Символическое как объект социального анализа тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, доктор философских наук Кармадонов, Олег Анатольевич

• Кармадонов, Олег Анатольевич
• доктор философских наук
• 2004

Оглавление диссертации доктор философских наук Кармадонов, Олег Анатольевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СИМВОЛ В СОЦИАЛЬНОЙ ТЕОРИИ: ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ.

§ 1. СИМВОЛ В "ИНТЕРПРЕТАТИВНОЙ" ПАРАДИГМЕ.

1.1. Феномен символического в социальной феноменологии.

1.2. Символ в прагматистско-бихевиористской перспективе.

§ 2. СИМВОЛ В "МАКРОСОЦИАЛЬНЫХ" ТЕОРИЯХ.

2.1. Роль и место символа в структурном функционализме.

2.2. "Интегративная" символическая теория Н. Элиаса.

ГЛАВА II. СТРУКТУРНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ФЕНОМЕНА СИМВОЛИЧЕСКОГО.

§ 1. ГНОСЕОЛОГИЯ И ОНТОЛОГИЯ СИМВОЛА.

1.1. Архитектоника символического.

1.2. Структура символизирующего процесса.

§ 2. МЕТОДОЛОГИЯ АНАЛИЗА СИМВОЛИЧЕСКОГО.

2.1. Трансформация символов и символы трансформации.

2.2. Прикладной уровень анализа символического.

ГЛАВА III. СИМВОЛИЧЕСКОЕ В СИСТЕМАХ СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ.

§ 1. СУБЪЕКТИВИРОВАННЫЕ ИНТЕРАКЦИОННЫЕ

СИСТЕМЫ.

§ 2. ОБЪЕКТИВИРОВАННЫЕ ИНТЕРАКЦИОННЫЕ

СИСТЕМЫ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Символическое как объект социального анализа»

Актуальность исследования. Исследование механизмов и характера социальных интеракций, выявление закономерностей и зависимостей в процессе возникновения представлений, логики создания символических комплексов является задачей чрезвычайно актуальной. Современный мир, несмотря на видимую гуманизацию, сталкивается с серьезнейшими и драматичными социальными конфликтами, как на уровне международных отношений, так и в системах "первого порядка", на уровне взаимодействия личности и личности, личности и группы, личности и государства. Очевидно, что для всестороннего анализа современных интеракционных проблем, поиска путей их возможной гармонизации, недостаточно изучать "осязаемые" результаты онтологической практики личности, нации, государства, и т.д. Необходимо также выявление того, что конституирует и делает возможными эти результаты - существующих в индивидуальном и массовом сознании символов, механизмов их возникновения и логики существования.

В современном "информационном" социуме такие явления смыслосодержащего и смыслообразующего порядка как символы, приобретают особую важность и особое звучание. Характерной чертой современного мира является то, что общества сегодня вынуждены отстаивать не только свою пространственную целостность и политико-экономическую независимость, но и свои символические универсумы, подвергающиеся в условиях информационной эпохи постоянной экспансии со стороны различных форм культурной унификации. Тем самым, символическое насилие, долгое время воспринимавшееся в качестве феномена в основном условного характера, приобретает сегодня статус серьезного фактора социальных отношений, как во внутреннем измерении, так и на уровне международных связей и взаимодействий. В условиях глобализации совершенно явно возникает и глобальный рынок символов с совершенно определенными держателями символического капитала, относящимися, прежде всего, к "атлантической социокультурной модели", которая определяет процессы "ценообразования" на данном рынке, и производит продукцию, претендующую на универсальную ценность и всеобщую приемлемость. В связи с чем, крайне актуальной является задача анализа принципов и механизмов генерации, трансформации и распространения символических кодов.

Выделение архитектоники символического и структуры символизирующего процесса позволяют исследовать комплекс социальных интеракций, конституирующих социальное целое, с позиций их знакового, то есть - мотивационного содержания, что дает возможность осуществления социального анализа на наиболее адекватных основаниях, в особенности - с учетом трансформационного компонента социального дискурса. Анализ императивов социального действия и взаимодействия и способов их адекватного описания социальной наукой является крайне актуальной задачей современного обществоведения, сталкивающегося сегодня с серьезными проблемами методологического характера.

Степень научной разработанности проблемы. Историография символа весьма широка, как широка и подчас трудноопределима сфера его приложения у различных авторов. В связи с этим, научная разработанность проблематики символического должна, на наш взгляд, рассматриваться, по крайней мере, в четырех аспектах, к которым относятся: 1) место символа в социально-гуманитарных областях знания; 2) социальные теории символа; 3) социально-философская рефлексия относительно существующих теорий символа; и 4) разработанность проблемы эмпирического приложения символа в социальном анализе.

Место символа в социально-гуманитарных областях знания. В философии символу уделяется постоянное и традиционное внимание, большое место занимает данный феномен в культурной, социальной и когнитивной антропологии, статус одной из основных категорий присвоен символу в семантике и семиотике, в социальной и когнитивной психологии, равно как в психоанализе и аналитической психологии. Значительное место уделено также данному феномену в рамках такого направления, как архитектурная антропология. Рассмотрим в самом общем виде некоторые из данных подходов.

В европейской философии Нового времени И. Кант и Г.В.Ф. Гегель, чьи позиции радикально разнятся по многим ключевым вопросам философии, в подходе к феномену символического были фактически единодушны. Их понимание символа в целом продолжает платоновскую традицию - оба мыслителя трактовали символ как "опосредование сверхчувственного потустороннего" (Гегель)1, заключающееся в постоянной реификации умопостигаемых сущностей. То есть, явления (феномены), согласно этому подходу, суть обозначения ноуменов, или, другими словами, эмпирический результат суть символ умопостигаемой активности (указание на нее), вещь - суть "чувственный символ трансцендентальной причины" (Кант)2. Таким образом, символ, возникавший в контексте гносеологических разработок этих философов носил в преимущественной степени отвлеченный, метафизический и условный характер.

В рамках неокантианства в известной степени продолжателем этой традиции стал Э. Кассирер, трактовавший символ как априорную логическую структуру, накладываемую на чувственное многообразие. В своем капитальном труде "Философия символических форм", рассматривая проблемы возникновения и существования феномена культуры, Кассирер определяет последнюю именно как символически значимое построение мира, при котором язык, миф, и наука рассматриваются как способы и формы

1 Гегель, Г.В.Ф. Феноменология духа. СПб.: Наука, 1992. С. 79.

2 Кант, И. Критика чистого разума. СПб.: Тайм-аут, 1993. С. 331. существования символического, исчерпывающего, согласно философу, культурный универсум1. В русле этого же подхода разрабатывала проблему символического американский философ, эстетик Сьюзен Лангер, трактовавшая символотворческую способность человека как реализацию его естественной потребности, вытекающей из природной обусловленности самой человеческой психики, реализующейся во всех сферах социального бытия - от познания до искусства, которое Лангер рассматривает как область "презентативных" символов - самостоятельных значимых форм, значение которых заключено только в них самих (именно на этом участке пути она расходится с Кассирером). "Мы понимаем символ тогда, когда мы понимаем идею, которую он представляет, - пишет Лангер, - таким образом, символ, и символизируемый объект должны иметь какую-то общую логическую форму"2.

Значительное место феномен символического занимает в известном труде О. Шпенглера "Закат Европы". Рассматривая проблемы возникновения культур и цивилизаций, немецкий философ выделял в качестве некой метафизической, и, в то же время, парадоксально онтологически, "ландшафтно" обусловленной причины, фермента будущего образования -"прасимвол", который выбирает "душа культуры", когда пробуждается к самосознанию. Прасимвол, по Шпенглеру, "нельзя понятийно изложить в о словах, ибо язык и формы познания сами суть производные символы' .

В отечественной мысли проблема символа рассматривалась, прежде всего, в религиозно-этической - С.Н. Булгаков4, и эстетической, впрочем,

1 Подробный и глубокий анализ работы Кассирера см: Свасъян, К. В. Философия символических форм Э. Кассирера. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1989. См. также: Кассирер Э. Сущность и действие символического понятия. - Избранное: Индивид и космос. М-СПб.: Университетская книга, 2000.

2 Langer, S.K. Feeling and Form: A Theory of Art. New York: Charles Scribner's Sons, 1953. P. 26, 27.

3 Шпенглер О. Закат Европы. T. 1. M.: Мысль, 1993. С. 344.

4 См: Булгаков С.Н. Природа религиозного сознания. - Свет невечерний. М.: Республика, 1994. тесно связанной с предыдущей, плоскостях - В.И. Иванов1, А. Белый2. Именно последний впервые в истории мировой философии обратился к символу через структурирование его как такового, и осмысление способов его воплощенности в различных формах культуры, предвосхищая, и во многом даже превосходя теорию Кассирера, что позволило К.В. Свасьяну сделать вывод о том, что "предпосылки к теории оказываются сильнее самой теории"3. Значительное внимание символу уделял такой отечественный мыслитель как А.Ф. Лосев, также стремившийся, прежде всего, осуществить структурный анализ символического в плане преимущественно художественном, эстетическом4. Последние наиболее значительные работы в этой области сделаны еще в советский период, носят преимущественно обзорно-аналитический характер, и принадлежат К.В. Свасьяну, рассматривавшему символ с позиций таких характеристик феномена как "инструментальность" и "результативность", и полагавшего, что "символ является не просто фактом восприятия, но его целью"5, М.М. Касперавичюсу, рассматривавшему религиозную и "обыденную" сферы воплощенности символического6, и H.H. Рубцову, исследовавшему сферу эстетического в ее символическом измерении7.

В области философской герменевтики рад работ посвятил феномену символического, в основном - при рассмотрении проблем художественного творчества, Г.Г. Гадамер, рассматривавший символическую репрезентацию, о осуществляемую искусством, и ее связь с феноменальным миром . Трактовку символического, основанную во многом на теоретических находках

1 См: Иванов В.И. Мысли о символизме. - Родное и вселенское. М.: Республика, 1994.

2 См: Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994.

3 Свасьян КВ. Ук. соч. С. 32.

4 См: Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во МГУ, 1982; Лосев А.Ф. Логика символа. -Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991.

5Свасъян КВ. Проблема символа в современной философии. Ереван: Изд-во Академии наук Армянской ССР, 1984. С. 103.

6 Касперавичюс М.М. Функции религиозной и светской символики. JI.: Знание, 1990.

7 Рубцов H.H. Символ в искусстве и жизни: философские размышления. М.: Наука, 1991.

8 См: Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991.

Гадамера, Э. Фромма, и структурализме К. Леви-Стросса дает и такой представитель феноменологической герменевтики как Поль Рикёр, обосновывающий "путь к пониманию Я через богатство символов, передаваемых через культуру, в лоне которой мы обретаем и экзистенцию и речь"1. Указанные подходы не ставили своей задачей исследование собственно личностного измерения символического, его функционирование на уровне индивидуального сознания. Эта проблема в Новейшее время стала объектом пристального внимания психологии, главным образом - ее психоаналитического направления. Психоанализ в лице 3. Фрейда, и аналитическая психология в лице К.Г. Юнга рассматривают символ как одну из сущностных характеристик человеческого сознания и подсознания, влияющую на все сферы психической жизни и онтологической практики индивида. В рамках этих направлений выявляется терапевтическое значение символов и некоторые механизмы их формирования и функционирования. Вместе с тем, трактовка символа в данных подходах отличается. Если Фрейд трактует символы как стереотипы, образы подсознания, обусловленные вытесненными желаниями и амбивалентностью эмоциональных переживаний индивида2, то Юнг рассматривает символическое, прежде всего, в качестве социально-психологической категории ("архетипы коллективного бессознательного"), определяющей характер и суть витальной и культурной практики группы, социума3. Целостность и единство, которые обнаруживает феномен символического, значимый для всех сфер общественного бытия, позволяет говорить об осмысленности всякого антропологического опыта вообще, а также о двух центростремительных тенденциях - индивидуальной человеческой "воли к значению" (Кассирер) и промыслу "высшей интеллигенции" (Кант), о стремящихся друг к другу трансцендентальной причине и эмпирическом результате. Местом же их

1 Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика. М.: "Академия", 1995. С. 85.

2 См: Фрейд 3. Введение в психоанализ. М.: Наука, 1990.

3 См: Юнг КГ. Архетип и символ. М.: Канон, 1991. встречи и является символ. В этом смысле архетипы Юнга действительно суть ни что иное, как символы, заключающие в себе конститутивную, регулятивную, и телеологическую функции, "постоянно наследуемые, всегда одинаковые формы и идеи, специфическое содержание которых проявляется лишь в индивидуальной жизни, где личный опыт попадает именно в эти формы"1. Достаточно ярко демонстрируется универсальность этих "форм-идей" в традиционных обрядах, канонических писаниях, эзотерике - т.е. "текстах", являющихся пограничными, своего рода посредниками между трансцендентальной причиной и эмпирическим результатом, между миром дольним и миром горним. Такая позиция во многом была обусловлена этнологическими разработками Л. Леви-Брюля, одним из краеугольных камней которых было понятие "коллективных представлений" в пралогическом (первобытном) мышлений2. Идеи Юнга получили наиболее, как нам кажется, обоснованное развитие в трудах Э.Ф. Эдингера, американского аналитика-юнгианца, представившего свою, достаточно оригинальную трактовку символического, по которой символ, в первую очередь, есть образ или изображение, указывающее на нечто, пока неизвестное. Согласно Эдингеру, "символы являются продуктами спонтанной деятельности архетипической психики, символ невозможно изготовить, его можно только открыть. Символы выполняют роль носителей психической энергии, поэтому их необходимо рассматривать как нечто живое"3.

Психоаналитическую традицию продолжили, до известной степени, К. Леви-Стросс, рассматривавший соотношение бессознательных структур, и определивший символизирование в качестве одного из трех столпов (наряду

1 Юнг КГ. Психологический комментарий к "Бардо Тходол". - О психологии восточных религий и философий. Сборник трудов. М.: Медиум, 1994. С.78.

См: Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М.: Огиз. - ГАИЗ., 1930.

3 Эдингер Э.Ф. Эго и архетип: Индивидуация и религиозная функция психического. М.: Пентаграфик, 2000. С. 104. с классификациями и бинарными оппозициями) всякого мышления вообще1, а также Э. Фромм, считавший символическое "языком, с помощью которого внутренние переживания, чувства и мысли приобретают форму явственно осязаемых событий внешнего мира. Фромм первым предпринял попытку классификации символов, подразделив их на "условные", "случайные", и "универсальные", причем, его теоретические находки нашли и свое практическое приложение (что встречается не часто), например, в ходе знаменитого исследования в Мексике, осуществленном им совместно с Майклом Маккоби. Здесь, при анализе характерологических ориентаций, фроммовские категории символов выступали прямыми "воплощениями таковых, проявленными через индивидуальные реакции и восприятие'^.

В рамках психологического подхода проблематика символического присутствует также в исследованиях феномена инверсии, предпринятых, в частности, американским психологом Барбарой Бэбкок, доказывавшей, что "инверсия всегда является символической по своей сути, и может быть определена как любой акт экспрессивного поведения, перевертывающий, противоречащий, аннулирующий, или представляющий как-то еще альтернативу общепринятым культурным кодам, ценностям и нормам, будь они лингвистического, литературного или художественного, религиозного, социального, или политического характера"4. Исследования Бэбкок затрагивают, таким образом, очень важную проблему трансформации символов, ее логики и механизмов. Крайне важное значение придается символическому в различных "цехах" антропологии. Культурная антропология все больше становится "когнитивной", с возрастающим вниманием к познавательному и языковому содержанию витальных практик

1 См: Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1985.

2 Фромм Э. Забытый язык. - Душа человека. М.: Политиздат, 1992. С. 183.

3 Fromm, Е., Maccoby, M. Social Character in a Mexican Village. New Brunswick-London: Transaction Publishers, 1996 (second Ed.). P. 279.

4 Babcock, B.A. (ed.) The Réversible World: Symbolic Inversion in Art and Society. Ithaca: Cornell University Press, 1978. P. 14-15. народов, использующих самый широкий набор символических средств для репрезентации, сохранения, усиления и подтверждения ценностей и общепринятых убеждений их членов. "Культурным символом, - по мнению американского антрополога Мэри Лекрон Фостер, - является всякая репрезентация некой вещи или идеи с помощью чего-нибудь, относящегося к другому порядку. У каждого символа есть назначение, не связанное с его сиюминутным использованием, которое является частью его смысла, и это назначение относится к групповой активности и представлениям"1. Стивен Тайлер, в свою очередь, доказывает, что "когнитивная реорганизация является совершенно естественным процессом в антропологии, наряду с другими науками занимающейся поиском организующих принципов, используемых индивидами, культурами, и видами в процессе манипулирования и адаптации к их частным жизненным пространствам'*2. Другой исследователь, Ричард Парментер осуществил попытку теоретической конвергенции принципов и идей семиотики (главным образом, восходящие к Ч.С. Пирсу) с основными положениями антропологии, обосновывая необходимость изучения "семиотической регламентации социальной жизни"3. Структурализм и семиотика положены также в основу работ Брэда Шора, называющего свой подход "символической антропологией". Шор исследует "когнитивное картографирование" социальных пространств, используемое различными народами, выделяя в качестве инструментов этого процесса "ритуальные", "тотемические", "культурные", и "естественные" символы, с главным акцентом на их психологический эффект4. Достаточно близко в теоретико-методологическом

1 Foster, M.L. Analogy, Language, and the Symbolic Process, in Foster, M.L. and Botscharow, L.J. (eds.) The Life of Symbols. Boulder: Westview Press, 1990. P. 81.

2 Tyler, S.A. Cognitive Anthropology. New York: Holt, Rinehart and Winston, Inc., 1969. P. 20.

3 Parmentier, R.J. Signs in Society: Studies in Semiotic Anthropology. Bloomington: Indiana University Press, 1994.

4 Shore, B. Culture in Mind: Cognition, Culture, and the Problem of Meaning. New York: Oxford University Press, 1996. плане к данным подходам стоят исследования нейролингвиста Терренса Дикона, который исследует логику и механизмы развития языковых основ в контексте общей эволюции и эволюционного совершенствования мозга. Дикон делает, на первый взгляд, парадоксальные выводы о том, что символизм имеет место не только в человеческом сообществе, как это принято считать, но присутствует и в среде высших приматов, то есть, и в животном мире. Ученый постулирует, таким образом, универсальность символа, начала которой были положены в метафизике символического, но впоследствии нашли и свое практическое подтверждение1.

Наконец, к одному из интереснейших приложений символического относятся, на наш взгляд, работы в области, называемой "архитектурная антропология". Швейцарский архитектор и этнолог Нолд Эгентер посвятил целый ряд исследований анализу символических оснований принципов организации пространства, как в человеческой среде, так и среди высших приматов. Его исследования, опирающиеся методологически, прежде всего, на труды немецкого ученого Отто Болнова, призваны продемонстрировать ошибочность всякой примитивизации архитектурных форм, разделения их на более и менее сложные и совершенные. Эгентер доказывает, что любая архитектурная организация пространства является проекцией когнитивных практик и понятий о прекрасном, принятых в данном сообществе, в связи с чем оправдано использование термина "эстетическое познание". Архитектурная антропология, по его мнению, "предоставляет новые объяснения нескольким важным культурным признакам, прежде всего, таким как познание, язык, знаки, символика, искусство, социальная организация, и право. Архитектура, таким образом, становится общечеловеческим феноменом, выходящим за рамки отдельных культур и исследующим

1 Cm: Deacon, T.F. The Symbolic Species: The Co-evolution of Language and the Brain. New York: W.W. Norton & Company, Inc., 1997.

2 Cm: Bollnow, O.F. Mensh und Raum. Stuttgart, 1963. различные культуры на основании одних и тех же аналоговых признаков"1. Символическая организация пространства (правда, в другом ключе) исследовалась также и другими учеными. Например, Роджер Дауне и Дэвид Сти анализировали взаимосвязь когнитивных практик и "пространственного поведения". Согласно их подходу, "структура, лежащая в основе пространственной карты мира, которую люди несут в своем сознании, не отличается от структуры, лежащей в основе всех когнитивных процессов"2. Эти авторы напрямую связывают принципы "эффективности восприятия" с задачей выживания человеческого вида, что, вообще-то, согласуется с довольно распространенным мнением о том, что символизирование является процессом, главная цель которого - удовлетворение витальных потребностей человека. Присутствует эта идея и в трудах антропологов Михали Чишентмихали и Юджина Рочберг-Халтона, исследовавших взаимоотношения символов "первичного окружения" и идентификаций личности. Главное условие для гармонизации этих отношений они усматривают в "наличии объектов, означающих теплые символические связи между членами семьи, объектов, воплощающих внимание, уделяемое личностями друг другу (забота, уважение, любовь), и формирующих, таким о образом, межличностные союзы" .

Таким образом, проблематике символа и символического уделяется традиционное и значительное внимание в смежных с социальной философией дисциплинах. Предметное разнообразие исследований символа лишний раз говорит об исключительной важности этого феномена для изучения человеческой вселенной, в ее внутреннем и внешнем измерениях.

1 Egenter, N. The Present Relevance of the Primitive in Architecte// Architectural Anthropology. Research Series. V. 1. Lausanne: Structura Mundi Editions, 1992. P. 83-85. См. также: Egenter, N. Semantic and Symbolic Architecture. An Architectural-Ethnological Survey into Hundred Villages of Central Japan. Lausanne: Structura Mundi Editions, 1994.

2 Downs, R.M., Stea, D. Image and Environment: Cognitive Mapping and Spatial Behavior. Chicago: Aldine Publishing Company, 1973. P. 74.

3 Csifozentmihalyi, M., Rochberg-Halton, E. The Meaning of Things: Domestic Symbols and the Self. Cambridge: Cambridge University Press, 1981, P. 242.

Социальные теории символа. В социальной философии создано достаточно большое количество подходов, использовавших феномен символа или в качестве одной из основных структурообразующих категорий, или в качестве обязательного референта исследовательской логики. В первом ряду наиболее разработанные концепции символического принадлежат Альфреду Шютцу, Джорджу Г. Миду, Толкотту Парсонсу, и Норберту Элиасу. Ко второму ряду мы относим такие подходы как социальная эпистемология, или когнитивная социология, в обоих ее вариантах, представленных, соответственно, работами Аарона Сикурела и Эвиатара Зерабевела1, "теорию л символического действия" Кеннета Бёрка, и направления, рассматривавшие символ в менее фокусированном виде, своего рода ad hoc теории, использовавшие в качестве ключевых такие категории, как "символическая власть" и "символическое насилие" (Пьер Бурдье, Патрик Шампань, Адина Симет , и др.). Самое пристальное внимание в социальной теории получила так называемая "коммуникативная" функция символа, рассматривавшаяся всеми авторами. Наряду с этим, собственно функциональность символа получила наибольшее внимание со стороны Т. Парсонса, наиболее же сложная и глубокая концепция гносеологических оснований символического была разработана А. Шютцем, остальные авторы сосредотачиваются, в основном, на онтологии символического. Об императивах символизирования говорили только Т. Парсонс и Н. Элиас, причем, оба примерно в одном и том же ключе, рассматривая таковые как выражение потребности человеческого выживания. Трансформируемую природу символа констатировали

1 См: Cicourel, А. V. Cognitive Sociology: Language and Meaning in Social Interaction. New York: The Free Press, 1970; Zerubavel, E. Social Mindscapes: An Invitation to Cognitive Sociology. Cambridge: Harvard University Press, 1997.

2 Cm: Burke, K. Attitudes Toward History. Berkeley: University of California Press, 1984; Burke, K. On Symbols and Society. Chicago: The University of Chicago Press, 1989.

3 Cm: Bourdieu, P. Language and Symbolic Power. Cambridge: Harvard University Press, 1995. Шампань П. Делать мнение: новая политическая игра. М., 1997; Cimet, A. Symbolic Violence and Language: Mexico and Its Uses of Symbols, in Climo, J.J., Cattel, M.G. (eds.) Social Memory and History: Anthropological Perspectives. New York: Alta Mira Press, 2002. большинство исследователей, однако связь символов и социальных трансформаций рассматривали, в определенной степени, только Т. Парсонс и Г. Блумер. Наконец, ни один из указанных авторов не пытался определить пути эмпирической утилизации или операционализации развитых ими теоретических взглядов на суть символического. То есть, символ в данных подходах играет, главным образом, роль категории умозрительной и рафинированной. Заметим, что ряд упоминаемых здесь исследователей, посвящавших в социальной философии внимание символу, состоит исключительно из зарубежных авторов. Это обусловлено тем, что в отечественной социальной науке, к сожалению, пока отсутствуют серьезные и масштабные исследования этого феномена, хотя, интерес к данной области социальной теории очевиден и проявлен. Это обстоятельство связано, по всей видимости, как с особенностями отечественной социально-политической практики вообще, так и со спецификой развития российского обществознания в последнее десятилетие, в частности. Вместе с тем, как представляется, "насыщение" российского обществоведческого дискурса "большими" теориями разного рода уже состоялось, и, думается, можно ожидать смены аналитического фокуса и интереса в пользу теорий более "специального" характера. К таким, безусловно, относятся и социальные концепции символа, вклад в интеграцию которых в поле отечественной социальной науки мы надеемся внести данной работой.

Социально-философская рефлексия относительно концепций символа. Анализу роли и места символа в социальной философии, его истокам и вероятным перспективам посвятили свои работы ряд исследователей. Среди наиболее тщательных и глубоких аналитических подходов мы можем назвать, однако, только такие разработки в американской социальной науке, как "диалектическая социология" Айно Росси, и "интегративный символизм" Хью Данкана. Под влиянием французского структурализма А. Росси активно критиковал существующие в социальной теории трактовки символического, сделал попытку типологического разведения знака и символа, и работал над созданием структуралистской социологии, в которой знак должен был занимать статус основополагающей категории1. X. Данкан, в свою очередь, на основании анализа социальных теорий символа, делал важные выводы об универсальности феномена символического и его уникальных признаках, среди которых им назывались: необходимость исследования символа с помощью символа же, возможность эмпирического верифицирования символов, и тождественность социальных и символических фактов2.

Разработанность проблемы эмпирического приложения символа. Символический анализ в эмпирических социальных исследованиях не применялся пока достаточно широко. К наиболее серьезным попыткам такого рода мы можем отнести исследование, осуществленное Гарольдом Лассуэлом с коллегами в 1952 году в рамках проекта RADIR (Revolution and the Development of International Relations) Института Гувера Стэнфордского Университета, и работу датского психолога Джерарда Девита (1962), посвященную возрастному символизму. Исследование, осуществленное под руководством Лассуэла, было посвящено анализу "ключевых символов современной политики" - основным тенденциям их трансформации и характеру функционирования3. Фокус исследования был сделан на "изменении вокабуляров современных элит", при котором в качестве аналитического материала, или символов, были избраны ключевые слова, прямым образом связанные со стабильностью элиты того периода -"конкурирующие вокабуляры политической идеологии". Исследование Девита, посвященное символизму мужского и женского, определялось автором как "эмпирический феноменологический подход к возрастным

1 Cm: Rossi, I. From the Sociology of Symbols to the Sociology of Signs: Toward a Dialectical Sociology. New York: Columbia University Press, 1983.

2 Cm: Duncan, H.D. Symbols and Social Theory. New York: Oxford University Press, 1969.

3Cm.: Lasswell, H.D., Lemer, D., Sola Pool, ID. The Comparative Study of Symbols. Hoover Institute Studies. Series C: Symbols, No. 1. Stanford, CA: Stanford University Press, 1952. аспектам символического мышления в словесных ассоциациях и символическом значении слов"1. Девит предварительно осуществил достаточно тщательный критический анализ феномена символического, определив, в рамках своего исследования, под символизмом "психологическую функцию образа внутриличностной и межличностной коммуникации, сущностными характеристиками которой являются аналоговое сходство или ассоциативное отношение, основанное на создании образа референта, и стимуляция созерцательного "охвата" образа референта"2. Оба случая являют собой примеры достаточно строгого научного подхода к проблеме использования символа в эмпирических социальных исследованиях, в ходе которых была осуществлена в целом успешная формализация символических категорий.

Таким образом, присутствие символа в смежных с социальной философией областях знания достаточно проявлено и обильно, в социальной науке создано несколько детально разработанных концепций символического, этот факт нашел свое отражение в социально-философской рефлексии, и, до некоторой степени, послужил основанием использования символа в прикладных социальных исследованиях. Наряду с этим, отметим, что теоретико-методологическая конвенциональность символического до последнего времени отсутствовала в социальной философии, предметная сфера анализа символа должна, очевидно, быть расширена за счет включения новых компонентов, в частности - в связи с социальными трансформациями, а разработанные варианты его практического приложения в эмпирических социальных исследованиях страдают известной ограниченностью, обусловленной, на наш взгляд, недостаточно проработанными теоретическими пролегоменами.

1 См.: De Wit, G.A. Symbolism of Masculinity and Femininity: An Empirical Phenomenological Approach to Developmental Aspects of Symbolic Thought in Word Associations and Symbolic Meanings of Words. New York: Springer Publishing Company, Inc., 1963.

2 Ibid. P. 33.

Объектом исследования является феномен символического в его социально-философском измерении.

Предметом исследования выступают роль, место, и значение символического в структуре социальной теории и практики, возможности конвенциональной социально-философской трактовки феномена, гносеологические и онтологические предпосылки его социально-теоретической операционализации.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является определение возможных путей создания целостной социально-философской методологии символического анализа, включающей в себя как теоретические пролегомены, так и варианты эмпирического приложения категории символ. Данная цель определила постановку и решение следующих задач: критический анализ созданных в социальной философии теоретических концепций символического; исследование содержательных и структурных характеристик феномена символического; анализ императивов и механизмов процесса символизирования; исследование экзистенциального статуса символа; критический анализ существующих вариантов эмпирического приложения категории символ; исследование основных структурообразующих принципов целостной методологии символического анализа; исследование систем социальных интеракций с позиций анализа их символического содержания.

Теоретико-методологическая основа исследования. Постулируемая в данной работе универсальность и уникальность символа обязаны своим происхождением видению этого феномена в гносеологических построениях И. Канта и Г.В.Ф. Гегеля, продолжавших, в свою очередь, фактически, традицию платоновского истолкования символического. Символ, в нашем понимании, не допускает собственного ограничения в рамках той или иной социально-философской парадигмы. В силу этого, подход, избранный для диссертационного исследования мы определяем как компаративный и синтетический. В качестве теоретико-методологических оснований работы использованы идеи социальной феноменологии А. Шютца, - в особенности -при рассмотрении проблемы трансформации символов; прагматистско-бихевиористского подхода, - оказавшего определенное влияние на наше видение социального взаимодействия; структурного функционализма Т. Парсонса, - повлиявших на наш подход к проблеме структурирования символа, его функциональной ангажированности, и мотивационных аспектов действия. Известное воздействие на наши исследовательские посылки оказали также мысли Н. Элиаса об "исторической перспективе", которая, по необходимости, создается при символическом анализе.

При типологическом разведении понятий "символизирование" и "символизация" мы опирались на идеи Гегеля о том, что ощущение чужеродности и "бессмысленности" мира заставляет человека совершать "бегство из царства наличного в область чистого сознания, которое есть не только стихия веры, а точно также стихия понятия"'; понимание К. Марксом господствующих мыслей как идеального выражения господствующих материальных отношений, развитое им в "Немецкой идеологии1'2; идеи Э. Фромма, рассматривавшего отчуждение как состояние неудовлетворенности базовых человеческих потребностей, в том числе - "потребности в ориентации"3; и некоторые положения теории "когнитивного диссонанса" Л. Фестингера, прежде всего, понимание им отчуждения, как процесса

1 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа, С. 260.

2 Маркс К, Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений (1 Глава "Немецкой идеологии"). - Избранные произведения. В 3-х томах. Т. 1. М.: Политиздат, 1985.

3 См: Israel, J. Alienation: From Marx to Modern Sociology. A Macrosociological Analysis. Boston: Allyn and Bacon, Inc., 1971. P. 159-160. когнитивно-психологического опосредования1. С этим же связано и наше видение императивов символизирующего процесса, как ситуации "когнитивной травмы". При обосновании нашего видения мотиваций символизирования мы, в известной степени, опирались, в том числе, на идеи У. Эко и 3. Фрейда о началах мыслительного акта, как процесса, прежде всего, отрицания и освобождения2.

В качестве источников исследования были использованы труды ведущих социальных теоретиков - авторов соответствующих концепций символического, такие, как "Сознание, самость и общество" Дж. Г. Мида, "Символ, реальность, и общество" А. ПЬотца, "Символический интеракционизм: перспектива и метод" Г. Блумера, "Социальная система", "Действие, символы и кибернетический контроль", и "К общей теории действия" Т. Парсонса, а также "Теория символа" Н. Элиаса. При обосновании своего варианта прикладного анализа символического автор использовал данные собственных исследований, опубликованные в отечественных социально-научных журналах. (См. библиографический список).

Научная новизна работы. Диссертационное исследование представляет собой первую попытку создания конвенциональной и синтетической социально-философской концептуализации символа, включающей развернутые теоретические основания и варианты эмпирического использования феномена символического. Научная новизна состоит в том, что в работе: анализируются в компаративном ракурсе основные социально-философские теории символа;

1 См: Фестингер JI. Теория когнитивного диссонанса. СПб: Ювента, 1999.

2 См: Eco, U. Is There a Way of Generating Aesthetic Messages in an Edenic Language? in Bonn, S., Bowlt, J.E. (eds.) Russian Formalism: A Collection of Articles and Texts in Translation. Edinburgh: Scottish Academic Press, 1973; Freud, S. Negation. - Collected Papers. London: Hogarth, Vol. 5, 1950. комплексно исследуются содержательные и структурные характеристики феномена символического; формулируется генеративная схема символа; типологически разводятся и обосновываются понятия "символизирование" и "символизация", дается их процессная трактовка; через символическую составляющую исследуются феномен социальных трансформаций и системы социальных интеракций - от субъективированных до объективированных модальностей; обосновывается транссимволический анализ, как способ использования символа в прикладном социальном исследовании; в научный оборот вводится ряд концепций и идей зарубежных исследователей, не нашедших ещё отражение в отечественной литературе.

Положения, выносимые на защиту:

1. Созданные на настоящий момент социально-философские концепции символа отличаются разнообразием подходов и отсутствием конвенциональной трактовки феномена, при относительно схожей структуре выделяемых объектных и предметных сфер символического;

2. Необходима и возможна конвенционализация социально-философского измерения символического;

3. Феномен символического неизбежно связан с феноменом социального отчуждения в процессном измерении — как дихотомия тенденций "символизирования" и "символизации";

4. Статус символа уникален в смысле его экзистенциональной ангажированности - все процессы, в которых имеют место накопление, хранение, и передача информации являются символическими в своем структурном и содержательном плане;

5. Символ является одним из значимых факторов в процессе социальных трансформаций, часто определяя их логику, направленность и характер;

6. Окончательно символ конституируется как речевой продукт - на номинативной ступени символической генерации, и может быть структурирован исходя из его когнитивного, аффективного, и деятельностного компонентов;

7. Выделенная структура символизирующего процесса позволяет определить пути операционализации символа - возможности его использования, как в теоретическом, так и прикладном социальном анализе;

8. Развитые теоретические положения относительно феномена символического вкупе с процедурами его эмпирического использования позволяют говорить о создании целостной и комплексной методологии анализа символического.

Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования позволяют говорить о символе как действительной социально-философской категории, как со спекулятивной, так и с прикладной точки зрения. Целостная методология символического анализа предоставляет возможности и средства для исследования современной динамичной социальной реальности на качественно новых теоретических и эмпирических основаниях. Проанализированные механизмы формирования символических опосредований дают также возможность аналитического и прогностического рассмотрения взаимодействий в субъект - субъектных, субъект - объектных и объект - объектных системах. Применение прикладного транссимволического анализа позволяет, в свою очередь, создавать достаточно глубокие и протяженные когнитивные карты и пространства, исследовать социальные факты в их скрытой содержательной части и в динамике процессного, исторического развертывания.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации позволили методологически обосновать ряд осуществленных автором исследований, результаты которых были опубликованы в отечественных социально-научных журналах (см. библиографический список), изложены на различных конференциях и семинарах, как в России, так и за рубежом (в частности, на 20-м Международном Философском Конгрессе в Бостоне, США, 10-15 августа 1998 г. (ПА1ДЕА. The Twentieth World Congress of Philosophy, Section 'Theory of Knowledge'. Boston, Massachusetts), и на 8-ой Ежегодной Конференции по проблемам психоанализа и социального изменения в Филадельфии, США, 25-27 октября 2002 г. ("Emotions", The Eighth Annual Conference on Psychoanalysis and Social Change, The University of Pennsylvania). Базовые положения методологии транссимволического анализа использовались также коллегами. В основном - при исследовании структуры политического пространства и идентификационных характеристик1. На основе материалов и выводов диссертационного исследования автором разработан спецкурс "Проблема символа в современной социальной философии".

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка, содержащего 230 названий.

Заключение диссертации по теме «Социальная философия», Кармадонов, Олег Анатольевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данном диссертационном исследовании мы предприняли попытку создания конвенциональной социально-философской трактовки символа. Осуществленная нами критическая инвентаризация существующих в современной социальной философии концепций символичесюго, и анализ возможностей его эмпирического использования позволили осуществить известный синтез различных подходов к символическому, существующих в обществоведении, и предпринять усилия в направлении реальной социально-философской операционализации этой уникальной категории.

Проанализированные подходы отличаются, прежде всего, в своей постановке вопросов символу, что обусловлено видением тем или иным автором места и роли символического в общесоциальном контексте в целом, и в социальной теории, в частности. Вместе с тем, как мы обращали уже внимание, существует и значительное подобие в том, что рассмотренные концепции полагают в качестве сфер непосредственной социальной ангажированности символа, что представляется совершенно естественным. Так или иначе, в связи с символом, всеми социальными теоретиками должны были подниматься темы структуры, действия, мотивации, восприятия, выражения, трансформации, группового сознания, идентичности, и т.д. Тематическая специфика определена изначально уже самим предметом социальной науки. Вместе с тем, очевидно, что созданные на настоящий момент социально-философские концепции символа отличаются значительным содержательным разнообразием подходов и, соответственно, отсутствием конвенциональной трактовки феномена, при относительно схожей структуре выделяемых объектных и предметных сфер символического. Необходима конвенционализация социально-философского измерения феномена символического. Осуществление данной задачи, как мы попытались продемонстрировать в диссертационном исследовании, возможно на путях теоретико-эмпирической операционализации феномена символического, предполагающей соответствующее методологическое обоснование и снаряжение для анализа современного общества. Как представляется, наиболее адекватная методология социального анализа должна отвечать сегодня, как минимум, трем структурным требованиям: 1. она должна быть основана на признании феномена социального изменения в качестве основной реальности современного социального мира1; 2. она должна охватывать все части социального научного поиска, начиная с предпосылок и допущений и заканчивая полным циклом процедурных этапов исследования; 3. она должна быть (в здоровом смысле) полидисциплинарной, то есть, не исключать из собственного дискурса положения и подходы различных социальных и гуманитарных дисциплин.

Для понимания процессов символического конструирования и символической трансформации крайне важным, на наш взгляд, является осознание того факта, что сам феномен символического неизбежно связан с феноменом социального отчуждения в процессном измерении - как дихотомия тенденций "символизирования" и "символизации". Последняя, по нашему убеждению, определяет как характер, так и направленность символотворческой активности индивида и/ или общности. "Символизирование", являясь, с одной стороны, реакцией на состояние когнитивно-психологической фрустрации, с другой стороны выступает отражением процессов более универсального характера, заставляющих нас внимательно отнестись к предположению о том, что статус символа уникален в смысле его экзистенциональной ангажированности - все процессы, в которых имеют место накопление, хранение, и передача информации являются символическими в своем структурном и содержательном плане.

1 "Всякая социальная теория должна сегодня быть теорией изменения", - по словам Т.Р. Янга (Young T.R. "Change and Chaos Theory"// Social Science Journal, 1991: 28(3). P. 75).

Символ является и одним из значимых факторов в процессе социальных трансформаций, часто определяя саму их логику и содержательную направленность, не исчерпывая собой, разумеется, всю амальгаму факторов, мотиваций и импульсов социального изменения, но влияя на его общий характер как непосредственным, так и опосредовшным образом. Символическая составляющая всех социальных процессов, включая процессы социальной трансформации, приобретает все большее значение в современном мире высоких коммуникационных технологий, в котором "передача информации" становится фактором, определяющим содержательную сторону данных процессов. Очевидно и то, что "продукция" символического, или лингвистического "рынка", также, как и производные рынка вполне материального, имеет устойчивую и мощную тенденцию к глобализации, создавая вызовы социальным, социетальным и/ или индивидуальным идентичностям и культурам, то есть - собственным уникальным символическим комплексам.

Тот факт, что окончательно символ конституируется именно как речевой продукт, - на выделенной нами номинативной ступени символической генерации, - и может быть структурирован, исходя из его когнитивного, аффективного, и деятельностного компонентов, позволяет, в свою очередь, определить пути эмпирической утилизации символа -возможности его использования, как в теоретическом, так и прикладном социальном анализе. Надежду на то, что мы находимся, в этом плане, на правильном пути, внушает нам тот факт, что все фиксировавшиеся различными исследователями символические признаки исчерпываются, фактически, выделенной нами структурой символа, то есть, комплексом, включающим когнитивный, аффективный, и деятельностный компоненты. Так или иначе, эти признаки отмечались и анализировались различными социальными учеными, мы же объединили их, что и позволило вывести понятие символа-предела, как итогового многомерного знакового феномена, возникающего в ходе социально-когнитивной практики индивида и общности. Созданный метод получил название транссимволического анализа (ТСА). В процессе апробации было установлено, что применение ТСА наиболее эффективно в опросных процедурах и в контент-анализе. С помощью этого метода мы: 1) в опросных процедурах - вербализуем перцептивный символ, актуализируем его в символ апперцептивный (то есть, заставляем смутное переживание оформиться лингвистически), и 2) в опросных процедурах и в контент-анализе - снимаем информацию непосредственно с номинативного уровня, полу -, или полностью отрефлектированную. Методика, таким образом, является одновременно проективной и интерпретативной, качественной и количественной. Применение ТСА в опросных (письменных) процедурах может быть названо более точно, - с использованием находок и терминологии Альфреда Шютца, -тестом аппрезентационных отношений.

Таким образом, развитые теоретические пролегомены феномена символического, вкупе с валидизированными процедурами его эмпирического использования позволяют нам говорить о создании целостной и комплексной методологии символического анализа. Данная методология: 1. в значительной степени основана на трансформационной компоненте, то есть исходит из понимания феномена социального изменения как основной реальности современного социального мира с соответствующим исследовательским фокусом; 2. охватывает все части социального исследования - от "предварительной картины мира", предпосылок и интуиций, до конкретных процедурных этапов эмпирической стадии; и 3. использует в качестве структурообразующего компонента символ -категорию универсальную как в плане своей теоретической эвристичности и эмпирической утилитарности, так и с точки зрения приемлемости дня различных социальных и гуманитарных дисциплин, то есть, обладающую чертами как потенциальной, так и актуальной "здоровой" междисциплинарности.

Наряду с вышесказанным, подчеркнем еще раз, что символ, несмотря на свою универсальность, не может, на наш взгляд, не иметь специализированный характер в каждой отрасли знаний. Социально-философское измерение символического предполагает удовлетворение совершенно конкретных требований, таких как достаточный потенциал теоретической аргументации, разработанные гносеологические и онтологические основания, не просто допущение, а требование вариантов прикладного использования, эвристические возможности анализа социума, социальных отношений и явлений, в особенности - феномена социального изменения. Очевидно, что в эстетике, антропологии, семиотике, и психологии символу предъявляются несколько другие требования. В этой связи, излишняя увлеченность социального философа, исследующего феномен символического, например, семиотическими, или структуралистскими концепциями знаковости1 создает известную проблематичность в истолковании его подхода и выводов в качестве собственно социально-философских. Увлечение лингвистическим вокабуляром с его "дейксисами", "индексами", "индикаторами", и т.д. часто не позволяет социальным исследователям определиться с базовой категорией анализа, обладающей знаковым характером, и пригодной для социально-философского теоретизирования и практики. Именно с этим, как представляется, связано то обстоятельство, что символ во многих социально-философских работах используется подчас недостаточно критично, часто

1 Как в случае А. Росси, например, или Э. Зерабевела. Первый был весьма увлечен идеями французского структурализма, на базе которых пытался создать т.н. "структуралистскую социологию" (см: Rossi, I. From the Sociology of Symbols to the Sociology of Signs. Toward a Dialectical Sociology. New York: Columbia University Press, 1983). Второй активно инкорпорировал при разработке своей версии когнитивной социологии принципы семиотики Ч.С. Пирса (см: Zerubavel, Е. Social Mindscapes: An Invitation to Cognitive Sociology. Cambridge: Harvard University Press, 1997). В обоих случаях результатом явились интересные подходы, "социальность" которых, вызывает, однако, вопросы. вообще без дефиниции, и смешивается, либо наоборот - типологически различается с другими категориями знакового характера. Скажем еще раз, что символ, в нашем понимании, является доминирующей по отношению к другим понятиям категорией. И знак, и индикатор, и метка, и троп, и пр. относятся к символу как подзаконные акты относятся к закону. Каждая из этих категорий, не редуцируясь в горизонтальном плане, то есть между собой, редуцируется в плане вертикальном, то есть по отношению к символу, как естественной доминанте знаковых отношений.

Для эффективной реализации задач, предполагающихся социальной наукой, нет, на наш взгляд, никакой необходимости включаться в дискуссии по поводу типологизации символа и других категорий. Достаточно создать "символ - предел" самой социальной философии - то есть, конвенциональное понимание и использование данного феномена. Мы убеждены, что символический анализ может и должен существовать в качестве специальной области социальной философии, и в полной мере отвечать всем цеховым требованиям и ожиданиям. Естественно, что символ в своем социально-философски операционализированном виде должен являться одновременно базовой теоретической посылкой, а также категорией, единицей, и результатом эмпирического анализа, обеспечивая действительные, а не умозрительные, охват и целостность методологии социального анализа. Важность и необходимость такой целостной символической методологии представляются очевидными.

Николас Аберкромби, рассуждая об эпистемологических началах социальной феноменологии, подчеркивал, что феноменологическая критика ортодоксальной социальной науки основывалась на осознании того, что последняя "является нереальной и искусственной, и ничего, фактически, не может сказать о "настоящем" социальном мире. Эта наука нереальна, потому что она не в состоянии адекватно проанализировать мир повседневности, в котором и живут люди"1. Не формулируя настолько же жестко, скажем, что, по нашему убеждению, плюрализм социально-философского видения социального мира является настолько же неизбежным, насколько и желательным. Стремление заключить общество в прокрустово ложе любой теоретической "парадигмы" является, на наш взгляд, все еще дающей о себе знать "родовой травмой" однозначно истолкованного позитивизма. Механицизм и органицизм в походах к исследованию такого крайне сложного феномена как человеческое сообщество неизбежно ограничивают и упрощают как исследовательское видение, так и картину самого общества и человека в нем. Социальные науки не являются естественными, или подобиями таковых. Малая предсказуемость, противоречивость и склонность к эксцентричности и иррациональности основного элемента всех социальных образований - человеческого существа, не позволяет выводить в социальной теории жестко каузально обоснованных "законов" и "правил". Речь, на наш взгляд, здесь может вестись только в терминах закономерностей, допущений и вероятностей3. В этой связи, уникальность символа также выступает залогом возможности сочетания в этой категории двух основных аналитических парадигм - макро, - и микросоциальной. Оптимизм в этом плане внушает тот факт, что символ, как мы постарались показать в этой работе, не является уделом и прерогативой какого-то одного теоретического видения общества, он в равной степени пользуется повышенным вниманием как в, так называемой, "интерпретативной" так и в "квантитативной" социальной парадигме, то есть, применим как для анализа структуры, так и для исследования индивида, или, другими словами, для изучения человеческой вселенной в ее внутреннем и внешнем измерениях.

1 Abercrombie, N. Class, Structure and Knowledge. Problems in the Sociology of Knowledge. New York - London: New York University Press, 1969. P. 133.

2 Они являются, наряду с гуманитарными, "неестественными", по остроумному замечанию A.A. Зиновьева.

3 Как сказал Грегори Бейтсон, известный американский филолог и культуролог, - "Жизнь -это игра, цель которой - открытие её правил".

Индивид, - по словам К.Г. Юнга, - это единственная реальность. Чем дальше мы уходим от него к абстрактным идеям относительно Хомо Сапиенс, тем чаще впадаем в ошибку. В наше время социальных переворотов и быстрых общественных изменений об отдельном человеке необходимо знать много больше, чем знаем мы, так как очень многое зависит от его умственных и моральных качеств. По этой причине понимание мифов и символов имеет существенное значение"1. Система и/ или структура, в которую включен индивид, обладает, однако, не меньшей реальностью и значимостью. Символ является нервным узлом, соединяющим микро, - и макроуровни комплексом векторов, через трансмиссию значений и знания. Амальгама социальных смыслов - непостоянная в своем содержании и массе, и стабильная в своей комплексности, может и должна стать предметом серьезного и комплексного социально-философского анализа.

1 Юнг К.Г. Подход к бессознательному. - Человек и его символы. СПб.: Б.С.К., 1996. С. 61.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Кармадонов, Олег Анатольевич, 2004 год

1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчествам.: Искусство, 1979.-213 с.

2. Белый А. Символизм как миропонимание.-М.: Республика, 1994.- 528 с.

3. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Медиум, 1995.-323 с.

4. Бодрийяр Ж.Символическиюбмен и смерть-. М.: Добросвет, 2000.-387 с.

5. Бубер М. Я и Ты. Два образа веры. - М.: Республика, 1995. - 464 с.

6. Булгаков С.Н. Природа религиозного сознания. Свет невечерний. -М.: Республика, 1994.-383 с.

7. Вебер М. Социология религии. Избранное. Образ общества. - М.: Юрист, 1994. - 704 с.

8. Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984. - 386 с.

9. Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. - 367 с.

10. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. СПб.: Наука, 1992. - 443 с.

11. Геллнер Э. Условия свободы. М.: Наука, 1995. - 270 с.

12. Генон Р. Символы священной науки. М.: Беловодье, 1997. - 494 с.

13. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа "Анналов"? М.: Наука, 1994. -258 с.

14. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Наука, 2001. -314с.

15. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта.- М.: Наука, 1993.-432 с

16. Джеймс У. Прагматизм. Новое название для некоторых старых методов мышления. Воля к вере. - М.: Республика, 1997. - 431 с.

17. Зиммель Г. Как возможно общество? Избранное. В 2-х томах. Т. 2. -М.: Юрист, 1996.-607 с.

18. Зиновьев A.A. На пути к сверхобществуМ.: Центрполиграф,2000.-638 с.

19. Знаковые системы в социальных и когнитивных процессах. -Новосибирск: Наука, 1990,- 165 с.

20. Иванов В.И. Две стихии в современном символизме. Родное и вселенское. - М.: Республика, 1994. - 428 с.

21. История ментальностей. Историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М.: Изд-во РГГУ, 1996. - 65 с.

22. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде. Избранные произведения. -М.: Фабр, 1993. - 574 с.

23. Кант И. Критика чистого разума. СПб.: Тайм-Аут, 1993. - 477 с.

24. Кант И. Религия в пределах только разума. Трактаты и письма. - М.: Наука, 1980. - 326 с.

25. Кармадонов O.A. "Классический" университет в сегодняшней России: Блеск и нищета классицизма// Социально-гуманитарные знания, 2003, №1. С. 48-61.

26. Кармадонов O.A. Особенности религиозной среды современной Америки: Опыт социологического анализа// Журнал социологии и социальной антропологии, 2002, Т. V, №4. С. 85 99.

27. Кармадонов O.A. Престиж и пафос, как жизненные стратегии социоэкономической группы. (Анализ СМИ)// Социологические исследования, 2001, № 1. С. 66 72.

28. Кармадонов O.A. Семантика политического пространства: Опыт кросскультурного транссимволического анализа// Журнал социологии и социальной антропологии. 1998, Т. I, №4. С. 78 90.

29. Кармадонов O.A. Социальная девиация как фактическая ценностно-нормативная модель// Социально-гуманитарные знания, 2001, №6. С. 148-160.

30. Касперавичюс М.М. Функции религиозной и светской символики. JL: Знание, 1990. - 267 с.

31. Кассирер Э. Сущность и действие символического понятия. -Избранное: Индивид и космос. СПб.: Университетская книга, 2000. -654 с.

32. Кастелъс М. Информационная эпоха: Экономика, общество и культура. М.: Изд. ВШЭ, 2000. - 513 с.

33. Ковалев А.Д. Обновленная версия теории действия и социальной системы. Давыдов Ю.Н. (ред.) История теоретической социологии. В 4 томах. Т. 3. - М.: Канон, 2002. С. 200 - 250.

34. Коул М. Культурно-историческая психология: Наука будущего. М.: Когито-Центр, 1997. - 432 с.

35. Кремо М, Томпсон Р. Неизвестная история человечества. М.: Философская книга, 1999. - 496 с.

36. Леви-Брюль Л. Первобытное мышлениег М.: Огиз.-ГАИЗ., 1930. -364 с.

37. Леви-Стросс К Первобытное мышление. М.: Республика, 1994.-384 с.

38. Леви-Стросс К Структурная антропология. М.: Наука, 1985. - 415 с.

39. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. Философия. Мифология. Культура. -М.: Политиздат, 1991. - 525 с.

40. Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во МГУ, 1982. - 478 с.

41. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. -Семиосфера. СПб.: Искусство-СПБ, 2000. - 704 с.

42. Мамардашвили М.К Кантианские вариации. Квинтэссенция. - М.: Политиздат, 1992. - 432 с.

43. Манхейм К Идеология и утопия. Диагноз нашего времени. - М.: Юрист, 1994. - 700 с.

44. Маркс К, Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений. Избранные произведения. В 3-х томах. Т. 1. - М.: Политиздат, 1985. - 635 с.

45. Миллс Ч.Р. Властвующая элита. М.: Ин. литература, 1959.- 448 с.

46. Московичи С. Машина, творящая богов. М.: "Центр психологии и психотерапии", 1998. - 560 с.

47. Найссер У. Познание и реальность: Смысл и принципы когнитивной психологии. Благовещенск: БГК им. Б. де Куртенэ, 1998. - 224 с.

48. Ницше Ф. Антихрист. Проклятие Христианству. Сочинения. В 2-х т. Т. 2.-М.: Мысль, 1990. - 830 с.

49. Парсонс Т. О социальных системах. М.: Академ. Проект, 2002 - 620 с.

50. Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика.- М.: Академия, 1995.-174 с.

51. Рубцов H.H. Символ в искусстве и жизни: философские размышления. -М.: Наука, 1991.-167 с.

52. Сартр Ж.П. Слова. Стена. Избранные произведения. - М.: Политиздат, 1992. - 480 с.

53. Свасьян К.В. Проблема символа в современной философии. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1980. - 228 с.

54. Свасьян, К.В. Философия символических форм Э. Кассирера. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1989. - 284 с.

55. Сорокин П.А. Социальная и культурная мобильность. Человек. Цивилизация. Общество. - М.: Политиздат, 1992. - 543 с.

56. Социальные процессы на рубеже веков: Феноменологическая перспектива. Сборник трудов под ред. С.А.Кравченко. М.: Изд-во МГИМО, 2000. - 125 с.

57. Турчин B.C. По лабиринтам авангарда. М.: Изд-во МГУ, 1993. - 248 с.

58. Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса. СПб.: Ювента, 1999. 290 с.

59. Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции. М.: Наука, 1990. - 456 с.

60. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1994.-447 с.

61. Фромм Э. Душа человека. М.: Политиздат, 1992. - 430 с.

62. Фуко М. История безумия в классическую эпоху (Книга света) М.: Университетская книга, 1997. - 300 с.

63. Харре Р. Социальная эпистемология: передача знания посредством речи// Вопросы философии, 1992, №9. С. 114 129.

64. Цыганков А. П. Г. Моргентау: взгляд на внешнюю политику// Социально-политические науки, 1991, №1. С. 44-58.

65. Шадсон М. Культура и интеграция национальных обществ// Международный журнал социальных наук, 1994, №3. С. 85 102.

66. Шампань П. Делать мнение: новая политическая игра.- М.: 1997.-296 с.

67. Шопенгауэр А. Основные идеи эстетики. Избранные произведения. -М.: Просвещение, 1992.-479 с.

68. Шпенглер О. Закат Европы. М.: Мысль, 1993. - 663 с.

69. Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект-Пресс, 1996.-347 с.

70. Эдингер Э.Ф. Эго и архетип. Индивидуация и религиозная функция психического. М.: PENTAGRAPHIC, Ltd, 2000. - 264 с.

71. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М.: Аспект-Пресс, 1999. - 416 с.

72. Элиаде М. Образы и символы. Миф о вечном возвращении. - М.: Ладомир, 2000. - 414 с.

73. Элиаде М. Священное и мирское. М.: Изд-во МГУ, 1994. - 144 с.

74. Эпиктет.В чем наше благо-Римскиестоики-М.: Респубшка, 1995- 463 с.

75. Юнг К.Г. (ред.) Человек и его символы. СПб: Б.С.К., 1996. - 454 с.

76. Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Канон, 1991. - 412 с.

77. Юнг К.Г. Либидо, его метаморфозы и символы. СПб.: Вост. - Европ. Ин-т Психоанализа, 1994. - 526 с.

78. Юнг К.Г. О психологии восточных религий и философий. М.: МЕДИУМ, 1994. - 254 с.

79. Ядов В.А. Социальные и социально-психологические механизмы формирования социальной идентичности личности// Мир России, 1995, №3,4; 1996, №1.

80. Abercrombie, N. Class, Structure and Knowledge. Problems in the Sociology of Knowledge. New York - London: New York University Press, 1969. - 196 p.

81. Alexander, J.C., Colomy, P. "Towards Neofunctionalism. Eisenstadt's Change Theory and Symbolic Interactionism"// Sociological Theory, 1985: 3.P. 11-26.

82. Alexander, J.C., Colomy, P. (eds.) Differentiation Theory and Social Change: Comparative and Historical Perspectives. New York: Columbia University Press, 1990. - 460 p.

83. Babcock, B.A. (ed.) The Reversible World: Symbolic Inversion in Art and Society. Ithaca: Cornell University Press, 1978. - 280 p.

84. Baudrillard, J. The Spirit of Terrorism. London-New York: Verso, 2002. - 52 p.

85. Becker, H. S. Outsiders. Glencoe: Free Press, 1963. - 212 p.

86. Berger, P. The Cultural Dynamics of Globalization, in Berger, P., Huntington, S. (eds.) Many Globalizations: Cultural Diversity in the Contemporary World. New York: Oxford University Press, 2002. - 374 p.

87. Berger, P. The Sacred Canopy: Elements of a Sociological Theory of Religion. New York: Doubleday, 1967. - 328 p.

88. Blumer, H. Symbolic Interactionism. Perspective and Method. Berkeley: University of California Press, 1969. - 167 p.

89. Bollnow, O.F. Mensh und Raum. Stuttgart, 1963. - 305 p.

90. Bonell, V.E. "The Use of Theory, Concepts, and Comparison in Historical Sociology"// Comparative Studies in Society and History, 1980: 22. P. 37 46.

91. Bourdieu P. The State Nobility: Elite Schools in the Field of Power. -Stanford, CA: Stanford University Press, 1996. 265 p.

92. Bourdieu, P. Distinction. A Social Critique of the Judgement of Taste. -London: Routledge, 1989. 479 p.

93. Bourdieu, P. Language and Symbolic Power. Cambridge: Harvard University Press, 1991. - 302 p.

94. Bourdieu, P. Zur Sociologie der symbolishen Formen. Fr. am M.: Shurkamp, 1970. - 201 p.

95. Braudel, F. Civilization and Capitalism. Glasgow: Collins, 1979. - 344 p.

96. Burke, K. Attitudes Toward History. Berkeley. University of California Press, 1984.-434 p.

97. Burke, K. On Symbols and Society. Chicago: The University of Chicago Press, 1989.-318 p.

98. Cassirer, E. Philosophie der symbolishen Formen. Berlin, 1923-29. - 290 p.

99. Cerulo, K.A. (ed.) Culture in Mind. Toward a Sociology of Culture and Cognition. New York: Routledge, 2002. - 308 p.

100. Cheney, D., Seyfarth, R. How Monkeys See the World. Chicago: University of Chicago Press, 1990. - 315 p.

101. Cohen, A. Two-Dimensional Man: An Essay on the Anthropology of Power and Symbolism in Complex Society. Berkeley: University of California Press, 1974.- 175 p.

102. Cohen, A.P. The Symbolic Construction of Community. London: Routledge, 2000. - 128 p.

103. Collier, J., Collier, M. Visual Anthropology: Photography as a Research Method. Albuquerque: University of New Mexico Press, 1986. - 212 p.

104. Cremo, M. A., Thompson, R.L. The Hidden History of the Human Race. -Torchlight Publishing, 1999. 510 p.

105. Crumley, C.L. Exploring Venues of Social Memory, in Climo, J. J., Cattel, M.G. (eds.) Social Memory and History: Anthropological Perspectives. -Walnut Creek: Alta Mira Press, 2002. P. 39 -52.

106. Csikszentmihalyi, M., Rochberg-Halton, E. The Meaning of Things: Domestic Symbols and the Self. Cambridge: Cambridge University Press, 1981. - 297p.

107. Curio, E., Ernst, U., Vieth, W. "Cultural Transmission of Enemy Recognition"// Science, 1978: 202. P. 899- 1001.

108. DahrendorfR. Life Chances. Chicago: University of Chicago Press, 1979. - 316 p.

109. Dalton, M. Men Who Manage. New York: Wiley, 1959. - 286 p.

110. De Wit, G.A. Symbolism of Masculinity and Femininity: An Empirical Phenomenological Approach to Developmental Aspects of Symbolic Thought in Word Associations and Symbolic Meanings of Words. New York: Springer Publishing Company, Inc., 1963. - 107 p.

111. Deacon, T. W. The Symbolic Species: The Co-evolution of Language and the Brain. New York: W.W. Norton & Company, 1998. - 527 p.

112. Dewey, J. Problems of Men. New York: Greenwood Press, 1968. - 247 p.

113. Douglas-Hamilton, I.O. Among the Elephants. New York: Viking Press, 1976.- 187 p.

114. Downs, R.M., Stea, D. (eds.) Image and Environment: Cognitive Mapping and Spatial Behavior. Chicago: Aldine Publishing Company, 1973. - 260 p.

115. Duncan, H.D. Symbols and Social Theory. New York: Oxford University Press, 1969.-305 p.

116. Duncan, H.D. Symbols in Society. New York: Oxford University Press, 1968.-278 p.

117. Eco, U. Is There a Way of Generating Aesthetic Messages in an Edenic Language? in Bann, S., Bowlt, J.E. (eds.) Russian Formalism: A Collection of Articles and Texts in Translation. Edinburgh: Scottish Academic Press, 1973.

118. Edelman, M.J. Constructing the Political Spectacle. Chicago: University of Chicago Press, 1988. - 137 p.

119. Eisenstadt, S.N. Symbolic Structures and Social Dynamics, in Rossi, I. (ed.) Structural Sociology. New York: Columbia University Press, 1982. - P. 149-179.

120. Elias, N. The Symbol Theory. London: SAGE Publications, 1991. - 147 p.

121. Feldman, A. Formations of Violence, the Narrative of the Body and Political Terror in Northern Ireland. Chicago: University of Chicago Press, 1991. - 240 p.

122. Festinger, L. A Theory of Cognitive Dissonance. Stanford: Stanford University Press, 1962. - 290 p.

123. Foster, M.L., Botscharow, L. (eds.) The Life of Symbols. San Francisco: Westview Press, 1990. - 306 p.

124. Freud, S. Negation. Collected Papers. London: Hogarth, Vol. 5, 1950.

125. Frisby, D. Sociological Impressionism: A Reassessment of George Simmel's Social Theory. London: Heinemann, 1981. - 190 p.

126. Fromm, E., Maccoby, M. Social Character in a Mexican Village. New Brunswick and London: Transaction Publishers, 1996. - 303 p.

127. Galef, B.G., Jr. "The Social Transmission of Acquired Behavior: A Discussion of Tradition and Social Learning in Vertebrates"// Advances in the Study of Behavior, 1976: 6. P. 77-100.

128. Garfinkel, H. Studies in Ethnomethodology. New Jersey, 1967. - 247 p.

129. Giddens, A. Runaway World: How Globalization is Reshaping Our Lives. -New York: Routledge, 2000. 246 p.

130. Gierus, J. Russia's Road to Modernity. Warszawa: Instytut Studiöw Politycznych PAN, 1998. - 107 p.

131. Gleik, J. Chaos: Making aNew Science. New York: Viking, 1988. - 352 p.

132. Hall, P.M. A Symbolic Interactionist Analysis of Politics, in Plummer, K. (ed.) Symbolic Interactionism. Volume II. Contemporary Issues. An Elgar Reference Collection, 1991. - P. 35 -75.

133. Hall, S. (ed.) Culture, Media, Language. London-Melbourne: Hutchinson, 1980.-188 p.

134. Hcmkiss, E. Fears and Symbols: An Introduction to the Study of Western Civilization. Budapest: CEU Press, 2001. - 317 p.

135. Harding, J. The Anti-Globalization Movement//Financial Times, October 15,2001.

136. Hinckley, B. The Symbolic Presidency: How Presidents Portray Themselves. New York: Routledge, 1990. - 193 p.141 .Hodge, R., Kress, G. Social Semiotics. Oxford: Polity Press, 1988. -212 p.

137. Holstein, J.A., Gubrium, J.F. Phenomenology, Ethnomethodology, and Interpretive Practice, in Denzin, N.K, Lincoln, Y.S. (eds.) Strategies of Qualitative Inquiry. London: Sage, 1998. - P. 137 -157.

138. Hughes, E. Men and Their Work. Glencoe: Free Press, 1958. - 179 p.

139. Hunt, L. (ed.) The New Cultural History. Berkeley: University of California Press, 1989. - 235 p.

140. Hunt, L.A., Biernacki, R., Bonnell, V.E. (eds.) Beyond the Cultural Turn: New Directions in the Study of Society and Culture. Berkeley: University of California Press, 1999. - 314 p.

141. Israel, J. Alienation from Marx to Modern Sociology. A Macrosociological Analysis. Boston: Allyn and Bacon, 1971. - 360 p.

142. Jarman, N. "Violent men, violent land: dramatizing the Troubles and the landscape of Ulster"//Journal of Material Culture 1, 1996. P. 39-61.

143. Jarman, N. Painting Landscapes: The Place of Murals in the Symbolic Construction of Urban Space, in Buckley, A. (ed.) Symbols in Northern Ireland. Belfast: The Institute of Irish Studies - Queen's University Belfast, 1998.-P. 65-80.

144. Jowitt, K. The Leninist Response to National Dependency. Berkeley: University of California Press, 1976. - 196 p.

145. Karmadonov, O. The Role of Universities in a Construction of New Social Realities. The Final Report on the International Policy Fellowship Project. http://www.policy.hu/karmadonov/final report

146. Kauffirian, S. At Home in the Universe: The Search for Laws of Self-Organization and Complexity. New York: Oxford University Press, 1995. - 321 p.

147. Kawai, M. "Newly acquired precultural behavior of the natural troops of Japanese monkeys on Koshima Island"// Primates, 1965: 6. P. 1-30.

148. Klapp, O.E. Collective Search for Identity. New York: Holt, Rinehart & Winston, 1969. - 269 p.

149. Lang, K., Lang, G.E. Politics and Television. Chicago: Quadrangle, 1968. - 254 p.

150. Langer, S. Feeling and Form: A Theory of Art. New York: Charles Scribner's Sons, 1953. - 430 p.

151. Lasswell, H.D., Sola Pool, I.D., Lerner, D. Symbols of Internationalism. Hoover Institute Studies. Series C: Symbols, No 2. Stanford, CA: Stanford University Press, 1951. - 107 p.

152. Lasswell, H.D., Sola Pool, I.D., Lerner, D. The "Prestige Papers": A Survey of Their Editorials. Hoover Institute Studies. Series C: Symbols, No 3. -Stanford, CA: Stanford University Press, 1952. 114 p.

153. Laszlo, E., Artigiani, R., Combs, A., Csanyi, V. Changing Visions. Human Cognitive Maps: Past, Present, and Future. Westport: Praeger, 1996. - 133 p.

154. Lauer, R.H. Perspectives on Social Change. Boston: Allyn and Bacon, 1991.-440 p.

155. Lazarsfeld, P.F., Rosenberg, M. (eds.) The Language of Social Research: A Reader in the Methodology of Social Research. New York: Free Press, 1955.-389 p.

156. Leach, E. (ed.) The Structural Study of Myth and Totemism. London: Tavistock Publications, 1967. - 260 p.

157. Lenski G.E. Status Crystallization: A Non-Vertical Dimension of Social Status// American Sociological Review, 1954. Vol.19. P. 32 51.

158. Lenski, G., Lenski, J. Human Societies: An Introduction to Macrosociology.- New York: McGraw-Hill Book Company, 1978. 493 p.

159. Llosa, M. V. "The Culture of Liberty"// Foreign Policy, January-February, 2001.

160. Loye, D., Eisler, R. "Chaos and Transformation: Implications of Nonequilibrium Theory for Social Science and Society"// Behavioral Science, 1987: 32. P. 53-64.

161. Mach, Z. Symbols, Conflict, and Identity. Essays in Political Anthropology.- Albany: State University of New York Press, 1993. 160 p.

162. Malinowski, B. Magic, Science and Religion, and Other Essays. Glencoe: Free Press, 1948.-312 p.

163. Margolis, E. "Class Pictures: Representations of Race, Gender and Ability in a Century of School Photography"// Education Policy Analysis Archives, 2000, Vol. 8, #31. P. 12-36.

164. Margolis, E. "Video Ethnography: Toward a Reflexive Paradigm for

165. Documentary"// Jump Cut 1994: 39. P. 19-38. 113. Mead, G.H. Mind, Self, and Society: From the Standpoint of a Social

166. Behaviorist. Chicago: The University of Chicago Press, 1967. - 401 p. \14.Merton, R.K. On Theoretical Sociology. Part 1 of "Social Theory and Social Structure". - New York: Free Press, 1968. - 292 p.

167. Merton, R.K. Social Theory and Social Structure. Glencoe: Free Press, 1949.-302 p.

168. Milovanovic D. (Ed.) Chaos, Criminology and Social Justice. New York: Praeger Publishers, 1997. - 278 p.

169. Mundinger, P.C. "Animal Cultures and a General Theory of Cultural Evolution"//Ethology and Sociobiology, 1980: l.P. 183-223.

170. Nederveen, J.P. Globalization as Hybridization, in Lechner, F., Boli, J. (eds.) The Globalization Reader. Boulder: Westview Press, 1995. - 345 p.

171. Noble, T. Social Theory and Social Change. New York: St Martin's Press, 2000. - 260 p.

172. O.Norton-Griffiths, M. "The Organization, Control and Development of Parental Feeding in the Oystercatcher"// Behavior, 1969: 24. P. 55-114.

173. Ovanessian, V. Symbols and Deception, and the Social Murder of Identity. -Glendale: Human View Publishing, 1999. 199 p.

174. Pareto, V. Mind and Society: A Treatise on General Sociology. New York: Dover, 1963.-368 p.

175. Parkin F. Social Stratification, in Bottomore T., NisbetR. (eds.) A History of Sociological Analysis. New York: Harper & Row Publishers, 1978. - P. 96-125.

176. Parmentier, R.J. Signs in Society: Studies in Semiotic Anthropology. -Bloomington: Indiana University Press, 1994. 211 p.

177. Parsons T. A Revised Analytical Approach to the Theory of Social Stratification, in Bendix R., Lipset S.M. (eds.) Class, Status and Power: A Reader in Social Stratification. Glencoe: Free Press, 1953. - P. 39 - 61.

178. Parsons, T. Action, Symbols, and Cybernetic Control, in Rossi, I. (ed.) Structural Sociology. New York: Columbia University Press, 1982. - P. 50 - 65.

179. Parsons, T. The Social System. New York: The Free Press, 1951. - 620 p.

180. Parsons, T., Shils, E.A. (eds.) Toward a General Theory of Action. -Cambridge: Harvard University Press, 1954. 360 p.

181. Peat, F.D. The Philosopher's Stone: Chaos, Synchronicity, and the Hidden Order of the World. New York: Bantam, 1991.-234 p.

182. Peirce, C. Selected Writings. Cambridge: Harvard University Press, 1968. - 202 p.

183. Prus, R. Symbolic Interaction and Ethnographic Research. Intersubjectivity and the Study of Human Lived Experience. Albany: State University of New York Press, 1996. - 170 p.

184. Ras müssen, D.M. Symbol and Interpretation. Hague: Martinus Nijhoff, 1974.- 106 p.

185. Rose, A. A Systematic Summary of Symbolic Interaction Theory, in Rose, A. (ed.) Human Behavior and Social Processes. Boston: Houghton Mifflin, 1962. - P. 37-51.

186. Sapir, E. Selected Writings in Language, Culture and Personality. LA: University of California Press, 1986. - 197 p.

187. Savage-Rumbaugh, S. Ape Language: From Conditioned Response to Symbol. New York: Columbia University Press, 1986. - 123 p.

188. Schaller, M., Latane, B. "Dynamic Social Impact and the Evolution of Social Representations: A Natural History of Stereotypes"// Journal of Communication, 1996: 4. P. 23-39.

189. Schef, T.J. Being Mentally 111. Chicago: Aldine, 1966. - 123 p.

190. Schelkle, W., Krauth, W.H., Kohli, M., Elwert, G. (eds.) Paradigms of Social Change: Modernization, Development, Transformation, Evolution. Frankfurt, New York: Campus Verlag/ St Martin's Press, 2000. - 322 p.

191. Scherrer, J. "A Common European House"? Perspectives on Russia, in Macdonald, S. (ed.) Approaches to European Historical Consciousness: Reflections and Provocations. Hamburg: Körber-Stiftung, 2000. - P. 56 - 66.

192. Schutz, A. Symbol, Reality, and Society, in Schutz, A. Collected Papers. The Problem of Social Reality. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1990. -360 p.

193. Schutz, A. The Phenomenology of the Social World. Evanston: Northwestern University Press, 1967. - 255 p.

194. Schutz, A., Luckmann, T. The Structures of the Life-World. Volume II. -Evanston: Northwestern University Press, 1989. 339 p.

195. Schwartz, B., Kim, M.K. Honor, Dignity, and Collective Memory, in Cerulo, K.A. (ed.) Culture in Mind: Toward a Sociology of Culture and Cognition. -New York: Routledge, 2002. P. 209 - 226.

196. Shanin, T. Russia as a "Developing Society". Yale University Press, 1986. - 214 p.

197. Shibutani, T. Improvised News. Indianapolis: Bobbs-Merrill, 1966. - 254 p. 208.Shibutani, T., Kwan, K.M. Ethnic Stratification. - New York: Macmillan,1965.-312 p.

198. Shils, E. Center and Periphery: Essays in Macrosociology. Chicago: University of Chicago Press, 1975. - 297 p.

199. Shore, B. Culture in Mind. Cognition, Culture, and the Problem of Meaning. Oxford: Oxford University Press, 1996. - 428 p.

200. Sklair, L. Sociology of the Global System. New York: Prentice Hall, 1995. - 267 p. 212.Skocpol, T. (ed.) Vision and Method in Historical Sociology. - Cambridge:

201. Cambridge University Press, 1984. 198 p.

202. Smith, R. "The Inapplicability Principle: What Chaos Means for Social Science"//Behavioral Science, 1995: 40. P. 22-40.

203. Spencer, H. On Social Evolution. Selected Writings. Chicago: The University of Chicago Press, 1972. - 180 p.

204. Strauss, A. Psychiatric Ideologies and Institutions. New York: Free Press, 1964. -186 p. 2\6. Sztompka, P. The Sociology of Social Change. - Oxford, UK & Cambridge,

205. USA: Blackwell, 1993. 348 p. 217. Thomas, W.I. The Child in America: Behavior Problems and Programs. -New York, 1928. - 190 p.

206. Thompson, J.B. Ideology and Modern Culture. Critical Social Theory in the Era of Mass Communication. Oxford: Polity Press, 1990. - 234 p.

207. Turner, R., Killian, L.M. Collective Behavior. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1957. - 269 p.

208. Tyler, S.A. (ed.) Cognitive Anthropology. New York: Holt, Rinehart & Winston, Inc., 1969. - 521 p.

209. Waldrop, M.M. Complexity: the Emerging Science at the Edge of Order and Chaos. New York: Simon & Schuster, 1992. - 380 p.

210. Warner L. Theory and Method for the Comparative Study of Social Stratification, in Warner L., Meeker, M., Eells, K. (eds.) Social Class in America: A Manual of Procedure for the Measurement of Social Status. -New York: Harper, 1960. P. 12 - 37.

211. White, L. The Evolution of Culture. New York: McGraw-Hill, 1959. - 236 p.

212. White, L. The Science of Culture. New York: Farrar, Straus & Giroux, 1949. - 198 p.

213. World Culture Report 2000. Paris: UNESCO Publishing, 2000. - 226 p.

214. Young T.R. "Change and Chaos Theory"// Social Science Journal, 1991: 28(3). P. 75-98.

215. Young, T.R. Symbolic Interactional Theory and Nonlinear Dynamics: Social Magic in Human Activity. The Red Feather Institute Transforming Sociology Series. No. 149. http://www.tryoung.com/chaos/ab-sit.htm

216. Young, T.R. The Drama of Social Life. New Brunswick, NJ: Transaction Books, 1^89.-405 p.

217. Young, T.R., Arrigo, B.A. The Dictionary of Critical Social Sciences. -Boulder: Westview Press, 1999. 351 p.

218. Zerubavel, E. Social Mindscapes: An Invitation to Cognitive Sociology. -Cambridge: Harvard University Press, 1997. 164 p.