Прилагательные нефизической характеристики человека в современном русском языке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Булгучева, Саграт Ахметовна

• Булгучева, Саграт Ахметовна
• кандидат филологических наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Булгучева, Саграт Ахметовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ГРУППА ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ. ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ.

§ 1. Микросистемы в системе языка.

§ 2. Языковая картииа мира и внутренняя форма единиц ЛСГ.

§ 3. Языковая личность (субъект речи) и ЛСГ.

§ 4. Системность и субъектность(антропоцентричность).

Выводы к 1-й главе.

ГЛАВА 2. ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ГРУППА ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ НЕФИЗИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ.

§ 1. Понятие нефизической характеристики и принципы отбора прилагательных

§ 2. Прилагательные нефизической характеристики с точки зрения семантических отношений.

§ 3. Анализ прилагательных нефизической характеристики сточки зрения внутренней формы.

§ 4. Концептуальный анализ прилагательных нефизической характеристики

Прилагательные концептуального поля «знающий», «умелый».

Прилагательные концептуального поля «незнающий», «неумелый».

§ 5. Концептуальные сдвиги и размывание границ ЛСГ.

Выводы ко 2-й главе.

ГЛАВА 3. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕДАЧИ ЛСГ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ НЕФИЗИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ РУССКОГО ЯЗЫКА В ИНГУШСКОМ ЯЗЫКЕ.

§ 1. Характеристика ингушского языка.

§ 2. Сопоставление ЛСГ прилагательных нефизической характеристики русского языка с соответствующей ЛСГ ингушского языка.

Выводы к 3-й главе.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Прилагательные нефизической характеристики человека в современном русском языке»

Изучение единиц лексики является одной из ведущих задач языкознания XXI века. Проблемы семантических исследований находятся в центре внимания современных лингвистов в силу того, что именно через этот аспект раскрывается коммуникативная сущность языка, а содержательная сторона языка связана с познавательной деятельностью человека, представляя, таким образом, сложный комплекс гносеологических, этических, философских и других проблем. Семантика справедливо считается одним из приоритетных направлений потому, что она лежит в основе гуманизации всех сфер жизни и выступает общим знаменателем при изучении номинации, коммуникации, когниции и т.п. (Лингвистика на исходе XX века, с. 392).

Прилагательные нефизической характеристики человека (далее — прилагательные НФХ) выделяются в определенный класс лексических единиц современного русского языка благодаря наличию внешних и внутренних для данного класса признаков и связей, присущим ему местом в языковой системе. Рассмотрение данных прилагательных невозможно вне теории языковой картины мира, лексико-семантических групп, лексико-семантических вариантов, внутренней формы, концептуальных составляющих — наиболее значимых в современной лингвистике категорий семантики.

Лексические единицы языка как референты предметов и явлений окружающего мира отражают не только наличие (бытие) реалий, но и упорядоченность их в объективном мире — «картину мира» (Караулов, 1976, с. 242-276). Дискретность же языка предполагает и дискретность отраженного в нем мира (Арутюнова, 1999, с. 173).

Трактовка понятия «картина мира» российскими лингвистами и философами «исходит из тезиса о единстве материального мира, подлежащего отражению с помощью разных языков» (Караулов, 1976, с. 246); язык выступает как средство «осуществления рационального познания», фиксации нашего знания о внешнем и внутреннем мире, что определяет связь языкознания с другими науками и получает отражение в конкретных языковых исследованиях.

Важен при этом и учет соотношения объективного и субъективного в процессе познания, поскольку диалектическое соотношение объективного и субъективного охватывает и сопровождает весь процесс познания как всего окружающего мира, так и его конкретных реалий.

Весь процесс познания условно делят на 3 этапа: вычленение, отождествление и классификация предметов действительности (Арутюнова, 1999, с. 172). И уже на первом этапе — вычленении перед познающим субъектом стоит проблема выбора признака, выступающего как основа вычленения. Таким образом, признак, получающий в категории прилагательного формальную фиксацию, лежит в основе дискретной функции языка, передавая дискретную функцию сознания. С этой точки зрения прилагательные определенного класса (в данном случае «прилагательные НФХ») образуют дискретное когнитивно-формальное единство, представленное в виде замеченных носителями языка («вычлененных» ими) признаков.

В конкретных языках выбор признака мыслимого объекта (явления) происходит свободно, признак в актуальном речевом процессе не закреплен за его носителем. Этот процесс зависит от конкретных условий именования (географические условия, особенности трудового процесса, традиции) и особенностей субъекта: его опыта, культуры, первого впечатления, настроения. Это обстоятельство определяет важность сопоставления признаков, ведущих свое происхождение из двух различных концептуальных картин мира и принадлежащих, соответственно, разным языковым картинам мира. Так, на взгляд носителя ингушского языка некоторые признаки, выделяемые в русской языковой картине мира, могут оказаться несущественными, поскольку в аутентичной ему картине мира данные признаки не вычленяются (или вычленяются как маловыразительные). Соответственно, сопоставление единиц лексики, принадлежащих данной группе, может рассматриваться как продуктивный метод лингвистического исследования, ведущий к установлению существенных особенностей концептуальных картин через анализ картин языковых.

В процессе номинации (номинация понимается нами в широком смысле) наряду с существенными признаками, обладающими большой различительной силой и яркой выразительностью — дистинктивными признаками, могут выбираться и маловыразительные, несущественные — слабо дистинктивные признаки. Однако, «для номинации, — как отмечает Г.В.Колшанский, — неважно, существенен этот признак или нет» (1975, с. 71), так как ни ярко дистинктивный, ни минимально дистинктивный признаки не смогут исчерпать всей сущности мыслимого референта, не раскроют до конца всех его признаков и сторон. Главное — «чтобы этот признак имел отношение к определенному классу (референтов — С.Б.)» (Колшанский, 1975, с. 71), служил различительным средством в ряду однородных, сходных пли разнохарактерных, и казалось бы, далеких мыслимых сущностей.

Говоря о свободе и произвольности признака, нужно помнить, что и свобода и произвольность вычленения относительны, так как человек познает и категоризует действительность через призму своего родного языка. Поэтому рассматриваемое в работе соотношение русской и ингушской групп прилагательных имеет особо важное значение как для собственно языкового материала («языковая картина мира»), так и для построения на этом материале концептуальной «картины мира».

Говоря о картине мира и языковом материале, необходимо подчеркнуть, «что классификация лексики на понятийной основе . вполне возможна» (Степанов, 1975, с. 50). Интересно и, очевидно, вполне закономерно, что различные классификации, независимо от того, какие исходные посылки лежат в их основе, выделяют в качестве основных разделы: «Человек», «Вселенная» и «Вселенная и человек» (см. Караулов, 1976). В разделе «Человек» имеют место четыре подразделения: «Человек как живое существо», «Душа и разум», «Человек как общественное существо», «Социальная организация и социальные институты»1. При этом второй подраздел и есть то, что в настоящей работе понимается под «ментальностью».

Характерно, что при дальнейшем членении рубрик как понятийных аналогов действительности концептуальная модель уступает место языковой, и дальнейшее членение лексических единиц, выделение лексико-семантических групп (в дальнейшем — ЛСГ) возможно только при учете категориальных грамматических сем. Здесь, в свою очередь, невозможно оставить в стороне вопросы внутренней формы, ее роль в процессе смыслообразования в теоретическом и практическом аспекте.

Анализ на уровне ЛСГ дает возможность полнее определить сложность семантической структуры слова и выявить системность в организации словарного материала языка. При анализе на уровне более крупных объединений особенности языковой системы затушевываются (Караулов, 1976, с. 35).

1 Названия взяты из классификации Халлига и Вартбурга как наиболее удачной, по мнению Ю.С.Степанова (Степанов, 1975, с.50), вбирающей в себя, по мнению Ю.Н.Караулова. «опыт ряда предшествующих разработок» (Караулов, 1976, с. 274).

Выбор для анализа прилагательных НФХ определяется, во-первых, тем, что единицы, называющие психические и интеллектуальные свойства человека, имеют более сложное соотношение с реальным денотатом действительности, чем, например, прилагательные его физических свойств. Отсюда значимость исследования состава и структуры образуемых ими ЛСГ для понимания сложного взаимодействия различных факторов, определяющих структуру языка в целом.

Во-вторых, лексико-семантическая группа прилагательных НФХ представлена достаточно широко во всех языках и используется в разных формах реализации общенародного языка (в литературном языке, просторечии, диалектах).

В-третьих, прилагательные занимают особое место среди других частей речи. Так, если глаголы характеризуют человека опосредованно, через указание на присущие ему действия и не содержат указания на постоянство признака и его значимость для характеристики человека, то прилагательные непосредственно указывают на присущий человеку признак, воспринимаемый как его постоянное свойство. Характеризующая роль прилагательных проявляется более непосредственно. Прилагательные прямо называют характеризующий признак2.

Кроме того, исследование прилагательных НФХ имеет прямое отношение к основной тенденции современного языкознания — антропоцентризму, или к изучению «человека говорящего», поскольку именно прилагательные НФХ характеризуют свойства человека, относящиеся к его главной — духовной — индивидуальности и неповторимости.

2 Имена прилагательное в современном русском языке рассматриваются как часть речи, для которой «название качества или свойства является их лексическим значением» (Русская грамматика, т.1, с.560).

Базируясь на принципе антропоцентризма, современная лингвистика представляет языковую систему в максимальной приближенности к человеку (Ю.С.Степанов, Ю.Н.Караулов, Е.С.Кубрякова, Н.Д.Арутюнова, Б.А.Серебренников, Г.А.Золотова Г.В.Колшанский, Ю.Д.Апресян, Р.А.Будагов, И.П.Сусов др.). Антропоцентризм, или субъектность речи, выступает как ведущий принцип функционального описания языка, интегрирует разные его аспекты и подводит общую базу под исследование словаря, грамматики и текста в их взаимодействии.

С одной стороны, функциональный подход является естественным продолжением и развитием системно-структурного описания языка, с другой — функциональное описание в современной лингвистике совмещается с когнитивным подходом. Отсюда возникает настоятельная необходимость наметить пути взаимодействия системно-структурного описания с функционально-когнитивным в изучаемой области прилагательных НФХ. Здесь, по-видимому, снова следует говорить об особенностях формирования концептуальной картины мира, которая проецируется на лексическую систему, предопределяя языковую картину мира, и отражается в познанных человеком и представленных языком явлениях и свойствах внешнего мира, т.е. в когнитивных свойствах языка.

Кроме того, будучи лингвистической, работа не может не учитывать междисциплинарных связей в соответствии с экспансионистской парадигмой современной лингвистики (Е.С.Кубрякова). Антропоцентризм призывает к изучению человека как целостного явления. Обращение к человеку как объекту лингвистического анализа видоизменяет границы между дисциплинами, изучающими человека, поскольку нельзя изучать человека вне его языка. Человек в соотношении с его языком получает статус языковой личности, которая как объект лингвистического изучения может быть рассмотрена с 4-х точек зрения: а) принадлежности к социальной общности, б) принадлежности к определенному этносу, в) обладания психикой, г) владения системой языка (Ю.Н.Караулов). Эти точки зрения взаимосвязаны. Поэтому языковая личность — это вид полноценного представления личности, вмещающей в себя и психический, и социальный, и этнический, и культурный компоненты, но преломленные через ее язык и, безусловно, находящие отражение в материале, исследуемом в работе.

Данные обстоятельства обусловили актуальность обращения к данной теме.

В связи с этим представляется важным и научно значимым рассмотреть прилагательные НФХ русского языка в их отношении к концептуальной картине мира, языковой картине мира, системе языка, лексико-семантической группе и языковой личности. Это составляет цель данного диссертационного исследования.

Для реализации поставленной в работе цели необходимо было решить следующие общие задачи: во-первых, выявить круг слов, позволяющих наиболее отчетливо показать зависимость особенностей их конкретного лексического значения от значения категориального (обоснование отбора анализируемых слов см. в гл. 2). Поскольку анализ показал, что наиболее наглядно категориальное различие проявляется в прилагательных, состоящих в отношениях синонимичности и антонимичности, а также этимологически связанных, то на них и было сосредоточено в работе основное внимание; во-вторых, определить структуру исследуемой ЛСГ прилагательных нефизической характеристики. Для этого первоначально была проанализирована семантическая структура всех входящих в группу прилагательных, находящихся в указанных отношениях (синонимичность, антонимичность, подобие внутренней формы) и выявлены основные семантические разряды внутри данной ЛСГ; в-третьих, сопоставить особенности семной структуры лексико-семантических вариантов слов (ЛСВ), входящих в выделенные группы, подгруппы и ряды ЛСГ прилагательных нефизической характеристики. Для этого, кроме сопоставления словарных дефиниций и помет, использовались и данные специально проведенного эксперимента, позволившего выявить особенности восприятия однокоренных прилагательных разными группами носителей русского литературного языка (среди ингушского русскоязычного населения); в-четвертых, показать, что выявленные особенности слов исследуемой ЛСГ свойственны не только русскому литературному языку, но и другим языкам. Для этого было проведено аналогичное исследование на материале ингушского литературного языка, а полученные данные сопоставлены. Такое сопоставление дало возможность выявить общее и специфичное в проявлении исследуемого явления, подтвердить возможность и типичность предложенного подхода к анализу данного языкового материала, а кроме того, осознать некоторые корреляции и отличия в двух языковых картинах мира — русской и ингушской, и таким образом внести свой вклад в их описание.

В конкретном проявлении потребовалось поставить и исполнить следующие практические задачи: методом сплошной выборки из словарей, текстов художественной литературы и публицистики отобрать и систематизировать материал по проблеме, выявить основные типы значений; определить состав лексико-семантической группы прилагательных нефизической характеристики, ее место в системе языка; провести семасиологический анализ, дать характеристику лексем с учетом интегральных и дифференциальных компонентов значения изучаемых единиц; охарактеризовать словообразовательные особенности лексем, относящихся к ЛСГ прилагательных нефизической характеристики, выявить наиболее частотные словообразовательные типы, семантически продуктивные модели, определить соотношение производности-непроизводности исследуемых слов; рассмотреть лексико-семантическую наполненность единиц группы; выявить соотношение субъективного и объективного в лексемах данной группы; изучить проявление синонимии (полной или частичной), выявить особенности и характер варьирования единиц в речи, тенденции развития и изменения ЛСГ прилагательных нефизической характеристики.

Материалом для разработки данной темы послужили данные картотеки, составленной на основе «Русского семантического словаря» РАН под общей редакцией И.Ю.Шведовой (1998), «Концептосферы внутреннего мира человека в русском языке» В.И.Убийко (1998), «Идеографического словаря русского языка» О.С.Баранова (1995), «Лексической основы русского языка» под редакцией В.В.Морковкина (1984), «Словаря сочетаемости слов русского языка» под редакцией П.Н.Денисова и В.В.Морковкина (1983), 17-томного «Словаря современного русского литературного языка» АН СССР, «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И.Даля (1956), 4-томного «Словаря русского языка» АН СССР по редакцией А.П.Евгеньевой (1984), «Словаря русского языка» С.И.Ожегова (1984), Толкового словаря русского языка» С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой (1997), 3-х-томного

Словаря синонимов русского языка» АН СССР под редакцией А.П.Евгеньевой (1970), «Фразеологического словаря русского языка» под редакцией А.И.Молоткова (1968), «Русско-ингушского словаря» под редакцией А.С.Куркиева (1980), «Ингушско-русского словаря» РАН УНЦ под редакцией А.С. Куркиева (1996), «Русско-ингушского фразеологического словаря» под редакцией С.У. Патиева (1989). Общий объем проанализированного материала составил более 4000 единиц (слова с контекстами).

Основным в работе был метод компонентного анализа, опирающийся, на первом этапе, на учет словарных дефиниций, дополняемых ориентацией на семантическую и синтаксическую валентность слова. Для более полного и всестороннего анализа использовались элементы статистической методики и словообразовательного анализа, прием трансформации и методика сопоставления. Специфика анализируемого материала потребовала обращения к психолингвистическим методикам (ассоциативному анализу и оценочному шкалированию по методу Осгуда).

Поскольку лексико-семантическая группа — это поле плана выражения, то для его изучения в диссертации используются дистрибутивный и трансформационный анализы, служащие для установления различий языковых единиц, так как «.значение слов не столько определяется, сколько разграничивается через дистрибуцию слов»3.

Это значит, что при помощи дистрибутивного и трансформационного анализа возможно вычленение семантического поля, но не определение его смысловой структуры. Метод дистрибутивного анализа основан на изучении совокупности окружений, в которой данный элемент может встречаться. Данная дистрибуция указывает на близость их значений: это

3 Harris Z„ Distributional Structure, «Word» (1954), цит. по кн. В.А.Звегинцев дает основание считать, что семантическая группа действительно объединяет слова с родственными значениями. При помощи трансформационного анализа можно установить семантические различия, не выраженные на дистрибутивном уровне.

Таким образом, дистрибутивный метод в сочетании с трансформационным и методом компонентного (семного) анализа позволил представить более полную картину. Следует отметить немаловажный метод — метод идентификации, выдвинутый Ш.Балли. Этот метод сводится к отыскиванию слова-идентификатора, который должен выражать понятие, идею в наиболее общей, абстрактной и нейтральной форме. Метод этот чисто интуитивен, но в случаях, связанных с субъективной стороной, он необходим.

Научная новизна работы проявляется в новом подходе к анализируемому материалу, позволяющему установить взаимодействие категориального и лексического значений прилагательных, относящихся к сфере нефизической характеристики, сходство и различие в составе и структуре ЛСГ данных прилагательных; выявить типологически значимые характеристики для исследуемых лексико-семантических групп двух различных языков.

Теоретическая значимость работы состоит в выявлении специфики ЛСГ прилагательных нефизической характеристики, определении зависимости семантической структуры ЛСВ слова и ЛСГ слов в целом от их категориальной семы; в установлении общих и специфических особенностей сравниваемых групп двух разных языков. Кроме того, в работе предлагается алгоритм построения лексико-семантической группы, опирающийся на семасиологический и ономасиологический аспекты. Значимость работы заключается в рассмотрении малоизученного ЛСГ

Теоретическая и прикладная лингвистика». — М., 1968. — с.217 прилагательных нефизической характеристики человека в функциональном аспекте.

Практическая значимость работы определяется возможностью использования ее результатов в лексикографической практике для уточнения словарных дефиниций в толковых и двуязычных словарях; при преподавании русского языка, в т.ч. в качестве неродного в ингушской языковой среде, и преподавании вузовского курса лексикологии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Для всестороннего описания лексических систем и микросистем (в частности ЛСГ прилагательных нефизической характеристики) в описательной модели языка необходимо учитывать целый комплекс признаков лексических единиц: 1) принадлежность к определенной концептуальной картине мира; 2) принадлежность к определенной языковой картине мира; 3) положение среди других микросистем, место и роль данной микросистеме в макросистеме языка.

2. Всестороннее описание отдельных единиц, составляющих ЛСГ прилагательных нефизической характеристики, возможно только в совокупности с другими единицами микросистемы, составляющими внутреннюю структуру анализируемой ЛСГ;

3. ЛСГ прилагательных нефизической характеристики формируется на основе базовых характеристик языкового материала, организующих определенную область словаря, к которым прежде всего относятся внутренняя форма слова, синонимические, антонимические и другие микросистемные отношения;

4. Лексико-семантическая группа прилагательных нефизической характеристики должна рассматриваться во взаимосвязи с концептосферой внутреннего мира человека, т.е. получать теоретическое объяснение в связи с антропоцентрической парадигмой.

5. Для характеристики ЛСГ прилагательных нефизической характеристики (и элементов этой группы) необходим комплексный учет когнитивных (невербальных) и структурно-предметных (вербальных) признаков материала.

6. ЛСГ прилагательных нефизической характеристики русского языка обнаруживает ряд корреляций с ЛСГ прилагательных нефизической характеристики ингушского языка. Положительные корреляции (совпадения и тождества) обнаруживаются в области когниции (невербального), в то время как предметный материал двух языков дает, в основном, примеры отрицательных корреляций.

Апробация работы. Основные положения диссертационной работы докладывались на Всероссийской научной конференции по проблеме «Лексикология языков Северного Кавказа, русского и западноевропейских языков». г.Пятигорск. 2001; научно-практическая конференция ИнгГУ, 2002.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и двух приложений: первое содержит схему классификации ЛСГ прилагательных ментальности, второе — алфавитный описок ЛСГ прилагательных ментальности, анализируемых в работе.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Булгучева, Саграт Ахметовна

Выводы, сделанные в результате анализа русскоязычного материала, были сопоставлены с фактами ингушского языка с целью установления их типичности и закономерности для систем двух разных языков для доказательства правомерности сделанных выводов в применении к единицам разных социально-функциональных компонентов языка.

Анализ основного и дополнительного материала подтвердил правильность выдвинутых положений, показал

1) обоснованность выделения наименований природных, природно-приобретенных и приобретенных свойств человека,

2) устойчивость семного состава анализируемых ЛСВ прилагательных нефизической характеристики,

3) постоянство характера внутрисистемных отношений анализируемых ЛСГ.

Своеобразие и специфика рассмотренных систем способствовали более отчетливому выявлению типичного в полученных выводах и обоснованному разграничению лингвистического и экстралингвистического в анализируемом материале.

На основании экстра-лингвистических (когнитивных, антропоцентричных) принципов сравнение материала двух совершенно различных языков, обладающих различной морфологией и лексемным составом, оказалось возможным. Таким образом, результаты анализа русской ЛСГ прилагательных нефизической характеристики были верифицированы путем сопоставления с ЛСГ прилагательных НФХ ингушского языка.

Оказалось, что все прилагательные НФХ могут быть разбиты на те же три частные группы: наименования природных, природно-приобретенных и приобретенных свойств.

Правомерным оказалось и дальнейшее членение выделенных основных групп. Прилагательные, характеризующие природные свойства нефизической сферы человека, дали основание для выделения противопоставленных подгрупп: частной и общей нефизической характеристики человека.

Аналогичное положение отмечается и для ЛСГ наименований природно-приобретенных свойств, внутреннее членение которой так же сохраняется. Среди прилагательных, называющих природно-приобретенные свойства нефизической сферы, наибольшее число вошло в подгруппу наименований эмоциональных свойств. Подгруппы наименований волевых и интеллектуальных свойств, как и в ранее анализируемом материале, количественно равноправны.

Несколько сложнее положение с ЛСГ прилагательных, обозначающих приобретенные свойства. Основное деление их полностью сохраняется, но в рамках некоторых подгрупп могут быть выделены единицы, относящиеся сразу к нескольким подгруппам. Подгруппа лексических единиц, характеризующих человека по его отношению к другим людям, наиболее обширна.

Устойчивость внутреннего членения ЛСГ проявилась и при выделении других подгрупп наименований приобретенных свойств. Подтвердились условность выделения и в то же время замкнутость подгруппы наименований, содержащих сему «отношение к собственной нефизической сфере».

Таким образом, анализ полного корпуса прилагательных, характеризующих ментальность, позволил выделить одинаковые семантические разряды в структуре ЛСГ прилагательных НФХ в двух разных языках и те же внутрисистемные отношения, которые были характерны для лексических единиц этих языков в данных группах. Естественно, что включение в анализ всех ЛСВ слов, характеризующих ментальность человека, сказалось на расширении объема и числа синонимических рядов практически во всех подгруппах, за исключением, пожалуй, подгруппы наименовании частных (конкретных) свойств нефизической сферы человека.

Расширение синонимических рядов еще раз свидетельствует о правильности проведенного на ограниченном материале внутр

Анализ ЛСГ прилагательных, характеризующих ментальность, привел к выводу о значительно большем оценочном компоненте у суффиксальных прилагательных. Связь между суффиксацией и оценочноым субъектным значением в словоформе несомненна.

Большая частотность употребления и большая стилистическая маркированность суффиксальных имен прилагательных НФХ объясняется рядом взаимосвязанных причин:

1) усилением пейоративности значения, привносимого, как правило, в лексические единицы словообразовательным суффиксом;

2) персонификацией, при которой свойство уже не просто характеризует ментальность, а становится его неотъемлемой частью, то есть персонифицируется, выступая не каким-либо свойством в ряду других свойств нефизической сферы, а ее заместителем (репрезентантом);

3) увеличением семантической емкости прилагательных НФХ по отношению к прилагательным других ЛСГ, так как в них и характеристика (обозначение свойства) и объект характеристики (ее носитель) неразрывны, совмещены;

4) рядом психологических причин, в частности, восприятием прилагательного как самостоятельной, полностью характеризующей человека части речи.

ЛСГ прилагательных НФХ двух сравниваемых языков продемонстрировало совпадение семантических множителей верхних уровней иерархии и расхождение семантических структур ЛСГ прилагательных в нижних уровнях, то есть состав интегральных сем, объединяющих подгруппы, и дифференциальных сем «характер свойства», в основном, совпадает, а в семах «оценка», «характер оценки» и «норма или степень оценки» отмечаются различия.

Выделение в прилагательных, характеризующих ментальность, семы «оценка», «характер оценки» показало явное преобладание лексических единиц с семой отрицательной оценки.

Сема отрицательной оценки проявляется, в основном, в наименованиях свойств нефизической сферы по отношению к самому себе, к предметам материального мира; отсутствует сема оценки или является контекстуально обусловленной прежде всего в наименованиях природных свойств (впечатлительный, чувствительный), реже в других подгруппах: наименованиях эмоциональных свойств (смешливый, бедовый), характеристиках нефизической сферы по отношению к другим людям (доверчивый, наивный, требовательный).

В сфере словообразовательных особенностей среди ЛСГ ингушских и русских прилагательных НФХ наблюдаются некоторые корреляции и закономерности.

При описаний простых и сложных прилагательных русского языка в ингушском языке наблюдаются явные сходства. Простым прилагательным НФХ русского языка с непроизводной основой в ингушском языке соответствуют как простые, так и сложные прилагательные.

Простые прилагательные русского языка с производной основой, возникшие путем адъективации страдательных причастий и, следовательно, содержащие суффиксы -н-, -енн-, -ённ-, -анн, -ивн-в ингушском языке, как правило, передаются сложными прилагательными, мотивированными глаголами или глагольными формами. Простые прилагательные в русском языке передаются сложными в ингушском языке.

Прилагательные русского языка, образованные суффиксально-префиксальным способом, типа безумный, безвредный, немыслимый и т.п., в ингушском языке передаются следующим образом:

1) если в качестве мотивирующих выступают существительные, которые обозначают такие атрибуты, которые должны наличествовать или отсутствовать и, следовательно, прилагательные с префиксами без-, не- могут указывать на наличие и отсутствие какого-то признака сознания, памяти, речи мышления, воображения и познавательной деятельности, то в ингушском языке передаются такие прилагательные с суффиксами -ц, -за.

2) иногда прилагательные в русском языке, характеризующие признаки нефизической сферы человека, бывают сложные, состоящие из двух основ, и также сложно передаются в ингушском языке.

Сложные прилагательные и в русском и в ингушском языках, в основном, обозначают признаки, характеризующие человека как личность. В отличие от способа сложения в русском языке, в ингушском языке способ сложения состоит из простых прилагательных и глагольных форм.

Такие прилагательные характеризуют природу человеческого сознания, деятельности, ощущения и восприятия, внимания, памяти, воображения, мышления, речи и т.д. Такие прилагательные как и в русском языке, в ингушском языке характеризуют как отдельную личность, также и межличностные отношения, учитывая характер, темперамент, волю, способности, эмоции человека.

Как показывает проведенный анализ, принципиальных различий между прилагательными русского языка со значением нефизической характеристики человека и соответствующими им в ингушском языке нет. В том и другом языке это одна и та же часть речи, а именно, имя прилагательное. Различия носят частный характер.

Вместе с тем следует отметить, что национальный язык и национально-культурная специфика системной организации лексем в языковой картине мира обусловлены экстралингвистическими факторами, внешними по отношению к предметному элементу языка. В самом общем виде ЛСГ прилагательных НФХ, как уже было замечено выше, можно выделить только на основании когнитивных (экстралингвистических, субъектных) признаков. В дискурсе, организованном с помощью прилагательных НФХ, проявляется когнитивный уровень (система ценностей) говорящего социума и конкретного человека, а также категоризация выражаемых отношений, связанных с субъектной направленностью в языковой картине мира.

Таким образом, за рассматриваемыми прилагательными как языковыми знаками стоит сложный механизм интеллектуального и эмоционального освоения мира в различных языковых общностях. Выбор варианта из единиц ЛСГ представляет собой деятельность языковой личности, которая раскрывает в этом наиболее полно свои интеллектуальные свойства, эмоциональный тип, коммуникативную и языковую компетенцию, а также особенности своего языкового вкуса. лег п р и л а гател ьн ых ментальности

Примерная ЛСГ прилагательных ментальности русского языка авантажный безрассудный авантюрный безропотный авторитетный безудержный агрессивный безукоризненн ы й азартный безупречный активный безучастный аморфный безынициативный апатичный безынтересный аффективный бережливый бдительный бережный безвольный бескорыстный безвредный беспамятный безгласный беспардонный безголовый беспечный безграмотны й беспокойный безгрешный бесполезный бездарный беспомощный бездельный беспорядочный бездеятельный беспощадный бездумный беспрекословный бездуховный беспризорный бездушный беспринципный безжалостный беспутный беззаботный бессердечный беззастен чивый бессильный беззащитный бессловесный беззлобный бесстрастны й безликий бесстрашный безмозглый бесстыжий безмолвный бестактный безобидный бесталанный безответственный бестолковый безотказный бестрепетный безрадостный бесхарактерный безразличный бесхитростный бесхребетный доброжелательный бесцеремонный добропорядочный бесчестный добрый бесшабашный довольный благовоспитанный драчливый благодарный ехидный благодушный жадный благожелательный жестокий благонадежный живой благопристойный жизнерадостный благоразумн ы й жизнеутверждающий благостный заботливый благочестивый завистливый благочинный задиристый блаженный замкнутый блудливый занудливый богомольный злой бодрый игривый боевитый интеллектуальный боевой искусный болтливый каверзный болтливый капризный брезгливый кляузный брутальный кокетливый брюзгливый крикливый вежливый кропотливый вертлявый кроткий веселый ласковый взбалмошный легкомысленный вороватый ленивый ворчливый лживый гениальный лукавый глуповатый льстивый глупый меланхолический говорливый молчаливый головастый мудрый гордый мягкосердечный горемычный набожный грубый наглый депрессивный надежный дерзкий настойчивый добродушный нахачьный находчивый приставучий невежественный проказливый невинный пронырливый невразумительный прыткий нелюдимый прямодушный неорганизованный пугливый неотесанный работящий непоседливый развязный неприхотливый ранимый несчастный распутный неугомонный рассеянный неудачливый рассудительный неуступчивый расторопный нечистоплотный расточительный норовистый расчетливый нудный ревнивый обольстительный религиозный общительный решительный оживленный сангвинический озорной сильный оптимистичный скаредный осмотрительный сквалыжный остроумный склочный отважный скромный охальный скрытный пессимистичный скупой плаксивый слабовольный плутоватый слабый поверхностны й словоохотливый подвижный смекалистый поддатый смелый подлый смешливый подозрительный снисходительный покорный сонливый послушный сообразительный похотливый способный пошлый строгий правдивый строптивый привередливый суетливый придирчивый сумасбродный придурковатый суровый приличный сутяжный талантливый твердолобый толковый трусливый тупой угодливый угрюмый удалой умелый упрямый усидчивый флегматический флегматичный хвастливый хитрый холерический холодный циничный чудной чудоковатый шаловливый шельмоватый шустрый шутливый эгоистичный экономный

ЛСГ прилагательных ментальности ингушского языка

Акха — дикий // Дарха — гневный, необразованный, Даькъаза — несчастный некультурный Дийша —ученый, аъсала — кроткий, мягкий // образованный добродушный, спокойный // Дешанза — неученый, бедный, слабый необразованный

Аьсала саг — мягкий Доастам — ничтожный, человек мелкий

Бакъахьар — правильный, Доастам баьре — верный ничтожный человек

Безаме — приветливый, Эйхьаза — бессовестный, любезный, вызывающий грубый от сущ. с пом.суф. а симпатию. -эмалка неученый, дикий

Б1еха — грязный, нечистый Фе — бдительный порочный. г1аьра — смелый,

Бога — нежный. бесстрашный

Щаьрмата — скупой, гоама — кривой, жадный. неприятный, лживый

Чахка- быстрый, скорый // (исконное) вспыльчивый. говза — искуссный,

Чахка саг — вспыльчивый, сметливый, хитрый, горячий человек. сообразительный

Хьаькьале — мудрый, Iовдала — глупый, умный с помощью суф. е неразумный (исконное ) обр. прил, ийрча —уродливый,

Дагала — самолюбивый, некрасивый

Ира — серьезный; upa — острый

Ира хьакъал — острый ум йакха — скупой, заботливый кадай — ловкий, проворный камаьрша — щедрый, великодушный Каъхат ховш — грамотный ( дословно «знающий бумагу» ) сочет. сущ. с дееп. В роли прил. Корта боацаш — неразумный («без головы») куфра — нечестивый кура — гордый, заносчивый Ладара — слабый, ничтожный маькара — сообразительный, хитрый маьлхар — грустный, скучный маьттаза — немой мела — слабый // теплый.

Мела саг — слабый, бесхарактерный человек мекъа — ленивый миска — бедный, несчастный оъзди — воспитанный, учтивый, обходительный, благородный от дееп.вроли прил. Кхеташ — сообразительный, понятливый сабаре — сдержанный, тихий саькх — зоркий, внимательный, чуткий, догадливый Сий доацаш — бессовестный

Сий долаш —уважающий, честный сыха — вспыльчивый, горячий сыза — слабодушный сонта — кичливый набожный, благочестивый Тейна — изрядный, хороший Телха саг — испорченный человек пгерса — грубый, простой, наивный текхорашиоахка — остряк, остроумный аьг!ада — недарослый заьлза — худой, тощий хьаьнала — добродушный охца — грубый, невежественный хьинаре — способный Г1ожаневоспитанный, неотесанны й жерале — женоподобный по роду занятий голакха — с физическим изъяном тула — заблудившийся талха — испорченный яькха — предельно жадный векъа — жадный, худой 1имерза — благодушный Онда — здоровый белаше — шутник тешаме — надежный метта шек лелхаш — заика ведалха — как приплюснутый Г1айг1ане — пасмурный зене — вредный уне — болезненный к1аьда — тихомирный ишйхьа —рыхлоупитанный бирса — злой тешаме — надежный веза — необходимый, нужный дог — майра — храбрый тупа — ограниченный сутара — жадный сознательный — хьаькъале внушительный — кхстами гениальный — лакхара одаренный — говза гипнотический — кхетамца меланхоличный — мела инфантильный — берахьаькъале интуитивный — сиха уйлаяра эффектный — эцазвахара корзаг/валара — эмоциональный решительный — майрахшара способный — кулгговза умный — хьаькъале утомленный — каьдвенна эмоциональный — корзаг1валара генотипный — тарахилара, забывчивый — вицлуш вола, инстинктный — сиха1амара, лабильный — таравала-хара, рефлексивная (способность) — баьккха (ког), утомленный — каьдвенна (саг), бессознательный — кхетамза. безумный, безвредный, немыслимый, нетворческий невнимательный — фийлавоаца неразумный — кхетамза безмозглый — хьаькъалдоаца бесчувственный — теркамза нелогический —уйлайинза беззлобный — эгазало-йоаца бестактный — эзделдоаца г1оазал долаш —хитрый неактивный — кадайвоаца. малообщительный — хьаувш-воаца добросовестный — лаьрх]адола дружелюбный — юкъарамашара своевольный — шийнахетара кьиза — жестокий майра — смелый кулгговза — способный къахьегаме — трудолюбивый сакьердаме — веселый цхьанкхетара — объединенный шийнахетара — своевольны

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный анализ на материале русских и ингушских ЛСГ прилагательных НФХ позволил решить поставленные в работе задачи. В ходе анализа были определены объем исследуемых ЛСГ, их структура, представляющая собой взаимосвязанные подгруппы прилагательных.

Проведенное сопоставление ЛСГ прилагательных нефизической характеристики, составлявшее основную цель настоящей работы, осуществлялось прежде всего на основе классифицирующих сем, позволяющих выделять группы и подгруппы единиц в анализируемом материале. Вместе с тем выяснилось, что различия в основных категориальных семах, определяющих лексико-грамматическую принадлежность прилагательного, проявляются прежде всего в семантической структуре отдельных прилагательных, особенно в семах «характер оценки» и «степень ее проявления», что предполагает некоторое изменение процедуры описания и обусловливает субъектный (антропоцентрический) подход к анализу языкового материала.

Расхождение в семах нижних уровней иерархии, наблюдаемое в русском и ингушском языках, потребовало выяснения причин, вызвавших данные расхождения, что обусловило рассмотрение исследуемых единиц с точки зрения их функционирования в лексической системе языка (стилевая и стилистическая маркированность, частотность употребления, восприятие разнокатегориалъных прилагательных носителями языка).

Группы природных, природно-приобретенных и приобретенных свойств, отражая различные аспекты нефизической характеристики, находятся в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности. С одной стороны, тесная взаимосвязь лексических единиц, составляющих совокупность прилагательных НФХ, свидетельствует о наличии их внутренней системной связи и позволяет говорить о правомерности их объединения в общую лексико-семантическую группу. Однако наличие наряду со значительным сходством и заметных различий , проявляющихся в наличии разных интегральных сем и особенностях строения каждой из трех подгрупп определили целесообразность их рассмотрения по отдельности.

Выделенные подгруппы в рамках ЛСГ прилагательных нефизической характеристики различны как по числу входящих в ЛСВ, что обусловлено сугубо языковыми и экстралингвистическими причинами (словообразовательные и нормативные возможности языка, связь с денотатом, общественная значимость называемых свойств и др.), так и по группировке ЛСВ слов, по строению самих групп. Наибольшей сложностью структуры обличается подгруппа с общей семой «характеристика природно-приобретенных свойств», что, возможно, связано с ее промежуточным характером. Если в подгруппе с общей семой «характеристика природных свойств человека» речь идет о вполне цельной и единой в себе семе «общая психическая характеристика (темперамент)», то во второй подгруппе происходит дифференциация психических свойств на эмоциональные, волевые, нравственные и интеллектуальные. Характер членения этой подгруппы подчеркивает сочетание природных и приобретенных свойств, то есть развитие природных свойств в условиях общественного формирования личности.

Семантическая структура каждого лексико-семантического варианта представляет собой сложную иерархически упорядоченную систему семантических множителей (сем). Основными дифференцирующими признаками являются названия признаков, но для большинства ЛСВ характерна и сема «оценка» и «степень» проявления признака», или «степень оценки». ЛСВ с семой отрицательной оценки особенно часто отмечаются в подгруппе приобретенных свойств с дифференцирующей семой «отношение к другим людям». Менее выражена или вовсе отсутствует сема оценки в ЛСВ прилагательных, входящих в группу индивидных свойств.

Разнообразие семного состава слов проявляется в сложных внутрисистемных отношениях, которые связывают анализируемые лексические единицы (синонимические, антонимические). Антонимические отношения возникают в результате противопоставления дифференциальных характеристик человека и различий в оценке. Синонимические являются результатом различия в степени проявления характеризующего признака и степени его оценки.

Сема оценки, входящая в состав большинства прилагательных НФХ, является реализацией субъектного, антропоцентрического содержания данного языкового материала. Благодаря семе оценки на данном языковом уровне реализуется субъектность, или антропоцентризм, получивший актуальность на современном этапе развития лингвистической науки.

Классификация прилагательных НФХ по группам и подгруппам наиболее успешно осуществляется на основании не языкового, а внеязыкового критерия. Главным дифференцирующим признаком выступает не материальный облик слова или какая-то его часть, а те отношения, которые мыслятся субъектами речевой деятельности в осознаваемой действительности. Именно это является главным признаком выделения той или иной ЛСГ и ее подгрупп в качестве единства и целостности. Таким образом, традиционные практики и методы лингвистической работы (компонентный анализ, морфологическая характеристика) наиболее продуктивны в сочетании с антропоцентрическим (субъектным) подходом к лингвистическому материалу.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Булгучева, Саграт Ахметовна, 2004 год

1. Богуславский В.М. Словарь оценок внешности человека. М., 1

2. Богуславский В.М. Человек в зеркале русского языка, культуры и литературы (оценки внешности). М.,1

3. Брагина А.А. Семантика прилагательных. М.: Наука, 1

4. Васильев Л.М. Системный семантический словарь русского языка. Уфа, 2

5. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1

6. Жолковский И.А., Мельчук А.К. Толково-комбинаторный словарь современного русского языка. Опыты семантикосинтаксического описания русской лексики. Вена, 1

7. Колесов В.М. Грамматика и семантика прилагательных. М.: Наука, 1

8. Лексическая основа русского языка: Комплексный учебный словарь Под ред. В.В.Морковкина. М., 1

9. Москвин В.П. Идеографический словарь сочетаемости. Киев, 1

10. Ожегов СИ. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов Под ред. докт. филол. наук, проф. Н.Ю.Шведовой. М., 1

11. Ожегов СИ., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1997. 189

12. Оздоев И.А. Русско-ингушский словарь, М., 1

13. Русская грамматика. Под ред. Н.Ю.Шведовой, т.1. М.: Наука, 1

14. Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений РАН Инт. рус. яз. Под общей ред. Н.Ю.Шведовой. М., 1

15. Русско-ингушский словарь. Под ред. А.С. Куркиева. Грозный, 1

16. Русско-ингушский фразеологический словарь. Под ред. А.С. Куркиева. Грозный, 1

17. Словарь русского языка/АН СССР, Ин-т русского языка. Под ред. А.П.Евгеньевой, В 4 т. М., 1

18. Словарь синонимов русского языка АН СССР, Ин-т русского языка. Под ред. А.П.Евгеньевой. В 2 т. Л., 1

19. Словарь современного русского литературного языка АН СССР, В 17 т, М.—Л., 1950—1

20. Словарь сочетаемости слов русского языка: Ок, 2500 словар, статей Ин-т рус. яз. им, А,С.Пушкина; под ред. П.Н.Денисова, В.В.Морковкина. М., 1

21. Толковый словарь современного русского языка АН СССР. 1

22. Философский энциклопедический энциклопедия, 1

23. Фразеологический словарь русского языка Под ред. Молоткова А.И, М.: Русский язык, 1

24. Частотный словарь русского языка Под ред. Засориной. М.: Русский язык, 1977. словарь. М.: Советская 190

25. Актуальные проблемы российского языкознания: 1992—1996 гг. М.,1

26. Алероев И.Ю. Сравнительно-сопоставительная лексика нахских языков. Грозный, 1

27. Алефиренко Н.Ф. Дискурсивно-когнитивные истоки семантики единиц вторичного знакообозначения Русский язык: исторические судьбы и современность. Труды и материалы. М.,2

28. Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики. Волгоград, 1

29. Алимпиева Р.В. Семантическая значимость слова и структура лексико-семантической группы. Изд-во Ленингр. ун-та, 1

30. Алпатов В.М. Предварительные итоги лингвистики XX в. Лингвистика на исходе XX века: Итоги и перспективы. Тезисы международной конференции. Т.1. М., 1995, с. 16— 18 Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций Вопросы языкознания, 1993, 3, с. 27—

31. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка: Наука, 1974. В.М. Об антропоцентричном и системоцентричном подходах к языку Вопросы языкознания, 1993, N 3, с. 15— 191

32. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: Попытка системного описаниям Вопросы языкознания, 1995, №1, с. 37—

33. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания Вопросы языкознания. 1995. №1. С 37-

34. Апресян Ю.Д. Современные методы изучения значений и некоторые проблемы структурной лингвистики Проблемы структурной лингвистики. М., 1963. 102-149, Арутюнова Н.Д. Истина и судьба Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994, с. 302—

35. Арутюнова Н.Д. Образ человека в культуре и языке. М., 1999; Арутюнова Н.Д. Речеповеденческие акты в зеркале чужой речи «Я» и «Другой» Человеческий фактор в языке. Коммуникация. Модальность. Дейксис. М., 1992, с. 40-

36. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка, событие, факт. М., 1

37. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1

38. Аутлева Ахманова А.В. Этимолого-семантическое поле в лексике Филологический сборник. М.,1996. О. О принципах и методах лингвистических когнитивные науки, искусственный исследований. Изд-во Москов. ун-та, 1

39. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. М.: Наука, 1970. 192

40. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск, Изд-во Уральского ун-та, 1

41. Бабенко Л.Г. Обозначение эмоций в языке и речи. Свердловск, 1

42. Бабенко Л.Г., Васильев И.Е., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. Екатеринбург, 2

43. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж, 1

44. Барлас Л. Об отношении стилистической окраски и эмоциональных оттенков к его лексическому значению Вопросы лексики и фразеологии современного русского языка. Ростов-наДону, 1

45. Басилая Н.А. Категория признаковости в языке. Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1

46. Бахвалова Т.В. Характеристика интеллектуальных способностей человека лексическими и фразеологическими средствами языка- Орел, 1

47. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1

48. Белкина З.В. Символика коннотативных значений Исследования по семантике. Уфа, 1989. 89-

49. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1

50. Берестнев Г.И. О «новой реальности» языкознания Филологические науки, 1997,

51. Богуславский В.М. Человек в зеркале русской культуры, литературы и языка. М., 1994. 193

52. Болотов В.И. Эмоциональность текста в аспектах языковой и неязыковой вариативности. Ташкент, 1

53. Бондарко А.В, Опыт лингвистической интерпретации соотношения системы и среды Вопросы языкознания. 1985,

54. Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Л.: Наука, 1

55. Будагов Р.А. Человек и его язык. М., 1

56. Вакуров В.Н. Экспрессивность фразеологических единиц Вопросы стилистики. М.,1983. 58-

57. Васильев Л.М. Методы современной лингвистики. Уфа, 1

58. Ваулина Языковая модальность как функциональносемантическая категория. Калининград, 1

59. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1

60. Виноградов В.В. Личность Виноградов В.В. Из истории слов. М.,1

61. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова Вопросы языкознания, 1953. —№5. 3-

62. Вольф Е.М. Грамматика и семантика прилагательных. М.: Наука, 1

63. Вольф Е.М. Прилагательные в тексте Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1

64. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1

65. Варьирование в оценочных структурах Семантическое и формальное варьирование. М.: Наука, 194

66. Воробьев В.В. Лингвокультурология. Теория и методы. М., 1997. Гак В.Г. Эмоции и оценки в структуре высказывания и текста Вестник МГУ. Сер.

67. Филология. 1997, 3, с. 87—95. Гак В.Г. Этимолого-семантические Ингушский Кильдибекова язык Т.А. поля (пособие в лексике для Филологический сборник. М.,1995, Гандалоева А.З. Гафарова Г.В., студентов аспекты университета). Саратов, 2

68. Когнитивные лексической системы языка. Уфа, 1

69. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1

70. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1

71. Гуревич А.А. Лексическая экспрессивность в языке: Учеб. пособие. М., 1

72. Гусева Е.В. Особенности значения прилагательных в системной и и английском организации русском структуры языках оценочных качественно-оценочных Системность в реализации языковых единиц различных уровней. Куйбышев, 1

73. ДейкТ.А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1

74. Денисов П.Н. Очерки по русской лексикологии лексикографии. М,, 1

75. Дешариев Ю.Д. Сравнительно-историческая грамматика нахских языков и проблемы происхождения и исторического и учебной развития горских кавказских народов. Грозный, 1

76. Диброва Е.И. Категории художественного текста Семантика языковых единиц. Доклады II Международной конференции. Т.2,М., 1998, с. 250—2*57. 195

77. Загоровская О.В. Обратный компонент в значении слова Лексические и грамматические компоненты в семантике языкового знака. Воронеж, 1983. 16-

78. Загоровская О.В., Фомина З.Е. Экспрессивные и эмоциональнооценочные компоненты значения слова Семантические процессы в системе языка. Воронеж, 1

79. Залевская А.А. Слово в лексиконе человека: Психолингвистическое исследование. Воронеж, 1

80. Залевская А.А. Экспериментальное исследование параметра оценки в психологической структуре значения слова Психолингвистическая проблема семантики. Тверь, 1990. 73-82, Засорина Л.Н. Системность языковых отношений. М., 1974, Засорина Л.Н., Мороз В.Н. О принципах семантического анализа. Вопр. языкознания, 1971, 6, с.46-

81. Звегинцев В.А. Семасиология. М., 1

82. Звегинцев В.А. Теоретическая и прикладная лингвистика. М., 1968. —336 с. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1

83. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная фамматика русского языка. М., 1998. 196

84. Ибрагимова В.Л. Лексико-семантическое поле языка и принципы его моделирования Лингвистический семинар: Межвузовский сборник научных статей. Вып. 2. СПб— Бирск, 2001,с. 10—

85. Иорданская Л.Н. Лексикографическое обозначающих описание русских симптомы выражений, 16. М., 1

86. Камалова А.А. Формирование и функционирование лексики со значением психического состояния в русском литературном языке. Архангельск, 1

87. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М., 1

88. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1

89. Караулов Ю.Н. Современное состояние и тенденции развития русской лексикографии//Советская лексикография. М., 1988, с. 3—

90. Караулов Ю.Н, Структура лексико-семантического поля Филологические науки.— 1972. №1. 57-

91. Картоев М.У. О варьировании заимствованных и исконных слов в ингушском языке (в сб. Актуальные проблемы ингушского языка). Назрань, 1

92. Кендюшенко А.Г. Предложения с семантикой эмоционального состояния субъекта художественной речи Типология текста в функционально-стилистическом аспекте. Пермь, 1990. 113-119. физические чувств//Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 197

93. Кильдибекова Т.А., Гафарова Г.В. Проблемы систематизации лексики в новой научной парадигме Лингвистический семинар: Межвузовский сборник научных статей. Вып. 2. СПб—Бирок, 2

94. Киселёва Л.А. Некоторые проблемы изучения эмоциональнооценочной лексики современного русского языка Проблемы русского языка. Учён, записки ЛГПИ им А.И. Герцена, т.281. 377 -

95. Клименко А.П., Симхович В.А. Лексико-тематическая группа в структуре связного текста Коммуникативные аспекты значения. Межвуз. сб. научн. работ. Волгофад, 1990. 90-

96. Клюев Е.В. Речевая коммуникация. М., 1

97. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1

98. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М., 1

99. Колшанский Г.В. Соотношение субъективного и объективного факторов в языке. М.: Наука, 1975. Кон И.С. Открытие «Я». М., 1

100. Копыленко М.М. К экспериментальному изучению сочетаемости лексем Вопросы языкознания. 1965. N 2. с. 85-

101. Коровкин А.Б. Семантика предложения и нереферентные слова. М., 1

102. Красных С. Природа и характер языковых оценок. В кн.: Лексические и грамматические компоненты в семантике языкового знака. Воронеж, 1998, с. 46-74. 198

103. Кубрякова Е.С. Парадигмы научного знания в лингвистике и ее современный статус Языковая личность: Культурные концепты. Волгоград—Архангельск, 1

104. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М., 1

105. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. М., 1

106. Кубрякова Е.С, Александрова О.В. О контурах новой парадигмы знания в лингвистике Структура и семантика художественного текста. Доклады VI 1-й Международной конференции. М., 1

107. Кубрякова Е.С, Демьянков В.З., Панкратц Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1

108. Кубрякова Е.С. Глаголы действия Логический через анализ их когнитивные Модели характеристики языка. действия. М., 1992, с. 84—

109. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка: Учебн. пособие для филол. фак. ун-тов. М., 1

110. Кузнецова Э.В. Лексико-семантическая группа слов и методы ее описания. В кн.: Актуальные проблемы лексикологии: Тезисы докл. лингв, конф. Новосибирск, 1969, вып.И, ч.1, с. 99-

111. Кузнецова Э.В. Русская лексика как система: Учебное пособие Свердловск, 1980. 199

112. Куркиев А.С. Основные вопросы лексикологии ингушского языка. Грозный, 1

113. Лазариди М. Выразительные движения: основные психические состояния и их внешние выражения Теория поля в современном языкознании. Уфа, 1999, с. 139—

114. Лапшина М.Н, Развитие лексической семантики. Спб.: СПбГУ, 1

115. Лапшина М.Н. Семантическая деривация в когнитивном аспекте (на материале английского языка). Автореф. дисс.... доктора филолог, наук. Спб., 1

116. Лапшина М.Н. Семантическая эволюция английского слова (изучение лексики в когнитивном аспекте). Спб: СПбГУ, 1

117. Ларин Б.А. Очерки по фразеологии (о систематизации и методах исследования фразеологических материалов). История русского языка и общее языкознание. М., 1

118. Лебедева Е.К. Метафора как средство описания внутреннего эмоционального состояния человека Общая стилистика и филологическая герменевтика. Тверь, 1991, с. 54—

119. Лингвистика на исходе XX века: Итоги и перспективы. Тезисы международной конференции. Т.1. М., 1

120. Лихачев Д.С. О филологии. М., 1

121. Личностные аспекты языкового общения. Калинин, 1989. 200

122. Лопатин В.В. Рождение слова. Неологизмы и окказиональные образования. М.: Наука, 1

123. Лукьянова Н.А. О контекстных условиях реализации семантики экспрессивного слова. (К вопросу об экспрессивном контексте) Экспрессивность на разных уровнях языка. Новосибирск, 1984. с. 42-

124. Лукьянова Н.А. О семантике и типах экспрессивных лексических единиц. Семантические классы зкспрессивов русского языка Экспрессивность лексики и фразеологии. Новосибирск, 1983. С 12-

125. Лукьянова Н.А. О термине экспрессив и функциях зкспрессивов русского языка Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1980. 3-

126. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. (Проблемы семантики). Новосибирск: Наука, 1

127. Мальсагов З.К. Ингушская грамматика со сборником ингушских слов. Грозный, 1

128. Мальсагова Л.Д., Цицкиева А.Д. Грамматика ингушского языка. Саратов, 1

129. Маркелова Т.В. Оценка и оценочность Семантическая структура слова и высказывания. Межвуз. сб. науч. трудов. М., 1993. 107-

130. Маркелова Т.В. Функционально-семантическое поле оценки в русском языке Вестник Москов. ун-та. Сер.

131. Филология, 1994. —№4. С 12-19. 201

132. Матвеева Т.В. Лексическая экспрессивность: Учеб. пособие. Свердловск, 1

133. Матвеева Т.В. Оценочная внутренняя форма как средство экспрессивности Этимологические исследования. Свердловск, 1981. с 142-

134. Менон Р.Н. Человек и его внешность/ТРусский язык за рубежом. 1985,№2,с. 79—

135. Морковкин В.в. Идеографические словари. М., 1

136. Морковкин В.В. К вопросу об учебном тематическом словаре Русский язык в национальной школе, 1970а, N

137. Мягкова Е.Ю. Когнитивная теория эмоций: новые возможности исследования C.I 10-

138. Нелюбина Е.А. Отражение коннотативного аспекта значения единиц в словарной дефиниции языков и фразеологических эмоциональной лексики Психолингвистическая проблема семантики. Тверь, 1

139. Закономерности взаимодействия национальных литератур. Казань, 1988, с. 30-

140. Немченко А.А. Типы связанных значений. М., Никитин М.В. Лексическое значение слова. М.: Высш. шк., 1

141. Никитович В.М. К вопросу о категории оценки в русском языке Филологические науки. 1960. N 3. с. 81-

142. Николина Н.А. Языковые способы выражения нравственных качеств Русский язык в школе, 1998, N 4, с. 75—83. 202

143. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М.: Высш. шк.,1

144. Новиков Л.А. Структура эстетического знака и остраннение Русистика сегодня, 1994, 2, с.

145. Новый объяснительный Проспект И.Б.Левонтина, словарь синонимов Под русского руков. языка. акад. Авт. Ю.Д.Апресян, О.Ю.Богуславская, общ. Е.В.Урысон. Ю.Д.Апресяна. М., 1

146. Перцова Н.Н. Формализация толкования слова. М.: Изд-во МГУ, 1

147. Петренко О.А. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1

148. Пищальникова А.И. Человек и личность в языке Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1

149. Покровский М.М. Избранные работы по языкознанию. М., 1

150. Попова З.Д., Стернин И.А. Лексическая система языка. Воронеж, 1

151. Попова З.Д., Стернин И.А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. Воронеж, 1

152. Постовалова В.И, Картина мира в жизнедеятельности человека Роль человеческого фактора в языке. М., 1

153. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. М., 1968. г Потебня А.А. Мысль и язык. Харьков, 1

154. Потебня А.А. Слово и миф. М., 1

155. Почепцов О.Г. Языковая ментальность: способ представления мира Вопросы языкознания. 1990. N 6. с. 110-122. 203

156. Редькин С В Современные проблемы лексикографии. Отчет с конференции Русистика сегодня. 1998, 1—2, с. 208—

157. Ретунская М.С. Реализация эмоционально-оценочного потенциала слова в речи Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. Межвуз. сб. науч. трудов. Горький, 1

158. Рожанский М.Ю. Категоризация мира: пространство и время. М., 1

159. Розина Р.И. Человек и личность в языке Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991, с.52—

160. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1

161. Саяхова Л.Г. Лингводидактические основы описания лексикосемантической системы русского языка и учебные словари для национальной школы. Автореферат дисс... докт. пед. наук. М., 1

162. Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент, характер, личность. М., 1

163. Слесарева И.П. Проблемы описания и преподавания русской лексики. М., 1

164. Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика. М.: Прогресс, 1

165. Солсо Р.Л. Когнитивная психология. М., 1

166. Сорокин Ю.С. Психолингвистические основания языковой классификации. М., 1994. 204

167. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. М., 1

168. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М., 1

169. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. М., 1975а. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения, 1

170. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1

171. Телия В.Н. Коннотативный единиц, М., 1

172. Телия В.Н. Коннотативный единиц. М., 1

173. Телия В.Н. Русская фразеология. М., 1

174. Телия аспект семантики аспект семантики номинативных номинативных В.Н. Семантический аспект сочетаемости слов фразеологическая сочетаемость Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1

175. Телия В.Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М,, 1

176. Теория поля в современном языкознании. Уфа, 1

177. Терехова Н.В, Имена прилагательные, обозначающие характер человека Вестник ун-та Российской академии образования, 1996, 1,с. 101-

178. Терехова Н.В. К вопросу о термине «характер человека» Вестник ун-та Российской академии образования, 1996, 1, с. 99—

179. Тиллябаева Л.Р. Семантическая структура прилагательных субъективной оценки Актуальные проблемы русского 205

180. Трипольская Т.А. Эмотивно-оценочный дискурс: когнитивный и прагматический аспекты. Новосибирск, 1

181. Убийко В.И. Концептосфера внутреннего мира человека в семантическом пространстве языка. Уфа, 2

182. Убийко В.И. Словарь концептосферы в динамической модели языка Лингвистический семинар: Межвузовский сборник научных статей. Вып. 3. СПб—Бирск, 2

183. Убийко В.И. Типология концептов и методика когнитивного анализам Теория поля в современном языкознании. Уфа, 1999, с. 42—

184. Уфимцева А.А. Лексическое значение: Принцип семиологического описания. М.,1

185. Филин Ф.П. Историческая лексикология русского языка. М,: Наука, 1

186. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. Вып. 23. с. 52-

187. Хайруллина Р.Х. Картина мира в русской фразеологии (в сопоставлении с башкирскими параллелями). М., 1

188. Хализев B.C. О пластичности словесных образов Вестник МГУ. Серия

190. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М,, 1

191. Черных П.Я. Очерк русской исторической лексикологии. М., 1

192. Чокаев К.З. О словообразовании в чеченском и ингушском языках. Грозный, 1968. 206

193. Шаховский В.И. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации Филологические науки, 1998, 2, с. 59—

194. Шибаева М.М. Человеческая субъективность и культура Культура, человек и картина мира. М., 1987, с. 135—197. Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. М., 1

195. Эмирова A.M. Русская фразеология в коммуникативном аспекте. Ташкент, 1

196. Юдин Э.Г. Системные соотношения в языке. М., 1

197. Юрченко B.C. Языковое поле. Лингвофилософский очерк, Саратов, 1

198. Язык и наука конца XX в. М., 1

199. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира. М.,1994. 207