Мифопоэтика О. Мандельштама 1908-1925 годов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Никитина, Татьяна Юрьевна

• Никитина, Татьяна Юрьевна
• кандидат филологических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Никитина, Татьяна Юрьевна

Введение.

Глава I. Типология мифологем в лирике О. Мандельштама.

Глава II. Мифологемы природных стихий в лирике

О .Мандельштама.

§ 1. Стихия воды и ее мифологемы.

§ 2. Стихия воздуха и ее мифологемы.

§ 3. Стихия огня и ее мифологемы.

§ 4. Стихия земли и ее мифологемы.

Глава III. Мифологемы творения в лирике О. Мандельштама.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Мифопоэтика О. Мандельштама 1908-1925 годов»

Творчество Осипа Мандельштама в последние годы неизменно привлекает к себе внимание литературоведов и любителей поэзии; интерес к нему обусловлен и неординарностью личности и судьбы поэта, и необыкновенной глубиной его поэзии. Притягательность, которой обладают стихи Мандельштама, обусловлена и широтой отклика на проблемы, которые порождало его время, и соотнесенностью их с вневременными, вечными ценностями, и той полнотой, с которой поэт сумел воплотить собственное «я», сделать стихи влияющими на судьбу поступками, фактами собственной биографии.

Поэзия О. Мандельштама - яркое явление культуры модернизма, одним из главных направлений ментальности которой явилась неомифологическое сознание. В конце XIX в. происходит ремифологизация культуры, причина которой -осознание кризиса культуры как кризиса цивилизации в целом, что приводит к разочарованию в позитивистском рационализме и эволюционизме. И когда становится все более ясным, что разум не в состоянии понять бытие человека и мира, потому что бытие несводимо к сущности, тогда, по словам B.C. Библера, «сразу же представляется, что рушится разум как таковой, что разумение, понимание необходимо заменить мистическим проникновением в тайну бытия (или абсолютным верованием), стоящим по ту сторону всякого сомнения» [35. С. 3]. Для художников с мифологическим типом мышления, к числу которых относится и О. Мандельштам, искусство становится формой постижения мира и его сотворения по образу и подобию творчества демиурга-Бога. В художественном произведении миф реализуется при условии приобретения поэтическим стилем качеств суггестивного, когда слово становится носителем культурно-исторических ассоциаций; символы и метафоры превращаются в мифологемы, которые осуществляют функцию взаимодействия текста с подтекстом.

Осип Мандельштам - поэт резко эволюционирующий: каждая книга его стихов представляет собой поэзию и поэтику нового типа, а его пятилетнее поэтическое молчание («стихотворная пауза») усугубляет разрыв между его стихотворениями 1908-1925 гг. (М.Л. Гаспаров называет этот период творчества Мандельштама «ранним» [48]) и так называемой «поздней» поэзией 1930-1937 гг.

ОБЪЕКТОМ данного исследования является лирика О. Мандельштама 19081925 гг.; при этом следует отметить, что исследуются как стихотворения, вошедшие в сборники «Камень», «Тпэйа» и «Стихи 1921-1925 гг.», так и стихотворения, в сборники не включенные. Исключение составляют юношеские стихотворения 1906 г. («Среди лесов, унылых и заброшенных.», «Тянется лесом дороженька пыльная.»), стихотворение 1922 г. «Сыновья Аймона (по старофранцузскому эпосу)», многочисленные переводы Ж. Расина, старофранцузского эпоса, О. Барбье, Ж. Дюамеля, М. Бартеля, а также шуточные стихотворения «на случай».

Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью концептуального и целостного подхода к поэзии Мандельштама; анализ мифопоэтики и воссоздание мифопоэтической картины мира поэта помогают более глубокому проникновению в художественный мир его поэзии, а также позволяют проследить его поэтическую эволюцию. Исследование мифопоэтики Мандельштама актуально и в историко-литературном смысле, и в плане осмысления уже имеющихся в нашем наследии ценностей, и в аспекте теории литературы. Мифопоэтика писателя - одна из актуальных проблем современного литературоведения, при этом интерес исследователей вызывают как анализ функционирования в художественном тексте определенной мифологемы (или неомифологемы), так и исследование мифопоэтической картины мира в целом, данной во всем творчестве художника или на каком-то определенном этапе его поэтического развития. Следует отметить, что мы, вслед за Д.Е. Максимовым, под мифопоэтическим началом понимаем присутствующую в художественном произведении мифологическую фантастику, которая, по выражению Д.Е. Максимова, «не выдается за подлинную эмпирическую реальность, а мыслится как условность или символика. Но в образах этого искусства, неотделимого полностью от современного ему исторического момента, привлекает внимание отпечаток космологической мысли или «воспоминание» (анамнезис) о древнем мифе, о сумеречных движениях первобытного сознания» [121. С. 204]. Наиболее полно описана мифопоэтика таких авторов, как А. Блок, А. Платонов и др. Что же касается манделынтамоведения, то проблема мифопоэтического подхода к поэзии О. Мандельштама остается нерешенной, и если существуют исследования, посвященные отдельным мифологемам («черное солнце», «камень», «прозрачность» и т.д.), и исследования, в которых рассматривается мифологизм поэзии Мандельштама, основанный на освоении поэтом мифологии как культуры (тема античности, библейская тема и т.п.), то целостного описания мифопоэтики Мандельштама пока нет.

Большая степень изученности русской литературы XX в. в плане мифологизма объясняется не столько значительной насыщенностью этой литературы мифологической образностью, сколько спецификой эстетического бытия мифа в литературе XX века. XX век отличается многообразием подходов к изучению мифопоэтического сознания, наиболее продуктивными из них были такие, как психоаналитический (З.Фрейд), юнгианский, ритуально-мифологический (Б. Малиновский, Дж. Фрейзер), символический (Э. Кассирер, А.Ф. Лосев), этнографический (JI. Леви-Брюль), структуралистский (К. Леви-Строс, М. Элиаде), постструктуралистский (Р. Барт, М. Фуко); большую роль в изучении мифа сыграли русские ученые формальной школы (В .Я. Пропп), особое место в этом процессе занимает М.М. Бахтин с его теориями диалога культур, «чужого слова» и карнавализации.

Принципиально важными признаками неомифологического сознания в культуре XX в. становятся трансформация мифа в свете культуры, его «перевод» на немифологические языки культуры и превращение мифологической модели мира в метасистему, играющую роль метаязыка искусства [120]. Так, З.Г. Минц пишет о «мифологизме» - восприятии в начале XX в. мира как мифа, «творимой легенды»: «Общая картина мира предстает как некий «универсальный текст» (мировой «космогонический миф», по словам Вяч. Иванова)» [145. С. 106]. Превращение мифа в метаязык искусства привело к сближению мифа и культуры, поэтому особо следует подчеркнуть значение для изучения мифологизма XX в. работ одного из самых известных русских философов и филологов советского периода М.М. Бахтина. Сам термин «диалог культур» был введен в литературоведение М.М. Бахтиным, который впервые рассмотрел понятия «диалога», «диалогического слова» на примере романов Ф.М. Достоевского [30]. В культуре XX века любое сказанное слово также воспринимается как диалогическое, подчеркивается его принципиальная адресованность читателю, слушателю, собеседнику. Так, Вяч. Иванов в своих «Мыслях о символизме» (1912) писал: «Я не символист, если слова мои равны себе, если они - не эхо иных звуков, о которых не знаешь, как о Духе, откуда они приходят и куда уходят, - и если они не будят эхо в лабиринтах души (.). Ибо символизм - не творческое действие только, но и творческое взаимодействие, не только художественная объективация творческого субъекта, но и творческая субъективация художественного объекта» [74 .С. 194-195]. О роли читателя пишет Н. Гумилев [63], а в статье О. Мандельштама «О собеседнике» (1913) говорится о необходимости для поэта иметь собеседника, причем не столько своего современника, сколько «читателя в потомстве»: «Где, наконец, тот поставщик живых скрипок для надобностей поэта - слушателей, чья психика равноценна «раковине» работа Страдивариуса? Не знаем, никогда не знаем, где эти слушатели. Франсуа Виллон писал для парижского сброда середины ХУ века, а мы находим в его стихах живую прелесть» [128. С. 177]; «Нет лирики без диалога. А единственное, что толкает нас в объятия собеседника, - это желание удивиться своим собственным словам, плениться их новизной и неожиданностью. (.) Поэзия как целое всегда направляется к более или менее далекому, неизвестному адресату, в существовании которого поэт не может сомневаться, не усумнившись в себе. Метафизика здесь ни при чем. Только реальность может вызвать к жизни другую реальность» [128. С. 180-181]. Культура в XX веке осознается как полифония всех культур, а любой художественный текст - как полифоничный. В этом «полилоге различных систем» [116. С.110] важную роль играет явное и скрытое цитирование -по сути, неомифологический художественный текст есть интертекст, в этом смысле своеобразным знаком поэтики неомифологизма является полигенетичность цитат. Следует отметить, что, вслед за И. П. Смирновым, мы под термином «цитата» понимаем «любого вида перекличку, соединяющую между собой литературные памятники, всякое реминисцентное содержание, извлекаемое нами из произведения. Цитатный характер с этой точки зрения могут иметь и элементы словесного облачения сюжета, и сам сюжет» [190. С. 246]. В полифонической культуре XX века литературные памятники прошлого постоянно возрождались художниками новых поколений для нового бытия, в результате чего, по словам И.П. Смирнова, «теряли авторство, переводились в разряд всеобщего достояния, возвращались из области индивидуального творчества в границы некоего «языка», на котором могла описываться самая разнообразная действительность» [190. С. 255]. Цитаты в неомифологических художественных текстах нередко выполняют функцию мифологем, становятся неомифологемами, отсылающими к «новым мифам», мифам мировой культуры [144], роль же этих «новых мифов» в неомифологических художественных текстах играют произведения искусства. Об этом пишут 3. Г. Минц, Ю.М. Лотман и Е.М. Мелетинский: «Специфично для многих произведений «неомифологического искусства» и то, что функцию мифов в них выполняют художественные тексты (преимущественно нарративного типа), а роль мифологем - цитаты и перефразировки из этих текстов. Зачастую изображаемое декодируется сложной системой отсылок и к мифам, и к произведениям искусства» [147. С. 64].

В неомифологическом художественном тексте мифологемы и неомифологемы могут как использоваться в традиционном, антологическом виде, так и выполнять функцию «лейт-слов» - «элементов глубинных семантических структур, к которым может быть свернут текст» [189. С. 138]; при этом, наряду с мифологизмом антологического типа и вольными импровизациями на традиционно-мифологические сюжеты, в художественном тексте могут присутствовать глубинные, мифологические по своему происхождению начала, которые следует искать не столько в их дифференцированных проявлениях, в реминисценциях и традиционных мифологемах, сколько в их обобщенном, диффузном бытии, в затаившейся мысли о живой связи современного сознания с его первоосновами - с древними представлениями о судьбе, строе, космосе, тьме, хаосе, бездне. Из всего сказанного вытекает, что ПРЕДМЕТОМ исследования являются мифологемы и неомифологемы во всем многообразии их ассоциативных связей и контекстуальных сцеплений, характеризующие мифопоэтическую картину мира в лирике О. Мандельштама 1908-1925 годов.

Постановка проблемы изучения мифопоэтического начала в творчестве О. Мандельштама обусловливает ЦЕЛЬ диссертационной работы - системнотипологическое и структурно-генетическое рассмотрение мифопоэтической картины мира в лирике О. Мандельштама 1908-1925 годов.

Данная цель конкретизируется в следующих ЗАДАЧАХ:

1) выявить основные типы мифологем и неомифологем в лирике Мандельштама 1908-1925 годов;

2) выделить группы мифологем и неомифологем, соотносимых с онтологическими темами, составляющими основу мифопоэтической картины мира в поэзии О. Мандельштама изучаемого периода;

3) рассмотреть развитие и функционирование в лирике Мандельштама 19081925 годов мифологем выделенных групп на каждом этапе творческой эволюции поэта;

4) выявить основные тенденции развития мифопоэтической картины мира в лирике О. Мандельштама 1908-1925 годов.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА исследования состоит в рассмотрении развития мифопоэтической картины мира в лирике Мандельштама как единого, непрерывного процесса, тесно связанного с творческой эволюцией поэта, а также в отдельных исследованиях мандельштамовских мифологем. К исследованию манделытамовских мифологем обращаются многие ученые (В.Б. Микушевич, В.В. Мусатов, Ю.И. Левин, Р.Д. Тименчик и др.), при этом чаще всего ими рассматривается освоение Мандельштамом мифологии как культуры и культуры как мифологии. На наш взгляд, присущий Мандельштаму мифологизм, согласно составленной В.Н. Топоровым типологии мифологизма русской поэзии XX века [205], следует относить к третьему типу мифологизма, который соединяет в себе внешний мифологизм, основанный на освоении мифологии как культуры, и «органический» мифологизм, где миф творим изнутри и представляет собой творчество «натуры». Этот творимый изнутри миф в творчестве Мандельштама представляет для нас несомненный научный интерес. «Органически» творимый изнутри миф вносит в непознаваемое или хаотическое стройность и осмысленность мирового закона или того, что понимает под ним художник. Поэтому в основе мифопоэтической картины мира - «своего рода художественная онтология, в которой не только традиционным категориям времени и пространства приданы бытийные функции» [77. С. 21]. В.Е. Хализев, выделяя среди вечных тем искусства «онтологический» и «антропологический» аспекты художественной тематики, пишет: «Названные. бытийные начала, приходя в искусство, составляют богатый и многоплановый комплекс вечных тем, многие из которых «архетипичны», восходят к ритуально-мифологической древности (архаике). Эта грань художественного творчества является достоянием всех стран и эпох. Она выступает либо как явный центр произведений, либо присутствует в них подспудно, а то и остается не осознаваемой авторами (мифопоэтический подтекст)» [218. С. 4243]. Таким образом, в основе творимого Мандельштамом мифа - «чувство природы», присущее художнику [183], то есть его взгляд на природу и на место человека во Вселенной, а также проблема «творца в творении», причем в роли творца выступают и природа, и человек; в поэзии Мандельштама темы бытия человека во Вселенной и творения, созидания мира, в том числе и сотворения «второй реальности» в искусстве, тесно переплетаются между собой и являются онтологическими. При этом «воспоминание» о древнем мифе у Мандельштама «пропущено» через память культуры, творимый изнутри миф соединяется в его творчестве с новыми мифами культуры и с различными интерпретациями образов и сюжетов классической мифологии. Исследование динамики мифопоэтической картины мира в поэзии О. Мандельштама 1908-1925 годов составляет основное содержание работы.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКУЮ ОСНОВУ диссертации составляют исследования по теории мифа, представленные трудами Я.Е. Голосовкера, К. Леви-Стросса, А.Ф. Лосева, К.Г. Юнга и др.; современные исследования мифопоэтики писателей, выраженные в работах Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, Г.П. Козубовской, В.Е. Ветловской, З.Г. Минц, И.П. Смирнова, Д.Е. Максимова и др.; современные исследования по теории лирической поэзии, а также современные исследования поэзии О. Мандельштама, представленные работами С.С. Аверинцева, М.Л. Гаспарова, Ю.И. Левина, В.Б. Микушевича, В.В. Мусатова, O.A. Лекманова и др.

В исследовании мифопоэтики О. Мандельштама в диссертационном сочинении используются принципы системно-типологического и структурно-генетического анализа, а также семантический метод исследования поэзии. В коллективной работе Ю.И. Левина, Д.М. Сегала, Р.Д. Тименчика, В.Н. Топорова, Т.В. Цивьян «Русская семантическая поэзия как потенциальная культурная парадигма» о поэзии Мандельштама говорится как о поэзии семантической, в которой «гетерогенные элементы текста, разные тексты, разные жанры (поэзия и проза), творчество и жизнь, все они и судьба - все скреплялось единым стержнем смысла, призванного восстановить соотносимость человека и истории» [101. С. 51]. Вслед за Г.П. Козубовской, мы считаем наиболее продуктивным для исследования

•Vi ' ?• семантической поэзии семантический метод, основанный, по ее словам, «на выявлении значения символики, метафорики, совокупности культурно-исторических смыслов, заложенных в мифологемах, на восстановлении ассоциативных цепочек, мотивирующих сопряжение «далековатых понятий», проясняющих многозначность поэтического образа, его мифологический подтекст» [83. С. 13-14]. В целом же семантическая поэтика выявляет функционально-семантические различия и отношения внутри художественного текста, изучает взаимодействие и взаимоотношение семантически нагруженных компонентов изучаемого текста, объединенных в данную художественную концепцию мира [171]. В основе нашего семантического анализа находится метод «открытой» интерпретации, разработанный известным югославским филологом-славистом, стиховедом, продолжателем традиций русской «формальной школы» К.Ф. Тарановским применительно к поэзии О. Мандельштама и продемонстрированный им в статьях, посвященных отдельным стихотворениям («Я по лесенке приставной.», «Концерт на вокзале», «На розвальнях, уложенных соломой.», «Что поют часы-кузнечик.» и др.), темам (христианство и иудаизм), мотивам (пчелы и осы). В своих исследованиях К.Ф. Тарановский пользуется понятиями «контекста» и «подтекста»: «Если определить контекст, как группу текстов, содержащих один и тот же или похожий образ, подтекст можно формулировать как уже существующий текст, отраженный в последующем новом тексте. (.)

Есть четыре вида подтекстов: (1) текст, служащий простым толчком к созданию какого-нибудь нового образа; (2) «заимствование по ритму и звучанию» (повторение какой-нибудь ритмической фигуры и некоторых звуков, содержащихся в ней); (3) текст, поддерживающий или раскрывающий поэтическую посылку последующего текста; (4) текст, являющийся толчком к поэтической полемике. В отличие от двух последних видов подтекста, первые два не обязательно способствуют нашему более тонкому пониманию данного стихотворения. Кроме того, второй вид может легко комбинироваться с первым и/или четвертым; третий, в свою очередь, может сочетаться с четвертым.

Само собой разумеется, что контексты и подтексты могут совпадать в случае цитат и реминисценлчй из собственного творчества. Это часто случается у Мандельштама» [197. С. 31-32]. Используя понятия «контекста» и «подтекста», К.Ф. Тарановский стремится в своей работе к максимальному выявлению контекстуального и подтекстуального фона манделыптамовского текста в целях более адекватного его истолкования. Метод «открытой» интерпретации., Тарановского обусловлен особенностями поэтики акмеизма, воспринимавшего «вещную среду как частично или полностью «окультуренную», а свою художественную деятельность - как атрибутирование вещам их ценностных (десигнативных) свойств» [189. С. 147].

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫДВИГАЕМЫЕ НА ЗАЩИТУ:

1) в лирике О. Мандельштама 1908-1925 годов выделяются следующие типы мифологем с точки зрения их соотнесенности с культурными языками немифологического типа: мифологизированные образы явлений культуры, исторических событий, реальных исторических лиц и деятелей культуры; мифологические идеи и образы, трансформированные в свете культуры; собственно авторские мифологемы, сформировавшиеся на основе мифов мировой культуры;

2) в основе мифопоэтической картины мира лирики О. Мандельштама 19081925 годов находится своего рода «художественная онтология», включающая в себя мифологизированный образ природы в ее сложных взаимоотношениях с художником-демиургом, творящим в искусстве вторую реальность;

3) мифопоэтическая картина мира в лирике О. Мандельштама изменяется на каждом этапе его поэтического развития, и это изменение обусловлено формированием манделынтамовской концепции художественного творчества от его «символистских» стихотворений 1908-1911 годов до «естественной иррациональной поэзии» 1921-1925 годов.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в общем курсе истории русской поэзии XX века, а также при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по поэтике лирических жанров.

СТРУКТУРА диссертации: диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и списка используемой литературы. Содержание изложено на 154 страницах, список литературы включает 243 наименования.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Никитина, Татьяна Юрьевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Лирика О. Мандельштама 1908-1925 годов - яркий пример литературы неомифологизма, неотъемлемыми чертами которой являются интертекстуальность и стремление воссоздать в художественном произведении мифологическую модель мира.

Манделыптамовский мифологизм представляет собой «синтез литературы и органики» [205], в нем соединяются мифотворчество «натуры» и осмысление мифологии как культуры, при этом важную роль в мировосприятии Мандельштама играет понимание культуры в ее всеобщности, целостности, соединенное с показательным для акмеизма вообще отношением к мифу, который у акмеистов был «пропущен» через культуру, возведен к ней. Соотнесенность с культурными языками немифологического типа является основным критерием в составлении типологии манделыптамовских мифологем. Согласно этому критерию, среди представленных в творчестве поэта изучаемого периода мифологем можно выделить следующие типы:

1) мифологизированные образы явлений культуры, исторических событий, реальных исторических лиц и деятелей культуры; к этому типу мифологем относятся мифообразы отдельных произведений искусства, таких, как памятники архитектуры (Notre Dame, Адмиралтейство), литературные произведения («Домби и сын» Ч. Диккенса, новеллы Э. По и др.), музыкальные сочинения («Кольцо Нибелунгов» Р. Вагнера, «Девятая симфония» Бетховена и др.), мифологизированные образы культур - древнеегипетский, древнеримской, эллинской, иудейской, а также -образы реальных исторических персонажей, в первую очередь -властителей, царей, и деятелей культуры, прежде всего - русских поэтов, таких, как A.C. Пушкин, К.Н. Батюшков и др. Этот тип мифологем формируется на основе, с одной стороны, восприятия культуры в ее целостности и мифологизации культуры, с другой стороны - осмысления мифологии как культуры.

Следует отметить, что этот тип мифологем наиболее ярко представлен в «Камне»;

2) мифологические идеи, представления, образы, трансформированные в свете культуры; к мифологемам этого типа относятся «пропущенные» через культуру образы и сюжеты различных мифологий и древние мифологические представления и идеи. Яркий пример подобных мифов в поэзии Мандельштама - миф об Орфее, осмысленный поэтом в свете его концепции поэтического творчества, и миф о Федре, в котором отразилась историософская концепция Мандельштама. Космогонический миф, находящийся в основе мандельштамовской мифопоэтической картины мира, также осмысляется поэтом в свете культуры, сотворение в искусстве второй реальности понимается как сотворение мира;

3) собственно авторские мифологемы, сформировавшиеся на основе мифов мировой культуры; к этому типу относятся такие мифологемы, как мифологема «овечьего», мифологема «соломы» и др., такие, как «узор», «волы» и т. д.

Эта типология мифологем является в достаточной мере условной, так как между различными типами мифологем в творчестве Мандельштама существует тесная связь, которая усилена контекстуальными сцеплениями, играющими важную роль в семантической поэзии, образцом которой является лирика О. Мандельштама.

Как уже было сказано, в основе художественной картины мира, воплощенной в лирике О. Мандельштама 1908-1925 годов, находится трансформированный в свете культуры космогонический миф, реализующийся, с одной стороны, в творчестве природных стихий, с другой стороны - в творчестве художника, воссоздающего реальность в художественном тексте. Тема взаимоотношений человека и природы-Вселенной, чей мифологизированный образ представляет собой определенную пропорцию в сочетании природных стихий, изменяющуюся на каждом этапе творческой эволюции Мандельштама, и тема творчества природы и человека («пятая стихия») в поэзии Мандельштама тесно связаны между собой и составляют своего рода художественную онтологию.

Мифопоэтическая картина мира в поэзии О. Мандельштама 1908-1925 годов представлена в развитии, ее изменения обусловлены творческой эволюцией поэта, формированием его концепции поэтического творчества. В поэтическом развитии Мандельштама изучаемого периода выделяются четыре этапа («символистский» период 1908-1911 годов, «акмеистский» период 1912-1915 годов, объединенные в сборнике «Камень», период «Тшйа» 1916-1920 годов, период «Стихов 1921-1925 гг.»), каждый из которых содержит особую художественную картину мира, в которую входят мифологизированный образ природы-Вселенной, а также тема творчества.

В «символистских» стихах 1908-1911 годов образ природы представлен прежде всего стихией воды, воплощенной в мифологемах «пучины-бездны», «омута», реже - «моря», и стихией воздуха, воплощенной в мифологемах «неба» и «ветра». Стихия огня в стихах этого периода представлена мифологемами «дыма» и «пепла», то есть огня «бывшего», и хотя основные значения «огня» как любви, творчества, жизни уже заложены в «символистских» стихах Мандельштама, «огонь» не характерен для стихотворений этого периода, в них господствует стихия воды, «земля» же здесь - «берег», всего лишь окаймление бескрайней водной стихии. Таким образом, в стихах Мандельштама 1908-1911 годов образ природы восходит к тютчевской «пылающей бездне». Стихийная мощь природы-Вселенной воплощается прежде всего в мифологеме «водной пучины-бездны», жизнь человека - скитания «паруса» («челнока», «лодки»), гонимого «ветром рока», по водной стихии в его стремлении обрасти «милую землю», «дорогие берега». Человек в стихах Мандельштама этого периода - игрушка стихий, но в душе самого человека также присутствует стихийное, хаотическое начало; тютчевская мысль о «двойном бытии» человека в лирике Мандельштама воплощается в мифологеме «омута» -«внутренняя бездна» человека, его «тайники души» соотнесены с водной стихией, так же, как и могущество Вселенной. Из «омута» - «зеркала», «окна» на человека смотрит бездна, мандельштамовский лирический герой стремится, с одной стороны, преодолеть власть «родимого омута», его существование уподобляется противостоянию хаосу Вселенной паскалевско-тютчевского «мыслящего тростника», с другой стороны - глубина и непостижимость «омута» - «зеркала» завораживают человека, подчиняют себе, и тогда бытие человека становится балансированием «соломинки» между жизнью и смертью.

Небо» в стихах 1908-1911 годов - «мертво», «пусто», «стеклянная твердь», но «бездна неба» скрывает «эфир», родину поэзии и «неизменную отчизну» человека. Власть воздушной стихии над человеком в лирике этого периода проявляется в мифологеме «ветер»; «ветер» - всегда ветер испытаний, лишений, ветер рока, причиняющий страдание человеку, но в то же время отсутствие его становится знаком нежизненности, ненастоящести мира, искусственности: «В безветрии моих садов /V Искусственная никнет роза» («В безветрии моих садов.» [С.304]). «Ветер Орфея», «потусторонний ветер» в стихотворениях 1911 года связывает поэта с «эфиром», унося к звездам «веретено», являющееся у Мандельштама знаком творчества. Так, в «символистских» стихах Мандельштама «ветер» - дыхание Вселенной, часто губительное для человека, но в то же время несущее в себе музыку; в голосах стихий слышится гармония: «Оркестр торжественный настройте, // Стихии верные рабы, // Шумите, листья, ветры, пойте.» («Необходимость или разум.» [С.312]). Голоса стихий звучат в искусстве, в поэзии, выразителем этой «музыки стихий» становится поэт - «раковина». В стихах 1908-1911 годов стихии природы господствуют безраздельно, подчиняют себе человека, предстающего в образе гонимого «ветром рока» «бездомного» паруса, скитающегося по водной пучине; голосом стихий поет поэт - «раковина», в слиянии с «морем» утрачивается индивидуальность человека.

Способность к творчеству в стихах этого периода также прежде всего приписывается природе и высшим силам, но воплощается это творчество в образах ремесла, рукоделия - сотворенный высшими силами мир «вышивается», «ткется» и тем самым уподобляется творениям человеческих рук. В стихах 1908-1911 годов формируются важные для Мандельштама мифологемы творения, такие, как «нити», «сети» («цепь»), мифологемы рукоделия («челнок», «веретено»), а также мифологема «узора» («кружева», «паутины»). В мифологеме «узора» воплощается тема истинного творчества, делающего бессмертным своего творца-художника; «узор», чертимый на «стеклах вечности», несет в себе радость творчества, и этим отличается от бессмысленного подражания творчеству природы, результатом которого становится искусственный мир «фиолетового гобелена», где «искусственны небеса // И хрустальная спит роса» [С.300]. В мифологемах «нитей», «узора» реализуется робкое противостояние человека-творца силам природы, поэтическое творчество сравнивается с полетом стрекоз, «ткущих паутину» над черной гладью «омута», и этот полет должен закончиться падением в «омут» - «и волны траур свой сомкнут»; художник-творец стремится противостоять стихии и творит над бездной, рискуя упасть в нее. Таким образом, в стихах 1908-1911 годов, с одной стороны, стихии природы подчиняют себе человека, и поэт является голосом стихий, с другой стороны - человек-творец пытается противостоять стихии. При этом, хотя уже в стихах этого периода одни и те же мифологемы соотнесены как с творчеством человека, так и с творчеством природы, в целом взаимодействия между художником и природой нет; стремящийся преодолеть свою подчиненность могучим стихиям Вселенной и власть «омута» в собственной душе художник трактует свое искусство как противопоставленное созданиям природы, наиболее последовательно это противостояние художника и стихий природы проявляется в стихах так называемого «акмеистского» периода.

Акмеистские» стихотворения составляют своего рода вторую часть первого стихотворного сборника Мандельштама «Камень», в них противостояние художника стихиям природы наиболее очевидно, если в «символистских» стихах Мандельштама главную роль играл мифообраз природы, «оркестр стихий», то в стихах 1912-1915 годов перед нами - мир культуры, созданной человеком. Именно в стихах этого периода наиболее часто встречаются мифообразы различных культурных явлений, исторических событий. Поэтому природные стихии в стихотворениях Мандельштама этого периода представлены в меньшей мере, чем в его лирике «символистского» периода, а также периодов «ТпэНа» и «Стихов 19211925 гг.», - в «акмеистских» стихотворениях ведущая творческая роль отводится человеку-художнику, создающему гармонию из «тяжести недоброй».

Природа в стихах 1912-1915 годов представлена стихиями воды и огня. «Вода» в стихах Мандельштама этого периода - это «море», мифологема «моря» впервые появляется еще в «символистских» стихотворениях, но там она означала прежде всего объединение людей в дионисийском порыве, служении («Вечер нежный. Сумрак важный.», «Над алтарем дымящихся зыбей.»); «море» в стихах «акмеистского» периода также связано с темой античности, но здесь античность -это поэма Гомера «Илиада», «море» воспринимается сквозь призму древнегреческого эпоса. В стихотворении «Адмиралтейство» появляются «всемирные моря», ассоциирующиеся с бескрайней водной «пучиной-бездной» стихов 1908-1911 годов, но природным стихиям в этом стихотворении противопоставляется «пятая стихал» - творчество человека, благодаря которому художник подчиняет себе стихию: «Сердито лепятся капризные медузы, // Как плуги брошены, ржавеют якоря; // И вот разорваны трех измерений узы, // И открываются всемирные моря» [С.111]. С творческой преобразовывающей хаос в гармонию деятельностью человека также связана появляющаяся в стихах Мандельштама «акмеистского» периода стихия огня, представленная мифологемами «пламени» и «свечи». Тема жизни-горения воплощается, с одной стороны, в образах дионисийского пламени, сжигающего человека («Ода Бетховену», «Уничтожает пламень.»), с другой - в горении свечи, чей «огонь» не является губительным для человека: с горящей в полдень свечой сравнивается духовная жизнь, духовная свобода. Таким образом, природные стихии в стихах 1912-1915 годов «приручаются» художником, воспринимаются им в свете культуры, созданной человеком.

Творчество в «акмеистских» стихах Мандельштама - это творчество человека, художника, воплощающееся в мифологеме «камня». «Камень» наиболее удовлетворяет «технической концепции слова», лежащей в основе «поэтики реминисценций», образцом которой являются стихи Мандельштама данного периода [52], где «слово - камень». В то же время «камень» сохраняет своего рода преемственность: так, в стихотворении «Я ненавижу свет.» появляется образ «каменного кружева», соединяющий «камень» с мифологемами творения, характерными для «символистских» стихотворений поэта. Именно в «камне», «каменном кружеве» наиболее ярко проявляется противостояние художника-зодчего хаосу природных стихий, значение творческой деятельности художника - в его преображении хаоса, в создании «прекрасного» из «тяжести недоброй». Таким образом, в стихах Мандельштама 1912-1915 годов перед нами - мир «предметно воплощенных явлений культуры» [57. С.272], из природных стихий в стихотворениях этого периода важную роль играет только стихия огня, соотносимая с темами жизни-горения и творчества, то есть опять же с деятельностью человека. Стихийное, природное начало в лирике 1912-1915 годов преодолевается творческой деятельностью художника-творца; это преодоление хаоса воплощается в мифологеме «камня», в «камне» реализуется «поэтика реминисценций», «камень» является и идеальным строительным материалом, и символом неизменного бытия - Мандельштам в стихах этого периода пишет о явлениях, «каменных» по своей сути.

Символистские» и «акмеистские» стихотворения Мандельштама составляют его первый поэтический сборник, первое издание которого вышло в 1913 году под важным, показательным для поэта названием «Камень» - как уже говорилось, «камень» был знаком поэзии Мандельштама во время выхода в свет этого сборника; первоначальным названием первой книги Мандельштама было «Раковина», этот образ также являемся одним из ключевых в «символистских» стихотворениях поэта. В сборнике «Камень» присутствуют две различных картины мира. В стихах 1908-1925 годов господствующую роль играют природные стихии, такие, как вода и воздух, именно им принадлежит способность творить; человек в этом величественном хаосе природы, восходящем к тютчевской картине мира, зависим от стихий, поэт - «раковина» становится голосом стихий, лишь в некоторых стихотворениях человек пытается противостоять хаосу природы. Наоборот, в стихах 1912-1915 годов творческая деятельность - это прежде всего деятельность художника-зодчего, образ же «водной пучины», в котором в стихах «символистского» периода был воплощен хаос Вселенной, трансформирован в освоенные человеком «всемирные моря». В «акмеистских» стихах Мандельштама на смену природному хаосу приходит «каменный» мир явлений культуры, сотворенной человеком - в этом нашли отражение теоретические взгляды

Мандельштама, сформулированные им в статьях этих лет. Следует отметить, что как в «символистских», так и в «акмеистских» стихотворениях человек и природа противопоставлены, взаимное творчество художника и Вселенной отсутствует: в стихах 1908-1911 годов творение соотносится с деятельностью природы, человек же либо является рупором стихий, либо его творчество противопоставлено творчеству природы; в «акмеистских» стихотворениях 1912-1915 годов противостояние художника-зодчего и природы доведено до абсолюта.

В стихах Мандельштама 1916-1920 годов, в которых происходит вторжение времени, истории в художественную картину мира, стихии природы играют важную роль - мир воспринимается поэтом как стихийный, неконтролируемый человеком, в отличие от мира культуры «акмеистских» стихотворений 1912-1915 годов. Образ природы в стихах 1916-1920 годов представлен всеми четырьмя стихиями природы - водой, воздухом, огнем и землей. Важной особенностью стихотворений этого периода является изменение отношений человека и природы-Вселенной: природные стихии становятся своего рода посредниками между человеком и потусторонним, инфернальным миром, из взаимодействия человека и стихий рождается поэзия, при этом источником вдохновения поэта становится его проникновение в мистическую сущность бытия, истории, человеческих отношений.

Стихия воды в стихах Мандельштама периода «ТивИа» представлена прежде всего мифологемой «реки», струящейся воды, важную роль играет также мифологема «омута», сформировавшаяся в «символистских» стихотворениях поэта. «Река» в «'Тпэйа» - связующее звено между реальным и потусторонним мирами, «река» соотносится в стихотворениях Мандельштама этого периода с темой смерти, это - и реальная петербургская река Нева, и Лета - река забвения, и Стикс, река древнегреческого Аида - царства мертвых. Причастность «реки» к инфернальному, потустороннему миру подчеркивается почти постоянным в стихах Мандельштама этого периода сближением с этой мифологемой сочетания черного и прозрачного цветов, которое также является приметой потустороннего мира, а также тесней связью мифологемы «реки» с мифологемой «омута», которая в стихах периода «Тшйа» почти всегда соотнесена с мифологемой «зеркала» и является окном в потусторонний мир, в Зазеркалье. Интересно, что рождение поэзии, обретение «блаженных слов» в стихотворении «Я слово позабыл, что я хотел сказать.» (1920) связывается с испитием воды Стикса, с постижением ирреальности и отказом от «слова-камня»: «А на губах, как черный лед, горит // Стигийского воспоминанье звона» [С. 153].

Воздух» в стихах Мандельштама 1916-1920 годов воплощен в мифологемах «воздуха» и «неба». Важными характеристиками мифологемы «воздуха» являются, с одной стороны, его способность «струиться», что-либо передавать, переносить, проводя дыхание зазеркального мира в мир реальный (в этом мифологема «воздуха» сближается с мифологемой «реки»), с другой стороны - формирующаяся в «ТпвИа» «густота», «плотность» «воздуха» - появляются образы покрытого шерстью мира и «шерсти», повисшей в «воздухе». Но в первую очередь «воздух» в «Тшйа» пронизывает мир, соединяет исторический и потусторонний миры, проникает даже внутрь, человека. «Воздух» также связан с мифологемой «омута» -«зеркала» - посредством «воздуха» происходит соприкосновение и даже взаимопроникновение двух миров, характерное для «Тпэйа». В этом смысле происходит взаимозаменяемость воздушной и водной стихий, в ряде стихотворений этого периода «воздух» сравнивается с «водой», так, «помутившийся воздух» «пьется», словно «темная вода». Важную роль в стихах 1916-1920 годов играет мифологема «неба». «Небо» в стихах периода «Камня» было «пустым», «мертвым», безучастным к человеку, в «Тпвйа» «небо» оживляется, становясь обиталищем птиц. При помощи «ласточек», связанных в «легионы боевые» происходит обуздание человеком стихии воздуха, причем «обуздание неба» происходит одновременно с «обузданием воды». Освоение стихий осуществляется именно при помощи «ласточек», переводя тем самым изображаемое в область поэзии, которая в новую эпоху также должна измениться, чтобы оказаться способной «животворить государство», и этим изменением должно стать обращение поэзии к природе, а не к культуре. Результатом проникновения стихийного, природного начала в поэзию становится обретение «земли»: «Земля плывет. Мужайтесь, мужи. // Как плугом океан деля, // Мы будем помнить и в летейской стуже, // Что десяти небес нам стоила земля» [С. 146].

В стихах 1916-1920 годов впервые в творчестве Мандельштама стихия земли начинает играть значительную роль, «обретается» поэтом, эта стихии в стихах периода «ТшНа» представлена мифологемой «земли». Интересно, что «земля» в своем традиционном значении («земля-кормилица») в творчестве Мандельштама встречается редко и соотносится только с древностью, в современности же «черная земля иссякла», единственное, что «растет» на «земле» - «деревянные стрелы». «Земля» в «Тпвйа» становится хранительницей памяти культуры, в этом смысле важную роль играет образ «поэзии-плуга», встречающийся в лирике Мандельштама и его статьях этого периода. Таким образом, происходит сближение природной стихии и культуры, при этом на явления культуры переносится закон вечного кругооборота природы; в эпохи, когда человечество жаждет «целины времен», «поэзия-плуг» снова вызывает к жизни глубинные слои культуры, ее «чернозем»: «Время вспахано плугом, и роза землею была» [С. 149].

В «Тпвйа» наиболее широко представлены мифологемы огненной стихии, из всего творческого наследия Мандельштама «ТпБйа» - самая «огненная» книга. «Огонь» в стихотворениях этого периода воплощается в мифологемах «свечи», соотносящейся прежде всего с темами любви и духовной свободы, а также «открытого огня» - «факелов», «горящих головней», «пламени». «Огонь» в стихах 1916-1920 годов становится стихией, сопровождающей все потрясения, как исторические, так и личностные - «огонь» связан с любовью, поэтическим творчеством, революцией, поэтому эта стихия всегда присутствует при соприкосновении человека, поэта с потусторонним миром - даже вода Стикса сравнивается с «черным», «горящим» льдом. Со стихией огня в «Тшйа» часто соединяется «сияние черного цвета» - так же, как «вода» и «воздух», «огонь» характеризует показательное для стихов Мандельштама этого периода слияние двух миров. Кроме того, соединение огненной вспышки с сияющей чернотой проявляется в важней для поэта мифологеме «ночного-черного солнца», которое становится знаком переступания границ нормированного, исчерпавшего себя существования. В современности восходит «черное-ночное солнце», и в этом мире истинным светом становится отсутствие его, а истинным зрением - слепота. Отсюда мотив гашения свеч в стихотворениях 1920 года, а в дальнейшем -практическое исчезновение «огня» как вспышки света.

Таким образом, в стихах Мандельштама периода «ТпэНа» с природными стихиями связано взаимопроникновение реального и потустороннего миров, стихии сопровождают спуск человека в инфернальный мир, именно из соприкосновения художника с этим миром рождается поэзия. На новом витке истории, в мире «черного солнца», поэзия призвана «животворить государство», а потому должна стать другой; по Мандельштаму, корни новой поэзии - в стихийных первоосновах Вселенной. Художник-творец более не стремится противостоять хаосу природы, ему свойственно желание осмыслить, «принять» этот хаос.

Стремление научиться «блаженным, бессмысленным словам», противопоставленным «слову-камню» стихотворений «акмеистского» периода, является знаком «поэтики ассоциаций», характерной для «ТтНа»; показательной для «поэтики ассоциаций» становится «органическая» концепция поэтического слова [52]: слово - Психея. Основными мифологемами творения в этой новой поэтике Мандельштама являются мифологемы, разработанные им в стихах 1908-1911 годов, такие, как «нити», «сети», мифологемы рукоделия. В «символистских» стихах эти мифологемы соотносились либо с творчеством природы, либо с творческой деятельностью противостоящего хаосу Вселенной художника; в творчестве Мандельштама 1916-1920 годов начинается процесс сближения созидательной деятельности природы и человека, противопоставление Вселенной и художника-творца снимается, а потому встречающиеся в стихотворениях этого периода мифологемы творения соотносятся как с творчеством природы, так и с творчеством художника. Так, мифологема «сетей» соединяет «ласточек» и «небо», поэзию и стихийное начало природы - поэт и природа становятся творцами новой поэзии. Мифологемы рукоделия («челнок», «прялка», «веретено»), с одной стороны^ являются реминисценциями литературных произведений, в том числе и автоцитатами, с другой стороны - используются Мандельштамом в описании каких-либо жизненных ситуаций, таким образом, сама жизнь уподобляется произведению искусства - перед нами снова соединение творчества природы и человека. При этом утверждается закон вечной повторяемости: полотно жизни ткется человеком на основе, натянутой судьбой, высшими силами, природой, узор может изменяться, но сама основа остается прежней - из века в век повторяются истории Делии и Тибулла, Пенелопы и Одиссея: «О, нашей жизни скудная основа! // Куда как беден радости язык! // Все было встарь. Все повторится снова. // И сладок нам лишь узнаванья миг» [С. 146-147]. Таким образом, в стихах Мандельштама периода «ТЙБЙа» стихийное, природное начало начинает проникать в поэзию, а также начинается процесс сближения природы-творца и человека-творца.

В стихотворениях 1921-1925 годов образ природы представлен стихиями воздуха, воды, земли, в меньшей степени - огня. В произведениях Мандельштама этого периода завершается процесс проникновения стихийного, природного начала в поэзию, сама поэзия становится результатом творческого взаимодействия поэта и стихий природы - мифологемы природных стихий и мифологемы творения в лирике Мандельштама этого периода тесно переплетены. Кроме того, окружающий мир также воспринимается поэтом как стихийный.

Стихия воды в стихах 1921-1925 годов представлена мифологемой «реки», но если в «Тшйа» эта мифологема была связана с присутствием потустороннего начала, то в стихотворениях третьей книги Мандельштама «река» - это прежде всего державинская «река времен». 20-е годы воспринимаются поэтом как некалендарный конец века и начало новой эпохи, поэтому тема преемственности и разрыва становится одной из главных в стихах этого периода. В этом смысле «река времен» у Мандельштама становится знаком конца старой эпохи и грозным предзнаменованием грядущего насилия, которое несет с собой начало новой эпохи. В то же время державинская «река времен» трансформируется в «Грифельной оде» в учащую «проточную воду» - происходит сближение мифологемы «реки» с образом «родника», связанного в лирике Мандельштама с языком, речью. Манделыптамовская «проточная вода» не только разрушает, но и «учительствует», строит, причем «учеником воды проточной» назван «кремень» - «камень», что говорит об объединении творческих сил природы и художника-творца.

Надежды поэта на будущее, на грядущую жизнь также связаны с вечностью стихийного, природного начала и воплощаются в стихии воздуха. Залогом этого грядущего возрождения становится мифологема «неба». Так, на фоне вечного, равнодушного неба происходит агония «века-зверя», с «небом» связывается надежда на зарождение новой эпохи - «небо» ассоциируется с кормилицей, «небо козье» «молоком горит», в стихах 1921-1925 годов неоднократно появляется мотив «беременности» неба: «А небо будущим беременно - // Пшеницей сытого эфира» [С.353]. Так, с «небом» связана надежда поэта на создание новой культуры, новой жизни - жизнь и культура сохраняются в стихийном начале, поэтому вместе с гибелью «века-зверя», с концом старой эпохи не погибает культура, в основе которой - природа. Еще одна мифологема стихии воздуха, появляющаяся в творчестве Мандельштама этого периода - «воздух». Если в «Тпэйа» «воздух» был своего рода проводником между реальным и потусторонним мирами, то главными характеристиками этой мифологемы в «Стихах 1921-1925 гг.» являются густота, плотность, способность «обволакивать» человека - появляются образы «шапки воздуха», «шапки овечьей». «Шапка воздуха» возвращает поэта «в родной звукоряд», возвращает поэзию к стихийному началу.

Стихия огня, столь ярко воплощенная в стихах 1916-1920 годов, в третьей книге Мандельштама практически отсутствует, оставаясь только в поэтическом творчестве - «огонь» рождается из взаимодействия поэта и стихии, предстает в загадочных образах «горящего мела», который несет «ночь-коршунница», воплощающая собой стихийную память, «горящих рядов», вспыхивающих при совместном творчестве поэта и «разбуженной ночи»; огненная стихия становится одной из основ поэзии нового типа.

Важную роль в стихотворениях Мандельштама 1921-1925 годов играет стихия земли. Эта стихия также имеет двойственный смысл. С одной стороны, со стихией земли связана идея о конце старой эпохи, с другой стороны, «земля» становится одной из основ новой поэзии, котор;;'>; призвана «животворить» нарождающуюся эпоху. Тема гибели «века-зверя» связана с мифологемой «глины», «глина» является знаком неминуемой гибели, трагедии, причем снова повторяется идея о круговороте событий, исторические события узнаются в современности современный «глиняный» мир соотносится с «глиняным» же концом предыдущей эпохи. Стихия земли воплощена также в мифологеме «земли», «земля» в третьей книге Мандельштама, так же, как и в «Тпэйа», «целина времен», хранительница памяти культуры. Важной особенностью художественной картины мира третьей книги стихов Мандельштама является формирование единой природной субстанции, которая становится основой «естественной иррациональной поэзии»; эта единая субстанция формируется в стихах 1921-1925 годов и воплощается в мифологеме «чернозема», которая станет одной из ключевых в поэзии Мандельштама 1931-1937 годов. «Чернозем Нееры» соединяет в себе все природные стихии - воду, воздух, землю; из взаимодействии этой единой стихии и художника-творца рождается «огонь» - творчество. Поэзия, в основе которой «чернозем Нееры», природное начало, достигает бессмертия.

В творчестве Мандельштама 1921-1925 годов творчество природы и творчество человека являются составными частями единого творческого процесса, результатом творческого взаимодействия человека и природы становится «естественная иррациональная поэзия», чьи корни не в культуре, а в природе. Таким образом, само творчество воспринимается не как сотворение мира вообще, как это было в предыдущие периоды творчества поэта, а как сотворение поэзии, при этом в сотворении поэзии участвуют и художник-творец, и стихии природы. Творчество в стихах Мандельштама этого периода воплощается и в мифологемах «узора», «нитей», «сетей», и в мифологеме «камня». Культурное и стихийное начала в «естественной иррациональной поэзии» приведены в равновесие (не случайно важную роль в стихотворении о рождении поэзии нового типа -«Грифельной оде» - играет образ «отвеса», вводящий тему гармонии, рожденной из «тяжести недоброй»): в основе этой поэзии находится стихийное начало, в то же время стихийные силы природы «облагорожены» литературными реминисценциями; «кремень» становится «учеником воды проточной», а «молочный грифельный рисунок» - «узор», чертимый художником на «стеклах вечности» - создан стихией и рождается из «бреда овечьих полусонок». Созданное в творческом напряжении равновесие кладется Мандельштамом в основу поэзии, призванной связать прошлое и будущее.

Таким образом, в основе ммфопоэтической картины мира лирики О. Мандельштама 1908-1925 годов находится космогонический миф, реализующийся в создании мифологизированного образа природы-Вселенной из первоэлементов -основных природных, космических стихий. При этом образ окружающего поэта мира, образ природы на каждом этапе творчества Мандельштама изменяется, приобретает специфические черты, что прежде всего проявляется в изменении пропорции в соотношении стихий, из которых «выстраивается» мифообраз природы. Важную роль в лирике Мандельштама изучаемого периода также играет «пятая стихия» творчества: темы соотношения природы и человека и творчества, созидания составляют своего рода художественную онтологию его поэзии, тема сотворения «второй реальности» в художественном тексте, тема создания поэзии на каждом этапе поэтической эволюции Мандельштама становится все более значимой, в результате традиционный космогонический миф в лирике Мандельштама трансформируется в свете его концепции художественного творчества: если в «символистских» стихах 1908-1911 годов в образах стихий природы воплощается хаос Вселенной, а главным предметом изображения в «акмеистских» стихах 1912-1915 годов является «пятая стихия» - творчество художника-зодчего, противостоящего хаосу Вселенной, то в стихах периода «Тпэйа» (1916-1920) стихии природы начинают проникать в поэтическое творчество, а в стихах третьей книги Мандельштама (1921-1925) творчество художника и творчество природных стихий являются составляющими единого творческого процесса, результатом которого становится поэзия нового типа.

Так, в изменении мифопоэтической картины мира в лирике О. Мандельштама 1908-1925 годов проявляются основные тенденции его поэтического развития от «символистских» стихотворений 1908-1911 годов до «естественной иррациональной поэзии» 1921-1925 годов, при этом поэтический генезис Мандельштама воспринимается как единый, непрерывный процесс развития, а стихи 1908-1925 годов - как закономерные предшественники его «поздней» поэзии 1931-1937 годов.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Никитина, Татьяна Юрьевна, 2000 год

1. Анненский И. Избранные произведения. -Л., 1988.

2. Батюшков К.Н. Стихотворения. -М., 1979.

3. Григорьев А. Избранное. -М., 1986.

4. Жуковский В.А. Избранные сочинения. -М., 1982.

5. Лермонтов М.Ю. Сочинения в 4-х томах. -М., 1986. -Т.1.

6. Мандельштам О.Э. Полное собрание стихотворений. -СПб., 1997.

7. Мандельштам О.Э. Камень. -Л., 1990.

8. Мандельштам О.Э. Четвертая проза. -М., 1991.

9. Мережковский Д.С. Собрание сочинений в 4-х томах. -М., 1990. -Т. 4. Ю.Паскаль Б. Мысли // Ларошфуко Ф. де. Максимы; Паскаль Б. Мысли;

10. Лабрюйер Ж. де. Характеры. -М., 1974.

11. Пушкин A.C. Избранное. -М., 1979.

12. Тютчев Ф.И. Лирика в 2-х томах. -М., 1966.

13. Фет A.A. Полное собрание стихотворений. -М., 1959.2. НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

14. Аверинцев С.С. Судьба и весть Осипа Мандельштама // Аверинцев С.С. Поэты. -М., 1996.

15. Аверинцев С.С. К истолкованию мифа об Эдипе // Античность и современность. К 80-летию Ф.А. Петровского. -М., 1972.

16. Аверинцев С.С. «Аналитическая психология» К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы. -1970. -№ 3.

17. Аверинцев С.С. Конфессиональные типы христианства у раннего Мандельштама // Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы. -М., 1991.

18. Аверинцев С.С. Ранний Мандельштам // Знамя. -1990. -№ 4.

19. Адамович Г. Несколько слов о Мандельштаме // Русская речь. -1996. -№ 2.

20. Акаткин В.М. Энергия доказательств: (О языке позднего Мандельштама) // Филологические записки. Вып. 3. -Воронеж, 1994.

21. Алленов М.М. Тема «золотого века» у А. Иванова// Античность в культуре и искусстве последующих веков. -М., 1984.

22. Архангельский А. Тоска по контексту // Вопросы литературы. -1989. -№ 7.

23. Асоян A.A. Пролегомены. Лекции по теории литературы. -Омск, 1995.

24. Афанасьев A.A. Народ- художник: Миф. Фольклор. Литература. -М., 1986.

25. Баевский B.C. Не луна, а циферблат // Жизнь и творчество О.Э. Мандельштама.-Воронеж, 1990.

26. Баевский B.C. О поэтике О. Мандельштама: Реалии. Деталь. Образ. Контекст// Филологические записки. Вып. 2. -Воронеж, 1994.

27. Барзах А. «Рокот фортепьянный». Мандельштам и Анненский // Звезда. -1991. -№ 11.

28. Барт Р. Мифологии. -М., 1996.

29. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. -М., 1979.

30. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. -М., 1972.

31. Бахтин М.М. Франсуа Рабле и народная смеховая культура средневековья и Ренессанса. -М., 1965.

32. Белый А. На рубеже двух столетий. -М., 1989.

33. Белый А. Круговое движение. Сорок две арабески // Ницше Ф. Веселая наука. -М., 1999.

34. Беренштейн Е.П. «Я говорю за всех с такою силой.». Мир поэзии Осипа Мандельштама // Литература в школе. -1991. -№ 6.

35. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. -М., 1990.

36. Ботникова А.Б. Поэзия «распахнутого кругозора» // Жизнь и творчество О.Э. Мандельштама. -Воронеж, 1990.

37. Бройтман С.Н. Русская лирика XIX начала XX веков в свете исторической поэтики (субъектно-образная структура). -Махачкала, 1989.

38. Бройтман С.Н. К проблеме диалога в лирике: (Опыт анализа стихотворения О. Мандельштама «Сестры тяжесть и нежность.») // Художественное целое как предмет типологического анализа. -Кемерово, 1981. .

39. Бройтман С.Н. Ранний О. Мандельштам и Ф. Сологуб // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. -1996. -Т. 55. -№ 2.

40. Буслаев Ф. О литературе: Исследования; Статьи. -М., 1990.

41. Бухштаб Б.Я. Поэзия Мандельштама//Вопросы литературы. -1989. -№ 1.

42. Вейдле В. Петербургская поэтика // Вопросы литературы. -1990. Июль.

43. Вейман Р. История литературы и мифологии. -М., 1975.

44. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. -М., 1989.

45. Веселовский А.Н. Неизданная глава из «Исторической поэтики» // Русская литература. -1959. -№ 3.

46. Ветловская Е.В. Творчество Достоевского в свете литературных и фольклорных параллелей // Миф. Фольклор. Литература. -Л., 1978.

47. Гаспаров М.Л. Антиномичность поэтики русского модернизма // Связь времен. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX -начала XX века. -М., 1992

48. Гаспаров М.Л. Эволюция метрики Мандельштама // Жизнь и творчество О.Э. Мандельштама. -Воронеж, 1990.

49. Гаспаров М.Л. «Соломинка» Мандельштама // Гаспаров М.Л. Избранные статьи. -М., 1995.

50. Гаспаров М.Л. «За то, что я руки твои.». Стихотворение с отброшенным ключом // Гаспаров М.Л. Избранные труды. Т.2. О стихах. -М., 1997.

51. Гаспаров М.Л. Труд и постоянство в поэзии О. Мандельштама // Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы. -М., 1991.

52. Гаспаров М.Л. Поэт и культура: Три поэтики Осипа Мандельштама // Мандельштам О.Э. Полное собрание стихотворений. -Спб., 1997.

53. Гаспаров М.Л. Воронежская поэзия О. Мандельштама // Филологические записки. Вып. 2. -Воронеж, 1994.

54. Гаспаров М.Л. «Грифельная ода» Мандельштама: История текста и история смысла// Филология. -М., Лондон, 1995. -Т. 2. № 3-4.

55. Герштейн Э.Г. Новое о Мандельштаме // Наше наследие. -1989. -№ 5.

56. Гинзбург Л .Я. О старом и новом. -Л., 1982.

57. Гинзбург Л.Я. «Камень» // Мандельштам О.Э. Камень. -Л., 1990.

58. Голосовкер Я.И. Логика мифа. -М., 1987.

59. Городецкий С. Некоторые течения в современной русской поэзии // Городецкий С. Избранные произведения. В 2 т. -М., 1987. -Т. 2.

60. Гофман В. О Мандельштаме: Наблюдения над лирическим сюжетом и семантикой стиха // Звезда. -1991. -№ 12.

61. Григорьев В.П. Два идиостиля: Хлебников и Мандельштам. Подступки к теме, 1 // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. -М., 1996.

62. Груздев И. Русская поэзия в 1918-1923 гг.//Книга и революция. -1923. -№3.

63. Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии // Гумилев Н.С. Сочинения. В 3 т. -М., 1991.-Т. 3.

64. Добрицын A.A. «Нашедший подкову»: античность в поэзии Мандельштама: (дополнение к комментарию) // Филология. -М., Лондон, 1994. -Т. 1. № 1/2.

65. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. -М., 1989.

66. Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. -Л., 1977.

67. Завадская Е.В. «Дерево слова» // Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы. -М., 1991.

68. Завадская Е.В. «В необузданной жажде пространства»: Поэтика странствий в творчестве О. Э. Мандельштама// Вопросы философии. -1991. -№ 11.

69. Завадская Е.В. Небесный Иерусалим и пути к нему, начертанные поэтом Осипом Мандельштамом // Лики культуры: Альманах. -М., 1995. -Т. 1.

70. Иванов В.В. Мандельштам и биология // Осип Мандельштам: поэтика и текстология. -М., 1991.

71. Иванов В.И. Ницше и Дионис // Иванов В.И. Родное и вселенское. -М., 1994.

72. Иванов В.И. Вагнер и дионисово действо // Иванов В.И. Родное и вселенское. -М., 1994.

73. Иванов В.И. Поэт и Чернь // Иванов В.И. Родное ивселенское. -М., 1994.

74. Иванов В.И. Мысли о символизме // Иванов В.И. Родное и вселенское. -М., 1994.

75. Илюшин A.A. Слово камень: (Из наблюдений над поэтикой О. Э. Мандельштама) // Русский язык в СССР. -1991. -№ 1.

76. Искржицкая 11.10. Идеи культуры в творчестве О. Мандельштама // Историческое развитие форм художественного целого в классической русской и зарубежной литературе. -Кемерово, 1991.

77. Исупов К.Г. Онтологические парадоксы Ф.И. Тютчева («Сон на море») // Типологические категории в анализе литературного произведения как целого.-Кемерово, 1983.

78. Кантор Е. В толпокрылатом воздухе картин. Искусство и архитектура в творчестве О.Э. Мандельштама // Лит. обозрение. -1991. -№ 1.

79. Кац Б. В сторону музыки. Из музыковедческих примечаний к стихам 0. Э. Мандельштама//Лит. обозрение. -1991. -№ 1.

80. Кацис Л.Ф. «Се черно-желтый свет, се радость Иудеи!»: (Иудейские источники и подтексты в творчестве Осипа Мандельштама) // Новое литературное обозрение. -1996. -№ 10.

81. Кихней Л.Г. «Звучащая и говорящая плоть.»: Акмеисты о природе слова // Русская речь. -1998. -№ 1.

82. К л инг O.A. «Латентный» символизм в «Камне» (1) (1908-1913) О. Мандельштама // Филологические науки . 1998. -№ 2.

83. Козубовская Г.П. Проблема мифологизма в русской поэзии конца XIX -начала XX веков. -Самара, Барнаул, 1995.

84. Колобаева Л.А. «Архитектура души» в лирике Осипа Мандельштама // Русская словесность. -1993. -№ 4. .

85. Колобаева Л.А. «Место человека во Вселенной.» (философия личности и видение мира в поэзии О. Мандельштама) // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. -1991. -№ 2.

86. Кривонос В.Ш. Заметки об иудейской теме у Мандельштама // Филологич. записки. Вып.4. -Воронеж, 1995.

87. Кривонос В. Ш. Заметки о римской теме у Мандельштама // Филологич. записки. Вып. 5. -Воронеж, 1995.

88. Кувакин В.А. Религиозная философия в России. -М., 1980.

89. Кузьмина С. Два превращения одного солнца. Заметки к «пушкинской теме» у Мандельштама// Лит. обозрение. -1991. -№ 1.

90. Кузьмина С. Ф. Творческий опыт Мандельштама и философия Вл. Соловьева // Вестник Белорус, ун-та. Сер. 4. Филология, журналистика, педагогика, психология. -1991. -№ 1.

91. Купченко В.Г1. Осип Мандельштам в Киммерии // Вопросы литературы. -1987. -№ 7.

92. Кушнарева Н.Ю. Мандельштам поэт слова // Русская словесность. -1996. -№2.

93. Кушнер А. Выпрямительный вздох // Жизнь и творчество О. Э. Мандельштама. -Воронеж, 1990.

94. Лабезник Ю.С. Образы мира: Пастернак и Мандельштам // Русская филология. -1994. -№ 8.

95. Лавров A.B. Мифотворчество «аргонавтов» // Миф. Фольклор. Литература. -Л., 1978.

96. Леви-Строс К. Первобытное мышление: Исследования магии и религии. -М., 1994.

97. Леви-Строс К. Структурная антропология. -М., 1983.

98. Левин Ю.И. Заметки о поэтике О. Мандельштама // Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы. -М., 1991.

99. Левин Ю.И. О некоторых особенностях поэтики позднего Мандельштама // Жизнь и творчество О. Э. Мандельштама. -Воронеж, 1990.

100. Левинтон Г.А. Заметки о фольклоризме Блока // Миф. Фольклор. Литература. -Л., 1978.

101. Лекманов O.A. «Память любит ловить во тьме.» К истокам манделыптамовской образности // Русская речь. -1995. -№ 6.

102. Лекманов O.A. Язык булыжника (о стихотворении О. Мандельштама «Паденье неизменный спутник страха .») // Изв. РАН. Сер. лит., и яз. -1996.-Т. 55.-№ 1.

103. Лекманов O.A. Персонажи стихотворений раннего Мандельштама и их исторические прототипы в свете семантической поэтики // Филологические науки. -1995. -№ 4.

104. Лекманов O.A. «То, что верно об одном поэте, верно обо всех»: Подтекст и контекст стихотворения О. Мандельштама «С веселым ржанием пасутся табуны.» //Филологич. записки. Вып.5. -Воронеж, 1995.

105. Лекманов O.A. Вокруг О. Мандельштама (3) // Филологич. записки. Выл. 9. -Воронеж, 1997.

106. Лекманов О. А. Заметки к теме «Мандельштам и Вячеслав Иванов» //Филологич. записки. Вып. 11. -Воронеж, 1998.

107. Лившиц Б. Полутораглазый стрелец: Воспоминания. -М., 1991.

108. Литературно-эстетические концепции в России конца XIX начала XX веков. -М., 1975.

109. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. -М., 1982.

110. Лосев А. Ф. Логика символа // Контекст-72. -М., 1973.

111. Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии- М., 1993.

112. Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. -М., 1991.

113. Лосев А. Ф. Символ и художественное творчество // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. -Т. 30. Вып. 1. -1971.

114. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. -Л., 1972.

115. Лотман Ю.М. Заметки по поэтике Тютчева // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. -СПб., 1996.

116. Лотман Ю. М. Поэтический мир Тютчева // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. -СПб., 1996.

117. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и понятие текста // Труды по знаковым системам, XII. -Тарту, 1981.

118. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф имя - культура // Труды по знаковым системам VI. -Тарту, 1973.

119. Максимов Д. Е. О мифопоэтическом начале в лирике Блока // Максимов Д.Е. Русские поэты начала века. -Л., 1986.

120. Мандельштам О. Э. Слово и культура // Мандельштам О.Э. Слово и культура. Статьи. -М., 1987.

121. Мандельштам О. Э. О природе слова // Мандельштам О.Э. Слово и культура. Статьи. -М., 1987.

122. Мандельштам О. Э. Литературная Москва // Мандельштам О.Э. Слово и культура. Статьи. -М., 1987.

123. Мандельштам О. Э. Заметки о поэзии // Мандельштам О.Э. Слово и культура. Статьи. -М., 1987.

124. Мандельштам О.Э. Утро акмеизма // Мандельштам О. Э. Камень. -Л., 1990.

125. Мандельштам О. Э. Петр Чаадаев // Мандельштам О.Э. Камень. -Л., 1990.

126. Мандельштам О.Э. О собеседнике // Мандельштам О. Э. Камень. -Л.,1990.

127. Мандельштам О.Э. «(.) нового понятия события.» // Мандельштам О.Э. Камень. -Л., 1990.

128. Мандельштам О.Э. Пшеница человеческая // Философские науки. -1988. -№ 12.

129. Мандельштам О.Э. Скрябин и христианство // Русская литература.1991.-№ 1.

130. Мандельштам и античность. -М., 1995.

131. Марголина С.М. «Символ неизменного бытия» (к семантике «каменного» у Мандельштама) // Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы. -М., 1991.

132. Маркович В. М. О лермонтовских реминисценциях в поэзии О. Мандельштама // Русская литература. -1993. -№ 2.

133. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. -М., 1994.

134. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. -М., 1995.

135. Мелетинский Е.М. Структурная типология и фольклор // Контекст -73. -М., 1974.

136. Мелетинский Е.М. Миф и историческая поэтика фольклора. -М., 1977.

137. Мец А.Г. «Камень» (к творческой истории книги) // Мандельштам О.Э. Камень. -Л., 1990.

138. Мец А.Г. Комментарий // Мандельштам О. Э. Полное собрание стихотворений. -СПб., 1997.

139. Мец А.Г. О поэте (очерк биографии) // Мандельштам О. Э. Полное собрание стихотворений. -СПб., 1997.

140. Микушевич В.Б. Опыт личного бессмертия в поэзии Осипа Мандельштама // Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы. -М., 1991.

141. Микушевич В.Б. «Ценностей незыблемая скала» (Трагическое в поэзии О. Мандельштама) // Филологич. Записки. Вып. 2. -Воронеж, 1994.

142. Минц З.Г. О некоторых неомифологических текстах в творчестве русских символистов // Блоковский сб. 3. -Тарту, 1989.

143. Минц З.Г. Блок и русский символизм // Александр Блок: новые материалы и исследования. Лит. Наследство. Т.92. Кн. 1. -М., 1980.

144. Минц З.Г. Функция реминисценций в поэтике А. Блока // Труды по знаковым системам VI. -Тарту, 1973.

145. Минц З.Г., Лотман Ю.М., Мелетинский Е.М. Литература и мифология // Мифы народов мира. В 2-х т. -М., 1987. Т. 2.

146. Мордвинов А.Б. Сюжет черного солнца в творчестве О. Мандельштама // Человек. Культура. Слово: Мифопоэтика древняя и современная. -Омск, 1994. -Вып. 2.

147. Мусатов В.В. «Логизм вселенской идеи» (к проблеме творческого самоопределения раннего Мандельштама) // Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы. -М., 1991.

148. Мусатов В.В. К проблеме поэтического генезиса Мандельштама // Жизнь и творчество О.Э. Мандельштама. -Воронеж, 1990.

149. Мусатов В.В. Мандельштам и Тютчев // Творчество писателя и литературный процесс. -Иванове, 1981.

150. Мусатов В.В. Ранняя лирика Осипа Мандельштама // Изв. АН СССР. Сер. лит, и яз. -1991. -Т.50. -№ 3.

151. Мусатов В.В. Мифологема «смерти поэта» в стихотворении Осипа Мандельштама «Концерт на вокзале» // Пушкин и другие. -Новгород. 1997.

152. Мусатов В.В. Лирика О. Мандельштама 1908-1912 гг. // Творчество писателя и лит. процесс: Межвуз. сб. науч. тр. -Иваново, 1982.

153. Невзглядова Е. Слово «Психея»: наблюдения над метафорой у Мандельштама // Нева. -1991. -№ 1.

154. Немировский А.И. Обращение к античности // Жизнь и творчество О.Э. Мандельштама. -Воронеж, 1990.

155. Нестеров А. В. Иудейская мистика в творчестве Мандельштама // Язык, литература, культура: традиции и инновации. -М., 1993.

156. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Ницше Ф. Сочинения в 2-х Т. -М., 1990.-Т. 1.

157. Ницше Ф. Опыт самокритики // Ницше Ф. Сочинения в 2-х т в -М., 1990. -Т. 1.

158. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. -Киев, 1985.

159. Обухова О. А. Мандельштам и Лермонтов // Русская филология. -1994.1.

160. Одоевцева И.В. На берегах Невы. -М., 1988.

161. Острер Б.С. Стихотворение О. Мандельштама «Ласточка»: идея границы // Филологич. записки. Вып. 9. -Воронеж, 1997.

162. Ошеров С. «Tristia» Осипа Мандельштама и античная лирика // Античность в лирике и искусстве последующих веков. -М., 1984.

163. Панова Л. Г. Пространство и время в поэтическом языке О. Мандельштама // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. -1996. -Т.55. -№ 4.

164. Панченко A.M., Смирнов И.П. Метафорические архетипы в русской средневековой словесности и в поэзии начала XX века // ТОДРЛ. Т. XXVI. -Л., 1971.

165. Паперно И.А. О природе поэтического слова: богословские источники спора Мандельштама с символизмом // Лит. обозрение. -1991. -№1.

166. Парнис А.Е. Мандельштам: «весь корабль сколочен из чужих досок»: (о хлебниковском подтексте стихотворения «Сумерки свободы») // О. Мандельштам: К 100-летию. -М., 1991.

167. Подкорытова Т.И. Ночные похороны солнца: Осип Мандельштам о смерти Пушкина // Национальный гений и пути русской культуры; Пушкин, Набоков, Платонов в конце XX века. -Омск, 1999. -Вып. 1.

168. Поликарпик Л.К. Расширение семантики поэтической речи: (на примере творчества О.Э. Мандельштама) // Филологические науки. -1991. -№6.

169. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. -М., 1986.

170. Померанц Г.С. Слово Психея // Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования м материалы. -М., 1991.

171. Пропп В.Я. Морфология сказки. -М., 1969.

172. Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи. -М., 1976.

173. Рассадин С. Очень простой Мандельштам. -М., 1994.

174. Рейфилд Д. Мандельштам и звезды // Филологич. записки. -Воронеж, 1994. -Вып. 2.

175. Ронен О. Осип Мандельштам // Лит. обозрение. -1991. -№ 1.

176. Ронен О. Осип Мандельштам // Мандельштам О.Э. Собрание произведений: Стихотворения. -М., 1992.

177. Ронен О. Лексический повтор, подтекст и смысл в поэтике Осипа Мандельштама // Slavic poetics. The Haque, 1973.

178. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. -М., 1997.

179. Руднева Е.П. Образ «черного солнца» в поэтике Мандельштама // Творчество Мандельштама и вопросы исторической поэтики. -Кемерово, 1990.

180. Русская литература в зарубежных исследованиях 1980-х годов (Розанов, Хлебников, Ахматова, Мандельштам, Бахтин). -М., 1990.

181. Саводник В. Чувство природы в поэзии Пушкина, Лермонтова, Тютчева. -М., 1911.

182. Сарычев В. А. Эстетика русского модернизма. Проблема «жизнетворчества». -Воронеж, 1991.

183. Седых Г.И. Опыт семантического анализа «Грифельной оды» О. Мандельштама. // Филологич. науки. -1978. -№ 2.

184. Семенко И. М. Поэтика позднего Мандельштама. -Рим, 1986.

185. Симонек С. Плоскостная модель литературного развития у О. Мандельштама, Э. Паунда и Т.С. Элиота // Филологич. записки. Вып. 2. -Воронеж, 1994.

186. Смирнов И.П. Место «мифопоэтического» подхода к литературному произведению среди других толкований текста (о стихотворении В. Маяковского «Вот так я и сделался собакой») // Миф. Фольклор. Литература. -Л., 1978.

187. Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. -М., 1977.

188. Смирнов И.П. Цитирование как историко-литературная проблема: принцип усвоения древнерусского текста поэтическими школами конца XIX начала XX века (на материале «Слова о полку Игореве») // Блоковскмй сборник IV. -Тарту, 1981.

189. Соколова Н.К. Слово в русской лирике начала XX века. Из опыта контекстологического анализа. -Воронеж, 1980.

190. Соловьев В. Собрание сочинений в 8-и т. -СПб., 1903. -Т. 7.

191. Стеблин-Каменский М.И. Миф. -Л., 1976.

192. Стратановский С. Нацелясь на смерть: Об одном стихотворении О.Э. Мандельштама//Звезда. -1998. -№ 1.

193. Струве Н. Осип Мандельштам. -Лондон, 1990.

194. Таборисская Е.М. Петербург в лирике Мандельштама // Жизнь и творчество О.Э. Мандельштама. -Воронеж, 1990.

195. Тарановский К.Ф. Очерки о поэзии О. Мандельштама // Тарановский К.Ф. О поэзии и поэтике. -М., 2000.

196. Тоддес Е.А. Мандельштам и Тютчев. -Лисс, 1972.

197. Тоддес Е.А. Статья «Пшеница человеческая» в творчестве Мандельштама 20-х годов // Тыняновский сборник: Третьи тыняновские чтения. -Рига, 1988.

198. Тоддес Е.А. Поэтическая идеология // Лит. обозрение. -1991. -№ 3.

199. Тоддес Е.А. Из заметок о Мандельштаме (1) //De visu. -1993.-№11.

200. Топоров В. Н. Модель мира // Мифы народов мира. -М., 1988. -Т2.

201. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. -М., 1995.

202. Топоров В.Н. Эней человек судьбы: К «средиземноморской» персонологии. В 2 ч. -М., 1993. Ч. 1.

203. Топоров В.Н. Неомифологизм в русской литературе начала XX века. -Wien, 1990.

204. Топоров В.Н. Поэтика Достоевского и архаичные схемы мифологического мышления // Проблемы поэтики и истории литературы. -Саранск, 1973.

205. Топоров В.Н., Цивьян Т.В. Нервалианский слой у Ахматовой и Мандельштама: (об одном подтексте акмеизма) // Ново-Басманная, 19. -М., 1990.

206. Тупицкая А.П. Герменевтическая модель авторского понимания: О. Э. Мандельштам периода «Tristia» // Понимание менталитета и текста. -Тверь, 1995.

207. Успенский Б.А. Семиотика искусства. -М., 1995.

208. Успенский Б. А. Анатомия метафоры у Мандельштама // Новое лит. обозрение. -1994. -№ 7.

209. Фаустов A.A. Этюд о художественной реальности Мандельштама (Время, фактура бытия и автогенез «пчелиного» текста) // Филологич. записки. Выл. 2. -Воронеж, 1994.

210. Фрейд 3. Толкование сновидений. -Киев, 1991.

211. Фрейденберг О.М. Миф и литература в древности. -М., 1978.

212. Фрейдин Г. Сидя на санях: Осип Мандельштам и харизматическая традиция русского модернизма: К 100-летию О.Э. Мандельштама // Вопросы литературы. -1991. -№ 1.

213. Фрейзер Дж. Золотая ветвь. -М., 1985.

214. Фролов Д.В. Заметки о ранних стихах Мандельштама (1906-1908) // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. -1996. -Т. 55. -№ 4.

215. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. -М., 1977.

216. Хализев В.Е. Теория литературы. -М., 1999.

217. Харьков М.Г. Маяковский и Мандельштам // Филологии записки. Вып. 11.-Воронеж, 1998.

218. Художественная индивидуальность писателя и литературный процесс XX века. -Омск, 1997.

219. Черашняя Д.И. К эволюции пространственно-предметного мира в лирике Мандельштама (Период «Камня») // Художественный опыт советской литературы: Стилевые и жанровые процессы.- Свердловск, 1990.

220. Черашняя Д.И. Субъектный строй лирики О. Мандельштама // Кормановские чтения. -Ижевск, 1995. -Вып. 2.

221. Шеллинг Ф. Философия искусства // Шеллинг Ф. Сочинения в 2-х Т. -М.5 1987. -Т.2.

222. Шиндин С.Г. Мандельштам и Гумилев: О некоторых аспектах темы // Н. Гумилев и русский Парнас. СПб., 1992.

223. Шопенгауэр А. Мир, как воля и представление. Т.1. -М., 1994.

224. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. 1. Гештальт и действительность. -М., 1993.

225. Элиаде М. Космос и история. -М., 1987.

226. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии Х1Х-ХХ вв. -М., 1988.

227. Эткинд А. М. Содом и Психея: Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. -М., 1996.

228. Эткинд Е.Г. Два «движения» две эстетики // Лит. учеба. -1990. -№ 6.

229. Эткинд Е.Г. Единство серебряного века // Эткинд Е.Г. Там, внутри. О русской поэзии XX века. -СПб., 1997.

230. Эткинд Е.Г. Кризис символизма и акмеизм // Эткинд Е.Г. Там, внутри. О русской поэзии XX века. -СПб., 1997.

231. Эткинд Е.Г. «Рассудочная пропасть»: О манделыптамовской «Федре» // Эткинд Е.Г. Там, внутри. О русской поэзии XX века. -СПб., 1997.

232. Эткинд Е.Г. Осип Мандельштам. Трилогия о веке // Эткинд Е.Г. Там, внутри. О русской поэзии XX века. -СПб., 1997.

233. Юмашева Н.В. К вопросу о символике образа музыки в раннем творчестве О. Мандельштама // Актуальные проблемы филологии. -Омск, 1994.

234. Юнг К.Г. Человек и его символы. -М., 1997.

235. Юнг К.Г. Воспоминания. Сновидения. Размышления. -М., 1998.

236. Юнг К.Г. Душа и миф: Шесть архетипов. -Киев, 1996.1. СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

237. Мифы народов мира. В 2-х т. -М., 1987.

238. Ожегов С.И. Словарь русского языка. -М., 1990.

239. Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический словарь. -М., 1996.

240. Философский словарь /Под ред. И.Т. Фролова. -М., 1991.

241. Хоруженко K.M. Культурология. Энциклопедический словарь. -Ростов-на-Дону, 1997.