Сочинение и подчинение в контексте причинной семантики тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат филологических наук Пекелис, Ольга Евгеньевна

• Пекелис, Ольга Евгеньевна
• кандидат филологических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Пекелис, Ольга Евгеньевна

ВВЕДЕНИЕ.

I. ПРИЧИННЫЕ СОЮЗЫ (РУССКИЙ ЯЗЫК В СОПОСТАВЛЕНИИ С НЕМЕЦКИМ): СЕМАНТИКО-КОММУНИКАТИВНЫЙ ПОДХОД.

1.0. ВВЕДЕНИЕ.

1.1. СЕМАНТИКО-КОММУНИКАТИВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РУССКИХ СОЮЗОВ.

1.1.1.ЗНАЧЕНИЕ СОЮЗОВ И КОММУНИКАТИВНЫЕ РОЛИ ПРИДАТОЧНЫХ.

1.1.2. КОНТРАСТОСПОСОБНОСТЬ.

1.2. СЕМАНТИКО-КОМЬГУНИКЛ ТИВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ НЕМЕЦКИХ СОЮЗОВ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Сочинение и подчинение в контексте причинной семантики»

III. 1.СОЧИНЕНИЕ vs. ПОДЧИНЕНИЕ: КОММУНИКАТИВНЫЙ ПРИНЦИП.86

III. 1.1. КПСП: ФОРМУЛИРОВКА И ПРАКТИЧЕСКИЙ СМЫСЛ.86

III. 1.2. КПСП: МЕТОДИКА ОБОСНОВАНИЯ.91

111.2. КОНСТРУКЦИЯ с ЭТО/ВСЁ ЭТО.95

111.3. КОНСТРУКЦИЯ с ТАКОЙ/ТАК.101

III. 4. КПСП И ПОЗИЦИЯ СОЮЗА.107

III. 5. НЕКОТОРЫЕ РУССКИЕ СОЮЗЫ.113

111.6. НЕКОТОРЫЕ НЕМЕЦКИЕ СОЮЗЫ.119

111.7. ИНТОНАЦИЯ.123

111.7.1. ИНТОНАЦИЯ И КПСП: ФОРМАЛЬНАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ.123

111.7.2. ИНТОНАЦИЯ И КПСП: ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ.130

111.8. КПСП И "ОГРАНИЧЕНИЕНА СОЧИНЕННУЮ СТРУКТУРУ" РОССА (ВОПРОСИТЕЛЬНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ).133

111.8.1. ОСС КАК СЛЕДСТВИЕ КПСП.133

111.8.2. ОСС: МНИМЫЕ ИСКЛЮЧЕНИЯ.150

111.8.3. ОСС И ПОДЧИНЕНИЕ.161

II 1.9. ОТ СОЧИНЕНИЯ К ПОДЧИНЕНИЮ: СОЮЗ AND В УСЛОВНОМ ЗНАЧЕНИИ.165

111.10. КПСП И АКТАНТНОЕ ПРИДА ТОЧНОЕ.174

111.11. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.182

IV. О ПРИРОДЕ СЕНТЕНЦИАЛЬНОГО СОЧИНЕНИЯ/ПОДЧИНЕНИЯ.187

IV. 1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ.187

IV. 2. ПОДЧИНИТЕЛЬНОЕ ПРИСОЕДИНЕНИЕ.211

1V.3. ПОДЧИНИТЕЛЬНОЕ ПРИСОЕДИНЕНИЕ: НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК.218

IV.4. ДВА СОЮЗА КОГДА: ПОДЧИНИТЕЛЬНЫЙ И СОЧИНИТЕЛЬНЫЙ.221

IV.5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.240

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.242

Литература.250

ВВЕДЕНИЕ

Диссертационное исследование посвящено поиску содержательных и формальных различий между сочинением и подчинением в сфере полипредикативных конструкций с причинной связью частей, а также - выявлению особенностей союзов со значением причины (поскольку союз - основное средство полипредикативной связи в русском и западноевропейских языках). Работа ведется на русском материале с привлечением данных немецкого языка. ,

Противопоставление сочинительной и подчинительной связи между элементарными предложениями (или клаузами) — одно из ключевых в синтаксических теориях. Однако понимание природы данных базовых понятий — сочинение и подчинение — до сих пор остается в значительной степени интуитивным. В академической "Русской грамматике" [1980: т.П, 462] сочинительной/подчинительной называется связь, оформляемая соответственно сочинительными/подчинительными союзами, а о делении союзов на сочинительные и подчинительные говорится, что оно "сложилось исторически" и "не является формальным". В-рамках формального синтаксиса различие между сочинением и подчинением формулируется в терминах синтаксических структур. В работах последних лет сочинение и подчинение изучаются также в семантико-прагматическом ключе [Cristofaro 1998], [Munn 2000], [Verstraete 2005], [te Velde 2005]. Таким образом, единая точка зрения относительно исходного фактора, лежащего в основе оппозиции-сочинение/подчинение, в литературе отсутствует.

Наряду с поиском такого фактора, в последние десятилетия было обнаружено значительное число поверхностных свойств, регулярным образом противопоставляющих сочинительную и подчинительную конструкции. Данные свойства широко используются в качестве критериев разграничения сочинения/подчинения. Однако применение таких критериев, во-первых, находится в зависимости от материала конкретных языков и, во-вторых, в пределах каждого конкретного языка часто дает неоднозначные результаты.

До недавнего времени, тем не менее, существующие формальные синтаксические критерии позволяли провести более или менее четкую границу между сложносочиненными и сложноподчиненными предложениями. Данный подход "работает" применительно к основным конструкциям распространенных индоевропейских языков, на которые он и ориентирован. Однако с появлением нового типологического материала, прежде всего по неиндоевропейским языкам, но также по не изучавшимся ранее конструкциям' более известных языков, обнаружилось, что сама по себе оппозиция сочинение/подчинение нуждается в переосмыслении. Из-за не вполне отчетливого понимания данной оппозиции аналитические критерии в ряде случаев оказывается бессильны для характеризации типа связи между клаузами в составе сложного предложения.

Сказанное определяет актуальность поиска, прежде всего, базового фактора (или факторов), формирующего оппозицию сочинение/подчинение: представляется, что без понимания природы (а не только внешних проявлений) различий между двумя типами связи не может быть создана сколько-нибудь универсальная концепция полипредикативных конструкций.

Изучение явлений'сочинения и подчинения только с точки зрения поверхностных различий не может считаться исчерпывающим еще и потому, что основанный на таких различиях критерий, если в конкретном случае он оказывается неэффективным, не позволяет выявить причину своей неэффективности - состоит ли она в специфике оппозиции" сочинение vs. подчинение или в специфике конкретной конструкции. Таким образом, в спорных случаях, когда результаты проверки по разным критериям противоречат друг другу, предпочтительная характеризация конструкции как сочинительной или подчинительной на этом пути оказывается невозможной.

Итак, свою главную задачу мы видели в экспликации содержательной стороны оппозиции сентенциального сочинения vs. подчинения. В решении данной задачи мы в целом придерживались подхода функциональной лингвистики (хотя в работе также используются некоторые результаты, полученные генеративной грамматикой). Оппозиция сочинение vs. подчинение видится нам как взаимодействие ряда функциональных факторов, лежащих в основе наблюдаемых различительных признаков двух типов связи. Своей целью мы ставили выявление хотя бы одного из таких факторов. В ходе работы над темой продуктивным, как представляется, оказался коммуникативный подход: поиск различий между коммуникативными структурами сложносочиненной и сложноподчиненной конструкций. Нами предложен коммуникативный принцип сочинения и подчинения (КПСП), который является, по нашей мысли, одним из важных факторов, задающих изучаемую оппозицию. Данный принцип, как демонстрируется в работе, лежит в основе некоторых наиболее известных критериев двух типов связи.

Подчеркнем, что предлагаемая трактовка сочинения/подчинения не претендует на исчерпывающую характеристику данных фундаментальных понятий. Выявление других факторов, определяющих оппозицию сочинение/подчинение наряду с предлагаемым КПСП, остается за рамками работы. Соответственно, в работе не предложено объяснения для ряда известных различительных свойств двух типов связи: какие-то из них, возможно, удастся "вывести" из КПСП в ходе дальнейшего анализа, но некоторые свойства обусловлены, по-видимому, действием других факторов.

Предметом нашего рассмотрения стала не вся совокупность полипредикативных конструкций, а только ее определенный класс: сложные предложения, клаузы в составе которых - финитные и не-эллиптированные. Кроме того, основным предметом изучения стали сложноподчиненные предложения с сирконстантным, а не актантным придаточным, поскольку предлагаемый коммуникативный принцип наиболее ярко проявляется именно в контексте оппозиции сочинение/сирконстантное подчинение. Однако нами представлен также материал, демонстрирующий релевантность принципа и для актантных сложных предложений, т.е., в целом, для всей сферы сентенциального сочинения/подчинения.

Отметим, что акцент на сирконстантном подчинении согласуется с заданным в названии темы семантическим ограничением на предмет рассмотрения: полипредикативные конструкции с причинной связью частей. В самом деле, придаточные предложения, вводимые основными русскими причинными союзами (потому что, поскольку, так как, оттого что, из-за того что, раз и пр.) являются сирконстантными (об актантах и сирконстантах см., например, [Тестелец 2001:181 и далее]).

О соотношении причинной семантики и типа связи известна и более общая закономерность: причинное значение свойственно, как правило, подчинительным, но не сочинительным союзам (объяснение данному факту мы предлагаем в Заключении). Сложные предложения, с причинной связью частей находятся в центре нашего интереса - в соответствии с названной темой. Однако мы привлекаем к рассмотрению также основные сочинительные союзы и, а к но, без анализа которых сопоставление сочинительной и подчинительной связи не представляется возможным. Кроме того, в ряде случаев для большей убедительности предлагаемых выводов уместным оказывалось привлечение ряда подчинительных союзов с непричинной семантикой, таких как если, когда, хотя.

Как сказано выше, работа ведется с привлечением данных немецкого языка. Но рассмотрение немецких данных, скорее, было направлено на расширение исследовательской базы диссертации, чем на последовательное сопоставление русского и немецкого материала с целью дальнейших типологических выводов. Поэтому немецкие данные привлекаются фрагментарно, как дополнение к соответствующему русскому материалу.

Хотя предлагаемый коммуникативный подход к сочинению/подчинению обоснован на материале только двух языков, предположительно он релевантен по крайней мере для основных европейских языков. Что касается других, типологически существенно отличных языков, применимость к ним нашего подхода нуждается в дальнейшем изучении.

Работа состоит из Введения, четырех глав и Заключения.

В главе I изучаются особенности основных русских и немецких подчинительных союзов со значением причины. Ввиду сформировавшейся в ходе работы коммуникативной трактовки оппозиции сочинение vs. подчинение, различия между союзами оказалось уместным рассматривать также в семантико-коммуникативном аспекте: в данной главе предлагаются толкования союзов и выявляются семантико-коммуникативные особенности соответствующих сложных конструкций. Анализ причинных союзов стал, таким образом, своего рода "вводной иллюстрацией", предварившей изучение собственно проблематики сочинения/подчинения. Хотя содержание главы непосредственно с оппозицией сочинение vs. подчинение не связано, полученные в ней результаты находят применение в материале последующих глав (прежде всего в главе Ш).

В главе II предлагается обзор основных работ по проблематике сочинения и подчинения: распространенные подходы к трактовке данной оппозиции, описание и анализ эффективности известных критериев двух типов связи, трактовки спорных, с точки зрения типа связи, полипредикативных конструкций.

В главе III вводится и обосновывается коммуникативный принцип сочинения и подчинения - один из основных факторов, определяющих, по нашей мысли, существо изучаемой оппозиции (применительно к рассматриваемому классу полипредикативных конструкций).

В главе IV характеризуется общая картина явлений сентенциального сочинения/подчинения (актантного и сиркостантного). Выявляются некоторые другие, более частные, факторы, задействованные здесь наряду с КПСП. Демонстрируется, что: КПСП является общим фактором, релевантным, в целом, для сферы сентенциального сочинения/подчинения; для оппозиции сочинение/актантное подчинение наряду с КПСП действуют факторы не коммуникативной, а семантико-грамматической природы.

Принятая структура работы несколько отклоняется от традиционной для диссертации, предполагающей включение обзора литературы в первую главу, а не во вторую, как в нашем случае. Это связано с тем, что в состав работы вошел как основной, непосредственно продиктованный темой материал - собственно по сочинению/подчинению - так и материал, в названии темы прямо не обозначенный - о союзах. Анализом союзов, стоящим несколько особняком, оказалось уместным предварить основное исследование; необходимые сведения о рассматриваемых союзах, имеющиеся в литературе, даются во Введении к главе I. Что касается обзора литературы по основной проблематике работы - сочинению и подчинению -то, помещенный в главу П, он как раз предваряет главы Ш и IV, посвященные данному вопросу.

I. ПРИЧИННЫЕ СОЮЗЫ (РУССКИЙ ЯЗЫК В СОПОСТАВЛЕНИИ С НЕМЕЦКИМ): СЕМАНТИКО-КОММУНИКАТИВНЫЙ ПОДХОД

1.0. ВВЕДЕНИЕ

В настоящей главе изучаются семантико-коммуникативные особенности основных русских и немецких подчинительных союзов со значением причины {потому что, поскольку, так как, оттого что, раз, weil, da, zumal) и особенности вводимых ими придаточных.

Основной объем главы посвящен анализу русского материала. Немецкий материал изучается преимущественно с позиции сопоставления с русским. Ниже указаны ключевые затрагиваемые в главе вопросы и методы их рассмотрения применительно к части, посвященной русским союзам. Анализ немецких союзов строится по тому же принципу, его конкретные моменты разъясняются в соответствующем разделе (1.2.).

Коммуникативный подход к изучению подчинительных союзов является традиционным; семантически близкие союзы, в частности причинные, в европейских языках часто оказываются противопоставлены значениями именно коммуникативных категорий (см., например, о французских причинных союзах [Le groupe А.-1 1975]). Исследования в области коммуникативной структуры сложного предложения ведутся, как правило, на основе оппозиций ассерция/презумпция (пресуппозиция), тема/рема и данное/новое (или близкой оппозиции известное/неизвестное). Укажем вначале основные результаты, полученные на этом пути применительно к пяти рассматриваемым русским союзам.

Союз потому что изучается в работах [Падучева 1977], [Латышева 1982], в сопоставлении со своим так называемым расчлененным вариантом потому, что - с запятой и акцентом на потому. Авторы демонстрируют, что расчленный потому, что отличается от нерасчлененного потому что тем, что в первом случае главной клаузе соответствует презумпция, а во втором случае - ассерция (ср. Он уехал, потому что устал и Он уехал потому, что устал, где 'Он уехал и существует причина того, что он уехал' — презумпция). В нашей работе расчлененный потому, что, однако, не рассматривается.

Наиболее подробный анализ нерасчлененного потому что, а также поскольку, так как и раз, предлагается в работе [Иорданская 1988]. Автор приходит к следующим основным выводам: а) Союз потому что выражает отношение 'быть причиной'; союзы поскольку и так как - отношение 'логически следовать'; союз раз - смысл 'по мнению говорящего, высказывание/факт X является совершенно естественным в ситуации Y'. Таким образом, поскольку, так как и раз предлагается исключить из числа причинных союзов. b) Придаточное, вводимое союзами потому что и так как, является утверждением (ассерцией); придаточное, вводимое раз, является пресуппозицией; придаточное с поскольку имеет статус "квазипресуппозиции". Последний термин используется для обозначения промежуточного между ассерцией и пресуппозицией статуса: в отличие от пресуппозиции, истинность квазипресуппозиции неизвестна слушающему, однако соответствующий факт "подается так, как если бы слушающий уже принял его истинность". Квазипресуппозиционный статус придаточного, вводимого поскольку, демонстрируется на примере: Поскольку брат не имеет никаких предпочтений, он согласится на первое предложение. Здесь смысл 'брат не имеет никаких предпочтений' - квазипресуппозиция: истинность соответствующего факта, по мысли автора, неизвестна слушающему, однако "подается" так, как если бы она была ему известна. Отметим, что в более ранних работах - [Падучева 1977], [Гладкий 1982], [Латышева 1982] - придаточному с союзом поскольку приписывается статус пресуппозиции. c) Признак данное/новое релевантен" только для союза раз: вводимое раз придаточное выражает данное или "квазиданное" - "новая информация, которая-подается так, как если бы она была уже актуально известна слушающему". Так, употребление раз невозможно в абсолютном начале цельного отрезка текста, например, в первой фразе абзаца или в начале доказательства теоремы (ср. Доказательство: Так как <*Раз> точки В и Dравноудалены от конца отрезка АС, то они лежат на оси его симметрии). d) Потому что, поскольку, так как и раз различаются с точки зрения оппозиции автономность/неавтономность союза: потому что — неавтономный союз, поскольку, так как и раз — автономные. В сложных предложениях с союзами первого типа "между придаточным и главным проходит смысловая граница,. с коммуникативной точки зрения они ближе к отдельным высказываниям". В предложениях с неавтономными союзами "главное и придаточное образуют единый смысловой блок". При этом "придаточное с автономным союзом не может быть ремой сложного предложения", поскольку факт Y, выражаемый этим придаточным, "не рассматривается говорящим как аспект, как характеристика ситуации X, выражаемой главным предложением; факт Y рассматривается как отдельная ситуация, связанная определенным образом с ситуацией X". Различием между потому что, поскольку, так как и раз в терминах автономность/неавтономность объясняется ряд свойств данных союзов, в частности, следующие:

• К неавтономному союзу можно присоединить выделительное слово, например, только, а к автономному - нельзя {только потому что, но *толъко поскольку/так как/раз).

• К неавтономному союзу можно присоединить отрицательную частицу, а к автономному нельзя {Петя уедет на Север не потому, что там э/сивет Таня, но * Петя уедет на Север, не поскольку/так как/раз там э/сивет Таня).

Укажем еще несколько работ.

В [Латышева 1982] предлагается толковать значение союза поскольку через условно-следственный предикат 'если.то' (ср. выше пункт (а) о семантике союзов). Так, о предложении Поскольку переводчика нашли, статья напечатана говорится, что его значение содержит три смысловых компонента: (1) 'если переводчика нашли, то статья напечатана'; (2) 'переводчика нашли'; (3) 'статья напечатана'. При этом смыслы (1) и (2), то есть условно-следственный смысл и смысл, соответствующий придаточному, являются пресуппозициями.

Союзу раз посвящена значительная литература (кроме названной работы [Иорданская 1988], см. также [Падучева 1977], [Латышева 1982], [Падучева 1985], [Панова, Хадарцев 2000], [Санников 2001], [НОСС 2003]). Мы ограничиваемся, однако, рассмотрением лишь тех особенностей раз, которые отвечают предмету нашего изучения применительно к четырем другим союзам. О союзе раз, в частности, отмечается (см. также выше пункт (с)): "необходимым условием употребления раз является знание адресата о ситуации, описываемой в протазисе импликативной конструкции" [Панова, Хадарцев 2000: 166].

Наконец, союз оттого что. Из известных нам источников, затрагивающих семантико-коммуникативный аспект оттого что, — только [Грамматика 1980]: оттого что противостоит потому что в том, что первый союз не допускает иллокутивного (причинно-аргументирующего в терминологии [Грамматика 1980]) употребления. То есть такого, при котором союз связывает не сами пропозиции, а модусные компоненты речевого акта (например, во фразе Он наверняка не спит, потому что в его окне горит свет, ср. *Он наверняка не спит, оттого что в его окне горит свет). Термин "иллокутивное употребление" предложен в работе [Иорданская 1988].

Некоторые моменты приведенных трактовок нам представляются спорными. Ниже мы рассмотрим основные такие моменты и предложим собственную их интерпретацию. Кроме того, мы укажем ряд (семантико-коммуникативных) особенностей изучаемых союзов, ранее не рассматривавшихся.

В отличие от JI.H. Иорданской, мы полагаем, что поскольку, так как и раз, так же как потому что, - союзы причинные. Ключевое семантическое различие между поскольку, так как и раз, с одной стороны, и потому что и оттого что - с другой, состоит в том, что они по-разному отображают логическую структуру причинного отношения: потому что и оттого что - непосредственно, через смысловой предикат 'быть причиной'; поскольку, так как и раз — опосредованно, через условно-следственный предикат 'если. то'. Так, причинное значение конструкции А, поскольку В - смысл 'В является причиной А' - образуется как следствие из объединения следующих смыслов: 'А', 'В', 'если В, то А'.

Таким образом, в трактовке семантики поскольку, так как и раз мы сближаемся с подходом, предложенным в [Латышева 1982]. Однако не соглашаемся с последней работой в том, что значение союза поскольку содержит два презумптивных компонента — условно-следственный смысл и смысл, соответствующий придаточному. Первый смысловой компонент, как мы надеемся показать, является ассерцией; второй - ассерцией при постпозиции придаточного и презумпцией — при препозиции придаточного.

Повторим, что в работе [Иорданская 1988] статус придаточного, вводимого поскольку, предлагается характеризовать как "квазипресуппозиция" - истинность соответствующей информации слушающему неизвестна, но "подается", как если бы она была ему известна. Представляется, однако, что постулирование данного промежуточного статуса не отвечает традиционному пониманию понятия "пресуппозиция", которое квалифицирует пресуппозиционый смысл как истинный согласно знаншо говорящего, а не слушающего. Приведем следующее определение пресуппозиции (презумпции): "Презумпция - это фоновое знание Говорящего (background knowledge), не подвергаемое сомнению" ([Падучева 1998: 20]). Слушающий должен согласиться с истинностью пресуппозиции, чтобы соотвествующее предложение имело для него смысл, однако истинность пресуппозиции не должна быть ему известна. Иначе говоря, статус того или иного суждения в терминах ассерция/пресуппозиция определяется без учета знания слушающего об истинности этого суждения: "Если истинностное значение презумпции Р неизвестно слушающему, то слушающий, как правило, принимает истинностное значение Р за положительное - в силу исходной предпосылки об осмысленности языкового текста, которая лежит в основе взаимопонимания между людьми" ([Падучева 1977: 100], см. также [Bellert 1971]).

Термин "квазипресуппозиция", в предлагаемом понимании, скорее, сближается с понятием прагматической презумпции - суждение, которое должно быть для слушающего истинно и известно, чтобы предложение, в которое оно входит в качестве смыслового компонента, было для слушающего осмысленным (см. [Падучева 1977: 101]). Однако придаточное, вводимое поскольку, прагматической презумпцией не является: для употребления поскольку нерелевантно состояние знаний слушающего о пропозиции, выраженной придаточным [Панова, Хадарцев 2000: 166]. Так, предложение Поскольку на улице скользко, вряд ли бабушка выйдет из дома (модифицированный пример из [Панова, Хадарцев 2000: 166]) допустимо употребить независимо от того, известно ли слушающему о том, какая погода на улице (ср. аналогичный пример с раз из [Панова, Хадарцев 2000: 166], неуместный без соответствующего знания говорящего: Раз на улице скользко, вряд ли бабушка выйдет из дома).

Что касается характеризации в терминах ассерция/презумпция союза потому что, мы соглашаемся с предлагавшимися трактовками: в сложной конструкции с потому что и главному, и придаточному соответствует ассерция ([Падучева 1977], [Иорданская. 1988], [Латышева 1989]). Иначе обстоит дело с оттого что: как будет показано, придаточное с оттого что имеет статус ассерции, будучи в постпозиции, и презумпции - при препозиции (так же, как в конструкции с поскольку).

Остановимся также на трактовке союзов в терминах данное/новое. В [Иорданская 1988], напомним, утверждается- нерелевантность данной оппозиции для всех союзов, кроме раз. Представляется, между тем, что статус придаточного в терминах данное/новое - своего рода дифференциальный признак, противопоставляющий поскольку, так как и раз. Как будет показано, придаточное, вводимое так как, содержит новую информацию; придаточному с раз соответствует данное; поскольку в этом отношении нейтрален.

Кроме того, для всех пяти союзов релевантной в том или ином смысле является близкая оппозиция известное/неизвестное. Особенности союзов в терминах данного противопоставления позволяют объяснить, в частности, следующие факты: союз потому что не может, за редким исключением, выступать в роли темы и начинать собой сложное предложение; напротив, в конструкциях с оттого что, поскольку и так как придаточное не ограничено ни позиционно, ни в коммуникативном статусе.

Наконец, остановимся на введенной в [Иорданская 1988] оппозиции автономность/неавтономность союза. Автор предлагает объяснять различия в поверхностных свойствах поскольку, потому что, так как и раз в терминах данной оппозиции. Между тем, анализ показывает, что поверхностные свойства рассматриваемых союзов не отвечают последовательно разделению автономность/неавтономность. В частности, союз поскольку сочетается со словом именно и даже со словом только (последнее сочетание в работе признается безусловно недопустимым): Лужиным он занимался только поскольку это был феномен, - явление странное, несколько уродливое, но обаятельное, как кривые ноги таксы

В.Набоков. Защита Лужина. Пример из Национального корпуса русского языка). Вместе с тем, поскольку, в самом деле, не сочетается с не, отличаясь этим от потому что.

Мы надеемся показать, что сочетаемостные различия между пятью союзами обусловлены не каким-либо бинарным признаком общего типа, а индивидуальными семантическими особенностями. Мы ограничиваемся рассмотрением сочетаемости союзов со словами или конструкциями, имеющими семантику контраста. Сюда относится, в частности, сочетаемость с именно и только — "словами контраста", в терминологии [Янко 2001], и сочетаемость с контрастной конструкцией не.а. Вслед за Т.Е. Янко мы рассматриваем контраст как одно из основных коммуникативных значений, выражаемых в коммуникативной структуре предложения, наряду с темой и ремой. При таком подходе представляется естественным в рамках коммуникативного анализа союзов изучить их и с точки зрения контрастоспособности (способности попадать в сферу действия контраста).

Анализируя контрастоспособность союзов, мы одновременно добиваемся еще двух результатов. Во-первых, как уже сказано, обнаруживаются некоторые сочетаемостные свойства союзов. Во-вторых, выявленные свойства оказываются объяснимы на основе предлагаемой семантической трактовки союзов. Последняя, таким образом, получает подтверждение.

В работе предлагаются толкования союзов, учитывающие их коммуникативную специфику. А именно, главные и придаточные клаузы в составе сложного предложения трактуются как носители коммуникативных функций темы и ремы. В толкованиях выделяются значения тематической и рематической составляющих, по объему равных главной и придаточной клаузам (конкретное соотношение части сложной конструкции и коммуникативного статуса зависит от коммуникативного членения в каждом отдельном случае). Союзы поскольку, так как и оттого что, как будет показано, никак не ограничивают распределение коммуникативных ролей между главным и придаточным, поэтому толкования для них даются в двух вариантах: (1) главное - тема, придаточное -рема и (2) наоборот. Союзы потому что и раз, напротив, ограничивают коммуникативную характеризацию клауз: придаточное, вводимое потому что, может быть, за редким исключением, только ремой; придаточное с раз не может быть препозитивной ремой. Соответственно, толкования даются только для указанных случаев.

По предположению Л.Н. Иорданской, придаточные, вводимые поскольку, так как и раз, не могут быть ремой сложного предложения, в силу "автономности" данных союзов (см. выше пункт (d)). Мы, однако, стремимся показать, что с точки зрения "коммуникативной слитности" главного и придаточного пять изучаемых союзов не различаются: придаточное, вводимое каждым из союзов, может быть коммуникативной составляющей (темой или ремой) сложного предложения.

Понятия "тема" и "рема" мы понимаем согласно одному из наиболее распространенных подходов. "Рема — это компонент коммуникативной структуры, который конституирует речевой акт сообщения. Тема - не-конституирующий компонент сообщения, противопоставленный реме" [Янко 2001: 23] (близкую трактовку см., например, в [Halliday 1967, Van Valin 1993, Мельчук 1995].

План содержания ремы — фрагмент семантического представления ситуации, предназначенный для функционирования в качестве сообщаемого. План выражения ремы -цепочка словоформ с заданным на ней коммуникативные релевантным акцентом определенного типа" ([Янко 2001: 24]). В русском языке это понижающий акцент ИК-1, по Е.А.Брызгуновой [Русская грамматика 1980: т. I, 97-122]. Он обозначается стрелкой вниз после словоформы-акцентоносителя - J,.

План содержания темы — фрагмент семантического представления ситуации, предназначенный для функционирования в качестве зачина для совершения речевого акта сообщения" ([Янко 2001: 25]). Тема имеет вариативное выражение: прототипическим, но не единственным, средством выражения темы служит акцент типа ИК-3, по Е.А. Брызгуновой [там же], с подъемом на ударном слоге и падением на последующих заударных (обозначается стрелкой вверх после словоформы-акцентоносителя - t)- Фонетическим вариантом ИК-3, допустимым в беглой речи, служит акцентный подъем типа ИК-6, отличающийся от ИК-3 тем, что при ИК-6 заударные слоги произносятся примерно на том же уровне, который достигается в результате первоначального подъема (обозначается г*).

Следующие примеры (1) и (2) демонстрируют соответственно акцентную последовательность ИКЗ-ИК1 (кодирующую коммуникативную структуру "тема-рема") и ее фонетический вариант ИК6-ИК1:

1) Недавноf приходил Ипполит

2) Недавно г* приходил Ипполит[.

Акценты ИК-3 или ИК-6 может нести только акцентоноситель препозитивной темы; в конструкциях с препозитивной ремой тема безударна, т.е. не несет коммуникативно релевантного акцента:

3) Ипполит I вчера заходил.

Мы не касаемся, за редкими исключениями, сферы иллокутивного употребления союзов. Данный вопрос для союзов раз, потому что, так как и поскольку подробно рассматривается в работе [Иорданская 1988].

Настоящая глава состоит из Введения, двух разделов 1.1. и I.2., посвященных соответственно русским и немецким союзам, и Заключения. Раздел 1.1. состоит, в свою очередь, из подразделов 1.1.1. и 1.1.2. В первом даются толкования союзов, изучаются особенности союзов в терминах тема/рема, ассерция/презумпция, известное/неизвестное. Подраздел 1.1.2. посвящен контрастоспособности союзов.

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Пекелис, Ольга Евгеньевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подведем итоги работы.

В главе I рассмотрены, в рамках семантико-коммуникативного подхода, пять русских и три немецких подчинительных союза со значением причины: потому что, поскольку, так как, раз, оттого что, weil, da и zumal. Не будем останавливаться на конкретных выявленных особенностях союзов: их сжатый перечень представлен в Заключении к главе I. Здесь отметим два момента, имеющих значение в контексте работы в целом.

Первый касается предложенного подхода к толкованию союзов: процедурная, а не традиционная декларативная, модель толкования, отражающая процесс речевого восприятия. Напомним: те фрагменты наших толкований, которые отвечают конструкциям с препозитивным придаточным, содержат переменную X. Переменная отражает тот факт, что препозитивное придаточное, если рассматривать его с точки зрения речевого восприятия, является семантически неполным выражением. Данный подход к толкованию оказался полезен в анализе собственно союзов (позволил объяснить зависимость презумптивно-ассертивного статуса придаточного, вводимого поскольку, от позиции союза), однако он оправдал себя и в контексте всей работы в целом. Действительно, предложенная схема толкований наглядно отразила принципиальное отличие подчинительной конструкции от сочинительной, которое стало предметом, рассмотрения в главе Ш. Речь идет о допустимости начального положения союза в сложноподчиненном предложении, в отличие от сложносочиненного. Как показано в главе Ш, это отличие получает свое объяснение на основе введенного коммуникативного принципа сочинения и подчинения: союз в абсолютном начале предложения превращает вводимую им клаузу в семантически неполное выражение и, как следствие, наделяет ее (маркированной) коммуникативной неполнотой. А последняя, в силу КПСП, допустима только при подчинении. Как видим, предложенная в главе I модель толкования для союзов - с переменной в толкованиях препозитивных придаточных - позволила отразить механизм возникновения семантической и, далее, коммуникативной неполноты придаточного. Механизм, который может быть реализован только подчинительным, но не сочинительным союзом.

Второй момент. Хотя все рассмотренные союзы отвечают одному семантическому полю — причины, априори нельзя было исключить, что они противопоставлены друг другу различными значениями собственно семантических дифференциальных признаков. Как показал наш анализ, такой семантический признак, в самом деле, имеется: прямое выражение причинной связи либо косвенное, через обращение к условно-следственному смыслу. Однако этот признак — единственный: все остальные дифференциальные признаки, обеспечивающие различия между выбранными союзами, имеют не семантическую, а коммуникативную природу. Это, прежде всего, признаки, основанные на противопоставлениях известное/неизвестное и данное/новое, которые, в свою очередь, отвечают за ограничения, накладываемые на тема-рематическую характеризацию клауз и их взаимное расположение. Данный вывод - преимущественно коммуникативная, а не семантическая дифференциация типов причинного отношения посредством союзов — созвучен заключениям, полученным в главах Ш и IV: о приоритетности коммуникативных факторов (над семантико-синтаксическими) в сфере сложносочиненных и сирконстантных сложноподчиненных предложений, с точки зрения их противопоставленности друг другу.

В главе II названы основные подходы к трактовке оппозиции сочинение/подчинение. Показано, что вопрос разграничения двух типов связи окончательно не решен — ни с точки зрения базового фактора, лежащего в основе изучаемой оппозиции, ни с точки зрения поверхностных свойств, регулярным образом противопоставляющих сочинительную и подчинительную конструкции. Такие свойства, традиционно используемые в качестве критериев сочинения и подчинения, не являются надежным инструментом для характеризации типа связи в конкретном случае, поскольку из-за вмешательства посторонних факторов результаты тестов по разным критериям часто не совпадают. Для каждого из критериев в главе предложены примеры, когда критерий оказывается неэффективным.

Главный итог главы III — сформулированный коммуникативный принцип сочинения и подчинения (КПСП): один из важных, по нашей мысли, функциональных факторов, лежащих в основе изучаемой оппозиции.

КПСП основан на введенном понятии маркированной коммуникативной неполноты. Клауза обладает коммуникативной неполнотой, если она не является автономной коммуникативной структурой. Такая, не-маркированная, коммуникативная неполнота выражена интонационными средствами. Маркированная коммуникативная неполнота выражена не только интонацией, но и не-интонационными характеристиками клаузы: морфологическими, синтаксическими, семантическими и пр. Содержательное различие между интонационными и не-интонационными характеристиками состоит в том, что первые только выражают коммуникативную неполноту клаузы в конкретном случае, а не-интонация сигнализирует об отсутствии у клаузы, вообще, потенциала коммуникативной автономности.

Согласно КПСП, клауза в составе сложноподчиненного, но не сложносочиненного предложения может обладать маркированной коммуникативной неполнотой. Или иначе: клауза в составе сложносочиненного предложения обязана иметь потенциал коммуникативной автономности. Такой потенциал обеспечивается сочиненной клаузе тем, что вся совокупность ее структурно-семантических характеристик не препятствует коммуникативной автономности этой клаузы. Клауза в составе сложноподчиненного предложения, напротив, потенциалом коммуникативной автономности может не обладать.

Обобщая, можно сказать, что сложноподчиненная конструкция- "естественно" существует в условиях коммуникативной неавтономности и, как следствие, коммуникативного неравноправия клауз, когда клаузы противопоставлены как тема и рема. Напротив, сложносочиненная конструкция не переходит определенную грань такой неавтономности — грань между сугубо интонационной неавтономностью, полученной конъюнктами уже после их актуализации в речи, и не-интонационной, задаваемой структурно-семантической схемой сложного предложения.

В главе IV охарактеризована общая картина явлений сентенциального сочинения/подчинения. Выявлено, какие еще, более частные и не-коммуникативные, факторы задействованы здесь наряду е КПСП и какова их взаимосвязь с КПСП; рассмотрены с этой точки зрения различия между сирконстантным и актантным подчинением.'

Для оппозиции сочинение/сирконстантное подчинение КПСП представляется основополагающим фактором. Для оппозиции сочинение/актантное подчинение КПСП также релевантен, поскольку актантное придаточное всегда обладает маркированной коммуникативной неполнотой — в отличие от сочиненного конъюнкта, которому такая неполнота противопоказана. Однако последняя оппозиция задается, наряду с КПСП, еще рядом взаимосвязанных признаков, имеющих некоммуникативную природу. Это те известные признаки, которые отличают актантную клаузу от сирконстантной и сочиненной: (а) актантная клауза соответствует, а сирконстантная и сочиненная не соответствуют семантической валентности предиката главной клаузы; (б) актантное придаточное, в отличие от сочиненной и сирконстантной клауз, характеризуется грамматической зависимостью -синтаксической, морфологической, лексической - от предиката главной клаузы.

Оппозиция сочинение/подчинение, задаваемая КПСП, может в конкретном языке кодироваться грамматическими средствами. Грамматическим кодированием сочинительности/подчинительности по КПСП может считаться грамматическая зависимость актантного придаточного и отсутствие такой зависимости у сочиненной клаузы. В сфере сочинения/сирконстантного подчинения грамматическое кодирование КПСП имеется в ряде германских языков (немецкий, датский, шведский и др.) и осуществляется посредством порядка слов (порядок OV в придаточной клаузе и VO - в сочиненной).

Предложенный КПСП не отражает различий между актантным и сирконстантным подчинением, поскольку наша основная цель состояла в выявлении базового принципа, задающего, в целом, оппозицию сочинение vs. подчинение. Однако в IV-й главе предложен также расширенный вариант КПСП, конкретизирующий различия между сочинением, сирконстантным и актантным подчинением:

КПСП-расш.

Клауза в составе сложносочиненного предложения не может обладать маркированной коммуникативной неполнотой.

Клауза в составе сложноподчиненного предложения с сирконстантным придаточным может обладать маркированной коммуникативной неполнотой.

Клауза в составе сложноподчиненного предложения с актантным придаточным всегда обладает маркированной коммуникативной неполнотой.

Сформулируем в связи с КПСП-расш. несколько общих выводов.

Согласно КПСП-расш., множество полипредикативных конструкций разбито на три примерно равных по объему подмножества по следующему параметру: клауза в составе сложного предложения (i) обязана / (ii) способна / (iii) не способна обладать маркированной, коммуникативной неполнотой. Вариантами (i), (ii) и (iii) исчерпываются три логические возможности для соотношения между клаузой и свойством "обладать маркированной коммуникативной неполнотой" (всегда обладает свойством, может обладать, никогда не обладает). В силу КПСП-расш., каждая из этих трех возможностей равноправно представлена в языке.

Вместе с тем, актантное подчинение всё-таки стоит особняком, поскольку актантное придаточное грамматически зависит от предиката главной клаузы, а сирконстантная и сочиненная клаузы, напротив, не связаны отношением грамматической зависимости с другой клаузой.

Однако маркированная- коммуникативная неполнота в некотором смысле сродни грамматической зависимости: это также формальная зависимость (клаузы в составе сложного предложения, обладающей маркированной неполнотой, от другой, клаузы того же предложения), которая зафиксирована в.грамматико-семантической структуре предложения. Но в отличие от грамматической i зависимости; такая формальная зависимость релевантна только для сентенциальных составляющих - актантных, сирконстантных и сочиненных клауз (грамматическая зависимость, наоборот, релевантна для актантных клауз и составляющих меньшего объема - ИГ, ГГ и пр.). Назовем данную формальную зависимость маркированно-коммуникативной.

Пользуясь введенным понятием, выскажем предположение о функциональном содержании КПСП-расш.: в чем может состоять функциональная нагрузка разбиения множества полипредикативных конструкций на три подмножества по параметру "клауза (i) обязана / (ii) способна / (iii) не способна обладать маркированной коммуникативной неполнотой".

При сочинении, согласно КПСП-расш., клаузы не могут быть связаны отношением маркированно-коммуникативной зависимости. Иными словами, сочиненные конъюнкты, хотя и образуют определенное фонетическое, смысловое и коммуникативное единство, не допускают формальной связанности - не только обычной грамматической, но и той, которая релевантна для клауз и названа нами маркированно-коммуникативной.

При актантном подчинении между клаузами имеется, во-первых, грамматическая зависимость и, во-вторых, маркированно-коммуникативная, т.е. формальная связанность клауз максимальна.

При сирконстантном подчинении грамматическая зависимость отсутствует, а маркированно-коммуникативная - может присутствовать. Функциональная нагрузка такого сочетания свойств видится следующей. Сирконстантное подчинение — это способ связать клаузы формальной связью - маркированно-коммуникативной - в отсутствие обычной грамматической зависимости между клаузами. Ни сочинение, ни актантное подчинение данную "нишу" заполнить не могут.

В связи с полученными в работе результатами позволим себе три общих соображения.

Во-первых, приняв КПСП базовым фактором для оппозиции сочинение/подчинение, мы проливаем свет на существо трудности, связанной с экспликацией этого фактора. Трудность следующая: КПСП задает такое различие между сочинительной и подчинительной конструкциями, которое далеко не в каждом конкретном предложении доступно для непосредственного наблюдения. В самом деле: согласно КПСП, клауза в составе сложноподчиненного предложения может обладать маркированной коммуникативной неполнотой, но не обязательно обладает. С другой стороны, клаузы в составе сложносочиненного предложения могут обладать не-маркированной, т.е. выраженной только интонационными средствами, коммуникативной неполнотой. Таким образом, конкретное сложносочиненное и конкретное сложноподчиненное предложения не обязательно различаются в коммуникативном отношении.

Вместе с тем, проявления КПСП - регулярные различительные свойства сочинения и подчинения, обусловленные КПСП - для большинства сложных конструкций коррелируют с их природой по КПСП. Так, подавляющее большинство сложноподчиненных предложений принимает положительное значение признаков: (не)сочетаемость с это и такой, (не)допустимость начальной позиции союза, (не)трансформируемость предложения, в цельную структуру вопроса и пр., а большинство сложносочиненных предложений принимает отрицательное значение тех же признаков. Таким образом, содержательное различие между сочинением и подчинением - КПСП - не в любом сложном предложении находит непосредственное отражение, а поверхностное различие, являющееся следствием J содержательного, - в любом: В этих условиях, во-первых, затрудняется экспликация содержательного различия и, во-вторых, возникает опасность принять формальное различие за основное - следствие за причину.

Второе соображение. Известно, что разбиение сложных конструкций'на сочинительные и подчинительные имеет (в европейских языках, по крайней мере) определенные, не вполне отчетливые пересечения с семантикой отношения между клаузами: семантика присоединения; сопоставления в норме выражается сочинительными союзами (и, а), семантика причины-следствия, условия-следствия, предшествования-следования, уступительности, напротив, скорее выражается подчинительными средствами связи. Имеются и исключения: противительное отношение в русском выражается как сочинительным союзом (но), так и подчинительным (хотя); так же и причинное отношение (подчинительный потому что и сочинительный ибо, аналогичная немецкая пара weil — denn, английская because -for, французская parce que - car). Предложенная трактовка оппозиции сочинение vs. подчинение, как кажется, позволяет объяснить, и наличие определенной взаимосвязи между семантикой и типом связи, и нестрогое следование этой взаимосвязи. Поясним нашу мысль.

Между сопоставлением и присоединением, с одной стороны, и причинно-следственным, условно-следственным, уступительным, противительным и пр. отношениями - с другой, имеется семантическое различие. Отношения первой группы, в силу онтологической специфики, располагают к своего рода смысловому равноправию своих членов, в то время как отношения второй группы - напротив, располагают к смысловому неравноправию. Так, ситуацию сопоставления естественно< передать в речи как сопоставление двух элементов друг с другом, а, скажем, при описании ситуации "причина-следствие" говорящий всякий раз. выбирает один элемент - причину или следствие - за основу, ориентируя второй относительно этого первого. Так же и при противоречии: естественней говорить о противоречивости одного элемента другому, чем об их противоречивости друг другу. (Ср. предложение с союзом но "Светит солнце, но холодно": ситуация постпозитивной клаузы противоречит ожиданию, сформированному на основе ситуации препозитивной клаузы (см. [Гатинская 2000: 188]), т.е., в конечном счете, противоречит ситуации препозитивной клаузы; указания на обратную противоречивость -препозитивной клаузы постпозитивной - в конструкции с но не выражено).

Обратим внимание, что смысловое неравноправие является предпосылкой к неравноправию коммуникативному: если две ситуации имеют неравный смысловой вес, естественно противопоставить их и коммуникативно - как тему и рему, как "зачин" и "основной сюжет".

Из последнего вывода уже непосредственно следует взаимосвязь между указанной выше семантической спецификой сочинения/подчинения и нашей трактовкой этих явлений — КПСП. В самом деле, КПСП постулирует склонность подчинительной конструкции к коммуникативному неравноправию клауз и, напротив, наличие ограничений па коммуникативное неравноправие клауз внутри сочинительной конструкции. Это означает, ввиду вышесказанного, что сочинению "естественно" существовать в условиях смыслового равноправия клауз, а подчинению - в условиях смыслового неравноправия клауз. Однако связь между смысловным (не)равноправием и коммуникативным — не правило, а тенденция. Поэтому между разбиением сложных предложений па сочинительные и подчинительные, с одной стороны, и семантикой отношения между клаузами - с другой, не удается провести четкой параллели.

Наконец, третье соображение, касающееся границ применимости выявленных в работе закономерностей. Напомним, что мы ограничили предмет нашего рассмотрения сентенциальным сочинением/подчинением и, кроме того, сосредоточили внимание на сирконстантном подчинении. Выявлено, что в сфере сочинения/сирконстантного подчинения КПСП задает основу изучаемой оппозиции, а для сочинения/актантного подчинения КПСП, хотя и релевантен, взаимодействует с рядом семантико-грамматических признаков.

С чем связана выявленная специфика сирконстантных предложений? Почему для них, в контексте оппозиции сочинение/подчинение, приоритетными оказываются коммуникативные факторы?

Сирконстантное придаточное представляет собой единицу, которая на шкале семантико-грамматической сформированности (полноты, самодостаточности, свободы) занимает принципиально более высокую позицию, чем актантное придаточное или, тем более, меньшая по объему составляющая (ГГ, ИГ и пр.). Актантное придаточное грамматически зависит от главной клаузы, а сирконстантное придаточное, русское по крайней мере, такой зависимости не обнаруживает (см. IV. 1.). Семантико-синтаксическая полнота (свобода) сирконстантного придаточного максимальна, если это придаточное находится в постпозиции. Что касается препозитивного сирконстантного придаточного, оно обладает семантической неполнотой (раз содержит смысловую катафорическую отсылку к главной клаузе), однако в грамматическом отношении всё равно принципиально свободнее актантного придаточного, требующего, в частности, соотнесения с предикатом определенного типа.

В этих условиях естественно ожидать, что характер связи между сирконстантным придаточным и его главной клаузой будет в значительной степени определяться коммуникативными факторами - подобно тому как простое предложение, синтаксически и семантически сформированное, нуждается, чтобы стать единицей речи, в коммуникативной характеризации.

В заключение, назовем те аспекты явлений сочинения и подчинения, которые в работе остались незатронутыми. Кроме уже отмеченного случая - составляющие, меньшие чем предложение, - это, прежде всего, бессоюзные конструкции, в частности с несоюзными коннекторами типа поэтому, ведь, а также конструкции с двойными союзами (едва.как, только что .как и пр.). Кроме того, даже и в сфере одинарных союзов предложенным КПСП суть оппозиции сентенциального сочинения/подчинения не исчерпывается, требуя дальнейшего изучения.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Пекелис, Ольга Евгеньевна, 2009 год

1. Арутюнова Н.Д. 1969. Вариации на тему предложения // Арутюнова Н.Д. (ред.) 1969. Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. М.: "Наука".

2. Арутюнова Н.Д., Ширяев Е.Н. 1983. Русское предложение. Бытийный тип: структура и значение. М.

3. Белошапкова В.А. 1967. Сложное предложение в современном русском языке (некоторые вопросы теории). М.: "Просвещение".

4. Белошапкова В.А. 1989 (ред). Современный русский язык. 2-е изд. М.: "Высшая школа".

5. Белошапкова В.А., Ю Хе Кен. 1996. Об одной специфической конструкции временных сложноподчиненных предложений // Вестник МГУ, с. Филология, 1/1996.

6. Битехтин, А.Б. 1994. Частицы то, же, ведь и вводные конструкции типа как известно как средства указания на известность пропозиционального содержания предложения слушающему. Докторская диссертация, Московский государственный университет, Москва.

7. Богуславский И.М. 1996. Сфера действия лексических единиц. М.

8. Булыгина Т.Б., Шмелев А.Д. 1997. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.

9. Всеволодова М.В. 2000. Сложное предложение в модели функционально-коммуникативного синтаксиса // Латышева А.Н., Цветкова Т.М. (ред.).

10. Гатинская Н.В. 2000. Конструктивные различия сложносочиненных и сложноподчиненных предложений // Латышева А.Н., Цветкова Т.М. (ред.).

11. Гладкий А.В. 1982. О значении союза если II Семиотика и информатика. Вып. 18, ВИНИТИ, М„ 43-77.

12. Губина Р.И., Фотьянова Е.М. 1993. Семантика каузации в сложносочиненном предложении с союзом "w" // Каузальность и структуры рассуждений в русском языке: межвузовский сборник научных трудов. Российский государственный гуманитарный университет. М.

13. Зализняк А.А., Микаэлян И. 2005. Русский союз А как лингвоспецифическое слово // Материалы конференции "Диалог 2005".

14. Зализняк А.А., Падучева Е.В. 1975. К типологии относительного предложения // Семиотика и информатика. Вып.6 (переизд.: Семиотика и информатика. Opera

15. Selecta. Вып.35. M.: "Языки русской культуры", 1997).

16. Иорданская JI.H. 1988. Семантика русского союза раз (в сравнении с некоторыми другими русскими союзами) // Russian Linguistics. V. 12. № 3.

17. Кибрнк А.А., Подлесская В.И. (ред.). 2009. Рассказы о сновидениях: Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: ЯСК. 736 с.

18. Кибрик А.Е. 1992. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. М.

19. Кобозева И.М., Ким Гон Сук, 2000. Сложное предложение как форма сложного речевого акта // Латышева А.Н., Цветкова Т.М. (ред.)

20. Коротаев Н.А, Подлесская В.И. 2008. Фразовая акцентуация в сложных предложениях с постпозитивным придаточным в русском языке: опыт использования устного корпуса с просодической разметкой // Труды международной конференции "Диалог-2008".

21. Краткая русская грамматика 2002. Белоусов В.Н., Ковтунова И.И., Кручинина И.Н. и др.; Под ред. Шведовой Н.Ю. и Лопатина В.В. М.

22. Крейдлин Г.Е., Падучева Е.В. 1974а. Значение и синтаксические свойства союза «а» // НТИ. Сер.2 N 9.

23. Крейдлин Г.Е., Падучева Е.В. 19746. Взаимодействие ассоциативных связей и актуального членения в предложениях с союзом «а» // НТИ. Сер.2 N 10.

24. Кручинина И.Н. 1988. Структура и функции сочинительной связи в русском языке. М., Наука.

25. Крылова О.А. 1992. Коммуникативный синтаксис русского языка. М.

26. Крылова О.А., Максимов Л.Ю., Ширяев Е.Н. 1997. Современный русский язык. Теоретический курс. — М.

27. Крючков С.Е., Максимов Л.Ю. 1977. Современный русский язык. М.

28. Латышева А.Н. 1982. О семантике условных, причинных и уступительных союзов в русском языке // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 9 Филология, 1982, №5.

29. Латышева А.Н. 2000. К вопросу о классификации сложноподчиненных предложений: три стратегии оформления подчинения // Латышева А.Н., Цветкова Т.М. (ред.).

30. Латышева А.Н., Цветкова Т.М. (ред.) 2000. Сложное предложение: традиционные вопросы теории и описания и новые аспекты его изучения. Вып.1. М.: "Русскийучебный центр".

31. Мельчук И.А. 1995. Русский язык в модели "Смысл <=> Текст" // Wiener Stawistischer Almanach. Sonderband 39. M.; Вена.32.* Николаева Т.М. 1978. Лингвистика текста: Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. УШ. М.

32. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. 2003. Третий выпуск. -Языки славянской культуры. М.

33. Падучева Е.В. 1977. Понятие презумпции в лингвистической семантике // Семиотика и информатика. Вып. 8.

34. Падучева Е.В. 1985. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М.

35. Падучева Е.В. 1998. К семантике пропозициональных предикатов: знание, фактивность и косвенный вопрос // Изв. РАН. Сер. Лит. И яз. Т. 57 №2.

36. Панова Ю.Н., Хадарцев О.А. 2000. Эпистемический статус как параметр типологической классификации импликативных конструкций (на материале русского и персидского языков) // Латышева А.Н., Цветкова Т.М.' (ред.).

37. Пешковский A.M. 1956 и другие издания с 1928. Русский синтаксис в научном освещении. 7-е изд. М.: Гос. учебно-педагогическое изд-во Мин. просвещения РСФСР.

38. Подлесская В.И. 1993. Сложное предложение в современном японском* языке. Материалы к типологии полипредикативности. М.: Ин-т Востоковедения РАН.

39. Подлесская В.И. 1995. Импликативные конструкции: некоторые проблемы типологической классификации // Вопросы языкознания. № 6.

40. Подлесская В.И. 2000. ИНАЧЕ, А ТО, А НЕ ТО: резумптивные союзы как способ выражения отрицательного условия // Латышева А.Н., Цветкова Т.М. (ред.).

41. Поспелов Н.С. 1950. О грамматической природе сложного предложения // Вопросы синтаксиса современного русского языка. М.

42. Рудницкая Е.Л. 1997. Проблема алтайского сочинения в корейском языке // Вопросы языкознания. №6.

43. Русская грамматика>1980. Т. 1-2. М.: Наука.

44. Санников В.З.1989. Русские сочинительные конструкции. Семантика. Прагматика. Синтаксис. М.: "Наука".

45. Санников В.З. 2001. Еще раз о союзе РАЗ II Жизнь в языке. М.

46. Тестелец Я.Г. 2001. Введение в общий синтаксис. М.

47. Урысон Е.В. 2001. Союз ЕСЛИ и семантические примитивы // Вопросы языкознания. № 4.

48. Урысон Е.В. 2002. Союз ХОТЯ сквозь призму семантических примитивов // Вопросы языкознания. № 6.

49. Урысон Е.В. 2003. Семантическая и валентная структура слов с уступительным значением // Русский язык в научном освещении. № 6.

50. Урысон Е.В. 2004. Некоторые значения союза А в свете современной семантической теории // Русский язык в научном освещении. №2 (8).

51. Чейф. 1994: "Дискурс, сознание и время. Текущий и отстраненный сознательный опыт при речи и письме".

52. Ширяев Е.Н. 1986. Бессоюзное сложное предложение в современном русском языке. М.: "Наука".

53. Языкознание. Большой энциклопедический словарь. 1998 / Гл. ред. В.Н.Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская Энциклопедия.

54. Янко Т.Е. 1990. Еще раз о союзах «а» и «но» // Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста.

55. Янко Т.Е. 1999. О понятиях коммуникативной структуры и коммуникативной стратегии (на материале русского языка) // Вопросы языкознания. №4.

56. Янко Т.Е. 2001. Коммуникативные стратегии русской речи. М.

57. Akatsuka N. 1986. Conditionals are discourse-bound // On conditionals. Cambridge.

58. Bellert I. 1971. О pewnym warunku spojnosci textu. "O spojnosci textu". Wroslaw -Warszawa - Krakow.

59. Bickerton 1975. Some Assertions about Presuppositions about Pronominalization // R.E.Grossman, L.J.San and T.Vance (eds.), Papers from the Parasession on Functionalism (Chicago Linguistic Society, Chicago).

60. Bolinger D.L. 1961. Contrastive accent and contrastive stress // Language. Vol. 37. P.87-96.

61. Bolinger D.L. 1979. Pronouns in Discourse // T.Givon (eds.), Discourse ans Syntax, Syntax and Semantic (Academic Press, New York), vol. 12, 289-310.

62. Chafe W. 1976. Givenness, contrastiveness, definiteness, subjects, topics, and points of view // Subject and Topic. N.Y.

63. Chafe W. 1987. Cognitive constraints on information flow // Tomlin R.S (eds.) Coherence and grounding in discourse. Amsterdan; Philadelphia: John Benjamins.

64. Cole P., Hermon < G., Sung L.M. 1990. Principles and parametres of long-distance reflexives. Linguistic Inquiry 21: 1 —22.

65. Cristofaro, S. 1998. Deranking and balancing in different subordination relations: a typological study. Sprachtypologie und Universalienforschung 51, 3-42.

66. Cristofaro S. 2003. Subordination. Oxford University Press.

67. Culicover, P.W. 1972. OM-sentences. Foundations of Language 8: 199-236.

68. Culicover, P.W. & Jackendoff, R. 1995. Something else for the binding theory. Linguistic Inquiry 26: 249-275.

69. Culicover, P.W. & Jackendoff, R. 1997. Semantic subordination despite syntactic coordination. Linguistic Inquiry 28. 195-218.

70. DeHaan G & Weerman F. 1986. Finiteness and Verb Fronting in Frisian. In: Haider H. & Prinzhorn M. (eds.), Verb second phenomena in Germanic languages. Dordrecht: Foris Publications. 77-110.

71. Dik Simon C. 1968. Coordination: its implications for a theory of general linguistics. North-Holland, Amsterdam.

72. Dillon, George L. 1981. Constructing Texts: Elements of a Theory of Composition and Style. Bloomigton: Indiana University Press.

73. Duden, Grammatik der Deutschen Gegewartssprache, Bd. 4. 1998. 6., neu bearb. Aufl. - Mannheim; Leipzig; Wien; Zuerich: Dudenverlag.

74. Fauconnier, Gilles. 1985. Mental spaces. Cambridge, Mass.: MIT Press.

75. Firbas J. 1975. On the thematic & non-thematic section of the sentence // Style and Text 3, 19-34.

76. Foley, W., Van Valin, R. 1984. Functional Syntax and Universal Grammar. Cambridge University Press, Cambridge.

77. Frege G. 1962. Sinn und Bedeutung // Funktion, Begriff, Bedeutung, Vandenhoeck & Ruprecht, Goettingen, 38-63.

78. Goldsmith, John. 1985. A principled exception to the Coordinate Structure Constraint. In CLS 21. Part 1, The General Session, 133-143. Chicago Linguistic Society, University of Chicago, Chicago.

79. Greenbaum, S. 1969. Studies in English Adverbial Usage. Longman, London.

80. Grice H.P. 1975. Logic and conversation // SaS. N.Y.: Acad, press, vol.3, p. 41-58.

81. Grosu Alexander. 1973. On the nonunitary nature of the coordination structure constraint // Linguistic Inquiry, 1973, 4: 88-92.

82. Haegeman L. 1991 2nd ed., 1994. Introduction to government and binding theory. Oxford: Blackwell Publishers.

83. Haider H. & Prinzhorn M. 1986 (eds.). Verb second phenomena in Germanic languages. Dordrecht: Foris Publications. 77-110.

84. Haiman J. 1978. Conditionals are topics // Language. Vol.54.

85. Halliday M.A.K. 1967. Notes on transitivity and theme in English // Journal, of Linguistics. Vol. 3.

86. Harweg R. 1971a. Die textologische Rolle der Betonung // Beitrage zur textlinguistik. Miinchen.88: Harweg R. 1971b. Ein Mensch, eine Person und jemand // Zeitschrift fur deutsche sprache. Bd.27. Ht.1/2.

87. Haspelmath M. 1995. The converb as a cross-linguistically valid category // Haspelmath M., Konig E. (eds.). Converbs in cross-linguistic perspective. Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyter.

88. Haspelmath M. 2007. Coordination // Language typologe and syntactic description / Shopen, Timothy (ed.). Vol. П. Cambridge.

89. Hinds J. 1973. Passive pronouns and Themes and Rhemes (Unpublished paper, University of Tokyo).

90. Hintikka J. 1978. Answers to questions // Questions. Ed. H.Hiz. Dordrecht: Reidel, p.279-300.

91. Huang C.-T.J. 1982. Logical relations in Chinese and the theory of grammar. Ph.D. dissertation. Massachusetts Institute of Technology.

92. Jackendoff R.S. 1972. Gapping and related rules // Linguistic Inquiry, 1972, vol. 2, pp. 21-35.

93. Jackendoff R.S. 1992. Mme. Tussaud meets the binding theory. Natural Language & Linguistic Theory 10: 1-31.

94. Jackendoff R.S. 1997. The Architecture of the language faculty. Cambridge, MA: МГГ Press.

95. Jespersen 0.1924. The Philosophy of Grammar. London: Allen & Unwin.

96. Johannessen J.B. 1998. Coordination. N.Y.; Oxford: Oxford University Press.

97. Karttunen L. 1978. Syntax and semantics of questions // Questions. Ed. H.Hiz. Dordrecht: Reidel, p. 165-210.

98. Katz J.J. and Postal P.M. 1964. An Integrated Theory of Linguistic Descriptions. Cambridge, Mass.

99. Kayne, R., 1994. The Antisymmetry of Syntax. МГГ Press, Cambridge, MA.

100. ЮЗ.Кеепап Е., Hull R. 1973. The logical presuppositions of questions and answers // Presuppositions in philosophy and linguistics/Ed. J.Pettofi, D.Franck. Frankfurt a. M.: Athenaum, p. 441-466.

101. Keller, Rudi. 1995. The epistemic weil II Subjectivity and Subjectivisation, ed. D.Stein and S. Wright, 16-30. Cambridge, MA: Cambridge University Press.

102. Kuno S. 1972. Functional Sentence Perspective: A Case Study from Japanese and English // Linguistic Inquiry, vol.3, no. 3.

103. Юб.Кипо S. 1975. Three Perspectives in the Functional Approach to Syntax // R.E. E.Grossman, L.J.San and T.Vance (eds.), Papers from the Parasession on Functionalism (Chicago Linguistic Society, Chicago).

104. Kuno, S. 1987. Functional syntax: Anaphory, discourse and empathy. Chicago: University of Chicago Press.

105. Lagerwerf L. 1998.' Causal Connectives Have Presuppositions. Effects on Coherence and Discourse Structure. The Hague: Holland Academic Graphics.

106. Lakoff R. 1971. If s, And's & But's about conjunction // Studies in Linguistic Semantics. N.-Y. et al.

107. Lakoff, George. 1986. Frame semantic control of the Coordinate Structure Constraint. In CLS 22. Part 2, The Parasession on Pragmatics and Grammatical Theory, 152-167. Chicago Linguistic Society, University of Chicago, Chicago.

108. Langacker R. 1969. On pronominalization and the chain of command // Rebel D., Schane S. (eds.) Modern studies in English. New Jersey.

109. Le group A,-l. 1975. 'Car, parce que, puisque' // Revue Romane 10, 248-280.

110. Matthiessen, Christian and Sandra A. Thompson. 1988. "The structure of discourse and 'subordination'" // John Haiman & Sandra A. Thompson (eds.), Clause-Combining in Grammar and Discourse. Amsterdam: Benjamins, pp. 275-329.

111. Munn A. 2000. Three types of coordination asymmetries. In: Schwabe K., Zhang N. (Eds.), Ellipsis in Conjunction. Max Niemeyer, pp. 1-22.

112. Pasch, Renate. 1997. Weil mit Hauptsatz Kuckucksei im denn-Nest II Deutsche Sprache, 25:252-271.

113. PodIesskaya Vera I. 1997. Syntax and semantics of resumption: some evidence from Russian conditional conjuncts. Russian Linguistics 21: 125-155.

114. Pollard C., Sag I. 1992. Anaphors in English and the Scope of Binding Theory // Linguistic Inquiry 23: 261-303.

115. Pollard C., Sag 1.1994. Head-Driven Phrase Structure Grammar. University of Chicago Press, Chicago.

116. Postal, Paul M. 1998.Three Investigations of Extraction. Cambridge, Mass.: MIT Press.

117. Quirk, R., Greenbaum, S., Leech, G., Svartvik, J. 1985. A Comprehensive Grammar of the English Language. Longman, London.

118. Radford, A. 1993. Head-hunting: on the trail of the nominal Janus. In: Corbett, G., Fraser, N., McGlashan, S. (Eds.), Heads in Grammatical Theory. Cambridge University Press, Cambridge.

119. Reinhart T. 1983. Anaphora and Semantic Interpretation. L: Croom Helm.

120. ReinhoItz C. 1989. Y2 in Mainland Scandinavian: finite verb movement to Agr. Working Papers in Scandinavian Syntax, 44. 101-17.

121. Ross J.R. 1967. Constraints on variables in syntax. PhD dissertation. MIT. Ross J.R. Infinite syntax! Ablex: Norwood, 1986.

122. Van Hoek, Karen. 1995. Conceptual reference points: A Cognitive Grammar account of pronominal anaphora constraints. Language 71: 310-340.

123. Van Oirsouw R. 1987. The syntax of coordination. L.: Croom Helm.

124. Van Valin R. 1993. A synopsis of role and reference grammar // Advances in,role and reference grammar. Amsterdam.

125. Velde J.R. te. 2005. Unifying prosody and syntax for right- and left-edge coordinate ellipsis // Lingua, 2005, 115, pp. 483-502.

126. Verstraete Jean-Christophe. 2005. Two types of coordination in clause combining // Lingua, 2005, 115 , pp. 611-626.

127. Vikner S. 1995. Verb Movement and Expletive Subjects in the Germanic Languages. Oxford: Oxford University Press.

128. Wegener, Heide. 1999. Syntaxwandel und Degrammatikalisierung im heutigen Deutsch? Noch einmal zu weil-Verbzweit // Deutsche Sprache 27:3-26.

129. Winter Eugene. 1982. Towards a Contextual Grammar of English. London: George Allen and Unwin.

130. Yokoyama O.T. 1986. Discourse and word order. Amsterdam: John Benjamins.

131. Zwicky A. 1985. Heads //Journal of linguistics. Vol. 21. P. 109-132.