Лирика Б. Л. Пастернака 1910 - 1920 годов: "Онтологическая" поэтика метафоры тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Барыкин, Алексей Валентинович

• Барыкин, Алексей Валентинович
• кандидат филологических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Барыкин, Алексей Валентинович

Введение

Глава 1. Метафора Б. Пастернака как модель выражения индивидуально-авторского видения мира

1.1. Б. Пастернак о природе метафоры

1.2. «Движение иносказанья»: пастернаковская концепция «самоподвижности» «лирического организма»

1.3. Семантико-визуальное пространство метафорического видения

Глава 2. Космогония метафоры Б. Пастернака

2.1. Идея и образное воплощение «центра» лирической действительности

2.2. Мифический аспект пастернаковской метафоры

Глава 3. Метафорическая парадигма поэтического текста Б. Пастернака

3.1. Унифицированная метафора

3.2. Развернутая метафора 98 Заключение 110 Библиография

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Лирика Б. Л. Пастернака 1910 - 1920 годов: "Онтологическая" поэтика метафоры»

Поэзия Б. Пастернака - пример исключительного единения Искусства и Жизни, культивирующего предельно динамичную, изменчивую, и при этом соотнесенную с незыблемыми истоками порождения вещного мира, лирическую суть.

Познание искомого миросозидающего принципа и образное его воплощение всецело направлены у Пастернака на обнаружение и воспроизведение творящей способности этого принципа, согласующейся с творческими возможностями поэта, - в связи с чем имеет место утверждение их органичности и со-природности, что, в целом, знаменует собой поэтический феномен Пастернака - художника, не ставшего приверженцем той или иной отдельно взятой культурной традиции, какого-либо современного ему модернистского течения, - художника, ориентированного на единственную и вечную традицию - Жизнь в ее непреходящей созидательной очевидности.

Начиная с раннего творчества, поэта характеризует сложный поиск оптимальной формы для передачи живой действительности в ее непрекращающемся творческом движении. Такой поиск неизбежно приводит к познанию истоков Жизни, к тому Первослову, которое являет собой единство всех проявлений бытия. В связи с интенсивной ритмической сопряженностью образов, творящим динамизмом, пожалуй, самый адекватный путь обретения данного Слова как источника животворения представляет собой поэтический акт. Для Пастернака, стремившегося в творческом процессе соответствовать Жизни, быть тождественным ей (тождество как условие истинного познания), поэзия стала не просто наиболее приемлемым способом в достижении этой цели, но и, в некотором роде, самоцелью, утверждающей свою органичность, «единосущность» (В. Альфоносов) с окружающей природой, не уступающей ей по силе своей убедительности, правдивости.

Вполне закономерно, что данный эффект живоподобия более отчетливо проявит себя в том случае, если язык уподобится живой природе, реализует в себе ту энергию, созидаемая функция которой максимально бы соответствовала всей полноте чувственных ощущений от окружающей действительности. И в этом смысле поэтический язык Пастернака - показательный пример.

Несомненно, первостепенная роль в организации образного подобия живого мира отводится языковым изобразительным средствам. Самым универсальным из них в плане достижения единства, и как следствие этого - первооснов объектов творения, является метафора. Именно она потенциально может явить первозданную нерасчлененность смыслов, и, тем самым, параллельно способствовать выявлению исконных онтологических связей между явлениями действительности. Процесс обретения смыслового синкретизма, берущий свое начало в «семантическом конфликте» (П. Рикёр) и разрешающий его в пределах метафоры, у Пастернака всякий раз оборачивается утверждением в конкретном образе нерасторжимого единства природного и человеческого начал.

Для поэтики ранней лирики Пастернака, пронизанной идеей тотального родства, становится очевидным тот факт, что метафора перерастает функцию тропа и заявляет о себе как об основополагающей художественной категории, одновременно представляя собой, на наш взгляд, идейный уровень существования поэтического мира, принцип его строения, моделирования, а также - конкретный результат: подобный живому организму материально-чувственный объект в самодвижении.

Данная работа представляет собой попытку исследования пастернаковской метафоры (охватывающей цельную структуру текста, и весь его основной образный строй) как «самоподвижного» «лирического организма», проникнутого самопознанием через разворачиваемый контекст иносказания - своей манифестации. Такая особенность метафоры обусловлена, как нам представляется, особым ее статусом в лирике раннего Пастернака: она (метафора) претендует на роль Слова в его исконном миросозидающем принципе. Заявленная онтологическая установка в рассмотрении пастернаковской метафоры, ее осмысление через метафизику Слова определяет актуальность нашего диссертационного исследования.

Сама проблема метафористики в пастернаковедении рассматривается преимущественно в отношении стилистики поэта, ограничиваясь представлением о метафоре как о тропе, средстве отображения индивидуально-авторского видения мира. При этом основное внимание уделяется специфике ее строения, а также некоторым особенностям ее функционирования. Однако существует ряд работ, предметом которых не является собственно метафора, но в которых отмечается ее уникальная способность определять собой творческое мировоззрение поэта, а также характеризовать весь основной образный строй стихотворения.

Условно можно выделить три группы исследований прямо или косвенно касающихся проблемы метафоризма в лирике Б. Пастернака:

1. - те, в которых даются общие сведения о специфике метафоры (метафорического построения поэтического мира), выходящие за пределы ее функционирования как тропа (В. Альфонсов, Д. Лихачев, И. Фоменко, В. Иванов);

2. - те исследования, где предметом является метафора как троп, стилеобразующая единица; сюда же относятся исследования, в которых косвенно говорится о некоторых ее образных особенностях, а также даются интерпретации конкретных метафорических образцов (Р. Якобсон, Ю. Лотман, Ю. Левин, Л. Флейшман, Л. Озеров, Н. Фатеева, И. Ковтунова, Е. Кислова);

3. - работы, в которых метафора и некоторые метафорические приемы рассматриваются в лингвопоэтическом аспекте (Е. Некрасова, Г. Гиржева, Т. Бурцева).1

При всем разнообразии исследований, к тому же суждений самого Пастернака о метафоре, вопрос о ее роли в творчестве поэта остается открытым. Ясно одно, пастернаковская метафора • выходит за пределы традиционного представления вообще о метафоре. Мы сталкиваемся с поэтическим явлением особого рода, когда невозможно разграничить предмет и средство изображения, метафора становится самодостаточным выражением своей сущности. Она в силу своего динамического развития, охватывающего, на наш взгляд, все уровни организации поэтического мира, начинает являть собой, по замечанию В. Альфонсова, «символ глубокого и всеобъемлющного содержания»2" - именно такой вывод следует, как утверждает ученый, из главной метафоры поэта - метафоры целого искусства, соотносимой с целым же бытием.

Знаменитое высказывание Пастернака «искусство реалистично тем, что не само выдумало метафору, а нашло ее в природе и свято воспроизвело» позволило, И.Фоменко справедливо заметить, что такой «внешний парадокс, устанавливающий равенство между реализмом и метафоричностью, лишь подчеркивает важность метафоры для творчества поэта, так сказать, главенствующую роль».3 И в этой связи, разумеется, она не просто троп или некий прием, Пастернаком утверждается вообще «метафорический строй самого стиха, которым стянут воедино, переплетен и взаимоотражен микро- и макрокосм».* По мнению исследователя, рождение пастернаковской метафоры обусловливают две

1 Любопытен опыт (предпринятый О. Староселец) соотнесения семантических особенностей пастернаковской метафоры с некоторыми психологическими моментами при ее восприятии реципиентом (Староселец O.A. Экспериментальное исследование понимания метафоры текста: Дис. . канд. филол. наук - Барнаул, 1997).

2 Альфонсов В.Н. Поэзия Бориса Пастернака. - Л.: Сов. писатель, 1990. - С. 112.

3 Фоменко И.В. Поэтическое творчество Бориса Пастернака 10-х - 20-х годов: Дис. . канд. филол. наук. -М, 1971. - С. 115.

4 Там же. точки наблюдения поэта, «сталкивающиеся и выявляющиеся одновременно»: первая возникает в том случае, когда мир во всем своем разнообразии «обрушивается» на поэта, который, в свою очередь, видит каждое явление мира в его способности отражать «общую картину» этого мира и воплощать ее в себе; вторая же точка представляет самого поэта, способного «охватить весь мир и организовать его- в единую картину мирозданья».1 Также И. Фоменко отмечает смежный характер метафоры, заменяющий «причинно-следственные связи убеждением, что мир един, и 2 каждое его проявление - характерность».

Говоря о специфике метафоры в раннем творчестве поэта, нельзя упустить из виду вопрос о соотношении в ней прямого и переносного смыслов. В отличие от классической модели метафоры, где представлена координация этих смыслов, метафора Пастернака культивирует в себе самодостаточность переносного смысла. Как верно заметил Д. Лихачев, переносное и прямое значения у поэта «как бы меняются местами», «сравнение становится бытием, а бытие сравнением»,3 в связи с тем, что переносный смысл берется из окружающей реальности, «получается своеобразное вторжение действительности не через действие прямого смысла, а через огромное разрастание вторичного смысла».4 Необходимо отметить, что координация значений все-таки имеет место, но, как правило, в первых строках стихотворения, дальнейшее же развитие текста всецело подчинено переносному значению.

При всей, казалось бы, внешней согласности исследователей о метафоре как стилеобразующей константы в лирике раннего Пастернака, тем не менее, существует принципиально другая точка зрения. Так, Р. Якобсон считает, что «. не метафоры, несмотря на их богатство и

1 Фоменко И.В. Там же. - С. 115-116.

2 Гам же. - С. 116.

3 Лихачев Д.С. Поэзия Бориса Пастернака // Пастернак Б.Л. Собр. соч. в 5-ти т. - Т. 1. - М., 1989. - С. 11.

4 Там же. изощренность, определяют поэтическую тему у Пастернака, не они служат путеводной нитью. Его лиризм, в прозе или поэзии, пронизан метонимическим принципом, в центре которого - ассоциация по смежности».1 Сами образы, по словам ученого, являются «метонимическими выражениями» лирического «я» поэта, они говорят «не столько о сходстве, которое склоняет их стать метафорами друг друга [.], образы входят в истинную родственную связь [.]; Пастернак строит аналогию своего универсального избирательного сродства^ из которого и рождаются метонимии».2

Впрочем, если следовать утверждению самого поэта об истинной метафоре, которая рождается только на основе смежности, любое принципиальное разграничение ее и метонимии теряет свою актуальность. Так называемый метонимический эффект является лишь внешней стороной метафорического процесса, характеризующегося отстранением от формального сходства вещей, для Пастернака наиболее важным оказывается их внутреннее сходство, вытекающее из тотальной идеи родства. Принимая во внимание этот факт, можно говорить о вездесущей метафорической силе, благодаря которой все зримые приметы поэтического мира становятся сометафоричны.

Затрагивая вопрос о преодолении метафорой собственной природы тропа, необходимо учитывать и то основание, что в силу своей динамики, изменчивой сущности она не умещается в каких-либо границах (если брать во внимание цельный контекст ее манифестации), возникает сложность их определения, ввиду чего уже отсутствует причина обоснования метафоры только как тропа. К этому следует добавить ее способность моделировать инобытие, то есть в своем движении быть тождественной развитию образности.

1 Якобсон Р. Заметки о прозе поэта Пастернака II Якобсон Р. Работы по поэтике: Переводы. - М. :

Прогресс, 1987. - С. 239. *Там же. - С. 333.

Вероятно, эта специфическая черта метафоризма послужила причиной введения Н. Фатеевой понятия метатропов, характеризующих, однако, не только идиостиль Пастернака. Сущность их заключается в следующем: «. это стоящие за определенными языковыми преобразованиями (на всех уровнях текста) глубинные функционально-семантические зависимости, организующие авторскую модель мира. Они служат основой прочтения реальности особым «новым» способом и, следовательно, направляют процесс переописывания этой реальности и постижения' ее глубинной структуры. МТР (метатропы - А.Б.) реорганизуют семантическое пространство языка, снимая границы между реальным (данным) и воображаемым (возможным) в языке, а значит, и в картине мира, и тем самым порождают индивидуальный код иносказания определенного автора».1

По существу, данный спектр функций у Пастернака заключает в себе метафорический процесс. То, что обусловливает рождение одной конкретной метафоры (изолированно от ее развития), находит свое отражение в целокупном возникновении образности всего текста на уровне интерметафорических связей, утверждающих своеобразную макрометафору, соотносящуюся с целым инобытием как на идейном уровне (мысль о каком-либо явлении, получающем статус универсального), так и в конкретной вещественной выраженности. Именно эти связи, будучи механизмами строения поэтического мира, и осуществляют перекодирование привычной реальности; к тому же, в силу своей предельной суггестии (идущей от размытости границ знака и вещи) и созидательной способности, пребывающей в едином ритме с жизнью, создают в тексте иллюзию правдивой действительности в ее вскрытом внутреннем движении. Поэтом утверждается аналогия этого движения с процессами, происходящими в его душе. Отсюда проистекают основные

1 Фатеева H.A. Картина мира и эволюция поэтического идиостиля Бориса Пастернака (поэзия и проза) // Очерки истории языка русской поэзии XX века: Опыты описания идиостилей. - М.: Наследие, 1995. - С.29.?. метафоры Пастернака - так называемые «метафоры живого мира» (по определению И. Ковтуновой), «оживляющие и одухотворяющие мир природы и мир окружающих человека вещей».1 Они выполняют две функции: «воссоздают восприятие мира поэтом как живого и творчески активного, в то же время они обладают способностью символизировать чувства, действия и состояния лирического «я». Именно вторая функция -«косвенная символизация лирического события - характерна преимущественно для раннего Пастернака, где «я» растворяется в природе и обе функции метафоры нераздельно сливаются».

Вообще, упомянутая выше аналогия является ведущим принципом установления метафоризма. Об этом суждение В. Альфонсова: «"Существованья ткань сквозная" содержит бесконечные взаимосвязи, переходы одно в другое. На этой основе устанавливается "прямая" аналогия между единым (в себе) миром природы и тем ассоциативным сближением предметов, слов и оборотов, на котором чаще всего строится поэтический образ у Пастернака».^ Важно отметить, что аналогия по мере метафорического развития, как правило, превращается в тождество сопоставляемых явлений. Так нерасторжимое двуединство мира и переживания поэта порождают метафору самочувствия природы, ее эмоционального проявления.

Идея тождества выдвигает весьма своеобразные отношения между субъектом и объектом (базовая связь в строении метафоры). Большинство исследователей отмечают их взаимопроникновенность; вот одно из мнений: Между предметами и явлениями внешнего мира и внутреннего мира нет перегородок: субъективное нередко объективириуется [.]. Ковтунова И.И. О поэтических образах Бориса Пастернака // Очерки истории языка русской поэзии XX века: Опыты описания идиостилей. - М.: Наследие, 1995. - С. 171. ' Там же.

3 Там же.

4 Альфонсов В.Н. Там же. - С. 108.

Объективное же становится на позиции субъекта».1 Это замечает и Ю. Лотман: «. деление на внешний и внутренний мир у Пастернака снято: внешний наделен одушевленностью, внутренний - картинной пейзажностью и предметностью. Граница между «я» и «не-я» . демонстративно снята».2 Такой характер субъектно-объектных отношений обусловлен «волей к единству, нерасторжимости духовного целого» (В. Альфонсов), стремлением проникнуться всеобъемлющным смыслом бытия.

Как справедливо отметил Ю. Лотман, раннему Пастернаку свойственны «напряженные попытки найти скрытые отношения между предметами и сущностями внешнего мира».3 Тем самым он полемизирует с учеными, которые считают, что Пастернак в раннем творчестве утверждает субъективизм: «То, что может восприниматься как "субъективность", связано совсем не с погружением поэта в глубины внутренних переживаний, а с полной неожиданностью изображаемого мира»Эта «неожиданность» связана с преодолением «мира слов, фраз, любых навязанных (в первую очередь, языком) рутинных конструкций и утверждением «истинного мира», который, по Пастернаку, «есть единственный подлинно эмпирический мир, увиденный и почувствованный, мир, разрушающий «рутинные языковые связи» и культивирующий «связи увиденные».^ Отсюда слово, отражающее эти связи, «ничего не заменяет и ничем не может быть заменено - ведь оно вещь среди вещей. оно может быть только истинным, поскольку само принадлежит истинному - эмпирическому миру».^

Тождество слова и вещи, а также относительное устранение субъективности «я» поэта при сохранении движения текста подводит нас к Озеров Л.А. О Борисе Пастернаке. - М.: Знание, 1990. - С. 29. г Лотман Ю.М. Стихотворения раннего Пастернака. Некоторые вопросы структурного изучения текста // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. - СПб., 1996. - С. 713.

3 Там же. - С. 704.

4 Там же.

5 Лотман Ю.М. Там же. - С. 704. осмыслению метафоры как материально-чувственного объекта, органично связанного с живой природой. Концепция же «органической поэтики» у раннего Пастернака была обоснована и детально разработана М. Алексеевой.1 Вслед за ней, опираясь также на высказывания самого поэта, мы рассматриваем художественный образ как подобие живого организма, при этом ориентируем данную концепцию на метафору, оригинальность которой нам видится в ее способности к самопознанию через разворачиваемый контекст своей актуализации.

Следуя высказанным ранее мнениям о стремлении поэта постичь универсальный смысл бытия, мы выдвигаем гипотезу о первостепенной роли метафоры в достижении этой цели посредством диалогического единства образов (проникнутых идеей изначального родства) в процессе «движения иносказания».

У Пастернака конечная цель метафорической актуализации -приближение к состоянию первородного Слова, то есть изначального тождества знака (языковой выраженности) и самого творения, поэтому метафора (изначально как средство, ведущее к Слову) в стремлении к абсолюту любого проявления бытия обретает «вещную», живую сущность, тем самым оптимально символизируя искомый сакральный акт сказывания-созидания.

В традиционной доктрине мироздание предстает как Божественный язык, Пастернак же, вследствие своего пралогического мировосприятия, видит его, скорее, не символически, а буквально: природа открывает для себя возможность самоговорения, которое, приобщаясь к Слову, всегда оборачивается творением - поэтому не случайно метафора, будучи языковым явлением, уже мыслится поэтом как продукт природы, причем, равноценный живому организму, способный к самопрезентации.

5Тамже.-С. 711.

1 Алексеева М. А. Творчество Б. Пастернака 1910-х - 1920-х годов. Формирование органической поэтики: Дис. . канд. филол. наук. - Екатеринбург, 1997.

Также метафора Пастернака настойчиво утверждает и сокультурную свою основу, являясь символическим выражением исконно традиционных представлений человека о законах мироустройства. Метафора, сочленяя природное и культурное, разрушает их границы, уже представляя собой культурно-природный симбиоз, где происходит перерождение этих представлений из чисто символических в живые вечные факты реальной жизни, ее созидающего принципа.

Итак, объектом нашего исследования являются лирические сборники Пастернака 1910 - 1920-х годов: «Близнец в тучах», «Поверх барьеров», «Сестра моя - жизнь», «Темы и вариации». Выбор данного периода творчества обусловлен тем, что он является наиболее показательным в плане самобытности метафористики и ярко демонстрирует отмеченную выше специфику метафоростроения.

Предмет исследования - метафора Б.Пастернака, метафорическое движение его текста в целом.

Цель исследования заключается в том, чтобы раскрыть специфику пастернаковской метафоры как «самоподвижного» «лирического организма» в его моделирующей функции и образной актуализации, строящейся по законам живой природы.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. системно очертить понимание Пастернаком природы метафоры;

2. рассмотреть концепцию «движения иносказанья», выявляя ее особенности в свете идеи самопознания «лирического организма»;

3. обозначить «ориентиры» семантико-визуального пространства метафорического видения поэта;

4. раскрыть некоторые черты космогонической функции метафоры -соотносящейся с универсальной традицией о законах мироустройства - в связи с идеей центра образного пространства;

5. определить мифический аспект пастернаковской метафористики;

6. выявить особенности функционирования метафорической парадигмы поэтического текста.

На защиту выносятся следующие положения:

I. Метафора - основополагающая художественная категория в строении поэтического мира раннего Пастернака.

II. «Движение иносказания», определяющее образное метафорическое развитие, обусловлено познавательной способностью «самоподвижного» «лирического организма» его онтологической проявленностью.

III. Метафоризм Пастернака воспроизводит законы живой природы и репрезентует исконные символические представления о сути миросозидающего принципа.

Для решения поставленных задач, доказательства основных положений потребовалось использование элементов нескольких подходов к анализу литературных явлений:

1. структурно-генетическому (при анализе строения, функционирования парадигматического строя той или иной ведущей метафоры в контексте отдельного поэтического произведения);

2. герменевтическому (при истолковании значений метафоры в связи с идеей первородного Слова, его метафизического осмысления);

Также имело место привлечение культурологического и психоаналитического (архетипический уровень интерпретации конкретной метафоры) подходов к рассматриваемому творчеству поэта.

Необходимость обращения к элементам данных методов диктуется представлением об объекте исследования: метафора как творческий субъект (без внеположного ему объекта), пребывающий в состоянии самопознания как самопорождения. Метафорой движет стремление достичь Абсолюта в своем проявлении, явить единый источник утверждения Жизни и Искусства - ввиду чего возникает ситуация ее (метафоры) уподобления исконному Слову.

Метафора у Пастернака - принцип строения инобытия. Оно (инобытие), в свою очередь, - онтологическая проявленность самосознания метафоры. В поэтическом произведении как саморазвертывании метафоры провозглашается единство субъекта и объекта, формы и содержания, бытия и мышления; само же произведение являет собой самодовлеющую целостность, художественный микрокосм, моделирующий целостность бытия.

Теоретически и методологически диссертация ориентирована на труды М. Бахтина, Ю. Лотмана, Ю. Тынянова, П. Рикёра, М.Бубера а также учитываются работы В. Альфонсова, И. Фоменко, Л. Флейшмана, И.Смирнова, В. Баевского, Р. Якобсона, В.В. Иванова, М. Гаспарова; привлекаются и культурологические исследования А. Лосева, Е. Мелетинского, В. Топорова, К.Г. Юнга, Дж. Кемпбелла.

Принципиально значимыми для нас в плане герменевтического истолкования значений метафоры являются труды французского мыслителя-традиционалиста Р. Генона.

Научная новизна исследования заключается в том, что метафора (метафорический процесс) Пастернака впервые рассматривается с точки зрения организации ею поэтического текста как «самоподвижного» «лирического организма» в его онтологии.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее материалы и выводы могут быть использованы в общих курсах по истории русской литературы XX в., при разработке спецкурсов и спецсеминаров по творчеству Б. Пастернака в вузовском и школьном преподавании.

Апробация работы. Материалы диссертации послужили основой для доклада на научной конференции «Культура. Литература. Искусство. Регион.» (г. Тюмень). Отдельные этапы исследования обсуждались на заседаниях кафедры русской литературы Тюменского государственного университета. Основные положения диссертации нашли отражение в трех публикациях автора. ' '

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 246 наименований.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Барыкин, Алексей Валентинович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Метафора в поэтическом творчестве раннего Пастернака как основополагающая категория эстетического осмысления поэтом действительности становится функционально значимой в отношении идейного плана художественного мира, принципа его строения, моделирования; кроме того, метафора Пастернака - живое поэтическое явление, «лирический организм», определяющий собой инобытие в полном объеме и пребывающий в состоянии самопознания как самосозидания. Она есть не что иное как материально-чувственная вещь истинного порядка, являющая собой единство формы -содержания, бытия - мышления - то единство, которое выводимо из самой метафоры.

В метафоре находит свое «овеществление» й самосознание «сила» -смещающая и преобразующая действительность энергия, для которой разворачиваемый контекст метафорического движения есть ее онтологическая проявленность. Данное «движение» являет собой «самоподвижность» «лирического организма», вовлекающего в себя творческие рефлексии поэта, природы и языка, включенные в диалог-созидание, характеризующийся их взаимопознавательной направленностью, которая оборачивается самопознанием «силы» как источника их творческого со-действия.

Единственный приемлемый способ реализации «самоподвижности организма» есть «»движение иносказанья», способное запечатлеть незыблемую актуальность созидания живого мира, оно является необходимым условием приближения к исконному Слову, универсальный смысл которого определяет всеединство (родство) различных проявлений бытия; также это «движение» представляет собой механизм существования абсолютного смысла, заявляющего о себе в постоянно длящемся нагнетании переносных значений.

Движение иносказанья» органично связано с движением жизни, символически его выражает и воспроизводит естественную устремленность всего сущего к единому истоку, незыблемому Первопринципу своего порождения - что есть Центр мироздания, задающий цикличность, нескончаемое творение. «Цикличность» у Пастернака связана с развертыванием постоянно действующих семантических доминант, образующих по мере своего продвижения к концу текста своеобразный метафорический абсолют," как правило, явленный в конкретном, «материальном» образе, который и представляет собой «центр» лирического движения, тот «центр», где Слово обретает свое универсальное значение. В восприятии поэта Слово как Первоначало есть неизменно длящаяся актуальность, вечное оказывание (ежемгновенное Перетворение).

Каждая из заявленных метафор цельного иносказательного движения устанавливает диалогическую связь с другими метафорами. Сама по себе конкретная метафора уже являет собой диалог семантико-логических компонентов - метафем.

Структуру каждой метафоры можно представить тремя компонентами: как минимум, двумя метафемами и «незримого» промежутка между ними - той «чересполосности», сцепленности, которая и есть «сила».

Будучи явлением трансцендентного плана, она («сила») может заявить о себе через символ, являющий собой метафору - точку концентрации какого-либо предмета, явления в осознании своего общего, непреходящего значения и самого этого значения в виде «силы», стремящейся к осознанию своего конкретного, предельного воплощения. Утверждение метафорой себя в качестве символа связано с особенностью содействия «условий» (поэта, природы, языка) становления «лирического организма».

Он, условно говоря, отличается «транссубъективностью» -включением субъектов творчества (поэта, природы, языка) в метафорическое движение - утверждение «организма» как метасубъекта. Отсюда наблюдается ситуация непротивопоставления субъекта объекту, познающего познаваемому. Грань между «вне меня» и «во мне» стирается. Сам «организм» обретает себя только через обращение к себе - аналогия с рефлектирующим «я» поэта, которое открывает в себе источник «силы», являющейся незримым, но чувственно воспринимаемым собеседником во внутреннем диалоге поэта. «Лирический организм», заявленный как субъект без внеположного ему объекта, может апеллировать только к своей внутренней трансценденции.

Метафора есть одновременно символ «силы» и сама «сила», дающая о себе знать в бесконечно длящейся актуализации метафоры; можно сказать, что абсолютная индивидуальность «силы» есть сплошно-слитная неопределенность становления: нет таких условий, при которых можно было бы зафиксировать одно из актуальных мест «движения иносказанья» в своем абсолютном свойстве, ибо это свойство и есть вся совокупность данного «движения».

Что же касается непосредственно лирического «я» поэта, то его положение в «организме своеобразное. Оно («я» поэта) пребывает в амбивалентном состоянии: тождественно вышеозначенной «силе» и в то же время соблюдает некоторую степень дистанции с ней с целью оставить за собой право на творческое волеизъявление, которое, так или иначе, является объективным условием выражения «силы» - условием, связанным с поддержанием созидательного баланса.

Метафора - метазнак с многочисленными смысловыми ответвлениями и может прочитываться на разных уровнях своей манифестации. Открытость дискурсов, принцип «сплошности» создают в метафорическом движении органичную связь разнородных явлений культуры и природы.

Их нерасчлененность, порождающая широкое ассоциативно-метафорическое поле, имеет отправную точку своей реализации в концепте «сада» (место, где природа предстает «окультуренной»), с которым соотносимо и нередко отождествлено лирическое «я» поэта. Именно образ «сада» в многочисленных своих модификациях, атрибутах является центром разворачивающегося визуального пространства стихотворений (архетипически восходя к Эдему, он также утверждает себя как Центр Мира - незыблемый источник первотворения (вечного творения)).

Движение иносказанья» реализует космогоническую формулу: рождение образа, его манифестация и последующее, возвращение в неявленное состояние. Данное обстоятельство обусловлено движением Слова к своей исконной сути, а также к пройденному этапу собственной созидательности, актуализирующейся затем с новой силой. В этом смысле поэзия - ритуал, который возрождает всё то, что приходит в упадок, и тем самым воспроизводит суть космогонического цикла. У Пастернака данное «ритуальное» действие происходит во время сна, в сновидческой атмосфере. При этом обнаруживается отождествление внутренних, подсознательных импульсов поэта с их внешней, сознательной выраженностью (слова Пастернака «видеть как мыслить» и наоборот раскрывают способность видения самого процесса зарождения мысли).

Сон» позволяет поэту представить мир в акте одновременности и сосуществования всех его проявлений. Снотворчество культивирует экстатичное поведение «лирического деятеля» (самой метафоры), в самозабвенном действии которого усматривается самореализация языка, органично воспроизводящего вневременные скрытые принципы бытия.

Через «сон» происходит сопряжение эмпирического и сакрального. На первое указывает линейная протяженность уподоблений, создание новых вещественно-смысловых цепочек образов; о втором свидетельствует «силовой» признак созидания, присутствие незыблемых категорий, вечных идей.

Обращение к снотворчеству раскрывает мифический аспект метафоры: как миф она заявляет о себе, будучи категорией самосознания «силы» и инобытия, а также будучи самым инобытием. Она есть чувственно творимая вещественная реальность, которая культивирует жизненность, достоверность. Метафора - символ, содержащий жизненно-символические слои и являющий исконные и незыблемые представления о мироустройстве. Именно метафора являет органичное, неразрывное единство абстрактного и конкретно-чувственного - то единство, которое связано с выражением истины как «чувствознания».

Что касается синтагмо-парадигматической зависимости в становлении «лирического организма», она носит онтологический характер. «Движение иносказанья» утверждает свою актуальность по двум направлениям: получение новой качественной характеристики, «вещественной» выраженности (синтагма) и преодоление ее в попытке получить новый виток в собственной актуализации, расширить свое представительство (парадигма).

Процесс самопознавания «организма» и соответственно «силы» направлен как в сторону онтологизации - определения себя в каком-либо состоянии, тяготеющего к той полноте, которая может быть задана границей строки (состояние, явленное как диалог метафем); так и в сторону метафизического диалога с «силой», осознания себя как универсального символа, заключающего совокупность всех состояний, в том числе еще не выраженных в строке.

В отношении парадигматического строя иносказательное движение может быть представлено в двух видах: унифицированной метафоре и развернутой метафоре.

Для первой характерна явственно проступающая одна парадигматическая линия, направленная на формирование единого масштабного образа-метафоры, моделирующего цельное образное пространство текста. Основная установка в этом случае видится в постижении созидательной способности «силового» Абсолюта через становление гармоничной универсальной метафоры, являющейся центром инобытия - тем пределом, откуда исходит начало и конец иносказательного развертывания, где в конечном счете обретает себя Слово.

В развернутой же метафоре каждый из заявленных в первых строках образов ведет свою парадигматическую линию; такая полипарадигма направлена на постижение Абсолюта в его невыразимости; что достигается за счет образного разрушения, растворения в последующем (в конце текста) обезличивающем тождестве.

В целом, метафористика Б. Пастернака - явление сложное и достаточно противоречивое, так как в основе своей рождается из противоборства слов, старающихся сохранить свою самодостаточность, неассимилированность, - отчего возникающая смежность между ними как некое «примирение» подчас носит драматический характер.

Перспективы намеченной работы видятся в разработке типологии метафоры применительно к синтагматическим рядам поэтического текста (виды переносов), в рассмотрении вопроса суггестии пастернаковской метафоры. Также любопытно было бы проследить широкий контекст ее диалога с художественными открытиями литературных школ XX века в области метафористики (символизм, акмеизм, футуризм, группа ; «метаметафористов»). Кроме того, представляет интерес диалог Б. Пастернака с А. Вознесенским, И. Бродским, ввиду очевидной близости парадигматического строения метафор в творчестве данных поэтов.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Барыкин, Алексей Валентинович, 2000 год

1. Пастернак Б.Л. Собрание сочинений В 5 - ти т. - М.: Худож. лит.;1991.

2. Абуашвили А.Б. Лирический герой к «картине мира» // Абуашвили А.Б. За строкой лирики. М., 1989. - С. 22-44.

3. Аверинцев С.С. Пастернак и Мандельштам: опыт сопоставления // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1990. - Т. 49. - С. 213-217.

4. Агриппа Г.К. Магические труды // Герметизм, магия, натурофилософия в европейской культуре XIII-XIX вв. М.: Канон, 1999.-С. 70-127.

5. Алексеева М.А. Творчество Б. Пастернака 1910-х 1920-х годов: (Формирование органической поэтики): Дис. . канд. филол. наук. - Екатеринбург, 1997.

6. Альми И.Л. Баллады Б.Л. Пастернака // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1990. - Т. 49. - С. 420-431.

7. Альфонсов В.Н. Поэзия Бориса Пастернака. Л., 1990.

8. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. 1993. - № 3. -С. 27-35.

9. Аристов В. «Домашний космос» в поэзии Пастернака // Волга.1992.-№4.-С. 147-155.

10. Аристотель. Поэтика // Аристотель и античная литература. М., 1978.

11. Артюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990. - С. 5-32.

12. Асмус В.Ф. Творческая эстетика Б. Пастернака // Борис Пастернак об искусстве. М., 1990. - С. 8-35.

13. Асоян A.A. Пролегомены: Лекции по теории лит-ры: Учеб. пособие. Омск, 1995.

14. Баевский B.C. Миф в поэтическом сознании и лирике Пастернака: Опыт прочтения // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1980. № 39. -С. 116-127.

15. Баевский B.C. Этнографические темы в лирике Пастернака // Типологический анализ литературного произведения. Кемерово, 1982.-С. 148-154.

16. Баевский B.C. О некоторых особенностях творческой эволюции Б. Пастернака // Проблемы развития советской литературы. -Саратов, 1985. С. 41-53.

17. Баевский B.C. Лирика Пастернака в историко-культурном контексте // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1988. - Т. 47. - С. 130-141.

18. Баевский B.C. Пастернак лирик (Основы поэтической системы). - Смоленск, 1993.

19. Баевский B.C. Музыка и Пастернак // Литературный текст: Проблемы и методы исследования. Тверь, 1994. - С. 94-108.

20. Бакусеев В. «Тайное знание»: архетип и символ // Литер, обозр. -1994.-№3/4.-С. 14-19.

21. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М., 1975.

22. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

23. Белый А. Магия слов // Белый А. Символизм как миропонимание. -М., 1994.-С. 131-141.

24. Бердсли М. Метафорическое сплетение // Теория метафоры. М., 1990.-С. 201-218.

25. Бердсли М. Эстетическая точка зрения // Американская философия искусства. Екатеринбург, 1997.

26. Берковский Н. Романтизм в Германии. Л., 1973.27.