Национально-культурная специфика немецкой флористической фразеологии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.04, кандидат филологических наук Шарая, Олеся Викторовна

• Шарая, Олеся Викторовна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Шарая, Олеся Викторовна

Условные сокращения

Введение

Глава1. Основные аспекты и проблемы лингвокультурологического исследования фразеологических единиц

1.1. О проблеме метода исследования фразеологических единиц

1.2. О взаимосвязи между языком и культурой

1.3. Фразеология в контексте культуры

1.4. Основные аспекты лингвокультурологического исследования фразеологических единиц. Понятие национально-культурной коннотации

Выводы к главе 1.

Глава 2. Об основных особенностях флористических фразеологических единиц (ФЕ) современного немецкого и современного русского языков

2.1. О роли растений в жизни человека: мир флоры в его культурном и языковом отражении

2.2. Немецкая и русская культура в зеркале флористической фразеологии: обряды, культурные традиции, реалии жизни и быта

1) Предметы материальной культуры

2) Понятия духовной культуры

3) Понятия социальной культуры

2.3. Основные типы, общая характеристика и продуктивность фитокомпонентов в составе немецких и русских фразеологических единиц

1) Растительные ареалы

2) Общие (родовые) наименования

3) Органы (части) растений

4) Растения, неприятные и враждебные человеку

5) Экзотические растения

6) Полезные человеку растения

7) Деревья и кустарники

8) Дикорастущие растения (болотные, водяные, вьюнковые и др.)

9) Цветы и цветущие растения 103 2. 4. О символике растений во фразеологии немецкого и русского языков

2. 5. О взаимосвязи флористических фразеологических единиц (ФЕ) и символики цвета

2. 6. Об основных особенностях, сферах и тенденциях употребления флористических фразеологизмов немецкого и русского языков

2. 6. 1. Экспрессивность и эмоционально-оценочная окраска флористических ФЕ

1) флористические фразеологизмы, имеющие религиозные и нравоучительные оттенки значения

2) флористические фразеологизмы с негативной коннотацией

3) флористические фразеологические табу и эвфемизмы 125 2. 6. 2. Представления об изоморфизме растений человеку, отразившиеся во флористической фразеологии

1) флористические соматизмы

2) флористические символы, связанные с характеристикой человека

3) тендерная соотнесённость флористических компонентов ФЕ 133 2. 6. 3. Перспективы флористической фразеологии в современном немецком и современном русском языках: некоторые тенденции развития и употребления, основные сферы использования

Выводы к главе 2.

Глава 3. О структурно-семантических и национально-культурных особенностях флористических компаративных фразеологических единиц (КФЕ) в системе фразеологии современного немецкого и русского языков

3.1. Об отличии КФЕ от свободных словосочетаний. Главные особенности КФЕ

3. 2. Компонентный состав КФЕ

3.3. Основные особенности компонентного состава КФЕ: функциональная характеристика компонентов

3.4. Значения КФЕ и их компонентов

3.5. Основные семантические критерии, необходимые для возникновения КФЕ: особенности происхождения флористических КФЕ

3. 6. Модели КФЕ

3.7. Проблема классификации КФЕ

3.8. Критерии систематизации флористических КФЕ в современном немецком языке

3.8.1. Глагольные флористические КФЕ

3.8.2. Адъективные флористические КФЕ

3.8.3. Проблема вариантности и синонимии флористических КФЕ 183 3. 9. Опыт систематизации и идеографического описания немецких и русских флористических КФЕ с антропоцентрическим компонентом семантики

Выводы к главе 3.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Национально-культурная специфика немецкой флористической фразеологии»

Мир окружающей природы - погодные явления, птицы, животные и растения - издревле отражался в образной системе языка, в его идиоматике, имея неповторимый характер каждого языка, каждого народа. Во всех языках в основе многих фразеологических единиц лежат наименования растений, веществ растительного происхождения, а также бытовых реалий, связанных с миром флоры. «Пейзаж страны - это такой же элемент национальной культуры, как и все прочее. Он выражение души народа», - писал Д.С.Лихачев. Растительные образы, входящие в состав отдельных фразеологизмов у разных народов, имеют много общего, поскольку основаны на определенной схожести быта, природных условий и процессов, связанных с физиологическими и психологическими особенностями человека, «но у каждого народа свой союз с природой»1. Так, фразеологический состав каждого языка отчетливо передаёт главные особенности национальной культуры и мировоззрения народа.

Объектом диссертационного исследования стали все типы л флористических (фитофорных, растительных) фразеологических единиц (ФЕ), представленные в немецком и русском языках. Кроме того, в работе отдельно рассматриваются структурно-семантические особенности немецких и русских компаративных фразеологических единиц (КФЕ), включающих в свой состав флорокомпонент, а также предлагается идеографическое описание данных единиц, на основе которого реконструируются и исследуются некоторые особенности немецкого и русского национального мировосприятия и культуры, выявленные путём анализа и сопоставления растительных компонентов, особенно символов и метафор, содержащихся во фразеологических единицах вышеуказанных языков.

1 Здесь и выше - Лихачев 1980:11.

2 Термин «флористический» используется в работе как в широком значении (обозначая любой растительный компонент, входящий во фразеологизм), так и в узком - наименование цветов и цветущих растений в составе идиом.

Фразеологический состав следует рассматривать как отдельную подсистему языка3 и фразеологию, следовательно, как составную часть науки о языке. Фразеология представляет собой один из разделов лексикологии в широком смысле слова и имеет свой особый предмет, методику, проблематику. Единицы же таких подсистем языка, как фразеология и лексикология в узком смысле слова, находятся в тесной связи друг с другом, поскольку фразеологические единицы создаются на базе лексических единиц, а фразеология, в свою очередь, обогащает лексический состав языка. Кроме того, системный характер явлений и фактов языка, в зависимости от объекта исследований, позволяет выделять различные микросистемы языка.

Так, отдельную языковую микросистему образуют благодаря своим структурно-семантическим и функциональным особенностям компаративные фразеологические единицы (КФЕ). Следует сказать, что в целом компаративные фразеологизмы изучены в недостаточной мере: на протяжении долгого времени КФЕ находились вне внимания отечественных и немецких лингвистов. По большей части они упоминались лишь в общем составе фразеологических единиц (ФЕ) как речевые клише. В исследованиях же по стилистике им уделялось значительно больше внимания, поскольку фразеологические сравнения являются одним из важнейших выразительных средств языка. Так, проблема выделения устойчивых сравнений из общего фразеологического состава немецкого языка была впервые решена лишь в XX столетии благодаря работам таких лингвистов, как В.В. Виноградов, А.В.Кунин, А.Г. Назарян, И.И. Чернышева, Р.А. Глазырин, Э.Г. Ризель, Н. Burger, W. Fleischer, K.-D. Pilz, W. Schade, L. Rohrich, W. Mieder и др., которые в своих общих концепциях отводят КФЕ отдельное место.

Исследованию структурных, семантических и стилистических особенностей устойчивых сравнений в рамках отдельных языков, а также функционированию этих единиц в речи посвящен ряд монографических и

3 Исходя из тезиса Р. Якобсона, что язык - это «система систем» [Якобсон 1959:42]; данный тезис поддаётся интерпретации соответственно двум основным взглядам на систему: 1) система как глобальное целое в её противопоставлении другим системам, 2) система как целостность её компонентов, классов, в их внутренней противопоставленности друг другу [см. также: Виноградов 1977:257]. диссертационных работ4; гораздо реже КФЕ подвергались сопоставительному анализу5. Данные научные исследования были главным образом направлены на изучение внутриструктурных, семантических и дистрибутивно-контекстуальных связей КФЕ, что имело большое значение для разработки вопроса устойчивости сравнений и мотивированности их компонентов, но при этом практически не затрагивалась проблема лингвокультурологического анализа6, а также идеографического описания и сопоставления данных единиц в рамках различных языков.

Вместе с тем сопоставление КФЕ в различных языках позволяет наглядно выявить сходные и отличительные черты в структуре исследуемых языков, исходя из общих свойств образного мышления вообще и особенностей менталитета представителей определённого коллектива в частности. Сопоставительный анализ КФЕ всегда напрямую связан с изучением логических процессов, психологических связей и ассоциаций7, кроме того, для сравнения большинства КФЕ (например, КФЕ с флористическим компонентом) на материале нескольких языков необходимо ознакомление с фактами национальной культуры и истории, т.е. подобного рода исследования всегда выходят за рамки чисто лингвистического анализа8. Так, в силу своей структурно-семантической специфики фразеологическая микросистема устойчивых сравнений наиболее ярко отражает взаимосвязь между языком, менталитетом и культурой нации и поэтому представляет для настоящей работы особый интерес.

4Например, в русском (Л.А. Лебедева, В.М. Мокиенко, В.М. бгольцев и др.), немецком (З.А.Божеева, В.Е. Куленко, К.И. Мизин, В.Я. Михайлов и др.), английском (Г.И. Исина, P.M. Прохорова, A.B. Терентьев и др.), финском (И.А. Евтихеева), чешском (Л.Ю. Назаренко), болгарском (M. Kostov), польском (K.M. Гюлумянц, O.K. Николаева и др.), литовском (К.А. Василите), украинском (Н.Ф.Алефиренко, Г.М. Добролежа, А.Ф. Марахова, А.Н. Найда и др.), казахском (Т. Коныров) и кабардино-черкесском (А.Г. Емузов) языках.

Работы этого типа выполнены на основе контрастивного анализа, материалом для которого служат родственные (В.А. Вальчук, P.A. Глазырин, И.В. Кузнецова, M.B. Леонидова, И.В. Холманских и др.) или неродственные (Л.Н. Гогисванидзе, Д.О. Добровольский, О.М. Неведомская, С.М. Муница, Л.И.Харченкова, Ю.А. Шашков; W. Schade, V. M^e-Dravi^ja и др.) языки.

6 См. с. 20 - «Основные аспекты лингвокультурологического исследования фразеологических единиц. Понятие национально-культурной коннотации».

7 О роли КФЕ в процессе логического оформления мысли и т.п. - см. далее с. 152-157.

8 См. с. 19 - «Фразеология в контексте культуры».

Таким образом, тема диссертации предполагает сопоставительное исследование разнотипных немецких и русских идиом, особенно КФЕ, с флористическими наименованиями в структурно-семантическом, историко-этимологическом, этнолингвистическом и идеографическом аспектах. Кроме того, в работе будет рассматриваться происхождение некоторых растительных символов и метафор в составе этих фразеологизмов с учётом исторических, национально-культурных, религиозных и собственно лингвистических факторов.

Актуальность исследования определяется необходимостью изучения флороидиом и, прежде всего, компаративных ФЕ с флористическим компонентом как одного из ярчайших вербальных средств выражения национально-культурной картины мира. Кроме того, при идеографическом описании устойчивых сравнений немецкого и русского языков, а также в ходе сравнительного анализа флористических компонентов данных единиц можно выявить некоторые характерные черты немецкого и русского менталитета и рассмотреть основные механизмы создания эмоционально-оценочной окраски в этих устойчивых выражениях. Решение данных проблем также предопределяется повышенным интересом филологов к исследованию глубинных связей между фразеологией, национальным менталитетом и культурой.

Таким образом, в качестве объекта сопоставительного анализа и лингвокультурологического описания будут рассматриваться КФЕ и другие типы фразеологических словосочетаний9 современного немецкого и современного русского языков, имеющие в своём составе растительный (флористический, фитофорный) компонент, т.е. названия комнатных, садовых, луговых и лесных травянисто-цветковых растений, деревьев и кустарников, плодов, продуктов, веществ и материалов растительного

9 Подразумеваются типы фразеологизмов, традиционно определяемые на основе структурно-семантической классификации, т.е. разнообразные идиомы (глагольные, именные, адъективные и адвербиальные), устойчивые предложения (включая некоторые пословицы и поговорки), устойчивые пары и др. Поскольку главной целью диссертационного исследования является описание национально-культурной специфики флористических идиом, вопрос об их структурно-семантической классификации специально не затрагивается; исключение здесь составляют устойчивые сравнения, т.к. их национально-культурное наполнение во многом обусловлено структурно-семантическими характеристиками. происхождения, а также некоторых бытовых реалий, связанных с миром флоры.

Цель диссертации - выявление национально-культурной специфики немецких и русских растительных фразеологизмов, а также идеографическое описание флористических КФЕ с антропоцентрическим компонентом семантики.

Намеченная цель определила следующие конкретные задачи:

1. рассмотрение основных лексико-фразеологических аспектов исследования КФЕ и некоторых других типов флористических идиом: критерии систематизации КФЕ (в частности, проблемы их выделения и описания), а также проблемы вариантности и синонимии;

2. освещение понятийно-фразеологических аспектов исследования идиом данного типа: взаимодействие языка и культуры в свете этнолингвистики, принципы лингвокультурологического изучения фразеологических единиц, понятие «национально-культурной коннотации» [термин В.Н. Телия], роль эмоционально-аксиологического компонента в составе устойчивых словосочетаний и т.п.;

3. выявление типологических черт немецких и русских флористических ФЕ и КФЕ, определение источников их образования, а также попытка систематизации и идеографического описания растительных устойчивых сравнений с антропоцентрическим компонентом семантики;

4. проведение историко-этимологического анализа всех исследуемых фразеологизмов и, дополнительно, структурно-семантического анализа КФЕ;

5. выяснение специфики национально-культурной коннотации этих устойчивых словосочетаний на основе этнолингвистического и лингвокультурологического анализа, а также анализ особенностей ментальной и лингвострановедческой информации, содержащейся в растительных компонентах этих ФЕ и КФЕ (т.е. специфика флоросимволики и -метафорики);

6. обнаружение некоторых характерных черт немецкого и русского менталитета, связанных с особенностями растительной символики и метафорики; исследование средств создания оценочной языковой картины мира в немецких и русских фразеологизмах с флористическими компонентами;

7. определение частотности употребления разных типов флористических фразеологизмов в современном немецком10 и современном русском языках; выяснение экстралингвистических, психо- и социолингвистических факторов, влияющих на интенсивность употребления этих идиом в обоих языках с учётом равномерности протекания данного процесса.

Для решения поставленных задач были использованы следующие методы и приемы исследования материала: аналитико-описательный метод, включающий анализ современных трудов по лексикологии и фразеологии, социо- и психолингвистике, культурологии и этнографии; метод сплошной выборки флористических фразеологизмов из лексикографических и фразеографических источников, Интернета; метод словарных дефиниций -для сопоставления значений однословных флористических метафор с их значениями в составе фразеологизмов; описательный метод и его приёмы (классификация, систематика, категориальный анализ); индуктивный метод наблюдения над конкретными языковыми фактами, вытекающий из самой сущности сопоставительного анализа; анкетирование и опрос информантов -носителей немецкого языка11.

Основным методом исследования является сравнительно-сопоставительный социолексикологический метод с учетом разграничения двух временных плоскостей: синхронной (лингвокультурологический анализ ФЕ) и диахронической (этнолингвистический анализ ФЕ).

В качестве материала исследования используются: 1127 флористических фразеологизмов немецкого языка (из них 476 - КФЕ), включая их территориальные варианты, а также 984 русских устойчивых выражения данного типа (из них 495 - КФЕ).

10 В настоящей работе современный немецкий язык берется за исходный, поэтому его ФЕ исследуются более подробно. Образец анкеты, описание и результаты опроса см. на с. 340-365 [Приложение 3].

Фактический материал почерпнут главным образом из лексико- и фразеографических источников (был произведен сплошной анализ 77

12 словарей и справочных изданий ) и Интернета. Кроме того, для пополнения корпуса примеров, исследования частотности употребления растительных фразеологизмов в устном и письменном немецком языке последнего десятилетия, а также для изучения лексического окружения стержневых (флористических) компонентов этих фразеологизмов привлекалась электронная база данных «COSMAS II» («Schriftliche Sprache», «Mündliche Sprache») Института немецкого языка в Германии (г. Мангейм)13.

Кроме того, как для определения частотности, так и для выявления национально-культурных и ассоциативных связей при употреблении флористических ФЕ и КФЕ были проведены опросы информантов -носителей немецкого языка. В данном лингвистическом эксперименте принял участие 171 человек [Приложение 3. на с. 340-365].

Критерии отбора материала: выбор флористических ФЕ и КФЕ в качестве объекта анализа определён своеобразием их функционально-семантических свойств, положением, занимаемым ими в обиходно-бытовой и художественно-литературной речи, их коммуникативно-когнитивной репрезентативностью, а также уникальным характером связи флоросимволов и -метафор с культурно значимыми понятиями (мифологическими, этническими, религиозными, психологическими и т.п.).

Научная новизна работы состоит в том, что в ней была осуществлена попытка выявить основные национально-культурные особенности немецкой флористической фразеологии в целом; проведен структурно-семантический анализ КФЕ с растительным компонентом; установлены источники происхождения немецких и русских ФЕ и КФЕ данного типа; дана идеографическая классификация14 и представлено описание немецких и русских устойчивых флористических сравнений с антропоцентрическим

12 См. список лексико- и фразеографических источников в библиографии на с. 236-242.

13 Institut für deutsche Sprache - IDS (Mannheim).

14 В полном объёме лексико- и фразеографически зафиксированного фонда флористических КФЕ современного немецкого и современного русского литературных языков. компонентом семантики; предпринята попытка с помощью лингвистического опроса информантов — носителей немецкого языка определить последние тенденции в развитии немецкой флористической идиоматики.

Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в дальнейшей разработке и систематизации знаний об особенностях флористической фразеологии в целом и компаративной фразеологии данного типа в частности, а также в развитии изучения влияния лингвистических и экстралингвистических факторов на формирование национально-культурной картины мира и «образа-эталона» [термин В.Н.Телия], посредством которого народ - носитель языка оценивает окружающую действительность.

Практическая ценность: изучение флористической фразеологии на фоне истории и культуры страны представляет большой интерес в общеобразовательном плане. Сопоставительное исследование национально-культурной специфики флористических компонентов (символов и метафор), входящих в состав немецких и русских фразеологизмов (в частности, КФЕ), а также систематизация этих языковых единиц внутри нескольких языков помогают в разрешении задач в теории и практике перевода (особенно при поиске фразеологических эквивалентов). Кроме того, теоретические выводы и корпус примеров настоящей работы могут быть использованы в качестве материала для спецкурсов и спецсеминаров по культурологическим аспектам языка, в курсе лексикологии (раздел «Фразеология») и стилистики немецкого языка (раздел «Поэтические тропы и фигуры речи»), а также на практических занятиях по современному немецкому языку в высшей школе и в преподавании русского языка как иностранного немецкоговорящим учащимся. Практические результаты данного исследования (особенно «Идеографическое описание немецких и русских флористических КФЕ с антропоцентрическим компонентом семантики» - с. 244-327) могут найти применение в лексикографической практике (в частности, во фразеографии) и послужить началом для составления обширного идеографического словаря немецких и русских флористических фразеологизмов.

Апробация результатов исследования проводилась во время научной стажировки в Институте немецкого языка (г. Мангейм, Германия) и в университетах городов Мангейм и Гейдельберг (Германия) с октября 2002 по август 2003 гг.: осуществлялось уточнение теоретических выводов и полученных данных при помощи компьютерного анализа и работы с информантами - носителями немецкого языка. Кроме того, результаты исследования обсуждались на заседаниях аспирантского научного семинара Института немецкого языка (г. Мангейм), на лингвокультурологических семинарах, проводимых в университете г. Мангейма, посвященных теме «Женщины и язык»15, а также на коллоквиумах по проблемам фразеологии, проводимых в рамках 39-ой Ежегодной конференции Института немецкого языка16 в г. Мангейме (с 11 по 13 марта 2003 г.).

Основные результаты работы также неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры немецкого языкознания филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (2001-2005 гг.), а материалы исследования использовались при проведении практических занятий по современному немецкому языку на этом факультете (2003-2005 гг.) и излагались в докладах на Днях науки в МГУ им. М.В. Ломоносова (2000-2002 гг.). По материалам диссертации в специализированных изданиях опубликованы четыре статьи.

15 Proseminar «Frauen und Sprache», SS-2003 - Universität Mannheim, Prof. Dr. Ulrike Haß-Zumkehr und Dr. Petra Stoijohann.

16 39. Jahrestagung des Instituts für Deutsche Sprache (Mannheim) - «„Den Nagel auf den Kopf treffen" -Wortverbindungen mehr oder weniger fest».

Заключение диссертации по теме «Германские языки», Шарая, Олеся Викторовна

ВЫВОДЫ

1. Компаративные фразеологические единицы (КФЕ) играют значительную роль в языке и мышлении: они представляют собой особую идиоматическую группу и занимают определенное место во фразеологических системах. В основе любого сравнительного оборота и его устойчивого коррелята - КФЕ - лежит сравнение. В целом, сравнение является одним из самых древних элементов образности - тропом, возникшим ещё в эпоху мифопоэтического и пантеистического сознания, ярко и цельно передающим особенности мировосприятия и самосознания народа-носителя языка, поэтому среди всех флористических фразеологических образований именно КФЕ обладают сильно выраженным эмоционально-аксиологическим компонентом и позволяют сделать интересные выводы по поводу отражения национально-культурных явлений во фразеологии языка.

2. В широком понимании «сравнение» (лат. comparatio) представляет собой одну из важнейших категорий риторики, логики, литературоведения (в частности, поэтики) и лингвистики (в частности, стилистики). В более узком понимании «сравнение» является особой «операцией мышления», при которой мыслительная деятельность человека, направленная на порождение определённого речевого высказывания, осуществляется всегда в одном направлении, по одной схеме, что и находит своё выражение в наличии соответствующей структурной модели в языке [Щедровицкий 1962, Schade 1976, Глазырин 1972].

3. КФЕ можно представить в виде цепочки символов, используя для этого начальные буквы обозначения компонентов сравнительной фразы [см. схемы на с. 163]. Сравнительные отношения в некоторых компаративных единицах могут быть выражены с помощью других структурно-морфологических моделей:

- в русском языке: 1) существительным в твор. падеже; 2) существительным в вин. падеже с предлогом «с»; 3) прилагательным (наречием) сравнительной степени с род. падежом существительного;

- в немецком языке: 1) сложными словами (die Zusammensetzungen) -имена прилагательные и имена существительные; 2) реже - через сочетание существительного с род. пад. другого существительного (или даже группы слов).

4. Поскольку предметом исследования являются только устойчивые (несвободные, языковые, традиционные, общепринятые, обычные) сравнения, важно определить их отличия от свободных (речевых, окказиональных, индивидуальных, авторских, оригинальных) сравнений. Для того, чтобы сравнение превратилось в устойчивое словосочетание, оно должно пройти стадию фразеологизации. Главными условиями фразеологизации являются: достаточная частотность употребления сравнительного словосочетания (т.е. возникновение ситуации, когда оно не производится, а воспроизводится говорящим); семантическое преобразование компонентов: приобретение компонентами обобщающего (традиционного, общепринятого) значения за счёт утраты данными словосочетаниями значения сравнительного [Назарян 1966]; побледнение момента сравнения и осуществление непосредственной качественной характеристики процесса, состояния, действия и т.п. [Городникова, Розен 1967]; приобретение значения интенсификации заключённых в сравнительной части признаков [Fleischer 1982, Черемисина 1967, Кунин 1986(6)].

Важно учитывать и дополнительные критерии фразеологизации:

- логический критерий, когда свободные сравнения соотносятся с представлением, а устойчивые - с понятием [Федоров 1969]; предсказуемость последующего члена сравнения, т.е. если при известной коммуникативной части (в которую входят объект сравнения и показатель сравнительного признака) легко угадывается компаративное завершение высказывания, то единство этих компонентов и есть сравнительная фраза (КФЕ) данного языка [Черемисина 1968];

- письменная фиксация сравнительного словосочетания в качестве компаративной единицы, по крайней мере, в двух фразеологических словарях или встречаемость сравнительного словосочетания не менее трёх раз в одной позиции, с одним значением, в произведениях различных авторов [Ройзензон 1961; Неведомская 1973].

5. Специфическими признаками КФЕ являются:

- в семантическом отношении - особый характер семантического перевоплощения компонентов: абстрагирование от конкретного значения сравнительной группы, приобретение ею функции показателя интенсификации действия и качественной характеристики. Так, можно сказать, что сема сравнения (сравнительности) замещается или вытесняется семой обобщения или усиления;

- структурная особенность КФЕ обусловлена наличием постоянного компонента - соединительной лексемы (нем. wie / als / als ob / als wenn и рус. как / как будто / будто / яко / аки / ако - сравнительные союзы; словно / ровно i точно / что / вроде - союзы уподобления), которая не только отражает структуру КФЕ, но и предопределяет общую семантику последней.

6. По вопросу о компонентном составе КФЕ имеются различные точки зрения, обусловленные особой спецификой этих устойчивых словосочетаний: КФЕ определяют как трехкомпонентные [М.И. Черемисина], двукомпонентные [И.И. Чернышева, A.B. Кунин, а также большинство немецких лингвистов] и однокомпонентные [Н.М. Шанский и другие исследователи преимущественно русской фразеологии. Так как обе части сравнения играют важную роль в значении целого, данная работа исходит их двукомпонентности КФЕ.

7. Функциональная характеристика КФЕ:

- объект сравнения (т.е. внешний член) + КФЕ образуют единицу, выполняющую коммуникативную функцию;

- сама КФЕ выполняет номинативную функцию и включает в себя эмоционально-аксиологический и экспрессивный элементы, что часто проявляется в иронической окрашенности этих лексических единиц (всё это вместе составляет лингвистическую функцию КФЕ).

Синтаксическая функция КФЕ зависит от нормы каждого конкретного языка. В немецком языке следует особо отметить группу флористических КФЕ, выполняющих функцию косвенного отрицания, а также большое количество растительных КФЕ, выражающих негативную оценку в сочетании с яркой экспрессивной окрашенностью (ирония, насмешка, презрение, порицание и т.п.).

8. При сопоставительном исследовании КФЕ принято выделять два аспекта фразеологического значения: денотативный и коннотативный.

9. Степень мотивированности КФЕ во многом зависит от свойств «образа-эталона», заключенного в сравнительной части. Главными семантическими критериями, служащими основанием для использования растительного образа в качестве сравнения, являются: 1) существенность, несомненность в данном предмете качества, свойства, по которому проводится сравнение —> КФЕ на базе простых (предметных) метафор; 2) явность сходства между кем-либо, чем-либо по выделяемому признаку —> в основе КФЕ лежат метафоры более сложного порядка, экспрессивно окрашенные; 3) наличие образно-метафорического переосмысления квалификатора сравнения —> образы-эталоны и языковые символы, ярко передающие оценки, стереотипы и культурные установки народа-носителя языка.

10. На мотивированность КФЕ часто влияют их структурные свойства, в связи с чем устойчивые сравнения делятся на:

- простые - образ сравнения выражен одним номинативным членом, создающим сравнение на базе прямой аналогии; сложные - сравнительная группа выражена каким-либо словосочетанием, передающим опосредованную соотнесенность данного предмета с другими предметами и явлениями.

В группе сложных КФЕ можно особо выделить компаративные пословицы (в основном в русском языке) и компаративные поговорки. В компаративной фразеологии русского языка распространены «одночленные фразеологизмы» [Судоплатова 1979], состоящие только из сравнительной части (квалификатора сравнения).

11. Наиболее характерные особенности компонентов КФЕ: tertium comparationis (ТС), по которому осуществляется классификация КФЕ, употребляется, как правило, в собственном, номинативном значении. У адъективных КФЕ в качестве ТС практически не встречаются производные и сложные прилагательные, т.к. в КФЕ второй компонент даёт дополнительную характеристику первому лексическими средствами. Что касается наречий, то в роли ТС употребляются только качественные наречия; глаголы, выступающие в качестве ТС, довольно объемны по семантике (функция уточнения + усилительная функция);

- основная функция сравнительной группы (квалификатора) — быть источником создания образа сравнения. Образ создаётся благодаря особому взаимоотношению между компонентами КФЕ и определяемым членом -несовместимость понятий, абсолютизация какой-либо одной стороны предмета или понятия, выраженного сравнительной группой. Поскольку образ сравнения должен быть хорошо известен, архаизмы и неологизмы редко находят применение в КФЕ, но слова-историзмы (названия исторических фактов, примечательных жизненных реалий, топонимы и т.п.) и обозначения понятий мифологии, живут в языке именно благодаря их употреблению в ФЕ. Особым своеобразием отличаются квалификаторы, обладающие малой степенью мотивированности, т.к. в них сильнее проявляется национальная специфика мышления народа-носителя данного языка. Интересны также случаи, когда КФЕ строятся по модели нереального сравнительного словосочетания: квалификатор вводится союзами «als», «als ob» (+ конъюнктив).

12. Традиционные классификации КФЕ отражают сущность этих единиц (характеристика какого-либо качества, свойства, действия или состояния) и указывают на их главный отличительный признак -принадлежность слова, отражающего признак сходства при двух сравниваемых величинах и определяющего структуру всей КФЕ, к той или иной части речи [Чернышева 1970; Глазырин 1972; Неведомская 1973; Röhrich, Mieder 1977; Burger, Buhofer, Sialm 1982]. В ходе анализа языкового материала можно выделить следующие группы немецких флористических КФЕ:

• адъективные — с tertium comparationis 1) прилагательным -качественным или отглагольным (т.е. причастием I или II); 2) качественным наречием;

• субстантивные - небольшая группа КФЕ, в которых осуществляется гротескная характеристика субстантивного члена, а через него и внешнего члена (т.е. самого объекта сравнения);

• глагольные - три структурные группы КФЕ, в которых глагол представлен личной, безличной или пассивной формой, либо конструкцией -глагол + существительное, краткое прилагательное, наречие (в том числе и местоименное).

Учитывая семантическую характеристику глаголов, выделяют следующие группы КФЕ: 1) группа состояния - глагольный компонент таких КФЕ предусматривает неизменяемость субстанции, т.е. постоянство характеризуемого признака, связанное с временной неограниченностью;

2) группа «протекание действия» - глагольный компонент КФЕ предполагает изменяемость субстанции, связанную с протяженностью во времени;

3) группа действия - глагольный компонент передает переход из одного состояния в другое как завершенность действия субъекта или результат изменения его качества, в связи с чем выделяются подгруппы «результат действия» и «направленность действия»; 4) группа движения, отражающая специфический вид действия, способ или вид передвижения (в отношении флористических КФЕ довольно ограничена из-за фактической несовместимости понятий «растение» и «движение»; группа представлена только теми сравнениями, в которых растительный компонент занимает по отношению к «носителю действия» второстепенное место).

13. При определении вариантных и синонимических отношений между КФЕ в качестве отличительного признака используется характеристика денотативного аспекта значения соответствуюших фразеологических единиц. В связи с этим принято выделять: а) варианты - разновидности одного и того же фразеологического словосочетания, которые не нарушают семантического тождества этого сочетания, имеют одну и ту же образную структуру и различаются каким-либо лексическим компонентом или элементом грамматической структуры [Зимин 1970]. Так, варианты КФЕ могут быть морфологическими, лексическими, лексико-грамматическими, синтаксическими, квантитативными, позиционными, диалектными и национальными; б) синонимичные варианты - совпадающие по денотативному и различающиеся по коннотативному аспекту значения КФЕ, т.е. фразеологизмы, одинаковые по структуре и имеющие одно и то же образно-мотивированное содержание, но разные по экспрессивной или эмоциональной характеристике (варьирует не только 1еПшт сотрагайотв, но и другие компоненты КФЕ); в) синонимы - выражают одно и то же предметно-логическое содержание (= логико-лингвистическая функция); одно и то же или очень близкое понятие, в котором находят своё выражение одинаковые существенные признаки предмета, явления, процесса (= денотативный аспект). Синонимы - совпадающие по значению самостоятельные фразеологические единицы (= чисто лингвистический фактор). Различительными признаками синонимов являются неодинаковая денотативная соотнесённость квалификатора (= идеографические / понятийные синонимы), а также оттенки значения и стилистическия окраска КФЕ в целом (= стилистические синонимы).

14. Одним из доминирующих направлений современной фразеологии становятся исследования, связанные с системным отображением фразеологической картины мира и её детальным выделением из общей языковой картины мира. Именно эти задачи являются главным предметом изучения фразеологической идеографии.

15. Группа фитофорных КФЕ с антропоцентрическим компонентом семантики является составной частью обширного идеографического поля «Человек» (центрального в идеографической системе как немецкого, так и русского современных языков), которое объединяет все фразеологические единицы, передающие семантику психических состояний, особенностей внешнего облика, манеры поведения, социальных навыков и деятельности человека.

При анализе языкового материала чётко выделяются три обширные основные смысловые группы немецких и русских фитофорных КФЕ, связанных с идеографическим полем «Человек»: 1) человек как биологическое существо; 2) человек как разумное существо; 3) человек как социальное существо. Они подразделяются на множество частных подгрупп, выделение и описание которых является одной из главных задач данной работы - опыт составления словаря «Идеографическое описание немецких и русских флористических КФЕ с антропоцентрическим компонентом семантики» [Приложение 1 - с. 244].

16. Сопоставление немецких и русских устойчивых флористических сравнений по идеографическим группам позволило выявить некоторые особенности национального менталитета (например, национальные символы, стереотипы и «образы-эталоны», заключенные в КФЕ), а также проследить, как язык усваивает и преобразует определённые культурные факты и как культурная традиция влияет на язык.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. При анализе таких сложных в семантическом отношении единиц, как флористические идиомы, перекрещиваются сферы действия разных лингвистических дисциплин: собственно лингвистики, этнолингвистики, психолингвистики и ареальной лингвистики (при внутриязыковом исследовании); фразеологической компаративистики, конфронтативной и контрастивной фразеологии, теории перевода (при изучении ФЕ в рамках нескольких языков или языковых вариантов).

2. Фразеология располагает многими методами и типами классификаций ФЕ, представленными в классических и современных трудах по лексикологии и теории фразеологии (см. работы Ш. Балли, В.В. Виноградова, H.H. Амосовой, A.B. Кунина, И.И. Чернышевой, М.Д. Степановой, К.А. Левковской, Э.Г. Ризель, В. Флейшера, Т. Шиппан, К.-Д. Пильца, X. Бургера и др.).

3. Фразеологический состав языка всегда тесно связан с особенностями менталитета представителей определённого языкового коллектива. Поскольку сопоставительный анализ фразеологических единиц разных языков выходит за рамки чисто лингвистического исследования, важно учитывать непрерывную взаимосвязь между языком и культурой. Вопрос о взаимоотношениях языка и культуры не нашёл однозначного решения в языкознании. Выделяются три основных направления, по которым решается проблема взаимозависимости между языком и культурой нации с лингвистических и этнолингвистических позиций: 1) язык - движущее начало, определяющее мышление человека и те формы, которые принимает культура (И.Г. Гердер, В. фон Гумбольдт, Л. Вайсгербер, Э. Сэпир, Б. Уорф, Ф.И. Буслаев, А.И. Афанасьев, A.A. Потебня и др.); 2) язык совершенно независим от культуры и один и тот же язык способен обслуживать культуру разных наций (Г. Вине и др.); 3) язык и культура не являются замкнутыми, самодовлеющими сущностями, а развиваются параллельно, в равной степени влияя друг на друга (Н.И. Толстой, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров и др.).

4. Фразеологический состав наиболее приспособлен для воплощения средствами языка специфики национальной культуры, т.к. в образном основании фразеологизмов отображаются характерологические черты мировосприятия и культуры нации. В современных фразеологических исследованиях национально-культурная специфика ФЕ («национально-культурная коннотация») подвергается широкому обсуждению, поскольку их изучение в контексте культуры является уникальной возможностью для выявления и описания особенностей взаимодействия языка, менталитета и национальной культуры.

5. Растения всегда играли и поныне играют чрезвычайно важную роль в истории существования человечества, что отразилось на многих культурных уровнях. Исследование национально-культурной специфики флористических ФЕ и КФЕ, выяснение их этимологии, изучение входящих в их состав этнически маркированных флорокомпонентов входит в задачи лингвокультурологического анализа, который дает представление о современном культурном самосознании народа, и этнолингвистического анализа, который исследует историко-культурные элементы, отразившиеся в единицах языка.

6. В ходе этнолингвистического и лингвокультурологического исследования основных источников образования флористических фразеологизмов можно проследить, как отразилась немецкая и русская культура в зеркале фитофорной фразеологии. Так, культурно значимая информация воплощается в денотативном аспекте значения фитофразеологизмов, отображая присущие конкретной нации:

• предметы материальной культуры (растения, наиболее типичные для данной страны; наблюдения за природой и видоизменениями растений; растения, используемые в кулинарии и народной медицине);

• понятия духовной культуры (христианские предания, обряды и праздники; мифологические предания; народные суеверия и следы колдовских обрядов; развлечения и игровые обычаи; литературные реминисценции);

• понятия социальной культуры (аграрные и хозяйственные традиции; охотничьи приёмы; военное дело; реалии повседневной жизни прошлого; свадебные обряды и приметы; школьную и студенческую жизнь; историю страны; связь с топонимами; национально-специфичные жесты).

Исследуя этимологию ФЕ, можно реконструировать своеобразную картину немецкого и русского мира, отраженную зеркалом флористической идиоматики (идеографические рубрики этой картины можно использовать в преподавании как немецкого, так и русского языков).

7. Среди основных типов флористических компонентов, встречающихся в немецкой и русской идиоматике, к числу наиболее продуктивных относятся наименования: 1) растительных ареалов; 2) общих (родовых) понятий; 3) органов (частей) растений; 4) растений, неприятных и враждебных человеку; 5) экзотических растений; 6) полезных человеку растений; 7) деревьев и кустарников; 8) дикорастущих растений (болотных, водяных, вьюнковых и др.); 9) цветов и цветущих растений [см. Таблицы 1 и 2 в Приложении 2. на с. 328-336].

8. Возникновение значительной части флористического пласта фразеологии немецкого и русского языков обусловлено давним существованием особого «вегетативного кода», используемого при исследовании символической роли растений в мифологическом, религиозном, историко-этнографическом и культурном контекстах. Вегетативный код представляет собой важное обиходно-культурное и литературно-культурное явление. В связи с этим следует отдельно говорить о символике растений на уровне культуры и на уровне языка. Коррелятивные отношения между культурными и языковыми (фразеологическими) символами на примере наиболее известных и употребляемых фитонимов современного немецкого языка можно представить в виде таблицы [см. Приложение 3, с. 346 - Таблица 4]. Интересна взаимосвязь флористических ФЕ и символики цвета. По результатам сопоставительного анализа флористических идиом, включающих в свой состав цветонаименования [см. Приложение 2, с. 337 - Таблица 3], можно сделать вывод, что большинство цветообозначений встречается в составе растительных КФЕ, которые по праву можно считать флористическими цветообозначениями-эталонами; в ФЕ же другого типа выступают только цветонаименования blau и grün в немецком языке, и «зелёный» - в русском.

9. Для флористической фразеологии характерны особая экспрессивность и яркая эмоционально-оценочная окраска (ср. ФЕ, имеющие религиозные и нравоучительные оттенки значения, флористические фразеологизмы с негативной коннотацией и фразеологические табу и эвфемизмы), а также способность ярко отражать представления об изоморфизме растений человеку (ср. флористические соматизмы, флоросимволы, связанные с характеристикой человека и особенности тендерной соотнесённости флористических компонентов ФЕ).

10. Развитие немецкой и русской флороидиоматики определяется факторами двух типов:

• психо- и социолингвистическими - повышение у носителей современного немецкого и современного русского языков потребности в экспрессивных языковых средствах, передающих негативную или ироничную оценку жизненных явлений; ярко выраженный индивидуализм современного человека => неприятие императивных высказываний и нравоучений; снижение влияния церкви на общество, распространение атеизма и агностицизма => постепенное забвение или недостаточное знание символики растений, связанной с церковными ритуалами и библейскими аллегориями; влияние женской эмансипации (феминизма) на язык; демократизация художественной литературы и средств массовой информации;

• экстралингвистическими - научный и технический прогресс, рост больших городов, индустриализация и глобализация, загрязнение окружающей среды и небрежное отношение к природе и т.п. => отчуждение человека от мира растений => ослабление роли растений в жизни современного человека (на уровне повседневного быта, на уровне культуры, искусства и т.д.) => отсутствие интереса к ботанике, частичное забвение культурной символики растений (например, «языка цветов») и т.п.

Таким образом, основными тенденциями развития современной флористической фразеологии являются:

1) сохранение уже существующих флористических идиом путём их вторичной фразеологизации: возникновение фразеологических вариантов (морфологических, лексико-грамматических, синтаксических и т.п.); расширение ФЕ + интенсификация экспрессивно-эмоционально-оценочной окраски; расширение ФЕ + добавление компонента, отражающего современные социокультурные или языковые реалии; учащение использования ФЕ в эллиптической форме; развитие полисемии; постепенное вытеснение мелиоративного (положительного) значения значением пейоративным + усиление экспрессивно-эмоциональной окраски (выражение иронии, презрительного или уничижительного отношения и т.п.);

2) возникновение новых флористических идиом: синонимы, появившиеся на основании прежних ФЕ; ФЕ-неологизмы (уже получившие словарную фиксацию); ФЕ-каламбуры как результат паронимии;

3) изменение экспрессивно-эмоциональной и оценочной функций фитокомпонентов в составе ФЕ: усиление пейоративности в семантике ФЕ (вследствие которого дольше всего сохраняются и наиболее активно развиваются ФЕ, обладающие ярко выраженной отрицательной экспрессивно-эмоционально-оценочной коннотацией; ФЕ, фитокомпонент которых обозначает растения, неприятные и враждебные человеку ( => повышение продуктивности подобных фитонимов как основных носителей пейоративного значения в составе этих идиом); флористические фразеологические табу и эвфемизмы); продуктивность компонентов, обозначающих экзотические растения (фитонимы как средство для передачи иронии, презрительного или уничижительного отношения и т.п.); приобретение обычными фитонимами функций, присущих раньше только «экзотическим» фитокомпонентам (т.к. в современном мире для многих людей растения сами по себе становятся экзотикой и больше не принимаются всерьёз, а их образы всё чаще побуждают к созданию шутливых ФЕ и ФЕ-каламбуров).

11. Современный фонд активно используемой флористической фразеологии немецкого и русского языков составляют: ФЕ, обладающие ярко выраженной отрицательной экспрессивно-эмоционально-оценочной коннотацией; фразеологические табу и эвфемизмы; идиомы с флорокомпонентом — экзотическим, неприятным или вредным растением; ФЕ, имеющие характер шутки или каламбура, а также недавно возникшие фразеологические синонимы и совершенно новые флористические ФЕ, отражающие актуальные социокультурные явления.

На периферию современного фразеологического состава немецкого и русского языков вытеснены: большинство старых ФЕ с мелиоративным значением, в том числе идиомы, возникшие на основании поэтических и библейских образов и несущие в первую очередь особую экспрессивно-эстетическую информацию (случаи возникновения новых ФЕ с мелиоративным значением немногочисленны и имеют, как правило, яркую шутливо-ироническую окраску); ФЕ с религиозными и нравоучительными оттенками значения; многие из идиом, образным ядром которых являются культурные архаизмы, т.е. настолько забытые культурные и природные явления (напр., малоизвестные свойства растений, исчезнувшие бытовые реалии, праздничные обряды, детали свадебных ритуалов и т.п.), что содержащие их ФЕ не находят применения в современной речи.

12. Что же касается новых сфер употребления растительных идиом в современном немецком и современном русском языках, то они могут быть следующими:

• язык средств массовой информации - флоролексика и флористические идиомы часто выступают в составе шутливых или эвфемистических выражений, а также как элемент политической сатиры;

• язык рекламы - флористические ФЕ широко используются в телевизионных рекламных слоганах и в слоганах рекламных плакатов;

• современные эстрадные песни и городской фольклор - флоролексика и флороидиомы обыгрываются в различных анекдотах, юмористических стихах, частушках и т.п.

Некоторые тенденции развития флористической фразеологии в современном немецком языке отражают социолингвистические данные, полученные в результате лингвистического опроса информантов - носителей языка, и таблицы, составленные по итогам этого опроса - №№ 5-6. [Приложение 3].

13. Компаративные фразеологические единицы (КФЕ) играют значительную роль в языке и мышлении: они представляют собой особую идиоматическую группу и занимают определенное место во фразеологических системах. В основе любого сравнительного оборота и его устойчивого коррелята - КФЕ - лежит сравнение, т.е. троп, ярко и цельно передающий особенности мировосприятия и самосознания народа-носителя языка, поэтому именно КФЕ позволяют сделать интересные выводы по поводу отражения национально-культурных явлений во фразеологии языка.

14. В диссертации исследовались структурно-семантические и национально-культурные особенности немецких и русских флористических КФЕ в системе фразеологии современного немецкого и русского языков с позиций их моделирования, компонентного состава и функциональной характеристики; основных семантических критериев, необходимых для возникновения устойчивых флористических сравнений. В работе анализировались проблемы классификации КФЕ и основных критериев их систематизации в современном немецком языке, а также вариантности и синонимии.

15. При системном изучении картины мира народа, отображённой во фразеологии языка, вполне эффективно применяются методы идеографической классификации языковых единиц, довольно глубоко разработанные в современной лингвистике [A.B. Гура, Д.О. Добровольский, Т.В. Козлова, Д.Г. Мальцева, В.М. Мокиенко, В.М. Огольцев, В.Н. Телия и др.]. Группа фитофорных КФЕ с антропоцентрическим компонентом семантики является составной частью обширного идеографического поля «Человек» (центрального в идеографической системе как немецкого, так и русского современных языков), которое объединяет все фразеологические единицы, передающие семантику психических состояний, особенностей внешнего облика, манеры поведения, социальных навыков и деятельности человека.

16. При анализе языкового материала чётко выделяются три обширные основные смысловые группы немецких и русских фитофорных КФЕ, связанных с идеографическим полем «Человек»: 1) человек как биологическое существо; 2) человек как разумное существо: 3) человек как социальное существо. Они подразделяются на множество частных подгрупп, выделение и описание которых отражено в словаре «Идеографическое описание немецких и русских флористических КФЕ с антропоцентрическим компонентом семантики» [Приложение 1.].

17. Сопоставление немецких и русских устойчивых флористических сравнений по идеографическим группам позволило выявить наиболее типичные свойства флористических КФЕ:

• для многих немецких КФЕ характерно: наличие шутливо-иронической окраски (+ форма шутки или каламбура); принадлежность к просторечному уровню; флорокомпонент - экзотическое, неприятное, вредное растение или растение типичное для Германии; отражение реалий аграрного хозяйства или деталей национальной кулинарии, актуальных социокультурных явлений и новых бытовых реалий;

• наиболее типичные свойства КФЕ русского языка: сохранение мелиоративного значения, при переходе в разряд архаичной фразеологии (поэтические и высокие сравнения); малое количество новых флоро-КФЕ; обширный слой народных флористических КФЕ, обозначающих разные стороны социальной жизни человека (например, трудная жизнь, воспитание ребенка, тяжелая женская судьба, речь человека и т.п.); большое количество компаративных пословиц и поговорок, а также КФЕ с шутливым или иронично-шутливым (часто рифмованным) дополнением; флористический квалификатор сравнения - типичное для России растение; употребление фитокомпонента с уменьшительно-ласкательным суффиксом.

18. Сравнительное исследование немецких и русских устойчивых флористических сравнений по идеографическим группам позволило выявить некоторые особенности национального менталитета (национальные символы, стереотипы и «образы-эталоны», заключенные в КФЕ), а также проследить, как язык усваивает и преобразует определённые культурные факты, а культурная традиция влияет на язык.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Шарая, Олеся Викторовна, 2005 год

1. Аверинцев С. С. (1987) «Символ» // «Литературный энциклопедический словарь», М.

2. Амосова H.H. (1963) «Основы английской фразеологии», JL

3. Апресян Ю.Д. (1957) «К вопросу о значении фразеологических единиц», М.

4. Апресян Ю.Д. (1995) «Избранные труды», т. 1 «Лексическая семантика», 2. изд., испр. и доп., М.

5. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. (1993) «Метафора в семантическом представлении эмоций» // «Вопросы языкознания», № 3, с. 29-37.

6. Арутюнова НД. (1988) «От образа к знаку» // «Мышление. Когнитивные науки. Искусственный интеллект», М., с. 41-56.

7. Арутюнова Н.Д. (1999) «Язык и мир человека», М.

8. Архангельский B.JI. (1968) «О методах фразеологических исследований» // сб. «Вопросы лексики и фразеологии современного русского языка», Ростов н/Д, с. 62-74.

9. Афанасьев А.Н. (1982) «Древо жизни», М.

10. Афанасьев А.Н. (1988) «Живая вода и вещее слово», М.

11. И. Афанасьев А.Н. (1990) «Народные русские легенды», Новосибирск.

12. Балли Ш. (1955) «Общая лингвистика и вопросы французского языкознания», М.

13. Биренбаум Я.Г. (1966) «Образные сравнительные обороты в современном английском языке», М.

14. Брутян Г.А. (1968) «Гипотеза Сепира Уорфа», М.

15. Булдаков В.А. (1981) «Стилистически сниженная фразеология и методы её идентификации (на материале современного немецкого языка)», Автореферат дисс. канд. филол. наук, Калинин.

16. Вайсгербер Й.-Л. (1993) «Родной язык и формирование духа», М.17. «Введение в тендерные исследования» (2001), под ред. И.А. Жеребкиной, ч.1, СПб.

17. Вежбицкая А. (1990) «Сравнение градация - метафора» // сб. «Теория метафоры», М., с.133-152.

18. Вежбицкая А. (2001) «Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики» (Язык. Семиотика. Культура. Малая серия), М.

19. Велецкая H.H. (1978) «Языческая символика славянских архаических ритуалов», М.

20. Вендина Т.И. (1998) «Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм)», М.

21. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. (1973) «Язык и культура», М.

22. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. (1980) «Лингвострановедческая теория слова», М.

23. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. (1990) «Язык и культура: лингвострановедение в преподавании РКИ», М.

24. Виноградов В.В. (1947) «Об основных типах фразеологических единиц в современном русском языке» // Виноградов В.В. (1977) «Избранные труды. Лексикология и лексикография», М., с. 45-69.

25. Виноградов В.В. (1977) «Избранные труды. Лексикология и лексикография», М.

26. Выготский Л.С. (1999) «Мышление и речь», изд.5, исправ., М.

27. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. (1998) «Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры», в 2-х т.т., Благовещенск.

28. Герд A.C. (1995) «Введение в этнолингвистику», СПб.

29. Глазырин P.A. (1971) «О применении типологического и сопоставительного метода при анализе компаративных фразеологических единиц (на материале немецкого, английского и шведского языков)» // «МГПИИЯ. Уч. Записки 61», М., с.207-212.

30. Глазырин P.A. (1972) «Сопоставительный анализ компаративных фразеологических единиц в современных германских языках (на материаленемецкого, английского и шведского языков)», Дис. . канд. филол. наук, МГПИИЯ им. М. Тореза, М.

31. Горелов КН., Седов К.Ф. (1997) «Основы психолингвистики», М.

32. Городникова М.Д., Розен Е.В. (1967) «Лексикология современного немецкого языка», М.

33. Гридин В.Н. (1976) «Психолингвистические функции эмоционально-экспрессивной лексики», Автореферат дисс. . канд. филол. наук, М.

34. Гумбольдт, В. фон (1984) «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода» // Гумбольдт В. фон «Избранные труды по языкознанию», М, с. 68-91.

35. Гумбольдт, В. фон (1985) «Язык и философия культуры», М.

36. Гура A.B. (1997) «Символика животных в славянской народной традиции», М.

37. Девкин В.Д. (1998) «Занимательная лексикология: Worthumor / Язык и юмор», М.

38. Добровольский Д. О. (1986) «К проблеме лексико-семантических универсалий» // «Филологические науки» №5, М., с.24-30.

39. Добровольский Д. О., Малыгин В.Т., Коканина Л.Б. (1990) «Сопоставительная фразеология (на материале германских языков). Курс лекций», М.

40. Добровольский Д.О. (1990) «Типология идиом» // сб. «Фразеография в машинном фонде русского языка» (под ред. В.Н. Телия), М.

41. Долголапов Ю.А. (1973) «Сопоставительный анализ соматической фразеологии (на материале русского, английского и немецкого языков)», Автореферат дисс. . канд. филол. наук, Казань.

42. Домашнее А.И. (1980) «Очерк современного немецкого языка в Австрии», М.

43. Домашнее А.И. (1983) «Современный немецкий язык в его национальных вариантах», JI.

44. Ершова H.A. (2002) «Введение в германскую филологию. Выпуск III: Лексика древнегерманских языков», М.

45. Жельвис В.И. (2001) «Поле брани. Сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира», М.

46. Жирмунский В.М. (1948) «История немецкого языка», М.

47. Звездина Ю.Н. (1997) «Эмблематика в мире старинного натюрморта. К проблеме прочтения символа», М.

48. Зеленецкий А.Л., Новожилова О.В. (2003) «Теория немецкого языкознания», М.

49. Зеленин Д.К. (2004) «Тотемы-деревья в сказаниях и обрядах европейских народов» // «Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1934 1954», с. 145-207, М.-Л.

50. Зеленин Д.К. (1994) «Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901 1913», М.

51. Зеленин Д.К. (1995) «Избранные труды. Очерки русской мифологии: умершие неестественной смертью и русалки», М.

52. Зиброва Г.Е. (1995) «Österreichisches und schweizerisches Deutsch», M.

53. Зимин В.И. (1970) «Семантические и формально-структурные варианты фразеологических единиц», М.

54. Золотницкий Н.Ф. (1911) «Наши садовые цветы, овощи и плоды. Их история, роль в жизни и верованиях разных народов и родина», М.

55. Золотницкий Н.Ф. (2002) «Цветы в легендах и преданиях», М.

56. Иванов В.В., Топоров В.Н. (1974) «Исследования в области славянских древностей», М.

57. Ивин A.A. (1999) «Логика. Учебник для гуманитарных факультетов», М.

58. Ипполитова А.Б. (2002) «Этноботаника в травниках XVIII в.» // «Отреченное чтение в России XVII-XVIII веков» (сб. под ред. А.Л. Топоркова, A.A. Турилова), М.

59. Кабакова Г.И. (2001) «Антропология женского тела в славянской традиции», М.

60. Кассирер Э. (1990) «Сила метафоры» // «Теория метафоры», М.

61. Клюева Т.В. (2004) «О символической роли названий растений в немецких и русских народных песнях», М.

62. Колесов В.В. (2004) «Язык и ментальность», СПб.

63. Корнилов O.A. (2003) «Языковые картины мира как производные национальных менталитетов», 2-е изд., испр. и доп., М.

64. Краморенко Г.И. (1962) «Фразеологические варианты в идиоматике современного немецкого языка», Автореферат дисс. . канд. филол. наук, М.

65. Красных В.В. (2002) «Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций», М.

66. Кругликова JI.E. (1977) «Фразеологические единицы современного русского литературного языка с «цветовыми» прилагательными», Автореферат дисс. канд. филол. наук, JI.

67. Кудрявцева Н.Б. (2004) «Гетерономинативность в семантическом поле номинаций-фитонимов (на материале современного немецкого языка)», Автореферат дисс. . канд. филол. наук, Белгород.

68. Кукушин B.C., Столяренко Л.Д. (2000) «Этнопедагогика и этнопсихология», Ростов н/Д.

69. Кулъпина В.Г. (1995) «Белая берёза, я люблю тебя.»// «Любимые деревья славянских народов» Русский филологический вестник, М., №2, с. 87-94.

70. Кунин A.B. (1970а) «Английская фразеология. Теоретический курс», М.

71. Кунин A.B. (19706) «Фразеология английского языка», М.

72. Кунин A.B. (1986а) «Английская фразеология», М.

73. Кунин A.B. (19866) «Курс фразеологии современного английского языка», М.

74. Левковская К.А. (1956) «Лексикология немецкого языка», М.

75. Левковская К. А. (1962) «Теория слова, принципы её построения и аспекты изучения лексического материала», М.

76. Левковская К. А. (1968) «Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache», M.

77. Ле Гофф, Ж. (2000) «Цивилизация средневекового Запада», МЦИФИ, Сретенск.

78. Леонтьев A.A. (1969) «Психолингвистические единицы и проблемы речевого высказывания», М.

79. Леонтьев A.A. (1997) «Основы психолингвистики», М.

80. Литвинов Ю.В. (1990) «Типология образных сравнений (на материале русского и английского языков», Автореферат дисс. . канд. филол. наук, JI.

81. Лихачев Д.С. (1980) «Заметки о русском» // «Новый мир» № 3, с. 8-17.

82. Лосев А.Ф. (1993) «Очерки античного символизма и мифологии»,1. М.

83. Лосев А.Ф. (1995) «Проблема символа и реалистическое искусство», М.

84. Лосев А. Ф. (1997) «Античная литература», М.

85. Лурия А.Р. (1998) «Язык и сознание», Ростов н/Д.

86. Маковский М.М. (1996) «Язык миф - культура. Символы жизни и жизнь символов», М.

87. Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. (1999) «Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке», М.

88. Малыгин В.Т. (1977) «Устойчивые словосочетания в австрийском национальном варианте современного немецкого литературного языка», Автореферат дисс. канд. филол. наук, JI.

89. Маслова В.А. (1988) «Экспериментальное изучение национально-культурной специфики внешних и внутренних качеств человека (на материале киргизского языка)» // «Этнопсихолингвистика», М., с. 32-39.

90. Маслова В.А. (1999) «Связь мифа и языка» // сб. «Фразеология в контексте культуры», М., 159-164.

91. Меликофф И.И. (1994) «Цветок страдания: о символическом значении слова «лалэ» в турецко-персидской мистической поэзии» // «Этнографическое обозрение» № 6, с. 28-41.93. «Метафора в языке и тексте» (1988), под ред. В.Н. Телия, М.

92. Мечковская Н.Б. (1996) «Социальная лингвистика», М.

93. Мечковская Н.Б. (1998) «Язык и религия», М.

94. Михайлов В.Я. (1971) «Компаративная фразеология как особая структурно-семантическая группа в составе фразеологии современного немецкого языка», Автореферат дисс. . канд. филол. наук, Л.

95. Мокиенко В.М. (1975) «В глубь поговорки», М.

96. Мокиенко В.М. (1989) «Славянская фразеология», 2-е изд., испр. и доп., М.

97. Мокиенко В.М. (1990) «Загадки русской фразеологии», М.

98. Мокиенко В.М. (1999) «Образы русской речи: Историко-этимологические очерки фразеологии», СПб.

99. Муравлева Н.В. (1985) «Лексика и культурно-исторические традиции Вены» // «Актуальные аспекты описания современной немецкой лексики», Калинин, с. 67-78.

100. Назарян А.Г. (1966) «Роль семантических факторов в формировании и развитии французского языка (на материале фразеологических единиц)», М.

101. Неведомская О.М. (1973) «Компаративные фразеологизмы немецкого языка в сопоставлении с русскими», Автореферат дисс. . канд. филол. наук, Л.

102. Никитина С.Е. (1993) «Устная народная культура и языковое сознание», М.

103. Николаева Е.К. (1989) «Идеографическое описание компаративных фразеологических единиц польского языка», Автореферат дисс. канд. филол. наук, Л.

104. Оголъцев В.М. (1971) «О фразеологии устойчивых сравнений» // «Вопросы семантики фразеологических единиц (на материале русского языка): тезисы докл. и сообщ.», ч.1 (с. 66—79), Новгород.

105. Оголъцев В.М. (1978) «Устойчивые сравнения в системе русской фразеологии», J1.

106. Оголъцев В.М. (1984) «Устойчивые сравнения русского языка»,1. М.

107. Ознобишин Д.П. (1830) «Селам, или Язык цветов», СПб.

108. Павлов Н.В. (2001) «Германия на пути в третье тысячелетие. Курс лекций по страноведению», М.

109. Потебня A.A. (1865) «О мифическом значении некоторых обрядов и поверий», М.

110. Потебня A.A. (1989) «Слово и миф», М.

111. Потебня A.A. (1999) «Мысль и язык», М.

112. Потебня A.A. (2000) «Символ и миф в народной культуре», М.

113. Пропп В.Я. (2000) «Русские аграрные праздники. Опыт историко-этнографического исследования», М.

114. Райхштейн А.Д. (1971) «Немецкие устойчивые фразы», М.

115. Райхштейн АД. (1980) «Сопоставительный анализ немецкой и русской фразеологии», М.

116. Райхштейн АД. (1981) «Тексты лекций по фразеологии современного немецкого языка. Вопросы фразеологической семантики», М.

117. Реформатский A.A. (1996) «Введение в языкознание», М.

118. Ризель Э.Г. (1959) «Stilistik der deutschen Sprache», M.

119. Ризель Э.Г., Шендельс Е.И. (1975) «Deutsche Stilistik», М.

120. Рикер П. (1990) «Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение» // сб. «Теория метафоры», М, с. 121-132.

121. Рождественский Ю.В. (1999) «Теория риторики», М.

122. Ройзензон С.И. (1961) «Фразеологизация как лингвистическое явление», М.

123. Сандлер A.M. (1966) «Откуда есть пошла «трын-трава» // РЯШ, №1, с.56-68.

124. Скляревская Г.Н. (1987) «Языковая метафора в словаре: Опыт системного описания» // «Вопросы языкознания» №2, М., с. 58-65.

125. Скляревская Г.Н. (1993) «Метафора в системе языка», СПб.

126. Смирницкий А.И. (1956) «Лексикология английского языка», М.

127. Солодуб Ю.П. (1982) «К вопросу о совпадении фразеологических оборотов в различных языках» // «Вопросы языкознания» №2, М., с. 106-114.

128. Солодухо Э.М. (1982) «Проблемы интернационализации фразеологии (на материале языков славянской, германской и романской группы)», Казань.

129. Степанова М.Д., Чернышева ИИ. (1975, 2003) «Лексикология современного немецкого языка», М.

130. Стефаненко Т.Г. (1999) «Этнопсихология», М.

131. Судоплатова М.Н. (1979) «Устойчивые компаративные сочетания и компаративная фразеология» // сб. «Современная русская лексикография», Л., с. 48-61.

132. Сукаленко Н.И. (1992) «Отражение обыденного сознания в образной языковой картине мира», Киев.

133. Сэпир Э. (1934) «Язык», М., Л.

134. Телия В.Н. (1996) «Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты», М.

135. Телия В.Н. (1999) «Первоочередные задачи и методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры» // сб. «Фразеология в контексте культуры», М., с. 13-25.

136. Толстой Н.И. (1991) «Язык и культура» // «Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики», М.

137. Толстой Н.И. (1995) «Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике», М.

138. Топорков A.JI. (1997) «Теория мифа в русской филологической науке XIX века», М.

139. Топоров В.Н. (1977) «Заметки о растительном коде основного мифа (перец, петрушка и т.п.)» // «Балканский линвистический сборник», М.

140. Топоров В.Н. (1995) «Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического», М.

141. Топорова Т. В. (1994) «Семантическая структура древнегерманской модели мира», М.

142. Турилов A.A. (2002) «Народные поверья в русских лечебниках» // «Отреченное чтение в России XVII-XVIII веков» (сб. под ред. A.J1. Топоркова, A.A. Турилова), M., с. 367-375.

143. Уорф Б.Л. (1960) «Отношение норм поведения и мышления к языку» // «Новое в лингвистике», вып. 1, М., с. 135-168.

144. Федоров А.И. (1969) «Семантическая основа образных средств языка», М.

145. Филиппова H.A. (1958) «Структурно-семантические особенности существительных типа Aufgang в современном немецком языке» // «Вестник МГУ» (истор.-филол. серия) № 2.

146. Фрейд, 3. (1997) «Тотем и табу», M. / Freud S. (1913) «Totem und Tabu», Wien.

147. Фрэзер, Д. Дж. (1998) «Золотая ветвь: Исследование магии и религии», М.

148. Ханзен-Лёве, A.A. (2003) «Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм. Космическая символика» гл. 10 «Мир растений» (с.599-661), СПб.

149. Цоффка В.В. (1996) «Из поэтики цветов как знаков и символов христианства в романе A.C. Пушкина ,Евгений Онегин'» // «Русский язык за рубежом», № 1-2-3, с. 62-79.

150. Часовникова A.B. (2003) «Христианские образы растительного мира в народной культуре. Петров крест. Адамова голова. Святая верба», М.

151. Черданцева Т.З. (1988) «Метафора и символ во фразеологических единицах» // сб. «Метафора в языке и тексте», под ред. В.Н. Телия, М., с. 8296.

152. Черемисина М.И. (1967) «Сравнения-фразеологизмы русского разговорного языка» // «Русский язык за рубежом» № 2, с. 24-35.

153. Черемисина М.И. (1968) «О границах сравнительной фразы» // «Проблема устойчивости и вариантности фразеологических единиц», Тула.

154. Чернышева И.И. (1960) «Явление синонимии и полисемии во фразеологии современного немецкого языка», М.

155. Чернышева И.И. (1963) «Компаративная фразеология при изучении иностранного языка» // «Как подготовить интересный урок иностранного языка», М., с. 38-49.

156. Чернышева И.И. (1964) «Фразеология современного немецкого языка», Докт.дисс., М.

157. Чернышева И.И. (1965) «Принципы систематизации фразеологического материала современного немецкого языка» // «Язык и стиль», М., с. 62-71.

158. Чернышева И.И. (1970) «Фразеология современного немецкого языка», М.

159. Шанский Н.М. (1969) «Фразеология современного русского языка», М.

160. Шарафадина К.И. (2003) «,Алфавит Флоры' в образном языке литературы пушкинской эпохи (источники, семантика, формы)», СПб.

161. Шенделева Е.А. (1999) «Полевая организация образной лексики и фразеологии» // сб. «Фразеология в контексте культуры», М., с. 74-80.

162. Шестаков В.П. (1979) «Очерки по истории эстетики. От Сократа до Гегеля», М.

163. Шмелева Т.В. (1988) «К проблеме национально-культурной специфики «эталона» сравнения (на материале английского и русского языков)» // «Этнопсихолингвистика», М., с. 51-68.

164. Щедровицкш Г. (1962) «Проблемы методологии и логики науки», JL

165. Щукина И.А. (1953) «Стилистическая дифференциация устойчивых словосочетаний и их использование в современной немецкой художественной литературе», М.

166. Элиаде, М. (2000) «Трактат по истории религий», в 2-х т.т., СПб.

167. Юнг К.Г. (1991) «Архетип и символ», М.

168. Юнг К.Г. (1998) «Человек и его символы», М.

169. Якобсон Р. (1959) «Выступление на 1-ом международном симпозиуме «Знак и система языка» в Эрфурте», М.

170. Яковлев Е.Г. (1999) «Эстетика», М.

171. Ярнатовская В.Е., Домашнее А.И., Помазан Н.Г. (1989) «Австрия и Швейцария: люди, земли, города», М.

172. Аттоп, U. (1992) «Varietäten des Deutschen» // «Offene Fragen -offene Antworten in der Sprachgermanistik», Tübingen, S. 49-61.

173. Barthes, R. (1957) «Mythologies», Paris.

174. Beuchert, M. (1995) «Symbolik der Pflanzen. Von Akelei bis Zypresse», Frankfurt am Main / Leipzig.

175. Biedermann, H. (1978) «Medicina magica. Metaphysische Heilmethoden in spätantiken und mittelalterlichen Handschriften», Graz.

176. Bornemann, E. (1984) «Sex im Volksmund. Der obszöne Wortschatz der Deutschen», Hamburg.

177. Briese, O. (1998) «Die Macht der Methaphern: Blitz, Erdbeben und Kometen im Gefiige der Aufklärung», Stuttgart / Weimar.

178. Brinkmann, H. (1951) «Die Wortarten im Deutschen», Düsseldorf.

179. Buhofer, A. (1980) «Der Spracherwerb von phraseologischen Wortverbindungen: eine psycholinguistische Untersuchung am schweizerdeutschen Material», Frauenfeld.

180. Burckhardt, T. (1962) «Die Lehre vom Symbol in der großen Überlieferungen des Ostens und des Westens» // in «Symbolon. Jahrbuch für Symbolforschung», Bd.3, Basel / Stuttgart, S. 8-17.

181. Burger, H.; Jaksche, H. (1973) «Idiomatik des Deutschen. Germanistische Arbeitshefte 16» (hrsg. von Werner O.; Hundsnurscher F.), Tübingen.

182. Burger, H. (1979) «Phraseologie und gesprochene Sprache» // «Standart und Dialekt. Studien zur gesprochenen und geschriebenen Gegenwartssprache», Bern / München, S. 36-42.

183. Burger, H.; Buhofer, A.; Sialm, A. (1982) «Handbuch der Phraseologie», Berlin/New York.

184. Burger, H. (2003) «Phraseologie. Eine Einfuhrung am Beispiel des Deutschen», 2., Überarb. Aufl., Berlin.

185. Cassierer, E. (1923) «Philosophie der symbolischen Formen», Teil 1. «Die Sprache», Berlin, S. 54-121.

186. Cassierer, E. (1989) «Wesen und Wirkung des Symbolbegriffs», Darmstadt.

187. Cernyseva LI. (1980-a) «Feste Wortkomplexe des Deutschen in Sprache und Rede», M.

188. Cernyseva I.I. (1980-b) «Variabilität in Sprachsystem und Text auf lexikalisch-phraseologischer Ebene» // «Zeitschrift für Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung», H.3, 307-310.

189. Coats P. (1970) «Flowers in History», N.Y.200. «Das österreichische Deutsch. Schriften zur deutschen Sprache in Österreich, 12» (1988) (hrsg. von P. Wiesinger), Wien / Köln / Graz.

190. Dobrovol'skij, D.O. (1988) «Phraseologie als Objekt der Universalienlinguistik», 1. Aufl., Leipzig.

191. Dobrovol'skij, D.O. (1995) «Kognitive Aspekte der Idiom-Semantik. Studien zum Thesaurus deutscher Idiome» Reihe «Eurogermanistik. Europäische Studien zur deutschen Sprache» Bd.8, Tübingen.

192. Dobrovol'skij, D.O.; Piirainen, E. (2002) «Symbole in Sprache und Kultur. Studien zur Phraseologie aus kultursemiotischer Perspektive» Reihe «Studien zur Phraseologie und Parömiologie 8», Bochum (veränderte Neuauflage).

193. Dobrovol'skij, D.O. (1997) «Idiome im mentalen Lexikon. Ziele und Methoden der kognitivbasierten Phraseologieforschung» Reihe «Fokus. Linguistisch-Philologische Studien», Bd. 18 (hrsg. von W. Kühlwein, H. Vater), Trier.

194. Donalies, E. (2002) «Wortbildungspflege. Folge 9: Bittersüßes» -Reihe «IDS Sprachreport», Heft 3 (hrsg. vom Institut für Deutsche Sprache), Mannheim.

195. Durco, P. (1994) «Probleme der allgemeinen und kontrastiven Phraseologie. Am Beispiel Deutsch und Slowakisch», Heidelberg.

196. Ebner, J. (1988) «Wörter und Wendungen des österreichischen Deutsch» // «Schriften zur deutschen Sprache in Österreich», Bd. 12, Wien, S. 3257.

197. Eckert, R. (1987) «Synchronische und diachronische Phraseologieforschung» // «Beiträge zur allgemeinen und germanistischen Phraseologieforschung», Oulu, S. 64-88.

198. Eismann, W. (1994) «Nationales Stereotyp und sprachliches Klischee. Deutsche und Slawen im Lichte ihrer Phraseologie und Parömiologie» // «Tendenzen der Phraseologieforschung. Europhras 92» (hrsg. von B. Sandig), Bochum, S. 81-107.

199. Eiert, C.-Ch, Eiert, K. (1989) «Daisy and Lily. Women's First Names Derived from Plant Names. Instead of Flowers» (Papers in Honour of Mats Ryden on the Occasion of his Sixtieth Birthday, August 27, 1989), Acta Universitatis Umensis, Umeä.

200. Engel, F.M. (1978) «Zauberpflanzen Pflanzenzauber», Hannover.

201. Federer, I. (1992) «Blumenhandbuch: Wissenwertes über die Blumensprache», Bonn / Bad Godesberg.

202. Fleischer, W. (1982) «Phraseologie der deutschen Gegenwartssprache», 2. Aufl., Leipzig.

203. Fleischer, W. (1996) «Kommunikationsgeschichtliche Aspekte der Phraseologie» // «Sprache und Kommunikation im Kulturkontext» (hrsg. von V. Hertel, I. Barz, R. Metzler, B. Uhlig), Bern / Frankfurt a. M., S. 283 297.

204. Fleischer, W. (1997) «Phraseologie der deutschen Gegenwartssprache», 2., durchgesehene und ergänzte Auflage, Tübingen.

205. Freud, S. (1914) «Die Traumdeutung», 4., vermehrte Aufl. mit Beitragen von O. Rank, Leipzig / Wien.

206. Freud, S. (1920) «Jenseits des Lustprinzips», Wien.

207. Frieling, G. (1996) «Untersuchung zur Theorie der Methapher», Osnabrück.

208. Gessmann, G.W. (1899) «Die Pflanzen im Zauberglauben. Ein Katechismus der Zauberbotanik», Berlin.

209. Grieve M. (1978) «A modern herbal», London.

210. Grimm, J. (1968) «Deutsche Mythologie», Graz.

211. Grober-Glück, G. (1974) «Motive und Motivationen in Redensarten und Meinungen. Aberglaube, Volks-Charakterologie, Umgangsformeln, Berufsspott in Verbreitung und Lebensformen», Bd. 1 (Textband), Bd. 2 (Kartenband), Marburg.

212. Heilmeyer, M. (1996) «Die Sprache der Blumen. Von Akelei bis Zitrus», Stuttgart.224. «Heilpflanzen und ihre Kräfte (Beiträge von H. Schadewaldt, R.E. Schultes, W.F. Daems u.a.)» (1980) (hrsg. von Thomson W.A.R.), Bern.

213. Hornung, M. (1973) «Besonderheiten der deutschen Hochsprache in Österreich» // «Österreich in Geschichte und Literatur», München, S. 42-69.

214. Hovorka, O.v.; Kronfeld A. (1908-1909) «Vergleichende Volksmedizin», Stuttgart.

215. Hrauda, C.F. (1946) «Die Sprache des Österreichers», Salzburg.

216. Hubmann, F. (1979) «Land und Leut», Wien.

217. Kauffmann, P. (1982) «Brauchtum in Österreich», Wien / Hamburg.

218. Klee, G. (1915) «Deutsche Mythologie», Bielefeld / Leipzig.

219. Koller, W. (1987) «Überlegungen zu einem Phraseologie-Wörterbuch für Fremdsprachunterricht und Übersetzungspraxis» // «Aktuelle Probleme der

220. Phraseologie. Symposium 27.-29.09.1984 in Zürich. Züricher Germanische Studien» (hrsg. von Harald Burger, Robert Zett), Bd. 9, S. 109-120.

221. Kostov M. (1982) «Feste Vergleiche im Bulgarischen» // «Akademie der Wissenschaften der DDR. Linguistische Studien A. Arbeitsberichte 95», Berlin S. 121-142.

222. Kramer, G. (1986) «Bildhafte Ausdrücke als lexikalische Einheiten mit ausgestalteter Konnotation» // «Beiträge zur Erforschung der deutschen Sprache», Bd.6, Leipzig, S. 26-41.

223. Kranich, E.-M. (1990) «Über die Beziehung von menschlicher Seele und Pflanzenwelt» // «Erziehungswissenschaft und Waldorfpädagogik», Weinheim / Basel, S. 67-82.

224. Kranich, E.-M. (1996) «Pflanzen als Bilder der Seelenwelt: Skizze einer physiognomischen Naturerkenntnis», 2. Aufl., Stuttgart.

225. Kühn, H. (1961) «Das Symbol in der Vorzeit Europas» // in «Symbolon. Jahrbuch für Symbolforschung», Bd.2, Basel / Stuttgart, S. 160-183.

226. Kurz, G. (1982) «Metapher, Allegorie, Symbol», Göttingen.

227. Latour, C. (1845) «Le langage des fleurs par: Sixieme edition», Paris.

228. Lehane, B. (1977) «The Power of Plants», Maidenhead.

229. Leisi, E. (1983) «Paar und Sprache», 2. durchges. Aufl., Heidelberg.

230. Levy, L. (1914) «Die Sexualsymbolik der Bibel und Talmuds» // «Zeitschrift Sexwissenschaft», Bd. 1, Berlin / Göttingen / Wien, S. 274-318.

231. Lurker, M. (1982) «Beiträge zu Symbol, Symbolbegriff und Symbolforschung», Baden-Baden.

232. Marzeil, H. (1922) «Die heimische Pflanzenwelt in Volksbrauch und Volksglauben», Leipzig.

233. Marzeil, H. (1938) «Geschichte und Volkskunde der deutschen Heilpflanzen», Stuttgart.

234. Matesic, J. (1983) «Zum Terminus und zur Definition der phraseologischen Einheit'» II «Phraseologie und ihre Aufgaben. Mannheimer Beiträge zur slavischen Philologie», Bd.3, Heidelberg, S. 43-57.

235. Mayr, M. (1980) «Das Wienerische. Art und Redensart», Wien.

236. Mazal, O. (1981) «Pflanzen, Säfte, Samen», Graz.

237. Mazal, O. (1988) «Der Baum. Ein Symbol des Lebens in der Buchmalerei», Graz.

238. Moser, H. (1979) «Studien zu Raum- und Sozialforschung der deutschen Sprache in Geschichte und Gegenwart», Berlin.

239. Rivolier, C. (1980) «Geheimnisse und Heilkräfte der Pflanzen», Zürich / Stuttgart / Wien.

240. Rizzo-Baur, H. (1962) «Die Besonderheiten der deutschen Sprache in Österreich und in Südtirol» II «Duden-Beiträge», Heft 5, Mannheim, S. 27-41.

241. Röhrich, L.; Mieder, W. (1977) «Sprichwort» (Sammlung Metzler 154), Stuttgart.

242. Sandig, B. (1991) «Formeln des Bewertens» // in «EUROPHRAS 90. Akten der internationalen Tagung zur germanistischen Phraseologieforschung. Aske / Schweden 12.-15. Juni 1990» (hrsg. von Ch. Palm), Uppsala, S. 225-252.

243. Seidler, H. (1953) «Allgemeine Stilistik», Göttingen.

244. Seiler, F. (1922) «Deutsche Sprich Wörterkunde», München.

245. Schade, W. (1976) «Zu den komparativen Phraseologismen des Deutschen und Russischen» // «Aktuelle Probleme der Phraseologie», Leipzig, S. 127-156.

246. Schemann, H. (2000) «Idiomatik und Anthropologie: "Bild" und "Bedeutung" in linguistischer, sprachgenetischer und philosophischer Perspektive» // «Germanistische Linguistik. Monographien», Bd.4, Hildesheim / Zürich / New York, S. 62-78.

247. Schick, H. (1978) «Synchron Diachrone Untersuchungen zu volkstümlichen Vergleichen des Deutschen, Französischen und Spanischen» (Magisterarbeit), Freiburg.

248. Schippan, Th. (1975) «Einführung in die Semasiologie», 2. Aufl., Leipzig.

249. Schlesinger, M. (1967) «Geschichte des Symbols», Berlin.

250. Schön, J. H. (1994) «Herkunft der gebräuchlichsten Pflanzennamen» -Reihe «Osterhofener Hefte 1994», Osterhofen / Stuttgart.

251. Schöpf, H. (1986) «Zauberkräuter», Graz.

252. Schultes, R.E.; Hofmann, A. (1980) «Pflanzen der Götter. Die magischen Kräfte der Rausch- und Giftgewächse», Bern.

253. Schumacher, R. (1997) «Metapher. Erfassen und Verstehen frischer Metaphern» // in «Basler Studien zur deutschen Sprache und Literatur», Bd.75, Tübingen und Basel, S. 93-112.

254. Seaton, B. (1995) «The language of flowers: a history», Charlottesville / London, University press of Virginia.

255. Stepanova M.D.; Cernyseva I.I. (1975) «Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache», M.

256. Todorov, T. (1977) «Theories du Symbole», Paris Deutsche Fassung: «Symboltheorien». Aus dem Französischen von B. Gyger (1995), Tübingen.

257. Wagenschein, M. (1986) «Die Sprache zwischen Natur und Naturwissenschaft», Marburg.

258. Waggerl, K. (1952) «Österreich. Landschaft, Mensch, Kultur», Wien.1. Справочные издания

259. Акишины (1999) Акишина A.A., Акишина Т.Е. «Круговорот имён. Имя в истории и культуре», М.

260. Ахманова О.С. (2004) «Словарь лингвистических терминов», 2-е изд., М.

261. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. (1993) «Немецко-русский и русско-немецкий словарь лингвистических терминов (с английскими эквивалентами). Около 5500 немецких и 5500 русских терминов», в 2-х т.т., М.

262. Биргос A.K., Мокиенко B.M., Степанова Л.И. (1994) «История и этимология русских фразеологизмов (Библиографический указатель 18251994), Hrsg. von Alexander Bierich (Specimina Philologiae Slavicae. Supplementband 36), München.

263. Болотина А.Ю. (2002) «Словарь лекарственных растений (латинский, английский, немецкий, русский). Около 12 ООО терминов», М.

264. Бочкарев А.Е. (2003) «Семантический словарь», Нижний Новгород.7. «Библейская энциклопедия» (1995), Российское Библейское Общество, М.

265. Бирих А.К, Волков С.С., Никитина Т.Г. (1993) «Словарь русской фразеологической терминологии» (под ред. В.М. Мокиенко), München.

266. Зайцева З.Н. (1998) «Немецко-русский и русско-немецкий философский словарь (1 ч. 12 500 слов; 2 ч. - 7 500 слов)», М.

267. Козлова Т. В. (2001) «Идеографический словарь русских фразеологизмов с названиями животных», М.

268. Кондратьева Т.Н. (1983) «Метаморфозы собственного имени», Казань.15. «Краткий словарь латинских слов, сокращений и выражений» (1996), сост. В. Купреянова, Н. Умнова, М.16. «Краткий философский словарь» (2000), М., изд. МГУ.

269. КЭФ (1979) Шанский Н.М., Зимин В.И., Филиппов A.B. «Краткий этимологический словарь», М.

270. Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б. (1996) «Словарь по психоанализу»,М.

271. ЛЭС (1990) «Лингвистический энциклопедический словарь», М.

272. Лит.ЭС (1987) «Литературный энциклопедический словарь», М.

273. Маковский М.М. (2004) «Этимологический словарь современного немецкого языка. Слово в зеркале человеческой культуры», М.22. «Месяцеслов. Народный календарь» (1998), сост. В.А. Миронов, М.

274. МНМ (1980 1 т.; 1982 - 2 т.) - «Мифы народов мира», М.

275. Муравлева Н.В. (1997) «Австрия. Лингвострановедческий словарь», М.25. «Народы мира. Историко-этнографический справочник» (1988), М.26. «Новая энциклопедия растений» (2003), сост. В.М. Федосеенко, М.

276. Панкеев И.А. (1998) «Русские праздники», М.

277. Похлебкин В.В. (1995) «Словарь международной символики и эмблематики», 3-е изд., М.29. «Русский праздник. Праздники и обряды народного земледельческого календаря. Иллюстрированная энциклопедия» (2001), Российский этнографический музей, СПб.

278. Тресиддер, Дж. (1999) «Словарь символов», М.

279. Фасмер М. (1964-1973) «Этимологический словарь русского языка», т. 1-4, M. Deutsche Fassung: Vasmer, Max (1953-1958) «Russisches etymologisches Wörterbuch», 3 Bde, Heidelberg.

280. ФЭС (1989) «Философский энциклопедический словарь», M.37. «Философская энциклопедия (в 5 т.т.)» (1970), М.

281. Холл, Дж. (1996) «Словарь сюжетов и символов в искусстве», М.39. «Христианство. Словарь» (1994), М.

282. Czeike, F. (1948) «Wien. Kunst- und Kulturlexikon», München/Wien, «Danubia Volkslexikon».

283. Duve, K.; Völker, Th. (2002) «Lexikon berühmter Pflanzen», München.

284. Günther, K. (1990) «Wörterbuch phraseologischer Termini» // «Linguistische Studien. Reihe A. Arbeitsberichte 205», Akademie der Wissenschaften der DDR, Zentralinstitut für Sprachwissenschaft, Berlin.

285. Haberlandt, A. (1959) «Taschenwörterbuch der Volkskunde Österreichs», Wien.

286. HwA (1987) «Handwörterbuch des deutschen Aberglaubens», bearb. von H. Bächthold-Stäubli u. E. Hoffmann-Kray er, 10 Bände, 1927-1942, Nachdruck Berlin / New York, 1987.56. «Kleines Österreich-Lexikon» (1987), Wien.

287. Küster, J. (1985) «Wörterbuch der Feste und Bräuche im Jahreslauf»,1. Wien.

288. Mackensen, L. (1962) «Deutsche Etymologie. Ein Leitfaden durch die Geschichte des deutschen Wortes», Bremen.

289. Marzeil, H. (1937) «Wörterbuch der deutschen Pflanzennamen» (zus. m. W. Wissman), Leipzig.63. «Metzler Lexikon der Sprache» (1993), Stuttgart/Weimar.

290. Rätsch, Ch. (1988) «Lexikon der Zauberpflanzen aus ethnologischer Sicht», Graz.

291. Wasserzieher, E. (1975) «Kleines etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache», Leipzig.66. «Wörterbuch der Symbolik» (1972) (hrsg. von M. Lurker), Kröners Taschenbuchausgabe, Bd. 464.

292. Лексико- и фразеографические источники

293. Афонькин Ю.Н. (1985) «Русско-немецкий словарь крылатых слов», М.

294. Ашукины (1987) Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. «Крылатые слова», 4-е изд., доп., М.

295. Бинович Л.Э. (1956) «Немецко-русский фразеологический словарь», М.

296. Бинович Л.Э., Гришин H.H. (1975) «Немецко-русский фразеологический словарь», изд. 2-е, испр. и доп., М.

297. Бирих А.К., Степанова Л.И., Мокиенко В.М. (1997) «Словарь фразеологических синонимов русского языка», Ростов н/Д.

298. Быстрова Е.А., Окунева А.П., Шанский Н.М. (1994) «Краткий фразеологический словарь русского языка», изд. 2-е, СПб.

299. Вартаньян Э.А. (1970) «Рождение слова», М.

300. Вартаньян Э.А. (1973) «Из жизни слов», М.

301. Гандельман В. А. (1999) «Немецко-русский, русско-немецкий словарь: Политика. Общество. Экономика. Культура (около 25 ООО слов и выражений)», М.

302. Гвоздарев Ю.А. (1988) «Рассказы о русской фразеологии», М.

303. Даль В.И. (1984) «Пословицы русского народа», в 2-х тт., изд. 3-е, М.

304. М.Даль В.И. (1989-1991) «Толковый словарь живого великорусского языка», т. 1-4, М.

305. Душенко КВ. (1997) «Словарь современных цитат», М.

306. Кожемяко B.C., Подгорная Л.И. (1997) «Deutsche Sprichwörter und russische Äqivalente», СПб.

307. Кожемяко B.C., Подгорная Л.И. (1997) «Русские пословицы и поговорки и их немецкие аналоги», СПб.

308. Лебедева Л.А. (1975) «Постоянные сравнения русского языка (справочное пособие)», Краснодар.

309. Лебедева Л.А. (1996) «Словарь устойчивых сравнений русского языка», Краснодар.

310. Максимов C.B. (1955) «Крылатые слова», М.

311. Малыгин В.Т. (1996) «Österreichische Redewendungen und Redensarten», Wien.

312. Мальцева Д.Г. (2002) «Немецко-русский фразеологический словарь с лингвострановедческим комментарием (около 1300 фразеологических единиц)», М.

313. Михелъсон М.И. (1994) «Русская мысль и речь. Своё и чужое. Опыт русской фразеологии: Сборник образных слов и иносказаний (предисловие и комментарии В.М. Мокиенко)», т. 1-2, М.

314. Огольцев В.М. (1994) «Краткий словарь устойчивых сравнений русского языка», Ижевск.

315. Огольцев В.М. (2001) «Словарь устойчивых сравнений русского языка (синонимо-антонимический). Около 1500 единиц», М.

316. Ожегов С.И. (1990) «Словарь русского языка (70 000 слов)», М.

317. СРФ «Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический справочник» (1998), сост. А.К. Бирих, В.М. Мокиенко, Л.И. Степанова, СПб.33. «Словарь современного русского литературного языка» (19911993), изд. 2-е, перераб., т. 1-4, М.

318. Тимошенко И.Е. (1897) «Литературные первоисточники и прототипы трехсот русских пословиц и поговорок», Киев.

319. Фелицына В.П., Мокиенко В.М. (1990) «Русские фразеологизмы: Лингвострановедческий словарь» (под ред. Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова), М.

320. ФСРЯ «Фразеологический словарь русского языка (свыше 4 ООО словарных статей)» (1986), М.

321. Цвиллинг М.Я. (1984) «Русско-немецкий словарь пословиц и поговорок (свыше 700 единиц)», М.

322. Цвиллинг М.Я. (1997) «Русско-немецкий и немецко-русский словарь пословиц и поговорок», М.-Гамбург.

323. Цвиллинг М.Я. (1998) «Русско-немецкий словарь (150 ООО слов)», М.

324. Шварц Е.А. (1974) «Gebräuchliche Redensarten. Herkunft. Bedeutung. Anwendung», M.41. «Bayerisch-österreichisches Wörterbuch. Wörterbuch der bairischen Mundarten in Österreich» (1963), Wien / Köln.

325. Borchardt, G.; Wustmann, H.; Schoppe, B. (1955) «Die sprichwörtlichen Redensarten im deutschen Volksmund nach Sinn und Ursprung erläutert», 7 Aufl. (neu bearb. von Dr. A. Schirmer), Leipzig.

326. Braun, M. (1958) «Deutsch-russisches phraseologisches Wörterbuch», Göttingen.

327. Brugger, H. P. (1993) «Der treffende Vergleich. Eine Sammlung treffsicherer Vergleiche und bildhafter Formulierungen (12 000 Vergleiche, Formulierungen und Wendungen aus Umgangssprache und Literatur)», Thun.

328. Büchmann, G. (1958) «Geflügelte Worte und Zitatenschatz», Gütersloh.

329. Ebner, J. (1980) «Wie sagt man in Österreich? Wörterbuch der österreichischen Besonderheiten» Reihe «Duden Taschenbücher», Mannheim / Leipzig / Wien / Zürich.

330. Friedrich, W. (1976) «Moderne deutsche Idiomatik», Ismaning / München.

331. Graf, A. (1966) «Idiomatische Redewendungen und Redensarten der russischen und deutschen Sprache», München.

332. Grimm, J.; Grimm, W. (1854-1960) «Deutsches Wörterbuch», Bd. I -XVI, Leipzig.57. «Hausbuch deutscher Sprichwörter. 5000 Redensarten und Sprichwörter für alle Lebensarten (hrsg. von R.W. Fink-Henseler)» (1983), Bayreuth.

333. Heinrich, L. J. (1994) «Wörterbuch der Austriazismen. Austriazismen -Hochdeutsch», Linz.

334. Huegel, Fr. (1972) «Der Wiener Dialekt. Lexikon der Wiener Volkssprache», Wien.

335. Krack, K.E. (1961) «Redensarten unter die Lupe genommen», Berlin.

336. Küpper, H. (1963) «Wörterbuch der deutschen Umgangssprache», Bd. 13, Hamburg.

337. Küpper, H. (1982-1984) «Illustriertes Wörterbuch der deutschen Umgangssprache», Bd. 1-8, Stuttgart.

338. Paffen, K. A. (1969) «Deutsch Russisches Satzlexikon (über 10 000 Stichwörter mit über 43 000 Sätzen», Bd. I-III, Leipzig.

339. Paul, H. (1961) «Deutsches Wörterbuch», Halle / Saale.

340. Pfeffer, H. (1996) «Das große Schimpfwörterbuch (über 10 000 Schimpf-, Spott- und Neckwörter zur Bezeichnung von Personen», Frankfurt am Main.

341. Raab, H. (1952) «Deutsche Redewendungen», Wien.

342. Röhrich, L. (1981) «Lexikon der sprichwörtlichen Redensarten», Bd. 14, 4. Aufl., Freiburg / Basel / Wien.

343. Röhrich, L. (1991-1992) «Das große Lexikon der sprichwörtlichen Redensarten», 3 Bde, Freiburg.

344. Schemann, H. (1992) «Synonymwörterbuch der deutschen Redensarten», Stuttgart.

345. Schemann, H. (1993) «Deutsche Idiomatik. Die deutschen Redewendungen im Kontext», neue Aufl., Stuttgart / Dresden.

346. Trübner (1939 1957) - «Trübners deutsches Wörterbuch», Bd. 1-8 (Bd. 1-4 hrsg. von A. Götze, Bd. 5-8 hrsg. von W. Mitzka), Berlin.

347. Художественная литература и мемуары

348. Акунин Б. (2005) «Фантастика», изд. Захаров, М.

349. Крылов И.А. (1979) «Басни», изд. «Художественная литература», М.

350. Набоков Н.Д. (2003) «Багаж. Мемуары русского космополита», СПб.

351. Пушкин A.C. (1986) «Евгений Онегин» // «Сочинения в трёх томах», изд. «Художественная литература», М.

352. Эккерман И.П. (1988) «Разговоры с Гёте в последние годы его жизни», Ереван.

353. Goethe, J.W. (2001) «Lyrik», изд. «Художественная литература», M.

354. Noll, I. (1998) «Röslein rot», Diogenes Verl., Zürich.

355. Sanders, E. (2002) «Eigentlich wollt ich Blumen kaufen», Schneekluth Verl. München.1. Интернет-страницы1. Лингвистикаhttp://www.europhras.unizh.ch http ://www. ids-mannheim. de/lexik Прессаhttp://www.focus.dehttp://www.spiegel.dehttp://www.gzt.ru

356. Культурологические справкиhttp://www.wornik.at/Blumensprache.htmhttp://www.schneekluth.de