Концепты "Angst" и "Freude" в семантическом пространстве языка: На материале немецкого языка и его австрийского варианта тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.04, кандидат филологических наук Бородкина, Галина Степановна

• Бородкина, Галина Степановна
• кандидат филологических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Бородкина, Галина Степановна

Введение

Глава 1. Теоретические основы исследования концепта «эмоция»

1.1. «Картина мира» в лингвистике эмоций 12 1.1.1. Языковая картина мира 13 1.1.2.Эмоциональная картина мира

1.2. Когнитивно-лингвистические основы исследования эмоциональных концептов

1.3. Проблема толкования эмоциональных слов. Прототипы. Ментальные сценарии как средство выражения сущностных свойств эмоций

1.4.Проблема лакунарности и национальной специфики эмоциональных концептов

1.5. Эмотивная компетенция языковой личности

1.6. Специфика картины мира на отдельных участках языковой системы

1.7. Эмоции как предмет изучения в современной науке

1.8. Психология эмоциональных явлений

1.9. Эмоции и познание

1.10. Когнитивные теории эмоций

1.11. Оценка в аксиологии и лингвистике

1.12.Способы вербальной экспликации эмоций

1.13. Лексические отношения в теории Д.Круза

1.14.Терминологический аппарат описания концептов «Angst» и «Freude» 34 4/7 Выводы

Глава 2. Анализ лексических средств, вербализующих концепт «Angst» в немецком языке и его австрийском варианте

2.1. Концепт «Angst» в психологическом аспекте

2.2. Семантические типы лексем, вербализующие концепт «Angst»

2.3. Базовая лексика, эксплицирующая концепт «Angst»

2.3.1. Существительные как вербальные экспликаторы концепта «Angst»

2.3.2. Глаголы как вербальные экспликаторы концепта «Angst»

2.3.3. Прилагательные как вербальные экспликаторы концепта «Angst»

2.4. Ассоциативно-эмоциональная лексика, эксплицирующая «страх»

2.4.1. Психофизиологическая лексика как средство вербальной манифестации единой психической и физиологической природы эмоций «страха»

2.4.2. Кинематическая лексика, отражающая концепт «Angst» с указанием на концептуальную связь «страх - движение»

2.4.3. Негирующая лексика, отражающая концепт «Angst» с указанием на признак единичности вербализуемого страха

2.4.4. Темпоральная лексика, отражающая концепт «Angst» с указанием на концептуальную связь « страх - время»

2.4.5. Локальные лексемы, отражающие концепт «Angst» с указанием на концептуальную связь « страх - пространство» 8С

2.5. Сравнительные конструкции, эксплицирующие концепт «Angst»

2.6. Вербальные модели, реализующие концепт «Angst»

2.7. Метафора как средство выражения индивидуально-авторских признаков концепта «Angst»

Выводы

Глава 3. Анализ лексических средств, вербализующих концепт „Freude" в немецком языке и его австрийском варианте

3.1. Концепт „Freude" в психологическом аспекте

3.2. Семантические типы лексем, вербализующие концепт „Freude"

3.3. Базовая лексика, эксплицирующая концепт „Freude" 10$ 3.3.1 .Существительные как вербальные экспликаторы концепта

Freude"

3.3.2. Прилагательные как вербальные экспликаторы концепта „Freude"

3.3.3. Глаголы как вербальные экспликаторы концепта „Freude"

3.4. Ассоциативно эмоциональная лексика, эксплицирующая «радость» 122 3.4.1.Психофизиологическая лексика как средство вербальной манифестации единой психической и физиологической природы эмоций «радости»

3.4.2. Негирующая лексика как средство выражения признака единичности вербализуемой радости в концепте „Freude" 136 3.4.3. Темпоральная лексика, отражающая концепт „Freude" с указанием на концептуальную связь «радость» - «время»

3.5. Сравнительные конструкции, эксплицирующие концепт „Freude"

3.6. Вербальные модели, реализующие концепт „Freude"

3.7. Метафора как средство выражения индивидуально-авторских признаков концепта „Freude"

Выводы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Концепты "Angst" и "Freude" в семантическом пространстве языка: На материале немецкого языка и его австрийского варианта»

В последние десятилетия эмоциональные переживания человека стоят в центре изучения многих научных дисциплин. В лингвистике сформировалась особая отрасль - эмотиология (В.Г.Гак), которая занимается разработкой проблемы эмоций в языке. Одним из приоритетных направлений в эмотиологии является изучение эмоциональной картины мира.

Актуальность работы. В русле интенсивно развивающегося когнитивного направления в лингвистике ширится круг исследуемых феноменов, относящихся к сфере человека и имеющих особую значимость для его характеристики как эмоциональной личности. Антропоцентризм, характерный для всех современных отраслей науки, ставит в центр научной парадигмы человека во всей его сложности как элемента мира, и нацеливает проводимые исследования на познание внутреннего мира человека и его осознание своей роли в окружающем мире. Эмоциональные концепты имеют особенную значимость и ценность для создания эмоциональной картины мира, которая «рисуется» исследователем с помощью концепта как «сгустка культуры в сознании человека» (Ю.С.Степанов) на стыке нескольких формирующих пластов - культуры, сознания и языка. Актуальность данного диссертационного исследования определяется интересом современной лингвистики к изучению концептов класса «эмоции» и в значительной степени мотивируется постановкой проблем, связанных с исследованием роли концептов „Angst", ,,Freude"B эмоциональной картине мира. Актуальность работе придает тот факт, что, несмотря на появление многих исследований, ставящих целью изучение вербальных манифестато-ров эмоций, языковое выражение доминантных эмоциональных концептов „Angst" - «страх» и „Freude" - «радость» в немецком языке с учетом его австрийского варианта до сих пор не было объектом отдельного рассмотрения.

Научная новизна исследования состоит том, что в данном диссертационном исследовании впервые определены и описаны концепты „Angst", „Freude" как элементы немецкой и австрийской концептосферы, эксплицируемые лексическими средствами языка. Новым является предпринятое автором комплексное 6 исследование слов с оценкой эмоций как манифестаторов концептов „Angst", „Freude", в частности, в категориальном, парадигматическом, синтагматическом, когнитивном и структурно-морфологическом аспектах. В предлагаемой диссертации получены новые знания о когнитивном содержании концептов „Angst", „Freude". В исследовании впервые описаны различные типы эмоцио-налъно-оценочной лексики с целью выявления новых, индивидуально-авторских признаков вербализуемых страха, радости, которые по глубине и разносторонности содержания в значительной мере расширяют конвенциональные признаки рассматриваемых эмоций, отражаемые в словаре. В исследовании впервые излагаются результаты, основанные на описании релевантных признаков эмоций страха и радости. Новым достижением являются структурно-семантические модели, отражающие процесс концептуализации рассматриваемых эмоций. Новизну диссертации придает исследование метафоры как вербального средства, способного наиболее адекватно отражать непознанную сторону эмоций. Новые данные получены на основе сопоставления метафорических компонентов в содержании концептов „Angst", „Freude", благодаря которым можно детально уточнить содержание каждого рассматриваемого концепта в отдельности. Впервые в диссертационном исследовании осуществляется выявление национально-культурной специфики лексем, эксплицирующих концепты „Angst", ,,Freude"B немецкой и австрийской языковых картинах мира, которые свидетельствуют о тенденции к самоидентификации в национальном сознании.

Цель диссертационной работы состоит в том, чтобы на основе проведения комплексного исследования лексических средств, вербализующих концепты „Angst", „Freude" в немецком языке и его австрийском варианте, выявить доминантные концептуальные признаки данных эмоций и определить национально-культурную специфику их метафоризации в немецкой и австрийской языковой картине мира.

В соответствии с обозначенной целью в исследовании ставятся следующие задачи: 7

1. провести комплексное исследование слое с оценкой эмоций как манифе-статоров концептов „Angst", „Freude", в частности, в категориальном, парадигматическом, синтагматическом, когнитивном и структурно-морфологическом аспектах;

2. установить семантические типы ассоциативно-эмоциональных слое, вербально эксплицирующих концепты „Angst", „Freude";

3. выявить концептуальные признаки эмоций „Angst", „Freude" на основе исследования психофизиологической, негирующей, кинематической, темпоральной и локальной лексики, а также сравнительных конструкций;

4. установить и проанализировать структурно-семантические модели, с помощью которых манифестируются рассматриваемые концепты;

5. выявить и описать метафорические компоненты концептов „Angst", „Freude";

6. определить национально-культурную специфику лексем, репрезентирующих концепты „Angst", „Freude" в немецкой и австрийской языковой картине мира.

Объектом исследования послужили 1948 JIE, из них 1855 немецкие и 93 австрийские эмоциональные лексемы, репрезентирующие концепты „Angst" и „Freude" в немецком языке и его австрийском варианте (на основе более тридцати пяти художественных произведений современных немецких и австрийских писателей и газетно-журнальных публикаций).

В основу отбора лексических единиц, образующих исследуемый корпус, положены критерии, выделенные З.Е.Фоминой (Фомина 1996: 8), среди которых назовем основные: показатели лексической эмотивности/оценочности: наличие в семантике слова эмоционально-оценочного компонента (ЭОК) - который «является результатом опосредованного отражения взаимодействия эмоции и оценки: эмоции как психического переживания субъектом своего отношения к окружающему миру, и оценки как результата этого процесса» (Фомина 1996: 14); аффиксы и полуаффиксы, синтагматические связи базовых слов с оценкой эмоций; лексикографическое описание эмоционально-оценочных слов 8 в словарях; наличие помет, информирующих об аксиологическом статусе лексем; признаки отношений концептуальной совместимости (Р.Филер, М.Бурштейн) и др.

Для решения поставленных задач нами использовалась методика анализа эмоционально-оценочной лексики, разработанная З.Е.Фоминой (1999: 14). В качестве основных методов были использованы: 1) метод компонентного анализа, семемный анализ (Копыленко, Попова 1978; Селиверстова 1978), сопоставительный анализ семантики многозначных слов, дистрибутивный анализ и др. (Принципы. 1976); 2) количественный метод, с помощью которого были определены частотность употребления JIE с оценкой страха, радости в художественных и газетно-публицистических текстах; соотношение эмоционально-оценочных слов, репрезентирующих концепты „Angst", „Freude" по категориальному признаку; соотношение эмоционально-оценочных слов по статусу эмоционально-оценочного заряда (положительный / отрицательный / амбивалентный) (Фомина 1996: 7); 3). лексикографический метод, 4). метод логиче-ско-дедуктивного анализа (Шаховский 1987: 31) и др.

Достоверность и объективность диссертационного исследования обеспечивается большим объемом проанализированных словоупотреблений различных лексем с оценкой «страха», «радости» (1948 JIE), а также благодаря использованию электронного каталога художественных произведений, составленного австрийским лингвистом профессором Р.Муром (проект „Osterreichisches Deutsch", университет г. Грац, Австрия). Электронный каталог художественных произведений, разработанный Р.Муром, включает более 35 произведений современных немецкоязычных писателей (T.Bernhard, H.Hesse, Н. Konsalik, I.Bachmann, B.Frischmuth, F.Innerhofer и др.). Нами также использовался компьютерный архив газетных публикаций за 1995-1999 гг.

Теоретическая значимость исследования состоит в осмыслении ключевой роли эмоциональных концептов в эмоциональной картине мира, т.е. мировиде-нии, спроецированном эмоциональной сферой сознания и отражающим аксиологические приоритеты языковой личности. В исследовании закладываются 9 теоретические основания для понимания эмоциональных концептов как источников познания внутреннего мира человека. Описание концептов „Angst", „Freude" намечает перспективу научного интереса к эмоциональным концептам через изучение их языковой репрезентации и помещает эмоции в центр внимания современных научных направлений - когнитивной лингвистики, лингвистической теории эмоций, психолингвистической теории эмоций, в вопросах изучения взаимодействия языка и мышления, языка и культуры, языка и этноса и др. Полученные результаты могут быть использованы когнитологами для осмысления, описания и репрезентации концептов „Angst", „Freude" как компонентов концептуального поля «эмоции человека».

Практическая ценность диссертации определяется возможностью использования полученных результатов для выявления универсального и национально-специфического в составе компонентов и когнитивной структуре других эмоциональных концептов как средств познания внутреннего мира человека, в том числе и на материале других языков. Теоретические и практические результаты о семантическом содержании концептов страха, радости могут быть использованы в курсах лекций по общему языкознанию, лексикологии, стилистике, в теории и практике перевода, в лексикографической практике, например, при уточнении словарных дефиниций слов с обозначением эмоций. Они могут составить содержание спецкурсов по когнитивной лингвистике и быть использованы в качестве актуального материала на практических занятиях по немецкому языку. Практическая значимость работы состоит в возможности использования полученных результатов для составления расширенного словаря лексики эмоционального состояния с учетом австрийских лексем с оценкой страха, радости.

На защиту выносятся следующие основные положения.

1 .Доминирующим вербальным манифестатором эмоциональных концептов ,^4ngst'.', „Freude" в немецком языке и его австрийском варианте являются субстантивные лексемы в сравнении с адъективными, наречными и глагольными лексемами. В австрийском варианте немецкого языка «страх» вербали

10 зуется, как правило, с помощью лексем «страха» из стандартного немецкого языка. Для базовых лексем, вербализующих концепты ,^Lngst", „Freude", характерна, с одной стороны, автономность, с другой, активная сочетаемость в контексте. Благодаря разнообразным сочетаниям лексем страха и радости репрезентируются различные признаки манифестируемых эмоций (в т.ч. «интенсивность», «размер», «мера» и др.) и многочисленные типы вербализуемых состояний «страха» и «радости».

2. Ассоциативно-оценочная лексика «страха», «радости» в художественных текстах и в газетных публикациях обнаруживает сходство: а) по признаку тематической принадлежности, б) по степени абстрактности/конкретности обозначаемых понятий, в) по способу расположения ассоциативно-эмоционального компонента в значении слова (в семеме Д1). Ассоциативно-эмоциональные слова, восходящие к страху и радости, как в квантитативном, так и в квалитативном плане более разнообразно представлены в газетных текстах, чем в текстах художественных произведений.

3. Структурно-семантические модели, с помощью которых манифестируются концепты „Angst" и „Freude", характеризуются ассиметричным соотношением формы и содержания. Так, с одной стороны, модели эмоциональных концептов образуются, как правило, с помощью двух основных элементов [эмоция] и [деятельность] или [соматические симптомы], с другой стороны, наблюдается их разнообразное семантическое наполнение, что свидетельствует о множественности концептуализируемых эмоций «страха», «радости» и об отсутствии единого вербального сценария в национальном сознании немцев и австрийцев.

4. Метафорические признаки концепта „Angst" основаны на семи метафорах страха («стихия», «агрессивная сущность», «неагрессивная сущность», «нереальная сущность», «персонифицированная сущность», «сущность с физическими параметрами», «агрегат»); в основе метафорических признаков концепта „Freude" лежат семь метафор радости («стихия», «персона», «эле

11 мент физического мира», «макрокосм», «элемент биосферы», «цель», «закодированная величина»).

5. Концепты „Angst", „Freude" проявляются в языковой репрезентации как многомерные образования, с характерными чертами сходства и различия между ними. Помимо общих признаков в содержании концептов («материально-вещественный», «общественно-значимый», «биологический», «темпоральный.», «пространственный») выявляются специфические признаки, присущие только страху («состояние болезни», «турбина») или только радости («элемент природы», «цель»).

6. Австрийские лексемы, вербализующие концепт „Angst", обладают такими свойствами как: бризантность; лексическая лакунарность / безэквива-лентность. Для австрийских лексем, объективирующих концепт „Freude", характерны: бризантность; векторные соответствия (Попова, Стернин 1984) (одной немецкой лексеме соответствуют несколько австрийских лексем «радости»); лексическая лакунарность / безэквивалентность. Вспомогательные лексические средства, вербализующие концепты „Angst", „Freude" в австрийском варианте немецкого языка, в частности, ассоциативы «страха», «радости», проявляют такие свойства, как: реверсия негативной оценки в позитивную; свойство нейтральных лексем проявлять эмотивность на структурно-морфологическом уровне. Национально-культурной спецификой обладают ассоциативно-эмоциональные лексемы, соотносящиеся, главным образом, с такими понятиями, как «ландшафт», «одежда», «кухня», «флора», и опосредованно эксплицирующие коннотативные признаки концептов „Angst", „Freude".

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка использованной литературы, списка литературных источников, списка использованных словарей, Приложения.

Заключение диссертации по теме «Германские языки», Бородкина, Галина Степановна

Основные результаты проведенного исследования концептов „Angst" и „Freude", объективируемых в немецкой и австрийской языковой картине мира, могут быть обобщены следующим образом.

По нашим наблюдениям, в текстах художественных произведений и га-зетно-публицистических тестах вербальная экспликация эмоций осуществляется, главным образом, двумя способами: 1) первый способ заключается в описании эмоций как одного из объектов реальной действительности, доступных для внешнего наблюдения; 2) второй способ предполагает описание автором собственных эмоциональных переживаний, своего личного эмоционального опыта. Стержневой характеристикой концептуализируемых эмоций «страха» и «радости» является то, что эмоции в языке объективируются, как правило, подобно реально воспринимаемым объектам бытия.

Среди доминирующих категориальных типов слов с оценкой «страха», «радости» в немецком языке преобладают существительные в сравнении с прилагательными и глаголами. Преобладание субстантивных лексем в качестве манифестаторов эмоций «страха» и «радости» рассматривается нами как языковой факт, свидетельствующий о доминирующей предметной концептуализации ментальных феноменов эмоций, сопряженных, как правило, с образами реальных предметов.

Наличие широкой парадигмы эмоциональных лексем, с помощью которых в языке объективируются концепты ,,Angst"n „Freude", отражает и доказывает большую активность языкового сознания в вербализации самых разнооб

158 разных типов и оттенков эмоций «страха» и «радости». Эмоциональные лексемы класса «страх», «радость» характеризуются семантической близостью на уровне понятийного ядра и не совпадают на уровне периферии значения. Ср.: лексемы «робость» и «паника» объединены архисемой «страх», что, однако не позволяет поставить между ними знак равенства «робость» Ф «паника» (Scheu Ф Panik), лексемы «удовольствие» и «неожиданное счастье» относятся к классу «радости» и вербализуют различные эмоциональные реалии, ср.: «удовольствие» Ф «неожиданное счастье» (Spass Ф Massel).

В результате сопоставления базовых лексем страха, радости, вербализующих одноименные концепты, мы установили, что значение базовых лексем очерчивает лишь понятийную «канву» в структуре концептов. Сами же концепты ,,Angst"n „Freude" помимо понятийного центра, в котором сосредоточено общепринятое (конвенциональное) понимание эмоций «страха» и «радости», включают в себя интерпретационные признаки, так называемые авторские (индивидуальные) «концепты», которые являются результатом индивидуального языкового сознания. Авторские концепты отражают современные процессы концептуализации эмоций, причина которых заложена в динамичности эмоциональной сферы, ее «неуловимости» для языкового сознания, которое стремится «схватить», «зафиксировать» эмоцию, если не с помощью отдельной лексемы, то иным способом, например, в словосочетании с определениями, наречиями, с помощью сравнительных конструкций, метафорических суждений об эмоции и т.д. Так, например, наряду с общеизвестными представлениями о радости, которые выражаются в языке как «удовлетворение», «упоение», «беззаботность», «безмятежность», «умиротворение» и т.д., в текстах рассматриваемых стилей вербализуются типы «радости», отражающие индивидуальные концептуальные признаки «zwischen "gut aufgelegt" und "echt grantig" («между «хорошим настроением» и «по-настоящему плохим настроением»), «glucklich und ungliicklich» («счастливый и несчастный») и т.п., которые являются основой для формирования так называемых АК (авторских концептов).

159

Благодаря разнообразным синтагматическим связям, которыми характеризуются базовые лексемы «страха» и «радости», в языке отражаются существенно значимые концептуальные признаки эмоций «страха» и «радости», содержащиеся в ядре концепта в латентной форме. С помощью адъективных лексем отражается результат тщательного осмысления и поиска адекватных средств, наиболее соответствующих пониманию внутреннего мира человека.

Проанализировав наиболее частотные лексемы «страха» и «радости», мы установили, что они, как правило, образуют словосочетания следующих типов: 1) [Adj. / Adv.] + [emot. Sub.]; 2) [emot. Sub.] + [emot. Sub.]; 3) [so / zu + Adv.] + [emot. Sub.]. На основе указанных словосочетаний в языке отражаются лингво-когнитивные процессы оязыковления ядерных и периферийных составляющих признаков - интенсивность/экстенсивность („groB" / „leicht"), предельность / бесконечность (hochst / unbegreiflich), динамичность / статичность ("wachsend" / "standig").

В зависимости от значения прилагательного актуализируются признаки концептуализируемых эмоций «страха» и «радости», которые отражают когнитивные тенденции единого кода восприятия окружающей действительности, материальной и идеальной, когда психические феномены подобно предметным сущностям «картируются» с применением «сетки параметров» - «размер», «объем» (groBe Furcht, groBe Freude), «количество» (siebenmal, viel Gaudi, zweimal, doppelt, dreifach), «пространственные координаты» (500 Meter Gaudi, Panik war steiermarkweit) и т.п. Так называемые «этнические» прилагательные отражают уникальность манифестируемого «страха», обусловленную национальными и социально-политическими факторами, ср.: «немецкая боязнь» («deutsche Furcht»), по-видимому, нечто иное, чем «француский длительный страх» («franzosische Dauernangst»).

С помощью различных актуализируемых признаков в словосочетаниях с лексемами «страха» подчеркивается «безудержный», «громкий», «непонятный», «парализующий», «невротический» «страх» (der fassungslose Schrecken, laute Angst, laute Furcht, eine einzige Angst, unbegreifliche Furcht, hochste Panik,

160 lahmende Beklemmung, neurotische Hemmungen и т.д.). В словосочетаниях с позитивно-оценочными прилагательными концепт «радость» вербализуется как «светлое», «неомраченное», «чистое» чувство {helle, ungetrubte Freude, reine Freude). В словосочетании sprichwdrtliches [Massel] отражается национально-специфическое представление о «неожиданном счастье», по видимому, как о «сказочном» чувстве (Ср.: в русском языке отсутствует лексический эквивалент для лексемы sprichwdrtlich: Sprichwort (пословица). С помощью слов с экспрессивным компонентом эксплицируется эмоциональный перехлест» радостных чувств, в частности, указывается на такие релевантные признаки «счастья» как: неизмеримость/безмерность (Es schien die Ergriffenheit eines wunschlosen Glticks zu sein, weit mehr als die Freude, die ein reicher Gabentisch ausldsen kann. Kleine Zeitung. 31.Dezember 1995), самодостаточность (Der alte "Schmahbruder" ist wunschlos glticklich. Kleine Zeitung, 9. Janner 1998), независимость проявления от материальных предметов (Er was glticklich autolos); стремление к «открытой» радости, указывающее на желание <<разделить» радость, сделать свою радость заметной для всех" {Nigerias "Adler" sturzten mit ihr em Sieg uber die Spanier ihre Heimat in einen Freudentaumel. Sofort Abpfiff stromten Hunderttausende Nigerianer auf die Strafien und feierten, als ob es kein Morgengabe. (Der Standard, 15. Juni 1998, S.28).

Сложные существительные представляют собой свернутые высказывания, которые отражают социальную сущность эмоций «страха» и «радости» {Heimschock:. 10 Prozent sterben am Heimschock. (Kleine Zeitung, 27.August 1998); «философское» наполнение страха {Existenzmgst: Existenzangst steigt dramatisch (Der Standard, 28. April 1998, S. 36). "морально-этическое»/ «религиозное» содержание страха (Sundenmgst: panische Stindenangst), «темпоральный» аспект страха (Zukunftsmgste: massive Zukunftsangste).

Усилительные частицы so, zu отражают субъективное восприятие автором переживаемых эмоций (Meine Angst war zu groB (Th.Bernhard. Ein Kind. S.115).

161

Вербальная экспликация эмоций «страха» и «радости» осуществляется не только с помощью основных (базовых), но и вспомагательных лексических средств, среди которых широко используются ассоциативно-оценочная, психофизиологическая лексика, негирующие слова, кинематические, темпоральные и локальные лексемы, относящиеся к числу специфических типов эмотивного вокабуляра (Фомина 1999).

Среди ассоциативно-эмоциональной лексики, участвующей в вербализации концептов „Angst" и „Freude", преобладают слова с конкретной семантикой, обозначающие реальные объекты окружающей действительности. Отношения семантической концептуальной совместимости между словами, эксплицирующими конкретные и абстрактные понятия, лежат в основе «успешной» [в коммуникативном плане] вербализации эмоций.

В основе концептуальных отношений семантической совместимости между лексемами «страха» и «радости» и соответствующими ассоциативно-эмоциональными лексемами лежат содержащиеся в их значении коннотативные семы «страх», «радость».

Рассмотрев ассоциативы страха из художественных и газетных текстов, можно выделить общие типы, репрезентируемые с помощью лексем с конкретной (Blut, zittern, schreien и т.д.) и абстрактной семантикой (Gott, Liebe, Weltuntergang и т.д.). Для газетных публикаций характерно наличие семантически разнообразных ассоциативов с архисемой ,JCrieg» («война»). В газетных текстах эмоции «страха» чаще вызывают слова, которые обозначают реальную опасность, угрозу для человека (Bomben, Massaker) по сравнению со словами, репрезентирующими неизвестность (fremd, Veranderung, НбИе). В художественных текстах, напротив, наиболее употребительны ассоциативы «страха», которые обозначают потенциальную опасность (dunkel, Nacht, Tiefe и т.д.). Выявленные различия среди ассоциативов в текстах двух стилей по признаку конкретность/абстрактность свидетельствуют о том, что преобладание конкретных лексем, вызывающих «страх», обусловлено эмоционально-информативной направленностью газетных текстов. Ассоциативы «страха» в

162 художественных текстах отражают, в известной степени, по-авторски «свободное», «оторванное от реальных предметов познание собственного внутреннего мира.

В художественных и в газетных текстах наблюдаются различия по количеству абстрактных и конкретных «слов-источников», каузаторов «страха». Если в художественных текстах JIE с конкретным содержанием по частотности употребления в 1,5 раза превышают слова с абстрактным содержанием (350: 220), то в газетных текстах абстрактные JIE заметно доминируют над конкретными в 3,4 раза (510: 150). Из этого следует, что в принадлежности лексем-источников «страха» к абстрактной или конкретной сфере проявляется специфика жанров. Небезынтересно отметить, что каузаторы «страха» в большинстве случаев нейтральны и содержат в своей семантике потенциальные семы, указывающие на ассоциативную связь с эмоциями «страха», в частности, «отвращение» (Insekte (насекомые), Spinnen (пауки), Mause (мыши), Schlange (змеи), «опасность» (Hohe (высота), Reisen (поездки, путешествия), Nadel (игла), «одиночество» (geschlossene Raume (замкнутые пространства)4. Слова-каузаторы «страха» нередко обозначают такие явления и реалии, которые в обыденном сознании выходят за рамки нормы (напр., die Menschenmenge (толпа), указывают на исключительность события [der Donner (гром), das Hochwasser (наводнение), der Wind (ветер)] и др.

Ассоциативы радости из газетно-публицистических текстов отличаются особой прагматической выразительностью, которая достигается с помощью экспрессивных слов, а также слов-интенсификаторов эмоций (so, zu и т.п.). На

4 Интересное объяснение вербализуемых типов страха с релевантными признаками неуверенность, нерешительность, отвращение, игнорирование, смущение, подавленность, удрученность, самобичевание и осторожностью т.д. дают наши знания о трех основных эмоциональных тенденциях. О них, ссылаясь на С.Штрассера, пишет П.В.Симонов. Во-первых, речь идет о врожденном желании удовольствия и неприязни ко всему, что может препятствовать удовлетворению этого желания; во-вторых, о врожденной потребности в безопасности и отвращении к причинам страха; в-третьих, о желании силы и тенденции к преодолению своей беспомощности (П.В.Симонов, 1981: 142).

163 пример: "So eine Gaudi haben wir schon lange nicht mehr gehabt", sagte Stephan Eberharter nach dem gestrigen doppelten Triumph (Kleine Zeitung, M.Dezember 1998). Лексема der Triumph: die Freude iiber einen Erfolg oder Sieg эксплицирует сильный эмоциональный подъем в результате успеха, победы, которые достигаются большими усилиями и трудом.

Отдельные ассоциативно-эмоциональные лексемы отражают социально-возрастное значение «радости», например: Party (англ.): ein privates Fest mit Essen, Trinken, Musik usw.~ слово Party употребляется наиболее часто в языке молодежи и снабжено признаком „модного" слова.

Национально-культурной спецификой обладают лексемы, обозначающие ландшафт, народные праздники, флору. В немецком и австрийском национальном сознании четко фиксируется связь между эмоциональными концептами и разнообразными реалиями окружающей действительности. Так, например, «страх» ассоциируется со скалами („Angst' - Felsen). Эмоция «радости» соотносится с самыми разнообразными сферами окружающей действительности, в частности, с такими, как различные реалии национальной природы (, freude" -Gebirge, Berge, Taler, Fltisse, Hugel и т.д.); народные праздники (карнавал) {,freude" - Fasching); наиболее предпочитаемые цветы / плоды {,freude" -Maiglockchen, Wildorchidee, Rosskastanien).

Анализ слов и словосочетаний с описанием физиологических симптомов соответствующих концептов позволяет рассматривать психофизиологическую лексику как одно из важных лексических средств, участвующих в экспликации эмоций. Вербализуемые эмоции верифицируются в языке, прежде всего, с двух сторон - психологической и физиологической. В отличие от психологической стороны эмоций, которая является сугубо индивидуальной, физиологические симптомы отражают объективные «точки на телесной «карте» и их вербальные манифестаторы с предельной достоверностью „маркируют" ту или иную эмоцию и способствуют адекватному восприятию ее вербальной „копии".

Проведенное нами исследование позволило выявить 15 лексем и словосочетаний, указывающих на эмоции страха („schweissgebadet", „schreien",

164 zittern", „Alptraum", „pochendes Herz", „Sausen im Kopf, „Angst in den Augen", „weinen", „schrupmfen", „korperlos sein", „kalte Schauer", „atemlos sein", „in Ohnmacht sein", „ersticken", „Schmerzen haben"), и 9 лексем и словосочетаний -на эмоции радости („Lacheln", „gltickliche Augen", „Tranen der Freude", „zittern", „Sausen im Kopf, „Herzklopfen", „Herzjagen", „selige Miidigkeit", „das lautlose lebendige Feuer").

При сопоставлении полученных нами результатов с данными физиологов о наиболее характерных физиосимптомах страха оказывается, что установленный с помощью приборов симптом «Herzklopfen» („сердцебиние") и признанный основным для эмоции «страха» (Schmidt-Atzert 1980) на вербальном уровне таковым не является. Доминирующей физиологической лексемой «страха» является „schweiBgebadet» («мокрый от пота»). Второе место по признаку приоритетности / частотности занимает лексема zittern („дрожать"). При этом «дрожь» находится на четвертом месте. Признак „покраснеть" (erroten), выделяемый Л.Шмидтом-Атцертом, в контексте лексем «страха» не выявлен.

Несмотря на исключительную важность эмоций «страха», в первую очередь, их биологическую целесообразность, «страх» манифестируется в сопровождении лексем-каузаторов «страха», что указывает на «переключение» эмоционального сознания с физиологической сферы на психическую. Например: a) Der letzte Bericht des Ephorus hatte dessen Enttauschung und Entrustung tiber den mifiratenden Sohn in einen fassungslosen Schrecken verwandelt (Hesse H. Unterm Rad. S. 261).; 6) Ich hatte bei Funny Games das beklemmende Gefuhl, immer schon zuviel zu wissen, wie es ausgeht. Der Film hat bei mir wenig Denkprozesse ausgeldst, weil er so viel Beklemmung ausgeldst hat. Wie ein Alptraum, aus dem man irgendwann aufwacht und rausgeht, was ich getan habe. (Der Standard, 26. November 1997, S.13).

При описании радости, сопровождаемой телесными ощущениями, наблюдается тенденция называть те из них, которые проявляются наглядно. В авторской речи отмечается доминирование слов, которые обозначают симптомы, «выходящие на поверхность» - «смех», «улыбку», «глаза», «взгляд», т.е. те, ко

165 торые очевидны. «Радость» концептуализируется как эмоция, стремящаяся по направлению «извне». Те же физиологические ощущения, которые проявляются «в глубине» человека, например, «сердцебиение», не находят активной вербализации. Установленный физиологами симптом «сердечной деятельности», как самый частотный и интенсивный показатель эмоции «радости», как и «страха», в языковой репрезентации не подтверждается.

Негирующие слова, употребляемые в контекстах с описанием эмоций «страха», «радости» выполняют функцию усилителей актуализируемого смысла, в то же время их семантический потенциал реализуется по-разному. Так, нами отмечено, что при описании «страха» негирующие слова «нагнетают» признаки предельного «страха», «ужаса» и имплицитно выражают «отвращение» к причинам страха. Например: Vor dem Ochsenziemer hatte ich Angst, aber die Schlage, die meine Mutter mir damit zufugte, hatten keine tiefere Wirkung. Mit teuflichen Wortern erreichte sie ihr Ziel, dafi sie Ruhe hatte, andererseits sturzte sie mich damit jedesmal in den furchterlichsten aller Abgriinde, aus welchem ich dann zeitlebens nicht mehr herausgekommen bin (Bernhard Th. Ein Kind. S. 49-50).

При описании эмоций «радости» негирующие слова подчеркивают «исключительность», «неповторимость» переживаемой «радости», имплицируют эмоцию «одобрения» по отношению к связанным с нею событиям, и как следствие, особую ценность для носителя «радости». Например:

So eine schdne Feier habe ich noch nie gehabt!" Freudestrahlend nahm er die silberne Leseeule, die die Hauptschuler aus der Oststeiermark beim Goldschmied in Preding angefertigt hatten, entgegen. (Kleine Zeitung, 14. Mai 1997).

Большое функциональное значение в парадигме вербальных экспликато-ров эмоций «страха» и «радости» имеют кинематические, темпоральные и локальные лексемы, которые указывают на основные формы существования материи и «выводят» «страх» и «радость» на уровень реальных объектов.

Благодаря использованию кинематических единиц plotzlich, mechanisch, automatisch, вербализуемые эмоции «страха», «радости» соотносятся с категорией движения, которая отражает их свойство «программировать» модель «ав

166 тематического» поведения субъекта. Например: Todesangst schniirrte ihm Kehle und Magen. Mechanisch aufblickend sah er tiber sich einen der Saulenknaufe mit den drei Kopfen. (H.Hesse.Narzifi ., S.53). Es rtihrte und entztickte ihn.pldtzlich zuckte sie heftigzusammen (Hesse H. NarziB., S.257).

Кинемы plotzlich, mechanisch, automatisch указывают на «квази-выключенность» сознания субъекта, испытывающего «страх». Действия носителя «страха» совершаются автоматически.

Локальные лексемы, участвующие в вербализации «страха» и «радости», позволяют рассматривать их как феномены, имеющие протяженность и свою структуру. Например: Durch einen Engpafi in der Versorgung war steiermarkweit leichte Panik bei Arzten undEltern ausgebrochen. (Kleine Zeitung, 18.Juli 1998).

Страх» и «радость», вербализуемые как расположенные на временной оси, получают осмысление как динамичные, непостоянные, изменяющиеся величины. Например: Da er den Emil Fabjan mit hineingezogen, verstzte er auch die in der Hasnerstrafie wohnenden Eheleute Fabjan in eine Schreckenszeit (Bernhard Th. Ein Kind. S. 64). Es war einer der glticklichsten Momente in Karl Sonnleitners bisherigem Leben (Trummer H.Versuch, sich am Eis zu warmen. S. 91).

Квантитативная лексика, в значении которой содержатся семы меры, позволяет характеризовать эмоции как феномены, которые могут подвергаться исчислению (ein bisschen, ein wenig, 500 Meter и т.д.). Например: Siebenmal Gluck-Die in Iowa (USA) geborenen Siebenlinge sind am Freitag einen Monat alt geworden (Kleine Zeitung, 21.Dezember 1997).

Важным способом, позволяющим наиболее полно раскрыть содержание эмоциональных концептов „Angst" и „Freude", являются сравнительные конструкции. Сравнительные конструкции отражают когнитивные процессы осмысления и языкового освоения психических сущностей с помощью лексических средств, актуализирующих в сознании наглядные образы «страха», «радости». Использование сравнительных конструкций при описании эмоций объясняется тем, что сравнения позволяют автору наиболее адекватно передать собственное понимание эмоций «страха» и «радости» через соответствующие образы, по

167 зволяющие конкретизировать, уточнить филигранные психологические оттенки эмоций.

Анализ сравнительных конструкций с wie, als, als ob, участвующих в вербальной экспликации концептов „Angst" и „Freude", позволяет рассматривать сравнения как важное средство для создания вербального образа носителя эмоций «страха», «радости» (бояться, радоваться «как кто-либо»), и как средство выражения интенсивности манифестируемой эмоции (бояться, радоваться «как чего-либо»). В сравнительных конструкциях с wie, als, als ob преобладают слова с конкретной семантикой (около 64 %) в сравнении с абстрактными лексемами (около 30%), т.е. описание психических феноменов «страх» и «радость» происходит с опорой на слова, эксплицирующие некие «осязаемые» сущности. Благодаря использованию сравнительных конструкций происходит сближение концептосфер автора и реципиента, поскольку путем сравнения устанавливаются известные для автора и реципиента координаты, на которые накладывается актуализованный смысл и формируется адекватность восприятия манифестируемых эмоций. Например: a) Aber die Doktor Рорр furchtete ich wie nichts (Bernhard Th. Ein Kind. S. 130). 6) "Ich empfinde Genugtuung und eine klammheimliche Freude». Auch ein 59jahriger alter Mann hat bisweilen Gefuhle wie ein kleines Kind." (Der Standard, 4. Mai 1998, S. 22).

В контекстах с описанием страха сравнительные конструкции применяются для характеристики субъекта «страха», и, как правило, вносят признаки ироничного отношения к нему, например: боится как женщина - wie die Frau. Отдельные сравнительные образы имеют национально-специфический характер, например: wie die Kuh (как корова), wie das Kaninchen (как кролик) и т.п. Сравнительные конструкции усиливают прагматический эффект базовых лексем класса „Angst". Ср.: бояться как чего: wie den Tod (как смерти).

Благодаря концептуальным отношениям, устанавливаемым между лексемами «радости» и словами, эксплицирующими объекты сравнений, достигается высокая степень адекватности восприятия адресантом манифестируемых эмо

168 ций радости. Как правило, эмоции радости сравниваются с реальными предметами, фактами. Например:

• «эмоция» - «высота гор» (выражение предельной степени радости в сравнении с высотой Анд: sich freuen - wie Anden hoch);

• «эмоция» - «предмет» (описание динамики счастья в сравнении с тем, как появляются из печи «горячие булочки»: Ein schnelles Gliick - wie die warmen Semmeln)

• «эмоция» - «возраст человека» (взрослый как маленький ребенок /wie ein kleines Kind испытывает тайную радость /klammheimliche Freude).

Нереальные события, а также предшествующий опыт также служат объектами сравнения при описании «радости». Например:

• «эмоция» - «состояние» (ср.: описание состояния счастливого человека, для которого «словно открывается ларец с драгоценностями» - als hatte sich eine Schatztruhe geoffnet;

• «эмоция» - «событие» (описание предельного счастья «как во время [нашей] свадьбы» - «wia bei uns'rer Hochzeitl»).

Примечательно, что сравнительные образы, участвующие в вербализации концептов „Angst", „Freude" в художественных текстах, характеризуются особой поэтичностью. Например: Sie . lachelten, stiefien mit weingefullten Glasern an, sanken Wange an Wange in den Schlaf der Glticklichen. (Branstatter A. Osterreichische Erzahlungen des 20.Jahrhunderts, S.13)

Один из способов изучения когнитивного содержания эмоциональных концептов состоит в выявлении и описании структурно-семантических моделей «страха» и «радости», на основании исследования которых вычленяются сведения о том, как функционирует эмоция, в каком направлении она «разворачивается» на оси мотивация / деятельность субъекта, т.е. сведения, которые составляют содержание концептуальных компонентов глубинного порядка. Структурно-семантические модели позволяют представить эмоциональные концепты „Angst" и „Freude" во внутреннем единстве и структурированности составляющих их компонентов.

169

Эмоции страха репрезентируются по двум основным моделям. В соответствии с первой моделью «[Э] (эмоция страха) + [О э] (объект эмоции страха) + [Д] (деятельность)/ [Э] (эмоция) реализуется вербальный сценарий «страха», который выходит за пределы тела человека и продолжается в его деятельности (Tausende von Arbeitern gingen darauf aus Angst um ihre Arbeitsplatze auf die Strafie. (D.St., 19. Juni 1998, S.6) или переходит в качественно иную эмоцию, например, в «гнев» (Die Angst vor einem neuen Krieg liegt in der Luft. Dragan, der vor weni-gen Jahren aus Ostslawonien fluchten mufite, verheimlicht seine Wut nicht (Der Standard. S. 14.Juni 1998, S.3).

Согласно второй модели «[Э] (эмоция страха) + [О э] (объект эмоции страха) + [соматические симптомы] вербализуемый «страх» отражается в физиологических реакциях. Например: Dieses Bildfurchtete ich ein bifichen, aber trotzdem wollte ich es immer sehen. Die kalten Schauer rannen mir uber den Rucken. und ich versteckte mein Gesicht in ihrer Schurze und weinte bitterlich.j Freund J. „Osterreich erzahlt", S. 170)

Специфика эксплицируемого «страха» в соответствии со второй моделью, с помощью которой «страх» манифестируется как эмоция, подавляющая деятельность человека, состоит в том, что в ней наиболее часто вербализуется «интеллектуальная деятельность человека» в сравнении с прочими видами деятельности. Например: Der Schock wegen des Erdbebens von Kobe war noch so grofi - die Japaner wurden in Panik kreativ. Sie erfanden ein Erdbebenbett, bei dem sich bei Bodenerschutterungen an der Seite ein Schutzrahmen lost und dann uber den Schlafenden breitet (Kleine Zeitung, 23.April 1998).

Для манифестируемых эмоций радости также характерны две вербальные модели, строящиеся с помощью основных компонентов, аналогичных тем, которые содержатся в моделях «страха». В рамках первой модели [Э] (эмоция радости) + [О э] (объект эмоции радости) +[Д] (деятельность)» реализуется вербальный сценарий, согласно которому эмоции «радости» выходят за пределы тела человека и продолжаются в его деятельности. Например: .es ist die helle

170

Freude. Man wirft mit Orangen, ficht mit Sabeln, schiefit immer wieder Locher in die Luft (Der Standard. 16. Mi 1998, S. 11).

В соответствие со второй моделью [Э] (эмоции радости) + [О э] (объект эмоции радости) + [соматические симптомы] «радость» не переходит в деятельность, а обнаруживает себя в физиологической сфере. Например: Das Quentchen Lebensfreude macht das Herz an diesem Abend noch zucken. (Der Standard. 25. April 1998, S.18).

Характерной особенностью семантического содержания моделей «радости» является четырехкратное преобладание в них лексем с описанием деятельности субъекта в сравнении с лексемами физиологической сферы. В большинстве случаев в моделях «радости» реализуется сценарий, согласно которому «радость» вербализуется как результат, а не как мотив деятельности человека (Ср.: 21: 2). Важным наблюдением является преобладание моделей, реализующих вербальный сценарий «радости», связанной с собственной деятельностью субъекта, по сравнению с той «радостью», которую он испытывает по отношению к деятельности его партнера по коммуникации (Ср.: 22 ЛЕ: 7 ЛЕ).

Как показывает проведенное исследование, языковое воплощение концептов "Angst" и „Freude" осуществляется при широком использовании метафорических образов.

Содержание метафорических компонентов концепта „Angst"oпpeдeляют, главным образом, семь основных метафор «страха»: «страх - стихия», «страх - агрессивная сущность», «страх - неагрессивная сущность», «страх - нереальная сущность», «страх - персонифицированная сущность», «страх — физическое вещество», «страх - агрегат».

• В метафоре „Angst" - «стихия» реализуются признаки «неукротимость», «неконтролируемость», «полная непредсказуемость проявления страха», «невозможность волеизъявления носителя страха». Стихийный характер «страха» вербализуются в представлениях о страхе как «самоорганизующейся силы»: ср.: страх может «возрастать» (Die wachsende Angst (Der Standard. 5. Mai 1998, S.27); «достигать предельной точки» - «взрываться» (Entsetzen

171 mit einer unsinnigen Angst bricht in die Hdhe aus (Der Standard. 5. Mai 1998, S.27); «убывать», «держаться в границах» (Die Angst halt sich in Grenzen (Der Standard. 25. Mai 1998, S. 24) и, наконец, «исчезать» (Angst ist vorbei (Der Standard. 14. Mai 1998, S. 10).

• „Angst"- «агрессивная сущность» «захватывает» не отдельную личность, а «целые народы и страны». Например: In der Karibik herrscht Panik. (Kleiine Zeitung, 21.September 1998), «заполняет собой воздух», «образует ную среду» человека (Die Angst vor einem neuen Krieg liegt in der Luft." (Der Standard, 13./14. Juni 1998, S.3 ) и т.п.

• Angst - проявляется себя как «неагрессивная сущность»: «побуждает к деятельности», «определяет жизнь» (Die Angst vor den angekundigten Studentenprotesten auf der Insel Bali veranlafit nun auch immer mehr osterreichische Touristen, das beliebte JJrlaubsziel zu meiden (Der Standard., 20. Mai 1998, S.18).

• Страх как «нереальная сущность», как «призрак», имеющий власть над человеком (Ein neues Schreckgespenst stand vor mir auf (Erschowa M. Honigland - Bitterland, S.31), «враждебная сила», «противник человека» - «окружает» человека (Die Angst geht ит, auch wenn eigentlich nichts Besonderes passieri. (Erschowa M. Honnigland - Bitterland, S. 102), «портит настроение», «пожирает души», «изводит человека изнутри» (Angstе essen Seele auf (Der Standard, 29. Juni 1998, S.5). Отдельные примеры отражают предоставление о страхе как «затаившейся опасности», которая «глубоко сидит» в человеке (Der Schock sitzt tief den das Wahlergebnis von Sachs en-Anhalt ausgeldst hat. (Der Standard. 29. April 1998, S. 30), «достигает вершины» болезненного проявления страха - «паранойи» (Seine Angst vor den beiden toten Brudern wurde zu einem paranoiden Wahn (Der Standard 5. Juni 1998, S. Al), превращается в «неизлечимую болезнь» (Die Panik vor der Leere zersetzt unsere Gegenwart wie ein Melanom.(Kleim Zeitung, 2.September 1998).

172

• Страх как «персонифицированная сущность» манифестируется в образе «плохого попутчика» (Beklemmung ist kein guter Weggefahrte (Der Standard. 4. Janner 1997 S.10).

• Представления о страхе как веществе с физическими параметрами отражаются в метафоре «страх — лед» (Sie wurde innerlich zu Eis (Konsalik H.G. Das gestohlene Gliick. S.235), «страх - ядовитый климат» (In einem vergifteten Klima der Angst (Der Standard. 23. April 1998, S. 36).

• Метафора «Turbine des Entsetzens» - «страх- турбина» реализует признаки предельной интенсивности «страха». «Страх-ужас» получает вербализацию как стимулирующий энергию, подобно той, которая создается в процессе работы турбины. «Страх» репрезентируется как имеющая "осязаемые опоры" эмоция, как сущность с внешними очертаниями (Ein leerer, von einer Turbine des Entsetzens zerfranster Blick (Petz E.Flucht in den Tod. S. 162).

Таким образом, с помощью метафор страха устанавливаются концептуальные признаки, соотносимые с сущностью манифестируемого «страха» как враждебной, агрессивной эмоции по отношению к человеку. На наш взгляд, можно предположить, что в основе негативной оценки, эксплицируемой лексемами «страха» по отношению к собственно эмоции «страха», лежит негативное отношение к ситуациям угрозы, «распространяющееся» и на эмоцию страха, поскольку страх становится сигналом, символом неблагоприятных для человека событий.

Среди метафор «радости» следующие: «радость - стихия», «радость -персона», «радость - элемент физического мира», «радость - макрокосм», «радость - элемент биосферы», «радость - цель», «радость - закодированная величина».

• Эмоции радости получают экспликацию как „стихия " в образе «мощной силы», «безграничной власти», ср.: господствовать, т.е. править, обладать самостоятельностью и потенциалом ведущей силы (.Freude herrschte auch in Montreal (Der Standard, 9Juli 1998, S.5), Eitel Wonne herrscht (Der Standard,

173

25.August 1997, S.15), die Tausenden Fans sind in Liebenau in Entzticken versetzt (Kleine Zeitung, 19.Dezember 1997).

• В метафоре «счастье - фея» счастье осмысливается как „неземное благо которое приносит прекрасная фея из сказки. С помощью образа феи, доброй волшебницы, выражается воспевание человеком счастья (Das Gltick war ihm hold, die Glucksfee stand gleich neben ihm (Kleine Zeitung, 28 Juli 1998).

• Метафоры «счастье - гость» выражают образ счастья в его „динамичности", „избирательности", «непостоянстве", „свободе" и „независимости " (Das Gltick stand vor der Tur (Kleine Zeitung, 31 .Dezember 1996), Gltick kam aus Italien (Kleine Zeitung, 6.Juni 1997), «счастье - сторонник» (eine Frau hatte das Gltick auf ihrer Seite (Kleine Zeitung 1.November 1998), «счастье - птичка» (Gltick ist ein Vogerl (Kleine Zeitung, 28.August 1997), Als Vogerl war das Gltick beweglich (Kleine Zeitung, 26.Janner 1996).

• Библейский образ «счастье - ангелочек» (Das Glucksengerl) выражает мысль человека о счастье как о знаке божественного расположения к человеку.

• Из метафор, в основе которых лежат представления о счастье как «физической величине», выявляются конкретные признаки, например, «счастье кипит» {Der Ort beginnt tiberzukochen. Tagelang bringen die Menschen ihre Lebensfreude zum Ausdruck (Der Standard. 23Janner 1998), «счастье обладает вкусом», «потоки счастья» (Strom von Stifiigkeit und Wohlbehagen (Hesse H.NarziB.). Счастье представляется как «ингредиент» сложных эмоций, которые подобно веществу «смешиваются», «добавляются» (In die Freude mischt sich Trauer (Der Standard, 25.Mai 1998), die ratlose Traurigkeit mischt in die karibische Lebensfreude (Der Standard, 29 April 1998) и т.д.

• Эмоции радости движутся в обратном направлении от человека, становясь при этом его «иелью» (Uber achtzig Stufen zum wahren Gltick (Kleine Zeitung, 17.Feber 1998). Достигая свою цель, эмоции радости, жители Граца (Австрия) «трижды наступали ногами на счастье» (Dreimal traten die Grazer das Gltick mit Ftifien (Kleine Zeitung 1. November 1998).

174

• Характерным представлением о счастье является мысль о его доступности для человека. Эмоции радости могут быть трудно доступными, если приходится подбирать «ключи к счастью» {Schlussel zum Gluck), или легко достижимыми, если найдена дверь «в мир радости и света» {Die Тйг in eine Welt, eine Welt des Lichts und der Freude (Kleine Zeitung, 31.Dezember 1995).

• Психический феномен счастья объективируется средствами языка как «конкретная сущность». Счастье нельзя «произвести» („Gliick kann man nicht erzeugen"), и одновременно можно «принести», «доставить» („ Gliick bringen"), «создать трудом» („Gliick schaffen") и его «нужно иметь» („ Gliick muss man haben ").

Таким образом, метафоры выражают сущностные характеристики манифестируемой «радости» как эмоции, призванной доставлять удовольствие. Эмоции «радости» являются символом благополучия, ассоциируются с «жизненным талисманом» и становятся предметом стремления человека.

В результате сопоставления метафор «страха» и «радости» выявляются общие и специфические признаки. Общим признаком в содержании метафор «страха» и «радости» является признак «предельная интенсивность». В метафорах «страха» реализуется образ «страха» как «враждебный»», «агрессивный», в метафорах «радости» - поэтизированный образ особо ценного, желанного переживания. По отношению к непосредственным эмоциям «страха» и «радости» эмоциональная оценка выражается эксплицитно (соответственно предельно негативная и предельно позитивная). Выразительность метафорических образов свидетельствует о том, что с помощью метафоры в языке «кодируются» самые яркие и характерные в аксиологическом плане индивидуально-авторские признаки эмоций «страха» и «радости».

Среди общих концептуальных признаков, основанных на метафорах «страха» и «радости» выделяются: материально-вещественный (эмоции «страха», «радости» можно «доставить» („ Gluck bringen "), «создать» („Gluck schaffen ") и т.п.), биологический («страх», «радость» «дают всходы», подобно растению (wachsen, keimen), темпоральный (эмоции «страха», «радости»

175 длятся мгновения» (extrem kurz), «недели» (Hetzwoche) и т.п.), пространственный (страх «стоит на пороге» (steht vor der Ttir), «приходит» (kommt), «возвращается» (kommt zuriick), «радость» «стоит на стороне человека» (steht auf der Seite), общественно-значимый («страх» - «плохой попутчик» (kein guter Gefahrte), «счастье» «нужно иметь», «нужно производить» (Gliick muss man haben, Gliick muss man produzieren) и т.д.

В результате исследования метафорических компонентов концептов" „Angst", „Freude", получены результаты о наличии в их содержании универсальных и специфических признаков (см. Табл.13).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эмоции представляют собой уникальное социально-психологическое явление. Изучение вербальных средств, репрезентирующих эмоции в языке, тесно связано с проблемой национального сознания. «Раскодирование» эмоциональных концептов, которые присутствуют в национальном сознании и отражаются в языке, позволяет приблизиться, с одной стороны, к пониманию эмоций как культурно-универсального явления, с другой - определить степень значимости эмоций в национальной картине мира.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Бородкина, Галина Степановна, 2002 год

1. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., Наука, 1988.-338 с.

2. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1998.

3. Аспекты семантических исследований. М. Наука, 1980. 355 с.

4. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической системе языка. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1996. 103 с.

5. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961.

6. Баранов А. Н., Добровольский Д. О. Структуры знаний и их языковая онто-логизация в значении идиомы // Уч. зап. Тартус. ун-та. 1990 .- С. 20-36.

7. Баткин П.Л. Европейский человек наедине с собой. М., 2000. 1004 с.

8. Безденежная М. Коннотативно-окрашенная лексика в эпиграфированном тексте. Автореф. дис.канд.филол.наук, М., 1997. 18 с.

9. Быкова Г.В. Лакунарность как категория лексической системологии. АДД, Воронеж: Изд-во ВГУ, 1999. 32 с.

10. Ю.Васильев И.А. Эмоции и мышление. М. 1980.

11. Вежбицкая А. Язык, культура, познание. М., 1996.

12. Веккер Л.М. Психика и реальность: единая теория психологических процессов. Москва. Изд-во: "Смысл", 2000. 679 с.

13. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М.: Русский язык. 1990. 246 с.

14. Вилюнас В.К. Основные проблемы психологической теории эмоций // Психология эмоций. М., 1984.

15. Витт Н.В. Коммуникативная направленность эмоционально-оценочной номинации в оригинале и переводе науч. и худ. текстов// Коммуникативная направленность текста и его перевод: Киев: УМК ВО, 1988. 6-67 с.

16. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985.

17. Вундт В. Психология душевных волнений // Психология эмоций. Тексты. -М.: Изд-во МГУ, 1984. с.47-63.185

18. Выготский JI.C. Мышление и речь // Выготский Л.С. Собр. Соч. М., 1982, т.2.

19. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сб.ст. по языкознанию. М., 1958. с.103-124.

20. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология (на материале французского и русского языков). М.: Международные отношения. 1977. 264 с.

21. Гвоздецкая Н.Ю. К проблеме выделения «имен чувств» в языке древнегер-манского эпоса (на примере «Беовульфа» и «старшей Эдды») // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука. 1991. С. 138-142.

22. Гольдберг В.Б. Структурные связи в лексико-семантической системе языка (на материале русского и английского лексико-фразеологических полей «Биологическое существование человека»). АДД, Воронеж. Изд-во ВГУ, -2000.

23. Гридин В.Н. Психолингвистические функции эмоционально-экспрессивной лексики: Автореф. дис.канд. филол. наук. М., 1976.

24. Грот Н. Психология чувствований // Психология эмоций. Тексты. М., 1984. -С.64-82.

25. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс. 1984. -393 с.

26. Дарвин Ч. Выражение эмоций у животных и человека. Соч. Т.5. М., 1953.

27. Дейк Т. ван. Анализ новостей как дискурса // ван Дейк Т. Язык. Познание, Коммуникация.—М., 1989 .— С. 111-160.

28. Джеймс У. Что такое эмоция? // Психология эмоций. Тексты. М., 1984. -С. 83-.92.

29. Додонов Б.И. Эмоция как ценность. М., 1978.

30. Зализняк А. Считать и думать: два мнения // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука. 1991.-187-194 стр.

31. Иванов Вяч.Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Том 1. Школа «Языки русской культуры». Москва. 1999. 911 с.

32. Изард К. Эмоции человека. М., 1980.

33. Изард К. Психология эмоций. Спб.: Изд-во «Питер», 2000. 464 с.

34. Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А. Мифы Древних славян. Велисова книга. Саратов: «Надежда», 1993. 320 с.

35. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке / Ин-т языкознания. М.: Наука, 1990. 103 с.

36. Комлев Н.Г. Слово в речи: денотативные аспекты. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992.-214 с.

37. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1978.- 143 с.

38. Кохтев Н.Н. Основы ораторской речи. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992. — 238 с.

39. Красавский Н.А. Синонимический ряд «радость» в немецком языке // Актуальные вопросы английской филологии: Сб. науч.тр. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 1999. С.74-88.

40. Красавский Н.А. Этимологический анализ синонимического ряда «страх» (на материале немецкого языка) // Когнитивные аспекты языковой категоризации: Сб. науч.тр. Рязань: Рязан. гос.пед. ун-т, 2000. С.83-90.

41. Красавский Н.А. Динамика эмоциональных концептов в немецкой и русской лингвокультурах. АДД. Волгоград.: Изд-во «Перемена», 2001. 40 с.

42. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. Волгоград: Изд-во «Перемена», 2001. 496 с.

43. Крюгер Ф. Сущность эмоционального переживания // Психология эмоций. Тексты. М., 1984.-С. 108-119.

44. Кубрякова Е.С. Проблемы представления знаний в языке // Структуры представления знаний в языке: Сборник научно-аналитических обзоров. М., 1994. С.5-33.187

45. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика -психология когнитивная наука // ВЯ. 1994. №4. С.34-47.

46. Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка / К постановке проблемы //Известия РАН. Серия литературы и языка. 1997.T.56.№3.C.22-31.

47. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М., 1999.

48. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы, эмоции // Психология эмоций. Тексты. М., 1984. С.162-171.

49. Ли Т. Т. Пространственная модель мира: когниция, культура, этнопсихология (на материале вьетнамского и русского языков) / Под ред. Ю. С. Степанова.— Москва: Ин-т языкознания РАН, 1993.— 193 с.

50. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. РАН СЛЯ - 1993, №1. -С.3-9.

51. Лук А.Н. Эмоции и личность. М., 1982. 166 с.

52. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М., Гуманитарный центр ВЛАДОС, 1996. 415 с.

53. Мифы и легенды Европы. / Сост. В.М.Вардугин. Саратов: «Надежда», 1994. 496 с.

54. Мокиенко В.М. Образы русской речи: Ист.- этим, очерки фразеологии. Спб.: Фолио-Пресс, 1999. 461, 1.с.

55. Морозова И.А. Языковые средства и способы выражения эмоций в лирике И.А.Бунина. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Воронеж, 1999.

56. Мягкова Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова. Воронеж, 1990. 108 с.

57. Мясищев В.Н. Сознание как единство отражения действительности и отношения к ней человека // Сб. науч.тр. Проблемы сознания. М., 1966.

58. Никитина С.Е. О концептуальном анализе в народной культуре // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука. 1991. -С. 117-124.

59. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М.: Наука, 1993.-189 с.188

60. Никифоров А.С.Эмоции в нашей жизни. М., 1974.

61. Новиков В.П. Оценочная лексика в языке английской газеты. Автореф. дис.канд. филол. наук. М., 1992.

62. Пеньковский А.Б. Радость и удовольствие в представлении русского языка // Логический анализ языка. М.: Наука. 1991. -С.48-155.

63. Попова З.Д., И.А.Стернин. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж.: Изд-во «Истоки, 2001. 191 с.

64. Попова З.Д., И.А.Стернин. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. Воронеж.: Изд-во ВГУ. 1999. 30 с.

65. Попова З.Д., И.А.Стернин. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. Воронеж.: Изд-во ВГУ. 2000. 30 с.

66. Попова З.Д., Стернин И.А. Лексическая система языка: внутренняя организация, категориальный аппарат и проблемы изучения.Воронеж.: Изд-во ВГУ, 1984.- 148 с.

67. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и наука. М., 1979. 230 с.

68. Принципы и методы лингвистических исследований. М., 1976.

69. Проскурин С.Г. Мифопоэтический мотив «мирового дерева» в древнеанглийском языке и англосаксонской культуре (концептуальный анализ) // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука. 1991. С. 124-130.

70. Психология эмоциональных явлений. М., 1993.

71. Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М., 1979. -392 с.

72. Розина Р.И. Человек и личность в языке // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука. 1991. -52-56 стр.

73. Рубинштейн С.Л. Эмоции // Психология эмоций. Тексты. М.,1984. СЛ52-161.

74. Селиверстова О.Н. Компонентный анализ многозначных слов. М., 1978.

75. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию. М., 1995. 656 с.

76. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М.: Наука, 1988.-244 с.189

77. Симонов П.В. Информационная теория эмоций // Психология эмоций. Тексты. М., 1984. С.178-185.

78. Симонов П.В. Эмоциональный мозг. М.: Изд-во «Наука», 1981. 214 с.

79. Сорокин Ю. А., Тарасов Е, Ф. Уфимцев Н. В.Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М.: РАН Ин-т языкознания, 1993.- 174 с.

80. Спиноза Б.О. О происхождении и природе аффектов // Психология эмоций. Тексты. М., 1984. -С.161 173.

81. Степанов Ю.С. Концепт «причина» и два подхода к концептуальному анализу языка логический и сублогический // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука. 1991. - С.5-14.

82. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Школа «Языки русской культуры». Москва. 1997. 824 с.

83. Стернин И.А. Лексическое значение слова и речи Воронеж, 1985.

84. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. Воронеж, 1979.

85. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986.-144 с.

86. Телия В.Н. Типы языковых значений. М., 1981. 268 с.

87. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантические, прагматические и лингво-культурологические аспекты. М.: Языки русской культуры, 1996.- 284 с.

88. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Издательство «Индрик», 1995 - 512 с.

89. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифо-поэтического: Избранное. М.: «Прогресс» - «Культура», 1995. - 624 с.

90. Топорова В.М. Концепт форма в семантическом пространстве языка. Воронеж.: Изд-во «Истоки». 1999. 173 с.

91. Уфимцева А.А. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. М., 1980. С.5-80.

92. Федоров Б.М. Эмоции и сердечная деятельность. М.: «Медицина», 1977. -211с.190

93. Фомина З.Е. Категориальные и семантические типы эмоционально-оценочной лексики в лексической системе языка (на материале русского и немецкого языков): автореф. дисс. канд. филол. наук. Саратов, 1987.

94. Фомина З.Е. Релевантные признаки эмоционально-оценочной лексики современного немецкого языка // Вестник ВГУ, 1996, №1.

95. Фомина З.Е. Эмоционально-оценочная лексика в русском и немецком языках // Очерки по русско-немецкой контрастивной лингвистике (лексика и синтаксис). Воронеж, 1995. С.5-28.

96. Фомина З.Е. Эмоционально-оценочная лексика современного немецкого языка: АДД. М.: Изд-во ИЯ РАН, 1996. 66 с.

97. Цивьян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. М.: Наука, 1990. 207 с.

98. Чарыкова О.Н. Роль глагола в репрезентации индивидуально-авторской модели мира в художественном тексте. АДД. Воронеж.: Изд-во ВГУ, 2000.

99. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987. 192 с.

100. Шаховский В.И. Когнитивные ресурсы эмоциональной языковой личности // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. Волгоград: «Колледж», 2001. Стр. 11-16.

101. Aitchinson J. Words in the mind; An introd. to the mental lexicon.— 2nd ed.— Oxford, 1994 .— 290 p.

102. Allhoff D. Rhetorik & Kommunikation. Regensburg : Bayerischer Verl. fur Sprachwiss., 1998. 304 S.

103. Andringa E. Text, Assoziation, Konnotation. Tubingen: Narr, 1979.-276 S.

104. Bachmeier Ch. Wer sind die Deutschen?: nationale Identitat unter neuen Vorzeichen . Frankfurt a. M. : Horn, Verl. Neues Forum, 1992. 125 S.191

105. Bader E. Rede-Rhetorik, Schreib-Rhetorik, Konversationsrhetorik : eine historisch-systematische Analyse . Tubingen : Narr, 1994. 249 S.

106. Baldauf Ch. Metapher und Kognition : Grundlagen einer neuen Theorie der Alltagsmetapher. Frankfurt am Main u.a. : Lang, 1997. 357 S.

107. Battacchi M. Emotion und Sprache: zur Definition der Emotion und ihren Beziehungen zu kognitiven Prozessen, dem Gedachtnis und der Sprache. Frankfurt am Main ; Wien u.a.: Lang, 1997. 141 S.

108. Benard Ch. BloB nicht alt werden : das emotionale Umfeld alter Menschen in Osterreich. Wien, 1991.- 130.

109. Bergenholtz H. Das Wortfeld Angst. Stuttgart: Klett. Gotta, 1980. 226 S.

110. Bertau M.-C. Sprachspiel Metapher: Denkweisen und kommunikative Funktion einer rhetorischen Figur. Wiesbaden : Westdt. Verl., 1996. 324 S.

111. Beyme K. Kulturpolitik und nationale Identitat. Opladen : Westdt. Verl., 1998. - 253 S.

112. Bluhm H. Bedeutung und Assoziation. 1983. 114 S.

113. Brauneck A.-E. Fuhlen und Denken. Frankfurt am Main ; Wien u.a. : Lang, 1997,-122 S.

114. Bruder K.-J. // Busse W. Anglistentag <1991, Dusseldorf>.Tubingen: Niemeyer, 1992. 452 S.

115. Burstein M.: Sprachliches Erfassen von Emotionen im Spanischen : ein Beitrag zur kognitiven Semantik. Freiburg, 1997. 266 S.

116. Biihler Ch. Psychologie im Leben unserer Zeit. Droemer Knaur Verlag, 1973. 463 S.

117. Cascales J. Freude: Elixier fur Leib und Seele. Wien; Klagenfurt: Verl. Hermagoras, 1994. 43 S.

118. Cillia R. I glaub, daB es schon richtig ist, daB der osterreichische Dialekt do muaB, i sogn, erholt bleibt Einstellungen der Osterreicherlnnen zu ihrem Deutsch / Osterreichisches Deutsch / hrsg. von R.Muhr. Wien, 1997. - S.l 18.

119. Cruse D. A. Lexical Semantics. Cambridge: Cambridge University Press, 1986.

120. Dauses A. Semantik Sprache und Denken. Stuttgart: Steiner, 1995. - 93 S.192

121. Debus G. Handbuch psychologischer Grundbegriffe. Muenchen: Koesel. 1977. 156-168 S.

122. Dietze J. TexterschlieBung: lexikalische Semantik und Wissensreprasentation. Mtinchen u.a. : Saur, 1994. 102 S.

123. Fiehler R. Kommunikation und Emotion: theoretische und empirische Untersuchungen zur Rolle von Emotionen in der verbalen Interaktion. Berlin u.a. : de Gruyter, 1990. - VI, 335 S.

124. Fillmore C. J. Frames and the semantics of understanding // Quadreni di siman-tica.— Bologna, 1985 .— Vol. 6, № 2 .— P. 222-254.

125. Fischer I. Emotionen im hoheren Lebensalter // Europaische Hochschulschriften. Bern. Berlin u.a.: Peter Lang Verlag, 1988.

126. Fomina S.E. Emotional wertende Lexik der deutschen Gegenwartssprache. W.: Istoki, 1999.

127. Germann G. Emotionen: konserviert katalogisiert - prasentiert. Bern. Verlag: Berner Historisches Museum; 1992. - 280 S.

128. Giesecke M. Sinnenwandel, Sprachwandel, Kulturwandel. Frankfurt am Main : Suhrkamp, 1998. 374 S.

129. Goleman D. Emotionale Intelligenz. Miinchen; Wien: Hanser,1996. 423

130. Goller H. Emotionspsychologie und Leib-Seele-Problem. Stuttgart u.a.: Kohlhammer, 1992. 324 S.

131. Gottert K.-H. Einfflhrung in die Rhetorik. Miinchen : Fink, 1994. 238 S.

132. Grabowski J. Bedeutung Konzepte, Bedeutungskonzepte : Theorie und Anwendung in Linguistik und Psychologie. Opladen : Westdt. Verl., 1996. - 309S.

133. Grassi E. Macht des Bildes, Ohnmacht der rationalen Sprache : zur Rettung des Rhetorischen. Miinchen : Fink, 1979. 231 S.

134. Griessenbeck A. Kulturfaktor Emotion: zur Bedeutung von Emotion fur das Verhaltnis von Individuum, Gesellschaft und Kultur. Miinchen : Anacon-Verl. u.a., 1997. 112 S.

135. Hanze M. Denken und Gefuhl : Wechselwirkung zwischen Emotion und Kognition im Unterricht. Neuwied u.a. : Luchterhand, 1998. 151 S.193

136. Hascher Т. Emotionsbeschreibung und Emotionsverstehen : zur Entwicklung des Emotionsvokabulars und des Ambivalenzverstehens im Kindesalter. Munster u.a. : Waxmann, 1994. 304 S.

137. Haumer H. Emotionales Kapital: entscheiden zwischen Vernunft und Gefuhl. Wien u.a. : Orac,1998. 286 S.

138. Hormann H. Psychologie der Sprache. Berlin: Springer, 1977.

139. Hiither G. Biologie der Angst : wie aus Strefi Gefuhle werden. Gottingen : Vandenhoeck & Ruprecht, 1997. 130 S.

140. Kleiber G. Prototypensemantik. Tubingen: Narr, 1998. VII, 152 S.

141. Klix F. Wissenselemente: Bausteine fur Gedachtnis und Sprache // Kornadt H.J. Sprache und Kognition. Heidelberg: Spektrum Verlag, 1994. 133-160.

142. Kornadt H.J.: Sprache als Kognition Sprache als Interaktion : Studien zum Grammatik- Sprache und Kognition. Heidelberg :Spektrum Verb, 1994. - 334 S.

143. Krech D. Grundlagen der Psychologie.Bern u.a.: Huber, 1992. 616 S.

144. Labov W. Sprache im sozialen Kontext : Beschreibung und Erklarung struktureller u. sozialer Bedeutung von Sprachvariation.Kronberg,Ts. : Scriptor-Verl. 1972.

145. Lakoff G., Johnson M.: Metaphors we live by Chicago and London, 1980.242 p.

146. Langacker R. Foundations of cognitive grammar. Stanford, 1991.- 552 p.

147. Lazarus R.S. On the primary of cognition // "American Psychologist", 39. -1984.- 124-129 S.)

148. LeDoux J. Das Netz der Geflihle : wie Emotionen entstehen. Miinchen ; Wien : Hanser, 1998.-383 S.

149. Ludewig P. Lexikalische Semantik aus kognitiver Sicht : Perspektiven im Spannungsfeld linguistischer und psychologischer Modellierungen. Tubingen : Narr, 1998.-267 S.

150. Mandl H., Huber Gtinter L. Emotion und Kognition. Miinchen ; Wien u.a. : Urban & Schwarzenberg, 1983. 361 S.194

151. Marten-Cleef S. Geffihle ausdriicken: die expressiven Sprechakte. Goppingen: Kiimmerle, 1991.-11,371 S.

152. Meyer W.-U. Einfuhrung in die Emotionspsychologie. Bern u.a.: Huber. 1997. 222 S.

153. Minsky M. A framework for representing knowledge // Frame conceptions and text inderstanding В.; N. Y., 1980 .- P. 1-25.

154. Muhr R. Die osterreichische Literatursprache wie entstehen die Normen einer plurizentrischen Standartsprache? // Osterreichisches Deutsch.l997. - S.88-115.

155. Munch D. Kognitionswissenschaft. Grundlagen, Probleme, Perspsktiven. Frankfurt a. Main.: Suhrkamp. 1992.

156. Oatley K., Johnson-Laird P. Towards a cognitive theory of emotions, „Cognition and Emotion". 1988.

157. Oatley K. Best laid schemes. Cambridge: Cambridge University Press, 1992.

158. Osterreichisches Deutsch und andere nationale Varietaten plurizentrischer Sprachen in Europa / hrsg. von R.Muhr und R.Schrodt. Wien: Holder-Pichler-Tempsky, 1997.-417 S.

159. Paier G. Menschen im Ubergang : Osterreichbilder und nationale Identitat von Ex- und Neuosterreicherlnnen. Graz, Univ., Dipl.-Arb., 1996.

160. Plett H. Die Aktualitat der Rhetorik. Mtinchen: Fink, 1996. -249 S.

161. Pollak W. Osterreich und Europa : sprachkulturelle und nationale Identitat. -Wien : OGS /ISSS, 1994. 176 S.

162. Plutchik R. A psychoevolutionary theorie // Scherer K., Ekman P. Aproaches to emotion. Hillsdale: Erlbaum, 1984.

163. Reader Osterreichisches Deutsch Band 2. Linguistische und pragmatische Merkmale / hrsg. von R.Muhr. Wien, 1997.- 135 S.

164. Romer F. 1000 Jahre Osterreich Wege zu einer osterreichischen Identitat. Wien: WUV-Univ.-Verl., 1997. - 149 S.

165. Rossler G. Konnotationen: Unters. zum Problem d. Mit- u. Nebenbedeutung. Stuttgart: Steiner, 1979. IX, 120 S.195

166. Roth E. Denken und Ftihlen: Aspekte kognitiv-emotionaler Wechselwirkung. Berlin: Springer, 1989. 171 S.

167. Scherer K.R. Wider der Vernachlassigung der Emotion in der Psychologie // In: Michaelis W. Bericht iiber den 32.Kongress der Deutschen Gesellschaft fur Psychologie in Zurich 1980. Gotingen, Hogrefe, 1981.

168. Schmidt-Atzert L. Die Entstehung von Gefiihlen : vom Ausloser zur Mitteilung. Berlin u.a. : Springer, 1993. 150 S.

169. Schneider R. Gefiihle liigen nicht : die Intelligenz der Emotionen. Frankfurt, Main : Kruger,1997. 226 S.

170. Schwarz M. Kognitive Semantik: Ergebnisse, Probleme, Perspektiven = Cognitive semantics. Tubingen: Narr, 1994. 242 S.

171. Sornig K. Sprache : Emotion. Graz : Inst, fur Sprachwiss., 1990. 393 S.

172. Spada H. Allgemeine Psychologie. Bern u.a. : Huber, 1992. 616 S.

173. Sucharowski W. Sprache und Kognition : neuere Perspektiven in der Sprachwissenschaft. Opladen : Westdt. Verl., 1996. 299 S.

174. Traxel W. Zur Geschichte der Emotionskonzepte // Euler H.& Mandl H. Emotionspsychologie Muenchen Urban & Schwarzenberg.1983, -11 S.

175. Ulrich D. Das Gefuhl : eine Einfuhrung in die Emotionspsychologie. -Weinheim: Psychologie-Verl.-Union, 1995. 248 S.

176. Uding G. Rhetorik zwischen den Wissenschaften. Tubingen ,1991. 379 S.

177. Wagner W. Osterreichs 120 Paradiese. Wien: Verlag Kremeyr, 1998. 256 S.

178. Wanschura W. Freude als Medizin: der Einflufi der Psyche auf die Gesundheit. Leoben :Verl. d. Osterr. Kneippbundes, 1990. 80 S.

179. Watson A. Die Deutschen wer sind sie heute? Berlin.1993. - 432 S.

180. Wodak R. Nationale und kulturelle Identitaten Osterreichs / hrsg. vom Projekt-Team "Identitatswandel Osterreichs im Veranderten Europa". Wien : Forschungszentrum Kulturwiss., 1995. 109 S.

181. Zillig W. Bewerten: Sprechakttypen d. bewertenden Rede. Tubingen : Niemeyer, 1982. 317 S.

182. Zimbardo Ph. Psychologie : Berlin u.a. : Springer, 1995. XXIII, 851 S.196

183. СПИСОК ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ

184. Artmann Н. Im Schatten der Barenwurst. Skizzen Aus Wien. dtv Verlag: Munchen, 1983.-119 S.

185. Autengruber E. Neuestes Kleines Bezirkgericht. Verlag Ulrich Moser: Graz, 1989.-157 S.

186. Bachmann I. Simultan. dtv Verlag: Munchen, 1974.-165 S.

187. Bernhard Th. Ein Kind. Munchen: Residenz Verlag. 1982. 167 S.

188. Bernhard Th. Holzfallen. Suhrkamp Verlag: Frankfurt a./M., 1984.-321 S.

189. Brandstatter A. Osterreichische Erzahlungen des 20.Jahrhunderts. dtv Verlag: Munchen, 1987.-199 S.

190. Erschowa M. Honigland Bitterland. Verlag Styria Graz Wien 1990. 298 S.

191. Freund J. Osterreich erzahlt. Frankfurt am Main: Fischer Verlag, 1989.-240 S.

192. Frischmuth B.Die Ferienfamilie. dtv Verlag: Munchen, 1984.-96 S.

193. O.Hesse H. Narzifi und Goldmund. Berlin: Aufbau -Verlag, 1972. 333 S. 11.Hesse H. Unterm Rad. Leipzig: Verlag Philipp Reclam jun., 1980. - 145 S. 12.Innerhofer F. Schone Tage. Suhrkamp Verlag:Frankfurt a./M., 1977.-243 S.

194. Konsalik H.G. Wer stirbt unter den Palmen gern.Gtistar Verlag. 1975. 252 S.

195. Konsalik H.G. Das gestohlene Gluck. Giistar Verlag. 1988. 247 S.

196. Petz E. Flucht in den Tod und andere Kriminalgeschichten vom Tatort Wien. Verlag der osterreichischen Staatsdruckerei: Wien, 1988.-210 S.

197. Qualtinger H. Beste Satiren. Munchen: Langen Miiller Verlag, 1973.-320 S.

198. Roth G. Der stille Ozean. Fischer Verlag: Frankfurt a./M.,1989.-212 S. 18.Scharang M. Geschichten aus der Geschichte Osterreichs 1945-1983.

199. Darmstadt und Neuwied: Lichterhand Verlag, 1984.-294 19.Sinhuber-Erbacher B.Heiteres Osterreich.Amalthea Verlag.Wien, 1982.-214 S.

200. Trummer H.Versuch, sich am Eis zu warmen. Hamburg: Hoffmann u.Campe, 1979.-291 S.

201. Zweig S. Sternstunden der Menschheit. Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch Verlag, 1997. 251 S.197

202. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

203. Большой немецко-русский словарь / Под рук. О.И.Москальской. М.: Советская энциклопедия, 1969.

204. БЭС. Языкознание. М.: Изд-во Большая Российская Энциклопедия. 1998.-681 с.

205. Мифологический словарь. / Сост. М.Агбунов. М.: Микис, 1994.368 с.

206. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. докт. филол. наук, проф. Н.Ю.Шведовой. М., 1984. - 816 с.

207. Психология. Словарь. М, 1990.

208. Этика. Словарь афоризмов и изречений. М.: АО «Аспект Пресс», 1995.-335 с.

209. Duden: Das grofie Worterbuch der deutschen Sprache: In 8 Bd. Mannheim etc.: Dudenverlag, 1981.

210. Duden: Die Sinn- und Sachverwandten Worter. Synonymworterbuch der deutschen Sprache. Dudenverlag, Band 8, 1997. 858 S.

211. Kluge F. Etymologisches Worterbuch der deutschen Sprache (EW). Berlin; N.Y. Walter de Gruyter, 1999.

212. Langenscheidts GroBworterbuch Deutsch als Fremdsprache,1997. -1216 S.ll.Osterreichisches Worterbuch. Wien, 1997.

213. Pfeifer W. Etymologisches Worterbuch des Deutschen (EWD). 1989.

214. Rachmanow I.W. Deutsch-Russisches Synonymwortertbuch. Moskau. Russkij Jasyk, 1983, 704 S.

215. Wahrig G. Deutsches Worterbuch. Mosaik Verlag, 1981. 4358 S.

216. Worterbuch der deutschen Gegenwartssprache / Steinitz W., Klappenbach R. Deutsches Worterbuch. Berlin: Akademie-Verlag, 1982.

217. ВОРОНЕЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ1. На правах рукописи

218. БОРОДКИНА ГАЛИНА СТЕПАНОВНА