Прикладное искусство Византии IV-XII веков в его отношении к античному наследию тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.04, доктор искусствоведения в форме науч. докл. Залесская, Вера Николаевна

• Залесская, Вера Николаевна
• доктор искусствоведения в форме науч. докл.
• 1998

Оглавление диссертации доктор искусствоведения в форме науч. докл. Залесская, Вера Николаевна

ранневизантийский (ГУ-ХИ вв.) и средневизантийский (Х-ХП вв.) периоды привлекаются различные виды памятников прикладного искусства, проводится их атрибуция и классификация.

В связи с тем, что большая часть использованных материалов выявлялась и изучалась именно в процессе наших исследований, мы вели их обработку по двум направлениям: создавая научный каталог памятников византийского прикладного искусства собрания Государственного Эрмитажа и определяя значение и символику античных образов на памятниках прикладного искусства 1У-ХП вв. (именно эта часть публикаций представлена здесь для защиты). Актуальность темы нашей работы и состоит, как нам представляется, во-первых, в введении в научный оборот неизвестных материалов, в новой интерпретации некоторых классических памятников византийского прикладного искусства 1У-ХП вв., а во-вторых, в использовании этого источника для обоснования выдвигаемой нами трехиттостасной теории «византийского антика».

Разработкой этой темы я занимаюсь более 20 лет. В октябре 1975 г. на научной конференции «Культура и искусство Византии» (Ленинград) я выступила с докладом «Гностические представления в ранневизантийском искусстве», в котором доказывала, что отдельные неортодоксальные, восходящие к манихейству идеи иконографически воплощались в образах, заимствованных из эллинистического, как правило, сиро-палестинского язычества. На XIV Международном конгрессе византинистов в Бухаресте в докладе «Византийские магические амулеты и их связь с апокрифической литературой» мною были расширены хронологические рамки исследования и для иллюстрации идеи «антик как ересь» привлечены памятники .оккультизма средневизантийского периода. В 70-х гг. выходят мои статьи о мраморных литургических сосудах и изделиях из серебра, где ставится вопрос об аллегоризме античных образов в византийском искусстве, об их созвучности христианским представлениям. В 1980 г. на конференции, посвященной 60-летию Отдела Востока Эрмитажа, мною был прочитан доклад «Символика античных образов в ранневизантийском искусстве», где на основе многочисленных примеров было показано, как античная мифология «семиотически» внедрялась в политическую эмблематику Византийского государства и в религиозную эмблематику раннесредневековой церкви. Тогда же была сформулирована основная идея моего исследования о трехипостасности «византийского антика», выступающего то как чистый традиционализм, как инерция ремесленной традиции, то как символ, то как ересь. Система доказательств была изложена в докладах на XVI Международном конгрессе византинистов в Вене (1981 г.), на Международных коллоквиумах «Художественная обработка металла от поздней античности до развитого средневековья» (Берлин, 1982 г.) и «Римская и ранневизантийская торевтика» (Париж, 1983 г.). На русском языке основные выводы были опубликованы в статье «Византийская торевтика VI в. Некоторые аспекты изучения», Византийский временник, 1982 г.

Дополнительные примеры и новые доказательства выдвинутых положений нашли отражение в статьях, опубликованных в Сообщениях Государственного Эрмитажа, - «Гомилии Григория Нисского и ранневизантийские стрены» (1987 г.), «Образ Ники в раннесредневековой пластике из Александрии» (1991 г.), а также в Сборниках «Античная торевтика» (1986 г.), - «Сцены охоты на ранневизантийских филактериях. Символика образов», - и «Восточнохристианский храм. Литургия и искусство» (1994 г.), - «К интерпретации символики литургических сосудов из собрания Государственного Эрмитажа». В развернутой форме свою концепцию я изложила в монографии «Византийское прикладное искусство IV-XII вв. Опыт атрибуции», вышедшей в 1997 году.

Цели и задачи исследования. Односторонность в изучении «византийского антика», игнорирование локальной специфики восточного эллинизма и как следствие этого принижение значения самого явления определили задачи исследования: раскрытие и осмысление образов, заимствованных из античной мифологии и литературы на памятниках прикладного искусства в доиконоборческое время и в X-XII вв. Для этого проведена группировка памятников по временным и локальным признакам с включением их в следующие разделы: византийская дипломатия и dona militaría, три слагаемых «византийского антика» (IV-VII вв.), «византийский антик» и провинциальное искусство IV-VII вв., «византийский антик» и провинциальное искусство X-XII вв., судьбы античной традиции в средневизантийский период. Цель: показать, что памятники прикладного искусства являются полноценным источником, который может не просто иллюстрировать, но объяснять исторический процесс и проливать свет на некоторые стороны духовной жизни общества.

Материал и хронологические границы исследования. Как уже ясно из предыдущего изложения, объектом исследования для данной работы служат памятники прикладного искусства, роль которых в средние века была иной, чем в новое время, и не сводилась только к декоративным или чисто бытовым утилитарным функциям. Изделия средневековых торевтов, резчиков по кости и камню, керамистов принято именовать «искусством малых форм». В «малых формах» - в светской и литургической утвари, в ювелирных изделиях, в разного рода реликвариях, - воплощались образы искусства монументального. Небольшие по размерам и потому легко перемещавшиеся предметы в значительной степени содействовали распространению образного строя монументального искусства теократического государства, делая его частью повседневной жизни византийцев.

Основным материалом для нашей работы служат такие виды памятников прикладного искусства как торевтика, художественная бронза и резная кость, ювелирные изделия вне зависимости от материала, керамика, стекло. Сознательно оставлены в стороне ткани, требующие специальных методов изучения и являющиеся объектом исследования других авторов. В основу работы положены, прежде всего, памятники, хранящиеся в Государственном Эрмитаже, Санкт-Петербург; однако они рассматриваются с широким привлечением произведений, хранящихся в различных государственных и частных собраниях мира. Наиболее значительным для разработки темы явились памятники из Государственного исторического музея Москвы, из Оружейной палаты Московского Кремля, из музея исторических драгоценностей Украины (Киев), из музея искусств Грузии (Тбилиси), из Херсоне«*«?™ историко-архитектурного музея-заповедника (Севастополь), из Лувра, Британского музея, Метрополитен музея, собрания Думбартон Оакс (Вашингтон), Галереи Уолтерса (Балтимор), Художественно-исторического музея (Вена), Византийского музея (Афины), музея Бенаки (Афины), музея Канеллопулоса (Афины), музея Афинской агоры, Византийского музея (Фессалоники), Археологического музея Коринфа, Собрания Дж. Ортиса (Женева), Национального исторического музея (София), Археологического музея Несебра, Глиптотеки и Национального музея Копенгагена. Использовались труды отечественных и зарубежных византинистов-историков, философов, археологов, историков искусства, филологов, привлекались письменные источники на греческом языке исторического и агиографического жанра, а также гомилетика.

Хронологические границы исследования, - 1У-ХН вв., -определяются нашим подходом к изучаемому материалу, - а именно, стремлением сопоставить византийские памятники двух исторических периодов: ранневизантийского (IV-VII вв.) и императоров Македонской (867-1056 гг.) и Комниновской (1081-1185 гг.) династий.

Метод исследования. Атрибуция осуществлялась методом комплексного исследования, для чего проводился иконографический, стилистический и типологический анализ памятников, для предметов археологического происхождения учитывались стратиграфические условия находок, привлекались данные эпиграфики и письменных источников. При определении сюжета, и того, что реально изображено, и того, что подразумевается, наиболее интересные результаты давал иконографический анализ в сочетании с данными письменных источников.

Пример работы с памятником: фрагментарно сохранившееся керамическое блюдо со штампованным изображением нереид и частью греческой надписи, содержащей обращение к богу (Эрмитаж). Исходные данные к началу работы: время ранневизантийское, объяснение сюжета отсутствует, предмет не локализован, иконографические аналогии - блюдо из Милденхолла IV в. (Британский музей) и бронзовые чаши V в. (частное собрание Италия). Из экзегезы неоплатоника Порфирия Тирского (232-304) на XIII песнь «Одиссеи» следует, что подобная сцена, названная философом «Пещера нимф», трактовалась им как мировой океан-космос. В гомйлиях, теологических трактатах и посланиях византийского богослова Григория Нисского (334-394) образ «пещеры нимф» обозначал, чаще всего, земной, грешный мир, а в специальных, приуроченных к рождественским праздникам проповедях - Вифлеемскую пещеру. В Oratio in Diem Natalem Cristi нам удалось найти фразу, которая была некогда оттиснута на бортике блюда, она гласила: «Господи, помоги, созерцая пещеру, в которой ты появился на свет, увидеть в пещерных мраках звезду твою». Прочтенная надпись показала, что данная сцена являлась, по существу, символической параллелью Рождества. Далее, приняв во внимание, что среди ранневизантийской керамики, добытой в начале XX в. раскопками немецкой археологической экспедиции в Пергаме, наличествуют стилистические аналогии эрмитажному фрагменту, дату последнего следует приблизить ко времени, когда жил и творил Григорий Нисский. Поскольку значительное керамическое производство с нанесением декора штампом издавна существовало в Пергаме, можно полагать, что изготовление таких сосудов, датируемых концом IV- началом V в., связано именно с этим малоазиатским центром. Таким образом, мы приходим к выводу, что подобно тому как римские праздники - календы, брумалии и русалии, приобретя некоторую христианскую окраску, утвердились в византийском обществе, так продолжала существовать и традиция дарения в святые дни различных предметов с благопожелательным смыслом. Глиняные чаши с пожеланиями увидеть «истинный свет» могли, как римские стрены, подходить для таких скромных подарков.

Научная новизна работы. Открытие новых памятников и особый подход к материалу, концентрирующий внимание на семиотике изображенного, определили и результаты нашего исследования. В продолжение развития идей Л.А. Мацулевича и К. Вейцмана о «византийском антике» в настоящей работе этот феномен интерпретируется по-новому. Он характеризуется не только степенью близости к античному прототипу, не только особым построением сюжета и смысловым подтекстом, но и разноплановостью проявления всех перечисленных компонентов как традиции, столь культивировавшейся в византийском обществе, как символа определенных догматических положений христианского богословия и как отражение неортодоксальных воззрений. Кроме того, на основании проведенного автором анализа предельно широкого круга памятников, выполненных из разных материалов, украшенных с применением

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВ ЕЙ И А.« различных технических приемов, отличающихся друг от друга по назначению, времени и месту изготовления, стало возможным расширить общепринятые хронологические рамки «византийского антика», распространив этот термин и на предметы X-XII вв. с сюжетами, взятыми из античной мифологии и литературы. Было установлено, что византийский символизм, основанный на неоплатоновской философии, был двух «толков» - интеллектуальный и «народный». И если последний сливался с суевериями и магией, то первый являлся одним из способов христианизации античного наследия.

Автором введено в научный оборот более 350 памятников византийского прикладного искусства эрмитажного собрания, по-новому интерпретирован, ряд предметов, как правило, образцов художественного металла, хранящихся в зарубежных музеях (США, Англии, Австрии, Швейцарии, Болгарии и др.).

Практическая ценность работы и ее общетеоретическое значение. Практическая ценность работы заключается, во-первых, в расширении банка данных для атрибуции вновь открываемых памятников прикладного искусства Византии, а также в том, что результаты проделанного исследования могут быть использованы и уже используются при изучении средневековых памятников, имеющих изображения, взятые из античной мифологии и литературы.