Семейно-родовой мир М.Е. Салтыкова-Щедрина: эстетическая модель, историко-публицистический контекст и литературные перспективы тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Джос, Елена Федоровна

• Джос, Елена Федоровна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Джос, Елена Федоровна

Введение.

Глава 1. Историко-публицистический контекст и эстетическая модель семейно-родового мира М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Глава 2. Литературные перспективы семейно-родовой концепции М. Е. Салтыкова-Щедрина в русской прозе конца XIX-XX века.

2.1. Чехов и Салтыков-Щедрин.

2.2. Андреев и Салтыков-Щедрин.

2.3. Булгаков и Салтыков-Щедрин.

2.4. Солженицын и Салтыков-Щедрин.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Семейно-родовой мир М.Е. Салтыкова-Щедрина: эстетическая модель, историко-публицистический контекст и литературные перспективы»

В последние годы литературоведение, не расставаясь с русской словесностью XIX века как с важным и принципиально неисчерпаемым объектом гуманитарного исследования, смело экспериментирует с кодами научного восприятия, меняя ракурсы изучения национальной классики. Утверждение антропоцентрической парадигмы в филологии [10] стало альтернативой постмодернистским методикам работы с художественным текстом, цель которых заключается в сведении жизни к тексту, автора- повествователя и героев к «бумажным личностям» (Р. Барт) - участникам риторического процесса, самодовлеющего в своей бесконечной протяженности.

В русле литературоведческого антропоцентризма, отстаивающего интересы словесности как бытийной, полноценно жизненной реальности, наука о художественном слове осваивает религиозные контексты. И, несмотря на очевидные издержки (например, книги М. М. Дунаева [44], осуждающего многих русских писателей с позиции формально понятого православия), большинство исследований в области «литература и религия» показывают гуманитарную продуктивность невозможного в советском литературоведении метода исследования. Монографии А. Эткинда [124], И. А. Есаулова [45], коллективные сборники [94], вскрывая теологические подтексты художественных произведений, сохраняют в сюжетном центре проблему человека, получающую новое освещение.

Наше исследование не ставит перед собой задач изучения творческого наследия М. Е. Салтыкова-Щедрина в религиозном контексте, но антропологический фактор для нас безусловно важен. Не забывая о сатирическом мастерстве классика русской литературы, о его социальной ангажированности и несомненной вовлеченности в философско-политические споры своего времени (об этом будет сказано в соответствующих разделах диссертации), мы делаем акцент на концепции семейно-родового мира в ее разных проявлениях: в субъективно-биографическом, публицистическом, художественном вариантах. Целостное восприятие ключевого произведения М. Е. Салтыкова-Щедрина (роман

Господа Головлевы») в пространстве личной жизни и публицистической деятельности автора, в перспективе взаимодействия с художественными текстами конца XIX-XX века позволяет проследить становление идейно-эстетической концепции семейно-родового мира от середины XIX до середины XX века, охватив единым научным взглядом основополагающее для русской словесности столетие.

Объектом диссертационного исследования стали: 1) роман М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы»; 2) публицистическое и художественное наследие писателя в его обращенности к семейно-родовой проблеме; 3) личная жизнь М. Е. Салтыкова-Щедрина, отраженная в автобиографических и мемуарных материалах; 4) рассказы А. П. Чехова «Попрыгунья», «Супруга», «Анна на шее»; 5) рассказы JI. Н. Андреева «Молчание», «Жизнь Василия Фивейского», его драмы «Екатерина Ивановна» и «Профессор Сторицын»; 6) романы М. А. Булгакова «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита»; 7) рассказ А. И. Солженицына «Матренин двор». Следует подчеркнуть, что указанные произведения Чехова, Андреева, Булгакова и Солженицына рассматриваются не изолированно, а в единстве с художественной прозой М. Е. Салтыкова-Щедрина, с которой они образуют единый научный объект.

Предметом диссертационного исследования стала концепция семейно-родовой жизни как одна из идейно-художественных доминант поэтики Салтыкова-Щедрина, вступающая в контакт (прежде всего, в типологический) с соответствующими эстетическими концепциями четырех русских писателей, чье творчество охватывает основные тенденции развития отечественной литературы в XX веке.

Цель диссертационного исследования — многоаспектное (биография -публицистика - художественное творчество) изучение концептуального образа семейно-родового мира М. Е. Салтыкова-Щедрина с акцентированным описанием сюжетной модели романа «Господа Головлевы» и установлением его типологических связей с произведениями А. П. Чехова, Л. Н. Андреева, М. А. Булгакова и А. И. Солженицына.

Поставленная цель предполагает решение следующих научных задач:

- обзор взглядов М. Е. Салтыкова-Щедрина на семейно-родовую проблему и проблему любви с привлечением разножанровых (биографических, публицистических и литературных) материалов;

- изучение структуры семейно-родовой проблемы в творчестве Щедрина, определение ее уровней (духовного, социального, сексуального) на основе личных высказываний автора;

- анализ системы взглядов М. Е. Салтыкова-Щедрина на современный ему роман как на жанр, наиболее активно и полноценно ставящий перед читателем семейно-родовую проблему;

- представление основных героев, входящих в круг семьи Головлевых, на уровнях биографии, поступка, клички {балбес — щенок — черт — Иудушка и т. д.);

- изучение христианского подтекста романа, который определяет основные уровни присутствия религиозного кода, такие, как фарисейство, история блудного сына, апокалиптика и т. д.;

- рассмотрение пространственных образов «Господ Головлевых», определяющих антиномическую идею безграничного русского поля и внутренней, духовной замкнутости и одиночества, приводящих к гибели;

- решение проблемы сатирической ориентации Чехова, Андреева, Булгакова (публицистический и художественный материал) во взаимодействии с сатирическими принципами Салтыкова-Щедрина;

- анализ основных мотивов семейно-родовой концепции Чехова («Попрыгунья», «Супруга», «Анна на шее»), Андреева («Молчание», «Жизнь Василия Фи-вейского», «Екатерина Ивановна», «Профессор Сторицын»), Булгакова («Белая гвардия», «Мастер и Маргарита»), Солженицына («Матренин двор») в контакте с мотивной структурой романа «Господа Головлевы».

- изучение художественной модели семейно-родового мира романа «Господа Головлевы» в «большом времени» литературы, в сюжетном становлении и разнообразных инверсиях в творчестве Чехова, Андреева, Булгакова и Солженицына.

Актуальность диссертационного исследования. Она определяется совмещением двух подходов к художественному тексту, в частности, и к истории литературы в целом. Во-первых, в противовес нарастающей постмодернистской дегуманизации словесности в центр научного труда поставлена проблема, не позволяющая искусству оторваться от жизни, замкнуться в пространстве элитарной риторической игры. Во-вторых, опыт постмодернистского анализа не только преодолевается, но и используется: семейно-родовой мир М. Е. Салтыкова-Щедрина рассматривается в множественных интертекстуальных контактах.

Новизна диссертационного исследования. В этом разделе мы также выделяем два основных пункта. Во-первых, ракурс обзора и систематизации творческого наследия М. Е. Салтыкова-Щедрина нельзя назвать традиционным: проблема семейно-родового мира (как проблема отдельного объемного исследования) на материале его прозы еще не ставилась. Во-вторых, впервые роман «Господа Головлевы» становится образной основой научного пространства, где происходит «встреча» Салтыкова-Щедрина с Чеховым, Андреевым, Булгаковым и Солженицыным.

Методы диссертационного исследования. Классический филологический анализ художественных и публицистических текстов, позволяющий выявить и оценить эстетическую модель семейно-родового союза в творчестве Салтыкова-Щедрина, Чехова, Андреева, Булгакова, Солженицына, сочетается с методом интертекстуальной реконструкции, воссоздающей общее сюжетное пространство произведений изучаемых авторов.

Основные положения, выносимые на защиту.

- отношение писателя к семейно-родовой проблеме, а также к проблеме любовных отношений продиктовано интересами классической морали, кризис которой - постоянная тема Салтыкова-Щедрина. Как иерархические формы семейного союза (сын (Салтыков-Щедрин) - мать; отец (Салтыков-Щедрин) - дети), так и его «горизонтальные» формы (отношения с братом и с женой) свидетельствует о неблагополучии личной жизни автора, пережившего все рецидивы (жесткость и отсутствие любви, требование покорности и финансовые скандалы, несовпадение супругов в интересах, в главном векторе родового существования) семейно-родовой истории. Задача Салтыкова-Щедрина - максимально объемное (литературный, публицистический и даже биографический уровни) отображение семейного кризиса без упрощения путей возможного выхода из него;

- исследование сюжетной структуры романа позволяет оценить семейно-родовой мир как центральную проблему «Господ Головлевых»: в тексте два персонифицированных центра (Арина Петровна и Порфирий Владимирыч), взаимодействие и смена которых позволяет художественно представить судьбу трех поколений одной семьи. Быстрая смена поколений (каждое уступает предыдущему в жизнеспособности) утверждает идею кризиса семейно-родовой идеи, которая в лице основных носителей стремится выдать себя за идею классическую, традиционно-русскую. Концепция отсутствующей любви определяет стиль романа, не чуждый мрачной иронии и безысходного драматизма;

- семейная драма «Господ Головлевых» разворачивается в религиозном контексте (сюжетная ситуация Страшного суда охватывает всех героев и переносится на читателей; евангельская притча о блудном сыне предстает как история о прощении и спасении, которая никогда не осуществится в мире, где живут Головлевы; новозаветная фигура фарисея, как и понятие фарисейства в целом, помогают прояснить характеры главных героев; религиозная риторика Иудушки - способ саморазоблачения героя, полностью отделившего священные слова от подлых дел). В процессе становления сюжета значительные позиции завоевывает художественная концепция пустоты, предстающая в судьбах многих героев (Степана, Павла, Анниньки, Иудушки и других). В основу повествования «Господ Головлевых» положен сюжет гибели, семейно-родовой апокалипсис, опустошающий романный мир и ставящий перед читателем вопрос о причинах смерти отдельных лиц и смерти рода в целом. Главной причиной исчезновения Головлевых как семейно-родового мира оказывается отсутствие жизненного стержня, так или иначе связанного с работой души;

- анализ публицистического наследия, прямых авторских высказываний Чехова, Андреева, Булгакова показывает, что в творчестве русских писателей присутствует сознательный, иногда тщательно продуманный контакт с сатирическим миром Салтыкова-Щедрина, который рассматривается как сюжетное пространство для реализации гротескных фабул и система художественных приемов для утверждения личного сатирического мастерства;

- в творчестве Чехова катастрофа семейно-родового мира («Господа Головлевы») утрачивает черты апокалипсиса традиционалистского общества и предстает трагикомическим сюжетом в пределах нового социума кризисной интеллигенции: с фабульной «вертикали» (отцы - дети) акцент переносится на фабульную «горизонталь» (муж - жена). Отсутствие детей, отсутствие самого вопроса об их появлении, как и выявление в образе женщины-жены деструктивного начала обостряет семейную проблему;

- в произведениях Андреева семейно-родовой кризис рассмотрен в пространстве традиционалистского (семья священнослужителей) и нового (семья интеллигентов) обществ. С концепции религиозного лицемерия (Салтыков-Щедрин) акцент переносится на концепцию агрессивных действий мистических начал жизни, приводящих к семейному распаду в «Молчании» и «Жизни Василия Фивейского». В панпсихических драмах очевиден семейный кризис, приводящий к духовной и физической гибели, но также очевиден сложный, иррациональный характер причин, приводящих к гибели;

- в романах Булгакова по сравнению с ключевым романом Салтыкова-Щедрина усилен исторический контекст, что продиктовано самим временем. И в «Белой гвардии», и в «Мастере и Маргарите» внутри семейного союза нет внутреннего конфликта, родственность душ рассматривается как главная альтернатива внешнему бездушию официоза, но мир наступательной политики, как и мир советского «фарисейства» ставит традиционные ценности под сомнение, заставляя героев («Мастер и Маргарита») рисковать в решении нравственных вопросов;

- в рассказах Солженицына, как и в романе Салтыкова-Щедрина, причиной гибели оказывается собственность и предельная зависимость от самой мысли о ней. Характерно, что главная героиня, чье «житие» составляет основной сюжет «Матренина двора», несчастна в семейной жизни, которая представлена как цепь утрат. Если в «Господах Головлевых» негативные образы родового кризиса лишают повествования героев, которым симпатизирует аналитически настроенный автор, то в рассказе Солженицына отдана дань положительной эстетике, и на фоне семейной катастрофы изображена жизнь праведной души, которую отличает внешняя незаметность.

Апробация научных результатов исследования проходила в процессе преподавания гуманитарных дисциплин в Краснодарском социально-экономическом институте, социально-педагогическом институте, а также в ходе выступлений на региональных научных конференциях, посвященных проблеме актуальных явлений современной общественно-социальной и культурной жизни.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Джос, Елена Федоровна

Заключение

Катастрофа традиционной, веками создававшейся России, случившаяся в 1917 году и отразившаяся во всех областях национальной жизни, в литературе XIX века ощущалась как не близкая, но вполне реальная возможность. Можно не соглашаться с В. В. Розановым, который считал, что русское государство стало жертвой мощного критического и даже нигилистического пафоса русской словесности, но вряд ли можно считать спорным постепенное нарастание «революционной ситуации» в отечественной прозе и поэзии.

Будущие исторические потрясения дают о себе знать в самых разных гуманитарных областях. Прежде всего, это касается семьи, охраняющей традиционный уклад в устойчивых незатейливых ритуалах, сопровождающих человека от рождения до смерти. Творчество М. Е. Салтыкова-Щедрина фиксирует неблагополучие семейно-родовых отношений: поколение «отцов», превратившее собственность в фетиш, давно отказалось от любви и, в практически бессознательном поклонении приросту денег и вещей, забыло, что слова «жена» и «муж» говорят о необходимом душевном единстве, а дети требуют внимания, заботы и прощения. Поколение «детей», выросшее в тяжелом контексте родительской суровости и эгоизма, чуждо естественной благодарности, потому что благодарить, кроме факта рождения, не за что. «Дети», страстно мечтая о богатстве и не имея его, спешат жить, забывая об ответственности, о том, что беспредельная погоня за удовольствиями ведет к смерти. Водка сначала приходит на помощь, понижая работу болезненного сознания, а потом убивает то, что от него осталось, и человек уходит в могилу, под равнодушные взоры и слова родственников, лишь исполняющих, но не переживающих похоронный ритуал. Многолюдная семья, веками строившаяся, быстро исчезает, проще говоря, гибнет. Так происходит в романе Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы».

Все, что происходит с семейством Головлевых, настолько серьезно (и частично находит отражение в личной жизни писателя, не говоря уже о фактах самой русской жизни), что Салтыков-Щедрин погружает историю катастрофы рода в кон

191 текст, который напоминает контекст апокалиптический. Здесь много и охотно молятся, говорят о религиозных истинах, давно уже растворив христианство в лицемерие, в риторику сотрясания пустоты, от которой страдают и слушатели и сами говорящие. За фарсовым сюжетом — трагедия: сначала она дает о себе знать в ничем не освященных смертях сыновей Арины Петровны, зачахнувших в одиночестве беспробудного пьянства, в полном отсутствии любви, затем она проявляется в предпасхальной гибели самого «удачливого» сына - Порфирия, который слишком поздно понял, что его жизнь была растянутым во времени самоубийством.

Эстетическая модель романа «Господа Головлевы», самого репрезентативного произведения в творчестве Салтыкова-Щедрина, предполагает изображение семейно-родовой истории как кризисного сюжета. Его развитие предполагает постижение читателем энтропийных тенденций, разрушающих традиционное бытие, утратившее живое содержание, соответствующее нравственным законам. В романе вершится суд: он не отменяет боли автора, наблюдающего за гибелью Головлевых, но каждый герой, представляющий семейный клан, получает в произведении свою итоговую оценку, и надо отметить, что оценки эти невысоки. Физическая смерть (она - следствие глубочайшего психологического кризиса) ставит окончательную точку.

Мы не стремились продемонстрировать бесспорную зависимость русских писателей постщедринского времени от автора «Господ Головлевых». Такой зависимости, конечно, нет. Значительно важнее показать типологический контакт художественных концепций семейно-родового мира, опираясь на ключевые произведения писателей, представляющих русскую литературу на разных этапах ее становления. Интертекстуальное пространство, которое становится очевидным при анализе текстов Салтыкова-Щедрина, Чехова, Андреева, Булгакова, Солженицына, позволяет увидеть и эстетическое воплощение пяти форм семейно-родового кризиса, и оценить пути его преодоления.

В чеховском мире у семьи (как правило, семейная пара, не имеющая детей) нет не только будущего (тут полный контакт с прозой Салтыкова-Щедрина), но нет и прошлого. Перед читателем - новая модель русского общества: молодая интеллигенция, не успев осознать себя особой нравственной системой, уже отличается нежизнеспособностью. Жанр короткого рассказа, несмотря на лаконизм - сюжетной структуры, позволяет не ограничиться эпизодом, показав в динамичной фабульной организации текста «всю жизнь» героев, которые растрачивают жизнь по пустякам. Жена, давно расставшись с представлениями о классической роли послушной супруги и заботливой матери, творит собственную, обособленную от мужа реальность. «Глава семьи», утрачивая или уже утратив властные функции, рассматривается как поставщик денег для новых забав. Появление трагических интонаций («Попрыгунья») или их отсутствие («Супруга», «Анна на шее») говорят об одном: семейная жизнь превратилась в сожительство, не имеющее никаких настоящих, действительно ценных скреп.

Для Леонида Андреева, представляющего экзистенциальную поэтику в ее начальной стадии, семейно-родовая тема не была главной. Но и факт слабого внимания значим. Андреев поглощен катастрофой личности, причины которой не всегда поддаются вербальному оформлению. Не стоит забывать о том, что герои Андреева, как правило, отличаются трудным характером. В современном литературоведении такие характеры связывают с аутическим синдромом. В рассказе «Молчание», в «Жизни Василия Фивейского» одной из причин гибели семьи является само неблагополучие жизни, какая-то червоточина бытия, превращающая судьбу в исключительно негативный образ, обращенный к человеку своей черной стороной. Однако о. Игнатий («Молчание») и о. Василий («Жизнь Василия Фивейского») сами приближают катастрофу, идут ей навстречу, концентрируясь на самых сложных, иногда безысходных чертах своего характера. В отличие от Салтыкова-Щедрина, проблема собственности и родовой спеси здесь не возникает. Не возникает эта проблема и в панпсихическом театре Андреева: автор склонен делать акцент на метафизических и изощренно психических моментах (отсутствие красоты, немотивированные измены, внезапная жестокость, необъяснимый «дионисизм» и т. д.), приводящих семью к распаду.

В прозе Булгакова заметнее роль исторического контекста: и время Гражданской войны («Белая гвардия»), и годы успевшей устояться советской жизни

Мастер и Маргарита») оформляют важный для автора образ враждебного пространства, единственная польза которого - в нелицеприятной проверке на личностную состоятельность. Турбины (как единая семья, не имеющая, за исключением Тальберга, внутренних сбоев) эту проверку выдерживают, но эпоха внешних битв, не знающая милосердия, грозит семье разрушением. У Елены нет детей, нет детей у Алексея и его брата. Можно предположить, что бездетность - скрытый знак исхода, ожидающий дворянский род. Мотив исхода любящих душ, не способных создать семью в окружении советских реалий, выходит на первый план в романе «Мастер и Маргарита». Энергичным, не лишенным истерики ответом на ложь социально-нравственной системы, становится демонический выверт Маргариты, ее готовность идти на общение с Воландом ради любви и мести. Оставление Москвы ради заслуженного «покоя» рассматривается как логическая точка в сюжете исхода.

Солженицын значительно ближе к «положительной эстетике», нежели Салтыков-Щедрин, Чехов или Андреев. Закономерно, что рассказ «Матренин двор» завершается, воскрешая в памяти читателя жанровые принципы агиографической литературы. Матрена — праведница, сама об этом не знавшая. Но интересно, что ее праведность - в контексте семейной неудачи. Она не смогла выйти замуж по любви, пропал без вести ее законный муж, все дети Матрены умерли, наконец, погибла она сама, причем косвенным виновником ее гибели стал человек, которого она в молодости любила. Мы ничего не знаем о родителях героини, ее сестры напоминают скорее врагов, чем близких людей.

Изображение кризиса не означает авторскую склонность к пессимизму или негативизму. Воздействие художественного слова нельзя свести к простой дидактике, к однозначному истолкованию образной системы. Путь решения проблемы -в ее постановке, в эстетическом освещении, в сюжетном воплощении как действительно важной проблемы. Именно поэтому обращение к модели семейно-родового мира в творчестве Салтыкова-Щедрина представляется нам важным. И не мене важным видится нам контакт этой модели с аналогичными концептуальными образами в образе Чехова и Андреева, Булгакова и Солженицына.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Джос, Елена Федоровна, 2005 год

1. Аксаков С. Т. Семейная хроника // Вестник Европы. 1890. № 1.

2. Андреев JI. Н. В защиту критики // Биржевые ведомости. 1915. № 15275, 17/30 декабря, утр. вып.

3. Андреев JI. Н. Впечатления // Курьер.1900. № 301, 14 декабря; Курьер. 1901. № 250, 19 сентября; Курьер. 1901. № 274, 4 октября; Курьер. 1901, № 100, 12 апреля; Курьер. 1901. № 279, 9 октября.

4. Андреев JI. Н. Избранное автором. Рассказы и повести. М., 2001.

5. Андреев JI. Н. О писателе // Курьер. 1902. № 229, 29 сентября.

6. Андреев JI. Н. Пьесы. М., 1991.

7. Андреев JI. Н. Рассказы. Сатирические пьесы. Фельетоны. М., 1988.

8. Андреев JI. Н. Цензура // Русская воля. 1917. № 16, 15 марта.

9. Андреева JI. Н. Москва. Мелочи жизни // Курьер. 1900. № 359, 24 декабря; Курьер. 1901. № 263, 23 сентября.

10. Антропологическая парадигма в филологии // Материалы Междунар. науч. конф. Ставрополь, 2003.

11. Аполлонский Р. Б. «Дневник Сатаны» JI. Н. Андреева // Красная газета. 1923. № 38, 17 февраля, веч. вып.

12. Арсеньев К. К. Материалы для биографии М. Е. Салтыкова // Салтыков-Щедрин. Литературно-общественный характер. СПб., 1906.

13. Архангельский А. О символе бедном замолвите слово: «Малая проза» Солженицына: «поэзия и правда» // Литературное обозрение. — М., 1990. № 9.

14. Ауэр А. П. Салтыков-Щедрин и поэтика русской литературы второй половины XIX века. Коломна, 1993.

15. Афанасьев Э. С. «.Является ли преимущественно художником»: (о художественности А. П. Чехова) // Русская словесность. М., 2001. № 8.

16. Бабичева Ю. В. «Дневник Сатаны» Леонида Андреева как антиимпериалистический памфлет // Творчество Леонида Андреева: Исследования и материалы. — Курск, 1983.

17. Беззубов В. Леонид Андреев и традиции русского реализма. — Таллин,1984.

18. Белинский В. Г. Полн. Собр. соч.: В 13 т. М., 1953-1959.

19. Белль Г. Четыре статьи о Солженицыне // Иностранная литература. -М., 1989. №8.

20. Белозерская-Булгакова Л. Е. Воспоминания. -М., 1989.

21. БердниковГ. А. П. Чехов. Идейные и творческие искания. — Л, 1970.

22. Богданова О. Ю. Интерпретация текста романа «Белая гвардия» // Литература в школе. М., 1998. № 2.

23. Богданович Т. А. Любовь людей шестидесятых годов. — М., 1929.

24. Бондаренко В. Стержневая словесность: О прозе Александра Солженицына // Литературная Россия. М., 1989. № 29.

25. Бугров Б. С. Леонид Андреев. Проза и драматургия. М., 2000.

26. Булгаков М. А. Письма: Жизнеописание в документах. — М., 1989.

27. Булгаков М. А. Под пятой // Театр. 1990. №2.

28. Булгаков М. А. Собр. Соч.: В 5 т. М., 1989.

29. Булгакова Е. С. Дневник. М., 1990.

30. Бунин И. А. Собр. соч.: В 9 т. М., 1965.

31. Бушмин А. С. М. Е. Салтыков-Щедрин. Л., 1970.

32. Бушмин А. С. Сатира Салтыкова-Щедрина. М.-Л., 1959.

33. Венгеров С. А. Очерки истории русской литературы. СПб., 1907.

34. Воронова О. Е. Нравственная философия А. И. Солженицына // Межрегиональная науч. конф., посвященная 80-летию со дня рождения А. И. Солженицына. Рязань, 1998.

35. Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., 1988.

36. Генералова Н. П. Леонид Андреев и Николай Бердяев (К истории русского персонализма) // Русская литература. СПб., 1997. № 2.

37. Герцен А. И. Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1954-1966.

38. Гиппиус В. В. От Пушкина до Блока. М.-Л., 1966.

39. Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1977-1980.

40. Григорьев А. А. Литературная критика. М., 1976.

41. Гущин М. Творчество А. П. Чехова. Харьков, 1954.

42. Достоевский Ф. М. Поли. Собр. соч.: В 30 т. Л., 1972-1990.

43. Дружинин А. В. Прекрасное и вечно. -М., 1988.

44. Дунаев М. М. Православие и русская литература: В 5 ч. М., 1996-1999.

45. Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе. -Петрозаводск, 1995.

46. Загидуллина М. Честно о Чехове // Знамя. М., 2003. № 4.

47. Звездова Г. В., Ланская О. В. К проблеме нравственного закона в произведениях Н. С. Лескова и А. И. Солженицына // Русская словесность: теория и практика. Липецк, 2002.

48. Золотоносов М. «Родись второрожденьем тайным.»: Михаил Булгаков: позиция писателя и движение времени // Вопросы литературы. М., 1989, № 4.

49. Золотусский И. Заметки о двух романах Булгакова // Литературная учеба.-М., 1991. №2.

50. Иванов-Разумник Р. История русской общественной мысли: В 3 т. -М., 1997.

51. Иезуитова Л. А. Творчество Леонида Андреева (1892-1906). Л., 1976.

52. Искржицкая И. Ю. Леонид Андреев и пантрагическое в культуре XX века // Эстетика диссонансов. Орел, 1996.

53. История русской литературы: В 3 т. М., 1964.

54. Катаев В. Б. Литературные связи Чехова. М., 1989.

55. Келдыш В. А. Повесть Леонида Андреева «Жизнь Василия Фивейского» и духовные искания времени // Русская литература. СПб., 1998. № 1.

56. Келдыш В. А. Русский реализм начала XX века. М., 1975.

57. Киреев Р. О М. А. Булгакове // Литературная газета. 1990, 8 августа.

58. Кирпотин В. Я. Философские и эстетические взгляды Салтыкова-Щедрина.-М., 1957.

59. Колесников А. А. Переосмысление архетипа «блудного сына» в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» // Писатель, творчество: современное восприятие. Курск, 1999.

60. Колесников А. А. Физическая смерть Иудушки ради «жизни вечной» раба божьего Порфирия (роман М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы») // Проблематика смерти в естественных и гуманитарных науках. -Белгород, 2000.

61. Лакшин В. Булгаков и Солженицын: К постановке проблемы // Сов. Библиогр. М., 1992.

62. Ланская О. В. Языковое воплощение народного характера в рассказе А. И. Солженицына «Матренин двор» // Русская словесность: теория и практика. Липецк, 2002.

63. Леонид Андреев: Материалы и исследования. М., 2000.

64. Литературное наследство. М., 1936.

65. Лучинская Д. Ф. М. Е. Салтыков-Щедрин и романтизм. Сороковые годы (к истории проблемы) // Проблемы романтизма в художественной литературе и критике. Казань, 1976.

66. Любимов О. Бесовский рай // Подъем. Воронеж, 2002. № 4.

67. М. Е. Салтыков-Щедрин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1975.

68. М. Е. Салтыков-Щедрин и русская сатира XVIII-XX веков. М., 1998.

69. Майков В. Н. Литературная критика. Л., 1985.

70. Макашин С. А. М. Е. Салтыков-Щедрин. Биография I. М., 1949.

71. Макашин С. А. Салтыков-Щедрин на рубеже 1850-1860-х годов. Биография. М., 1972.

72. Макашин С. А. Салтыков-Щедрин. Середина пути: 1860-1870-е годы. Биография. М., 1984.

73. Макашин С. А. Салтыков-Щедрин. Последние годы. 1875-1889. Биография. М., 1989.

74. Михайловский Н. К литературные воспоминания и современная смута.-СПб., 1900.

75. Михайловский Н. К. Литературные и журнальные заметки // Отечественные записки. 1873. № 3.

76. Мысляков В. Искусство сатирического повествования. Саратов, 1996.

77. Неволин К. А. Энциклопедия законоведения. Киев, 1839.

78. Нелишко Н. <Страхов Н. Н.> Новый поборник нравственности // Библиотека для чтения. 1863. № 9. Разд.: Современная летопись.

79. Нелишко Н. <Страхов Н. Н.> Заметки летописца. Последние два года в петербургской журналистике // Эпоха. 1864. № 10.

80. Немцев В. И. Михаил Булгаков: становление романиста. Самара, 1991.

81. Николаев Д. П. Сатира Щедрина и реалистический гротеск. — М., 1977.

82. Николаев Д. П. Смех Щедрина. М., 1988.

83. Николсон М. Солженицын на мифотворческом фоне // Вопросы литературы. — М., 2003. Вып. 2.

84. Никонова Т. А. «Дом» и «город» в художественной концепции романа М. А. Булгакова «Белая гвардия» // Поэтика русской советской прозы. -Уфа, 1987.

85. Новиков В. В. Михаил Булгаков художник. - М., 1996.

86. Панаев И. И. Полн. Собр. соч.: В 6 т. СПб., 1888.

87. Петелин В. В. Михаил Булгаков. Жизнь. Личность. Творчество. М., 1989.

88. Плоткин Л. А. Сатирическое у Чехова.// Писатель и эпоха: Статьи. -Л., 1981.

89. Полоцкая Э. О поэтике Чехова. М., 2001.

90. Прозоров В. О художественном мышлении писателя-сатирика. Саратов, 1965.

91. Рейфман П. С. Предполагаются ли дети? // Ученые записки Тартусского гос. ун-та. Труды по русской и славянской филологии. XV. Литературоведение. -Тарту, 1970.

92. Решетовская Н. А. Александр Солженицын и читающая Россия. М., 1990.

93. Рогощенков И. Возвращение? // Север. Петрозаводск, 1992. № 2.

94. Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

95. Русская романтическая повесть. М., 1980.

96. Салтыков-Щедрин М. Е. Господа Головлевы. Сказки. М., 1980.

97. Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. -М., 1965-1977.

98. Сахаров В. И. Добиваться своей художественной правды. Еще о реализме И. А. Гончарова // Контекст 1990. - М., 1991.

99. Сахаров В. И. Если бы молодость знала. О первом романе И. А. Гончарова // Гончаров И. А. Обыкновенная история. М., 1996.

100. Сахаров В. И. Страницы русского романтизма. М., 1988.

101. Семевский В.И. Петрашевцы. Кружок Кашкиных.// Голос минувшего, 1916.

102. Скафтымов А. Нравственные искания русских писателей. Статьи и исследования о русских классиках. М., 1972.

103. Слинько А. А. «. и как любил он ненавидя!»: М. Е. Салтыков-Щедрин о патриотизме // Филол. зап. - Воронеж, 2001. Вып. 16.

104. Соболев Ю. Чехов. М., 1934.

105. Солженицын А. Один день Ивана Денисовича и другие рассказы. -Томск, 1990.

106. Творчество Леонида Андреева: Исследования и материалы. — Курск,1983.

107. Телегин С. М. «Не так страшен черт, как его малютки» // Русская словесность. — М., 1997, № 5.

108. Телегин С. М. Мифологические мотивы в творчестве писателей 60-80-х годов XIX века: (Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин, И. С. Лесков) // Литературные отношения русских писателей XIX нач. XX веков. - М., 1998.

109. Титянин К. А. Романтическая традиция в творчестве М. Е. Салтыкова-Щедрина 40-х начала 60-х годов XIX века // Вопросы русской литературы. - Львов, 1990.

110. Толстая Е. Поэтика раздражения: Чехов в конце 1880 начале 1890-х годов. - М., 2002.

111. Толстой А. Н. (Ответ на анкету о Щедрине) // Новый мир. 1976. № 1.

112. Турков А. Чехов и его время. М., 1987.

113. Урманов А. В. Поэтика художественного пространства и времени в рассказе А. Солженицына «Матренин двор» // Русская литература XX века: итоги и перспективы изучения: Сб. Науч. тр. М., 2002.

114. Урманов А. В. Творчество Александра Солженицына: Учеб. пособие. -М., 2003.

115. Ученые записки ЛГПИ им. А. И. Герцена. Л., 1948.

116. Фет А. А. Мои воспоминания. М., 1890.

117. Фурье Ш.Избр. соч.: В4т.-М.-Л., 1951-1954.

118. Чернышевский Н. Г. Полн. Собр. соч.: В 15 т. -М., 1939-1953.

119. Чернышевский Н. Г. Что делать? Л., 1975.

120. Чехов А. П. Собр. соч. и писем: В 30 т. -М., 1974-1983.

121. Чудаков А. П. Поэтика Чехова. М., 1971.

122. Чуковский К. О Чехове. М.,1971.

123. Шошин В. А. Михаил Булгаков в контексте XX века // Русская литература. СПб., 2001. № 4.

124. Эткинд А. Хлыст (Секты, литература и революция). М., 1998.

125. Яблоков Е. А. Художественный мир Михаила Булгакова. -М., 2001.

126. Яровицкий А. (Отклик на книгу «Рассказов» Л. Н. Андреева // Нижегородский листок. 1901. № 292, 25 октября.