Оптимизация ресурсного обеспечения демократической системы власти России тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.02, кандидат политических наук Тимошок, Андрей Александрович

• Тимошок, Андрей Александрович
• кандидат политических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат политических наук Тимошок, Андрей Александрович

Введение. С. 3-20.

Раздел 1. Теоретические аспекты ресурсообеспечения политической власти. С. 21-65.

Раздел 2. Экономический и культурный потенциал региональных социумов: порядки политической мобилизации. Раздел 3. Современный отечественный опыт административного ресурса в политический. Заключение.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Оптимизация ресурсного обеспечения демократической системы власти России»

Актуальность. В начальный период развития демократических институтов в современной России демократически настроенной публицистикой была развернута критика опыта функционирования советской экономической и политической систем по линии доказательства их «затратности», то есть чрезмерного потребления различных общественных ресурсов. Подразумевалось, что затратностью и следовательно неэффективностью (эти два понятия приравнивались друг к другу) отмечена вся советская «технология властвования». Альтернативой и образцом политической эффективности были представлены западноевропейские и североамериканские политические системы. Предполагалось, что они на всех уровнях функционирования демонстрируют предельно бережное отношение к использованию материальных и особенно духовных общественных ресурсов. В последнем пункте, относительно расточительного использования в советский период духовных ресурсов социума, была найдена удобная для публицистической критики теоретическая платформа в виде различных зарубежных концепций «тоталитаризма».

Между тем, одна из хорошо заметных причин трудной приживаемости демократических принципов в системе политических отношений тех обществ, которые подобно российскому имеют длительный опыт соразвития с авторитарной политической властью, состоит в особенности демократии как механизма политического властвования. Демократическая политика требует от общества максимально возможной мобилизации всех экономических, правовых, культурных и даже геополитических ресурсов1. Теоретически, и это общепризнано, демократическое правление должно отвечать ряду условий: во-первых, должны существовать политические институты, аккумулирующие «волю народа»; во-вторых, эта воля должна выступать императивом для функционирования представительной власти; в-третьих, в избираемых на демократической основе парламенте и органах местного самоуправления должна адекватно отражаться социальная структура общества; в четвертых, парламент должен обладать реальной возможностью проводить политику в интересах общества; в-пятых, должны существовать механизмы, обеспечивающие возможность участия в политической жизни для всех социальных групп.

Практически все приведенные условия более или менее явно подразумевают, что даже институты представительной демократии (в случае непосредственной демократии, например советского типа, эта закономерность обнаруживается еще более явственно) могут надежно функционировать только в случае, если их демократическая сущность постоянно находит подпитку в делегировании им обществом некоторой части своих ресурсов сверх формально установленной нормы.

1 Понятием «общественный ресурс» далее в настоящем исследовании обозначена совокупность произведенных обществом материальных и духовных благ, а так же условий и предпосылок их производства, которые могут быть использованы государственными институтами для осуществления своих административно-политических функций. Будучи вовлеченными в политику, «общественные ресурсы» приобретают новое качество «политических ресурсов», контроль за которыми находится уже непосредственно в руках государственной и партийной бюрократии. Это обстоятельство создает почву для стремления бюрократии ко все большему запросу на общественные ресурсы, а разрастание бюрократического элемента в демократической системе за счет развития партийности и разделения властей переводит этот запрос в плоскость уже практической устремленности государственных институтов подчинить все общественные ресурсы своему контролю и своим интересам в политической игре.

Потенциально к высоким мобилизационным характеристикам направлено развитие любой политической системы. Однако в отличие от авторитарной модели властвования, мобилизующей ресурсы преимущественно для обслуживания верхних эшелонов административного управления и уже в силу этого воздвигающей самой себе определенные ограничения на потребление социальных ресурсов, демократия таких априорных ограничений не знает2. Напротив, она потенциально стремится к тому, чтобы любую сторону быта, любой сиюминутный культурный или материальный, либо геополитический интерес, любой конфликт или общественную инициативу трансформировать в политический ресурс властвования. Тем самым осуществляется вытеснение из пространства политической игры институтов, чей подход к затратам общественных ресурсов более избирателен, то есть осуществляется «демократический выбор».

Один из парадоксов современных демократических реформ в России состоит в том, что в поиске средств для преодоления ресурсозатратной советской парадигмы общественно-политического развития, движущие силы демократического процесса обратились к практическому применению потенциально еще более затратной схемы политических отношений. Обществу было предложено сосредоточить все свои возможности на обслуживании политической сферы, чтобы вернуться на магистральный путь «мировой цивилизации». Тем самым к ряду активно используемых властью ресурсов был подключен и прежде мало используемый ресурс - индивидуальный гражданский выбор.

Такой выбор обычно является следствием сложной комбинации материальных, культурных, этно-конфессиональных и иных социальных предпочтений на самом первичном, личностном уровне политической 2

Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М., 1995. деятельности . Это выбор не просто человека, а гражданина, то есть личности, чье поведение максимально детерминировано соображениями политичности стиля жизнедеятельности. Тем самым мобилизация социальных ресурсов на нужды политики доходит до предельно возможной4.

В российском варианте такая предельная возможность проявилась прежде всего по отношению к экономическим ресурсам в ходе «номенклатурной приватизации».

Поэтому закономерно отмечаемое многими исследователями стремление политических элит, заинтересованных в модернизации политической системы России по западным образцам, найти пути смягчения ресурсозатратности демократической системы, оптимизировать общественное отношение к тем жертвам, которые приходится приносить ради ее существования. Речь идет о такой линии поведения политических элит, которая позволяет формировать в общественном сознании образ политики, в лучшую сторону отличающейся от прежних советских образцов.

Особенный интерес представляет в этом плане линия поведения региональных политических элит. Как уже было отмечено именно на региональном уровне наиболее заметно отличие в уровне и способах преобразования различных общественных ресурсов в политический ресурс властвования и администрирования элиты. В регионах объективно шире возможности для творчества политических элит в направлении создания оптимальных механизмов контроля ресурсов политического процесса.

3 Шацкий Е. Протолиберализм: автономия личности и гражданское общество // Полис. 1997. №5; Шапиро И. Демократия и гражданское общество // Полис 1992. №4.

4 Как образно охарактеризовал эту ситуацию А.И. Соловьев, политика «делает шаги к последним границам своего исторического существования» (Соловьев А.И. Политический облик постсовременности: очевидность явления // ОНС. 2001. №5. С.66-81).

На региональном уровне ярче и вариативнее проявляются тенденции, позволяющие судить о реальности перспектив преодоления отмеченного выше парадокса «демократического выбора», когда за освобождение от бремени содержания авторитарной политической системы общество побуждают к не меньшим затратам его внутреннего потенциала на поддержание демократического стиля политики.

Научная разработанность проблемы. В обобщенно-теоретическом плане проблема оптимизации ресурсоиспользования в моделях региональной политики до настоящего времени не рассматривалась. Возможно потому, что не были осмыслены общие теоретические подходы к анализу этого предмета. Подвижки наметились в связи с появлением ряда исследований отечественных авторов, в которых анализируются обстоятельства и последствия современного российского кризиса всех сфер общественной и государственной жизнедеятельности. Авторами предпринимаются попытки концептуально осмыслить вопрос о том, что «должно» государство обществу, а что общество государству5 ради завершения очередной российской модернизации («демократического выбора»6), в плане создания сбалансированно функционирующей демократической системы.

Поставленная изначально в качестве проблемы публицистической критики «перекосов» демократизации, уже к середине 90-х гг. эта проблема приобрела научное и прикладное значение7. Как писал А.

5 Заславская Т.И., Шабанова М.А. Социальные механизмы трансформации неправовых практик// Общественные науки и современность. 2001. №5. С.5-24.

6 Эта проблема перехода от «чего мы хотим» к «что мы можем» в общественно государственных отношениях подробно исследована в диссертации К.В. Старостенко ( См.: Старостенко КВ. Политический риск в системе государственной власти современной россии: проблемы, противоречия, тенденции / Автореф. дис. канд. полит, наук. Орел,2000).

-у

В немалой степени, вероятно, под влиянием деятельности Ленинградской ассоциации социально-экономических наук, возглавляемой А. Чубайсом. Этим коллективом была

Улюкаев, выполнявший одно время функции советника Е. Гайдара, «главный вопрос - как сделать принятие решений . зависящим от знаний и опыта, а не от результатов голосования, как добиться «режима нераспространения» политической сферы на иные сферы общественной жизни»8.

Острота постановки проблемы была обусловлена пониманием того факта, что исторически доминировала в российском опыте именно тенденция политизации общественно-государственных отношений9

Л. Гордоном и Л. Шевцовой для объяснения трудностей отечественной модернизации были разработаны соответственно модели «полудемократии» и «российского гибрида»10.

В принципе, при некоторых вариациях, обе модели отвергают детерминированность перехода от авторитарного режима к демократическому экономическими и институциональными факторами. Это может, вероятно, служить одним из оснований для оценки их позиции предложена масштабная программа авторитарных приемов преодоления сопротивления демократическим реформам со стороны общества и части госаппарата, особенно на региональном уровне. В составленной в марте 1990 г. аналитической записке предлагался роспуск профсоюзов в случае их выступления против правительственных мер, чрезвычайное антизабастовочное законодательство, тотальный контроль за средствами массовой информации (.Гельман В. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М.,1999. С57). Фактически речь шла о силовом отчуждении в пользу реформационной политики и монополизации новой демократической элитой важнейших общественных ресурсов если не целиком, то в структурообразующих элементах.

Улюкаев А. Либерализм и политика переходного периода. М.,1995; см. также: Федосов П. Нужны реформы для большинства// Общественные науки и современность. 1993. №4. С.5-9.

9 Краснов Ю.К. Российская государственность: генезис, эволюция институтов, проблемы модернизации / Автореф. дис. докт. полит наук. М.,2000; Чернов П.В. Россия: этногеополитические основы государственности (генезис и основные закономерности) / Автореф дис. докт. полит наук. М.,2000; Шереги Ф. Пожертвуем демократией? Историческое сознание россиян глазами социолога // Родина. 2001. №10. С.9-12.

10 Гордон Л. Область возможного. Варианты социально-политического развития России и способность российского общества переносить тяготы переходного премени. М.,1995; Шевцова Л. Посткоммунистическая Россия: логика развития и перспективы. М.,1995. как близкой к представлениям Д. Растоу о динамической модели перехода политических систем от одного состояния к другому11. Обе модели оценивают политические трансформации в России в контексте тех возможностей и сил, которые имело общество для поддержки или отвержения очередной заявки государственных институтов на проведение модернизации12.

В качестве эффективного средства преодоления расхождения между потребностью демократизирующейся государственной системы в широкой и всесторонней общественной поддержке и готовностью общества на жертвы ради демократии нередко рекомендовалась в рассматриваемый период «национальная идея», «симбиоз гражданского общества и сильного авторитарного государства с опорой на национальную идею»'3. Предполагалось, что озабоченность граждан политическими проблемами на уровне «здорового национализма» послужит достаточным мотивом для легитимации любых стилей поведения государства.

Представляет интерес предпринятая Л. Гордоном попытка проследить микродинамику властного запроса на общественные ресурсы в ходе демократических преобразований на фоне макродинамики общественного отношения к политическим проблемам. В 1985-1987 гг., по его мнению, властные структуры проявляли повышенный интерес преимущественно к экономическому ресурсу как достаточному для изменения положения административной и политической власти, не намеревавшейся проводить радикальных политических преобразований. Это был период авторитарной модернизации. Поскольку речь шла об изменении условий контроля над экономическим ресурсом со стороны бюрократии, такая стратегия вызвала

11 «Генетический подход» Д. Растоу, был ориентирован на выявление групп факторов, влияющих на переход к демократии (Растоу Д. Переходы к демократии: попытка динамической модели. Демократия: теория и практика М.,1996).

12

Более подробно эта проблема рассмотрена в статье С. Перегудова (Организованные интересы и российское государство: смена парадигм // Полис, 1994. №5. С.64-74.

13 Пугачев Б. Что после империи? // Кентавр. 1992. Март-апрель. С.3-12. сопротивление госаппарата и с лета 1988 г. начался период политических преобразований.

Провозглашение «полной демократии» обернулось предельной политизацией, а так же криминализацией многих важных сфер общественной жизни. Возникла ситуация, когда политика решает все, а общественные интересы развития отступают на второй план, что вызвало устойчивое общественное неприятие реформ и даже сопротивление им. Ради сохранения баланса в системе «власть-общество» Л. Гордон считал необходимым отступить к «полудемократии», то есть обеспечить обществу некоторый период подготовки к активному самостоятельному включению в партнерские отношения с государством14.

В то же время, Л. Гордон недостаточно, на наш взгляд, конкретизировал вопрос о том, по каким направлениям, в отношении использования властью каких общественных ресурсов должна осуществляться подготовка общества к обратному переходу от «полудемократии» к полноценной демократии, и какую роль в этом должна сыграть административная структура. Иначе говоря, не проясненным остался вопрос о том, возможно ли в российских условиях повторить, например, административно-политический опыт, например, скандинавских стран и возложить обязанность легитимировать свои претензии на общественную поддержку демократического варианта властвования на саму административную и политическую элиту.

Эта теоретическая концепция послужила основанием для того, чтобы в настоящем диссертационном исследовании выделить ряд базовых ресурсов, вокруг которых во второй период, то есть с конца 80-х гг. разворачивалась «борьба за демократию» на общегосударственном и региональном уровнях и которые своей включенностью в современную политику определили рубеж развития региональных и федеральной политических систем в сторону их демократизации

В данном случае мы не анализировали содержательную сторону многочисленных концепций, которые из соображения исторической детерминированности условий конкуренции общества и власти за ресурсы делают вывод о полной неприемлемости для России демократического пути развития и об отсутствии в национальном сознании, национальных экономических традициях, религии и бытовой культуре каких-либо элементов, которые могут сыграть роль факторов в процессе демократизации15. Эти концепции основываются на принципиально иных методологических основаниях, а анализ поставленной в диссертации проблем на философско-культурологическом уровне не входит в круг исследовательских задач.

В последнее время обнаружилась тенденция к тому, чтобы на общетеоретическом уровне осмыслить специфику взаимодействия общества и власти по поводу общественных ресурсов на этапе перехода от авторитаризма к демократии16. Эта тема стала предметом научных дискуссий в рамках определения сообществом отечественных политологов

1 *7 перспектив «демократического выбора» России .

14 Гордон Л. Ретроспективы и перспективы переходного времени // Куда идет Россия? .Альтернативы общественного развития. М.,1994; Гордон Л., Плискевич Н. Развилки и ловушки переходного времени // Полис. 1994. 4. С.78-86, №5. С.96-103.

15 См. например: Клямкин И. Посткоммунистическая демократия и ее исторические особенности в России // Полис. 1993. №2. С.6-24; Его же. Новая демократия или новая диктатура? М.,1994.

16 Лаврененко И.М. Государственная социальная политика Российской Федерации: опыт и проблемы трансформации (80-е - перв. пол. 90-х гг. XX столетия) / Автореф. дис. докт. историч. наук. М.,2000; Голосов Г.В. Политические институты и мотивация законодательной деятельности в российском парламенте // Общественные науки и современность (ОНС). 2001. №6. С.84-100; Комаровский B.C. Механизмы взаимодействия структур государственного управления с институтами гражданского общества. М.,1997; Емельянов Н.А. Государство и власть. Через самоуправление к народовластию. М.,1997.

17

Гражданское или корпоративное общество? Коллоквиум // Свободная мысль. 1998. №.9-12. С.118-127.

В диссертационном исследовании С.Г. Долотова, например, достаточно подробно анализируются механизмы мобилизации общественных ресурсов на уровне общих принципов функционирования

18 мобилизационных систем . Современную российскую демократию исследователь склонен оценивать в плане преемственности ее основных качеств от мобилизационных качеств прежней советской системы. В своем анализе С.Г. Долотов совершенно.справедливо, на наш взгляд, сделал акцент на преимущественно общественном характере нагрузок и потерь, возникающих в становящейся демократической системе.

Однако на наш взгляд он слишком жестко ассоциировал данное явление с частным вариантом развития кризиса в постсоветской России и со случаями применения прямого насилия в политической игре. Социальную нестабильность теоретически и на уровне прикладных исследований можно рассматривать в качестве производного от применения крайних форм мобилизации общественных ресурсов (путем насилия в частности), результата недостаточного внимания политических институтов к вопросам легитимации своих запросов на общественные ресурсы19 и, наконец, от попыток слепо скопировать организационно устаревшие или цивилизационно несовместимые порядки мобилизации20. На какой запрос становящейся демократической системы так деструктивно откликается современное российское общество - эта важная проблема не вошла в структуру рассматриваемого исследования. В данном случае можно отметить некоторую общую тенденцию в поведении отечественных

18

Долотов С.Г. Социальные параметры мобилизационного социального порядка и политической нестабильности в современном российском обществе // Автореф. дис. канд. социолог, наук. Саратов,2002.

19 Этот аспект, в частности, затронут в исследовании Н.М. Хазеевой (См.: Хазеева Н.М. Образ губернатора в прессе: По материалам анализа самарских газет. Самара, 1995. 24

С. Рук. деп. ИНИОН РАН № 51041 от 26.12.95.

20

Об этом см.: Балан A.B. Корпоративная модель взаимодействия государства и гражданского общества: теория и практика / Автореф. Дис. канд. полит, наук. Екатеринбург,2001. аналитиков, связанную с попыткой ухода от конкретизации этого вопроса и заменой его более общими рассуждениями о свойствах российской общественной ментальности»21 и свойствах «ментальности

22 бюрократической» .

Для целей настоящего диссертационного исследования особый интерес представляют работы, в которых концептуальные рассуждения

23 авторов находят выход на региональный уровень анализа . Особый интерес для совершенствования методологии анализа отношения региональных властвующих элит к использованию общественных ресурсов в демократических политических процедурах представляют работы саратовских исследователей С.И. Барзилова, А.Г. Чернышова, A.C. Новикова24. В них понятие «регион» увязано с состоянием и конфигурацией тех ресурсов, которые может использовать региональная власть для контроля над собственной долей политического пространства России.

Представляется очень ценным вывод указанных специалистов о многоуровневом характере конкуренции политических структур за общественные ресурсы (федеральный уровень - «Центр-столица», региональный уровень «Центр - центр региона», провинциальный -«центральный город - провинция»). В этой конкуренции регион, таким образом, выполняет роль посредника и регулятора ресурсных потоков. у |

Ментальность россиян: (Специфика сознания больших групп населения России) М.,1997. 447 с. Рук. деп. ИНИОН РАН. № 052979711.; Харламов К.А. Реформы в России глазами населения (Социологический анализ) М.,1999. Рук. деп. ИНИОН РАН. №. 072400011.

29 Макарин A.B. Бюрократия в системе политической власти: теория и практика / Автореф. дис. докт. полит, наук. Спб.,2000.; Сапаровский Ю.С. Социокультурная динамика власти / Автореф. дис. канд. полит, наук. Екатеринбург, 2001.

23

Гельман В. Новая местная политика / Очерки российской политики. 1994. С.67-96; Куколев И. Региональные элиты: борьба за ведущие роли продолжается // Власть. 1996. №1. С.46-52;

24 Барзилов С., Новиков А., Чернышов А. Особенности развития политико-экономических процессов в российской провинции. М.,1997, Чернышов А. Столичный центр, регион, провинция // Свободная мысль. 1999. «7. С. 113-115.

Этот момент обусловил внимание в данной диссертации к региональной составляющей проблемы ресурсосбережения и мотивировал привлечение к анализу в ней конкретных региональных материалов.

25

Кроме публикаций, отражающих региональный ракурс проблемы , существует целая группа диссертационных исследований по региональной проблематике, раскрывающих особенности и закономерности пользования правовыми, экономическими, культурными и экономическими общественными ресурсами со стороны местных политических институтов26. С.А. Мартынов, например, в своем диссертационном исследовании высказал достаточно обоснованное предположение, что популярность в Западной Европе мажоритарной системы при формировании муниципальных структур во многом связана с ее способностью экономить общественные ресурсы27.

25

Батанина И.А. Политическое управление в регионе: состояние, тенденции развития. Тула, 1997; Деятельность региональных органов государственной власти и местного самоуправления по регулированию социальных конфликтов. М.-Ниж. Новгород, 1998; Канышева О.О. Социальные цели региональной политики. М.,2000. Дел. ИНИОН РАН №55457 от 15.03.00; Региональное самосознание как фактор формирования политической культуры в России: Материалы семинара (Тверь, 5-7 марта 1999). М.,1999. Деп. ИНИОН РАН № 07228911; проблемы и механизмы регионального развития в России: Материалы семинара (Иркутск, 17-19 июня 1998 г.) М.,1998. Деп. ИНИОН РАН № 048629911; Социально-политическое взаимодействие на территории: Механизмы, трансформации, регулирование: Материалы республ. науч. конф. (Кемерово, 9-11 декабря 1998 г.). Кемерово, 1999. Деп. ИНИОН РАН № 007430011.

26 Лобза О. В. Региональная власть как социальный институт / Автореф. дис. канд. социолог, наук. Саратов, 2002; Недокушева Л.Н. Муниципальная власть: правовые проблемы теории и практики / Автореф. дис. канд. юридич. наук. Екатеринбкрг,1999; Кривец А.П. особенности формирования и развития государственных органов власти и органов мебстного самоуправления (на примере Белгородской области) / Автореф. дис. канд. социолог, наук. М.,1998; Лебединец В.Я. Местное самоуправление в современной России: социально-политические аспекты / Автореф. канд. полит, наук. М.,1998; Золотое В.А. Развитие государственного и муниципального управления в России в 80— 90-е годы XX века / Автореф. дис. канд. историч. наук. М., 1998; Бирюков C.B. Региональная политическая власть и механизмы ее осуществления / Автореф. дис. канд. полит, наук. Кемерово, 1997.

27

Мартынов А. С. Муниципальные выборы как фактор демократизации политического процесса/ Автореф. дис. канд. полит, наук. М. 2000. С.16.

Однако, в силу направленности своего исследования, С.А. Мартынов не связал этот свой интересный вывод с общей направленностью отношения к ресурсозатратности демократии в европейских социумах.

Для настоящего исследования эти диссертации представляли ценность и в качестве источника конкретной информации по состоянию дел в российских регионах в 90-е гг., и в качестве подлежащей верификации определенной исследовательской программы. Основное внимание в названных работах уделялось изучению возможностей совершенствования структуры и организационных принципов региональных административно-политических систем. В этом контексте освещается авторами и проблема отношения региональных политических элит к рациональному использованию доставшихся им от советского времени или

9 Я новоприобретенных общественных ресурсов .

В особую группу современные исследователи выделяют проблемы, возникающие в процессе ресурсоиспользования в связи с распределением предметов ведения между федеральным центром и субъектами федерации. На этом этапе предъявления политического запроса на общественные ресурсы почти повсеместно в 90-е гг. наблюдалась его корректировка по линии отношений внутри самой властной вертикали, что порой побуждало участников политического процесса к поискам оригинальных специфически региональных решений29.

Костюков А. И. Стратегия региональной политики, оптимизирующей инвестиционное поведение индивидуальных вкладчиков / Автореф. канд. социолог, наук. Тюмень,1997; Кочетков A.B. Региональный законодательный процесс / Автореф. дис. канд. юридич. наук. Саратов,1999; Крапивин Д.Л. Диагностика потребностей населения и ее роль в совершенствовании технологии управления регионом / Автореф. дис. канд социолог, наук. Владивосток,2000.

29

Каменская Г.В. Федерализм: мифология и политическая практика. М.,1998; Еремеев А.И. Разграничение предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской федерации (на примере Республики Саха (Якутия) / Автореф. дис. канд политич. наук. М.,1999.

Такое видение состояния и уровня научной разработанности различных аспектов ресурсозатратности демократических систем побудило нас сделать целью настоящего диссертационного исследования анализ особенностей и закономерностей функционирования региональных политических систем в режиме поиска такой модели современной региональной политики в России, которая отвечала бы общественным представлениям о преимуществах гражданского состояния общества и правового состояния государственных институтов.

По справедливому общеизвестному замечанию классика политической транзитологии Ф. Шмиттера переход от авторитарного

3 О правления не обязательно означает переход к демократии . Это чаще переход к «чему-то еще», что подразумевает возможность достаточно богатого спектра конкретных решений как со стороны государственных институтов, так и со стороны самого общества. Модели региональной политики, например, для стороннего наблюдателя часто выглядят именно этим «чем то еще» и лишь по следам конкретного анализа их составляющих, в частности вопроса оптимизации ресурсных затрат на политическое и административное региональное управление, возможно говорить о доминирующей тенденции их развития (ренессанс авторитаризма или институционализация демократии.

Задачи исследования:

1.Выявить принципиальное содержание накопленного к настоящему времени теоретического опыта критики ресурсозатратности демократии и практического опыта ее оптимизации и легитимации.

2. Определить специфические проявления ресурсозатратности демократических процедур в демократических политических системах.

30

Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Полис. 1996. №5. С.16-27.

Г-А . Проанализировать возможности и основные направления оптимизации ресурсозатрат на демократическое управление, предоставляемые современной российской федеральной и региональной политической практикой.

Методология исследования выбиралась в настоящей диссертации в соответствии с потребностью анализа тех проблем, которые возникают при функционировании демократических политических систем на региональном уровне в контексте общих проблем ресурсозатратности и эффективности демократической формы организации политического процесса. Наиболее соответствует этой потребности концепция В. Гельмана, представляющая региональные политические процессы, в ходе I/ которых и происходит перераспределение контроля ресурсов между обществом и властью, как инициированную самой властью «игру с

31 открытым финалом» . Преимущество данной концепции в том, что она исключает из ряда определяющих моментов ценностное отношение.

То есть она соотнесена не с конкретной ситуацией перехода от недемократического режима к демократическому (что неизбежно требует от исследователя оценочного подхода по принципу «стало лучше - стало хуже»), а раскрывает некоторые общие принципы и тенденции перехода от одного консолидированного режима к другому.

Такой подход на наш взгляд представляет более простора для интерпретации конкретного регионального материала, чем более распространенные в современной западной и «западнически» ориентированной отечественной политологии представления о возможности лишь трех основных шагов на пути формирования условий предъявления демократической властью запроса на общественные

31

Гельман В. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М.Д999. С.200-217. ресурсы. Это либерализация авторитарного режима, установление демократии и завершающий шаг - консолидация демократии.

Предложенная В.Гельманом схема подразумевает больше шагов и соответственно больше возможных вариаций в региональной политической практике. Основных шагов пять: ослабление прежнего режима, возникновение ситуации неопределенности, вызванной его крушением, некоторая продолжительная фаза неопределенности, связанная с перегруппировкой политических сил, переход контроля за политическими ресурсами в руки одной или нескольких сил и установление нового режима, институционализация нового режима.

Введенное В. Гельманом в арсенал регионалистики понятие неопределенности32 позволяет оценить свойственное отечественным региональным политическим структурам в 90-е гг. стремление подчинить своему контролю максимум общественных ресурсов и найти оптимальные способы их использования в политике не как политическую девиацию и «наследие» тоталитарной политической культуры, а как норму развития политического процесса в России воообще и в региональном масштабе в частности.

На этапе происходившего в 90-е гг. поиска оптимального порядка взаимоотношения социальных и политических институтов региональная политика может быть проанализирована в рамках варианта «управления неопределенностью», как поиск различных сценариев выхода из состояния неопределенности.

По классификации В. Гельмана таких идеальнотипических сценария четыре. Первый - «война всех против всех» при отсутствии в пространстве политической игры очевидно доминирующей силы. Второй - «победитель получает все», когда один из доминирующих акторов делает максимальным свой контроль за ресурсами. Третий - возникновение «сообщества элит» на основе соглашения, распределяющего контроль за ресурсами между наиболее сильными^ акторами политического процесса под общим контролем доминирующего актора. Четвертый - «борьба по правилам», когда участвующие в становлении нового политического режима силы в борьбе за максимизацию контроля за ресурсами не могут достичь решающего перевеса и вынуждены соглашаться на принятие таких формальных или неформальных институтов, которые не дают преимуществ никому и потому не выглядят ни для кого таящими угрозу их

3 3 собственным претензиям на общественные ресурсы .

В данном диссертационном исследовании эти идеальнотипические сценарии использованы для структуризации региональных процессов включения в политическую жизнь экономических и культурных ресурсов социумов, а также правовых и административных ресурсов власти, как инструментов преобразования общественных ресурсов в политический ресурс.

Кроме того, в диссертации использован метод социологического ^ анализа для характеристики общественных позиций в вопросе ресурсозатрат на политику. Анализ прежнего отечественного и зарубежного опыта критики демократических систем осуществлен с применением сравнительно-исторического метода. Для исследования структурного и качественного сходства и различия отечественных и зарубежных демократических систем в диссертации был применен компаративный метод.

32

В качестве общей системной характеристики процессов политического транзита это понятие было сформулировано В. Бане. См: Бане В. Элементы неопределенности в переходный период//Полис, 1993.№1. С.44-51.

33

См. также: Гельман В.Я., Рыженков С.К, Егоров И.В. Трансформация региональных политических режимов в современной России: сравнительный анализ / Власть и общество в постсоветской России: новые практики и институты М.,1999. С.39-128.

Заключение диссертации по теме «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии», Тимошок, Андрей Александрович

Заключение

В одном из своих научных сочинений профессор Кельнского университета и известный германский общественно-политический деятель К. Вайцзеккер оценил современный германский федерализм, как замаскированную форму централизма203. Такое признание авторитетного специалиста в вопросах администрирования представляет большой интерес в свете стремления отечественных политологов представить административно-политический опыт объединенной Германии в качестве одного из эталонных образцов западноевропейской демократии.

Не возражая против таких попыток по существу, хотелось бы обратить внимание на другой аспект этого признания. На закономерность самой постановки вопроса о преимущественной связи политической системы Германии, функционирующей в масштабах страны и на региональном уровне, с принципами демократии или принципами централизма. Германский политик отметил важную для понимания законов эволюции современных демократических систем закономерность: потребность общества в максимальной экономии властью политических ресурсов объективно побуждает саму власть к централизации своих административных, правовых и экономических возможностей контроля и распоряжения всей совокупностью ресурсов, находящихся в распоряжении подвластных социумов.

В этом частном заявлении германского аналитика, на наш взгляд, аккумулирован весь интеллектуальный опыт критики демократических систем, накопленный европейской политической наукой за минувшие два столетия. Анализ этого опыта, осуществленный в настоящей диссертации,

Васильев В.И. Некоторые аспекты современной дискуссии о германском федерализме // Полис. 2000. №1. С. 163. позволил выявить некоторые его принципиальные свойства, которые представляют ценность в плане определения методологических ориентиров отечественной политической науки. Научная критика предмета является лучшим инструментом раскрытия его сущности в той же мере, в какой апологетика лучше всего содействует научному опредмечиванию той или иной проблемы.

Современная российская политология немного задержалась на этапе апологетики «демократического выбора» и доказательства обществу и власти его абсолютной цивилизационной ценности. Попытки же в том же духе, то есть чисто апологетически, выстроить анализ перспектив отечественной демократии (а такое прогнозирование естественно и неизбежно для научного анализа) сталкивается с проблемой корректности аргументов. По крайней мере, утверждение о неизбежности и необходимости перевода российской политической системы в демократическое русло развития до тех пор будет непреодолимым рубежом, разделяющим и сообщество политологов и само российское общество, пока не будет изменен сам ключевой принцип политологического анализа. Иначе говоря, будет осуществлен переход от модели аргументации, которую упрощенно можно представить в виде бинарной оппозиции «лучше демократия - лучше советская власть», к такой модели, которая будет принимать во внимание баланс преимуществ и недостатков, существующих в любой политической системе. К модели аргументации, ориентированной на доказательство того, что с переходом к новой модели политической эволюции общество многое утратило из преимуществ прежней модели, но, вместе с тем, приобрело нечто жизненно ему необходимое. Такая аргументация способна максимально широко аккумулировать фактографию политических отношений и представить соотношение позитивных и негативных фактов в диалектическом виде. Такой уровень аргументации создает только критика научного предмета и именно об этом, в первую очередь, свидетельствует опыт европейской политической науки.

Многое в определении баланса преимуществ и недостатков исследуемых политических систем будет зависеть от исходной позиции, на которую встанет политолог. Будет он отражать в своих оценках властный интерес, и тогда многое, что не приемлет в современной российской демократии постсоветское общество, отойдет в разряд преимуществ измененной политической системы. Будет он стремиться скорректировать свои оценки с реакциями массового сознания - результат анализа будет совершенно иной. И в данном случае следует заметить, что суждения европейских мыслителей прошлых веков о демократической системе принципов и институтов позиционировались ими, как выражение общественного политического настроения и общественного требования к качеству политики.

Иначе говоря, критика демократии, осуществленная европейскими интеллектуалами в XIX и XX вв., позволила западноевропейским обществам более четко осознать свою политическую самодостаточность, признать естественность дистанции между принципами демократии и воплощением этих принципов в конкретных политических институтах.

Главное - западные социумы под воздействием политической науки приобрели в этот исторический период законченное представление о том, сколько и каких общественных ресурсов нужно делегировать в политическую сферу, чтобы обеспечить стабильное функционирование демократических систем. Была определена цена демократии, которую обществу необходимо заплатить государству, если оно не желает возврата к авторитаризму.

С другой стороны, такая научная критика демократической системы и принципов ее организации позволила самим властным структурам «Запада» верифицировать свой общественный имидж и разработать такую схему администрирования, при которой поддерживается иллюзия добровольности в предоставлении гражданином и общественными группами своих ресурсов на нужды политики и, соответственно, снижается уровень общественных претензий к производимым властью ресурсозатратам.

Эта особенность функционирования «западных» демократических систем была выявлена в диссертации путем анализа различных приемов оптимизации ресурсозатрат на политику, исторически употребляемых в развитых западноевропейских государствах, а так же взятых на вооружение государствами Восточной Европы, переходящими к либеральной демократии.

Не везде и не всегда государственным институтам Европы удавалось прежде и удается сейчас выдерживать этот имидж дешевой и эффективной власти. Особенно это касается бывших стран социалистического лагеря. Но определенная, выше отмеченная тенденция в достижении баланса запросов власти на ресурсы и готовности общества их власти предоставить хорошо заметна. Ее проявление в западноевропейском политическом процессе во многом было стимулировано той самокритикой и критикой демократии, которую развернули европейские интеллектуалы в минувшие столетия. Таким образом, можно говорить о наличии в политической культуре «Запада» некоторого устойчивого опыта постановки властью и обществом проблемы политических ресурсозатрат на демократию и достижения в этом вопросе гражданского согласия.

Закономерным является вопрос о возможности перенесения этой «западной» модели разрешения одного из ключевых внутренних противоречий демократической системы на российскую почву. Проведенное в диссертации исследование различных приемов оптимизации ресурсозатрат на демократическую политику, применяемых российскими властными структурами федерального и регионального уровня, позволяет сделать ряд наблюдений.

Самым очевидным препятствием для прямого заимствования европейского опыта создания в общественном сознании образа «эффективной демократии» является отсутствие в российской политической культуре представления о том, что политическая жизнь может обществу чего-то стоить. Исторически доминировавшая в России авторитарная государственность стимулировала в рядах политических элит убежденность в незыблемости государственных устоев вне зависимости от того, какова способность социума поддержать своим внутренним потенциалом ту или иную политическую акцию. Общество же исконно и вплоть до советского времени авторитарная власть убеждала, что оправданы любые ресурсозатраты, произведенные ею, так как они (это априорно определялось в государственной идеологии) произведены на благо самого общества.

Отсутствие в России общественного интереса к проблеме ресурсозатрат на политику стимулировалось действительно относительно низким их уровнем в авторитарной системе. Прежде всего, за счет прямого исключения большинства подданных из каких-либо политических процедур, что заметно экономило временные, интеллектуальные и материальные ресурсы социумов.

В ответ рождалось сугубо прагматическое общественное согласие с любыми тактическими решениями власти (например, частое в российской практике последних четырех столетий повышение налогов), которые не требовали от общества каждодневно согласовывать свой привычный порядок жизни с политической конъюнктурой, что само по себе требовало от общества таких временных и интеллектуальных затрат, на которые оно в силу низкого уровня общей грамотности и больших затрат времени в производственных процессах не было способно.

Современная ситуация борьбы большинства российского населения за физическое выживание, осложненной непоследовательностью курса демократических реформ в 90-е гг. XX в., поддерживает в общественном сознании ту же историческую готовность пожертвовать в интересах государства материальным благополучием ради невмешательства государства в сферы интеллектуального и временного ресурсов. Эти два важных ресурса современное общество направляет на компенсацию материальных затрат, понесенных ради продолжения государственной политики демократического реформирования.

Таким образом, возникает ( что особенно заметно на региональном уровне политического процесса) ситуация дисбаланса в самой структуре общественных ресурсов. Само общество не осознает, как это можно заключить из проведенного анализа общественных реакций на действия региональных властей, органической связи своих ресурсов и не препятствует власти использовать свою ресурсную базу в расчлененном виде.

Это, собственно, и рождает ту неустойчивость взаимодействия властных и общественных структур, которую можно наблюдать в современной России, когда и общество и власть достаточно произвольно и ситуативно решают проблему превращения общественных ресурсов в ресурсы политики и перераспределения политических ресурсов. В исследованных в диссертации конкретных ситуациях это имеет вид, например, как-бы внезапно возникающего протестного поведения электората. Избиратели не считают возможным предоставить власти свой временной ресурс, который этой власти в данный момент голосования особенно нужен, и прийти к урнам. Сэкономленное таким образом личное время обращается на воспроизводство того материального ресурса, который был изъят у общества на предшествующем этапе электоральной процедуры, на материальное обеспечение участия в ней народных представителей. Или же, если обратиться к опыту региональных избирательных кампаний, социумы не выражают готовности предоставить власти свой интеллектуальный ресурс. В этом случае содержательное наполнение предвыборной подготовки сводится до информационного минимума, и сама электоральная кампания превращается в борьбу политических технологий. Сбереженный интеллектуальный ресурс направляется обществом на уклонение от участия в «их политике» и неконструктивную («обывательскую») критику политических решений.

Вероятный выход из такого положения видится (если соотнести между собой «западный» опыт оптимизации политических ресурсов и сложившуюся отечественную практику) в следующем. Следует заметить, что по большей части предпосылки к его осуществлению лежат в субъективной плоскости, в русле задачи целенаправленного формирования у общества и политических элит представления о демократии, как достаточно дорогой во всех отношениях системе политического взаимодействия. Соответственно большую роль в этом процессе перенастройки сознания элит и масс может сыграть политическая наука.

Для власти, особенно региональной, выгодно было бы сделать ставку на имидж «богатой власти», не только не претендующей на общественные ресурсы, но и готовой поделиться ими с социумом. Эта стратегия в последние два года уже начала апробацию в ряде «окраинных» северных субъектов РФ. Но, представляется, возможно и более широкое ее использование на этапе демократического транзита. Речь идет, в сущности, об эксплуатации властью привычных обществу по временам авторитаризма моделей достижения властно-общественного консенсуса на основе культуры патронажных отношений. Отсутствие прямого запроса со стороны политических структур на материальный ресурс объективно, как можно предположить, будет создавать почву для пропаганды в обществе идей сотрудничества с государством по линии предоставления ему

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Тимошок, Андрей Александрович, 2002 год

1. Бердяев Н. Философия неравенства. М.,1990.

2. Вовлечение населения в процесс местного самоуправления. М., 2000.

3. Деятельность региональных органов государственной власти и местного самоуправления по регулированию социальных конфликтов. М.-Ниж. Новгород, 1998.

4. Динес В.А., Мустафин В.Я., Николаев А.Н., Харитонов А.П. Выборы в Саратовскую областную Думу второго созыва. Документы, электоральная статистика, аналитический обзор. Саратов, 1998.

5. Каутский К. Путь к власти. М.,1959.

6. Лебон Р. Психология народов и масс / Психология масс. Самара, 1997. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М.,1955.

7. Ментальность россиян: (Специфика сознания больших групп населения России) М.,1997. 447 с. Рук. деп. ИНИОНРАН. № 052979711.

8. Острогорский М.Я. Демократия и политические партии. М.,1997.

9. Распределение приватизированных предприятий по формам собственности // Статистическое обозрение. М.,1998. №1.

10. Россия на новом рубеже / Под ред. Акад. H.H. Моисеева. М.,1955.

11. Советская управленческая мысль 20-х годов. М.,1990.

12. Содружество Независимых Государств. Статистический портрет. М.,1996.

13. Токвилъ А. Демократия в Америке. М.,1992.

14. Шлезингер А. Циклы американской истории. М.,1992.

15. Шмитт К. Политическая теология М., 2000.

16. Экономическая ситуация в 1995 начале 1996 года // Власть. 1996. №7.1. Монографии и статьи

17. Аксененко Ю.Н., Шумратов Б.И. Кадры местного самоуправления: оценка, оптимизация, потенциал развития. Саратов, 1998.

18. Алексеева Т., Капустин Б., Пантин И. Интегративная идеология: приглашение к размышлению // Власть. 1996. №11.

19. Алмаев М., Мехед Н., Фомин А. Сущность и угрозы экономической безопасности // Власть. 1996. №12.

20. Антоненко С. Черное зеркало власти.// Родина. 2000. №6.

21. Афанасьев М.Н. Государев двор или гражданская служба? // Полис. 1995. №6.

22. Афанасьев М.Н. Правящая России: образ деятельности // Мировая экономика и международные отношения. 1996. №4.

23. Афанасьев М.Н. Клиентеллизм и российская государственность. М., 1997.

24. Афанасьев М.Н. Испытывая институты / Власть и общество в постсоветской России: новые практики и институты. М.,1999. Вып. XII.

25. Бане В. Элементы неопределенности в переходный период // Полис, 1993.№1.

26. Батанина И.А. Политическое управление в регионе: состояние, тенденции развития. Тула, 1997.

27. Барзилов С., Новиков А., Чернышов А. Особенности развития политико-экономических процессов в российской провинции. М.,1997.

28. Барзилов С.И., Барябина E.H. Особенности политической ментальности провинциального социума / Регион как субъект политики и общественных отношений. М.,2000.

29. Бе Гю Сонг Евразийство и Северо-Восточная Азия: стратегический анализ //Власть. 1997. №4.

30. Бирюков C.B. Легитимация статуса региональной политической власти // Вестник Московского университета. 1997. Сер.18. №4.

31. Боханов А. По плечу ли России европейский камзол ?// Родина. 1995. №8.

32. Бунин ИМ. Бизнес-элита и российское общество // Власть. 1996. №9. С. 10.

33. Васильев В.И. Некоторые аспекты современной дискуссии о германском федерализме // Полис. 2000. №1.

34. Вигдорчик Е., Кашин В., Липсиц И., Нещадин А., Никологорский Д. Какая промышленная политика нужна России // Власть. 1996. №7.

35. Видра Д. «Ну, какой я господин.!». Психологические размышления на политические и не очень политические темы // Свободная мысль. 1999. №7.

36. Тарасов А. Десять лет позора.// Свободная мысль. 1999. №7.

37. Вилков A.A. Ментальное восприятие региональной власти саратовским крестьянством / Регион как субъект политики и общественных отношений. М.,2000.

38. Волобуев О., Дзодзигв В., Кулешов С., Черников Е., Шелохаев В. Национальные интересы России: историко-политологический аспект И Власть. 1996. №11.

39. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М., 1995.

40. Гельман В. Новая местная политика / Очерки российской политики. 1994.

41. Гельман В. Региональные режимы: завершение трансформации? // Свободная мысль. 1996. №9.

42. Гельман В. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М.,1999.

43. Гельман В.Я., Рыженков С.И., Егоров И.В. Трансформация региональных политических режимов в современной России: сравнительный анализ / Власть и общество в постсоветской России: новые практики и институты М.,1999. С.39-128.

44. Голосов Г.В. Политические институты и мотивация законодательной деятельности в российском парламенте // Общественные науки и современность (ОНС). 2001. №6.

45. Гордон Л. Ретроспективы и перспективы переходного времени // Куда идет Россия? .Альтернативы общественного развития. М.,1994.

46. Гордон Л. Область возможного. Варианты социально-политического развития России и способность российского общества переносить тяготы переходного премени. М.,1995.

47. Гордон Л., Плискевич Н. Развилки и ловушки переходного времени // Полис. 1994. 4. С.78-86, №5.

48. Горшков М. Государственная идеология и общенациональная идея // Власть, 1996. №12.

49. Гражданское или корпоративное общество? Коллоквиум // Свободная мысль. 1998. №.9-12.

50. Дилигенский Г.Г. Запад в российском общественном сознании // Общественные науки и современность. 2000. №5.

51. Емельянов H.A. Государство и власть. Через самоуправление к народовластию. М.,1997.

52. Жен Б. Когда у власти правые. // Проблемы мира и социализма. 1988. №8.

53. Жуков В.И. Реформы в России. 1985-1995 годы. М.,1997.

54. Жученко A.A. Договоры между органами государственной власти федерации и республик П Вестн. МГУ. 1997. Сер. 11. №5.

55. Заславская Т.И. Социальная структура современного российского общества // Общественные науки и современность. 1997. №2.

56. Заславская Т.И., Шабанова М.А. Социальные механизмы трансформации неправовых практик // Общественные науки и современность. 2001. №5.

57. Зотова З.М. Оптимизация отношений между центром и регионами // Полис. 1998. №3.

58. Иванова Т.Ю. Политическая культура населения как условие существования гражданского общества./ Перспективы самоуправления и самоорганизации в России. Вып. XVIII. М., 1999.

59. Игрицкий Ю. Россия и Запад. К философско-политическому осмыслению проблемы // Свободная мысль XXI. 2000. №5.

60. Ионин Л.Г. Консервативная геополитика и прогрессивная глобалистика // ПОЛИС. 1998. №2.

61. Исаев С.А. Алексис Токвиль и Америка его времени. М.,1993.

62. Соловьев А.И. Политический облик постсовременности: очевидность явления // ОНС. 2001. №5.

63. Каменская Г.В. Федерализм: мифология и политическая практика. М.,1998.

64. Камышева О.О. Социальные цели региональной политики. М.,2000. Деп. ИНИОН РАН №55457 от 15.03.00.

65. Киселев А.Г. Кадровая информация в системе государственного регионального управления (социологический анализ). М.,1999.

66. Клямкин И. Посткоммунистическая демократия и ее исторические особенности в России // Полис. 1993. №2.

67. Клямкин И, Новая демократия или новая диктатура? М., 1994.

68. Колосов В., Стрелецкий В. Калмыкия Хальм Тангч: экономика, партии, лидеры//Власть, 1996. №1.

69. Комаровский В. С. Механизмы взаимодействия структур государственного управления с институтами гражданского общества. М.,1997.

70. Комозин А. 100 ведущих политиков России в январе // НГ-сценарии. 2000. 9 февраля.

71. Кордонский С.Г. Социальная структура и механизм торможения // Постижение. М.,1989.

72. Кочетков А. Россия: будущее начинается сегодня // Власть. 1996. №12.

73. Красное В. Н. Кризис экономики угроза целостности России // Свободная мысль. 1996. №12.

74. Кузнецов В. «Золотой миллиард» и остальное человечество // Pro et Contra. М.,1999. №4.

75. Кузнецов И.И. К вопросу о попытках изменения действующей конституции Российской Федерации / Проблемы политологии и политической истории. Межвуз. сб. науч. тр. Саратов,1998. Вып.8.

76. Куколев И. Региональные элиты: борьба за ведущие роли продолжается // Власть. 1996. №1. С.46-52.

77. Киселев А.Г. Кадровая информация в системе государственного регионального управления (социологический анализ). М.,1999.

78. Лапина Н. Региональные элиты России. М.,1999.

79. Лапина Н., Чирикова А. Стратегии региональных элит: экономика, модели власти, политический выбор. М., 2000.

80. Лапкин В., Пантин В. Русский порядок.//Полис, 1997, №3.

81. Левада Ю.A. Homo Post-Soveticus.// Общественные науки и современность. 2000. №6.

82. Леванова Л.Н. Потенциал экономического роста России // Современное общество: человек, власть, экономика. Саратов,2001.

83. Лесаж М. «Американская модель» и российская почва.// Российские вести. 1993. 6 июня.

84. Лепский В.Е. Коллективный психотерапевт. Пробуждение рефлексии народа основная задача российской интеллигенции // Независимая газета. 2000. 24 ноября.

85. Логиновский С.Л. К новому территориальному устройству России? // Полис. 1997. №5.

86. Лопухин А. Спасут ли губернаторы нашу экономику? // Власть. 1997. №4.

87. Лысенко В., Лысенко Л. От Апраксина до Немцова. Губернаторы в дореволюционной и современной России // Власть. 1997. №9.

88. Лысенко В., Матвеев В. Роль субъективного фактора в проведении реформ в регионах Российской Федерации. М.,1998.

89. Магомедов А.К. Локальные элиты и идеология регионализма в новейшей России: сравнительный анализ. Ульяновск, 1998.

90. Макаренко В.Л. Групповые интересы и властно-управленческий аппарат // Социс. 1997. №7.

91. Максименко В.И. Координаты современности (к дискуссии о «постсовременном мире» на страницах журнала «Восток») // Восток. 1998. №4.

92. Манхайм К. Диагноз нашего времени. М.,1996.

93. Мерсиянова И.В. Общественные объединения граждан Новосибирской городской агломерации: опыт социологического анализа / Власть и общество в постсоветской России: новые практики и институты. М.,1999. Вып. XII.

94. Могунова М.А. Скандинавский парламентаризм. Теория и практика. М., 2001.

95. Мохов В.П. Трансформация региональной политической элиты в переходный период // На путях политической трансформации (политические партии и политические элиты постсоветского периода) М.,1997.

96. Национальные некоммерческие организации, СМИ, местное самоуправление и проблемы межэтнической толерантности. Материалымежрегиональной научно-практической конференции 28-29 сентября 2000 г. Пермь, 2000.

97. Нещадин А.А. Российское реформирование: общее и особенное // Власть. 1997. №4.

98. Николаев А.Н. Политическая роль советской технократической элиты в период «перестройки» / Проблемы политологии и политической истории. Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 1996. Вып.6.

99. Отложенная революция // Литературная газета. 2001. №52.

100. Павловский Г. «Кассикизм» по-русски // Независимая газета. 1999. 4 августа.

101. Пантин В. Сможет ли российская наука понять, что происходит в России ? // Pro et contra. 2000. Весна.

102. Перегудов С. Организованные интересы и российское государство: смена парадигм // Полис, 1994. №5.

103. Петренко Е. Региональными выборы: предварительные результаты и выводы // Власть. 1997. №1.

104. Петренко Е.С. От президентских до губернаторских выборов // Открытая политика. 1997. №1/2.

105. Петров Н. Политические элиты в центре и на местах // Российский монитор. 1995. №5.

106. Петухов В., Седова Н., Холмская М. Политическое участие россиян: характер, формы, основные тенденции // Власть, 1999, №1.

107. Пивоваров Ю., Фурсов А. Русская Система и реформы // Pro et Contra. ML, 1999. T.4. №4.

108. Понеделков А.В. Элита (Политико-административная элита: проблемы методологии, социологии, культуры). Ростов н/Д, 1995.

109. Понеделков А., Старостин А. Проблемы исследования политических элит // Вестник Северо-Кавказской акад. Гос. службы. Ростов н/Д., 1997. №1.

110. Проблемы и механизмы регионального развития в России: Материалы семинара (Иркутск, 17-19 июня 1998 г.) М.,1998. Деп. ИНИОН РАН № 048629911.

111. Пугачев Б. Что после империи? //Кентавр. 1992. Март-апрель.

112. Пугачев В. Российское государство: попытка политологического аудита // Власть. 1997. №12.

113. Растоу Д. Переходы к демократии: попытка динамической модели. Демократия: теория и практика М., 1996.

114. Региональное самосознание как фактор формирования политической культуры в России: Материалы семинара (Тверь, 5-7 марта 1999). М.,1999. Деп. ИНИОН РАН № 07228911.

115. Римашевская Н.М. Население России и социально-экономические трансформации: взгляд в XXI век // Власть. 1997. №12.

116. Российская повседневность и политическая культура: возможности, проблемы и пределы трансформации. М., 1996.

117. Россель Э. «Жить, не оглядываясь на Москву» // Аргументы и факты. 1999. №22.

118. Рутгайзер В. Приватизация в России: движение «на ощупь» // Вопросы экономики. 1993. №10.

119. Современное Поволжье. Региональное развитие в ситуации социокультурного пограничья. Саратов, 1999.

120. Солник С. «Торг» между Москвой и Субъектами Федерации о структуре нового российского государства: 1990-1995 //Полис, 1995. №6.

121. Социально-политическое взаимодействие на территории: Механизмы, трансформации, регулирование: Материалы республ. науч. конф. (Кемерово, 9-11 декабря 1998 г.). Кемерово, 1999. Деп. ИНИОН РАН № 007430011.

122. Становление местного самоуправления в России (заочный круглый стол). Теория местного самоуправления на отечественной почве // Полис. 1998. №4.

123. Степанов А. Искусство находить компромиссы // Европа. 2001. №1(8).

124. Столяров А. Прощай, демократия? // Литературная газета. 2001. №52.

125. Сюткина А.П. Место и роль корпоративной системы представительства интересов в процессе принятия политических решений в современной России // Власть и общество в постсоветской России: новые практики и институты. М.,1999.

126. Тарасов А. Молодежь как объект классового эксперимента // Свободная мысль XXI. 2000. №1.

127. Тоффлер О. Проблема власти на пороге XXI века.// Свободная мысль. 1992. №2.

128. Третьяков В. Власть, общество и интеллигенция в современной России // Независимая газета. 2000. 17 января.

129. Улюкаев А. Либерализм и политика переходного периода. М.,1995.

130. Улюкаев А. Государственные финансы и региональное развитие // Вопросы экономики. 1998. №3. С.6.

131. Федеративное устройство России: две позиции // Полис. 1998. №3.

132. Федосов П. Нужны реформы для большинства // Общественные науки и современность. 1993. №4.

133. Фрич В. Против фальсификации западногерманской буржуазной историографией роли непролетарских демократических сил в Веймарской республике // Против буржуазной и реформистской идеологии. Сб. статей. Минск, 1972.

134. Хазеева ИМ. Образ губернатора в прессе: По материалам анализа самарских газет. Самара, 1995. 24 С. Рук. деп. ИНИОН РАН № 51041 от 26.12.95.

135. Харитонова О. Генезис демократии (Попытка реконструкции логики транзитологических моделей) // Полис. 1996. №5.

136. Харламов К.А. Реформы в России глазами населения (Социологический анализ) М.,1999. Рук. деп. ИНИОН РАН. №. 072400011.

137. Харц Л. Либеральная традиция в Америке. М.,1991.

138. Хенкин С. Сепаратизм в России позади или впереди? // Pro et contra. 1997. Т.2. №2.

139. Хлопин А. Гражданское общество или социум клик: российская дилемма. // Политая, 1997, №1/3.

140. Холквист П. Российская катастрофа (1914 1921) в европейском контексте: тотальная мобилизация и «политика населения».// Россия XXI.1998. №11-12.

141. Чернышов А. Столичный центр, регион, провинция // Свободная мысль.1999. № 7.

142. Чернышов А.Г. Регион как субъект политики. Саратов, 1999.

143. Шайо А. Универсальные права, миссионеры, обращенные и «местные дикари».//Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1998. №2(23).

144. Шарлет Р. Правовые трансплантации и политические мутации: рецепция конституционного права в России и новых независимых государствах.// Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1999. №2(27).

145. Шереги Ф. Пожертвуем демократией? Историческое сознание россиян глазами социолога//Родина. 2001. №10.

146. Шевцова Л. Восточная Европа: «момент истины» еще впереди // Полис, 1991. №1.

147. Шевцова Л. Посткоммунистическая Россия: логика развития и перспективы. М.,1995.

148. Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Полис. 1996. №5.

149. Шпенглер О. Пруссачество и социализм. Пг. 1922.

150. Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт; Тотальная мобилизация; О боли. Спб.,2000. С.468.

151. Диссертационные исследования.

152. Артемова Т.В. Пресса в региональной политике / Автореф. дис. канд. полит, наук. Саратов, 1999.

153. Асеев А.АН. Муниципальные образования как субъекты системы политического управления: анализ регионального опыта / Автореф. дис. канд. полит, наук. М.1999.

154. Балан A.B. Корпоративная модель взаимодействия государства и гражданского общества: теория и практика / Автореф. Дис. канд. полит, наук. Екатеринбург, 2001.

155. Бирюков C.B. Региональная политическая власть и механизмы ее осуществления / Автореф. дис. канд. полит, наук. Кемерово, 1997.

156. Бобылев Б.В. Социокультурные основания политических конфликтов в России / Автореф. дисс. канд. полит, наук. Саратов, 2001.

157. Долотов С.Г. Социальные параметры мобилизационного социального порядка и политической нестабильности в современном российском обществе // Автореф. дис. канд. социолог, наук. Саратов, 2002.

158. Золотое В.А. Развитие государственного и муниципального управления в России в 80—90-е годы XX века / Автореф. дис. канд. историч. наук. М., 1998.

159. Канышева И.С. Регион как субъект геополитических процессов России / Автореф. дис. канд. политич. наук. Саратов, 1999.

160. Костюков А.И. Стратегия региональной политики, оптимизирующей инвестиционное поведение индивидуальных вкладчиков / Автореф. канд. социолог, наук. Тюмень, 1997.

161. Кочетков A.B. Региональный законодательный процесс / Автореф. дис. канд. юридич. наук. Саратов, 1999.

162. Кочетков A.B. Принципы и источники формирования кадров государственной службы субъектов Российской федерации в условиях становления правового государства / Автореф. дис. канд социолог наук. М., 1999.

163. Крапивин Д. Л. Диагностика потребностей населения и ее роль в совершенствовании технологии управления регионом / Автореф. дис. канд социолог, наук. Владивосток, 2000.

164. Краснов Ю.К. Российская государственность: генезис, эволюция институтов, проблемы модернизации / Автореф. дис. докт. полит наук. М., 2000.

165. Кривец А.П. особенности формирования и развития государственных органов власти и органов местного самоуправления (на примере Белгородской области) / Автореф. дис. канд. социолог, наук. М., 1998.

166. Лаврененко И.М. Государственная социальная политика Российской Федерации: опыт и проблемы трансформации (80-е-перв. пол. 90-х гг. XX столетия) / Автореф. дис. докт. историч. наук. М., 2000.

167. Лебединец В.Я. Местное самоуправление в современной России: социально-политические аспекты / Автореф. канд. полит, наук. М., 1998.

168. Лобза О.В. Региональная власть как социальный институт / Автореф. дис. канд. социолог, наук. Саратов, 2002.

169. Лысякоеа Л.М. Развитие институтов самоуправления на местном уровне в КНР в 1980-е-90-е гг. (Сравнительный анализ китайского и российского опыта) / Автореф. дис. канд. полит, наук. М.,2000. С.25.

170. Любина Т.И. Уездное чиновничество тверской губернии в конце XIX-начале XX века./ Автореф. Дисс. канд. истор. наук. Тверь 1998.

171. Макарин A.B. Бюрократия в системе политической власти: теория и практика / Автореф. дис. докт. полит, наук. Спб., 2000.

172. Мартынов A.C. Муниципальные выборы как фактор демократизации политического процесса / Автореф. дис. канд. полит, наук. М. 2000.

173. Недокушева Л.Н. Муниципальная власть: правовые проблемы теории и практики / Автореф. дис. канд. юридич. наук. Екатеринбкрг, 1999.183

174. Нечаев В.Д. Региональный миф в политической культуре современной России / Автореф. дис. канд. политич. наук. М, 1998.

175. Поликарпова Т.В. Взаимодействие регионов как фактор укрепления российской государственности / Автореф. дис. канд. полит, наук. Саратов, 2000.

176. Сапаровский Ю.С. Социокультурная динамика власти / Автореф. дис. канд. полит, наук. Екатеринбург, 2001.

177. Старостенко КВ. Политический риск в системе государственной власти современной россии: проблемы, противоречия, тенденции / Автореф. дис. канд. полит, наук. Орел, 2000.

178. Тарасов И.Н. Институциональный процесс посткоммунистической демократизации в странах Восточной Европы / Автореф. дис. канд. полит, наук. Саратов, 2001.

179. Чернов П.В. Россия: этногеополитические основы государственности (генезис и основные закономерности) / Автореф дис. докт. полит наук. М., 2000.