Потери продолжительности здоровой жизни населения за счет инвалидности тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 14.00.33, кандидат медицинских наук Ивановский, Андрей Григорьевич

• Ивановский, Андрей Григорьевич
• кандидат медицинских наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат медицинских наук Ивановский, Андрей Григорьевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ПОИСК ПОКАЗАТЕЛЕЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ В НОВЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ УСЛОВИЯХ

1.1. Критерии продолжительности и качества жизни в задачах 7 здравоохранения: эволюция подходов

1.2. Методические подходы к определению потерь продолжи- 12 тельности здоровой активной жизни, обусловленных инвалидностью

1.3. Некоторые результаты оценок продолжительности жизни, 23 не ограниченной инвалидностью

ГЛАВА 2. МЕТОДИКА И ОРГАНИЗАЦИЯ ИССЛЕДОВА

ГЛАВА 3. ОСОБЕННОСТИ СМЕРТНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ

САРАТОВСКОЙ ОБЛАСТИ

3.1. Динамика младенческой и детской смертности

3.2. Тенденции смертности населения трудоспособных возрас- 68 тов Саратовской области

3.3.Эволюция смертности населения старших возрастов

ГЛАВА 4. ЗАКОНОМЕРНОСТИ ИНВАЛИДИЗАЦИИ И ФОРМИРОВАНИЯ ПОТЕРЬ АКТИВНОЙ ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ САРАТОВСКОЙ ОБЛАСТИ

4.1. Тенденции инвалидности детского населения: возрастные 102 и нозологические аспекты

4.2. Динамика инвалидизации взрослого населения от основ- 117 ных причин

4.3. Потери здоровья населения за счет смертности и инвалидности

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Потери продолжительности здоровой жизни населения за счет инвалидности»

ВОЗ считает, что повышение результативности в работе систем здравоохранения может значительно быстрее улучшить здоровье, чем просто улучшение экономической ситуации и повышение благосостояния населения. Оценка того, насколько хорошо система здравоохранения выполняет свои обязанности, требует рассмотрения двух вопросов: как измерить полученные результаты и как сравнить эти достижения с t ' максимальными гипотетическим уровнем, который система могла бы достичь с теми же ресурсами. Измерение здоровья способом, обеспечивающим сопоставимость полученных оценок во времени и между разными популяциями, является существенным требованием для возможности измерения эффективности систем здравоохранения.

Политика здоровья нацелена не только на сокращение смертности. Существенные ресурсы обычно выделяются на снижение отрицательного воздействия условий, которые влияют на ухудшение здоровья: Поэтому, при оценке здоровья важно не только оценивать смертность населения, но также и учитывать изменения, неокончательные и не приводящие к смерти (главным из них является инвалидность). Только одновременное рассмотрение информации относительно смертности и собственно здоровья может обеспечить основу для принятия адекватных решений в сфере здравоохранения (В.И.Стародубов, О.П. Щепин, В.К.Овчаров, С.А.Леонов; A.JI. Линден-братен и др.)

Специфика российской ситуации определяется несколькими основными аспектами. Во-первых, востребованностью соответствующих индикаторов для оценки эффективности деятельности здравоохранения. В связи с этим следует отметить, что для России, имеющей существенные резервы снижения преждевременной смертности, с одной стороны, и высокую распространенность заболеваний, сопровождающихся выраженными ограничениями жизнедеятельности, - с другой, актуальной проблемой здравоохранения является увеличение продолжительности жизни, в том числе в здоровом состоянии - без, болезней и инвалидности. Второй аспект определяется готовностью и способностью научных и управленческих кругов к восприятию и использованию соответствующего методического инструментария. В связи с этим следует отметить, что на федеральном уровне принято решение об использовании критерия продолжительности здоровой жизни (без инвалидности) в качестве критерия качества работы системы здравоохранения. Третий аспект определяется тем, что в отличие от европейских стран, где сведения о распространении нарушений здоровья и связанных с ними ограничений жизнедеятельности получены из опросов и обследований населения, в России сведения об инвалидности формируются в рамках ведомственной статистики по результатам медико-социальной экспертизы (В.К.Овчаров, Л.П.Гришина, С.А.Леонов, А.Е.Иванова и др.). Это обстоятельство, с одной стороны, требует адаптации разработанных методических подходов к оценке потерь здоровой жизни к условиям отечественной информационной среды. С другой стороны, специфика получаемых индикаторов с учетом особенностей учета инвалидности, требует адекватной интерпретации получаемых закономерностей.

Таким образом, цель исследования заключается в том, чтобы разработать и апробировать инструментарий для оценки потерь здоровой жизни населения за счет инвалидности, как одного из критериев эффективности деятельности здравоохранения.

В соответствии с целью были поставлены следующие задачи:

- провести сравнительный анализ тенденций смертности и инвалидности, определяющих потери здоровой жизни населения Саратовской области;

- разработать методику для оценки потерь здоровой жизни населения в условиях российского информационного пространства;

- дать сравнительную оценку потерь продолжительности здоровой жизни за счет смертности и инвалидности на примере Саратовской области;

- исследовать аналитические возможностей показателя потерь здоровой жизни для выработки решений политики здравоохранения.

Объектом исследования явилось население Саратовской области с учетом его возрастных и тендерных особенностей. Предмет исследования - тенденции смертности и инвалидности населения области в период социально-экономических реформ в России, и особенности их проявления в детских, трудоспособных и пожилых возрастах у мужчин и женщин от основных причин.

Научная новизна полученных результатов заключается в следующем.

Установлена природа стабилизации продолжительности жизни населения в последние 4 года (2002-2005 г.), связанная с компенсирующей ролью позитивных тенденций младенческой и детской смертности продолжающегося роста смертности в трудоспособных возрастах, прежде всего, молодых.

Выявлено противоречие между динамикой смертности и инвалидности населения Саратовской области в трудоспособных возрастах, которое характеризуется ростом безвозвратных потерь за счет преждевременной смертности и сокращением на этом фоне новых случаев инвалидности от всех основных причин, что свидетельствует о неиацеленности здравоохранения на достижение качественных критериев — роста продолжительности жизни в здоровом состоянии.

Разработана методика для оценки потерь здоровой жизни населения в условиях российского информационного пространства, интегрирующая с помощью методов демографического моделирования данные полицевой статистики смертности и инвалидности из источников государственного (органов ЗАГС) и ведомственного (фонда социального страхования ФСС) регистров.

Впервые получена оценка потерь продолжительности здоровой активной жизни от основных причин, обусловленных официально установленной инвалидностью, которая составила в Саратовской области около 3 лет продолжительности жизни -4,5% ее общей продолжительности, увеличиваясь до 7% при вступлении в трудоспособный возраст и 26-15% при выходе на пенсию (соответственно для мужчин и женщин).

Научно-практическая значимость результатов заключается в следующем.

Сравнительный анализ с зарубежными оценками, полученными с применением аналогичных методических подходов, позволяет предполагать наличие существенного недоучета инвалидизирующих состояний, а, следовательно, обусловленных ими потерь здоровой жизни в российских территориях. В свою очередь, это означает, что значительная часть лиц с выраженными ограничениями жизнедеятельности, нуждающихся в социальной поддержке и реабилитации не получает медико-социальной помощи в требуемом объеме.

На защиту выносятся следующие положения.

Стабилизация продолжительности жизни населения в последние 4 года (20022005 г.) носит искусственный характер, поскольку связана с компенсирующей ролью позитивных тенденций младенческой и детской смертности продолжающегося роста смертности в трудоспособных возрастах, прежде всего, молодых. Этот эффект характеризует общероссийскую ситуацию и в полной мере проявляется в Саратовской области.

Здравоохранение не нацелено на достижение качественных критериев - рост продолжительности жизни в здоровом состоянии, о чем свидетельствует противоречие между динамикой смертности и инвалидности населения. Продолжается рост безвозвратных потерь за счет преждевременной смертности в трудоспособных возрастах, и сокращение на этом фоне новых случаев инвалидности от всех основных причин. В Саратовской области это противоречие носит еще более глубокий характер, чем в целом по стране, поскольку уровни и тенденции смертности близки к общероссийским; что касается тенденций инвалидизации, то во всех возрастных группах рост ее происходит медленнее, чем в России (у подростков и пожилых), а снижение - более быстрыми темпами на общероссийском фоне (среди детей 5-14 лет и в трудоспособном периоде).

В условиях российского информационного пространства возможно осуществлять на регулярной основе расчет и анализ продолжительности жизни населения в здоровом состоянии и состоянии инвалидности для характеристики тенденций и региональных особенностей деятельности здравоохранения. Разработанная методика интегрирует с помощью методов демографического моделирования данные полице-вой статистики смертности и инвалидности из источников государственного (органов ЗАГС) и ведомственного (фонда социального страхования ФСС) регистров.

Заключение диссертации по теме «Общественное здоровье и здравоохранение», Ивановский, Андрей Григорьевич

Выводы

1. Изменения смертности в Саратовской области являются типичными для России в период реформ, и определяются резким ухудшением ситуации для трудоспособного (в первую очередь, молодого) населения за счет роста смертности в основном от экзогенных патологий, предотвратимых силами современной медицины и здравоохранения. Подобная картина, на наш взгляд, может сложиться только в той ситуации, когда маргинализация населения, его обеднение остаются непреодоленными, а роль социальных институтов, призванных минимизировать социальные последствия реформ - неэффективной.

2. Динамика инвалидизации испытывает существенную зависимость от законодательных изменений объема и практики предоставления льгот инвалидам. В наибольшей степени эта зависимость проявилась для пожилого населения, инвалидиза-ция которого за" два последних года возросла'вдвое, тогда как весь предыдущий 10-летний период отмечалась тенденция к ее сокращению. При этом, пожилые - единственная группа населения, для которой тенденции инвалидизации в Саратовской области соответствуют общероссийским, в более молодых возрастах тренды характеризуются отчетливым своеобразием, главное проявление которого - более низкие темпы роста и более высокие - снижения показателя в рассматриваемом периоде, в результате чего отставание области по уровню инвалидизации населения от российского уровня заметно возросло от 1992 к 2005 г.

3. Проведенное исследование выявило противоречие между динамикой смертности и инвалидности населения Саратовской области в трудоспособных возрастах, которое характеризуется ростом безвозвратных потерь за счет преждевременной смертности и сокращением на этом фоне новых случаев инвалидности от всех основных причин, что свидетельствует о ненацеленности здравоохранения на достижение качественных критериев - рост продолжительности жизни в здоровом состоянии.

4. Разработана методика для оценки потерь здоровой жизни населения, интегрирующая с помощью методов демографического моделирования данные полицевой статистики смертности и инвалидности из источников государственного (органов ЗАГС) и ведомственного (фонда социального страхования ФСС) регистров. Это означает, что в условиях российского информационного пространства возможно осуществлять на регулярной основе расчет и анализ продолжительности жизни населения в здоровом состоянии;и состоянии инвалидности для характеристики тенденций и региональных особенностей деятельности здравоохранения.

5. Потери продолжительности здоровой.жизни?в инвалидности составили в Саратовской области около 3 лет - 4,5% ее: общей продолжительности, увеличиваясь до 7% при вступлении в трудоспособный возраст и 26-15% при выходе на пенсию (соответственно для мужчин и женщин). Если оценивать ситуацию с точки зрения абсолютных цифр (лет предстоящей, жизни;, которые будут прожиты в состоянии инвалидности), то потери за счет инвалидности оказываются; выше у женщин. Вместе с тем, если отнести эти потери к ожидаемой продолжительности жизни, т.е. оценить, какая часть ее будет потеряна в состоянии инвалидности, то положение хуже оказывается у мужчин. Эта оценка является более адекватной?характеристикой потерь, поскольку элиминирует различия в продолжительности жизни мужчин и женщин.

6; Так же как и в структуре потерь за счет смертности, в структуре потерь вследствие инвалидности можно отметить вклад: болезней системы кровообращения, злокачественных новообразований, травм и; отравлений; болезней органов дыхания и пищеварения. Вместе с.тем, суммарная значимость этих причин; заметно меньше, чем в структуре причин смерти. При этом; в потерях здоровой жизни за счет инвалидно-: сти значимую роль играют те заб6левания;. которые практически не существенны как причины смерти: болезни нервной системы - (8,0% всех потерь у мужчин и 9,9% у женщин), психические расстройства (5,1-3;Т%),. болезни эндокринной• системы и ко-стно-мышечной системы (от 2 до 3%): Таким образом;.общий анализ причин, определяющих потери за счет смертности и:инвалидности, позволил выявить как общность, так и нозологическую специфику формированияшотерь.

7. Аналитические возможности показателя продолжительности жизни в разных состояниях здоровья связаны с оценкой эффективности: стратегий нацеленных на: сохранение продолжительности и качества жизни: (соотношение потерь за счет смертности и инвалидности и их тенденций); профилактику неинфекционной патологии и ее осложнений (возрастной профиль потерь), выбор приоритетов здравоохранения (роль отдельных причин в формировании потерь за счет смертности и инвалидности).

Заключение

В разные исторические периоды перед здравоохранением стояли различные задачи и соответственно система показателей, позволяющих оценивать эффективность деятельности службы, также существенно отличалась.

В течение 20 века, прежде всего, в развитых странах мира, по мере успехов в снижении смертности от управляемых причин на первый план выступали задачи не только удлинения сроков жизни, но увеличение ее продолжительности в здоровом состоянии без болезней и связанных с ними ограничений-жизнедеятельности (инвалидности). Дальнейшее сокращение смертности, приведшее к тому, что подавляющее большинство населения доживает до преклонных возрастов и соответственно до патологии, присущей этому периоду жизни, актулизировали задачу сохранения остаточного потенциала здоровья и улучшения качества жизни больных с хроническими заболеваниями и инвалидов. Для развитых стран, в которых доля пожилых людей достигает четверти - трети всего населения, вопросы качества жизни как характеристики здоровья населения наиболее значимы.

В соответствии с постановкой новых задач здравоохранения, развивался методический инструментарий, позволявший осуществлять мониторинг выполнения задач и оценивать эффективность деятельности. Общая логика развития методических подходов была связана с более детальной оценкой инвалидности в контексте ограничений жизнедеятельности, влияющих на качество жизни. Вместе с тем, единой методической конструкцией оставались демографические модели, описывающие процесс дожития когорты в разных состояниях здоровья. Первоначально основой для расчета служили сведения о распространенности инвалидноти в отдельных возрастах по данным опросов или исследований, при этом предполагалось, что статус инвалида ведет к полной утрате здоровья. Учет «тяжести» инвалидности привел к разработке показателей, учитывающих влияние патологии на качество жизни пациента. Наиболее детальная проработка методологических и статистических вопросов использования демографических методов для обобщенной количественной оценки здоровья населения нашла свое выражение в подходе, ориентированном на использование новой идеологии - глобального бремени болезней населения. Показатель DALY учитывает, во-первых, потери в результате преждевременной смертности, которая определяется как разница между фактическим возрастом на момент смерти и ожидаемой продолжительностью жизни в этом возрасте для населения с низким уровнем смертности, и, во-вторых, утрату здоровых лет жизни в результате наступления инвалидности, тяжесть которой дифференцирована. Развитием этих идей является оценка продолжительности жизни, скорректированной с учетом нарушений здоровья, для чего используются оценки распространенности нарушений здоровья, взвешенные с учетом тяжести таких нарушений.

Как показала практика развитых стран, явившихся инициаторами разработки методологии оценки потерь здоровья, учитывающей несмертельные последствия болезней, усложнение методических подходов предъявляет соответствующие требования к информации. Разработка стандартизованных опросников на скрининг нарушений здоровья и инвалидности, учитывающих культурные, психологические, конфессиональные, этнические и иные аспекты насёления явилась необходимым шагом в получении сопоставимой информации по разным странам. Существенное значение имело планирование выборочных исследований, репрезентативно представляющих население различных стран. Наконец, важнейшим условием получения качественной сопоставимой информации являлась разработка инструментария опросов, включая подготовку интервьюеров, методики проведения обследований и т.д.

Специфика российской ситуации определяется несколькими основными аспектами. Во-первых, востребованностью соответствующих индикаторов для оценки эффективности деятельности здравоохранения. В связи с этим следует отметить, что для России, имеющей существенные резервы снижения преждевременной смертности, с одной стороны, и высокую распространенность заболеваний, сопровождающихся выраженными ограничениями жизнедеятельности, - с другой, актуальной проблемой здравоохранения является увеличение продолжительности жизни, в том числе в здоровом состоянии - без болезней и инвалидности. Второй аспект определяется готовностью и способностью научных и управленческих кругов к восприятию и использованию соответствующего методического инструментария. В связи с этим следует отметить, что на федеральном уровне принято решение об использовании критерия продолжительности здоровой жизни (без инвалидности) в качестве критерия качества работы системы здравоохранения. Третий аспект определяется тем, что в отличие от европейских стран, где сведения о распространении нарушений здоровья и связанных с ними ограничений жизнедеятельности получены из опросов и обследований населения, в России сведения об инвалидности формируются в рамках ведомственной статистики по результатам медико-социальной экспертизы. Это обстоятельство, с одной стороны, требует адаптации разработанных методических подходов к оценке потерь здоровой жизни к условиям отечественной информационной среды. С другой стороны, специфика получаемых индикаторов с учетом особенностей учета инвалидности, требует адекватной интерпретации получаемых закономерностей.

Исследование основных тенденций смертности в Саратовской области за период 1989-2005 г. с учетом ее тендерных, возрастных и нозологических аспектов, позволило получить следующие основные результаты.

Во-первых, Саратовская область в целом является достаточно типичной российской территорией, как в отношении уровней продолжительности жизни, так и ее тенденций, причем как в период радикальных социальных сдвигов, так и в период относительной стабилизации. В период 1989-2001 г. снижение продолжительности жизни в Саратовской области составило 4,9-2,3 года соответственно для мужчин и женщин, в России 5,0-2,1 года, в Приволжском регионе 5,8-2,5 года для мужчин и женщин соответственно. В 2002-2005 гг. показатель стабилизировался на очень низких уровнях (59,5 лет для мужчин, 72,5-72,8 лет для женщин), что говорит о стагнации продолжительности жизни в' области "в полном соответствии с процессами, происходящими в округе и стране в целом.

Во-вторых, изменения в области на фоне России и Поволжья существенно различались в зависимости от возраста. Так, по темпам снижения младенческой смертности Саратовская область занимала лидирующие позиции: смертность саратовских детей до Г года снизилась более чем вдвое у мальчиков и почти вдвое у девочек против 38,5% и 36,1% в Поволжье и 39% и 37,5% в России соответственно. У детей 1-14 лет в области сложились отчетливые тендерные диспропорции: если у мальчиков ситуация развивалась наиболее благоприятно (снижение на 35% против 31,4% и 27,9% соответственно), то у девочек позитивные тенденции оказались наименее выраженными (снижение на 18,6% против 26,4% и 23% соответственно).

С возрастом региональные сравнения указывают на отставание области, причем опять в большей степени у девушек: если у 15-19-летних юношей темпы роста смертности были существенно выше российских, но сопоставимы с поволжскими (12,7% против 2,9% и 13,1% соответственно), то у девушек они кратно превышали таковые и в стране и в округе (8,8% против 4,4% и 0,5% соответственно). Такая же картина складывается для населения младших трудоспособных возрастов: темпы роста смертности молодых мужчин в области опережают таковые в России, но сопоставимы с поволжским (91,7% против 85,2% и 93,4% соответственно), темпы роста смертности молодых женщин близки к поволжским, однако ниже, чем в России (85,3% против 87% и 90,7% соответственно). У мужчин старших трудоспособных возрастов итоги периода реформ близки к российским, но значительно лучше поволжских (69,2% против 67,5% и 77,6%), у их ровесниц Саратовская область занимает промежуточное положение, при весьма незначительных различиях (рост на 51,8% против 49,8% в России и 53,1% в Поволжье). Для лиц старших возрастов в области ситуация складывалась примерно также, как в Поволжье, но значительно хуже, чем в России (рост на 19% против 21,9% и 14,5% в мужской и на 17,6% против 17,1% и 10% в женской популяции соответственно). Таким образом, единственная возрастная группа, где успехи Саратовской области неоспоримы - это дети первого года жизни.

Третьим, но, на наш взгляд, крайне важным, является следующее обстоятельство: стабилизация продолжительности жизни в 2002-2005 гг. носит компенсаторный характер: в детских возрастах сохранились (иногда ускорившись) позитивные тенденции 90-х годов, у подростков и лиц старших возрастов произошла смена негативных тенденций на позитивные. Только у населения трудоспособных возрастов повсеместно сохранились негативные тенденции смертности, хотя и несколько замедлившиеся по сравнению с 1989-2002 гг.

В-четвертых, в" 2002-2005 гг. основной группой'риска, как в Саратовской области, так и в Поволжье и в России в целом, оказалось население младших трудоспособных возрастов, смертность для которого продолжала расти. При этом темпы роста смертности молодых мужчин в Саратовской области в последние годы исследования оказались максимальными по сравнению с Россией и Поволжьем (12,9% против 8,2% и 7,9% соответственно), в женской популяций области темпы роста показателя несколько опережают российские, но отстают от поволжских (13,6% против 11,6% и 15,4% соответственно). При этом нет никаких надежных признаков смены негативных тенденций на позитивные ни в области, ни в округе, ни в стране в целом.

В-пятых, особую тревогу вызывает то обстоятельство, что это ухудшение позиций Саратовской области по сравнению с Поволжьем и Россией обусловлено как экзогенной (болезни органов дыхания и пищеварения, инфекционные заболевания), так и по эндогенной патологией (новообразования), а опережающий рост женской смертности от неточно обозначенных состояний, наряду с крайне высокими уровнями смертности от повреждений с неопределенными намерениями, указывает на неблагополучие и с внешними причинами смерти.

В-шестых, смертность от новообразований, с одной стороны, характеризовалась худшими по сравнению с Россией и Поволжьем тенденциями в трудоспособных возрастах, с другой - имела существенно более высокие на фоне контрольных регионов уровни. Саратовская область входила в число худших по уровню онкологической смертности территорий России независимо от пола и места проживания отдельных групп населения. При этом, однако, следует отметить, что это - проблема скорее горожан, нежели сельских жителей, скорее мужчин, нежели женщин, скорее молодых людей, нежели населения старших трудоспособных возрастов. Так, если по уровню смертности всего мужского населения 20-39 лет Саратовская область занимала 13-е место, то по уровню смертности горожан - 11-е, по уровню смертности сельских жителей - 22. Что касается их ровесниц, то" для всего женского населения Саратовская область занимала 20-е место, но среди горожанок ранг области поднимался до 15-го места, для сельских жительниц - снижался до 41-го (т.е. онкологическая смертность в этой группе была несколько ниже российской). Среди мужчин старших трудоспособных возрастов область занимали 18-е место (14-е для горожан и 22-е для сельских жителей), у их ровесниц - 32-е (28-е для горожанок и 39-е для сельских жительниц).

В-седьмых, что касается повреждений с неопределенными намерениями, то мы отмечали и высокие уровни, и высокие темпы роста, и высокие ранговые места по уровню смертности от этой причины для всех половозрастных групп трудоспособного населения Саратовской области. Неточно обозначенные состояния превратились в реальную проблему для Саратовской области в 1998 г., обращая на себя внимание у трудоспособного населения скорее темпами роста, нежели уровнями показателя на фоне России и Поволжья; у пожилого населения эти тенденции были доведены до абсурдных, вызывающих качественные диспропорции в структуре смертности и не позволяющих выявить реальные приоритеты здоровья жителей области старших возрастов, и опережающие по сравнению с российскими темпы роста смертности пожилых жителей Саратовской области представляются закономерным следствием сложившейся ситуации.

Для оценки потерь, обусловленных преждевременной смертностью, используются методы потенциальной демографии, а именно характеристика потерянных лет потенциальной жизни. При таком подходе весом каждого человека (умершего в рассматриваемом возрасте от конкретной причины смерти) служит количество лет, не-дожитых им до заданного возрастного предела. Те классы болезней, или отдельные заболевания, которые приводят к наибольшим потерям в человеко-годах, рассматриваются как приоритетные.

Максимальные потери формируются за счет смерти детей на первом году жизни. Этот эффект связан, с одной стороны, со все еще высоким уровнем младенческой смертности, а, с другой стороны, с тем, что каждый умерший ребенок - это непрожитая человеческая жизнь. К возрастному интервалу 5-9 лет потери достигают минимума, что определяется, прежде всего, снижением детской смертности, а затем вплоть до 50-летнего интервала возраста демонстрируют тенденцию к неуклонному росту. Следует отметить, что рост отмечается даже, несмотря на то, что масштабы недожития с возрастом сокращаются. Таким образом, из двух компонент, определяющих потери потенциальной жизни: числа умерших и количества лет, которые эти умершие не дожили до 70 лет, определяющим уже в трудоспособных возрастах, становится число умерших. Иными словами рост потерь определяется стремительным ростом интенсивности смертности. И только старше 50-летнего возраста потери потенциальной жизни начинают снижаться.

Во всех возрастах потери потенциальных лет жизни от всех причин смерти у мужчин существенно выше, чем у женщин. Поскольку численность женщин во всех возрастах старше 15 лет больше, чем мужчин, такая разница в потерях отражает роль лишь одного фактора - более высокой смертности мужчин, причем в соответствии с тендерной динамикой, пик различий приходится именно на трудоспособные возраста.

Учет не только числа умерших, но и возраста смерти существенно изменяет вклад отдельных причин в картину смертности. Так, в сравнении со структурой смертности, учет потерянных лет существенно повышает роль травм и отравлений (у мужчин вдвое - с 15,4% до 36,6%, у женщин более чем втрое - с 6,8% до 23,1%), а также болезней органов дыхания, пищеварения и инфекций (суммарно у мужчин более чем в полтора раза - с 9,3% до 16,2%, у женщин почти втрое - с 5,9% до 15,3%). Таким образом, потери потенциальной жизни определяются преимущественно социально обусловленными^ предотвратимыми при современном уровне развития здравоохранения причинами. Этот аспект виден-и при анализе смертности, но учет возраста смерти делает его еще более отчетливым.

Существенный вклад в потери продолжительности и качества жизни вносит инвалидность. Анализ инвалидности детского населения позволяет сделать следующие выводы. Российские подростки - единственная группа, в которой частота новых случаев инвалидности в течение рассматриваемого периода (1996-2005 г.) выросла. Во всех остальных группах инвалидизация или оставалась стабильной (среди детей до 5 лет) или даже снижалась (среди детей 5-14 лет). Тенденции инвалидизации отразились на процессах формирования контингентов детей-инвалидов, основным признаком которых является замедление роста к концу 1990-х годов и переход ^стабилизации распространенности детской инвалидности на достигнутых уровнях. Прирост инвалидности обеспечен в детских возрастах врожденными аномалиями, болезнями эндокринной системы, болезнями глаза,. новообразованиями:, а в подростковых также травмами и отравлениями и болезнями системы кровообращения; Роль психических; расстройств в формирований детской 'инвалидности также повышается от младших детских к подростковым возрастам. Приволжский регион в целом характеризуется теми же уровнями и тенденциями инвалидизации детей^ что и в целом по России, что проявляется динамикой показателей во всех возрастных группах.

С середины Л 990-х годов, т.е. с начала периода становления системы статисти

••.„.• 1 . • . . .г'! -j i .- , i г 1 ! ' 1----- -------ческого наблюдения детской, инвалидности, ситуация в Саратовской области развивается с отчетливой спецификой на фоне России и Приволжского округа. Что касается тенденций инвалидизации, то во всех возрастных группах рост ее происходит медленнее, чем в России (у подростков), а снижение более быстрыми темпами на общероссийском фоне (среди детей 5-14 лет), в результате чего распространенность детской инвалидности в Саратовской области к 2005 г. оказывается на четверть-треть ниже, чем в России во всех возрастах, тогда как в середине 1990-х годов уровни ее были близки к среднероссийским. С точки зрения проблем формирования инвалидности Саратовская область во всех возрастах, выделяется болезнями эндокринной системы, новообразованиями, а у подростков еще и врожденными аномалиями, инвалидность вследствие которых близка (новообразования и врожденные аномалии) или выше, чем в России (эндокринные нарушения) и это при том, что общая инвалидность от всех причин в области на четверть ниже, чем в России.

Подводя итоги сравнительного анализа инвалидизации взрослого населения, можно отметить несколько моментов.

Во-первых, за период 1990-х годов и начала наступившего десятилетия инва-лидизация испытывает существенную зависимость от законодательных изменений объема и практики предоставления льгот инвалидам. В наибольшей степени эта зависимость проявилась для пожилого населения, инвалидизация которого за два последних года возросла вдвое, тогда как весь предыдущий 10-летний период отмечалась тенденция к ее сокращению. Тенденция к сокращению инвалидизации отмечалась также в молодых трудоспособных возрастах с конца 1990-х годов и к стабилизации показателей в предпенсионном периоде жизни. Иными словами, отмеченный прирост новых случаев инвалидности последние годы носит выражено стимулированный характер.

Во-вторых, пожилые - единственная группа взрослого населения, для которой тенденции инвалидизации в Саратовской области соответствуют общероссийским, в более молодых возрастах тренды характеризуются отчетливым своеобразием, главное проявление которого - более низкие темпы роста и более высокие - снижения показателя в рассматриваемом периоде, в результате чего отставание области по уровню инвалидизации взрослого населения от российского уровня заметно возросло от 1992 к 2005 г.

В-третьих, при заметно более низком уровне инвалидизации во всех группах взрослого населения в Саратовской области на общероссийском фоне выделяются злокачественные новообразования, инвалидность вследствие которых в области близка к общероссийскому уровню, причем на протяжении всего периода наблюдения.

Распространение инвалидности является еще одним существенным источником потерь. Так, продолжительность здоровой жизни сокращается у мужчин на 2,9 года, у женщин на 3,3 года в результате инвалидности. Таким образом, из общей продолжительности жизни при рождении 4,8-4,4% ее будет прожито в состоянии инвалидности.

Эти потери кажутся сравнительно небольшими лишь на первый взгляд. Поскольку распространенность инвалидности по мере старения и ухудшения состояния здоровья накапливается, с возрастом все большая часть ожидающей человека продолжительности жизни будет фактически потеряна в результате существенных ограничений жизнедеятельности. Так, при рождении доля ожидаемой жизни, которая будет прожита в состоянии инвалидности, составляет 4-5% ее предстоящей продолжительности, при вступлении в трудоспособный возраст потери составят около 7%, в начале четвертого десятилетия жизни - 8-10%, а при выходе на пенсию (на рубеже седьмого десятка лет) - 26% предстоящей продолжительности жизни у мужчин и 15% у женщин будет прожита в состоянии инвалидности.

Если оценивать ситуацию с точки зрения абсолютных цифр (лет предстоящей жизни, которые будут прожиты в состоянии инвалидности), то потери за счет инвалидности оказываются выше у женщин. Вместе с тем, если отнести эти потери к ожидаемой продолжительности жизни, т.е. оценить, какая часть ее будет потеряна в состоянии инвалидности, то положение хуже оказывается у мужчин. Особенно четко эта закономерность, как было показано, проявляется с возрастом. Отмеченный эффект связан с тем, что в трудоспособных возрастах тендерные диспропорции в смертности оказываются существенно более выражены чем в инвалидности. В связи с этим, сравнивать абсолютные потери в годах предстоящей жизни было бы некорректно, более адекватную оценку потерь за счет инвалидности дает относительная величина -доля ожидаемой продолжительности жизни, которая будет прожита в состоянии инвалидности. Эта оценка элиминирует различия в продолжительности жизни мужчин и женщин.

Роль отдельных причин в формировании потерь определяется двумя обстоятельствами: распространенностью инвалидности и возрастом максимального риска инвалидизации. При прочих равных условиях (одинаковой распространенности) вклад в потери будет больше для той причины, риск инвалидизации от которой приходится на более ранний возрастной период жизни.

Как и следовало ожидать, более половины всех потерь определяют болезни системы кровообращения (53,9% у мужчин и 64,0% у женщин), причем масштаб этих потерь формируется, прежде всего, из-за высокой распространенности инвалидиости, обусловленной сердечно-сосудистыми заболеваниями. Все остальные причины определяют довольно полиморфную картину. Так же как и в структуре потерь за счет смертности, в структуре потерь вследствие инвалидности можно отметить вклад злокачественных новообразований (6,4-3,3% соответственно), травм и отравлений (5,73,5%), болезней органов дыхания (5,5-3,5%), болезней органов пищеварения (5,23,9%). Вместе с тем, суммарная значимость этих причин, особенно новообразований и травм, оказалась заметно меньше, чем в структуре причин смерти.

При этом, что в потерях здоровой жизни за счет инвалидности значимую роль играют те заболевания, которые практически не существенны как причины смерти. Это, прежде всего, болезни нервной системы, которые определяют 8,0% всех потерь у мужчин и 9,9% - у женщин, занимая второе место среди причин сокращения здоровой жизни вследствие инвалидности. Заметную роль играют психические расстройства

5,1-3,1%), хотя в структуре причин смерти их значимость несопоставима. Болезни t эндокринной системы и костно-мышечной системы также заметны среди причин сокращения здоровой жизни из-за инвалидности (от 2 до 3%), при этом среди причин смерти их значимость втрое - вчетверо ниже. Таким образом, общий анализ причин, определяющих потери за счет смертности и инвалидности, позволил выявить как общность, так и нозологическую специфику формирования потерь.

Проведенное исследование показало, что если рассматривать проблему предот-вратимости потерь здоровья шире, и не ограничиваться только смертностью, спектр причин, который должен оказаться в центре внимания здравоохранения, существенно видоизменяется. В свою очередь, это требует активизации усилий не только по лечению, но и по реабилитации состояний, крайне редко выступающих непосредственной причиной смерти, но в целом способствующих ухудшению жизненного прогноза.

Список литературы диссертационного исследования кандидат медицинских наук Ивановский, Андрей Григорьевич, 2007 год

1. Азарх Э. Перспективная социальная политика в глазах населения. //Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2001. № 1 (51). С. 43-46.

2. Актуальные проблемы инвалидности. /Под ред. Л.П.Гришиной.- М., 1995.

3. Андреев Е.М., Вишневский А.Г. Вызов высокой смертности в России // Народонаселение. 2004. - №3. - Сс.75-84.

4. Аникин В.А. Жизненные проблемы россиян и их запросы к социальной политики // Социологические исследования. 2006. № 12. С. 15-21.

5. Антипов В. В. Медико-социальные аспекты смертности от травм, отравлений и несчастных случаев // Вопр. организации и информатизации здравоохранения. 2000. - №1. -С.16-19.

6. Архангельский В. и др. Жизненный уровень инвалидов в Москве. //Мониторинг общественного мнения. ВЦИОМ.- 1999. № 1/39

7. Баскаков В.Н. Аддитивная оценка функции дожития и ее применение в актуарной математике // Вестник МГТУ. Сер. Естественные науки. 1999. - № 1. С. 3-14

8. Баскаков В.Н., Крылова Е.К., Яненко Е.А. Первичная инвалидность в России: аналитический обзор 1999-2002 гг. / Препринт № WP /2004/1203. М.: АНО «НААЦ», 2004. -40 с.

9. Баскаков В.Н., Яненко Е.А. Оценка страховых рисков при страховании пенсии по инвалидности.// Пенсионные фонды и инвестиции, №1(19), 2005

10. Бобков В.Н. Пенсия по инвалидности. Социальная политика, уровень и качество жизни. Словарь. — М.: ВЦУЖ, 2001. словарная статья.

11. Бойко О.В. Сомнение или надежда: зарубежные образы социальной политики России // Мир России. 2003. Т. XII. № 1. С. 85-97.

12. Вельтищев Ю.Е. Состояние здоровья детей и общая стратегия профилактики болезней. М., 1994.

13. Вишневский А.Г. Смертность в России: главные группы риска и приоритеты действия. Научные Доклады. М.: Московский центр Карнеги, 1997. - Вып. 19.

14. Гаспарян С. А. Медико-социальный мониторинг в управлении здравоохранением. — М„ 2003.

15. Горшков М.К. Социальная ситуация в России в фокусе общественного мнения. //Социологические исследования. 2006. № 12. С. 3-8.

16. Государственная социальная политика и стратегии выживания домохозяйств / Н. М. Давыдова и др.; под общ. ред. О. И. Шкаратана. М. : ГУ-ВШЭ, 2003. 461 с.

17. Государственный доклад «О положении инвалидов в Российской Федерации».- М., 1998,-235 с.

18. Григорьева И.А. Модели человека в теории социальной работы. СПб., 2001. С. 4660; Григорьева И.А., Садыхова А.А. «Принцип субсидиарное™» в праве и социальной политике ФРГ, США и РФ // «Клио». Журнал для ученых, N1 (13), 2001. С. 54-62

19. Григорьева И.А. Приоритеты социальной политики: пожилые люди. //Журнал социологии и социальной антропологии. 2005. Т. VIII. № 3. С. 131-145.

20. Григорьева И.А. Социальная политика и социальное реформирование в России в 90-х годах. СПб., 1998. • • '

21. Гудинова Ж.В. Двойная статистика детской инвалидности: проблемы и решения //Вестник Санкт-Петербургской государственной медицинской академии им. И.И. Мечникова. 2004. - № 1 (5). - С. 18-21.

22. Гусева Л.Я. и др. Показатели инвалидности с детства в РСФСР, их динамика, особенности в отдельных регионах. //Актуальные проблемы инвалидности. М., 1991

23. Данилевская ГО. Ю. Законодательные основы экспертизы стойкой утраты здоровья. //Экономика здравоохранения. М., 2000. N8

24. Дементьева Т.Г., Кривенко Е.И., Сарапулова Т.А., Грязнов В.Н. Нефрологическая патология в структуре детской инвалидности. //Материалы 1-го конгресса «Современные методы диагностики и лечения нефрологических заболеваний у детей». М., 1998.

25. Дергунова Н.В. Генезис представлений о социальной роли государства в германском либерализме XIX века. В. фон Гумбольдт и Л фон Штейн // Социальная политика и социология. 1999. №2. С.44 52.

26. Доклад о состоянии здравоохранения в мире, 2000 г.: системы здравоохранения: улучшение деятельности. Всемирная организация здравоохранения, 2000, 232 с.

27. Дубровина Е.В. Медико-социальная трансформация травматической смертности в период экономических реформ (на примере Кировской области). Дисс. канд.мед.наук. М., ЦНИИ ОИЗ РФ, 2005

28. Ермаков С.П., Иванова А.Е. Количественная и качественная оценка продолжительности жизни и инвалидности в России. //Государственный доклад «О положении инвалидов в Российской Федерации»'М.';'1997. с. 45^6 ~

29. Ермаков С.П., Иванова А.Е., Семенова В.Г. Региональный анализ потерь DALY от смертности и инвалидности. Россия, 1993-1995 гг. М.: НПО «МедСоцЭконИнформ», 1998. -90 с.

30. Жуков В.И. Модернизация социальных отношений в России: замыслы, итоги, возможности. //Социологические исследования. 2005. № 6. С. 25-34.

31. Зайцев Д.В., Зайцева О.Б. Разгосударствление социальной сферы в России: социально-правовой аспект//Общественные науки и современность. 2007. № 3. С. 174-176.

32. Занятость инвалидов в странах с переходной экономикой. Основные направления действенной политики занятости и профподготовки инвалидов в странах Центральной и Восточной Европы. Региональное бюро МОТ в Москве. М., 1995.

33. Здоровье детей России. /Под ред. А.А.Баранова. М., 1999.

34. Здоровье населения России в социальном контексте 90-х годов: проблемы и перспективы /Под ред. Стародубова В.И., Михайловой Ю.В., Ивановой А.Е. М.: Медицина, 2003. - 288 с.

35. Зелинская Д.И. Детская инвалидность (медико-социальные исследования): Автореф. дис. д-ра мед. наук. М., 1998.

36. Зелинская Д.И. Медико-организационные проблемы детской инвалидности. //Педиатрия. М., 1995. № 4

37. Зелинская Д.И., Балева Л.С. Федеральные и региональные программы охраны здоровья матери и ребенка. //Российский вестник перинатологии и педиатрии, М., 1999, N4, с.14-17

38. Зелинская Д.И., Вельтищев Ю.Е. Детская инвалидность //Приложение к журналу Российский вестник перинатологии и педиатрии. Д 995. -53с.

39. Иванова А.Е. Продолжительность жизни, свободной от инвалидности, в России и за рубежом: проблемы сравнительного анализа. //Социологические исследования. М., 2000. № 12. С. 80-89.

40. Иванова А.Е., Леонов С.А., Ермаков С.П. Проблема международной сопоставимости данных о продолжительности и качестве жизни населения с учетом инвалидности. М.:ИСПИ РАН, 1999.51 с.

41. Иванова А.Е., Семенова В.Г. Новые явления российской смертности //Народонаселение. -2004.- № 3. Сс. 85-93.

42. Иванова А.Е., Семенова В.Г. Смертность: факторы, группы риска, оценка потерь. -В: Стратегия демографического развития России /Под ред Кузнецова В.Н., Рыбаковского Л.Л. М.: ИСПИ РАН, 2005. - Сс.21-37.

43. Иванова А.Е., Семенова В.Г., Гаврилова Н.С., Евдокушкина Г.Н., Гаврилов J1.A. Российская смертность в 1965-2002 г.: основные проблемы и резервы снижения. //Общественное здоровье и профилактика заболеваний. 2004. - № 1. - Сс. 20-30

44. Иванова А.Е., Семенова В.Г., Землянова Е.В. Тенденции и особенности смертности населения Москвы. В: Демографическая ситуация в Москве и тенденции ее развития. /Под ред. Проф. Л.Л.Рыбаковского. - М., - 2006 г. - с.78-172

45. Игнатьева Р.К., Каграманов В.И. Научное обоснование и основные методические принципы создания статистики детской инвалидности в Российской Федерации. //Проблемы соц. гигиены и история медицины. М., 1994. № 3.

46. Игнатьева Р.К., Каграманов В.И., Огрызко Е.В. и др. Распространенность стойких нарушений и последствий болезней среди детей крупного города. //Проблемы соц. гигиены и история медицины. М., 1997. № 3

47. Инвалиды в России: причины и динамика инвалидности, противоречия и перспективы социальной политики / Т.М. Малеева, С.А. Васин, О.Ю. Голодец, С.В. Бесфамильная; Бюро экон. анализа. -М.: РОССПЭН, 1999

48. Каграманов В.И. Комплексная оценка последствий болезни и причин инвалидизации в детской популяции: Автореф. дис. канд. мед. наук. М., 1996.

49. Камаев И. Л., Позднякова М.А. Детская инвалидность (проблемы и пути решения). Н.Новгород, 1999. 155 с.

50. Камаев И.Л., Гурвич Н.И., Иорданская Н.А. и др. Медико-социальные аспекты детской инвалидности. //Здравоохранение Российской Федерации. М., 1997. № 5.

51. Келасьев В.Н. Социальная защита населения и власть. //Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. Т. 2. № 2. С. 80-89.

52. Коссов В.В. Динамика качества жизни в субъектах Российской Федерации и направленность социальной политики. //Мир России. 2001. Т. 10. № 2. С. 50-66.

53. Котляр А.Э., Кочеткова М.А. Новое в практике подбора рабочих мест инвалидов. //Медико-социальная экспертиза и реабилитация. М., 1998. № 2.

54. Кричагин В.И. Концепция эпидемиологии в современный период развития здравоохранения. //Социальная защищенность: охрана здоровья. М.:ВНИИМИ. 1991. 12 с.

55. Кулагина Е.В. Адаптация семей с детьми-инвалидами к современным экономическим условиям. Дисс. к.э.кон. наук. М., 2004.

56. Маковецкая Г.А., Козлова Т.В., Каткова Л.И., Мазур Л.И. Медико-социальная экспертиза детской инвалидности при заболеваниях органов мочевой системы у детей. //Российский вестник перинатологии и педиатрии, М., 2000, N4, с.52-53

57. Максимова Т.М., Какорина Е.П., Королькова Т.А. и др. Заболеваемость и особенности медицинского обслуживания инвалидов. //Проблемы соц. гигиены и истории медицины. М., 1995. №2.

58. Международная номенклатура нарушений, ограничений жизнедеятельности и социальной недостаточности. М., 1995.

59. Милецкий В.П. Российская модернизация. Предпосылки и перспективы эволюции социального государства. — СПб.: Изд-во СПб. Ун-та, 1997. С. 93.

60. Милле Ф., Школьников М.В. Современные тенденции смертности по причинам смерти в России в 1965-1994 // Donnees Statistiques. -No.2. 1996. -140 p.

61. Михайлова Ю.В., Предтеченская А.В., Шарова Е.А. Медико-социальная значимость сахарного диабета в России: региональные особенности. М., 2005. 121 с.

62. Назаров А. Комментарий к некоторым статьям Закона РФ о государственных пенсиях в РФ: //Хозяйство и право. М., 1998. № 2; 3,4.

63. Немцов А.В. Алкогольный урон регионов России М., 2003. - 136 с.

64. Неравенство и смертность в России /Под ред. Школьникова В.М., Андреева Е.М., Малеевой Т.М. Московский Центр Карнеги. М.: Сигналь, 2000

65. Нестеров В.А. Статистика инвалидности: М., 1997.

66. Новиков М., Котова С. Сравнительный анализ государственной политики Российской Федерации и ведущих мировых стран в области поддержки доходов и обеспечения социальных выплат людям с инвалидностью, http://rabota.perspektiva-inva.ru/index.php7474

67. Овчаров^ В.К. Проблемы инвалидности: медико-статистические аспекты. //Проблемы соц. гигиены и истории медицины. М., 1997. № 1.71.0вчарова J1.H., Пишняк А.И. Уроки монетизации льгот. //Мир России. 2006. Т. XV. №3. С. 134-157.

68. Петухов В.В. От монетизации льгот к национальным проектам // Социологические исследования: 2006. №12. С. 22-27.

69. Писарев А.В. Образ пожилых в современной России. //Социологические исследования. 2004. № 4. С. 51-56.

70. Плавинский С.А., Плавинская С.И., Климов А.Н. Социальные факторы и рост смертности в России в 90-х годах XX века:, проспективное когортное исследование // Меж-дунар.журн.мед.практ. 2005. - №1. - Сс.42-45.

71. Политика по контролю кризисной смертности в России в переходный период / Ред. Школьников В.М:, Червяков Л:В.-М., 2000. -191"с. • ■ -.

72. Предотвратимая смертность и: пути,ее снижения /Под ред. Михайловой Ю.В., Ивановой А.Е. М.: ЦНИИ ОИЗ, 2006

73. Предупреждение инвалидности и реабилитация: Доклад Комитета экспертов ВОЗ по предупреждению инвалидности и реабилитации. М.: Медицина, 1983. - 42 с.

74. Разводовский Ю.Е. Алкоголь и смертность эпидемиологический аспект взаимосвязи//Здравоохранение РФ. - 2002. - №5. - С. 37.-39.

75. Римский В.JI. Социальная политика как метод решения социальных проблем. . //Общественные науки и современность. 2006? № 5.'С. 92-96.

76. Розанваллон П. Новый социальный вопрос. Переосмысливая государство всеобщего благосостояния. Пер. с франц. М., 1997. С.18-31.

77. Романов П.В., Ярскад-Смирнова Е.Р. Политика инвалидности. Проблемы доступной среды и возможности занятости. //Социологические исследования. 2005. № 2. С. 44-55.

78. Россет Э. Продолжительность человеческой жизни. М.: Прогресс. 1981. 384 с.

79. Савич С.Е. Элементарная теория страхования жизни и трудоспособности. Изд. 3-е, исправленное с дополнениями. М.: Янус-К, 2003.

80. Сакс И. Прежние модели.исчерпаны, нужны новые. //Социологические исследования. 1995. № 8. С. 91-93.

81. Салахов, Э.Р., Какорина Е.П. Травмы и, отравления в России и за рубежом // Проблемы соц. гигиены, здравоохранения и ист. Медицины. 2004- - №4. - С. 13-20

82. Сарычева С.Я. Основные медико-социальные проблемы инвалидов в детском возрасте. //Педиатрия. М., 1990. № 12.

83. Свинцов А.А. Структура детской инвалидности. //Проблемы социальной гигиены и истории медицины. М., 1996. № 6.

84. Семенова В.Г. Обратный эпидемиологический переход в России. //Общественное здоровье и профилактика заболеваний. -2005. № 5, 6

85. Семенова В.Г., Иванова А.Е., Дубровина Е.В. Смертность российской молодежи: долгосрочные тренды и современные особенности. //Российская молодежь: проблемы и решения. М.: ЦСП, 2005. с. 318-361.

86. Сергеев Н.В., Сидорина Т.Ю.Государственная социальная политика и здоровье россиян. К анализу затрат домохозяйств на здравоохранение. //Мир России. 2001. Т. 10. №2. С. 67-92.

87. Сердюков А.Г., Винникова Ю.Г., Кульков В.Н. Медико-социальная характеристика образа жизни лиц, умерших в трудоспособном возрасте // Профилактика заболеваний и укрепление здоровья. 2000. - №3. - С.25-28.

88. Смирнов С., Николаенко М., Экономика трудовой реабилитации инвалидов: опыт предприятий ВОИ. //Человек и труд. М., 1998. № 12.

89. Соболева И.В. Социальная политика как фактор устойчивого развития. // Проблемы теории и практики управления. 2003. № 3.

90. Соломонов А.Д. Научные основы мониторинга здоровья населения на региональном уровне. Дисс. д.м.н., Ставрополь, 1998 г.

91. Социальная защита населения. Российско-канадский проект /Под ред. Н.М.Римашевской. М.: РИЦ ИСЭПН РАН, 2002

92. Социально-экономические аспекты инвалидности. /Под ред. Ю.В.Михайловой, А.Е.Ивановой. М., 2006. 142 с. . , .

93. Социальные проблемы медицины / Б. Я. Смулевич и др.; под ред. А. Я. Боярского, Б. Я. Смулевича. М. : Мысль, 1968. 127 с.

94. Стабилизация численности населения России (возможности и направления демографической политики). /Под ред. Л.Л. Рыбаковского и Г.Н. Кареловой. М., 2002.- 220 с.

95. Стародубов В.И., Иванова А.Е. Бедность и здоровье: специфика России// Модернизация экономики России: итоги и перспективы. Кн. 2. М.: ГУ ВШЭ, 2003. - Сс.80-93.

96. Стародубов В.И., Иванова А.Е. Медико-демографическая ситуация в России: проблемы и перспективы//Вестник Санкт-Петербургской государственной медицинской академии им. Мечникова. 2003. - № 3. - Сс. 83-87.

97. Тарасова Г.В. Инвалидность в населении Российской Федерации. //Проблемы соц. гигиены и история медицины. М., 1996. № 3.

98. Тихонова Н.Е. Оптимальная модель социальной политики в массовых представлениях//Социологические исследования. 2006. № 12. С. 9-15.

99. Тищук Е.А. Инвалидность, как медико-демографическая проблема и смертность инвалидов. //Проблемы соц. гигиены и история медицины. М., 1995. № 1.

100. Трудовая занятость инвалидов в г. Москве: опыт и новые решения. Сборник материалов конференции. М.: Перспектива, 2005

101. Черемных В. Вопросы индивидуального (персонифицированного) учета в РФ. //Экономико-правовой бюллетень, М., 1998. №1

102. Черносвитов Е.В. Социальная медицина как одна из базовых основ социального государства. //Мир России. 2005." Т. XIV: № 1. С. 120-134.

103. Шамонаева И.И. Конвенции и рекомендации МОТ как источники права социального обеспечения. // Вестник Омского университета, 1997, Вып. 3. С. 94-95.

104. Шарова Е.А. Смертность от болезней системы кровообращения в 90-е годы: возрастные и региональные аспекты. //Общественное здоровье и профилактика заболеваний. -2004.- № 3. Сс.30-10

105. Шкаратан О.И. Декларируемая и реальная социальная политика. //Мир России. 2001. Т. 10. № 2. С. 3-24.

106. Якобсон Л.И. Социальная политика: коридоры возможностей. //Общественные науки и современность. 2006. № 2. С. 52-66.

107. Ярская-Смирнова Е.Р. Социальное конструирование инвалидности. //Социологические исследования. 1999. №4. С. 38-45.

108. Ярская-Смирнова Е.Р., Романов П.В. Тендер и этничность в учебниках по социальной работе и социальной политике //Социологические исследования. 2006. № 5. С. 117-127.

109. Bowie С et al. Estimating the burden of disease in an English region. //Journal of Public Health Medicine, 1997, 19:87-92. .

110. CDC. Years of healthy life—selected states, United States, 1993-1995. //The Journal of the American Medical Association, 1998, 279(9):649.

111. Consultation-Proposal for revision of the third level of the ICLDH: the handicap. Quebec, Canadian Society for the 1СГОН/ Quebec Comittee on the 1СШН, 1980 (Vol. 2, No 1, Special issue).

112. Crimmins EM, Saito Y, Ingengneri D. Trends in disability- free life expectancy in the United States, 1970-90. //Population and Development Review, 1997, 23(3): 555-572.

113. Erickson P, Wilson R, Shannon I. Years of healthy life. Statistical Notes No. 7. Hy-attsville, US Department of Health and Human Services, CDC, National Center for Health Statistics, 1995.

114. Field MJ, Gold GM, eds. Summarizing population health: directions for the development and application of population metrics. Institute of Medicine, Washington, DC, National Academy Press, 1998.' ' •

115. Gruenberg EM. The failures of success. Milbank Memorial Fund Quarterly/Health and Society, 1977, 55: 3-24.

116. Handbook of household surveys. New York. United Nations. Department of International Economic and Social Affairs, Statistical Office. 1984.

117. Kramer M. The rising pandemic of mental disorders and associated chronic diseases and disabilities. //Acta Psychiatrica Scandinavica, 1980, 62(Suppl. 285):282-297.

118. Lozano R et al. Burden of disease assessment and health system reform: results of a study in Mexico. //Journal for International Development, 1995, 7(3):555-564.

119. Manton KG. Changing concepts of morbidity and mortality in the elderly population. //Milbank Memorial Fund Quarterly/Health and Society, 1982, 60:183-244.

120. Manton KG. Response to "an introduction to the compression of morbidity." //Gerontologica Perspecta, 1987,1:23-30.

121. Mathers CD. Gains in health expectancy from the elimination of diseases among older people. //Disability and Rehabilitation, 1999,21(5-6):211-221

122. Murray CJL et al. Cross-population comparability of evidence for health policy. In: Murray CJL, Evans DB, eds. Health systems performance assessment: debates, methods and empiricism. Geneva, World Health Organization, 2003

123. Murray CJL et al. The health sector in Mauritius: resource use, intervention cost and options for efficiency enhancement. Cambridge, Harvard Center for Population and Development Studies, 1997.

124. Murray CJL et al. U. S. patterns of mortality by county and race: 1965-1994. Cambridge, Harvard Center for Population and Development Studies and Centers for Disease Control, 1998

125. Murray CJL et al., eds. Summary measures of population health: concepts, ethics, measurement and applications. Geneva, World Health Organization, 2002

126. Murray CJL, Lopez AD, eds. The global burden of disease: a comprehensive assessment of mortality and disability from diseases, injuries, and risk factors in 1990 and projected to 2020. Cambridge, Harvard University Press, 1996.

127. Murray CJL, Lopez AD. Regional patterns of disability- free life expectancy and disability-adjusted life expectancy: Global Burden of Disease Study. //The Lancet, 1997, 349(9062): 1347-1352

128. Murray CJL, Salomon JA, Mathers CD. A critical examination of summary measures of population health. //Bulletin of the World Health Organization, 2000, 78(8): 981-994.

129. Olshansky SJ et al. Trading off longer life for worsening health. //Journal of Aging and Health, 1991, 3: 194-216.

130. Robine JM, Mathers CD, Brouard N. Trends and differentials in disability-free life expectancy: concepts, methods and findings. In: Caselli G, Lopez AD, eds. //Health and mortality among elderly populations. Oxford, Clarendon Press, 1996:182-201.

131. Robine JM, Romieu I, Cambois E. Health expectancy indicators. //Bulletin of the World Health Organization, 1999, 77(2): 181-185.

132. Romieu I, Robine JM. World atlas of health expectancy calculations. In: Mathers CD, McCallum J, Robine JM, eds. Advances in health expectancies. Canberra, Australian Institute of Health and Welfare, 1994

133. Romieu I, Robine JM. World atlas of health expectancy calculations. In: Mathers CD, McCallum J, Robine JM, eds'. Advances in health expectancies. Canberra, Australian Institute of Health and Welfare, 1994.

134. Ruwaard D, Kramers PGN. Public health status and forecasts. The Hague, National Institute of Public Health and Environmental Protection, 1998.

135. Sadana R et al. Comparative analyses of more than 50 household surveys on health status. In: Murray CJL et al, eds. Summary measures of population health: concepts, ethics, measurement and applications. Geneva, World Health Organization, 2002.

136. Sadana R et al. Describing population health in six domains: comparable results from 66 household surveys. EIP Discussion Paper No. 43. Geneva, World Health Organization, 2002. http://www3 .who.int/whosis/discussionpapers/discussionpapers.cfin #

137. Saito Y, Crimmins EM, Hayward MD. Health expectancy: an overview. NUPRI Research Paper Series No. 67. Tokyo, Nihon University Population Research Institute, 1999

138. Salomon JA et al. Health state valuations in summary measures of population health. In: Murray CJL, Evans DB, eds. Health systems performance assessment: debates, methods and empiricism. Geneva, World Health Organization, 2003.

139. Salomon JA et al. Quantifying individual levels of health: definitions, concepts, and measurement issues. In: Murray CJL, Evans DB, eds. Health systems performance assessment: debates, methods and empiricism. Geneva, World health Organization, 2003.

140. Tandon Aet al. Statistical models for enhancing crosspopulation comparability. In: Murray CJL, Evans DB, eds. Health systems performance assessment: debates, methods and empiricism. Geneva, World Health Organization, 2003

141. Torrance GW. Measurement of health state utilities for economic appraisal. A review. //J. Health Econ. 1986:5:1-30.

142. U.S. Department of Health and Human Services. Healthy people 2010. With understanding and improving health and objectives for improving health, 2nd ed. Washington, DC, U.S. Government Printing Office, 2000

143. Van de Water HP, Perenboom RJ, Boshuizen HC. Policy relevance of the health expectancy indicator: an inventory of European Union countries. //Health Policy, 1996, 36(2): 117129.

144. Vealch R. Should basic care get "priority? Doubts about rationing the Oregon way. Kennedy Inst. Ethics J. September 1991:187-206.

145. Wilkins R, Adams OB. Health expectancy in Canada, late 1970's: demographic, regional and social dimensions. //American Journal of Public Health, 1983, 73(9): 1073-1080

146. Wilkins R, Adams OB. Quality-adjusted life expectancy: weighting of expected years in each state of health. In: Robine JM, Blanchet M, Dowd JE, eds. Health expectancy, OPCS studies on medical and population subjects No. 54. London, HMSO, 1992.

147. Wolfson MC. Health-adjusted life expectancy. //Health Reports, 1996, 8(l):41-46