обзором материала и исследовательской литературы (Глава I. Жанр махакавьи и проблемы его изучения). Затем, применяя методы нарратологии, мы рассмотрим текст повествователя и текст персонажа в составе древних поэм. Глава II. Структура повествовательного текста в махакавье I-V вв. Текст повествователя посвящена,повествователю и смене точек зрения в поэмах, а

Bhäravi. - State University of New York Press, 2003; Trynkowska A. Strukture opisöw w "Zabiciu Sisiupah" Maghy - (The Structure of descriptions in Mägha's Sisupala-vadha. A literary analysis of a Sanskrit court epic poem of the seventh century A.D.). Warszawa, 2004.

17 Gerow E: A Glossary of Indian Figures of Speech, The Hague—Paris, 1971; Lienhard S. A History of Classical Poetry; Гринцер 77 А. Основные категории классической индийской поэтики. М., "Наука", 1987; Smith D. Ratnäkara's Haravijaya; Алиханова Ю.М., «Эпическая поэма на санскрите и стиль кавья» / «Теория стиля литератур Востока». М., 1995, с. 105-139; Русанов М.А., «Поэтика средневековой махакавьи»; Peterson I. V. также описаниям и суммарным повествованиям. В этой главе складывается общее представление о том, как устроен текст махакавьи, каким образом в него включаются разные блоки (скажем, у Калидасы описания так же обособлены от общего массива текста, как и прямые речи). Рассматриваются те описания, которые Ю.М. Алиханова называет «пестрыми», и в их внешней неупорядоченности прослеживается выстроенность и внутреннее единство. В Главе III. Структура повествовательного текста в махакавье I-V вв. Текст персонажа разбирается ряд отличных друг от друга типов текста, в том числе инкорпорированные в текст махакавьи жанры гимна и плача, которые сформировались вне ее. Для разных типов текста прослеживаются прототипы, отмечаются стилевые особенности. В обеих главах отмечается разница между стилем Ашвагхоши и Калидасы, между их подходом к организации материала. В Заключении делается ряд выводов о том, как развивался жанр махакавьи с точки зрения структуры повествовательного текста, какие свои особенности он вынес из Древности в Средневековье.

Работа снабжена Библиографией и Приложением. Библиографические ссылки в тексте диссертации расположены внизу страницы, внутри сносок. Для полноты описания и наглядности ссылки на источники и исследования не закодированы, а приводятся в виде полного (при первом упоминании) или сокращенного (автор, название, страница - при повторном упоминании) библиографического описания. Список библиографических сокращений, источников и использованной исследовательской литературы см. в Библиографии.

В Приложение включен подстрочный перевод поэмы Калидасы «Рождение Кумары».

Design and Rhetoric in a Sanskrit court Epic: The Kirataijunlya of Bharavi; Trynkow ska A. Struktura opisow w "Zabiciu Sisiupali" Maghy.

Заключение диссертации по теме «Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)», Гурия, Анастасия Георгиевна

Заключение

Проведенное исследование показало следующее. Махакавья устроена гораздо сложнее, чем предполагалось ранее. Наше исследование позволило выявить некоторые устойчивые текстовые блоки, которые используются как некие готовые основы при построении поэм. В тексте повествователя такие блоки - информативное (информирующее, т.е. краткое: как изложение «Рамаяны» в XII песни РР) повествование, суммарный рассказ, выделение эпизодов, разработанных драматически (сцен), в которые включаются прямые речи (разные типы диалогических сцен, отсюда разные типы диалога и монолог). Наряду с повествованием мы выделяем описание. В тексте персонажа мы выделяем повторяющиеся типы речей: расспросы и восхваления в гостевых сценах, споры, гимн, плач, речь-описание. Однако все эти блоки, притом, что они отличаются постоянством и используются обоими поэтами, самим своим наличием еще ни о чем не свидетельствуют; существенно то, как они компонуются, какое в результате этого возникает художественное впечатление.

Санскритская эпическая поэма удивляет современного читателя продуманной сложностью своего устройства. Это верно на уровне отдельного образа, стиха, описательного пассажа; но верно это и на уровне целой поэмы. Определение Дандина с его списком необходимых в махакавье событий и описаний положило начало долгой традиции - рассматривать структурные компоненты поэмы без учета их взаимосвязанности и собственно структуры, которая в каждом конкретном случае создается из их сочетания. Это сочетание, между тем, не было в древних поэмах механическим соположением друг другу предписанных теорией тем и блоков. Предписания поэтики в их дандиновом виде оформились уже после Калидасы, во многом -на основе его находок и достижений.

Но и Ашвагхоша, и Калидаса вводят в свои поэмы некие элементы, общность которых указывает на то, что за ними стоит неписаный канон жанра. Этот канон, очевидно, требует изображения в поэме приема гостя с расспросами и восхвалениями, спора-диспута, плача и утешений, речи о высшей истине (у Ашвагхоши это проповедь, у Калидасы - философский гимн). Так отражаются в махакавье значимые ситуации царской жизни: с просителями и слугами, с противниками в бою (Рагху) и в нравственном споре (Дилипа, Сиддхартха), перед лицом горькой потери и самой вечности -герой во всем должен проявить себя с лучшей стороны. Всё это - публичная, общезначимая сторона жизни царя195. Калидаса, однако, решает и плачи, и спор Парвати с брахмачарином не как отражение идеала царя, следующего дхарме, а как изображение человеческого чувства во всех его тонких оттенках. И он же, очевидно, первым добавляет в свои поэмы речь, не направленную вовне, как бы камерную, обращенную героем лишь одному близкому человеку: это речь-описание. За всем этим стоит новая для эпохи мысль — о самоценности личного человеческого чувства.

Итак, текст персонажа - как бы цитируемый в тексте древних поэм -представлен рядом типов, у каждого из которых есть свои стилистические особенности. Так, спор и философский гимн - наиболее интеллектуальные и строгие по своей задаче типы текста - практически не содержат поэтических украшений, зато включают в себя ряд риторических приемов, основанных на логике. Плачи, напротив, наиболее эмоциональный тип текста, и в них много украшений, личных глагольных конструкций, эмфатических частиц. Близки к ним в этом плане восхваления и расспросы; однако Калидаса часто добавляет к расспросам и логический прим дедуктивной догадки, что сближает их с диалогами-спорами.

Все эти типы «как-бы-чужого», вставного текста функционируют как целое в составе поэмы в сочетании друг с другом и с другими ее элементами, прежде всего с сюжетной канвой и с описательными блоками. Сюжетную канву для древних поэм не следует недооценивать. У Ашвагхоши именно

195 Будда у Ашвагхоши тоже изображен как своего рода царь - во-первых, в миру он царскии сын, во-вторых - предводитель всех ищущих освобождения. сюжету подчинено введение тех или иных речей или описаний, и сюжетная канва выступает как структурообразующий фактор. Ранний поэт стоит в этом плане достаточно близко к эпосу; также в его поэмах представлены не все виды описаний, закрепленные впоследствии каноном махакавьи. Однако следует признать, что некоторые элементы (скажем, описание любопытных горожанок, добродетельного правления, а из речей - плач) сюжет не диктует с необходимостью. Поэт вводит их, сообразуясь с каноном жанра царской поэмы и своими целями, опровергая ценности, которые махакавья обычно утверждает. Он выстраивает, скажем, в «Жизни Будды» художественный образ мира, где противоборствуют мирское и буддийское начала, суетность и покой, застывший уклад жизни и поиск истины. Ключевую роль при этом он отводит спорам, в которых побеждает Будда, и проповедям, в которых утверждается его учение; на долю же мирской стороны из речей приходится плач и (кратко) - прием гостя-подвижника, который предрекает высокий удел Будды. Описания, очевидно, представляют более консервативный пласт поэмы, так как все они - традиционные по тематике - посвящены добудцийским ценностям: царю, городу, ашраме, красавицам. Исключение составляют, видимо, свойственные именно Ашвагхоше нетиповые живописные зарисовки: скажем, семейная сценка с Нандой и Сундари, вход Сиддхартхи в ашраму и т.д. Но описательному материалу отведена в поэме явно подчиненная роль.

У Калидасы не просто больше разнообразных описаний, чем у Ашвагхоши; он иначе организует текст своих поэм. На уровне отдельной песни мы встречаем у него структуру из описательного блока (или суммарного повествования), за которым следует драматизированный эпизод с речами. Так в «Рождении Кумары» уравновешивают друг друга описание весны и сцена сожжения Камы, рассказ о тапасе Парвати и ее спор с «брахмачарином»-Шивой. Вводный описательный блок дает фон для сюжетного эпизода, вступает с ним в разные смысловые переклички, служит для смены временных точек зрения при переходе от одного этапа событий к другому. Репертуар описаний, представленных в поэмах Калидасы, более широк. Он добавляет в поэмы - возможно, впервые — описания всех сезонов, утра, заката, ночи и восхода луны, охоты, купаний и так далее - поскольку всё это видится ему важными составляющими жизни.

Если обратиться к структуре повествовательного текста «Рождения Кумары», мы увидим, что из блоков, некоторые из которых уже являлись каноническими, а другие вошли в канон как раз после Калидасы, поэт выстраивает сложную, полную перекличек конструкцию. В ней сменяют друг друга речи и описания, образуя вначале кольцевую структуру из семи песней, к которым затем добавляется последняя - как синтез и итог предшествующих. В рамках семи песней разворачивается сюжет: первая дает экспозицию в виде ряда описаний - седьмая, полностью отданная описанию свадьбы героев, могла бы служить развязкой. Вторая песнь почти полностью отдана совету богов, где как средство их спасения назван брак Шивы и Парвати; в начале третьей песни Индра отправляет Каму устроить этот союз. В шестой песни Шива направляет семь риши сватами к Гималаю, и после обмена любезными речами решение о браке принимается. Третья и пятая песни выстроены сходно, а содержание их зеркально: в третьей песни описание весны предшествует приходу Камы и затем Парвати в ашраму Шивы, где попытка пленить Шиву красотой девушки заканчивается сожжением Камы. В пятой песни рассказ о тапасе Парвати предваряет приход уже в ее ашраму изменившего облик Шивы, место поединка занимает спор, и венчает его победа героини. Наконец, в центре кольца стоит плач Рати по Каме, в котором достигает высочайшего накала состояние конфликта, которое будет снято с соединением героев; в конце седьмой песни Шива возвращает Каме тело и позволяет служить себе, и в, восьмой песни наступает финальная гармония, данная в суммарном рассказе о семейной жизни героев и в речи-описании заката, ночи и восхода луны. Перекличек в поэме множество: так, в первой песни Гималай описывается как гора, в шестой (в речи Ангираса) - как антропоморфное божество; в плаче Рати радости супружеской любви даются как воспоминание о потерянном счастье - в восьмой песни, в описании, они вполне реальны; ашрама Шивы в третьей песни контрастирует с наступающей весной и становится местом крушения надежд - ашрама Парвати в пятой гармонизирует мир вокруг себя, а тапас героини увенчивается успехом; Индра во второй и третьей песни предстает как государь среди вассалов, а в седьмой

- как скромный вассал Шивы; и так далее до бесконечности. На всех уровнях поэмы, в том числе, как мы убедились, на уровне целого произведения замысел поэта создает гармоническую структуру.

Обратим внимание, что этому замыслу подчинено всё расположение отдельных блоков - и речей, и описаний; самый сюжет первоисточника в обеих его поэмах перекраивается, подстраиваясь под план поэта, под его художественные задачи.

В этом прежде всего и проявляется разница между двумя древними поэтами. Дело не в том, что Ашвагхоша проще по стилю и языку; он использует уже многие средства кавьи, и те же структурные блоки - когда вводит их - размещает в своих поэмах сознательно, увеличивая их художественное воздействие с помощью композиции. Но всё же для него они

- вспомогательное художественное средство; а для Калидасы эта выстроенная структура есть самая ткань произведения, оно всё строится на сочетаниях и контрастах таких блоков. Тот «кумулятивный эффект», о котором говорит Инголлс применительно к отдельным строфам в описании Гималаев в РК, действует и на уровне всего произведения: оттого, что блоки размещены и связаны именно так, их художественное воздействие возрастает неизмеримо.

Последующие поколения, безусловно, оценили очарование поэм Калидасы; скажем, его описания сезонов и вечера, переходящего в лунную ночь, вошли в дальнейший канон жанра. Но общая структура эпических поэм в Средние века становится проще, чем то было у Калидасы; так, практически все описания у Магхи и Ратнакары стягиваются в один крупный блок, который лишь весьма условно присоединен к повествованию. И таким образом из дополнительного усилителя к отдельным местам в стройном сюжете махакавьи описание становится вставным элементом, с сюжетом никак не связанным. Репертуар речей сужается, из них остаются в основном спор на совете и речь посла, а также восхваления - как того требует в целом одна и та же сюжетная схема этих поэм, для которой древнее разнообразие речей было бы избыточным.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Гурия, Анастасия Георгиевна, 2009 год

1. Asvaghosa's Buddhacarita or Acts of the Buddha by E.H. Johnston. Delhi, 1984.

2. Kalidasa's Kumarasambhava Cantos I-VIII. Ed. with the commentary ofMallinatha, a literal English translation, notes and Introduction by M.R. Kale, 6th edition, Delhi, 1967.

3. Mahamahopadliyayakolacalamallinathasuraviracitaya sacjivinlsamakhyayavyakhyaya sameto mahakavisrlkalidasakrtam Raghuvamsamahakavyam. Bombay, 1928.

4. Sri-Asvaghosaviracitam Saundaranandamahakavyam hindibha§opetam. Dilll,1994. Исследовательская литература На русском языке:

5. Алиханова Ю.М. «Образ ашрамы в древнеиндийской литературнойтрадиции». — «Петербургский рериховский сборник», -Пб., 2002, с. 84128.

6. Алиханова Ю.М. «Эпическая поэма на санскрите и стиль кавья» — «Теориястиля литератур Востока». М., 1995, с. 105-139.

7. Алиханова Ю.М. «Литература и театр древней Индии», М., «Восточнаялитература», 2008.

8. Алиханова ЮМ., Вертоградова В.В. Предисловие к сборнику "Индийскаялирика П-Х вв.». М., 1978.

9. История Всемирной литературы. Т. 2. М., 1984.

10. Успенский Б.А. «Поэтика композиции». — СПб.: Азбука, 2000.

11. Чудаков А.П. «Поэтика Чехова». — М., «Наука», 1971.

12. Шмид В. «Нарратология». М., «Языки славянской культуры», 2008.

13. Эрман ВТ. Калидаса. Очерк жизни и творчества. — Калидаса. Род Рагху.Санкт-Петербург, 1996. На английском языке: 26. "Epic threads. John Brockington on the Sanskrit Epics". Ed. G. Bailey, M. Brockington, Oxford University Press, New Delhi, 2000

14. Jamison S. W. Sacrificed Wife/Sacrificer's Wife. Women, Ritual, and Hospitalityin Ancient India. New York - Oxford, Oxford University Press, 1996.

15. RenouL. Sur la structure du kavya. — JA t.247 p.l (1959), p. 1-114.

16. Gerow E. A Glossary of Indian Figures of Speech. The Hague - Paris, 1971.

17. Lienhard S. A History of Classical Poetry: Sanskrit - Pali - Prakrit. History of1.dian Literature. Vol.3. Wiesbaden, 1984.

18. Monier-Williams M. A Sanskrit-English Dictionary. University Press Oxford,1951.

19. Peterson I. V. Design and Rhetoric in a Sanskrit court Epic: The Kiratarjuniya ofBharavi. State University of New York Press, 2003.

20. Sastri G. A Concise History of Classical Sanskrit Literature. Oxford UniversityPress. Calcutta. I960.

21. Smith D. Ratnakara's Haravijaya. Oxford University Press, 1985.

22. Trynkowska A. Struktura opisow w "Zabiciu Sisiupali" Maghy (The Structure ofdescriptions in Magna's Sisupala-vadha. A literary analysis of a Sanskrit court epic poem of the seventh century A.D.). Warszawa, 2004.

23. Tubb G.A. The Relative Priority of the Wedding Passages in theKumarasambhava and the raghuvamsa. — JAOS vol.l02:2 (1982), p.309-322.

24. Tabb G.A. Heroine as Hero: Parvati in the Kumarasambhava and theParvatlparinaya. — JAOS 104:2 (1984), p. 219-236.

25. Warder A.K. Indian Kavya Literature, vol.1. Literary Criticism. MotilalBanarsidass, Delhi, 1989. 4i. Warder A.K. Indian Kavya Literature, vol.2. The Origins and Formation of Classical Kavya. Motilal Banarsidass, Delhi, 1990.

26. Warder A.K. Indian Kavya Literature, vol.3. The Early Medieval Period(sudraka to Visakhadatta). Motilal Banarsidass, Delhi, 1977.

27. Winternitz M. History of Indian Literature. Vol. 2. (Translated from German intoEnglish by Subhadra Jha). Motilal Banarsidass, Delhi 1988.

28. Winternitz M. History of Indian Literature. Vol. 3. (Translated from German intoEnglish by Subhadra Jha). Motilal Banarsidass, Delhi 1985.