Социально-нравственный идеал религиозной философии восточного перипатетизма: концептуальный анализ тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, кандидат наук Чочаев Шарабуттин Юсупович

• Чочаев Шарабуттин Юсупович
• кандидат наук
• 2024

Оглавление диссертации кандидат наук Чочаев Шарабуттин Юсупович

Введение

Глава 1. Концептуализация социально-этических воззрений восточного перипатетизма

1.1. Новоевропейская рефлексия практического опыта: теоретико-методологические предпосылки и логика

развития

1.2. Религиозно-метафизические основы восточного перипатетизма

1.3. Субстанциальная нравственность как осуществление Единого

в истории

Глава 2. Концепция нравственности в восточном

перипатетизме

2.1. Религиозно-этическая рефлексия арабоязычных перипатетиков как теоретическое выражение нравственного противоречия в средневековой Умме

2.2. Нравственный порядок «добродетельного города» аль-Фараби

2.3. Субстанциальная нравственность в учении Ибн Сины о «справедливом городе»

2.4. Характер нравственного устройства «идеального государства»

Ибн Рушда

Заключение. Актуализация учения о нравственности восточного перипатетизма в социальной жизни современной

России

Список литературы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Социально-нравственный идеал религиозной философии восточного перипатетизма: концептуальный анализ»

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования. Актуальность изучения концепции нравственности в религиозной философии восточного перипатетизма обусловлена обстоятельствами как теоретического, так и практического характера.

При этом, по мнению диссертанта, обе группы факторов имеют, один и тот же источник - то, что Гегель назвал «формой» современного мира, главенствующим определением которой выступает моральная свобода. «Право особенности субъекта получать удовлетворение, или, что то же самое, право субъективной свободы, составляет поворотный и центральный пункт в различии между античностью и Новым временем. Это право в его бесконечности высказано в христианстве и сделано всеобщим действенным принципом новой формы мира»1. Впрочем, указав на этот глубочайший духовный принцип, Гегель сразу же подчёркивает, что свобода субъекта, несмотря на безусловность этого права, не исчерпывает собой всеобщей и необходимой формы мира эпохи модерна, так как принцип субъективной свободы образует лишь «...момент противоположности и во всяком случае ближайшим образом столь же тождествен со всеобщим, сколь и отличен от него»2.

Понятно, что действенный характер принципа свободной субъективности необходимо предполагает осуществление, объективирование его содержания в известных особенных формообразованиях действительного мира современности. Так что теперь мы просто вынуждены - ежедневно и незаметно - мыслить и действовать в условиях сложившейся исторической видимости, т.е. под неоспоримым господством этих духовных формообразований. Вот лишь некоторые, наиболее значимые и привычные, формы действительности принципа субъективной свободы:

1 Гегель. Философия права. М.: Философское наследие, 1990. - 524 с.

2 Там же.

правоспособность физического лица, принцип добросовестности в гражданском праве, институты частной собственности, свободы договора и предпринимательства, добровольных гражданско-правовых союзов. Кроме того, право на наказание неправедной и злой воли, запрет на объективное вменение в уголовном праве, принцип презумпции невиновности в уголовном судопроизводстве. Равно как и моральное требование совести осуществить добро как подлинное содержание долга, фиксированное противопоставление долга и недолжной действительности, неоспоримая власть морального убеждения, достоинство личности, стремление к счастью, любовь. Сюда же следует отнести и брак как договор частных лиц, а также современное гражданское общество, как, впрочем, и действующего на одном его «полюсе» так называемого отдельного человека (единичного индивидуума) как некоего набора потребностей, в котором природная необходимость смешана с произволом.

Помимо уже названных форм действительности принципа свободы личности в современном мире необходимо упомянуть следующие. Государство, толкуемое как результат социального контракта, основанные на абстрактных принципах конституции с «закреплённым» в них набором прав и свобод человека и гражданина; демократическое государственное устройство (с обязательным главенством права, регулярными выборами, разделением властей и пр.), способное выдерживать самые буйные формы осуществления индивидами их гражданских и политических прав; ничем не стесняемая свобода художественного творчества, свобода религиозной совести, доходящая до форм индивидуальной моральной религии, и т. д. Разумеется, в этот, отнюдь не исчерпывающий, перечень существенных проявлений принципа индивидуальной свободы в современном мире необходимо занести и свободу научного и философского исследования.

В связи со сказанным важно отметить, что нынешняя научная и философская мысль, равно как и массовое сознание, воспринимают

названные выше проявления субъективной свободы, прежде всего и главным образом, в качестве позитивно сущего социально-нравственного миропорядка. Говоря точнее, они рассматриваются как уже готовые и формализованные, внешние способы автономии личности, навязываемые ей социально-политической организацией, образованием и культурой современных обществ. Что до собственно принципа субъективной свободы, то он фиксируется сегодняшним дискурсивным рассудком столь же формально и односторонне, т.е. как самотождественная субъективная форма, каковая, якобы, сама по себе образует безусловную тотальность. Таким образом, современный рефлектирующий рассудок лишает принцип формы современного мира, оглашённый декартовским «cogito - sum», существенного момента - всеобщего и необходимого, абсолютного и субстанциального содержания.

Одним из ближайших следствий этого явилось устремление современной научной и философской рефлексии, а также общей культуры и образования укоренить суть права, морали, нравственности не в разумной свободной воле субъекта, а в его особенной субъективности, в бесконечно разнообразных моментах индивидуализма и эгоизма, т.е. в личных склонностях, чувствах, интересах и убеждениях единичного человека. Оценивая эту теоретическую тенденцию, нельзя не признать того, что в нынешней философской мысли она выглядит тем абсурдней, чем очевидней для непредвзятого исследователя характер выводов в отношении справедливости, долга и нравственности, к которым необходимо пришли древнегреческие софисты младшего поколения, попытавшиеся понять эти «вещи» из названных конечных оснований.

Впрочем, именно односторонний исторический подход, консервирующий форму исторической видимости, необходимо присущую всякому явлению истории человеческого духа, и подталкивает иных современных «учёных-софистов» к тому, чтобы утвердить право, мораль и

нравственность на субъективности индивидуума. Ведь далёкая от нас социально-политическая катастрофа, постигшая афинский полис, рассматривается этой формально-исторической рефлексией как уникальное историческое событие, обусловленное опять -таки неповторимым конкретно-историческим контекстом. Как признаётся здесь сугубо исторической, навсегда отошедшей в прошлое и тот нравственный порядок, та форма общественной нравственности, разрушению которой тогдашние софисты немало способствовали своими теоретическими усилиями представить справедливость, закон и нравственность в качестве искусственных установлений людей, имеющих исключительно исторически преходящее, конечное содержание. Поэтому не вызывает удивления, а, напротив, представляется вполне закономерным и то, что существующие исследования общественно-политических воззрений восточных перипатетиков так же несут на себе следы охарактеризованной ранее формальной рефлексии рассудка.

Итак, актуальность изучения концепции нравственности в религиозной философии восточного перипатетизма определяется, прежде всего, следующим обстоятельством теоретического плана. По мнению диссертанта, такое познание, помимо усвоения содержательно -исторической стороны рассматриваемой проблемы, помогает понять состояние современной религиозно- философской теории, уяснить степень её логического развития, установить ступень постижения единого основания права, морали и нравственности, достигнутую религиозно-философским мышлением. Последнее, на наш взгляд, особенно важно. Если, конечно, ответственно относиться к великой философско-правовой традиции, из которой вытекает гегелевское утверждение о том, что нравственное начало является

~ 3

«движущей силой всего человеческого существования»3.

3 Гегель Г.В. Ф. О научных способах исследования естественного права // Гегель Г.В.Ф. Политические произведения. М.: Наука, 1978. С. 188.

Именно установленное в ходе диссертационного исследования несоответствие современных трактовок социально-политических воззрений арабо-мусульманских перипатетиков подлинному содержанию той объективной нравственной коллизии, которую они пытались разрешить, привело автора к следующему общему замыслу, концептуальному основанию исследования. Согласно этому замыслу современная философская наука настоятельно нуждается в восстановлении «нравственной перспективы» постижения предмета, приближении к разумному нравственному воззрению, в значительной мере утраченному в силу установившегося здесь господства абстрактно-рассудочной, моральной точки зрения.

Что же касается практической значимости исследования заявленной в диссертации темы, то она определяется, главным образом, следующим обстоятельством. Вопрос о характере нравственного содержания социально -политических взглядов восточных перипатетиков необходимо выводит пытливого исследователя на проблему исключительной практической, т. е. нравственной, важности, а именно, проблему устойчивости нравственного порядка современного общества вообще и российского в особенности.

Устойчивость нравственного уклада жизни любого исторически существующего общества может быть обеспечена только соответствием моментов формы его нравственного бытия. Очевидно, что наше постсоветское Отечество до сих пор пытается справиться с «афтершоками», преследующими его после того колоссального нравственного потрясения, которое было вызвано реальным «вторжением» принципа субъективной свободы (либерального воззрения) в объективную по своему преимущественному характеру нравственность советского общества времён «перестройки». Субъективная рефлексия о предпосылках, необходимости, субъектах, результатах и пр. этого знаменательного события появилась позже. Ключевое положение либерально -юридической и этической

парадигмы (современного общего либерального мировоззрения), был достаточно определённо высказан председателем Конституционного суда России В.Д. Зорькиным. По его словам, «если бы Россия продолжала оставаться страной духовно-центрической, то есть делающей ставку на идеологический, а не правовой консенсус, как это было и в православный, и в коммунистический период, то правовая проблематика не имела бы для нее столь судьбоносного характера... Но Россия, отвергнув советский идеологический системообразующий принцип, являющийся новой редакцией такого же православно-самодержавного принципа, перестала быть хотя бы "относительно правонезависимой" страной. В отсутствие идеологических скреп единственно возможными скрепами являются скрепы правовые. Если их нет, страна рушится в бездну. И в каком-то смысле сверхценность правовой проблематики как раз и связана с невозможностью скрепить эту общность чем-либо, кроме права»4.

Современное российское либерально -юридическое и политическое мышление определило частно-договорные отношения между гражданином и государством во главу угла, объявив их «единственно возможными и необходимыми». В этой схеме, государство понимается как, в первую очередь, чисто внешний момент, оберегающий достижение индивидуальных потребностей в институтах частного права, брака, семьи и свободного гражданского общества.

Но такого рода политико-правовая доктрина, базирующаяся на сугубо абстрактных, морально-индивидуалистических ценностях и принципах, не дает понимания разумной и духовно-всеобщей значимости государства (Отечества) как действительной внутренней цели гражданина, устремленного к частному личному благосостоянию, и не охватывает обязанностей человека перед своим государством. Ведь обязанность — это прежде всего

4 Зорькин В.Д. Право - и только право. О вопиющих правонарушениях, которые упорно не замечают // Российская газета. 23 марта 2015. http://www.rg.ru/2015/03/23/zorkin-site.html.

взаимоотношение личной воли с нечто важным и универсальным для неё. Именно это значение отрицается вышеуказанным либерально-правовым утверждением.

В этой концепции государство не является системой разумной целостности духовно-нравственной жизни личности и общества, народа как субъекта истории. Гражданин как бы «освобожденный» либерально -правовой доктриной от своих нравственных обязанностей, лишен внутреннего морального содержания и поэтому выступает рассматривается в основном как частное лицо, обреченное на бесконечную рассудочную калькуляцию его возможных будущих выгод.

Именно поэтому фундаментальный принцип либерального мировоззрения, который утверждает, что частно-договорная форма отношения между личностью и государством является единственной возможно и необходимой, отвергает абсолютный нравственный смысл отношений между человеком и его Отечеством, и, таким образом, отвергает патриотизм как политическую идеологию и систему мировоззренческих установок и ценностей. Именно общая уверенность в высшей моральной необходимости политического порядка, доверие граждан к государству как их основной основе и цели, и является истинной основой государственного бытия общества.

Таким образом, ключевая проблема данного диссертационного исследования заключается в том, чтобы на примере философско -религиоведческой концептуализации социально-этических учений «классической философии ислама» - восточного перипатетизма, показать необходимость всеобщего субстанциально-нравственного единства современного, гражданско-правового государства, т.е. разумного государства, преодолевающего абстрактно-рассудочную односторонность либерально-индивидуалистического миропорядка, ставшего важнейшей причиной глубокого кризиса Западной цивилизации первой четверти конца

ХХ-го - первой четверти XXI вв. Философское познание субстанциальной (т.е. всеобщей и сущностной, подлинно народной) нравственности, является, на наш взгляд, важнейшей духовно -практической задачей нашего времени.

Степень разработанности проблемы. Теоретическими источниками настоящего исследования стали, прежде всего, труды таких представителей отечественной арабистики, как В.В. Бартольд, Т.К. Ибрагим, А.Е. Крымский, Э. Бертельс и другие, чей вклад в изучение исламской философии и теологии, средневековой арабо-мусульманской культуры трудно переоценить.

Кроме того, диссертант опирался на историко-философские исследования классической религиозной философии мусульманского средневековья советского периода. Среди них нужно выделить, прежде всего, глубокие и содержательные исследования С.Н. Григоряна, Н.С. Кирабаева, А.В. Сагадеева, В.В. Соколова. Следует также отметить работы С.М. Бациевой, М.Н. Болтаевой, А.Д. Джахида, А.А. Игнатенко, А.Х. Касымжанова, С.К. Сатыбековой, М.Г. Степанянц, М.М. Хайруллаева, Е.А. Фроловой, Г.Б. Шаймухамбетовой и др. Их исследования посвящены изучению как различных аспектов арабо-мусульманской религиозной философии и исламской социальной философии вообще, так и особенных проблем восточного перипатетизма, в частности. Признавая несомненную научную ценность этих работ, нельзя всё же не отметить и общих им недостатков, среди которых самыми заметными являются известная односторонность подходов и предвзятость оценок, вызванная строгим следованием марксисткой методологии исследования социальных явлений, а также модернизация рассматриваемого содержания.

Объект исследования. Объектом диссертационного исследования являются религиозно-этические воззрения арабо-мусульманских перипатетиков.

Предмет исследования. Предметом диссертационной работы выступает социально-нравственный идеал в религиозной философии восточного перипатетизма.

Цель исследования. Цель исследования заключается в концептуальном анализе содержания понятия социально-нравственного идеала, представленного в религиозной философии восточных перипатетиков.

Задачи исследования. Указанная цель достигается через решение ряда задач, образующих системное целое поле диссертационной работы:

1) экспликацию теоретико-методологических предпосылок и основных моментов трактовки социально-этических воззрений арабоязычных перипатетиков как представлений об общественном идеале;

2) уяснение религиозно-метафизических оснований теории нравственности восточного перипатетизма;

3) логико-диалектический анализ содержания принципа классической исламской философии;

4) изучение характера и содержания исламской концепции осуществления Бога как Единого в мире, определяемого моментами его понятия;

6) философско-религиоведческую характеристику соотношения нравственной и моральной точек зрения;

7) философско-религиоведческий анализ природы наиболее значимых социально-политических и религиозно-нравственных коллизий современной России в свете принципов классической исламской традиции восточного перипатетизма.

Теоретико-методологическая основа исследования. Основу для теоретического и методологического подхода в диссертации составляют, в первую очередь, общие научные принципы, включая объективность и логико-систематический анализ. В контексте этих принципов в исследовании

применялся набор различных общих и особенных методов исследования. Они включают в себя исторический, логический, системно-структурный, сравнительный и текстологический подходы в области современного философско-религиоведческого познания.

Применение такого широкого набора методологий позволило всесторонне и глубоко исследовать разные стороны темы диссертации, при этом обозревая их системные связи.

Научная новизна работы в ее целостном аспекте состоит в том, что в ней на основе системного и критического изучения текстов восточных перипатетиков и работ по теме исследования, а также последующего обобщения этого материала представлено логико-концептуальное исследование понятия нравственности, составляющего подлинное содержание социально-этических учений религиозной философии представителей фалсафа.

Особенными моментами этого общего содержания научной новизны диссертации выступает то, что в работе:

1) эксплицированы религиозно-метафизические основания теории нравственности восточного перипатетизма;

2) проведен логико-диалектический анализ принципа классической исламской философии;

4) раскрыто содержания исламской концепции осуществления Бога, определяемого моментами его понятия;

6) дана философско-религиоведческая характеристика соотношения нравственной и моральной точек зрения применительно к принцип духовной всеобщности государства;

7) проведен философско-религиоведческий анализ содержания наиболее значимых социально-нравственных и религиозно-этических тенденций развития современной российской государственности в свете принципов классической исламской традиции восточного перипатетизма.

На этой основе сформулированы основные положения, выносимые на защиту:

1. Фундаментальным определением, обретённым самосознанием в мусульманской религии, является субъективность, свободная от ограниченности всякого природного содержания и конечности всех форм сознания. Это осознающее себя существо разумно и воспринимает себя как духовный субъект, обладающий свободой, безграничной силой и гармонией в отношении самого себя. В контексте религии, где дух обладает свободой, а конечное является подчиненным аспектом, дух верующего представлен как конкретный, разумный в себе самом дух. И поскольку, согласно мусульманскому вероучению, все конечное в целом является проявлением Единого Бога, ислам становится религией, в которой центральным является разумный свободный дух. Поэтому ислам можно определить как религию всеобщего разумного духа, хотя дух является лишь его основой.

2. Так как Единый по своему понятию есть свободный разумный дух, то способ его необходимого проявления тоже должен быть духовным и, следовательно, отрицанием природного как такового. Таким объективно сущим, т.е. всеобщим и необходимым, отрицанием природного вообще выступает свободный нравственный дух. Его наиболее развитой формой, подлинной действительностью является государственное устройство народной жизни. Поэтому Единый с необходимостью полагает себя в такой единственной форме, в которой его понятие, свободная субъективность, должна совпасть с действительностью свободы и тем завершить процесс Его осуществления в мире. Эта высшая объективная цель может быть реализована Единым только в политически оформленной единой нации, чья общественно-историческая жизнь должна протекать исключительно в неизменной системе религиозно-нравственных отношений, полностью соответствующих вечным и неизменным законам Единого Бога.

3. Так как в исламе человек постиг своё отношение к абсолютному единству как собственную сущность, то в дальнейшем историческом движении исламского мира все области мирского существования необходимо обнаруживают в себе присутствие этого единства. Оно пребывает здесь в качестве существенного, субстанциального нравственного содержания объективно сущих отношений собственности, семьи, обычаев, нравов, законов, государственного устройства, государственного религиозного культа и пр. Установление и развитие этих отношений происходит именно под оформляющим воздействием этого духовного единства.

4. Это же присутствие единого духа образует в самосознании «отдельного» правоверного мусульманина нравственное умонастроение, делает таковым образ его мыслей, так что он в своём субъективном существовании, непосредственных ощущениях, природных вожделениях, склонностях, страстях, интересах и т. д., действительно свободен. Ибо в силу указанного присутствия в духе правоверного мусульманина безусловного единства он знает все перечисленные природные определённости как снятые, т. е. подчинённые этому единству формы. Таким образом, в сущности правоверного мусульманина заложено быть благочестивым и нравственным, это образует принцип его характера, а его главное стремление - всеобщее благо.

5. Для истинного мусульманина добро уже является непосредственной духовной данностью, фактической нравственной всеобщностью и безусловной необходимостью. Следовательно, оно здесь не представляет собой форму убеждения, свободно сформированного индивидом через его самосознание. Вместо этого, добро здесь является предустановленным абсолютным содержанием, проистекающим из действующих государственных законов, общепринятых норм общественного поведения, функционирующей государственной системы и господствующей государственной религии, которая определяет все это. Для членов

мусульманского общества эти законы, обычаи, институты и установления государства священны, так как они не подвергаются критическому анализу, но наоборот, являются непосредственной неоспоримой основой, на которую опираются их моральное сознание и поступки.

6. Так как социально-нравственные идеи религиозной философии восточного перипатетизма опираются на их религиозную метафизику, то они не являются социально-политическим идеалом, т.е. сугубо субъективным проектом, сконструированным на основе известного одностороннего принципа (равенства, свободы, справедливости и т. д.) или совокупности таковых. Напротив, это именно теоретическое изображение понятия нравственности, изначально составлявшей непрерывное единое духовно-субстанциальное содержание действительной жизни Уммы.

7. Для живого морального единства обязательно требуется другой аспект, противостоящий глубинному связыванию индивида с моралью. Данный аспект представляет собой субъективный выбор отдельной воли, личную свободу индивида, укоренившегося в себе и для себя. Это - так называемое моральное восприятие, которое предполагает наличие у субъекта морального действия знания об общем, всеобщем добре., для которого требуется свободная рефлексия от самого субъекта, определяющая, что есть добро и зло. В дополнение к этому, достоинство морального индивида требует от него внутреннего стремления, решения его воли осуществить и претворить в жизнь добро.

8. Глубокое моральное единство не является просто неизбежным историческим явлением, которое уже прошло и не вернется в определенном обществе. Напротив, это несомненно необходимый духовный принцип, без воплощения которого ни одно государство не может претендовать на рациональность и, следовательно, на подлинную всеобщую действительность.

Подлинное, нравственно-разумное значение социально-нравственной теории восточного перипатетизма заключается в том, что запечатлённая в ней божественная, субстанциальная сторона нравственных отношений с необходимостью присутствует в общественно-политической жизни не только древних, но и современных народов.

Теоретическая и практическая значимость. Результаты настоящего исследования могут быть использованы для дальнейшего углублённого изучения религиозно-философских оснований классической исламской философии, проблем современной философско-религиоведческой мысли и, в частности, вопроса о необходимости восстановления в ней нравственной перспективы изучения философско-религиоведческих и религиозно-философских учений. Возможно, что отдельные выводы и обобщения, сделанные в настоящей диссертации, обратят на себя внимание представителей отечественной этической науки, не уделяющей, как представляется автору, должного внимания проблеме единого основания права, морали и нравственности. Кроме того, теоретический материал, обобщённый в работе, может быть использован в учебном процессе в ходе преподавания курсов истории античной, средневековой философии, философии религии, религиозной философии, истории исламской философии, исламской теологии, исламской этики, мусульманской философии права, а также для разработки и чтения различных специальных курсов по исламской философии и теологии.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Чочаев Шарабуттин Юсупович, 2024 год

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Адо П. Что такое античная философия? М.: Издательство гуманитарной литературы, 1999. - 317 с.

2. Ал-Газали, Абу Хамид. Воскрешение наук о вере Избранные главы / Памятники письменности Востока. - М.: Памятники письменного востока, 1980. ХЬУП. - 378 с.

3. Ал-Фараби, Абу Наср Мухаммад. Трактат о взглядах жителей добродетельного города / Абу Наср Мухаммад Ал-Фараби. Философские трактаты. - Алма-Ата: Наука, 1972. С. 193-378.

4. Аль-Кинди О первой философии / Избранные произведения мыслителей стран Ближнего и Среднего Востока 1Х-Х1У вв. - М.: Соцэкгиз, 1961. С. 57-107.

5. Аль-Кинди О Едином (Толкование Х-ой книги «Метафизики») // Аристотель. Метафизика. Переводы. Комментарии. Толкования. СПб.: Алетейя, Киев: Эльга, 2002. С. 564-605.

6. Аль-Фараби, Абу Наср Мухаммад. О том, что должно предшествовать изучению философии / Абу Наср Мухаммад Аль-Фараби. Философские трактаты. - Алма-Ата.: Наука, 1972. С. 1-15.

7. Аль-Фараби О достижении счастья // Аль-Фараби. Социально-этические трактаты. Алма-Ата.: Наука Казахской ССР, 1973. С. 337 -339.

8. Аль-Фараби Социально-этические трактаты. Алма-Ата.: Наука Казахской ССР , 1973. - 158 с.

9. Аль-Фараби Философские трактаты. Алма-Ата.: Наука, 1972. -430 с.

10. Апресян Р. Г. Нравственность // Новая философская энциклопедия: в 4-х т. М.: Мысль, 2010. Т. 3.

11. Апресян Р. Г. Этика: учебник. М.: Кнорус, 2017. - 356 с.

12. Аристотель. Политика // Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т. 4. М.: Мысль, 1983. - 830 с.

13. Баффиони К. Исламская философия и философское исламоведение: история и перспективы с точки зрения западного учёного // Исламская философия и философское исламоведение: Перспективы развития. М.: Языки славянских культур, 2012. - 128 с.

14. Бернал Дж. Наука в истории общества. М.: Издательство иностранной литературы, 1956. - 735 с.

15. Бондырева С. К., Колесов Д. В. Нравственность. М.: МОДЭК, 2011. -335 с.

16. Гайденко П. П. Научная рациональность и философский разум. М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 525 с.

17. Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии. Книга вторая // Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. Х. М.: Партийное издательство, Институт Маркса-Энгельса - Ленина при ПК ВКП (б), 1932. - 490 с.

18. Гегель Г.В. Ф. О научных способах исследования естественного права // Гегель Г.В.Ф. Политические произведения. М.: Наука, 1978. - 439 с.

19. Гегель Г.В. Ф. Энциклопедия философских наук: В 3 т. Т. 1. Наука логики. М.: Мысль, 1974. - 452 с.

20. Гегель Г.В.Ф.. Лекции по истории философии. Книга третья // Гегель. Сочинения. Т. XI. М.; Л.: СОЦЭКГИЗ, 1935. С. 322.

21. Гегель. Лекции по истории философии. Книга третья // Гегель. Сочинения. Т. XI. М, Л.: СОЦЭКГИЗ, Институт философии коммунистической академии при ЦИК СССР, 1935. - 560 с.

22. Гегель. Философия права. М.: Философское наследие, 1990. - 524 с.

23. Грюнебаум Г.Э. фон. Классический ислам. Очерк истории (600 -1258). М.: Наука, 1988. - 215 с.

24. Гусейнов А. А. Нравственная философия и этика // Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого. 2019. № 2. С. 9-10.

25. Гусейнов А. А. Понятие морали // Этическая мысль. Вып. 4. М.: ИФ РАН, 2003. С. 3-13.

26. Гусейнов А. А., Апресян Р. Г. Этика: Учебник. М.: Гардарики, 2000. -472 с.

27. Гусейнов А. А., Иррлитц Г. Краткая история этики. М.: Мысль, 1987. -589 с.

28. Гусейнов А.А. Нравственная философия и этика // Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого. 2019. № 2. Т.: Тула - 71 с.

29. Гусейнов А.А. Понятие морали // Этическая мысль. Вып. 4. М.: ИФ РАН, 2003. С. 3-13.

30. Длугач Т.Б. Дени Дидро. М.: Мысль, 1986. - 191 с.

31. Дробницкий О. Г. Этика // Дробницкий О. Г. Проблемы нравственности. М.: Наука, 1977. С. 3. С. 3-17.

32. Егорова Н.Н., Самарин В.Е. Отношение между понятиями морали и нравственности и его методологическое значение // Манускрипт. Тамбов, 2018. № 12, Ч. 1. С. 94-98.

33. Ефремова Н. В. Политический идеал Аль-Фараби // История философии. - 2013. № 18.Алма-Аты.: Институт философии РАН. С. 176-199.

34. Жильсон Э. Философ и теология. М.: Гнозис, 1995. - 189 с.

35. Заиченко Г.А. Джон Локк. М.: Мысль, 1973. - 206 с.

36. Зианшина М. Т. Учения об «Идеальном государстве»: Ибн Рушд и Ал -Фараби (сравнительный анализ) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия. - 2015. № 3. С. 14-20.

37. Зианшина М.Т. К концепции идеального государства Ибн Рушда // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия. - 2014. № 3. С. 14-24.

38. Золотухина-Аболина Е.В. Современная этика: истоки и проблемы: учебник для вузов. Ростов-на-Дону.: МарТ, 1998. - 448 с.

39. Зорькин В. Право - и только право. О вопиющих правонарушениях, которые упорно не замечают // Российская газета. 23 марта. 2015.

40. Ибн Рушд, Рассуждение, выносящее решение относительно связи между религией и философией / Степанянц М. Т. Восточная философия: Вводный курс. Избранные тексты. М.: Издательская фирма Восточная литература, 1997. С. 436-463.

41. Ибн Рушд. Тахафут ат-тахафут. Бейрут, 1930. - XI (на араб.языке).

42. Ибн Сина, Абу Али (Авиценна). Книга знания. Логика. Объяснение общего и единичного высказывания / Абу Али Ибн Сина (Авиценна). Избранные философские произведения. - М.: Наука, 1980. С. 62-63.

43. Ибн Сина, Абу Али (Авиценна). Указания и наставления. Физика и метафизика. Обозрение четвёртое. О бытии и его причинах / Абу Али Ибн Сина (Авиценн). Избранные философские произведения. - М. Наука, 1980. С. 325-332.

44. Ибн Сина. Китаб ан-наджат. - Каир, 1938 (на араб.языке).

45. Ибн Сина. Книга знания // Ибн Сина (Авиценна). Избранные философские произведения. М.: Наука, 1980. - 554 с.

46. Иванов В.Г. Этика: Краткий курс. СПб.: Питер, 2006. С. 176.

47. Ильин И. А. О сущности правосознания // Ильин И. А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 4. М., 1994. - 237 с.

48. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения: В 6 т.: Т.3. М.: Мысль, 1964. - 798 с.

49. Кирабаев Н.С. Социальная философия мусульманского средневековья: Дис. докт. филос. наук. М., 1989. - 39 с.

50. Кирабаев, Н. С. Социальная философия мусульманского Востока (эпоха средневековья) / Н. С. Кирабаев. - М.: Ун-та дружбы народов, 1987. - 173 с.

51. Ковлер А. И. Антропология права: Учебник для вузов. М.: Норма, 2002. - 467 с.

52. Козловски П. Общество и государство: неизбежный дуализм. М.: Республика, 1998. - 367 с.

53. Койре, А. Аристотелизм и платонизм в средневековой философии / А. Койре. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. - М.: Прогресс, 1985. С. 51-73.

54. Корбен А. История исламской философии. М.: Прогресс-Традиция, 2013. - 360 с.

55. Корбен, А. Часть I. От происхождения до смерти Аверроэса (595 / 1198) (В соавторстве с Сейидом Хосейном Насром и Османом Яхйя) / А. Корбен. История исламской философии. - М.: Прогресс-Традиция, 2010. С. 11-247.

56. Коркунов Н. М. История философии права. Пособие к лекциям. СПб.: Стасюлевича, 1898. - 510 с.

57. Кочарян М. Т. Поль Гольбах. М.: Мысль, 1978. - 187 с.

58. Лимэн О. Введение в классическую исламскую философию. М.: Весь мир, 2007. С. 46.

59. Локк Дж. Второй трактат о правлении // Локк Дж. Избранные философские произведения. В 2 т. Т. 2. М.: Соцэкгиз, 1960. - 532 с.

60. Локк Дж. Два трактата о правлении // Локк Дж. Сочинения: В 3 т. Т.3. М.: Свободный мир, 1988. - 144 с.

61. Локк Дж. Избранные философские произведения: В 2 т. Т. 2. М.: Соцэкгиз, 1960. - 532 с.

62. Локк Дж. Сочинения: В 3 т. Т. 3. М.: Мысль, 1988. - 668 с.

63. Маковельский А.О. Софисты. Ч. 1-2. Баку, 1940-1941. - 47 с.

64. Милль Дж. С. Утилитаризм. О свободе. СПб.: И.П. Перевозников, 1900. - 427 с.

65. Муравьёв А.Н. Опыт сознания и понятие опыта в «Феноменологии духа» Гегеля // РЫ1оБорЫа регепшБ ММУШ: альманах / Санкт-

Петербургское общество классической немецкой философии. СПб.: СПбПГУ, 2008. - 256 с.

66. Нерсесянц В. С. Право и закон. М.: Наука, 1983. - 366 с.

67. Нравственность // Новая философская энциклопедия: в 4-х т. М.: Мысль, 2010. Т. 3. - 692 с.

68. Платон. Государство // Платон. Сочинения: В 3 т. Т.3. Ч. 1. М.: Мысль,

1971. - 685 с.

69. Платон. Законы // Платон. Сочинения: В 3 т. Т.3. Ч. 2. М.: Мысль,

1972. - 678 с.

70. Попкова Н. В. Введение в этику. М.:Ш88, 2018. - 328 с.

71. Разин А. В. Этика: учебник для вузов. М.: Академический Проект, 2006. - 624 с.

72.Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. I. Античность. СПб.: ТОО ТК Петрополис, 1997. - 336 с.

73.Роузентал, Ф. Торжество знания. Концепция знания в средневековом исламе / Ф. Роузентал. - М.: Наука, 1978. - 372 с.

74.Сагадеев А.В. Абу Али Ибн-Сина (Авиценна). -М.: Мысль, 1980. - 239 с.

75.Сагадеев, А.В. Восточный перипатетизм (из истории средневекового материализма) / А. В. Сагадеев. - М.: Litres, 1999. - 444 с.

76.Сагадеев, А.В. Ибн Рушд (Аверроэс) - М.: Мысль, 1973. - 207 с.

77.Сейид Хусейн Наср. Философы ислама: Авиценна (Ибн Сина), ас-Сухраварди, Ибн Араби. М.: Языки славянской культуры, 2014. - 152 с.

78.Смирнов А. В. Логика субстанции и логика процесса: тавхид и проблема божественных атрибутов // «Рассыпанное» и «собранное»: стратегия организации смыслового пространства в арабо-мусульманской культуре. М.: Языки славянской культуры, 2015. - 400 с.

79. Смирнов А. В. От доктрины к логосу: рождение арабской философской традиции // МБйШютБ Сопёйоп: Илье Сергеевичу Смирнову. ОпеПаНа е! с1аБВюа. Труды Института восточных культур и античности. Выпуск Ь. М.: РГГУ, 2013. С. 261-268.

80. Смирнов А.В. История классической арабской философии // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2006. № 1 (42).

81.Смирнов, А. В. Логика субстанции и логика процесса: тавхид и проблема божественных атрибутов / А. В. Смирнов. «Рассыпанное» и «собранное»: стратегия организации смыслового пространства в арабо -мусульманской культуре. - М.: Языки славянской культуры, 2015. С. 15-52.

82.Соколов В.В. Европейская философия XV - XVII веков: Учеб. пособие для филос. фак-тов ун-тов. М.: Высшая школа, 1984. - 448 с.

83. Соловьёв Э.Ю. Категорический императив нравственности и права. М.: Прогресс-Традиция, 2005. - 416 с.

84.Соловьев Э.Ю. И. Кант: взаимодополнительность морали и права. М.: Наука, 1992. - 216 с.

85. Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас (Очерки по истории философии и культуры). - М.: Политиздат, 1991. - 430 с.

86. Степанянц М. Т. Восточные концепции «совершенного человека» в контексте мировой культуры // Историко-философский ежегодник. 1990. М.: Наука, 1991. - 381 с.

87. Степанянц, М. Т. Восточная философия: Вводный курс. Избранные тексты / М. Т. Степанянц. - М.: Восточная литература, 1997. - 503 с.

88. Токвиль де А. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992. - 559 с.

89. Толстой Л. Н. Прогресс и определение образования // Толстой Л. Н. Собрание сочинений. В 20 т. Т. 16. М. : Художественная литература, 1964. - 29 с.

90. Фатхи Алла Халиф. Фаласифа аль-исламийя. Каир, б. г. С. 61-64; Ибрагим Мадкур. Фи-аль-фаласифа аль-исламийя. Каир, 1983 (на араб.языке).

91. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская инциклопедия, 1989. - 814 с.

92. Фрагменты греческих философов VI-V вв. до н. э. Парменид / Фрагменты ранних греческих философов. Ч. I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. - М.: Наука, 1989. С. 274-297.

93. Фролова Е. А. История средневековой арабо-исламской философии. М.: Ифран, 1995. - 174 с.

94. Фролова, Е. А. Арабская философия: Прошлое и настоящее / Е. А. Фролова. - М.: Языки славянских культур, 2010. - 464 с.

95. Хайек Ф. А. Индивидуализм и экономический порядок. [Электронный ресурс]. Режим доступа. http://www.libertarium.ru/9940.

96. Чернышев Б. С. Софисты. М.: Издательство Юрайт, 1929. - 195 с.

97. Этика: энциклопедический словарь / пол ред. Р. Г. Апресяна и А. А. Гусейнова. М.: Гардарики. 2001. - 668 с.

98. Юм Д. Трактат о человеческой природе, или попытка применить основанный на опыте метод рассуждения к моральным предметам // Юм Д. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1966. - 733 с.

99. Dieterici Fr. Alfarabi's philosophische Abhandlungen. Leiden, 1892. - 289

P.

100. Fakhry Majid. A History of Islamic Philosophy. N.Y. - L. 1983. -394 p.

101. Fakhry, Majid. A History of Islamic Philosophy / M. Fakhry. - N.Y. 2004. - 430 p.

102. Locke J. Essays on the Law of Nature // Locke J. Political Essays / ed, by M. Goldie. Cambridge: Cambridge University Press. 2002. P. 79-134, 110.

103. Schatz A. L'Individualisme economique et social. Paris, 1907. P. 558.