Разработка лингвистической типологии в русском языкознании XIX - начале XX века тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат филологических наук Ворокова, Надежда Умаровна

• Ворокова, Надежда Умаровна
• кандидат филологических наук
• 1984

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Ворокова, Надежда Умаровна

Введение

§ I. О задачах исследования.

§ 2. Зароздение и первоначальное развитие типологии языков в зарубежном (немецком) языкознании начала и середины

XIX века.

§ 3. Краткий взгляд навременную лингвистическую типологию . 31 и

Глава I. Вопросы лингвистической типологии в русском языкознании до октября 1917 года

§ I. Подготовительный период - первая половина XIX века

§ 2. Типологические идеи в трудах А.А.Дотеб

§ 3. Критика традиционной типологии языков

Н.Г.Чернышевским.

§ 4. Типологическая концепция Ф.Ф.Фортунатова и его последователей

§ 5. Типологические идеи И.А.Бодуэна де Кур-тене, В.А.Богородицкого, Н.И.Крушевского и Д. Н. Кудряво кого

Глава П. Некоторые идеи дореволюционной русской лингвистики в свете современных типологических исследований >

§ I. Элементы структурной типологии языков в рком языкознании до 1917 года

§ 2. Элементы лингвистики универсалий в русском языкознании

§ 3. Постановка вопроса об исторической (диахронической) типологии языков в русском языкознании

§ 4. Проблема скрытых языковых представлений и элементы квантитативного подхода к языковым данным.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Разработка лингвистической типологии в русском языкознании XIX - начале XX века»

§1. О задачах исследования.

В современном языкознании все в большей степени усиливается интерес к теоретическому наследию прошлого, что отражается в растущем числе работ, специально посвященных описанию истории лингвистических учений, отдельных ее этапов, а также исследованию взглядов отдельных лингвистов, лингвистических школ и направлений. Для советского языкознания особенно характерен интерес к истории отечественного языкознания.

Обращение к теоретическому наследию выдающихся лингвистов, сравнение выработанных ими идеи с современными представлениями о языке и его явлениях дают возможность представить те пути, по которым развивается лингвистическая наука, наметить ориентацию научного поиска, определить сущность тех научных идей предыдущих поколений, которые оказываются пригодными для решения актуальных проблем современного языкознания.

Сказанное в полной мере можно отнести к разработке вопросов типологии языков в русском языкознании в XIX - начале XX века. Современный этап типологических построений в языкознании характеризуется интенсивными поисками. В такой обстановке весьма желательно, а порой и необходимо обращение к лингвистическим работам XIX - начала XX века.

Целью работы является анализ типологических построений в России в XIX - начале XX вв., выявление наиболее ценного в научных поисках русских лингвистов, установление преемственности типологических идей, выдвинутых в русском языкознании, и современных типологических теорий.

В задачи работы входит новое осмысление некоторых современных типологических теорий с учетом решения связанных с ниш проблем в работах русских лингвистов, а также определение новых проблем для современной типологии исходя из научных идей И.А.Бодуэна де Куртене и некоторых других русских лингвистов.

Предметом исследования является как развитие типологической теории в русском языкознании, так и связанные с ней проблемы типологической классификации языков. Б процессе исследования выявилось, что проблема типологической теории и классификации языков в русском языкознании не связывалась с каким-то одним уровнем языка - морфологическим, синтаксическим и т.д. - а базировалась на самом различном языковом материале. Показать это - составляет одну из задач данного исследования.

Работа состоит из "Введения", двух глав и "Заключения". Кроме определения задач исследования (§1), "Введение" содержит §2 - анализ зарождения и первоначального развития типологии языков (в Германии) как своего рода вступление к главе I, т.е. к анализу типологических исследований в России, а также §3 - краткий анализ современного состояния лингвистической типологии как своего рода вступление к главе П.

В задачи исследования входило показать разработку вопросов лингвистической типологии в русском языкознании XIX -начала XX века в двух ракурсах: I) проведя анализ работ русских лингвистов, показать развитие типологической теории в русском языкознании (глава I); 2) выявить те типологические теории русских языковедов, которые выдержали проверку временем и являются актуальными и по сей день, а также выявить типологические идеи, еще не получившие развития в современной типологической литературе - то есть провести анализ тидологических идей русских лингвистов в свете современных типологических исследований (глава П).

В 1-й главе "Вопросы лингвистической типологии в русском языкознании до Октября 1917 года" проводится подробный анализ развития типологических теорий в русском языкознании на протяжении XIX и в начале XX века, до Великой Октябрьской социалистической революции, выявляется их научная ценность, прослеживается совершенствование самого подхода к языковым фактам при их типологическом осмыслении в русском языкознании.

Вторая глава "Некоторые идеи дореволюционной русской лингвистики в свете современных типологических исследований" прослеживает преемственность в процессе развития типологической теории в дореволюционном русском и современном языкознании, устанавливает четкие корреляции некоторых теорий русских лингвистов с современными типологическими представлениями и методами, обзор которых дан во "Введении", выявляет идеи, пригодные для решения проблем современной типологии языков.

В "Заключении" делаются выводы обобщающего характера.

§2. Зарождение и первоначальное развитие типологии языков в зарубежном (немецком) языкознании начала и середины XIX века

Как уже говорилось, прежде чем приступить к анализу развития типологической теории в России, необходимо проследить процесс зарождения типологии языков, который является отправной точкой гдля всех дальнейших типологических теорий.

Сама идея типологии языков по общим структурным признакам возникла более 150 лет назад в Германии. Не было бы излишней смелостью сказать, что типологическая и генеалогическая классификация языков по своему "возрасту" совершенно равноправны, чего нельзя сказать применительно к фактическим достижениям той и другой.

Фридрих Шлегель в своей книге "О языке и мудрости индийцев" (1808) впервые поставил обе эти проблемы на обсуждение. В главах "О грамматической структуре" и "О двух разновидностях языков по их внутреннему строению" он делится своими наблюдениями над строением всех известных ему языков.

Ф.Шлегель делит все языки на два разряда: к первому он причисляет те языки, которые передают грамматические значения с помощью внутреннего изменения корня, а ко второму - те языки, которые для этой цели употребляют особые показатели, единственным назначением которых является выражение грамматических значений. Первые он называет флективными языками. Таким образом, Ф.Шлегель понимал флексию лишь как внутреннее изменение корня. Он считал, что формы внутренней флексии возникли путем "органического развития корня", флективные языки он называет "органической тканью", отмечая их "постоянство и устойчивость" (1808, с. 51). К этой группе он относит индоевропейские языки.

Языки, не обладающие флексией в таком ее значении, то есть принадлежащие ко второму разряду, он называет "скоплением атомов" и сравнивает их корни с "неплодоносным семенем" (1808, с. 51). Сюда он причисляет все неиндоевропейские языки.

Таким образом, Фридрих Шлегель разделяет языки на две большие категории: языки, которым присуще "органическое развитие корня", обладающие внутренней флексией, и языки с "механическим црисоединением" аффиксов для выражения грамматических значений.

Позднее брат Ф.Шлегеля Август Шлегель перерабатывает эту классификацию. В своем сочинении "0 провансальском языке и литературе" (1818) он выдвигает деление языков уже на три класса: "языки без грамматической структуры, аффиксирующие и флективные языки" (с. 159). К первой группе он относит корневые языки типа китайского, ко второй - языки с "механическим" присоединением аффиксов, еще сохраняющих самостоятельное значение. В отличие от своего брата, А.Шлегель под флексией понимает не только внутреннюю, но и внешнюю флексию. К этой группе он относит как индоевропейские, таюл семитские языки.

Как и Ф.Шлегель, А.Шлегель признает за внутренней и за внешней флексией принцип "органического" развития, считая, что "им присущ жизнеспособный принцип развития и роста" (стр. 159).

Сравнивая санскрит, латинский и новые романские языки, он заметил, что чем древнее язык, тем более в нем развита флексия, тем он более синтетичен, и, напротив, чем новее язык, тем больше в нем аналитических форм. Поэтому А.Шлегель вводит подразделение флективных языков на синтетические и аналитические как на более ранние и более поздние стадии развития языка.

Ф.Бопп в своих работах не соглашается с теорией "органического" развития корня. В своем фундаментальном труде, "Сравнительной грамматике" (1833) он приходит к заключению, что индоевропейские флективные формы - не что иное, как результат сложения корней. По его мнению, все индоевропейские корни делятся на два класса: глагольные, от которых происходят глаголы и имена, и местоименные, от которых происходят местоимения, предлоги, союзы и частицы. Бопп считает, что в образовании флексии участвовали в основном местоименные корни путем сложения (агглютинации) с глагольными и именными корнями, отчести же и сами глагольные корни играли второстепенную роль и образовывали флексию; это были глагольные корни с более абстрактными значениями.

Не мог согласиться Ф.Бопп и с выдвинутым Ф.Шлегелем делением языков. Если Ф.Шлегель истолковывал свою классификацию языков, руководствуясь принципом "лучше-хуже", то Ф.Бопп гораздо большее внимание уделяет самому строению этих языков. Так, он отмечает, что "в новогерманских языках многие отношения выражаются описательно, тогда как в готском они обозначались флексией, так же, как в санскрите и греческом" (1833, т. I, стр. 112).

Известно, что целью научных наблюдений Ф.Боппа не была выработка морфологической классификации языков. Однако он отмечает, что "в самой идее естественноисторической классификации языков заключается известный смысл" (стр. 112).

Как и А.Шлегель, Ф.Бопп устанавливает три класса языков. Подобно А.Шлегелю, к первому классу он относит "языки без настоящего корня и без способности к соединению и поэтому без организма, без грамматики. Сюда относится китайский, который весь, как кажется, состоит из голых корней; грамматические категории, так же как и вторичные отношения главных понятий, узнаются в нем по положению слов в предложении" (стр. ИЗ). Ко второму классу Ф.Бопп относит языки "с односложными корнями, способными к соединению . Основной принцип словообразования в этом классе . заключается в соединении глагольных и местоименных корней, которые совместно представляют и тело и душу" (стр. ИЗ). К этому классу он относит индоевропейские языки. Сюда же Бопп относит "все прочие языки, если только они не подпадают под первый или третий класс и сохраняются в состоянии, которое делает возможным сведение форм слова к простейшим элементам" (стр. ИЗ). Таким образом, этот класс у Боппа по определению близок к аффиксальным А.Шлегеля, но по составу отличается от него, т.к. охватывает и агглютинативные языки и часть флективных (индоевропейские языки).

К третьему классу Ф.Бопп относит "языки с двусложными глагольными корнями и тремя обязательными согласными в качестве единственного носителя основного значения. Этот класс охватывает только семитские языки и образует их грамматические формы не посредством соединения, как второй класс, а только внутренней модификацией корня (стр. ИЗ).

Таким образом, агглютинативные и флективные языки отнесены к одному классу, а семитские выделены в отдельный класс. Разделение языков Бопп проводит только лишь с точки зрения своей теории агглютинации. Поскольку Бопп устанавливает, что индоевропейская флективность когда-то представляла собой чистую агглютинацию, он решает, что агглютинирующие в настоящее время языки и флективные, когда-то агглютинирующие, представляют собой один тип, так как в принципе не отличаются. Его мало занимает разная степень спаянности элементов слова в таких языках.

В отличие от Ф. и А. Шлегелей Бопп не считает связь между элементами слова в агглютинативных языках механической и искусственной. "Почему же языкам добавочные значения не обозначать также добавочными словами, присоединяемыми к корням? . Имена обозначают лица или предметы, к ним примыкает то, что выражают абстрактные корни ." (стр. 114).

Ф.Бопп считает, что индоевропейские языки "вынесли из своего более раннего состояния чрезвычайно богатое оснащение, а в безграничной способности к составлению и агглютинации располагают необходимыми средствами" (стр. 112).

В семитских языках Бопп не находит подтверждения своей теории сложения и, видимо, поэтому выделяет эти языки в отдельный класс. Кроме того, он отмечает, что "семитские языки более компактной природы и, если не говорить о лексике и синтаксисе, обладают в высшей степени экономичной структурой. Трехчленный согласный корень, отличающий это семейство от прочих, вполне достаточен, чтобы выделять каждый принадлежащий к нему индивидуум ." (стр. 114).

В то время как Ф.Бопп большое внимание уделял решению частных проблем, почти пренебрегая общефилософскими проблемами, В.Гумбольдт в своих работах обсуждал и ставил проблемы исключительно философского, общеязыковедческого характера.

Чрезвычайная лингвистическая эрудиция и широчайший диапазон исследования были той основой, на которой он строил свою лингвистическую концепцию.

Наиболее полно свои лингвистические идеи и построения он выразил в теоретическом введении к большому труду "О языке Кави на острове Ява" под названием "О различии строения человеческих языков и о влиянии этого различия на духовное развитие человеческого рода".

При создании своей морфологической классификации языков В.Гумбольдт идет дальше братьев Шлегелей и Ф.Боппа. Исходя из различия языковой структуры, организации языковых единиц в различных языках, он делит языки на четыре типа: флективные, агглютинативные, корневые и инкорпорирующие. При создании своей языковой типологии Гумбольдт руководствуется, как главным принципом, теснейшей связью языка и мышления. По его мнению, поскольку "всякое мышление состоит в отделении и совокуплении стихии мысли, то во внутреннем чувстве языка . должно быть живо сознание потребности символически изображать в речи все роды совокупления понятий" (В.Гумбольдт, 1859; стр. 129).

Разделяя языки на четыре типа, Гумбольдт не делает это с целью, как он сам подчеркивает, утверждения преимущества одного перед другим (стр. 194). Форма всех языков, по Гумбольдту, в сущности одинакова, везде она достигает общей цели языка. "Различие может состоять только в средствах и только в границах, совместных с достижением цели. Между тем это различие весьма разнообразно и является не в одних только звуках" (стр. 279).

На основе своих научных наблюдений Гумбольдт приходит к выводу, что в действительности не может быть, чтобы какой-нибудь отдельный язык соответствовал совершеннейшей форме. Но все же он считает, что индоевропейские языки наиболее близки к этой форме, и поэтому можно принимать их за исходный пункт при сравнении с другими языками (стр. 282).

В.Гумбольдт, как прекрасный знаток языков, не мог не заметить, что ни один язык по своему строению не представляет полностью и исключительно какой-либо один морфологический тип. "Выставляемое: мною различие между отвлеченно-возможными формами языка и между действительно существующими, конкретными, я надеюсь, поможет смягчить резкое впечатление, производимое решительным предпочтением одной ветви языков, от чего на остальные само собою ложится клеймо несовершенства" (стр. 282). Гумбольдту чуждо принижение языков неиндоевропейской семьи, что было так свойственно Ф.Шлегелю. "Такое осуждение я почел бы не только унизительным для человечества в его самых человеческих способностях, но и противоречащим всему, что мы знаем о языках" (стр. 285).

По мнению Гумбольдта, форма языка может варьироваться до беспредельности. При анализе языков обнаруживаются "разные качества, действующие в пользу или во вред совершенству их организации" (стр. 117). Объясняя становление той или иной структуры языка, Гумбольдт исходит из потребностей человеческого мышления выразить себя в звуке и его изменении,"посредством изменения звуков внутри или посредством прибавки снаружи слова; цель этого действия - сохранить тождество слова и вместе с тем видоизменить его" (стр. 117-118).

Наиболее совершенным способом для выражения тех или иных грамматических значений В.Гумбольдт считает флексию.

Но флексию он понимает гораздо шире, чем его предшественники. Появление флексии как способа передачи грамматических значений он объясняет возникновением в душе чувства "необходимости дать слову . двоякую выразительность без ущерба для простоты его" (стр. 117). Флективные формы, по мнению Гумбольдта, двойственны: они заключают "название понятия и отметку категории, в которую ставится понятие" (стр. 117).

Суффиксы, обозначающие отношения, по Гумбольдту, отнюдь не лишены значения. "То же должно разуметь и о внутренней перемене и, следовательно, о флексии вообще" (стр. 121).

Таким образом, Гумбольдт выделяет в словах флективных языков два компонента значения: значение лексическое и значение грамматическое. Соединение этих двух значений в составе слова образует, по его мнению, особое единство, свойственное только флективному типу языка. " . флексия, по самому назначению своему, имеет целью именно образовать из массы материала речи отдельные единицы, не довольствуясь только общим совокуплением его в одно целое" (стр. 127).

Флективный способ словопроизводства, называемый Гумбольдтом "наращательным", сам по себе представляется ему грубым и примитивным. Но флективное чувство народа, носителя этого языка, выводит впоследствии этот способ на высшую ступень, в результате чего флективные языки обнаруживают бесспорное преимущество перед другими (стр. 133-134). Таким образом, агглютинативный способ словопроизводства, также "наращатель-ный" по своей природе, не выведен силою флективного чувства на высшую ступень и как бы остановился в своем развитии, в то время как некоторые другие языки смогли преодолеть эту первородную примитивность.

Сравнивая флективные языки с инкорпорирующими и агглютинативными, Гумбольдт называет их "гениальным творением". По мнению Гумбольдта, в то время как агглютинативные и инкорпорирующие языки "мучатся тяжкими заботами совокупить разрозненные части в предложение или выразить совокупность частей его за один прием, флективная метода зараз отливает каждую часть предложения" (стр. 180).

Если Ф.Шлегель самой совершенной считал внутреннюю лишь флексию, то В.Гумбольдт считает флексию, свойственную санскриту, т.е. внешнюю флексию, наиболее совершенной. Санскрит и семитские языки он считает различными по степени совершенства. Признавая за семитскими языками "утонченнейший символизм звуков", он указывает на стесненность флексии "двусложной формой слова, исключительным употреблением гласных в качестве флексии, отвращением .--от многосложности" (стр. 179). В противоположность семитским языкам, в санскрите "флексия обеспечена прочным единством слова от всякого подозрения в механическом складывании, проведена по всем частям языка и господствует с наибольшей свободой" (стр. 179-180). Внутренняя флексия в семитских языках чем-то напоминает Гумбольдту механическое складывание. Легкость перемены гласного в корне слова для перемены грамматического значения в семитских языках, четкая соотносимость того или иного гласного звука с тем или иным грамматическим значением представляется Гумбольдту не достоинством, а недостатком.

Замечая, что он не выносит приговора всем другим формам, он утверждает, что в каждом языке "всегда живо действует очевидное стремление к правильной форме, т.е. к внешней флексии (стр. 282). Таким образом, "флексивное чувство" свойственно всем языкам в той или иной мере.

Отмечая "удивительное разнообразие и разумность действия флексивного чувства" в семитских языках, он отмечает все же, что вследствие отвращения от складывания слов эти языки в своем строении "не достигают того разнообразия, объема и соответствия общим целям языка, как в санскритском"(стр.134).

В теоретическом отношении внутреннюю флексию в семитских языках он считает чистейшей флексией "в смысле крайней противоположности прикладыванию знаменательных звуков" (стр. 287). Но как большой недостаток В.Гумбольдт отмечает то обстоятельство, что вещественное значение корня выражается всего лишь тремя согласными, а гласными обозначаются исключительно отношения. Эти свойства, по мысли В.Гумбольдта, "подвергают форму слова стеснению" (стр. 287-288). В связи с зим Гумбольдт считает, что в семитских языках нет достаточного различия между вещественным значением слов и их отношениями.

Если в индоевропейских языках при перемене грамматического значения корень почти не меняется и основное внимание уделяется перемене флексии, то в семитских языках, как отмечает Г;умбольдт, имеют место "не видоизменения коренных звуков, а восполнение их до настоящей звуковой формы". По его мнению, "от этого страдает живое различие между выражением значения [лексического - Н.В.] и отношения" (стр. 291). Сам корень не имеет такого звукового единства, как в индоевропейских языках, и каждая грамматическая форма мыслится отдельно от других форм того же слова. Видимо, это обстоятельство привело Гумбольдта к мысли об отсутствии в этих языках "живого различия между выражением значения и отношения".

Агглютинативные языки, по мнению Гумбольдта, занимают промежуточное положение между корневыми и флективными языками. По Гумбольдту, агглютинация - это не что иное, как "ело! восложение, употребляемое вместо флексии", "флексия по намерению, а не по исполнению". В отличие от индоевропейской флексии, в таких языках имеет место "более или менее механическое прикладывание, а не чисто органическое наращение".Поскольку Гумбольдт не считал флексию органическим развитием корня, как Ф.Шлегель, здесь под "органическим наращением" следует понимать тесное фонетическое сращение корня и грамматического форманта. В.Гумбольдт заключает, что именно такого тесного единства не представляет корень и аффикс в агглютинативных языках.

В.Гумбольдт отмечает сходство языков агглютинативных с флективными в том, что в них также имеются "грамматические отметки" в словах; отличие же состоит в том, что в них нет "чистого осуществления" этих "отметок"; имея множество грамматических форм, такие языки "никогда не могут достигнуть выражения истинного понятия грамматической формы" (стр. 25).

Вообще В.Гумбольдт, как и Ф.Бопп, не отделяет агглютинативные языки от флективных особым образом. Напротив, он замечает, что и те и другие - одного рода, т.к. они допускают "отметки категорий посредством окончаний". Различие между ними состоит, по Гумбольдту, в силе флективного чувства языка, т.е. стремления к правильной форме.

По мнению Гумбольдта, в отдельных случаях очень трудно различать флексию и агглютинацию. Здесь Гумбольдт не может и не пытается предложить твердые критерии для более точного определения.

Единственным и весьма зыбким критерием он называет степень участия "флективного чувства" при образовании окончаний. Он считает, что решающую роль при определении структуры языка играют преобладающие признаки. "Во всех языках . заметны отдельные обнаружения флективного стремления. Но о целой совокупности явлений можно верно судить только по организму всего строения таких языков" (стр. 126-127).

Корневые языки рассматриваются В.Гумбольдтом на примере китайского языка. Прежде всего он отмечает "полное отсутствие всякого признака категорий слов" в этом языке. По строению этот язык он считает полной противоположностью санскриту. Китайский пред добавляет "всю грамматическую форму досу-жести ума", в то время как санскрит вливает эту форму "в звук до тончайших ее оттенков". Самое существенное различие между этими языками состоит, по мнению Гумбольдта, "в отсутствии обозначения [грамматической формы - H.B.J в одном языке и в яркой наличности его в другом" (стр. 301).

Отмечая, что все формы грамматики обозначаются в китайском языке размещением слов, раз и навсегда установленным, он утверждает, что употребление таких средств "требует внутреннего напряжения". В то же время он замечает, что употребление этих средств привело "к строжайшему наблюдению различия всех формальных отношений и к систематическому их распре-делению'Чстр. 301).

Отмечая в китайском языке как главное свойство "беззвучное обозначение формальных отношений"уи в связи с этим чрезвычайную его оригинальность, он считает, что "отсутствие всякой грамматики изощряет народный смысл к пониманию формальной связи речи" (стр. 301-302).

Хотя В.Гумбольдт считает китайский язык прямой противоположностью санскриту, он не считает его менее совершенным. Китайский и санскрит, по его мнению, "составляют две твердые конечные точки, равные друг другу не по приспособленности своей к развитию духа, а по внутренней последовательности и по оконченности выполнения своей системы (стр. 304).

По всей видимости, под "приспособленностью к развитию духа" Гумбольдт подразумевает более дробное расчленение действительности языковым мышлением, языком народа, свойственное индоевропейскому. В китайском же языке, как кажется, категории языка, а значит и мышления, более крупны и не столь подвижны.

Цельность и последовательность системы китайского языка не раз отмечается Гумбольдтом. "Все другие языки, не имеющие флексии, как ни сильно высказывают в себе стремление к ней, но останавливаются на полудороге, не достигнув цели. Китайский язык, не касаясь этой дороги совершенно, проводит свое начало до самого конца выполнения" (стр. 301).

Гумбольдт вовсе не считает строение таких языков, как китайский, соответствующим младенческому состоянию человеческого языка. Напротив, он отмечает, что "китайский язык обнаруживает в себе высокую степень превосходства и оказывает хотя одностороннее, но могущественное влияние на умственную способность" (стр. 301).

Почему Гумбольдта так восхищает именно последовательность, "проведение своего начала до самого конца выполнения" в китайском языке? Флективные, агглютинативные и инкорпорирующие языки избрали, в принципе, один путь: перемены, добавления или отнятия звука в слове для обозначения грамматических значений. Китайский же язык выработал свои средства для выражения разнообразнейших движений мысли, не прибегнув к звуковым переменам. Именно по этой причине, как кажется, Гумбольдт так восхищается его последовательной, построенной по одному принципу системой. Он считает, что китайский язык "при своей простоте достигает истинного величия тем, что, устраняя из речи все побочные определения как ненужные, как бы возносится в сферу чистого мышления" (стр. 181).

Четвертый тип языков, инкорпорирующий, Гумбольдт рассматривает на материале языков американских индейцев, баскского языка, полинезийских языков. Самый общий принцип строения структуры этих языков, по мнению Гумбольдта, - это принцип словосложения. "Но стихии этих сложных слов редко содержат в себе первоначальное слово в целости: от него берется для сложения только часть" (стр. 295). Таким образом, формы слова при сложении, замечает Гумбольдт, подвергаются значительным изменениям в этих языках.

В то же время В.Гумбольдт замечает, что этот метод "наружного искажения" влияет "на этимологию не так разрушительно, как можно опасаться при поверхностном взгляде"(стр.297).

Гумбольдт объясняет инкорпоративный способ организации языковой структуры "заботливостью крепко сжимать части предложения из опасения за его вразумительность" (стр. 297). По его мнению, инкорпорирующие языки обладают замечательным свойством: "понятия, соединяемые в мысль, представить душе зараз и притом в звуковом единстве, вместо того, чтобы высчитывать их поодиночке" (стр. 298). Он считает, что инкорпорация - это "живопись языка".

Сравнивая строение греческого и американских языков, он замечает, что первое - "больше дело рассудка", второе -"больше дело воображенрш". С точки зрения Гумбольдта,инкорпорация сильнее действует на воображение, чем высчитывание порознь", как в языках остальных типов (стр. 298).

Основной недостаток инкорпоративных языков, по мнению Гумбольдта, заключается в том, что их устройство не в полной мере удовлетворяет требованиям человеческого мышления, чтобы слово обозначало и вполне определенное понятие и логическое отношение этого понятия к другим понятиям. Инкорпора-тивные языки отвечают этим требованиям "особенным образом, не удовлетворительным для высшего такта языка". Тут же он отмечает "совершенно особенную красоту таких языков", поскольку инкорпорирующий язык, по его мнению, "является живым символом ряда образов, вызываемых воображением" (стр. 298-299).

В.Гумбольдт отмечает, что преимущества языков не исчерпываются вышеперечисленными свойствами. Главное для Гумбольдта - это то, как язык влияет на народный дух и насколько он способствует его развитию. "Истинное преимущество какой-либо язык приобретает только тем, что он развивается по одному началу и с такой свободой, которая делает его способным поддерживать все духовные силы человека в живой деятельности" (стр. 182).

В.Гумбольдт считает, что морфология языка выражает народный дух, совокупность тех или иных свойств создает определенный колорит и характер языка как носителя духа того или иного народа. Структура языка соотносима с умственной организацией народа, носителя этого языка. "В каждой части языка такое изучение приводит к тому внутреннему настроению духа, который во все эпохи человеческого образования служит горнилом глубочайших воззрении, обильнейшей полноты мыслей и благороднейших чувств" (стр. 192).

Кроме того, Гумбольдт признает не только влияние языка на характер народа, но и наоборот. Он говорит о взаимном влиянии между характером народного мышления и языком (стр. 213).

Чем же. объясняет В.Гумбольдт столь большие различия в структуре человеческих языков? По его мнению, это происходит потому, что "говорящие ими народы различны", поскольку занимают "неодинаковое положение в своем существовании". Гумбольдт замечает, что все его исследование "клонится преимущественно к тому, чтобы доказать живую и неразрывную связь языков с умственною силою народа". Этим он вовсе не хочет сказать, что представители одних народов более умны по своей природе, чем представители других. Он делает очень важное уточнение, подчеркивая, что в его исследованиях за исходную точку для сравнения берется язык и только язык. С его точки зрения "несовершенный язык ближайшим образом доказывает только меньшую степень силы, направленной на язык, не решая вопроса о других умственных преимуществах говорящего им народа" (стр. 282).

Именно эти мысли Гумбольдта получили свое дальнейшее развитие в трудах лингвистов, образовавших психологическое направление в языкознании, особенно в трудах Г.Штейнталя и А.А.Потебни. Высказывание Гумбольдта "язык народа есть его дух, а дух народа есть его язык" становится впоследствии знаменем этого направления.

При анализе строя языка Гумбольдт указывает на то, что нужно учитывать индивидуальность сочетания различных качеств и признаков в языке. "Как бы ни были разнообразны уклонения от чистого начала, все же можно оценивать языки по степени этих уклонений, показывая, в какой мере обнаруживаются в каждом из них недостаток выражения отношений, стремление вознаградить его приставками ." (стр. 180-181).

В ходе своего исследования В.Гумбольдт задается вопросом, "нет ли в ходе образования языков . постепенного приближения к высшему совершенству". Он всего лишь предполагает, а вовсе не утверждает, как пишут некоторые исследователи, что морфологические типы языков - это ступени в их развитии. Так, по предположению Гумбольдта, "в разные эпохи истории человечества разные системы образования языков возникали одна из другой, предполагая и обусловливая друг друга, как степени". Тогда, по его мнению, "китайский был бы древнейшим языком, санскритский - самым позднейшим" (стр. 305). В то же время он замечает, что "богатство воображения", запечатленное в инкорпоративных языках, возможно, является "знаком того, что в них сохранилось юношеское состояние языка". По его мнению, "отвечать на это трудно" (стр. 300). В пользу такого вывода он высказывает замечание, что инкорпо-ративные формы, от которых порой остаются только отдельные звуки, "можно находить и в самых лучших, самых образованных языках, потому что языкам естественно восходить от простейшего" (стр. 300). Как видно, Гумбольдт воздерживается от безапелляционных утверждений о становлении и развитии языковых форм, понимая всю сложность и глубину этой проблемы.

Он считает, что все языки "приближаются либо к китайской наготе слов, не прикрытых грамматическими отношениями, либо к системе крепкой смычки всех звуков, обозначающих отношение" стр. 304).

С точки зрения Гумбольдта, языковой тип определяется тем, насколько крепко единство слова, и тем, как разделяются члены в составе предложения (стр. 286-287). Здесь им указаны основные критерии, необходимые для определения языковой структуры: принцип построения слова и предложения.

Отмечая разнообразие строения человеческого языка, Гумбольдт выражает "отчаяние за возможность полной классификации языков". Он считает, что выполнение этой задачи "предполагает немало таких исследований, какие доныне еще совсем не предпринимались", что требуются исследования "настойчивее и глубже тех, каким подвергали доныне большую часть языков" (стр. 308). Иными словами, Гумбольдт намечает программу для дальнейших типологических исследований. Здесь же Гумбольдт указывает на необходимость развития такого направления лингвистических исследований, как типология отдельных грамматических категорий и отдельных способов выражения грамматических отношений в языке, т.е. типология частных языковых явлений, получившая широкое развитие и популярность в современной лингвистике. Так, он отмечает, что классификация языков возможна, "если иметь в виду определенные цели и принимать за основание деления частные явления в языках" (стр. 308).

На основе предшествовавших работ братьев Шлегелей, Ф.Боппа и особенно В.Гумбольдта А.Шлейхер создает свою концепцию морфологических типов языков. Он считает язык природным организмом, соотносимым с растительным и животным миром. Хотя термин "организм языка" не раз встречается в лингвистических работах его предшественников, они не вкладывают в него того смысла, в котором употребляет этот термин А.Шлейхер; у них этот термин принят в основном как носитель значения целостности и взаимозависимости элементов языка.

Большое место в теоретических построениях А.Шлейхера занимает разработка и сопоставление морфологических типов языков. В своих работах он не раз касается этой проблемы. Специально этому вопросу он посвящает отдельную работу, которую помещает в "Записках Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге", будучи членом-корреспондентом этой академии (А.Шлейхер, 1858) - "К морфологии языка".

В своих работах А.Шлейхер старается вести исследование методом изучения фактов языка, добываемых путем прямого наблюдения, не придерживаясь авторитетов. Хотя его великие предшественники толковали язык как нечто идеальное, придерживаясь в основном позиций философского идеализма, Шлейхер в своих исследованиях приближается к материалистическому пониманию языка. Так, он впервые выдвигает термин морфологический тип, этим подчеркивая схожесть природных и языковых явлений, т.к. во времена Шлейхера этот термин использовался исключительно при характеристике мира растений и животных.

Если В.Гумбольдт за основу своих лингвистических построений берет "дух языка", то Шлейхер впадает в другую крайность. Разделяя языки на три морфологических типа. - изолирующий, агглютинативный и флективный,- он соотносит их соответственно с кристаллом, растением и животным в мире природы (А.Шлейхер, 1850; стр. 7-9). А.Шлейхер выдвигает теорию о преемственности языковых типов, согласно которой флективные языки были когда-то односложными и агглютинативными. Представители этих типов языков - члены сменявших друг друга периодов жизни языка. Сначала, по его мнению, был корневой тип, который превратился в агглютинативный, а потом - во флективный тип (стр. II).

В дальнейших работах А.Шлейхер продолжает развивать свою концепцию о преемственности языковых типов в ходе развития языка. В вышеупомянутой статье "К морфологии языка" он более детально разрабатывает и показывает, как, по его мнению, шел процесс трансформации языковых типов. Он дает подробнейшую таблицу морфологических переходов языков (А.Шлейхер, 1858; стр. 34-35). Зта же таблица, только в гораздо более упрощенном виде, приводится в книге: В.Томсен. История языкознания до конца XIX века (1938, стр. 83).

Нетрудно заметить, что теорию преемственности языковых типов А.Шлейхер воспринял от Гумбольдта. Но если Гумбольдт высказывался по этому вопросу, чрезвычайно осторожно и позволял себе лишь предположения, то Шлейхер с величайшим энтузиазмом и настойчивостью отстаивает свою теорию.

Следует отметить, что Шлейхер, в отличие от Гумбольдта, выделяет всего три языковых типа, считая инкорпорацию разновидностью агглютинации, и не выделяет в связи с этим инкорпо-ративные языки в отдельный тип. В вышеупомянутой таблице-схеме языковых типов Шлейхер располагает все известные ему языки таким образом, чтобы показать переходные стадии в развитии и смене морфологических типов языка.

Для обозначения характера строения сравниваемых языков Шлейхер вводит особые формулы. Для обозначения китайского древнего поэтического языка Шлейхер употребляет знак А. Языки бирманский и кхаси, также относящиеся к этому типу, выражаются формулами соответственно А + В и р/+ А. Строение китайского недревнего также выражается подобными формуламп. Под а/ Шлейхер подразумевает "более-менее самостоятельные слова, на грани перехода от вещественных значении к обозначению отношений" (1858, стр. 3). Такие слова, замечает Шлейхер, могут выступать перед звуком, имеющим вещественное значение, или после него (стр. 3).

Таким образом, в структуре отдельных языков корневого типа Шлейхер усматривает элементы, которые таят в себе, по его мнению, функцию обозначать отношения. По его мысли, они являются потенциальными аффиксами. Тибетский язык, по мнению Шлейхера, является переходным видом между изоляцией и агглютинацией. Строение этого языка он выражает формулой аАв + аЛ

Языки агглютинативные в схеме Шлейхера обозначаются формулами Аа и Аавс, где малыми буквами обозначены аффиксы,большими - корень слова. Языки этого типа являются в схеме Шлейхера переходными видами от чистого корня до флексии. Шлейхер располагает его самым крайним в своей схеме по направлению к флективным языкам. В его структуре он усматривает явление инфиксации наряду с агглютинацией, что сближает его с семитскими языками.

Если тибетский язык, причисляемый А.Шлейхером к агглютинативным, располагается последним в ряду агглютинативных языков, то за ним в схеме Шлейхера идут языки, не причисляемые ни к какому классу и условно обозначенные как 1У класс; этот класс находится между вторым и третьим. Сюда отнесены мертвый коптский язык и судафриканские. Они мыслятся Шлейхе-ром как промежуточные виды. Формулы их строения он выражает следующим образом: для судафриканских -а// + Ав; для коптского - аА^в + Ас. Следует обратить внимание на сочетание знаков а/ и а,в. Здесь символически обозначаются Шлейхером слова, находящиеся на грани между вещественным значением и обозначением отношений, и префиксы (суффиксы) в теснейшей связи в слове. Видимо, по мысли Шлейхера, такое явление в названных языках наиболее напоминает флексию в индоевропейских.

В стадиальной теории происхождения языковых типов А.Шлейхера семитские языки мыслятся более ранними в своем развитии, чем индоевропейские, и, следовательно, менее совершенными. Лишь индоевропейские языки, по его мнению, прошли все стадии в своем развитии.

В последующих работах А.Шлейхер продолжает придерживаться этой своей теории стадиального развития языковых типов.

В годы жизни Шлейхера происходит бурное развитие точных наук. Неудивительно, что он пытается применить точные методы, выработанные и вырабатываемые в точных науках, к языкознанию. При создании своей классификации языков Шлейхер первым в языкознании обращается к символическому изображению сложных языковых единиц.

Разделяя языки на три типа, Шлейхер недостаточно убедительно это мотивирует. В своей схеме он вообще не приводит инкорпоративные языки. Это, безусловно, слабое место в его типологической концепции, т.к. в инкорпоративных языках наблюдается весьма тесное единство соединяющихся корней и аффиксов, гораздо более тесное, чем в агглютинативных языках. Такое единство по степени спаянности скорее напоминает флексию, чем агглютинацию. Шлейхер же считает, что инкорпорация - это не что иное, как разновидность агглютинации.

Наблюдая развитие языков, сравнивая языки древние и новые, Шлейхер не находит подтверждения своей теории стадиального развития строя языка. В связи с этим вслед за Боппом он устанавливает два периода в жизни языка: доисторический и исторический. В доисторический период языки развиваются, согласно стадиальной теории Шлейхера, в историческую эпоху происходит выветривание и стирание большей части грамматических форм. Отсюда появление языков аналитического строя. Таким образом, свою стадиальную теорию А.Шлейхер вынужден был соотнести лишь с доисторическим периодом в жизни языка.

В учении Ч.Дарвина, которым А.Шлейхер увлекается в 60-е годы, он, как ему кажется, находит подтверждение своей стадиальной теории. В своей работе "Теория Дарвина в применении к науке о языке" он заявляет, что "все более организованные языки . очевидно показывают своим строением, что они произошли посредством постепенного развития из более простых форм" (А.Шлейхер, 1864; стр. 10). По мнению Шлейхера, происхождение типов языка аналогично происхождению видов в живой природе. Как Ч.Дарвин выводит происхождение видов из простейших организмов, так и Шлейхер считает, что "строение всех языков указывает на то, что их древнейшая форма в сущности была та же, которая сохранилась в некоторых языках простейшего строения" (стр. 10). Как виды образуются путем постепенных переходов, так и языки; "сложный организм высших языков образовался постепенно из языков проще организованных" (А.Шлейхер, 1864; стр. 9).

Безусловно, такой подход - это проявление крайней точки зрения в целом материалистического подхода к языку. При всех недостатках своей теории А.Шлейхер высказывает ряд очень ценных замечаний. Так, по его мнению, "языки целых частей земли, при всем своем различии. являют в характере сходство, подобно флорам и фаунам целых стран земли"(А.Шлей-хер, 1864; стр. 12). "Замечательное однообразие языков" на огромных территориях, замеченное Шлейхером, вовсе не истолковывается им принадлежностью этих языков к одному корню. Он замечает, что "они не могут выводиться из одного и того же праязыка" (стр. 12). Это наблюдение Шлейхера в дальнейшем получило широкое развитие и в современной лингвистике превратилось в целую область языкознания, изучающую языковые союзы.

Рассмотренные теоретические положения типологии языков в Германии были свойственны языкознанию и в других странах, в том числе и в России XIX - начала XX века.

Проведенный анализ послужит опорным материалом для изучения зарождения типологии языков в русском языкознании, для сравнения процесса развития типологической теории в России с развитием типологии языков в Германии.

§3. Краткий взгляд на современную лингвистическую типологию.

В современной лингвистической типологии, находящейся на качественно новом этапе своего развития, наметилось несколько основных направлений: I) структурная типология языков, характеризующаяся целостным системным подходом к языковым фактам, а также сравнением языковых структур по их отдельным фрагментам; 2) лингвистика универсалий; 3) историческая (диахроническая) типология; 4) сопоставительные исследования, в том числе характерология; 5) контенсивная типология языков. Следует отметить, что последнее направление особенно важно в том отношении, что оно могло бы компенсировать недостатки вышеперечисленных направлений. Контенсивная типология языков,в-отличие от структурной типологии и лингвистики универсалий, учитывает в первую очередь мыслительное содержание грамматических и вообще языковых явлений. И это чрезвычайно важно.

I) Как отмечает Т.А.Дегтерева, предтечей структурной типологии языков был Эдуард Сепир, который "попытался дать теоретически обоснованную разработку новых критериев и установок для анализа вновь привлекаемых языков" (1964, с. 17). Об этом говорит и Б.А.Успенский, называя Э.Сепира "пионером структурной типологии языков" (1965, с. 10).

В современном языкознании структурный подход в типологических исследованиях занимает одно из первых мест. Имеется богатая литература, характеризующая такой подход. С точки зрения современной типологии языков, язык - это не перечень элементов, а особым образом организованная структура, иерархия единиц. Безусловно, большим недостатком структурной типологии языков является отсутствие систематического, сколько-нибудь последовательного учета содержательной стороны анализируемого материала. Структурная типология стремится характеризовать языки как многомерное пространство введением разных параметров для сравнения, т.е. производя типологическое сравнение по нескольким признакам. При этом вводятся различные основания для сравнения, дополнительные по отношению друг к другу. Только через такое многомерное сравнение может быть достигнута типологическая характеристика языков в целом.

Одной из главных целей современных типологических исследований является установление тех закономерностей, которые определяют связь компонентов языковой структуры вообще, а также установление внутренних связей, действующих внутри каждого языка, определение характера этих связей.

В современной структурной типологии наметилось два подхода. С одной стороны, языки сравнивают, исходя из характера и особенностей их структур в целом. С другой стороны,языки сравниваются по отдельным фрагментам их структур, по отдельным конструкциям. Безусловно, второй подход следует рассматривать как подготовительный этап для плодотворного сравнения языков в целом; частная типология - основа для построения общей структурной типологии.

Проблеме выработки общей типологии языков посвящены многие работы советских и зарубежных лингвистов. Это такие работы, как "Структурная типология языков" Б.А.Успенского, "Типология языка и речевое мышление" С.Д.Кацнельсона, "Типология слова" Р.Рождественского, "Типология языков активного строя" Г.А.Климова, "Типология языков в синхроническом и диахроническом плане" Т.С.Шарадзенидзе, а также многие статьи советских лингвистов. Из исследований зарубежных лингвистов хочется отметить такие работы, как "Классификация языков" Э.Бенвениста, "Типологические исследования и их вклад в сравнительно-историческое языкознание" Р.Якобсона, "Лингвистическая типология" Ч.Базелла, "Предпосылки типологического языкознания" Т.Милевского, "Относительная анализируе-мость морфологических данных" П.Гарвина и некоторые другие.

Среди советских работ по структурной типологии языков особо хочется отметить работу Б.А.Успенского. В своем исследовании "Структурная типология языков" (1965) Б.А.Успенский выдвигает ряд актуальных задач построения структурной типологии языков и предлагает новые методы для типологического сравнения структур различных языков в целом.

По мнению Б.А.Успенского, первая задача структурной типологии - выяснение изоморфных явлений, общих всем языкам. В то же время типология устанавливает какие-то признаки,присущие части языков. На этом основании, считает Б.Успенский, можно классифицировать языки. По его мнению, цель типологической классификации - создание наиболее экономного способа кодирования информации о структуре языков мира. Таким образом, основные задачи структурной типологии языков - выявление изоморфизма и алломорфизма разных языков.

Для систематизации дифференциальных признаков различных языков, считает Успенский, целесообразно разграничивать уровни языка. По его мнению, "последовательное сравнение языков в целом . на настоящем этапе не представляется возможным, если речь идет о типологии в собственном смысле этого слова . Поэтому все усилия современных ученых направлены на сравнение языков в пределах одного какого-нибудь уровня." (Б.А.Успенский; 1965, с. 41). Типологическое исследование, по мнению Успенского, может характеризовать непосредственно язык путем сравнения систем разных языков на некотором уровне, а также может ограничиться характеристикой какого-то отдельного явления в разных языках, из общей системы языка могут выделяться некоторые подсистемы путем парадигматических или синтагматических ограничений" (стр. 45).

Б работе Ч.Базелла "Лингвистическая типология" дается новая интерпретация традиционных языковых типов - флексии, агглютинации, изоляции - с позиций структурной типологии, т.е. автор дает современную интерпретацию этой проблемы. Им выдвигается идея неединственности описания одной и той же языковой структуры.

В работе П.Гарвина "Относительная анализируемость морфологических данных" разрабатывается вопрос о типологии сравнения языковой структуры в целом. Автор приходит к выводу, что по трудностям в применении к конкретным языкам тех или иных лингвистических операций можно судить об особенностях структуры этих языков. По его мнению, степень сложности в применении того или иного лингвистического метода отражает реальную сложность в организации языкового материала, на что указывает также Ч.Базелл в своей статье "Лингвистическая типология", о которой шла речь выше.

Проблеме выработки теории типологического сравнения языков посвящена также работа "Классификация языков" Э.Бенвени-ста; автор указывает, что классификация Э.Сепира, наиболее всеобъемлющая и утонченная, является очень несовременной с точки зрения требований строгого метода. Если технику сочетания, считает Бенвенист, языковых единиц легко определить и идентифицировать в различных языках по крайней мере в некоторых случаях, то обнаружить и тем более отождествить в нескольких языках "типы отношений" гораздо труднее, поэтому описание фактов здесь по необходимости переплетается с их истолкованием. По мнению Бенвениста, для преодоления этой трудности "не требуется вводить критерии все более специализированные и имеющие все меньшую сферу применения, но совсем наоборот, дяя этого, во-первых, надо признать, что форма есть лишь возможность структуры, а во-вторых, разработать общую теорию языковой структуры" (1965; стр. 55).

2) С проблемой выработки типологии языков тесно связана проблема выделения универсалий, поскольку выделение универсалий и типологическое исследование языка - взаимосвязанные и перекрещивающиеся проблемы.

В связи с проблемой универсалий нельзя не отметить уже упоминавшуюся работу Б.А.Успенского "Структурная типология языков" (1965), где им обосновывается необходимость выявления общих черт языков для их успешного типологического изучения. А. после публикации "Меморандума о языковых универсалиях" Дж. Гринберга, Ч.Осгуда, Дж. Дженкинса в 1966 году тема универсалий вошла в обиход мировой науки. Как указывается в "Меморандуме", за бесконечным разнообразием языков мира скрываются общие для всех них свойства. При всем безграничном несходстве оказывается, что языки созданы как бы по единому образцу. По мнению авторов "Меморандума", языковые универсалии по своей природе являются обобщенными высказываниями о тех свойствах и тенденциях, которые присущи любому языку и разделяются всеми говорящими на этом языке. Поэтому они составляют самые общие законы лингвистики. Множеством приводимых примеров авторы "Меморандума" показывают объем и многообразие сходных черт мевду языковыми системами. В "Меморандуме" дается классификация универсалий с точки зрения их логической структуры (неограниченные универсалии, импликационные универсалии, статистические универсалии, а также классификация универсалий с точки зрения их содержания (фонологические, грамматические, семантические, символические).

Авторы "Меморандума" отстаивают точку зрения, согласно которой возможно выделение не только синхронических универсалий, но и диахронических.

О большом интересе к проблеме универсалий говорит конференция "Универсалии и их место в типологических исследованиях" (Москва, 1971), а также постановка на XI Международном конгрессе лингвистов (Италия, 1972 год) докладов о языковых универсалиях Дж. Гринберга, Е.Куриловича, Э.Косериу, Т.Зай-нера. Основные дискуссии среди лингвистов порождают методы выявления общих свойств и тенденций, присущих всем или большинству языков-мира, состав языковых универсалий, определение того необходимого набора признаков, на основе которых можно отнести то или иное явление в разряд универсалий.

Из советских работ в этом плане хочется отметить книгу Т.С.Шарадзенидзе "Типология языков в синхронном и диахронном плане" (1982), сборник "Тезисы докладов научной конференции "Универсалии и их место в типологических исследованиях" (1971), а также сборник статей "Универсалии и типологические исследования" (1974). В этом сборнике, в статье В.Н.Ярцевой "Проблема универсалий и классификация языков" ствится вопрос о возможности использования отдельных универсалий в качестве параметров классификации языков. По мнению Ярцевой, если выделить понятия, которые находят свое выражение в языке, и определить конфигурации передачи этих понятий в различных языках, можно будет базироваться при выделении языковых типов не на случайных признаках, а на сущностных характеристиках языка.

По мнению автора, в языке имеется двойной ряд закономерностей. С одной стороны, существование внутренней сбалансированности самих типологических универсалий, а с другой -обусловленный системой категорий данного языка выбор той или иной части типологического набора универсалий, т.е. сбалансированность разных универсалий в пределах системных связей одного языкового типа.

Автор другой статьи этого сборника М.М.Гухман ("Лингвистические универсалии и типологические исследования") считает, что в качестве универсалий следует выделять не только формально-строевые категории языка, но также и содержательные. По мнению автора, в лингвистике универсалий существуют две взаимно противоположные хзадачи: во-первых, построение универсальной модели естественного языка, во-вторых - изучение тех модификаций и вариантов в различных языках, в которых реализуются многие универсальные категории, признаки и свойства языка.

По мнению другого автора, Т.С.Шарадзенидзе, "все общее языкознание имеет дело с универсалиями, или с общими законами языков". Однако в более узком смысле "под универсалиями следует понимать общие законы, касающиеся фонетико-фонологи-ческих, грамматических, семантических фактов языка" (Т.С.Шарадзенидзе, 1982; стр. 66). По мнению автора, таких универсалий, которые бы охватывали существенные стороны языков,выявлено еще довольно мало. Считая основной задачей лингвистики универсалий выявление "собственно лингвистических общих закономерностей", Т.С.Шарадзенидзе указывает на важность выявления импликационных универсалий, "отражающих отношения между языковыми явлениями" (стр. 66).

Возражая против логического универсализма в современном языкознании, Т.С.Шарадзенидзе отмечает: " . если предполагается, что за всеми различиями языков стоят общие законы, то такое допущение вряд ли отражает действительное положение вещей. Нет основания считать, что многочисленные различия, наблюдаемые в разноструктурных языках мира, когда-нибудь будут сведены к единым общим законам" (с. 67). Автор считает, что на данном этапе лингвистических исследований особенности конкретных языков или их отдельных групп не менее важны с точки зрения языкознания, чем универсалии. Соответственно, "одной из задач общего языкознания будет объяснение не только общих закономерностей в языках мира, но также и того многообразия, которое наблюдается в них" (с. 67).

Известно, что в языках мира наряду с общими закономерностями встречаются значительные типологические расхождения. Эти расхождения, по мнению Шарадзенидзе, "охватывают более существенные и многочисленные факты структуры и семантики языков, чем языковые универсалии. Это означает, что особенности многочисленных языков мира несводимы к единым схемам ." Упорядочение этих особенностей, считает автор, возможно только путем создания типологических классификаций (с. 93).

3) Выделение исторической (диахронической) типологии в качестве особой области типологических исследований наметилось лишь в последние 15-20 лет. Не так давно типология рассматривалась лишь как лингвистическая дисциплина, исключающая любое историческое осмысление сопоставляемых фактов. Однако, как указывалось выше, в своем "Меморандуме" Дж. Гринберг и другие авторы впервые поставили вопрос о типологических исследованиях и установлении универсалий не только в плане синхронии, но и в плане диахронии.

Историческая (диахроническая) типология отличается от других исторических исследований тем, что объединяется с типологией синхронной пониманием типологии как учения о соотношении тождества и различия в языках и системным подходом.

При зависимости от типологии синхронной, историческая типология обладает существенными особенностями. Историческая типология не сводится к инвентарным спискам узуальных явлений; это сырой материал, в результате обработки которого должны быть выделены те существенные общие однонаправленные процессы, которым исследователь приписывает типологическую значимость.

При изучении типологических преобразований все необходимые критерии вносятся из типологии синхронной.

Лишь в настоящее время возможно развитие исторической типологии, поскольку накоплен огромный эмпирический материал, фиксирующий языковые изменения и преобразования, характеризующиеся известной узуальностью. Лишь изучение функционально-системных связей позволило бы уточнить степень глубины типологической общности процессов изменения в различных языках. Лишь системная, а не атомарная трактовка таких процессов является необходимым условием для историко-типологических исследований.

После появления "Меморандума" в 1961 году (хотя опубликован в печати он был в 1966 г.) выходит в свет статья Хениг-свальда "Существуют ли универсалии языковых изменений?"(1963). По его мнению, любой труд по историческому языкознанию содержит детально разработанные формулировки общих законов языковых изменений. Он считает, что регулярный характер фонетических "законов", открытие которых так поражало ученых прошлых поколений, не является таинственным свойством именно фонетических изменений.

Можно предположить, - считает Хенигсвальд, - что древние индоевропейские языки . изменились в направлении создания такого типа структуры, который, помимо прочих черт, характеризуется относительно небольшим числом алломорфов: можно представить дело так, что на достижение этой цели были специально направлены и изменения по аналогии и значительное число слияний" (Новое в лингвистике, 1965; с. 89). По мнению Хенигсвальда, для изучения диахронических универсалий прежде всего необходимы более глубоко обоснованные исторические и сравнительные исследования, чем те, которые вышли в последние десятилетия.

По мнению Дж.Гринберга, возможно установление определенных диахронических универсалий в фонологии ("Фонологические универсалии в синхронии и диахронии", 1966). Например, он устанавливает ряд универсалий: I) назализованные гласные всегда возникают при последовательности гласного и носового согласного; 2) слияние в одном из неназальных гласных всегда предполагает слияние соответствующих назальных (если они существуют); 3) если противопоставление назальных и неназальных гласных устраняется (независимо от фонетических условий), то оно всегда устраняется в пользу неназального гласного; 4) из двух гласных ± и и гласный ± может восходить к й , но не наоборот. "Если мы допустим, - пишет Гринберг, - что всякий раз, когда встречается звуковое изменение, рядом с новой существует старая форма, то все эти формы, находящиеся между собой в отношении свободного варьирования, будут отражением различных этапов возможного диахронического изменения" (Принципы типологического анализа языков ., 1972, с. 421). Таким образом, возможно проецировать каждую фонологическую универсалию синхронного ряда, включающую в себя свободное варьирование .

По мнению Гринберга, проблема взаимосвязи синхронных и диахронных явлений может решаться на основе типологического сопоставления этих явлений. "В такое сопоставление я включил бы все языки, которые проявляют определенные фонетические свойства . будет полезно сюда же.включать случаи, когда в морфологических чередованиях участвуют явления как на уровне фонем, так и на уровне аллофонов" (с. 245, там же).

В работах М.Гухман по исторической типологии выделяются т.н. диахронические константы. Они рассматриваются как построения, модели, обобщающие объективно существующие и действующие закономерности языковых преобразований. По мнению Гухман, это строительный материал исторической типологии, который присутствует во всех ее разновидностях. Но в любом случае выработка параметров типологического сравнения, являющаяся результатом анализа закономерностей, присущих функционированию языка на данном историческом уровне, предшествует моделированию диахронических констант (М.Гухман, 1981).

По мнению Т.С.Шарадзенидзе, "исследование общих син

Т7.—:-;--- Р>'< "<-,?)-! (V •V1 ' 5 хронных и диахронных закономерностей и признаков в языке вполне оправдано и весьма ценно с общелингвистической точки зрения" (Т.С.Шарадзенидзе, 1974; с. ) Типологическое сравнение само по себе синхронно, считает автор, он оно требует восполнения диахроническими исследованиями. Необходимость диахронического подхода к типологии языков возникает в связи со следующими проблемами: а) после установления типологической классификации надо выяснить, представляют ли собой выделенные типы различные этапы развития языков, или они возникли самостоятельно, как реализация разнообразных возможностей языкового выражения; б) следует объяснить причины типологических схождений в одних и расхождений в других языках; в) в некоторых случаях сама типологическая классификация может быть интерпретирована диахронически, как результат определенного исторического процесса (там же).

В докладе "Морфологическая классификация языков и воцро-сы диахронной типологии" (1976) Т.С.Шарадзенидзе отмечает, что историческая интерпретация морфологических типов связана с проблемой прогресса языкового строя. Требуется большая осторожность при типологическом сравнении языков, находящихся на разных ступенях развития, ибо при этом возникает опасность приписать всякие различия между ними тому или иному уровню их развития, что не соответствовало бы действительности. На данном этапе изученности легче говорить о том, какие области строя языка не связаны с прогрессом, чем о его проявлении в каких-либо конкретных явлениях языкового строя (с. 38).

4) Нельзя не упомянуть в связи с предлагаемым кратким обзором литературу, посвященную сопоставительным исследованиям. В работе A.B. Исаченко "Сопоставительное изучение языков как особая лингвистическая дисциплина" (1961) высказывается мнение, что сопоставительное изучение языков может сводиться в настоящее время прежде всего к изучению категориальных языковых элементов, таких, как фонологические корреляции, средства языка в фонетике, морфологические, синтаксические категории в грамматике и т.д. Методология сопоставительного обследования языков, считает Исаченко, создавалась на конкретном материале только двух отдельно взятых языков.

Не подлежит никакому сомнению, считает автор, что сопоставлять следует не разрозненные и случайные языковые факты, а прежде всего системные элементы языка во всех его планах. А.В.Исаченко считает, что успешное решение такой задачи зависит от всестороннего выявления системных свойств каждого из сопоставляемых языков в теоретическом плане, от применения к сопоставляемым языкам одного и того же "аршина", одних и тех же классификационных критериев, единой лингвистической доктрины и терминологии.

А.А.Реформатский в своей статье "О сопоставительном методе" (1962) отмечает, что первое положение при установлении принципов сопоставления - это строгое различие сопоставительных и сравнительных методов. Сравнительный метод направлен на поиск в языках схожего, для чего следует отсеивать различное. Его цель - реконструкция бывшего через преодоление существующего. Сопоставительный метод, наоборот, базируется только на синхронии, старается установить различное, присущее каждому языку в отдельности, и должен опасаться любого схожего, т.к. оно толкает к нивелировке индивидуального и провоцирует подмену чужого своим. "Только последовательное определение различий своего и чужого может и должно быть законной целью сопоставительного исследования языков" (с. 24). Сопоставление не может опираться на единичные разрозенные различия случайно выбранных фактов, а должно исходить из системных противопоставлений категорий и родов каждого из сопоставляемых языков. Опора сопоставления отнюдь не в поисках мнимых тождеств своего и чужого, а наоборот, в определении того разного, что пронизывает сопоставление двух языков. Обязательно не одностороннее, а двустороннее (бинарное) сопоставление систем обоих языков.

По мнению Б.А.Успенского, "можно условиться говорить о сопоставительном описании в том случае, когда сравниваются некоторые конкретные языки, и о характерологии в общем случае - как.-.тогда, когда сравниваются конкретные языки, так и тогда, когда сравниваются языки некоторой определенной группы, объединенные каким-то (не типологическим)признаком (Б.А. Успенский, 1965; с. 38). Характеризуемая группа языков может выделяться по разным основаниям: по признакам географической общности, исторической общности и т.д. (с. 3-14).

5) Интересной проблемой современной типологии языков является проблема "скрытой грамматики", которую рассматривает Б.Л.Уорф в работе "Грамматические категории". Здесь он формулирует различие между открытыми и скрытыми грамматическими категориями. Открытая (явная) категория - это категория, которая находит формальное выражение в каждом предложении, содержащем член этой категории. Формальным показателем может быть как часть слова, к которому относится категория в парадигматическом плане, так и отдельное слово или определенная модель целого предложения.

Скрытая категория выражается специальной морфемой или особой моделью предложения только в некоторых случаях и отнюдь не во всех предложениях, в которых представлен член этой категории. Скрытая категория проявляется лишь в том случае, если слово будет употреблено или соотнесено с одним из специальных типов предложения, и тогда обнаруживается, что данное слово принадлежит определенному классу. Это скрытая форма проявления грамматической категории. Например, грамматический род в английском языке - это скрытая категория, проявляющаяся лишь при соотнесении существительного с личными местоимениями третьего лица.

Большое значение имеет исследование скрытых грамматических категории при выработке контенсивной типологии. Как отмечает С.Д.Кацнельсон, за кадром типологических исследований оставалась содержательная сторона языка. "Вовлечение содержательной стороны в орбиту типологических изысканий необходимо хотя бы потому, что и в отношении содержания языки обнаруживают черты как сходства, так и различия" (Кацнельсон, 1972; с. 216). Выявление свойственного каждой грамматической категории репертуара функций (открытых и скрытых) является необходимой предпосылкой редукционного анализа морфологических категорий. Целью редукционного анализа является типологическая квалификация функционального содержания морфологических категорий.

Контенсивная типология - это одна из новых типологических проблем, настоятельно требующих своего решения^.

I Проблеме "скрытой" грамматики посвящены также некоторые работы Дж.Лакоффа (См. список литературы в конце работы).

Г.А.Климов предлагает модель контенсивной типологической классификации, которая основывается на структурной специфике способов передачи на языках универсальных субъектно-объ-ектных отношений (Принципы описания языков мира, 1976 - глава "Вопросы контенсивно-типологического описания языков", с. 126). Автор намечает глубинную зависимость выделявшихся ранее синтактико-морфологических типов от принципов организации лексики. Тем самым не только лексические параметры были впервые внесены в типологическую систематику, но вместе с тем была предложена гипотеза о существовании в языках, принадлежащих к разным контенсивным типам, соответствующей содержательной доминанты. Такое решение соотношения контенсивных языковых типов, безусловно, интересно, однако оно нуждается в дальнейшем исследовании.

Следует отметить, что современное состояние лингвистической типологии характеризуется преобладанием формальных критериев. К сожалению, в орбиту типологических исследований содержательная сторона языковых единиц вовлечена в очень малой степени. В исследовании плана выражения языкового материала современная лингвистическая типология достигла значительных результатов. На данном этапе развития лингвистической типологии, таким образом, необходима разработка вопросов, связанных с планом содержания языка.

В современных .типологических исследованиях видное место занял квантитативный метод, позволяющий .выразить различие в строе языков с помощью чисел.

Наиболее интересна в этом плане статья Дж.Гринберга ; "Квантитативный подход к морфологической типологии языков" (1960). По мнению автора, метод, который он предлагает,- это в своей основе метод Э.Сепира, но с некоторыми изменениями. Вместо интуитивных определений Э.Сепира, опирающихся на общие впечатления, делается попытка охарактеризовать каждый признак, используемый в его классификации, через отношение двух единиц, каждая из которых получает достаточно точное определение посредством исчисления числового индекса, основанного на относительной частотности этих двух единиц в отрезках текста.

Дж.Гринберг рассматривает эту свою работу исключительно как предварительный набросок, не считая окончательными данные определения тех или иных индексов. Недостаток этого метода заключается в том, что в зависимости от принадлежности к тому или иному стилю тексты одного и того же языка обнаруживают значительные расхождения в своих типологических индексах. Однако это можно считать и плюсом: выявляется типология отдельных стилей. При этом стилистически сходные тексты совершенно различных языков выказывают больше близости в своих типологических индексах, чем тексты одного языка разных стилей.

В коллективной монографии сотрудников Восточного факультета ЛГУ "Квантитативная типология языков Азии и Африки" проведено исследование большинства восточных языков исходя из принципов, предложенных в свое время Дж. Гринбергом. Однако типологический аппарат Гринберга был дополнен несколькими новыми понятиями: индексами аналитичности, препозитивности,постпозитивности и др. В предисловии авторы отмечают: "Нас интересовали не "морфема", "слово" и т.д. в языке, X, а "морфема", "слово" как общелингвистические сущности в их конкретно-языковых проявлениях" (с. 4). Неуклонное следование общим критериям, отмечают авторы, помогает выявить их объективные слабости. Такой подход, примененный в данной книге, может стимулировать работу там, где удовлетворительное решение проблемы еще не достигнуто.

Авторы монографии утверждают, что квантитативный подход является важнейшим при типологическом описании языков, "объективная характеристика языка по тому или иному параметру чаще всего должна быть не качественным утверждением типа "язык X обладает (не обладает) свойством А", а, скорее, количественным утверждением типа "язык X обладает свойством А в степени ф". Именно на этом и основана квантитативная типология" (с. 10).

На материале многих восточных языков авторы монографии эмпирически проверяют реальную ценность тех или иных квантитативных методов.

Безусловно, квантитативные методы нуждаются в усовершенствовании. Однако общий метод вычисления индексов, основанный на существующих в тексте отношениях между строго определенными лингвистическими элементами, представляет большой интерес для типологических исследований*.

I Интересны в этом.плане также работы Б.Р.Моора, другие работы Дж. Гринберга (см. список литературы в конце работы).

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Ворокова, Надежда Умаровна

129 ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В русском языкознании XIX - XX веков можно наблюдать зарождение и развитие типологической теории. В работах русских языковедов первой половины XIX века - И.С.Рижского, И.Орнатовского, И.Ф.Тимковского, Л.Г.Якоба, К.Зеленецкого, Н.И.Греча, А.Х.Востокова, Г.П.Павского, Ш.Б.Ногмы, И.И.Давыдова - отразился подготовительный период русских типологических построений.

В дальнейшем вопросы лингвистической типологии затрагивают в своих работах такие ученые, как А.А.Потебня,Н.Г.Чернышевский, а также представители Московской и Казанской лингвистических школ.

Рассматривая проблемы типологии языков, А.А.Потебня выступает с позиций психологического направления, отстаивая точку зрения, согласно которой наиболее совершенными являются индоевропейские языки. С течением времени взгляды Потебни меняются. В своей последней работе ("Язык и народность"), впервые, опубликованной уже после смерти автора, он отмечает, что "два сравниваемые языка могут иметь одинаковую степень совершенства при глубоком различии своего строя".

А.А.Потебня считает, что "формальность свойственна всем языкам, все равно, имеют ли они грамматические формы, или нет", понимая под формальностью грамматическое содержание того или иного языка. Потебня не разделяет языки на формальные и неформальные, а считает, что определенная формальность присуща игл всем.

Наряду с осмыслением типологического различия языков на уровне морфологии, Потебня устанавливает наличие эволюции разных типов предложения. Он выделяет два этапа в развитии предложения: древний и современный. По его мнению, в современном предложении преобладает глагольный элемент; древний тип предложения был именным. Эволюция типов предложения во многом заключается в увеличении глагольности в языке, по направлению к современности увеличивается противопоставление имени и глагола. Таким образом, А.А.Потебня ставит вопрос об исторической типологии в области синтаксиса.

Н.Г.Чернышевский в своей статье "О классификации людей по языку" подвергает беспощадной критике традиционную типологию языков, предполагающую деление языков на более совершенные и менее совершенные с точки зрения их строя. В своей статье он приводит немало аргументов, развенчивающих традиционную типологию языков, и утверждает, что элементы того или иного строя присущи всем языкам. Выявляя несостоятельность и условность традиционной типологии языков, он выступает против отождествления строя языка и особенностей мышления.

Представители Московской лингвистической школы -Ф.Ф.Фортунатов, В.Поржезинский - делят языки на четыре типа: I) флективные языки; 2) агглютинативные языки; 3) флективно-агглютинативные; 4) корневые языки. Класс полисинтетических языков выделяется ими особо и не вносится в морфологическую типологию. Факты полисинтетических языков привлекаются ими лишь для сравнения форм отдельных слов. Главная особенность полисинтетических языков (инкорпорация) соотносится представителями Московской лингвистической школы не с уровнем морфологии, а с уровнем синтаксиса, и поэтому, как уже говорилось, класс полисинтетических (инкорпоративных) языков не вносится ими в морфологическую типологию языков.

Ф.Ф.Фортунатовым и его последователями был впервые введен класс "флективно-агглютинативных" языков, включающий семитские языки. Некоторые современные лингвисты (например, А.А.Реформатский) признают это деление и считают такую постановку вопроса актуальной и в наши дни.

Представители Казанской лингвистической школы -Й.А.Бо-дуэн де Куртене, В.А.Богородицкий, Н.В.Крушевский, Д.Н.Куд-рявский - внесли очень много в разработку лингвистической типологии языков. Бодуэн де Куртене,как и Н.Г.Чернышевекий, категорически отрицая господствовавшее в XII веке деление языков на более совершенные и менее совершенные. И.А.Бодуэн де Куртене указывал на важность наиболее полного охвата языковых фактов при выработке лингвистической типологии языков. При исследовании любых языковых явлений И.А.Бодуэн де Куртене призывает исходить из языкового мышления носителей языка, из их языковой психологии. По мнению Бодуэна, форма любого языка определяется через соединение двух моментов: внутреннего отношения к психическому материалу и способа образования слов. Он указывает на то, что языки существуют не как абстрактные явления; существуют люди, одаренные определенным языковым мышлением, носители этих языков. В своих работах Бодуэн дает психологическое истолкование таким понятиям, как флексия и агглютинация.

Отмечая непостоянный, преходящий характер того или иного языкового строя, Бодуэн предлагает проводить сравнение языков в двух направлениях: проводить сравнение между языками с точки зрения морфологии языкового мышления носителей языков и следить за постепенными переходами одних морфологических типов в другие, поскольку существует историческая эволюция в области морфологии языкового мышления. Он считает, что сравнительные характеристики языков по их синхроническим особенностям должны быть дополнены сравнительными характеристиками по целым линиям исторического развития.

Другой представитель Казанской лингвистической школы, Н.В.Крушевский, высказывает много интересных мыслей о морфологической структуре слова, изменениях в его составе в ходе исторического развития языка, что небезынтересно в типологическом плане. Так, по мнению Крушевского, в индоевропейских языках "способность суффикса к обособлению прямо пропорциональна широте его значения и обратно пропорциональна числу суффиксов, родственных данному по своему значению". Префикс в индоевропейских языках, в отличие от суффикса, имеет всегда определенное значение. Принцип сочетания индоевропейского префикса со словом тот же, что и в языках агглютинативных, т.е. употребление его не ограничивается одной какой-нибудь категорией слов. Позднее на это указывал также и Боду-эн де Куртене.

У В.А.Богородицкого находим ряд интересных замечаний относительно изучения и сравнения сходных явлений неродственных языков. Так, под типологическим сравнением Богородицкий подразумевает, как и Бодуэн, "систематическое, углубленное сравнение морфолого-синтаксических структур". В историческом развитии языка В.А.Богородицким были установлены основные морфологические процессы: опрощенье, переразложение, аналогия и дифференциация.

Другой представитель Казанской лингвистической школы, Д.Н.Кудрявский, считает, что традиционная классификация языков условна: в каждом языке можно найти элементы того или иного строя. Кудрявский ратует за глубокое изучение большинства языков земного шара, так как без этого, по его мнению, установление научной классификации языков совершенно невозможно.

Таким образом, в русском языкознании затрагиваются и развиваются различные проблемы типологии языков.

При анализе развития типологической теории в русском языкознании выявились идеи, чрезвычайно созвучные современным типологическим теориям и методам.

Особо хочется подчеркнуть зарождение структурного подхода при типологическом сравнении различных языков в трудах И.А.Бодуэна де Куртене, П.К.Услара, Ф.Е.Корша. Зачатки такого метода находим еще в трудах Г.П.Павского.

Велика роль И.А.Бодуэна де Куртене, его влияние на все развитие русского (и не только русского) языкознания. В его трудах мы находим предвосхищение всех направлений современной лингвистической типологии. Прежде всего - это понимание им языка как особо организованной структуры, выделение целостных явлений в структуре языка.

Зарождение лингвистики универсалий также можно наблюдать в работах русских лингвистов XIX века. В трудах И.И.Срезневского, Ф.Е.Корша, П.К.Услара, И.А.Бодуэна де Куртене рассматривается проблема общих свойств различных языков.

У Бодуэна находим много интересных мыслей об общих свойствах языка. Отмечая "одинаковость" многих явлений в различных языках, Бодуэн предлагает на этом основании группировать, классифицировать языки. И это знаменательно, поскольку в современной лингвистике, т.е. спустя почти 100 лет, универсалии понимаются прежде всего как координаты для построения типологии языков.

В лингвистических работах И.А.Бодуэна де Куртене обосновывается необходимость выработки исторической (диахронической) типологии языков. Лишь в последние два десятилетия этот аспект типологической теории стал разрабатываться современными лингвистами. Исторические процессы в строении человеческого слова - опрощенье, переразложение, аналогия и дифференциация, - открытые В.А.Богородицким, навсегда вошли в теорию диахронических изменений в языке.

При типологическом осмыслении данных различных языков И.А.Бодуэн де Куртене использует или предлагает использовать различные подходы и методы. Так, наряду с выработкой структурной и исторической типологии языков, он предлагает сравнительную характеристику различных языков с выявлением в них общего и особенного. Такой подход получил широкое развитие в современном языкознании под названием характерологии, или сопоставительных исследований.

Наряду с перечисленными типологическими теориями и методами, И.А.Бодуэн де Куртене предлагает использовать количественный (квантитативный) подход к данным различных языков, считая, что "всякое качество основано на количестве". Интересно, что им предлагается использовать количественные критерии в области "произносительно-слуховых представлений", в области строения предложения, строения слогов, строения морфем и их составных частей, в области "морфологии фонем". Не приходится сомневаться, что программа, намеченная Бодуэном для квантитативного подхода к фактам языка, рано или поздно будет разрабатываться в современном языкознании и в языкознании будущего. В настоящее время достаточно разработана лишь количественная типология в области "морфологии слов". Кроме того, им предлагается количественный подход в области семантических представлений.

Контенсивная типология, очень молодая область типологических исследований, как и всякая молодая научная область, нуждается в дальнейшей разработке и выработке четких теоретических основ. В связи с этим идеи Бодуэна в области "скрытых" грамматических явлений чрезвычайно важны и интересны, поскольку "скрытая" грамматика является важнейшей и неотъемлемой частью при контенсивной характеристике (типологии) языков. Так, по мнению Бодуэна, наличие или отсутствие "постоянных экспонентов" для тех или иных представлений в различных языках может служить основанием для их сравнительной характеристики.

Таким образом, русское языкознание имеет немало интересных типологических теорий, представляющих интерес не только в плане истории языкознания, но также и в плане поиска новых решений, новых идей и методов в современной лингвистической типологии.

Итак, заканчивая диссертацию, можно сформулировать следующие выводы. а) Проблема типологии языков в различных ее аспектах разрабатывалась русскими лингвистами в XIX - начале XX веков; б) в русском языкознании наблюдается зарождение структурного подхода при типологическом сравнении различных языков в трудах П.К.Услара, Ф.Е.Корша, И.А.Бодуэна де Куртене; в)в. .трудах И.И.Срезневского, Ф.Е.Корша, П.К.Услара, И.А.Бодуэна де Куртене можно наблюдать зарождение лингвистики универсалий и ее первоначальное развитие; г) в трудах Й.А.Бодуэна де Куртене и В.А.Богородицкого ставится проблема возможности и необходимости выработки исторической (диахронической) типологии языков; д) И.А.Бодуэн де Куртене предлагает сравнительную характеристику различных конкретных языков с выявлением в них общего и особенного; такой подход получил широкое развитие в современном языкознании под названием характерологии, или сопоставительных исследований; е) в области контенсивной типологии важны идеи Й.А.Бодуэна де Куртене о наличии в языке "скрытой" грамматики, поскольку она является важнейшей частью контенсивной характеристики (типологии) языков; ж) в своих трудах И.А.Бодуэн де Куртене предлагает использовать количественный (квантитативный) подход к данным различных языков на всех уровнях; з). русское языкознание имеет немало интересных типологических теорий, представляющих интерес не только в плане истории языкознания, но также и в плане поиска новых решений, новых идей и методов в современной лингвистической типологии.

137

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Ворокова, Надежда Умаровна, 1984 год

1. Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 29,- с.1. КНИГИ:

2. Ащрова Т.А. и др. Очерки по истории лингвистики.-М. Наука, 1975,- 559 с.

3. Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков.-Л.,,; Просвещение, 1979.,-259 с.

4. Березин Ф.М. Очерки по истории языкознания в России. М., Наука, 1968, 310 с.

5. Березин Ф.М. Русское языкознание конца XIX-начала XX вв.-М., Наука, 1976,-366 с.

6. Его же. История русского языкознания.-М.,: Высшая школа, 1979, 223 с.

7. Богородицкий В.А. Введение в изучение современных романских и германских языков. М., Изд. лит. на иностр. яз., 1953, 184 с.

8. Его же. Введение в татарское языкознание. Казань, Татгос-издат, 1953, 220 с. (1-е изд. в 1934 г.).

9. Его же. Общий курс русской грамматики. М.-Л., Соцэкгиз, 1935, 354 с.

10. Его же. 0 научных задачах татарского языкознания. Казань, Татгосиздат, 1935, 15 с.

11. Его же. Очерки по языковедению и русскому языку. М., Учпедгиз, 1939, 224 с. (1-е изд. 1901 г.).

12. Его же. Этюды по татарскому и тюркскому языкознанию. Казань, Татиздат, 1933, 156 с.

13. Бодуэн де Куртене А.И. (К 30-летию со дня смерти). Сборник статей. М., АН СССР, i960, 120 с.

14. Булаховский I.A. Александр Афанасьевич Потебня. (К 60-летию со дня смерти). Киев, Изд-во Киевского ун-та,1952, 45 с.

15. Булич С.К. Очерк истории языкознания в России, т. I. Спб, 1904, 1248 с.

16. Булыгина Т.В. Проблемы теории морфологических моделей. М., Наука, 1977, 287 с.

17. Вдовина В.А. "Русская грамматика" академика А.Х.Востоко-ва. Горький, 1956, 19 с. Автореф. на соиск. ст. канд. фил. наук.

18. Востоков А.Х. Русская грамматика. Спб., 1831, 408 с.

19. Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания. Тезисы дискуссий. М., АН СССР, 1974, 182 с.

20. Городецкий Б.Ю. К проблеме семантической типологии. М., изд. МГУ, 1969, 564 с.

21. Греч Н.И. Пространная русская грамматика. М., 1830, 408 с.

22. Гумбольдт В. 0 различии организмов человеческого языка и о влиянии этого различия на умственное развитие человеческого рода. Спб., 1859, 366 с.

23. Гухман М.М. Историческая типология и проблема диахронических констант. М., Наука, 1981, 248 с.

24. Давыдов И.И. Опыт общесравнительной грамматики русского языка. Спб., 1853, 497 с.

25. Дегтерева Т.А. Пути развития современной лингвистики, кн. 3. М., Мысль, 1964, 212 с.

26. Дельбрюк Б. Введение в изучение языка. В кн.: Булич С.К.

27. Очерк истории языкознания в России. Спб., 1904, с. I-I48.

28. Дмитриев Н.К. Федор Евгеньевич Корш. М., изд. МГУ, 1962, 56 с.

29. Звегинцев В.А. История языкознания XI1-73. веков в очерках и извлечениях, т. I. М., Просвещение, 1964, 466 с.

30. Зеленецкий К.П. Исследование значения, построения и развития слова человеческого. М., 1837, 76 с.

31. Исследования по структурной типологии. М., АН СССР,1963, 280 с.

32. Историко-типологические и синхронно-типологические исследования. (На материале языков различных систем). М., АН СССР, 1972, 368 с.

33. Каракулаков В.В. Общелингвистические взгляды И.А.Бодуэна де Куртене и представителей Казанской лингвистической школы. Сталинабад, 1956, 17 с. Отд. оттиск в ГПБ.

34. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л., Наука, 1972, 216 с.

35. Квантитативная типология языков Азии и Африки. Л., изд. ЛГУ, 1982, 331 с.

36. Климов Г.А. Типологические исследования в СССР. М., Наука, 1981, ПО с.

37. Климов Г.А. Типология языков активного строя. М., Наука, 1977, 320 с.

38. Кондратов H.A. История лингвистических учений. М., Просвещение, 1979, 224 с.

39. Корш Ф.Е. Способы относительного подчинения. Глава из сравнительного синтаксиса. М., 1877, ПО с.

40. Кудрявский Д.Н. Введение в языкознание. Юрьев, 1913, 130 с.

41. Кузнецов П.С. Морфологическая классификация языков. М., изд. МГУ, 1954, 35 с.

42. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. М., Прогресс, 1978, 543 с.

43. Лингвистическая типология и восточные языки. Материалы совещания. М., Наука, 1965, 312 с.

44. Лингвистические исследования по общей и славянской типологии. М., Наука, 1966, 270 с.

45. Мещанинов И.И. Проблема классификации языков в свете нового учения о языке. В кн.: Отчет о деятельности АН СССР в 1933 г. Л., 1934, с. 343-389.

46. Его же. Эргативная конструкция в языках различных типов. Л., Наука, 1967, 248 с.

47. Морфологическая структура слова в языках различных типов. М.-Л., АН СССР, 1963, 291 с.

48. Морфологическая типология и проблема классификации языков. М.-Л., Наука, 1965, 303 с.

49. Новое в лингвистике, вып. 3. М., Иностр. лит., 1963, 566 с.

50. Новое в лингвистике, вып. 5. М., Прогресс, 1970, 299 с.

51. Ногма Ш.Б. Филологические труды, т. 2. Нальчик, Каб.-Балк. кн. изд., 1959, 199 с.

52. Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М., Наука, 1972, 564 с.

53. Общее языкознание. Методы лингвистических исследований. М., Наука, 1973, 318 с.

54. Орнатовский И. Новейшие начертания правил российской грамматики. Харьков, 1810, 311 с.

55. Павский Г.П. Филологические наблюдения, первое рассужд.55