Психопоэтика прозы В. М. Шукшина тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Московкина, Евгения Александровна

• Московкина, Евгения Александровна
• кандидат филологических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Московкина, Евгения Александровна

Введение.

1. Приемы и средства психологического анализа в творчестве В.М.Шукшина.

1.1. "Судите судом человеческим." (прямой психологизм).

1.2. "Душа - это и будет сюжет" внутренний аспект изображения характера).

1.3. ".Проговорилось настоящее". танец как средство психологического анализа)

2. Инварианты характеров и ситуаций. в психологической структуре прозы В.М.Шукшина

2.1. "Русский человек на rendez-vous".

2.2. "Семья человеку нужна.".

2.3. "Возвращенная молодость".

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Психопоэтика прозы В. М. Шукшина»

Актуальность предпринятого исследования обусловлена, прежде всего, сменой парадигм в подходе к творческому наследию писателя. "Критическая" программа в изучении произведений В.М.Шукшина, бывшая приоритетным направлением в 60-70-е гг., на рубеже 80-90-х гг. сменилась принципиально новой фазой осмысления шукшинского творчества, актуализирующей собственно научную компоненту в литературоведении.

Сегодня, когда значимость фигуры Шукшина в истории русской литературы бесспорна, особую актуальность приобретает исследование функционального аспекта текста творчества художника. Описательный подход к произведениям Шукшина постепенно вытесняется тенденцией к выработке концептуальных "проектов" в освоении художественной картины мира писателя. Шукшинский текст не может быть полностью реализован в рамках узкой социокультурной проблематики (проблемы шестидесятничества, "деревенская" проза и т.п.), он прорывается в более широкий контекст. Поскольку художественный мир Шукшина мыслится теперь не только как страница в книге литературной эволюции, но и как факт культуры, имеющий многочисленные "выходы", шукшинский дискурс растекается в бесконечную перспективу культурного пространства и охватывает, помимо филологической, философскую, мифологическую, историческую, психологическую "зоны". "Три кита" шукшинской неподражаемости - незавершенность, сложность, неоднозначность его творчества [1]. В соответствии с этой характеристикой художественный мир Шукшина открывает неисчерпаемые возможности для исследователя.

В центре нашего диссертационного исследования - аспект психологический, всегда актуальный как для самого Шукшина, так и для научной сферы осмысления его творчества.

Шукшин неоднократно настаивал на таком подходе к своему тексту, который наряду с этическим и эстетическим кодексом писателя учитывает психологическую импликацию: "Каждый настоящий писатель, конечно же, психолог, но и сам больной" [VI; 413], [2]; "Герой-это, по-моему, сам художник, его произведение" [III; 512]; ". .литература - это все же жизнь души человеческой" [VI; 401].

Обойти психологический аспект ни в анализе художественного текста, ни в философском осмыслении мировоззренческой парадигмы Шукшина, ни при обычном "непредвзятом" прочтении невозможно. Психологизм Шукшина всегда был предметом пристального внимания шукшиноведов. Тем не менее, разбор психологических особенностей творчества Шукшина подчинялся, как правило, другим исследовательским задачам - изучение проблематики, речевых характеристик, стилистических особенностей, жанровой специфики и пр.

Многолетний стаж имеет социально-нравственный подход к исследованию шукшинского психологизма. Особенно актуальной в шукшиноведении остается проблема типологической классификации характеров. Попытки описания структуры характеров в творчестве Шукшина совершались неоднократно.

В социальной проекции представлены характеры Шукшина в работах Б.И.Бурсова: ("Шукшин нужен нам своим несравненным знанием психологической атмосферы." [3; 167]), В.М.Карповой ("Психологизм Шукшина свободен от абстрактности, он - социален" [4; 101]), В.А.Апухтиной (социально-психологическая классификация характеров Шукшина иллюстрируется в книге В.А.Апухтиной такими программными типами как "мещане", "энергичные", "нувориши", "технократы", "интеллигенты", "любавинский тип" и др. [5]).

Наиболее последовательно система шукшинских типов в социальной проекции рассматривается в книгах В.Ф.Горна [6] ("Многие герои <.> имеют типологическое значение: они помогают понять массовые и важные для современного общества процессы" [7; 33]). Исследователь анализирует несколько уровней типологической структуры характеров Шукшина: от портретных соответствий до стабильности собственно характерологических признаков в художественном воплощении типических героев. Галерея шукшинских характеров исследуется В.Ф.Горном в аспекте взаимодействия вариантов инвариантной основы: "У Шукшина мы наблюдаем не многообразие типов, а разнообразие вариантов одних и тех же характеров и ситуаций: писатель создал такую систему характеров, в которой герои вступают в своеобразные диалоговые отношения, варьируют друг друга. С самого начала творчества он разрабатывал близкие друг другу варианты типического характера. Менял фокус, наводил резкость" [7; 225]. Однако социально-нравственный аспект изучения шукшинского психологизма представляется нам вполне исчерпанным. Новые перспективные ракурсы определяются поиском более тонкой, глубинной мотивации шукшинских характеров, с одной стороны, и тенденцией к обоснованию психологических универсалий, программных для Шукшина, с другой.

Продолжением сложившейся в шукшиноведении традиции стало "описание типологии" персонажей в "малой" прозе Шукшина, предпринятое А.Д.Хуторянской

8]. В типологии А.Д.Хуторянской вновь фигурируют социальные ("чиновник", "продавец", "священнослужитель") и нравственные ('добрый/злой'; 'положительный/отрицательный') категории. Шукшинские персонажи классифицируются главным образом по принципу: 'центр/периферия' ('главные/второстепенные' герои). Типические свойства героев Шукшина выявляются по "внешним" признакам: поведенческая "странность"; "непривычный" инцидент как элемент противостояния "стандартной модели поведения" и т.п. Все представленные А.Д.Хуторянской типологические модели не являются бесспорными, и даже рабочее обозначение персонажных типов ("простодушный", "задумчивый", "упорный", "баламут", "артист") не вполне адекватно передает типологическую палитру характеров Шукшина. Причина размытости типологической структуры, реконструированной А.Д.Хуторянской, состоит в компилятивности шукшинского типа. Согласно наблюдению исследователя, "в "малой" прозе В.Шукшина отмечается не только вариативность инвариантного "странного" героя, но и наличие смешанных персонажных типов" [8; 10]. Следовательно, любая искусственная типологическая модификация будет лишь слабым отголоском концептуально непознаваемого шукшинского характера.

В связи с этим уместно вспомнить высказывание Л.Аннинского, намекающее на некую нецелесообразность классификации шукшинских типов: "По первому впечатлению книги Шукшина - это пестрый мир самобытнейших, несхожих, самодействующих характеров, но, вдумавшись, видишь, что мир этот зыблется, словно силясь вместить что-то всеобщее, какую-то единую душу, противоречивую и непоследовательную, и вовсе не множество разных типов писал В.Шукшин, а один психологический тип, вернее одну судьбу, ту самую, о которой критики говорили неопределенно, но настойчиво: "шукшинская жизнь"" [9; 229-230].

Противником всяких (даже самых общих) классификаций шукшинских характеров является Б.Д.Панкин: ".деление его героев на чудиков и античудиков носит, конечно же, условный характер, имеет чисто служебное значение. На самом деле они, как и рассказы, не поддаются классификации. Каждый сам по себе, на свой манер, совершенно индивидуальная фигура" [10; 193].

Возвращаясь к диссертации А Д.Хуторянской, заметим, что построение парадигматических рядов в приведенной типологии также не вполне совершенно. Центральный в классификации А.Д.Хуторянской принцип 'главный/второстепенный' вынуждает исследователя незаслуженно, на наш взгляд, игнорировать систему се-мейно-бытовых, возрастных, социальных и собственно психологических отношений персонажей. "Выравнивание" "шероховатостей" в типологической модели А.Д.Хуторянской происходит за счет усиления акцента на эволюции шукшинского героя. Исследователь справедливо подчеркивает движение героя Шукшина от оптимистического, социально активного к трагическому, одинокому пессимисту, от молодого к зрелому. По мысли исследователя, эволюционируют и особенности взаимоотношений персонажей: ориентация на диалог, полноценное общение ранних героев сменяется примитивизацией или ритуализацией человеческих связей у позднего Шукшина. С этим трудно не согласиться. К сожалению, А.Д.Хуторянская ограничивается констатацией типологических "пределов" картины мира Шукшина, не учитывая собственно психологических и характерологических особенностей героев. Однако система взаимоотношений шукшинских героев дает богатый материал для психологической и психоаналитической трактовки. Так, выявленные исследователем инварианты "сильных" и "слабых" персонажных пар (например, соответственно 'мать/сын' и 'отец/сын') указывают, на наш взгляд, на очевидную эдипальность шукшинского текста, и это не единственная мотивация психологичности Шукшина-художника. Кроме того, выходом из "тупиковой" ситуации могло бы послужить более тщательное исследование "фабульных конструкций" (которые играют подчиненную роль в типологической модели А.Д.Хуторянской), поскольку анализ знаковой типологической ситуации может, по нашему мнению, стать ключом к инвариантным особенностям характера в творчестве писателя.

Нельзя не отметить единодушия шукшиноведов в определении обобщенного социально-психологического типажа в шукшинской характерологии: "чудик", "маргинальный", "странный", "пограничный", "эксцентричный", "дурачок", "с осо-бинкой" и т.п. Очевидно, что герои Шукшина призваны "разрушать стереотипные ' понятия о норме" [5; 54], однако этим не исчерпывается их художественная задача.

За кажущейся простотой шукшинских образов - многомерное психологическое пространство: "Любимый герой Шукшина еще много раз производил на читателей более сложное впечатление, нежели того хотел сам писатель" [11; 95]. Жизнь "души человеческой", помещенная в центр шукшинского космоса, неизменно оказывается шире любой аналитической парадигмы. Г.А.Белая справедливо подчеркивает: "Характеры и типы, созданные Шукшиным, сам его художественный мир, живущий по своим законам, оказали и продолжают оказывать сопротивление многим концепциям критиков" [11; 99]. Принципиально важной нам представляется также мысль Г.АБелой о роли в обрисовке психологической структуры характера "сюжетного излома": "Неожиданный излом сюжета ("Курьез" - это всегда эксцентрика) нужен писателю для того, чтобы раскрыть потаенные силы души человека" [11; 96]. Тем не менее декларация значимости сюжетного начала, раскрывающего, по мысли Г.А.Белой, внутренний резерв шукшинского характера, не привела к системному анализу психологического подтекста сюжетной структуры художественного мира * Шукшина.

Еще одна инвариантная черта всех шукшинских характеров, отмеченная многими исследователями, - присущие художественным образам Шукшина "штрихи литературного автопортрета" их создателя: "В сущности, все "высказанные" писателем и артистом неповторимые русские характеры, - пишет Н.ПТолченова, - раскрывающиеся во всей истинности и непридуманности в его создании позволяют многое "вызнать" и в собственно человеческом и творческом характере Шукшина, в его ярчайшей индивидуальности" [12; 94]. По мысли И.Крамова, "Существует определенный шукшинский тип, возникающий в панораме показанной им жизни. Он слагается из множества характеров, написанных им, и, кроме того, автор вложил в него изрядную часть самого себя" [13; 267]. Участие личностного фактора в процессе конструирования художественного образа не вызывает сомнений. Поэтому особого внимания достойна литература биографического характера. Н.П.Толченова создает собственный литературный портрет Шукшина [12]; синтез критического, аналитического и биографического исследования представлен в книге В.И.Коробова [14]; солидное место изучению творческой биографии уделяет в одном из своих исследований В.Ф.Горн [15]; сборники статей и воспоминаний о Шукшине [16] дают более полное I представление о личности художника с помощью свидетельств его современников, близких, коллег; ту же цель ("камерное", "интимное" знакомство с Шукшиным) пре-1 следуют книги Т.А.Пономаревой и А.Лебедева [17]; редкий опыт "приобщения" к творческой личности являет собой сборник воспоминаний о Шукшине его земляков [18].

Безусловно правомерным в исследовании психологической структуры художественного мира Шукшина является подход Н.А.Биличенко - характер героя раскрывается в анализе соотношений внешнего и внутреннего, частного и общего: "Внутренний драматизм характера, вытекающий из конфликта внешнего (поступков, образа жизни) и сокровенного, глубинного, - важнейший принцип изображения человека в прозе В.Шукшина" [19; 100]. В исследовании Н.А.Биличенко социальный аспект интерпретации героя Шукшина смещается на второй план. Актуализация других критериев в постижении шукшинского типа происходит за счет анализа образа "чудика". Сближая тип "чудика" с фольклорным образом "дурака", Н.А.Биличенко подчеркивает нерелевантность социальной мотивации этого типа, поскольку "дурак" самим своим статусом разрывает социальные связи. По мысли Н.А.Биличенко, подлинным истоком характера "чудика" является нравственно-национальное, духовное пространство русской культуры. Таким образом, собственно психологический фон в структуре шукшинского характера рассматривается исследователем как вторичный по отношению к духовно-нравственным, национальным основаниям.

Иначе структура шукшинских характеров представлена в концепции П.Ф.Маркина. В анализе психологической мотивации поведения героев Шукшина исследователь апеллирует к категории "маски". По мысли П.Ф.Маркина, "игровой синдром" личности 60-70-х приводит к тому, что ". маска становится выражением трагического несоответствия общественного бытия и внутреннего состояния личности <.> Обращение к маске может диктоваться крайним эмоциональным напряжением героя, экстремальной ситуацией, в которой он оказывается <.> шутовская маска защищает подлинное "лицо" героя, ибо без маски человек беспомощен" [22; 175-176]. Анализируя феномен "ряжения" шукшинских героев, П.Ф.Маркин выявляет такие типические ситуации, раскрывающие психологическую сущность характера, как исповедь (истинная и ложная), пляска (".пляска может выражать внутреннее состояние героя, его неудовлетворенность собой и миром" [22; 178]), драка ("ссоры и драки выражают существо "амбициозных" героев" [22; 178]). Психологически значимой в картине мира Шукшина представляется исследователю и речевая компонента. Способами речевой характеристики "маскирующегося" героя является, по мнению П.Ф.Маркина, ругань ("Ругань может быть следствием эмоционального напряжения героя <.> одновременно и средством эмоционального воздействия" [22; 178]), "балагурство словом" и ритмическая (рифмованная) речь ("на поверхности "стихотворная" бравада, желание "уязвить" окружающих, внутри душа, лишенная психологической устойчивости" [22; 178]). В интерпретации П.Ф.Маркина в результате подключения психологической парадигмы шукшинского дискурса к игровой сфере культурного пространства, психологический уровень оказывается поглощенным социо-культурным.

Внутренний мир шукшинских персонажей в органичном единстве с духовными исканиями самого Шукшина - предмет философско-психологического осмысления Е.Черносвитова ("Пусть читатель примет это как психотерапевтический прием, который позволит нам остаться наедине с Шукшиным" [20; 5]). Характер шукшинских героев раскрывается, по мысли Е.Черносвитова, в категориях общефилософских - "жизнь", "смерть", "бессмертие" и национально-нравственных -"соборность", "душа", "воля".

Философско-психологической трактовке подвергаются характеры Шукшина и в работах Н. Лейдермана. Наиболее существенным в анализе шукшинского характера нам представляется замечание исследователя о значимости "психологических пределов", "пороговых состояний" в процессе внутренней (возрастной) эволюции человека: "В художественном мире Шукшина далеко не случайны такие "образные пары": старик и ребенок, бабка и внук <.> не случайно и то, что, подводя итоги жизни, шукшинские старики нет-нет да и вспомнят свое детство <.> и вовсе не случайно паромщик Филипп Тюрин перевозит на один берег свадьбу, а на другой похоронную процессию ("Осенью"). Эти "пары" и есть образы пределов" [21; 21]. Несмотря на масштабность философских обобщений, вполне оправданное глубокое осмысление концептуальной программы Шукшина, нравственно-философской, общечеловеческой проблематики его творчества, представленное в исследованиях Е.Черносвитова и Н. Лейдермана, по-прежнему оставляет на периферии психологический пласт шукшинской картины мира.

Определенно новое слово в изучении психологической структуры шукшинского творчества представляет собой работа А.И.Куляпина "Психоаналитический код в рассказах В.М.Шукшина" [23]. Указав на такое распространенное свойство шукшинских персонажей как "нервность", подчеркнув "любопытство" художника по отношению к пограничным состояниям между нормой и психопатологией, отметив регулярность возникающих в шукшинском дискурсе описаний разного рода психологических аффектов, истерик, неврозов, стрессов, исследователь подчеркивает закономерность применения "психоаналитического кода" к "расшифровке" психологических "ребусов" Шукшина. Как показал опыт анализа нескольких рассказов Шукшина, предпринятый А.И.Куляпиным, плодотворный материал для психоаналитического прочтения дает сфера воображения шукшинских "фантазеров", "мечтателей" ("Сильные идут дальше"), мотив забывания и искажения вытесненной информации ("Медик Володя"); скрытая цитация в психологическом "эпатаже" ("Беспалый"). Таким образом, очевидно, что роль психоаналитической компоненты в художественном мире Шукшина трудно переоценить, однако наличие элемента полемики с классическим психоанализом позволяет говорить о собственно шукшинской психологической концепции. Распространение предложенной исследователем методологии на все литературное литературное творчество Шукшина позволило бы прийти к более аргументированным выводам. Пока гипотеза о наличии психоаналитического пласта в шукшинских текстах не получила достаточного обоснования.

Заметный вклад в область исследования типологической, философско-эстетической и психологической структуры шукшинского характера внесла работа С.М.Козловой "Что же жизнь комедия или трагедия? (нравственно-эстетические основания шукшинской концепции "жизнь-театр")" [24]. Принцип театральности жизни, мыслимый в аспекте противопоставления 'природа/культура', где каждая из членов оппозиции разыгрывает собственный "спектакль", согласно С.М.Козловой, предопределяют многозначность, полемичность трактовки шукшинских характеров, "зашифрованных" в "видимостях", "кажимостях", "цитатности" театрально-игрового пространства. В театральной проекции шукшинского дискурса, смоделированной исследователем, представляется не только философский аспект мироздания, но и исторический, эстетический, идеологический. Психологический код наиболее последовательно выведен в анализе типов театрального поведения героев. Он либо подключается к социальной, мифологической, нравственной задаче "лицедейства" шукшинских персонажей, либо выступает как самостоятельная театральная программа, конструирующая модель поведения, граничащую со сферой психопатологии. Отдельное внимание С.М.Козлова уделяет театральной ипостаси шукшинского "чудика", определяя его "роль" в художественном мире Шукшина как парадоксальный исповедальный "маскарад" самого писателя, "скомороха Божьего". Анализ характерологической парадигмы позднего Шукшина предпринят С.М.Козловой в статье "Цикл "Внезапные рассказы". К проблеме творческого синтеза" [25]. Принцип типологической классификации героев Шукшина, по мысли С.М.Козловой, опирается одновременно на социально-, национально-, философско-психологические основания. В целом цикл "Внезапные рассказы" рассматривается исследователем преимущественно в контексте философско-психологическом, в свете экзистенциальной проблематики. Такой масштабный, многоуровневый анализ принципиально не включает ряд более частных, но не менее серьезных, на наш взгляд, узко психологических проблем.

Приведенный обзор наиболее важных работ, прямо или косвенно апеллирующих к художественному психологизму Шукшина, показал, что опыт изучения этого аспекта шукшинского творчества носит фрагментарный, не систематический характер.

Научная новизна предлагаемой диссертации определяется следующим: целенаправленное системное освоение психологической структуры шукшинского дискурса, предпринятое в нашей работе, позволяет существенно развить концепцию шукшинского характера, обозначить новые грани (смежные с экстратекстуальной реальностью) в художественном мире писателя, расставить иные акценты в, казалось бы, хорошо знакомой персонажной иерархии, представить текст Шукшина как живой организм, функционирующий в диалоговом режиме с субъектом культуры.

Цель данного исследования - выявление "психологического кода" в творчестве Шукшина и анализ функционирования наиболее релевантных "шифров" этого кода не только в пределах текста, но и в аспекте экстратекстуального реагирования.

Реализации поставленной цели служит ряд конкретных задач:

1. Представить психологизм Шукшина в соотношении с теоретической парадигмой литературной традиции Х1Х-ХХ вв.

2. Обозначить тенденции его психологизма, смежные с психоанализом, аналитической психологией, характерологией.

3. Описать приемы и методы психологического анализа художника.

4. Проанализировать механизм функционирования выявленных приемов и методов психологизма Шукшина на материале его творчества.

5. Применить психологическую и психоаналитическую методологию к научной интерпретации наследия писателя в аспекте следующих проблем: взаимоотношения мужского и женского начал, смерть и сексуальность, стадии жизни, психологические типы.

В основе методологии данной диссертации идея о возможности применения в исследовании художественного текста одновременно нескольких аналитических парадигм, которые были разработаны в XX веке: классический структурализм и элементы постструктурализма - структурная поэтика, интертекстуальность и мотивный анализ (М.Фуко, Р.Барт, Ю.М.Лотман, Б.М.Гаспаров, Б.А.Успенский, В.Н.Топоров, Е.М.Мелетинский, АК.Жолковский, В.В.Иванов, А.М.Пятигорский и др.); теоретические клише аналитической и экзистенциальной философии (М.М.Бахтин, К.Ясперс, М.Хайдеггер) и аналитической психологии в широком смысле (З.Фрейд, К.Юнг, Э.Нойманн, О.Ранк, ИНейфельд, ДжХендерсон, В.Райх и др.). Принципиальную значимость для нас имеет тот факт, что психология и психоанализ сегодня все настойчивее проникают "в центральное русло определяющих областей литературоведения" [26; 8], в том числе семиотику, интегрирующую разнообразные методологические аспекты гуманитарного знания. Привлечение других дисциплин к исследованию художественного характера мотивировано также методологической близостью всех аспектов изучения человеческой личности [27].

Выбор такого синтетического метода исследования обусловлен, в первую очередь, спецификой творческой манеры Шукшина, всегда устремленного к универсализму, общечеловеческому масштабу художественной проблематики, но остающегося при этом очень лиричным, автобиографичным писателем, текст которого "сам кричит о том, что содержит больше, чем говорит" [28; 22], "просто плачет по интерпретации" [29; 35].

Другой причиной выбора методологии является междисциплинарный характер гуманитарного знания, ставший неотъемлемой частью научного мышления конца XX века и утвердившийся преимущественно благодаря установке на многогранность, многоаспектность любого культурного явления. Такой подход к художественному произведению допускает возможность выхода в более открытую (в сравнении с ограниченным пространством текста) перспективу, включить в область исследования бесконечное поле объектов социологического, философского, психологического, исторического, собственно культурного (в самом общем смысле этого слова) статуса, сделать предмет исследования многослойным и многофункциональным, а значит максимально приблизиться к богатству его внутреннего наполнения и внешнего реагирования. г Объект нашего исследования - собственно литературное творчество Шукшина, предмет - психопоэтика прозы писателя. Под термином "психопоэтика" (за-* крепившемся преимущественно в западном литературоведении [30]) мы понимаем не только раздел поэтики, изучающий средства художественной выразительности в рамках психологического анализа, но и весь арсенал приемов психологизма, к которым непосредственно или опосредованно апеллирует шукшинский текст.

Материалом работы послужила художественная проза Шукшина (романы, повести, рассказы, киноповести) а также публицистика, интервью, заметки, набро-ски, воспоминания современников о Шукшине, биографические сведения.

Работа состоит из введения, двух глав и заключения.

Во введении обосновываются выбор методологии, актуальность и новизна предпринятого исследования, определяются цель и задачи, описывается структура работы, формулируются основные положения диссертации.

В первой главе "Приемы и способы психологического анализа В.М.Шукшина" дается описание традиционных типов психологического анализа (таких как психологический, психофизиологический и физиогномический параллелизм, прямой психологизм, внутренний анализ, изображение внутреннего через внешнее), наиболее активно используемых Шукшиным; выявляются некоторые закономерности, обусловленные личными предпочтениями и спецификой мировосприятия художника; отмечаются приемы, выходящие за рамки литературного психологизма и тяготеющие к сфере психоанализа (например, элементы психологической типизации и психоаналитической мотивации характеров). Необходимость привлечения психоаналитического материала обусловлена тем, что в силу своих индивидуальных особенностей, личностной неповторимости, самобытности, оригинальности шукшинские "странные люди" вынуждены балансировать между нормой и отклонением (клинические случаи в прозе Шукшина достаточно редки - Боря ("Боря"), Поля-дурочка, Вася ("Нравственность есть правда")): "странный", "придурковатый", "чудик", "дебил", "шизя", "дурачок" - типологические инварианты подавляющего большинства шукшинских героев говорят об их психической маргинальности.

В анализе собственно средств выразительности обращают на себя внимание особенности творческой эволюции Шукшина. Ориентация на литературную традицию особенно внятно заявляет о себе в раннем творчестве художника. У зрелого пи-I сателя традиционные средства художественной выразительности в области психопоэтики вступают в сложные, противоречивые отношения как с предшествующим ли-~ тературным опытом вообще, так и со своим ранним творчеством. Такого рода эстетические колебания во многом адекватны специфике постмодернистского мироощущения, оттенок которого, безусловно, присутствует в шукшинском дискурсе [31]. Элементы полемики с традицией, преодоление "литературности" имеют место преимущественно у позднего Шукшина, открывающего оригинальные источники для своего психологизма.

Первый раздел ""Судите судом человеческим" (прямой психологизм)" посвящен проблеме реализации в творчестве Шукшина известных приемов психологического анализа.

Меня больше интересует "история души" и ради ее выявления я сознательно и много опускаю из жизни внешней того человека, чья душа меня волнует" [V; 517], - признается Шукшин. Однако способы описания внутренней жизни шукшинских героев отличаются той же лапидарностью, что и описания жизни внешней. Такое несоответствие соотношения внутреннего и внешнего в творческой программе Шукшина и собственно в творческом результате обусловлено, по-видимому, стихийностью творческого процесса, не всегда подвластного сознательной регламентации.

Вся палитра эмоциональной сферы в рамках прямого психологизма исчерпывается у Шукшина набором предельно лаконичных, повторяющихся "формул", несущих колоссальную семиотическую нагрузку, унаследованную отчасти в фольклорной традиции.

Способом концентрации психологических красок в художественном мире становится оксюморонное столкновение в одной фразе (или еще более мелкой повествовательной единице) качественно противоположных чувств ("Сшибка совсем полярных каких-то вещей" [III; 487]), одномоментное отображение гаммы ощущений, семантически опровергающих друг друга.

Важно отметить, что помимо приема психологического параллелизма, роль которого в творчестве Шукшина достаточно велика, особое внимание художник уделяет приему параллелизма психофизиологического. "Физически чувствовать" -универсальная формула психологизма Шукшина. Самые "шукшинские" выразители психологических аффектов - удар, усталость, боль, ожог, озноб и т.п., тяготеющие скорее к сфере физического, становятся в то же время индикатором психологического. Тайны души как будто обнажаются через образ беззащитного, уязвимого тела.

Во втором разделе ""Душа - это и будет сюжет" (внутренний аспект психологического анализа)" в центре внимания оказывается один из способов рефлексии шукшинского героя, отмеченный чертами исповедальности.

Исповедь как самоцель находит воплощение в творчестве Шукшина в исключительных случаях. Однако исповедальные интонации можно с уверенностью считать общим местом прозы художника. Психологическая позиция "исповедующегося" героя определяется в аспекте моделирования парадигмы 'исповедь/проповедь' . В этой проекции душевный мир персонажа раскрывается в причудливой игре, непредсказуемости проявлений сознательного и бессознательного, лица и маски, своего и чужого, истинного и ложного.

В разделе третьем ""Проговорилось настоящее" (танец как средство психологического анализа)" в качестве внешнего способа выражения психической жизни героев анализируется символический, семиотический и психологический аспекты "танцевального" дискурса в прозе Шукшина. Ориентируясь на обязательное условие "многоканальности" воздействия своего текста, художник пытается не только вербальным способом донести до восприятия читателя нечто принципиально "невыразимое". Танцевальный "код" привлекает Шукшина еще и тем, что в силу своего амбивалентного генезиса танец не допускает однозначности в трактовке характера. Кроме того, танец необычайно удобен как способ стимулирования психологического подтекста: здесь на фоне сиюминутного переживания высвечиваются и более константные психические свойства: пластика, жест становятся средствами выражения психологических глубин.

Вторая глава диссертационного исследования "Инварианты характеров и ситуаций в психологической структуре прозы В.М.Шукшина" представляет опыт анализа психологических закономерностей шукшинского характера в аспекте выявления типических ситуаций в прозе Шукшина. Релевантность анализируемых ситуаций обусловлена психологически закономерным процессом стадиальности жизни, определяющим кризисные, пороговые, конфликтные состояния человеческой психики, представляющие особый интерес для творческого сознания писателя.

Переходные" особенности психологии героев Шукшина мотивируются главным образом сменой "внутреннего" восприятия мужского и женского начал, смерти и сексуальности в ходе эволюции взаимоотношений противоположных полов.

В разделе первом "Русский человек на rendez-vous" психологической интерпретации подвергается "начальный" этап "любовной баталии" - "rendez-vous". Склонность мужских персонажей Шукшина к рефлексии, "оправдывающей" их страх перед женщиной, нередко является следствием социально-психологических комплексов, разрушающих естественные отношения. Возникающая в связи с этим ситуация несостоявшегося союза, "ложного" романа, ставшая характерной чертой не только русской литературы, но и русского менталитета (что заметил в свое время Н.Г.Чернышевский) оттеняется в прозе Шукшина экзистенциальным скепсисом, свойственным далекому от гармонии художнику XX века.

В разделе втором "Семья человеку нужна." рассматривается наиболее ответственный этап в эволюции взаимоотношений мужского и женского начал - сватовство - женитьба - брак. Этот переломный момент человеческой жизни представлен в творчестве Шукшина главным образом в свете архетипического комплекса, воспроизводящего механизм инициации. Шукшин не склонен идеализировать союз мужчины и женщины. Имманентные качества мужского и женского в психологии человека XX века (пренебрегающего в ходе "эволюции" древним ритуалом посвя щения) разрушаются вплоть до самоотрицания. В результате взаимопритяжение по-* лов становится механическим, лишенным провиденциального, сакрального смысла, каким наделялся этот священный акт в психологическом топосе наших предков.

В разделе третьем "Возвращенная молодость" предметом научного осмысления становится проблема возрастного кризиса, предопределяющая финальную фазу развития отношений между мужчиной и женщиной в творчестве Шукшина. Вопрос возрастного кризиса волнует как самого художника, так и его героев: "Мужик, он ведь как: достиг возраста - и смяк телом. А башка ишо ясная - какие-нибудь вопросы хочет решать" [II; 444].

Основная причина психологических конфликтов, вызванных возрастным рубежом - неумение героев перейти от так называемой "природной" фазы жизни, когда во главу угла ставится их физическая состоятельность, к "культурной", когда психологическое предпочтение отдается духовному потенциалу [32; 81-82]. Именно такой неподготовленностью к новому жизненному этапу обусловлены странность и эксцентричность шукшинских стариков. Взаимоотношения стариков с уходящей жизнью в художественном сознании Шукшина носят сложный, амбивалентный характер. Акцентируемые писателем инфантильная беспомощность героев перед старостью, с одной стороны, и нерастраченная эротическая (жизненная) энергия, с дру-, гой, дезавуалируют трагикомическую парадоксальность их психологических портретов.

В заключении приведены результаты исследования, намечены перспективы научной работы в избранном направлении.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Применение практики междисциплинарного исследования к анализу психопоэтики прозы Шукшина позволяет представить шукшинский дискурс как многоканальную, многоуровневую, динамическую структуру, открытую в культурное пространство.

2. Традиционные приемы психологического анализа в художественной картине мира Шукшина получают "нетрадиционное" освещение.

3. Творчество Шукшина содержит богатый психоаналитический фон.

4. Центральными составляющими психологического портрета шукшинского героя являются его характерологический тип, переживание им определенной стадии жизни, "анима" ("анимус"), архетипические категории Эрос и Танатос. г

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Московкина, Евгения Александровна

Заключение

1. ЯсперсК. Общая психопатология. М., 1997.

2. Бурсов Б. Критика как литература. М., 1976.

3. Эткинд А. И.Д.Ермаков и начало русского психоанализа // Ермаков И.Д. Психоанализ литературы: Пушкин, Гоголь, Достоевский. М., 1999.

4. Фрейд 3. Художник и фантазирование. М., 1995.

5. Карпова В.М. Талантливая жизнь. М., 1986.

6. Разбор указанной оппозиции в структурно-семиотическом аспекте представлен в исследовании Тевс О.В. Семиотический аспект моделирования природы и социума в художественном мире В.М.Шукшина. Автореф. дисс: .канд. филолог, наук. Барнаул, 1999.

7. Бахтин М.М. Поэтика творчества Достоевского. Киев, 1994.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Московкина, Евгения Александровна, 2000 год

1. Абрахам К. Сновидение и миф // Между Эдипом и Озирисом. М., 1998.

2. Аверинцев С.С. Аналитическая психология К.Юнга и закономерности творческой фантазии // О современной буржуазной эстетике. М., 1972.

3. Аверинцев С.С. Вода // Мифы народов мира. Т. 1М., 1994.

4. Аннинский Л. В поисках ответов // В. Шукшин. Вопросы самому себе. М., 1981.

5. Аннинский Л. Тридцатые-семидесятые. М., 1977.

6. Апухтина В. А. Проза Василия Шукшина. М., 1986.

7. Арнхейм Р. Новые очерки по психологии искусства. М., 1994.

8. Бауэр В., Дюмоц И., Головин С. Энциклопедия символов. М., 1995.

9. Багно В.Е. Пограничные культуры пограничное сознание // Россия - Восток -Запад. М., 1998.

10. Барт Р. Избранные работы. М., 1989.

11. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. Киев, 1994.

12. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

13. Белая Г.А. Парадоксы и открытия В.Шукшина // Белая Г.А. Художественный мир современной прозы. М., 1983.

14. Белый А. Сочинения в 2-х т. Т. 1. М., 1990.

15. Бергсон А. Смех // Французская философия и эстетика XX в. М., 1995.

16. Бергсон А. Творческая эволюция. М., 1998.

17. Бердяев Н. О Достоевском // Эрос. Антология. Философские маргиналии профессора П. С.Гуревича. М., 1998.

18. Бердяев Н. Русская идея // Бердяев Н. Самопознание. Москва-Харьков, 1999.

19. Бердяев Н. Собрание сочинений. Т 3, Paris, 1989.

20. Бехтерев В.М. Избранные работы по социальной психологии. М., 1994.

21. Биличенко H.A. Герой В.Шукшина в оценках критики // Русская литература, 1980, №2.

22. Биличенко H.A. Структура характера в прозе В.Шукшина // Структура литературного произведения. Л., 1984.

23. Бодрова Л.Т. Культура диалога с классикой в поэтике В.М.Шукшина // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1997.

24. Бодрова Л.Т. "Чужое слово" как фактор поэтики в коротком рассказе В.М.Шукшина // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994

25. Борхес X. Собрание сочинений в 3-х т. Т.2., М., 1998.

26. Бочаров С.Г. Социалистический реализм и классическое наследие (проблема характера). М., 1960.

27. Бочаров С.Г. Характеры и обстоятельства// Теория литературы. М., 1962.

28. Брюсов В. Огненный ангел. СПб., 1993.

29. Булгаков М. Мастер и Маргарита // Булгаков М. Пьесы Романы. М., 1991.

30. Бурно М.Е. О характерах людей. М., 1996.

31. Бурсов Б.И. Лев Толстой и русский роман. М-Л., 1963.

32. Бурсов Б.И. Критика как литература. М., 1976.

33. Вальбрит Л.К. Тайна Малышевой // Культура и текст. Литературоведение. 41. СПб-Барнаул, 1998.

34. Васильев В.К. Тема самоубийства в позднем творчестве В.М.Шукшина // Творчество В.М.Шукшина как целостность. Барнаул, 1997.

35. Васильев В.К., Широкова С.В. Архетипические образы "злой" и "доброй" жены в творчестве В.М.Шукшина // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1997.

36. Васильев B.K. Философско-культурологические смыслы творчества В.М.Шукшина//В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994.

37. Вертлиб Е. В.Шукшин и русское духовное возрождение. Нью-Йорк, 1990.

38. В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1984.

39. В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1989.

40. В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1992.

41. В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994.

42. В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1997.

43. В.М.Шукшин философ, историк, художник. Барнаул, 1992.

44. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка: Основные пр<§блемы социологического метода в науке о языке // Бахтин М.М. Тетралогия. М., 1998.

45. Волошинов В.Н. Фрейдизм: Критический очерк // Бахтин М.М. Тетралогия. М., 1998.

46. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1998.

47. Гамидов О.М. Художественно-эстетические воззрения В.М.Шукшина и его концепция человека в рассказах 70-х годов // Творчество В.М.Шукшина. Проблемы, поэтика, стиль. Барнаул, 1991.

48. Ганнушкин П.Б. Избранные труды. М., 1964.

49. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. М., 1996.

50. Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. М., 1995.

51. Гачев Г. Русский эрос // Гачев Г. Жизнь художественного сознания. М., 1972.

52. Геллер М. В.Шукшин. В поисках воли // Вестник русского христианского движения. Париж. Нью-Йорк, М., 1977. № 120.

53. Гивенс Дж. Особенности реализации экзистенциалистских идей в прозе В.М.Шукшина // В.М.Шукшин философ, историк, художник. Барнаул, 1992.

54. Гинзбург Л. О литературном герое. Л., 1979.

55. Гинзбург Л. О психологической прозе. Л., 1977.

56. Горн В.Ф. В.Шукшин. Личность. Книги. Барнаул, 1990.

57. Горн В.Ф. Наш сын и брат. Проблемы и герои прозы В.Шукшина. Барнаул, 1985.

58. Горн В.Ф. Проблемы и герои прозы В.Шукшина. Барнаул, 1994.

59. Горн В.Ф. Характеры В.Шукшина. Барнаул, 1981.

60. Горышин Г.А. "Где-нибудь на Руси." Василий Шукшин // Горышин Г.А. Жребий. М., 1987.

61. Григорьев И. Психоанализ как метод исследования художественной литературы // З.Фрейд, психоанализ и русская мысль. М., 1994.

62. Гришаев В. Василий Шукшин (материалы к биографии) // Гришаев В. Тропою памяти (записки краеведа). Барнаул, 1987.

63. Громов Е. Поэтика доброты: К проблеме национального характера в литературном творчестве В.Шукшина // О Шукшине: Экран и жизнь М., 1979.

64. Гузь H.A. Никишаева В.П. Мотив отчуждения в рассказах В.М.Шукшина // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994.

65. Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа "Анналов". М., 1993.

66. Десятое В.В. Страдания молодого Ваганова // Творчество В.М.Шукшина в современном мире. Барнаул, 1999.

67. Дуров A.A. Трансформация традиционного образа дурака в прозе В.М.Шукшина, автореф. дисс. канд. филол. наук. Ставрополь, 1996.

68. Евзлин М. Космогония и ритуал. М., 1993.

69. Емельянов Л. Василий Шукшин: очерк творчества. Л., 1983

70. Ермаков И.Д. Психоанализ литературы: Пушкин, Гоголь, Достоевский. М., 1999.

71. Жолковский А.К. Блуждающие сны. М., 1994.

72. Жолковский А.К. Ветер на колесьях // Лотмановский сборник. М., 1997.

73. Забелин П.В. Поэтика народного характера в рассказах В.Шукшина // Творчество В.М.Шукшина. Проблемы, поэтика, стиль. Барнаул, 1991.

74. Залыгин С.П. Герой в кирзовых сапогах: Размышления о героях В.Шукшина (в прозе и на экране) // Шукшин В.М. Избранные произведения в 2-х т. Т.1. М., 1976.

75. Залыгин С.П. Уроки Василия Шукшина // Залыгин С.П. Критика, публицистика. М., 1987.

76. Замятин Е. Избранное. М., 1989.

77. Зощенко М.М. Возвращенная молодость; Голубая книга; Перед восходом солнца: Повести. Л., 1988.

78. Иванов В. Дионис и прадионисийство. СПб, 1994.

79. Иванов С.А. Византийское юродство. М., 1994.

80. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996.

81. Ильин И.П. Постструктурализм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998.

82. Калинина И.А., Юровская Л.А., Дубровская В.В., Хомич Э.П. Опыт анализа поэтики романа В.М.Шукшина "Я пришел дать вам волю" // В.М.Шукшин философ, историк, художник. Барнаул, 1992.

83. Как всегда об авангарде: Антология французского театра авангарда М., 1992.

84. Калинина И.А. Мифологема "круг" в рассказе В.М.Шукшина "Верую!" // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1992.

85. Кант И. Антропологии // Кант И. Сочинения в 6-и т. Т.6. М., 1966.

86. Карпова В.М. Талантливая жизнь. М., 1986.

87. Карсавин Л.П. Малые сочинения. СПб., 1994.

88. Керлот Х.Э. Словарь символов. М., 1994.

89. Козлова С.М. Поэтика рассказов Шукшина. Барнаул, 1992.

90. Козлова С.М. Техника // Творчество В.М.Шукшина. Опыт энциклопедического словаря-справочника. М., 1997.

91. Козлова С.М. Философия и поэтика природы в прозе В.М.Шукшина // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1992.

92. Козлова С.М. Цикл "Внезапные рассказы". К проблеме творческого синтеза // Творчество В.М.Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. Барнаул, 1997.

93. Козлова С.М. Что же жизнь комедия или трагедия? (нравственно-эстетические основания шукшинской концепции "жизнь-театр") // Россия и театр В.Шукшина. Барнаул, 1997.

94. Компанеец В.В. Художественный психологизм в современной литературе. М., 1980.

95. Коробов В.И. Василий Шукшин. М., 1984.

96. Королева Э.А. Ранние формы танца. Кишенев, 1977.

97. Кощей Л.А. Об исследовании философских взглядов В.М.Шукшина по его рассказам (методологический аспект) // В.М.Шукшин философ, историк, художник. Барнаул, 1992.

98. Кофанова Е.В. В.М.Шукшин и театр (спектакль Н.А.Гончарова "Характеры") // Творчество В.М.Шукшина как целостность. Барнаул, 1998.

99. Кофанова Е.В., Кощей Л.А., Чувакин А.А. Творчество В.М.Шукшина как функционирующая целостность // Творчество В.М.Шукшина как целостность. Барнаул, 1998.

100. Крамов И. В зеркале рассказа. М., 1979.

101. Кречмер Э. Медицинская психология. СПб., 1998.

102. Кругликов В.А. Образ "Человека культуры". М., 1988.

103. Кугель А.Р. Русские драматурги. М., 1933.

104. Куликова И.М. Художественное исследование характера в творчестве Василия Шукшина и Павла Васильева // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994.

105. Куляпин А.И. В.М.Шукшин. Рассказ "Кляуза'7/B.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1984.

106. Куляпин А.И., Левашова О.Г. В.М.Шукшин и русская классика. Барнаул, 1998.

107. Куляпин А.И. Окно // Творчество В.М.Шукшина. Опыт энциклопедического словаря-справочника. М., 1997.

108. Куляпин А.И. Основные этапы эволюции прозы В.М.Шукшина и проблемы интертекстуальности // Творчество В.М.Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. Барнаул, 1997.

109. Куляпин А.И. Погоня // Творчество В.М.Шукшина в современном мире. Барнаул, 1999.

110. Куляпин А.И. Проблемы творческой эволюции В.М.Шукшина. Барнаул, 2000.

111. Куляпин А.И. Психоаналитический код в рассказах В.М.Шукшина // Творчество В.М.Шукшина. Поэтика. Стиль. Язык. Барнаул, 1994.

112. Куляпин А.И. Символика времени года в прозе В.М.Шукшина // Известия АТУ,1996.№2.

113. Куприн А.И. Собрание сочинений в 9-ти т. Т.4. М., 1971.

114. Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. М., 1997.

115. Лабрюйер Ж. Характеры. М-Л., 1964.

116. Лазурский А.Ф. Очерк науки о характерах. М., 1995.

117. Лахманн Р.К. К поэтике оксюморона. // Лотмановский сборник 2 М., 1997.

118. Лебедев А. Печальник Земли Русской (автографы Шукшина). Воскресенск,1997.

119. Лебедев А. Цветы запоздалые. (женщины в жизни Василия Шукшина). М., 1999.

120. Левашова О.Г. Игровое начало в рассказах В.М.Шукшина // Творчество В.М.Шукшина. Поэтика. Стиль. Язык. Барнаул, 1994.

121. Левашова О.Г. Проблема "своего" и "чужого" в философской сказке В.М.Шукшина "До третьих петухов" // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1997.

122. Левашова О.Г. Рассказ В.М.Шукшина "Солнце, старик и девушка" в аспекте толстовской традиции // "Вечные" сюжеты в русской литературе. Новосибирск, 1996.

123. Левашова О.Г. Традиции "праведнического цикла" Н.С.Лескова в творчестве Шукшина // Проблемы межтекстовых связей. Барнаул, 1997.

124. Левинтон Г. А. Инициация // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. Т.1., М., 1994.

125. Лейдерман Н. "Душа болит?. Хорошо" (О героях В.Шукшина) // Лейдерман Н. Та горсть земли. Свердловск, 1988.

126. Лейдерман Н. Мироздание по Шукшину // Урал. 1982. №3.

127. Лейдерман Н. Рассказ Василия Шукшина // Движение времени и законы жанра. Свердловск, 1982.

128. Леонгард К. Акцентуирование личности. Киев, 1991.

129. Лермонтовская энциклопедия. М., 1992.

130. Лихачев Д.С. Смех как мировоззрение // Лихачев Д.С., Панченко A.M., Поныр-ко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984.

131. Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство М., 1995.

132. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб., 1994.

133. Лотман Ю.М. Дурак и сумасшедший // Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992.

134. Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3-х т. Т. 1-3. Таллинн, 1992-1993.

135. Лоуэн А. Физическая динамика структуры характера. М., 1996.

136. Лурия А. Психоанализ как система монистической психологии // З.Фрейд, психоанализ и русская мысль. М., 1994.

137. Мандельштам О. Слово и культура. М., 1987.

138. Маркин П.Ф. Путь к человеку: традиции Ф.М.Достоевского в творчестве В.М.Шукшина // Алтай. 1997. №1.

139. Маркин П. Шутовство как тип поведения героев в рассказах Шукшина // Алтай. 1994 №3.

140. Маслоу А. Мотивация личности. СПб., 1999.

141. Между Эдипом и Озирисом. М., 1998.

142. Мейерхольд В.Э. Статьи. Письма. Речи. Беседы. М., 1968.

143. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М., 1994.

144. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1996.

145. Мельников А.Н. "Придет время нам расшифровываться." // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1984.

146. Менжулин В. К истории одного конфликта // Между Эдипом и Озирисом. М., 1998.

147. Мережковский ДС. Собрание сочинений в 4-х т. Т. 1. М., 1990.

148. Мерло-Понти М. Кино и новая психология. http://www-personal.rtsnet.ru/~dsatin/Library/00061.shtml.

149. Мерло-Понти М. Око и дух // Французская философия и эстетика XX в. М., 1995.

150. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х тт. Т. 1-2. М., 1994.

151. Наривская В.Д. "Человек праздничный" в эстетике В.Шукшина // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1984.

152. Нейфельд И. Достоевский // З.Фрейд, психоанализ и русская мысль. М., 1994.

153. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки. Предисловие к Рихарду Вагнеру // Ницше Ф. Сочинения в 20х т. Т. 1. М., 1990.

154. Новиков В. Движение истории движение литературы. М., 1982.

155. Нойманн Э. Творческий человек и трансформация // Юнг К., Нойманн Э. Психоанализ и искусство. М., 1998.

156. Он похож на свою родину. Земляки о Шукшине. Барнаул, 1989.

157. Осипов Н. О психоанализе // З.Фрейд, психоанализ и русская мысль. М., 1994.

158. О Шукшине: Экран и жизнь. М., 1979.

159. Панкин Б.Д. Василий Шукшин и его "чудики" // Панкин Б.Д. Строгая литература. М., 1982.

160. Панченко А.М. Русская история и культура. СПб., 1999.

161. Панченко A.M. Смех как зрелище // Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984.

162. Петелин В.В. Степан Разин личность и образ // Петелин В.В. Мятежная душа России. М., 1986.

163. Петухов В.В. Типология индивидуальности. http://www-personal.rtsnet.ru/~dsatin/Library/00038.shtml.

164. Пономарева Т. А. Он пришел издалека. М., 1991.

165. Почепцов Г. История русской семиотики до и после 1917 г. М., 1998.

166. Проза В.М.Шукшина как лингвокультурный феномен 60-70-х гг. Барнаул, 1997.

167. Пропп В Я. Морфология сказки. М., 1998.

168. Психология и психоанализ характера. Самара, 1997.

169. Пятигорский A.M. О психоанализе из современной России // Пятигорский A.M. Избранные труды. М., 1996.

170. Райх В. Анализ характера. М., 2000.

171. Ранк О. Миф о рождении героя // Между Эдипом и Озирисом. М., 1998.

172. Ранк О. Закс Г. Психоаналитические исследования мифов и сказок // Между Эдипом и Озирисом. М., 1998.

173. Рассказ В.Шукшина "Срезал". Проблема анализа, интерпретации, перевода. Барнаул, 1996.

174. Розанов В.В. В мире неясного и нерешенного. М., 1995.

175. Розанов В.В. Религия Философия Культура. М., 1992.

176. Россия и театр В.Шукшина. Барнаул, 1997.

177. Розов A.B., Сильченко Л.С. О некоторых аспектах комического в поэтике В.М.Шукшина//В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994.

178. Руднев В.П. Винни-Пух и философия обыденного языка. М., 2000.

179. Руднев В.П. Морфология реальности, http://lib.ru/culture/rudnev/morfologia.txt.

180. Руднев В.П. Психотический дискурс // Логос. 1999. № 3.

181. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М., 1999.

182. Руднев В.П. Шизофренический дискурс // Логос. 1999. № 4.

183. Рыбальченко Г.Л. Текст и письмо в художественном мире В.Шукшина // Творчество В.М.Шукшина как целостность. Барнаул, 1998.

184. Сигов В.К. Социально-философская концепция В.Шукшина и современность // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994.

185. Скубач O.A. К семантике образа героя-путешественника в произведениях Шукшина // Творчество В.М.Шукшина как целостность. Барнаул, 1997.

186. Скубач O.A. Город // Творчество В.М.Шукшина. Опыт энциклопедического словаря-справочника. Барнаул, 1997.

187. Словарь русских личных имен. М., 1995.

188. Смирнов И.П. Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1994.

189. Смирнов С.Р. Библиотекарь-ша // Творчество В.М.Шукшина. Опыт энциклопедического словаря-справочника. М., 1997.

190. Соколова Л.В. Формы активизации авторской позиции в произведениях В.Шукшина // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994.

191. Соловьев Вл. Смысл любви // Соловьев Вл. Сочинения в 2-х т. Т. 2. М., 1990.

192. Сорокин П. А. Система социологии. Т.1. М., 1993.

193. Сохряков Ю.Ш. Певец русской детскости (шукшинские чудики в литературном контексте XX в.) // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994.

194. Статьи и воспоминания о Василии Шукшине. Новосибирск, 1989.

195. Тахо-Годи A.A. Аид // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. Т 2. М., 1994.

196. Творчество В.М.Шукшина в современном мире. Барнаул, 1999.

197. Творчество В.М.Шукшина как целостность. Барнаул, 1998.

198. Творчество В.М.Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. Барнаул, 1997.

199. Творчество В.М.Шукшина. Опыт энциклопедического словаря-справочника. Барнаул, 1997.

200. Творчество В.М.Шукшина. Поэтика. Стиль. Язык. Барнаул, 1994.

201. Творчество В.М.Шукшина. Проблемы. Поэтика. Стиль. Барнаул, 1991.

202. Тевс О.В. Семиотический аспект моделирования природы и социума в художественном мире В.М.Шукшина. Автореф. дисс.: .канд. филолог, наук. Барнаул, 1999.

203. Толченова Н.П. Слово о Шукшине. М., 1982.

204. Топоров В.Н. Миф, ритуал, символ, образ. М., 1995.

205. Топоров В.Н. Окно // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. Т. 2. М., 1994.

206. Топоров В.Н. Странный Тургенев. М., 1998.

207. Тюрин Ю.П. Кинематограф Василия Шукшина. М., 1984.

208. Успенский Б.А. Избранные труды. Т.1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., 1994.

209. Успенский Б. А. Поэтика композиции. М., 1970.

210. Уэллек Г., Уоррен О. Теория литературы. М., 1978.

211. Федоров Н.Ф. Сочинения. М., 1994.

212. Фернандес Д. Древо до корней. СПб., 1998.

213. Фрейд 3. Два фрагмента об Эдипе // Между Эдипом и Озирисом. М., 1998.

214. Фрейд 3. Достоевский и отцеубийство // Фрейд 3. "Я" и "Оно". Тбилиси, 1991.

215. Фрейд 3. Культурная сексуальная мораль и современная нервозность // З.Фрейд, психоанализ и русская мысль. М., 1994.

216. Фрейд 3. По ту сторону удовольствия // Фрейд 3. Психология бессознательного. Новосибирск, 1997.

217. Фрейд 3. Психологические этюды. Минск, 1998.

218. Фрейд 3. Психопатология обыденной жизни // Фрейд 3. Психология бессознательного. Новосибирск, 1997.

219. Фрейд 3. Табу девственности // Фрейд 3. Психология бессознательного. Новосибирск, 1997.

220. Фрейд 3. Три очерка по теории сексуальности // Фрейд 3. Психология бессознательного. Новосибирск, 1997.

221. Фрейд 3. Художник и фантазирование. М., 1995.

222. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978.

223. Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1998.

224. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М., 1996.

225. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997.

226. Фуко М. История сексуальности III: Забота о себе. М., 1998.

227. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., 1998.

228. Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997.

229. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М., 1991.

230. Харитонов М. Способ существования. М., 1998.

231. Хендерсон Дж. Психологический анализ культурных установок. М., 1997.

232. Хомяков В.И. Проблема русской души в повести-сказке В.Шукшина "Точка зрения"//В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994.

233. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. М., 1993.

234. Хуторянская А.Д. Картина мира в "малой" прозе В.Шукшина. Автореф. дисс.: . канд. филолог, наук. Барнаул, 2000.

235. Черносвитов Е. Деревня и город как символы жизни и смерти в прозе В .Шукшина. // Дальний восток. 1993. №6.

236. Черносвитов Е.В. Духовность и народность в мироощущении шукшинских героев // Творчество В.М.Шукшина. Проблемы, поэтика, стиль. Барнаул, 1991.

237. Черносвитов Е. Пройти по краю. М., 1989.

238. Чернышевский Н.Г. Русский человек на rendez-vous // Чернышевский Н.Г. Избранные философские сочинения в 3-х т. Т.2. Л., 1950,

239. Шостром Э. Манипулятивные характеры // Психология и психоанализ характера. Самара, 1997.

240. ШпетГ. Сочинения. М., 1989.

241. Шукшин В.М. Собрание сочинений в 6-и кн. Кн. первая. Охота жить. Рассказы. М., 1998.

242. Шукшин В.М. Собрание сочинений в 6-и кн. Кн. вторая. Верую! М., 1998.

243. Шукшин В.М. Собрание сочинений в 6-и кн. Кн. третья. Странные люди. М., 1998.

244. Шукшин В.М. Собрание сочинений в 6-и кн. Кн. четвертая. "Любавины". М., 1998.

245. Шукшин В.М. Собрание сочинений в 6-и кн. Кн. пятая. Калина красная. М., 1998.

246. Шукшин В.М. Собрание сочинений в 6-и кн. Кн. шестая. Я пришел дать вам волю. М., 1998.

247. Шукшинские чтения. Барнаул, 1984.

248. Шукшинские чтения. Вып. 2. Барнаул, 1989.

249. Щепина Т.Ю. Мотив движения в прозе В.М.Шукшина // В.М.Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1984.

250. Эрос. Антология. Философские маргиналии профессора П.С.Гуревича. М., 1998.

251. Эткинд А. Содом и психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М., 1996.

252. Эткинд А. Хлыст (секты, литература и революция). М., 1998.

253. Эткинд А. Эрос невозможного: история психоанализа в России. СПб., 1993.

254. Эшельман Р. Эпистемология застоя. О постмодернистской прозе В.Шукшина. Russian Literature XXXV (1994). North Holland.

255. Юнг К., Нойманн Э. Психоанализ и искусство. М., 1998.

256. Юнг К. Об отношении аналитической психологии к поэзии // Юнг К., Нойманн Э. Психоанализ и искусство. М., 1998.

257. Юнг К. Психологические типы. М., 1998.

258. Юнг К. Психология бессознательного. М., 1998.

259. Юнг К. Психология и литература // Юнг К., Нойманн Э. Психоанализ и искусство. М., 1998.

260. Юнг К. Символы матери и возрождения // Между Эдипом и Озирисом. М., 1998.

261. Юнг К. Человек и его символы. М., 1998.

262. Язык и стиль прозы В.М.Шукшина. Барнаул, 1991.

263. Ямпольский М. Демон и Лабиринт. М., 1996.

264. Ямпольский М. Память Тиресия. М., 1993.

265. ЯсперсК. Общая психопатология. М., 1997.

266. Givens Jhon. Provincial Polemics Folk Discours in the life and noveles of V. Shukshin. Washington, 1995.

267. Nemec Ignashev D. The art of Vasilij Shukshin: Volija thfough song // Slavic and EastEuropean journal, 1988. Vol. 32. №3.