Лексико-семантические поля ментальности и негативных эмоций гнева, страха и горя в селькупском языке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.22, кандидат филологических наук Монастырская, Елена Александровна

• Монастырская, Елена Александровна
• кандидат филологических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Монастырская, Елена Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ПОЛЕ КАК ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ЯВЛЕНИЕ.

1.1. Определение лексико-семантического поля.

1.2. Структура и свойства лексико-семантического поля.

1.3. Взаимосвязь структуры лексико-семантического поля и значащих единиц языка.

1.4. Лексическая репрезентация ментальной и эмоциональной деятельности человека в свете теории поля.

Выводы по главе.

ГЛАВА 2. ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ МЕНТАЛЬНОСТИ В СЕЛЬКУПСКОМ ЯЗЫКЕ.

2.1. Лексико-семантическое поле «ум».

2.1.1. Ядро лексико-семантического поля «ум».

2.1.2. Ближняя периферия лексико-семантического поля «ум».

2.1.3. Периферия лексико-семантического поля «ум».

2.1.4. Дальняя периферия лексико-семантического поля «ум».

2.2. Лексико-семантическое поле «безумие».

2.2.1. Ядро лексико-семантического поля «безумие».

2.2.2. Периферия лексико-семантического поля «безумие».

2.2.3. Дальняя периферия лексико-семантического поля «безумие»

2.3. Пересечение лексико-семантических полей «ум» и «безумие».

Выводы по главе.

ГЛАВА 3. ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ НЕГАТИВНЫХ ЭМОЦИЙ ГНЕВА, СТРАХА И ГОРЯ В СЕЛЬКУПСКОМ ЯЗЫКЕ.

3.1. Лексико-семантическое поле «негативные эмоции».

3.2. Лексико-семантическое поле «гнев».

3.2.1. Ядро лексико-семантического поля «гнев».

3.2.2. Периферия лексико-семантического поля «гнев».

3.2.3. Дальняя периферия лексико-семантического поля «гнев».

3.3. Лексико-семантическое поле «страх».

3.3.1. Ядро лексико-семантического поля «страх».

3.3.2. Ближняя периферия лексико-семантического поля «страх».

3.3.3. Периферия лексико-семантического поля «страх».

3.3. 4. Дальняя периферия лексико-семантического поля «страх».

3.4. Лексико-семантическое поле «горе».

3.4.1. Ядро лексико-семантического поля «горе».

3.4.2. Ближняя периферия лексико-семантического поля «горе».

3.4.3. Периферия лексико-семантического поля «горе».

3.5. Пересечение лексико-семантических полей «горе», «гнев», страх», «ум», «безумие».

Выводы по главе.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Лексико-семантические поля ментальности и негативных эмоций гнева, страха и горя в селькупском языке»

Настоящая работа посвящена исследованию лексических средств репрезентации ментальной и эмоциональной деятельности человека в селькупском языке. Проблема лексического выражения психической активности человека является одной из наиболее интересных в современном языкознании. Используются различные подходы и методы при исследовании лексических средств репрезентации психических состояний человека: ономасиологический, семасиологический, парадигматический, синтагматический, метод поля, компонентного анализа, словарных дефиниций, ступенчатой идентификации и др. Интерес к лингвистическому выражению экстралингвистических понятий, относящихся к разделу «человек», уникальности семантики языковых единиц при наличии универсальности смыслов, самобытности наивной картины мира отдельного этноса обусловили большое количество лингвистических исследований в русле антропоцентрического подхода [Васильев 1966, 1981; Апресян 19956, 1974; Арнольд 1973; Арутюнова 1999; Вежбицкая 1999; Ким 1999; Борискина, Кретов 2003; Казакевич 2004; Мечковская 2004].,

Утверждение об универсальности мышления и индивидуальности способов языкового выражения понятий давно стало общепринятым тезисом. Так, В. фон Гумбольдт отмечает, что «фантазия и чувство рождают индивидуальные образования., в которых отражается индивидуальный характер нации и в которых, как во всем индивидуальном, разнообразие способов, с помощью которых данное может проявляться во все новых и новых определениях, доходит до бесконечности» [В. фон Гумбольдт 1984: 81]. Воспроизведению картины мира посредством лингвистического исследования посвящены многие научные изыскания отечественных и зарубежных ученых [Брутян 1973; Хайдеггер 1986; Эймермахер 1995; Пименова 1999; Дементьева, 2002; Ильинская 2006]. Исследования в данной области демонстрируют наличие субъективно-национальной составляющей в языковой картине мира. При этом некоторые ученые постулируют зависимость научной картины мира от языковой. Например, по мнению Л.Вайсгербера, возможен лишь субъективный путь познания (вербальный), когда на формирование картины мира оказывает решающее влияние язык [Даниленко, http://www.islu.ru]. Взаимосвязь языка и мышления является темой исследования многих отечественных и зарубежных ученых [Бенвенист 1974; Гумбольдт 1984; Серебренников 1988; Сепир 1993; Леви-Брюль 1994; Топорова 1994; Алпатов 2001; Радченко 2001; ПОИ 2003; Сусов, http://liomepages.tversu.ru]. Абстрактные категории, механизмы кодирования и декодирования информации одинаковы для людей безотносительно к языку, на котором они говорят. Однако набор лингвистических средств, выражающих какое-либо понятие, уникален в каждом языке. Например, в русском языке словом «пурга» обозначается природное явление, в то время как в селькупском языке тот же смысл передается словосочетанием кет. пир рис|3а1ра 'пурга' (букв. 'Бог сердится'). Таким образом, «.каждый язык преобразует явления внешнего мира в категории сознания по-своему, в силу чего можно говорить о том, что, сколько существует языков, столько существует и мировоззрений» [Звегинцев, 1962: 308].

При всем многообразии работ и неоспоримых достижений в данной области, многие вопросы остаются открытыми, методы исследования и терминология до конца не разработанными, что объясняется глобальностью проблемы лингвистического выражения психической деятельности человека.

История изучения селькупского языка насчитывает не один десяток лет. На сегодняшний день широко представлены этнографические работы [Кастрен 1856; Арефьев 1902; ЕИ 1902; Шатилов 1927; Соколова 1973, 1988; Кулемзин 1994; Головнев 1995; Белич Иг. Белич Ир., http://www.ipdn.ru; Хомич Л. В., Ириков С. И., Хоппэль 2002; Аюпова 2002; Малолетко 2005; ЭНТО 2005]. Собраны материалы по мифологии селькупов [Прокофьев 1928;

Прокофьева 1976, 1977; Пелих 1972, 1998; Хелимский 1988; Тучкова 2002; Кузнецова 2004; МС 2004]. Лингвистические исследования селькупского языка охватывают разделы фонетики, грамматики, лексики [Кузьмина 1966; Дульзон 1971; Морев 1978; Беккер 1978, 1984; Быконя 1978, 1999; ОСЯ, 1 1980; ВЕСЯ 1983; Беккер, Алиткина, Быконя 1995; Болсуновская 1998; Байдак 2001; Беккер 1978, 1984, 1995; Кузнецова 1990, 1995; Зырянова 2001; Сатеева 2007, Казакевич, http://www.infolex.rn]. Систематизацией и анализом данных селькупского языка занимались и зарубежные лингвисты [Коллиндер 1955, 1960, 1965; Кастрен 1960; Доннер, Сирелиус, Алатало 2004].

В русле сравнительно-исторического и типологического языкознания выполнены работы отечественных и зарубежных ученых [Хелимский 1982, 2000; Хайду 1985; Кузнецова 1987; Поляков 2004, 2007; Быконя 2007а, 2008; Осипова, Фильченко 2007; Дубровина 2008; Жамсаранова 2008; Зеремская 2008]. Научные исследования последних десятилетий посвящены реконструкции картины мира посредством анализа лексического строя языка [Ким 1997; Быконя 1998, 20076; Казакевич 2004; Жарикова 2008]. Однако при всем многообразии исследований, лексические средства выражения параметров человеческой психики в селькупском языке остаются малоизученными.

Актуальность настоящей работы определяется наличием ряда факторов, одним из которых является необходимость изучения языков, находящихся на грани исчезновения. В середине ХХ-го века профессором А.П. Дульзоном была инициирована программа исследования селькупского языка, целью которой было охватить как можно более широкие пласты грамматики и лексики. «Обследование производилось по программам, охватывавшим все основные разделы грамматики, а также и лексики, причем имелось стремление собрать по возможности весь сохранившийся словарный запас этого языка для составления словаря» [Дульзон 1966: 96]. Однако до сих пор, в отличие от фонологии, морфологии и синтаксиса, лексика селькупского языка недостаточно изучена, в частности, лексические средства селькупского языка, репрезентирующие ментальную и эмоциональную деятельность человека.

Взаимосвязь ментальной и эмоциональной деятельности человека послужила для нас основанием к исследованию лексических средств их выражения в рамках макрополя «психическая деятельность человека». По данным психологических исследований, из десяти базовых эмоций семь относят к негативным (страх, гнев, горе, отвращение, презрение, стыд, вина), радость - к позитивным, а интерес и удивление - к отдельной группе [Изард 1999:34, 124-128, 167-195]. Такое соотношение негативных и позитивных базовых эмоций вызвало интерес к исследованию лексико-семантических полей ментальности и именно негативных эмоций. Изучение лексико-семантических полей ментальности и негативных эмоций гнева, страха и горя обусловлено наличием в смысловой структуре элементов полей семантических признаков и ментальности, и указанных негативных эмоций. В свою очередь, исследование лексики ментальности и позитивных эмоций может послужить достаточным основанием для последующих лингвистических изысканий.

Объектом исследования являются лексико-семантические поля в разделе «человек», включающие область ментальной деятельности и негативных эмоций.

Предмет исследования — лексические средства выражения параметров человеческой психики: интеллекта и негативных эмоций.

Цель настоящего исследования - проанализировать лексико-семантические поля «ментальная деятельность» и «негативные эмоции» и определить семантический объем исследуемых понятий.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач: - определить объем и содержание термина «лексико-семантическое -поле» и выработать методику его формирования;

- выявить лексические единицы, формирующие лексико-семантические поля «ментальная деятельность» и «негативные эмоции»;

- описать семантическую структуру значений указанных единиц и выявить инвариантные семантические признаки;

- в соответствии с позицией архисемы в структуре значений элементов исследуемых лексико-семантических полей, сформировать ядро, ближнюю периферию, периферию и дальнюю периферию указанных языковых объединений;

- выявить национальные особенности языковой репрезентации идеи мышления и негативных эмоций.

Материалом для исследования послужили полевые записи по диалектам южного ареала и енисейским говорам тазовского диалекта, хранящиеся в рукописном фонде Лаборатории языков народов Сибири Томского государственного педагогического университета, данные селькупско-русского словаря, составленного под руководством профессора В.В. Быконя (2005), материалы селькупско-русского словаря (тазовский диалект) под редакцией профессора А.И. Кузнецовой (1993), южноселькупского словаря Н.П. Григоровского (2007), селькупского словаря И.Эрдейи (1969), самодийского словаря Ю.Янхунена (1977), уральского этимологического словаря К.Редеи (1986), тексты селькупских сказок в составе сборников Сказки народов Сибирского Севера (1976, 1981), Сказки Нарымских селькупов (1996) и др.

Научная новизна работы заключается в изучении и систематизации малоисследованных лексических средств репрезентации ментальности и негативных эмоций в селькупском языке, а также в выявлении универсального и этноспецифического компонентов исследуемого объекта.

В рамках семасиологического подхода в работе были использованы следующие методы:

- описательный метод, направленный на выявление системных связей между лексическими элементами языка;

- метод поля, предполагающий выделение лексических единиц, обладающих основным значением поля, формирующих ядро, и вторичных наименований, входящих в состав периферии;

- метод компонентного анализа, основанный на выделении структурных компонентов значений лексических единиц;

- метод лингвистического сравнения, основанный на противопоставлении лексических значений разных лексем и значения одной лексемы;

- метод контекстного анализа, направленный на изучение реализации значения того или иного лексического средства в речи.

Сущность указанных методов обусловливает использование таких общенаучных приемов как наблюдение, систематизация, интерпретация, лингвокультурологическое описание (использование данных истории, этнографии, культурологии), логический анализ.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в раскрытии некоторых общих и частных особенностей лексико-семантической системы селькупского языка и структуры значения лексем, репрезентирующих психическую активность человека. Полученные результаты могут быть использованы в дальнейших исследованиях лексико-семантической системы селькупского языка, при составлении лекций по общему языкознанию и лексикологии, разработке учебников и на практических занятиях по селькупскому языку в вузе и школе.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Лексико-семантическое макрополе «психическая деятельность человека» в селькупском языке составляют лексические средства выражения параметров человеческой психики. Данное макрополе делится на два субполя, выражающих понятия меньшей степени абстракции - «ментальная деятельность человека» и «эмоциональная деятельность человека». Субполя включают меньшие по объему языковые объединения, каждое из которых по структуре и свойствам является лексико-семантическим полем.

2. Лексико-семантические поля (здесь и далее - ЛСП) «ментальная деятельность» и «эмоциональная деятельность» являются открытыми языковыми объединениями, не имеют четких границ и состоят из большого количества разнородных элементов, формирующих ядро, ближнюю периферию, периферию и дальнюю периферию.

3. ЛСП «ментальная деятельность человека» разделяется на ЛСП «ум» и «безумие», реализующие идею гармоничного либо хаотичного движения в информационном пространстве. ЛСП «ум» образуют элементы, значения которых выражают инвариантный семантический признак «адекватная ментальная деятельность» и такие компоненты данного понятия как «обработка информации», «обучение», «обман», «мудрость», «воспитание». ЛСП «безумие» формируют элементы с инвариантным семантическим признаком «неадекватная ментальная деятельность». Данные элементы выражают состояние безумия, обусловленное стремлением к хаосу, разрушением связи человеческого интеллекта с источником информации, врожденным несовершенством либо незрелостью мыслительного аппарата.

4. ЛСП «эмоциональная деятельность человека» разделяется на ЛСП «негативные эмоции» и «позитивные эмоции». ЛСП «негативные эмоции» образуют элементы с инвариантным семантическим признаком «эмоция, вызванная неполезным воздействием». ЛСП «негативные эмоции» включает такие ЛСП как «гнев», «страх», «горе». Гнев выражают элементы с инвариантным семантическим признаком «негативная эмоция, вызванная препятствием к достижению цели», страх — «негативная эмоция, вызванная угрозой», горе — «негативная эмоция, вызванная утратой». Ядро и ближнюю периферию указанных полей формируют элементы, обозначающие понятия эмоций (лексика эмоций). Периферия и дальняя периферия включают элементы, выражающие различные способы каузации и репрезентации эмоциональных состояний (эмоциональная лексика).

5. Наличие общих семантических признаков в структуре значений элементов исследуемых полей, выражающих ментальную и эмоциональную деятельность человека, обеспечивает их взаимопересечение и многомерность.

Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, сокращений и приложения, включающего перечень лексических единиц, формирующих исследуемые поля, с переводом на русский язык. Объем исследования составляет 169 страниц. Список литературы содержит 174 источника, в том числе 13 на иностранных языках.

Заключение диссертации по теме «Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии», Монастырская, Елена Александровна

Выводы по главе 3

Исследование лексико-семантических полей негативных эмоций гнева, страха и горя в селькупском языке позволяет сформулировать следующие выводы:

- ЛСП «гнев», «страх» и «горе» входят в состав более крупного языкового объединения с инвариантным семантическим признаком «негативные эмоции». Поля имеют общие элементы, обусловливающие неразрывность языкового пространства (об. Ш tarjbugu 'печалиться'; об. С tejegu 'думать', 'тосковать'; об. Illt'urs 'плач'; тым. curgu 'плакать'; вас. Рщ1 'злой'; 'драчливый'; 'хитрый'; Han. tar(3atpugu 'дрожать, трястись от волнения'; таз. tarynpugu 'дрожать, трястись'; об. Ч tárgpatku 'задрожать от волнения' и др.);

- ЛСП «гнев», «страх» и «горе» в ядро и ближнюю периферию включают элементы, обозначающие понятия эмоций (такие элементы относятся к лексике эмоций). В структуре значений данных элементов актуализируются семантические компоненты интенсивности, длительности, направленности эмоций. Периферия и дальняя периферия указанных полей состоят из элементов, выражающих различные способы каузации и репрезентации эмоций (такие элементы входят в состав эмоциональной лексики);

- ЛСП «гнев» формируют элементы с инвариантным семантическим признаком «негативная эмоция, вызванная препятствием к достижению цели» (Чиж. n'eldzugu 'рассердить', 'разозлить'; об. Ч n'ajal 'злой', 'сердитый'; кет. puópatku 'рассердиться', 'разбушеваться'; пир pucPatpa 'пурга' (букв. 'Бог сердится'); СтС t'uugu 'рассердиться'; кет. t'umpl'e 'сердито' и др.). ЛСП «гнев» включает наибольшее количество элементов по сравнению с ЛСП «страх» и «горе». При этом в состав лексики эмоций и эмоциональной лексики входит одинаковое количество элементов (67: 67), что свидетельсивует о равнозначности как самой эмоции гнева, так и её репрезентации в языке;

ЛСП «страх» формируют элементы с инвариантным семантическим признаком «негативная эмоция, вызванная угрозой» (кет. 1агс[к1с1щи 'испугаться'; об. Ч 1агЬад 'страшно'; об. Ч, тым. larimbэgu 'бояться'; таз. ешрШ 'страх'; об. Ш к^'^ки 'испугаться'; п(гкас'аГ 'пугливый'и др.). ЛСП «страх» в количественном отношении занимает срединное положение (97 элементов). Однако лексика данной эмоции представлена значительно богаче лексики эмоции гнева (87 элементов), в то время как эмоциональная лексика имеет всего 10 элементов. Такое соотношение лексических элементов в ЛСП «страх» подтверждает исследования в области психологии и психиатрии, постулирующие первичность эмоции страха;

- ЛСП «горе» формируют элементы с инвариантным семантическим признаком «негативная эмоция, вызванная утратой» (СтС 1'ак 'горе', 'несчастье', 'мука'; Ив. Шграт 'горе'; 1агЬ[1е 'горе'; кекЦ 'горе', 'несчастье', 'мучение'; кет., ел., вас. qeq 'горе'; об. Ш 1а4Ы^и 'печалиться'; Ст С 1е]е§и 'тосковать'; об.С кег^итрщи 'тосковать'; об. С к^ггщитЬ^е 'тоска' и др.). ЛСП «горе» объединяет 64 элемента. Лексика данной эмоции включает 37 элементов, эмоциональная лексика — 27. Такое соотношение элементов в поле демонстрирует большую значимость самой эмоции, а не способов её репрезентации. По сравнению с полями гнева и страха ЛСП «горе» имеет наименьшую языковую репрезентацию. Гнев придает силы, страх их подавляет, а горе отнимает. Гнев и горе — крайние точки проявления психической активности человека, обусловленной негативным воздействием.

Заключение

Проведенное исследование позволяет заключить следующее.

1. Макрополя «ментальная деятельность» и «эмоциональная деятельность» образованы лексическими средствами репрезентации психической деятельности человека. Являясь понятиями высокой степени абстракции, ментальная и эмоциональная деятельность включают в себя меньшие по семантическому объему компоненты, что обусловливает деление указанных макрополей на суб- и микрополя. В рамках макрополей «ментальная деятельность» и «эмоциональная деятельность» мы выделяем субполя «ум», «безумие», «негативные эмоции» (далее — микрополя «гнев», «страх» и «горе»). Макро-, суб- и микрополя по составу, структуре и свойствам являются лексико-семантическими полями (ЛСП). В составе указанных полей было выявлено 594 элемента.

2. Макрополя ментальности и негативных эмоций гнева, страха и горя имеют сложную структуру и включают практически равное количество элементов (299:295). Основными полеобразующими элементами, формирующими ядро и ближнюю периферию, являются лексемы, в структуре значений которых доминирующую позицию занимает инвариантный семантический признак исследуемых полей.

3. ЛСП «ум» и «безумие» формируют элементы с инвариантными семантическими дифференциальными признаками «адекватная ментальная деятельность» и «неадекватная ментальная деятельность» соответственно. ЛСП «ум» намного превосходит ЛСП «безумие», что обусловлено превалирующей ролью адекватной ментальной деятельности в процессе жизнеобеспечения человека. ЛСП «ум» и «безумие» выражают взаимосвязь времени, пространства и ментальности.

4. ЛСП «ум» выражает гармоничное движение информации в идейном пространстве. Информационный обмен имеет различную направленность: по вертикали (СтС tejergu 'подумать', 'порассуждать'; об. Ш ogildzespigu 'учить', 'поучать', 'учиться'; об. С oz 'слово' и др.), по горизонтали (Ласк., об. Ч tentaku ~ tenetjku ~ tenettugu 'рассказывать', 'знать', 'запоминать'; тым., таз. tenjm[qo ~ tanm[qo 'знать', 'узнать', 'уметь', 'понять'; СтС tejeptsgu 'подумать', 'вспомнить'; кет. qosoldzjgu 'узнать'; об. Ч izem qostembugu 'предчувствовать' и др.), движение вглубь (об. Ч teneganda patqelb[gu 'вспоминать'; кет. tejqjneg patqelgu 'помнить'; тур. ille tarpiqo 'подумать (про себя)'; об. Ч agergu 'помнить', 'вспоминать'; вас. haq[r[mb[gu 'вспоминать'), круговое движение (об. Ш qojaldzsmbigu 'притворяться'; qojaldzsmble 'притворяясь'), а также последовательный переход из одного состояния в другое (об. С aBolzegu 'забыть'; об. Ч auldzespugu 'забывать' и др.).

5. ЛСП «ум» образуют элементы, значения которых реализуют следующие дифференциальные признаки интеллекта:

- ум как ментальная деятельность высокого порядка, обеспечивающая обработку, сохранение и передачу информации, необходимой для выживания нескольких поколений, всего рода на большие информационные расстояния прошлого, настоящего, будущего (об. С tonugu 'знать'; tunentimj 'секрет', tunugu 'помнить'; кет. ting|3ugu 'уметь'; 'знать'; таз. tan 'ум', 'понимание', 'дух', 'идея', 'сознание', 'память'; вас. tanul 'умный'; тур. tan[rp[qo 'думать', 'размышлять'; тым. tenerbugu 'думать' и др.);

- ум как ментальная деятельность, направленная на обеспечение жизнедеятельности отдельного индивида (СтС, тым. teje 'ум', 'память'; СтС tejegu 'думать'; тым. tejezi 'умный' и др.);

- ум как ментальная деятельность, связанная с эмоциональной и креативной сферами, свойственными как отдельному индивиду, так и целому поколению (кет. tarb;dim[ 'выдумка'; УО tarb[kkugu 'задумываться'; об. Ч tarbespugu 'беспокоиться'; тым. tarbad[ teje 'мечта' (букв, 'думающий ум') и ДР-)

Периферийные элементы ЛСП «ум» в селькупском языке выражают следующие компоненты понятия адекватной ментальной деятельности:

- обучение как информационный обмен высокого интеллектуального уровня (об. Ч о§1г1щи 'научить'; кет., об. оккщи 'обучаться'; ogi.lzespindi па1кир 'учительница'; ogolalzespete 'учеба', 'обучение'; ogolalzespel 'грамотный' и др.);

- обучение как передача жизнеобеспечивающих знаний о мире от поколения к поколению либо отдельному индивиду (таз. 1а^аН:що 'учиться', 'учить'; 1агйаЩр1а 'учение'; 1ап1а11[к[п4Г яир 'учитель' и др.);

- обман как манипуляция информацией (тур. о1акщо 'обмануть'; кет. аЫЬщи 'обманывать; об. С а1етрэё1 дит 'обманщик'; тур. то1тщо 'обмануть'; ел. тоЬпа^к'е^п 'лгун'; кет. з[ё'ер1щи 'лгать'; об. Ч пока1ё§р1^и 'дурачить' и др.);

- мудрость как обладание уникальными знаниями, скрытыми от большинства (об. С kedsej 'мудрый'; об. Ч qededzegu 'шаманить', 'колдовать', 'гадать'; qada 'волшебство', 'мудрость', 'хитрость (шамана)'; об. С яМе] дшп 'мудрец' и др.).

6. ЛСП «безумие» состоит из элементов, актуализирующих сему неадекватной ментальной деятельности, обусловленной хаотичным движением информации (об. Ч тапатЬг^и 'взбеситься'; об. Ч шапаВ1е 'беснуясь'; вас. qobel 'глупый' и др.). Значения элементов поля реализуют следующие признаки понятия неадекватной ментальной деятельности:

- стремление к хаосу (об. Ш, кет. тапэп^и 'одичать', 'растеряться', 'взбеситься'; об. Ш, об. Ч, вас. тапа] ~ тапа1 'дикий', 'бешеный', 'глупый', 'безумный' и др.);

- разрушение связи человеческого интеллекта с источником информации (ел. топ^е 'сумасшедший'; тур. шотЬщи 'сойти с ума'; таз. тштцГ 'сумасшедший', 'бешеный' и др.); врожденное несовершенство либо незрелость "мыслительного аппарата (тым. 1е^а1е1 'глупый', 'бездарный'; об. С tejgedi 'глупый'; СтС 1е]еуеп1:о йгсетЬЫ[ диш 'умалишенный человек'; об. С пока 'глупец', 'дурак'; покад е§и 'быть глупым' и др.).

7. ЛСП «гнев», «страх» и «горе» входят в состав более крупного языкового объединения с инвариантным семантическим признаком «негативные эмоции». Элементы полей выражают следующие инвариантные семантические дифференциальные признаки: ЛСП «гнев» выражает признак «негативная эмоция, вызванная препятствием к достижению цели», ЛСП «страх» - «негативная эмоция, вызванная угрозой», ЛСП «горе» — «негативная эмоция, вызванная утратой». Ядро и ближнюю периферию формируют элементы лексики эмоций (т.е. элементы, обозначающие саму эмоцию), периферию и дальнюю периферию заполняют элементы эмоциональной лексики (такие элементы выражают различные способы каузации и репрезентации эмоций).

8. ЛСП «гнев» включает наибольшее количество разнородных элементов (134), по сравнению с ЛСП «страх» (97) и «горе» (64). Элементы лексики эмоций (67) формируют ядро ЛСП «гнев». Данные элементы обозначают различную степень интенсивности эмоции гнева, её направленность и длительность (об. С 1'ирищи 'позлить', кет. 1'ир1эгоШ2э§и 'рассердить', тым. п'е] 'злой', об. Ч, вас. п'а^Ёйки 'рассердиться'; 'обидеться', об. С qPodэmpэgu 'сердиться'; 'ворчать', об. Ш к(^ПаШЙ1^и 'натравить'; 'разозлить'; 'разъярить', кет. рис^ки 'рассердиться', 'разбушеваться' и др.). На периферии расположены элементы эмоциональной лексики (67). Такие элементы выражают различные способы каузации и репрезентации эмоции гнева (Пар. 'браниться', 'сквернословить', об. ф1;[тр[ки 'ругаться', 'драться', 'ссориться', 'ругаться', СтС ^и^гезр^и 'больно бить, хлестать', об. С 1'ак[гки 'нашлепать', 'настегать', об., кет., вас. Рэп ~ рэп! 'злой', 'драчливый', 'непоседливый', 'вороватый', об.Ч pjxcugu 'шалить', 'хулиганить', 'пакостить' и др.). Состав и структура ЛСП «гнев» свидетельствует о равнозначности как самой эмоции гнева, так и способов её репрезентации в языке.

9. ЛСП «страх» заполнено неравномерно: ядро и ближняя периферия включают 87 элементов, периферия и дальняя периферия — 10. Страх может иметь различную степень интенсивности и длительности. Об этом свидетельствуют лексемы об. Ч, тым. larfmbsgu 'бояться', вас. larsmbskkugu 'бояться периодически', вас. k[t'aldzugu 'испугать', 'вспугнуть', таз. ещф' 'боящийся', 'боязливый', об. Ч qicoldzambagu 'испуганный'; таз. щгкас'аГ 'пугливый' и др. Эмоциональные проявления страха незначительны и однообразны, поэтому в лексико-семантической системе селькупского языка отмечен ограниченный набор периферийных элементов: об. Ш t'urs 'плач', кет. qum tey azun larruleple 'человек побелел со страху', кет. man ffija(3 (3azamba inns 'мои волосы-мои встали дыбом'. Соотношение лексических элементов в ЛСП «страх» подтверждает исследования в области психологии и психиатрии, постулирующие первичность эмоции страха.

10. ЛСП «горе» включает наименьшее количество элементов по сравнению с ЛСП «гнев» и «страх». Это свидетельствует о том, что эмоция горя как подавляющая психическую активность наименее представлена в языке. -Ядро и ближнюю периферию заполняют 37 элементов, периферию -27. Горе может иметь не только различную степень интенсивности, но и различную природу - духовную либо физическую. Горе, вызванное утратой духовного равновесия, выражают лексемы СтС t'ak 'горе'; 'несчастье'; 'мука', кет., ел., Ив. tarpam 'горе', об. t'akaligu 'измучиться', tarjbugu 'печалиться', СтС tejegu 'тосковать', kezambade 'скука' и др. Горе, обусловленное утратой физического благополучия, репрезентируют лексемы вас. qeq 'горе', об.Ч qeqaldzespugu 'мучить', 'мучиться', qeqsystambugu 'страдать' и др. Соотношение лексики эмоций и эмоциональной лексики свидетельствует о том, что проявления горя менее значимы, чем сама эмоция.

11. В строении исследуемых полей ментальности и негативных эмоций наблюдается следующая закономерность: в направлении от ядра к периферии количество семантических признаков указанных понятий, репрезентируемых в отдельной лексеме, уменьшается, значения элементов становятся зависимыми от контекста. Наличие общих семантических признаков в структуре значений элементов исследуемых полей, выражающих ментальную и эмоциональную деятельность, обеспечивает их пересечение и многомерность.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Монастырская, Елена Александровна, 2008 год

1. Алпатов, В.М. История лингвистических учений. М.: Языки славянской культуры, 2001. - С. 64-142.

2. Апресян, Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. - 368 с.

3. Апресян, Ю.Д. Избранные труды, Т. II. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Языки русской культуры, 1995а.-767 с.

4. Апресян, Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 19956. - № 6. - С. 37-67.

5. Арефьев, В. Енисейские инородцы. // Сибирский сборник. — Иркутск. 1902. - С. 27-40.

6. Арнольд, И.В. Стилистика современного английского языка. (Стилистика декодирования): учебное пособие для студентов фак. и ин-тов иностр.яз. Л.: Просвещение, 1973. - С. 102-164.

7. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека. М.: Наука, 1999. - 896с.

8. Арутюнова, Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. — М.: Наука, 1980.-С. 156-249.

9. Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл: логико-семантические проблемы. М.: Едиториал УРСС, 2005. -С. 5-50.

10. Ю.Ахманова, О.С., Мельчук, И.А., Глушко М.М. и др. Основы компонентного анализа / под ред. Э.М. Медниковой. М.: МГУ, 1969.-98 с.

11. П.Бабаева, Е.Э. Кто живет в вертепе, или опыт построения семантической истории слова // Вопросы языкознания. — 1998. № 3. -С. 94-106.

12. Бабенко, Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1989. —.184 с.

13. Бабенко, Л.Г., Казакевич, Ю.В. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа. М., 2004. - 400 с.

14. Байдак, A.B. Глагольное управление в селькупском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Томск, 2001.

15. Беккер, Э.Г. Категория падежа в селькупском языке. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1978. — 208 с.

16. Беккер, Э.Г. Словообразовательные модели имен существительных в селькупском языке. // Структура палеоазиатских и самодийских языков: сб. науч. трудов. Томск: Изд-во ТГПИ, 1984 - С. 73-83.

17. Беккер, Э.Г., Алиткина, Л.А., Быконя, В.В. и др. Морфология селькупского языка. Южные диалекты / под ред. Э.Г. Беккер. — Ч. I. Томск: Изд-во ТГПИ, 1995. - 292 с.

18. Бенвенист, Э. Общая лингвистика. М.: Наука, 1974. — 447 с.

19. Блумфильд, Л. Язык /под ред. и с предисл. М.М. Гухман. — М.: Прогресс, 1968.-607 с.

20. Болсуновская, Л.М. Способы глагольного действия в диалектах селькупского языка: Дисс. . канд. филол. наук. Томск, 1998. -171 с.

21. Бондарко, A.B. Грамматическое значение и смысл // Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. М.: Наука, 1967.-С. 50-70.

22. Борискина, О.О., Кретов, A.A. Теория языковой категоризации. Национальное сознание сквозь призму криптокласса. — Воронеж, 2003.-С. 14-22.

23. Брутян, Г.А. Язык и картина мира. // Философские науки. 1973 - № 1. — С.12-17.

24. Буряков, М.А. К вопросу об эмоциях и средствах их языкового выражения // Вопросы языкознания. 1979. № 3. - С. 10-16.

25. Быконя, В.В. Собственно послелоги в селькупском языке // Языки и топонимия / отв. ред. 3. Г. Беккер. Томск: Изд-ва ТГПИ, 1978. - С. 35-47.

26. Быконя, В.В. «Пространство» в мировосприятии селькупов // Система жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и современности. Теория. Методология. Практика. Томск: Изд-во ТГПУ, 1998.-С. 170-173.

27. Быконя, В.В. Шарватпленд шёнщуй шэндсэ! Говори по-шёшкупски! (Русско-селькупский разговорник) Томск: Изд-во ТГПУ, 1999. — 111с.

28. Быконя, В.В. Селькупско-русский диалектный словарь. — Томск: Изд-во ТГПУ, 2005. 348 с.

29. Быконя, В.В. Самодийское направление // Сравнительно-исторические и типологические исследования языка и культуры: проблемы и перспективы: сб. научных трудов и материалов/ пол ред. А. А. Ким. Томск: Изд-воТГПУ, 2007. - Выпуск 3. - С. 13-19.

30. Быконя, В.В. Идея происхождения/рождения человека в языковой картине мира селькупов // Вестник Томского государственного педагогического университета. Гуманитарные науки (Филология). -Томск: Изд-во ТГПУ, 2007. Выпуск 4. - С. 88-97.

31. Васильев, Л.М. Компоненты сознания в их отношении к единицам языка и речи. // Вопросы методологии и методики лингвистических исследований. Уфа: Изд-во Башкир, ун-та, 1966. - С. 36-42.

32. Васильев, Л.М. Глаголы эмоционального переживания в русском и болгарском языках // Вопросы славянского языкознания. — Саратов, 1968.-С. 11-24.

33. Васильев, Л.М. Теория семантических полей. // Вопросы языкознания. 1971. - №5. - С. 105-113.

34. Васильев, Л.М. Методы семантического анализа // Исследования по семантике. Уфа: Изд-во Башкир, ун-та, 1976. - С. 158-172.

35. Васильев, Л.М. Семантика русского глагола: Глаголы психической деятельности. — М: Высшая школа., 1981. — 184 с.

36. Васильев, Л.М. Значение как предмет современной лингвистической семантики // Исследования по семантике. Уфа: Изд-во Башкир, унта, 1983.-С. 11-20.

37. Васильев, Л.М. Типы семантических полей по их структуре и способам репрезентации // Слово в системе и тексте. Новосибирск, 1988.-С. 38-46.

38. Васильев, Л.М. Современная лингвистическая семантика. М.: Высшая школа, 1990. - 176 с.

39. Вежбицкая, А. Семантические универсалии и «примитивное мышление». // Язык. Культура. Познание. М.: «Языки русской культуры», 1997. - С. 291-325.

40. Вежбицкая, А. Семантические универсалии и описание языков / под ред. Т. В. Булыгиной. -М.: «Языки русской культуры», 1999. —780 с.

41. Виноградов, В.В. Русский язык. -М.: Высшая школа, 1972. 614 с.

42. Виноградов, В.В. Лексикология и лексикография. -М.: Наука, 1977.- 244 с.

43. Виноградов, В.В. Слово и значение как предмет историко-лексикологического исследования // Вопросы языкознания. 1995. -№ 1.-С. 5-36.

44. Вопросы енисейского и самодийского языкознания: сб. науч. трудов. Томск: Изд-во Томского пединститута, 1983. - 159 с.

45. Гайсина, P.M. Сопоставительное описание лексических полей: (На материале разноструктурных языков). — Уфа: Изд-во Башкир, ун-та, 1990.-70 с.

46. Гак, В.Г. К проблеме общих семантических законов. // Общее и романское языкознание. М.: Наука, 1972.

47. Гак, В.Г. Сопоставительная лексикология. М.: Международные отношения, 1977. - 264 с.

48. Гак, В.Г. Пространство вне пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 127-134.

49. Головнев, A.B. Говорящие культуры, традиции самодийцев и угров.- Екатеринбург: Ур О РАН, 1995. 606 с.

50. Григоровский, Н. П. Южноселькупский словарь. Обработка и издание Хелимского Е. Гамбург, 2007. - 225 с.

51. Гумбольдт, В. фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества // Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX вв в очерках и извлечениях, 4.1. М.: Наука, 1964. - С. 68-86.

52. Додонов, Б.И. Классификация эмоций при исследовании эмоциональной направленности личности // Вопросы психологии. — 1975.-№6.-С. 21-33.

53. Дубровина, И.В. Психология / И.В. Дубровина, Е.Е. Данилова, A.M. Прихожан; под ред. И.В. Дубровиной. М., 1999. - С. 370-460.

54. Дульзон, А.П. Селькупские сказки// Языки и топонимия Сибири. -Томск: Изд-во ТГПИ, 1966. С.96-158.61 .Енисейские инородцы (популярные очерки). Сибирский сборник за 1902 годъ. Иркутскъ: Вост. обозрение. С. 20-40.

55. Есперсен, О. Философия грамматики. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1958.-404 с.

56. Жарикова, И.Н. Кровь как понятие трех миров в селькупском языке // Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков икультур: сб. тезисов междунар. науч. конференции XXV-e Дульзоновские чтения. — Томск: «Ветер», 2008. С. 37-39.

57. Зырянова, Е.В. Структура селькупского глагольного слова в синхронии и диахронии: Дис.канд. филол. наук. Томск, 2001.

58. Изард, К.Э. Эмоции человека // Теория дифференциальных эмоций. — М.: Наука, 1980. С. 5-48. ; •

59. Изард, К.Э. Психология эмоций / перев. с англ. — СПб.: Питер, 1999. -464 с.

60. Ильинская, Т.Н. История формирования и эволюция концепта «сила» во французском и русском языках: Дисс. . канд. филол. наук. Томск, 2006.

61. Казакевич, O.A. Красота в фольклоре народов Сибири (селькупы и их соседи) // Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного / отв. ред. Н.Д. Арутюнова. -М.: Индрик, 2004. С. 603-613.

62. Кацнельсон, С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. // Вопросы теории языкознания. — М.: Наука, 1965. С.40-76.

63. Ким, A.A. Очерки по селькупской культовой лексике. — Томск: Изд-во НТЛ, 1997.-219 с.

64. Ким, A.A. Селькупская культовая лексика как этнолингвистический источник: проблема реконструкции картины мира. Дисс. . докт. филол. наук. Томск, 1999. - 356 с.

65. Кобозева, И.М. Лексико-семантическая парадигматика // Лингвистическая семантика. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - С. 98-108.

66. Которова, Е.Г. Межъязыковая эквивалентность в лексической семантике. Сопоставительное исследование русского и немецкого языков. Berliner Slavistische Arbeiten. Frankfurt am Main; Berlin; New York; Paris; Wien: Lang, 1988. Bd. 5.-215 s.

67. Кубрякова, E.C. Семантика производного слова // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. - С. 81-154.

68. Кубрякова, Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. -М.: Наука, 1981. С.90-120.

69. Кузнецова, А.И. Понятие семантической системы языка и методы её исследования. М.:Изд-во МГУ, 1963. - 57 с.

70. Кузнецова, А.И., Хелимский, Е.А., Грушкина, Е.В. Очерки по селькупскому языку. Тазовский диалект. Т. I. М.: Изд-во МГУ, 1980.-412 с.

71. Кузнецова, А.И. Речевые акты в сказках тазовских селькупов. // Строй самодийских и енисейских языков: сб. науч. трудов. Томск: Изд-во Томского пединститута, 1987. - С. 31-40.

72. Кузнецова, А.И., Казакевич, O.A., Иоффе и др. Очерки по селькупскому языку. Тазовский диалект / под ред. А.И. Кузнецовой. -Т. 2.-М.: Изд-во МГУ, 1993.- 196 с.

73. Кузнецова, А.И. Северные селькупы // Мифология селькупов / науч. ред. В.В. Напольских. Томск; Изд-во Томского ун-та, 2004. - С. 85-100.

74. Кузнецова, Н.Г. Суффиксы отыменной глагольной деривации в диалектах селькупского языка. // Lingüistica uralica. Tallin, 1990, -XXVI. С. 43-56.

75. Кузнецова, Н.Г. Грамматические категории южноселькупского глагола. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1995. - 285 с.

76. Кузьмина, А.И. Диалектологические материалы по селькупскому языку // Исследования по языку и фольклору.- Новосибирск, 1967. -Вып.2. С. 267-329.

77. Кулемзин, В.М. Селькупы // Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 2. Мир реальный и потусторонний. — Томск: Изд-во Томского ун-та, 1994. С. 355-360.

78. Леви-Брюль, Люсьен. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Наука, 1994. - С. 115-143.

79. Левковская, К.А. Теория слова. Принципы её построения и аспекты изучения лексического материала. М.: Наука, 1962. — С. 24-38.

80. Лексико-семантическая система языка // Общее языкознание. Внутренняя структура языка / под ред. Серебрянникова Б.А. — М.: Наука, 1972.-С. 417-444.

81. Липатов, А.Т. Семантические аспекты проявления русской омонимии на разных языковых уровнях. Автореф. докт. филол. наук. Ленинград. - 1990. - 43 с.

82. Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного / отв. ред. Н.Д. Арутюнова. — М.: Индрик, 2004. 720 с.

83. Ломтев, Т.П. Конструктивное построение смыслов имен с помощью комбинаторной методики. (Термины родства в русском языке). // Филологические науки. 1964, № 2. С.5-12.

84. Ломтев, Т.П. Принцип отражения и его значение для лингвистической семантики // Общее и русское языкознание. Избранные работы. М.: Наука, 1976. - С. 257-289.

85. Лосев, А.Ф. Знак. Символ. Миф: -М.: Наука, 1982. С. 15- 46.

86. Лукьянова, H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления: (проблемы её семантики). Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1986,86 с.

87. Лукьянова, H.A. Экспрессивность как семантическая категория. // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе / под ред. Н. А. Лукьяновой. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та,, 1991. С 5-21.

88. Маковский, М.М. Теория лексической аттракции. — М.: Наука, 1971.-С. 235-240.

89. Малолегко А.М. Лукомория первая русская колония в Сибири. — Томск: Томский государственный университет. 2005. - 80 с.

90. Маслов, Ю.С. Введение в языкознание. М.: Наука, 1987. - 272 с.

91. Мечковская, Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура: Курс лекций: учеб. пособие для студ. филол., лингв, и переводовед. фак-в высш. учеб. заведений. — М.: Изд. Цент «Академия», 2004. 432 с.

92. Тучкова, H.A., Кузнецова, А.И., Казакевич O.A. и др. Мифология селькупов / науч. ред. В.В. Напольских Томск: Изд-во Том.ун-та, 2004. - 382 с.

93. Морев, Ю.А. К соотношению глухости-звонкости и долготы-краткости шумных согласных в селькупском языке // Языки и топонимия / отв. ред. Э.Г.Беккер. Томск: Изд-во ТГПИ, 1978. - С. 3-14.

94. Москвина, Т.Н. Лексические средства выражения эмоций в островном верхненемецком говоре. Автореферат дис. канд. филол. наук. Барнаул, 2004.

95. Новиков, Л.А. Семантика русского языка- М.: Наука, 1982. — 271 с.

96. Новиков, Л.А. Художественный текст и его анализ. — М.: Наука, 2003.-300 с.

97. Никитин, М.В. Основы лингвистической теории значения: учеб. пособие. -М.: Высш. шк., 1988. 168 с.

98. Павлова, Н.М. Условия реализации неожиданных эмоциональных значений в расширенном контексте // Очерки по стилистике / отв. ред. Трофимова Э.А. — Ростов-на-Дону, 1975. — С. 34-47.

99. Пелих, Г.И. Происхождение и история селькупов. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. — Томск, 1972.

100. Пелих, Г.И. Селькупская мифология. Томск: Изд-во ТГУ, 1998. -80 с.

101. Пименова, М.В. Этногерменевтика языковой наивной картины внутреннего мира человека. Кемерово: Кузбассвузиздат; Landau: Verlag Empirische Pädagogik, 1999. - 262 с.

102. Полякова, H.B. Особенности вербализации концепта «пространство» в селькупском языке в сопоставлении с русским. Дисс. . канд. филол. наук. Томск, 2004.

103. Потебня, A.A. Представление и значение // Из записок по русской грамматике. -М.: Наука, 1958. Т. 1-2. С. 143-147.

104. Прокофьев, Г.Н. Остяко-самоеды Туруханского края. // Этнография. 1928. -№ 2. - С 96-103.

105. Прокофьева, Е.Д. Старые представления селькупов о мире // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. — JL: Просвещение, 1976. — С. 106-128.

106. Прокофьева, Е.Д. Некоторые религиозные культы тазовских селькупов // Памятники культуры народов Сибири и Севера (вторая половина XIX начало XX в.). — Л.: Просвещение, 1977. С. 66 - 79.

107. Психолингвистика в очерках и извлечениях: Хрестоматия. / В.К. Радзиховская, А.П. Кирьянов, и др.; под ред. В.К. Радзиховской. — М.: Академия, 2003. 464 с.

108. Радченко, O.A. Лингвофилософские опыты В. фон Гумбольдта и постгумбольдтианство. // Вопросы языкознания. 2001. - №3. — С.96-126.

109. Рябкова, A.B. Лексико-семантическая таксономия фреймов радость печаль (на материале русского и немецкого языков): Автореф. дис. . канд. филол. наук. - Барнаул, 2002.

110. Селькупская сказка про Итте, который жил на Кети (по-чумылькупски записала И.А. Коробейгникова (Малькова)) /

111. Материалы IV Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». — Тобольск — Омск, 2001. С. 276-280.

112. Семантические поля в разделе «человек» // Принципы описания языков мира / отв. ред. В.Н. Ярцева, Б.А. Серебренников. — М.: Наука, 1976.-С.318-326.

113. Сепир, Э. Язык и среда // Избранные труды по языкознанию и культурологии. М. ¡Прогресс, Универс, 1993. - С. 270-284.

114. Серебренников, Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. — М.: Наука, 1988. -247 с.

115. Сказки народов Сибирского Севера: сб. статей / отв. ред. Т.И. Поротова. Томск: Изд-во Томск, ун-та., 1976. - Вып. II. - 138 с.

116. Сказки народов Сибирского Севера: сб. статей / отв. ред. Т.И. Поротова. — Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1981. — Вып. IV. С. 122159.

117. Сказки Нарымских селькупов: книга для чтения на селькупском языке с переводами на русский язык. — Томск: Изд-во ТГПУ, 1996. -187 с.

118. Соколова, З.П. Селькупы.// Вопросы истории. М., 1973. - №3. -С. 18-24.

119. Соколова, З.П. Селькупы.// Народы мира. Историко-этнографический справочник. М., 1988. - С. 398-399.

120. Стародубцева, А.В. Исследование концептуального пространства «Эмоция» в тексте: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2004.

121. Степанов, Ю.С. Основы общего языкознания. М.: Высшая школа, 1975, —271 с.

122. Тучков, А.Г. История и культура народов Сибири. — Томск: Изд-во ТГПУ, 2005.-252 с.

123. Тучкова, H.A. «Эпос об' Итте» в южноселькупском ареале // Музейные фонды и экспозиции в научно-образовательном процессе. Томск: изд-во Томе. гос. ун-та, 2002. - С.93-108.

124. Топорова, Т.В. Познание, ментальная деятельность // Семантическая структура древнегерманской модели мира. -М.:Радикс, 1994.-С. 124-146.

125. Уфимцева, A.A. Лексическое значение. Принцип семиологического описания лексики. — М.: Наука, 1986. 240 с.

126. Филичева, Н.И. Структура словосочетания и синтаксическое поле. // Вестник МГУ. Филология. 1971. - Вып. 3. - С. 22-28.

127. Фрумкина, P.M. Опыт описания семантики имен, не задающих ситуацию. // Фрумкина P.M., Моисеев A.B., Мостовая А.Д., Рюмина H.A. Семантика и категоризация. М.: Наука, 1991. - С. 6-60.

128. Фрумкина, Р. М. Психолингвистика. М.: Наука, 2003. — 315 с.

129. Хайдеггер, М. Время картины мира // Новая технократическая волна на западе. М.: Прогресс. 1986. - С. 93-118.

130. Хайду, П. Южносамодийские языки. Селькупский язык // Уральские языки и народы. М.: Прогресс, 1985. - С. 132 137.

131. Хелимский, Е.А. Древнейшие венгерско-самодийские языковые параллели. (Лингвистическая и этногенетическая интерпретация). -М.: Наука, 1982.-164 с.

132. Хелимский, Е.А. Самодийская мифология // Мифы народов мира. -М.: Наука,1988.-Т.2.-С.398-401.

133. Хелимский, Е.А. Селькупские заимствования в русских диалектах // Компаративистика, уралистика: Лекции и статьи. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 363-377.

134. Хомич, Л.В., Ириков, С.И., Аюпова, Г.Е. Тазовские селькупы: очерки традиций культуры. СПб.: Просвещение, 2002. — 149 с.

135. Шатилов, М.Б. Остяко-самоеды и тунгусы Принарымского края. Путевые заметки // Труды Томского краеведческого музея. Т. 1. — Томск, 1927.-С. 139-167.

136. Шафиков, С.Г. Семантические универсалии в лексике. Уфа: Изд-во Башкир, ун-та, 1996. — 196 с.

137. Шафиков, С.Г. Категории и концепты в лингвистике. // Вопросы языкознания. 2007. - № 2. - С. 3-17.

138. Шмелев, Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Просвещение, 1964.-243 с.

139. Шмелев, Д.Н. Современный русский язык: Лексика- М.: Просвещение, 1977. С.120-150.

140. Щур, Г.С. Теория поля в лингвистике. — М.: Наука, 1974. 165 с.

141. Этнография народов Томской области: учебное пособие / П.Е. Бардина, Т.А. Гончарова, Г.В. Грошева, Е.Ю. Кошелева, A.A. Локтионова, Н.В. Лукина, И.Е. Максимова, Л.В. Паршок, H.A. Тучкова. Томск: Изд-во ТГПУ, 2005. - С 44-61.

142. Castren's М.А. Reiseberichte und Briefe aus den Jahren 1845-1849. -St.-Petersburg: Buchdruckerei der Kaiserlichen Academie der Wissenschaften, 1856. 527 s.

143. Castren, M.A. Lehtisalo, T. Samojedische Sprachmaterialien. MSFPu XXXVII. Helsinki, 1960. - S. 20-37.

144. Collinder, B. Finno-Ugric Vocabulary. An etymological dictionary of the uralic languages. Stockholm. Uppsala, 1955. - 212 s.

145. Collinder, B. Comparative grammar of the Uralic languages. Part 3. Boktryckeri aktiebolag, Uppsala, 1960. S. 40-51.

146. Collinder, B. An introduction to the Uralic languages. University of California Press. 1965. P. 3-15.

147. Dulson, A. Über die räumliche Gliederung des Sölkupischen in ihrem Verhältnis zu den alten Volkstumsgruppen // Советское финноугроведение. 1971. - № 7. - С. 35-43.

148. Eimermacher, К. Zur Entstehungsgeschichte einer deskriptiven Semoitik in Rußland // Wie grell, wie bunt, wie ungeordnet: modeltheoretisches Nachdenken über die russische Kultur. Bochum: Brockmeyer, 1995. - S. 109-163.

149. Erdélyi, E. Selkupisches Wörterverzeichnis. Budapest, 1969.

150. Hoppâl, M. Das Buch der Schamanen. Europa und Asien. (Ullstein) Verlag Berlin, München, 2002, 160 S.

151. Jahnhunen, J. Samojedischer Wortschatz. Helsinki, 1977.

152. Redéi, К. Uralisches Etymologisches Wörterbuch, Budapest, 1986.

153. Fillenbaum, S., Rapoport, A. Structures in the subjective lexicon. North Carolina, 1971. P. 5-22.

154. Sölkupisches Wörterbuch aus Aufzeichnungen von Kai Donner, U.T. Sirelius und Jarmo Alatalo. Zusammengestellt und herausgegeben von Jaraio Alatalo. Finnisch-ugrische Gesellschaft. Helsinki, 2004. - 465 s.

155. Список электронных источников

156. Белич Иг.В., Белич Ир В. К вопросу о культовых местах тазовских селькупов, http://www.ipdn.ru

157. Вардзелашвили Ж. Компонентный анализ слова в теории вторичной номинации, http://vjanetta.narod.ru

158. Даниленко В.П. Языковая картина мира в концепции Л.Вайсгербера, http://www.islu.ru

159. Казакевич O.A. Между гневом и страхом (человек в фольклоре северных селькупов), http://www.infolex.ru

160. Кузнецова А.И. Зоны синкретизма, создающие континуум лексической системы языка, http:// www.dialog-21.ru

161. Сусов И.П. История языкознания, http://homepages.tversu.ru1. Сокращения

162. Сокращенные названия населенных пунктов:

163. УО Усть-Озерное; Ив. - Иванкино; Ласк. - Ласкино; Фарк. -Фарково; Пар. - Парабель; Han. - Напас; НС - Ново-Сондрово; СтС — Старо-Сондрово.