Репрезентация современности в российском кино 2000-х: постсоветское как культурная травма тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат наук Суверина Екатерина Викторовна

• Суверина Екатерина Викторовна
• кандидат наук
• 2022

Оглавление диссертации кандидат наук Суверина Екатерина Викторовна

Введение

Глава 1. Травма как опыт культурно-исторического самоопределения. Основные концепции и подходы

1.1. Истоки исследований травматического: травматический опыт и экономика памяти

1.2. Историческая травма, культурная травма и опыты формирования «отсутствия»

Глава 2. Экономика памяти «постсоветского»: культурно-историческая политика и процесс гомогенизации прошлого

2.1. Особенности экономики памяти постсоветского

2.2. Традиция как симптом утраты или новый цикл прошлого

Глава 3. Постсоветское как культурная травма: способы репрезентации

современности в неформатном кино

3.1. Критический взгляд на современность постсоветского: «Изображая жертву» - фильм-манифест

3.2. Археология настоящего: методы анализа постсоветской травмы в неформатном кино и реакции экспертов «Закрытого показа»

Заключение

Фильмография

Список источников

Список использованной литературы

138

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Репрезентация современности в российском кино 2000-х: постсоветское как культурная травма»

Введение

Актуальность выбранной темы и фокус исследования, в первую очередь, обусловлены тем, что советское прошлое на протяжении последних двух десятилетий находится в центре официального публичного дискурса, включается в законодательные акты и общественные инициативы. Прошлое, разные способы его репрезентации и рамки памятования, являются центральными элементами современной российской идеологии и рутинной повседневности. Говоря словами исследователя Я. Левченко, в современной России «прошлое — повсюду, его тотальность сродни иллюзии единства, транслируемой в дискурсе власти»1.

Действительно, термин «постсоветское» все еще активно используется для обозначения российской современности2 в академической среде, в журналистских текстах и в проектах, поддерживаемых актуальной исторической политикой3. Кажется, что период «пост» тянется с 1991 года до сегодняшних дней и никак не может закончиться. То есть российская современность, фактически, находится в прямой травматической зависимости от прошлого, а точнее — от его сконструированного идеального ностальгического образа.

Понятие «зависимость» давно уже вышло за границы психоаналитического дискурса. Новая этика не в последнюю очередь ссылается на него, разбирая существующие остросоциальные проблемы, такие, например, как насилие. Интересующая нас в этом исследовании зависимость от прошлого — это симптом, который можно наблюдать в разных символических формах и дискурсивных воплощениях, начиная от законодательных инициатив и

1 Левченко Я. (2013). Вечная молодость. Еще раз о советском прошлом в российском кино // Неприкосновенный запас № 3. С. 305.

2 См. подробнее: СуверинаК. (2018) Постсоветское: шрам, историю которого я не помню // Уроки истории. 29 мая (https://urokiistorii.ru/article/54762) [цит. 15.09.2020].

3 Например, проект Российского совета по международным делам «Постсоветское пространство 2020» (https://russiancouncil.ru/postsoviet2020) [цит. 17.09.2020].

заканчивая разнообразными историческими сообществами в социальных сетях. Такая зависимость часто указывает на наличие исторических или культурных травм, которые сознательно или нет не проговариваются и не прорабатываются обществом на протяжении долгого времени. На основе такого рода зависимости выстраивается историческая политика, формирующая современный контекст, отношение с прошлым, способы его репрезентации и границы публичного диалога. «Постсоветское» представляет собой сложный гибридный конструкт, напрямую связанный не только с непроработанным травматическим прошлым страны, но и с новыми способами его репрезентации и памятования4.

Несмотря на то, что понятие «травматического», имеющего исторический и культурный базис, как правильно заметил Илья Кукулин, «размылось» внутри отечественного академического дискурса5, оно все еще представляется актуальной и часто используемой рамкой осмысления феномена постсоветского и связанных с ним политических и культурных практик.

Вопросы и способы артикуляции постсоветской действительности обсуждались внутри академической и публичной среды задолго до появления понятий «историческая травма», «зависимость» или «латенция». В 2005 году социолог Л. Гудков в своей статье «Синдром негативной идентичности в посттоталитарной России», заметил, что «нулевые» для российского интеллектуального сообщества представляют собой своего рода неизведанное пространство, к которому невозможно подобрать методологические инструменты

4 См. подробнее: Лидерман Ю. (2011) В сторону травмы: как время приобретает качество «пост» / Пути России. Будущее как культура: Прогнозы, репрезентации, сценарии. Т. XVII / Пугачева М. Г., Вахштайн В. С. (Ред.). М.: НЛО. С. 522-534; Калинин И. (2010) Ностальгическая модернизация: советское прошлое как исторический горизонт // Неприкосновенный запас № 6. (https://magazines.gorky.media/nz/2010/6/nostalgicheskaya-modemizacziya-sovetskoe-proshloe-kak-istoricheskij-gorizont.html) [цит. 15.04.2020]; Копосов Н. (2011) Память строгого режима: История и политика в России. М.: НЛО; Кобрин К. (2017) Постсоветский мавзолей прошлого. М.: НЛО; Малинова О. (2017) Неудобный юбилей: Итоги переосмысления «мифа основания» СССР в официальном историческом нарративе РФ // Political Science № 3; Тимофеева М. (2013) Травма прошлого (сталинского режима) в клиническом материале российских пациентов // Гефтер. 5 мая (http://gefter.ru/archive/7514) [цит. 15.09.2020]; Ушакин С., Трубина Е. (Ред.). (2009) Травма: Пункты. М.: НЛО; Ямпольский М. (2015) Коллективная память на тропе победы. Почему Георгиевская ленточка стала символом коллективного психоза // Сайт Colta.ru. 8 мая (https://www.colta.ru/articles/specials/7253-kollektivnaya-pamyat-na-trope-pobedy) [цит. 09.03.2020]; ЭткиндА. (2016) Кривое Горе. Память о непогребенных. М.: НЛО и др.

5 Кукулин И. (2015) Уточнение понятий // НЛО № 132. (https://www.nlobooks.ru/magazines/novoe literaturnoe obozrenie/132 nlo 2 2015/article/11376/) [цит. 15.09.2021].

для анализа»6. С 2005 года ученые и публичные интеллектуалы много раз пытались описать новую репрезентативную символическую систему, которая бы позволила очертить исторические границы России и называть современное современным7. Однако, если посмотреть на принятые за последние несколько лет законы и конституционные поправки8, российское общество все еще находится в темпоральности «пост». Так «пост» остался и закрепился в качестве основы существующей идентичности, «жизненного мира» и «само- собой-разумеющейся» действительности — как повседневной рутины, так и того, что называется «культурой»9. Именно так работают защитные механизмы, указывающие на наличие непроработанного прошлого опыта. В связи с вышеописанным остается актуальным вопрос о том, как анализировать существующую зависимость, а точнее те формы, которые она принимает?

Психоаналитик и исследовательница Мария Тимофеева, анализируя воспоминания о ГУЛАГе и советской системе, оставшиеся у третьего поколения людей, пострадавших от сталинского режима, справедливо заметила, что «одна из функций культуры — это переработка травмы»10. Такое обращение к анализу разных культурных форм может дать нам ответы на поставленные выше вопросы. Следы травматического, оседая в рутинных повседневных практиках, культурных символах и языковых формах, становятся привычными и в связи с этим всегда находятся на границе видимого. С этой границей чаще всего работают визуальные формы искусства, в частности кино. Так, с точки зрения культуролога Татьяны

6 Гудков Л. (2005) Синдром негативной идентичности в посттоталитарной России // Вторая навигация: Альманах. Запорожье: Дикое поле. Вып. 5. С. 123-143.

7 См. сноску № 4, а также новые работы: Бойм С. (2021) Будущее ностальгии. М.: НЛО; Все в прошлом. Теория и практика публичной истории. М.: Новое издательство, 2021; Курилла И. (2022) Битва за прошлое. Как политика меняет историю. М.: Альпина; Сафронова Ю. Историческая память. Введение. СПб.: Европейский университет, 2020; Степанова М. (2017) Памяти памяти. М.: Новое издательство; Эппле Н. (2020) Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах. М.: НЛО,

8 Одним из самых ярких примеров приверженности к темпоральности «пост» является конституционная поправка в статье 67.1, в которой говорится о правопреемстве Союза ССР. См. подробнее: Сравнительная таблица действующей Конституции Российской Федерации с учетом одобренного закона Российской Федерации «О поправке к Конституции Российской Федерации». «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти» // Сайт Duma.gov (http://duma.gov.ru/media/files/WRg3wDzAk8hRCRoZ3QUGbz84pI0ppmjF.pdf) [цит. 23. 11.2020].

9 Гудков Л. (2005) Синдром негативной идентичности в посттоталитарной России. С. 123-143.

10 Тимофеева М. Указ. соч.

Дашковой, «исследовательский потенциал фильма как источника, напрямую связан с его спецификой — собственно "кинематографическим" ("функциональным", "сконструированным") способом (пере)осмысления реальности, причем это не уменьшает, а увеличивает его ценность для изучения культурных процессов»11.

Дашкова замечает, что кинотексты стоит рассматривать как «культурные объекты», несущие на себе (или в себе) следы социальных процессов, исторических событий, идеологической конъюнктуры, ментальных установок, модных тенденций и т. п.»12. С ее мнением соглашается кинокритик Антон Долин, который на презентации своей книги «Миражи советского: очерки современного кино» сказал, что ругать российское кино не стоит, «нужно правильно ставить кино в контекст, тогда любые вопросы исчезнут»13. Важно заметить, что первые работы современных режиссеров14 появляются практически одновременно с формированием идеологем постсоветского. Несмотря на этот факт, так называемое неформатное кино продолжают критиковать и ругать за остросоциальный мрачный тон и постоянную репрезентацию неприглядных российских реалий. Представленные в этой работе фильмы мы называем неформатными вслед за режиссером Николаем Хомерики, который охарактеризовал свои работы как «неформатное кино» и таким образом определил большое новое направление, которое не претендовало на элитарность арт-

11 Дашкова Т. (2013) Телесность - Идеология - Кинематограф. Визуальный канон и советская повседневность. М.: НЛО, С. 11.

12 Там же. С. 11.

13 Антон Долин: не люблю, когда ругают российское кино (2021) // Сайт iReactor.ru. 31 мая (https://inforeactor.ru/374620-anton-dolin-ne-lyublyu-kogda-rugayut-rossiiskoe-kino) [цит. 11.11.2020].

14 Следуя логике киноведа Нэнси Конди, можно говорить о том, что экономический кризис 1998 года полностью уничтожил систему советского кинопроизводства, где ключевую роль играло государство. Этот кризис позволил появиться первым частным киностудиям и продюсерским центрам (например, СТВ А. Роднянского). Более того, в процесс кинопроизводства активно включилось телевидение. Такая смена условий производства, несомненно, повлияла на контент самих киноработ. В 2003 году абсолютный успех на Венецианском кинофестивале сопутствовал фильму-дебюту А. Звягинцева «Возвращение». Многие молодые режиссеры стали воспринимать кино как способ выражения критической позиции по отношению к современным социальным, политическим и культурным реалиям. С этого момента кино перестало быть форматным и рассчитанным исключительно на массового зрителя. См. подробнее: Condee N. (2009) The Imperial Trace Recent Russian Cinema. Oxford University Press; Strukov V. (2016) Contemporary Russian Cinema & Symbols of A New Era. Edinburgh: Edinburgh University Press.

хаусного кинематографа, а в первую очередь экспериментировало с форматами и темами15.

Вопрос о том, почему наше кино обладает таким ярко выраженным депрессивным характером и его мало кто воспринимает, считая, что «ведущие российские кинорежиссеры снимают однообразное неправильное кино»,16 поднял более 10 лет назад российский киновед, редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей в дискуссии, прошедшей на кинофестивале «Кинотавр» в 2011 году. В итоге обсуждения пришли к следующему мнению: современный российский кинематограф занял место критика существующей социальной действительности, демонстрирующего нам портрет российского человека, который его (этого человека) ужасает. Поэтому киноработы стремительно теряют зрителей, которые не хотят смотреть на так называемую «чернуху».

Однако, несмотря на негативное отношение и продолжительную критику как со стороны зрителей, так и со стороны кинокритиков, все это время современные режиссеры продолжают снимать работы, в большинстве из которых объектом рефлексии так и осталась «неприглядная» российская современность1718. Попытки режиссеров осмыслить и зафиксировать длящуюся современность постсоветского также говорят нам о том, что внутри российского общества существует потребность в дотошном наблюдении как методе, помогающем подмечать разные формы рутинной повседневности, а точнее то, что внутри этих форм «оседает» и «ритуализируется». Поэтому российское кино, подчеркивая, сознательно или нет, позицию наблюдателя, предстает перед нами

15 См. подробнее: Бейкер М. (2009) «Сказка про темноту» в Канне // Сайт Ruskino.ru. 22 мая (https://ruskino.ru/item/2009/5/22/skazka-pro-temnotu-v-kanne) [цит. 15.09.2020].

16 «Новые тихие». Режиссерская смена — смена картин мира // Искусство кино. 2011. № 8. (https://old.kinoart.ru/archive/2011/08/n8-article4) [цит. 10.09.2021].

17 Например: «Верность» (реж. Нигина Сайфуллаева, 2019); «Человек, который удивил всех» (реж. Наталья Меркулова, Алексей Чупов, 2018); «Сердце мира» (реж. Наталья Мещанинова, 2018) и др.

18 Также в качестве примера можно привести таких режиссеров, как М. Разбежкина, П. Костомаров, А. Расторгуев, Л. Аркус, С. Лозница и многих других, которые, не разграничивая документальный и художественные подходы, поставили вопрос о необходимости наблюдения за происходящей реальностью. Например, П. Костомаров и А. Расторгуев в течение нескольких лет работали над проектом «Срок», целью которого была фиксация протестных событий 2011-2013 годов.

как многогранное, но целостное культурное явление, которое на протяжении последних двух десятилетий формирует свою точку зрения на сложившуюся в России культурно-социальную и политическую реальность. Таким образом, можно предположить, что российское кино работает с указанной выше зависимостью, ставшей частью нашего повседневного опыта, который каждый проживает, но не каждый готов его осознавать.

Актуальность и провокативность такой позиции подтверждаются, например, «ответными» действиями Министерства культуры РФ, которое в 2013 году решило вернуться к старой системе распределения грантов внутри киноиндустрии, а именно — к советской системе госзаказов. С 2013 года государственную поддержку независимые кинокомпании и режиссеры могут получить в том случае, если заявленная ими тематика не выходит за рамки существующей патриотической повестки.

В фокусе данного исследования находятся два взаимосвязанных друг с другом феномена: 1) историческая политика постсоветского, базирующаяся на травматическом опыте прошлого; 2) российское современное кино, режиссеры которого в своих фильмах посредством разных методов обращаются как к самому прошлому, так и к существующим формам его репрезентации. Степень изученности темы

Историографию данной темы можно разделить на три тематических блока.

1. Работы, посвященные разработке концептов и аналитических инструментов травматических исследований в социально-гуманитарных науках.

2. Работы, анализирующие существующую историческую политику и особенности коллективной памяти постсоветского.

3. Исследования, в фокусе которых находится анализ российского неформатного кино как культурного феномена.

Теоретические и методологические разработки исследователей Trauma studies позволяют нам рассмотреть постсоветский контекст в связи с проблематикой восприятия исторического прошлого, в частности, с травматическими событиями распада СССР, критикой советской системы и последующих попыток власти интегрировать советское в современный контекст. Trauma studies как отдельное направление гуманитарных исследований появилось в конце 1980-х годов XX века в США в Йельском университете. Это направление представляет собой интеграцию различных дисциплин (психоанализ, философия, история, культурные и постколониальные исследования, расовые исследования) и занимается вопросами влияния травматических событий на социально-культурные процессы в обществе.

Прежде чем дать краткий обзор исследований, фокусирующихся на изучении исторических и культурных травм, стоит обозначить ключевые работы предшественников, на которых эти исследования базируются.

Среди основополагающих работ для Trauma Studies можно выделить труды основателя психоанализа З. Фрейда. Для нашего исследования представляют интерес две его работы: «По ту сторону принципа удовольствия» и «Человек по имени Моисей и монотеистическая религия»19. В них Фрейд впервые предпринял попытки провести аналогию между психическими травмами индивидов и памятью о сложных исторических событиях, а также выработал методологию, которая позволяет использовать понятие «травма» при исследовании и определении последствий того или иного исторического события для общества в целом.

Еще одним важным источником исследований травматического являются работы М. Хальбвакса20, описавшего явление коллективной памяти. Также он

19 Фрейд З. (1992) По ту сторону принципа удовольствия. М.: Прогресс; Фрейд З. (1993) Человек по имени Моисей и монотеистическая религия. М.: Наука.

20 HalbwachsM. (1992) On Collective Memory. The University of Chicago Press, P. 1-23.

ввел важное понятие «социальные рамки памяти», которые, с его точки зрения, задают индивиду модусы и способы памятования.

Теоретики исследований травматического также опирались на идеи известного французского психоаналитика Ж. Лакана21. Им была разработана знаменитая триада «воображаемое — символическое — реальное» и проанализирован процесс работы травмы внутри социально-культурного контекста.

Историко-культурную проблематику травматического опыта впервые в своих работах обозначил немецкий философ В. Беньямин22. Беньямин ввел понятие модерных практик, которые, с его точки зрения, трансформировали работу памяти, а вместе с тем и понимание исторического события.

Также Беньямин первым предложил термин «исторический опыт», который возникает и актуализируется только в настоящем, то есть внутри темпоральных рамок современности. Он описал это в небольшом эссе «Тезисы об истории»23, которое является одним из самых цитируемых текстов в исследованиях травматического. Его «история угнетенных» сегодня используется как базовое понятие теоретических концепций, осмысляющих последствия Холокоста, колониальной политики, гендерного и сексуального неравенства и т. д.

Большой вклад в развитие данной темы также внес французский философ Ж. Деррида. В эссе «Архивная лихорадка»24 он анализирует психоанализ как метод работы с прошлым. Постструктурализм и идеи Деррида, в частности, оказали существенное влияние на методологию исследований исторических травм и социально-культурных рамок памяти.

На базе представленных выше работ возникает Trauma studies как особое направление исследований, теоретики которого разработали новые методы

21 Лакан Ж. (2004) Семинары. Книга 11. Четыре основные понятия психоанализа. M.: ГнозисШогос.

22 Беньямин В. (2012) О понятии истории II Беньямин В. Учение о подобии. Mедиаэстетические произведения. Сб. статей. M.: РГГУ. С. 237-253; Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости II Беньямин В. (2012) Учение о подобии. Mедиаэстетические произведения. Сб. статей. M.: РГГУ. С. 190-234; Беньямин В. Париж столица XIX столетия II Озарения. M.: Mартис, 2000. С. 153-167.

23 Беньямин В. (2012) О понятии истории. С. 237-253

24 Derrida J. (1995) Archive Fever: A Freudian Impression II Diacritics. Vol. 25, № 2. PP. 9-63.

анализа, в частности, тяжелых исторических событий первой половины XX века. В конце 1980-х годов представители Trauma Studies предложили термин «историческая травма», а также ряд методологических инструментов для анализа сложного прошлого.

Большинство исследователей, работающих в рамках Trauma Studies, имели непосредственное отношение к научному сообществу Йельского университета. Среди них можно назвать таких известных теоретиков, как: Ш. Фелман25, Д. Лауб26, К. Карут27, Д. Лакапра, Руф Лейз28 и др. Основной задачей этой группы исследователей было переосмысление классического исторического нарратива через призму исторической травмы. А также работа с устоявшимися методами исторического анализа и присущим ему понятийным аппаратом, в частности, категориями «исторического документа» и «свидетеля событий». Фелман и Карут, основываясь на работах Фрейда, впервые определяют ряд событий прошлого (например, Вторая мировая война и Холокост) как исторические травмы, которые спустя время возвращаются, закрепляясь в разных культурных и социальных формах. Одним из главных вопросов, который поставили перед собой теоретики Trauma Studies, был вопрос о способах репрезентации Холокоста как исторического события. Также исследователи этого направления впервые предложили научному сообществу рассмотреть проблему позиции и самоидентификации исследователя, анализирующего различные исторические

29

травмы .

В частности, для нашего исследования интерес представляет классификация травмы, предложенная Ф. Анкерсмитом, который выделил четыре вида забвения, характеризующих силу травматического эффекта исторического

25 Felman Sh. (1991) In an Era of Testimony: Claude Lanzmann's Shoah // Yale French Studies. 1991. №. 79. Literature and the Ethical Question. PP. 39-81.

26 Felman Sh, Laub D. (1992) Testimony: Crises of Witnessing in Literature, Psychoanalysis and History. New York: Taylor & Francis.

27 Caruth C. (1991) Unclaimed experience: Trauma and The Possibility of History// Yale French studies № 79. Literature and the Ethical Question. PP. 181-192; Caruth C. (1996) Unclaimed Experience: Trauma, Narrative and History. Johns Hopkins University Press; Caruth C. (2013) Literature in The Ashes of History. Johns Hopkins University Press.

28 LaysR. (2000) Trauma: A Genealogy. Chicago: University of Chicago Press.

29 Felman Sh., Laub D. (1992) Указ. соч.

события. С его точки зрения, последствия сложных травматических событий способствуют появлению той или иной формы забвения. Эти формы влияют на способы формирования новых идентичностей30 и векторы направления исторической политики или политики памяти. Он же предложил две формы, посредством которых можно описать эти векторы: «желание быть» (постоянное навязчивое повторение прошлых событий) и «желание знать» (попытки проговорить и отделить события прошлого от настоящего).

Для того чтобы понять, чем отличается историческая травма от культурной и какие существуют аналитические инструменты работы с ней, мы обращаемся в данном исследовании к работам Дж. Александера, Н. Смелзера, Р. Айермана и П. Штомпки. Они исходят из понимания, что культурная травма не возникает, а конструируется, в связи с этим исследователи предлагают рассматривать этот феномен с социологических позиций. Например, Александер в своей книге,31 объясняя природу коллективной травмы, утверждает, что она является продуктом действий сообщества: «травма есть свойство, приписываемое событию при посредничестве сообщества»32. Так, чтобы событие было охарактеризовано как травматическое, не нужно, чтобы его ощущали таковым все члены сообщества. Важно понимать, что в случае культурной травмы как такового события может и не быть, в первую очередь важна социально опосредованная атрибуция, то есть появление разных форм репрезентации прошлого33.

Поскольку в фокусе нашего исследования находится кинорефлексия, важно также рассмотреть работы, которые анализируют репрезентации травматического опыта посредством различных визуальных медиа.

Исследования попыток репрезентации травматических событий прошлого также одними из первых начали теоретики Trauma Studies. В частности, Доминик

30 Анкерсмит Р. (2007) Возвышенный исторический опыт. М.: Европа. С. 443.

31 Александер Дж. (2013) Смыслы социальной жизни: культурсоциология. М.: Праксис.

32 Там же. С. 270.

33 Alexander J. C. (2004) Toward a Theory of Cultural Trauma. //Alexander J. С, Eyerman R., Giesen B., Smelser. N. J., Sztompka P. Cultural Trauma and Collective Identity. University of California Press. P. 8.

Лакапра34 и Шошана Фелман35 посвятили свои работы девятичасовой документальной картине К. Ланцмана «Шоа», посвященной проблемам репрезентации памяти о Холокосте. Согласно их суждениям, фильм, не являющийся документом, свидетельствующим о травматическом событии, создает условия для восприятия этого события как повторения, таким образом расширяя возможности свидетельствования.

Также проблемы взаимодействия способов медиарепрезентации травмы и доминирующих политических дискурсов рассматривают такие исследователи как А. Миик, Е. А. Каплан и Б. Ванг36. Они предлагают трактовать визуальные медиа как культурный институт, который дает возможность понимания, преодоления и трансформации травматического опыта модерна, катастроф и социальных катаклизмов XX века.

К следующему тематическому блоку следует отнести работы, рассматривающие феномен «постсоветского» в рамках исторической политики, теории памяти и исторической травмы. Отметим, что при анализе постсоветского в нашем исследовании используются два ключевых понятия: «память» и «история». Понятие «памяти» как социального конструкта было разработано М. Хальбваксом37. Также мы опираемся на понимание памяти, которое предложила немецкая исследовательница А. Ассман38.

Понятие «история» интерпретируется в рамках исследований исторической политики. Например, исследователи исторической политики вслед за Пьером Нора39 подчеркивают, что история представляет собой определенный способ отбора и является более статичной формой сохранения прошлого в отличие от

34 LaCapra D. (1997) Lanzmann's «Shoah»: Here There Is No Why // Critical Inquiry. Vol. 23. № 2. PP. 231-269.

35 Felman Sh. (1991) Указ. соч.

36 Kaplan, E. Ann, Wang Ban ^ds.) (2009) Trauma and Cinema: Cross-Cultural Explorations. Hong Kong University Press..

37 Halbwachs M. (1992) Указ. соч.

38Ассман А. (2018) Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика. М.: НЛО; АссманА. (2016) Новое недовольство мемориальной культурой. М.: НЛО.

39 См. подробнее: Нора П. (199) Проблематика мест памяти. СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та.

памяти. Современные исследователи также понимают историю как

40

«непрерывный диалог современности с прошлым» .

В середине 2000-х годов в академической среде вновь возник интерес к изучению природы травматических событий и культуры насилия. Ранее эта тема для сферы социально-гуманитарных наук была довольно маргинальна. Легитимацию Trauma studies как пространства критического осмысления постсоветского, «судя по конференционной активности одного только 2013 года, можно считать состоявшейся»41. Еще позже вектор сместился с явной критики советского на способы репрезентации истории в настоящем. Стали появляться работы, анализирующие феномен «оседания» советского в существующих

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Суверина Екатерина Викторовна, 2022 год

Список источников

Законодательные акты и статьи в периодических издания

1. В прокат выходит «Изображая жертву» Кирилла Серебренникова. Восемь причин смотреть культовый фильм 12 лет спустя (2018) // Медуза. 27 июня (https://meduza.io/slides/v-prokat-vyhodit-izobrazhaya-zhertw-kirina-serebrennikova-8-pricMn-smotret-kultowy-fílm-12-let-spustya) [цит. 23.11.2020].

2. Госархиву велено показывать документы молча (2015) // Коммерсантъ. 30 июля. (https://www.kommersant.ru/doc/2778856) [цит. 09.07.2020].

3. Мединский назвал «Левиафан» запредельно конъюнктурным фильмом

(2015) // Медуза. 15 января (https://meduza.io/news/2015/01/15/medinskiy-nazval-leviafan-zapredelno-kon-yunkturnym-filmom) [цит. 25.11.2020].

4. Мединский назвал «мразями» тех, кто не верит в подвиг 28 панфиловцев

(2016) // Русская служба BBC. 4 октября. (https://www.bbc.com/russian/news-37557282). Просмотрено: 12.07.2020.

5. Постановление Правительства РФ от 16 февраля 2001 г. № 122 «О государственной программе Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2005 годы» // Система ГАРАНТ (http://base.garant.ru/1584972/#ixzz6HQtkZf5A) [цит. 09.03.2020].

6. Путин разъяснил свои слова о «геополитической катастрофе» в контексте распада СССР [Интервью Владимира Путина The Financial

Times] (2019) // ТАСС. 27 июня (https://tass.ru/politika/6603347) [цит. 15.11.2020].

7. Сеансу отвечают. Фильм «Груз 200» // Сеанс. № 33/34 (https://seance.ru/magazine/n37-38/) [цит. 13.09.2020].

8. Сеансу отвечают. Фильм «Все умрут, а я останусь» // Сеанс. № 37/38 (https://seance.ru/magazine/n37-38/) [цит. 13.09.2020].

9. Сеансу отвечают. Фильм «Шультес» // Сеанс. № 37/38. (https://seance.ru/magazine/n37-38/) [цит. 13.09.2020].

Выпуски ток-шоу «Закрытый показ»

1. Обсуждение фильма «Изображая жертву». Реж. Кирилл Серебренников (2007) // YouTube (https://www.youtube.com/watch?v=i8--sp8UJTA). Просмотрено: 29.11.2020.

2. Обсуждение фильма «Эйфория». Реж. Иван Вырыпаев (2007) // YouTube (https://www.youtube.com/watch?v=zHfud0Krs54). Просмотрено: 29.11.2020.

3. Обсуждение фильма «Груз 200». Реж. Алексей Балабанов (2008) // YouTube (https://www.youtube.com/watch?v=ZFfqxRZRicI&t=227s). Просмотрено: 29.11.2020

4. Обсуждение фильма «Шультес». Реж. Бакур Бакурадзе (2008) // YouTube (https://www.youtube.com/watch?v=GALDhaQEaDc). Просмотрено: 29.11.2020

5. Обсуждение фильма «Юрьев день». Реж. Кирилл Серебренников (2009) // YouTube (https://inlnk.ru/l0e6Gm). Просмотрено: 29.11.2020

6. Обсуждение фильма «Все умрут, а я останусь». Реж. Валерия Гай Германика (2010) // YouTube (https://www.youtube.com/watch?v=r7xJTztlHks). Просмотрено: 29.11.2020

7. Обсуждение фильма «Волчок». Реж. Василий Сигарев (2010) // YouTube (https://www.youtube.com/watch?v=6rTllRb5JMM). Просмотрено: 29.11.2020

8. Обсуждение фильма «Короткое замыкание». Реж. Петр Буслов, Алексей Герман-мл., Кирилл Серебренников, Борис Хлебников (2010) // YouTube (https://vk.com/video65131244 159996293). Просмотрено: 29.11.2020

9. Обсуждение фильма «Кислород». Реж. Иван Вырыпаев (2010) // YouTube (https://www.youtube.com/watch?v=QOw48usRyDI). Просмотрено: 29.11.2020

Список литературы

Абдуллаева З. (2011) Постдок. Игровое/неигровое. М.: НЛО.

Агамбен Дж. (2012) Homo Sacer. Что останется после Освенцима. М.: Европа.

Айерман Р. (2016) Культурная травма и коллективная память // НЛО. № 141. (https://www.nlobooks.ru/magazines/novoe_literaturnoe_obozrenie/141_nlo_5_20 16/article/12171/) [цит. 15.05.2020].

Александер Дж. (2013) Смыслы социальной жизни: культурсоциология. М.: Праксис.

Анкерсмит Ф. (2007) Возвышенный исторический опыт. М.: Европа.

Арендт, Х. (2008) Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме. М.: Европа.

Артог Ф. (2013) Какова роль историка во все более «презентистском» мире? // Гефтер. 15 марта (http://gefter.ru/archive/8000) [цит. 25.11.2020].

Ассман А. (2014) Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика. М.: НЛО.

Беньямин В. (2000) Озарения. М.: Мартис.

Беньямин В. (2012) Учение о подобии: медиаэстетические произведения. М.: Изд. центр РГГУ.

БоймерсБ., ЛиповецкийМ. (2010) «Бог — это кровь»: театр и кинематограф Ивана Вырыпаева // Киноведческие записки. № 96. С. 210-224.

Боймерс Б., Липовецкий М. (2012) Перформансы насилия: литературные и театральные эксперименты «новой драмы». М.: НЛО.

Брейер Й., Фрейд З. (2018) О психическом механизме истерических неврозов. М.: ERGO.

Булатов Э. (2013) Интервью // Ведомости. 5 июля (http://www.vedomosti.ru/library/articles/2013/07/05/intervyu—erik-bulatov-hudozhnik) [цит. 15.03.2020].

Булатов Э. (2014) Моей задачей было показать ненормальность советской жизни. Интервью с Художником // Interview (https://interviewrussia.ru/art/erik-bulatov-moey-zadachey-bylo-pokazat-nenormalnost-sovetskoy-zhizni/ [цит. 15.03.2020].

Бычкова О., Константинова И., Петрова Е. (2017) Интертекстуальные связи в пьесе братьев Пресняковых «Изображая жертву» // Вестник ЧГПУ им. И. Я. Яковлева. № 3 (95). С. 24-29.

Вырыпаев И. (2002) Кислород. [Текст]

(https://modernlib.net/books/viripaev_ivan_aleksandrovich/kislorod/read/) [цит. 13.12.2020].

Гайдин Б. (2017) Шекспиросфера // Горизонты гуманитарного знания. № 5. С. 102-117.

Гашева Н. (2016) Интегративность киновысказывания: авторское кино России 2000-х гг. // Вестник ВятГГУ. № 8 (19). С. 5-12.

Годар Ж-Л. (2010) Манифест // Борьба на два фронта: Жан-Люк Годар и группа «Дзига Вертов» 1968-1972. С. 67-70.

Гудков Л. (2005) Синдром негативной идентичности в посттоталитарной России // Вторая Навигация: Альманах. Запорожье: Дикое Поле. С. 123-144.

Гудков Л. (2011) Абортивная Модернизация. М.: РОССПЭН.

Гудков Л., Дубин Б. (2009) Интеллигенция: заметки о литературно-политических иллюзиях. М.: ИД Ивана Лимбаха.

Дашкова Т. (2013) Телесность - Идеология - Кинематограф. Визуальный канон и советская повседневность. М.: НЛО.

Догма 95 (2006) // Сеанс. 10 августа (https://seance.ru/articles/dogma-95/) [цит. 25.11.2020].

Дубин Б. (2001) Россия нулевых. Политическая культура, историческая память, повседневная жизнь. М.: РОССПЭН.

Дубин Б. (2009) Жить в России на рубеже столетий. Социологические очерки и разработки. М.: Прогресс-Традиция.

Дугин А. (2004) Философия политики. М.: Арктогея.

Жижек С. (2002) Добро пожаловать в пустыню Реального. М.: Прагматика культуры.

Завадский А., Склез В., Суверина К. (Ред.) (2019) Политика аффекта: Музей как пространство публичной истории. М.: НЛО.

Завадский А. И., Исаев Е. М., Кравченко А. В., Склез В. М., Суверина Е. В. (2017) Публичная история: между академическим исследованием и практикой // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. № 2. С. 22-34.

Изображая Кирилла Серебренникова (2011) // Wonderzine. 12 апреля (http://www.wonderzine.com/wonderzine/entertainment/five/121209— izobrazhaya—kirilla—serebrennikova) [цит. 13.08.2020].

Калинин И. (2010) Ностальгическая модернизация: советское прошлое как исторический горизонт // Неприкосновенный запас. № 6. Цит. по: (https://magazines.gorky.media/nz/2010/6/nostalgicheskaya-modernizacziya-sovetskoe-proshloe-kak-istoricheskij-gorizont.html) [цит. 15.04.2020].

Канн-2009: «Сказка про темноту» Хомерики и «Белая лента» Ханеке (2009) // Русская служба BBC. 23 мая

(https://www.bbc.com/russian/entertainment/2009/05/090523_cannes_chomeriki) [цит. 13.08.2020].

Кинотеатр DOC (2010) (http://www.kinoteatrdoc.ru/festival.php) [цит. 29.11.2020].

Конди Н. (2012) Современное российское кино и проблемы внутренней колонизации // Там внутри. Практики внутренней колонизации в культурной истории России. / Эткинд А., Уффельманн Д., Кукулин И. (Ред.). М.: НЛО. С. 760-788.

Корецкий В. (2010) Карманный гуманизм // Сеанс. № 37/38 (https://seance.ru/articles/karmannyiy-gumanizm/) [цит. 13.11.2020].

Кобрин К. (2017) Постсоветский мавзолей прошлого. М.: НЛО.

Копосов Н. (2011) Память строгого режима: История и политика в России. М.: НЛО.

КувшиноваМ. Ю. (2013) Балабанов. СПб.: Изд-во «Сеанс».

Кукулин И. (2015) Уточнение понятий // НЛО. № 132. (https://www.nlobooks.ru/magazines/novoe_literaturnoe_obozrenie/132_nlo_2_20 15/article/11376/) [цит. 11.09.2021].

Кукьян В., Леонова Л. (2017) Сакральное и профанное в пространстве культуры // Вестник ЧГУ. № 2. С. 64-68.

Куренной В. (2009) Философия фильма: упражнения в анализе. М.: НЛО.

КуриллаИ. (2022) Битва за прошлое, как политика меняет историю. - М.: Альпина Паблишер.

Лакан Ж. (2004) Семинары. Книга 11. Четыре основные понятия психоанализа (1964). М.: Гнозис/Логос.

Ларионов Д. (2015) Жизненность/документальность: между поэзией и кино // Сигма. 28 декабря (https://syg.ma/@dienis-4/zhizniennost-sliesh-dokumientalnost-miezhdu-poeziiei-i-kino) [цит. 29.11.2020].

Левченко Я. (2013) Вечная молодость. Еще раз о советском прошлом в российском кино // Неприкосновенный запас. № 3. С. 302-316.

Лебедев И., Родионов А., Хлебников Б. (2010) Нам надо успокоится и просто заниматься искусством // Сеанс. № 41/42 (http://seance.ru/n/41-42/masterklassy/calm-down/) [цит. 13.08.2020].

Лидерман Ю. (2007) Балабанов снял тот фильм // Искусство кино. № 7. (http://old.kinoart.ru/archive/2007/07/n7-article5) [цит. 13.09.2020].

Лидерман Ю. (2011) В сторону травмы: как время приобретает качество «пост» // Пути России. Будущее как культура: прогнозы, репрезентации, сценарии. Т. XVII. / ПугачеваМ. Г., Вахштайн В. С. (Ред.). М.: НЛО. С. 522-534.

Липман М., Миллер А. (2012) Историческая политика в XXI веке. М.: НЛО.

Малинова О. (2013) Проблема политически «пригодного» прошлого и эволюция официальной символической политики в постсоветской России // Политическая концептология. № 1. С. 114-130.

Малинова О. (2015) Актуальное прошлое: Символическая политика властвующей элиты и дилеммы российской идентичности. М.: Политическая энциклопедия.

Малинова О. (2017) Неудобный юбилей: Итоги переосмысления «мифа основания» СССР в официальном историческом нарративе РФ // Political Science. № 3. С. 13-40.

Мамулия Д. (2007) Инфляция реальности на экране // Сеанс. № 31/32. (https://seance.ru/articles/new_issues/) [цит. 29.11.2020].

Маркузе Г. (2011) Репрессивная толерантность // Критическая теория общества. Избранные работы по философии и социальной критике. М.: АСТ. С. 98-136.

Миллер А. (2012) Изобретение традиции. О георгиевской ленточке и других символах в контексте исторической политики // Pro et Contra. Май-июнь. С. 94-100.

Миллер А. (2015) Лекарство от национального нарциссизма // Россия в глобальной политике. № 5 (https://globalaffairs.ru/articles/lekarstvo-ot-naczionalnogo-narczissizma/) [цит. 04.09.2020].

Михалков Н. (2010) Право и Правда. Манифест Просвещенного консерватизма // Polit.ru 26 октября (https://m.polit.ru/article/2010/10/26/manifest/) [цит. 12.07.2020].

Мороз О., Суверина Е. (2015) Trauma studies: История, репрезентация, свидетель // НЛО. № 125. Цит. по: (https://magazines.gorky.media/nlo/2014/1/trauma-studies-istoriya-reprezentacziya-svidetel.html [цит. 04.09.2020].

Морозов А. (2013) Конец фабрики образов. О культурных манипуляциях бывшего идеолога Кремля Владислава Суркова // Артхроника. № 3. С. 83-86.

Муравьева М. (2014) «(№)традиционные сексуальные отношения» как юридическая категория: историко-правовой анализ // На перепутье: сб. ст. / под ред. А. Кондакова. - Санкт-Петербург, 2014. С. 68- 87.

Николаи Ф., Кобылин И. (2017) Американские Trauma Studies и пределы их транзитивности в России. Кухонные разговоры с ветеранами локальных войн // Логос. № 5. С. 115-136.

«Новые тихие». Режиссерская смена — смена картин мира (2011) // Искусство кино. № 8 (http://kinoart.ru/archive/2011/08/n8-article4) [цит. 13.08.2020].

Паин Э. (2008) Особый путь России: инерция без традиций // Знамя. № 8. Цит. по: (http://magazines.russ.ru/znamia/2008/8/pa8.html) [цит. 09.03.2020].

Празаускас А. (1992) СНГ как постколониальное пространство (http://www.ualberta.ca/~khineiko/NG_92_93/1141438.htm) [цит. 10.03.2020].

Пчелов Е. (2005) Хронологический комментарий к «Дню народного единства» // Гербовед. № 85. С. 138-141.

Расторгуев А. (2009). Кинопробы [Манифест нового кино Александра Расторгуева] // Сайт Openspace.ru. 14 сентября

(http://os.colta.ru/cinema/projects/9301/details/9302/) [цит. 13.09.2020].

Рецензии зрителей на фильм «Кислород» // Сайт Kinopoisk.ru (http://www.kinopoisk.ru/film/424962/) [цит. 13.09.2020].

Роднянский А. (2012) Россияне не хотят видеть реальность на экране // Ведомости. 22 марта

(http://www.vedomosti.ru/opinion/news/1551030/obschestvennyj_autizm) [цит. 13.09.2020].

«Синема верите» Россия, 2014: Документальное кино в переломный год (2014). М.: Colta.ru и Фонд им. Генриха Бёлля.

Спивак Г. (2001) Могут ли угнетенные говорить //Жеребкина И. (Ред.). Введение в гендерные исследования: хрестоматия. М.: Алетейя. Ч. 2. С. 649-670.

Степанова М. (2015) Предполагая жить // Сайт Colta.ru. 31 марта (https://www.colta.ru/articles/specials/6815-predpolagaya-zhit) [цит. 25.09.2020].

Суверина Е. (2015a) Репрессивная толерантность постсоветского: как смотреть российское современное кино // НЛО. № 131 (https://www.nlobooks.ru/magazines/novoe_literaturnoe_obozrenie/131_nlo_1_20 15/article/11256/) [цит. 15.09.2020].

Суверина К. (2015b) Архив, событие и историческая травма. Интервью с профессором Корнелльского университета Кэти Карут // Уроки истории. 14 января (https://urokiistorii.ru/article/52378) [цит. 04.01.2021].

Суверина К. (2016a) «Стыд, а не скорбь». Перевод доклада Эрнста ван Альфена. Ч. 1 // Уроки истории. 18 марта (https://urokiistorii.ru/article/53119) [цит. 04.01.2021].

Суверина К. (2016b) «Оправдание» vs «Возвращение». Перевод доклада Эрнста ван Альфена. Ч. 2 // Уроки истории. 21 марта (https://urokiistorii.ru/article/53124) [цит. 04.01.2021].

Суверина К. (2017) Память и контрпамять будущего Конспект лекции Марианны Хирш // Уроки истории. 17 августа (https: //urokiistorii .ru/article/53875) [цит. 04.01.2021].

Суверина К. (2018а) Постсоветское: шрам, историю которого я не помню / Уроки истории. 29 мая (https://urokiistorii.ru/article/54762) [цит. 04.01.2021].

Суверина К. (2018b) Советское прошлое как территория свободы Интервью с Ильёй Бернштейном // Уроки истории. 27 февраля (https://urokiistorii.ru/article/54547) [цит. 04.01.2021].

Суверина Е. (2020) «Архивная лихорадка»: культурная травма и фантомы памяти в современной России // Вестник культуры и искусств. № 2 (62). С. 114-123.

Стишова Е. (2013) Российское кино в поисках реальности. Свидетельские показания. - М.: Аграф.

Ушакин С. (2009) Бывшее в употреблении: постсоветское состояние как форма афазии // НЛО. №2 6. Цит. по: (https://magazmes.gorky.mediaMo/2009/6/byvshee-v-upotreblenii-postsovetskoe-sostoyanie-kak-forma-afazii.html) [цит. 10.03.2020].

Ушакин С. (2011) Отстраивая историю: советское прошлое сегодня // Неприкосновенный запас. № 6. Цит. по:

(http://magazines.russ.rU/nz/2011/6/u3.html) [цит. 15.08.2020].

Ушакин С. (2014) Вспоминая на публике: об аффективном менеджменте истории // Гефтер. 14 ноября (http://gefter.ru/archive/13513) [цит. 15.08.2020].

Ушакин С., Трубина Е. (Ред.) (2010) Травма: пункты. М.: НЛО.

Фанайлова Е. (2008) Балтийский Дневник // Знамя. № 7. Цит. по: (http://magazines.russ.rU/znamia/2008/7/fa3.html) [цит. 15.08.2020].

Фрейд З. (1990) Введение в психоанализ. Цикл лекций. М.: Наука.

Фрейд З. (1992) По ту сторону принципа удовольствия. М.: Прогресс.

Фрейд З. (1993) Человек по имени Моисей и монотеистическая религия. М.: Наука.

Хренов Н. (2011) «Новая волна» в российском кинематографе: фильмы А. Звягинцева // Теория искусства и художественное воображение XXI века. № 2 (3). С. 67-74.

Шавловский К. (2007) Сопромат // Сеанс. 21 февраля (http://seance.ru/blog/sopromat/) [цит. 15.04.2020].

Школа документального кино и театра Марины Разбежкиной и Михаила Угарова (http://razbeg.org/docschool/) [цит. 13.07.2020].

Штомпка П. (2005) Социология. Анализ современного общества. М.: Логос.

Эппле Н. (2021) Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах. М.: НЛО.

Эпштейн М. (2005) Пустота как прием. Слово и изображение у Ильи Кабакова / ЭпштейнМ. Н. Постмодерн в русской литературе. М.: Высшая школа. С. 233269.

Эткинд А. (2016) Кривое горе: Память о непогребенных М.: НЛО.

Ямпольский М. (2014) В стране победившего ресентимента // Сайт Colta.ru. 6 октября (https://www.colta.ru/articles/specials/4887-v-strane-pobedivshego-resentimenta) [цит. 25.09.2020].

Ямпольский М. (2015а) Коллективная память на тропе победы // Сайт Colta.ru. 8 мая (https://www.colta.ru/articles/specials/7253-kollektivnaya-pamyat-na-trope-pobedy) [цит. 25.09.2020].

Ямпольский М. (2015b) Как судят победителей // Сайт Colta.ru. 26 января (https://www.colta.ru/articles/specials/6088-kak-sudyat-pobediteley) [цит.

25.09.2020].

ЯмпольскийМ. (2015с) Живописный Гнозис. М.: BREUS.

Cultural Trauma and Collective Identity Alexander J. С., Eyerman R., Giesen B., SmelserN. J., SztompkaP. (Eds) (2004). University of California Press.

Caruth C. (1991) Unclaimed experience: Trauma and The Possibility of History // Yale French studies. № 79. Literature and the Ethical Question. Yale University Press. PP. 181-192.

Caruth C. (1996) Unclaimed Experience: Trauma, Narrative and History. Johns Hopkins University Press.

Caruth C. (2013) Literature in The Ashes of History. Johns Hopkins University Press.

Derrida J. (1995) Archive Fever: A Freudian Impression // Diacritics. Vol. 25. №2 2. PP. 9-63.

Felman Sh. (1991) In an Era of Testimony: Claude Lanzmann's Shoah // Yale French Studies. №. 79. Literature and the Ethical Question. PP. 39-81.

Felman Sh., Laub D. (1992) Testimony: Crises of Witnessing in Literature, Psychoanalysis and History. New York: Taylor & Francis.

Halbwachs M. (1992) On Collective Memory. Chicago: The University of Chicago Press.

Kabakov I. (2008) On the Subject of «The Void» (http://monumenttotransformation.org/atlas-of-transformation/html/v/void/on-the-subject-of-the-void-ilya-kabakov.html) ^ht. 15.11.2020].

Kaplan E. Ann, Wang B. (Eds.) (2009) Trauma and Cinema: Cross-Cultural Explorations. Hong Kong University Press.

LaCapra D. (1997) Lanzmann's «Shoah»: «Here There Is No Why» // Critical Inquiry. Vol. 23. № 2 (Winter). PP. 231-269.

LaCapraD. (1999) Trauma, Absence, Loss // Critical Inquiry. Vol. 25. № 4 (Summer). PP. 696-727.

Lays R. (2000) Trauma: A Genealogy. Chicago: The University of Chicago Press.

Meek A. (2010) Trauma and Media: Theories, Histories, and Images. Routledge.

Nora P. (1989) Between Memory and History: Les Lieux de Mémoire // Representations No. 26, Special Issue: Memory and Counter-Memory (Spring, 1989), pp. 7-24

Norris M. S. (2012) Blockbuster History in the New Russia: Movies, Memories, and Patriotis. Indiana University Press

Oushakine S. (2020) Second-hand Nostalgia. On Charms and Spells of Soviet Trukchlyashechka / Post-Soviet Nostalgia Confronting the Empire's Legacies / Boele O., Noordenbos B., Robbe K. (Eds). Routledge. PP. 38-69.

Souverina K. (2017) Le regard critique des cinéastes contemporains sur la réalité postsoviétique: l'historicité, le vide, le sacral // Cinema russe contemporain (r)volution. Paris: Presses Universitaires du Septentrion. PP. 219-236.