Механизмы формирования и факторы устойчивости этнокультурных границ: на примере коренных малочисленных народов Приамурья тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.02, кандидат социологических наук Целищева, Вероника Геннадьевна

• Целищева, Вероника Геннадьевна
• кандидат социологических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат социологических наук Целищева, Вероника Геннадьевна

Введение.

Глава 1. Генезис представлений о «других» в научном и политико-правовом дискурсах.

1.1. Актуализация понятия «культура».

1.2. Трансформация понятий «этнос» и «этничность».

1.3. Подходы к изучению конструирования «идентичности».

Глава 2. Формирование и поддержание этнических границ через практики тождественности (идентичности) и отождествления (типологизации, категоризации и классификации).

2.1. Маркеры этнической идентичности - способы озвучивания и особенности актуализации.

2.2. Внутригрупповые категории: разновидности, факторы устойчивости

2.3. Внешние категории идентификации - наименования и переписи.

2.4. Типологии «культур», «уровня развития» и маркеры географического пространства.

Глава 3. Освоение (присвоение) пространственно-временных координат в социальных практиках.

3.1. Использование физического пространства в административном управлении локальными группами.

3.2. Объединяющие функции территорий - пространство и ресурсы.

3.3. Использование категорий «реального» времени - «детскость» и «древность» культур.

3.4. Факторы природной цикличности в социокультурном времени.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Механизмы формирования и факторы устойчивости этнокультурных границ: на примере коренных малочисленных народов Приамурья»

Обоснование темы

Интенсификация взаимодействий между сообществами, различающимися языками, религиями, образом жизни, социальным устройством, уровнем экономического развития, обостряет вопросы этнических различий и культурной инвариантности. Права на культуру, на обозначение идентичности, на артикуляцию политических претензий являются производными от обозначения и маркировки границ этнокультурных групп.

Дифференциация человеческих сообществ в современных условиях играет важную роль в социальной жизни и является объектом устойчивого интереса ученых, исследователей, специалистов гуманитарных и политологических дисциплин. Механизмы разграничения, способы формирования и поддержания культурной отличительности находятся под влиянием множества факторов, в том числе, политических и экономических которые, в свою очередь, подвержены воздействию со стороны создаваемых, поддерживаемых и трансформирующихся дифференциаций.

Помимо закрепленности в исторической «данности», устойчивость этнических, национальных, культурных границ отвечает сегодняшним потребностям тех, кто находится по разные стороны этих незримых баррикад социального пространства. Как и при противостоянии в физическом пространстве для создания рубежей и укреплений группы используют предметы, порой случайные, а отстаивают их «силой духа», «верностью идеям борьбы за правое дело», этнокультурные различия лишь частично маркируются видимыми, «вещественными» объектами: пропускными пунктами границ государственных и административно-территориальных образований, фиксацией наименований в официальных документах, политическими картами, историческими артефактами и т.п., в знаительно большей степени они конструируются, символы наделяются смыслом, определяются и переопределяются посредством того, что невозможно увидеть - через «паутину нарративов» (Арендт, Бенхабиб 2003 : XXXV).

Актуализация культурных особенностей этнодифференцированных общностей как механизм достижения целей в конкурентных социальных отношениях и как фактор борьбы за политическое признание составляет, наряду с унификацией жизненных стилей, реальность современного мира.

Особую роль в актуализации этнокультурной проблематики играют «коренные народы» («автохтонное или племенное население», «четвертый мир», «первые нации»), заявляющие о правах на собственное культурное развитие, о необходимости преодоления этноцентристского восприятия, диспропорционального доступа к благам и ценностям современного общества и других последствий предшествующей колонизации (доп. мат.: Коренное население. Глобальное стремление к справедливости. Доклад для независимой комиссии по международным гуманитарным вопросам).

Преодоление негативных последствий диспропорционального доступа к благам и ценностям современного общества, территориальной и ресурсной эксплуатации, этноцентристского восприятия реализуется через политическое признание существующих проблем и поиск путей их разрешения. Но, несмотря на декларируемые и принимаемые меры, взаимодействие человеческих сообществ, отличающихся друг от друга по языкам, религиям, уровням экономического развития, формам устройства социальной жизни, продолжает носить противоречивый, зачастую конфликтный характер.

В нашей стране отношение государства к части своих сограждан, выделенных в отдельную категорию, которая определяется в современной законотворческой терминологии как «коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока» (далее КМНССиДВ), имеет ряд специфических черт, обусловленных исторической спецификой колонизации, социально-политических трансформаций, связанных со сменами форм власти и доминирующих идеологий. Современное состояние этих взаимоотношений, трансформирующихся во временном, политическом, идеологическом и других социальных пространствах, несет отпечаток сложившихся в разные исторические периоды представлений о «коренном населении», закрепленных в научном и политическом дискурсах, и представляют собой скорее клубок противоречий, чем конструктивные действия обеих сторон. При всех декларируемых благих намерениях в действиях и законах со стороны государства по отношению к КМНСиДВ, среди последних существует определенное недовольство своим положением, вызванное ухудшением условий жизни как по сравнению с прошлыми периодами, так и по сравнению с районами более значительного численного преобладания «русского» населения.

Разработанные в модели виктимизации индикаторы определения социальной депривации, среди которых отмечаются: высокая смертность взрослых от несчастных случаев и отравлений (включая суицид и насильственные смерти); распространенность респираторных инфекционных заболеваний; алкоголизм; большое число неполных семей, разводов, внебрачных рождений, абортов, случаев отказа родителей от воспитания детей; низкое качество жилья, скученность; чувство зависимости, социальная пассивность; высокий уровень преступности, включая подростковую; безработица (Griffith 1978, цит. по Соколовский 2004), в полной мере присутствуют у представителей КМНСиДВ, проживающих в регионе бассейна р. Амур.

Высокий уровень социальной депривации обусловлен целым комплексом проблем, увеличившихся в последние 10-15 лет, среди которых - борьба за природные ресурсы, за квоты и лицензии на лов нерестовой рыбы, незаконная вырубка ценных пород деревьев, разрушение охотничьей базы, криминализация лесозаготовительной и рыбопромысловой отраслей; экологические проблемы - загрязнение р. Амур. Ухудшения условий жизни по сравнению с прошлыми периодами и районами, расположенными как пространственно, так и социально ближе к «центру», распространение бытового национализма и негативных стереотипов по отношению к коренному населению усиливают ощущение маргинальное™ и периферийности.

В рамках подходов, рассматривающих «динамику и результаты межкультурных и межэтнических контактов с позиции анализа властных отношений. отвлечением ресурсов группы в пользу другой общности» (Соколовский 2004), причины уязвимого положения групп могут быть дополнены исследованиями генезиса представлений об этничности и культуре (и их соотношении), укорененных в политическом, научном и обыденном сознании. Диспозиции этничности и культуры, попадая в поле правовых и экономических отношений, ставит такие комплексные вопросы, как право на культуру, на обозначение идентичности, а также право на политический голос этнических претензий.

Устойчивые образы «традиционного», воспринимаемые как актуальные практики, уходящие корнями во вторую половину XIX века, не подвергаясь сомнению, становятся опорой «фольклорной» компоненты этнической политики, проникают в нормативные правовые акты и программы национальной политики в регионах России. Клише колониального мышления продолжают оказывать формообразующее влияние на серию дисциплинарных дискурсов и воспроизводятся в речи российских чиновников, законодателей, политиков и ученых (Соколовский 2001: 26). В законах о коренном населении в качестве целей декларируется защита территорий их проживания «для ведения ими на этих территориях традиционного природопользования и традиционного образа жизни» (дополнительны источники). Созвучны с ними и темы, сформированные более столетия назад - «традиционные быт, одежда, жилище, социальное устройство», «духовная культура и мировоззрение» и другие, немногим более поздние - «этногенез», «традиционное искусство», «народное творчество», которые и сегодня доминируют в публикациях местных авторов. Представления о культуре, транслируемые в них, сужены до элементов народного творчества и быта.

Сложившиеся стереотипы исследовательских интересов оставляют без ответов многие вопросы, выдвигаемые современными условиями. Например, апеллирование к «этничности» с целью получения ресурсных или символических дивидендов может быть рассмотрено как стратегия преодоления социальной дезорганизации, вызванной социально-экономическим кризисом 1990-х годов и экономической нестабильностью, ощущаемой в регионах и сегодня. Этот фактор предполагает применение теоретических подходов и исследовательских методик, сложившихся вне дисциплинарных рамок классической этнографии. Потребность в адекватном понимании современных процессов, в действенных решениях власти разного уровня обуславливает значимость «деколонизации» научного и политического дискурсов. Учитывая способность общественных наук оказывать «трансформирующее воздействие на «предмет своего обсуждения»» (Гидденс 2005: 14), эти процессы не могут быть адекватно поняты без рефлексивного анализа научных взглядов на население присоединенных территорий.

Степень научной разработанности проблемы

В фундаментальных работах, влияющих на формирование представлений об устройстве социального мира на этапе глобализации и рассматривающих современное общество как постиндустриальное (У. Бек, С. Бенхабиб, П. Бергер, П. Бурдье, Ж.Ф. Лиотар, П. Штомпка и др.), информационное (М. Кастельс), мультикультурное (У. Кимлика, Б. Парех), индивидуализированное (3. Бауман), несмотря на разницу акцентов, обнаруживается общая особенность - оценка возрастающей значимости «культуры». Объективные причины, втягивающие во всеобщее взаимодействие все большее количество человеческих сообществ, актуализируют значение культурной инвариантности, этнической, национальной дифференциации, выводя их из предметного круга антропологии, этнологии, этнографии, археологии в круг наиболее значимых, обсуждаемых и дискуссионных вопросов. Теоретическое поле их рассмотрения охватывает сегодня практически все гуманитарные дисциплины, частично - экономику, географию, медицину, опирается или критически переосмысливает предшествующие взгляды и пополняется новыми представлениями.

При осмыслении этнической проблематики разделение на подходы и направления обуславливается смысловой наполненностью понятия, то есть, вопросом: посредством чего определяется этничность - перечислением набора признаков или деятельностно-смысловыми характеристиками.

Теории, рассматривающие этнодифференциацию как изначальную биологически (Л.Н. Гумилев, П. ван ден Берг) и/или исторически (С.М. Широкогоров / Ю.В. Бромлей, Э. Смит) закрепленную данность, подтверждают субстанциональность этничности «объективными» признаками - общностью языка, психологического склада, происхождения (реального или мнимого), территорией, самоназванием, самосознанием и др. Анализ идей, заложенных в работах представителей этого направления, прежде всего, Ю.В.

Бромлея, чья теория на протяжении десятилетий была официально признанной в Советском Союзе и до сих пор имеет существенный круг последователей, С.М. Широкогорова, в работах которого содержится обширный материал по тунгусским народам, а также критика национальной политики во времена становления Советской власти, позволяет расширить представления о механизмах формирования научно-политического дискурса и common-sense knowledge (обыденного знания) о «коренном населении».

В инструменталистском подходе, критикующем примордиальные (или эссенциальные) основы этнического разделения (Р. Кохлан, С. Гросби), рассматривается ситуативность и социально-политическая обусловленность этничности, определяемая как средство реализации интересов национальных элит (Н. Глезер, Д. Мойнихан). При этом подходе объективации подвержен принцип власти как основы социального порядка.

В качестве альтернативы рассмотренным подходам выступает конструктивизм, основанный на постулате, «что культура групп людей не является данностью, а формируется и меняется с течением времени через обычаи» (Бенхабиб 2003: 34), фокусирующий внимание на способах определения и переопределения дискурсивных смыслов социальными агентами в процессе конструирования реальности.

В российской социологии он успешно применяется в исследованиях субкультур постсоветского пространства, например, молодежи, сельских жителей, в проблематике тендера и т.д. Но, пожалуй, нигде, кроме поля институализированной этничности, рассматриваемый подход не является столь дискуссионным.

Между тем применимость идей конструктивистского подхода к исследованиям этнических групп имеет достаточно давнюю историю, отсчитываемую от программной работы «Этнические группы и социальные границы» под редакцией Ф. Барта, в которой этничность рассматривается как приписываемые и идентифицируемые признаки, обладающие свойством организовывать взаимодействия между людьми, или от представления об этничности как «уверованной общности» М. Вебера. Переосмысление и дальнейшее развитие этих идей дано в концепции «изобретения традиции» Э. Хобсбаума, представлении о нации как «воображаемом сообществе» Б. Андерсона, в анализе формирования наций в эпоху национального государства Э. Геллнера.

Конструктивизм, опирающийся на работы классиков «феноменологической социологии» Дж. Мида, А. Щюца, «символического интеракционизма» Г. Блумера, концептуализированный П. Бергером и Т. Лукманом и развитый в трудах Г. Гарфинкеля, И. Гофмана, не является единым, монолитным направлением. Помимо указанных выше авторов, актуализировавших практики повседневности, вопросы идентичности и механизмы человеческого взаимодействия, в рамках конструктивизма рассматривается символическая обусловленность социального поля (П. Бурдье), «нарративность» социокультурного пространства (С. Бенхабиб), так же неоднородны в нем исследования этнической проблематики.

Конструируемая оппозиция «глобального-локального», поддержание и реконструирование «этнического», «традиционного», «исконного», отличительного, местного детализируется через вводимые понятия «индигенности», «локальности», «аутентичности» в работах А. Аппадураи, У. Бека, А. Гупты, Дж. Клиффорда, Э. Коэна, C.B. Соколовского, Т. Туена, Ф. Ферпосона, Э. Шилза и др. Этничность как процесс идентификации рассматривают Я-П. Блум, К. Вердери, Э. Коэн, B.C. Малахов, Т.Х. Эриксен, Ю. Хабермас и др.

Культурная обусловленность этнодифференцаци, когда этничность понимается как способ социального закрепления культурных различий, отражается Ф. Бартом, С. Бенхабиб, B.C. Малаховым, C.B. Соколовским, В.А.

Тишковым. В ряде работ этих авторов дается деконструкция социальных понятий, обеспечивающих воспроизводство риторики этноцентризма и колониализма, раскрываются принципы языковой актуализации «коллективной идентичности».

Исследования конструирования этничности и механизмов ее идеологизации через описание типов ее проявления и фиксацию распространенных стереотипных суждений проводятся О. Бредниковой, В. Воронковым, О. Калачевой, О. Карпенко, Е. Чикадзе, И. Освальд.

Основы теоретико-методологического аппарата конструктивистского подхода анализируют в отечественных научных обзорах Б.Е. Винер, JI.M. Дробижева, Ю.Н. Емельянов, Н.Г. Скворцов, C.B. Соколовский, В.А. Тишков, С.А. Шандыбин и др.,; используют в прикладных исследованиях региональных этнических процессов Д.Д. Амоголонова, Т. Бараулина, В.Н. Давыдов, И.Э. Елаева, С.А. Ерофеева, Н.И. Карбаинов, М.И. Куликов, JI.P. Низамова, М.Я. Рожанский, В.В. Симонова, Т.Д. Скрынникова и др.

В исследованиях современных этнокультурных взаимодействий Ю.В. Арутюняна, JIM. Дробижевой, М.Н. Губогло, З.В. Сикевич, Г.У. Солдатовой и др., этничность определяется как реальность, отраженная в ценностях культуры, анализируются проблемы мигрантов, городских диаспор, полиэтничных городов и регионов и др.

Учитывая влияние этнографического материала на формирование дискурса о коренном населении Дальнего Востока, важным представляется анализ идей и эмпирического материала, содержащихся в трудах исследователей Приамурья досоветского периода и времени установления Советской власти: В.А. Аврорина, В.К. Арсеньева, С.Н. Браиловского, A.M. Золоторева, П. Кропоткина, НА. Липской-Вальронд, А.Н. Липского, И.А. Лопатина, Р.К. Маака, К.И. Максимович, И. Надарова, С.К. Патканова, Е.И. Титова, Н.М. Пржевальского, А.П. Путинцевой, П.П. Шимкевич, С.М.

Широкогорова, JI. Шренка, Л.Я. Штернберга; советского периода: К.П. Белобородовой, А.П. Деревянко, Б.О. Долгих, C.B. Иванова, А.П. Окладникова, П.И. Петровой, Б.М. Росугбу, Ю.А. Сема, A.B. Смоляк, О.П. Суник, Ч.М. Таксами, В.А. Тихомирова. Среди этих, преимущественно археолого-этнографических, трудов особенно выделяется социологическое исследование народов Приамурья В.И. Бойко, проведенное в 70-х годах. Современные авторы (C.B. Березницкий, Е.А. Гаер, П.Я. Гонтмахер, Н.Б. Киле, Н.В. Кочешков, Т.В. Мельникова, В.В. Подмаскин, Ю.А. Самар, Т.Ю. Сем, С.Н. Скоринов, А.Ф. Старцев, Л.П. Таврид, Е.В. Шаньшина) продолжают исследовать традиционные этнографические темы - народное искусство, одежду, мировоззрение и т.п., более специфичны работы Т.Д. Булгаковой, А.Б. Островского, Т.П. Роон, H.A. Соболевской, В.А. Тураева.

Альтернативный взгляд на положение коренного населения Севера, Сибири и Дальнего Востока, акцентирующий внимание на современной ситуации, - в исследованиях, выходящих за рамки традиционных этнографических текстов, Д. Андерсона, Т. Аргунова-Лао, А. Блох, Б.Н. Бахтина, П. Грей, А. Кинг, К. Костнер, З.П. Соколовой, C.B. Соколовского, Н. Ссорина-Чайкова, К. Хампфри, посвященных эвенкам, населению Крайнего Севера или обобщающему анализу малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока.

Анализ выводов и эмпирических данных, содержащихся в ряде рассмотренных работ, позволяет выделить круг значимых проблем. Теоретические дебаты о сущности и устойчивости этнокультурных различий актуальны, в основном, для столичных и «продвинутых» провинциальных академических и образовательных кругов. На большей части российского научного пространства вопросы этно-национально-культурной дифференциации продолжают находиться в ведении этнографов, воспроизводящих устойчивые представления, в которых культуре отводится вторичная (по отношению к этничности/этносу) роль, зачастую сводимая к народному творчеству. Подобная расстановка акцентов противоречит как процессам актуализации культурной дифференциации, так и выводам о культурной обусловленности этнических различий.

Оборотной стороной этой ситуации является относительность некоторых теоретических построений, не подкрепленных эмпирическими данными. Трансформация территориальных, языковых и других признаков этничности; фрагментарность и ситуативность этнических претензий; динамичность, вариативность использования культурного материала в конструировании этнических границ; коммерциализации (или коммодификации по В. Давыдову) культуры, отраженные в ряде работ, показывают, что этничность не является ни врожденным качеством, ни базовой идентичностью, ни обязательным условием взаимодействия. Это расширяет представление об этничности за пределы как примордиальной заданное™, так и повседневной данности, а также обосновывает критическую рефлексивность по отношению к концепту этнической/национальной идентичности.

Проблема заключается в том, что слабо проработаны и не уточнены вопросы влияния исторических, геополитических, экономических, социальных условий, моделей институализированной этничности, закрепленных в научном и политическом дискурсах, а также внутренних группостабилизирующих факторов на взаимодействия между доминирующим населением и коренными малочисленными народами.

В данном диссертационном исследовании эта проблема ограничивается анализом влияния на воспроизводство и поддержание этнических границ внешних (для этнических групп) дискурсов и внутригрупповых маркеров культурной отличительности.

Объектом исследования являются научный, общественно-политический дискурс и нарративы, формирующие маркеры этнической идентичности коренных малочисленных народов.

Предметом исследования являются процессы конструирования и поддержания этнокультурных границ между коренными малочисленными народами и доминирующим этническим большинством.

Цель исследования - рассмотреть влияние этнодифференциации на производство и воспроизводство диспозиций социального пространства на примере нанайцев, ульчей, удэгейцев, относящихся к коренным малочисленным народам Дальнего Востока, населяющим Приамурье. Выбор этих трех народов в качестве исследуемой группы обусловлен рядом причин, наиболее значимыми из которых являются: наличие обширной этнографической литературы о существовавших у этих народов на протяжении как минимум трехсот лет практиках взаимодействия как с существенно отличающимся окружением, так и друг с другом, когда наличие сложных сетей брачных, экономических, ресурсных и иных обменов обогащали и расширяли опыт и возможности группы, поддерживая при этом ее целостность и отличительность; относительно компактная территория проживания, дающая возможность исследовать особенности современных межличностных, межгрупповых и социальных взаимоотношений и их динамику.

Задачи диссертационного исследования

Задачи исследования включают:

- анализ теоретических подходов к исследованиям этнокультурной проблематики, концептов идентичности, отличительности;

- формулировка теоретической модели, описывающей логику формирования и поддержания этнических границ посредством дискурсивного присвоения этническими группами и научно-политическими кругами культурных, территориальных и других символов для создания и поддержания диспозиций социального пространства;

- исследование исторических трансформаций и современного состояния научного и политического дискурсов о «коренных малочисленных народах»;

- определение механизмов формирования и поддержания этнической идентичности, влияние институализированной этничности на выбор маркеров, ее обозначающих;

- анализ использования механизмов категоризации, классификации и признаков территориально - временной протяженности в формировании внутренних и внешних этнодифференцирующих границ.

Гипотезы исследования

Заключаются в следующем: a. устойчивость этнокультурных границ обусловлена как внешними факторами - государственно-политическими задачами управления и контроля, историческими, экономическими и геополитическими причинами, так и внутригрупповыми - потребностями в безопасности, в принадлежности к группе, в идентичности; b. признание и реализация этнических притязаний, рассматриваемых как стратегии, направленные на получение ресурсных и символических дивидендов, возможны вследствие того, что представления, формирующие «этнический дискурс», разделяются как коренными народами, так и этническим большинством. c. выбор маркеров для обозначения этнической идентичности обусловлен характером межэтнического взаимодействия, являющегося необходимым условием проявления идентичности; d. существенную роль в формировании внутренних и внешних границ этнокультурных групп играют механизмы классификации и факторы территориально - временной протяженности, которые, являясь универсальными свойствами всех группируемых физических объектов, в условиях взаимодействия социальных групп приобретают символическое содержание.

Теоретико-методологические основы исследования

Данное диссертационное исследование опирается на теоретические модели социальной реальности, разработанные в трудах П. Бергера и Т. Лукмана, П. Бурдье, М. Вебера, И. Гофмана, Ж.Ф. Лиотара, Дж. Мида, М. Фуко, П. Штомпки, А. Щюца. Их идеи оказали существенное влияние на формирование исследовательских стратегий и методов. «Постмодернистская реальность не поддается объяснению с позиций рациональности. В свете указанных изменений социальную теорию следует рассматривать. как дисциплину, направленную на расширение горизонтов наших представлений и доказательство относительности существующих интерпретаций реальности» (Леденева 1995: 14). Интерпретативный анализ дискурсов и риторики этнодифференциации используется в качестве методологического инструмента диссертационного исследования.

Концептуальную основу теоретической модели, описывающей логику формирования и поддержания этнокультурных границ, составили: теория культурной обусловленности границ этнических групп Ф. Барта, теория взаимосвязи культуры и коммуникации Ю. Хабермаса и представление о коммуникации как о базовом, организующем элементе общества, обоснованное в теории систем Н. Лумана.

Конструирование этнокультурной дифференциации в контексте коммуникационного процесса, понимаемого как целеобусловленный обмен информацией, позволяет расширить представление о нарративном конструировании культурных различий (С. Бенхабиб), которые хотя и являются определяющими, но не исчерпывают коммуникационного взаимодействия. Маркерами идентичности его участников могут служить визуальные компоненты и многое другое. Роль символов различных семантических и сенситивных полей в обеспечении внутригрупповой преданности или лояльности отмечается Ю. Хабермасом.

Влияние научного дискурса о коренном населении на поле политики и на артикуляцию этнической идентичности обосновано в работах C.B. Соколовского. С положениями, изложенными в них, созвучны рассматриваемые в диссертационном исследовании механизмы преобразования операционных символов в узнаваемые, манипулирование ими для легитимации самих групп и оспариваемых групповых прав.

Учитывая, что пространственно-временная расположенность является универсальным свойством группируемых объектов, а в социальных группах наполняется символическим содержанием (П. Бурдье, Э. Гидденс, М. Фуко, А. Шюц), анализируется использование символов этого семантического ряда. Представление о «власти классификаций» (М. Фуко, П. Бурдье) в создании и переформировании групп дополняет анализ.

Позволяют уточнить ряд существенных вопросов теории, непосредственно не рассматривающие этнокультурную проблематику: теория систем Н. Лумана, которая дает представление о механизмах поддержания групповых границ и их направленности на защиту от поглощения более сложной внешней средой; межгрупповое взаимодействие рассматривается как слабые связи» в сетевой теории М. Грановетгера; механизмам функционирования групп посвящены работы П. Блау, Г. Блумера, и др.; формирование и/или выбор идентичности рассматривают 3. Бауман, П. Бергер, И. Гофман, М. Дуглас, Т. Лукман, Д. Мид, А. Шюц.

На структуру настоящей работы и фокус рассмотрения проблем существенным образом повлияли теоретические обобщения, выводы эмпирических исследований и критические взгляды ряда ученых (Б. Андерсона, Д. Андерсона, А. Аппадураи, 3. Баумана, С. Бенхабиб, П. Бергера, П. Бурдье, В. Воронкова, А. Гуты, Ю.Н. Емельянова, К. Леви-Строса, Т. Лукмана, B.C. Малахова, C.B. Соколовского, Ф. Ферпосон, Ю. Хабермаса, А. Шюца). Идеи, заложенные при формировании первой в стране кафедры культурантропологии и этносоциологии ее основателем и заведующим Ю.Н. Емельяновым, указавшим, что «современный этап становления культурантропологии в нашей стране представляется лишь этапом критического самопознания» (Ю.Н.Емельянов, Н.Г. Скворцов 1996), не утратили своей актуальности и сегодня. Значение научной рефлексии заключается в том, что она ставит барьеры на пути воспроизводства существующих стереотипов, опасных как для адекватного понимания процессов, так и негативно влияющих на сами эти процессы.

Методика работы

Методика работы включает анализ литературных источников, нормативных правовых актов и иных документов, сбор и анализ статистических данных, наблюдение, биографические и проблемно-ориентированные интервью, контент-анализ местной прессы, анкетный опрос (дополнительно решающий прикладную задачу - оценить возможность применения интерпретативного подхода при использовании инструментария количественного исследования). Акценты в наблюдениях и интервью сформированы с учетом практических выводов и критических замечаний А. Гуты и Дж. Ферпосона относительно полевых антропологических исследований (Gupta, Fergson 1997). Принимая во внимание, положение о том, что «проблемно ориентированное знание не может не разрушать предметные границы, унаследованные от давних, или недавних, но стремительно становящимися прошлым периодов их установления» (Соколовский 2003 : 9), диссертационное исследование опирается на идею междисциплинарного подхода.

Эмпирическая база исследования

В диссертационном исследовании используются результаты обработки следующих экспедиционных материалов: - 90 интервью (список информантов в Приложении 1), в т.ч. биографические - с информантами, проживающими на территориях Нанайского, Ульчского районов и района им. Лазо (удэгейское с. Гвасюги), причисляющими себя к приамурским народам - нанайцам, ульчам, удэгейцам или определяющими себя альтернативным по смыслу образом; проблемно ориентированные с директорами и учителями школ, врачами, представителями разных уровней власти, главами местных, районных, городской и краевой Ассоциаций Коренных Малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока - со специалистами, деятельность которых так или иначе связанна с проблемами коренного населения (без учета национальности, если информант сам не акцентировал внимание).

- анализ данных сельских, районных, краевого отделов статистики; краевого архива; фондов и коллекций краеведческого музея г. Хабаровска, краевой, городской, районной прессы; этнографической литературы.

- опрос по анкете, разработанной автором (Приложение 1), учащихся 8-11 классов (284 человека) школ с. Богородское, с. Троицкое, с. Джари, с. Найхин, с. Сикачи-Алян, студентов, обучающихся в высших учебных заведениях г. Хабаровска, участвующих в деятельности Ассоциации малочисленных народов г. Хабаровска (11 человек). Задачей опроса было выявить степень значимости для молодежи этнической идентичности, их отношение к национализму и оценку межэтнической ситуации; в качестве дополнительных вопросов были исследованы влияние этнической принадлежности на досуговые практики и жизненные стратегии молодых людей.

Материалы были получены в экспедициях 1998, 2000, 2001 и 2005 гг. в Хабаровском крае: Нанайский район - села Троицкое, Джари, Найхин; Хабаровский сельский район - с. Сикачи-Алян; Ульчский район - села Богородское, Булава, Кольчом; удэгейское национальное село Гвасюги, г. Хабаровск, а также на IV Съезде Коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока (12-13 апреля 2001 г, г. Москва).

1. Время проведения экспедиции: 9.07 - 20.08.1998 г.

Место проведения экспедиции: Хабаровск - с. Переяславка - с. Мухен - с, Гвасюги - г. Хабаровск - с. Богородское - с. Кольчом - с. Солонцы - с. Булава - с. Богородское - г. Хабаровск;

2. Время: 08.06.- 24.08.2000г.

Место: г. Хабаровск - с. Троицкое - с. Джари - с. Найхин - г. Хабаровск

- с. Сикачи-Алян - г. Хабаровск;

3. Время: 25.06. - 17.09.2001г.

Место: г. Хабаровск - с. Богородское - с. Троицкое - с. Джари - с. Найхин

- г. Хабаровск;

4. Врет: 15.06 - 15.08.2005г.

Место: г. Хабаровск - с. Сикачи-Алян - г. Хабаровск

5. Участие в IV Съезде Коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, в качестве приглашенного Ассоциацией гостя - 12-13 апреля 2001г., г. Москва.

Научная новизна исследования

- расширено представление о механизмах конструирования границ этнокультурных групп Дальнего Востока и влияние на них современных социокультурных процессов; уточнены функции и культурная обусловленность этнодифференцирующих границ, механизмы их устойчивости и трансформации в современных социальных условиях;

- выявлены маркеры, артикулирующие этническую идентичность и этнокультурную дифференциацию, рассмотрена роль научного дискурса в формировании этих маркеров.

Положения, выносимые на защиту:

1. Процессы формирования границ групп, в основе разграничения которых лежит культурная, этническая дифференциация, зависят как от экономических, политических, институциональных и социальных факторов, так и от представлений, зафиксированных в научном дискурсе.

2. Поддержание этнокультурных границ отвечает сегодняшним потребностям тех, кто находится по разные стороны этих границ, соответствует задачам внешнего управления, контроля, стереотипизации форм взаимодействий и внутригрупповым потребностям в стабильности, в поддержании отличительности, в отстаивании своих интересов.

3. Устойчивость этнокультурных границ обеспечивается постоянным переопределением смыслов, диктуемых внутренней логикой развития ситуации, в соответствии со стратегиями экономического, политического, социального взаимодействия.

4. Этническая идентичность артикулируется посредством маркеров, на выбор которых существенное влияние оказывают научный, политический и идеологический дискурсы. Визуальные, сакральные и другие символы различных семантических и сенситивных рядов также служат для обозначения принадлежности к роду, этнической группе, народу, то есть, маркерами идентичности.

5. «Права на культуру», предъявляемые этническими группами, отражают процесс превращения культурных особенностей в своеобразную форму символического капитала, в ресурс и предмет потребления.

Апробация положений диссертационного исследования

Результаты проведенных исследований были представлены в публикациях («Список публикаций») и в виде докладов, подготовленных для конференций: международной конференции «Этноистория и археология Северной Евразии: теория, методология и практика исследования» (Иркутск 19-26 мая 2007 г.), третьей Международной конференции РКА "Коммуникация и конструирование социальных реальностей" (Санкт-Петербург, 12-16 июня 2006 г.), Первого Всероссийского социологического конгресса «Общество и социология: новые реалии и новые идеи» (Санкт-Петербург, 27-30 сентября 2000 г.), «Социология в Санкт-Петербурге и Санкт-Петербургском государственном университете» (Санкт-Петербург, 1999 г.), «Реальность этноса» (Российский государственный педагогический университет им. Герцена, Санкт-Петербург, 1999 г.).

Данные диссертационного исследования использованы в подготовке лекционных курсов «Изучение общественного мнения», «Социальная антропология» и «Кросс-культурные коммуникации», читаемых на кафедре Связи с общественностью гуманитарного факультета Института внешнеэкономических связей, экономики и права (Санкт-Петербург) и курса Общей социологии (кафедра Истории и философии Санкт-петербургского университета технологии растительных полимеров).

Практическая значимость

Результаты исследования позволяют:

- уточнить концептуальные подходы к исследованиям проблем этнической дифференциации;

- сформировать представления о современных этнокультурных процессах на Дальнем Востоке России и расширить представление о внешней и внутренней обусловленности формирования этнических границ;

- фокусированно разрабатывать практические рекомендации в сфере этнокультурной политики применительно к коренным малочисленным народам субъектов Российской Федерации;

- учитывать специфику этнокультурных границ при организации социальных практик повседневного взаимодействия этнического большинства и коренных малочисленных народов на уровне местного самоуправления.

Структура диссертации

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, приложений.

Заключение диссертации по теме «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии», Целищева, Вероника Геннадьевна

Заключение

Анализ современных социокультурных процессов Дальневосточного региона, позволяет расширить рамки представлений о культурной обусловленности этнодиффиренцации. «Права на культуру», предъявляемые сегодня этническими группами, отражают процесс превращения культурных особенностей в своеобразную форму символического капитала, в ресурс и предмет потребления.

Факторы устойчивости этнокультурных границ заключаются в постоянном переопределении смыслов, диктуемых внутренней логикой развития ситуации. Для отстаивания своих интересов группы могут использовать маркеры (порой и организовываться на их основе), сформированные во внешней для них среде, например, в научном или политическом дискурах. В то же время, маркерами межгрупповых границ могут служить предметы им признаки, отражающие культурные особенности, например, родовые узоры, специфические ритуалы, история, язык, пища и т.п. Используя стереотипизированные представления, группы отстаивают свои интересы и наоборот, когда интересы нарушаются, апеллируют к этим представлениям, что отнюдь не означает стремления к консервации, а представляет собой практики, продиктованные либо экономическими, либо политическими, либо социальными условиями. Ограниченность набора признаков той или иной культурной группы, компенсируется их динамикой, способностью трансформироваться, актуализироваться, исчезать и появляться для конструирования границ культурной отличительности.

Представление об этничности, как о дискурсивной стратегии, направленной как на реализацию внутригрупповых целей, так и на решение внешних задач управления, обуславливает перенос исследовательского интереса на использование в практиках конструирования этнокультурных границ бесконечного набора символов различных семантических полей.

Список литературы диссертационного исследования кандидат социологических наук Целищева, Вероника Геннадьевна, 2007 год

1. Абельс X. Интеракция, идентичность, презентация Введение в интерпретативную социологию. СПб.: Алетейя, 2000.

2. Аврорин В.А., Козинский И.И. Представления орочей о вселенной, о переселениях души, о путешествиях шаманов, изображенных на «карте»//Сб. Музея антропологии и этнографии, M.;JI., 1949. Т.П. АН СССР. Институт этнографии им. H.H. Миклухо-Маклая.

3. Амоголонова Д. Д., Елаева И. Э., Скрынникова Т. Д. Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (постсоветский период). Иркутск, 2005.

4. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М.: Канон Пресс, 2001.

5. Андерсон Д. Дж. Тундровики: экология и самосознание таймырских эвенков и долган. Новосибирск: Издательство Сибирского отделения РАН, 1998.

6. Аппадураи А. Ставя иерархию на место / Пер. с англ. яз. С. В. Соколовского // Этнографическое обозрение, № 2,2000.

7. Арутюнов С.А. Этничность объективная реальность // Этнографическое обозрение. 1995. № 5.

8. Арутюнов С.А. Культурная антропология. М.: Весь мир. 2004.

9. Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. М., 1989.

10. Ю.Арутюнов С.А., Щебеньков В.Г. Древнейший народ Японии: Судьбы племени айнов / РАН. Институт востоковедения. М.: Наука, Восточная литература, 1992.

11. П.Арутюнян Ю. В. Трансформация постсоветских наций: по материалам этносоциологических исследований / Институт этнологии и антропологии РАН. М.: Наука, 2003.

12. Арутюнян Ю.В. О национальных отношениях в постсоветских обществах: межличностный аспект // Социологические исследования. 1999. №4.

13. Арутюнян Ю.В. О социальной структуре общества постсоветской России // Социологические исследования. 2002. № 9.

14. Арутюнян Ю.В. Социально-культурное развитие и национальное самосознание // Социологические исследования. 1990. № 7. Арутюнян Ю.В., Дробижева JI.M. Этносоциология: пройденное и новые горизонты // Социологические исследования. 2000. № 4.

15. Арсеньев В.К. Каталог № 51. «Орочи-удэИе» Гродековского музея (1913 г.). Хабаровск: Хабаровский краевой краеведческий музей им. Н.И. Гродекова, 2005.

16. Барт Ф. (Ред.) Этнические группы и социальные границы. М.: Новое издательство 2006.

17. Бауман 3. Глобализация: последствия для человека и общества / Пер. с англ., М.: Весь мир, 2004.

18. Бауман 3. Индивидуализированное общество / Пер. с англ., М.: Логос, 2002.

19. Бауман 3. Свобода. М.: Новое издательство, 2006

20. Бахтин М.М. Форма времени и хронотопа в романе//Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986.

21. Бек У. Что такое глобализация. М.: 2001.

22. Белобородова К.П. Приамурские узоры. Л.: «Художник РСФСР», 1975.

23. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. М., 2003.

24. Березницкий C.B. Этнические компоненты верований и ритуалов коренных народов Амуро-Сахалинского региона. Владивосток: Дальнаука, 2003.

25. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / Пер. с англ., М., 1995.

26. Блиценко И. Доклад // Коренное население. Глобальное стремление к справедливости. Доклад для независимой комиссии по международным гуманитарным вопросам. М., 1990.

27. Блум Я-П. Этническая и культурная дифференциация // Этнические группы и социальные границы. М.: Новое издательство 2006.

28. Блумер Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология. М.: Издательство Московского университета, 1984.

29. Бойко В. Социальное развитие народов нижнего Амура / Отв. ред. А.П.Окладников. Новосибирск: Наука, 1977

30. Бочаров В.В. Антропология власти. Власть в антропологическом дискурсе. СПб., 2006

31. Браиловский С.Н. Тазы или удихэ: (опыт этнографического исследования)//Живая старина. СПб., 1901., вып. 11.

32. Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М., 1973.

33. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М., 1987. стр. 14

34. Бурдье П. Описывать и приписывать. Заметка об условиях возможности и границах политической действительности// Логос 4-5 (39). М, 2003.

35. Бурдье П. Практический смысл. СПб., 2001.

36. Бурдье П. Социология политики: Пер. с фр./Сост., общ. ред. и предисл. Н.А.Шматко. M.: Socio-Logos, 1993.

37. Василевич Г.М. Древнейшие языковые связи современных народов Азии и Европы/Яруды института этнографииАН СССР: Новая серия. М.;Л., 1947, Т. 2.

38. Василевич Г.М. Некоторые данные по охотничьим обрядам и представлениям у тунгу сов//Этнография, 1930, № 3.

39. Вахтнн Н. Б. Коренное население Крайнего Севера Российской Федерации. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 1993.

40. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; Предисл. П. П. Гайденко. М.: Прогресс, 1990.

41. Вебер М. Отношения этнической общности // Журнал социологии и социальной антропологии. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2004, Том VII. №2

42. Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм»?// Нации и национализм. М., Праксис, 2002

43. Ветлицин П. Приамурские ведомости, 22.01, с. 17, 1895, /цит. по Мельниковой Т.В. Село Сикачи-Алян в прошлом и настоящем: некоторые страницы истории//Записки гродековского музея, вып. 6, Хабаровск, 2003.

44. Винер Б.Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения // Этнографическое обозрение 1995, №5.

45. Воронков В., Освальд И. (Ред.) Конструирование этничности. Этнические общины Санкт-Петербурга. СПб.: Издательство «Дмитрий Буланин», 1998.

46. Гаер Е.А. Традиционная бытовая обрядность нанайцев в конце XIX -начале XX вв. М.: Мысль, 1991.

47. Гаер Е.А. Древние бытовые обряды нанайцев. Хабаровск: Книжное издательство, 1991.

48. Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии. СПб.: Питер, 2007.

49. Геллнер Э. Нации и национализм. М., 2005.

50. Геннеп А. ван. Обряды перехода. М.: Восточная литература, РАН, 2002.

51. Гидденс Э. Социология. М.: Эдиториал УРСС, 1999

52. Гидденс Э. Устроение общества. Очерк теории структурации. М.: Академический проект, 2005.

53. Гиренко Н.М. Социология племени. СПб.: Carillon, 2004.

54. Гирц К. Интерпретация культур. М.: РОССПЭН, 2004.

55. Гонтмахер П.Я. Традиционный этикет ульчей как этнокультурологический источник//Записки Гродековского музея. Хабаровск, 2002, вып. 3.

56. Гонтмахер П.Я., Соломонова H.A. Этнические контакты коренных народов Приамурья/ТПроблемы историко-культурных связей народов Дальнего Востока. Владивосток, 1989.

57. Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М.,"Мартис", 1995. II изд. M., Книжный дом Универститет, 1997, III изд., 1999

58. Гофман А.Б. Классическое и современное: Этюды по истории и теории социологии. М.: Наука, 2003.

59. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон-Пресс, 2000.

60. Губогло М.Н. Идентификация идентичности: Этносоциологические очерки /Ин-т этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая. М.: Наука, 2003.

61. Гумилев Этногинез и биосфера земли. М., 1997.

62. Давыдов В., Карбаинов Н., Симонова В., Целшцева В. Агинская стрит, танец с огнем, алюминиевые стрелы. Присвоение культурных ландшафтов. Хабаровск, 2006.

63. Деревянко Е.И. Племена Приамурья 1 тыс. нашей эры: Очерки этнической истории и культуры. Новосибирск: Наука, 1981.

64. Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. -М.: Изд-во АН СССР, 1960.

65. Дробижева Л.М. Арутюнян Ю.В., Сусоколов А.А. Этносоциология. М.: Аспект Пресс, 1998.

66. Дробижева Л.М. Этничность в современном обществе. Этнополитика и социальные практики в Российской Федерации/ Мир России, № 2,2001.

67. Дробижева Л. М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России / Ин-т социологии РАН. М.: Центр общечеловеческих ценностей, 2003.

68. Дуглас М. Чистота и опасность, пер. с англ. М., 2000.

69. Емельянов Ю. Н., Скворцов Н. Г., Культуральная антропология. СПб., 1996.

70. Ерофеева С.А., Низамова Л.Р. Постсоветская культурная трансформация: медиа и этничность в Татарстане 1990-х гг./Под ред. Казань, Изд. Казанского университетата, 2001

71. Золотарев А. М. Родовой строй и религия ульчей. Хабаровск, 1939.

72. Ионин Л.Г. Социология культуры. М.: Логос, 1996.

73. Карбаинов Н. «Нахаловки» Улан-Удэ: гражданское общество на взлётной полосе // Отечественные записки, 2005, № 6.

74. Кастельс М. "Информационная эпоха: экономика, общество и культура". М. 2006.

75. Киле А.С. Словарь медвежьего праздника. Под ред. Гонтмахера П.Я., Хабаровск 1995.

76. Кимонко Д. Там, где бежит Сукпай, М., 1951.

77. Ковалев Е. М., Штейнберг И. Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях М., 1999.

78. Ковалев А.И., Луков В.А. Социология молодежи. М. 1999

79. Комарофф Дж. Национальность, этничность, современность: политика самосознания в конце XX века// Этничность и власть в полиэтничных государствах/ отв. ред. Тишков В.А. М. Наука 1994.

80. Кочешков Н.В. Типология традиционной культуры народов СевероВосточной Азии (XIX середина XX в). Владивосток, 2002.

81. Кропоткин Д. От устья Тунгуски до сопки Каутыр//3аписки Общества изучения Амурского края. Владивосток, 1896, т. 5, вып. 5.

82. Кузнецов И.М., Мукомель В.И. Адаптационные возможности и сетевые связи мигрантских этнических меньшинств. М.: Институт социологии РАН, 2005.

83. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994.

84. Леденева A.B. Тенденции изменения концепции социальных наук. Новосибирск: Издательство Новосибирского университета, 1995.

85. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: "Алетейа", 1998.

86. Липский А. Первый туземный съезд ДВО. Хабаровск. 1925.

87. Липская H.A. НанайцыШароды Сибири. М.; Л., 1956.

88. Лопатин А.И. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские. Владивосток, 1922.

89. Луман Н. Общество как социальная система. Пер. с немецкого, М.: Логос, 2004.

90. Маак Р. Путешествие на Амур, совершенное по распоряжению Сибирского отделения ИГО в 1855 г. СПб, 1895 г.

91. Малахов B.C. "Война культур", или Интеллектуалы на границах/Юктябрь, 1997, №7.

92. Малахов B.C. Неудобства с идентичностью//Вопросы философии, 1998, №2.

93. Малахов B.C. Мультикультурализм и идеология «инакости»//Скромное обояние расизма.

94. Максимович К. Амурский край//3аписки Императорской академии наук. Т.2. Кн. 1, Спб., 1862

95. Малиновский Б. Научная теория культуры, М.: ОГИ, 2005.

96. Матвеева (Дуван) Т. Б., Гонтмахер П. Я. Орнаментальное искусство ульчей: мастера и традиции. Хабаровск, 2003.

97. Мельникова Т.В. Аборигенная история//Словесница искусств. Хабаровск, 2002, №10

98. Мельникова Т.В. Традиционная одежда нанайцев. Хабаровск, 2005.

99. Мерло-Понти Феноменология восприятия. Пер. с ранцузского. СПб.: «Ювента» «Наука», 1999

100. Миддендорф А.Ф. Путешествие на Север и Восток Сибири: коренные жители Сибири. СПб., 1878, 4,2, отд. 6.

101. Надаров И. Очерк современного состояния Сереро-Уссурийского края. Владивосток, 1986.

102. Маликова Н. Р. Межнациональное общение: методологические проблемы этносоциологического исследования. М.: АН СССР, Институт социологии, 1990.

103. Маликова Н.Р. Парадоксы межнационального общения (Опыт этносоциологического исследования в Азербайджане). РАН. Институт социологии. М., 1992.

104. Мукомель В.И. Национальная полигика в регионах России: сравнительный анализ, позитивная практика // "Федерализм", N 3 (35), 2004

105. Мукомель В.И. Социокультурные факторы миграционной политики постсоветской России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук. М., 2006.

106. Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ / Под ред. В. С. Малахова и В. А. Тишкова. Институт этнологии и антропологии РАН; Институт философии РАН. М., 2002.

107. На пути к переписи / Под ред. В. Тшдкова // ИЭА РАН. М., 2003.

108. Население и глобализация / Под общ. ред. Н. М. Римашевской. М.: Наука, 2004.

109. Национализм, ксенофобия и нетерпимость в современной России. М.: МХГ, 2002.

110. Национальные меньшинства. Правовые основы и практика обеспечения прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, в субъектах юга Российской Федерации / Под ред. В. Мукомеля. М.: ЦЭПРИ, 2003.

111. Оклаников А.П. Петроглифы Нижнего Амура. Л.: Наука, 1971.

112. Окладников А.П. Олень Золотые рога. М., Л.: Искусство, 1964.

113. Окладников А.П. Открытие Сибири, Новосибирск, ЗападноСибирское книжное издательство, 1982

114. Патканов С.К. Опыт географии и статистики тунгусских племен Сибири на основании данных переписи населения 1897 г. и других источников. 4.2. Прочие тунгусские племена//3аписки ИРГО по отделению этнографии. СПб., 1906.

115. Патканов С.К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири. Язык и роды инородцев (на основании данных переписи 1897 г.)// Записки императорского русского географического общества по отделению статистики, том XI Вып.1.

116. Подмаскин В.В. Проблема этногенеза удэгейцев/ТПроблемы историко-культурных связей народов Дальнего Востока. Владивосток, 1989.

117. Подмаскин В.В. Духовная культура удэгейцев XIX XX вв. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1991.

118. Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийский край, 18671869. СПб., 1870.

119. Ревункова Е.В., Решетов A.M. Сергей Михайлович Широкогоров //Этнографическое обозрение № 3,2003 г.

120. Роон Т.П. Мистический образ одежды (по материалам нивхского и ультинского шаманства//Вестник Сахалинского музея. Южно-Сахалинск, 1996, Вып. 1.

121. Росугбу Б. М. Малые народности Приамурья в 1959 1965 гг. Хабаровск, 1976.

122. Росугбу Б. М. Малые народности Приамурья на современном этапе коммунистического строительствав 1959 1965 гг. Автореферат диссертации на соискание степени кандидата исторических наук, Владивосток, 1969.

123. Рэдклиф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. М.: Канон-Пресс-Ц, 2001.

124. Самар Ю.А. Тотемизм и его ритуалы в образе жизни нанайцев и ульчей (философский аспект). Хабаровск, 1995.

125. Сем Ю. А. Родовая организация нанайцев и ее разложение. Владивосток, 1959.

126. Сем Ю.А. Нанайцы. Материальная культура. Вторая половина 19 середина 20 в.: Этнографические очерки. Владивосток, 1973.

127. Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М.: Добросвет, 1998.

128. Сен А. Доклад о человечеком развитии 2004. Культурная свобода в современном мире. М., 2004. (цит. по Тишкову В. Культурное многообразие в современном мире).

129. Сервье Ж. Этнология, М.: АСТ-Астрель, 2004.

130. Скворцов Н. Г. Проблема этничности в социальной антропологии. СПб., 1996.

131. Смоляк А. В. Народы Нижнего Амура и Сахалина. Фотоальбом. М., 2001.

132. Смоляк А. В. Шаман: личность, функции, мировоззрение. М.: Наука, 1991.

133. Соболевская H.A. Мифы и памятники культурного пространства среднеамурской равнины // Проблемы изучения и популяризации традиционной культуры коренных народов Дальнего Востока России, Хабаровск, 1996.

134. Соколова 3. П. Концептуальные подходы к развитию малочисленных народов Севера // Социально-экономическое и культурное развитие народов Сибири и Севера: традиции и современность. М., 1995.

135. Соколова З.П. Культ медведя и медвежий праздник в культуре народов СибириЮтнографическое обозрение, 2002, № 1.

136. Соколовский С. В. Образы других в российской политике, законодательстве и науке. М., 2003.

137. Соколовский С. В. Понятие «этническое меньшинство» и «малочисленный народ» в социальных науках // Этнокогнитология. Выпуск 1. Подходы к изучению этнической идентификации. М.: Российский НИИ культурного и природного наследия, 1994, с. 32-36.

138. Соколовский C.B. Категория коренные народы в российской политике, законодательстве и науке. М., 2003.

139. Сорокин П. Социальная и культурная динамика. М.: Астрель, 2006.

140. Социальная и культурная дистанции. Опыт многонациональной России / Автор проекта и отв. ред. Дробижева JI.M. / Ин-т этнологии и антропологии РАН. М.: Институт социологии РАН, 1998.

141. Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность / Отв. ред. JI.M. Дробижева. М.: ИС РАН, 2002.

142. Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские. СПб.: Современный литератор, 1998.

143. Среда и культура в условиях общественных трансформаций. Сб. статей / Под ред. Г. Бордюгова, П. Гобла, В. Тишкова. М.: «АИРО-ХХ», 1995.

144. Сталин И.В. Марксизм и национально-колониальный вопрос. М., 1937.

145. Старцев А.Ф. Проблема закрепления этнической территории за аборигенами Бикина//Исторический опыт открытия, заселения и освоения Приамурья и Приморья в XVII XX вв. Владивосток 1993. Ч. 1.

146. Старцев А.Ф. Культ тигра у народов Приамурья и Приморья//Этнос и культура. Владивосток, 1994.

147. Старцев А.Ф. Материальная культура удэгейцев. Владивосток, 1996

148. Тайлор Э. Б., Первобытная культура. М., 1989.

149. Тайлор Ч. Демократическое исключение (и «лекарство» от него?) // Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ/ под ред. Малахова B.C. и Тишкова В.А., М., ИЭА РАН 2002.

150. Таксами Ч.М. К вопросу о культе предков и культе природы у нивхов//религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX начале XX вв. Л., 1971.

151. Титов Е. И. Очередные задачи тунгусоведения (К конференции по изучению производительных сил Дальнего Востока)//Записки Гродековского музея, выпуск 10, часть 1, Хабаровск 2005.

152. Тихомиров В. А. Проведение Ленинской национальной политики среди малых народов низовий Амура. Новосибирск, 1971.

153. Тишков В. А. Реквием по этносу. М.: Наука, 2003.

154. Тишков В. А. Этнология и политика. М.: Наука, 2001

155. Тишков В.А. Мультикультурализм и управление культурным многообразием//Диалоги об этничности и мультикультурализме. М., 2005

156. Трубецкой Н.С. Европа и человечество. М., 1996.

157. Тураев В.А. (Отв. ред.) История и культура нанайцев. Историко-этнографические очерки. Наука, СПб, 2003.

158. Филиппова Е. под ред. Диалоги об этничности и мультикультурализме М. 2005

159. Филипс Л., Йоргенсен М.В. Дискурс анализ теория и метод. Харьков: Гуманитарный центр, 2004.

160. Фуко М. Археология знания / Пер. с фр., СПб.: ИЦ «Гуманитарная академия»; Университетская книга, 2004.

161. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. М.: Наука, 2006.

162. Хабермас Ю. Постнациональня констелляция и будущее демократии // Логос, 2003.

163. Хобсбаум Э. Д. Принцип этнической принадлежности // Нации и национализм. М. Праксис, 2002.

164. Холл Э. Как понять иностранца без слов. М. 1998.

165. Чаттерджи Воображаемые сообщества: кто их воображает?// Нации и национализм. М., Праксис, 2002.

166. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка Т.2. М., 1999.

167. Чешко C.B. Человек и этничность// Этнографическое обозрение. 1994. №6.

168. Шандыбин С.А. Постмодернистская антропология и сфера применимости ее культурной модели ЭО №1,1998.

169. Шимкевич П.П. Материалы для изучения шаманства у гольдов. Хабаровск, 1896.

170. Широкогоров С. М. Опыт исследования шаманства у тунгусов//Ученые записки историко-философского факультета Дальневосточного университета. Т.1. Владивосток, 1919.

171. Широкогоров С.М. Тунгусский литературный язык.//Краеведческий бюллетень №1, Южно-Сахалинск, 1995.

172. Широкогоров С. М. Этнос: Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. Шанхай, 1923.

173. Шренк Л. Об инородцах Амурского края. Том 3. СПб., 1903.

174. Штернберг JI. Я. Инородцы. Общий обзор // Формы национального движения в современных государствах, под ред. А. И. Кастелянского, Спб. ,1910.

175. Штернберг Л.Я. Гиляки, орочи, гольды, негидальцы, айны. Хабаровск, 1933.

176. Штомпка П. Социология социальных изменений / Пер. с англ., М.: Аспект Пресс, 1996.

177. Шюц А. Избранное: мир светящийся смыслом, М.: РОССПЭН, 2004.

178. Шюц А. Смысловая структура повседневного мира, М.: Общественное мнение, 2003.

179. Эванс-Причард Нуэры. М., 1987.

180. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности. М.: Добросвет, 2001.

181. Ядов В. А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций. СПб.: Интерсоцис, 2006.

182. Ярская-Смирнова Е. Р., Романов П. В. Социальная антропология. Ростов-на-Дону, 2004

183. Anderson B. Imagined Communities. London: Verso, 1983.

184. Anderson D. G. Entitlements, Identity and Time // People and the Land. Pathways to Reform in Post-Soviet Siberia / Edited by E. Kasten, Berlin: Dietrich Reimer Verlag, 2002.

185. Appadurai A. Introduction: Place and Voice in Anthropology Theory // Cultural Anthropology Vol.3, No. 1,1988.

186. Benhabib S. The Rights of Others. Aliens, Residents, and Citizens. Cambridge: Cambridge University Press, 2004.

187. Blau P. Exchange and Power in Social Life. N. Y., 1964.

188. Blau P. Inequality and Heterogenity. N. Y., 1977.

189. Bloch A. Between Socialism and the Market: Indigenous Siberian Evenki Grapple with Change. PhD Dissertation, University of Pittsburg, 1996.

190. Chatteiji R. Authenticity and Tradition: Reapprising a 'Folk' Form // Representing Hinduism. The Construction of Religious Traditions and National Identity / Edited by V. Dalmia and H. von Stietencron, London: Sage Publications, 1995, pp. 421-441.

191. Cohen A. The symbolic Construction of Community. London; New York: Routledge, 1995

192. Cohen R. Etnicity: Problem and Focus in Antropology//Annual Review of Antropology. 1978. Vol. 7. P. 119,

193. Eriksen T.H. Ethnicity & Nationalism: Anthropological Perspectives. London. 1993

194. Eriksen T. H. Introduction // Globalisation / Edited by T. H. Eriksen, London: Pluto Press, 2003, pp. 1-17.

195. Glezer N., Moynihan D. (edited) Ethnicity: Theory and Experience. Cambridge, 1975

196. Gupta A., Fergson J. «Anthropological Locations: Boundaries and Grounds of a Field Science. Berkeley, California: University of California Press, 1997.

197. Ш1 Edward T. Proxemics //The Anthropology of Space and Place locating

198. Habermas J. (trans, by M. Pensky) The Postnational Constellation: Political Essays. 2001, Cambridge, MA: MIT Press

199. Hobsbawm E. Introduction: Inventing Traditions // The Invention of Tradition / Edited by E. Hobsbawm, T. Ranger, Cambridge: Cambridge University Press, 1983.

200. Jackson P. Commodity Cultures: the traffic in things. 1998.

201. King A. Reindeer herders' culturescape in the Koryak Autonomous Okrug, People and the land. Pathways to reform in Post-Soviet Siberia // Dietrich Reimer Verlag / Edited by E. Kasten, pp. Berlin, 2002, pp. 63-83.

202. Laufer B. The Decorative Art of Amur Tribes/ZMemoirs of the American Museum of Natural History. N.Y., 1902

203. Sarup М. Identity, culture and the postmodern world. Edinburgh University Press, Edinburgh, 1996.

204. Shils E. Tradition. London: Faber and Faber, 1981.

205. Shirokogoroff S.M. Psyhomental Complex of the Tungus. London, 1935.

206. Sokolovsky S. V. Identity Politics and Indigeneity Construction in the Russian Census 2002 // Max Planck Institute for Social Anthropology Working Papers. Working Paper No. 70, Halle / Saale, 2005.

207. Tilley С. Introduction. Identity, Place, Landscape and Heritage // Journal of Material Culture, Vol. 11 (1/2), 2006

208. Tilley H.A. Japan, the Amur and the Pacific. London, 1861.

209. Tishkov V. A. Inventions and Manifestations of Ethno-Nationalism in Soviet Academic and Public Discourse // Assessing Cultural Anthropology / Edited by R. Borofsky, New-York: McGraw-Hill, 1994.

210. Turner V. The Anthropology of Perfomance. New York: PAJ Publications, 1988.1. Дополнительные источники

211. Акты о плавании письменного головы Вас. Пояркова из Якутска в Охотское море. «Доп. К Актам Истории, Том 3, № 12.

212. Коренное население. Глобальное стремление к справедливости. Доклад для независимой комиссии по международным гуманитарным вопросам. М., 1990.

213. Отписка Якутскому воеводе Дмитрию Францбекову служилого человека Ерофея Хабарова о военных действиях его на реке Амур и проч. 1652 г. Доп. к Актам Истории, т.З.

214. Донцов Г. Амурский меридиан. Хабаровск 46 (322) от 16-11-2005// http://www.province.rU/newspapers/gazeta/l 9/46(322)7452581 .html

215. Кочемина Н. Сказки и быль поселка Сикачи-Алян. Профсоюзная газета Солидарность. Электронная версия. // http://www.solidarnost.org